Для ОД-фагов

Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя...

Первый урок (часть 1)

Семён вернулся в двенадцатом часу.

К его удивлению, в домике горел свет. Войдя внутрь, он увидел сидящую за столом Ольгу Дмитриевну в вечернем платье. На столе стояла почти пустая бутылка с этикеткой «Солнцедар», две зелёные рюмки с ножками, тарелки с порезанными овощами и фруктами, фантики от конфет и недоеденный бутерброд.

Семён слегка опешил, но потом подумал,что после отбоя, наверное, вожатым позволяются маленькие радости.

— О, Семён! — ОД улыбнулась шире обычного. — А мы тут с Виолой посидели...

Семён внимательно посмотрел на вожатую.Розоватые щёки выдавали лёгкое алкогольное опьянение. А тонкое платье без лифа эффектно подчёркивало пышные формы.

«Вот это дыньки!» — в очередной раз подумал он.

— Семён, а ты куда пропал после танцев?

— Гулял, — честно признался он и сел насвою койку.

— С девочкой? — глаза Ольги Дмитриевны приобрели ленинский прищур. — И как? Тискались-целовались?

Семён почувствовал, что его щёки краснеют.

— Чего молчишь? Уже поцеловал её?

— Н-нет, — ему было неловко говорить на подобные темы, — просто погуляли... поговорили...

— Эх, молодо-зелено... — вздохнула вожатая. — Юность — самое прекрасное время жизни. Всё в первый раз, всё манит и волнует! Ночная прохлада будоражит, аромат цветущей сирени пьянит! Ты видишь, как вороны сцепились когтями и падают с неба в безумном «штопоре» — это брачный танец. Ты слышишь кваканье лягушек с лесного болота — это песнь любви. Ты чувствуешь свежесть после грозы — это дождь оплодотворил землю живительной влагой. В каждом звуке,в каждом дуновении биение жизни! Лето — пора жизни, краткая пора, когда нужно успеть вкусить жизнь сполна!

Семён был сильно удивлён пламенной речью вожатой.

«А на линейке она гундит какую-то нудятину».

— А наши юные дурочки теряют это время впустую...Я раньше тоже была как собака на сене: ни себе, ни людям. Зато как поступила в вожатскую школу... — Ольга Дмитриевна не закончила фразу, принявшись доедать бутерброд с копчёной колбасой.

Семён решил тоже чего-нибудь отведать и взял яблочную дольку.

— А ты чего сидишь как неродной? Наливай себе!

Семён аж поперхнулся от такого предложения.

Тем временем ОД взяла бутылку и разлила остатки вина в обе рюмки.

— А разве пионеру можно пить вино? — с недоверием спросил он.

— Нужно! Настоящий пионер уважает и слушает старших. И если вожатая приказывает ему выпить — он выпивает с вожатой.

Семён не знал, как его новое тело отреагирует на алкоголь, но подумал, что от одной рюмки, пожалуй, ничего не будет.

Он взял рюмку со стола.

— За романтику! — выдала тост ОД, чокнулась с ним и залпом выдула красноватую жидкость.

Семён последовал её примеру.

Это было ошибкой. Фатальной ошибкой. Внутрь Семёна попало гадкое, ядрёное пойло, оказавшееся в винной бутылке не иначе как в результате чьей-то злой шутки. Это было самый мерзкий вкус, который Семёну когда-либо доводилось пробовать, а ведь он в детстве жевал гудрон.

 Семён скорчился и закашлял, из глаз вылетели слёзы.

Увидев столь бурную реакцию, Ольга Дмитриевна засмеялась:

— Первый раз что ли пьёшь?

— Такое — да, — сказал он, откашлявшись.

— Ну ничего, привыкнешь. В первый раз всегда не очень приятно, зато потом...

Семён кое-как отдышался. Пить такое второй раз он не согласился бы под угрозой расстрела.

«И как они только смогли вылакать вдвоём с Виолой целую бутылку этой дряни?»

Проклятое пойло сразу ударило в голову.

— Закусывай, — говорила вожатая,откуда-то доставая молочный бидон. — А то потом плохо будет.

Семён нашёл среди конфетных фантиков пряник и принялся его жевать.

Тем временем Ольга Дмитриевна наклонилась над столом, расчищая место, при этом её аппетитные груди, не стесняемые бюстгальтером, нависли над посудой словно спелые гроздья гигантских ягод. Звякнув крышкой, бидон оказался на столе.

— Ну как, полегче? — поинтересовалась ОД.

— Угу, — промычал он.

— Вот и отлично, — она сняла крышку, после чего Семён немедленно ощутил сивушный запах. — Можно продолжать распитие.

— Что??? — у него полезли глаза на лоб.

— Наливай, говорю! — строго сказала вожатая.

Семён не то, чтобы был противником алкоголя, но сейчас пить ему не хотелось. Особенно всякие сомнительные напитки.

— А вы уверены, что правильно предлагать мне самогон? — робко попробовал он запротестовать.

— Больше мне предложить нечего, у нас здесь не бар-ресторан, — вздохнула ОД, от чего её выдающиеся части ненадолго поднялись и привлекли ещё больше внимания (Семён снова подумал о бахчевых культурах). — Грузинскую чачу мы в прошлую смену выпили — никто ведь не знал, что ко мне приедет такой милый гость, уж не обессудь...

Семён обратил внимание, что сегодня все речи вожатой звучат как-то двусмысленно.

«От Виолы что ли заразилась?»

— А откуда у вас грузинская чача? — поинтересовался он.

— В прошлом году у нас работал плавруком Резо Гурамович из Кутаиси. — глаза Ольги Дмитриевной приняли мечтательное выражение. — Он на тебя, кстати, похож: такой же молодой, красивый и стройный.А в конце лета взял и уехал на родину, оставив в моём домике бутылку чачи и свои чёрные плавки... — в её голосе проскользнули грустные нотки.

У Семёна глаза на лоб полезли от таких откровений.

— А где жил Резо Гурамович? — начали его терзать смутные сомнения.

— Ты мне голову не морочь! — сразу перебила его вожатая. — Давай разливать!

Она снова встала и склонилась над столом, колыхнув манящими «дыньками», и принялась разливать самогон из бидона по рюмкам. Семён следил за процессом, затаив дыхание.

Наполнив рюмки до краев (а они были явно больше 50 миллилитров), ОД плюхнулась на свою койку, случайно уронив своим«урожаем» пустую бутылку.

— Ой, я уже такая неловкая! — захохотала она и убрала упавшую тару под стол.

Семён взял рюмку в руку и недоверчиво понюхал. Пахло не так уж и страшно. Или это опьянение так подействовало на его обоняние?

— Правильно, нечего тянуть, — одобрила Ольга Дмитриевна и тоже взяла рюмку. — За замечательного гостя, который поселился в моём домике и помогает скрасить одинокие вечера!

Она с силой чокнулась об рюмку Семёна, расплескав немного жидкости и запрокинула рюмку в себя.

«Была-не была!» — решил он и тоже выпил подозрительный напиток.

Самогон оказался намного лучше «Солнцедара». Неизвестно, сколько в нём было градусов, но пошёл он легче.

Семён занюхал коротким рукавом своей пионерской формы.

— Да, хороший самогон нагнали местные, —с явным удовольствием сказала Ольга Дмитриевна, — не зря за него мешок сахара отдала.

Семён принялся расчищать место от пустых тарелок и фантиков, чтобы поставить поближе апельсиновые кружочки, и обнаружил заголовок газеты, которая была постелена под закусью, — «Пионерская правда».

«Едва ли партийное руководство рассчитывало, что вожатые используют её как подставку под самогон» —саркастически размышлял он. — «А ведь в туалете тоже лежала какая-то газета...»