Виола(БЛ)

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
14 глава http://vn.reactor.cc/post/2825328
15 глава http://vn.reactor.cc/post/2828850

XVI
Ожидание

— Как думаешь, до чего Семен с Ульяной додумались?
— Придут — узнаем, Толя. Боюсь до того же, до чего и мы. Но, может найдут какую-нибудь другую возможность.
— Страшно, Вилка?
— Давно ты меня так не звал, значит тоже боишься. Очень страшно. Главное, чтобы пионеры об этом не догадались.
— Можно, хозяева?
Семен осторожно приоткрыл дверь медпункта и просочился вовнутрь, ведя за собой Ульяну. Та не боялась, нет, но лишний раз высовываться тоже не хотелось. Тем более Семен был здесь почти свой, а она так и ощущала себя гостьей.
— Заходите… молодожены. Устраивайтесь… на кушеточке.
— Виола, Виола. Жаль, что я вас с Анатолием почти не помню.
— Семен, вы же не за этим пришли…

Лена искала Семена. Про медпункт, почему-то, она вспомнила в последнюю очередь. Знала, конечно, что гости туда захаживают, но делают это всегда после ужина, а днем, обычно, ходят где-то по территории или за территорией. Они взрослые — им можно. Лена почувствовала что-то вроде раздражения: ей шестнадцать, Славе семнадцать, — а Ульяна-большая всего на два года старше Слави, а уже взрослая.
Дома, в спортзале, пришельцев не оказалось. Ну и где их теперь искать? Спортплощадка, пляж, площадь, клубы, остановка, Старый лагерь? Чтобы сходить в Старый лагерь надо просить разрешение у Ольги Дмитриевны, которая, конечно, откажет. Ульяна-маленькая, правда, говорят, бегает туда как к себе домой, но на то она и Ульяна. Лагерь, он, конечно, маленький, но пока все обойдешь. А Семена надо до обеда найти, чтобы он хоть одну репетицию да провел.
К счастью долго ходить не пришлось, где-то между площадью и лодочной станцией, Лена встретила Славю, а та сразу отправила Лену в медпункт.
— Там они. Ушли вдвоем после завтрака, заперлись с Виолой и Толиком и о чем-то спорят непонятном. Только… — Славя замолчала, — ты не подумай, что я подслушивала. Я сама Семена искала. Спросить у него об одной вещи хотела. — Славя ухватилась за то место, где должна была находиться ее коса. А косы не было. Помощник вожатой вздрогнула, посмотрела удивленно на свою руку и продолжила. — А они там так кричат, а окно открыто. Только непонятно ничего. Я и ушла сразу, чтобы не подумали, что я подслушиваю.
— Спасибо, Славя…
Без кос Славя смотрелась… непривычно, но очень неплохо. В голову пришло неизвестно когда услышанное: «Эта девушка будет прекрасно выглядеть и в дворницком тулупе, и в купальнике, и в космическом скафандре».
— … я передам Семену, что ты его искала.
— Спасибо, Лена.
Славя благодарно улыбнулась, посмотрела Лене вслед, и вернулась к привычной работе. Конечно, можно было бы выловить пару пионеров из среднего отряда, дать им задание и, ближе к обеду, проверить исполнение. Но, во-первых, работа была не тяжелая, а Славе нравилось работать самой; во-вторых, «хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — сделай это сам»; а, в-третьих, простая работа отвлекала от ненужных мыслей. Поэтому она продолжила обустраивать цветочные клумбы вокруг памятника сама, только попросила пробегавшего мимо Сыроежкина принести ей воды в двух ведрах, которые стояли тут-же, около постамента. Сыроежкин, тихий, безотказный и исполнительный, вернулся с полными ведрами через десять минут. Какое-то время постоял, глядя на Славину прическу, пошевелил губами, но, так и не решившись спросить про косы, попрощался и ушел к себе — недоделанный робот ждал. «Хорошо, что Сережа ничего не стал спрашивать. А то, устала уже отвечать всем. От октябрят до Ольги Дмитриевны!» С Ольгой Дмитриевной пришлось разговор выдержать отдельный и обстоятельный. Нет, она не ругалась, не возмущалась, она даже сразу сказала, что ей нравится Славина прическа. Но она, вцепившись клещами, все пыталась вытянуть ответ на вопрос: «Что? Что заставило примерную пионерку, отличницу, мамину радость, гордость школы и лагеря совершить такой резкий, внезапный и в чём-то даже вызывающий поступок?» Если бы Славя могла ответить…
Просто, как будто давило что-то. Начиная от встречи с Семеном на пляже, и до вчерашнего вечера. А вот когда Женя лязгнула ножницами и две косы упали на пол, так сразу стало понятно, что все будет… нормально. Правильно все будет. А Женя все ходила вокруг с расческой и ножницами, все ровняла волосы и ворчала себе под нос.
— Тебе не нравится?
— Это твои косы а не мои. Но ворчать ты мне не запретишь. Думаешь я сюда приехала, чтобы парикмахером работать?
А Славя была благодарна Жене за то, что выполнила ее просьбу без лишних вопросов. Потом был непонятный сон, от которого сохранились в памяти только отрывки лишенные смысла. И пробуждение утром, с тем чувством, что скоро все будет по другому. Правильно будет.
Славя тогда, проснувшись, еще раз подошла к зеркалу, посмотрела на себя, улыбнулась своему отражению. Не согласна она была отказываться от своих улыбок, шедших, действительно, от души, ради строгого выражения, соответствующего новому образу. Опять примерила к себе полное имя, прислушалась к ощущениям, всплыли при этом и обрывки сна. Сказала сама себе: «Нет. Я — Славя!» — отодвинув «Славяну» в глубины памяти. И пошла на утреннюю линейку, навстречу неизбежным вопросам о новой прическе.

Виола глянула в окно и сказала, обращаясь больше к самой себе, чем к Ульяне, старательно переписывающей что-то из тетради Виолы.
— Лет ему было побольше тридцати, носил он бороду, одевал свитер, играл на гитаре… Вообще был похож на геолога из старого кино.
— Вы о чём? То есть, о ком, Виола?
— Да о Сёмке твоём, то есть об оригинале его. И давай на ты.
Спор уже давно закончился, Семен ушел с Леной в музыкальный кружок, Анатолий тоже скрылся где-то на территории лагеря. Ульяна-большая с Виолой остались одни в медпункте.
— Виола, а расскажи о нем.
— О ком? О дубликате или об оригинале?
— О моём Сёмке. Я же не знаю о нем почти ничего. И он не помнит.
— А никто почти ничего не знает о твоем Сёмке. Он особо не мелькал, ну и для нас в поселке был одним из многих. А потом, когда все случилось, оказалось, что он единственный из вас в активной фазе. Да еще и, каким-то чудом, оказался в Шлюзе на тот момент. Ну и каждый человек был тогда нужен. Люди, люди-оригиналы, я имею в виду, уехали, а он вписался в нашу компанию. А, когда все устаканилось, вдруг заявил, что пионером был и пионером останется. И, оказалось, что был прав.
Виола заглянула в тетрадь через плечо Ульяны, провела дужкой очков по строчке, прокомментировала: «Отсюда и до конца страницы можешь не переписывать, это полная чушь оказалась». И продолжила.
— Деление это, на оригиналов, подлинников и так далее, это, кстати, его оригинал придумал. Потому что миксы, это его лаборатории дело…
— Тётя Виола, это вы с кем сейчас разговаривали? — Ульяна смотрела на Виолу широко распахнутыми глазищами, и если бы не мелькающие в них озорные огоньки…
— Да что это такое? Один Церновной обзывается, другая тётей дразнит. Совсем меня в старуху превратить хотите?
Наступила пауза в разговоре, прерываемая только шелестом страниц и шуршанием шариковой ручки. Виола, уступив Ульяне место за столом, устроилась на кушетке, подобрав под себя ноги, и изучала Ульянины записки.
— Кстати, про Систему. Ты уверена в том, что здесь написала? Я биолог и врач, я твои формулы понимаю плохо.
— То что Система это мы сами? Да. Глафира Денисовна это доказала, сама испугалась, не поверила и почти ничего записывать не стала, только намеки, а мне их двое суток расшифровывать пришлось. Между циклами у Системы сессии, и промежуточные сессии во время сна. И даже вы с Анатолием в этом участвуете, хоть вы в Шлюз и не ездите, а... Вы же в бомбоубежище отсиживаетесь, да? Потому и противоречие, потому система и разваливается, что те, кто уже проснулся тянут систему в одну сторону, а вы привязаны к прошлой жизни. Вот и разваливается все. Потому Сёмка и предложил вам уйти через теплообменник.
— Есть ведь еще и Выключатель. Чтобы привести всё к одному вектору.
— Виола, ты о чем? Я не согласна, имей в виду. А Выключатель и у Сёмки есть.
— Да не переживай ты. Это я о своём.
Разговор прервался, Ульяна-большая еще успела переписать пару страниц, иногда задавая технические вопросы Виоле, когда протрубили обед.

Ольга Дмитриевна вздохнула с облегчением. Пол дня прошло без происшествий. Не считать же происшествием обрезанные косы у помощницы вожатой. Славя так и не созналась — зачем она это сделала, но выглядело не плохо. Хуже точно не стало, а Славя стала казаться… серьезнее(?), нет, взрослее и солиднее. И вести себя начала чуть иначе. Да хоть с косами этими-же. Не оправдывалась перед вожатой, не извинялась, вообще, о мотивах своего поступка ничего не сказала. Просто, когда вожатая, второй раз за день, захотела пристрастно побеседовать со Славей на эту тему, та улыбнулась Ольге Дмитриевне, глядя в глаза, и спросила, есть ли к ней претензии. Как отсекла дальнейшую дискуссию. «Вот так, внезапно, взяла и повзрослела. Интересно, кем она станет? — подумала Ольга, — вот отправить ее в педагогический, а, лет через пять, я бы с удовольствием ей свое место отдала». Но сказала совсем о другом.
— Очень твои косы всем нравились, Славя, теперь привыкай обходиться без них. Я не только об этом. — И осторожно коснулась Славиной руки шарящей по тому месту, где должна быть коса, когда ее перекидывают через плечо. — Держишься хорошо, но заметно, что нервничаешь.
Пионеры, кто здороваясь, а кто старясь незаметно прошмыгнуть, проходили мимо нее в столовую. Прошла Славя, улыбнулась, поздоровалась и пошла к столику своего отряда. Прошел театральный кружок и Семен вместе с ними, Мику о чем-то спрашивала Семена, о какой то отдаче, Лена шла рядом, молчала, но слушала очень внимательно, Алиса замыкала процессию, улыбаясь чему-то своему и смотрела вокруг как в первые три дня смены: весело и нахально.
— Мику, как подготовка? Не сорвете?
— Все замечательно, Ольга Дмитриевна. Еще и Семен согласился нам помочь!
— Тогда я делаю объявление.
Прошли Виола с Ульяной-большой, Ольга услышала реплику Виолы: «А насчет Системы, ты думаешь правильно, но не полно». Следом, с идиотской улыбкой и мыча какую-то песенку плелся Толик. Последней на крыльцо влетела запыхавшаяся Ульяна-маленькая. «Отчитать ее, за то что опаздывает, а заодно напомнить про запрет выхода за территорию?» — вяло подумала Ольга, но только отправила Ульянку мыть руки.
Ольга зашла в зал, оглядела пионеров, перехватила взгляд Мику, дождалась ее утвердительного кивка и сделала объявление.
— Внимание, пионеры, персонал и гости лагеря! Сегодня, после ужина, на концертной площадке, наш театральный кружок покажет пьесу сочиненную нашей Мику. В общем, будет двойная, нет тройная премьера: премьера автора, премьера спектакля и премьера труппы.
Что-то еще беспокоило Ольгу Дмитриевну. То же самое, неясное предчувствие непонятных перемен, что и утром. И поэтому известие о том, что Толика нужно везти в город, поэтому Виола покидает лагерь, а вместо нее, на завтрашнем автобусе, приедет замена, вожатая восприняла, даже с облегчением. Жалко было расставаться с Виолой, но ничего не поделаешь: это не эпидемия дизентерии, не побег пионера на лодке, не беременность одной из пионерок, — это не ЧП, а нормальное течение жизни.
Ольга Дмитриевна не видела, что лагерь сейчас напоминает котел с перегретой водой, в который попало несколько пылинок, вокруг этих пылинок уже начали образовываться первые пузырьки пара, и вода в котле вот-вот вскипит, сразу и во всем объеме. Следующий цикл обещал быть очень интересным. Система это фиксировала и Ольга, как человек связанный с Системой эту фиксацию подсознательно воспринимала, а уже сознание Ольги трактовало полученную информацию, как ожидание перемен. Нервное, но не тоскливо-безнадежное, кстати, ожидание.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304

2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447

3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500

4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906

5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836

6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088

7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649

8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898

9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955

10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751

11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427

12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773


XIII

Деформация сдвига

Славя повесила сушиться купальник и пляжное полотенце на веревке, натянутой между двумя деревьями за домиком (Кто-то, когда-то натянул. Явно именно для этого). Обошла домик со стороны обращенной к библиотеке, кивнула проходящему мимо Артему.

– Как нога?

– Все хорошо, Славя. Все уже зажило.

И зашла, наконец, к себе. «Ну приехал этот Артем из другого лагеря. В прошлую смену отдыхал там, а в эту здесь. Что тут такого?» Еще раз, уже не боясь никого обидеть, улыбнулась малышовой фантазии. Подошла к шифоньеру, открыла дверцу и глянула на себя в зеркало – все ли в порядке. Захотелось посмотреть – а как она будет выглядеть, если обрежет косы? Исхитрялась, исхитрялась, но все-таки сумела прикрыть их так, что в зеркале казалось, будто кос нет вовсе. Получилось неплохо, но с такой прической нужно выглядеть строже. Убрала улыбку. Теперь к внешнему виду, не шло имя Славя. Да, Славяна было бы уместнее. Вспомнила, что послезавтра ей встречать опоздавшего пионера, «который ничего не помнит». Представила, как выходит к нему из ворот, смотрит внимательно и строго. Сказала несколько раз, глядя на себя в зеркало и варьируя интонации, мимику и выражение глаз: «Здравствуй, это ты только что приехал? Добро пожаловать в «Совенок». Я Славяна, помощник вожатой, пойдем я проведу тебя по лагерю.» И все это серьезным голосом. Получалось или забавно, или чопорно. Славя представила себя со стороны, улыбнулась, закрыла шкаф и пошла на ужин.


Когда Семен вернулся перед ужином в тренерскую, там ничего не изменилось. Его Ульяна все так же сидела за столом, поджав под себя одну ногу, все так же грызла колпачок ручки, все так же периодически запускала пятерню в свои волосы. Только количество исписанных листов в тетради выросло, а одну тетрадь бабы Глаши сменила другая. И еще одна деталь изменилась – во взгляде Ульяны пропали озорные искорки. Теперь за столом сидела девушка чем то потрясенная. Например, свалившимся на нее известием.

– Что-то случилось, Рыжик?

– Случилось? Нет Семк. То есть да, но не сегодня. Давно. Очень давно.

– Что-то плохое?

– Еще не знаю, еще не разобралась. Семк, я поняла, почему баба Глаша не стала подробно расписывать эту часть своей работы.

Ульяна не моргая смотрела на мужа.

– Сёмка, я, кажется, знаю про Систему всё.

Семен, чуть отстранившись, внимательно посмотрел в глаза Ульяне. И, чтобы успокоить ее, начал рассказывать их давнюю семейную сказку: «Жила-была одна маленькая девочка. У нее были рыжие волосы и голубые глаза, одеваться она любила в красную футболку и шорты, и еще у нее был плюшевый медведь…»

– Сёмк?

– Что?

– Все хочу тебя спросить. А дальше что было?

– А дальше мы идем ужинать. Не я тебе сюда ужин несу, а мы идем в столовую вместе. А оттуда к Виоле, где ты меня будешь в спину иголками тыц-тыц.

– Сёмк. Ты придурок. В спинку ему тыц-тыц.

В глазах Ульяны мелькнули веселые огоньки. Она соскочила со стула, превращаясь в прежнюю задорную и жизнерадостную девчонку. И это было правильно, потому что у Семёна тоже были свои мысли. И про систему и про Виолу с Анатолием, и он боялся не то что вывалить их на Ульяну, но даже полностью проговорить их самому себе, оставляя пока на уровне ощущений и образов.


Алису сигнал к ужину застал дома. Она мучила гитару, устроившись на кровати, и опять проживала в своем воображении тот момент бегства Семена на украденной лодке. Есть не хотелось совершенно, к тому же соседка опять пропала в Старом лагере, а идти одной, значило нарваться на вопросы вожатой о той же Ульянке. Почему-то ни врать, ни хамить вожатой не было настроения, но и подставлять подругу не хотелось также. Нужно было встряхнуться и отвлечься. «В крайнем случае, сделаем ночной набег на столовую», – решила Алиса и, оставив гитару в домике, пошла в музыкальный клуб. Репетиции внезапно возникшего театрального кружка шли там и Алисе было интересно. Всем было интересно, но посторонних не пускали. Алиса только надеялась, что ее, как человека не чужого в музыкальном кружке все-таки не выгонят. «Мику за режиссера. Может, тогда, им музыкальное сопровождение понадобится?»

В музыкальном кружке, по случаю ужина, оставалась одна Мику. Редкий для Мику момент – она была сердитая и расстроенная.

– Здравствуй, Алисочка. А мы вот, репетируем, только ничего толком не выходит. Я хочу одного, а ребята или хотят своего, или не понимают. Мы спорим, спорим, а время идет. Через сутки премьера, а еще ничего не готово. Совсем ничего. А еще пионеры, те которые не записались в кружок. Ходят, подглядывают, отвлекают. Когда Женя здесь была – она их гоняла, но Жене в библиотеке нужно быть, а я не умею ругаться. Мы уже дверь запираем и окна занавесили. А одной портьеры не хватает, вот все любопытные у того окна и толпятся.

– Ну, насчет поругаться и погонять любопытных я тебе помогу, Мику. Если хочешь. – задумчиво ответила Алиса, разглядывая портьеры.

– Алисочка, а ты правда хочешь помочь? Тогда сегодня еще одна репетиция и завтра до обеда две, и после обеда еще одна.

Мику даже вспыхнула от удовольствия, мгновенно меняя настроение от текущей подавленности на свой повседневный сверхпозитивный оптимизм.

Алиса только кивнула, разглядывая портьеры. Сто раз она их видела и никогда, особо, не разглядывала – ну висят себе и висят. А тут обратила внимание. На портьеры, на цвет, на их количество. Опять вспомнился последний кадр из собственной фантазии, с лодкой, чуть накренившейся, с набравшим ветер таким же небесно-голубым, как эти портьеры, парусом (Семен сидит на планшире правого борта, глядя вперед по курсу лодки, лицо серьезное, правая рука на рулевом весле, на мгновение бросил взгляд на провожающих, переложил шкот в правую руку, а освободившуюся левую вскинул вверх в прощальном салюте).

– Скажи, Мику. А ты не знаешь, где пятая портьера?

– Пятая? – Мику смутилась неизвестно от чего. – Не знаю, Алисочка. Их так и было четыре, когда мы приехали. Вчера, когда Семен за гитарой приходил, он тоже все смотрел на эти портьеры. Мне так неудобно было, будто это я сама пятую портьеру потеряла.

– А ты не теряла?

У Алисы начала слегка кружиться голова. В ушах появился пульсирующий шум. Чтобы не упасть, она оперлась о фортепиано.

– Алисочка, ну о чем ты говоришь? Мы же шесть дней, как приехали. – Мику пожала плечами и сказала, как о какой-то незначительной сплетне. – Говорят, когда-то давно, один мальчик сделал из нее парус и уплыл из лагеря на лодке… Алиса! С тобой все хорошо?!

– Нет-нет. Все хорошо Мику. Если тебе нужна помощь, я помогу. – Алиса смогла, на этот раз, удержаться на ногах.

– Тогда, через полтора часа репетиция. Не опаздывай! А сейчас – на ужин!

Алиса отпустила Мику вперед, а сама, дойдя до главной аллеи, свернула к пристани. Оставалась последняя проверка, на которую у Алисы было полтора часа времени.


– Пришли на процедуру… молодожены? – Кажется Виола нашла эквивалентную замену «пионерам». – Семен, как самочувствие? Сейчас третий сеанс проведем и, если утром будешь себя хорошо чувствовать, то можешь нагружаться по полной программе. Ульяна, не трясешься больше?

– Трясусь, Виола. Но давайте уже приступать. Раньше начнем – раньше закончим.

Виола передала Ульяне стальную коробочку с иглами, самодельный атлас по акупунктуре, а сама устроилась на стуле, всем своим видом показывая, что намерена вмешаться только в самом крайнем случае.

– Инструмент и атлас теперь твои, Ульяна. Владей. Троих человек покалечишь, а четвертого уже на ноги поставишь.

– Кстати, Семен, то, что твоя спина не восстановилась сама по себе, говорит о том, что ты отключен от системы. Как тебе такая мысль? – В беседу вмешался Анатолий. – Что нибудь накопали в тетрадках Денисовны?

Ульяна и Семен посмотрели друг на друга и девушка показала взглядом: «Говори ты».
Час назад, перед ужином, они все-таки решились и успели пожаловаться друг-другу на жизнь.

– Сёмка. Я, кажется, знаю про Систему всё, но не могу выразить словами. Пока только формулами.

– Рыжик, ты не поверишь. Словами тоже никак. Умел бы музыку сочинять или рисовать – передал бы эмоцию, а вот слов пока не подобрал. Вижу к чему все идет, а по полочкам разобрать, что-то не выходит. Ключевого элемента не хватает.
Сёмка вздохнул.

– Виола, Анатолий. Мы накопали. Ульяна и я, каждый по отдельности. Можно завтра, после спектакля? Просто, пока не все проверили. Скажу только, что вы двое тут тоже не просто так и все, кажется завязано на вас. И вы тут… В общем, вас тут не должно быть. Так или иначе.

– Сёмка прав. Я пока не знаю, что будет, еще не проверила, но до завтра доделаю.


Алиса, кажется, научилась переживать приступы. По крайней мере сейчас не было ни спазмов в гортани, ни тошноты, ни головокружения, ни пульсирующего шума в ушах. Только легкий звон в голове, какой издает надоедливый ночной комар. Ноги держали, но Алиса все равно села на траву – там, где стояла.

Перед ней лежала пригоршня ржавых гвоздей; алюминиевая проволока, свернутая в бухту, и десяток метров альпинистской веревки, свернутые в бухту же; пассатижи; пила-ножовка и топор с пожарного щита. Искать ничего не пришлось. Все это барахло лежало именно там, под тем кустом, куда его сунула в своих, как она считала, фантазиях Алиса. «Алиса, пожалуйста, собери инструмент, незачем ему тут валяться», – скомандовала тогда, нет не скомандовала, а попросила, каким-то упавшим голосом Ольга Дмитриевна. И стало понятно, что в вожатой, под маской функционера, спрятана девушка. Глубоко несчастная в данный момент девушка. «Не удержали. Теперь повезет не нам».

Алиса, чуть дрожащими руками, спрятала находку назад под куст, потом подумала, вытащила веревку и так, с бухтой веревки в руках, пошла на противоположную сторону острова – обратно к лодке. Через полчаса начиналась репетиция и надо было помочь Мику, а еще надо было решить: считать себя сумасшедшей или поверить в правоту гостей лагеря.


Славя вернулась с ужина в домик и опять встала перед зеркалом. Пришла Женя, достала из тумбочки распечатку, глянула на соседку.

– Ради кого прихорашиваешься?

– Женя. Ты можешь мне помочь?

– А что нужно? Только побыстрее, мне через час еще на репетицию идти.

И, неизвестно почему, ведь не хотела же. До ужина еще не хотела и сама посмеялась этой бредовой идее, но Славя ответила.

– Женя, я хочу отрезать косы, а одна я не справлюсь.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955

X
Трещины в мироздании

– Так, хорошо. А следующую куда? Нет-нет-нет. Смотри внимательней. Все же на картинках есть. Правильно. Ну, бери иглу и уже сама. Стой, вот так иглу надо держать.
А Ульяна боялась. На грани паники. Нужно было вводить иглы в Семена, а она боялась и каждый раз замирала, прежде чем коснуться иглой его кожи. Но понимал это только Семен – просто чувствовал, как дрожит игла, в момент касания. Поэтому, когда все закончилось, а спина его украсилась двумя рядами проволочных шипов, Семен осторожно повернул голову, поймал взгляд Ульяны и сказал ей одними губами: «Ты молодец, Рыжик».
Виола осторожно накрыла Семена простыней, перевернула песочные часы, и уселась, развернув стул спинкой к столу. Приглашающе кивнула Ульяне, садись-мол, хоть на вторую кушетку.
– Семен, тебя в сон не клонит? Нет? Это хорошо. Тогда можно и поговорить, если готов. Тебя, Ульяна, это тоже касается.

Мику умела работать очень быстро, поэтому когда Лена вернулась, принеся ужин, основная часть текста была уже написана, раскрытая тетрадка лежала на кровати, а Мику, сидела на крыльце, глядя куда-то в пространство.
Леночка занесла в домик судок с макаронами по флотски и термос с чаем, коснулась рукой тетрадки, но, без разрешения автора, читать не решилась, а, вместо этого, вышла наружу и присела рядом с соседкой. Мику слабо пошевелилась, давая понять, что заметила Лену.
– Я тебе ужин принесла, Мику. Ешь, пока не остыл.
– Спасибо, Леночка, я заметила. Я сейчас. Что-то вымотал меня этот четырехчасовой марафон. Никогда раньше столько не писала. А тут вдруг, как накатило. Я и остановиться не могла. Пока все не закончила.
Мику действительно вымоталась. Это было заметно даже по тому, что говорила она непривычно медленно и короткими фразами, как-будто с трудом подбирая слова, как-будто все слова были истрачены на написание текста и сейчас их запас еще не успел восстановиться.
Девушки одновременно поднялись. Чуть замешкавшись в дверях зашли в домик. Мику, постепенно приходя в себя, занялась ужином, а Лена, спросив разрешение, устроилась у себя на кровати со свеженаписанной пьесой.
– Ну и как, Леночка? Я писала, писала… Все что приходило в голову. Остановлюсь, перечитаю все что написала, что-то поправлю и дальше пишу. Как так можно? Говорят, что нужно сперва сюжет придумать, план написать, характеры прописать. А я ничего этого не сделала, потому что не умею. Я играть музыку и петь умею, а книги писать нет. А еще запятые не ставлю и не те буквы в словах пишу. Потому что папа научил меня хорошо говорить по русски, но не научил по русски хорошо писать. А если бы я по японски писала: и пьеса получилась бы совсем другая, и никто не смог бы ее прочесть. Ее по русски нужно было писать, чтобы получилось то, что я хочу. Вот я и писала по русски…
Мику ждала Лениной оценки и отчаянно волновалась. Впервые она написала что-то серьезнее школьного сочинения. Впервые она придумала что-то. Система и создатели наградили ее способностями к музыке, вокалу, танцам и все это воспринималось обитателями как должное и было для здешнего мира естественно. А тут, впервые Мику сделала что-то такое, что не было ей подарено извне, что-то, что вышло изнутри ее, ценой нервных клеток, ценой зверского голода, ценой головной боли и жуткой опустошенности. Что-то такое, что она довела до конца.
Впервые один из обитателей бесконечного лета придумал, создал, довел до конца и представил на суд других что-то действительно новое, чего не было раньше. И мир бесконечного лета еще чуть-чуть изменился.
– Мику. Если хочешь, я могу помочь с запятыми. Скажи. Ты ведь собираешься показать это Семену? Ты ведь о нем это написала?
– Да, Леночка. Сегодня Семен приходил за гитарой, а мы с Алисой после поговорили о гостях. Как они рассказали Алисе и нашей Ульяне сказку про пионеров, которые все время проживали одну и ту же смену по кругу, так что никто ничего не помнил, а один мальчик все вспомнил, но начал расти. Алиса пересказала ее мне, а еще рассказала про то – какой сон Ульяне приснился, и как Алиса сама представила себе, что она стоит на берегу а Семен уплывает на лодке. И вот я все это объединила. Просто так представила себе, что это все про нас и все это было на самом деле. Хочу ли я Семену это показать? Нет, в таком виде не хочу.
Мику катастрофически не с кем было посоветоваться. Ей был симпатичен Семен, но она не решалась подходить к нему с такой просьбой. Оставалась Лена, для моральной поддержки.
– Леночка, я хочу поставить это на сцене. И хочу, чтобы гости это увидели. Хочу, чтобы все увидели, но и гости тоже. Но я понимаю, что могу не успеть, что времени только до вечера субботы.
– Вот что, Мику. Пошли в библиотеку.
В библиотеке, кроме всего прочего, была пишущая машинка, к которой прилагалась Женя. Обе: заведующая библиотекой и руководитель художественного кружка, – всегда несколько пугали друг-друга, но деваться им было некуда, тем более, что текст был хорош.

Ульяна с Семеном шли из медпункта к себе короткой дорогой. Шли молча, только держались за руки. До отбоя оставалось каких-то полчаса, уже стемнело, и пара шла по тропинке, полагаясь больше на память, чем на зрение.
Оба прокручивали в головах разговор с Виолой и Толиком, который никому ничего толком не дал. Да, вроде как, все согласились, что мир меняется и трещит. Да, вроде как, все согласились с выводами бабы Глаши от том, что причины этому: обитатели выпадающие из циклов, и влияние извне. Да, но что делать с этим знанием? Применять Выключатель по пионерам? Мало того, что все были против, но проблема была еще и в том, что чем меньше в лагерях действовало проснувшихся пионеров, тем сильнее расшатывался мир лагерей от воздействия снаружи. Ульяна попросила рабочие тетради Глафиры Денисовны, в надежде разобраться.
– Бери. Если успеешь до вашего ухода. Все равно в цифрах лучше тебя никто не разберется. Есть еще Шурик из вашего узла, но он, сами понимаете…
– А что там случилось у Шурика? – Вступил в разговор Семен. – Или нам лучше не знать?
– Наверное лучше знать. Чтобы не навредить ему ненароком. Тем более, что тогда ты был в курсе. Все мы были в курсе. Ты же помнишь, что такое было самое начало девяностых? Резня и война на окраинах бывшего Союза. А у Шурика, у Шурика-оригинала, были жена и дочка. Яна. Были. А потом уже нет. Поэтому он и оставался здесь, поэтому он и полез в маяк. Он же не знал, что уцелеет, и Виола успеет отправить его в туман. Был Шурик-оригинал, а стал Шурик-подлинник, но какая разница? Даже на нашей аппаратуре было не отличить. Особенно если оригинал при этом, так или иначе, всегда погибает. Сразу, как в нашем с ним случае, или через пару месяцев, как в случае с Виолой.
Толик вздохнул.
– Надо что-то решать. Время у нас еще есть, но нельзя затягивать.
Уже в тренерской Семен сказал.
– Вот значит как. Никогда бы не подумал про Виолу.
– Ты о чем, Сём?
– Да сны мне снились одно время, как Виола в туман уходит. И баба Глаша намекала.
В тренерской Ульяна положила на стол стопку тетрадей, дотянулась до гитары и одним пальцем тренькнула по струнам. Глянула на Семена сразу завалившегося на постель.
– Ну ведь лучше тебе стало, не придуривайся, Сём. Я же видела, каким ты шел в медпункт вчера, каким ты шел туда сегодня и каким ты шел сейчас оттуда.
– Рыжик, у тебя легкая рука. Завтра еще сеанс, и буду лучше чем был.
– Ага, а знаешь, как я боялась.
Семен обвел глазами тренерскую, встал, подошел к канцелярскому шкафу, нагнулся, хмыкнул. Выпрямился.
– Замечательно. Замечательно быть здоровым.
Нагнулся еще раз и выкатил из под шкафа волейбольный мячик. Несколько раз стукнул им об пол.
– Вот и ответ на вопрос вожатой. Как вариант, а Рыжик? Свисток с собой?
– Скучаешь? Я тоже. Два дня не играли, а я уже скучаю.
– Я музыкантш наших в гости зазывал, но их, похоже, не будет. Мику и за ужином не было, её порцию Лена в домик унесла. А Алиса задумчивая какая-то ходит. – Семен поймал удивленный взгляд Ульяны. – Черт! Наших, местных, тутошних, тамошних, здешних… Я запутался с этими двойниками, Уля. Конечно здешних. Я к чему говорю – спать еще не охота. Может, пойдем погуляем?
Ульяна-большая отложила первую тетрадку из пяти, улыбнулась Семену.
– А пошли.
Столовая, площадь и Генда, аллея домиков, Алисин домик (свет горит, слышно как Алиса играет на гитаре, на крыльце одна пара обуви – Алисина).
– Зайдем, Сём?
– Может завтра, Уля? А то получится, что я разбираться пришел – почему на приглашение не откликнулась.
Гости постояли еще, подумали и пошли дальше. На перекрестке чуть не попали под Ульянку, бежавшую со стороны Старого лагеря.
– Привет, вы к клубам? Занесите бинокль кибернетикам, я обещала сегодня вернуть! Пожалуйста!
И умчалась к себе.
– Ну все, показала ты мелкой дорогу. Теперь, до конца смены, девочка будет занята, а вожатая будет скучать.
Прошли к клубам, Шурик как раз запирал двери, передали ему бинокль. Дошли до музыкального кружка, оттуда, по тропинке вышли к домику Лены (Свет не горит, обуви на крыльце нет). Прошли по аллее мимо домика Ольги, поздоровались с вожатой, собравшейся на вечерний обход. По тропинке вышли на концертную площадку, оттуда прошли к библиотеке.
Библиотека оказалась обитаема, в библиотеке горел свет и, в приоткрытое окно, был отчетливо слышен стук пишущей машинки и спорящие о чем-то голоса (серебряный колокольчик против скрипучей двери), иногда смех.
– Женя. И Мику. Какая странная компания.
– Хочешь зайти, Семка? Не надо.
– Да, лучше не надо. Я понимаю, что, с тех пор как я сбежал, у них своя жизнь. Хотя, на Шопенгауэра глянуть неплохо-бы было.
На занавеске мелькнула тень.
– И Лена здесь. Ладно, спать пора, пусть делают что хотят. Все что нам нужно знать мы узнаем завтра.

Из мода: Catharsis