Бесконечное лето комната семена

Любовь с первого взгляда (часть 3)

Небо в чашечке цветка (часть 5)

Евгения и Семён сидели, прижавшись спинами к большому дереву и смотрели на ночное небо.

Слёзы радости давно высохли на щеках.

Его рука крепко, но деликатно держала её ладонь.

Оказывается, у неё теперь есть близкий и понимающий человек. Или Жене очень хотелось, чтобы он был таковым.

После длительного разговора выяснилось, что они с Семёном долгое время знают друг друга: они прожили вместе много циклов, но по прихоти этого необычного места, она потеряла память о произошедшем, и знает только начало последней смены.

При других обстоятельствах Евгения решила бы, что её нагло пытаются одурачить, но после необъяснимого попадания в квази-советскую действительность и чудесным образом потери невинности, такие речи выглядели правдоподобно.

Впервые ей стало так легко и спокойно.

— Как ты узнал, что я — это я, а не очередная «кукла»?

— Из твоей медкарты, — он протянул ей бутылку «Экстра-ситро». — При перезагрузке лагеря все куклы возвращаются к исходному агрегатному состоянию, и только ты остаёшься женщиной. По иронии судьбы, я обнаружил это в следующем же цикле после твоего исчезновения. Ты обратилась к Виоле с жалобами на боль в промежности, и медосмотр показал, что это следствие недавней дефлорации. Но в медпункт я залез уже поздно, когда, к величайшему сожалению, все уехали из лагеря...

После этого в каждом цикле я первым делом читал результаты медосмотра. Обычно мне не везло, и тогда я ходил по другим лагерям в поисках тебя. Как же много этих кукол! Иногда мне удавалось найти заветную запись «возраст начала половой жизни — 16 лет».

— Вообще-то мне двадцать уже! Было... когда я садилась в автобус... Сколько же лет прошло??? — ахнула Женя.

— Вопрос риторический. Я тут несколько жизней точно намотал. Это если не считать «реальную жизнь» после возвращения из лагеря до нового цикла. И что есть «реальность»? Я давно уже не знаю...

Они задумались.

— Так вот, иногда я находил тебя, но ты вела себя так же как эти куклы. До сегодняшней ночи я считал, что ты обиделась. Я ломал голову, чем мог ранить тебя, пытался разговорить, просил прощения, сам не зная за что... Но ты отказывалась признавать меня, смена кончалась, и всё по новой... Наверняка мы встречались чаще, просто ты не всегда сознавалась Виоле, что уже не девственница.

— Неужели я так никогда и не вспомню эту часть жизни?!

— Может быть, вспомнишь со временем. Я тоже далеко не сразу вспомнил сотни циклов, сотни жизней...

«И наверняка, сотни девушек!» — поморщилась Женя, но решила не думать о тех, кто был до неё.

— Смотри, это утренняя звезда! — Семён указал на светлеющий небосвод.

— Красивая...

— Моргенштерн, «утренняя звезда», — протянул он улыбчиво. — Твоя фамилия подходит тебе как нельзя лучше. С одной стороны, ты как звезда, предвещающая скорый рассвет, сияющая и, для большинства, недосягаемая, а с другой — шипастая палица, повергающая любого, кто нарушает твой покой. За это я тебя и полюбил.

— Ты меня смущаешь...

— И за это тоже. — Он погладил её по плечу. — А всё же не стоит смущаться своих достоинств.

— Ты говорил,что сегодня цикл кончается, — вдруг с ужасом вспомнила Евгения. — А это значит... — у неё съёжилось сердце, — это значит, что нас опять раскидает по лагерям!

— Не волнуйся, я всё предусмотрел. — уверенно заявил Семён. — Когда при перезагрузке в лагере оказываются несколько копий одного пионера, происходит сбой, и вместо того, чтобы выкинуть в российскую действительность (если хоть одна из них является действительностью), все остаются в Советском Союзе. Поэтому мы просто дождёмся, пока местный Семён уедет вместе со всеми на автобусе. Это наш с тобой шанс — прожить вместе целую жизнь.

— В СССР? У нас же здесь нет ни дома, ни документов...

— В Союзе с этим легче. Скажем, что родни не осталось, что потеряли документы — в лагере нас знают, вожатая за нас поручится. С жильём тоже не проблема — достаточно куда-нибудь устроится на подработку, и нам дадут комнату в общежитии. Всё за счёт государства! Поступишь в Москве на шумеролога, как всегда мечтала, станешь ездить за границу на раскопки. Если в этой реальности Союз не развалиться —будешь жить припеваючи с зарплатами и возможностями учёного, если не повезёт, и настанут голодные года — переведёшься в иностранный институт, с твоим знанием клинописи тебя везде возьмут! Я тут все эти циклы тоже не баклуши бил —приобрёл несколько скиллов, которые не позволят нам пропасть при обоих вариантах развития событий. Всё будет пучком!

— Но я же давно не готовилась... — заволновалась она.

— Да ладно, ты и так всё знаешь! А после трёх семестров на историческом ты всех медалистов обойдёшь!

Его речи звучали обнадёживающе. Евгения успокоилась и приникла к нему.

— Хорошо...

Светало.

— Меня в сон клонит. — говорила она. — Я обычно в это время спать ложусь.

— Поспи, если хочешь. Торопиться нам некуда. — Он заботливо укутал её припасённым пледом.

— А хорошо бы увидеть, как солнце поднимается над горизонтом. Из-за деревьев этого не видно. Вот если бы залезть на крышу библиотеки...

— Да ты всегда любила там посидеть, — протянул пионер, — но сейчас нельзя. Местный Семён уже мог вернуться из леса. Лучше не появляться в лагере, пока все не уедут.

Опустевшая бутылка «Экстра-ситро» была поставлена на землю.

— Ради такого можно и поголодать... — решила Женя.

— Не волнуйся, у меня полно еды в рюкзаке, и в кустах целый бидон компота. Завтра персонал вернётся, чтобы готовить лагерь к следующей смене — скажем, что мы где-то потеряли паспорта и вернулись сюда поискать. А пока у нас впереди целые сутки!

— Меня ведь хватятся!

— Не хватятся — ты же сдала документы вожатой. После Королевской ночи всем будет не до тебя — им бы оклематься и порядок навести. Здесь не принято ждать опоздавших.

— А Славя? Она точно заметила моё отсутствие! — никак не успокаивалась библиотекарша.

— Славя сама всю ночь отжигала. Она всё поймёт и не выдаст соседку.

— Никогда бы не подумала...

— «В тихом омуте...» — ухмыльнулся Семён. — Примерные девочки тоже хотят мирских радостей, просто не любят этого показывать. Тебе ли не знать, — он как-то лукаво посмотрел на неё, от чего её щеки моментально запылали.

Евгения передвинулась поближе к Семёну.

Вдруг она вспомнила про выходку в библиотеке, и вместе с воспоминаниями проснулась обычная женина ярость.

— А зачем ты меня перепугал?! Ещё и юбку задрал, перверт! — она ткнула его локтём под рёбра.

— Прости, я же не знал, что ты потеряла память. Я думал, что ты сознательно меня избегаешь и общаешься со мной как с полудурком, как... с обычным Семёном! И вдруг —такая возможность отыграться! И как тут было не поддаться искушению?

«Может, ты и есть полудурок?» — подумала Евгения, но решила оставить эту тему, чтобы не разрушать идиллию — первую романтическую идиллию на её памяти.

— А память у меня, оказывается, девичья, — усмехнулась она, укладывая голову на его плечо. — Забыла самое важное!

— Настолько девичья, что не помнит о том, что уже не девичья, — смеялся он, одновременно поправляя на Жене плед.

Глаза начинали слипаться.

— Я засыпаю...

— Спи. Сейчас можно поспать. — он нежно гладил по волосам. — У нас впереди целые сутки в лагере, оставшемся для нас двоих.

Семён рисовал слишком радужные перспективы, чтобы они были правдой.

— А если вдруг всё пойдёт не по плану, и нас раскидает по разным циклам? — Евгения говорила, не открывая глаз.

— Тогда я опять тебя найду! — он снова поцеловал её в лоб, и на этот раз, долго. — Только не стесняйся сообщать Виоле, что уже ведёшь половую жизнь.

Небо в чашечке цветка (часть 4)

— Пришла пора выяснить наши отношения раз и навсегда! — Персунов решительно двинулся ей навстречу. — И либо мы разойдёмся и больше не будем докучать друг другу, либо ты наконец объяснишь своё поведение и скажешь, на что обиделась, а потом мы придумаем, как справиться со всеми проблемами, Евгения Мицголовна Морозова! Или вы предпочитаете, чтобы я обращался к вам по фамилии из того мира, фройляйн Моргенштерн?

Она побледнела.

— Откуда ты знаешь мою настоящую фамилию?

— Вы же сами мне про неё рассказали! Красивая фамилия — единственное, что вам досталось от папеньки, полуеврея немецкого происхождения...

Женя стояла как громом поражённая. Этот наглый пионер, которого она считала неуверенным в себе оболтусом, владел всеми её секретами.

— Как... как ты узнал?.. — шептала она. — Я же никому не признавалась в лагере!

— Да брось уже! Поздно играть в неведение после того, как сама поведала всю подноготную о своём житии в Усть-Пиздюйске: про маман — простого терапевта в районной поликлинике, зарплаты которой едва хватало на еду. Про окружение «из тех, кто сидел, и тех, кто получил красные корочки раньше судимости»; про тупых одноклассников, про впадающих в маразм учителей... О своей страничке Вконтакте «EugeniaMorgendorfer» с псевдонимом в честь любимой героини. О том, как мечтала стать шумерологом, и пыталась учить клинопись по найденным в интернете материалам, но ваших семейных доходов не хватило даже на билет до ближайшего города, где есть ВУЗ с такой специальностью; и поэтому ты устроилась работать за 8 тысяч в книжный магазин — единственный настоящий книжный в вашем городе, а не жалкую лавку между пиратскими дисками и ликёроводочным отделом. Как твоя психованная маман требовала отдавать половину зарплаты ей, поскольку «ты уже совершеннолетняя — мне за тебя льгот больше не дают!». Как через год, так ничего и не скопив, тебе пришлось поступать на обычного историка в областном центре, в надежде съехать от родительницы. Но с общагой тебя прокатили, поскольку до твоего Усть-Пиздюйска всего-то два часа с гаком на электричке, а по институтским нормативам —непонятно кем составленным, но понятно с какой целью — общежитие положено живущим в трёх часах езды, а всем остальным — только «при наличии свободных мест», и тебе пришлось переводиться на вечернее, чтобы учиться, работать и снимать квартиру вместе с двумя овцами,которые думали только о гулянках и учились с тобой потому, что «родители сказали поступать», а на вечернем низкий проходной бал. Да и качество образования в зачуханном провинциальном ВУЗе, мягко говоря, тебя не радовало,хоть и позволяло, особо не напрягаясь, получать полторы тысячи повышенной стипендии. И что попадание в «Совёнок», при всех его ограничениях и скуке, ты восприняла как единственную удачу в своей жизни...

Евгения не могла пошевелиться от потрясения. Она вдруг ощутила себя Маргаритой, стоящей пред Азазелло, коий выдавал её самые сокровенные тайны.

— Ты... тоже из другого мира?

Семён подошёл к ней вплотную и пристально посмотрел в глаза сквозь свою чёлку. У Жени замерло сердце.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Вроде бы всё помню... Как садилась в автобус, уснула, а проснулась здесь... Как ты появился в начале недели...

Он тяжело вздохнул и поник.

— То есть про другие циклы ты не помнишь?.. А свадьбу?! Нашу свадьбу ты помнишь?

— Свадьбу??? — ахнула она. — Какую ещё свадьбу?!

— Тот спектакль, когда мы были женихом и невестой! — вскричал он взволнованно. — Все думали, что мы только играем, но для нас это была настоящая свадьба. Публичный поцелуй... Это после нашей свадьбы в лагерях появилась традиция устраивать костюмированные мероприятия в конце смены.

Надежда в голосе Семёна сменилась отчаяньем.

— Что — и потом, потом тоже не помнишь?

— Чего я не помню?

— Нашу брачную ночь! — в его глазах заблестели слёзы. — Для тебя это был первый раз!

Евгения густо покраснела. Повезло, что в темноте это вряд ли заметно.

«Так вот оно как...»

После попадания в «Совёнок» она обнаружила, что больше не является девственницей. Хотя совершенно точно знала, что была таковой, когда садилась в злосчастный автобус.

Вообще-то, Женя давно мечтала о сексе. Её повзрослевшее тело вожделело нескромного мужского внимания, требовало плотской любви. И она тяжко томилась от желания, сжимала бёдра, натыкаясь на откровенную сцену в книге или арт-хаусном фильме, запиралась в ванной и направляла тёплую струю воды под нужным углом, до самозабвения ласкала своё тело, всякий раз оставаясь в комнате наедине со своей страстью, и фантазировала, часто фантазировала: каким же он будет — её первый раз...

Но среди знакомых не наблюдалось ни одного подходящего мужчины не то, что на роль возлюбленного,а хотя бы случайного любовника. А если бы таковой и появился, шансов, что он ей заинтересуется были ничтожно малы, при её-то коммуникативных навыках и невыразительной внешности...

И каковы же были шок и досада, когда, оказавшись в лагере, она случайно выяснила, что сексу неё, по всей видимости, был, но она совершенно не знает с кем, а главное, когда! Когда, когда это могло произойти, если она прекрасно помнит все события до поездки и после пробуждения в «Совёнке», и даже номер 410 на боку автобуса??? Но само соитие совершенно не отложилось в памяти!!! И даже никаких смутных ощущений не осталось... До чего обидно! Просто свершившийся факт вместо ожидаемого наслаждения!

А теперь этот странный пионер утверждает, что он и есть её первый мужчина!

— Ты же... ты же после приехал...

«Хвала всем богам, это был не Электроник!»

Первый урок (часть 3)

ОД взяла рюмку в руку и, похоже, собралась снова толкнуть речь:

— Я поднимаю бокал за силу, что управляет миром. За великую силу, что заставляет людей совершать подвиги и убивать друг друга. За силу, которая вдохновляет творить поэтов и художников, которая примиряет заклятых врагов. За единственную силу, которая способна создавать новую жизнь. Я хочу выпить за ту Великую Силу, что сближает людей — за Любовь.

— Хорошо сказано! — искренне впечатлился Семён вдохновенной речью и чокнулся рюмками. — За любовь!

В этот раз он занюхивал не рукавом, а голым предплечьем. И краем глаза заметил, что вожатая наклоняла голову куда-то вбок и вниз.

«Наверно, тоже занюхала рукавом», —сперва подумал он, а потом опомнился. — «У неё же нет рукавов! Она что... занюхивает грудью?!!»

В голове всё поплыло: то ли от выпитого,то ли от возбуждения.

— Что-то душно, надо форточку открыть. —попросил он.

Вожатая встала, и Семён залюбовался её полногрудой фигурой, плотно обтянутой вечерним платьем, с вызывающе открытым декольте и бесстыдно торчащими сосками. Они словно призывали: сожми нас!

— Ты в порядке, Сёма? — обратилась к нему Ольга Дмитриевна. — Тебя не мутит?

— Не, всё нормально.

— На вот, возьми, — она протянула ему булочку.

Семёна совсем не мутило, но ему не хотелось отказываться от заботы — о нём крайне редко заботились женщины, а красивые взрослые женщины —никогда. Он откусил немного, прожевал и тут же отложил булку в сторону.

— Ещё по одной, и будем закругляться. —заявила ОД.

Семёну теперь вовсе не хотелось закругляться, но он не стал спорить.

«Интересно, а её сильно штырит?»

Красивая до умопомрачения женщина наливала самогон в его рюмку, а он откровенно пялился в её декольте, совершенно позабыв о приличиях.

«У неё же сиськи размером с мою голову!Это даже не дыни, это арбузы!»

— Сёма, а давай на брудершафт.

— Давайте! — он не нашёл причин для отказа.

Вожатая, покачивая своими спелыми«арбузами», прошлась по комнате и села на кровать Семёна, почти вплотную.

— Бери рюмку, — сказала она.

— А тост?

— Тебе нужен тост? Придумай сам.

Семён уже тяжело соображал:

«За дружбу! Нет, не то... Мы же на брудершафт пьём — за братство! Какое братство, она же женщина... Тогда за сестринство! Ерунда какая-то... За любовь! Уже пили...»

Так ничего и не придумав за то время,что они складывали руки, он решил сказать первое, что придёт в голову:

— За нас! — и испугавшись, что это звучит как-то дерзко и двусмысленно, сразу поправился. — За наши желания!

— Правильно! — поддержала его ОД. — За исполнение наших желаний!

Они опрокинули рюмки внутрь. Семёну уже не понадобилось занюхивать, а вожатая уткнулась носом ему в воротник.

— Ольга Дмитриевна, что вы делаете?

— Э, нет, Сёмчик, мы с тобой на брудершафт пили — отныне называй меня Ольга. — и шёпотом добавила. — А лучше просто Оля.

Семён ошалел.

— Что, так и говорить при всех — «Оля»?

— Ну, при всех уж не надо. Но, когда мы одни, — говорила она вкрадчиво, — когда мы одни, как сейчас... Когда нас никто не услышит...

Семён чувствовал жар её тела, находящегося всего в паре сантиметров от него. От этого перехватывало дыхание.

— Сёма, я хочу задать тебе откровенный вопрос, — дохнула она алкоголем прямо в лицо.

 —А до этого весь вечер неоткровенные что ли были?

Ольга понизила голос:

— Этот вопрос очень откровенный.

И, не дожидаясь разрешения, спросила:

— Ты когда-нибудь делал это?

Семёна бросило в дрожь.

— Что «это»? — не поверил он, что она имеет в виду что-то непристойное.

— Ты был как мужчина с женщиной? — она приблизилась вплотную к его лицу. — Ты был в женщине?

Семён инстинктивно попытался отпрянуть,но отстраниться ему было некуда — он осознал, что зажат между стеной, столом и её «арбузами».

— Ольга Д... Ольга! Зачем вы, ты это спрашиваешь?

— Это моя обязанность как вожатой —знать всё о моих пионерах.

Семён потерял дар речи.

— Не бойся. — успокаивающе говорила она,при этом её мягкая грудь как бы невзначай касалась его плеча. — Какой бы ни была правда, в этом нет ничего постыдного.

Семёну всё равно не хотелось отвечать.

Ольга положила ладонь ему на бедро. Она была горячей, но его кожа всё равно покрылась мурашками.

— Это же неприлично... — только и смог промямлить Семён.

— А мы никому не скажем. — зашептала Оля ему прямо в ухо. — Ну же, признайся: ты занимался сексом? — и лизнула шею.

— Нннет, не довелось... —пришлось ему сознаться.

— Ничего страшного, — она поглаживала его бедро. — Это нормально для твоего возраста. Главное, чтобы было желание.

— Какое? — Семён уже плохо понимал, что происходит.

— Сильное. — продолжала шептать Ольга. —И крепкое.

Она просунула руку в его штанину. Семён почувствовал, что к его другу прикасается что-то мягкое и горячее.

— Это мой долг как вожатой — заняться твоим половым воспитанием, — она расстёгивала ремень второй рукой.

Семён не мог сопротивляться. Не хотел. И не думал.

Ольга встала с кровати и присела на корточки прямо перед ним. Её огромные груди легли ему на колени.

— Я стану твоей первой учительницей, —сладострастно шептала она, стягивая шорты.

Самая мужественная часть Семёна вырвалась наружу, беззастенчиво выставляя миру напоказ все его потаённые желания.

— Это будет самый приятный урок в твоей жизни!

У Семёна всё поплыло в глазах. Теперь он мог только стонать от удовольствия.

Получено достижение «Первый урок»

По традиции, рассказ — мой, картинка — чужая (малость доработанная мной)

Королевская ночь (часть 3)

Закончив с порошком, Славя принялась расплетать свои роскошные косы и являть миру свои ещё более роскошные волосы.

«А ведь я впервые вижу её с распущенными волосами. Даже тогда, в бане, она их не распускала...» — и Семён почувствовал,что от нахлынувших приятных воспоминаний кровь приливает к лицу. И не только к лицу. — «Хорошо, что в сумерках незаметно!»

Затем она развязала пояс на платье и сбросила его рядом со своей сумкой.

— Ты тоже снимай ремень, — она сказала это легко и непринуждённо.

— Зачем это? — у Семёна дух перехватило от этой просьбы. Он не был готов к такому повороту. Особенно его нижняя часть, к коей сейчас не хотелось привлекать внимание девушки.

— Пришла пора как следует распоясаться, — совершенно серьёзно ответила она.

«В каком это смысле?» — не понял он. — «Наверное, фигура речи такая. Или она тоже думает об этом?»

— Тебе помочь? — словно издеваясь,предложила она.

Вместо ответа Семён поскорее избавился от ремня.

Славя достала из своей сумки пластмассовую банку, перелила из неё какую-то жидкость в металлическую посудину оттуда же и подошла к нему.

— Испей из моей чаши, добрый молодец! —сказала она приветливо.

Он насторожился, но её улыбка была настолько доброй, что не доверять ей было совершенно невозможно.

Семён принял чашу. Пахло травами.

— Постарайся выпить побольше, —попросила девушка.

Он начал пить. Вкус оказался необычным:горьковатым, как отвар из лекарственных трав, и с каким-то привкусом... грибным что ли?

— Это из тех грибов, что мы собрали, —пояснила она.

Он хотел выпить всё, чтобы порадовать её, но из-за горечи не смог поглотить и половины.

— Молодец! — Славя смотрела на него одобрительно. — Теперь мой черёд, — и выпила всё.

— Благодарю тебя, красна деви... — хотел подыграть Семён, а вместо этого закашлялся.

— На, запей, — она протянула ему походную фляжку.

Этот напиток оказался намного приятней:он был медовым и, по-видимому,  с градусами.

— Я положу фляжку возле сумки. Если захочешь ещё — пей, не стесняйся, — улыбнулась Славя.

Стемнело.

— Скоро начнём. — сообщила она. — Делай во время обряда, что я попрошу. Не бойся, ничего сложного.

Славяна подошла к центральной куче,положила в сухую траву две палочки и принялась тереть одну из них в ладонях.

— У меня зажигалка есть! — Семён похлопал по карману.

— Для купальского костра нужен живой огонь, — серьёзно изрекла она. — Ты уже придумал, какое желанье загадаешь?

«Не хочет — как хочет», — ничего не ответил он и лёг на траву, подложив руки под голову.

 Ещё несколько дней назад у Семёна было единственное желание — поскорее вернуться домой, к любимому компу с двачами и аниме. Но сейчас, после всех приключений,ему вовсе не хотелось уезжать из лагеря. За эту неделю с ним случилось больше приятных событий, чем за всю жизнь! Где он ещё встретит столько милых девушек,которые ему искренне рады? Они успели стать для Семёна близкими, как будто родными. Да он, скорее, хотел бы никогда не покидать «Совёнок», весело проводя время с дорогими сердцу пионерками!

Сухая трава начинала разгораться. Семён любовался на серебристые звезды и полную луну. В городе такого не увидишь! В какой-то момент он отчётливо разглядел, как то ли женское, то ли кошачье лицо на Луне ему подмигнуло!

Он встал. Костёр взмыл высоко-высоко,казалось, что выше деревьев, почти до неба. Стало очень светло. Не как днём, но всё равно очень светло, и цвета вновь стали яркими и насыщенными. Или даже ярче?

 У Слави в руках появился обыкновенный музыкальный бубен (Семён видел такой в музклубе).

Тум! Тум! Тум!

Славяна взяла в одну руку фляжку с медовым напитком, в другую руку уже знакомую коробочку с солью, вышла в центр круга рядом с костром и, сосредоточенно глядя куда-то под ноги, торжественно произнесла:

— С праздником, Матушка-Сыра-Земля! — и пролила немного жидкости на землю.

Она посмотрела вверх.

— С праздником, Небо-Батюшка! — высыпала в костёр горсть порошка, который немедленно заискрился в пламени и вознёсся ввысоту.

Затем она сделала несколько шагов рядом с костром и посмотрела в огонь.

— С праздником, Огонь! С праздником,Водица! — и плеснула в костёр из фляжки, что никак не сказалось на мощи пламени.

Славя отложила фляжку к сумке и направилась куда-то к краю круга.

— С праздником, Восток! — она бросила немного порошка за черту.

«Как она определила, где здесь восток? В лесу, в темноте?..» — удивился стоявший в безмолвии Семён. — «Наверное, запомнила,когда была здесь днём».

Славя повторила ритуал в каждую сторону света.

— С праздником, Сивер! — провозгласила она, после чего закончила ходить по кругу и вернулась к центру.

Она насыпала на ладонь оставшуюся щепотку порошка.

— С праздником, Ветры буйные! — сдула его и бросила пустую коробочку в костёр.

Потом она подошла к клёну с ленточками. Как же они пестрили в костровом зареве! Или так только казалось?

Девушка обняла дерево.

— С праздником, зверь рыскучий и гад ползучий, птица в небе и рыба в воде, — постепенно её речь становились всё громче и чувственней, — все существа, живые и мёртвые! С праздником, весь свет белый! — Последнюю фразу она выкрикнула в экстазе. — Купала!

Разомкнув объятия, она наконец-то обратилась к Семёну:

— С праздником, Сёмушка! — и указала на кучу с дровами. — Помоги мне дотащить.

Выяснилось, что к куче прислонено велосипедное колесо. Он был уверен, что оно из комнаты Алисы и Ульянки! Только вместо шины обмотано ветошью и надето на длинную палку.

Они взялись за палку с разных сторон и понесли его к костру.

— Оно как Солнце, — сказала Славя с таким видом, как будто это должно было всё объяснить Семёну.

Пламя к тому времени уменьшилось, так что они смогли осторожно поднести колесу к огню и поджечь.

— Гори-гори ясно! — вскричала она как пьяная.

— Теперь идём вон туда, — она махнула рукой куда-то в сторону.

Семён пожал плечами и потащил его куда-то к краю поляны. Остановились недалеко от черты. Крупный порошок на ней,действительно, заметно блестел от горящего колеса.

— Видишь, там склон, — объясняла девушка. — А внизу маленький прудик. Нам нужно толкнуть посильнее, чтобы колесо докатилось до него.

Они принялись его раскачивать в воздухе.

— Готова? — решил проявить инициативу Семён.

— Да, бросаем!

Огненное колесо полетело с холма, несколько раз приземляясь и подпрыгивая, после чего покатилось среди травы и скрылось из вида где-то внизу за деревьями.

Казалось бы, просто горящая фиговина —но смотрелось это очень эффектно.

Через пару секунд они услышали громкий бултых.

— Хорошо получилось, — Славя посмотрела на Семёна с явным одобрением. — Так пожара точно не будет.

Рассказ — мой, картинка — чужая

Всё началось с лужи. 3

Дилинь! - телефон отвлек меня от бесцельного тупежа в интернет.

СССР:

Привет. Как планируешь НГ отмечать?

Точно. Декабрь же близится к концу, и до сих пор я этот факт успешно игнорировал. Ёлки, гирлянды, стада дедов Морозов и сантаклаусов, всяческие снеговики и снегурочки - все это проходило мимо моего сознания, отброшенное высокоразвитым спам-фильтром.

Athene noctua:

Как обычно. Никак.

СССР:

Серьёзно?!

Athene noctua:

Ага. Буду дома сидеть.

СССР:

Нет, так не пойдёт! Тоже мне придумал! Это же Новый Год!

СССР:

Короче, я к тебе приду.

С меня салатики, с тебя посуда. И шампанское!

Athene noctua:

Детское?

СССР:

Нет, всё по-взрослому будет!

"Что она опять придумала… Есть же семья, друзья всякие - много с кем можно праздник отметить! Почему со мной?!"

Я несколько раз стирал сообщение и начинал писать заново, стараясь сформулировать это мягче. В итоге стёр всё.

Athene noctua:

Ладно.

СССР:

И всё?! Я думала, ты там роман в письмах пишешь, уже десять минут!

Ладно, тогда до встречи!

И куча анимированных сердечек и новогодних гирлянд.

Этот чёртов праздник всё-таки дотянулся до меня. А я так надеялся избежать его щупалец! Шары, игрушки, свечи, бенгальские огни, бой часов, фейерверк… Теперь этого не избежать.

"Хотя ничего страшного. Посидим, перекусим, кино посмотрим или порубимся во что-нибудь. Как всегда."

И теперь у меня новая проблема - купить вина, постаравшись угадать, чтоб понравилось. Плюс закусок. Она обещала каких-то салатиков, но одним оливье не наешься. Кажется, у меня плита умеет греть грилем и крутить вертел…

***

Вроде бы всё было готово. В духовке остывает курица-гриль по рецепту, набравшему максимум лайков. Вроде бы готова, но ещё раз я её тыкать не полезу, и так уже дуршлаг напоминает!

В комнате убрано, стол занял праздничное место посреди комнаты и принял на себя груз вилок-тарелок. Да я даже веник из еловых веток к настенному ковру прицепил, с блестящей игрушкой! Хорошо пахнет, кстати…

"Ну и где её носит, спрашивается?!"

В общем-то, её могут и не отпустить к какой-то непонятной "подруге", которую никто не знает, тем более на всю новогоднюю ночь. Или подвернулся вариант поинтереснее - с друзьями, та же её Алиса, например, могла позвать.

Можно было, конечно, предупредить, что всё отменяется, но… Забыла. Или не захотела. Бывает.

Особо не надеясь на ответ, я настучал в мессенджере:

Athene noctua:

Тебя ждать?

Ответ пришёл через несколько секунд.

СССР:

ЖДАТЬ!!!!!! Без меня не начинать!

Я уже бегу, буду минут через десять!

"Уф."

Забавно. Как глубоко во мне прячется этот страх быть отвергнутым. Так глубоко, что заставляет отгораживаться от всех глухой стеной, лишь бы не дать этому страху шанса стать реальностью. Каков мал он бы ни был - нет, я лучше отвергну этот мир сам!

"И как это коротенькое сообщение способно перевернуть ситуацию - от зависания на краю бездонной пропасти до взлёта в горние выси."

Несмотря на зашкаливающую внутреннюю иронию и ёрничанье, я и вправду был очень рад, что мои опасения оказались ложными. Как, оказывается, много для меня значит эта в сущности совершенно посторонняя девочка…

Она пришла не через десять, как обещала, а через восемь с половиной минут. Вбежала, поставила на пол объемистый и увесистый пакет, скинула капюшон, рассыпав искрящиеся снежинки.

- Салют! Ты ждал? Надеялся? Верил?

- Определённо. Изо всех сил!

И это был не сарказм, хотя по тону этого не скажешь.

- Молодец! Главное - не терять надежды.

Под дутым пуховиком вместо обычных джинсов и футболки обнаружилось платье. Чёрт возьми, настоящее вечернее платье, из блестящей переливающейся ткани, декольтированное настолько, насколько возможно, чтоб оставаться в рамках приличий! Да ещё ожерелье на шее, с блестящей брошью - кажется, это называется "чокер". И пара туфелек на каблуках, извлеченная из пакета.

Укол стыда за свой домашне-затрапезный вид был довольно чувствительным. Но черта с два я сейчас брошусь наряжаться в парадный костюм! Тем более что я его уже столько лет не доставал из шкафа. Наверное, его там уже моль почти доела.

- Отлично выглядишь. - сказал я, ни капли не кривя душой.

- Да, я старалась! Нравится?... Упс!

Она покружилась на месте, давая себя рассмотреть, потеряла равновесие на каблуках и уцепилась за висящую одежду, чтобы не упасть. Я сделал вид, что ничего не произошло.

- А чем пахнет? Ты тоже решил кулинарно поэкспериментировать?

- Ну, типа того.

- Ха! Тебе меня всё равно не победить!

- Да я и не собирался. Добровольно отказываюсь от претензий на первое место, согласен на серебряную медаль.

- Не, ну так неинтересно. А как же дегустация, отзывы, подкуп жюри, интриги и тесты на допинг?!

- А можно без вот этого всего?

- Нет. Без дегустации точно нельзя. Вот держи, доставай аккуратнее!

Она всучила мне пакет с, судя по форме, составленными стопкой салатниками, и мне ничего не осталось, кроме как последовать за ней к столу и заняться сервировкой.

- Ой, времени уже сколько! Давай скорее открывай, пора старый год провожать!

- Иначе не уйдёт?

- Иначе не успеешь попробовать мои салатики! Открывай, у тебя это лучше выйдет.

"Давненько я не открывал шампанское. Всё больше пиво всякое. Как там это делается… "

Сорвать фольгу, открутить проволочку. Так, теперь вцепиться в пробку и выкручивать, стараясь не разломить её пополам…

Бутылка негромко пшикнула, из горлышка потянулась струйка тумана.

- Эй, а где бабах?! Ты точно правильное шампанское взял?

- Правильное, не волнуйся. Просто слишком сильно пробку держал.

- Разливай, надо убедиться. А то вдруг тебя обманули и продали что-то не то? Весь праздник тогда насмарку!

Пена в бокалах быстро поднялась до самых краёв, помедлила, решая - переливаться или нет, и нехотя опустилась обратно. Мелкие пузырьки наперегонки поднимались к поверхности и разлетались брызгами.

- Давай! За старый год.

Ульяна требовательно подняла свой бокал, дождалась мелодичного дзынь - и одним глотком отпила половину. Лихо.

- Ну как, правильное шампанское?

- Ага. Не обманули тебя, вкусное и…

Она прервалась на полуслове, прикрыла ладонью лицо, будто бы собираясь чихнуть, или стараясь этот чих подавить.

-... И пузыристое? - слегка издеваясь, я отпил ещё.

- И в нос шибает! - ответила она, когда предательские пузыри наконец-то улеглись. - Но так ведь и надо, да? А кстати, почему ты ещё не ешь? Пробуй! Я старалась, изобретала. Вот, этот с ветчиной и орехами, а этот - с креветками. Ешь!

Она навалила целую гору на тарелку, сначала мне, потом и себе. Поставила передо мной, и выжидающе уставилась. Пришлось попробовать.

- Ну?!

- Вкусно. Необычно, но вкусно. Сама придумывала?

- Ага. Фирменный рецепт, не вздумай растрепать кому-нибудь!

- Растрепать? Кому это, интересно?

- Ну а вдруг я задумаю ресторан открыть? Это тогда будет особое блюдо, которого нет у конкурентов. Гвоздь программы!

Следующие полчаса были наполнены чавканьем, периодическим звоном бокалов и фразами, произнесенными с набитым ртом, обо всём и ни о чём.

- Представляешь, Алиске экзамен на первое января поставили! И потом тоже подряд идут, блин, я её теперь раньше Старого года не увижу.

- Да уж, подстава.

- По-моему, их препод просто всех ненавидит, и себя в том числе. Я после такого уже не знаю, поступать куда-то, или нет!

- А что тогда делать будешь? Работать?

- Ну хотя бы! Правда, без образования возьмут только в макдональдс… Но зато график строго оговорен!

- Не, мне кажется, это плохой вариант. Образование никогда не повредит.

- Ну ты прямо как моя маман. Это же пять лет потратить! Целая жизнь же!

- Oh, my sweet summer child…

- Чего-о?! Сам ты! Саммер чайлд!

Она картинно надулась, изображая смертельную обиду. Но долго дуться - это же так скучно…

- И вообще! Давай неси свою курицу, теперь я буду пробовать!

И вправду.

Всё началось с лужи. 1

Для создания новогоднего настроения. Иногда, чтоб попасть в сказку - совершенно не обязательно садиться в автобус.

Всё началось с лужи. Обычной зимней лужи, что появляется после обильного снегопада и полномасштабной борьбы со снегом в виде тонн реагентов, высыпанных на дороги. Данная конкретная лужа выбрала стратегически верную позицию - прямо перед автобусной остановкой, так, что только самые ловкие пассажиры могли попасть в автобус, не вляпавшись по щиколотку в бурую солёно-снежную жижу. К счастью, такая ерунда меня не беспокоила - плотно зашнурованные говнодавы позволяли игнорировать большинство капризов современной урбанизированной природы. Правда, ценой асоциального вида, but who cares? Можно подумать, кому-то есть дело до того, насколько модны и ухожены мои ботинки.

На самом деле мне даже не обязательно куда-то ехать. Как-то пробовал прожить целый месяц не покидая квартиры - питался пиццей и сушами, платил карточкой, всякое необходимое тоже заказывал с доставкой… Всё бы ничего, но по истечении этого срока едва в петлю не полез, от серости существования. Человек, как ни крути, существо социальное, даже такой экземпляр, как я. Пришлось ввести правило - не реже раза в неделю выходить на относительно свежий воздух, совершать променад, напоминать себе, как на самом деле выглядят эти забавные существа - люди.

Вот и сегодня - вполне можно было попросить, чтобы оплату перечислили безналом, но я решил разжиться хрустящей наличностью, и заодно пополнить гардероб. Покупка одежды онлайн пока еще не настолько удобна, как оффлайновые магазины - при условии, что удастся избежать назойливого внимания продавцов. Потом можно схомячить какой-нибудь бургер, разглядывая суетящиеся толпы покупателей на нижних этажах ТЦ. Если повезет, все взаимодействие с окружающими уложится в десяток фраз, включая общение с бухгалтерией заказчика.

Забавно, я экономлю слова, как какой-нибудь скряга - монеты. Будто сберегаю их на черный день, тратя лишь на самое необходимое. Например, "нет" - это самая мелкая монетка, которую не жалко бросить попрошайке. Когда у меня хорошее настроение, можно расщедриться на "нет, спасибо". На что-нибудь нужное - например, на рабочие договоренности - можно потратить "постараюсь" или "наверное". А уж сияющий бриллиант "да" я готов вложить лишь в жизненно важное, с твердым намерением получить свои дивиденды.

От размышлений о внутренних обменных курсах - сколько "может быть" соответствуют одному "скорее всего"? наверное, сотня, не меньше - меня отвлекло появление нового персонажа. Персонаж вбежал на остановку и остановился, привстав на цыпочки и вглядываясь вдаль.

Знаю её. Вернее, видел, несколько раз пересекались на этой самой остановке - наверное, учится в школе где-то здесь, классе в девятом… или десятом… а может, вообще студентка? Не, вряд ли. Я, конечно, не бог весть какой знаток, но вряд ли ей больше шестнадцати лет.

Девочка скользнула по мне взглядом и, не найдя ничего интересного, продолжила гипнотизировать взглядом близкий горизонт. Взаимно, спасибо. Именно это мне сейчас и нужно - просто вместе по отдельности ждать автобуса, никак не взаимодействуя. Кстати, что-то долго ничего не едет.

В ушах играл привычный плейлист, поток мыслей лениво тёк от одного предмета размышлений к другому, нигде не задерживаясь надолго. Девочка тоже занималась своими делами - то поминутно лазила в карман за смартфоном посмотреть время, ответить на сообщение или переключить трек, то нетерпеливо притоптывала на месте, негодуя на задержки транспорта - в общем, боролась с невыносимой в ее возрасте скукой как умела.

Впрочем, у юного возраста есть другие несомненные преимущества. Например, если я буду щеголять зимой вот так вот, в расстёгнутой до футболки куртке - не избежать мне недельной простуды, или чего похуже. А она, я уверен, еще запросто бы и мороженого навернула, без малейших последствий.

Или вот - маршрутку она увидела и опознала раньше меня. Подбежала к краю тротуара, взмахнула рукой, призывая остановиться…

Вот тут-то коварная лужа показала себя во всей красе! Какой-то гонщик на скорости, приближающейся к звуковому барьеру, пролетел по крайнему правому ряду, накрывая нас обоих широким крылом грязной ледяной воды.

"М-м-мудило…"

- С-С-СКОТИНА-А-А!

произнесли мы одновременно, я - про себя, а девочка - не сдерживаясь, вслух, и грозя вслед гонщику маленьким кулачком.

Но до исчерпания всего запаса неприятных сюрпризов было ещё далеко.

*ПШШШИХ!*

"Блядь! Ещё и второй такой же! Концентрация сраных мудаков сегодня бьёт все рекорды."

Маршрутка неспешно проехала мимо, демонстрируя нам чью-то объёмистую жопу в широкое окно двери. Посыл Мироздания на сегодня был предельно ясен и донесён в не допускающей иных толкований форме.

Я попытался стряхнуть хотя бы часть грязи и снежной массы, но лишь только больше её размазал по уже заметно промокшим штанинам. Сдаётся мне, никуда я сегодня не еду, а сижу дома и занимаюсь стиркой.

Моя коллега по неприятностям, кажется, была готова взорваться, не умея выразить свои чувства в соответствующих ситуации ругательствах. Увы, девочка, но это приходит только с жизненным опытом.

Досталось ей, кстати, больше чем мне. Стояла ближе к эпицентру, рост ниже, так что второй волной ее окатило с головой, да еще и почти весь заряд пришелся прямо в расстегнутую куртку.

"Ей, наверно, еще через полгорода домой ехать." - почему-то подумал я.

- Эй. Я тут рядом живу. Хочешь, зайдём,  умоешься и обсохнешь?

Интересно, зачем я ей это предложил? Сам не знаю. Имею я право на нелогичные поступки или нет, в конце концов?

Она мрачно покосилась на меня.

- А ты что, этот, маньяк-педофил?

- Он самый. Только такие чумазоиды меня  не привлекают, поэтому и предлагаю сначала умыться.

Недоверчиво изучив меня с головы до ног, она, тем не менее, ответила:

- Ну, окей. Пошли, маньяк, показывай дорогу.

До дома было буквально рукой подать, но хлопающая по ногам заледеневшая ткань доставляла немало неприятных ощущений. Поэтому, когда подъезд окутал нас домашним теплом, у нас обоих вырвался вздох облегчения.

- Заходи, раздевайся. Ванная там.

Я откопал в шкафу первую попавшуюся футболку и протянул ей.

- Держи. Твоя промокла.

Не дожидаясь ответа, я почти бегом отправился в комнату - избавляться от уже осточертевших мокрых джинсов и спасать от переохлаждения самого себя. Через некоторое время услышал, как стукнула щеколда в ванной - видимо, девочка тоже решила сначала решить самые насущные проблемы, а с остальным разбираться уже потом.

Я успел переодеться и даже поставить чайник, когда задвижка щелкнула вторично. Сам собой в мозгу проявился образ - она осторожно ступает через порог, придерживая едва доходящий до середины бедра подол футболки, из съехавшего набок ворота выглядывает плечико с изящной ключицей, стройные босые ступни оставляют на полу мокрые следы…

"Аллё, организм, какого хрена? Утихни! Вечерком посёрфим по порносайтам, а сейчас отвали."

Разумеется, выглядела она совсем не так, как вообразилось мне. Мешковато сидящая футболка была тщательно заправлена в джинсы, на ногах - гостевые тапки, которые я числил давным-давно погребёнными в недрах шкафа в прихожей.

- Чай будешь?

- Буду. И бутерброды тоже.

А ей палец в рот не клади… Я протянул ей нож и хлебную доску, а сам разыскал в холодильнике масло, сыр и палку колбасы. Всё это я тоже протянул ей:

- На меня тоже сделай.

А сам занялся приготовлением чая, обычного, из пакетика. Я чувствовал, как в мою спину то и дело утыкается недоверчивый взгляд, но принципиально его игнорировал. Захочет что-то спросить - спросит, а раз молчит - то и нечего обсуждать.

Когда я повернулся к столу, держа в руках горячие чашки, на хлебной доске уже высилась пирамида нарезанных от души бутербродов - с колбасой и сыром одновременно. По толщине кое-какие из них вполне могли соперничать с макдаковскими бургерами.

- Большому куску рот радуется?

- Я растущий организм, мне позволительно.

Верю. До печальных подсчетов количества съеденных калорий ей еще как минимум лет десять.

- Ну что ж, приятного аппетита, организм.

- А сахар? - деловито спросила она, таская чайный пакетик по чашке туда-сюда.

Я указал взглядом на сахарницу.

- Эй, маньяк. А имя у тебя есть? - спросила она, когда молчание стало уж очень затянутым, а бутерброды почти закончились.

- Есть. Семён.

Строго говоря, для ответа на вопрос хватило бы только первой фразы, но это бы уже граничило с хамством.

- Понятно. Я - Ульяна. Ну так что, маньяк Семён, и зачем ты меня сюда привёл?

- Предложить умыться, почиститься и угостить чаем с бутербродами. Очевидно же.

- Что, и всё? Какой-то ты маньяк… не маньяк совсем. Даже скучно.

Ага, скучно. А то я не вижу, что ты всю дорогу как на иголках, несмотря на всю напускную бойкость.

- Ну уж какой есть. Извини, что разочаровал.

- Да не, ничего. Маньяки - они жутко скучные.

- Что, часто попадаются?

Она состроила хитрую физиономию.

- Это секрет! И те, кто его узнал, больше никому ничего не расскажут!

- Тогда я, пожалуй, воздержусь.

Когда на столе уже почти ничего не осталось, она засобиралась.

- Я твою футболку одолжу? Свою я там прополоскала и повесила сушиться. Завтра зайду, заберу и твою верну. Постиранную и отглаженную!

- Да без проблем. А со штанами как?

- А ты хотел, чтоб я у тебя ещё и штаны оставила?! Я же говорю - маньяк!!!... штаны сухие почти, я их феном посушила.

- Ну ладно, потерплю твою футболку у себя в ванной. До завтра.

- Как штык!

***

Как и обещала, она появилась на следующий день.

- Привет, маньяк! Ждал меня? Я тебе твой наряд принесла, как обещала.

"Хорошо, что ее никто не слышит."

- Не передать, насколько я рад. Буквально минуты считал, в разлуке со своей футболкой.

Она развязала свою торбу, и протянула мне подарочный картонный пакет.

- Доставай!

В пакете и впрямь оказалась моя футболка, поглаженная и аккуратно сложенная. И перевязанная ленточкой. Черная футболка Slipknot, перевязанная розовой ленточкой. И с эшафотным узлом вместо бантика!

Мало того, от свертка исходил какой-то едва уловимый цветочный аромат.

- Ты что, ещё и духами её побрызгала?!

- Ага! Свою футболку-то я заберу, и чтоб не оставлять тебя без объекта фетиша…

Она перестала давиться смехом в ладошку и расхохоталась в открытую.

- Ахахаха! Ну и рожа у тебя сейчас!

"Издевается, паршивка."

- Забирай. Она все там же, на сушилке.

- Эй, а как же чай? Я кексик принесла!

Она извлекла на свет божий что-то в яркой упаковке, и, как бы извиняясь, протянула мне.

Потягивая горячий чай, она вдруг сказала:

- Спасибо тебе, Семён. Ты хороший.

- Да ну?

- Ну да. На самом деле. Хоть и ворчливый, как старый хрыч.

- Я не стар, я суперстар.

- Ну ладно, не старый. Ещё не старый, а уже такой хрыч! Ха-ха-ха!

"Да что ты будешь делать, опять издевается."

- Семён…

- А?

- Я тебя не сильно раздражаю?

- Не сильно. В меру.

- Значит, ты не против, если я иногда буду в гости приходить?

Я вздохнул. До чего надоедливое существо...

- Нет, не против.

- УРРРРРАА!

С победным криком она воздела к потолку и руки, и даже ноги. Гостевые тапки разлетелись шрапнелью по всей кухне. Как будто ей собственный мотоцикл пообещали, не меньше.

- А родители твои не будут против, что ты к постороннему мужику в гости ходишь?

- Не-а, не будут. Знаешь почему?

Она хитро прищурилась и заговорщицки наклонилась ко мне, перегнувшись через стол.

- Потому что я им не расскажу! Вот!

Она некоторое время ожидала от меня реакции, сияя как начищенный кофейник…

- Ну серьёзно, зачем бы мне им говорить? Чтоб они сначала запаниковали, потом запретили, а затем еще и следить стали, как запрет соблюдается? А так все довольны.

- У тебя, я смотрю, все предусмотрено.

- А то!

продолжение завтра