Алиса бл Ульяна бл
»Бесконечное лето Ru VN Алиса(БЛ) Юля(БЛ) Ульяна(БЛ) Фанфики(БЛ) лагерь у моря Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря часть 42. Рут Алисы.
Да уж. Сходили ненадолго сполоснуться… Часы на телефоне, показывали 08:39, увлеклись мы, увлеклись. Хотя черта с два я об этом жалею, было супер. Алиса легкой походкой семенила рядом, со стороны девушки ветер доносил нотки ароматного шампуня, с уложенных в привычные хвостики рыжих волос. Девушка улыбалась, и даже что-то напевала, тихо, но не для моего восприятия. Мы подходили к центру лагеря, и наши шаги поднимали пыль, легким флером клубящуюся от поверхности дорожки. Земля уже высохла, и на свободных от травы участков уже видны были трещины в грунте. Несколько раз дорожку перебегали довольно крупные ящерицы.
-Поймать что ли одну, - задумчиво сказал я, глядя как длинный хвост, скрывается в шуршащей траве, - Ульянке подарю.
-Ха, она их сама оптом ловит, - ответила Алиса, слегка щурясь от яркого света. Пока солнце не в зените, приходится терпеть бьющие прямо в глаза лучи. – Скорее она тебе подарит пару штук. И что ты будешь с ними делать?
-Заспиртую, - пошутил я, - как раз формалина завалялось целая куча, что он делает в мед кабинете мне правда непонятно.
Неожиданно. Мимо нас по дорожке, галопом, пронеслась стайка ребятишек с водяными пистолетами, разной степени подмоченности. Всего три девочки и два мальчика. У каждого, на одежде красовалось по несколько размытых пятен. Странно, а чего это они мокрые, если не стреляют друг в друга?
-Где она! – сказала бойкая светловолосая девчушка, на шортиках которой было больше всего мокрых следов.
-Сюда побежала! – Ответили ей сразу несколько мальчишек. – Мы сами видели!
Ребятишки, осматривали пространство вокруг, явно кого-то выискивая. Вот только этот кто-то, нашел их первым. Из густой кроны, растущей прямо по над дорогой липы, вынырнула Ульяна. Причем по эпичности её появление, могло поспорить со среднебюджетным боевиком. Мелкая повисла вниз головой, держась ногами с согнутыми коленями за одну из веток, сжимая в каждой руке по водяному пистолету. И заулюлюкав, начала с большой скоростью расстреливать ошеломленных сверстников водой, судя по пронзительному визгу, весьма холодной. Вот он минус обострившегося слуха, было полное ощущение того, что все дети орут мне прямо в уши!
-Пыщь! пыщь! ПЫЫЫЩЬ! – скандировала рыжая высоким звонким голосом, и если бы не это, то продержала эффект неожиданности гораздо дольше.
-Мочи её! – и в девочку открыли ответный огонь, половина воды правда не долетала до цели, одно дело стрелять сверху вниз, а совсем другое, палить по возвышенности. Дешевым китайским пистолетикам, банально не хватало мощности, чтобы донести струю, до довольной рыжей моське. Спустя минуту перестрелки, растратив весь свой боезапас, супостат бежал, сверкая пятками.
-Ха-ха! Так вам, - бросила Ульяна вслед улепетывающим детишкам.
-Ты прямо терминатор в юбке, - сказала Алиса, когда мы дошли до места дружеской потасовки. Рыжик, ловко хватаясь за ветки, спрыгнула на дорогу перед нами. И гордо выпятила грудь, или что там у неё. На лице, измазанном зелеными разводами, сто пудов траву мяла и пыталась полосы на щеки присобачить, как в американских фильмах. Было буквально написано "Аз есмь царь", падите ниц и восхищайтесь.
-Боец, хоть сейчас в спецназ, - я ласково погладил мокрую голову Ульяны. Некоторые струи, всё же угодили в цель. И сейчас, мелкая не сильно отличалась от подмоченных товарищей. – но недочеты есть.
-Стреляй ты молча, так быстро не спалилась бы, - сказал я улыбаясь до ушей, как всегда рыжий бесенок распространяла вокруг ауру позитива.
-Так же не интересно, - ответила она, таким тоном, будто само собой разумеется, и это даже ежу понятно.
-Док, а вы смотрю, тут совсем время не теряете, молодцыыыыы,- неожиданно выдала она, изахихикав убежала, попутно увернувшись от легкого подзатыльника старшей подруги.
-Вот мелкая! – Алиса снова покраснела, милая черта, только ей в лоб пока говорить это рано, надуется. – Ты хоть позавтракала?
-Конечно, не помирать же с голоду, пока вы намилуетесь… - бросила она напоследок.
-Да ладно тебе,- смотрел я вслед мелкой, с которой нет-нет, да падали редкие капли влаги, а она неплохо пахнет, когда мокрая. Брррр отгонять, отгонять такие мысли!
– Ульяна же ещё ребенок, хотя и хитрожопая не по годам. Спорим, она воду в пистолеты из холодильника наливала. – сказала Алиса, скорее одобряя, нежели осуждая.
Два сапога – пара. С кем я связался? Подумал я, и тут же ответил на свой вопрос.
-С самыми замечательными девочками на свете, - тихо шепнул я под нос, - так же ты сказал бы, друг?
-Док? Ты что-то сказал? – повернулась в мою сторону Алиса.
-Не, - я отмахнулся, - так, мысли вслух.
Тем временем мы шли дальше. Лагерь уже просыпался, и над столовой вовсю клубился пар, выдавая активную деятельность вытяжек из кухонь. Отдыхающие носились кто где, после того, как вожатые опозорились в критической ситуации, дети их просто не слушали. Что говорить о старших отдыхающих?
В нашем корпусе железная дисциплина, оставалась лишь в отряде двух девушек, Ольги, и ещё одной неизвестной мне блондинки. Они не бросили своих подопечных, чем заслужили их безмерное уважение. А ведь это дети, мелкие просто так никого слушать не будут, поэтому профессионализмом девушек-вожатых, можно было восхищаться. Особенно Ольгой, которая сейчас, профессионально, буквально изо всех сил, возлежала на шезлонге в купальнике. Панамка, с которой Ольга почти неразлучна, сейчас накрывала её лицо, зуб даю, она дрыхнет! Пока её отряд убирает пляж от принесенного водой мусора. Знаю Ольгу, у нее не забалуешь, хоть сама она на процентов восемьдесят состоит из квинтэссенции лени.
Наконец, заглянув по пути за продуктами на склад, мы пришли к летней кухне. Есть хотелось сильно, поэтому мы с Алисой, не сговариваясь, схватили из морозилки по пачке пельменей.
-Ну скорее же, - приговаривала она, патрулируя закипающую воду в кастрюле, - скорее!
-Терпение, - я сидел за столом, и смотрел на метания голодной рыжей фурии, - ещё десять минут, ты воду посолила?
-Да, - фыркнула она, - я сейчас тебя покусаю от голода!
-А давай, - я ухмыльнулся, - только смотри, вдруг мне понравится.
Я взглянул на ошарашенные глаза рыжей, и демонстративно закатал рукав, кусай мол. Легкий соленый бриз с моря, приятный шепот волн, накатывающих на золотистый песок, крики чаек, ляпота. Я закрыл глаза, давая другим органам чувств, ощутить всю прелесть летнего утра. После жизни в каменном городе, сыром, холодном, сером, здесь – моя душа отдыхала.
Расправившись с завтраком, Алиса отправилась в музыкальный клуб, я хотел было пойти за ней, но меня перехватила Ольга.
-Тебя где черти носили!? – спросила она «ласково», убедившись что нас никто не слышит.
-Ну, я, это… - что бы соврать? Надо подумать.
-Ладно, проехали, но объяснительную напиши, на всякий, - уже более мягко сказала она, - все празднуют наше спасение, но что не бывает…
Когда до музыкального клуба, оставалось всего несколько метров, меня снова окликнули, на этот раз знакомый голос, прозвучал из кустов. Сам клуб, был отдельным от всех корпусов, небольшим зданием, и располагался на отшибе, вплотную к зарослям высокой травы, кустов, и редких деревьев. Сюда, по определенным дням, ходили желающие приобщиться к прекрасному, и не только к музыке. Ходят слухи, что глава кружка, весьма неординарная, но очень симпатичная особа.
-Док, иди сюда, - прозвучало совсем рядом.
Я подошел к самой кромке растительности, и увидел Юлю. Девушка сидела на траве, среди зарослей, надежно маскировавших хвостатую. Хотя зачем ей, вроде девушку и так никто не видит, даже если она пройдет под самым носом. Странно, что моё шестое чувство не засекло ни её, ни Ульяну тогда… Есть у меня теория, что оно реагирует лишь на непосредственную опасность.
-Док, ты вернулся, как хорошо – тепло улыбнулась девушка, - я волновалась.
-Спасибо Юль, - сказал я, стоя рядом с кустами, и стараясь не выглядеть подозрительно, один фиг, даже залезь я к ней, то спрятаться не смогу. Размеры у миниатюрной девушки и мои, уж больно разные.
-Это всё хорошо Док, но мне надо сказать тебе, что-то важное, - Юля была серьезна, ушки девушки то и дело двигались, улавливая малейший шум вокруг, - и срочно, давай за мной.
Она метнулась в лес, прямо на четвереньках, только пушистой молнией, мелькнул в траве хвост. Что поделать? Убедившись, что никто не смотрит...
-Шифт!
Мир замер, застыла трава, ещё минуту назад колыхавшаяся от ветра. Застыли птицы в небе, затихли все звуки. Легкий шепот ветра, и музыка, доносящаяся из клуба, сменились полной тишиной. В этой тишине, я не спеша пошел в лес.
-Вот ты где, - сказал я тихо, увидев ушастую у подножия большого дуба, - довольно далеко убежала.
-Шифт. И время вернулось в привычный темп.
-А ты быстрый, - она, казалось, совсем не удивилась моему мгновенному появлению. – Это тебе очень пригодится.
Юля сидела на выпирающем из земли большом корне, нервно дергая хвостом. Тут, под гутой сенью деревьев, было немного сыровато. В отсутствии прямого солнечного света, это место просто не успело высохнуть, я чувствовал, как при каждом шаге, под ногами пружинит мокрый мох.
-Что-то случилось? – спросил я.
-Ещё нет, - ответила кошкодевочка, - но скоро случится.
-Ты о чем?
-Пока ты изволил пропадать, я разузнала одну важную вещь, и у меня две новости, - Юля показала два пальца.
-Первая, это то, что я узнала откуда появилось цунами, - Юля загнула первый палец, - оно не возникло само собой.
А ведь точно, ещё шиза говорил, что странно видеть цунами в черном море, причем такое огромное.
-Его создали, Док. – Юля недовольно поморщилась. – Причем специально, чтобы унести как можно больше невинных жизней.
-И это, вторая новость, - девочка загнула оставшийся палец, - тот, кто хотел собрать кровавую жатву, очень недоволен.
-И кто это? – я непроизвольно сглотнул, и нащупал в кармане металлический снаряд. – или что?
-Я не знаю точно, но не человек, - Юля задумчиво чесала пальцами левое ушко, - что-то древнее, злое, и очень сильное. Ни в одном из миров, я такого пока не встречала.
-Одном из? – удивленно переспросил я.
-Ну да, миров много, - девушка неопределенно пожала плечами, - в чем-то они похожи, в чем-то, различаются, но сейчас не это главное.
-Док, - девушка серьезно посмотрела на меня, - ты не боец. Ты сильный, бесспорно, твои возможности я видела, но, ты не воин. И малейшее колебание, когда надо действовать решительно, тебя погубит. Поэтому я здесь, я пришла предупредить тебя, если столкнешься с этим существом, то беги. Просто беги, не хочу потерять своего друга ещё и здесь.
-Ещё и здесь? – зацепился я за эти слова.
-Не важно! Просто пообещай! – уши у Юли встали торчком, пушистая шерстка на них вздыбилась. – Пообещай, что будешь очень осторожным.
-Спасибо, Юля, - от такой заботы, на душе стало теплее, и даже страх перед неведомым врагом, не мог разогнать это приятное чувство, - я буду беречь себя. Вообще, ты плохо меня знаешь, я тот ещё трус. Даже в хоккей не играю.
Напоследок, я так расхрабрился, что погладил девушку по голове. Ладонь буквально утонула, в теплых и мягких волосах, а эти ушки, просто прелесть, такие упругие, живые. Полное ощущение того, что приласкал большую кошку.
Юля невольно мурлыкнула, причем довольно громко, и застеснявшись, покраснела.
-Странное чувство, - пригнувшись, она медленно высвободилась из-под ласки, - от него ноги дрожат, и щеки краснеют.
-Я пойду, надо ещё много с чем разобраться, и много чего узнать, - девочка развернулась, и убежала, напоследок махнув хвостом.
-Беги, беги. Ушастик занятой, и, спасибо. Юля.
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Дубликат(БЛ) Алиса(БЛ) Ульяна(БЛ) Мику(БЛ) Славя(БЛ) разные второстепенные персонажи. и другие действующие лица(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Год дракона
Кусочек мира Дубликата.По сути, это вставка в последнюю главу Исхода.
Описывается тот мир, который снится Алисе между циклами. Для понимания лучше, кроме Исхода (он же Анабасис), прочитать еще вторую, третью и пятую части Дубликата.
***
Квартира номер два. Дощатая дверь, покрытая многими слоями половой краски, кнопка звонка на уровне, чуть выше пояса, чтобы внучке было удобно. Вот только внучка эта давно выросла и уехала. Слышу как подходит хозяйка и, без всяких «Кто там?», отпирает мне дверь.
— Здрасьте, Марьпетровна. Что-ж вы не спрашиваете, кто пришел?
— А зачем, Алисочка? Только ты одна так и звонишь. Как-будто точку ставишь. Переночевать пришла? Заходи.
— Нет, я по другому делу. Я, Марьпетровна, неожиданно в пионерский лагерь уезжаю на две недели. Пусть мои вещи у вас полежат?
Потому что не хочется мне их в квартире оставлять: маманя разных мужиков к себе водит. Раз в полгода новый «папа», и не каждый из «пап» безобидный тихий алкаш.
С некоторых пор я стала угадывать, что сейчас произойдет или о чем меня спросят. Вот и сейчас Мария Петровна запахнёт халат потуже и непонимающе посмотрит на меня, а я объясню в чем дело.
— Самой смешно. Семнадцать лет и пионерский лагерь. Туда, оказывается, до восемнадцати ездить можно. У завучихи дочка должна была поехать, но заболела. Шампанское холодное на выпускном оказалось. Вот, чтобы не пропала путевка, я и поехала.
Отдали мне путевку, потому что путевка в старший отряд. Иначе я бы ее не увидела — рылом не вышла. Ну не хотят старшие в пионерский лагерь ездить: тебе семнадцать лет, а тебя в шортики или юбочку наряжают и заставляют под барабан строем ходить! Лагерь то — пионерский. Вот и не хотят. А вот я, я согласилась — были на то причины. И, мы еще посмотрим, кто там будет под барабан в красном галстуке маршировать. А я как знала, что мне путевку предложат, когда утром мимо школы пошла и на крыльце завучиху встретила. Я же говорю что стала угадывать, что должно случиться.
— Понятно, Алисочка. Может тогда чаю попьем на прощание? Мать то дома? Знает что ты уезжаешь?
Вот не надо про мать. Хотя, Марии Петровне можно.
— Дома она, не проспалась еще. Ничего она не знает, записка на столе лежит. Прочитает, если захочет. И вы простите, Марьпетровна, некогда мне чай пить, правда-правда. А то на поезд опоздаю.
Мария Петровна хочет сказать что-то ещё, но только показывает на угол прихожей.
— Ставь туда своё приданое, не пропадет. Потом в кладовку уберу.
Ставлю, куда показали, пакет с «приданым»: две пластинки, кое-какие документы, тетрадка со стихами и табами, золотая цепочка, письмо от Ленки — она, как уехала в Ленинград семь лет назад, письмо написала, я ей ответила и всё, и закончилась переписка. Вот и всё моё приданое. Остальное везу с собой: спортивная сумка с вещами и гитара в чехле.
— Может все-таки попьешь чаю-то?
— Марьпетровна, ну поезд же ждать не будет. А как приеду, так попьем обязательно. Я обещаю.
Мария Петровна обнимает меня, я обнимаю ее, даже слезинка подступила. Что может быть общего у семнадцатилетней пацанки и семидесятидевятилетней бабушки, всю жизнь проработавшей (она говорит: прослужившей) на должности литературного редактора? Но вот уже пять, нет шесть лет мы общаемся. Началось с того, что она, не вынеся издевательств над гитарой, взяла меня за руку и затащила к себе домой, чтобы: «Хоть три аккорда тебе показать, а то уши отваливаются». Всякое бывало: и орали друг на друга, и ночевала я у нее, и скорую к ней вызывала, и она ко мне в больницу ходила… в больнице все думали, что ко мне бабушка ходит.
— Марьпетровна, вы так прощаетесь со мной, будто я не на две недели, а навсегда уезжаю.
— Беги на поезд, Алисочка. Для меня и две недели могут «навсегда» оказаться. И ты через две недели уже другая приедешь.
Меня разворачивают и легонько выталкивают на площадку. Слышу сзади всхлип.
— Марьпетровна...
— Беги-беги. Может ты и вовсе не приедешь.
На меня последний раз пахнуло смесью запахов валерьянки, герани, книг и каких-то духов, и дверь за моей спиной мягко закрылась.
Ну вот, с единственным взрослым, который что-то для меня значит, я попрощалась. Но что-то было неправильное в этом прощании, как будто последняя ее фраза, про то что я не приеду, не вписалась в ожидаемую картину.
Стою спиной к двери Марьи Петровны и шагнуть к выходу не могу, а вместо этого разглядываю наш подъезд: сантиметровый слой масляной краски на стенах и лестнице, стены зеленые, деревянная лестница — коричневая. Ступеньки за пятьдесят лет вышарканы жильцами так, что на них углубления от ног остались, отполированные руками перила так удобны, чтобы скатываться по ним. И везде: на штукатурке стен, на перилах, на дверях в подъезд — выцарапаны надписи. Каждое поколение детей считает нужным здесь отметиться, оставляя свои имена, а ЖЭК только красит поверх выцарапанного, так что надписи остаются видны. Вон и две моих: «Алиса» и «Алиса+Лена», а к последней надписи Алик дописал «=дуры», за что потом от меня по шапке получил. Один раз за меня, один раз за Ленку… Что-ж мне так идти то не хочется? Может вернуться и попить чаю у Марьи Петровны? Нет! Встряхиваюсь, поезд, действительно, ждать не будет.
Вот и двор. Хороший двор, чтобы там не говорили. Самое главное, что чужих здесь не бывает. Две двухэтажки и одна трехэтажка, стоящие буквой П, огораживают его с трех сторон, а с четвертой он закрыт от посторонних сараями. Когда-то в них дрова хранились, а в шестидесятых, еще до моего рождения, в дома газ провели. Газ провели, а сараи остались. И теперь наш двор, это такой закрытый от посторонних мир: детская площадка у первого дома, перекладины для сушки белья у третьего, и два десятка старых тополей, которые все называют «парк» — посередине.
Наши должны уже собраться у крайнего сарая. Так и есть, вон они сидят и дымят: четверо в карты режутся, Миха с мотоциклом ковыряется, Миха-большой на турнике повис. Венька, как обычно, чуть в стороне и в книжку уткнулся. Портвейн еще не доставали, ну правильно, светло еще, незачем народ дразнить, а то 02 звонить начнут. Сейчас спросят, куда я собралась.
— Привет, Алис. Ты куда это собралась?
— Привет. — Подхожу, пожимаю руки, у Веньки изо рта сигарету вытаскиваю. — Рано тебе еще.
— В пионерский лагерь она собралась. — Говорит, не поднимая головы от баночки с бензином, где лежат детали от карбюратора, Миха. — Пион-нерка…
Миха — единственный кто не курит, еще и отодвинулся от курильщиков, загородившись от них мотоциклом.
Миха-большой отцепляется от турника и подходит к нам.
— В последний раз — пионерка. А вернется — уже взрослая будет.
Не нравится мне взгляд, которым он на меня сейчас посмотрел, а в чем дело — понять не могу.
— Ладно, побегу я, ребята. А то на поезд опоздаю.
Венька закрывает книжку, встает.
— Алиса, я с тобой. Хлеба надо купить, пока магазин не закрылся.
Ну, со мной так со мной, жалко что-ли. Ныряем в заросший кустарником промежуток между сараями и домом, и по тропинке идем к цивилизации. Все я здесь знаю, могу с закрытыми глазами пройти. Слева две девятиэтажки — китайских стены, справа шесть штук пятиэтажек, а между ними пустырь — ничейная территория. Говорят, тут еще девятиэтажки должны были построить, но что-то с грунтом не так. По той же причине и наши три дома не сносят, что ничего серьезного построить нельзя.
— Алиса! — Венька догнал меня и идет рядом. — Алиса, не возвращайся домой, после лагеря.
С чего это вдруг? А Венька продолжает.
— Это сейчас ты живой талисман, а вернешься уже взрослая, и не будет талисмана. Миха уже… — Венька краснеет и замолкает.
Да ну, не верю я ему. Хоть Венька и самый умный из нас, но не верю я ему. Ошибается он. Так ему и говорю, а Венька обижается, еще сильнее краснеет и до булочной больше не произносит ни слова. А меня опять кольнуло неправильностью, вот про это «Не возвращайся», я думала он мне в чувствах признаваться будет, а он… Только, на крыльце магазина Венька прощается, хочет сказать что-то еще, но так и не решается, снова краснеет, говорит дежурное: «Пока!» — и убегает внутрь. Нет, не «Пока!», он «Прощай!», почему-то говорит. Хочу спросить, почему прощай? Но его уже не видно.
Веньке за хлебом, а мне на остановку. До вокзала не так и далеко, но под вечер ноги бить неохота. Набегалась я за день по врачам, пока в поликлинике справку для лагеря получала. Тем более, что уже показалась морда автобуса. Захотелось, чтобы никуда не пересаживаться, чтобы прямо этот автобус меня к воротам лагеря привез, даже номер маршрута для него придумала: 410. Но нет, обычная маршрутная «двойка».
«Следующая остановка — Вокзал!» — вот и приехали. Мне в кассу: завучиха сказала, что договорилась, чтобы для меня билет на проходящий придержали. Плохо, что электрички неудобно ходят, приходится один перегон на поезде ехать. Сейчас сяду на поезд, доеду до следующей станции. Там от вокзала по Вокзальной же улице пройти три квартала и направо еще квартал. Будет горком комсомола, в нем нужно спросить у дежурного, где автобус в «Совенок» стоит. Вот интересно: город один, а на две половины разделен, и между половинами пятнадцать километров степи. Наш район, он перед войной начал строиться вокруг химзавода, и так и называется: Заводской. А в войну еще заводы привезли и народ эвакуированный. Так и получился город разделенный пополам: Старый и Новый город.
Надо документы приготовить, чтобы перед кассой в вещах не рыться. Перекладываю из сумки во внутренний карман куртки паспорт и путевку: картонку, размером с открытку. На одной стороне картонки нарисован совенок в пионерском галстуке, а на другой напечатано: «Пионерский лагерь «Совенок», вторая смена», — и впечатаны на машинке имя и фамилия завучихиной дочки. Потом дочку зачеркнули, и ниже, уже шариковой ручкой, написали: «Алиса Двачевская» — я, то есть. А, чтобы не подумали, что я эту путевку украла (а я могу, у меня это прямо по морде лица видно), еще ниже написано: «Верно. Заведующий учебной частью», — и завучихина подпись. И школьная печать, поверх всего.
Едва захожу в здание вокзала, как над выходом на перрон начинает шелестеть электрическое табло. Все номера прибывающих и отходящих поездов на нем, пути, на которые они прибывают, время их отправления, в общем вся информация заменяется пустыми белыми строками. Острое чувство неправильности буквально пришпиливает меня к месту. Я кручу головой, но больше ничего необычного не вижу. Ну сломалось табло, успокаиваю себя, мне то что? И вообще, мне сейчас к кассам, а там на стене бумажное расписание висит. Ну и табло к тому времени починят, а не починят, так объявят посадку по радио.
Кассы расположены в отдельном здании и проход туда из зала ожидания через тоннель. Мне надо подойти к третьему окошку, к старшему кассиру, Вере Ивановне, и сказать, что я от Ольги Ивановны — завуча. После этого подать свой паспорт и путевку.
В тоннеле безлюдно. Только дядька какой-то идет навстречу, со стороны касс. Я направо и он направо, я налево и он налево. И так несколько раз. Я колеблюсь, или обматерить его для начала, или сразу кастет доставать. Не люблю я таких дядечек с некоторых пор, не люблю аж до кастета, седина им в бороду. Но дядька улыбается обезоруживающе, поднимает руки, прижимается к стене и делает мне приглашающий жест, иди мол. А я сразу успокоилась, даже улыбнуться в ответ захотелось.
— Проходи, барышня, а то до утра тут танцевать будем. Касса то закрыта. — И подмигивает еще, охальник.
Дяденька окает, а я анекдот про охальника в окрестностях Онежского озера сразу вспомнила. Мне, правда, самой захотелось улыбнуться в ответ, но я сдерживаюсь.
— Я слишком юна для тебя, дядя.
И иду к кассам. Дядя, кажется, что-то хотел ответить, но я только слышу, как удаляются его шаги. И опять это ощущение неправильности. Почему в тоннеле не души, что это за дядька, почему закрыта круглосуточная касса? А касса и правда закрыта. Все пять окошечек. И в предбаннике никого, только скучающий милиционер, сидя на скамье дремлет над газетой. Сначала стучусь в третье окошко, не дождавшись ответа начинаю стучать во все подряд.
— Деточка, ты читать умеешь? — Голос из-за спины. Милиционер проснулся.
На окошечке записка, которой только что не было: «Кассы закрыты до 9-00. Администрация». Поворачиваюсь к милиционеру, чтобы отлаять его за «деточку», а того уже нету. Только фуражка на подоконнике лежит. Мне становится не по себе от этой чертовщины и я, переходя с шага на бег, возвращаюсь по тоннелю в зал ожидания. Возвращаюсь. Вот я сделала три шага, спускаясь в тоннель, вот мне стало страшно и я побежала, и вот я уже в зале. Кажется — мгновенно перенеслась.
Пока меня не было зал ожидания изменился. Куда девались люди: отъезжающие, встречающие, провожающие? Почему закрыты все киоски? Куда исчезли ряды кресел в зале ожидания? Табло не работает, расписание со стены снято, только след от него остался, окошечко справочной заколочено. А в буфете сидит давешний дядька, перед ним гора пирожков на тарелке, несколько бутылок с лимонадом и минералкой и начатый стакан с чаем. Кожаную куртку он снял и повесил на спинку стула, оставшись в рубашке с короткими рукавами. Он кивает мне, как старой знакомой, и возвращается к своим пирожкам. По моему у дядьки или стальной желудок, или он самоубийца — что-то брать в вокзальном буфете. Я хочу выйти на перрон, может удастся уехать без билета, но вместо дверей обращенных к перрону я натыкаюсь на свежеоштукатуренную стену. Тупик. Да тут еще и потемнело, откуда-то натянуло грозовые тучи, перекрывшие свет заходящего солнца. Желтые лампочки накаливания не могут до конца победить темноту и в зале устанавливается полумрак. Никого, только дядька, я и стайка цыганок, которые испуганно жмутся в тамбуре, не решаясь выйти на привокзальную площадь, под ливень, который вот-вот начнется.
— Сейчас ливанет. — Слышу я обращенную ко мне реплику дядьки. — Садись, перекусишь, я и на тебя взял. А вокзал закрыт, уже два месяца как, перестраивать в торговый центр будут.
Я, непонятным мне образом, оказалась рядом с дядькой, в кармане, выделенном в зале ожидания, под буфет. Мне становится страшно, но я держусь, а вместо этого начинаю наступать на дядьку.
— Ты. Что все это значит? Это ты все устроил!?
— Что устроил? — Дядька улыбаясь смотрит на меня снизу вверх. — Закрыл вокзал за нерентабельностью? Или подвел тебя к границе пробуждения? Ну да, интерференция снов имеет место быть, но и здесь я не причем, цыгане, конечно, мои, но они же тебе не мешают? Так и шляются за мной ромалэ через все сны, прости уж их за это. Да ты кушай. — Дядя меняет тему, пододвигая ко мне тарелку с пирожками и бутылку с лимонадом. — Или, как хочешь, — девчонки съедят. Вон они, уже бегут. Славяна — та точно не откажется.
Что-то шевелится у меня в памяти в ответ на имя «Славяна», но успокаивается. За окном грохочет, тут же, как по заказу, начинается ливень и становится совсем уж темно, а в буфет забегают две девушки, примерно мои ровесницы, только вот не моего круга. Одна — колхозница, выбравшаяся в город и одевшаяся во все лучшее, хотя вкус, конечно, есть. И каблуки носить умеет и макияж явно не колхозный. «Марьпетровна, зачем вы меня всему этому учите? — Вспоминаю беседу со старушкой. — Мне то эти тонкости зачем? Через три месяца детство закончится, и привет, ПТУ при ткацкой фабрике. А там главное, чтоб помада по краснее была». «Алисочка, никто никогда не знает, как повернется его жизнь». Вторая девушка, невысокая и хрупкая, с умопомрачительно длинными двумя хвостами бирюзовых волос — наверняка иностранка. И одевается как иностранка и ведет себя как иностранка. Кстати, заодно, разглядываю и дядьку: среднего роста, лет ему около сорока, сам не очень крепкий, но мышцы на предплечьях развиты и кисти все в мелких ссадинах. Остатки черноты под ногтями. Слесарь? Может быть. Вот только говорит грамотно и без мата, и слова «интерференция» от слесаря трудно ждать. Я вот только и помню, что интерференция, это что-то из физики, хотя экзамен всего две недели назад сдавала, а откуда это слово знает слесарь сорока лет?
— Еле спаслись от дождя, дядя Боря! — Обращается к дядьке «колхозница».
— Здравствуйте, дядя Боря. — Иностранка обращает на меня внимание. — Здравствуй, меня зовут Мику, Мику Хатсуне. Мику это имя, а Хатсуне это фамилия. Это японские имя и фамилия, потому что мама у меня… — И тут Мику вздрагивает, шепчет что-то вроде: «Никак не отвыкну», — и внезапно замолкает отвернувшись.
На имя «Мику» и на этот словесный поток у меня опять поднимаются невнятные воспоминания. Где-то я слышала это имя, и эта манера тараторить мне знакома. Не могла слышать, но слышала, как-будто даже общаться приходилось. Причем Славяна только чуть задела мою память, а вот Мику — основательно. Пытаюсь вспомнить, не могу, и тут меня осеняет: я, кажется, поняла, что все это сон! А как иначе объяснить эту чертовщину с вокзалом? И дядька этот, он тоже про сон говорил. Грустно. Значит скоро я проснусь и окажется, что ждут меня моя беспутная маманя и взрослая жизнь в общаге ткацкой фабрики.
Девочки делят между собой пирожки и жадно накидываются на еду, при этом иностранка не отстает от колхозницы. Пока они едят и переговариваются о чем-то своем я пью лимонад, закусывая его своим личным печеньем (надеюсь, лимонад безопасный) и разглядываю всех троих.
— Не смотри на них так, Алиса. — Дядька называет меня по имени, а я даже не удивляюсь. Во сне и не такое возможно. — С ЭТИМИ девушками ты не знакома. Позволь официально представить тебе моих подруг по несчастью: Мику Хатсуне и Славяну Феоктистову. Девочки, это Алиса Двачевская, которая вот-вот проснется и покинет нас. Ну, это вы знаете, иначе нас бы сюда не выкинуло.
— Дядя Боря. — Я ожидала бесконечного потока слов от Мику, а она неожиданно грустно и очень просто говорит. — Зачем вы так? Я понимаю, что вам нужно объяснить Алисе, почему мы трое вместе, но я себя несчастной не считаю. Славяна тоже. Да и вы тоже, не прибедняйтесь.
Подольше бы не просыпаться, не хочу! Представляю себе мать, злую с похмелья и не хочу просыпаться! Пусть мне, хотя бы еще две недели в пионерском лагере приснятся.
— Но как я теперь в лагерь попаду? — Обращаюсь к дядьке. В жизни я бы их всех послала, но во сне — почему нет?
— Как всегда, на автобусе. — Дядька пожимает плечами так, будто я у него спросила, какого цвета трава.
— Дядь Борь, — вмешивается Славяна, — она же спит еще, она же место не может выбирать, ты ей хоть наводку дай какую. Где этот автобус, как на него сесть?
— Не ты нОходишь четырестОдесятый Овтобус, а четырестОдесятый Овтобус нОходит тебя!
Дядька окает совсем уж преувеличено. И еще поднимает блестящий от жира указательный палец кверху, чем портит все впечатление. Славяна ждет продолжения, но дядя Боря опять занялся пирожками и замолк, тогда Славяна берет инициативу в свои руки.
— Понимаешь, Алиса. Дядя Боря и есть водитель того самого автобуса.
А дядя Боря, я уже мысленно так его называю, кивает в подтверждение.
— Точно, отправление через час, и автобус, между прочим, у твоей остановки тебя дожидается. Какого… ты на вокзал поперлась?
И оканье его куда-то пропало. Я хочу сказать что вообще-то мне на поезд надо, и тут меня накрывает двойным рядом воспоминаний: я помню, как завучиха инструктировала меня насчет вокзала и отложенного билета, и, в то же время, я помню, как она говорила, что автобус специально завернет за мной, надо только выйти к остановке; я помню, как два месяца назад ездила на поезде в старую часть города в центральный универмаг, покупать себе платье на выпускной (так совпало, что у мамаши короткий период просветления был, и деньги на платье нашлись), и, в то же время, я помню, как два месяца назад закрывали наш вокзал и объявляли, что его перестроят в универмаг. И инструктаж про билет на поезд я помню смутно, а про ожидающий меня автобус все отчетливее и отчетливее. И даже то, как отмахиваюсь от завучихи: «Да поняла я, поняла. Водителя зовут Борис Иванович», — вспомнила. Так, а как кассира должны были звать? Вера… отчество не помню.
Ну и фантазии у меня, надо же, какую то историю с поездом придумала и сама в нее поверила. Ладно Мария Петровна, она и забыть могла про закрытый вокзал, ей простительно, но я то! Главное, не говорить никому. Хорошо, что нужного человека тут встретила.
Пока я так сама себя унижаю эти трое расправляются с пирожками, Мику относит тарелку на мойку (за все время ни буфетчица так и не появилась, ни посетителей никого не было) и мы, обогнув цыганок, выходим на привокзальную площадь.
— И идти нам пешком. — Изрекает дядя Боря, показывая пальцем на оборванные троллейбусные провода.
Я хочу напомнить про автобус «двойку», на котором я сюда приехала, и вспоминаю, что маршрут ликвидировали, почти сразу как закрыли вокзал. Так что, либо троллейбус, либо пешком. На вокзал пешком, с вокзала пешком — бедные мои копыта.
Дальнейшие события воспринимаются почему-то фрагментами.
Вот девочки прячутся под зонтиками, а дядя Боря снимает с себя кожаную куртку и отдает мне, потому что дождь, хоть и ослабел, но еще идет, оставаясь в одной рубашке. Я сопротивляюсь, а он только отмахивается, смеется и говорит, что фантомы не болеют. От куртки слабо пахнет машинным маслом, бензином и табаком. На мгновение мы встречаемся взглядами и я вижу… тоску и что-то еще, даже не могу описать — что. Я не Достоевский, чтобы описывать, но что-то похожее я в глазах у Марии Петровны видела. Дядя Боря извлекает из кармана куртки пачку сигарет и ключи от автобуса, закуривает и контакт теряется. Но я вдруг жалею, что маман, в своих попытках устроить личную жизнь, скатывалась все ниже и ниже, не встретив вот такого дядю Борю. Я бы даже согласилась папой его звать. Может и тоски в глубине его глаз поубавилось бы. Я еще хочу спросить про то, что за фантомы он поминал, но забываю.
Вот мы идем по улице, Славяна оглядывается.
— Идут за нами.
Тут уже оглядываюсь я. Все те же цыганки, что стояли в тамбуре вокзала, тащатся за нами метрах в пятидесяти, не отставая и не догоняя.
— Я же говорил, что так и таскаются за мной от сна к сну. Где я их подцепил, ума не приложу. — Комментирует дядя Боря.
О каком сне речь вообще идет? Не понимаю.
Вот Славяна с дядей Борей вырвались вперед, а Мику жалуется мне, что хотела, пока мы были под крышей, попросить у меня подержать гитару, а то ей поиграть хочется, аж пальцы болят. А потом, без перехода заявляет.
— Я тебя ненавижу, Алиса. — Голос спокойный и бесцветный какой-то. — За Сенечку. Зачем ты убила его?
Я ничего не понимаю и только пожимаю плечами. А Мику продолжает, Мику почему-то надо выговориться.
— Хорошо, что все обошлось. Потому что иначе… Меня нельзя убить, я остаточный фантом, но случилось бы что-то нехорошее. Молчи, Алисочка. Просто молчи. Ты убила его и теперь за тобой долг. Ты мне его никогда не выплатишь, а я не буду с тебя его требовать. Просто помни о нем. Я не сумасшедшая, я знаю, что ты не виновата, и сейчас ничего не помнишь и не понимаешь о чем речь, и в лагере мои слова забудешь.
Ну молчи, так молчи. Я и молчу.
Вот Мику убежала вперед всех, чтобы мы не видели, как она плачет, а я оказалась вдвоем со Славяной.
— Вы тоже в лагерь?
— Нет! — Резко и испуганно отвечает Славяна. — Нам нельзя. Мы всего лишь остаточные фантомы. И не спрашивай об этом больше никогда!
Еще одна сумасшедшая.
— А дядя Боря, он тоже фантом? — Чтобы не беспокоить Славяну спрашиваю я.
— Почти. Дядя Боря, он застрял на полпути. Он говорит, что в институте авария была и трое пострадало. Слишком поздно решились на запись подлинников, двоих переписали, а он умер в процессе записи. Поэтому для него ТАМ нет тела.
Произносится все это спокойно и грустно, как будто о чем то обыденном рассказывают, так что я даже не знаю, как к этому относиться. Похоже на бред, но вдруг я что-то не понимаю? И где это, ТАМ?
Вот мы стоим у автобуса. Мику вдруг обнимает меня и шепчет: «Прости меня, Алисочка. Забудь, что я тебе наговорила». Следом Славяна: «Прощай, Алиса. Передай Семену, что… Ничего ему не передавай. Забудь». Тут автобус заводится, хлопает водительская дверь и из кабины выходит дядя Боря.
— Всё, по машинам, Алиса. До встречи, девочки.
Славяна и Мику отходят подальше, я порываюсь стянуть с себя куртку, но дядя Боря меня останавливает.
— Потом, Алиса. — И засовывает что-то в карман куртки. — Все, поехали.
Я забираюсь в салон, вижу, как дядя Боря коротко обнимает девочек и бежит в кабину, под усиливающимся дождем. Что-то скрежещет под полом и мы трогаемся.
Дядя Боря включает печку в салоне, и мне куда-то в ноги дует теплый воздух. Мне становится очень уютно, я поплотнее заворачиваюсь в куртку, вытягиваю ноги и прижимаюсь виском к прохладному стеклу, глядя на пробегающие за окном дома. Какое-то время еще пытаюсь понять, почему на имя «Семён», что-то откликается внутри меня. Никого же не знаю и не помню, чтобы его так звали.
Где-это я? А, это же автобус, я же в лагерь еду. Как-то я с приключениями сюда добиралась, но не вспомню так, с ходу. Или это сон мне снился? Интересно, что за компания у меня на две недели будет? Рядом мелкая спит, лет четырнадцати. Тоже рыжая, как и я. Что-то родственное в ней чувствую, надо, как проснется, познакомиться с ней поближе. Поднимаюсь на ноги и выглядываю в проход. Люди как люди. Вон девочка спит, на Ленку похожа. Парней всего двое и оба явные ботаники. Так, еще одна гитаристка, кроме меня, интересно, как она с такими длинными волосами живет? Да еще и в такой цвет выкрасила. Кто еще интересный? И тут меня пихают в бок.
— Привет, Рыжая!
Я конечно рыжая, но нельзя же так сразу.
— От рыжей слышу, а меня, вообще-то, Алиса зовут.
— Ты что, Алиса, это же я, Ульяна… — Лицо соседки обиженно вытягивается и, кажется, она вот-вот заплачет. — Ты что, всё забыла? Семена помнишь? Бомбоубежище помнишь? Вечер в столовой помнишь? Ну ничего, Алиса, я тебя в покое не оставлю, я заставлю тебя все вспомнить! — А вот сейчас соседка точно или заплачет, или поколотит меня.
Я машинально сую руку в карман куртки. «Что за куртка? Откуда она у меня?» И нащупываю там свернутую бумажку. Записка, почему-то чертежным шрифтом, очень уверенно, как-будто человек много так писал: «Алиса, а сильная отдача у арбалета? — И вторая строчка. — Надо тебе дать пендель, чтоб проснулась. Если ты и так все вспомнила, то поймешь меня. Прощения не прошу». Соседка что-то продолжает говорить, а я не слушаю ее. Перед глазами стоит наконечник стрелы и спина, обтянутая пионерской рубашкой. Вот я плавно тяну спуск, арбалет вздрагивает, и в этот момент Ульяна толкает меня. А я вижу, как стрела входит между лопатками Семена. Семен? Ульяна?
— Улька! — Кричу я, так что те, кто еще не проснулся — просыпаются, а те, кто уже проснулся — вздрагивают и оглядываются.
Я обнимаю Ульяну и начинаю плакать.
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) Виола(БЛ) Славя(БЛ) Юля(БЛ) Алиса(БЛ) Ульяна(БЛ) лагерь у моря Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря 2. Часть 12.
часть 11
Виола.
Покинув хранилище, мы с Кэпом и неразлучной рыжей парочкой, отправились выглянуть на палубу. Оставить Алису с Ульяной внизу не вышло, девочки очень переживали за Дока, аргументируя свое присутствие с нами тем, что весь шум наверху уже стих. Аналитики твердили, что на уцелевших камерах видно только наших союзников, а Кукулькан пропал. Свет в коридорах корабля мигал, надо будет поручить Лене проверку генераторного отсека, и заодно дать втык механикам, пусть чинят!
Ан-тян осталась в хранилище, контролировать, чтобы никто ничего не спер. Слишком уж там много невероятных вещей, в большинстве своем абсолютно уникальных. Перед соблазном могут не устоять даже проверенные люди, незачем их искушать. Хотя, закрадывается подозрение, что Ан просто переживает за свой отдел с конфетами и прочими вкусностями, под которые выклянчила у Лены целый стеллаж.
-Ну что, поехали? – Кэп нажал на выключатель сбоку от двери. Открылась железная створка, отделяющая нас от палубы, сопровождая своё движение громким шумом пневматического механизма.
-Мда. Лена будет в ужасе. – Заключила Алиса. Оглядывая озаренную лучами утреннего солнца палубу. – Тут как будто война прошла.
-Почему как будто, натуральная война. Столкновение двух сильных аномалий, это вам не игрушки. Да половина проводки наверху перегорела! – Поправил рыжую голос Шурика из динамика возле двери. Просмотрим потом запись все вместе, там такое. Идите пока к корме, гляньте как там наши, камеры этого района накрылись после выброса.
Красивый, новый, блестящий лайнер, сейчас выглядел как жертва долгого и упорного вандализма. Поломанные антенны, перевернутые контейнеры, вмятины на палубе, разбитые иллюминаторы. Относительно целыми, остались лишь бронированные постройки и тактические пункты. Отряд обнаружился сразу. Рассевшись на полу, ребята приходили в себя. Над Джо склонился Док, белая змея с его левой руки обвивала окровавленную ногу бойца. Страшный порез на икре у темнокожего солдата, заживал на глазах, пока и вовсе не исчез. Белая часть аномалии невероятна!
-Все целы? – Таким был мой первый вопрос. – И где Славя с Ричардом?
-У меня плохие новости Ви. – Док нахмурился, белая змея нырнула обратно в тело. – Если говорить коротко, мы в дерь… кхм, встряли.
В его глазах читались совсем другие слова, но присутствие рыжей братии, в особенности Ульяны, по-видимому, удерживало Дока от длинной и матерной тирады. По внутренней связи пришло сообщение от аналитиков.
-Ни с кем не удается связаться. Сигналов ноль, даже со спутников тишина. Что происходит? – Спросила я Дока, стоило только аналитикам нажаловаться в наушник.
- Это не наш мир, точнее, это один из вариантов развития, нашего мира. Спутники здесь уже давно не летают. – Док хрустнул шеей, осматриваясь вокруг. – Как же я не хотел сюда возвращаться.
После этих слов, я заметила изменения вокруг. Запах морской соли пропал, вместо него в воздухе витала просто влажная свежесть. Волны были в разы меньше, а на поверхности плавали обрывки каких-то темно-зеленых водорослей.
-Но как это произошло? – Кэп озирался вокруг, пытаясь найти ориентиры. Но до самого горизонта простиралась лишь водная гладь, а на небе, ни единой тучи. Только бесконечная глубокая синева.
-Как-как. Пытался выкинуть сюда Кукулькана, в мир, из которого простым порталом не выбраться, а в итоге затянуло всех нас. – Док в ярости пнул ближайший контейнер, обижено звякнул металл. Редко удавалось застать такую картину, обычно флегматичный и взвешенный, сейчас Док был весьма зол. Кинетическое поле наш товарищ контролировал уже на инстинктивном уровне, поэтому контейнер пострадал больше чем его нога. На металле осталась глубокая вмятина. – Блин. Обещал же себе быть осторожнее с такими порталами, блин! Чертов призрак, мог же спокойно подохнуть когда его прихлопнуло айсбергом? Так неееет, вернулся! Тень отца Гамлета, мать его!
-А Славя? – Задала вопрос Ульяна, после которого Док тут же замолчал, плечи его поникли. – Что со Славей, она же с вами была.
-Славя, она… - Док глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. – Я не знаю где они, Ричарда и Славю затянуло в нестабильный портал, их могло выкинуть где угодно в этом мире. Юля тоже прыгнула следом.
- Я втянул вас всех в очень опасную передрягу. Простите. - Док сел на палубу обхватив колени и закрыл глаза. – Это моя вина. Славя, Ричард, ушастая, где их теперь искать? А если портал выбросил их в море?
- Если бы не ты, все мы утонули бы ещё после цунами. – Алиса присела рядом с Доком, и обняла его, прижав голову своего любимого к груди. – Мы, обязаны тебе жизнью.
-Да! Этот бешеный дракон хотел нас сожрать! А за Славю не переживай, я верю, с ними всё будет хорошо. – Ульяна тоже высказала свой вердикт, и прижалась к своему другу с другого бока, внимательно озирая всех вокруг, ясно давая понять, если кто обвинит его, будет иметь дело с ней. Забавное зрелище, котенок защищает великана.
Поддержка любимых многое значит для человека, и я в очередной раз в этом убедилась. Док расслабился, медленно открыл глаза, посмотрел на небо, и…
-Хорошо! – Он резко встал, тряхнул головой, положил руки на плечи рыжей братии, и добавил. – Не будем раскисать, этим делу не поможешь. Ви, пусть лайнер проверят сверху до низу, мы поплывем к материку. Будем искать наших пропавших товарищей, даже если придется перевернуть этот мир вверх дном, так тому и быть.
-Кэп. – Продолжил раздавать поручения Док. – Возьми из хранилища пару плазменных винтовок, а если Ан будет артачиться и не выдаст требуемое, намекни что мы знаем, где она хранит свои заначки.
- Ок. – Улыбнулся капитан и немедленно отправился за оружием.
-Плазма смогла повредить Кукулькана? – Спросила я Дока, хотя приблизительно догадывалась, что он ответит.
-Да, знать бы раньше. Спасибо девочки, без вас, я бы совсем раскис. – Док чмокнул Алису в нос, и потрепал ладонью прическу Ульяны. Брови у старшей рыжей удивленно поднялись, а сама она слегка покраснела.
-Всегда, пожалуйста. – Пробормотала мелкая. И потом пожаловалась. – Я кушать хочу! Из-за всей этой чертовщины мы не поужинали, а я так ждала банкет, так ждала концерт.
Живот Ульяны исполнил песню умирающего кита, полностью соглашаясь с хозяйкой насчет сытного завтрака.
-Война войной, а обед по расписанию, да? – Улыбка само собой растянула уголки рта. Пусть мы и черт знает где, но пока все вместе, то не пропадем. Придется видимо снова надевать халат, исполняя обязанности дежурного медика в дополнение к основным. Врачей на почти тысячу человек у нас катастрофически мало, а белую аномалию Док использует только в крайних случаях, что-то он там говорил, про побочные эффекты и ограничения.
-Погоди Виола. – Окликнул Док, когда все уже спустились вниз. – На пару слов.
-Слушаю. – В закрывающейся двери мелькнули яркие локоны Ульяны, мы с коллегой остались на палубе одни. – Ты редко что-то говоришь, утаивая от своих рыжих подруг.
-Виола, надо позаботиться о том, чтобы на палубу выпускали только людей с боевой подготовкой, и полным вооружением. – Док говорил серьезно, и в обычно спокойном голосе, слышались легкие нотки тревоги. – Кроме этого, пусть проверят воздушные и водяные фильтры на всем лайнере, а так же установят по периферии датчики радиации. В мире, пережившем ядерную войну, они будут не лишними. И, пожалуй, самое главное.
-Самое главное? – Переспросила я.
-Да. – Док вздохнул, огляделся, и тихо добавил. – Пусть радары работают постоянно, небо, вода, и земля этой планеты полны опасностей, рассчитывать только на моё предчувствие, будет глупо, оно реагирует только на непосредственную угрозу. Тем более после этой встряски.
-Что-то случилось с тобой? – Обеспокоенно оглядела я друга. Док выглядел уставшим, но здоровым.
-Большая часть моих способностей, так или иначе, используются через абсолют. Сейчас, делать это небезопасно, впрочем, ты и сама видишь. – Док обвел руками лайнер. – Я не хотел затаскивать нас всех сюда.
-Это будущее нашего мира! – Догадка пришла неожиданно, уж больно описываемая им нерадостная картина напоминает доклад №823.
-Один из возможных путей. – Мой собеседник заметно нахмурился. – Во всяком случае, мы на это надеемся. Годы работы по предотвращению войны, не должны пропасть впустую. Если всё пройдет как надо, эта реальность не сбудется, останется лишь кошмаром параллельного измерения.
-А почему ты говоришь это только мне? – Вопрос в лоб, очень уж редко Док что-то таит от Алисы. Рыжая девушка, наверняка знает его лучше всех остальных в нашем мире.
Тишина, нарушаемая легким шорохом волн за бортом, и гулом морского бриза. Может мне просто показалось, а может так легли лучи солнца, но по лицу Дока пробежала тень.
-Этот мир, свидетель самого большого моего греха. – Вот это уже откровенность. Звук плотного кинетического поля накрыл нас, значит, даже установленные на палубе микрофоны услышат лишь неясный шум.
-Брось, ты один из лучших людей мне лично известных. – Отмахнулась я, ведь он шутит, да? Док, несмотря ни на что, никогда не был, плохим, в каноничном понимании этого слова. Даже когда ему приходилось пачкать руки, он минимизировал жертвы как мог. Именно за эту черту, Славя очень его уважала, а главы организации, безусловно, ценили.
-Ха. – Невесело усмехнулся он. – Я здесь, и я, годами скитавшийся в пустоте, это два разных человека. В какой-то момент я отчаялся Ви, почти сдался, стал просто бездумным роботом, который идет и идет, ищет и ищет путь домой, но не может вырваться из порочного круга. Роботом, который отвечал на любую агрессию как программа, угроза – устранение. Этот мир, был последним, перед моим возвращением домой. Он встретил меня огнем оружия, когтями мутантов, и предательством. Выжившие здесь, на обломках цивилизации, не отличались особым гуманизмом. И покидая это место, мне довелось так сказать, хлопнуть дверью. Мстительный порыв, сейчас кажущийся таким глупым.
-Но ты говорил, что здесь, межмировые порталы не работают, тогда как… - Мгновение, и ответ пришел сам собой. – Разлом.
-Именно! – Подтвердил Док мою догадку. – Врата, которые есть везде, всегда, в любом из миров, в самых забытых уголках вселенной, на самых заброшенных планетах, где лишь пыль и обломки. Я нашел местный разлом, и, покидая этот мир, вызвал его резонанс. Так что Ричард и Славя в опасности, эта планета враждебна, даже ускоряясь, не просто будет их найти. К тому же, оставлять вас надолго, я не могу.
-Ты шутишь?! – Вырвался невольный возглас. Если наши теории о разломе верны, то Док немного нимало, попытался уничтожить целый мир…
-В том то и дело что нет. Феномен «столкновения миров» Виола, я выпустил сюда тварей, рядом с которыми опасности этой планеты, так, детские игрушки. – Он снова посмотрел вдаль, и добавил. – Но даже так, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вернуть людей домой. И, черт побери, самый страшный монстр этого мира, сейчас перед тобой.
Ричард.
Мы с девочками решили идти по течению реки, куда-нибудь она нас выведет. Да и выбор был не велик, склоны ущелья слишком круты, даже Юля не рискнула по ним взбираться. Большинство данных на носителе информации, так удачно добытых со скелета, оказались наглухо зашифрованными. И сейчас мой джой пищал, нагревался, но подбирал ключик к флешке, а мы с девочками не спеша двигались по-над берегом реки. В нашем мире набережные с ухоженными дорожками были привычным делом, здесь же, приходилось петлять, огибая камни и деревья.
Ущелье постепенно расширялось, флора и фауна становилась всё более разнообразной. Заросли камыша, вода, рощи деревьев, холмы, все они просто кишели жизнью. Не в каждом заповеднике увидишь такую природу. В реке сновали юркие рыбки, блестя серебристыми боками в лучах солнца, и приковывая взгляд нашей неки. Юля уже наверняка определилась с меню на обед и ужин, думаю, местные водоемы ждет локальный геноцид. Лягушки при нашем приближении с шумом спрыгивали с берега, в воду даже нырнуло что-то до боли напоминающее выдру. Мошкара в воздухе обещала веселую ночку, с шумом носились сонмы насекомых и птиц, начиная со знакомых стрекоз и пчел, и заканчивая странными зелеными мышами в траве. Поймать бы одну такую. Интересно, зеленый цвет шерсти у них из-за водорослей, как у некоторых видов ленивцев? Но на праздное любопытство нет времени раз, и, я просто боюсь сорваться, это два. Стоило сосредоточить взгляд на любом живом существе, как внутри него начинал искриться знакомый туман, а в голове появлялись мысли: «Поглотить, забрать себе, навсегда, каждую искру». Прямо как одержимость. Я не раз ловил себя на том, что судорожно сжимаю рукоять ножа, руки так и чесались вонзить лезвие в живую плоть.
То, что наши костюмы не приспособлены к марш-броску под палящим солнцем, стало понятно почти сразу. Идеальная черная ткань, на которой после всех злоключений не осталось ни единой прорехи, или пятна, впитывала солнечные лучи как губка, и пусть в меня хоть целая кафедра физиков тапками бросается, ощущалось это именно так. Переносная, индивидуальная, печка!
-Уф, да уж, жарковато здесь. – Сказала идущая в авангарде Славя, обмахиваясь сорванным возле берега листом лопуха. Второй такой же, сейчас болтался на голове девушки, импровизированная шляпка хоть как-то защищала макушку блондинки от зноя. Не то чтобы это сильно помогало. Девушка просто обливалась потом, стекавшие по шее блестящие капельки, уже намочили верхнюю часть её костюма, мокрые пятна под мышками тоже намекали на то, что командиру не сладко. Но она терпела! Какая сила воли, в сочетании с добротой и красотой, алмаз среди простых людей.
-Жарковато? У меня даже хвост вспотел! Хвост! – Громко пожаловалась Юля, голосом, больше похожим на возмущенное мяуканье. Даже без дополнительного нагрева от костюма, в простом легком платье, аномалия тоже страдала от жары.
-Тут ничего не поделаешь. Мы либо в субтропиках, либо ближе к экватору, всё одно лучше, чем если бы нас выбросило в местной Антарктиде. Куковали бы сейчас во льдах с пингвинами, а так, всегда можно освежиться в речке, или тень найти. – Поспешил я зарядить своих подруг оптимизмом. – Можно смело купаться, самое страшное что здесь водится, это крабы и большие щуки. Я вас защищу, обещаю.
-Это конечно хорошо, Ричард. – Славя обернулась, и внимательно посмотрела на меня, своими ясными глазами, в чистоте и цвете стремившимися затмить местное небо. – Только откуда ты это знаешь?
-Ну, я, не могу точно сказать… - Что мне ответить? Прости Славя, но я впитал туман выползший из убитого краба, и вместе с ним пришло знание этого участка местности. Так? Ха, не хочу выглядеть как сумасшедший в её глазах, или того хуже.
-Ладно, оставим это на потом, в первую очередь, надо найти укрытие. – Славя ускорила шаг. – Схлопотать тепловой удар, это последнее что нам сейчас нужно.
-Рыбка в воде так и манит. – Юля села на корточки и внимательно вглядывалась вглубь реки, там, среди водорослей двигались довольно большие тени. Крупные родичи недавно скушанного сомика? Юле так и не удалось вскрыть панцирь краба, и добраться до его мяса, как же она возмущалась по этому поводу! – Может, устроим привал? На пару минуточек.
-А это хорошая мысль. – Славю не пришлось долго уговаривать, тем более конкретной цели, к которой мы идем, у нас не имелось. – Только найдем местечко получше. Сидеть на солнцепеке я не хочу, а там дальше вроде роща, под большими деревьями хоть тень будет.
Как с языка сняла! Честное слово, у меня чувство, что если я прилягу вон на тот камень у реки, то начну шкварчать, как картошка на сковороде. Джой-бой показывал среднюю влажность воздуха, будь тут горный климат, то насыщенный влагой воздух, стал бы неплохой заменой русской бане. А роща впечатляла, несколько больших ив, росло вокруг родника, с чистой и прохладной водой, которую Юля сразу же опустила ноги. И как она ходит босиком по таким грунтам? Ноги девушки отнюдь не выглядели грубыми, оставалось загадкой как ей удается не поранить свои нежные лодыжки и аккуратные пальчи… Ричард! Теперь на ноги засматриваюсь, это конец да? Просыпается внутренний фетишист?
-Постой. – Кошкодевочка остановила Славю, уже собиравшуюся выпить воды из родника. А затем, указала пальцем в сторону одного из берегов. – Там, посмотри.
Неподалеку в стороне из-под земли била ключевая вода, чистая и прозрачная, ей-то мы и напились, не пришлось даже фильтры использовать из СП-1. Протекая дальше, она наполняла довольно большой и глубокий родниковый водоем. Думаю, в середине меня накроет с головой. Тень приятно расслабляла, в воде редкие листики и водоросли. Опять же, вода просто нереально чистая, позволяет разглядеть каменистое дно во всех деталях.
-Уф, жалко фляг нет, запаслись бы водичкой. – Я повторил маневры Юли, предварительно сняв сапоги. Разгоряченные и уставшие ноги, окунаясь в холодную воду, испытали невероятное блаженство. Когда прохлада ласкает кожу, вызывая легкое покалывание, унося с собой усталость, дорожную пыль и пот. Каааайф.
-Ты прав Рич. Поэтому придется не отходить от реки. – Славя присела рядом, скинув винтовку на зеленую траву, просил же её, отдай мне, так нет, тащит лично. – Сразу понятно, почему древние цивилизации, зарождались возле рек. Пресная вода – это жизнь.
-И не только жизнь, но ещё и чистота! Уф, я устала как старый дед. – Юля принюхалась к себе, удивительные желтые глаза девочки с ужасом расширились, а ушки встали дыбом. – И пахну как старый дед! Вы как знаете, а я искупаюсь.
Не особо скрывая интерес, я уставился на неё, и не буду заниматься самообманом, ожидал очередного стриптиза. Но облом, Юля, не раздеваясь залезла в источник с головой, из воды остались торчать только пушистые ушки. Видимо отличия от простых кошек у аномалии имеются, из всех кошачьих только леопарды и немногие другие крупные представители любят водные процедуры.
-Как хорррошо-о-о. – Юля пофыркивая сняла своё платье и принялась полоскать его. Йес! Эксгибиционизм рулит! Второй раз любуюсь голой и мокрой некой. Шерстка на хвосте слиплась от влаги, так же как и волосы, на гладкой коже блестели капельки родниковой воды. В моей голове на мгновение вспыхнула сладкая мысль, какое было бы ощущение, если слизать эти капли с тела языком. Стоит Юле повернуться ещё чуть-чуть, и через прозрачную воду мы увидим, какого цвета «шерстка» ТАМ.
-Юль, а тебя ничего не смущает? – Спросила Славя кошкодевочку, которая к тому времени разместила платье сохнуть на берегу и нагнулась снимая трусики. При этом, согнутая фигурка с приподнятой голой попкой и задранным кверху хвостом, смотрелась просто невероятно. А этот изгиб талии и бедер, очень красиво! Настолько, что я незаметно сфотографировал эту картину на встроенную камеру джоя. Если узнаю, кто проектировал устройство, пожму его мозолистую руку. Вот и всё Рич, ты морально пал, ещё и искренне рад этому!
-А должна? – Юля выгнула спинку, задумчиво почесала левое ушко, и вопросительно посмотрела на нас со Славей. – Док говорил, что я красивая.
Одно из двух, либо перманентная невидимость так сказалась на характере Юли, либо она нас не стеснялась, принимая в близкий круг общения. Ладно Славя, они с аномалией вроде давно знакомы, но я? Чем я заслужил такое доверие?
-Не знаю. – Славя пожала плечами. – Это только тебе решать.
-Ну, тогда. – Юля прижала указательный палец к подбородку, и задумалась. Хвост поднялся наверх, и с него струйками стекала вода. – Тогда, я не против, с вами комфортно, и нет чувства что делаю что-то плохое. Но если моё голое тело вас смущает…
-Да нет. Что естественно, то не безобразно. – Славя улыбнулась, припоминая старую поговорку. – Ладно, тогда и мне стоит освежиться, раз уж мы не гормонально-возбужденные подростки и нам нечего стеснятся… Ричард, ты пока охраняй нас, на всякий случай пусть хоть один будет настороже. А как вылезем, постоим на стреме уже мы.
-Да, к-к-капитан. – Против воли язык немного заплетался. Неужели она тоже сейчас?
Славя думала недолго. Валькирия вообще, являлась своеобразным уникумом. Там, где другие девушки краснели и пятились, она могла гордо выпрямить грудь и блеском в глазах показать. «-Да, я такая. Красивая, умная, сильная. И мне стыдиться нечего». Недолгого времени в отряде Слави, хватило мне, чтобы понять одну очевидную вещь, каждый в организации её уважает, с ней считаются. Блондинка не похоже на большинство барышень, что занимают высокий пост лишь благодаря внешности. Она действительно лидер. И сейчас этот лидер, не особо стесняясь нашего присутствия, снимала с себя спецкостюм.
На траву полетел обтягивающий верх, обувь и штаны, оставив девушку в черном хлопковом лифчике и трусиках. Сияющая здоровьем, влажная от пота кожа, и неповторимая грация. Бедра, талия и осанка девушки, сразу выдавали в ней спортсменку со стажем, ни грамма лишнего жира, ни кусочка дряблой кожи. Упругие икры и изящные лодыжки. А волосы! Стоило Славе распустить их, как на плечи девушки упал блестящий золотой водопад. Так она и зашла в воду, не снимая белья. Надеюсь, у меня не текут слюни. Не пялиться Ричард, не пялиться!
Но природа была сильнее меня, оторвать взгляд от двух прекрасных девушек, плескавшихся в воде, было просто невозможно. Фигурка Юли хоть и не имела подростковой угловатости, уступала формами телу валькирии. ЮВАО не взрослеет, так указанно в записях организации, и через сто, и через двести лет, она останется такой же.
Отмывшись от дорожной пыли, девочки, тем не менее, не спешили покидать родник. Эта роща стала настоящим спасением от пекла, удивительно, что тут не пережидали жару местные крупные животные, если конечно они в этом мире вообще есть. Охраняя девушек с ножом в руке, и вглядываясь в блеск лезвия, я думал лишь об одном. Здесь и сейчас. Мы живем здесь и сейчас, думать о прошлом и о далеком будущем не хотелось. Мы втроем, вместе, и если нам попытается помешать что-либо из местной живности, то просто. Уничтожу, разорву, сотру в порошок!
Мысли о впитывающейся энергии, убитого вчера краба, не давали покоя. Это ощущение, оно было чем-то невероятным, приятнее вкусной еды или холодной воды. Оно наполняло неповторимым блаженством, сытостью. Хотелось повторить. Очень хотелось…
Я поудобнее взял рукоять, слегка оплавленную после столкновения с аномалией, её неровности чувствовались кожей. Пролетающая мимо крупная синяя стрекоза, сделала последнюю в своей жизни ошибку, приблизилась слишком близко. Взмах, и, пока девочки не смотрят, лезвие ножа обрывает жизнь насекомого. Две половинки стрекозы падают на траву, а несколько маленьких искр из иссыхающего на глазах тела, впитываются в мою руку. Словно после долгой дороги по пустыне, на сухой язык упали несколько капель влаги, ощущение именно такое. Мало! Ещё! Хочу ещё. Если бы не девочки, то ни мгновения не раздумывая, я, принялся бы истреблять всё живое вокруг. Кошмар, что со мной?
Мир вокруг становился серым, краски исчезали, утопая в накатывающем негативе. Каждая капля воды, каждая песчинка, каждый порыв ветра:ощущались как часть меня. Я чувствовал как в воде двигаются девочки, как беспокоят воздух насекомые, как в толще земли, копошатся в норах мыши и черви. В лишенном красок окружении, ярко вспыхнули множество сгустков. Искрилась золотисто-белым сиянием Славя, зелено-желтым Юля, прекрасный и такой желанный свет. Несколько белых искорок было в каждом живом существе, в каждой птице на деревьях, в каждой ящерице в траве. Одна из ящерок проползала совсем близко, не сочтя мою замершую фигуру опасной. Мгновение, и мои пальцы придавливают рептилию к земле, смыкаясь на её шее. Маленькая ящерка извивается, царапает лапками кожу, стремясь спасти свою жизнь, тщетно. Я даже не различаю, какого она цвета, но пальцы чувствуют, как пульсируют артерии на её шее. Всего одно движение и…
-Ричард, с тобой все хорошо? Чего замер? – Голос Слави выдернул меня из транса. Девушка обеспокоенно смотрела на меня, по ангельскому лицу стекали капли воды. Краски снова вернулись, временный дальтонизм меня напугал, но больше этого, напугала безумная жажда. Счастливая и напуганная до чертиков ящерка, втопила в траву с такой скоростью, что даже гепарды обзавидуются. Пробегая, она задела стрекозу, чье тело мгновенно рассыпалось.
-Да, просто задумался Славь, не обращайте внимания. – Старался говорить спокойным голосом, а сам смотрел, как ветер уносит прах стрекозы. Страшно. Почему это происходит? Нет, у меня есть предположения, но верить в них не хочется. Совсем не хочется!
-Задумался? – Юля вынырнула на берег, и принялась выжимать волосы, на лице девушки появилось блаженное выражение, когда теплый ветер коснулся её кожи. Сделать отметку на будущее, ЮВАО любит контрастные водные процедуры. – Или всё же, засмотрелся, а Рич? Покраснел, смотри Славя, он покраснел.
-И ничего не покраснел, просто жарко. – Вот ведь наблюдательная кошка! – Если вы не против, я следующий.
Бесконечное лето Ru VN Ульяна(БЛ) Алиса(БЛ) Фанфики(БЛ) Arclide лагерь у моря Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря часть 4
Прошлая часть, выбрано "Пойти проведать Ульяну"Главный вход был оккупирован целой армией ребятни, которая сновала туда-сюда. Кто-то спешил наружу, посидеть с отрядом возле огня и пообщаться, кто-то наоборот шел в здание с целью поваляться в комнате. Окажись на моем месте другой, ему пришлось бы долго протискиваться внутрь. Я же просто обошел дом, и открыв ключами служебный вход, отправился прямиком в свою вотчину– в кабинет, там меня ждал незаполненный дневной журнал, и Ульяна.
При мысли об этом мелком рыжем бедствии, губы сами собой расползались в улыбке. Девочка обладала талантом, дарить окружающим частичку своей энергии и позитива. От её каверз и подколов, было не обидно, а весело,даже когда подшучивали надо мной. Помню приперла она как-то мне в кабинет несколько ящериц, тогда я её конечно отругал, так, для виду, и весь день ходил в приподнятом настроении, вспоминая как заставил её ловить по кабинету сматывающихся рептилий. Всегда в движении, всегда веселая. Вечный двигатель во плоти.
«-Чувак интересно, она когда подрастет тоже будет такой девочкой-ракетой?»-поинтересовался внутренний голос.
-Если да, то повезет её избраннику, и любимая, и лучший веселый друг, два в одном - ответил я сам себе.
Я шел по темному коридору первого этажа, большую часть наружной стены которого занимали огромные окна, лампочки горели не все, в это время тут мало кто ходил, вот и выключали половину освещения. Такие здания в обиходе называют «стекляшками». Поравнявшись с одним из открытых окон, я выглянул наружу, чтобы вдохнуть немного свежего летнего воздуха, прежде чем подниматься к себе. Когда заметил юркую тень снаружи.
По вечерней травке прямо под окном на корточках кралась Ульянка, медленно и неотвратимо преследуя большую... зеленую... лягушку. Земноводное если и подозревало о нависшей над ней как злой рок рыжей угрозе, то пока не подавало виду. А Ульянка, полностью сосредоточившись на импровизированной охоте,напрочь не замечала ни меня, выглядывавшего в окно прямо перед ней, ни чего окружающего.
Какая картина, ляпотаааа, ночь, трава и маленькая девочка в лунном свете, готовящая очередную шалость. Интересно эта лягуха предназначается мне, Алисе, или еще кому? Видимо часть витавшего в воздухе озорства, от юной девочки передалась и мне.
-Поймала!- радостно воскликнула Ульяна, схватив не успевшую упрыгать жертву.
-Поймал!- не менее весело, но менее громко, сказал я,перегнувшись через подоконник и сграбастав двумя руками, сдавленно пискнувшую мелкую
Я выпрямился, на вытянутых руках, бережно держа Ульянку,которая при неожиданном захвате упустила свою добычу, и смотрела на меня широкими от удивления глазами. Пушистые длинные волосы девочки щекотали мои запястья,пронзительно ясные синие глаза смотрели прямо в лицо, а правой кистью ощущалось частое биение маленького трепетного сердечка. Мы оба застыли, кто знает, может на миг,может на пол часа, я - от собственной бесцеремонности, а Ульянка скорее всего от шока.
«-А ты представь себя на её месте?» - подал голос суфлер.
«-Ползешь такой, никого не трогаешь, и тут бац сверху из темноты тебя хватают огромные лапищи»
Выслушав импровизированный монолог шизы, я сделал шаг назад,аккуратно как сокровище занося Ульяну внутрь. И поставил малышку на пол.
-Гражданин начальник, не велите казнить, велите миловать –сказала пришедшая в себя Ульяна.
-Я кажется не говорил что тебе можно, уходить из палаты? –нахмурил я брови, изо вех сил стараясь не заржать.
-Но и остаться тоже не говорил! Я проснулась там одна, и ушла гулять, не сидеть же.
-А как ты себя чувствуешь чудо?
-Отлично! - улыбнулась мелкая выставив напоказ все свои белые зубы.
-Тебе нельзя гулять одной, ты только идешь на поправку!
-Так я и не одна гуляла – кивнула Ульянка в сторону окна.
А в открытое окно смотрела офигевшая Алиса, заметив мой взгляд,она ехидно ухмыльнулась. Приподняла так одну бровь, приосанилась. Всем своим видом показывая, что это не она, а кто-то другой несся со всех ног посмотреть кто утащил её подругу.
-А, док, это ты – весело сказала старшая рыжая, заметно расслабившись.
-А я то думала всё, писец котенку – и взглянув на высунувшую язык подругу весело рассмеялась она.
-Лааадно, не буду вам мешать – задорно помахала на прощание Алиса, и растаяла в ночных тенях за окном.
-Так, Штирлиц – посмотрел я на Ульянку – и что нам с тобой делать, а?
С одной стороны надо перестраховаться, и пусть мелкая переночует в палате под наблюдением.
С другой организм молодой, здоровый, так что риск осложнений после обезвоживания минимален.
Отвести Ульяну долечиваться в палату. | |
|
20 (51.3%) |
Отпустить Ульяну на попечение Алисы. | |
|
19 (48.7%) |