Блин славя бл эротика

Лагерь у моря 2. Часть 38

 

 Страничка на фикбуке. 

 Объект «Зеркало искушения»: запись в информационных файлах Организации.
 Тип объекта: аномалия — артефакт.
 Код: желтый (незначительная опасность)
 Уровень регистрируемого излучения: 3%
 Примечания:

 Есть множество удивительных объектов, которые попали в руки Организации при совершенно обыденном стечении обстоятельств. За ними не приходилось нырять в Марианскую впадину, или с боем отбивать у преступных группировок. Зеркало искушения — один из них. Огромное, высотой в человеческий рост зеркало в фигурной рамке, как раз такой случай. Его принес объект [Доступ запрещен], он вообще много что с собой принес, как — непонятно. Есть теория, что он способен каким-то образом хранить материю в своих порталах. Передал нам его со словами: «Один старик попросил спрятать его там, где не найдут. Ха. Пусть теперь хоть весь свой мир перероют!»

 На резной латунной рамке высечено следующее высказывание: «Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi» (в зеркальном прочтении: «I show not your face but your hearts desire» — «Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца»). Надпись, кстати, соответствует истине. Причем буквально. Объект отражает материю точно так же, как и обычное зеркало, до тех самых пор, пока напротив него не становится человек (эксперименты с животными положительных результатов не дали). Оказавшись под влиянием аномалии, испытуемый видит очень четкий образ, отражающий самые потаённые его желания. Самые глубокие, порой низменные, инстинкты (двух подопытных заключенных после испытания зеркалом перевели на пожизненное), всплывают наружу.

 Объект не способен воздействовать на несколько человек одновременно. Он транслирует образ прямо в разум смотрящего (так, во всяком случае, считает добрая половина аналитиков). Посторонний, пока излучение не переключилось на него, видит только простое отражение. Самое интересное, что зеркало вызывает серьезную психологическую зависимость. Результаты тестов варьируются: как сам эффект, так и биологические маркеры в крови испытуемых (тот же серотонин), у кого-то выражались сильнее.
 Заключение: Держать под строжайшим контролем. Не допускать никого, кроме привилегированных лиц. Использовать в исключительных случаях. Зеркало может стать неплохим способом развязать язык некоторым преступникам.

Доктор В.Ц. Коллайдер.

***

 — И как до такого дошло? — тихо спрашиваю сам себя. Тело почти полностью восстановилось после Катаклизма, регенерация аномалии ещё и не от такого спасала. Моё высказывание относилось, скорее, к пикантности текущей ситуации. Ночь. Дирижабль висел в воздухе прямо над разрушенной поверхностью. Пока мы не восстановим силы, лететь в неизвестность не стоит. Таково было единогласное решение Жени и Кэпа.
 — Ммм, — сонно проворчала Ульяна. Рыжая удобно устроилась на лежанке, уткнувшись носом мне в бок, так что теперь я боялся лишний раз двинуться, чтобы ненароком не разбудить малышку. Не самая приятная встреча с чертовыми членистоногими оставила серьезный, можно так сказать, неизгладимый след на команде. Мелкая, ещё в «Совенке» спокойно ловившая пауков и фасуя прочую гадость в банки, теперь боялась спать одна. Да и кто бы не испугался? Мне и самому страшно, хоть я видел штуки и похлеще, та же Унголиант — паучиха размером с небольшую гору. Ночной кошмар арахнофоба. Другое дело, что показывать свой испуг я никогда не стану, а каково девчонкам? Ульяна, пока не легла ко мне, не смогла сомкнуть глаз. А Женя заикалась, даже вылакав пузырек успокоительного.

 «Оу, ес-с-с! — обрадовался Шиза теплому комочку нежности в кровати, тем более, на ней сейчас одна только майка и нижнее белье. — Давно пора. Через сколько месяцев, ты говорил, ей восемнадцать? Да шучу, шучу, Чувак!»

 Отрешившись от альтер-эго, весьма, кстати, извращенного (!), я погладил спящую малышку по рыжей шевелюре. Бедняжка так изнервничалась, что стоило ей прижаться ко мне, как она сразу провалилась в спасительный сон. Личико Ульяны периодически хмурилось, надеюсь, ей уже не снятся кошмары, и через какое-то время пережитые страхи уйдут окончательно. Да, и надо будет начистить морду хозяйке пауков. Эта мстительная сука точно рано или поздно попробует поквитаться за своих «малышей», и если мы не найдем разлом раньше, чем это случится, будет тяжко. В самом деле, в прошлый раз я наивно полагал, что убил тварь, но каким-то чудом она уцелела! Более того, она узнала меня, не могла не узнать. Эх, как не вовремя! Без доступа к своим основным способностям с ней не справиться так легко.

 — Спит как убитая, да? — тихо и с какой-то щемящей теплотой прошептала Женя, одаривая сопящего ангелочка улыбчивым взглядом. И её называли вредной?! Аналитик тоже не собиралась оставаться одна, притащив в нашу каюту спальный мешок. То, что сама до чертиков испугалась и залпом опустошила пузырек валерьянки (мой нос не обманешь), Евгения не сознается, но оставаться одна один фиг боится. И чего так стесняться? Вон Кэп, прошел огонь и воду, а после боя его правый глаз до сих пор дергается. Джо так вообще, спит с огнеметом в обнимку тихо матерясь — и ничего. Один только снайпер не нервничает, только выпросил у начальника пачку папирос и накурил табачным дымом весь салон. На данный момент Женя сидела за ноутбуком в одной только рубашке на голое тело и что-то быстро печатала. Запах и вид двух молодых девчонок сводил с ума. Тем более, они успели ополоснуться под душем, и теперь благоухали шампунем вперемешку с испаряющейся с них влагой. Ужасающий коктейль для моего чуткого обоняния. Если глаза можно закрыть, то отрешиться от теплой Ульяны и не дышать невозможно. Блин, девочки, я же живой человек, пощадите!

 — Тебе бы тоже прилечь, Жень, — киваю на спальный мешок. Аналитик не отрывается от работы уже третий час — систематизирует полученную с каждого сенсора информацию. Как же она возмущалась, что была в отключке во время Катаклизма! Яд пауков то отпускал её, то снова заставлял проваливаться в обморок. Пока интоксикация полностью не пройдет, надо её поберечь.
 — После того, как провалялась несколько часов парализованной, сон совсем не идет, — девушка повернулась к нам, на миг в линзах очков блеснуло отражение монитора. Мешками под глазами Жени мог позавидовать и студент-медик. Бухающий студент медик с кофеиновой зависимостью и неврозом! Да и сама она выглядела далеко не нормально. Сначала укус у того ручья, теперь отравление. Ну не привыкла аналитик к такому экшену, вот и сдала немного. Однако, не желая никому быть обузой, девочка упорно делает вид, что с ней все в порядке. Она случайно от Слави не заразилась эти самым, как там его… альтруизмом? Жуткая привычка, и весьма вредная, в придачу. Тем временем Женя чуток оживилась: — А какой был залп! Нигде у нас не задокументирована такая способность твоего поля. Этот Кинетический Катаклизм — просто нечто! На несколько километров все стер в порошок, завтра соберу пробы с земли. Может, даже от самих пауков что-то осталось.

 — Это вряд ли, — тихо ответив, кошусь на мелкую. Спит. Дыхание ровное, и сердцебиение тоже. Да, можно не бояться, что мы её разбудим. Сон у маленькой рыжей ракеты поистине богатырский, мне ли не знать? — Он изначально и задумывался, как последнее средство. Эдакая граната за пазухой. Вундервафля. Резонанс ломает всё. Разрушая материю на молекулярном уровне. Так что под нами сейчас, кроме пыли, ничего и нет. Искать в таком крошеве отдельные клетки — запаришься.
 — Страшная штука, — Женя уставилась в монитор, и без эмоций добавила: — Что же тебе довелось пережить, раз кинетическое поле стало способно аннигилировать такую территорию? Если представить, что это не ущелье, а населенный город…
 — Не надо, Жень, прошу. Воспоминания не самые приятные, и я не хочу их ворошить, — аккуратно встаю, стараясь не будить сопящего ангелочка и поплотнее кутая её в одеяло. Ульяна посопела недовольно, ощутив, как большая грелка куда-то пропала, и свернулась калачиком на том месте, где я лежал. — Давай, сохраняй всё что уже сделала и ложись рядом с мелкой.
 — Но я же еще не закончи… — попыталась отвертеться Женя, когда мои руки опустились на напряженные плечи девушки. Пальцы, способные при необходимости ломать драконьи кости, беспощадно выискивали уязвимые места на теле беззащитной девушки. Несколько разминающих движений, и она сдается без боя. — Ай-ай! И за что Алисе такое счас… Ладно-ладно иду я спать, только остано… в-вись.

***

 Уложив Женю спать (а это было проще простого, стоило вихрастой голове коснуться края подушки, как она упала в глубокий нокаут и мило захрапела), я положил её очки возле ноутбука, а сам вышел на мостик, где и просидел половину ночи, думая, как нам дальше быть. Чертова гадина! Ну не хочу я с тобой сталкиваться, но нет же — докопается! Определенно, спокойно вернуться домой нам не дадут. Будь я здесь один — другое дело. Мне не привыкать спасать свою шкуру. Вот отвечать за жизни других — на самом деле, тяжело и страшно. Светало. Скорее бы уже солнце взошло на горизонт. Насколько я понял, наши паукообразные товарищи не высовываются под прямые лучи света. Дирижабль медленно плыл вперед. Кэп и я сошлись во мнении, что вынужденный привал пора сворачивать.
 — Будешь? — подошел со спины снайпер, протягивая сигарету. Щедрый жест, учитывая, что их осталось очень мало. Выглядит мужик помятым. Глаза опухшие, красные, брови нахмурены. Подозреваю, ребята будут долго реабилитироваться по прибытии домой. Только бы оно состоялось.
 — Не, спасибо. Ты же знаешь, я не курю, — отмахнулся я, глядя на горизонт, где уже появлялось утреннее зарево. Ярко-розовые тучи, теплый воздух, светлеющее небо, чей тон менялся с темно-синего на голубой. Впечатление портили только стойкий запах пыли и снующие туда-сюда небольшие птицы. Стоило только начать светать, как они буквально заполонили всю уничтоженную катаклизмом поверхность, выклевывая из месива песка микроскопические останки пауков, которые на распылило, а так же слетевшихся на них мелких насекомых. Пищевая пирамида — наглядно. Хоть кому-то радость от ночной бойни.

 — Да. Тогда вот это. Будешь? — голос Жени вывел меня из ступора. Девушка уже выглядела получше, в руках у неё была бутылочка с мутной водой. — Я растворила парочку СП в дистиллированной воде, так быстрее усвоится. Виола говорила, что твоя регенерация мощная штука, но потребляет немало резервов.
 — Спасибо, Женя. Ты просто супер! — с благодарностью принимаю угощение, тут же осушая емкость целиком. Хорошо! На вкус гадость, но хорошо. Голод, о котором я даже позабыл, отступил на задний план. Сытость разливалась по окончательно восстановившемуся телу. Не всегда я так умел, но, хочешь жить, как говорится… Одно из первых умений моей аномалии, которое я отточил на максимум — саморегенерация. — Ты разве нормально отдохнула? Иди поспи еще. А мелкая?
 — Сопит, бубнит и дрыгает ногами — чуть меня с койки не скинула! Детям надо дольше спать, — усмехнулась Женя, чуть краснея, присаживаясь рядом и раскрывая ноутбук. Потягиваясь и зевая, она протерла очки краешком майки, ненадолго продемонстрировав свою талию (чертова привычка не упускать ни одну деталь, я даже видел верхний край трусов, прости, Жень!), и добавила: — Что до меня — чепуха. Полежала четыре часика — и хватит. Так, что тут у нас…

 Повинуясь команде аналитика, из бокового отсека дирижабля выпорхнула стайка дронов, начавших быстро спускаться к поверхности. Машины разогнали завтракающих птиц, которые выразили своё возмущение громким щебетом. Пустынный участок под нами прямо посередине уже бороздила река. Поток воды из верхней части ущелья прокладывал себе новое русло, смывая в море тонны пыли. А ещё…
 — Вон та дыра, — Женя указала пальцем на зияющую в земле дыру, в которой свободно мог поместиться небольшой дом. — Там начало сети тоннелей, дроны немного полетали, но дальше я слать разведку не стану. Потеряем сигнал — где я новых возьму?
 «Если мне не изменяет память, — подметил мсье Шиза, — то как раз там стояла скала, из-под которой выползло мохнатое чудище».
 — Ночевать будем как можно выше над землей, — сказал Кэп, и все поддержали его молчаливым одобрением. Второй стычки с проклятыми пауками никто не желал.

***

 Утро прошло спокойно. Никто на судно не нападал, паутину мы больше не видели, а ущелье под нами было просто идиллической картиной. Высокие деревья по краям, и кустарник ближе к руслу. Кристально чистая вода, буйная зелень и куча разнообразной живности, от лягушек до довольно крупных рыбин на дне водоема. Сверху плавающие торпедообразные тени казались очень красивыми и загадочными, одна из которых, кстати, пошла нам на завтрак. Оголодавшие солдаты уже собирались глушить рыбу взрывчаткой, но я поступил деликатнее. Два прыжка вниз, удар кинетическим копьем по копошащейся в донном иле рыбине (со стороны атака выглядела даже красиво: невидимый поток энергии в воде превращался в причудливый иммерсионный след) — и на борт поднимается здоровенный сазан, весом под двадцать килограмм, с темно-золотой чешуей по бокам и черной на спине. Хвостатая гурманка точно бы оценила. Юля, Юля… Надеюсь, с вами все в порядке. Если кто обидел эту троицу — устрою этому миру вторую встряску! В прошлый раз меня основательно довели, учитывая ещё и то, что после долгих лет скитаний я был немножко не в адеквате.

«Ага, „немножко“, — фыркнул внутренний голос. — Всего-то Мир попробовал уничтожить, да с каждым бывает, подумаешь…»

 Джо, глядя на такие дары природы, непроизвольно сглотнул слюну. Другие солдаты пытались казаться невозмутимыми, но косые взгляды и урчание животов выдавали их с потрохами. Рыбу единогласно поручили мне, да и с голодухи я не позволю никому испортить ценный продукт. Иначе придется жевать СП. Рыбка, рыбка, рыбка… Выпотрошить, нарезать, натереть солью и поджарить на огне, накрыв куполом. Остаток мяса засолить — и в холодильник. Может, выкинуть втихаря ту зеленую морскую гадость? Не, Женя потом поднимет бучу за потерю образцов. Что до еды — получилось достойно. Запах даже поднял с кровати доселе зарывшуюся в одеяло Ульянку. Сон пошел ребенку на пользу, частично развеяв навязчивые страхи. Храбрая она у нас. Рыжая появилась сонно зевая и потягиваясь, маленький носик принюхивался к витающим в воздухе ароматам. Она первая сняла пробу, съев целых три порции сочной рыбы. После того, как мелкая одобрительно икнула и сыто откинулась на спинке сиденья, поели и остальные.
 Женя, едва перекусив, продолжила собирать данные, сидя на мостике. Солнце светило слева по борту, поэтому аналитик расположилась с противоположной стороны, комфортно устроившись в тени каркаса дирижабля. Дроны фотографировали ландшафт, собирали пробы воды, рыли землю, обрывали листья и хвою, подбирали камешки на берегу. В общем, собирали образцы с миру по нитке. Девушка так активно кликала по панели управления, что создавалось ощущение, будто она играет в занимательную стратегию. Однако не всегда забор проходил гладко…

 — Док, смотри, это не камень! Краб?! — аналитик потянула меня за рукав, размахивая рукой с вытянутым указательным пальцем. Вышеупомянутое ракообразное чуть не оттяпало несколько деталей у отирающегося рядом с ним дрона. — Удивительно. Они закапываются в песок наполовину, имитируя прибрежные камни, оставляя торчать наружу только усики, и нападают из засады. На повадки земных видов совсем не похоже.
 «Ага, и наверняка очень вкусные, — облизнулся альтер-Я. — Чувак, решено. Вечером обедаем деликатесами! Тушеные крабы, жареные крабы, салат из крабов. Ммм! Кстати, чувствуешь? Дымом пахнет».
 — Эм… Мальчики-и-и, — протянула Женя, кивая на монитор. Второй раз показывать не пришлось. Камеры на миниатюрных разведчиках засекли настоящий хаос в лесу. Поваленные деревья, горящие кусты, вспаханная почва, и, самое главное, целая куча лежащих в изломанном виде неподвижных людей! Тут же ущелье разделялось на два помельче, по одному из этих двух мы как раз и поднялись сюда, на развилку. На месте перекрестка периметр оказался попросторнее, было где развернуться. Да и выше ущелье поражало размерами и высотой скал.
 — Зависнем и глянем, что стряслось, — прозвучало моё предложение. С одной стороны, меня чужие проблемы не волнуют, а с другой, если есть кто-то выживший, то можно раздобыть столько информации, что дронам Жени и не снилось. Например, о судьбе Ричарда со Славей.

 «А хвостатая? — возмутился Шиза тем фактом, что я не упомянул Юлю. — А хотя да, её же простые люди и не видят вовсе».

 На дирижабле началась активная деятельность. Первым делом строго инструктировали девочек не высовываться из кабин. Жене поручили следить за Ульяной: пусть сидят и смотрят за происходящим через камеры. Снайпер занял свою любимую позицию, воодушевленно напевая мелодию «Полет валькирии». Мужика можно понять: тут внизу простые люди, пусть даже вооруженные, а не пауки размером с лошадь. Джо и остальные вооружились штурмовыми винтовками, а я… я просто ждал, когда мы подлетим поближе. Оружие или броня мне без надобности. Краем уха слышу, как девчонки взволнованно перешептываются. Женя была напоказ возмущена тем фактом, что рыжая буквально навалилась на неё, чтобы быть ближе к экрану. Ври-ври, тебе, так уж и быть, можно тискать рыжего ангелочка.
 — Будем спускаться? — задал вопрос стоящий рядом во всеоружии Кэп. Броня со шлемом, кобура, винтовка, пара гранат на поясе, смотрит в бинокль аки орел. Формально он глава операции, но моё мнение сейчас всё решит.
 — Ты, я и Джо. Пусть сейчас Док и не в лучшей форме, но, полагаю, нас троих вполне хватит, — прозвучал мой ответ. Заодно я достал из кармана наушник, для связи с Женей и остающимися на борту бойцами. Так. Проверим еще подарок Виолы. Кожаный браслет с разнообразными металлическими стержнями на моей правой руке. Помню, однажды парочка брошенных в ускорении подшипников нехило помогла в стычке с Кукульканом. Металл, прорывая все мыслимые и не мыслимые скоростные барьеры, становился опасным оружием. Виолетта развила эту мысль. Я берег стержни на тот случай, когда пригодится нестандартный подход. — Быстро прочешем все, что можно, с дронами нашего милого аналитика это максимум займет пять минут. Не снижаем корабль, сам нас спущу.
 — Я туточки! — вынырнул Джо на мостик как черт из табакерки. На заднем фоне я отчетливо различил, как икнула Женя, услыхав свою характеристику.

 «С огнеметом наперевес?! — удивился внутренний голос, оценивая экипировку бойца. — Слышь, нигга, там и так всё горит!»

 — Ладно, поехали, — делаю шаг за борт, подавая пример. Нога уверенно наступает на невидимую поверхность. Предчувствие и нервы усиливают способность, я чувствую струящуюся по рисунку энергию, как она концентрируется на спине, спускаясь по ногам и обретая форму. — Площадка из плотного поля легко удержит пару тонн, бояться нечего.
 — Тебе легко говорить, — пробубнил темнокожий солдат, аккуратно наступая на барьер. — А у меня такое ощущение, что мы в любой момент наебн…
 — Связь! — толкнул его на середине фразы Капитан, отчего Джо мигом оказался в самом центре круга, возмущенно тараща глаза.
 — То есть, упадем, — договорил он, вспоминая, что нас сейчас слышат все на борту, в том числе девочки.

 «Да ладно, Женя тоже может ругаться не хуже портового грузчика, Виола рассказывала. Помнишь?»

 — Рассредоточимся, смотрите в оба. Если что-то пошевелится и при этом не будет напоминать наших попаданцев, то расстреливайте без жалости. У нас тут друзей нет, запомните. — Часть ущелья была… как бы выразиться поточнее… перевернута вверх дном. Вывороченные камни, вырванные с корнем деревья, полыхающие угли. И запах! Гарь с отдушиной обожженной плоти. Добравшись до земли, мы стали обходить поле боя. А здесь точно кто-то сражался, и весьма отчаянно. Обрывки одежды на земле… Прислушиваюсь. Ни одного стука сердца, кроме наших, равно как и дыхания. Пока это ни о чем не говорит, когда вокруг есть посторонний шум и запах, вполне могу попасть впросак даже я. Ульяна доказала это, тайком пробравшись на борт. Блин, дроны! А ведь рыжик тоже слышит, что тут происходит. В том числе мои указания.
 — Сколько трупов? — бесстрастно спрашиваю у солдат, по пути принюхиваясь, и оглядывая каждый уцелевший кустик, каждый камень, прислушиваясь, не мелькнет ли среди треска пламени предвещающий опасность звук.
 — Почти двадцать людей. Вооружены слабеньким огнестрелом, у одного орудия нет вообще, либо было, но его забрали те, кто тут всё разнес, — рапортовал Джо, как всегда, в момент необходимости, отбрасывая маску глупого весельчака. Пять дронов кружили над периметром, щелкая затворами объективов. — Из одежды — только плохонькие бронекостюмы. У двоих на руках странные приборы, напоминают наши КПК. Но не это главное. Посмотрите, что вот тут, в овраге! Охренеть! В Гинзе раз в десять мельче летали!

 «Дракон. Дохлый. Подумаешь… — разочарованно протянул Ши, когда темнокожий привел нас к цели. — А в Японии тогда просто виверны были».

 — Здоровенный, — Кэп обходил лежащего среди деревьев ящера. Молодой совсем был, только достиг размерами грузовика. Клыкастая пасть с полным набором зубов, прочная коричневая чешуя, как у полевой ящерицы, он неподвижно лежал на животе. Бездыханное тело, обтянутый сухой кожей череп с впалыми глазами, будто высушенный… как пергамент.
 — Капитан, — обратился я к вояке, внимательно приглядываясь к павшему ящеру. — Выпусти-ка по нему одну очередь. А ты, друг мой темный, собери оба наручных компьютера. Понадобится — отрезай с руками.
 — Серьезно?! — прошипел Джо, делая несколько шагов назад, а Кэп молча достал из-аз спины винтовку и выдал короткий залп по телу хищника. Звуки выстрелов раскатами грома пронеслись по ущелью. Пули пронзали тушу, поднимая облачка праха. Дракон рассыпался, как сухая ветошь, только белые кости торчали наружу.
 — Напоминает кое-что, да, Кэп? — Стоп. Кажется, я слышу странный шорох неподалеку.
 — Вашу ж ма… кхм. Filho da puta! — громко выругался солдат на португальском, озираясь по сторонам. За время вынужденного скитания я выучил столько языков, что самому страшно становиться, а материться так вообще, могу и на хинди, и на эльдарском. — Rapariga!

 «А молодец, — одобрил Шиза познания Кэпа. — И душу отвел, и девочки не в курсе перевода».

 — Так что тут случилось? Я осмотрел тела, рожи у них больно криминальные, — отрапортовал Джо, что-то тщательно пережевывая, с двумя КПК и рюкзаком в руках. — Достал, Док. И ещё у одного эта сумка, с каким-то вяленым мясом и сухарями. Припасы, видимо. На вкус ничего так.
 — Что случилось, говоришь. Так вот он нам и ответит! — дергаю рукой, посылая в ближайшую высокую ель кинетический заряд, недостаточно мощный, чтобы её снести, но хорошо тряхнувший ствол, так, что с кроны упал цеплявшийся за неё мужик. Весь в подпалинах, смуглая расцарапанная рожа. Безоружный. Он был перемазан смолой дерева, скрывшей его запах. К несчастью для него, слух у меня тоже не простой. При падении он довольно крепко ушибся, но сознание не потерял.

 «Погоди-погоди. Я узнаю эти царапины! Ни зверь, ни мутант такие оставить не мог»…

 — Ты ведь всё нам расскажешь, урод? — насел я на незнакомца. Имя и его фракция мне не интересны. Сто процентов рейдер, занимавшийся на поверхности разбоем и наркоторговлей. Свободные всегда носят форму с отличительными знаками, да и запах мяса из рюкзака. — Женя, забирай эти штуки и закрывай трансляцию.
 — Как скажешь, — безропотно согласилась аналитик. Дроны подхватили оба миниатюрных компьютера и дружно свалили в туман. Маленькая умница легко их взломает, так что, в принципе я могу и не выпытывать детали у оборванца.
 — Док, может полегче? — предложил темнокожий, явно не догадываясь, что перед нами далеко не какой-то безобидный беженец. Кэп положил руку на плечо подчиненного, жестами веля тому не встревать.
 — Я всё скажу. Скажу. Скажу, скажу! Бля, только не убивайте! — запричитал он, мелко трясясь, наполовину от боли, наполовину от страха, то и дело переводя взгляд бегающих глаз с меня на труп дракона. Ясно. Опять глаза форму поменяли. — Ищете тех мутантов? Всё скажу, только обещайте, что пальцем не тронете!
 — Он на русском говорит?! — брови Кэпа поползли вверх.

«Если я не ошибаюсь, то мы сейчас на территории бывшего побережья Черного моря, — подумал Шиза. — Ландшафт, конечно, изменился до неузнаваемости, но до сих пор частично похож на среднюю полосу России».

***Час спустя***

 Запах дыма в воздухе постепенно рассеивается, но в некоторых местах ещё пылают обугленные древесные стволы, переливаясь сотнями оттенков — от алого до желтого. Ветер в ущелье неслабый, кислорода для огня более чем достаточно. Хорошо, что сухих деревьев немного, а влажности достаточно, чтобы не появился масштабный лесной пожар. Со стороны реки ни звука, огонь спугнул птиц и загнал подальше земноводных.
 — Мда. Занятно получилось, — пробормотал я, глядя на вояк. Те, с перекошенными от злости лицами, держали обоссавшегося от страха бандита на мушке. История столкновения отряда рейдеров и троих людей, одна из которых была маленькой девочкой-мутантом с кошачьими ушками, заставила и меня сжать кулаки. Нашлась пропажа.
 «Вот мне интересно, а как они Юлю видели? Вроде все простые люди. И… Юля ли это была? Описание немного не совпадает».
 — Как и договаривались, — поворачиваюсь спиной к разбойнику. Тот прислонился спиной к дереву, и кажется не верил, что остался жив. Обращаюсь к своим. — Уходим.
 — Но… но… — Джо не мог подобрать слова. — Они же на наших…
 — Я обещал, что пальцем его не тронем, обещания надо выполнять, — шагаю в сторону дирижабля по высокой траве. Тело просто трясет от злости. — И кстати, Женя же выключила камеры и связь, как я просил?
 — Вроде да, — сказал Капитан, мигом сообразив, что к чему.
 — Пальцы видишь, Джо? — показываю темнокожему левую руку.
 — Ну, да.
 Взмах рукой — и сорвавшееся с ладони кинетическое лезвие с легким гулом отсекает голову врагу, заодно перерубая начисто ствол стоящего за ним дерева. Ну, не рассчитал, бывает. — Пальцем не тронул. Как и обещал. И Джо, выкинь рюкзак, мясо там…
 — Отравленное?! — перетрусил солдат, перебивая. А будет ему уроком — нехрен жрать что попало!
 — Да нет, — ещё раз внимательно оглядываюсь. Как же не хватает способностей Абсолюта! От его глаз и мышка не укроется. Если тут есть ещё кто живой, надо и его прикончить. Выполнить роль санитара леса. — Просто понимаешь, оно… человеческое.
 Наверх мы поднимались под рвотные позывы чернокожего бойца и егоотборный мат. Надо скорее разворачивать судно по следу наших друзей.

Личный Ад
Глава 5

Глава 1

Глава 2
Глава 3

Глава 4

Ви таки посмотrите, кто это залил пеrвые четыrе главы на фигбух

Ищу грамотного бету, так-как я не очень умный в плане нужных знаков в прямой речи и диалогах (да и в остальном могу косячить).

Завел втентаклю для желающих (ну мало ли)

Ах да, это первый случай, когда можно выбрать дальнейшее развитие истории. Может, будут еще, но это не точно. Учтите, что он не всегда соответствует аналогичному из игры.

...

Сдав корзинки довольной, как сто слонов, Ольге Дмитриевне, мы с Славей сбежали в душ. Чувствую, дурацкая улыбка, которая не сходила с наших лиц все это время, выдала нас вожатой с потрохами, но раз ничего не сказала - то и ладушки. Не зверь же она, все понимает, тем более к Славе и ко мне (вроде) она относится хорошо. Подкалывать, конечно, при удобном случае будет регулярно, но я не сахарный, переживу. 

В душевой было всего пару человек. Шурик и, этот, как его... Блин, а как Электроника зовут? Знаю, что так обозвали за фамилию Сыроежкин, а имя выпало из головы. Хотя, немудрено, я в клуб кибернетики не особый ходок, да и вне его общались всего пару раз. Надо будет потом у Слави уточнить, а то неудобно получается. 

Холодная вода после жаркого летнего дня, наполненного столь волнующими событиями, была тем, что нужно. Правда, слишком долго стоять под ней не стоило, поэтому, ополоснувшись пару раз, переключил на теплую. Где-то читал, что контрастный душ жуть как полезен для организма. Во всяком случае, приятно, да и на здоровье пока (тьфу тьфу) не жаловался. 

Вымывшись до блеска, на выходе чувствовал себя, как заново родившийся. Мысли прояснились, да и на возможный рестарт дня сейчас смотрел даже с некоторой долей пофигизма. Случится - ну случится, попробую что нибудь другое.

На улицу я вышел раньше Слави и наслаждался прохладой. Ужинать не особо хотелось, зато вид вечернего лагеря настраивал на романтический лад.

- Прогуляемся? - улыбнулся я вышедшей Славе. 

- Давай, - улыбнулась она в ответ.


- Знаешь, а я ведь так, волновалась, что Ольга Дмитриевна что-то скажет... Она ведь точно все поняла. Хорошо, что хоть спрашивать ничего не стала. А если спросит потом? Хоть в лес прячься. Хотя, вообще-то, мы уже почти взрослые люди и решаем сами!

- Ага.

- Завтра, кстати, надо будет со склада в столовую сахар перетаскать, а тележка сломалась. Не знаю, починят ли до завтра, но надеюсь, что да. 

- Угу. Кстати, а как Электроника зовут? 

- А вчера... Эм, что? 

Вот уже полчаса мы бродили по улочкам лагеря и болтали. Вернее, болтливость под напором впечатлений напала на Славю, а я внимательно слушал, улыбался и кивал. 

- Да я недавно понял, что только по прозвищу его и знаю. Электроник, Сыроежкин... А зовут то его как? 

Славя задумчиво посмотрела вверх. 

- А кто его знает, Сыроежка как Сыроежка... 

Я прыснул смешком, после Славя и вот уже мы оба еле сдерживали внезапный приступ гомерического хохота. Почему-то нас проперло от этого слова. Сыроежка, блин... 

Мы так старались не заржать в голос, что совершенно не обратили внимания, что к нам кто-то подошел, а в себя пришли только после того, как кто-то тыкнул мне пальцами по ребрам.

- Ай! - перед нами стояла взволнованная Ульяна.

- Чего вы тут ржете? Ну чего вы тут ржете!? Алиса пропала!


Тут история пошла примерно по той же колее, только вот Алису оставили под домашним арестом в ее домике, а не в администрации. Ульяна еще после обеда заметила, что подруга нарушила запрет и куда-то свалила, но никому докладывать об этом не собиралась. Рыжая вообще редко когда сидела подолгу в четырех стенах, да и регулярно задерживалась допоздна, шляясь где попало. Однако, вечером, аккурат после нашего возвращения и принятия ягод, объявилась вожатая и, не застав Алису на месте, спросила Ульяну, которой пришлось все рассказать. Ну и естественно, вожатая подняла кипишь - мало ли что могло стукнуть Алисе в голову, особенно на фоне таких неприятностей.
 
Собравшихся по кличу Ольги Дмитриевны подрядили ее искать, но поиски не увенчались успехом. Мы проверили каждый закуток, кустик, открытый и закрытый чердак, прошлись по пляжу, даже отперли запертые кладовки, но ничего. Как сквозь землю провалилась, на территории лагеря ее на было. Значит... 

- Значит она вышла за территорию. Нужно проверить лодки и сплавать на островки, проверить лес и старый корпус. Я пока позвоню в милицию, может, она ушла по трассе. 

Собрали небольшие группы для поиска, меня (старательно избегая называть по имени, ага) поставили вместе со Славей и Леной. Лена - соседка Слави, необщительная и отрешенная темноволосая девушка, которая практически ни с кем в лагере не общалась, кроме Слави. Единственное, что я про нее знаю - она вроде как местная, южанка, а еще любит книги. 

И тут встает выбор. 

Лагерь у моря 2. Часть 28 (продолжение в комментах)

Страничка на фикбуке. 

Часть 26

Часть 27

Ричард. Бункер 112.

 И это они называют ванной? Серьезно? «Ванна №13» оказалась настоящим банным комплексом. В большом, размером со спортзал, помещении находился как минимум средних размеров бассейн, сейчас до краёв заполненный горячей водой. Потолки высокие, как в настоящем крытом аквапарке. Скорее всего, Искра заранее запустила краны, чтобы я уже пришел на всё готовое. Огромное ей за это спасибо. Поднимающийся с поверхности бассейна пар наводил на мысли о горячих источниках. Он всасывался вентиляцией, решетки которой были расположены на стенах, поэтому воздух здесь не казался слишком влажным, или наоборот, слишком сухим — в самый раз. Также, в отличие от классического блеклого интерьера бункера, пол и сам бассейн выложены темно-красными плитами, расцветкой напоминающими мокрый кирпич. Уютно. Даже глаз радуется. Лампы здесь такие же, как и в коридоре, бросаемый ими желтоватый свет отражался от воды яркими бликами, разбавлявшими насыщенные тона кафеля.
 — А это не слишком? Я имею в виду, тратить столько ресурсов только для того, чтобы нагреть тонну воды на одного меня, — спросил я вслух. Действительно, классически, в условиях замкнутой экосистемы, такая комната — непомерная роскошь. У них же здесь не волшебные генераторы с бесконечным электричеством?
 — Ничуть, — ответила Искра, пользуясь для коммуникации моим джоем: либо другие экраны в помещении отсутствовали, либо Мику уже привыкла общаться через КПК. Цифровая девочка появилась на экране, зачем-то добавив к образу деловой костюм, очки и указку. Помахивая в воздухе последней, она продолжила свой монолог: — Вода поступает из геотермальных источников, только через фильтры заранее пропускаем, чтоб гадость какая не затесалась. Бывали прецеденты. А энергии хватает, мы берем её из реакторов на подземных уровнях, из тех же геотермальных источников, и ещё из одной аномалии. Не удивляйся, тут много такого, что в вашем времени даже представить сложно было. Покажу что успею, дай только время.
 — Это да, — согласился я с Мику, прикидывая, куда деть вещи перед омовением — не бросать же на пол! Вон те шкафчики с номерами, кажется, вполне подойдут. — Например, мы и в кошмарном сне не могли увидеть, как сами же разрушим планету, на которой живем.
 –Люди, — сказала Искорка, принимая свой обычный вид, а жаль: ей определенно шла в меру строгая одежда. — Вы можете всё. Создавать как великолепные предметы искусства и быта, так и страшное оружие с ним наравне. Кстати, в правильном направлении смотришь, вот тут в шкафчике можешь взять себе мыло, и одежду тоже сюда бросай. И это, джой, как и все устройства его серии, водонепроницаем. Его можешь оставить как есть, я бы ещё поболтала. Ну, если ты не устал от моего трепа.
 — Вовсе нет, — усмехнулся я, глядя на кривляния Искры на экране. Действительно живая, а не компьютерная имитация! Уверен, она может создавать не одну проекцию и контролировать сразу много вещей, но, тем не менее, продолжает оставаться человечной. Гораздо более человечной, чем некоторые из органических homo sapiens. — Буду рад общению с тобой, только вот камеру к стене отверну.
 — Ой, да ладно! Чего я, голых мужиков никогда не видела? Тебя, например, ещё в боксе обеззараживания рассмотрела. И ты хорош! А сам-то, не забыл, что доступ к своему КПК мне дал, и знаешь, там недавно несколько фотографий появилось… моего искусственного тела в очень пикантных ракурсах. — Искра хитро-хитро усмехнулась, пряча улыбку за ладошкой, и вывела на экран самые смелые снимки, которые я только успел сделать. — Не парься, я не против, вот только камеру не отворачивай. Так будет честно. И вообще, кто так снимает? Потом покажу на себе идеальный пример того, как надо фотографировать девушек.

 — Да хорошо, хорошо, — буркнул я. Блин, палево чистой воды! Вот сдался ей голый я? Хотя, возможно, она тут не слабо так заскучала, в одиночестве-то. Дразнить и смущать мужика, попутно общаясь с ним обо всём на свете… чем не развлечение? Тогда становится понятно, откуда взялись её чрезмерная говорливость и озорство.
 Серые вещи бункера 112 аккуратной кучкой легли в шкафчик, оттуда же были извлечены на свет серое мыло и серая мочалка. Внутри остался ещё серый флакон с надписью «крем для бритья». Что-то совсем тут не в ходу яркие цвета. Да что там яркие — вообще цвета! Почти всё в убежище — серое. Люди будущего настолько безразличны к интерьеру, или под землей тотальный дефицит красителей? Однако же, одно из двух: либо тут очень хорошая вентиляция, либо роботы-уборщики не зря потребляют свои килоджоули. Даже учитывая то, что виверна основательно разорила надстройки чуть больше двух месяцев назад, странно, что нигде нет даже пылинки, а сам бункер вовсе не производит впечатления безлюдного.
 — О-о-о! Кайф! — не сдержал я стона наслаждения, когда тело, чесавшееся ещё после обработки дезинфицирующим паром, оказалось не просто в тёплой — горячей воде. Джой я снял и пристроил возле бортика. Разумеется, он был водонепроницаем, можно было его оставить и на руке, но я хотел отмыть каждый миллиметр кожи, даже ту мизерную полоску, которую он закрывал. Уж больно въедливая гадость эти дезрастворы. Мылом я решил не пользоваться, просто оттирался мочалкой до чистого скрипа кожи. Периодически поглядывая одним глазом на джой.
 — Да ладно тебе стесняться! Слушай, а у всех парней прошлого были такие мускулы на спине? И на руках, и на ногах, и на… оу. Мне нравится! А какое тело у Слави?! Эти длинные волосы, формы… и глаза. Давно ни у кого не видела таких полных жизни голубых глаз, а ведь это она ещё не отдохнула как следует! Общаясь с твоей подругой, невольно вспоминаю Виолу, её взгляд тоже лучился жизнью и стремлениями. Подземные жители, те, что родились и провели всю жизнь в убежище, — лишь бледные тени по сравнению с вами двумя. Вот бы ещё ЮВАО увидеть своими глазами! — весело хихикнула Искра, появляясь на экране. На этот раз проекция Мику красовалась в банном полотенце на голое тело, да и волосы были укутаны в аналогичный белый кусок ткани. Искра не поленилась создать антураж, даже на фон поставила картинку деревянной бани. Но и этого ей показалось мало. Бесшабашная цифровая леди «случайно» уронила полотенце. — Ай-ай-ай, а ещё мне пенял! Безобразник! Отвернись.
 — Кто бы говорил, — я старательно высунул язык, демонстрируя своё отношение в сторону камеры. Аквамариновая негодница всё просчитала заранее: как только полотенце соскользнуло с груди, она создала на экране проекцию белого пара, спешно зацензуривая всё самое интересное и будоражащее.
 — Кстати, я тут подумала… — Мику неспешно вернула полотенце на положенное ему место. За происходящим на джое я расслабленно следил из-под полуприкрытых век. Теплая вода творит чудеса! — Ваши костюмы и снаряжение почти приведено в порядок, но неплохо бы заменить, да и добавить к ним чего. Оружия там нормального, или припасов. Я поделюсь всем.
 — Про припасы и бытовое оснащение понятно. А что с боевым? В бункере много оружия? — спросил я, в воображении представляя, как Юля расцеловывает Искру на фразе: «поделюсь с вами припасами».

 — Немало, — Мику серьезно кивнула, выводя на экран список. Чего там только не было! — Ричард. Все эти бункеры строились на случай войны. Что в России, что в других странах, снабжению ключевых зон уделили немало внимания. В политике как: стоит лишь сказать слово «война» — и деньги на ресурсы льются широкой рекой. У меня в закромах есть и тяжелое вооружение, и плазменное, и более консервативные типы винтовок. При этом заметь, бункер 112 закладывался как НЕ военный. Представь, что лежит в тех, где планировалось содержать резервные армии? Кстати о винтовках: та, что была у Слави — кустарная модификация стандартной модели плазменного огня, немного грубая, но весьма эффективная.
 — И ты всё это нам дашь? — вопрос прозвучал без обиняков, но Мику надулась. — Ну, я имею ввиду просто так без…
 — Если ты думаешь, что мне надо что-то взамен, то ошибаешься! Я не буду ничего выпытывать, ни про вашего Генду, ни про человека, отправившего вас сюда. Джой вел записи с того самого момента, когда ты его надел. Уникум, способный взмахом руки открыть портал в другой мир — это не просто необычно, это невозможно! И заметь, я не допытываюсь ни у тебя, ни у Слави, что да как, хотя меня и гложет чистой воды любопытство! — выдав длинную тираду, Искра фыркнула, отвернувшись так, что мне оставалось только любоваться затылком с торчащими из-под полотенца аквамариновыми волосами. — Между прочим, вы оба — действующие агенты Организации, которая меня вырастила. Из цифровой программы в полноценную личность! Вы друзья Виолетты Церновны, которую я иначе как «мама» и не называла! Хвостатая невидимка не в счет, но раз она с вами, то тоже мне далеко не чужая. Да как ты, да как…
 — Прости, прости! — я раскаивался, одновременно улыбаясь. Даже здесь, черт знает где, нашлось живое существо, которому мы небезразличны! Ну и сволочь же я: в голосе Мику проскользнули мокрые нотки… — Виноват. Исправлюсь.
 — Вот то-то же, — Искра снова стала ко мне передом, скрестив руки на груди. Только шмыгнувший нос и едва блестящие глаза её и выдавали. Будь картинка в полный рост, то и за задом было бы неплохо понаблюдать… Так. Чисто из любви к эстетической красоте.
 — Эх… — опускаюсь в бассейн до самого подбородка. Хочется сидеть тут вечность, можно даже травить байки вслух, тем более, есть благодарная слушательница. — Вспоминаю тренировки в заснеженных горах Кавказа. С самого утра приходилось карабкаться на вершины с минимумом альпинистского снаряжения, а потом спускаться за ограниченное время. В те дни только горячая еда и вода спасали меня от депрессии. Веришь, нет? Искра, я иногда говорил себе: «Ричард, а давай столкни с горы инструктора, чтобы он больше не мучал меня! Скажу — потерялся, в пропасть рухнул, своими глазами видел». Но стоило немного отогреться и залезть в бочку с водой, попутно наминая тушенку и перловку, разогретые прямо в консервной банке… понимаешь, что ещё немного можно потерпеть. Человеку иногда так мало надо для счастья…
 — Да. Времена, когда на поверхности спокойно можно было свободно ходить, даже по горам… Сейчас наверху сплошной экстрим. Ах да, мы говорили про человеческие потребности, — Мику на дисплее щелкнула пальцами, и из динамиков джоя полилась спокойная, приятная слуху музыка. — Неплохо?
 — Красиво, — согласился я с собеседницей, облокачиваясь спиной к бортику и слушая нехитрый, ласкающий уши мотив.
 — Сама написала, — гордо похвасталась проекция. — Иногда накатывает неодолимое желание творить. Тогда я или пишу музыку, или копаюсь в старых архивах. Мне же практически не нужен сон, как органическим формам жизни. Вот. Нахожу чем себя занять. Раз уж зашла речь о физиологических и духовных нуждах… В моём кибернетическом теле есть все стандартные женские органы, если ты понимаешь, о чем я…

 — Издеваешься! — было первым словом, которое я произнес, отплевываясь от воды. А рухнул я как раз от удивления. Прозвучал не вопрос, а констатация факта! Искра весело хихикала, прикрывая снова рот ладошкой, довольная моей бурной реакцией. Мокрые волосы падали мне на лицо, заслоняя глаза, пришлось потратить миг на то, чтобы убрать мешающую шевелюру. Это никуда не годится, надо будет радикально укоротить прическу.
 — Может быть, издеваюсь, а может, и нет. Ну ты это, просто имей в виду, если что — технологии будущего в твоем полном распоряжении. В удовлетворении сексуальных потребностей нет ничего противоестественного. Или ты с кем-то из своих спутниц… — Мику выдержала многозначительную паузу, продолжая испытывать мои бедные нервы. Вот что за человек, а? В комплексе бункера хоть где-то есть место, не просматриваемое камерами? Мне оно нужно, можно сказать необходимо, очень!
 Водные процедуры успокоили разгоряченное тело, но, тем не менее, поглощенная энергия виверны никуда не делась. Сила струилась по жилам, согревая не хуже самой парилки. Причем, судя по ощущениям, это теперь моя собственная мощь, а не просто заемная. Почему бы не совместить приятное с полезным? Сосредотачиваюсь. На окружающей меня воде, на воздухе, на земле. Энергия аномалии потоком льется наружу, я чувствую её как часть себя. Вода из глубочайших подземных источников, обтекающая моё тело, и собственная кровь, что течет по жилам, влажный воздух в комнате циркулирует через вентиляцию и попадает в легкие. Мельчайшие частички пара, каждая капля конденсата на шахте вентиляции. Пожелай я — и они направятся куда мне угодно. Каждый вдох роднит меня с ветром, каждый выдох способен превратиться в бушующий поток, сносящий дома. Превратить стихию в оружие. Как делал это он однажды… Земля. Незыблемая и могущественная, на многие километры окружает убежище. Поглотить ещё больше энергии — и, чисто теоретически, я легко сокрушу даже защищенный подземный бункер, обрушив на него всю тяжесть горных пород.
 Тряхнув головой, проговариваю засевшую в голове фразу: «Я — это я!» Держать себя в руках, Ричард! Это не просто сила, как казалось ранее, а нечто гораздо, гораздо большее! Стихии — не просто оружие, и даже не инструмент, который контролируется аномалией — они часть меня, часть жизни, плоть и кровь планеты! Поэтому Кукулькан мог не только повелевать силами природы, но и поглощать чужие жизненные силы. Живые организмы и стихии — взаимосвязаны, очень тесно взаимосвязаны. Как бы сильно человек ни развивался, он остается зависим от природы: погибнет она — не станет человечества. Происходящее сейчас наверху — тому главное доказательство. Даже в бункерах или космических станциях системы жизнеобеспечения лишь создают суррогат, но не саму природу. Она есть мир, она есть жизнь. Да, Виола — гений. Она смогла создать и, что самое главное, воплотить в жизнь замкнутую и изолированную экосистему бункеров (мельком глянул данные, которыми щедро поделилась Искорка, и слегка ох… удивился!). Убежище — система, что может существовать полностью автономно, независимо от внешнего мира. Но сколько она ещё продержится? Сто лет? Двести? Что потом?

 — Мда. Я видела много странных способов использовать аномалию. Но такой, признаюсь, наблюдаю впервые, — Искра во все глаза смотрела на бассейн, вода в котором пузырилась не хуже оригинального джакузи. Воздушные пузырьки хаотично массировали кожу, а сам я лежал, поддерживая себя на водной глади легким восходящим потоком. Лежал, балдел и думал. — Погоди, в твоём прототипе вроде встроен измеритель аномалий, их же ещё тогда делали универсальными, ну-ка… Вот. Нашла.
 — И что там? — поворачиваюсь к Искре, которая уже запустила программу локализации излучения. Мой голос сейчас слегка подрагивает, не от волнения, нет: телу просто передается вибрация от напора тысяч и тысяч пузырьков. Хм, а многие девушки бы оценили… Опять всё к этому у меня сводится, надо что-то срочно делать с переизбытком гормонов! Честное слово, превращаюсь в озабоченного подростка. Давно не выпадало случая воспользоваться самым щедрым даром мужской физиологии. Да. Тем самым.
 — В спокойном состоянии, когда ты не пользуешься способностями, то вообще не фонишь. В атриуме стоят несколько датчиков аномальной энергии, и в день вашего прибытия они уверенно показывали ноль. — Искра на экране задумчиво вглядывалась в данные. Все эти «телодвижения» являлись для неё способом общения с людьми, чтобы им было комфортнее и привычней. Больше чем уверен, для обработки и вывода данных ей не нужна как проекция, так и сам дисплей. — А вот когда ты взбаламутил воду, то показатель подскочил до пяти процентов. Сейчас колеблется от одного до семи, и постоянно меняется.
 — А если так? — от одного до семи? Кукулькан мог рушить горы! Пусть я не древний бог майя, но тоже кое-что могу. Усилие воли — и вода расступается в стороны, двумя ровными стенами поднимаясь на много метров вверх. По поверхности водяных стен легкими волнами пробегает дрожащая пленка, но они стоят ровно, не падая и не наклоняясь.
 –Двенадцать, и скачет до двадцати, — Мику внимательно посмотрела на меня, гордо стоящего на сухом дне бассейна в позе морской звезды, с широко расставленными руками и ногами, затем она прыснула со смеху, не особо-то и скрывая этого: — Стриптизер Моисей!
 — Подловила. Опять. Молодец! Смейся-смейся, бессовестная девушка, — я, старательно скрывая красные щеки, садился обратно в бассейн, постепенно возвращая воду на прежнее место. Если отпустить сразу, то многотонные потоки меня размажут о кафель. Потихоооньку льем…
 — Да не со зла я! Не дуйся, улыбнись, — Мику ненадолго умолкла, а затем, не моргнув ни одним виртуальным глазом, спросила: — У тебя случайно не возникло желания поводить евреев по пустыне? Лет эдак с сорок.
 — Искра! — Ну и сравнения у неё!
 — Да что «Искра»? Я так скучала вот по нормальной реакции на шутки! Знаешь, что было бы, задай такой вопрос жителю бункера? Он с каменной рожей ответит: «нет»! — Мику откровенно хохотала, возвращая проекции стандартный костюм и юбку. — Вы все для меня — как глоток свежего воздуха в затхлом и скучном мире! За это стоит показать вам кое-что. Кое-что особенное. То, ради чего я ещё живу, ради чего не сожгла свои носители к чертям собачьим, прерывая собственное бренное существование в умирающем времени. Но это потом. А пока у нас гости!

 — Какие ещё го… — моя речь прервалась открывающейся дверью ванной. В проеме показались сначала любопытные ушки и лобик, а затем желтые глаза Юлии. Нека принюхалась, привычно проверяя запахи незнакомого помещения, может, на присутствие опасности, а может, и на наличие еды, наверное, пятьдесят на пятьдесят, и уже потом спокойно зашла внутрь. Та-а-ак, Ричард, тактическое отступление. — Юля, ты не подождешь минутку? Я сейчас закончу, и ты спокойно помоешься.
 — А зачем? — девочка-аномалия дернула ушками, поправляя немного великоватую для неё серую майку — ничего больше она на себя так и не надела! Пушистый хвостик свободно двигался, норовя поднять и так ничего особо не скрывающую ткань. Боги! Задав вопрос, девочка стала загибать пальцы, считая: — Ты уже видел меня голой, мы купались вместе, вместе ели, вместе спали…
 –Ну, это, понимаешь… — опустившись в воду поглубже и сдвигая колени, я посмотрел на джой. Искра была вся внимание, видеть Юлию она не могла, но явно навострила уши и не пропускала единого нашего слова. Тоже мне, нашла телепередачу. — Я всё-таки мужчина, и…
 — Ты про тот случай, когда почти набросился на меня там, на поверхности? — Юля едва заметно улыбнулась, обнажив аккуратный ряд белоснежных зубов с явно выделяющимися клыками. Девочка подошла ближе к краю бортика и села на корточки. Хвост Юли двигался, плавно покачиваясь на ходу в такт бедрам, и я невольно следил за ним. — Не страшно, ты ведь не хотел меня обидеть, я бы это почувствовала и хорошенько цапнула тебя, а не просто легонько куснула. Ты не виноват, что кипящая энергия так подействовала на человеческое тело, и что рядом была вся такая красивая Я.
 — То есть как это — «легонько куснула»?! Да я чуть Ван Гогом не стал, и это называется «не сильно цапнула»? — возмущение было чисто показным, сердиться на Юлию не получалось в принципе. Хочет ухо? Да пусть оба откусывает, не жалко. Майк Тайсон кошачьего мира.
 — Тебе правда не стоит переживать о таких пустяках. Мне даже понравилось. Мало кто меня способен просто увидеть, а уж чувствовать в направленном на тебя взгляде — искреннее восхищение… — Юля прикусила нижнюю губу, а голос её вдруг стал очень глубоким, грудным. Мне кажется, или она только что мурлыкнула? Девочка-аномалия встала на четвереньки, склонив лицо поближе. — Не знаю, как описать ощущения, но дрожь от этого чувства дошла до самого кончика моего хвоста. И было то приятное чувство, Ричард. Приятное, потому что это делал ты.
 — Юль. А что это ты собралась сделать? — нервно икнув, спросил я раздевающуюся девочку. Нека уже стянула через голову и небрежно откинула в сторону майку, обнажая прекрасные груди. Два мягких холмика заметно подпрыгнули, когда серая ткань майки перестала сковывать их. На ушастой соблазнительнице остались только трусики. Обувь, лифчики и штаны она не признавала и признавать не собиралась, явно считая эти предметы гардероба лишними. По телу невольно пробежала горячая волна, шокировав не хуже электрического тока, она ушла, оставив за собой сладкую истому. Уже тише я обратился к Искре, буквально шепотом выговаривая в динамик:  — Ты зачем её сюда привела?! Дала бы пока мне закончить.
 — Я пахну, как кабинет Виолы! — Юля, недовольно морщившись обнюхивала свои руки, плечи, подмышки и даже кончик хвоста. При этом её уши прижались к макушке, а глаза она зажмурила. Видимо, из нас троих больше всех от дезинфекции не в восторге именно хвостатая со своим чувствительным носом. — Поэтому и попросила Мику помочь.
 — Как видишь, в том нет моей вины. Она сама пришла, — Искра на джое развела руками и присвистнула. Юля коротко глянула на цифровую девочку, но одеваться обратно не спешила. Да ей всё равно! По довольной мордочке видно! — Вот только вести и открывать двери невидимке не так просто, большая часть моих сенсоров визуальные, а ходит она практически бесшумно. Колокольчик ей, что ли, подарить…

 — Выглядит неплохо, — пока мы с Мику болтали, Юлия не теряла времени. Мгновение — и ушастая опускает в воду ногу, касаясь поверхности бассейна кончиками пальцев. Что удивительно, передвигаясь босиком, она умудряется поддерживать стопы без мозолей и порезов. Ногти аккуратные, ни одного синяки или ушиба, а ведь мы наверху не на курорте отдыхали. Даже я сейчас чувствую, как ощутимо зудят пятки, натертые после нескольких дней в плотных сапогах.
 Сочтя температуру воды подходящей для её персоны, девочка-кошка подцепила серые трусики пальцем и, изгибаясь с поистине кошачьей грацией, сняла их, ненадолго подержав в подвешенном состоянии на кончике стопы и только потом бросая поверх лежащей на полу майки. При этом наклон был настолько низкий, что животные инстинкты чуть ли не заставили меня взвыть, глядя на такое непотребство. В воду же девочка залезала постепенно. Юля и горячая вода сочетались, но не то чтобы очень. Сначала она села на бортик бассейна, свесив ноги вниз и пару раз шлепнув стопами по горячей поверхности. Когда вода накрыла ножки до колен, по коже девочки пробежали мурашки, а сама Юля покрылась гусиной кожей. Ушки и хвост встали торчком, шерсть на них вздыбилась, как после статического электричества. Странно. Разве не на холод бывает такая реакция? Юля удивительная, во всех смыслах! Ну нельзя быть такой сексуальной! Нельзя! Я же не железный. Господи, не могу отвернуться, просто не могу перестать смотреть на красавицу!
 — Снова не можешь отвести от меня взгляд? — Она мысли читает… или кокетничает? Нет. Она правда кокетничает? Ушастая права, оторвать взгляд не получалось. Меня к ней тянули как нежные чувства к доброй девушке, так и банальные животные инстинкты к объекту вожделения. Изящные изгибы миниатюрной хищницы пленили разум, и уже давно. Часть мозга понимала, что передо мной аномалия. Существо, которое, вполне возможно, старше нашего мира, со своей физиологией и мотивами. Да элементарно, Славя несколько последних дней купалась не поднимая рук и не показываясь спереди, а ведь она не стесняется своего тела! А Юля не изменилась, не устала за время путешествия, не обросла. Подмышки, ноги и вообще вся кожа девушки оставались гладкими, только в области лобка была аккуратная, едва различимая полоска карего пушка, под цвет шерстки.
 — Да. Не могу. Ты слишком красивая, — как прыжок с высоты в глубокий омут. Признание вылетело само. Тем более, ушастая прелесть уже подошла очень близко. По ходу движения, девочка плавно водила ладонями по воде и даже разок нырнула, смывая с кожи остатки химии. Вынырнув у меня под носом, она отряхнулась. Несколько капель попали на завороженного зрелищем меня, приводя в чувство. Сейчас, когда Юля рядом, сразу становится заметно, насколько я выше неё ростом, до моего носа достают только кончики мокрых пушистых ушек. Сердце в груди забилось чаще, а ноги, казалось, приросли к кафелю, когда желтые глаза посмотрели прямо на меня. По спине прошлись мурашки. Чертовски приятные мурашки.
 — Пока мы втроем путешествовали, и ты, и Славя очень хорошо ко мне относились. Во многих мирах я находила в людях лишь эгоизм и жестокость. От вас двоих шла лишь доброта, тепло, забота. Всё это время, — когда Юлия спокойна, то её глаза практически не отличить от человеческих, разве что цвет более насыщен. Эти два желтых глаза просвечивали меня насквозь, снова поставив на перепутье желаний. Я так и видел, как на правом плече появляется классический красный дьяволенок, и кричит мне в ухо: «Не тормози, идиот! Она же сама заигрывает, возьми её! Будь мужиком!». В противовес на левом плече появляется ангелочек и, помахивая крылышками, шепчет: «На этот раз рогатый прав, Ричард. Возьми её!».
 — Прости, я некрасиво поступил с тобой, неожиданно набросился, поцеловал без разрешения. — Я замялся, не зная, куда деть руки, почесал затылок и, собрав волю в кулак, наконец отвел взгляд от обнаженной Юли. Ричард, ну что ты мямлишь! Сказывается отсутствие опыта в общении с девушками. Нека — особенная форма жизни, с кошачьими ушками и хвостом, но всё же девушка.
 — Да нет, мне понравился сам поцелуй, — кошкодевочка коснулась пальцами шеи, в том самом месте, куда пришелся лихорадочный засос. Юля вела себя, не испытывая и тени смущения, даже стоя обнаженной напротив голого мужика, совсем как Славя. Вот ведь две нудистки! — Но когда ты схватил меня, я почувствовала, что становлюсь добычей, а обычно бывает наоборот… Именно я охотник.
 — Юля… — Имя. Произнес вслух лишь имя неки, не придумав, что ещё сказать. Девочка коснулась моей груди двумя руками, и под её теплыми ладонями я буквально растаял. Напряженные мускулы блаженно расслабились, а хоровод мыслей вылетел из головы. Что плохого может случиться? Рядом столь чудесная и добрая девушка, которая мне далеко не безразлична.

 — Ричард. Ты мне нравишься. Хочешь стать моей добычей? — Глаза девочки изменились, приняв хищную форму. Юля прикусила нижнюю губу и навалилась на меня. Мягкие холмики уперлись мне в грудь, а пушистые кончики ушек щекотали нос. Она искренняя. Естественная и открытая. Такая, какой никогда не стать большинству людей. Когда она хочет есть, то ест, даже сырую рыбу, ещё барахтающуюся, когда хочет играть — веселится как дитя. Когда ей любопытно, Юля просто сует свой милый носик куда надо и куда не надо. Следует своим желаниям и никогда не врет никому, и в первую очередь — себе самой. Дьявольски соблазнительная девочка. Ушастая хмыкнула и добавила: — Хотя, чего я спрашиваю? Добыче выбора не дают. Иди ко мне.
 Судорожно сглотнув, я сделал глубокий вдох, выдох, чувствуя, как тело дрожит в предвкушении, чувствуя, как до ноздрей доносится специфический запах ЮВАО. Юля одновременно пахла, как девушка после душа и как мокрая кошка после летнего дождя, а ещё, это не объяснить никакими терминами, только сердцем, она пахла природой и ночным лесом. Очаровывающий аромат. И я шагнул навстречу своим желаниям, как делали Юля и Славя. Без лишних колебаний, без сомнений. Мои руки обвили мурлыкнувшую неку, и её гибкая спинка оказалась в плену страстных ладоней, сантиметр за сантиметром изучавших кожу девочки. Я перестал обращать внимания на окружение, целиком отдавшись Юле. Да и сама ушастая не стояла столбом. Коготки прошлись по моей спине, оставляя неглубокие царапины. Юля прикусила мою шею, одной ногой обхватив мою ногу и потираясь об меня щекой. Грудь девочки вибрировала от натурального мурлыканья! Ласки оказались как раз кстати, и хвостатая принимала их с благодарностью, выражавшейся в новых укусах. Мику на экране джоя сменила заставку на зал кинотеатра, и наколдовала себе ведро поп корна.
 Уже собираясь отвернуть камеру, я даже сделал шаг в сторону, как Юля настойчиво перегородила мне путь, прерывая раздумья легким укусом в шею.
 –Куда ты собрался, Ричард? Добыче не уйти от хищницы, — большая кошка медленно лизнула то место, которое только что укусила, и присосалась к мочке уха. Для этого девочке пришлось встать на носочки и прижаться ко мне так плотно, что выбило все мысли из головы. Бедра неки показались из-под поверхности воды, руки так и тянулись обхватить их. –Разве только она сама ещё не отпустит, а я не отпущу. Ты — мой.
 Медлить дальше я не стал, дав волю рукам. Попка Юли оказалась упругой, как у заядлой спортсменки, но, одновременно с этим, невероятно нежной и мягкой. Кожа девушки просто заставляла гладить и гладить её, не в силах оторвать ладоней и губ от мягкой шкурки соблазнительной хищницы. Губами касаюсь её шеи, сначала мягко, а затем сильнее, оставляя видимый засос. Ладони девушки ощутимо впиваются в плечи, а сама Юля выгибается, дергая хвостом. Пушистый маятник живет своей жизнью, периодически охаживая мои руки.
 — Ау, — громко выдыхает нека, когда моя ладонь трогает основание хвоста. Желтые глаза плавно меняют форму зрачка на вертикальную. Передо мной чудо, а не просто девчонка!
 — Не понравилось? — отдергиваю руку и задаю вопрос глядя прямо в лицо прелестницы. Дыхание не восстанавливается, тяжело ровно дышать, когда изнутри сгораешь от возбуждения.
 Вместо ответа Юлия закатила глаза, схватила моё запястье и вернула на прежнее место, сурово фыркнув. Мол, не говори глупостей, продолжай. Девушка приоткрыла рот и подалась к моему лицу, вставая на носочки. Её губы так близко, а запах волос действует одуряюще. Я в раю?

Лагерь у моря 2. Часть 32

Страничка на фикбуке. 

Док. Небо над пустошью.

 — Ну, хоть занятие себе все нашли, — тихо пробормотал я, глядя на идиллическую картину. Сумерки. Солнце село за горизонт, но темнота ещё только готовится занять своё законное время, вдалеке светится багровая полоса света, а воздух уже пахнет свежестью ночи. Отлично. Жара последнее время такая, что не спасает даже климат-контроль на судне. Тем временем на небе появились первые звезды, всего несколько блестящих точек, но скоро их будет тысячи. Люблю ночь. Пейзаж бесконечного моря, раньше однообразным ковром простиравшийся от горизонта до горизонта, сменила суша. И, пусть она и не отличалась обилием интересных мест, по большей части представляя собой сухую саванну и пустыни, следить за поверхностью теперь было интересно, чем, собственно, и занимался практически весь экипаж. Ульяна нагло уселась на правом бортике дирижабля и вместе с Кэпом и одним из солдат смотрела в бинокль. Рыжая непоседа отвлекалась только на то, чтобы сходить в душ или поесть, любопытные глаза постоянно пялились в окуляры, иногда замечая детали, упускаемые сложным оборудованием и профи. Всё, что она находила интересным, будь то сухое дерево, большая ящерица или куст, тут же удостаивалось громких комментариев.
 «А что, устроилась она со всем комфортом, — подчеркнул Шиза. — Вон, постелила себе плед, и лежит, балдеет. Только зачем ещё ту штуку острую с собой таскает, не наигралась, поди, в китайского полководца? Пойдем к ней?»

 Так я только что оттуда, ещё буквально минуту назад Ульяна сидела у меня под боком. С другого борта смотрели на землю Женя и наш снайпер, не выпускавший из рук оружия. Биноклем ему служил оптический прицел. Хороший мужик, пусть многих и обманывает его угрюмое молчание. Аналитик не сидела на месте, хотя нет, она как раз сидела, но при этом записывала в свой ноутбук все поступающие данные — от карты до проб почвы. И как у неё голова не пухнет? Я лично могу похвастаться такой концентрацией только в режиме ускорения. На плечи девушка накинула лабораторный халат, заранее утеплив его камуфлированным жилетом. Все уже привыкли к дебильному климату этого неба, когда днем жара такая, что земля трескается, а ночью — дубак, что аж зубы сводит. Надеюсь, ближе к земле перепады температуры мягче, иначе Ричарду и девочкам придется несладко. То и дело один из её дронов, с которыми темноволосая управлялась с завидной виртуозностью, срывался вниз и возвращался через пару мгновений с горсткой земли или пойманным насекомым. Парочка дроидов так и не вернулась. Камеры напоследок сняли смазанные тени, нападавшие с веток и раздолбавшие ценные механизмы. Но спускаться и разбираться, что да как, времени и желания не было. Одно ясно: в кронах деревьев встречаются довольно крупные хищники. Мстительно сносить всё на своем пути нет и необходимости: мы наверху — они внизу. На Ричарде был прототип персонального компьютера нового поколения, так что даже без спутника мы его запеленгуем, только надо сократить радиус до нескольких километров. Дальше даже его сенсоры не ловят.
 Джо и остальные наблюдали за обстановкой из капитанской рубки, где был расположен перископ и пульт управления самим судном. Темнокожий боец всё время сидел за штурвалом, а когда спал, то включал автопилот себе на замену, благо лететь можно просто прямо, по курсу, который указал Оракул. Провидец-псих не ошибается: если он сказал, что, следуя в этом направлении, мы найдем наших попаданцев, значит, так оно и есть. Надеюсь, они не столкнулись с местным отребьем, Ричард ещё ладно — перебьет врагов не медля, а вот альтруизм и чрезмерная мягкость Слави однажды её погубят. В Гинзе доброта блондинки чуть не стоила ей жизни.

 — Как продвигается сбор анамне… тьфу, привычка… данных? — Мне тоже было нечем заняться, вот я и курсировал от левого борта к правому, на данный момент решив поинтересоваться работой Евгении. Раньше тут стоял раскладной стул, но, беря пример с Ульяны, девушка притащила себе большое теплое одеяло, устроив весьма удобную площадку, на которой и разложила ноутбук с программой управления дронами. Рядом одиноко лежал батончик СП в индивидуальной упаковке, на случай внезапного нападения голода, и колба с водой. Бутылка легко упадет и скатится за борт, а посуда с широким основанием — нет. Женя гораздо предусмотрительнее остальных, её проницательности можно только позавидовать.
 — Радиации нет и следа, но климат слишком влажный, да и температура воздуха больно высокая. В этом мире если и есть зима в умеренных поясах, то она очень мягкая, — Женя сортировала поступающую информацию, одновременно поглядывая на меня. Причем делала это она очень ненавязчиво: глянет, слегка покраснеет, отвернется. Не привыкла, что кто-то, кроме Виолы, интересуется её делами? — Давление воздуха непостоянное, вот погода и шалит. Этот мир ещё исследовать и исследовать.
 «Обычно она всех своим ворчанием на милю отгоняет, а к тебе, смотрю, совсем привыкла. Вон как запросто лялякает, — шепнул в ухо внутренний голос. — А замечательная девочка, как ни посмотри. И сколько таких милашек, что прячутся за масками отчуждения? Определенно, современный социум и общество свернули где-то не туда».
 — И чего нам ждать? — краем глаза смотрю на карту. Женя добросовестно расчертила весь пройденный маршрут. Наверняка работала даже по ночам, о чем красноречиво свидетельствуют мешки под усталыми глазами.
 — Радиоактивного фона я и правда не обнаружила. Нигде. Следов токсинов или прочей химии — тоже, но вот… — Женя замялась, непроизвольно начав крутить пальцем один из своих темных локонов. Сердце девушки стучало быстрее, чем обычно, а дыхание было неровным. Устала она, но долг не позволяет спать. Виола, что ты сказала ей такого, что лентяйка наподобие Жени из кожи вон лезет?
 — Но вот что? — подтолкнул я уставшую девушку к ответу, а то зависла на ходу. Сейчас вытяну всё и потом сразу отправлю её спать: мне тут только полного истощения не хватало для счастья!

 — Местная фауна очень странная, — Женя кивнула на проплывающие внизу кусты. Дирижабль летел невысоко, метрах в пятидесяти над землей. В местах, где было в достатке воды, например, возле рек или озер, жизнь просто кипела. Леса сменялись саванной, болота соседствовали с полями. А вот в остальных района царила засуха. Например, сейчас мы пролетаем над глубоким ущельем. Справа и слева высокие горы, а на земле — широкая река. — Насекомые превосходят размерами все мыслимые и немыслимые пределы. Что тому причина — не знаю, но, скорее всего, изменения климата и позволили им так вырасти. Я сфотографировала муравья размером метра полтора, не меньше, когда мы час назад пролетали над большим холмом, скажу даже больше: подозреваю, что тот холм — это муравейник. Эхолокаторы показывают огромные пустоты под землей, размерами с тоннели метро. Представляешь? А в озере, куда Джо так рвался остановиться на рыбалку? Дроны спустили туда сонар — там рыбины размером с корову! Хотя, кому я рассказываю…
 «Вот-вот, милочка, — согласился Шиза, прокручивая в своей абсолютной памяти самые странные реальности, в которых мы только ни скитались. — Подумаешь, фауна странная. Мы побывали в мире, населенном цветными говорящими пони! Милейшие, кстати, создания».
 — Жизнь удивительна, — я присел рядом с девушкой, которая сразу сделала вид, что поправляет очки. И чего она вдруг застеснялась смотреть в глаза? Краснеет ещё. — Она всегда разная, порой странная, порой пугающая, а порой прекрасна настолько, что от одного только её созерцания невозможно оторваться.
 «Чувак, опять тебя понесло в философию. Лучше бы чаю сварил».
 — Жизнь и смерть, черное и белое, созидание и разрушение. Сочетание противоположностей рождает чудеса, Женя. А любопытство человека не имеет границ. — С легким шелестом аномалия пробуждается. Черная змея переползает на правую кисть, а белая — на левую. Они обретают трехмерную форму, переплетаются, но размерами пока не больше обычных степных змеек. Если надо, моя аномалия превосходит размерами ствол баобаба. Девочка во все глаза смотрела на причудливый танец антрацитовой и светящейся, как свежевыпавший снег, чешуи. Отблески с белой части аномалии играли на коже её лица, отчего оно казалось бледнее обычного. — Ведь именно это тебя толкает к изучению нового и работе аналитика в целом. Я угадал?
 — Д-да, — ответила темноволосая, на этот раз посмотрев мне прямо в глаза. Свет солнца почти полностью пропал, а далеко внизу разносились трели сверчков, которые, если верить Жене, тут должны быть размером с собаку. Солдат, карауливший неподалеку, коротко кивнул и тактично ушел в каюту, не забыв прихватить свою винтовку. — Очень интересно. Знаешь… Я мало кому говорила это, но мне нравится наука, и история, и вообще, почти все исследования и творчество. Нравятся книги, пыльная тишина библиотек, архивы, накопители с самой разной информацией. Подумать только, мне их уже складывать некуда! Поэтому в детстве меня постоянно дразнили. Другие дети бегали и играли на улице, пока я смотрела «В мире животных» и сама себе читала сказки. Мелочь в большинстве своем так жестока, они стараются поддеть всех, кто отличается от привычного им стада. Когда ты непохожа на других, жизнь вовсе не сахар. И портфель рвали, и тетради пачкали, иногда даже били. Однажды выкрали мой личный дневник и зачитывали оттуда стихи прямо в классе. Чуть от стыда в тот день не сгорела! Все смеялись. Как не наложила на себя руки — не знаю. Родителям было наплевать, в жизни дочери их интересовала только отметка в конце четверти. Признаюсь, я всем отомстила. Когда стадо разделяется, оно теряет свою силу.

 — И поэтому ты спряталась за маской злой ворчуньи? Чтобы никто и никогда тебя не больше не задел? — осторожно обнимаю хрупкие плечи. Это дружеская поддержка, Шиза! Не надо пошлостей! — Не бойся. Ты больше не одна. Если кто обидит, за твоей спиной целая армия и я. А это не самая слабая сила в мире.
 — Маска… может быть. — Она улыбнулась! Черт! Я много всего видел, но такую улыбку, пожалуй, вижу впервые. Загадочная, чуть тронувшая уголки губ, одновременно печальная и бесконечно светлая. В глазах девочки отражались далекие звезды, на которые она смотрела. Неожиданно темноволосая макушка ткнулась мне в плечо. Губы тихо прошептали: — Как жалко, что мы познакомились так поздно.Док.
 — Впереди ещё вся жизнь, — пожал я плечами, думая про себя: «Если только Алиса не узнает, что мы тут обнимаемся, и не прибьет нас обоих». — Успеешь. И радоваться, и творить.
 «Гениально! — фыркнул внутренний критик. — Из всех фраз для поддержки ты выбрал самую непонятную».
 — Творить… Было дело. А хочешь, я сочиню стих? Вот прямо сейчас придумаю, талант не пропьешь! — предложила Женя, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что рядом никого нет. — Раньше неплохо получалось, хоть единственным критиком моих произведений была я сама.
 — Спрашиваешь! Момент, — змейки нырнули обратно в тело, и нас накрыло мощное кинетическое поле, свежесть ночи как отрезало, но вместе с ней — и звуки. Плотный щит ничего не впускал и не выпускал. — Теперь хоть петь будем — нас никто не услышит.
 — Это да, — хихикнула в кулак девчонка. — Про твоё пение в организации ходят легенды. Другие аналитики реально предлагали использовать его как оружие, но Виола сказала, что это чересчур жестоко даже против самых отъявленных преступников! Ладно, слушай. Только никому не рассказывай! Даже рыжим. Засмеют! Кха-кхм. — Девушка демонстративно поднялась на ноги, отряхивая халат от несуществующей пыли, откашлялась, и почти пропела:

Однажды ночью на прогулке
Наверх смотрю, нет больше слов.
На небе звезды ярко светят,
Туманным отблеском веков.

Среди незыблемых теней,
Сверкая россыпью алмазов,
Их свет ласкает взор людей
Сквозь необъятное пространство.

Зашла домой, легла в кровать.
Накрылась теплым одеялом.
Сегодня я не буду спать.
Со мной осталась только память.

Когда не вижу их глазами,
Свет звезд почувствую душой.
Он проникает прямо в сердце
Даруя девушке, покой.

 «Рифма самую малость прихрамывает, а так норм», — выдал свой вердикт Шиза.
 — Не то чтобы я большой спец по стихам, но звучит приятно, — прозвучала искренняя похвала Жене. Наверняка я — единственное живое существо, удостоившееся слушать творчество нашего аналитика, пусть и спонтанное.
 — Спасибо, — прошептала она, тут же меняя тембр голоса. Всё-таки смутилась. — Представить не могла, что кому-нибудь покажу такую себя. Только чтобы между нами!
 «Ой, да ради бога! — вставил свои пять копеек Шиза. — Тайна века. Можно подумать, вы тут сексом занимались! Чувак, кстати, про секс. Девушка красивая. Ты только посмотри, какие у неё… ну, эти самые, под халатом. Он же в груди ей жмет, совсем как Виоле! Ух!»
 «Шиза! Тебе не надоело?»
 «Не. Ничуточки, — отмахнулся альтер-Я. — Должен же быть островок стабильности в этой вселенной? Трава зеленая, небо голубое, Шиза — пошляк. Эх! Будь у меня тело, такой гарем бы сколотил!.. Мечты-мечты».

 — Знаешь, чего мне сейчас немного не хватает? — заговорщически прошептала Женя, оглядываясь по сторонам. Романтика! Темнота и звезды, только парочка прожекторов работает на носу дирижабля, нарушая природное спокойствие ночи. Эх, Алиса, почему тебя нет рядом?
 — Хмм. Может… Нет. Не знаю. Удиви меня. — Действительно, что творится в этой вихрастой голове — одному богу известно.
 — Бу-тер-бро-да! — выложила она как на духу. Удивительная девушка: только что обсуждали с ней звезды и стиха, а тут переключились на столь приземленную материю! — Только где хлеба взять в постапокалиптическом мире? Пекарни поблизости что-то не вижу.
 «А может, она просто исчерпала лимит уверенности в себе и резко меняет тему? — предположил Шиза. — В конце концов, за один день полностью характер не перекуёшь. Годы закомплексованности берут своё».
 — Мда. С рационом у нас действительно туго, — согласился я с аналитиком. — СП и воды хватит на месяцы, тем более та, что используется для гигиены, просто циркулирует через фильтры и практически не тратится. А вот с разнообразием еды и воды — проблемы, не насекомыми же питаться. И колы почти не осталось. Вот где боль. Хотяяяя… Некоторые личинки на вкус очень даже ничего, а короеды — так практически деликатес. Не смотри на меня так! Не представляешь, где я только не побывал. Иногда приходилось есть то, что вслух назвать страшно.
 — Док, — тихо хихикнула девушка, прикрывая рот ладонью и зажмуривая глаза. — Удивительно, но мне начинает нравиться говорить с тобой по душам.
 — Чего тут удивительного? Я же классный! Так что всегда пожалуйста! Мне тоже с тобой интересно. Это даже можно отметить. — Шифт. Для Жени прошло мгновение, а я уже стою с двумя флягами колы, протягивая одну ей. Перелить напиток в компактные фляжки-термосы было гениально, как минимум! Какой я молодец!
 «Приехали. Очередной приступ самовосхваления. Можно я сидя похлопаю?»
 «Ши, иди в жопу», — ответил я своему альтер-эго.
 «Да, да, Чувак, я тоже тебя люблю», — он ещё и ржет!

 — Всё ТАК серьезно? — деланно удивилась Евгения, пробуя содержимое фляги и широко раскрывая глаза. Красивые брови медленно, но верно полезли на лоб. — В условиях, где её запас строго ограничен, жадный до сладкой воды Док делится колой? Эй, я тут Алису подменять не буду!
 — Ой, не раздувай из мухи слона. Алису мне никто не заменит. Принимай знаки внимания как подруга. Давай! Твоё здоровье. — Шутит ведь? Блин, что-то тоска вдруг обрушилась. Как там поживает моё рыжее чудо? Женя, блин, взяла и расшатала нервы! Чокаюсь с ней посудой. Бока фляг издают мелодичный металлический звон, тонкий слух привычно улавливает всё вокруг. Вот Ульяна напевает какую-то мелодию из репертуара Мику. Точно, это та, с концерта в Гинзе. Вот приелась! Стыдно признаться, но присутствие Ульяны меня дико радует. Пусть и опасно, но без неё я бы сейчас волком выл. А чем маются остальные? Кэп — хомячит сало на камбузе. Ха! Думает, никто не в курсе, но мои ушки на макушке. Помня свои прошлые похождения при погрузке корабля, я первым делом занес на борт почти мешок соли. Её-то Кэп и использовал. Добытый нами на берегу кабанчик был безжалостно разделан и пущен на всевозможные блюда — от супчика и жаркого до холодца. В капитане же, видимо, проснулись дремлющие гены его отца с Украины. Он аккуратно срезал с тушки жир, весьма неплохо его засолив. Но, как подметила ранее наш аналитик, есть приходилось без гарнира. Ни хлеба, ни круп — да почти ничего нет! Уминать жирное соленое сало всухую могли разве что сам Кэп и Ульяна. Рыжик вообще способна за милую душу умять практически всё, что угодно. Нет конфет? Нет котлет? И сало сойдет!
 Что до других звуков, то далекое стрекотание сверчков и звук работающего двигателя дирижабля стали уже привычны. Опять холодать начинает. И как насекомые не дохнут по ночам? Или, став в разы больше, они могут переносить холод? Помню нечто подобное. Морозные пауки в одном из тех миров, где пришлось искать портал очень долго, спокойно бегали по снегу, наплевав на все законы биологии, жрали оленей, лисиц, людей, медведей и опять людей. Жуткие твари. Кстати, что за шорох там внизу?

 — Жень, а твои механические разведчики ещё не разрядились? — спрашиваю девушку, вглядываясь вниз. Что-то среди кустов шевелится в темноте.
 — Нет, там заряда ещё хватает. А что? — Девушка поправила очки, проверяя данные автоматических разведчиков на экране ноутбука.
 — Пошли одного вниз, пусть посмотрит, что сейчас под нами, — воздух пахнет странно —
сладковато-гнилостный запах. Запах разлагающейся плоти. Пока что его чует только мой нос с обонянием в разы сильнее человеческого. Один из лежащих рядом с аналитиком дронов бесшумно взлетел и камнем рухнул вниз в темноту, только у самой земли переходя из падения в свободный полет. На нем был встроенный прибор ночного видения, тепловизор и ещё куча разнообразной херн… очень нужной аппаратуры, так что нужды включать лампочки пока не наблюдалось.Что-то неспокойно мне от этого запаха. Вдыхаю побольше воздуха, и мой громкий голос разносится по всему кораблю: — Джо! Набираем высоту, и желательно быстрее. Турпоход закончен, всем внутрь! Вооружаемся. Чтобы за пределами бронированного корпуса и иллюминаторов оставались только солдаты с оружием! Я СКАЗАЛ — СОЛДАТЫ, УЛЬЯНА! БЫСТРО В КАЮТУ!
 — Ты тоже дуй внутрь, оттуда сообщишь, что да как, — беру Женю за руку, помогая той подняться на ноги, но девушка завороженно смотрит на ноутбук.
 — Смотри, смотри! Только посмотри на это! — возбужденно махала руками девушка, привлекая к себе внимание.
 — Да уж, такое захочешь — мимо глаз не пропустишь. — На экране ноутбука, транслировавшего запись с камер, кишмя кишели пауки, тысячи черных пауков размером с пекинеса или небольшую кошку! Они сновали среди зарослей, деловито пеленая в паутину неподвижных сверчков и прочую живность. За спинами паукообразных не было видно земли — столько их собралось. Вот с куста падает мышь, прямо в лапы к хищникам, даже я не разглядел, кто её укусил. Молниеносно, бесшумно. Вспомни черта — он и явится. Только эти пауки выглядят иначе. — Ядовитые. Не надо быть детективом, чтобы это понять. Вон какие жвала. Лапками так херак, херак. Бррр!
 — Да ладно? Могучий Док боится пауков? — удивилась темноволосая красавица, поднимаясь вместе с компьютером, но не спеша его закрывать.
 — Док много чего боится, — поделился я с Женей, осматриваясь по сторонам и приготовившись накрыть щитом хоть весь воздушный корабль. — Потому и могучий, чтобы уничтожать то, чего боюсь.
 «От сейчас хорошо сказано, — похвалил Шиза. — По делу и без пафоса. Респект! И вообще, Чувак, тебе не кажется, что с ними что-то не так?»

 — Невероятно! — Женя внимательно смотрела за происходящим, умные желтые глаза подозрительно прищурились. — Это рой! Они работают сообща, как муравьи или пчелы. Обрати внимание: добычу не едят, а утаскивают, причем в одну и ту же сторону.
 — Женя. Внутрь, — подталкиваю девушку в спину, но она ничего не видит, кроме экрана, управляя полетом дрона. А машина тем временем летела над самыми спинами пауков. Всё хитиновое брюшко покрывали какие-то наросты, напоминая бородавки. Длинные лапы и хелицеры животных не были покрыты волосками, как это бывает у тех же тарантулов. Но один фиг смотрелись ужасно стремно.
 — Они всё в пещеру тащат, явно искусственно вырытую, — Евгения провела изящным пальцем по тачпаду, приказывая дрону приближаться к большому отверстию в земле. Свежевырытый провал, диаметром, навскидку, метров десять, в бездну которого спускались и поднимались пауки. Конвейер для добычи пищи. — Ничего не видно даже с прибором ночного видения.
 — Стой, не на… — я хотел остановить девушку, но не успел. Женя включила свет, и дрон ярко вспыхнул в темноте десятком светодиодных фонариков.
 Что тут началось! Первым делом, пауки мгновенно застыли, словно примороженные, а затем медленно повернули головы к чуду шпионской, блядь, техники. Жуть! Восемь глаз каждого гада жутко светились, отражая лучи прожекторов, напоминая рассыпанный по земле жемчуг. Но самое страшное, что из провала светились ещё восемь «глазиков», только размером с бочку! Миг — и все пауки разбежались в стороны, дергаясь, как припадочные, и потирая лапками моргала. А в пещере послышался удаляющийся грохот. Именно оттуда тянуло падалью, да так сильно, что отголоски вони долетали до дирижабля.
 — Боятся света, как огня, значит. Хорошо! — сделал я нехитрый вывод. — ДЖО! Врубай всё, что светится! От прожекторов до подсветки на своих беспонтовых часах!
 — Есть! — отрапортовал темнокожий боец, бурча, что нормальные у него часы, и все прожекторы, что только были на дирижабле, одновременно засияли в ночи. Большие светильники спереди, средние по бокам и сзади, много-много ламп. Привыкшие к темноте глаза даже ослепли на пару мгновений. А когда мы проморгались, то увидели две вещи. Первое — это огромное черное море из пауков, расступающееся в стороны от набирающего высоту дирижабля. И второе… как Женя и сказала: пещера оказалась искусственной, на наших глазах вход закрыл клапан из камней и песка, прочно склеенных паутиной. Причем неведомая тварь работала паутиной изнутри, снаружи же ничего не отличало крышку от поверхности земли. На ней даже кусты и мелкие деревца росли!
 «Ебаный кошмар! — выругался Шиза. Даже обожающее приключения альтер-эго терпеть не могло такую крипоту. — А если бы мы на своих двоих шагали? Ну не пиздец? А? Пизде-е-ец!»
 — Согласен, — от мысли того, как такая ловушка открывается перед нами, да ещё и в кромешной темноте… Бррр.
 — Ты с кем-то говоришь? — дрожа, пробормотала Женя. Девушка так и осталась возле меня, одной рукой вцепившись в майку, а другой продолжая управлять своими механизмами. Виола как-то обмолвилась, что лентяйка даже приноровилась носить дронами себе перекусы.
 — Да так, мысли вслух. Боюсь спросить, а что ты делаешь? — приглядываю за дирижаблем, одновременно наблюдая за пауками. Мерзкие твари разбежались от света, но там, за кромкой сумерек, мои глаза ещё различали шевеление цепких лапок. Фу! Скажите мне, что бойцы захватили хоть один хороший огнемет. Такую пакость надо жечь. ЖЕЧЬ ДОТЛА! — Женя, что там тащит твоя машинка снизу?
 — Образцы, — девушка, посвистывая, пыталась улизнуть, но на хрупкое плечо опустилась большая ладонь.
 — Ну мне же интересно! Я аккуратно его изучу, честно, — Женя сделала попытку имитировать глаза «просительная Ульяна», но повторить подвиг рыжей у неё не вышло, мордочка не такая жалобная.
 — Выкинь его нафиг! — Дрон поднимался наверх, а под ним болтался паук, почти не уступающий механизму размерами, но здорово проигрывающий в весе, а посему тщетно пытающийся вырваться из металлического захвата.
 — Ну пожалуйста! Я его быстро препарирую и выброшу, — продолжала клянчить девушка, прекрасно понимая, что последнее слово будет за мной.
 — Хорошо, но только с одним условием.
 — Каким?
 — Вот таким! — Создаю на левой руке кинетическое поле, маленький, но острый, как бритва, диск, и щелчком пальцев отправляю его прямо между глаз подлетевшего довольно близко паука. На землю фонтаном льется прозрачная кровь. Вокруг и так воняет до одури, не хочу чуять ещё и это.
 Женя философски пожала плечами — надо так надо — и уже хотела заходить внутрь, сопровождаемая дроном с отвратительной ношей (что бы там она не говорила, трогать паука руками девушка не стала), как пошатнулась и чуть было не упала. Очки съехали набок.

 — Эй, товарищ аналитик, что с тобой? — я успел вовремя подхватить одной рукой талию девушки, другой — ноутбук. Лишившись управления, дрон с глухим треском врезался в дверь, выронив тушку паука. Женя молчала, а я прилагал все силы, чтобы понять, что с ней произошло. Говорить и стоять не может, только открытые глаза показывают на пау…
 — Вот гадство! — Взмах руки — и труп накрывает непроницаемый купол, воздух внутри которого тут же покрывается едва уловимыми разводами. Такие видны, когда из труб протекает газ. Бородавки на брюхе паука выделяли отраву в воздух, даже несмотря на то, что он уже издох. Вот как они охотились — пробегали по периметру, собирая надышавшуюся паралитического газа добычу! Та мышь упала именно от этого, а не от быстрого укуса. Как обычно, в экстренной ситуации голова работала подобно вычислительной машине. Пауки обычно хранят запасы пищи живой, им невыгодно убивать мгновенно, достаточно обездвижить и замотать в паутину. В пользу этой теории говорит ещё и легкая слабость в ногах. Я тоже успел вдохнуть газ, но, по сравнению с хрупкой Женей, моя выносливость куда как выше, а метаболизм и сила белой аномалии спасали от ядов в разы страшнее этого. Жалко, что змейка только ускоряла естественные процессы, себя я лечил не задумываясь, а хрупкая девчонка может не перенести.
 «Никогда не забуду яд Василиска, — передернуло внутренний голос. Он-то помнил все наши скитания, в отличии от меня. Человек такое существо, что стремится забыть страшные моменты. Иногда абсолютная память — не самая прекрасная вещь. — Как его клыки в пасти вообще помещались. Ох и больно тогда было!»

 Паук полетел за борт, в свете софитов и со всеми спецэффектами. Я подхватил Женю, которая слабо шевелила губами и покраснела до самых корней волос, а майка задралась, пока она соскальзывала с рук. Девочка парализована, и сама прикрыться не может. Поправил майку. Покраснела ещё сильнее, бешено вращая глазами. Забравшись внутрь, мы застали картину настоящей катавасии. Солдаты спешно вооружились, сосредоточенно наблюдая за экранами камер и видом из иллюминаторов. Джо жал на педали, рычаги, кнопки и вращал штурвал, задавая курс подъема. Снайпер спешно менял магазин с бронебойными патронами на разрывные, более эффективные против фауны. В этом хаосе одна лишь Ульяна тихо сидела в углу, сжимая в потных ладошках гуань-дао. Прямо когнитивный диссонанс какой-то. Вокруг творится бардак, а главный энерджайзер даже не шевелится.
 — Никому не бояться, — успокаиваю солдат тихим голосом, про себя думая: «Достаточно того, что боюсь я…»
 — Что с Женей? — Ульяна уставилась на нас широко раскрытыми глазами. — Там пауки, огромные! Я ловила пауков, но не таких же! Её укусили? Укусили?!
 — Нет. С Женей всё в порядке, — укладываю обмякшую девочку рядом с Ульяной. И правда: пульс и дыхание ровные, скоро придет в себя. С моим обостренным восприятием даже на расстоянии можно наблюдать за её самочувствием. Если что, прибегну к последнему козырю и исцелю её. А пока лучше пусть оклемается сама, без истощения тела от мгновенной регенерации.
 — Как там с обстановкой? — спокойно спрашивает Капитан, щелкая предохранителем плазменной винтовки. Изначально их планировали использовать против другого противника, но и тут лучше полагаться не только на огнестрельное оружие. Тем более, яд паукам не страшен, раз уж они паралитическим газом как воздухом дышат.

 — Fuck! — выругался рулевой, переходя на родной язык, а наш летательный аппарат ощутимо тряхнуло. Подъем значительно замедлился, или, лучше сказать, практически остановился. Интересно из-за чего? — Мы за что-то зацепились!
 — За что можно зацепиться в двухстах метрах над землей? — подал голос один из бойцов. Мужики уже успели полностью экипироваться и были вооружены до зубов. Ульяна щупала лоб Жени, покрывшийся холодным потом, и кутала ноги девушки в плед. Аналитик, не привыкшая к подобной заботе, пыталась ёрзать и отнекиваться, но нормально передвигаться ещё не могла. Отлично, значит, эффект недолгий, либо она просто не успела вдохнуть много яда.
 — Я осмотрюсь, — двигаюсь к выходу, подхватывая небольшой мини-наушник, предусмотрительно брошенный снайпером.
 — А всё будет в порядке? Ты же боишься пауков? — сдала меня Ульяна с потрохами. Кто-кто, а она, проживая с нами в Совёнке, прекрасно знала, какую «любовь» я питаю к паукообразным.
 — Я когда-нибудь лез зря на рожон почем зря? — Все молчат.
 «О! Я могу назвать кучу случае…»
 «Цыц, Шиза».

 Выхожу наружу. Этот запах никуда не делся, только бы он не въелся в обшивку. Небо чистое, под нами кусты и целое море шуршащей живности. Хорошо хоть свет держит их на расстоянии. Шаг. Привычно ставлю под ногами кинетическое поле, твердая дорожка, по которой отхожу на десяток шагов в сторону. Дирижабль висит в воздухе, двигатели работают на полную, но корабль стоит на месте. Шелест цепких лапок действует на нервы. Залить бы тут всё напалмом к ебени матери. Но что это? Ветер гудит, будто колышутся невидимые струны. Закрываю глаза. Я сам слух. Само восприятие. Мужики, ну кто шептуна пускает в такой-то момент?
 — Джо, — тихо говорю под нос, устройство связи передаст даже шепот. В груди холодеет от догадок. — У нас есть ультрафиолетовый источник света?
 — Включаю, Док, — ответил темнокожий вояка. Вот циркач циркачом, а в критической ситуации на него можно положиться. Чем-то напоминает Анн со своей постоянной маской, толстыми очками и чудовищной ленью, которая, как только запахнет керосином, выкладывается на все двести процентов. Уже бы оба давно могли стать главами отделов, но Джо любит работать в поле, а Анн слишком ленива, чтобы добровольно брать на себя большую ответственность.
 — Кажется, у нас проблемы, — как только на борту дирижабля загорелся фиолетовый прожектор, с которым обычно искали обширные утечки топлива, стала видна истинная картина происходящего. Мы увязли в паутине. Тонкие, не толще бельевой веревки, нити опутали корабль. Их и днем не увидишь, пока не попадешь в ловушку. В ультрафиолетовом спектре они проявлялись и начинали светиться. Но мы высоко, очень высоко. Куда она крепится?
 «– К горам, Чувак! Она крепится к горам! На много, сука, километров! Посмотри направо?!»
 Паутина дергалась, раскачивая дирижабль. Из кабины послышался визг Ульяны, а нити так и прыгали. Ритмично, будто по ним кто-то ползет. Почему будто? Паутина для этого и нужна — западня. Весь выход из ущелья перекрыт паутиной.
 — Ладно, иногда надо встречать свой страх лицом к лицу, –окружить нас сейчас куполом защиты значит — оборвать нити. Корабль может пострадать, если резко потеряет опору. Тем более, двигатели почти заглохли, намотав на себя столько паутины, что стали напоминать мотки ниток для шитья. А со стороны гор медленно двигалась огромная тень с восемью длинными лапами и стекающим с хелицер ядом. — Бах!
 В сторону врага бьет огромное, пересыщенное энергией кинетическое копье. Настолько мощное, что оставляет за собой иммерсионный след. Сражаться на износ, падать, вставать, кричать пафосные фразы? Не, это для героев-показушников. Уничтожить. Одним единственным, смертоносным ударом, вот так проблемы устраняю я! Треск лопающейся плоти нарушает тишину. Со всех сторон раздается возмущенное клацанье челюстей. Ход сделан.

Бесконечный рассвет.

Глава 5.

Утро. Еще одно утро. Я привстал, осмотрел комнату. Наташи уже не было. Умываться наверное ушла. Мне бы тоже не помешало это сделать, да и вообще помыться. Взяв полотенце и пакет, я пошел к умывальникам. Около кранчиков не было ни души. В принципе, не удивительно, я довольно поздно пришел. Решил не медлить и принялся за дело. Уухх. Леденющая. Самое-то. Теперь я бодр, как никогда. Но не успел я по бодрствовать, как меня хорошо приложили по затылку. Я отключился.

Мрак. Темно. Почему я ничего не вижу? И почему я связан? Только слышу чей-то ехидный смех, который был очень знакомый. Неужели меня пионер вырубил? Похоже он решил играть по-крупному. Кто-то снимает мне повязку с глаз. Яркий свет ослепил меня на мгновение. Перед собой я увидел Толика! Я хотел сказать, что я о нем думаю, но мой роты был по прежнему связан. Перестав смотреть на Толика, я решил оглядеть комнату. И признал в ней бункер. На столе я заметил натянутую на деревянную голову, маску, которую поцарапала Юля. Стоп. Я вспомнил как ее зовут, видимо удар мне помог в этом, но похоже было и так уже слишком поздно. Толик подошел ко мне, и начал снимать повязку со рта. Видимо захотел поговорить.


-Так это все ты? -злобно спросил я псевдопионера.


-Тише ты, тише. Здесь я буду вопросы задавать. Как ты сюда попал?


-Сюда это куда? В новый цикл? Как обычно, смена кончилась и...


-Это я знаю! -сорвался он на крик- Я спрашиваю, как ты именно в этот цикл попал?


-Я же сказал, что как обычно.


-Тут 3 варианта: Ты либо дебил, либо прикидываешься или, самый худший, ты и вправду ничего не знаешь.


-А что я должен знать?


-Ладно. Ты знаешь, что ты не в своем цикле?


-Нет. Так вот почему этот лагерь отличается. А в чьем я цикле тогда?


-В ее. -он выкатил из коридора кресло со связанной Наташей.


-Ах ты, мерзкий ублюдок, что ты с ней сделал?! -невольно я сорвался на крик.


-Ровно тоже самое, что и с тобой. Только я ее не бил, я ей вколол транквилизатор. Она еще долго проспит -у него на лице появилась мерзкая улыбка.


После этого он куда-то ушел. Я продолжил сидеть и думать, над тем, что делать дальше. "Вот почему Юли не когда она так нужна?"


-Я здесь.


-Юля. Но почему ты здесь?


-После того как ты вспомнил мое имя, я снова могу чувствовать опасность, которая тебе угрожает. Нам надо уходить, он скоро придет.


-Я не пойду без Наташи.


-Не глупи, мы еще вернемся.


-Хочешь иди, я останусь и дам ему бой, который проиграл в начале моего заключения.


-Дурак ты, ну что с тобой поделаешь. Он уже близко.


-Спрячься куда-нибудь.


Быстро окинув помещение взглядом, я заметил в углу ржавую фомку. Сойдет. Я встал, так, чтобы при открытии двери можно было сразу нанести удар. Он уже близко, слышны шаги. Открывается дверь. Оттуда выходит Шурик.


-Шурик, мать твою, я тебя чуть не ударил. Что ты тут делаешь?


-А вот это ты зря не ударил. -показалась ехидная улыбка. Удар. Похоже мне сломали нос. Течет кровь. В принципе терпимо.


-Юля, прыгай на него, это Толик. -крикнул я ей, как на него упал шкаф.


-Ой, я не так хотела. -Юля скрестила руки на груди и надула губки. -У тебя течет кровь, надо скорее обработать чем-нибудь.


-Так тоже сойдет. Не переживай, подумаешь, нос сломан. -"Кто же он такой на самом деле? И что это за маски, которые меняют внешность и голос?" Вопросов становилось все больше.


Развязав Наташу. Мы взяли веревки и связали ими псевдопионера. Связанного положили под шкаф. Предварительно закрыв его там. Я взял Наташу на руки. Юля сказала, что знает выход, не такой маленький как в старом лагере или на площади. Поблуждав минут 30, мы вышли из какой-то пещеры, недалеко от пляжа. Не долго мы там были. По ощущениям сейчас полдень. "Наверное не стоит попадаться на глаза Ольге Дмитриевной. И чего же делать? Отнести ее Виоле? Думаю не стоит, может заявиться вожатая. Лучше отнесу Наташу через лес к домику. Ольгу Дмитриевну, как-нибудь задержу."

Совсем забыв, что сегодня по плану поход. Я понес к домику Наташу. Вот будет весело, когда меня найдет вожатая. Дошли вроде без происшествий. Я положил Наташу на кровать, а сам вышел покурить на лавку. "Как вот так вот все вышло? Как меня кинуло в другой цикл? Вряд ли мне кто-то ответит." Посидев еще не много на лавочке. Я заметил как сюда несется Ольга Дмитриевна. Ну все. Прощай бренный мир.


-Семен. Семен! Ты! Ты! У тебя совесть есть? Где ты был все это время? Почему не пришел на завтрак, на линейку, даже на обед не пришел! -ее крик медленно переходил в плач. - Мы же переживали, вдруг с вами чего случится?


-Да ладно вам, ничего же не случилось.


-А где Наташа? Вас только двоих не было.


-Она приболела. Сейчас спит в домике. Ей уже лучше.


-Если болеет, ее надо к Виоле.


-Не стоит, я же говорю, что ей уже лучше.


-Это чтож получается? Ты за ней ухаживал все время? -с неким удивлением смотрела на меня Ольга Дмитриевна.


-Ну что-то типо того. -я отвел взгляд, вдруг заметит неладное.


-А как же поход? Она же не сможет на него пойти.


-И я не пойду. Но я могу помочь вам, не за бесплатно, конечно же.


-И чем ты можешь помочь?


-Поляну подготовить. Костер собрать. А от вас требуется наша полная свобода действия и чего-нибудь перекусить.


-Шантажист, ты, Семен. -она засмеялась.


-Ну мое дело предложить...


-Нет, нет. Я согласна. От Шурика с Сережой току все равно никакого.


-Тогда приступаю к делу.


Поручив Славю следить за мной, она ушла восвояси. Забрав топор у кибернетиков, я направился к лесу. Дошел до поляны минут за 40. "Даа, далековато. Сам ведь поручился... Надеюсь Наташу никто второй раз не похитил." Погруженный своими мыслями, я подготавливал поляну словно робот. Славя все это время сопела под деревом. "Думаю не стоит к ней еще раз подходить, пока она лежит." Закончив с горем пополам, я собрал костер ростом, примерно, метр в высоту и чуть больше полметра в ширину. Надо будить Славю и идти обратно.


-Славя, вставай, я закончил. -тормоша ее за плечо, приговаривал на ухо.


-Да, да, встаю.


-Давай поспешим, а то темнеет, да и скоро возвращаться тебе.


-А ты не пойдешь?


-Нет, я останусь с Наташей, ей нездоровится.


-Аааа, вот как -как-то она помрачнела. -ну раз нездоровится, то оставайся, привет ей передавай.


-Обязательно.


Оставшийся путь мы шли молча. Когда мы дошли до лагеря, сразу пошли к вожатой. Я передал ей Славю, взамен мне дали несколько бутербродов и пакет с кефиром. "Странный обмен получился, девочку на еду." Все пионеры собрались на площади. Я решил тоже постоять с ними. Все о чем-то болтали и никто не слушал Ольгу Дмитриевну. Когда она закончила речь, все развернулись и пошли в лес. Я заметил, что на меня смотрит Ольга Дмитриевна, каким-то печальным взглядом. "Сдался я им в этом походе. Без меня народу мало, чтоли?" С этими мыслями я пошел к домику. Немного постояв у двери, я вошел. Наташа уже не спала, а просто лежала на кровати.


-И давно ты не спишь? Как вообще самочувствие?


-Не думаю, что давно. Как-то еще подташнивает.


-Тебе нужно покушать, я тебе принес булок с кефиром.


Мне хотелось смотреть на это вечно, но мы не можем остановить время. Посидев в тишине и держась за руки, она все таки начала говорить:


-Слушай, Сем. А почему нас никто не ищет?


-Я все уладил, в лагере, кстати, никого. Сегодня день похода.


-Вот как. -Ее лицо налилось румянцем, а глаза забегали. -Сем, не хочешь эту ночь провести со мной?


-Я ведь и так с тобой. -"Чтож я, дебил, делаю-то, Наташа на такое отважилась, а я тут недотрогу строю." -Точнее, да конечно, я всегда буду с тобой, но сегодня ближе, чем всегда.


После этих слов, Наташа повалила меня на кровать, и начала расстегивать рубашку. Я немного потупив, присоединился к ней. Вот мы уже максимально голые. Наташа посмотрела на меня, давая понят своим взглядом, то у нее это первый раз. Наши тела слились воедино, я чувствовал ее каждой клеткой своего тела. Я старался быть максимально нежен к ней. Наташенька так мило постанывала, от чего я возбуждался еще больше. Наташа была еще слаба после утренних событий. И неизвестно чем он ее накачал. Вскоре закончив, мы уснули на одной кровати в обнимку.

Замерзающий мир. Глава 9: Бесстрашный

Пляж. Самый разгар дня. Время, когда солнце палит просто нещадно и, даже несмотря на мягкий прибрежный климат, в воздухе стоит одуряющий летний зной. Отдыхающие не выходили на открытое место без хорошей порции солнцезащитного крема, а большинство так и вовсе предпочитало отлеживаться в тенечке, насаждаясь легким морским бризом и мерным шумом набегающих на песок волн. Ну, разве что неугомонная ребятня плескалась в воде так, будто живут последний день — вот уж кто действительно получал от лета полный заряд позитива.


Прибрежный корпус лагеря был ближе всех расположен к морю. Из всех семи зданий именно один из его атриумов выходил прямо на пирс, который шел на несколько десятков метров над открытой водой. Сейчас на этом причале стояли двое, любуясь кипящей на пляже жизнью и переливами летнего солнца на волнах.


— Что там по последним сводкам? — спросила Виола собеседника, которым оказался не кто иной, как Сергей Сыроежкин. Электроник, так его шутливо называли, называли, называли и называли… а потом прозвище прилипло к кибернетику как банный лист, и стало фактически официальным позывным.


— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил блондин, удобно расположившийся на самом краю пирса с удочкой в руках и свесив ноги. Не каждый день выпадает шанс порыбачить, да и придерживаться образа отдыхающего бездельника необходимо. Так почему бы и не совместить приятное времяпрепровождение с полезным? — Из хороших новостей: мы наконец-то надежно заперли ту рептилию, ваша теория о том, что его регенерацию можно частично подавить переменным током, как минимум гениальна.


— Да, я такая, — улыбнулась девушка, не став отрицать очевидный факт. Морской бриз ласково трепал длинные темные волосы, а расслабленная доктор искренне радовалась таким простым вещам, как крепкая сигарета и теплое солнце. Вместо халата она красовалась свободным купальником черного цвета и уже стала предметом пристального внимания каждого третьего парня на пляже. Зеваки не могли отвести взгляд от прекрасной фигуры и завораживающих, плавных, как у кошки, движений. — А из не очень хороших?


— Количество без вести пропавших уже перевалило за несколько десятков, — Эл пристально следил за поплавком, в ведре рядом с аналитиком уже плавали три морских бычка и одна ставрида, так что, совершенно того не заметив, светловолосый рыбак вошел во вкус. — На месте пропаж есть слабый фон, но сказать наверняка, аномалия Врат это или ещё что другое, невозможно. Закономерности в исчезновениях нет, да и не факт, что мы в курсе всех происшедших похищений. Например, пропала сестра одной из отдыхающих, вон, видите ту хмурую темноволосую девчонку на пляже. Татьяна Громова. У неё исчезла родная сестра. Как сквозь землю провалилась. Перерыли полмира — и ни единого следа! Даже профессиональный шпион так не заляжет, так что наша головная боль — аномалия. Вопрос только в том, какая именно.


— Аномалии иногда пугают, но, может быть, потерпевшие всё ещё живы, — задумчиво пробормотала Виолетта, глядя на Хмуро и наворачивающую вокруг неё круги Ульяну. Делая глубокую затяжку, она невольно закашлялась, ведь достать тут что-то приличное из своих любимых курительных принадлежностей не получалось, а заказ от интендантов придет только завтра. Дым табака расслаблял, и доктор, совершенно точно ведающая, что сигареты — это не самое полезное явление для организма, выбрала меньшее зло. Нервы никотин расслаблял на ура, а сорваться в самый ответственный момент ей очень не хотелось. — Вернулись же те тридцать пассажиров яхты, порталом выброшенной хрен знает куда. Память потеряли, как и половину экипажа, но вернулись. И дернул же их черт поплавать в Бермудском треугольнике! Врата в этом месте больно нестабильные.


— За Таней приглядывать нет смысла, — Сергей кивнул на берег, где расторопная рыжая мелочь уже лепила песочный замок, а её подруга с покерфейсом таскала ракушки для его украшения. — Пока что исчезновения происходили хаотично, и родственники пострадавших иногда даже не в курсе, куда те делись. Мало ли на что спишут без вести провалившегося знакомого. Меня лично больше беспокоит возросшая климатическая нестабильность по всему миру. А вчера в Черном море зафиксировали слабые, но всё же довольно необычные сейсмические толчки. Как будто их источник двигался. Так не бывает, Виолетта Церновна. Это «ж-ж-ж» неспроста.


— Тут удивляться нечему, — Виола потушила окурок в своей карманной пепельнице и посмотрела на небо. Лениво плывущие белые облака периодически закрывали поверхность от зноя, а шум оживленного лагеря действовал на неё скорее умиротворяюще, чем наоборот. Доктор Коллайдер ЛЮБИЛА это место, пусть изначально и прибыла сюда только ради контакта с неведомой ЮВАО, но… Постепенно оно очаровало девушку своей совершенно особой атмосферой, шелестом листьев в кронах деревьев, смехом счастливых детей, далекой музыкой вечерних дискотек. — Наш мир — это не просто шарик воды и грунта. Нет. Это единая биосфера, фактически — макроорганизм, а когда в теле организма заводятся паразиты, он от них избавляется, Серёга. Если мировая политика не изменит отношение к печальной ситуацией с экологией, я попрошу главу Организации вмешаться лично. Думаю, хм, он ко мне прислушается. Кстати, а что сейчас делает Док?


— Как и вы, гробит легкие, — кибернетик поморщился, когда ветер донес до него нотки сигаретного дыма. За теоретически опасным носителем ледяной аномалии следили дистанционно — через камеры системы безопасности лагеря, спутники и геолокацию его собственного мобильника. Во-первых, решили, что так будет эффективнее, во-вторых, в активный, так сказать, контакт, рвался лишь Кэп и его цепные псы. Кибернетики видели датчик, видели цифры излучения, и им оно говорило куда больше, чем солдафонам.– Сидит на скамейке возле обсерватории совсем один, и дымит.


— Даже жалко его. Кругом столько девчонок, а он там в психа-одиночку играется. Может, мне самой за ним приударить, а? Как думаешь, Эл? — Виола весело улыбнулась, вспоминая широкие плечи и внимательный взгляд карих глаз. Её симпатию к неизученному носителю доктор и сама не понимала. Вот нравился он ей, и всё тут. — Ольга, конечно, девочка боевая, но не всё же ей одной отдуваться?


— Шутите всё? Боюсь, смесь получится слишком гремучая, да и нельзя проявлять к нему явный интерес, и так напортачили с той ситуацией в роще. Он определенно насторожился, — Сыроежкин резко подсек поплавок, и добычей рыболова под прикрытием стала ещё одна ставридка. Блестящие на солнце серебристые бока рыбки вызвали дружный вздох восхищения у нескольких плавающих неподалеку ребятишек. — Слишком умный и осторожный человек для простого гражданского обывателя. Хотя, после того, что он пережил, я бы вообще с людьми не общался. Кэп настаивает на силовом решении, но всё же его побаивается, хоть сам себе в этом никогда не признается. Духу не хватит. А его инстинктам я верю. Хочет, кстати, перебазировать свой отряд поближе к лагерю, на всякий случай.


— Вот уж чего нам точно не надо! — Спокойный тон Виолы вдруг сменился холодной сталью. — Эти охламоны последние пару месяцев вообще от рук отбились! Ошалели от вседозволенности и прикрытия сверху. Нападут на Дока, нарушив приказ, и я не стану выгораживать их жизни.


— Я думал, что вы больше будете волноваться за объект своего интереса, чем за них. — Сергей снял рыбу с крючка, раздался тихий всплеск воды, и на одну юркую тень в ведре стало больше. — В конце концов, это элитный отряд обученных бойцов.


— Док? Ха. Он не так прост, как кажется. Далеко-о не так прост. И лёд — только вершина. Есть ещё природный интеллект, поразительная хладнокровность и-и… не знаю, как выразить. Там, в роще, на нас смотрело что-то очень страшное. Я хочу узнать его глубже, — отмахнулась гетерохромная красавица, задумчиво глядя на пляж. Хмурая девчонка уже вольготно расположилась на шезлонге под зонтиком и, судя по всему, даже уснула, а Ульяна тем временем аккуратно складывала на её спине небольшие камешки. Судя по тому, как морщилась девочка, они были горячими. — У нас только одна проблема. Как бы так объяснить, чтобы даже вы с Шуриком поняли… О! Посмотри на тех двоих и скажи мне, что думаешь.


— Обычные дети. Играют, — ответил Электроник первой пришедшей на ум фразой, наблюдая за забавами Ульяны и Тани.


— Нет, дружище, — покачала головой доктор, присаживаясь рядом с протеже. — Одна из них перенесла тяжелую потерю — пропажу родной сестры, но рядом с подругой всё ещё может улыбаться. Пока человека поддерживают те, кто ему дорог, он не скатится в пропасть отчаяния. Не упадет. Как бы тяжело ни было, мы вынесем всё, если есть плечо, на которое можно опереться. А кто есть у Дока? Вы ведь проверили все его социальные связи, верно?


— Ну, мы…


— Вот именно. Я читала ваши доклады, — девушка поправила прическу, и в этот момент купальник очертил точеную фигуру Виолы ещё сильнее. Просто вот до каждой складочки! Проходящий мимо физрук одобрительно присвистнул, за что удостоился лукавого взгляда гетерохромных глаз. — Он один. С семьей контакты особо не поддерживает, да и они не рады, что отпрыск пошел не по стопам династического бизнеса. Девушки нет, единственный близкий друг постоянно занят на работе. За его спиной никого, а такие люди опасны самим фактом своего существования. Если его загонят в угол, то сдерживать аномалию Док не станет. Я, со своими скромными знаниями, считаю, что он УЖЕ освоил немалую часть собственной силы. Против наших отрядов встанет не человек, а самородок, уникум со способностями за гранью понимания, считай, природное бедствие, а не парень из плоти и крови. Сражаться с живой стихией? Не думаю, что ребята такое осилят.


— Ольга уже надумала, как приступать к своей миссии? — живо поинтересовался блондин. Идея открытого столкновения боевого крыла Организации и носителя-самоучки с чудовищным по силе излучением его ой как не прельщала.


— Колеблется наша красавица, да и кто бы не колебался? — Виола помахала сидящей на другом конце пирса Ямаде. Та о чем-то мило беседовала с подругой из музыкального кружка. — Не привыкла агент Футунарь к такому лицедейству. Добрая слишком, молодая ещё, честная. Они друг друга стоят. Ух, уже хочу видеть эту встречу! Благородная шпионка — и одинокий волк. Хоть кино снимай! Аномалии, угроза мировой войны, интриги… Каждый тянет одеяло на себя, а мы вертимся, чтобы успеть и там, и тут. Что творится с этим миром?! А, Эл?


Вместо ответа молодой ученый с радостным гиком выловил из воды довольно крупного бычка, как никогда напоминая просто беспечного отдыхающего паренька, а не часть тандема кибернетиков организации. Рыбка билась на крючке, заражая детишек на берегу энтузиазмом к рыбалке. Солнце скрылось за тучей, на пляж наползла тень. Люди веселились, наслаждаясь летом и теплом, одна только темноволосая девушка на пирсе курила и думала, курила и думала. На душе у неё было неспокойно. Даже здесь, в ожившем раю.


***



Док.


Вот! Вот сейчас хор-рош-шо-о! И никаких тебе людей вокруг! Лепота-а! На вершине холма возле обсерватории было восхитительно пусто. Не самое популярное место в лагере. Высокая башня и разбитый вокруг парк с множеством скамеек и высоких деревьев. Хвойные исполины вымахали метров на двадцать, не меньше. Если учитывать, что само здание строили ещё при советской власти, то сосны тут стояли даже раньше. Большинство стволов покрывал густой мох, а сами кроны, хоть и выглядели неплохо, но всё же роща старая, и рано или поздно её вырубят, чтобы насадить молодые кусты. Но лично я обожаю такие места. Они… как бы объяснить, дышат духом времени. Ты всегда отличишь действительно бывалое место от какого-нибудь наспех построенного ширпотреба. На тяжелых скамейках, там, где поверхность сколота, видны следы прошлых окрасок, плитка с трещинами, но всё ещё не отваливается, металл на куполе потемнел. Сколько смен тут отдыхало? И в скольких находились такие, как я, кто сбегал от суеты в тишину этого прекрасного места? Жалко, что ничто не вечно.


— От всего ненужного принято избавляться. Те, кто это не признает, просто глупы, слепы и наивны. Жестокий мир в красивой обертке, — тихо сказал я в пустоту, прикуривая очередную сигарету. В проектах на сайте лагеря уже висел план реконструкции обсерватории. Вечерело. Сам того не заметив, я просидел тут почти весь день, и, в принципе, ни о чем не жалею. На номер, который я предусмотрительно оставил на двери кабинета, звонил только тот вожатый-симулянт, но был вежливо послан нахер. Клялся, что действительно очень нуждается в сильном слабительном. — Людям верить — только душу травить.


Лена. Славя. Из головы никак не лезли эти две девочки. Их теплое отношение, искренние улыбки… Честно, я ввязался в ту потасовку без рыцарских побуждений, да и угрозы для меня никакой не было. Лёд не даст телу умереть, сколько раз уже спасал, когда оно оказывалось на грани. А они теперь так непринужденно со мной общаются, что в душе ворочается… это, давно уже забытое, чувство… О! Привязанность. Хотелось бы мне сблизиться с ними. Очень хотелось! Но что-то меняется внутри, там, в самой глубине души. Неладное творится последние полгода. Если раньше ненормальная сила вырывалась только при критических повреждениях, то теперь достаточно одной небольшой раны, или, как под тем деревом, сильной эмоции. Значит ли это, что лёд эволюционирует, становится сильнее, опаснее?..


Я много раз думал пойти со своей «маленькой» проблемой к ученым, но перспектива провести остаток жизни в лаборатории как-то поумерила пыл. Может, изучая меня, они извлекли бы пользу медицине, но своя свобода дороже. Да и ради кого стараться? Не много дорогих людей у Дока, и ещё меньше их об этом знает. Отгородившись от семьи, уменьшив общение с друзьями до минимума, я тем самым защищал всех. Всех, кроме себя самого. Так было до тех пор, пока в мою жизнь не ворвались две невероятные особы. Особенно тихоня. Эти фиолетовые хвостики… Как же хочется простого человеческого тепла!.. Но страшно. Страшно подсаживать себя на наркотик под названием «социум». С героина люди слезают, а вот с него — нет. Закрываю глаза, и передо мной, как наяву, снова эти чарующие зеленые глаза. Нежный, тихий, самую малость тронутый грустью голос, как у маленького котенка…


— Сидишь здесь совсем один? Понимаю, — прозвучал рядом теплый шепот. Ха, совсем как по-настояще… Ну-ка стоп!


— Лена?! — удивленно смотрю на девушку за своей спиной. Легкие шаги красавицы совсем не слышно за шумом ветра. И как давно пришла? Она просто обворожительна в этом неброском наряде. Обычная черная майка, обычные джинсы, без всяких разрезов и прочего современного веяния. Но на НЕЙ выглядит просто божественно. Подчеркивает тонкую талию, бедра, грудь, а это лицо?! В руках у гостьи какая-то книга. Черт. Отсюда надо ненавязчиво сбежать. Я просто не могу отвести от девочки взгляд! И это даже не гормоны, а что-то куда серьезнее. Что-то, о чем мне даже думать не хочется.


— Да, я, — просто ответило это чудо, склонив голову на бок и слегка улыбнувшись. Тепло. Стало теплее! Ну почему?! Эта улыбка. Я её просто не заслуживаю! Знала бы Лена, ЧТО вчера чуть не произошло, знала бы, что за человек сидит перед ней!


— Почему ты здесь? Там же субботняя дискотека в самом разгаре, все отряды приглашены.


— Можно задать вопрос иначе, — девушка села на другой конец скамейки и нарочито нахмурилась. Приложила указательный палец к подбородку, задумалась, и выдала… — Почему ТЫ здесь? Моё любимое место, между прочим. Ещё в прошлом году облюбовала, сидела в тенёчке, читала, когда видеть лица отдыхающих и слышать назойливый шум становилось просто невтерпеж. А вечером тут так прохладно, и стрекочут сверчки.


— О, даже не думал, что встречу в тебе единомышленницу. Не рановато ещё — становиться социофобом? — Если честно, то неожиданное появление этого ходячего искушения нехило так ударило по хладнокровию. Сердце вдруг забилось чаще, стоит только вспомнить вчерашнюю ночь… Писец! Я был в шаге от греха! В ша-жоч-ке! Её сонное дыхание до сих пор стоит огнем на коже. Как я сдержался-то, блядь?! Сам в шоке. — Тогда, может, мне пересесть, чтобы не портить юной леди атмосферу мистического одиночества?


— Не нужно. Отсюда вид на море самый красивый. С моей стороны будет свинством прогонять своего спасителя. Тем более… — Она присела чуть-чуть поближе. Буквально на сантиметра два, но по моей коже электрическим разрядом прошлись мурашки. — Можно сидеть рядом с кем-то. Даже касаться, даже встречаться, но всё равно быть одному. Каждый одинок по-своему. А ты… я не буду против, если именно ТЫ рядом со мной.


— Тогда решено. Будем сидеть в одиночестве, только вдвоём, — я хлопнул кулаком по ладони, стараясь скрыть накатившее смущение. Вот не могу поймать её настоящий характер! Не могу и всё тут! Большинство людей — словно открытая книга для Дока. Да взять хотя бы того же вожатого, обман которого я раскусил в два счета. Но Лена… Это просто нечто. Ход мыслей в её симпатичной голове для меня сплошная загадка. И чего она нашла в таком как я? Может, это жалость? Положив руку на сердце, на её месте я бы к себе на пушечный выстрел не подошел.


Тихий, едва различимый за шелестом ветвей смех. Он легкими покалываниями прошелся по спине, заставляя невольно ёрзать. Лена хихикала, как маленькая девочка. И… села ещё чуть ближе! Надеюсь, что сейчас не краснею подобно школьнику. Мысли путаются. Ещё чуть-чуть, и я смогу почувствовать тепло её кожи. Запах. Просто нереальный. Когда ветер подул со стороны девушки, развевая непослушную прическу, я превратился в соляной столб. Застыл. Дышал.


— Да. Хорошая идея, — девочка повернулась в сторону склона, где волны встречались с прибрежным песком. Мягкие волосы трепал ветер, глаза прикрыты, губы блестят в лучах заходящего солнца. Сейчас я бы променял все свои навыки на художественные. Вместо этого придется высечь этот миг в памяти, и вспоминать тогда, когда на душе будет совсем туго. Отсюда было неплохо видно пляж, а закат превращал поверхность моря в нечто невообразимое цвета расплавленного золота. «Молодая красавица возле обсерватории. Холст, масло» — хорошая бы вышла картина…


Я не мог ничего придумать. Не мог найти слов. Просто не мог, и всё тут! Все прочитанные запоем книги, сотни отложившихся в голове фраз, выдающийся (да-да, я далеко не скромник) интеллект, а на ум не идет ничего! Вот вообще ничего! Да и… странная возникла тишина. Назвать её неловкой язык не поворачивался. В словах рядом с этой девушкой просто не было особой нужды. Первый раз в своей жизни я почувствовал, что кто-то рядом просто потому, что ей хочется. Хочется со мной быть.


Лена не ждала от меня откровений или каких-то иных действий. Просто сидела, вдыхая полной грудью свежий морской ветер. Она с интересом смотрела, как он колышет траву, как солнце скрывается за горизонтом, как по небу медленно плывут багровые облака. В глазах молодой девочки отражался закат, а на губах была та самая легкая улыбка, от которой у меня всё внутри сводило сладкой судорогой. Нежная шея, едва заметный, слегка расчесанный комариный укус, свидетельствовавший, что передо мной всё же человек, а не видение или ангел, сошедший с небес. Сошедший с небес, чтобы меня доконать! Серьезно! Накатило эмоций как цунами, аж сердце защемило. Или я как обычно убегаю, или сейчас наделаю глупостей. Определенно наделаю. Сам же потом пожалею!


Ветер становится сильнее, но всё равно остается теплым. Летние ночи — это нечто неуловимое, неподдающееся законам физики остального мира, особенно тут. В летнюю ночь можно гулять до самого рассвета, не чувствуя ни холода, ни усталости. Словно сговорившись, по всему склону застрекотали сверчки, а вокруг загоревшихся на фонарных столбах лампочек заплясали тучи мошкары и ночных мотыльков. Освещение, падая снизу на ветки, превращало рощу в волшебное место с подсвеченными теплым флёром кронами. Так странно. Я не один, но не чувствую ни грамма дискомфорта… Мне… Хорошо! И так тепло! Такого не было вот уже очень давно. В голове творится бардак, но душа довольно мурлычет, наслаждаясь такой компанией. Как приятно, и как… больно.


— Ты вполне бы могла танцевать, там, с остальными, — нарушил я молчание. Лена листала книгу, причем с явным удовольствием. Название на корешке я всё же урвал, оно гласило «Над пропастью во ржи». — Наслаждаться летом в компании подруг, поклонников. У такой красивой девушки дома наверняка и фан-клуб имеется.


— Скажешь тоже, — Лена облизнула кончик указательного пальца, перелистывая страницу. Становилось темнее, но скамья располагалась прямо под фонарем, так что читать она могла спокойно. — Не люблю большие толпы, а поклонники сто лет не сдались. Подругой, так вообще, могу назвать только одного человека, но мы с ней давно уже не общаемся, хоть и попадем в одну смену. Я радуюсь лету и здесь, наверху, с хорошей книгой и… — она обезоруживающе усмехнулась, — в хорошей компании.


— Кто только что говорил про одиночество? Ну, которое у каждого своё, — бросило в жар, как какого-то робкого студента при виде симпатичной девочки. Меня оправдывает то, что Леночка далеко ЗА гранью просто симпатичной. Я неловко достал очередную сигарету. Щелкнула зажигалка. По тому, как отклонилось пламя, понятно, что ветер дует со стороны собеседницы. Что ж, можно спокойно прикурить, не боясь надымить на неё. — Странно это.


— Ну, может быть, — согласилась собеседница, безжалостно прихлопнув севшего ей на шею комара. — Мне много кто говорил, что я странная.

— Да нет, я совсем не это имел ввиду! А то, что такая, как ты, проводит время со мной рядом.

— Какая? — Два зеленых рентгена пригвоздили меня к скамье. Я глубоко вдохнул, чуть не закашлявшись от дыма, а она всё не унималась: — Какой ты меня видишь?


— Интересная, — решив, что банального «красивая» она просто не поймет, слишком умная особа, я всё же попробую выразить мысли словами. — Знаешь, у меня много что в жизни произошло, и годы одиночества научили подмечать характер других людей так же, как ты, например, читаешь эту книгу. Жесты, взгляды, слова. На самом деле, это не так уж и сложно. Несколько минут — и я уже примерно представляю, с кем именно имею дело. А вот с тобой вышел облом, как будто ты не от мира сего… Эй, не смейся! Я тут, может, душу изливаю!


— Извини, — Лена вытерла пальцем выступившую от веселого хихиканья слезу. — Просто это неожиданно. Вот так взял и сказал девушке, что она ненормальная.


— Ненормальная — это не факт, что ХУЖЕ нормальной, тут как раз наоборот. Сказал правду, потому что не хотел тебе врать, — пробубнил я, затягиваясь поглубже. Хорошо иметь нестандартный организм. Сигареты мне не вредят — лично проверялся у всех знакомых пульмонологов, да и отравить практически невозможно. Последнее, что смогло немного пробить мой иммунитет, — это шаверма на вокзале, но ей хоть лошадей трави.


— Вот! А ещё говоришь, чего это я с тобой своё время трачу, — сурово пригрозила она пальцем. Ленка откинулась на спинку скамейки, глядя вверх на темное небо. — Ты честный. Добрый. Там, в роще, протянул руку помощи нам со Славей. Ага, а вот теперь ты сам смеешься!


— Просто ты плохо меня знаешь, — хрипло ответил я, погасив тлеющий бычок двумя пальцами. Легкий ожог тут же затянулся, будто и не бывало. Да. Дело дрянь. В этот раз даже боли почти не было. Исчезают простые человеческие рефлексы. Скоро отращу хвост или ещё чего похуже. — Даже не представляешь, что порой творили эти самые руки.


— Ой, будто сама ангел, — отмахнулась она, кладя книгу рядом и поворачивая корпус ко мне. Ноги Лены в джинсах смотрелись просто потрясающе! Черт, а вот майку могла бы взять и на размер больше! Это же натуральное преступление — вводить в краску одним только видом! — Знаешь, когда я камнем того гада стукнула, то била изо всех сил. Просто испугалась. Испугалась так, что не щадила. Не заботилась о здоровье подонков, а защищала свою жизнь, которая в тот момент перетянула чашу весов.


— А мы с тобой похожи. И рассказы одинаковые любим, — я бросил взгляд в сторону книги. — Но… не знаю.


— Ты сказал, что будешь мне хорошим другом, и я на это с радостью согласилась. — Рука Лены вдруг легла на мою ладонь. Ни пламя костра, ни тепло обогревателя, ни даже жаркое лето — ничто и никогда не грело меня так, как её тепло. Есть вещи, которые не передать словами. Это касание — одна из подобных. — Вот только согласилась не очень искренне. Ведь можно быть и чем-то бОльшим. Верно?


— Ты заслуживаешь кого получше. — Я идиот! Да-да. И-ди-от. Сам боюсь того, чего всем сердцем желаю. Она что, только что призналась?! — Легко найдешь себе ровесника, а не доктора из мелкого городишки. Красавица и чудовище вместе бывают только в сказках. Красавицы, они больше по принцам там, героям, в конце концов.


— Навряд ли найдется ещё один человек, подобный Доку. Что до красавицы, какой ты меня назвал уже пару раз… Ну, да. Я красивая, наверно. Но общаться с людьми, которые ценят только это… — Лена хитро прищурилась, в зеленых глазах плясали бесята. — Я тут вспоминала вчерашний вечер…


— Нога, она, кстати, не болит? — Перевести тему. Надо срочно перевести те…


— Нет, не болит, спасибо. Не юли, Док. Обезболивающее не вырубает начисто! Во всяком случае то, что было в упаковке, которую сам мне и дал, — уверенно сказала девушка. — Голова вдруг стала такой тяжелой, даже моргнуть не успела, как отключилась и наступило утро. Проснувшись в кабинете, я сначала испугалась, пришла к себе в комнату, долго думала, ощупывала с ног до головы. Но… ты ведь меня не тронул.


— Нет, конечно! — Ну, почти. Отрицать нет смысла, она явно догадалась. Хотя, лекарство вроде сильно притупляет память. И как только поняла, от чего именно так крепко уснула? Если под «тронул» Лена имеет ввиду ЭТО, то нет. А вот волю рукам дал, грешен, правда, духу признаться в этом не хватит. — И вообще, я же ясно показал на бутылку с минералкой. В стакане на столе был транквилизатор, и предназначался он не тебе.


— А кому, тебе? Или ещё какой невинной пациентке? — Блин. Эти глаза! Что в них?! Осуждения нет, страха или агрессии — тоже. О, я понял! Она просто психованная! Это всё объясняет.


— Мне он предназначался. Мне лично. Uno, mio. Кошмары мучают. Уже далеко не первый год. — Ладно. Рубим правду-матку! И пусть всё огнем горит нахер, меня ничем не напугать! Ни законом, ни этикой. Достаю очередной сверток никотинового яда. Пачка «капитана» определенно не переживет сегодняшнюю беседу, надо будет купить ещё. — Только так и справляюсь, когда совсем невмоготу.


— Дааа… — протянула она задумчиво. — И что, неужели совсем-совсем соблазна не было?

— Ты всё же издеваешься. — Это был не вопрос — утверждение. — И откуда только наблюдательная такая взялась? Как вообще узнала?

— Отвечу твоими же собственными словами. Ты обо мне слишком хорошего мнения, Док, — Лена потупилась и отвела взгляд, но я успел заметить румянец на её щеках и довольно раскованную улыбку. — Я бы ничего и не узнала, но, перед тем как зайти в кабинет… ммм. Включила диктофон.


— Оу. — Бинго. Угадал. У неё-таки не все дома. Вот э-то по-во-ро-от! Итак, в-р-рр-ращайте барабан! Она отправится в дурку, а я в тюрьму. Или наоборот? Весело, ничего не скажешь. Два сапога — пара. Нашли друг друга.


— Мне так понравился твой голос, — продолжила откровенничать девушка, хотя другая ещё утром бежала бы в полицию, — что захотелось записать его, и потом послушать ещё раз, и ещё, и ещё…


— Итак, диктофон проработал всю ночь. — Губы плохо слушались, а в горле неожиданно пересохло. Нет, страха не было, я давно отучился бояться ЗА СЕБЯ. Лёд отучил. Сделал бесстрашным. Лишь непривычное волнение беспокоило душу. Есть в этой зеленоглазой заразе что-то эдакое, что напрочь рушит мой привычный пофигизм.


— Да, — она отвечала очень тихо, ещё тише, и даже легкий ветерок перекроет голос Лены. Девушка сжалась на скамейке, её коленки дрожали. Вдруг эта невероятная особа, довольно неплохо подражая моему голосу, четко произнесла следующее. — «Почему твоё присутствие прогоняет его? Почему мне не холодно рядом с тобой? Я ведь не знаю тебя, а ты меня. Почему такую прекрасную девушку заинтересовал кто-то вроде Дока?» — выговорила Лена (и ведь слово-в-слово!), а потом, чуть не плача, добавила: — Я слушала эту запись всё утро, весь день. Раз за разом! Слушала твои слова и не могла остановиться. Обед пропустила, да даже не заметила этого. Раз за разом слышала чувства, которые ты никому не хотел показывать. Этот дрожащий голос, и ничего больше. Ты не сделал со мной ничего постыдного, хоть и мог. Справедливо считал, что я не узнаю.


— Не мог, — отмахнулся я, окончательно теряя все тормоза. Даже не подозревал, что мой голос сейчас прозвучит грубо. Диктофон. Попасться на такой мелочи! Идиотизм. Нужно было сразу проверить её телефон, да и языком чесать поменьше! Развесил сопли. — Физически, может быть, и мог, а вот разум и сердце точно не позволят. Не надо меня романтизировать, не будь дурой.


— Дурак тут только ты! После ТАКОГО, после того, что наговорил этой ночью… всё ещё наивно полагаешь, что я останусь равнодушна?! — Лена поднялась на ноги, но не для того, чтобы уйти. Она встала прямо напротив, посмотрела мне глаза в глаза. От удивления даже сигарета изо рта выпала. Её лицо! Такую эмоцию я не видел никогда и ни у кого. Щеки красные, изящный носик раздувается от возбуждения, на лбу испарина, а руки судорожно схватились за края майки, лишь бы унять дрожь в пальцах. Глаза сверкают, как драгоценности, дыхание учащенное, в такт ему вздымается грудь, рот слегка приоткрыт. Зрелище — закачаешься! Однажды на скорой мне удалось увидеть наркомана, наконец дорвавшегося до дозы. Ну, мы сами вкололи ему, чтобы тот не помер от ломки. Так вот, лицо Лены было намного выразительнее! Это лицо человека, который искал. Очень долго искал, и наконец, нашел. — Ты. Именно ты смотришь на меня такими глазами. Всё время пытаешься заглянуть дальше. Узнать то, что на душе, когда остальных устраивает лишь красивая кукла. Док, я…


Договорить фразу она не успела.

Замерзающий мир. Глава 10: Чувствуешь?

Кто битым жизнью был, тот большего добьётся,

Пуд соли съевший выше ценит мёд.

Кто слёзы лил, тот искренней смеётся,

Кто умирал, тот знает, что живёт.


Омар Хайям



— Док, я… — Договорить она не успела. Вдохновенную речь этого живого чуда, остановили не самые приятные обстоятельства.

Неожиданности — они такие, случаются неожиданно. Каламбур, да? Откровения Лены прервались резким толчком всего вокруг и отдаленным грохотом. Сама земля содрогалась, причем с очень даже неслабой силой. Холм ходил ходуном, со стен обсерватории падала штукатурка, звенели бутылки в торговом автомате неподалеку. Всё дрожало. Сначала мелко, а потом сильнее, сильнее, сильнее!


В какой-то момент девушка не удержалась на ногах и упала бы, не успей я её подхватить. Такая теплая, нежная. Жар от учащенного дыхания Леночки обжигал. Черт. Откуда здесь такое мощное землетрясение? Черноморское побережье не сейсмически активная зона! Напор идет такой, что ровно стоять сложно! Сердце сжалось, когда изящная ладонь девушки вцепилась мне в майку. Надо успокоиться! Вот будет здорово, если сейчас вокруг все ещё и замерзать начнет. Что я ей скажу? Лёд надо держать в узде.


— Отсюда надо уходить, — я потряс растерявшуюся Лену за плечи. Да и кто бы тут не растерялся? Ну, например, я. Стихия — это страшно, да. Но пустой паникой делу никогда не поможешь. Впервые за долгое время даже я ощущаю такое позабытое чувство — испуг. Вот только страх этот не за собственную жизнь. — С такой амплитудой тряски идти даже по ровной поверхности сложно, а по лестнице так вообще, только кувырком и спустимся. Ты меня слушаешь?! Надо срочно найти безопасное место, подальше от старых дере… Блядь.


Кр-р-р-рак! Треск раздался прямо рядом с нами. Вот! Вот почему, когда не надо, я прямо Ванга?! Ближайший хвойный гигант кренился в нашу сторону. Тонна древесины и дом расплющит, не то что нас. Сейчас адреналина в крови столько, что его выброс позволяет человеку подняться над своим лимитом. Думай! Не уйти, шаг ступить тяжело, не то что бежать. Да и не факт, что другие сосны в парке падать не начнут, слишком древние. Что делать?! Разум лихорадочно перебирал варианты, вмещая в пару секунд оставшегося нам времени поток гигабайтов информации. Не закрыть собой — ствол слишком толстый, обоих придавит, будто так и было. Не отбросить хотя бы её из-под удара, сам-то я вряд ли помру. Да и куда кидать? Под другую напасть? Вон ещё два исполина набок заваливаются.


Что-то остановилось внутри. Стоп. Почему что-то? Это сердце! Нет, только не сей… а хотя ДА! Именно! Только бы не задело Лену. Впервые, сколько себя помню, испытываю подобное чувство. В голове крутится лишь одна навязчивая фраза: «Я защищу тебя!». Давай, чертова стужа! Покажи, на что способна! Сейчас, когда до нашего конца остались считанные миллисекунды. Как холодно… Сердце не бьется, кожа немеет, конечности наливаются тяжестью, а вот разум наоборот — кристально чист и собран. Но именно это сейчас необходимо. Путь хоть раз холод спасет того, кто этого действительно заслуживает. Не одинокого, разочаровавшегося во всем Дока, а бедную Лену, которой ещё жить и жить.


Громкий треск ломающегося ствола. Отчаянная попытка закрыть доверившуюся мне девушку собой. Боль! На спину словно обрушилась целая гора! Хруст костей. Пригнуться я успел, уберегая голову. Надеюсь, это не ребра… Кашель. Во рту появился привкус крови из пронзенных осколками костей легких. Всё-таки рёбра. Как забавно, даже в такой момент думаю об анатомии. Тяжесть вот-вот станет невыносимой даже для моей спины. Сейчас! Выброс. Столь знакомое чувство пробегающих по телу мурашек. Руки выстрелили вниз ледяным потоком, пронзая толстые плиты как нож масло. Только бы не задеть её. Только бы не задеть её! Только бы не задеть её…


— Д-д-док… — Лена лежала на спине, прямо подо мной, и смотрела наверх с ужасом. Кое-как, но мне всё же удалось устоять на ногах, а именно, из каждой онемевшей руки росло по толстой ледяной сосульке, упирающейся в землю не хуже колонны. Температура воздуха всё падала, а кристаллы льда росли вокруг нас прямо из-под земли. В этот раз холод превзошел сам себя. Впервые, когда я узнал о его существовании, на меня в лоб неслась стая голодных волков. Мысль «Я хочу жить!» превратила его в жестокое, смертоносное оружие. Способность, что использовалась только как секира палача, впервые стала щитом для кого-то, кроме меня. Ледяные пики, покрывающие всё тело шипы, обмораживающие одним ударом до самых костей кулаки — раньше лёд превращался только в это. Уродливая, беспощадная, чудовищная мощь. Но сейчас он был прекрасен. — Что это с тобой?


Напоминая причудливые лианы или толстые корни деревьев, лед остановил падающую на нас погибель, а на его поверхности, сверкали неотличимые от прозрачного хрусталя цветки — распустившиеся бутоны, чем-то отдаленно напоминающие цветущие лотосы. Вот бы ещё всё тело так не болело! БОЛЬ! О нет! При такой серьезной ране рядом со мной лучше не стоять. Скоро тут будет очень холодно, удивительно ещё, что Леночку не задело. А может? Он впервые подвластен мне?


— Неб-боль-шой фок-кхус, не бойся. Так у нас в деревне кха-ждый второй может. — Я старался сохранять остатки самообладания, отрешиться от терзающих тело нейронов. Одна ошибка с моей стороны будет стоить непростительно дорого, ровно на одну окоченевшую глупую девчонку. Дерево давит на спину. Не сдвинуться. — Тряска прекратилась. Беги быстрее вниз, и найди спокойное место, тут опасно.


— Й-я… Я т-тебя н-не оставлю, — дрожащими губами заявила эта психованная дура, вставая на ноги и пытаясь мне помочь. Ну вот что за человек, а? Коленки от страха трясутся, а всё туда же, геройствует.

— Да беги, кому говорю! Меня так просто не прибить, — уговариваю Лену, но она продолжает отчаянно тянуть меня в сторону. — За подмогой беги! Чего встала? Думаешь сдвинуть эту махину своими маленькими руками?!

— Я… тебя… не… брошу! — с натугой тянула она, но мои руки намертво вросли в лед. Ствол трещал, на землю сыпалась хвоя вперемешку с шишками, половина тропинки была завалена другими деревьями, но при желании по ней вполне можно уйти. Блин, мы на берегу моря, не дай бог повторится землетрясение, или ещё чего похуже! Подобные катастрофы возле большой воды просто так не заканчиваются.


— Ты не понимаешь, ко мне сейчас лучше на километр не подходи… Ле-на! Да слушай же, что тебе говорят! — Не уходит. Боль исчезает. А по телу пробегает волна очень знакомой дрожи, словно что-то рвется изнутри, рвется наружу, спеша заморозить всё, что причинило вред его хозяину. Ледяное чудовище, безжалостно уничтожающее всё и вся. Дышать выходит с трудом. Сознание начинает плыть. Времени осталось считанные секунды. — Леночка, пожалуйста, хватит. Уходи, прошу… — Совсем немного. Скоро всё застынет. — ДА УБИРАЙСЯ УЖЕ ПРОЧЬ! НЕНОРМАЛЬНАЯ!


— Я… — Лена впервые отпрянула и, не веря в происходящее, заглянула мне в глаза. Собраться. Никаких эмоций, иначе она всё поймет и тогда не прогнать, тут же и замерзнет! Ледяные столбы переливаются в свете парочки уцелевших фонарей. Цветки едва слышно звенят в промерзающем напрочь воздухе. Она жалобно спрашивает, будто не веря. — Док?


— УХОДИ! ПРОВАЛИВАЙ! ТЫ МНЕ НЕ НУЖНА! — Я вложил в этот крик всё что было, и замолчал, изо всех сил стараясь отсрочить неминуемое. Ещё чуть-чуть. Ну, давай же, кусок мяса, выдержи ещё минутку! И пусть со мной будет что угодно! Пусть я своими собственными руками оттолкну самое прекрасное и теплое, чего когда-либо касался! Пусть! Только бы одна влюблённая дурочка с грустными зелеными глазами пережила эту страшную ночь. Шаг, ещё шаг. Лицо Лены заливается слезами. Она испуганно отходит, не сводя с меня заплаканных глаз. Ну! Пережитый шок должен сгладить мою тупую актерскую игру. Медленно она развернулась и всё же побежала в сторону лестницы. Плач этой малышки ударил болью гораздо сильнее, чем тяжелый древесный ствол.


— Да будь всё проклято! — прозвучал мой крик, вместе с резонирующим вторя ему льдом. Боль прошла. Вместо неё накатила ярость. Ненавижу. Ненавижу. Всё вокруг! Почему этот вечер не мог закончится нормально?! Почему, стоило только случиться чему-то настолько прекрасному, как всё полетело в тартарары?! Голову сдавило в тисках, как будто стальным обручем зажали. Трогаю руками. Почему как будто? Лёд облепил её ровным кругом. Такое уже было в горах. — Чертово дерево!


С хрустом становятся на место сломанные ребра, вместе с этим останавливается кровотечение. Повреждения регенерируют, подстегиваемые потоком энергии изнутри. Ни единой ссадины, ни единой царапины. Только разорванная на спине одежда свидетельствует о том, что произошло. Я снова там, один, на заснеженной вершине. Совсем один. Никого. Холодно. Миг — и вокруг завыла ледяная метель. Ствол, придавивший меня к земле, рассыпался на части. Сломались и спасшие нас корни. Грустно видеть, как разбиваются такие красивые цветки. Холод не унимался, он уже не просто обжигал, он нарушал сами законы физики, раскалывая на части и круша всё вокруг. В радиусе примерно тридцати метров не осталось ничего целого. Деревья, плитка, металл — всё покрывалось толстой полупрозрачной коркой наледи. Ненавижу. Обруч вокруг головы сдавил сильнее, охлаждая виски. Дыши, Док! Борись за свою жалкую жизнь!


***



— Яма, из нас двоих вроде бы ТЫ ускорением владеешь! — Ольга быстро бежала вверх по лестнице, костеря на чем свет стоит Виолу с её поручениями. Стоило только закончиться землетрясению, как она велела брать в охапку непонятного носителя и эвакуироваться из лагеря на вертолете. Они только и успели, что быстро надеть темные костюмы для операций и рвануть на всех парусах в сторону обсерватории.


— Да, и споткнуться на первой же преграде! Уволь, ноги мне пока нужны целыми. — Темноволосая девушка перепрыгивала со ступеньки на ступеньку с грацией пантеры, вот только угнаться за подругой не могла. — И зачем объявлять всеобщую эвакуацию? Да, пострадали корпуса, да, электричество кое-где вырубило, но панику что поднимать?


— Вот у неё потом и спросишь, — Ольга вдруг застыла, прислушиваясь к шагам сверху.

По лестнице бегом спускалась отдыхающая с темно-фиолетовыми волосами. Изорванная одежда, убитый вид, в глазах отчаяние. Лена на секунду остановилась перед заблокировавшим путь вниз деревом. Оно упало словно нарочно, прямо посередине дороги, но храбрая девочка перелезла через него, обдирая в кровь локти и порвав джинсы.


— Эй, подруга, аккуратнее! — Ольга поймала споткнувшуюся беглянку, иначе та покатилась бы вниз по каменным ступенькам. — Что случилось?

— Там…там… — Лена не могла восстановить дыхание. Мало того стресс, да ещё бежала вниз очертя голову. — Там человек в беде.

— Ну, немного не по нашему профилю, — задумчиво протянула полуяпонка, поправляя футляр за спиной. Он как раз и был одной из причин, по которой она замедлилась. Однако Виола ясно сказала не бегать по территории с мечом наголо. — Обычно мы беды сами и создаем. Оль, проводи девочку вниз, нефига ей наверху делать и видеть…


— Да видела я уже всё! — в отчаянии прокричала Лена, хватаясь за рукав ближайшей незнакомки. Ольга от такого опешила. — Видела! Просто помогите ему, умоляю!

— Так. Тогда дело дрянь. — Яма сложила в уме два плюс два. Аномалия проявилась во всей красе, а учитывая излучение, это далеко не слабый носитель. — Придется тебе писать подписку о невыезде и неразглаше…

— Хватит болтать! Вы поможете или нет?! Он там умирает! — Лена крикнула это в лицо двум агентам и побежала обратно наверх. Сегодня её характер сорвало окончательно, и она просто не могла адекватно мыслить. Слишком многое навалилось на бедную девочку.


— Во даёт! — Ольга восхищенно цокнула и помчалась следом, прислушиваясь к своим ощущениям. — Чувствуешь? Прохладно становится.

— Девочки, что бы там ни случилось, я на вас надеюсь. Вытащите Дока. — Виола обращалась по внутренней связи. Они с кибернетиками ждали эвакуации в корпусе, организация уже выслала вертолет. — Вы обе — мои глаза и руки, не подведите. За вами прилетят прямо туда. Вертушка уже в пути, как только сможете — хватаете этих двоих в охапку и валите!

— К чему такая спешка? — Яма бежала так быстро, что волосы за её спиной реяли черным каскадом. Ловкая, сильная. Оружие уже сама по себе.


— Большая вода, землетрясение… тебе дальше сказать, или сама догадаешься? Вспомни две тысячи одиннадцатый у себя на родине, — прошептал Шурик. Бледный, как труп, он смотрел на отступившее море с ужасом, а на небо — с надеждой. Погибать молодому дарованию ой как не хотелось. — По земле уже не успеем, никто. Жертв будет тьма.


— Ксссо! — сквозь зубы прошипела полуяпонка. И как она не поняла сразу? Цунами! Смертоносная волна из самых глубин. Землетрясение было лишь цветочками, а вот ягодки уже несутся. — Откуда в Черном море такие толчки?!

— В этом ещё предстоит разобраться, выжить бы пока. Вытащите Дока и ту храбрую девочку. А мы заберем всех кого сможем на авиации, жаль только вертолетов у нас поблизости только два. Так что спасаем главные цели, и… несколько детишек помладше, кого успеем, — Виола не заметила, и голос её тоже не дрогнул, но девушка отвернулась от сидевших с ней в кабинете блондинов, чтобы те не видели, как из гетерохромных глаз текли слезы… Грешив на Ольгу, она и сама не могла отбросить чувства. Лагерь обречен, и его жители, ещё днем беспечно радовавшиеся лету, тоже.


***



— Что. Здесь. Произошло? — Ольга стояла на вершине лестницы, а рядом с ней застыли Яма и Лена. Изо рта девушек вырывался пар, плечи Лены дрожали от холода. Даже закаленная Ямада стучала зубами. — Да как так то?!


Холм будто перенесся во времени из середины июля в лютую зиму. На дорожках блестел снег, в воздухе выл ледяной ветер. Стволы трещали от мороза, кожу ощутимо жгло. Со всех деревьев, кроме хвойных, слетала листва, кружась в безмолвном воздухе. Холод. Он пробирал до костей, заставляя ежиться, несмотря на то, что уже в паре шагов от холма стояло жаркое лето. Лена первая заметила человека, медленно шагавшего к ним. Девушка зажала рот рукой, раздался тихий всхлип. Бедняжка разрывалась от охвативших её противоречий.


— Виолетта Церновна, я, конечно, могу ошибаться, но что-то мне не хочется к нему подходить, — Ольга невольно сглотнула и сделала шаг назад. По спине пробежали мурашки, а руки и ноги покрылись гусиной кожей. Агент Футунарь струхнула, а трусихой её никто не называл!


Док представлял собой страшное зрелище. Вокруг него завывал ветер, под ногами трескалась от холода земля. Половина одежды разорвана, осыпалась на землю, замерзнув. Уцелели только обувь и джинсы. На голове какое-то полупрозрачное кольцо, руки и ноги покрыты блестящим инеем. Вот у него, пара изо рта видно не было… и глаза! Глаза светились ярко-голубым, призрачным светом. Глядя на эту радужку, Яма вдруг ощутила себя перед огромным хищным зверем.


— Стой! — Ямада вовремя схватила бросившуюся к парню Лену. Она всего миг назад направила на носителя измеритель аномалий, и волосы на копчике у полуяпонки встали дыбом. Восемьдесят девять процентов фона. — Умереть хочешь?

— Но… он! — Лена замерла, полушепотом умоляя странных девушек о помощи. Она совершенно не понимала, что творится вокруг, но страх за этого человека был для девушки подобно пытке. Он отнесся к ней с добротой, с пониманием, а с какой теплотой смотрели на неё эти глаза!

— Смотри, — Ольга стукнула кулаком по стоящему прямо рядом с лестницей обесточенному торговому автомату. Удар руки в перчатке разнес стекло как нефиг делать, девушка схватила с полки минералку. Легкий толчок, и бутылка медленно покатилась по дорожке, но стоило только ей приблизиться к Доку, как вода с тихим треском… мгновенно заледенела. — Этого хочешь?!


— Километры остаточного фона. Двадцать метров — радиус прямого поражения, а еще пять, прямо вокруг него, это вообще нулевая зона. Смерть, — Шурик анализировал данные, поступающие со встроенных в костюмы агентов датчиков. — Боюсь, эвакуировать его в таком состоянии не получится…

— Я и без этого вижу! — Ольга смотрела, как по пути Дока ломаются и со звонким хрустом опадают кусты и травинки. Шаг, ещё один. Он подошел ближе, остановившись возле бутылки. Посмотрел на неё, на них. Медленно шагнул назад. Столбы рядом с ним покрывались инеем. В светящихся глазах не было ни единой эмоции. — Удивительно, как он вообще сохраняет разум! Давление такой мощной аномалии — это не шутки. И сохраняет ли… Оль, спроси его.

— А почему я? Мне страшно!


— Док, — Лена, дрожа всем телом от холода, посмотрела ему в глаза. — Что происходит? Вернись в норму, пожалуйста.

— В норму? — он задумчиво пробормотал эти слова, и теперь девушки увидели, что в руках живая аномалия держала покрытую наледью книгу. Голос у Дока напоминал дыхание с ледяных горных вершин. Холодный, глубокий, страшный. Мысли носителя путались, он изо всех сил старался не отдаться аномалии полностью. Боролся. — Рано пока в норму приходить. Эй, вы двое.

— Ч-ч-то? — Ольга икнула, когда на неё показали пальцем. Пальцем, с которого стекал ледяной пар.


— Позаботьтесь о девочке. Кто бы вы ни были, — тихо сказал он, поворачиваясь в сторону склона холма, именно того, что выходил к морю.

— Мы просто прохожие, — натянуто улыбнулась Яма, нащупывая на поясе пистолет с транквилизатором.

— Выстрелишь — и даже если потом каким-то чудом уцелеешь, я тебя лично придушу! — прошипела в наушник агенту Виола.


— Ага, ага. Конечно, — согласился Док, печально рассмеявшись. Как подметила наблюдательная Ольга, парень не отводил глаз от Лены. Ни на секунду, с тех самых пор как они поднялись наверх. Буквально пожирал бедняжку взглядом. — А я балерина Большого театра. Правда, похож? Не ходите за мной. Целее будете.

— Куда стартанула?! Оля, лови! — Ямада успела заметить, как ошеломленная происходящим Лена хлопнула себя по щекам для уверенности и чуть было не побежала следом за целью.


— Отпустите меня!!! — Лена пыталась вырваться из захвата Ольги, но та держала крепко. — Нельзя оставлять его одного!

— Помереть хочешь? Давай не в мою смену, ладно? Бутылку видела? Видела. — Агент Футунарь сама по себе была довольно храброй девушкой, но сейчас вот признавала желание бежать подальше, и не собиралась дать гражданской просто так покончить с собой. — Подойдешь близко — считай, труп. Он не просто так ушёл подальше. О, а вот и вертолёт, это за нами. Залезаем, девочки.

— Я никуда не…


— Полетишь, милочка! — Грубо оборвала её полуяпонка. — Или сначала Виола убьет меня, за то, что ты пострадала, потом тебя, за то, что не послушалась, а потом твой ледяной друг устроит всем кузькину мать. Залезай вперед и не возникай! Вон на бору даже несколько детишек плачет, успокоить их поможешь.


— Виолетта Церновна, а можно нескромный вопросик… — начала Ольга сеанс связи, как только забралась на борт. — ВЫ ГДЕЕЕЕЕЕ???!!!


***



Одна из самых умных людей в мире ничего не ответила. Она просто стояла на крыше своего корпуса, глядя на неотвратимо приближающееся цунами. Никто потом, и даже она сама, так и не смог ответить на вопрос. Почему? Чисто логически, её жизнь на чаше весов, значила для человечества куда больше, чем парочка детишек, занявших в вертолёте место аналитика, но… Виолетта за шкирку закинула в салон Ульяну и Хмуро, гаркнула пилоту, чтобы тот летел за отлучившимися кибернетиками и не оспаривал приказы… а сама заварила свой любимый кофе, подпалила дешевую сигарету и просто наблюдала.


— Надо же. Мне даже не страшно. Глупая ты женщина, Виолетта Церновна, — пробормотала она с сигаретой в зубах. Внизу творилась вакханалия. Все толкались, спеша разбежаться по автобусам и личным автомобилям. Кто-то дрался, кто-то плакал. Несколько вожатых плюнули на свои отряды и просто уехали. Бросили подопечных. Каждый сам за себя. Когда случается подобное, маски слетают подобно осенней листв… Стоп. Вон та блондиночка с длинными косами. Трясется от страха, но толкает детей по машинам, орет, даже одному вожатому по челюсти заехала. Спортивная форма не могла скрыть атлетичной фигуры. Славя напоминала валькирию из скандинавских мифов, по какой-то насмешке судьбы родившуюся в современной России. — Какая интересная девочка, тебя бы ко мне в команду. Ха, разбавить нас, циничных брюнеток-истеричек. Жалко, что нам всем сегодня конец.


Темноволосая красавица с гетерохромными глазами печально смотрела на пирс, вода под которым отступила настолько, что было видно основание каждой из свай, на пасмурное небо, на снующих внизу людишек. Они смотрели на аналитика как на сумасшедшую. Смысл? Смысл пытаться уехать на авто? Это не просто волна, кибернетики, прежде чем эвакуироваться, показали данные со спутника. Побережью конец, на много-много километров. Виола оглянулась. ЧТО?!


— Почему вы ещё тут, придурки мои ненаглядные? — аналитик выдохнула сигаретный дым. Ветер трепал её волосы и подол халата. В глазах предательски заблестело.

— Взяли пример с начальника, — ответил Сергей Сыроежкин, восстанавливая дыхание. Бегать по лестнице — это не то, что ребята любили больше всего в жизни. Спорт и неразлучный тандем из аналитиков ненавидели друг друга одинаково.

— Уступили свои места, — Шурик поправил очки на переносице и тоже смотрел на горизонт. Минуты. Скоро всё будет кончено. Издалека уже видно надвигающийся катаклизм, слышно рокот тонн воды. — Я — какой-то бешеной рыжей фурии, Алиса вроде зовут, а вот этот…


— Не говори! — Электроник покраснел до корней волос.

— Геро-ой. Нашел плачущую девушку в очках и на руках до вертолета донёс. Скажите? А? А?! Круто же, чего тут таить! — Александр достал из кармана пачку сигар. — Это пилот нам подарил. Ловите по одной, и мне подожгите.

— Так ты же не куришь? — усмехнулась Виолетта. От того, что эти двое разделят её судьбу, становилось и тепло и печально одновременно. Она не верила, не могла поверить в то, что происходит. Часть разума смирилась, а вторая просто отрицала тот факт, что скоро их не станет.

— Ой, скажите ещё, что для здоровья вредно. Курение убивает, все дела, — ответил блондин, и вся троица расхохоталась на крыше, как ненормальные.


***



Док.



Черт. Черт. Черт-черт-черт! Жуткое состояние. Ничего не чувствую, только холод. Сердце так и не стукнуло ни разу. Смогу ли ещё вернуться в норму? Раньше воплощение не длилось ТАК долго. Далеко не факт, что физиология организма переживет настолько чудовищное насилие. Как мозг работает-то, без кислорода? Хреново работает. Голова такая тяжелая… Но сейчас не это главное. Моё состояние вторично. Землетрясение такой силы, возле побережья, просто легкими разрушения не закончится. А значит, между предстоящей угрозой и горой захлебнувшихся трупов сейчас стою только я. Героизм, скажет кто-то, и пойдет нахер. Ничего такого я в себе не вижу. Работа, которую за тебя никто не сделает — только и всего. Убежать нереально, так почему бы не попробовать «найти рояль в кустах»? В конце концов, силы более чем достаточно. Может и выгореть.


Лена. Этот последний образ. Её прекрасные глаза. Напуганные, непонимающие, что происходит. Не могу выкинуть их из головы. Ноги двигаются сами, вниз по склону холма. К морю. По мере моего приближения, с деревьев опадает листва. Холод. Он вокруг, он во мне. Бурлит, пронзая воздух. Сила буквально рвется наружу. Так было всегда. С тех самых пор, как моё сердце впервые остановилось. Среди стволов мелькают силуэты волков. Целая стая. Вся та дюжина, что полегла первой жертвой моей способности. Призраки дней давно минувших. Интересно, их вижу только я? И почему блохастые появляются всякий раз, как холод вырывается за пределы?


Все они сопровождали меня, но подходить ближе не рисковали, деловито роясь среди корней и подвывая на луну. Изо рта у каждого шел пар. Вот ведь какие выверты творит сознание без нормального контроля! Странно, что не появляются другие жертвы льда, или в мозгах запечатлелось только первое убийство? Да пофиг. Шагать, быстрее. К самой воде. Долго. Только сейчас понимаю, что держу в руках книгу Лены. Мысли путаются. То тормозят, то несутся со скоростью света. Странно, что я ещё жив, с такими вывертами аномалии. Аномалия. Слово пришло само собой. А как ещё ЭТО назвать? Вот бы только надоевший ледяной ободок на голове не появлялся. И какого лешего вода конденсируется в ледяное кольцо именно на лбу?!


— Знаю, так будет проще, — мой собственный голос меня же и напугал! Безжизненный. Громкий. Холодный. Как завывание северного ветра среди скал. Опускаю руки на землю. С кожи струится холодный пар, под которым трещат даже камни. Давай. Слушайся меня! По склону холма сползает полупрозрачная дорожка. Гладкая, скользкая. — Так-то лучше.


На пляж я свалился. Можно было бы сказать, что съехал, но, судя по тому, как я пронесся сотни метров по склону, при этом пару раз ударившись о камни, первое слово куда больше подходит. На коже не оставалось ран, только в одном месте, на руке, небольшой скол. Крови не было, словно сами конечности превратились в живой лёд. Если я выживу, то… ну, не знаю. Признаюсь одной девочке, что без ума от неё? Что чуть не изнасиловал, только потому, что рядом с ней дыхание спёрло? Посмотрим. Во всяком случае, надо как-то извернуться и подохнуть.


— И чего только тебя с собой взял? – Смотрю на том «Над пропастью во ржи». — Как будто хватит духа вернуть после того, что наговорил твоей хозяйке.


Берег. Наконец-то! Времени и так не много. Моря, хммм… не было. Точнее, наступил ОЧЕНЬ сильный отлив. Предвестник того, что моя теория верна на все сто. Мокрый песок, покрытые водорослями камни, небольшие лужицы соленой воды. Всё это в легком, призрачном лунном свете. Тут не бывали отдыхающие, и набережную оборудовать не стали. Дикий пляж, без фонарей или удобств. Соберись, Док! Не время думать о всякой ерунде. Надо что-то делать с ЭТИМ! Вдалеке послышался рокот. Он нарастал, заставляя и без того замерзшую спину покрываться мурашками. Я же трус. Так какого хера? Но в этом состоянии страха не было. Почему-то происходящее кажется мне странным сном.


Холод. Ты со мной не первый год. Долгое время я старался разделять нас и, пряча голову в песок, считать эту часть чужой. Долгое время утверждал себе, что ТЫ, а не Я, беспощадно убил стаю голодных волков. Что ТЫ, а не Я, сбросил машину с моими врагами в ущелье. Что ТЫ, а не Я, заморозил реку, в которой глупый и одинокий человек хотел тихо утопиться. Хватит. Сегодня, когда ТЫ защищал Лену, Я всё понял. Мои собственные руки спасли висящую на волоске жизнь от расправы голодных хищников. Собственные, а ни чьи иные чувства, оборвали существование людей, пытавшихся покончить со мной. Нет неведомой силы. Только инструмент, и… то, как его можно использовать. Часть тела. Как руки или ноги, как дыхание или сердцебиение. Вопрос только в деталях.


— Вот это громадина, – усмехнулся я, аккуратно кладя книгу на ближайший камень. В обычное время тут стоит несколько метров морской воды. Из водорослей вывалился краб, падая вниз и разбиваясь вдребезги. Прости, малыш, рядом со мной сейчас полная жопа. Волна всё приближалась. Тонны и тонны воды, несущейся быстрее гоночного болида. Выше самого большого корпуса в лагере, смертоноснее горной лавины. Да она и корпуса, и холм с обсерваторией накроет! Сюрреалистичное зрелище. Слишком большая. Так не бывает. Черное море — не океан, не тот масштаб и не та сила толчков. — Но размер ничего не меняет. Тебя просто надо… заморозить!


За спиной лагерь, в котором из транспорта только легковые автомобили и парочка старых пассажирских автобусов. Зуб даю, там сейчас паника. Жизнь висит на волоске. И пропадает в людях всё напускное. Спасайся. Ни думай ни о ком, только о своей шкурке. Толкотня, крики, драки за каждое вшивое место. За иллюзию спасения. Вот только вы не успеете. За лагерем лишь пара невысоких горок, а дальше — низина. Волна превратит всю округу в веселую мясорубку из воды и обломков. Если только у меня ничего не получится. Кстати, даже не в курсе, если в таком состоянии, меня накрыть цунами, то может, даже Я копыта отброшу? Х-ха.


Док не мастер использовать свои способности, и никогда этому не учился. Старался только сдержать. Придать льду форму громадного волнореза кажется заманчивым, но навыков не хватит. Нужно просто выплеснуть ВСЁ. Всё, что есть, и посмотреть, что будет. Холод всегда появлялся, когда мне плохо, как естественная защитная реакция. Но ещё… Он появлялся, когда был нужен, а сейчас, далеко не просто рядовой случай. Сосредоточиться. Собраться с мыслями, как бы ни было тяжело. Сфокусироваться на ощущении этой силы. Объединить желание его призвать и эмоции-катализаторы. Всё. До последней капли. Вспомнить все те моменты, когда мороз вырывался наружу. Вспомнить. Лоб сдавливает ещё сильнее. Жалко, никак не скинуть этот обруч, пока я в таком состоянии, он снова намерзает кольцом на голове, и мига не пройдет. Пора бы уже привыкнуть. Вспомнить!


Вспомнить. Холодный снег, топот лап, вываленные языки, свалявшаяся шерсть. Минута до того, как на шее сомкнутся клыки. Ветер завывает сильнее. Книгу отбрасывает с камня ближе к берегу. Песок, вперемешку с водой, звенит под ногами, покрываясь глубокими трещинами. Совсем как ледяной наст. Морское дно промерзает вглубь! Дальше! Рёв двигателя, уверенный смех, свист шин, крики, взрыв, клубы едкого дыма. Вы пытались убить меня, но я сделал это раньше. Без жалости, без пощады. Просто потому, что так надо. Волки, уже не скрываясь, расселись вокруг, их хоровой вой начинает действовать на нервы. На побережье пошел снег. Точнее, не совсем снег. Вода в воздухе замерзала и конденсировалась в причудливые белые клочки, ничем не напоминая погодное явление. Будто хоровод тысяч и тысяч лепестков из чистейшего льда. Полупрозрачных, блестящих в лунном свете. Мало! Мысли так и несутся обрывками. Нужно ещё. Вспоминай!


Шаг с моста. Усталость. Ночь. Вокруг никого. Я просто запарился так жить. Никому не нужный, одинокий, неудачник. Выбрал самое безлюдное место, чтобы тихо исчезнуть. Навсегда. Вода охотно принимает в свои объятия. Темно. Нечем дышать. Холодно. Сознание медленно и больно гаснет. ХОЛОДНО! Прихожу в себя на поверхности заледеневшей до самого дна реки. Организм хотел жить, не то что его глупый хозяин. Воспоминания прервались. Каждая лужица на много километров замерзла. А ведь там морская вода! С берега улетают потревоженные птицы — не дали им сегодня спокойно переночевать. Волна уже в парочке жалких секунд от берега. Нависает как неотвратимый рок. Грохот стоит такой, что уши закладывает. На плечах такая ноша. Ещё! Нужно ещё что-то, что-то из воспомина… Мягкие фиолетовые локоны, слезы в зеленых глазах, тихий отчаянный плач. Рука, что в надежде тянулась ко мне, отпрянула в страхе. Я сам её оттолкнул!.. Пусть. Такого человека я не заслуживаю, даже как друга, не говоря уже о бОльшем. Ледяной вихрь вокруг начал переворачивать камни. Тяжесть навалилась на всё тело такая, что сохранить положение ровно, просто не вышло.


— Ну, надеюсь, в этой жизни был смысл. Помочь хоть кому-нибудь. Напоследок. – Говорить удается с трудом. Кажется, изо рта выпала пара зубов. Вдыхаю воздух скорее по привычке, чем по необходимости. Мокрый песок промерз настолько, что, даже упав на колени, я не погрузился в него ни на миллиметр. Руки покрылись искристым инеем, обиженно упал из расколовшегося кармана джинсов сломанный телефон. Треснула пряжка ремня. Смотрю на своё отражение в небольшой луже. Привычный «ободок» изменился, сверкал синим светом, на глазах обрастая зубцами, и напоминая больше… — Ха. Забавно. Корона, значит. Так и найдут в глыбе льда, с венцом на голове. Всегда знал, что в глубине души я тот ещё выпендрежник.