Результаты поиска по запросу «
Алиса мику
»
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Soviet Games Ru VN графомания очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2062463
Глава 2 http://joyreactor.cc/post/2074551
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2121739
Глава 4
IV
Сессия
До ужина еще час, неплохо бы просто прогуляться. Стою на крыльце, думаю, куда податься. Вспоминаю, что проигнорировал в этот раз музыкальный кружок, эстраду и медпункт. Все равно нужно и с Мику, и с местным аналогом Виолы познакомиться. Уже вывел для себя теорию, что среди пионеров есть фоновые персонажи, каких большинство, есть, скажем так, средние, вроде девочек или вожатой, а есть весьма примечательные личности, кажется здешняя баба Глаша тому пример. И, похоже, знакомая мне Виола из таких. Но третьей категории мало, один-два человека на несколько лагерей, а большинство, как раз из первой. Вот и здешний доктор меня не порадовала.
- Здрасьте.
- Здрасьте.
- А занозу можете вытащить? А то пострадал, при уборке на вверенной территории...
Равнодушно протерла спиртом, равнодушно вытащила занозу, равнодушно прилепила пластырь. Сказала: «Если что — обращайся». Ни тебе «раздевайся ... пионер», ни тебе изысканных недомолвок и иносказаний, когда не поймешь, это тончайший намек или все так и нужно понимать, как сказано. Так, в портрете некоторое внешнее сходство присутствует, и всё.
Пошел к сцене. Сцена пустая, гитара в углу прислоненная. Огляделся по сторонам, - нет никого. Поднялся на сцену уселся в уголке на стул, сижу — струны перебираю. Вспоминаю тот концерт в первом «Совенке». Настроение совершенно грустное, что-то рассыпается вокруг меня и лагеря болеют, и их обитатели меняются, не в лучшую сторону. Интересно, как дела сейчас в первом моем лагере? И кто там на моем месте? И вообще, я в этом лагере всего третий день, а устал, как за все предыдущие циклы. И ведь, главное, ни черта же непонятно, к чему вся эта война, к чему мне арбалетный болт в позвоночнике, кстати, я так и не выяснил, чей это персональный подарок, зачем отстреливать Семенов, зачем рисковать и подставлять мелких? Да куча вопросов, и, кстати, кто такая баба Глаша? Ладно, хватит ныть, вышел на дорогу, так глупо останавливаться. Пара бодрых аккордов и ставлю гитару, где стояла. На ужин пора.
- А вы неплохо играете.
Поднимаю глаза — Алиса. Удивительно тихая и вежливая. Хотя, как раз не удивительно, как раз нормальный для нее перепад настроения. «Еще бы я плохо играл. Сама же меня и учила», - думаю я, а говорю совсем другое.
- Успокоились, Ваше бунтарчество? Давай уж на ты, если не на спортплощадке.
- В... ты извини меня, за вчерашнее. - Пауза, а дальше шепотом. И за другое, тоже прости. - И убежала.
«Вот тебе и раз, подумал Штирлиц». Если я правильно понял, то теперь я знаю — кто так метко стреляет из арбалета. А я на вторую грешил.
Пора ужинать. Подсаживаюсь, как положено, к кибернетикам, все равно других мест нет.
- Ну как работа? - Спрашиваю.
- Более-менее, а твои как дела?
- А, что мои? Спортплощадку прибрали, столовая чистая, Ульянка злобная.
- Ты на танец ее пригласи, чтоб подобрела.
- Спасибо, я с ней за обедом уже отвальсировал, кажется все видели.
- Ага, смотрелось неплохо.
Так и поужинали, маскируя подозрения разговорами ни о чем.
А мне пришло время идти на аудиенцию к бабе Глаше. Непонятно почему, но чувствую себя, как перед первым экзаменом в первую сессию. Выжидаю двадцать минут после ужина и иду сдаваться.
Баба Глаша живет здесь же, при кухне, в маленькой каморке. Кровать, стол, тумбочка, шифоньер, шкаф с книгами и два стула. Все чистенько, покрывало, фарфоровые статуэтки, белые кружевные салфетки, фотографии на стенах. В общем, типичное бабушкино жилье. А пахнет, кстати, кофе.
- Подождите минуточку, я сейчас.
Пока бабы Глаши нет, я разглядываю ее каморку и удивляюсь. Удивляться начинаю с содержимого книжного шкафа, в котором вместо ожидаемых русских классиков и журналов «Здоровье» и «Работница» стоят какие то монографии по физике, сборники трудов, журналы без картинок. Моего образования хватило только на то, чтобы прочитать заголовки, те что на русском языке. А еще есть фотографии на стенах ее каморки. Вот молодая девушка в белом платье с высокими плечами, наверное, ровесница меня нынешнего. Вот она же, но постарше уже лет на пять, а с ней рядом парень, высокий, слегка сутулый, в круглых очках, в белой рубашке и пиджаке. А вот еще постарше, где-то под тридцать, с букетиком земляники в руках, сидит на горизонтальном стволе березы, а обнимает ее за плечи тот же парень, милая семейная фотография, из серии, «когда мы были молодыми». Но вот за спиной у парочки виден так хорошо знакомый мне железнодорожный мост, и я понимаю, что фото сделано на острове Ближнем. И, до возвращения бабы Глаши, успеваю разглядеть еще одно фото, точнее открытку — главный корпус МГУ, а по диагонали надпись: «Дорогих коллег поздравляю с успешным стартом проекта» и затейливая подпись.
Заходит баба Глаша, нет, уже не баба Глаша, к этой нужно по имени отчеству, приносит кофейник и две чашечки. Первый раз за все время здесь вижу кофе, о чем и говорю хозяйке, а та отвечает, что кофе здесь не растет, а запасы кончаются и не восстанавливаются, и скоро и вовсе его никто не увидит.
Сидим, беседуем. Как я потом понял, Глафира, как выяснилось, Денисовна, под видом беседы вытянула из меня всю историю моих здешних похождений и изрядный кусок моей биографии. Сама же рассказала довольно мало, но, все же кое-что. Оказалось, что баба Глаша знакома с Виолой, что она знает и про Пионера, и про Палача. Когда рассказал о своей лодочной эпопее последовала реплика: «Редко у кого удачно получается, вы молодец». Славяна здесь была за два цикла до меня, приехала на автобусе со всеми, и, со всеми же, уехала. О причинах отстрела Семенов говорить отказалась: «Это не важно, Вам уже ничего не угрожает, хотите разобраться — можете разобраться сами». Спросил о двойниках, получил совет не обращать внимания: «Это проекции, они могут стать материальны только в ваше отсутствие, а вообще, если тут останетесь, то еще и не такого насмотритесь». Законы здешнего мироздания тоже передо мной не раскрыли. А закончилось все довольно интересно.
- У меня для вас, традиционно, две новости. Как вы говорите, вас зовут?
- Семен.
- Помню. Так вот Семен, мне нравится направление, по которому вы движетесь, но... Но, к сожалению, больше я вам ничем помочь не смогу. Вы должны сами, понимаете, сами разобраться с самим собой. Ну а после вся моя помощь будет иметь чисто технический характер. - Долгая пауза. Я не хочу, чтобы вы считали меня вредной старухой, но у меня здесь есть печальный опыт преждевременной помощи не готовому к ней человеку. Хотя, одну подсказку я вам дам, подумайте, откуда вы знаете моё прозвище, причем уверены в том, что мы с вами раньше не встречались, Семен.
Крошечную паузу перед «человеком» и последующий нажим на этом слове я заметил. Благодарю бабу Глашу за кофе и в этаком, несколько загруженном, состоянии отправляюсь на площадь. В голове ходит по кругу только одна мысль, что поваром в «Совенке» не стать без докторской степени по физике.
Когда пришел на площадь дискотека уже приближалась к экватору. Ольга Дмитриевна заметила меня первой.
- Семен, Семен, почему вы не танцуете?
- Ну, во-первых не хочется, а во-вторых я не в форме... - Показываю на свой спортивный костюм. Лучше, дайте ключи от библиотеки, там, говорят, книги не разобранные.
Все таки в мелких пакостях есть своя прелесть. И растерянный взгляд вожатой «Как? Почему? Он же должен возмутиться?» стоит того, чтобы им полюбоваться. Я же ведь ничего такого не сделал, нет? Я просто сам попросился туда, куда вожатая хотела меня отправить в наказание за разгром столовой. Правда вот Ульянке отвертеться не удалось.
- Ульяна, подь сюды! Ты награждаешься двумя часами принудительных работ в библиотеке!
А пока Ульянка пробирается к нам, готовя возмущенную отповедь, ОД тихо обращается ко мне: «Семен, я очень рада, что вы мне помогаете, и ни сколько не жалею, что приняла вас в лагерь. Алиса хорошая девочка, но вы же видите, какая она, а без помощника я просто задыхалась. Спасибо вам большое.» Говорит, похоже, совершенно искренне, а мне теперь гадать, то ли она от себя это сказала, то ли это программа в ней говорит.
- А вы бы Ульяну помощницей назначили. Говорят, ответственность дисциплинирует. Но не всех.
- Вот именно, что не всех и не всегда. И Ульянка не тот случай.
Хихикаем оба. Все же и внутри вожатой, тоже человек живет.
Подходит, наконец, Ульяна, дымящаяся и разбрасывающая искры, как небольшой вулкан. Но не успевает сказать и слова, как на нее обрушивается Ольга Дмитриевна.
- Ульяна! Без разговоров! За то что ты в столовой устроила, вот тебе наказание! Вместо танцев пойдете в библиотеку книги перебирать!
- Ну и пожалуйста, все равно уже надоело! Я ...
Трогаю пальцем Ульяну за плечо и она сбивается с речи.
- Пошли? Мы чужие на этом празднике жизни...
Та только рычит в ответ.
До Ульянкиного домика и оттуда в библиотеку идем молча, обижаясь друг на друга, каждый по своей стороне аллеи.
В библиотеке темно, похоже выбило пробки, но искать их среди ночи нет никакого желания.
- Где тут свечи хранятся? - Спрашиваю Ульяну.
Та зыркает на меня, лезет в шкаф и кидает в мою сторону упаковку со свечами. Едва успеваю поймать свечи, как, тем же путем, ко мне отправляется коробок со спичками. Ужас, открытый огонь в библиотеке, а куда деваться?
- Я хочу извиниться перед тобой за одну вещь.
У Алисы хватило сил на извинения, значит и у меня хватит. Обращаюсь к Ульяне, как к взрослой. И, наверное, даже не к ней, а к той рыжухе, что провожала меня в первый удачный побег. Ульяна, впервые за два дня нашего знакомства, заинтересованно смотрит на меня.
- Я использовал тебя в своих целях, когда спровоцировал скандал в столовой. Ты тут совершенно непричастна и можешь идти куда хочешь. Я скажу завтра, что ты мне помогала, только вожатой в ближайший час не попадайся на глаза, для собственного спокойствия.
- Вот теперь то я точно никуда не пойду! Давай колись, что тебе в библиотеке надо! Сам меня втравил, и сам отсылает!
Странно, но Ульяна, похоже, совершенно не обиделась на меня.
- Да вот, хочу Шопенгауэра на ночь почитать.
Демонстративно беру с полки нужную книгу, сажусь за Женин стол, беру карандаш, открываю книгу на первой странице и начинаю делать вид, что читаю, время от времени делая какие то пометки на полях. На третьей странице терпенье Ульяны кончается и она отходит из-за моей спины и садится в кресло.
-Я все равно не уйду, буду дожидаться, пока ты что-то сделаешь.
Как скажешь, - говорю ей, а сам быстро ставлю нужную мне пометку на нужной странице.
Хочешь-не хочешь, но придется углубляться в прошлое «Совенка». Кажется баба Глаша об этом намекала. Она, правда, предлагала догадываться самому, но, если подсознание будет одаривать меня озарениями в нынешних дозах, то, когда я начну разбираться во всем, я уже забуду с чего начал. Вывод, нужно поискать документы, должен же тут быть какой то архив. Что и где здесь можно поискать? В домике вожатой искать бесполезно, нету там никаких бумаг, кроме «Плана мероприятий», не к ночи будь помянут. В административном корпусе? Ни разу не видел, чтобы туда кто-то заходил, но проверить нужно. В медпункте? Там, может быть, только медицинские карточки обитателей, и то вряд ли, судя по поведению здешней докторицы. Здесь в библиотеке? Сомнительно, но раз уж я здесь поискать нужно. Где еще? В старом лагере? Его, похоже, покинули достаточно внезапно, может что и бросили. Ну и, конечно, в бомбоубежище. Там точно в шкафах что-то было. Ну и вот он еще один источник сведений сидит, на меня смотрит.
- Где Алиса сейчас? В старом лагере?
- …
- А ты, почему с ней не пошла?
- Да ну их, эти дежурства. Сколько ночей там провели, и все зря.
- Ну, не скажи, меня вы очень удачно подстрелили.
Ульяна вспыхивает, набирает полную грудь воздуха, ну, думаю, сейчас будет орать, а она, какое то время сдерживается, а потом, неожиданно, начинает реветь. Кажется, у меня после побега открылся талант, доводить до слез обитательниц лагеря, сперва Славяна, потом Ульянка. Ну и что мне со все этим делать? С плачущим источником информации, я имею ввиду? Я же не профессионал какой, я простой, э-э-э... пионер, в меру ленивый, в меру умный, в меру тупой. Больше всего мне нравится куда нибудь зарыться, и не высовываться в большой мир. Смотреть свои «японские мультики», как их обозвали однажды, пытаясь меня оскорбить, и никуда не дергаться. А лагерь вынуждает меня постоянно к каким то действиям здесь и сейчас, никакого удовольствия я от этого не испытываю, но «влиться в пионерскую жизнь», это еще хуже. Вот теперь, я что, должен Ульяну допрашивать? Нет, Пионер бы нашел, что делать. Да и я, если покопаюсь в доступной мне части его памяти, тоже найду, но не хочу. Эти амазонки слишком похожи на обитательниц МОЕГО лагеря. Пока так самоедствовал, Ульяна проплакалась.
- Мы не хотели! Мы только напугать хотели и взять в плен. Алиса хотела тебе над головой в дерево выстрелить, а я ее нечаянно толкнула. А когда мы подбежали, ты уже умер. А потом мы испугались и ничего никому не сказали!
И все это прерывается всхлипываниями и соплями.
- Интересно мне знать, зачем вы собирались брать меня в плен? И кого вы вообще там караулили? Каких таких «шпионов»? Я, возможно, даже и прощу вас, но в обмен на полную информацию. Кстати, я шпион или нет, как ты думаешь?
- Наверное нет... я не знаю.
Из рассказа Ульянки вырисовывается довольно любопытная картина жизни в здешнем лагере. Кстати, она, да и, наверное, не только она одна частично помнит прошлые циклы, но считает их воспоминаниями о прошлых сменах. То, что при этом, от смены к смене, ей все еще 14 лет ее нисколько не удивляет. «Значит, все таки репликанты», - думаю я. Так вот, сразу по приезду в лагерь им объявляют, что «кругом враги, которые только и мечтают, что захватить «Совенок», что лагерь нужно охранять, что нужно выслеживать и отлавливать шпионов». Мастерятся арбалеты (Электроник), протягивается сигнализация (Шурик), выставляются посты (Алиса и Ульяна), запускаются патрули (Лена и Саша, та Саша, которая недоСлавя), наблюдатели (мелюзга), вся информация стекается для анализа к Жене, а ОД осуществляет общее командование. Какой то недоделанный параноидальный милитаризм на грани фарса. Почему фарса? Потому что, то, как я легализовался в здешнем лагере, говорит о … не знаю о чем, но то, что в реальной жизни я бы так не смог, это совершенно понятно. Что за рассказ Аркадия Гайдара, в который я вляпался на этот раз? И я, получается, по всем признакам, как раз и есть, тот шпион, мечтающий похитить военную тайну! Меня, то есть моего аналога, здесь, кстати, нет, иногда издалека видят какую то фигуру, часто в зимней одежде, но не поймать, не поговорить, не подстрелить не удается, эта фигура еще более подогревает шпиономанию. Спрашиваю про Славяну. Да, говорит, была здесь в позапрошлую смену девочка, похожа на Сашу, как родная сестра, ей здесь не понравилось, ни с кем она не подружилась, а в последнюю неделю все на остановку ходила автобус встречать. Тут рассказ прерывается.
- Так это она тебя ждала?
- Ну, видимо так, а мы, как видишь, разминулись на две смены.
Вот интересно, если я Ульянке расскажу про себя, про свою жизнь, про лагеря, про своих двойников, про ее двойников, она тоже вспомнит всё? Кажется это называется инициацией. И мне потом беспокоится еще и о ней, потому что она обязательно сбежит отсюда, потому что нормальному, осознавшему себя человеку, крутиться в кольце этих циклов невыносимо. Да еще и с Ульянкиным характером. Это только баба Глаша может, да и то, неизвестно, какая она в молодости была. Что то не готов я пока к такому повороту, отложу-ка я свою часть нашего диалога на неопределенный срок. Тем более должок за Ульяной, нефиг стрелять в незнакомых людей. Пусть уж лучше и она пока не живёт, а существует.
- Семен, а что было, когда... когда мы... мы тебя...
- Убили. - Заканчиваю за нее фразу. Ничего не было, я очнулся в лесу на поляне.
- А мы думали, с Алисой, что ты зомби, или еще мертвяк оживший какой, мстить пришел. Алиса даже из своих серебряных сережек два наконечника для стрел сделала, один мне, один ей.
- Передай Алисе, что она зря испортила сережки. Серебро оно от вампиров и оборотней хорошо помогает, а прочим особо не вредит.
Кажется Ульяна поняла шутку, по крайней мере более напуганной, чем есть она не выглядит. Она вообще не выглядит сильно напуганной. Заплаканной, немного смущенной, но не напуганной. Ну и любопытство в глазах уже заиграло.
- Семен, а я все равно теперь от тебя не отстану, ведь зачем-то же ты в библиотеку пришел!
- Ну я же тебе уже объяснил, Шопенгауэра почитать и порядок на полках навести.
- А что же тогда не наводишь?
- Да вот, выбираю, с какой начать, - говорю Ульяне, а сам хожу между шкафов, и ищу что-нибудь, что выделяется из общей массы трудов теоретиков коммунизма и библиотеки образцового пионера.
Нет, заход сюда был неудачным. Так, постепенно, добираюсь до люка в полу. Ставлю свечку на пол, а сам, кряхтя, поднимаю крышку за приделанное кольцо. Ульяна тут же оказывается рядом.
- Ой, что это? Я слышала, что в библиотеке погреб есть, но ни разу не видела. А давай посмотрим, что там?
- Ну, видишь ли, дело в том, что нас сюда отправили книги перебрать, а не по погребам лазить. Тебя то точно за это без конфет оставят, если Женя или вожатая узнают. - Говорю в ответ, а сам делаю вид, что хочу закрыть крышку.
- Ой, ну Семен, ну пожалуйста, мы же не скажем никому.
Все таки с Ульяной удобно и предсказуемо.
- Ну, хочешь посмотреть — спускайся и посмотри, я наверху тебя подожду.
Ульяна мигом скатывается по лесенке.
- Ну что там?
- Банки какие-то на полках, мешки.
- Книг нет? Перебирать ничего не надо?
- (Смеется) Какие книги? В погребе?
Самому любопытно, спускаюсь в погреб. Книг действительно нет, за то есть общая тетрадь, придавленная одной из банок. Вынимаю тетрадь, листаю — какие то формулы, пополам с текстом и рисунками. Сворачиваю тетрадку в трубочку и сую в карман, дома разберусь. Пока все разглядывал Ульяна уже выбралась наверх и приплясывая ждет меня там. Поднимаюсь за ней, закрываю люк.
Все же мне нужно попасть в административный корпус, а Ульяна, похоже, от меня, действительно, не отстанет.
- Ты спать не собираешься?
- Не-а! - И улыбка до ушей.
М-да, нужно было или запирать ее в погребе, или что-то еще. Хотя, говорят, что если с явлением нельзя бороться, его нужно возглавить. Тем более помощник нужен не только вожатой.
- Ты здесь дольше меня, ты когда-нибудь видела, чтобы в административный корпус кто-то заходил?
- Нет, он же на замке всегда. Даже Ольга Дмитриевна, если что-то делает, то, или у себя в домике, или в столовой. А что?
- Да вот, думаю, если мы уж с тобой правила нарушаем и лазим без спросу в разные места, почему бы и туда не сходить. Дискотека еще час, как минимум, продлится, времени вагон.
Взрыв восторга, и столько обожания в глазах, что мне просто неудобно. Да, приключения, это то, чего рыжухе и не хватало.
Уходим из библиотеки, когда проходим мимо медпункта Ульянка сворачивает в его сторону.
- Подожди, я фонарик возьму!
С профессиональной просто ловкостью просачивается в открытую форточку и, через две минуты, возвращается с фонариком. Я, в это время успеваю спрятать изъятую в погребе тетрадь в какую-то щель, под тем же окном. Обойдя по большой дуге площадь, мы добираемся до административного корпуса, я подсаживаю Ульянку около каждого окна, а она пробует форточку. Наконец, на четвертом окне находим форточку прикрытую, но не запертую. Все так же просачивается вовнутрь, открывает шпингалеты и впускает меня.
Осматриваюсь. Первое впечатление, похоже, что мы зря сюда влезли. Большое помещение, вдоль противоположной стены в специальной стойке какие то флаги, перед флагами, на подставке барабаны и... горны, вспомнил слово. Направо и налево двери кабинетов. Начинаю обход. Кое где двери заперты, а там, где нет, там — обычные канцелярские кабинеты, побольше, поменьше, но ничего тайного, и пустые внутри, как будто в них никто никогда не работал.
- Семен, а что ты тут ищешь?
- …
Если бы я знал. Я, наверное, и не узнаю, даже если меня носом ткнут. Кабинет начальника лагеря такой же пустой, но чуть побольше прочих. На стене план лагеря и окрестностей. Все хорошо, но вокруг лагеря на плане синим карандашом проведена окружность, примерно там, где начинает сворачиваться пространство.
- Ульян, а что тут нарисовано на плане?
- Где?
- Да вот же, линия.
- Нету тут никакой линии.
- Ну нет, так нет.
Вот так нами и управляют. И выбирают, что нам можно видеть, а что нет. Вздыхаю, снимаю план со стены, скатываю его в трубочку.
- Надо же что-то взять на память. Пошли?
- Пошли. А ты точно не шпион?
- Точно, шпион, я. А ты можешь рассказать мне главную тайну вашего лагеря! Секрет горохового супа, который попадает под конвенцию о запрещении химического оружия!
- Да ну тебя! Дурак!
- Ульяна, я понимаю, что мои действия выглядят странными, но могу дать тебе честное слово, что все они касаются только меня. Так хорошо?
- Да. Так хорошо.
Ульяна, действительно, выглядит удовлетворенной ответом. Точно, я попал в какой то рассказ Аркадия Гайдара! Выбираемся тем же путем, что проникли внутрь.
- Ну что, до завтра?
- Семен, а можно я у тебя переночую?
Глаза в пол, ножкой асфальт ковыряет.
- Вообще то нет, но если расскажешь, в чем проблема, то может и помогу твоему горю.
- Алиса в старом лагере сейчас, а я боюсь одна ночевать.
- Ну, если нас с тобой поймают в тренерской, это будет грандиознейший скандал, меня расстреляют из арбалетов, а тебя, запрут в погребе до конца смены и будут кормить исключительно гороховым супом. Поэтому у тебя четыре выхода. Или ты все таки спишь у себя в домике, или я попробую договориться с вожатой, чтобы ты переночевала у нее, или я сейчас провожу тебя в старый лагерь к Алисе, или ты, все таки, идешь со мной и ночуешь в кладовой на матах. Что ты выбираешь?
- Я с тобой!
М-да. Если на третий день перебираешь книги в библиотеке, то ночевать тебе с Ульяной. Еще одно жесткое правило. Кстати. я же помню, как боялась Алиса в шахте, так что, сейчас и ей одной тоже должно быть не весело.
- Ну пошли.
Опять обходим по большой дуге площадь, подходим к спортзалу.
- Заходи, я сейчас.
Отдаю ключ от тренерской, отдаю украденную карту, а сам бегом по задам к медпункту, достать тетрадку и бегом назад. Прибегаю, Ульяна в кладовке устраивается на матах.
- Вот что, девушка, иди ка ты спать в тренерскую, и без разговоров.
Идет, как не странно, без разговоров и возражений. А я, забираюсь в кладовую, благо там есть стол и стул и раскрываю тетрадку. Интересно, надолго ли меня хватит?
Глава 2 http://joyreactor.cc/post/2074551
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2121739
Глава 4
IV
Сессия
До ужина еще час, неплохо бы просто прогуляться. Стою на крыльце, думаю, куда податься. Вспоминаю, что проигнорировал в этот раз музыкальный кружок, эстраду и медпункт. Все равно нужно и с Мику, и с местным аналогом Виолы познакомиться. Уже вывел для себя теорию, что среди пионеров есть фоновые персонажи, каких большинство, есть, скажем так, средние, вроде девочек или вожатой, а есть весьма примечательные личности, кажется здешняя баба Глаша тому пример. И, похоже, знакомая мне Виола из таких. Но третьей категории мало, один-два человека на несколько лагерей, а большинство, как раз из первой. Вот и здешний доктор меня не порадовала.
- Здрасьте.
- Здрасьте.
- А занозу можете вытащить? А то пострадал, при уборке на вверенной территории...
Равнодушно протерла спиртом, равнодушно вытащила занозу, равнодушно прилепила пластырь. Сказала: «Если что — обращайся». Ни тебе «раздевайся ... пионер», ни тебе изысканных недомолвок и иносказаний, когда не поймешь, это тончайший намек или все так и нужно понимать, как сказано. Так, в портрете некоторое внешнее сходство присутствует, и всё.
Пошел к сцене. Сцена пустая, гитара в углу прислоненная. Огляделся по сторонам, - нет никого. Поднялся на сцену уселся в уголке на стул, сижу — струны перебираю. Вспоминаю тот концерт в первом «Совенке». Настроение совершенно грустное, что-то рассыпается вокруг меня и лагеря болеют, и их обитатели меняются, не в лучшую сторону. Интересно, как дела сейчас в первом моем лагере? И кто там на моем месте? И вообще, я в этом лагере всего третий день, а устал, как за все предыдущие циклы. И ведь, главное, ни черта же непонятно, к чему вся эта война, к чему мне арбалетный болт в позвоночнике, кстати, я так и не выяснил, чей это персональный подарок, зачем отстреливать Семенов, зачем рисковать и подставлять мелких? Да куча вопросов, и, кстати, кто такая баба Глаша? Ладно, хватит ныть, вышел на дорогу, так глупо останавливаться. Пара бодрых аккордов и ставлю гитару, где стояла. На ужин пора.
- А вы неплохо играете.
Поднимаю глаза — Алиса. Удивительно тихая и вежливая. Хотя, как раз не удивительно, как раз нормальный для нее перепад настроения. «Еще бы я плохо играл. Сама же меня и учила», - думаю я, а говорю совсем другое.
- Успокоились, Ваше бунтарчество? Давай уж на ты, если не на спортплощадке.
- В... ты извини меня, за вчерашнее. - Пауза, а дальше шепотом. И за другое, тоже прости. - И убежала.
«Вот тебе и раз, подумал Штирлиц». Если я правильно понял, то теперь я знаю — кто так метко стреляет из арбалета. А я на вторую грешил.
Пора ужинать. Подсаживаюсь, как положено, к кибернетикам, все равно других мест нет.
- Ну как работа? - Спрашиваю.
- Более-менее, а твои как дела?
- А, что мои? Спортплощадку прибрали, столовая чистая, Ульянка злобная.
- Ты на танец ее пригласи, чтоб подобрела.
- Спасибо, я с ней за обедом уже отвальсировал, кажется все видели.
- Ага, смотрелось неплохо.
Так и поужинали, маскируя подозрения разговорами ни о чем.
А мне пришло время идти на аудиенцию к бабе Глаше. Непонятно почему, но чувствую себя, как перед первым экзаменом в первую сессию. Выжидаю двадцать минут после ужина и иду сдаваться.
Баба Глаша живет здесь же, при кухне, в маленькой каморке. Кровать, стол, тумбочка, шифоньер, шкаф с книгами и два стула. Все чистенько, покрывало, фарфоровые статуэтки, белые кружевные салфетки, фотографии на стенах. В общем, типичное бабушкино жилье. А пахнет, кстати, кофе.
- Подождите минуточку, я сейчас.
Пока бабы Глаши нет, я разглядываю ее каморку и удивляюсь. Удивляться начинаю с содержимого книжного шкафа, в котором вместо ожидаемых русских классиков и журналов «Здоровье» и «Работница» стоят какие то монографии по физике, сборники трудов, журналы без картинок. Моего образования хватило только на то, чтобы прочитать заголовки, те что на русском языке. А еще есть фотографии на стенах ее каморки. Вот молодая девушка в белом платье с высокими плечами, наверное, ровесница меня нынешнего. Вот она же, но постарше уже лет на пять, а с ней рядом парень, высокий, слегка сутулый, в круглых очках, в белой рубашке и пиджаке. А вот еще постарше, где-то под тридцать, с букетиком земляники в руках, сидит на горизонтальном стволе березы, а обнимает ее за плечи тот же парень, милая семейная фотография, из серии, «когда мы были молодыми». Но вот за спиной у парочки виден так хорошо знакомый мне железнодорожный мост, и я понимаю, что фото сделано на острове Ближнем. И, до возвращения бабы Глаши, успеваю разглядеть еще одно фото, точнее открытку — главный корпус МГУ, а по диагонали надпись: «Дорогих коллег поздравляю с успешным стартом проекта» и затейливая подпись.
Заходит баба Глаша, нет, уже не баба Глаша, к этой нужно по имени отчеству, приносит кофейник и две чашечки. Первый раз за все время здесь вижу кофе, о чем и говорю хозяйке, а та отвечает, что кофе здесь не растет, а запасы кончаются и не восстанавливаются, и скоро и вовсе его никто не увидит.
Сидим, беседуем. Как я потом понял, Глафира, как выяснилось, Денисовна, под видом беседы вытянула из меня всю историю моих здешних похождений и изрядный кусок моей биографии. Сама же рассказала довольно мало, но, все же кое-что. Оказалось, что баба Глаша знакома с Виолой, что она знает и про Пионера, и про Палача. Когда рассказал о своей лодочной эпопее последовала реплика: «Редко у кого удачно получается, вы молодец». Славяна здесь была за два цикла до меня, приехала на автобусе со всеми, и, со всеми же, уехала. О причинах отстрела Семенов говорить отказалась: «Это не важно, Вам уже ничего не угрожает, хотите разобраться — можете разобраться сами». Спросил о двойниках, получил совет не обращать внимания: «Это проекции, они могут стать материальны только в ваше отсутствие, а вообще, если тут останетесь, то еще и не такого насмотритесь». Законы здешнего мироздания тоже передо мной не раскрыли. А закончилось все довольно интересно.
- У меня для вас, традиционно, две новости. Как вы говорите, вас зовут?
- Семен.
- Помню. Так вот Семен, мне нравится направление, по которому вы движетесь, но... Но, к сожалению, больше я вам ничем помочь не смогу. Вы должны сами, понимаете, сами разобраться с самим собой. Ну а после вся моя помощь будет иметь чисто технический характер. - Долгая пауза. Я не хочу, чтобы вы считали меня вредной старухой, но у меня здесь есть печальный опыт преждевременной помощи не готовому к ней человеку. Хотя, одну подсказку я вам дам, подумайте, откуда вы знаете моё прозвище, причем уверены в том, что мы с вами раньше не встречались, Семен.
Крошечную паузу перед «человеком» и последующий нажим на этом слове я заметил. Благодарю бабу Глашу за кофе и в этаком, несколько загруженном, состоянии отправляюсь на площадь. В голове ходит по кругу только одна мысль, что поваром в «Совенке» не стать без докторской степени по физике.
Когда пришел на площадь дискотека уже приближалась к экватору. Ольга Дмитриевна заметила меня первой.
- Семен, Семен, почему вы не танцуете?
- Ну, во-первых не хочется, а во-вторых я не в форме... - Показываю на свой спортивный костюм. Лучше, дайте ключи от библиотеки, там, говорят, книги не разобранные.
Все таки в мелких пакостях есть своя прелесть. И растерянный взгляд вожатой «Как? Почему? Он же должен возмутиться?» стоит того, чтобы им полюбоваться. Я же ведь ничего такого не сделал, нет? Я просто сам попросился туда, куда вожатая хотела меня отправить в наказание за разгром столовой. Правда вот Ульянке отвертеться не удалось.
- Ульяна, подь сюды! Ты награждаешься двумя часами принудительных работ в библиотеке!
А пока Ульянка пробирается к нам, готовя возмущенную отповедь, ОД тихо обращается ко мне: «Семен, я очень рада, что вы мне помогаете, и ни сколько не жалею, что приняла вас в лагерь. Алиса хорошая девочка, но вы же видите, какая она, а без помощника я просто задыхалась. Спасибо вам большое.» Говорит, похоже, совершенно искренне, а мне теперь гадать, то ли она от себя это сказала, то ли это программа в ней говорит.
- А вы бы Ульяну помощницей назначили. Говорят, ответственность дисциплинирует. Но не всех.
- Вот именно, что не всех и не всегда. И Ульянка не тот случай.
Хихикаем оба. Все же и внутри вожатой, тоже человек живет.
Подходит, наконец, Ульяна, дымящаяся и разбрасывающая искры, как небольшой вулкан. Но не успевает сказать и слова, как на нее обрушивается Ольга Дмитриевна.
- Ульяна! Без разговоров! За то что ты в столовой устроила, вот тебе наказание! Вместо танцев пойдете в библиотеку книги перебирать!
- Ну и пожалуйста, все равно уже надоело! Я ...
Трогаю пальцем Ульяну за плечо и она сбивается с речи.
- Пошли? Мы чужие на этом празднике жизни...
Та только рычит в ответ.
До Ульянкиного домика и оттуда в библиотеку идем молча, обижаясь друг на друга, каждый по своей стороне аллеи.
В библиотеке темно, похоже выбило пробки, но искать их среди ночи нет никакого желания.
- Где тут свечи хранятся? - Спрашиваю Ульяну.
Та зыркает на меня, лезет в шкаф и кидает в мою сторону упаковку со свечами. Едва успеваю поймать свечи, как, тем же путем, ко мне отправляется коробок со спичками. Ужас, открытый огонь в библиотеке, а куда деваться?
- Я хочу извиниться перед тобой за одну вещь.
У Алисы хватило сил на извинения, значит и у меня хватит. Обращаюсь к Ульяне, как к взрослой. И, наверное, даже не к ней, а к той рыжухе, что провожала меня в первый удачный побег. Ульяна, впервые за два дня нашего знакомства, заинтересованно смотрит на меня.
- Я использовал тебя в своих целях, когда спровоцировал скандал в столовой. Ты тут совершенно непричастна и можешь идти куда хочешь. Я скажу завтра, что ты мне помогала, только вожатой в ближайший час не попадайся на глаза, для собственного спокойствия.
- Вот теперь то я точно никуда не пойду! Давай колись, что тебе в библиотеке надо! Сам меня втравил, и сам отсылает!
Странно, но Ульяна, похоже, совершенно не обиделась на меня.
- Да вот, хочу Шопенгауэра на ночь почитать.
Демонстративно беру с полки нужную книгу, сажусь за Женин стол, беру карандаш, открываю книгу на первой странице и начинаю делать вид, что читаю, время от времени делая какие то пометки на полях. На третьей странице терпенье Ульяны кончается и она отходит из-за моей спины и садится в кресло.
-Я все равно не уйду, буду дожидаться, пока ты что-то сделаешь.
Как скажешь, - говорю ей, а сам быстро ставлю нужную мне пометку на нужной странице.
Хочешь-не хочешь, но придется углубляться в прошлое «Совенка». Кажется баба Глаша об этом намекала. Она, правда, предлагала догадываться самому, но, если подсознание будет одаривать меня озарениями в нынешних дозах, то, когда я начну разбираться во всем, я уже забуду с чего начал. Вывод, нужно поискать документы, должен же тут быть какой то архив. Что и где здесь можно поискать? В домике вожатой искать бесполезно, нету там никаких бумаг, кроме «Плана мероприятий», не к ночи будь помянут. В административном корпусе? Ни разу не видел, чтобы туда кто-то заходил, но проверить нужно. В медпункте? Там, может быть, только медицинские карточки обитателей, и то вряд ли, судя по поведению здешней докторицы. Здесь в библиотеке? Сомнительно, но раз уж я здесь поискать нужно. Где еще? В старом лагере? Его, похоже, покинули достаточно внезапно, может что и бросили. Ну и, конечно, в бомбоубежище. Там точно в шкафах что-то было. Ну и вот он еще один источник сведений сидит, на меня смотрит.
- Где Алиса сейчас? В старом лагере?
- …
- А ты, почему с ней не пошла?
- Да ну их, эти дежурства. Сколько ночей там провели, и все зря.
- Ну, не скажи, меня вы очень удачно подстрелили.
Ульяна вспыхивает, набирает полную грудь воздуха, ну, думаю, сейчас будет орать, а она, какое то время сдерживается, а потом, неожиданно, начинает реветь. Кажется, у меня после побега открылся талант, доводить до слез обитательниц лагеря, сперва Славяна, потом Ульянка. Ну и что мне со все этим делать? С плачущим источником информации, я имею ввиду? Я же не профессионал какой, я простой, э-э-э... пионер, в меру ленивый, в меру умный, в меру тупой. Больше всего мне нравится куда нибудь зарыться, и не высовываться в большой мир. Смотреть свои «японские мультики», как их обозвали однажды, пытаясь меня оскорбить, и никуда не дергаться. А лагерь вынуждает меня постоянно к каким то действиям здесь и сейчас, никакого удовольствия я от этого не испытываю, но «влиться в пионерскую жизнь», это еще хуже. Вот теперь, я что, должен Ульяну допрашивать? Нет, Пионер бы нашел, что делать. Да и я, если покопаюсь в доступной мне части его памяти, тоже найду, но не хочу. Эти амазонки слишком похожи на обитательниц МОЕГО лагеря. Пока так самоедствовал, Ульяна проплакалась.
- Мы не хотели! Мы только напугать хотели и взять в плен. Алиса хотела тебе над головой в дерево выстрелить, а я ее нечаянно толкнула. А когда мы подбежали, ты уже умер. А потом мы испугались и ничего никому не сказали!
И все это прерывается всхлипываниями и соплями.
- Интересно мне знать, зачем вы собирались брать меня в плен? И кого вы вообще там караулили? Каких таких «шпионов»? Я, возможно, даже и прощу вас, но в обмен на полную информацию. Кстати, я шпион или нет, как ты думаешь?
- Наверное нет... я не знаю.
Из рассказа Ульянки вырисовывается довольно любопытная картина жизни в здешнем лагере. Кстати, она, да и, наверное, не только она одна частично помнит прошлые циклы, но считает их воспоминаниями о прошлых сменах. То, что при этом, от смены к смене, ей все еще 14 лет ее нисколько не удивляет. «Значит, все таки репликанты», - думаю я. Так вот, сразу по приезду в лагерь им объявляют, что «кругом враги, которые только и мечтают, что захватить «Совенок», что лагерь нужно охранять, что нужно выслеживать и отлавливать шпионов». Мастерятся арбалеты (Электроник), протягивается сигнализация (Шурик), выставляются посты (Алиса и Ульяна), запускаются патрули (Лена и Саша, та Саша, которая недоСлавя), наблюдатели (мелюзга), вся информация стекается для анализа к Жене, а ОД осуществляет общее командование. Какой то недоделанный параноидальный милитаризм на грани фарса. Почему фарса? Потому что, то, как я легализовался в здешнем лагере, говорит о … не знаю о чем, но то, что в реальной жизни я бы так не смог, это совершенно понятно. Что за рассказ Аркадия Гайдара, в который я вляпался на этот раз? И я, получается, по всем признакам, как раз и есть, тот шпион, мечтающий похитить военную тайну! Меня, то есть моего аналога, здесь, кстати, нет, иногда издалека видят какую то фигуру, часто в зимней одежде, но не поймать, не поговорить, не подстрелить не удается, эта фигура еще более подогревает шпиономанию. Спрашиваю про Славяну. Да, говорит, была здесь в позапрошлую смену девочка, похожа на Сашу, как родная сестра, ей здесь не понравилось, ни с кем она не подружилась, а в последнюю неделю все на остановку ходила автобус встречать. Тут рассказ прерывается.
- Так это она тебя ждала?
- Ну, видимо так, а мы, как видишь, разминулись на две смены.
Вот интересно, если я Ульянке расскажу про себя, про свою жизнь, про лагеря, про своих двойников, про ее двойников, она тоже вспомнит всё? Кажется это называется инициацией. И мне потом беспокоится еще и о ней, потому что она обязательно сбежит отсюда, потому что нормальному, осознавшему себя человеку, крутиться в кольце этих циклов невыносимо. Да еще и с Ульянкиным характером. Это только баба Глаша может, да и то, неизвестно, какая она в молодости была. Что то не готов я пока к такому повороту, отложу-ка я свою часть нашего диалога на неопределенный срок. Тем более должок за Ульяной, нефиг стрелять в незнакомых людей. Пусть уж лучше и она пока не живёт, а существует.
- Семен, а что было, когда... когда мы... мы тебя...
- Убили. - Заканчиваю за нее фразу. Ничего не было, я очнулся в лесу на поляне.
- А мы думали, с Алисой, что ты зомби, или еще мертвяк оживший какой, мстить пришел. Алиса даже из своих серебряных сережек два наконечника для стрел сделала, один мне, один ей.
- Передай Алисе, что она зря испортила сережки. Серебро оно от вампиров и оборотней хорошо помогает, а прочим особо не вредит.
Кажется Ульяна поняла шутку, по крайней мере более напуганной, чем есть она не выглядит. Она вообще не выглядит сильно напуганной. Заплаканной, немного смущенной, но не напуганной. Ну и любопытство в глазах уже заиграло.
- Семен, а я все равно теперь от тебя не отстану, ведь зачем-то же ты в библиотеку пришел!
- Ну я же тебе уже объяснил, Шопенгауэра почитать и порядок на полках навести.
- А что же тогда не наводишь?
- Да вот, выбираю, с какой начать, - говорю Ульяне, а сам хожу между шкафов, и ищу что-нибудь, что выделяется из общей массы трудов теоретиков коммунизма и библиотеки образцового пионера.
Нет, заход сюда был неудачным. Так, постепенно, добираюсь до люка в полу. Ставлю свечку на пол, а сам, кряхтя, поднимаю крышку за приделанное кольцо. Ульяна тут же оказывается рядом.
- Ой, что это? Я слышала, что в библиотеке погреб есть, но ни разу не видела. А давай посмотрим, что там?
- Ну, видишь ли, дело в том, что нас сюда отправили книги перебрать, а не по погребам лазить. Тебя то точно за это без конфет оставят, если Женя или вожатая узнают. - Говорю в ответ, а сам делаю вид, что хочу закрыть крышку.
- Ой, ну Семен, ну пожалуйста, мы же не скажем никому.
Все таки с Ульяной удобно и предсказуемо.
- Ну, хочешь посмотреть — спускайся и посмотри, я наверху тебя подожду.
Ульяна мигом скатывается по лесенке.
- Ну что там?
- Банки какие-то на полках, мешки.
- Книг нет? Перебирать ничего не надо?
- (Смеется) Какие книги? В погребе?
Самому любопытно, спускаюсь в погреб. Книг действительно нет, за то есть общая тетрадь, придавленная одной из банок. Вынимаю тетрадь, листаю — какие то формулы, пополам с текстом и рисунками. Сворачиваю тетрадку в трубочку и сую в карман, дома разберусь. Пока все разглядывал Ульяна уже выбралась наверх и приплясывая ждет меня там. Поднимаюсь за ней, закрываю люк.
Все же мне нужно попасть в административный корпус, а Ульяна, похоже, от меня, действительно, не отстанет.
- Ты спать не собираешься?
- Не-а! - И улыбка до ушей.
М-да, нужно было или запирать ее в погребе, или что-то еще. Хотя, говорят, что если с явлением нельзя бороться, его нужно возглавить. Тем более помощник нужен не только вожатой.
- Ты здесь дольше меня, ты когда-нибудь видела, чтобы в административный корпус кто-то заходил?
- Нет, он же на замке всегда. Даже Ольга Дмитриевна, если что-то делает, то, или у себя в домике, или в столовой. А что?
- Да вот, думаю, если мы уж с тобой правила нарушаем и лазим без спросу в разные места, почему бы и туда не сходить. Дискотека еще час, как минимум, продлится, времени вагон.
Взрыв восторга, и столько обожания в глазах, что мне просто неудобно. Да, приключения, это то, чего рыжухе и не хватало.
Уходим из библиотеки, когда проходим мимо медпункта Ульянка сворачивает в его сторону.
- Подожди, я фонарик возьму!
С профессиональной просто ловкостью просачивается в открытую форточку и, через две минуты, возвращается с фонариком. Я, в это время успеваю спрятать изъятую в погребе тетрадь в какую-то щель, под тем же окном. Обойдя по большой дуге площадь, мы добираемся до административного корпуса, я подсаживаю Ульянку около каждого окна, а она пробует форточку. Наконец, на четвертом окне находим форточку прикрытую, но не запертую. Все так же просачивается вовнутрь, открывает шпингалеты и впускает меня.
Осматриваюсь. Первое впечатление, похоже, что мы зря сюда влезли. Большое помещение, вдоль противоположной стены в специальной стойке какие то флаги, перед флагами, на подставке барабаны и... горны, вспомнил слово. Направо и налево двери кабинетов. Начинаю обход. Кое где двери заперты, а там, где нет, там — обычные канцелярские кабинеты, побольше, поменьше, но ничего тайного, и пустые внутри, как будто в них никто никогда не работал.
- Семен, а что ты тут ищешь?
- …
Если бы я знал. Я, наверное, и не узнаю, даже если меня носом ткнут. Кабинет начальника лагеря такой же пустой, но чуть побольше прочих. На стене план лагеря и окрестностей. Все хорошо, но вокруг лагеря на плане синим карандашом проведена окружность, примерно там, где начинает сворачиваться пространство.
- Ульян, а что тут нарисовано на плане?
- Где?
- Да вот же, линия.
- Нету тут никакой линии.
- Ну нет, так нет.
Вот так нами и управляют. И выбирают, что нам можно видеть, а что нет. Вздыхаю, снимаю план со стены, скатываю его в трубочку.
- Надо же что-то взять на память. Пошли?
- Пошли. А ты точно не шпион?
- Точно, шпион, я. А ты можешь рассказать мне главную тайну вашего лагеря! Секрет горохового супа, который попадает под конвенцию о запрещении химического оружия!
- Да ну тебя! Дурак!
- Ульяна, я понимаю, что мои действия выглядят странными, но могу дать тебе честное слово, что все они касаются только меня. Так хорошо?
- Да. Так хорошо.
Ульяна, действительно, выглядит удовлетворенной ответом. Точно, я попал в какой то рассказ Аркадия Гайдара! Выбираемся тем же путем, что проникли внутрь.
- Ну что, до завтра?
- Семен, а можно я у тебя переночую?
Глаза в пол, ножкой асфальт ковыряет.
- Вообще то нет, но если расскажешь, в чем проблема, то может и помогу твоему горю.
- Алиса в старом лагере сейчас, а я боюсь одна ночевать.
- Ну, если нас с тобой поймают в тренерской, это будет грандиознейший скандал, меня расстреляют из арбалетов, а тебя, запрут в погребе до конца смены и будут кормить исключительно гороховым супом. Поэтому у тебя четыре выхода. Или ты все таки спишь у себя в домике, или я попробую договориться с вожатой, чтобы ты переночевала у нее, или я сейчас провожу тебя в старый лагерь к Алисе, или ты, все таки, идешь со мной и ночуешь в кладовой на матах. Что ты выбираешь?
- Я с тобой!
М-да. Если на третий день перебираешь книги в библиотеке, то ночевать тебе с Ульяной. Еще одно жесткое правило. Кстати. я же помню, как боялась Алиса в шахте, так что, сейчас и ей одной тоже должно быть не весело.
- Ну пошли.
Опять обходим по большой дуге площадь, подходим к спортзалу.
- Заходи, я сейчас.
Отдаю ключ от тренерской, отдаю украденную карту, а сам бегом по задам к медпункту, достать тетрадку и бегом назад. Прибегаю, Ульяна в кладовке устраивается на матах.
- Вот что, девушка, иди ка ты спать в тренерскую, и без разговоров.
Идет, как не странно, без разговоров и возражений. А я, забираюсь в кладовую, благо там есть стол и стул и раскрываю тетрадку. Интересно, надолго ли меня хватит?
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Славя(БЛ) Семен(БЛ) Сова-тян Юля(БЛ) Нажми «ссылка» чтобы увидеть целиком ЮВАО-тян Ветала Визуальные новеллы фэндомы
Королевская ночь (часть 1)
Королевская ночь. Последняя ночь перед отъездом из лагеря. Ночь, когда можно всё.
Семён был наслышан о том, как отмечали Королевскую ночь в летних лагерях, хотя сам там никогда не был. Сколько весёлых гулянок, сколько шалостей и бесчинств творилось в это время при явном попустительстве вожатых! Некоторые потеряли невинность именно этой ночью.
Семёну не хотелось уезжать — ведь за неделю в «Совёнке» с ним случилось приятных событий больше, чем за всю жизнь. Но грустить было некогда — он предвкушал грядущее веселье. Рыжие наверняка что-нибудь замутят!
По случаю прощального вечера был объявлен костюмированный бал-дискотека. Ульянка нарядилась пиратом. Лена сшила платье русской дворянки. Её сестра Алёна ожидаемо пришла в костюме Алисы Селезнёвой. Кибернетики изображали то ли космонавтов, то ли роботов. Женя нацепила простой дождевик и каждому, кто подходил к ней, шипела: «Я — Смерть. Если не отстанешь — убью!»
На сцене давали концерт Мику и Алиса. На Мику была странная рубашка-сарафан с длинными рукавами и открытыми плечами. Она сказала, что это её сценический костюм, в котором она выступала в Японии. Алиса же пыталась одеться как тру-металлист или панк, но, поскольку в лагере достать подходящие шмотки было невозможно, она надела драные штаны и чёрную футболку (размера на два короче), намалевала на спине знак «анархия», а в качестве ожерелья намотала на шею велосипедную цепь. И они ещё как-то умудрялись играть со всем этим безобразием!
Над толпой преобразившихся порой до полного неузнавания пионеров возвышалась фигура Ольги Дмитриевны в костюме сказочной волшебницы, но злые рыжие языки тотчас же окрестили её «ведьмой». Отчудила Виола: она где-то взяла обтягивающий латексный костюм с откровенным декольте — наверное выписала из ГДР (в медпункте лежал какой-то журнал на немецком языке). Удивлённым обитателям лагеря медсестра наплела, что она —гостья из будущего, но Семён знал: она изображает «секс-бомбу» или «женщину-вамп». А Толик приклеил синей изолентой пучок травы к лысине и говорил всем: «Я — Чипулино».
В целом, короткие сроки на подготовку и ограничения лагеря, а ещё, возможно, нехватка фантазии и рукожопие местных пионеров привели к тому, что большинство импровизированных костюмов смотрелись крайне убого. Созерцание происходящего вызывало в голове Семёна желчные мысли:
«Наверное, отсюда берёт начало традиция уродливого русского косплея — бессмысленного и беспощадного».
Сам он поначалу хотел вырядиться Леной,но потом подумал, что это не лучшая идея. Да и лень было готовиться. Поэтому он просто снял галстук со значком и в таком виде пришёл на бал. На претензии вожатой он заявил, что подготовил костюм бедного рабочего мальчика, угнетаемого капиталистическим классом, предъявив в качестве доказательства дырку на шортах и рубашку без нескольких пуговиц (всё это стало следствием насыщенной жизни в лагере).
Концерт был в самом разгаре, когда Семён заметил в толпе пионеров незнакомую девочку в зелёной толстовке с большими круглыми блямбами на капюшоне.
«Интересно, кого она косплеит? Лягушку что ли?»
Увидев, что странная девушка разговаривает с Алёной, он собрался было подойти и узнать, кто это, как его окликнула Славя.
— Семён!
Славя... Первая девушка, которая встретилась ему в лагере. Девушка, спасшая его от голода в первую ночь. Всегда собранная и внимательная, всегда дружелюбная. Рядом с ней Семёну было легко и спокойно.
— Привет! — отозвался Семён, оглядывая её с головы до ног.
На ней было длинное белое платье в народном стиле с вышитыми красными орнаментами. Голову украшал венок из полевых цветов. «Русская красавица» — по другому не скажешь. В «Совёнке» вообще не было некрасивых девушек, но красота Слави была какой-то особенной. Тёплой что ли.
— Тебе очень идёт этот наряд! — искренне восхитился он.
— Спасибо, — улыбнулась Славя, — я сама его ткала, а потом вышивала узоры. Ты тоже хорошо выглядишь.
За последние дни они много времени проводили вместе и успели сблизиться.
— Семён, я хочу позвать тебя со мной водно место.
— Зачем? — напрягся он.
— У меня там есть дело, и нужна твоя помощь, — она обворожительно посмотрела на него.
Славя ему очень нравилась, но всё их совместное времяпрепровождение сводилось к одному — она загружала Семёна работой: то они вместе собирали ягоды, то ходили в лес за грибами, а сегодня он рубил дрова для бани. И не то, чтобы она заставляла его трудиться — просто, наблюдая за вечно занятой девушкой, было неловко оставаться в стороне.
— А может хватит дел на сегодня? —Семёну не хотелось ей отказывать, но и грядущая работа совсем не радовала. —Давай лучше отдохнём, повеселимся...
— Это очень важно, и одной мне никак не справиться. — она посерьёзнела.
— Ну тогда попроси кого-нибудь ещё... —попытался открестится он.
— Нет, Семён, нужен именно ты, — она достала из большой холщовой сумки через плечо венок и надела ему на голову.
— Ну, Славь, сегодня ведь наша последняя ночь в лагере, — заныл Семён, — Королевская ночь, а я так пропущу всё веселье...
— Будет тебе веселье, — она игриво посмотрела ему в глаза, — я покажу тебе такое веселье, какое ты больше нигде не увидишь!
И Семён сдался.
— Ну ладно, ловлю на слове, — сказал он,хотя прекрасно понимал, что опять придётся вкалывать.
Семён нехотя поплёлся за ней.
«Эх, пропущу всё самое интересное...» —вздохнул он.
Они завернули за сцену и вышли в лес.
Рассказ — мой, картинки — чужие
Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN VN Дайджест Визуальные новеллы фэндомы
№16-17 26.09 - 09.10.2016
Леночка, а правда что КНН?
Травница. Новые рецепты. Суп с котом.
Косплей по Катаве. Рекомендации от Дилды и VN_Д
Вся правда о Ханако.
Юля и валерьянка. Нет, это грибы.
ЛДРР. Демка.
Славя в 3Д. Неужели получилось?
Семен и Мальвина, они, если честно...
AppleBeing. А что варится у Слави не знает даже ее киска
Леночка. Шибари в быту. Получается неплохая люстра.
Леонзо. Дошли руки и до скамейки.
Ленатеории -- ушедшие в тень, но не забытые.
Кефир и булки под музыку. Что еще нужно для счастья?
peregarrett и азартные игры
Мику. Мама говорит, что он был в меру упитанный...
Игромир.
Косплей бывает и правильным. Славя и Алиса
Алиса, я твой отец!
volod. У нас будет своя таверна, с игральными костями и блудницами
Кащей и Леночка. Репортаж с оргии
Что это за шутки про Роскомнадзор? А это Ульяна, прорвалась на главную.
Лиза. Почкуемся!
Ульяна. Встань на ноги, третий раз повторяю!
Виолочка Церновна
Сильвия. Я русский бы выучила только за то...
Некопара. Шоколад так шоколад, как скажете.
Раздеваем Виолу
Моника. Чтобы не забывали.
Новенькое от Орики
Нашествие иностранцев
Оленька Дмитриевна
Костер.
НаблюдаюЗаТобой. Летели облака.
Двадцатьвторой. Бунт Убунты
Yavgmoth. А ты когда-нибудь жарил оладушки на раскаленной броне?
Не знаешь что такое фанфики? Не жить тебе при коммунизме!
Тайны модераторов.
Аня, тыжпсихолог...
О навязчивости
И да. День учителя. Наши поздравления едиственному, кажется, учителю среди нас.
Хисао. Виола, поучите еще меня клизмы ставить!
Леночка. Строгий секрет, государственная тайна!
Двадцатьвторой. Брульбуль, Брлгхнуку, - это не я, это он!
Чуть-чуть корабликов
Ленаэропроект. Всё.
Дилда и Аня, хором: "Спят усталые игрушки..."
Наблюдающие за затухающими
БЛ и сочувствующие
Сильвия. Ульяна, это называется "сделать нежно", а не так как ты сказала
Лекции по физкультуре
Дилду с годовщиной
Бесконечное лето Ru VN Полина Белка Визуальные новеллы фэндомы
Арт по фанфику "Доминус Медиокрис".
Автор - Полина Белка
Автор - Полина Белка
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Визуальные новеллы фэндомы
Глава 10: «скандалы, интриги, умозаключения: часть 2»
Пока брат повествовал о вчерашнем происшествии, я сканировала обеденный зал, пытаясь сфокусироваться на вожатой. Ольга Дмитриевна самозабвенно поглощала обед за вожатским столом. Ещё не в курсе.
— Я не понимаю только одного, — дослушав заговорила я.
— М?
— Почему ты не рассказал всё сразу же?
— Мне надо было при аборигенах распространяться? Сама вчера Лубянкой пугала, — он насупился, — или это как-то избирательно работает?
— Твоя правда, — признала я неохотно, — однако, в медпункте ты сам разговор завёл и, прошу заметить, если бы не ОДэ…
— ОДэ?
— Вожатая. Не тупи. Если б не она, ты бы уже раскололся. Что помешало?
— Да знаешь, по ходу действия мысль одна пришла. Хотел попробовать разомкнуть петлю, — он пожал плечами, — я подозреваю, что ты из будущего пытаешься каким-то образом вмешаться в прошлое. Знаешь, как в мультике: «Воздействовать на настоящее путём изменения прошлого!», — процитировал он с пафосом, — пусть и неявно. Напрочь отказывалась делиться информацией, при том совершенно точно ждала моего прибытия. Как вариант — хотела чтоб мы узнали о наличии возможности самостоятельно перемещаться во времени и начали искать способ раньше, чем в её варианте…
Ему надо себя со стороны послушать — продолжатель дела Станислава Лема в естественной среде обитания.
—…так что я решил, что разумнее для достижения цели будет не отговаривать тебя угонять машину времени или прыгать в чёрную дыру, а позаботиться о том, чтоб ты таковые вообще не нашла и даже не пыталась… ох ты чёрт.
— Что?
— Я ведь там тоже буду… был.
Ну это уже за гранью добра и зла. Как можно забывать о таком?
— Балбес! — хлопнула я брата по лбу. — Ты забыл о встрече с собой из будущего?
— Да нет, я с собой не встречался. Ты пошлёшь меня следить за собой и я свалю в неизвестном направлении.
— Кроме моих слов другие свидетельства твоего наличия были?
— Нет. В любом случае, ты обещала отлупить меня смычком по возвращении.
— Тогда у нас появляется пространство для манёвра.
— В плане?
— Какая основная фишка пророчеств в мифах? Правильно, братец, их можно подогнать под любое развитие событий. Кстати, зачем тебе вообще так понадобилось размыкать эту несчастную петлю?
— Потому что надо быть последовательным в своих решениях.
— Поясни?
— Мы в СССР. В Советском, мать его, Союзе. В этом потоке он ещё не рухнул.
— И?
— Ты прекрасно знаешь, что — «и». Я не в восторге от железного занавеса и агентов КГБ за стенкой, равно как и ты, однако то, что произошло в девяностые — гораздо гаже любого КГБ. И если мы допускаем использование хронопрыжков в корыстных целях, то я немедленно угоняю автобус и мчусь в Москву, всеми правдами и неправдами спасать страну чего бы это ни стоило.
Вот из таких попаданцев и формируется очередь в кабинет к Сталину — кто с экземпляром АК-47, кто с чертежами атомной бомбы, а кто и целый ноутбук с картиночками современной техники прихватит и непременно сожжёт его, подключив к розетке в триста восемьдесят вольт. И ведь ни один не обратит внимания — на календаре двадцатое июня сорок первого и все эти вундерваффе удастся внедрить уже после того, как в мясорубке Великой Отечественной будут прокручены на фарш двадцать миллионов человек, и это без учёта потерь противника. Нет, без системного подхода такими вещами заниматься нельзя. А если этим самым подходом вооружиться и проанализировать ситуацию, то быстро поймёшь, что не так уж нам плохо и живётся — риски похерить всё своим вмешательством, оказываются просто огромными. И тут возникает вопрос — а готов ли ты рискнуть каким-никаким, но благополучием — страны или, пускай, собственным и получить взамен кота в мешке? Лично я — нет. Да и игры со временем, если рассудить трезво, свеч не стоят.
— Справедливо, — соглашаюсь я, — по крайней мере, меня ты убедил добровольно ни в какие воронки и дыры не прыгать.
— Увы, — вздохнул брат раздосадованно, ничего не попишешь, — он пожал плечами, — если это уже случилось, то нам не отвертеться. Иначе после того как я решил не сообщать об инциденте, к тебе не попала бы твоя записка. Поэтому я и нет больше смысла скрывать всё от тебя.
— Или мы попадём в прошлое невзирая на твои усилия, если не благодаря им, — я криво усмехнулась, — всё-таки ты тоже из сумрачных гениев, только немного иной категории. В конце концов, чтобы попасть сюда, ни ты, ни я никаких усилий не прикладывали.
— Тогда это тупик, — сдался близнец, — игра в угадайку. И держу пари на что угодно, в итоге мы всё равно придём к известному исходу.
Принимая во внимание сползающие с носа очки, готовые в любой момент плюхнуться на горку из картофельного пюре, Андрей выглядел весьма растерянным. Мы просидели молча с минуту.
— Знаешь, — брат швырнул вилку в пюре и выпрямился во все метр восемьдесят, — я что-то наелся. Пойду, пройдусь, — с этими словами он направился в сторону дверного проёма.
Если я не отправлюсь вдогонку, он опять глупостей натворит. Проклятье, ведь не пообедала ещё толком. Ничего не попишешь — надо. Отправив в рот остатки котлеты и запив их чем-то напоминающим абрикосовый компот, я тоже приняла вертикальное положение, впрочем, едва я это сделала, как Андрей вновь показался в дверях. Мы поравнялись метрах в пяти от выхода, из которого, словно опасаясь автоматной очереди, выглядывала Лена.
— Ну? — мрачно произнёс он.
— Что — ну?
— Не прикидывайся. Лена мне всё рассказала.
Сдала всё-таки, коза тщедушная.
— Славя меня задолбала, — призналась я без особых терзаний, — и если ты собираешься заставить меня сделать то, о чём мы оба сейчас думаем, то спешу тебя разочаровать — я ни о чём не сожалею и извиняться не собираюсь.
— Анна, — он положил руки мне на плечи, — так нельзя. И я не о том, что ты привлекаешь ненужное внимание.
— Я не просила никого лезть ко мне со своей помощью, и тем более с расспросами. И убери грабли, — стряхнула я с близнеца с себя.
— Славя хотела контакт с тобой наладить понимаешь, голова садовая? — брат повысил голос, до этого мы обходились стандартной тональностью.
— А моё согласие уже и не требуется?
— Она из-за тебя из библиотеки нос высунуть боится, да и на Лену ты впечатление тоже сильное произвела. Она за обедом для Слави пришла, и теперь на крыльце топчется, ждёт, пока ты уйдёшь.
— Меня это растрогать должно? Сообщаю последние новости: мне плевать.
— Должна же у тебя хоть от чего-нибудь совесть пробудиться!
— Нельзя разбудить то, чего нет,
— Слушай, мы это уже проходили, так себя в обществе вести нельзя. Даже если объявляешь независимость от коллектива, с ним стоит держать нейтралитет.
Этот разговор мне уже наскучил, да и приятным его назвать нельзя.
— Давай сменим тему? Я тут прикинула, с какой вероятностью…
— Да плевать я хотел на вероятности, — оборвал меня брат, оставаясь при этом холодно-спокойным, — я не собираюсь вести с тобой никаких дел, пока ты не извинишься перед Славяной. Можешь считать свои вероятности одна до посинения, а я лучше на улице ночевать буду, чем в одном доме с тобой. Баста! — и он вышел из столовой.
— Всё равно вернёшься, деваться тебе некуда! — бросила я ему вслед, выбежав на крыльцо. Ответом мне был продемонстрированный через плечо средний палец.
***
— Давай прикинем чисто математически, с какой вероятностью в одной вселенной могли произойти независимо друг от друга все аномалии с момента нашего первого контакта включительно?
— Если не брать в расчёт твою теорию матричного бытия, эта величина будет стремиться к нулю. Хотя нет, берём стремящуюся к нулю величину и возводим в четвёртую степень. Да, где-то около того.
— А если брать, то примерно со стопроцентной.
Я встала с кровати и слегка — ньютонов сто — сто двадцать — приложилась лбом о шкаф, после чего прислонилась к нему спиной и медленно сползла вниз. Всё вышесказанное безо всяких разговоров было очевидно, но вести диалог было… Не знаю, правильнее что ли? Увы, разговор с собой не клеился. Это вовсе не то же самое, что с Андреем — некого обвинить в идиотизме.
Впрочем, я ему нужна не меньше, хотя вряд ли он это понимает. Деваться нам друг от друга некуда и рано или поздно, он вернётся сам, так что ни слёз, ни охов-вздохов в этот раз не будет — незачем переживать из-за несуществующей проблемы.
— Выходит, ноги у всей этой чертовщины растут из одного места. Осталось понять, природное это явление, либо антропогенное…
По дверце шкафа приходится серия ударов. Нет, это никуда не годится. Фиг с мебелью, не жалко, а вот тыльная сторона черепной коробки вместе с содержимым имеют пока что некоторую ценность.
Входная дверь чуть приотворилась. В щель просунулась голова Алисы, а затем и вся рыжая целиком.
— Уже в курсе? — начала я, не церемонясь с приветствиями.
— Спрашиваешь, — отозвалась рыжая, — вы на глазах у всего лагеря разругались. Свезло, что мелкая по недоразумению до обеда всё не разнюхала — живо бы ОДэ сдала, но лучше бы всё равно тебе с ней не пересекаться.
— Выходит, — вздохнула я, — надо в эмиграцию валить. Тут меня в первую очередь искать будут.
я поднялась с пола и отряхнувшись, вышла на крыльцо.
— И куда рванёшь? — донеслось из домика. Алиса демонстративно улеглась на моей кровати, давая понять, что перекантоваться за дверью с «весёлым Роджером» — не вариант. Нет, вредность и прочие мелкобуржуазные замашки тут ни при чём. У, с вашего позволения, подруги ОДэ меня станет разыскивать сразу, как убедится, что пуста официальная резиденция. В тот же момент в голову пришла ещё одна идея.
— А что за старый корпус, о котором вы перед обедом спорили?
— Его с берега видно, — рыжая лениво приподняла голову, — было бы, если б лесом не зарос.
— Крыша ещё цела?
— Ты что, сдурела? — Алиса, сообразив, к чему я клоню, вскочила с кровати и пулей долетела до меня.
— Давно. Вечером туда, как и договаривались, приводи брата, к этому времени он должен уже остыть. А пока я буду балдёжно проводить там время — с этими словами я вновь вошла внутрь, вытащила из шкафа сумку и начала паковать в неё всё необходимое, — у тебя спички есть, Алис? Мало ли, ночью костёр разводить придётся…
— Точно двинутая, — Алиса выглядела не на шутку обеспокоенной, — ну вас на фиг, психи, сами в старый топайте, а я — пас! — она соскочила с порога на землю и изобразила попытку уйти. Именно изобразила, потому что разговор был не окончен.
— Да что не так-то? — бросила я ей вслед.
— Я же как думала — зайдём туда минут на пять, да и назад… Ну, попетляли бы для хохмы по лесу…
Сорвиголовы, боящиеся заброшенных построек в природе не существуют.
— Двачевская, ты чего боишься? Не люди же там пропадают, в конце концов…
Судя, по реакции Двачевской, это была отличная догадка.
— Вот, чёрт. Он ведь не просто так заброшен?
— В прошлый год я тоже сюда в первый раз попала, — Алиса старалась звучать очень, очень убедительно, — нас старшаки тоже всё пугалками по ночам кормили про заброшку эту. По началу мы тоже не верили, пока Юрик Семецкий по приключениям не изголодался. Не знаю, чего такого этот олух там насмотрелся, только потом его три дня таблетками пичкали — заснуть не мог. И знаешь что ещё? Ещё я не планирую поседеть, да и шифер мне мой дорог.
Рассказ Алисы в сочетании с рекомендацией в записке от себя любимой убедили меня, что идея обжить старый лагерь — мягко говоря, не очень. Да что уж там, чертовски глупо было бы к этим рекомендациям не прислушаться, так что я пообещала рыжей, что не стану партизанить настолько далеко от действующего лагеря, в обмен на обязательство устроить мне и брату примирительную встречу.
— Анна, — заговорила Алиса пару минут спустя, глядя на то, как я собираю себе на время изгнания нехитрый провиант из тех припасов, которыми меня и брата снабдили «родители» (нет, я понимаю, что вряд ли по окончании смены мы сможем куда-то деться кроме как поехать домой, но вот в существовании в этом мире некой супружеской пары, что признает нас за своих чад у меня уверенности никакой нет, и о пресловутом «доме» и речи не может идти), — не пойми меня неправильно, я всецело на твоей стороне, Феоктистова своё получила не зря, но на кой усложнять-то? Всё равно рано или поздно вожатая до тебя доберётся и принудит к публичному покаянию.
— Алис, на будущее — разумеется я могу извиниться просто для формы. Более того, мне придётся это сделать. Однако, это не главное, как и то, что я не раскаиваюсь. Важнее донести до других, что мои извинения это пустой звук и мне исключительно похрен на всю ситуацию, как бы она ни выглядела. Так, в дальнейшем меня будут меньше дёргать из-за подобной ерунды.
— Ну-ну, — задиристо ухмыльнулась Двачевская, — трудно бы тебе было в моём дворе с такими убеждениями.
— И тем не менее, в своём я как-то с ними до своих два… семнадцати дожила и останавливаться на достигнутом не планирую.
Окончание сборов было ознаменовано погрузкой тёплой одежды — задерживаться там до ночи в мои планы не входило, но случиться может всякое. Опробовав сумку на вес, я всё-таки вытащила из неё юбку-шотландку и переоделась заранее. Теперь осталось только выдумать способ незаметно прошмыгнуть на другой конец лагеря. Всего-то, ага. Наиболее безопасным выглядел вариант обойти жилой квартал седьмой дорогой и выйдя к флигелям кружков, прижаться к забору и пилить вдоль периметра. А там уже и до границы лагеря рукой подать. Алиса мой план не приняла, апеллируя к тому, что есть более простой маршрут вдоль административного корпуса. Слушать возражения она тоже не стала.
— Ходу, Киса! Если нас догонят, не могу поручиться за целость вашего пенсне! — с издёвкой процитировала она «Двенадцать стульев».
— Тоже мне, Алиса Сулейман Берта Мария Бендер-Бей, — огрызнулась я, — блюдо под рубашку засунуть не забудь.
На открытом участке пути, пролегавшем по спальному району всё прошло гладко — наш партизанский отряд, не встретив сопротивления и, что самое важное, без свидетелей миновал перекрёсток и растворился в зарослях между двумя бочками. Теперь здание администрации отделяла от нас с рыжей ещё одна такая же улочка. Однако, едва я успела начать продираться вслед за товаркой сквозь куст, как та моментально затолкала меня обратно и сама юркнула вслед за мной, не считаясь с потерями в виде царапин и рискующей придти в неприглядное состояние формы.
— Что за… — её действия застали меня врасплох из-за чего аналитический отдел мозга снова запаздывал.
— Шшш! ОДэ! — прошипела Алиса в ответ.
Я быстро выглянула из-за куста. Со стороны площади действительно приближалась вожатая. Тут у меня в голове пискнул маленький человечек, отвечающий за мат. Я дёрнулась в отступление.
— Куда, дура? — взвилась Алиса, хватая меня за запястье — кустами зашуршишь и хана!
Кусты, в подтверждение её словам, зашелестели — притянутая Алисой, я выпустила уже отогнутую ветку из второй руки.
Ну кто тебя просил озвучивать? Закон Мерфи никто пока не отменял.
Вожатая, само собой, уподобляясь псу-пограничнику, в тот же миг сорвалась с места и ринулась в нашем направлении. Это был полный провал, как вдруг…
— Ольга Дмитриевна! Ольга Дмитриевна!
Я узнаю этот дефектный звук «л»! Мику, «спасибо» второй степени тебе!
— Мику? В чём дело? — вожатая отпрянула от зарослей, в которых тем временем, напряжённо бухали две сердечные мышцы. Надо будет перед интуристкой потом проставиться.
— Вы не знаете, где я Алису могу найти? Мы ещё утром договорились в кружке после обеда встретиться, я её уже час прождала, и в домике её тоже нет…
— Так значит, ещё и Двачевская пропала, — протянула Ольга Дмитриевна задумчиво, — вот что, Хатсунэ, проверь в доме ещё раз, а я пока…
— А кто ещё пропал, Ольга Дмитриевна? Может лучше тогда отряд собрать для поисков? Я сейчас сбегаю, позову ребят…
— Близняшка где-то от меня бегает… Нет, Мику, остальным и так есть чем заняться…
Едва прочухав, что ОДэ находится под акустической атакой и шевелящиеся кусты более никому не интересны, мы с Алисой поспешно ретировались под бодрый стрёкот японки назад, кое-как раздвинув растительность позади себя, после чего что есть духу рванули в сторону, где по заверениям Двачевской находилась тропинка до музкружка. Только выбравшись на пятачок перед оным, мы позволили себе отдышаться.
— Фух, пронесло… ещё бы немного и… — Алиса облокотилась на стену клубного домика — от библиотеки кроме габаритов, он отличался здоровенной верандой в половину своей площади.
— Ага… если б не вожатка, Мику нас точно до смерти бы заболтала.
Мы зашлись в кратком приступе смеха.
— Ладно, теперь куда?
— Теперь — по твоему плану, — ответила рыжая, — Мику пусть и своя в доску, но болтушка ещё та, так что на глаза ей лучше не попадайся. Сейчас в ту сторону до забора дуй, а там по ситуации. Ну, удачи!
— Погоди, Двачевская, а ты разве не со мной дальше?
— А чё я? Давай-давай сама дальше, а мне алиби нужно, — она перемахнула через заграждение на веранде и подёргала дверь — заперто.
— Лентяйка, — бросила я ей. — Тебя во сколько с братцем ждать?
— Тут уж, как карты лягут, — сообщила Алиса, выходя с веранды. Она обошла постройку сбоку и добавила:
— Как я всегда говорю: «если закрыты двери, ищи открытое окно», — послышался уже знакомый звук испытываемой на прочность оконной рамы. Хлопнувшая створка окна только упрочила мою догадку — Алиса влезла внутрь через открытую форточку.
— Ещё и медвежатница, — с презрением заявила я.
— О-ольга Дмитриевна-а! — нараспев протянула рыжая, — а идите сюда…
— Ладно, ладно, ухожу.
***
Добравшись до лагерных ворот, я решила подкорректировать план побега. Зачем изголяться над окнами, а в моём случае над дырами в заборе, когда можно выйти через парадную дверь? Проще говря, проверив округу на наличие лишних глаз, я приоткрыла одну из створок и аккуратно выбралась на свободу. Дальше была уместна фраза из расхожего анекдота — «и всё бы у них наверняка получилось, если бы…»
— О, здорово, Анна! — я так и замерла, не отпуская ворота и выпучив глаза.
— Сыроежкин, ты? Чего людей пугаешь? Ты что вообще тут забыл?
— Да вот, понимаешь, — недотёпа Электроник почесал в затылке, — в самоходку до старого корпуса собрался.
— И ты вот так просто мне об этом говоришь? Не боишься, что сдам?
— Так ведь ты тоже территорию лагеря покинула, — он заговорщицки подмигнул, — или себя тоже сдашь? Кстати, а чего без Андрюхи?
— Мелкая бытовая ссора. Разве ещё не весь отряд в курсе?
— А, — отмахнулся он, — мы с Шуриком с утра в клубе торчим, даже на обед не ходили. Я вот сам только выбрался.
— А тебя, значит, эти страшилки о старом лагере не пугают?
— Страшилки вожатые выдумывают, чтоб народ туда совался поменьше, — заявил Электроник с авторитетным видом. — Здание же ветхое, если кто покалечится — проблем не оберёшься. К тому же, материалисты отвергают существование сверхъестественного.
— Ага. И ты там что забыл?
— Ну-у… — Сыроежкин замялся, — Шурик называет это… погоди, сейчас вспомню… Экспо… экспроприацией бесхозных материальных ценностей, во!
— А. Мародёрство. Что же там такого ценного вам приглянулось?
— Там под самим зданием подземелья есть, — Электроник перешёл на шёпот, — Шурик считает, что это после военных осталось, тут полигон раньше был. Они старые, довоенные ещё судя по всему. Мы в прошлую смену их нашли, и когда нужны какие-то сложные запчасти… сама понимаешь. Только ни кому ни слова.
— Как рыба — пообещала я, — ну, удачи.
— Слушай, я тут подумал, а ты сама… если не занята, конечно… ну, не хочешь со мной?
О, нет. Только не я.
Вот уж чего-чего, а романы посреди сумеречной зоны завязывать это последнее дело. Тем более, когда мне есть за кем присматривать и без доходяги-Электроника. И вообще, страшное это сочетание — дебилизм и нигилизм. Брррр.
— В плане?
— Ну, ты вроде тоже… от науки. Я и подумал, что тебе будет интересно посмотреть кое-что.
Как будто там есть на что смотреть. Впрочем, мелочи в нашем с братом положении нельзя упускать, иногда они оказываются весьма важны. А что до промедления, смерти подобного, так на место Тунгусского метеорита первую экспедицию уже при советской власти отправили и никто не помер, а тут всего пару дней повременить.
— Давай в другой раз. Если твоё «кое-что» и впрямь заслуживает внимания, то необходимо будет комплексное исследование, причём с аппаратурой, да и Андрея тоже захватить не помешает. К тому же, я и в самом деле немного занята.
Уверена, Электроник только выдохнул про себя. Пацанва вообще дико нервничает в столь нежном возрасте. Даже когда доходит до вот таких приглашений.
Выйдя на некое подобие тропинки, идущей неизвестно откуда, но известно куда, мы распрощались с Сыроежкиным и тот продолжил свой путь в гордом одиночестве. Ну, а я… да прямо тут и останусь. Коряга для посидеть вон, есть, а сухих веток наломать дело нехитрое, так что я пожалуй, займусь с вашего позволения тем, чем давно планировала. Где там у меня «История СССР…» была?
