Дубликат(БЛ) Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Семен(БЛ) Ульяна(БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы 

Дубликат, приквел.

Глава 1 здесь: http://vn.reactor.cc/post/3329375

Глава 2

Реверс

Реверс

Пятнадцать циклов от отъезда Ульяны или семь месяцев по ее счету.
Как всегда я посыпаюсь за четверть часа до поезда и, как всегда в начале нового цикла, настраиваю свой внутренний календарь. Почему я не могу забыть? Шестнадцать циклов назад считал — сколько мне осталось, а сейчас утро начинаю с подсчета — сколько времени прошло. Может стоило на письмо ответить? Была бы ни к чему не обязывающая переписка, у девушки был бы экзотический друг, о котором она бы потом рассказала внучке. Глупо. Глупо, бессмысленно и бесполезно. Ну что, пора вставать? Тем более — шеф со статьей торопит. С утра поработаю, а потом свалю куда-нибудь на реку, к старому корпусу или на озеро. Или не ходить к старому корпусу? Там Виолетта последнее время попадаться стала. Не хочу с ней пересекаться, но интересно — что она там делает? «Оборотня» ловит? Слухи об оборотне даже до меня дошли, оборотень, это, конечно, бред. А может это мой товарищ по несчастью? Проснулся, осознал себя, каким-то чудом избежал выключателя, добрался до Шлюза, а что делать дальше не знает? Нет, бывший пионер так себя бы не повел. Не стал бы он прятаться, он бы с радостной улыбкой на лице промаршировал бы прямо сквозь западные ворота. Тут бы его и сцапали. Так что слухи, слухи, слухи… Развлечений тут особых нет, вот местножители себя страшилками и развлекают.
Вот уже и шум поезда слышен. Гудок? Кто-то приехал? В такую рань? Кто? Шеф в лазарете, зам его куда-то в узлы собирался, так что сейчас командировку оформляет. Может почту привезли? Ну тогда пакет скинут на платформе, а я потом подберу. Бр-р-р. До чего вода по утрам холодная.
Кто-то идет: лихорадочно натягиваю шорты. Стук в дверь незнакомый.
— Иду!
Господи!!!
— Сёмка! Задушишь же! И поставь меня на место!
Рыжик, с большой сумкой, кажется той самой, с какой она приезжала на практику десять циклов назад.
— Погодите обниматься, гражданин! Ребра мне еще пригодятся.
Ульяна демонстративно ощупывает свои бока.
— Улька, ты откуда взялась?
— На твою голову? Каникулы у меня. А я устроилась на четверть ставки лаборантом в ваш институт, спасибо бабуле. Так что теперь мне еще и деньги платить будут за то что мы видимся. Целую тридцатку. А сейчас — одевайся.
Из сумки летят джинсы и клетчатая рубаха, черные носки и кроссовки.
— Вроде твой размер. Попробуй только скажи, что не подошло. Я по всей общаге ходила и побиралась. И давай быстрее, а то опоздаем!
А я смотрю и не верю своим глазам. Может у меня внезапно активная фаза закончилась, а это просто бред отключающегося мозга? Бедный шеф, не видать ему статьи.
— Рыжая, ты что творишь?
— Молчи и делай что говорят. И не тормози, а то сама тебя одевать стану. Маленького Сёму. Сюрприз я тебе приготовила.
Послушаться? Послушаюсь, хотя, вообще-то, мне гражданскую одежду носить нельзя. Глупый запрет, все равно у меня кроме пионерской формы нет ничего, но он существует. А пока я, уйдя в комнату, переодеваюсь, Ульяна из кухни ругает меня.
— Гад ты Сёмка. Мог бы и ответить на письмо. Знаешь, как я переживала? Хорошо — твой шеф, когда был в университете, нашел меня. И рассказал про завихи в твоей голове.
— Уля, это не завихи. Я и сейчас так считаю. А скоро счет оставшихся циклов уже по пальцам пойдет.
Ульяна не отвечает, а вместо этого заходит в комнату и, не обращая внимания на мои черные семейники, встает напротив меня, глядя глаза в глаза. При ее росточке это трудно, но у нее получается.
— Сёмк, вот только что ты меня очень серьезно обидел. Впервые, за все время нашего знакомства, кстати. Неужели, если бы я медленно тонула в болоте, ты бы стоял на твердой земле и ничего не пытался бы сделать? Вот и молчи тогда! Я найду способ тебе помочь! А сейчас — одевайся, а то и вправду опоздаем.
Мы бежим, бросив сумку в домике, к путям. Чужие кроссовки слегка болтаются на ногах, в остальном Ульяна более-менее угадала с размером. Пока стоим на платформе Ульяна спрашивает.
— Сёмк, а те пути, на которые стрелка, они куда?
— Не знаю, Уля. По ним не ездит никто и никогда. Я и стрелку то на них перевести не могу — заблокирована. Говорят они в шахту ведут, где термоядерный заряд взорвали, когда дорогу сюда открыли. Но это еще во времена первой экспедиции было, ни Шлюза, ни узлов еще не было. Уже и участников первой экспедиции не осталось. Даже бабуля сюда только со второй экспедицией спустилась.
Подходит мотовоз (а по сути — автобус поставленный на рельс) в Шлюз, пустой, по случаю начала цикла. Парадоксы вакуоли: ехать полчаса, что от меня в Шлюз, что из Шлюза ко мне; пешком в Шлюз — два часа с половиной, с любой точки периметра, а обратно — как повезет, можно за те же два с половиной часа пробежать, но обычно от шести часов до двух суток. И то, если дорогу знаешь, а если не знаешь, то так и будешь крутиться вокруг забора, огораживающего поселок. Собственно, я сейчас карту этих искривлений и составляю. Ну и, заодно, пытаюсь теорию уточнить. Потому что в теории все параллельно и перпендикулярно, и никаких тайных троп не предусмотрено. Об этом и рассказываю Ульянке, пока мы едем в поселок.
— Сём, это даже в самом поселке заметно. Если не идти по аллее, а свернуть на определенную тропинку, то от восточных ворот до медпункта можно добежать за три минуты, хотя тропинка и извивается как змеиный хвост и делает крюк аж к казарме. А по асфальту — в полтора раза дольше. А вот обратная дорога — одинаковое время занимает.
— Ты тоже это заметила? Значит так и назовем это явление: Ульянкины тропы.
Как давно я в Шлюз не выбирался. Мотовоз заехал в ворота, прополз мимо пакгаузов и встал в дальнем конце погрузочной рампы. Через два часа ему обратно — повезет научные группы в узлы. Выйдя оглядываюсь на кабину машиниста и, как обычно, не вижу его там — еще одно местное чудо — машинисты-невидимки. Но Ульяна не дает мне попроникать в тайны местного мироздания, а, схватив за руку, тащит куда-то свежепоименованной тропой, между спорткомплексом и казармой, через небольшой лесок, к восточным воротам, а оттуда уже по главной аллее в столовую.
Я отвык от людей, от людей, в данном случае, значит: двуногих без перьев, независимо от их принадлежности к НБО или хомо сапиенс. Даже пугаюсь чуть этой толпы, хорошо еще, что лица все незнакомые. А то выпрут сейчас НБО с запретной для них территории, а то и чего похуже сделают. А я буду орать, что я легальный. Тьфу! Не буду я орать, не доставлю я им такого удовольствия. Хорошо что переоделся, а то пионерская форма, она как лагерная роба, сразу в глаза бросается, вот, кстати, зачем она и нужна. Но сейчас я не в форме, поэтому люди равнодушно проходят мимо, задерживая взгляд на идущей со мной под руку Ульяне. Гм, а я ревную, оказывается.
— Ну, чего встал, Сёмка? Иди не бойся. Всё начальство в Москве на совещании, здесь остались только твой шеф и Виолетта за главного. Шеф в лазарете, а Виолетта… Виолетты можешь не опасаться. Нам перекусить надо, перед автобусом. А то, дальше еда только за деньги, а у бедной студентки денег нет тебя кормить — амбала здоровенного.
Девушка меня в ресторан пригласила, да? В столовую поселка «Шлюз». Надо сказать, что кормят тут неплохо, правда с ресторанной кухней сравнить не могу — никогда не был. «Мама. — Неожиданно пищит Ульяна. И добавляет для непонятливых. — Капец!» Ульяна, кажется, даже вжалась в стул, чтобы сделаться еще меньше ростом, я хочу обернуться, чтобы понять — кто ее так напугал, но она шепчет: «Сёмка, сиди тихо и не отсвечивай, может быть пронесет», — а мимо нас к раздаче проходит Толяныч. Заместитель руководителя филиала по кадрам. Вот только командир армейцев, охраняющих поселок, все норовит Толянычу честь отдать. Как бы то ни было, но припозднившийся к завтраку Толяныч берет на раздаче поднос и, равнодушно посмотрев на нас, уходит в дальний конец зала.
— Пронесло, — Ульяна переводит дух, — не узнал. Сейчас не торопясь доедаем, ты уносишь всю посуду, а я тебя жду у входа и выходим вместе на улицу. А потом — бегом ко мне в комнату, там берем зимнюю одежду и на площадь. Как раз автобус подойдет. И сразу садимся в автобус, чтобы не отсвечивать.
— Уля, меня же без пропуска через восточные ворота не выпустят.
— Всё продуманно, Сём. Не трепыхайся.
Так и делаем. А пока мы не вышли из столовой я все время чувствовал спиной взгляд Толяныча, нервы.
Ульянина комната здесь совершенно необжитая: голый матрас, пустая тумбочка, ни занавески на окнах. Даже постельное белье и одеяло просто брошены на кровать. Рыжая достает из под кровати еще одну сумку, близнеца утренней и вытряхивает из нее аляску, вязанную шапочку, шерстяные носки и перчатки.
— Уля, про джинсы и рубашку из общаги я еще поверю, но аляску зимой кто же отдаст? Сознайся, откуда она.
— Это брата моего аляска. Он… Она ему не нужна.
Ладно, поверю. Тут слышим, как сигналит с площади автобус.
— Побежали. Да не надевай ее сейчас, ты что, жара такая! В автобусе оденешься.
Тот самый загадочный автобус, который ходит на не менее загадочный «материк».
Почти не помню свою жизнь в узле. Даже номер узла не помню. Пятнадцатый, кажется, или шестнадцатый. Помню только, что в последний день цикла вожатая объявляла, что смена закончилась и завтра утром все едем по домам. С вечера все сдавали собирали чемоданы, обменивались адресами, домашними телефонами. Обещали писать, звонить и не забывать. Ложились спать, а рано утром просыпались и все считали, что мы вчера поздно вечером приехали, а сегодня смена только началась. Помню, как я однажды проснулся и не мог ничего понять: почему никто никого не узнает.
— Ольга Дмитриевна, а когда автобус то?
— Э-э-э… Семен, правильно? Семен, автобус через две недели. Смена же только началась.
Далее следовало мое недоумение, неудобные вопросы, непонятные ответы, спор, скандал. Пытался сбежать, конечно безуспешно. Я уже решил, что с ума сошел, но примчался на третий или на четвертый цикл шеф, взял меня за руку, буквально, и отвел на станцию хитрой тропинкой, где посадил в мотовоз и увез сюда, в поселок.
Я, наивный, думал что всё, что сейчас окажусь дома, как я это дом помнил, но… В общем, в итоге, я оказался обитателем будки стрелочника, в пятнадцати километрах к северу от поселка. Откуда мне уже нет выхода. Когда закончится активная фаза это тело аккуратно вернут в пятнадцатый, допустим, узел, а моё Я. Все чем я жил, от чего я плакал, от чего радовался, от чего я орал ночью и хохотал, когда попадал под здешнюю бурю. Даже Ульянка, как я ее сейчас запоминаю, — почти все сгинет, в лучшем случае осев где-то в блоках памяти системы.
— Все сели?! — Кричит водитель, обернувшись в салон.
— Все-е-е-е! — Кричат ему в ответ с заднего сиденья.
Вот у автобуса водитель вполне видимый и осязаемый: пожилой лысый дядька в меховой безрукавке поверх футболки, трениках, шлепанцах и кожаной кепке с пуговкой на макушке.
И автобус начинает неспешное путешествие на материк. Первое препятствие — КПП. Небольшая кирпичная будка рядом с воротами, солдат, сержант, прапорщик с повязкой дежурного и… черт, опять Толяныч.
Эти двое заходят в автобус, берут у водителя список пассажиров и неспешно идут по проходу, проверяя документы. Прапорщик по нашему борту, Толяныч по противоположному. Доходит очередь и до нас. Ульяна не глядя сует прапорщику свой студенческий, пропуск и еще какую-то корочку, видимо мой аусвайс. Прапорщик смотрит студенческий, смотрит пропуск, смотрит на Ульяну и отдает ей ее документы. Потом раскрывает «мои», внимательно смотрит на фотографию, на меня. Сейчас обман вскроется, Ульяну выпрут с работы, а меня вернут в мою будку. На цепь.
— Семен Семенович, как ваша фамилия?
— Персунов. — Не знаю, что там написано в удостоверении, поэтому отвечаю как есть.
Рука с удостоверением зависает в воздухе, а на физиономии прапорщика явно читается сомнение. Я чувствую, как Ульянка вцепилась в подлокотник.
Положение спасает, как ни странно, Толяныч. Проверив документы у сидящих по своему борту автобуса он подходит к прапорщику и бесцеремонно толкает его пальцем в бок.
— Ну, ты закончил? Булки остывают, кефир выдыхается. Пошли уже.
Удостоверение возвращается ко мне, а прапорщик и Толяныч покидают автобус, завизировав на выходе список пассажиров. Дверь с шипением встает на прежнее место, проверяющие удаляются в будку дежурного, дневальный распахивает половинки ворот, а автобус наконец покидает пределы поселка. Я раскрываю удостоверение — с фотографии на меня смотрит лицо шефа. Тут он значительно моложе, чем в жизни, и сходство со мной несомненное, но я понимаю сомнения прапорщика.
— Авантюристка, — шепчу я Ульяне.
— Не будь занудой, Сёмк. Я знала, что мы прорвемся.
А автобус катит по бесконечной степи. Или небо затягивает тучей, или совершенно внепланово наступает ночь, но в салоне ощутимо темнеет. Зажигаются фары, зажигается освещение в салоне, гаснет освещение в салоне. Вдруг начинает работать печка. «Закройте люк!» — кричит какая-то женщина, из тех которым вечно дует. А и правда — из люка ощутимо тянет стылым воздухом.
— Сколько тебе лет? — Неожиданно спрашивает меня Ульяна.
Я прикидываю в уме прожитые циклы и фазы, и переводить их в года
— Где-то около двенадцати, если я правильно подсчитал.
— Сёмк, ты тормоз. Про ваши циклы я теперь знаю. Насколько лет ты себя чувствуешь.
Вопрос Ульяны опять ставит меня в тупик и я начинаю копаться в себе. Проблема в том, что в таких как я напихано множество обрывков памяти чужих людей, неуклюже склеенных в более-менее связанную ленту. Поэтому иногда встречаются забавные анахронизмы. Например я помню, что к поезду, который увез меня в пионерский лагерь, мы подъехали на такси. Все хорошо, но это была «Победа». В девяносто втором году.
Так что память отпадает, остаются только ощущения.
— По разному, Уля. От семнадцати, до двадцати семи. От настроения и занятости зависит.
Ульяна кивает головой, соглашаясь.
— Да, я тебя так же воспринимаю. Хотя, твоя мысль про двенадцать мне понравилась. А мне просто девятнадцать. Без всяких плюс-минус.
За бортом становится все темнее, все холоднее, в салоне начали запотевать окна. Пора одеваться. Мне то легко, а вот Ульяне… Она выгоняет меня в проход и командует:
— Снимай куртку, завешивай ей промежуток между сиденьями, а сам отвернись и не подглядывай. И куртке упасть не давай!
Десять минут пыхтения и чертыханий за моей спиной, десять минут невидимой мне акробатики и мне разрешают сесть на место.
А автобус все едет и едет по бесконечной дороге, монотонный шум, полумрак, покачивание. Скоро весь салон, все пассажиры, дружно, как по команде, начинают засыпать. Засыпает и Ульяна положив голову мне на плечо, засыпаю и я, чувствуя щекой помпон ее вязаной шапочки.
Я просыпаюсь от звука электрического звонка. Открываю глаза, осторожно выпрямляюсь, стараясь не разбудить Ульянку.
— Как спалось, Сём? Я уже давно не сплю.
— А где…
— На переезде стоим. Вагоны туда-сюда таскают, нам еще долго стоять, а вообще…
Ну, долго так долго. Прислушиваюсь к своим ощущениям и ничего необычного не чувствую. Ну, подумаешь, НБО выбрался на материк, всего-то навсего. Смотрю на свою руку — нет, не просвечивает. Скребу ногтями лед на стекле (Когда успел намерзнуть?) — рука сквозь стекло не проваливается.
— Ты чего, Сём?
— Меня пугали, что нейтринные системы неустойчивые и без подпитки энергией распадаются. Вот я и проверяю, не распался ли я.
— Ой… — Я слышу страх в голосе Ульяны. — Может нам сразу назад?
— Да шучу я. Просто проверял — не сон ли это.
— Гад!
Палец больно тычется мне под ребра.
Мы сидим в теплом и уютном автобусе, сквозь лобовое стекло видно, как катаются по рельсам вагоны. Народ, кто дремлет, кто тихонько переговаривается. А Ульяне сидеть надоедает.
— Я балда! Пошли на выход! Я же живу по эту сторону линии, две остановки на троллейбусе и мы у меня.
И она подскакивает с кресла, подхватывает сумку и тащит меня за собой по проходу. Минута на объяснения с водителем и вот мы уже стоим на тротуаре, а я, зачерпнув в пригоршню снег, плавлю его в руке. Вот он какой, оказывается… Вдыхаю полной грудью воздух и чудом не закашливаюсь от дурного запаха, от обилия выхлопных газов, еще от чего-то. Преимущества у жизни в лесу есть. Я так подозреваю, что и воду из реки здесь пить нельзя.
— Сём, это снег. И застегни молнию на куртке, а то простудишься.
Ага, простужусь. НБО не болеют и переломы у них срастаются в течение суток. Правда это там — а здесь?
— Уля, ты меня совсем за Маугли держишь. Еще покажи мне трамвай и троллейбус, и держи меня за руку, чтобы я не убежал, испугавшись. — Замечаю, что Ульяна волнуется и обнимаю ее, чтобы успокоить. — Я физически нигде дальше Шлюза не был, но памяти других людей в меня забито больше чем нужно. Так что просто веди меня.
А ведь прав был Семен Семенович, когда говорил Ульяне, что он может испугаться и убежать. Мы выходим из проулка, где стояли на переезде, на широкую, полную людей улицу и мне хочется спрятаться обратно в автобус. Столько народу, ужас! Поэтому я перестаю думать и просто механически переставляю ноги, следуя за Рыжей, позволив чужим воспоминаниям руководить мной. Но все равно, едва передо мной открываются двери переполненного троллейбуса, я отшатываюсь.
— Вперед, Сёмка! — Кричит сзади Ульяна и чувствительным толчком придает мне нужный импульс.
Десять минут адских мучений и еще десять минут пешего путешествия по кварталу панельных пятиэтажек (Во-о-он там мой детский сад, а в эту школу я ходила. «Здрасьте, Надежда Петровна. Нет, каникулы у меня. На третьем. Зайду обязательно. Он в горах загорел. До свидания».) и мы стоим перед подъездом.
— Вот, это мой дом. Заходи и не стесняйся.
А я, конечно, стесняюсь, но преодолеваю себя. Тем более, что родителей Ульяны дома нет.
В меру чистый подъезд, детские санки на площадке второго этажа и лужа талого снега под ними. А нам на третий. Ульяна открывает дверь своим ключом и запускает меня. Обычная четверка-хрущевка. Почему-то ожидал, что нас встретит сибирский кот, но кота нет, зато есть клетка с щеглом в большой комнате. Мы раздеваемся и проходим мимо щегла в комнату к Ульяне.
— Располагайся, я сейчас.
Ульяна убегает на кухню, а я оглядываюсь. Судя по интерьеру, хозяйке этой комнаты неоднократно и безуспешно пытались напомнить, что она все-таки девочка и должна вести себя соответственно. Поэтому на полке рядком сидят запыленные куклы, а справа от них уютно устроился потрепанный футбольный мяч. Но медведь, медведь явно любимый, в отличие от тех же кукол. Аккуратнейшие застеленная кровать и Веселый Роджер, вместо ковра над ней. Хвост велосипедной цепи, выглядывающий из под шкафа. А на трюмо, около сундучка для рукоделия, примостился большой глобус из школьного кабинета географии, весь исчирканный фломастерами. Прибегает Ульянка, приносит сковородку с яичницей и две вилки, видит направление моего взгляда и поясняет:
— Это у нас отработка летом в школе была, вот я старый глобус и позаимствовала. А потом мы с мальчишками по нему путешествовали.
Я сажусь на кровать, Ульянка, напротив меня, на стул. А между нами, на табуретке, сковородка с яичницей.
— А это что? — Я показываю вилкой на перевернутый аквариум на письменном столе, под которым стоит недоделанная модель двухмачтового парусника.
— Это? — Ульянка вдруг делается грустной, встает со стула и, повернувшись ко мне спиной, достает из ящика стола фотографию. — Это мы с братом клеили, но не успели доделать. А потом его в армию забрали, он сказал, что обязательно доклеим, как вернется.
Парень приблизительно наших лет. На нем военная форма, какую носят на юге — с панамой, а снят он на фоне гор.
— И что, обманул и не стал доклеивать? — Я идиот и понимаю это только озвучив вопрос. — Ох, прости меня, Уля! Давно?
Подскакиваю с места и обнимаю Ульянку.
— Семь лет назад. Мне тоже есть за что ненавидеть людей. — Ульяна поворачивается ко мне лицом и утыкается в грудь. — Но я этого не делаю.
«Но я же и не человек, вовсе», — хочу ответить и затыкаюсь, вместо этого.
— Вы бы долго присматривались друг к другу, но подружились бы, вы чем-то похожи. Он так же прятал свои чувства, но жег ими себя изнутри. И не подпускал к себе никого, кроме самых близких.
Настроение скомкано у обоих. Чтобы перевести тему спрашиваю про фотографию зажатую между двумя стеклами книжной полки.
— Подруга?
Там Ульяна с какой-то девочкой. Снято, похоже, на Последнем звонке. Обе девочки в белых фартуках, белых гольфах и с белыми бантиками, стоят, держась за руки, на ступенях школьного крыльца.
— Да. Светка. Тебе бы понравилась. Очень хорошая девочка.
— Не знаю. Мне ты, полгода назад, понравилась. Но об этом я тебе уже говорил.
— Это полгода назад. А сейчас?
А как ты думаешь, Рыжик& Одно из преимуществ моего положения состоит в том, что я, зная оставшийся мне срок, могу позволить себе говорить чистую правду.
— И сейчас, и всегда.
— Ты мне тоже, Сёмк. Сейчас и всегда.
Вот такое у нас выходит объяснение. Только сроку этому «всегда» до конца лета. А дальнейший день совершенно не откладывается в памяти:
Вот Ульяна, по моей просьбе, тащит меня куда-то на самую высокую точку города, чтобы я мог увидеть панораму.
— Нет, я надеялся что-нибудь вспомнить. Но нет.
Вот мы катаемся с деревянной горки и я сажаю занозу, глубоко под кожу ладони.
— Сёмк, её надо вытащить и продезинфицировать!
— Обязательно, Рыжик, как только приедем, сразу же к доктору пойду.
Вот мы на катке, где выясняется, что я умею кататься на коньках.
Вот мы бежим опять домой к Ульяне, где натыкаемся на ее родителей: «Папа, мама, это Семен. Мой товарищ с работы и очень-очень хороший человек! А сейчас нам надо бежать — автобус ждать не будет!»
Вот мы бежим на автобус, тот на котором приехали сюда, а водитель неодобрительно смотрит на нас — опаздывающих.
И так до самого вечера, когда мы, сбросив зимние вещи у Ульяны в её комнате в поселке, втискиваемся в поезд идущий в синтезаторный узел, чтобы доехать до моего домика.
— Как спалось, Рыжик?
— Очень плохо, Сёмк. Кто-то все время меня будил.
— Знаешь, та же самая картина. Кто-то все время меня будил. Вставай, завтракать будем.
За завтраком Ульяна делится своими грандиозными планами на мою персону. Как она откроет чудо-таблетку, приняв которую я перестану зависеть от циклов.
Рыжик, рыжик. Думаешь, что мы первые на этой дороге?
Есть и хорошие новости: каникулы кончатся, а Рыжик останется. Будет приезжать в среду вечером, а уезжать в воскресенье. «По четвергам у мальчиков военка, а я не учусь, а по пятницам у нас «Научно-практическая работа» в расписании. Так что я совершенно законно буду к тебе приезжать на три дня, каждую неделю. Только ты не думай, что мы с тобой будем заниматься… тем, чем… занимались. Я с тобой работать буду. Опыты на живом тебе ставить. Потому что ты мне на всю жизнь нужен, а времени мало. Сёмк, как времени мало и нужно успеть… Сегодня утром проснулась, а перед глазами календарь и в нем еще один день перечеркнут. И страшно стало — вдруг не успею. Сёмка, я не справлюсь, если ты мне не поможешь! Только имей в виду, если я не успею, я дождусь твоего следующего пробуждения, и тогда ты у меня побегаешь. Кузнечик в супе и гусеница под одеялом тебе конфетами покажутся!»
Но работать мы начнем завтра, а сегодня можно просто поваляться на берегу озера. Никто сюда не придет, люди стараются без нужды не покидать границу поселка, так что, главное сделать так, чтобы костер не дымил.
— А теперь рассказывай, что вчера было?
— Ну, Сём. Я решила, что надо тебя в гости пригласить. А то я у тебя была, а ты у меня нет. Вот я и провернула авантюру.
— Да уж, действительно авантюру. А если бы попались?
— Ой, Сёмка, ну не попались же. Не будь занудой.
Заноза все-таки воспалилась и Ульяна погнала меня к доктору. Вот так, мы доехали до поселка, она украдкой чмокнула меня и побежала на автобус, а я побрел в медпукт, поминутно оглядываясь, словно ожидая, что Ульяна вот-вот выскочит из кустов.
— Ну показывай, пионер.
— Здравствуйте, Виолетта Церновна. А где доктор?
— Я за него. Сокращение штатов и экономия бюджета — слыхал про таких зверей? И отмена надбавок за удаленность. Вот и пришлось вспомнить про свой диплом, пока дурачка на это место не найдут. Вот только его и не ищут. Но ты раздевайся, нам это не помешает.
— Так я уже, Виолетта…
Показываю воспалившуюся занозу.
— Как интересно… И давно это у тебя?
— Заноза? Недели две. Сразу вытащить не получилось, а потом я забыл про нее и вот.
— Две недели, говоришь. — Виола что-то прикидывает у себя в голове, потом достает фотоаппарат и делает снимок. Вытаскивает занозу, рассматривает ладонь, делает еще один снимок. — Жалобы еще есть, пионер?
— Есть. Надоело лето, хочу оставшиеся три времени года.
— Сам понимаешь, это не ко мне вопрос.
А потом Виола запирает медпункт изнутри и подвергает меня медицинскому осмотру с пристрастием, дополнительно берутся анализы, все, какие возможно. И достается пачка тестов, которые я вот прямо сейчас должен пройти. Чем-то это напомнило тот день, когда шеф привез меня, еще ничего не понимающего, в поселок. И представил пред ясны очи бабы Глаши, Толяныча, той же Виолетты, самого себя, Трофимова и еще пары мэтров, которые уже не работают. Снимает мои параметры в конце активной фазы? Возможно.
— Ну и как? Представляю я ценность для науки?
— Для науки, вряд ли. Но не все ценности стоит доверять науке, это я тебе как ученый говорю. Если больше нет вопросов, то свободен. Можешь пообедать в столовой, я сейчас распоряжусь, чтоб тебя покормили.
«Доктор, я буду жить? А смысл?». Сейчас пообедаю, и домой. А через три дня Рыжик приедет.
Развернуть

Дубликат(БЛ) Ульяна(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Семен(БЛ) вообще-то не совсем Семен и Ульяна но все же они Фанфики(БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы 

Дубликат, приквел.

Вот такой сложился приквел. Совершенно внезапно. Но, наверное, если не прочитать сам Дубликат, а особенно пятую и вторую части, то ничего не будет понятно.
Вторая часть Дубликата: https://ficbook.net/readfic/4225614
Пятая часть: https://ficbook.net/readfic/4998274

От канона я отошел уже черт знает куда.

***
Вся эта история началась за двадцать лет до известных событий.

Сёмка, Сёмка, Сёмочка...

Глава 1

Аверс

— Привет. Ты Семён? Я — Ульяна.
Чёрт! Какая красивая девушка. Нельзя! Фу, Семеныч! Не думать! Не подпускать и не приближаться!
Добралась все-таки. Ну да, эта доберется, сразу видно. Сейчас бы обматерить и послать обратно, посмотрев предварительно, как жизнерадостная улыбка сменяется гримаской незаслуженной обиды, но нельзя — обещал шефу быть корректным. Я не человек — я не лгу и обещания выполняю. Да и не умею я материть и посылать, в этом тоже моё отличие. Так и не смог научиться. Может сбежать еще дальше? Но дальше — некуда. Дальше только внешний периметр и автоматический синтезаторный узел, куда меня, живого, здешнее мироздание просто не пропустит.
— Ты что, глухой?
И зачем она здесь? Нет, я понимаю что у студентки практика, она всем мешается, вот ее и отправили на «дальние выселки». Но шеф то знает, как я людей «люблю». Решил меня милой мордочкой перевоспитать? Так не поможет, да и какой в этом прок? Сколько там еще Семену Семеновичу жить? Вот то-то. А в конце фазы сам же и выжжет мне мозги. Научной ценности я не представляю, так — экземпляр.
— Эй, ты слышишь меня?
— Здравствуй.
— Ну ты и тормоз! И ты моим руководителем практики будешь!?
Слава богу, нет. Никто не назначит руководителем практики копию человека. Пусть даже и долгоживущую.
— У тебя записано в задании, кто твой руководитель. Вот и занимайся, согласно заданию.
Кажется я достаточно корректен, даже голос не повысил.
— Но… Дурак!
Ну вот, взял и обидел девочку. Отошла, кинула тяжелую сумку на крыльцо бани, достала какие-то бумаги. Полистала их. Смотрит в мою сторону, а у самой, кажется, губы дрожат.
Не хочу я тебя обижать, прости. Но иначе никак.
— Слушай, если не хочешь со мной разговаривать — дело твоё. Но помочь ты мне должен. Я же не просто так сюда прикатила и ты здесь не просто так.
Я хочу тебе помочь. Но жизнь сложилась так, что мы с тобой по разные стороны забора.
Вот как? Я кому-то что-то должен? Я здесь не просто так? Я не просил, чтобы меня в это втягивали, я… Но нет — просил. Шеф, хоть и человек, но заслуживает уважения. Он — единственный, кто не отмахнулся от меня и захотел помочь. Но рыжей Ульяне этого знать не обязательно. Кстати, если она здесь и про меня знает, значит сам шеф ее и прислал. Значит сам шеф и есть ее руководитель практики. Однако дедукция. Понимаю, что ему некогда, но я то тут причем? Или отослал подальше, чтобы она того, чего не нужно не увидела? Моё существование, оно, в общем-то, всего-лишь под грифом ДСП проходит, в отличие от тех же миксов. А я — легально существующая в активном режиме копия. «Контрольный экземпляр НБО — нейтринно-белкового организма». «Нейтринно-белкового», — какой дурак такое название придумал? Но очень высокому начальству понравилось.
Всё, девочка на меня обиделась окончательно. Сидит на крыльце и что-то пишет в тетради. Дневник что-ли ведет? «Здравствуй, дорогой дневник. Сегодня я познакомилась с тормозом, придурком и грубияном в одном лице...»
— Где у тебя оборудование?
— Там. — Машу рукой в направлении сарая.
Встала, пошла к сараю, заглянула внутрь. Решила таки заняться практикой? Интересно, как она потащит, хоть тот же рефрактометр? Никак не потащила. Сердито посмотрела на меня и опять уселась на крыльцо бани, опять что-то пишет.
А вот я сейчас глупость допустил. Из-за которой мне сегодня не придется обедать. Черт, ну не смогу я есть при ней, а ее не пригласить — воспитание, которого не было, не позволяет. А кормить ее не хочу. Совместная трапеза, она сближает, а я не хочу с ней сближаться. О, мотовоз загудел, сейчас это рыжее чудо уедет и больше не вернется, я пообедаю, а после обеда вытащу, кстати, рефрактометр и займусь измерениями.
А ведь красивая девушка. И характер веселый — видно было, пока я не стал ее доводить. И мозги на месте — бабуля тупых не терпит. А я… стыдно, конечно стыдно. Но ведь это ее сородичи выжигали нам мозги выключателями. Чем она лучше? Кто-то из девочек даже успел понять, что происходит. А я вот тогда не понял. Но этот крик: «Сёма, прощай!» — я не забуду — всё, что осталось в моей голове с прошлой активной фазы. И себе не прощу, что так и не смог решиться и отомстить.
Ладно, хватит врать самому себе: две трети этой своей жизни я уже прожил. Так что еще двухнедельных циклов двадцать-тридцать, или примерно год по Ульяниному счету, и прощу, и забуду. Опять Ульяна. Нет, не хочу я с ней общаться. Ни по дружески не хочу, потому что очень боюсь влюбиться, ни так как сегодня, потому что, кажется, уже. Очень хочу, чтобы она больше не приезжала. Интересно, она от природы рыжая? Наверное да: веснушки и белая кожа.
«Привет. Ты Семен? Я — Ульяна». Нет, так я никогда не усну. Спать, Семеныч, и выкинь эту рыжую Ульяну из головы.
Утро. Как всегда меня будут гудок приближающегося поезда. День, от явления Рыжей, второй. Встаю — хочешь не хочешь, а программу надо выполнять. Поезд останавливается, у меня опять гости?
А ведь я рад ее видеть. Только бы сохранить нейтральное выражение лица. Кидает, не здороваясь, мне на скамейку журнал, а сама разворачивается и идет к сараю с приборами. Черт, а я там их оставил вчера вечером не убранными. И рабочую тетрадь. Ладно, не бежать же наперегонки с Рыжей теперь.
Что там мне привезли? Ага, моя статья. За подписью Шефа, понятно, но тут уж ничего не поделаешь. Зовут нас, правда, одинаково, так что, можно сказать, что это моя подпись. А из журнала выпадает записка от Шефа. О! Меня ругают и от меня требуют. И еще обозвали земляным червяком, то есть охамевшим малолеткой. Ну да, с ее точки зрения она уже большая, ей уже ну… лет восемнадцать, а я младше на пару лет и просто выпендривающийся школьник. Перегнул я вчера палку. Нет, действительно, перегнул. Ну что же, придется терпеть компанию человека и вести себя равнодушно-корректно с Ульяной.
Она невозможно красивая, хочется смотреть на нее и не отводить глаз.
И я очень медленно подхожу к сараю, оставив журнал на крыльце — никуда он не денется. Извиняться не буду, черт с ней, я готов извиниться перед ней лично, но она еще и человек. А я не хочу здесь видеть людей. Все проходит, закончится у ней практика и она уедет. НБО Семен успокоится и вернет себе прежнее расположение духа, а через тридцать циклов вообще все забудет, и все вернется на круги своя.
А рыжая Ульяна стоит и внимательно читает мою рабочую тетрадь. Тут же рядом лежат ее дневник практики и задание. Я и так знаю, что там написано, поэтому молча навьючиваюсь приборами, забираю свою тетрадь у рыжей и иду в сторону Периметра выполнять программу.
Рутинные действия: измерения реальной и мнимой части вероятностного потенциала в разных точках вакуоли. Сравнение рассчитанной и измеренной кривизны местного пространства в каждой точке. Ну а когда практика у рыжей закончится и она уедет, я буду сидеть у себя в будке, обрабатывать результаты, и наносить изолинии на карту. Весной выйдет еще одна статья и всё. Только иногда коллеги будут спрашивать у шефа: «Семен Семенович, вы полевую работу совсем забросили? У вас были очень интересные результаты». А Семен Семенович будет врать что-нибудь, не скажет же он, что это совсем другой Семен Семенович таскал два года рефрактометр вдоль Периметра, а сейчас он стоит на линейке и поет «Взвейтесь кострами». А пока мы ходим по лесам и меряем. Рыжая Ульяна оптическими методами, я — гравиметрическими.
— Нет, воду потрогать не получится. Озеро уже за Периметром. Можешь камень кинуть, он долетит.
Кидаю камень, в подтверждение своих слов, и мы долго стоим и смотрим, как круги бегут по абсолютно гладкой поверхности озера, разместившегося на месте брошенного карьера.
Разговариваем коротко и только по делу. Но почему я вожу ее по красивейшим местам периметра?
Обедаем молча, каждый своими продуктами и сам по себе. Неожиданно и непонятно активизировалась живность: несколько раз вылавливал членистоногих из тарелки или находил их в своей постели. Иногда замечаю, как Ульяна порывается что-то сказать и тут же сама себя одергивает. И это правильно, потому что я не знаю: что и как я ей буду отвечать.
Вздрагивает сердце, когда я слышу гудок утреннего поезда.
Приехала.
Погоду что ли не глядела? Надо опустить глаза, сделать несколько вдохов, а потом уже сделать объявление.
— Сегодня не работаем. Будет дождь.
И еще сегодня предпоследний день цикла, хотя тебе этого знать не обязательно.
Вот, казалось бы, все сказал. Сиди в домике, жди дневного мотовоза и на нем укатывай. Но мотовоз уехал без нее, а где тогда это чудо? А, вон она, на дальнем краю поляны, малину дегустирует. Смотрю на небо — ох, небо плохое, черт, и уже накрапывает. Плащ в зубы и бегом спасать рыжую, Семеныч!
— Семен! Что ты…?
— Идиотка! Не задавай глупых вопросов. — Накрываю ее плащом и силой заставляю сесть.
Она действительно идиотка. Или ее никто не предупредил о здешних бурях.
— Всего-то мелкий дождик… Мама!
«Бабах!» Без всякого предупреждения, кажется — прямо под ноги, бьет молния.
— А ты думала — насиловать буду? — Бесполезно шучу я, а мне тут же затыкают рот дождевые струи и воздуха хватает только на то, чтобы не задохнуться.
Но, к счастью, Ульяна все равно не слышит этой претупейшей шутки. Я сам-то себя не слышу, потому что первая молния, это было только начало. «Всего-то мелкий дождик». Сами понимаете, я никогда не был в тропиках, но, наверное, именно так тропический ливень и выглядит. Над головой пролетают ветки толщиной с мою ногу, с неба падает «вода с прослойкой воздуха», молнии бьют во всех направлениях сразу. Что-то связанное с выравниванием потенциалов, как сказал один из аспирантов в мой позапрошлый визит в Шлюз, когда я пристал к нему в курилке. Да, тогда я еще приставал с вопросами к людям, тогда мне еще не попался на глаза тот злосчастный приказ о закрытии программы «Активация».
Мы сидим, завернувшись в мой плащ, который хоть и промок насквозь, но не дает струям воды литься за шиворот. Ульяна забыла все обиды и прижимается ко мне, ахая при каждом ударе молнии. Не от страха ахая, а от восхищения. Да еще и хохочет. Чёрт, и я ее понимаю! Я бы сейчас сам вскочил и захохотал, раскинув руки и подставив себя дождю и ветру, отбросив плащ. Удерживают меня две вещи: присутствие свидетеля и то, что ветер такой силы просто смахнет меня как пушинку. Так что мы сидим, вцепившись в землю и друг в друга, чтобы не взлететь, а я ограничиваюсь тем, что позволяю струям воды хлестать мне по лицу.
— Сейчас улетишь в Изумрудный город! — Опять бесполезно кричу — все равно не услышит.
Я бы сам улетел отсюда куда-нибудь, но дальше Периметра не улетишь, а потом, в начале цикла, просто очнешься перед воротами.
Сквозь струи воды я вижу медленно ползущее пятно света, это вечерний поезд, преодолевая стихию, упрямо ползет в Шлюз, прокатившись через все узлы Сети. Поезд там, а Ульянка здесь. И ночевать ей здесь, потому что без бани я ее не отпущу — иначе простынет, а в эту ночь, по всем признакам будет туман, тот самый. А ей в туман никак нельзя, так что пусть думает что хочет, но я ее не отпущу.
Дождь обрывается внезапно. Просто, вот он был, и вот его нет. Ульяна оборачивается ко мне, не отстраняясь, и я понимаю, что она меня только что простила. По улыбке понимаю, по горящим глазам, по словам, которые так и рвутся из нее. Нет сил удержаться и не улыбнуться в ответ.
— Это, это… Это прекрасно. Такая силища! И спасибо тебе, что прибежал за мной.
А сейчас начнет стремительно холодать. Выпавшая дождем вода испаряется и отбирает тепло от земли и воздуха, а поскольку объем вакуоли ограничен, постольку температура в ней падает очень быстро. Поэтому я командую: «Бегом, в домик!» — и мы наперегонки несемся ко мне в логово.
На крыльце, перед дверями Ульяна тормозит, как будто ей неловко, но я подталкиваю ее в спину и заставляю шагнуть внутрь. Чистые полотенце и футболку достаю из шкафа и кидаю на диван.
— Оботрись и переоденься в сухое. Я буду через полчаса. Если умеешь — растопи плиту.
А сам отправляюсь топить баню.
И что мне с Ульяной делать? Сидит напротив, вареную картошку за обе щеки наворачивает. Электричества после бури нет, так что мы сидим и ужинаем при свечах — романтика. Сейчас по идее мы должны друг другу о себе что-нибудь рассказывать. Просто так, для завязки более близких отношений.
— Нет, ты конечно грубиян, но я тебя простила, — Ульяна машет рукой, чтобы я не извинялся, — я за две недели поняла, что ты хороший человек. Не знаю, может у тебя зуб болит или еще чего. Я, когда болею, тоже злая становлюсь.
А я расскажу о себе, для отношений развязки. Я нарушу тем самым закон о государственной тайне, но я не уверен, что он на меня распространяется. Это все равно что бумагу, на которой шпионское донесение написано, обвинить в том же самом. Не хочу потом плеваться перед зеркалом, обвиняя себя в двуличии. И обманывать ее не хочу. Особенно ее.
— Я не хороший человек, и не плохой человек. Видишь ли, я сомневаюсь, что НБО можно считать человеком. Когда люди надолго задерживаются в вакуоли, у них появляются копии — их отражения на границе соприкосновения двух вселенных… Одно из них сейчас тебя кормит картошкой, которую само и вырастило.
Всей правды не говорю, но не лгу ни слова и основную картину обрисовываю, как есть. И про фазы моей жизни, и про тему «Активация», и про закрытие этой темы.
— … И лучше не бросайся к начальству в поисках правды. Ты только подставишь моего шефа — единственного человека, которого я уважаю. Ведь это он сказал, что считает, что я должен знать всё и дал мне много-много документов, о таких как я. И как ты думаешь, насколько я после этого люблю людей? Насколько хочу с вами общаться? Даже с тобой. Обидно только то, что ты мне нравишься.
Я и последнюю фразу вслух произнес, хотя и покраснел, но при свете свечи этого не видно. Ульяна молчит. Не думаю, что она сильно меня испугалась, но картину мира я ей подпортил основательно.
— Сём. А у меня практика закончилась. Завтра в двенадцать автобус.
Все верно: цикл заканчивается, и все люди должны быть либо в Шлюзе, либо на материке. Тем более — всякие посторонние практикантки.
— Не бойся. В восемь утра здесь поезд в Шлюз пойдет, не опоздаешь.
— Сём…
— Что?
— Дурак ты. И тормоз.
Некоторое время жду разъяснений, но, кажется, не дождусь.
— Ночевать будешь здесь, на диване. Ведро в сенях. На улицу ночью не суйся, будет туман и тебе в него нельзя. — Заглушаю грусть от расставания бытовыми мелочами.
Ладно, уедет — мне спокойнее будет. А грусть пройдет. А скоро уже и грустить некому будет.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи… Сём?
— Что тебе?
— А почему ты сказал, что мне в туман нельзя.
— Знаешь, есть такие страшные сказки, как кукла или тень, или портрет постепенно подменяют собой человека, вытягивая из него душу? Все думают, что это прежний человек, а это кукла. А сам человек исчезает. Вот, в тумане всякие тени встречаются. Войдет Ульяна, а выйдет ее тень.
— А ты? Ты можешь в туман зайти?
— Я могу. Потому что я и есть такая тень. Спи.

Десять циклов от приезда Ульяны или четыре месяца по ее счету.
— Подставляй нос, родственник. — Шеф на полном серьезе замахивается конвертом, чтобы шлепнуть меня по носу. — Я почтальоном работать не нанимался. Кстати, будешь отвечать, предупреди рыжую, что служебная переписка просматривается. Не каждое письмо, понятно, но Толяныч бдит. Так что пусть лишнего не пишет.
Опять нету электричества, опять свечи, опять картошка с рыбными консервами. Только сейчас без романтики. Я поворачиваю письмо к пламени свечи.

Привет, Сёмка. Знаешь, с каким удовольствием я вывожу это: «Привет, Сёмка». Представляю твою удивленную физиономию и давлюсь от сдерживаемого смеха — весело мне. А бабуля косит в мою сторону строгим глазом и наверное думает: «Что такого смешного я сейчас сказала?»
Сто раз начинала это письмо и сто раз бросала. Каждый раз боялась, что у тебя уже закончилась что ты стал таким как что ты уже все забыл. Совсем всё — понимаешь меня? И сейчас этого боюсь, но очень хочу думать, что ты меня помнишь, и просто не могу уже себя сдерживать.
Как ты? Беспокоюсь о тебе, хоть ты и пытался меня прогнать, и сделать так, чтобы я забыла тебя, как страшный сон. Так вот, ничего у тебя не вышло, и мой тебе совет: никогда-никогда не улыбайся девушкам.
Завидую тебе и твоему бесконечному лету. У нас уже поздняя осень: холодно, ветрено, дождливо, грязно. Иногда еще и снег пытается идти. Все ходят с сопливыми носами и чихают.
Я теперь на третьем курсе. Гоняют ужасно. Говорят — самый трудный курс и самые звери преподы. А еще нашей группе «повезло»: нам читает лекции и ведет у нас практику лично бабуля. Это кошмарная женщина. Все плачут, без различения на двоечников и отличников, и то, что я у нее в любимчиках означает, что я плачу в два раза громче и в два раза чаще. «У меня есть только две оценки: отлично и неуд, — ее слова, — двоечников я заставляю выучить на пять, о отличникам доказываю, что ничего они не знают».
Очень хочу приехать к вам, очень хочу к тебе туда, в лето. А еще, ты не смейся надо мной, но очень хочу, чтобы ты опять со мной не разговаривал и ходил с мрачной физиономией. А я бы не могла понять — за что, и злилась бы на тебя. И подбрасывала бы тебе кузнечиков в тарелку. Сём, прости, но это была я. Подбросила бы еще какую-нибудь живность, но там были только стрекозы и кузнечики. И плащ твой безразмерный хочу померить и фуражку железнодорожную. Сём, ты и правда стрелочник?
Сёмка, я решила специализироваться на вашей теме. Пускай мне на кафедре и сказали, что вы — бесперспективный материал, побочный эффект и зря потраченные на вас государством ресурсы. Пускай. Сём, я обязательно что-нибудь для вас придумаю, потому что не должны люди пропадать вот так.
Еще раз — как ты там?
Я хочу чтобы ты знал, что здесь есть люди, которым не все равно. Как минимум одному человеку, и ты его знаешь!
Пока!
Твоя рыжая Ульяна.


— Ответ будешь писать?
А я забыл, что шеф здесь и ждет.
— Скажи, «прародитель», зачем, ты со мной возишься? Я ведь никакой ценности не представляю, а ты, укрывая меня, фактически подставляешься сам. Необходимости в «контрольном экземпляре» нет никакой.
Шеф пожимает плечами и отвечает сразу же. Как будто у него давно готов ответ на мой вопрос.
— «И искупи убиваемых, не щади». — Здесь, с подачи бабы Глаши, в ходу цитаты на славянском языке, вот и шеф цитирует. — Нельзя было давать появляться вам на свет. Тут я согласен с Денисовной, правда это от нас не зависело. Но раз уж вы появились, то хотя бы одному я могу дать возможность прожить его жизнь так, как он сам того хочет — вспомни, как ты подошел ко мне больше ста циклов назад, с какой просьбой. А то, что ты моя копия, ничего не меняет, но помогло мне пробить это исключение. Людям казалось, что они понимают мои мотивы и они охотнее шли мне навстречу. Только ты про ответ так ничего и не сказал. Будешь его писать?
Двадцать циклов, не более. Сорок недель.
— Мне осталось что-то около двадцати циклов. Меньше вашего года. Я хочу уйти со спокойной душой, никого не оставив позади себя.
— Ну и дурак. Смотри, до утреннего поезда у тебя время еще есть.
Ага. А еще тормоз и зануда. Правда шефу это знать не обязательно.
Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

А лисички взяли спички...
Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы
Развернуть

VN Дайджест Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

VN Дайджест №77

VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы



№77/48 - 2017


27.11-03.12.17


Хмурку в ВН? И тут кумовство.
KamitsuKun. Жизнь с тепловизором
burarum. Алиса, не красиво надувать щеки, когда пьешь.
burarum. Чуть-чуть о педагогике.
Мемы -- что это?
Мрачная неодетая Славя.


Костер

Sorumond. Причем ржавой и тупой пилой.
an22qw. 25:59:59
Копчёный Богомол. Проживание в хрущевке, как изощренный способ медленного самоубийства.
Группа поджигателей-неудачников.
Леночка. А чего вчера было-то?
Двадцатьвторой. Я не узнаю вас в гриме...
an22qw. Патриотичненько скрипим! Патриотичненько!
M3troc0p и не только. Коротко: Бр-р-р-р!
an22qw. Хронолёт на 20 лёт.
Vanna13. Как я потерял тире.
Ksadrs. Савешник. Я его нашел.
Коллективное. О списках и о цветах.
burarum. И напутственный родительский пендель под зад ушастой.
an22qw. Из куска цветной бумаги, взявши ножницы и клей, если хватит вам отваги, можно сделать сто рублей!
Vanna13. Пионерки: кастомные, тюнингованные. Кит-комплекты.
М-21И. +900!
Arclide. Содом и Гоморра!

Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

Хулиганим?
Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы
Развернуть

VN Дайджест Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

VN Дайджест №76

 . тт • • • « • * « ^ •;• .• '^Ч-^-L/ ’.' 14- +,VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы


№76/ 47-2017


20-26.11.2017


Даты недели: День рождения Жени. Событие недели: продолжение Последнего лета.



Пионерские войны. Продолжение.
burarum. Маленькой Саечке холодно зимой. Надо нам Саечку взять к себе домой.
EdvardDeily. Красное? На черном?
Kurtion. Ферма. С усами.
orikanekoi. Я не сильно опоздала?
Протагонист. Сильви на выданье.
Баяны шли привычной линией.
Леночка. Мальчики, я вам люстру принесла.

Костер

VenTill. Я случайно проходил мимо...
Коллективное. Но это же -- равиоли?
Sorumond. Трасса Е-95!
FAILenok. Так и будем в молчанку играть?
polp. Это галстук, он нарисованный.
Arclide. Плавил снег горячим глинтвейном.
Kommunizm. Пилим трубы не сливая воду.
burarum. Прилетает по ночам ворон...
Мрачный Футунарь. Плохой ты куст, не укорененный.
peregarrett. burarum. Ну, вздрогнули.

Развернуть

VN Дайджест Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

VN Дайджест №75

VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы



№75/ 46-2017

13-19.11.2017


Это всё шуточки подсознания...


HyperSonic341. А можно всех посмотреть?
Протагонист, как главный эксперт по ТФ.
Мебель от Мастера.
Artist Pioneer. Кому автобус, кому трактор, лишь бы доехать до ворот.
KamitsuKun. Как Дилда видит себя. Как я вижу Дилду.
Хуманизация 22->23. Кто решится, художники?
burarum. Кто сейчас сказал: "Цветочек аленький? Пусть выйдет и не возвращается".

Костер


KamitsuKun. Летит значит бордировщик и несет ядрену бомбу.
Vanna13. Ночь, комната, стакан, конфеты...
Леночка. Я вам не 2Д!
Pink Dildo. как послать нахуй и не оскорбить не чьих чувств?
Коллективное. Кто здесь альфа и омега? Кто начало и конец?
polp. Макароны по флотски с соседом.
peregarrett. Как я всех обманул.
Копчёный Богомол. burarum. Vanna13. (И Агата Кристи) Гномы, гномы каннибалы ...
Vanna13. Я прав! Или я лев?
chelovek_motylek. Диплом по мемам? Гм. А пуркуа!?
an22qw. Повесть о дружбе Токена и Еррора.
Коллективное. Закрасим черный квадрат белыми полосками.
Arclide. Фойер!
Pink Dildo. Когда перепутал олимпиаду.

Развернуть

VN Дайджест Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

VN Дайджест №74

VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы


№74/45-2017


06-12.11.2017

Мы стали мудрее, чем были вчера...

DarkWarrior. Вайфу сама себя не нарисует. (И с ДР, кстати.)
Four MdSd. Как улыбнуть Алису.
А на этом полотне мы видим сцену из древнего мифа: Хмурка встречает выходящую из океана гигантскую Ульянку.
2pik. Ульяна, выросла и возмужала.
DarkWarrior. Во всем подобна... Но с пистолетом.
vilami. Всю Катаву шрифтом Брайля.
peregarrett. Я бегу по выжженой земле...

Костер

Коллективное. Какая революция? Где?
Ёж_В_КуМаРе. ... Напою жену, обниму коня...
burarum. О тригенных куаторах
polp. Погладь кота!
an22qw. Подходим, записываемся, платим взносы!
Pink Dildo. Домогал, домогаю и буду домогать!
burarum. Полным-полно шведов.
Vanna13. Не говори такое слово.
Zahar3101. Подрабатываю в Думе.
polp.Vanna13. Дуэтом. Да чтоб ты пил шестидневную заварку!
Сиськотрепство без кошки? Почему нет?

Развернуть

Бесконечное лето Ru VN Мику(БЛ) Nyan Invader's artist Art VN Ero VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы,Мику(БЛ),Nyan Invader's,Александр Ларин,artist,Art VN,vn art,Ero VN
Развернуть

VN Дайджест Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

VN Дайджест №73

VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы


№73/44-2017

30.10-5.11.2017

Pink Dildo. Кто еще хочет комиссарского тела?
peregarrett. Такая история.
IPv6. Кто сказал Женя?
EdvardDeily. Я не спешу.
Berkyt_Attack. Шумел, гремел посудою шалман
Stenly76. Нашел!
Rizapiska. Только отвернулась...
orikanekoi. Рома, это не та новелла.

Костер

Bernad. Сникерс еще больше уныния.
Ёж_В_КуМаРе. Последняя фантазия номер девять.
Леночка. отогрели, подобрали
an22qw. Назначили старостой, теперь опасаюсь партизан.
peregarrett. Та сторона, где ветер.
Двадцатьвторой. Гроб на колесиках
Arclide. Иммунитет лечится магарычом. Это я как врач говорю.
polp. Тыц!
Ёж_В_КуМаРе. Дырка в лучшей в городе бумаге.
an22qw. Уха с привкусом зеленого чая.
peregarrett. Чекушек не было, пришлось отмерять мерзавчиками
2pik. Беспощаден как косплеерша.
an22qw. Пацаны, я с какого района?
anny.cloudy. Мельк, и рассеялась, как июньское облачко.
peregarrett. Поливает Ульяну из чайника.
Ёжа, не болей.


Развернуть