Бл грудь

Возле первого отряда остановилась вожатая и окинула взглядом собравшихся.

- Доброе утро. Что-то вас мало.

- Так Алиса и Ульяна в столовой дежурят, Лена пошла за Женей, Семён вон на подходе, - ответила Славя, махнув на показавшегося с противоположной стороны площади парня. Все непроизвольно проследили за её рукой, указывающей на неторопливо идущего пионера.

- Опять галстук абы как повязал. Сколько можно показывать? – недовольно проворчала Ольга.

- Доброе утро, - кивнул собравшимся Семён.

- Доброе. А почему ты один, где Саманта? – вожатая развязала галстук Семёна и сноровисто принялась повязывать вновь.

- Вы же её сегодня с подъёма должны опекать, - парень следит за руками вожатой, в который раз пытаясь запомнить последовательность действий.

- Нет, сегодня ты.

- Нет, вы.

- Я её с утра не видела.

- Представьте себе, я тоже.

Окружающие их пионеры притихли, следя за перепалкой.

- Семён, где Саманта? – злится Ольга, недовольно хмуря брови.

- Да не знаю я, постучался в домик, а там пусто.Решил, что вы уже над ней шефство взяли, вспомнили материнский долг.

- Семён! – прикрикивает вожатая.

- Что Сёма, опять накосячил? – поинтересовалась Женя, приход которой из-за спора и не заметили.

- Женя, откуда у тебя эти жаргонизмы? Вроде с Двачевской не общаешься, - переключила своё внимание на библиотекаря Ольга, - и где Лена?

- За Алёной пошла, - буркнула Женя, - вон, уже возвращается.

- Ох, мать моя, пресвятая революция, - вздыхает вожатая, глядя какой растерянной идёт к ним Лена через площадь, - А Алёна-то где?

- Какая-какая революция? – с самым невинным видом интересуется Семён.

- Семён, я из тебя когда-нибудь чучело сделаю. И поставлю рядом с Гендой. В назидание потомкам, - мягко, с ласковой улыбкой говорит Ольга, поправляя тому ворот рубашки. Затем подбоченилась и гаркнула, -Понял?!

- Ольга Дмитриевна, а Алёны нигде нет, - с дрожью в голосе произносит подошедшая Лена, - и фонарик из домика пропал.

- А фонарика-то ты как заметила пропажу? –спросила Славя.

- Так он на столе лежал, а сейчас его нет. Сразу и увидела. А ещё она вчера про старый корпус меня спрашивала. Я как-то сразу и подумала... – стушевалась Лена.

- Что она пошла в старый корпус? – уточняет вожатая.

- Ну, да... – совсем уже тихо прошелестело вответ.

- Значит, Саманты нет, Алёны нет, фонарик тоже ушёл погулять. Можно предположить, что ушли втроём? Ну что же, предположим, -принялась размышлять вслух Ольга, затем расстроено вздохнула.

- Каждую смену... Одно и то же... Старый корпус...А давайте найдём Чёрную вожатую... А где здесь живёт девочка с хвостом как у кошки... – простонала вожатая, схватившись за голову.

- Да одному искателю в прошлом году кости на ногах еле сложили, запнулся там на лестнице! Ещё одну свои же подруги чуть заикой не оставили... Пошутить захотели, закрыли её там в подвале... Сколько я уже докладных писала... Чтобы снесли к едрене фене этот корпус...

И заметив, с каким любопытством на неё смотрят пионеры, скомандовала.

- Что рты пораскрывали? Становись! Смирно!

- Так. Женя, в библиотеку. Мику – клуб. Саша –клуб. Славя, Лена – пройтись ещё на всякий случай по лагерю, может где-нибудь здесь спрятались. Семён, Сергей – вы идёте со мной в Старый корпус. Всем понятно?

- Саманта, вставай! – потрясла за плечо спящую девочку Алёна.

- Ну, вставай же, засоня! – нетерпеливо притопнула ногой, подёргала Саманту за нос.

- А, что случилось? – девочка открыла глазаи принялась крутить головой, пытаясь освободиться от пальцев Алёны.

- Вставай, засоня. Надо идти. Понимаешь? Идти.

- Куда? Что случилось? Да хватит меня уже дёргать! Перестань! – Алёну бьют по рукам, а если бы ноги не запутались в одеяле, то и пнули бы.

- Вставай, мы пойти вместе должны были, я тебе записку в двери оставляла. Вот же она у тебя на столе, - со стола берёт немного помятый весь в каких-то небольших рисунках тетрадный лист и крутит перед лицом Саманты.

- Тут же всё понятно. Вот ты, - тыкает пальцем в нарисованную девочку в пилотке.

- Вот я, - показывает на девочку с двумя хвостиками на голове.

- И вот я иду к тебе в домик в 6 утра, - переводит палец на следующий рисунок, на котором изображён домик и часы рядом.

- А потом мы вместе идём гулять, - две девочки стоят рядом с калиткой в заборе.

- Так это ты мне написала? Зачем нам надо идти?– Саманта отбрасывает одеяло в сторону, садится на кровати.

- Ну, Саманточка, ты же тут ничего и не видела. И не увидишь с нашей Ольгой. Пойдём, я тебе такие места покажу. Давай, одевайся,- Алёна берёт со стула аккуратно сложенную форму и протягивает американке.

- А мисс Ольга знает? – Саманта протягивает руки и берёт форму.

- Да далась тебе эта Ольга. Строит из себя взрослую, скучную. А сама, девчонка девчонкой, - отвечает Алёна, одновременно утвердительно кивая головой, видимо поняв, о чём её спрашивают.

- Отвернись, пожалуйста, я переоденусь, -просит её американка, показывая на свою пижаму, а потом тыкая пальцем в Алёну и крутя им.

- Что? Ты? Я? Что я должна? Отвернуться? Да у меня такие же. Хочешь, покажу? Ох, расти им ещё до Лениных и расти, - девочка начинает расстёгивать свою рубашку.

- Алёна, прекрати! Что ты делаешь? – её опять бьют по рукам.

- Да хватит уже, синяки же будут. Не хочешь смотреть, и не надо, было бы с чем сравнивать, - Алёна от обиды скрещивает руки на груди, надувает губы и отворачивается. Затем до её слуха доносится шорох одежды и спустя пару минут.

- Я готова!

Девочка оборачивается, смотрит на Саманту, довольно-таки придирчиво, затем улыбается, берёт её за руку и командует.

- Пошли!

Дорожка, тропинка, вломились водни кусты, вторые, и вот, калитка.

- На ночь закрывают, а то, что через неё запросто перелезть можно, как будто и не знают, - рассмеялась Алёна.

- Вот смотри, наступай сначала сюда, а потом сюда, - хлопает она по правой ноге Саманты, потом по щели в столбе, а затем по левой и по перекладине на калитке.

- Понятно? Сюда и сюда.

Саманта кивнула и осторожно начала подниматься, попытавшись перекинуть ногу, сообразила, что будут видны её трусики, ойкнула, покраснела и прижала подол юбки к ногам.

- Пф! Думаешь, что твой ненаглядный Семён за тобой подсматривает?

- Что? Сэм? Он здесь? –всполошилась американка.

- А-ха-ха! – рассмеялась Алёна,- Прячутся, в столовой глаз друг с друга не сводят, за ручки держатся, когда ходят. И все ничего не замечают? Да нет здесь Семёна, успокойся. Нет, Семён, нет.

Поняв это Саманта, по-прежнему розовая от смущения, осторожно перелазит через забор. А следом, с изяществом и проворством кошки, перелетает Алёна, отряхивается, берёт Саманту за руку и тянет в сторону леса.

- Идти, Саманта. Идти.

Идут сначала по широкой протоптанной тропе, затем сворачивают около неприметной сосны и углубляются в лес. Молчат. Алёна улыбается, слегка щурится от удовольствия, видимо, ей очень нравятся такие прогулки, задрав голову смотрит на макушки деревьев, заметив птицу следит за её полетом. Саманта же почти всю дорогу смотрит себе под ноги,боясь запнуться о некстати вылезший корень дерева. Замечает фонарик, заткнутый сзади за ремень у Алёны. Хлопает по нему.

- Алёна, зачем он нужен?

Спутница достаёт его, крутит в руках.

- Представляешь, идём мы, идём,и вдруг медведь нам навстречу. Медведь, - Алёна поднимает руки вверх, слегка косолапя ногами и громко рыча, надвигается на Саманту.

- У-у-у, я медведь, голодный медведь, сейчас я тебя съем!

Американка ойкает со страха, в испуге отступает.

- И тогда включаю фонарь, свечу ему в глаза, - Алёна щёлкает несколько раз кнопкой включения, - А если не помогает, по голове ему ка-ак дам! Бум! И он убегает.

Девочка машет фонариком как дубинкой, изображая удар.

- Ура! Я победила! Да здравствует Алёна - победительница медведей! – ставит правую ногу на вовремя попавшийся пенёк, будто на поверженного врага, поднимает руку с фонариком вверх, - Хвалите меня! Прославляйте меня!

Затем видит, с каким недоумением на неё смотрит Саманта, вздыхает, берёт её за руку и ведёт дальше.

- Обычная хитрость. Весь день вчера Лене уши прожужжала разговорами про старый корпус, оставила фонарик на видном месте. И с собой забрала. На линейке, наверно, будут решать, кто отправится нас искать там. А нас там и нет, - тихонько хихикнула, - Какая я хитрая придумщица.

- О, Лена, она довольно странная девочка, - ухватилась американка за единственное ею понятое слово.

- Да, Лена. Я её очень люблю,хоть и не всегда понимаю. Зато, она тоже не всегда понимает меня. Так и живём,такие все загадочные-загадочные. Аж жуть.

- Подстроила такое, никогда бы на неё не подумала.

 - Грустит часто, а потом такое может выкинуть, что прямо ой. Наверно, замуж надо отдавать срочно. Вон хоть за Шурика или за Семёна. Не, за Шурика не надо, он ещё страннее Лены, - девочки перепрыгивают через небольшой ручеек, Саманта пытается пойти вдоль его берега,но её тянут дальше.

- И я никак не пойму,всё-таки как она ко мне относится. Мне Сэм, что-то пытался объяснить, но у него с английским беда, слов не хватает.

- Ах да, с Семёном тоже не выйдет, он твой. Это что, один Сыроега остаётся? Бр-р, не надо. Я ей получше жениха найду, - Алёну от этого предположения даже передёргивает.

- Но я её простила, надо будет с ней поговорить.

- Ты уж прости сестрёнку. А, Саманта? Простишь ведь? Ты добрая. И она тоже добрая, - просительно смотрит на американку.

- Да, обязательно поговорить, - кивает Саманта, Алёна радостно хлопает в ладоши и обнимает её,смеётся, - Ура, Алёне помирительнице! Ой, нет, примирительнице.

- Алёна, прекрати, ты меняс егодня или запугаешь до смерти, или задушишь. Куда мы вообще идём? Заблудимся ещё тут.

- Пойдём, ну что остановилась?Ещё чуть-чуть осталось. Пойдём, - машет рукой куда надо дальше идти, - А то живёшь здесь, а что видела? Домик, столовая, пляж, библиотека. А тут такие замечательные места есть. Вот, смотри.

Раздвигает в стороны ветви молодой поросли и девочки выходят на поляну.

- И зачем ты меня сюда привела? Обычная поляна, обычный дуб, на поляне где костры жгут и то красивей,- разочарованно тянет Саманта.

- Ты чего это? Это знаешь,какое дерево? Дерево Снов. Нигде больше такого нет. Полезли. Ну, давай, не пожалеешь. Смотри, как я делаю.

Говоря это, Алёна подходит к дубу и показывает, куда надо наступать, за какие ветки удобней держаться.Видно, что сюда нечасто, но приходят люди, кое-где к стволу, в особо трудных местах, прибиты доски. И вот, спустя несколько минут, девочки осторожно лезут вверх, сначала Алёна, постоянно оглядываясь и подсказывая, затем Саманта. Наконец залезли до развилка двух толстых ветвей. Алёна машет вдоль одной,показывая на несколько досок, сколоченных в подобие небольшой площадки.Девочки, балансируя руками, идут к ней.

- Ф-фу! Пришли, - облегчённо вздыхает Алёна. Садится и, хлопая ладонью по доскам, приглашает Саманту сесть рядом.

- Если бы я знала, что надо будет делать, то ни за что бы не пошла с тобой. Это же разбиться можно. И это я Лену называла странной, да она тебе в подмётки не годится, – тяжело дыша,говорит американка, опасливо косясь на край площадки и дальше на землю, до которой, - Да тут метров восемь, как мы слезать будем? Ждать пока нас найдут и принесут лестницу?

- Да, мне Лена это место показала, по секрету. И не бойся ничего, давай ложись, - и Алёна легла на спину, заложила руки за голову. И зажмурилась улыбаясь.

Саманта посмотрела на неё, потом опять на край площадки, вздохнула и осторожно сначала села, потом вытянула ноги, вновь покосилась на Алёну, и легла как она. Жёстко, неровные доски, сучок какой-то в спину впился, надо немного подвинуться. Слабый ветер, шелест листьев, скрип веток, кое-где сквозь прорехи кроны виднеется небо. Вот бабочка летит над их головами, а внезапный порыв ветра сбивает её с пути. Чуть сильнее зашелестели листья. Шелестят, убаюкивают, шелестят, шелестят.Убаюкивают. Убаюкивают.

- Здравствуй, Саманта.

- Здравствуй, мама. А где папа?

- Хорошая сегодня погода,тепло, солнечно. Тебе такая нравится.

- Да, хорошо сегодня.

- Посылка вот пришла и письмо с ней. Из советского посольства.

- Здорово! А что там?

- Написали, что в «Артеке» какой-то мальчик тебя фотографировал, но снимки напечатал только дома. Сделал из них два одинаковых альбома и отправил туда. Один для «Артека», а второй просил,чтобы тебе переслали. Не знаю, как и где он путешествовал, но вот только сейчас добрался до Америки. Пишут ещё, что какая-то советская девочка, эти их чудные имена, так не вспомню, собралась в США. Как ты когда-то в Союз. Спрашивают,можно ли приехать к нам.

- Конечно! Обязательно! Пусть приезжает.

- Я сегодня вечером напишу им ответ.

- Мама.

- Ох, доченька...

- Мама, я здесь. Почему ты на меня не смотришь? Вот же я, рядом.

- Как мне вас не хватает, - заплакала женщина, становясь на колени перед памятником и обнимая его.

- Здравствуй, Саманта.

- Здравствуй, мама. А где папа?

- Да ты же знаешь, как он паркуется, может до сих пор место ищет, - рассмеялась женщина и обняла девушку. Поцеловала её. Погладила по плечу. Посмотрела вниз.

- И это все твои вещи? Один чемодан?

- А мне больше и не надо, -улыбнулась Саманта, - Если что, советское правительство выделит.

- Привет, Сэмми!

- Папа! – радостно воскликнула девушка.

- Ну вот скажи нам, как мы тебе разрешили ехать учиться в Союз? До сих пор понять не можем? Ты нас загипнотизировала? И что это за помпезное название? Институт Дружбы Народов. Такое только коммунисты могли придумать.

- Да, папа. Это был гипноз,меня завербовало КГБ, ваше разрешение поехать – это первый экзамен, а институт на самом деле прикрытие для школы разведчиков, - расхохоталась Саманта.

- Пойдёмте уже, скоро регистрация на рейс.

...

По территории «Совёнка»торопливо идёт девушка. Иногда смотрит по сторонам, всего на пару мгновений,ведь это сейчас не самое важное. Главное там, впереди.

- Саманта? Привет! – внезапнос лышит она. Оборачивается, смотрит на поприветствовавшую её девушку.

- Славя? Ты? Здесь? Откуда?

- Я уже третий год езжу сюда на лето вожатой, - Славя подходит, с любопытством оглядывая американку.

- О! А у тебя хороший английский, - удивляется та.

- Спасибо, Семёну.

- Какому Семёну?

- Семёну Владимировичу Горюнову, моему преподавателю английского в институте, - рассмеялась Славя.

- А где мой... Ой, а где Сэм? – смутившись, спрашивает Саманта. Славя грустнеет, берёт её за руку.

- Пойдём к Ольге, она теперь здесь замначальника лагеря.

И спустя несколько минут, плачущая Саманта сидит на диване рядом с Ольгой, та её обнимает, утешает. Говорит, а Славя переводит.

- Пропал зимой. Никто не знает куда. Нашли только смятую постель, испорченные продукты на столе. Криминального точно ничего не было, милиция приезжала, кинолог с собакой, всё здесь проверили, обнюхали. Как будто лежал на кровати, раз, и исчез. Вот только потом в вещах бумажку с адресом нашли, а чей это, не знаю...

...

Скрипнула открываясь дверь лифта. Из него робко вышла Саманта, покрутила головой по номерам квартир, нашла нужную, подошла. Глубоко вздохнула и нажала кнопку звонка. Послышались шаги, и дверь открыла молодая девушка.

- Привет.

- Привет, - опешила от такого приветствия девушка.

- Вы говорите по-английски?

- Немного.

- А Сэм, то есть Семён дома?

- Да, - лёгкая улыбка.

- Могу я его видеть? – забилось сердце. «Неужели он здесь?»

- Пока нет? – «как нет,где он?»

- А когда он будет?

- Месяца через 3, - девушка вновь улыбается и гладит заметно выступающий живот.

Сердце остановилось.

- До свидания.

Еле переставляя ноги Саманта разворачивается и идёт к лифту. Не сразу находит кнопку вызова. Хорошо что он остался на этом этаже. Затуманившимися от слёз глазами ищет цифру «1».

- Что вы хотели? –доносится до неё вопрос.

- У вас будет замечательный сын, - шепчет Саманта в закрывающиеся двери лифта.

По территории «Совёнка» торопливо идёт девушка. Иногда смотрит по сторонам, всего на пару мгновений, ведь это сейчас не самое важное. Главное там, впереди.

- Саманта? – внезапно слышит она. Оборачивается на звук голоса. А, там же скамейка в тени деревьев. Всматривается в сидящих. Девушка с очень длинными косами. Прикрывшись газетой дремлет какой-то парень.

- Славя? Ты? Здесь? Откуда?

- Я уже третий год езжу сюда на лето вожатой, - Славя подходит, с любопытством оглядывая американку.

- О! А у тебя хороший английский, - удивляется та.

- Спасибо, Сёме.

- Сёме?

- Да, моему мужу, - поднимает правую руку, показывая обручальное кольцо.

- Сёма, посмотри кто приехал! – окликает спящего.

Парень лениво поднимает руку,стягивает с лица газету.

- Сэм?

- Саманта?

Хлопнула, закрываясь, дверь машины.Девушка опускает дорожную сумку на пыльный асфальт. Оглядывает ворота, статуи пионеров возле них. Недавно красили похоже. Всего-то по паре надписей на постаментах. Тихо. Знойный воздух. Одни неугомонные насекомые жужжат. Послышался шелест в кустах, и оттуда показалась любопытная мордашка мальчика лет 10.

- Привет!

- Привет!

- А ты к кому приехала?

Саманта улыбнулась, подошла к пареньку, потрепала того по макушке и порывшись в боковом кармане джинсов достала пару карамелек, протянула их ему.

- Спасибо, - ответил ей мальчик, взял конфеты и юркнул в своё укрытие.

Девушка развернулась и пошла назад, чтобы взять сумку.

- Здравствуй, Саманта. Наконец-то я тебя дождался!

- Саманта! Что с тобой? Саманта! Проснись!

Алёна обеспокоенно трясёт девочку за плечо. Саманта открывает глаза, подносит к ним руки и вытирает слёзы, швыркает носом.

- Что это было?! Что это было, Алёна?!

Вскакивает, хватает Алёну за руки. Кричит.

- Что это было?! Почему я всё это увидела?! Почему?! Почему?! Это правда?

- Отпусти, мне больно! - Алёна пытается освободиться, дёргает руками. Наконец ей это удаётся, обнимает Саманту, притягивает её к себе. Американка обнимает её и, уткнувшись в плечо, плачет.

Алёна гладит её по голове.

- Что это? Это всё со мной может произойти? Я не хочу. Я хочу быть только с Сэмом.

- Я не знаю, что Дерево тебе показало. Мне оно показывает всегда один и тот же сон. Радостный. Поэтому я тебя и взяла с собой, думала, и ты такой же увидишь. Прости меня. Всё будет хорошо. Вот увидишь.

Такими их, спустя час, Лена и нашла. Две девочки сидели на дереве обнявшись и плакали.

И-и-и.. мокренькая кисонька, кисонька, кисонька )))

Глава 17: «общие секреты сближают»

ссылка на фикбук

новостная группа

предыдущая глава

      Добираясь до дома приходилось постоянно озираться — ну как из-за угла сестра с ножом выпрыгнет. Хотя нет, нож — это как-то слишком кроваво. Пусть будет Советский энциклопедический словарь. Да. Так вот, Анна выпрыгивает из-за угла с Советским энциклопедическим словарём в руках и забивает меня оным насмерть. Неприятная перспектива. Надо поскорее переодеться и огородами бежать на линейку. Площадь — место людное, ну, а при свидетелях мне ничто не угрожает.
 Скользнув внутрь, я убедился, что меня не ждёт засада и только заперев дверь позволил себе расслабиться. Теперь дело за малым — форма. Так, а где она? Форма, форма, форма, форма… Может, опять спёрли? Нет бы что-то новенькое… А, стоп. Вот же. Рубашка, шта… шорты. Ну нет, мне штаны нужны. Ладно, вот и они. Теперь самое тяжёлое — галстук. Да ладно, фиг с ним, просто перекину через шею.
    В дверь постучали. Первая мысль — бежать через окно. Вторая — сестра бы сначала дёрнула дверь за ручку.

    На пороге стояла Славя. Во время зарядки лясы точить было как-то недосуг, а потом она сразу куда-то пропала и пообщаться мы пока не успели. Прошло секунд десять, а она продолжала стоять в дверях и сверлила меня растерянным взглядом, как будто глядела сквозь меня рассматривала убранство комнаты.
 — Привет?
 — Привет, — очнулась арийка, — Надо поговорить. Можно?
 — А-а-а… Да, заходи. — жестом я пригласил её внутрь и притворился, что всё же собираюсь завязать этот дурацкий галстук.
 — Я… Не знаю даже с чего начать… — войдя, Славя села на мою кровать, обхватив локти руками.
 — С начала, — посоветовал я, вспомнив Короля из «Алисы в стране чудес».
 — В общем, мне кое-что приснилось… — заговорила она, — я думаю, что приснилось… Там были вы с Анной и я… и мы были в бункере…
 — Ага. Значит, ты тоже это помнишь.
 — Помню. Хотя сначала думала…
 — Что это только сон. Добро пожаловать в клуб.
   Славя облегчённо выдохнула.
 — Я с утра так перепугалась, думала, что с ума сошла.
 — Ну, в любом случае, с ума люди обычно сходят по одному и видят разное. Так что волноваться не о чем — мы живы и, — я оглядел девушку с головы до ног, — конечности все при нас. И металлического привкуса во рту ни у кого нет. Ведь нет же?
 — Наверное, нет.
 — Ну вот, значит, всё в порядке, — на самом деле, я не помнил симптомов лучевой болезни, но очень надеялся, что никому в голову не приходила идея устроить лагерь над хранилищем отработанного ядерного топлива.
 — То есть, как — в порядке? Но это же неправильно! Такого не может быть! — воскликнула она.
 — Славь, негры в Африке голодают. Вот это неправильно и не может быть. А тут мы имеем дело с явлением, зафиксированным по меньшей мере тремя свидетелями, которые ещё и подопытные.
 — Но ведь это телепортация!
    Её восклицание повисло в воздухе. Я очень не хотел применять этот термин. Всемирно признан лишь один вид телепортации — квантовая, и с перемещением материи и энергии он не имеет ничего общего. Мгновенное изменение координат сложного объекта в пространстве это уже научфан. Мда. Рассуждать в моём положении о фантастике… В конце концов, когда-то фантастикой был и самолёт.

 — Ага, дети подземелья в полном комплекте. — Внутрь нашего прибежища вошла, хлюпая кроссовками, Анна, — Ну-с, что я пропустила?
 — Немногое. Как с Алисой прошло?
 — Положительно.
 — Так она нашлась?! — обрадовалась  Славя, но сразу притормозила — а почему ты вся мокрая?
 — Увы, без нашего участия, — сестра проигнорировала второй вопрос и, стянув майку, выжала её в окно, — в лесу её вовсе не было. Кстати, надеюсь все понимают, что о произошедшем лучше помалкивать?
 — А я считаю, что надо рассказать Ольге Дмитриевне, — заявила Славя, сев на мою койку.
 — Нафига? — Анна уставилась на неё так, будто ей предложили на рассмотрение проект шагающего телеграфного столба.
 — Для науки, — Славя недоумённо пожала плечами, — для чего же ещё? У телепортации огромный прикладной потенциал.
 — Для науки, значит, — усмехнулась сестра, — как бы не так.
 — В лучшем случае, — пояснил я, — подобное заявление проигнорирует любой здравомыслящий взрослый, просто потому что дети не могут сделать открытие века и тем самым подмочить репутацию седовласых академиков в твидовых пиджаках.
 — А в худшем, — добавила Анна, — сюда понаедут эти самые академики, всё засекретят, лагерь закроют, всех отправят по домам. Кроме трёх пионеров, которые подверглись воздействию аномалии, или агрегата, неважно. Этих на полное обследование. Чего? Какой мама-папа? Вы теперь собственность государства, полезайте в этот уютный контейнер, пожалуйста.
 — Но надо же что-то делать! — запротестовала Славя. — Что, если эта аномалия опасна? Если будут побочные эффекты, нельзя просто оставить всё как есть!
 — Если она естественного происхождения, о ней уже в курсе все, кто рыл эти туннели, — у сестры на лице не дрогнул ни один мускул, — если она возникла позже — её тем более засекли. Мы оказались в радиусе действия, заснули, а потом очнулись каждый в своей же постели, то есть, перемещение объектов происходит ещё и относительно друг друга, потому что Андрей был в нескольких десятках метров от нас, когда заснул. Этот же факт свидетельствует о том, что охват у этой штуки нешуточный. Короче, как раз с точки зрения науки, телепортом эта аномалия точно не является.
 — Однако, как бы то ни было, — добавил я, — Славя права. В первую очередь надо позаботиться о том, чтобы больше никто рядом с тем местом не ошивался — пострадавшие нам не нужны. Предлагаю за завтраком собраться и всё обдумать.
 — Если только раньше от зарядки не загнёмся, — проворчала сестра, застёгивая рубашку. — Сколько там на часах, линейку ещё не прогуляли?
 — На часах? — переспросил я и запустил руку в левый карман — их в нём не оказалось. Я решил, что перепутал карманы и другой рукой проверил правый, но нащупал там… ключи. Те самые ключи от спортзала, которые ещё позавчера выдала мне Ольга Дмитриевна! Я вспомнил о них только сейчас, но это всё ерунда. Как минимум потому, что эти ключи должны быть на дне речки неподалёку от причала. Если, конечно, они не остались в кармане штанов после моего невольного кульбита в воду. Но в этом случае, им было положено оставаться в той паре брюк, что сейчас сушилась на дверце шкафа… До этого утра.
 — Часы потерял? — надменно спросила Анна.
 — Совесть нашёл, — буркнул я. — Твою.
 — Ладно, пойдёмте, — вмешалась Славя — нас, должно быть, уже ждут.

   Благодаря Славе на площади мы оказались первыми. Спасаясь от уже раскочегарившегося не на шутку солнца, мы спрятались в тени близ той самой скамейки, что приняла тушку сестры отдыхающей от жёсткого фитнеса.
 — Откуда тут лужа, интересно, — задумалась Славя, — дождя, вроде бы не было.
 — Да были тут гаврики, — Анна отмахнулась, — меня после физры замочили и безвозмездно смылись. Героически, я бы сказала.
 — Вот уж точно, — хохотнул я, — пойти на такого дракона с одним ведром и выжить.
 — Ничего героического, обыкновенное хулиганство! Ещё и сбежали как трусы.
 — Забавно. Про Одиссея и команду, когда те Полифема ослепили говорили совсем другое, — хмыкнула Анна.
 — А разве Полифем не съел нескольких соратников Одиссея, а остальных оставил на другой раз?
 — Нет уж, подожди. Следуя твоей логике, кто их вообще приглашал в пещеру? Ну хорошо, другой пример. Прометей. Проникновение в кузницу Гефеста, вероятно — со взломом и кража божественного огня — уже нарушение божественной воли, причём с отягчающими в виде раздачи оного людям. И всё одно — герой.
 — Да, но мифы состоят из устаревших идей и смыслов, — возразила светлая голова, — то, что было правильно тогда не всегда подходит современному человеку. Хотя бы Аргонавтов взять — Ясон желал вернуть себе власть над Иолком. Геракл тоже совершал подвиги на службе Эврисфея по указу богов, а не из побуждения помочь грекам.
 — То есть, с твоих слов — если бы сейчас некий мужик пошёл и по личным мотивам порвал пасть льву-людоеду, терроризирующему округу, героем бы его не признали? — сестра ударила точно в цель, — да плебс его за избавление на руках качать будет, ещё и памятник поставят.
 — Девчонки, — вмешался я, — раз пошла такая пьянка, то вот вам такой пример: Пускай, будут два солдата с одинаковым приказом ликвидировать пулемётную точку. Первый не задумываясь бросается грудью на амбразуру и, погибнув, заставляет адскую тарахтелку заткнуться. Тем временем, его коллега не спешит прощаться с жизнью. Он, скажем, стягивает с себя ватник и набивает его сырой землёй, после чего накидывает его на пулемёт. Результат одинаков, но угадайте, кто из них по мнению командования совершил подвиг, а кто — всего лишь проявил смекалку?
 — Ну всё правильно, — заметила Анна, — в античности героев определял народ, передавая новости и слухи из уст в уста, а теперь товарищ комиссар отсылает наверх рапорт и кандидата в герои при одобрении сверху пускают в массы через радио, газеты и телевизор. Да и кто больше подходит на роль героя? Живые ненадёжны — сегодня ты в одиночку заглушил ватником пулемёт, а завтра начистил физиономию снабженцу за то, что он, гад такой, отказался выдать тебе новый комплект формы взамен похеренного. И куда теперь героя, на гаупвахту? С мертвецами всё куда проще — тушку закопать, а медаль выслать родственникам.
 — Как я и сказала, каждому времени — свои герои, — подытожила Славя, — в античности греки проводили через мифы идею служения богам, а в империалистическую войну героизировалась преданность родине.
 — Всё так, — подтвердил я, — а между ними, и до, и после них деятели искусства наделяли героев своих творений качествами и идеями, преподносимыми публике. Поздравляю, мы только что разобрали значение героя как культурного архетипа.
 — И всё же, обливать людей водой это не героизм. В этом нет никакой идеи, ничего благородного.
 — Тем более, что это Андрей Двачевскую подговорил.
 Славя вопросительно посмотрела на меня.
 — Анна сама попросила что-нибудь придумать! Алиса с ней отказывалась разговаривать после Ульянкиного побега.
 — Я просила с ней поговорить, а ты…
 — А я воспользовался вашим методом и между прочим, всё прошло успешно.
 — И как вы всю жизнь вместе прожили, — поразилась Славя, — не представляю.
 — Случайно, — ответили мы вместе.
 — Видишь, Славь? — вернулась к теме сестра, — всё как с теми же пресловутыми мифами, — сначала происходит что-то, что запоминается свидетелям и те по сарафанному радио искажают информацию — умышленно или нет — не важно. И вот, пересказанная так несколько раз новость, история, или слух — становится мифом, легендой, сагой или другой побасёнкой, к которым интереса или воспитательного эффекта ради приписывают какую-нибудь мораль из тех, что сейчас в моде. Так появляются герои и всем плевать, что у них на уме. Однако, с обратным знаком это тоже работает.
 — Хм. очень интересная точка зрения, — призадумалась Славя, — а вы не думали про это в какой-нибудь журнал написать?
 — Это вряд ли. Цензуру не пройдём…

 — А вы почему здесь? — Ольга Дмитриевна появилась опять из ниоткуда, бесшумная, словно в программу подготовки вожатых входит обучение искусству ниндзя, — бегите завтракать, весь отряд уже там.
    Мы с сестрой переглянулись, затем посмотрели на Славю — её объявление смутило не меньше.
 — А разве линейки не будет? — спросила она.
 — Сегодня не будет, — высматривая что-то в стороне реки отвлечённо проговорила Ольга и помахала рукой, — Ах да, Славя, у меня на тумбочке программа на сегодня лежит, сможешь всем после еды зачитать?
 Славя кивнула.
 — И кое-что ещё, пока помню, — ты не брала ключи от спортзала? С утра их никак не найду.
 — А они у меня, —  я достал из кармана ключи, протянул ей, — вы мне их позавчера выдали, забыл отдать.
    Вожатая удивлённо посмотрела на меня, словно видела впервые в жизни, но ключи приняла.
 — Спасибо, Андрей, но больше постарайся не забывать таких вещей, — слегка пожурила меня вожатая,
 — Больше не повторится.
 — А больше и не надо. Ах да, лучше начните готовить стенгазету сегодня, к экватору всё должно быть готово.
 — Кхм… Ольга Дмитриевна, — перебила вожатую Анна, — тут такое дело — в стене, которая вдоль второго квартала дыра есть. С ней бы сделать что-нибудь…
 — Это та, которую сегодня закладывать будут? — спустилась обратно к нам вожатая, — про неё уже давно все кому положено знают.
 — Тогда почему её никто до сих пор не трогал? — допытывалась сестра.
 — А мы через неё в походы по лесу ходили раньше, — подмигнула она всем троим и чуть ли не побежала в сторону дебаркадера.

 — Чего это она вдруг? — пробормотала Анна, — ОДэ же меня с твоих слов воспитывать собиралась?
 — Странно всё это, — сказала Славя, — обычно линейку не отменяют без необходимости.
 — То есть ты тоже не знаешь, что ей в голову стукнуло? А ещё помощница…
 — Ну я же не хожу всё время за ней, — парировала блондинка, — на мне ещё библиотека вообще-то.
 — Чёрт возьми, да вы с ней под одной крышей живёте, могла бы и разузнать всё заранее.
 — Анна. Я не буду устраивать слежку ни за Ольгой Дмитриевной, ни за кем бы то ни было ещё, — обиделась Славя.
 — Да пожалуйста, — с притворным безразличием сестра развела руками, — не хочешь упростить отряду жизнь — упрашивать не станем. Моральный облик ведь превыше всего.
 Признаюсь, мне больше нравилось, когда сестра игнорировала Славю.
 — Слушайте, давайте уже пойдём есть, — взмолился я, — в конце концов, у вас ещё целый день впереди будет для выяснения отношений.
 — Вы идите, — ответила Славя, — а я за планом мероприятий сбегаю и потом догоню.
 — Идёт, — согласилась сестра и прежде чем я успел предложить Славе — чисто из вежливости — посильную помощь, подхватила меня под руку и потащила за собой.
 — Слушай, а это что же получается, Славя теперь тоже вовлечена в наши… дела? — задался я вопросом.
 — Я не хочу спешить с выводами, — сестра отвела взгляд в сторону, — но в любом случае, от неё нам не отделаться, так что постараемся извлечь наибольшую выгоду из положения.
 — Это называется «дружба», — подсказал я.
 — Чёрт! — она резко остановилась.
 — Что опять?
 — Алиса линейку прогуливает, — буркнула Анька, — и наверняка не в курсе про завтрак.
 — Ясно, пошли, — мой желудок негодовал. С каких пор ей стало не плевать на… ах да.
 — Нет, я сама схожу, а ты займи лучше нам столик.
 — Кому — нам? Не, я-то не возражаю, — врубил я дурака, — но вряд ли Двачевская захочет сидеть рядом со Славей…
 — Ты можешь без придури найти стол для двоих или нет? — прорычала сестра, — И лучше, если он будет подальше от наших.