Красная Шапочка и Заколдованный лес скачать торрент

Эй, ребят, тут появилась инфа, что Teaching Feeling была конвертирована на андроид.

Вот ссылки, майл и яндекс соответственно:
https://cloud.mail.ru/public/AeQw/biqsFgNWz
https://yadi.sk/d/VysHSuv2qWsXF


Если кому интересно, то вот тематическое сообщество по игре в вк - http://vk.com/fellingteach

Кошкин дом. (Дубликат, часть без номера)

Обещал себе к этой теме и персонажам не возвращаться. Но пришла в голову мысль и рука сама потянулась к любимым инструментам.

***

КОШКИН ДОМ

1

— Миша! Не забывай девочку кормить! И играть с ней! И будешь уходить, смотри чтобы она не убежала! Все, тороплюсь, а то на автобус опоздаю!
Хлопнула дверь и послышался затихающий стук каблуков по коридору. Едва слышно хлопнула дверь из коридора на лестницу и наступила тишина.
«Девочка, девочка… Зачем только притащили ее с сюда? — Михаил поискал, близоруко щурясь, глазами по комнате и никого не увидел. — Может на кухне?». Спустил ноги с кровати, всунул их в шлепанцы и вздрогнул, когда кошачьи коготки полоснули ему по левой лодыжке. «Брысь!»
Из под кровати, донельзя довольный собой, выкатился маленький каштановый комок — та самая девочка. Посмотрела с интересом на правую лодыжку, но передумала и устроилась умываться. Охота и так прошла удачно, а теперь ее ждет завтрак.
«Светка, завела себе заменителя ребенка, а сама ему даже имя дать не удосужилась: доча, девочка, иногда — кошечка, а чаще всего — кошкодевочка. А теперь Светка на материк укатила, а эту «кошкодевочку» на меня спихнула. Вообще, с ее характером, лучше бы комнатную собачку завела, но нет, кошечку ей захотелось».
— Мя!
— Получишь ты свой паёк, дай умыться.
— Мя.

В ванной Михаил посмотрел на себя в зеркало, потрогал залысины: «Кажется, еще больше стали», — подумал. Перевел взгляд пониже, на отражение выглядывающего из под ванны лотка, заполненного рваными газетам. «Надо будет опять газеты в библиотеке просить. А потом кто-нибудь спросит: «Михаил Сергеевич, а куда вам столько газет?» — и что я отвечу? Сколько риска, оказывается, в содержании одной маленькой кошечки».
— Кошкодевочка, может ты на песок перейдешь?
— Мя. — Кошка посмотрела в глаза Михаилу и, кажется, отрицательно покачала головой.
— Ну, как скажешь. — Вздохнул грустно и потянулся за зубной щеткой.

Десять минут спустя, уже на кухне, Михаил Сергеевич налил из треугольного пакета молока себе, налил «кошкодевочке». Сделал пару бутербродов, поделившись колбасой с кошкой. И приступил к завтраку, попутно беседуя.
— Ну что, зверь. Проживешь без меня пол дня?
— Мя.
— Радуйся, завтра смена цикла, так что сегодня рабочий день сокращенный.
— Мя.
— Не проси, больше не дам.
Завтрак закончился. Михаил Сергеевич посмотрел на грязный стакан, посмотрел на мойку. Возиться не хотелось, но он вспомнил про «девочку». Лучше все помыть и убрать в шкафчик, а то мало ли, что ей в голову взбредет.
— Не доверяю я тебе. Боюсь — приду домой сегодня, а тут все разгромлено одной ма-а-а-аленькой кошечкой. Выгнать ее из дому тогда придется.
— ...
— Молчишь? Понимаешь, что не выгоню? Так и ты веди себя прилично.
— Мя.
Михаил Сергеевич еще поколебался: надеть шорты или длинные брюки. Выбрал брюки, было жарко, но он немного стеснялся своих голых ног. Худые и кривоватые, они не увязывались в его голове с мужественным образом.
— А ты только и рада будешь, если выгоню. Да я понимаю, что тебе надоело тут сидеть. Что эта каморка даже для кошки тесная. Что кошка должна жить в деревне и ловить мышей. Так и человек тоже не должен просиживать восемь часов в лаборатории. Но потерпи, командировка закончится, мы на материк вернемся в нормальную квартиру. Все, пока. Жди к обеду и веди себя хорошо.

А кошечка-подросток еще поиграла, пытаясь поймать собственную тень, подремала на хозяйской кровати, посидела на подоконнике. А потом, когда порыв ветра распахнул не закрытую на защелку форточку, перебралась туда. Были бы дома хозяева, они бы не допустили такого. Домашних животных запрещалось держать в поселке и котенка они протащили нелегально, но хозяйка укатила на материк, хозяин ушел на работу и снимать безымянную кошку с окна было некому.
Бывают кошки домоседки. Можно открыть на весь день дверь в квартиру, а она испуганно спрячется в самую дальнюю комнату и будет из под дивана сверкать глазами, ожидая, пока хозяева не придут и не закроют страшную дыру во внешний мир. Эта же оказалась из тех, что ходят где вздумается. Посидела на форточке, потом чем-то заинтересовалась и перепрыгнула на разросшуюся поблизости старую рябину, а оттуда уже спустилась на землю. И пошла изучать территорию попутно пытаясь охотиться на воробьев.

— Кис-кис-кис… Ты чья такая будешь, красивая?
«Кто там? Большая. Незнакомая. Рыжая. Руку протягивает и присела на корточки. Подойти знакомиться или сделать вид что испугалась?»
— Ульяна! Ну где вы опять застряли? Мотовоз вас ждать не будет, давайте быстрее! Бумаги заберете и с дневным поездом сразу назад. А то в тех краях буря ожидается.
— Иду, Семен Семенович!… Вот ведь дядька: мало того, что похож на Сёмку как старший брат, так и такой же гад и зануда. Ладно, живи пока, киса. Еще увидимся. Встретишь моего Сёмку — привет передавай!
И убежала. А через пять минут кошачьи уши уловили гудок отходящего мотовоза. Кошечка еще постояла, прислушиваясь, и решительно свернула в сторону забора, окружающего поселок. Там шебуршало что-то интересное, а большие, они никуда не денутся.

В два часа дня заскребся ключ в замке — Михаил вернулся домой.
— Животное, я дома. Выходи, сейчас обедать будем.
Скрипнуло, чуть слышно, кресло, на которое лег портфель. Зашуршала одежда: брюки отправились в шкаф, а рубашка — в корзину для грязного белья. Зашумела вода в ванной, а потом забренчала посуда на кухне. И только тут хозяин обнаружил отсутствие кошки. Никто не мявкал, голодный, никто не пытался охотиться на ногу и никто о ногу не терся.

Паники не было. Михаил доел обед, с неудовольствием покачал головой — хотелось поваляться на диване, а придется идти в самое полуденное пекло. «Вряд ли она ушла далеко. Плохо, если на глаза кому попалась, особенно начальству. Тогда и вылететь из поселка на материк можно. Уволить, конечно не уволят, но на материк вышлют, Толяныч постарается. И тогда прощай тема, прощай премия, прощай двойной оклад. И прощай кооператив и трешка в нем. Светка меня убьет. Сначала за то, что кошка сбежала, а потом за все остальное».
Михаил ходил по аллеям вокруг корпуса по расходящейся спирали и, по возможности незаметно для окружающих, старался заглядывать под каждый куст. «А если она в подвале где-то? Кошки же любят в подвалах прятаться. Это значит у коменданта ключи просить, а как объяснишь — зачем? А хуже будет, если она нагуляется, а потом корпус перепутает и придет к чужим людям. Тогда придется отказываться, врать что не знаю, чья это кошка».
— Михаил Сергеевич, потеряли что-то?
«Толяныч. Принесла нелегкая».
— Нет, то есть да, Анатолий Васильевич. То есть нет — бурундука выслеживаю. Хотел его семечками угостить, а он сбежал. Я за ним, но кажется увлекся.
— А, ну тогда, доброй охоты. И ни пуха, ни пера.
— Спасибо…
«Про-нес-ло. Или надо было к черту его послать? А ловко я вывернулся с бурундуком. Так, никого поблизости нет? Ну тогда вслух: «Кис-кис-кис»».

А в семь вечера Михаил сидел у себя на кухне, ужинал склеившимися макаронами и мысленно прощался с поселком: «Обошел весь поселок, от мастерских до казармы и от пакгаузов до пристани. Нету. Плохо, что попросить о помощи не могу. И на кой черт мы ее сюда притащили? Это все Светка, ее прихоть. Ладно, если просто сбежала. Светка покричит, по дуется и простит. А если ее нашел кто? Это же ЧП, нарушение режима — домашнее животное на территории поселка. Не знаю я, кто придумал это правило, но Толяныч своего не упустит. Завтра же вызовет: «Михаил Сергеевич, как ваша вчерашняя охота на бурундука? А ваш бурундучок, он случайно не мяукает?»
Зашипела радиоточка и голосом радиста Кеши проинформировала: «Добрый вечер жители поселка, напоминаю, что начинается смена циклов, в связи с чем, с двадцати ноль-ноль пятницы и до восьми ноль-ноль понедельника, выход из поселка запрещен. Не рекомендуется в ночное время выходить из зданий и сооружений без крайней необходимости. Исследовательские группы, находящиеся за пределами поселка, должны укрыться в экранированных убежищах».
«Вот так. А ведь я мог бы еще успеть и за территорией пробежаться. Корпус то вот он: ближайший к забору. И дыр в этом заборе полно». Михаил не любил покидать территорию поселка, хотя ему, по долгу службы, и приходилось это делать. Потому что почвоведу без образцов никуда. Сейчас то он старался оставаться в поселке, посылая за образцами своих аспирантов, но в молодости Михаил основательно походил по нулевому узлу. И во всех этих походах его преследовало то ощущение, что вот-вот его окликнут откуда-то со спины не знакомые люди. Очень его нервировавшее ощущение.
«Остались три варианта: хороший — кошка найдется сама, плохой — она уже не найдется, и очень плохой — кто-то ее уже нашел», — так ничего и не придумав Михаил дождался десяти вечера и отправился спать, полный плохих предчувствий.

А кошка действительно ушла наружу, за забор. Сначала охотилась на мелкую живность, потом, когда уже собралась возвращаться, пришлось спасаться на дереве от голодной лисы. Так и просидела до темноты на дереве, зовя хозяев на помощь. А когда стемнело, когда засвистело с частотой пять с половиной килогерц проволочное ограждение вокруг поселка, когда над забором вспыхнули тускло-красные огни от земли начал подниматься туман. Туман сочился, кажется, из самой почвы и постепенно распространялся вверх, достигая вершин самых высоких деревьев. Только поселок оставался в чистом пятне, да несколько пятен поменьше располагались в окружающих поселок лесах. Что интересно: всякая дикая ночная живность вела себя так, будто этого тумана вовсе не существует. Ежики топотали. Летучие мыши носились, пронзая пространство пучками ультразвука. Сова спикировала на мышку, и никакой туман не помог той мышке укрыться, так она и отправилась в свой последний полет в когтях совы. Кошечка же боялась, звала хозяев на помощь, все громче и громче: «Где же вы! Помогите! Мне страшно!» Что-то, чего не замечали дикие твари из дикого леса, заставляло ее бояться. Так продолжалось до тех пор пока туман не поднялся настолько, что коснулся кончика ее хвоста. Крики о помощи тут же прекратились, когти втянулись, тельце расслабилось и съехало вниз по ветке к стволу, а оттуда уже безвольным комком рухнуло на землю.
А туман продолжал стоять, молочно белой стеной окружая поселок, иногда выпуская щупальце, которым касался ограды, пробуя ее то ли на вкус, то ли на прочность. А где-то за час до рассвета туман просто исчез, словно его просто выключили. А еще через пятнадцать минут пришла в себя каштановая кошечка. Встала, как ни в чем не бывало, умылась и побежала к калитке в заборе, пролезла под калиткой, прокралась мимо дремлющего дневального, и оттуда уже по прямой направилась к дому. Очень хотелось есть и она ужасно соскучилась по хозяевам.

Михаил проснулся как всегда в восемь утра, вставил ноги в шлепанцы и привычно замер на мгновение, ожидая атаки. Потом вспомнил вчерашний день и поскучнел. «Что же делать? Светка расстроится». Пока умывался и жарил яичницу на завтрак, Михаил решил еще раз поискать пропажу. До приезда жены оставался порядочный промежуток времени, можно было даже пробежаться вдоль ограды. «Чем черт не шутит, вдруг найду».
Но идти никуда не пришлось. Едва зайдя в комнату Михаил почувствовал на себе чей то взгляд. Поднял глаза, на рябине, прямо напротив форточки, сидела пропажа и гипнотизировала хозяина желтыми глазами.
Михаил дернул шпингалеты, рванул присохшую на краске, никогда не открывавшуюся раму, высунулся по пояс в окно, едва не уронив горшок с цветком и подставил руки под рухнувшую с дерева кошку.
Все что она хотела в данный момент, это спать. Спать дома, на одном из своих привычных мест. Глаза у нее закрылись сами собой, она обвисла на руках у хозяина и даже не почувствовала, как ее положили на спинку кресла. Только приблизительно через час кошка проснулась не надолго, с тем, чтобы перебраться на колени, к сидящему здесь же в кресле хозяину. Так они и продремали, снимая стресс друг у друга почти до самого приезда хозяйки.

— Ня-ня-ня-ня-ня…
— Ну и где ты шлялась?
— Ня-ня-ня.
— Я весь поселок обежал.
— Ня-ня-ня-ня.
— Ты, главное, Светке не рассказывай. И выпускай меня из дома уже. Пойду Светку встречать.
Полчаса спустя кошачий рассказ повторился.
— Ой ты моя девочка, по маме соскучилась, вон как разговорилась. Ой ты какая ласковая.
— Это она с тобой ласковая. А на меня она охотится.
— Правильно, доченька. На папку можно охотится, он большой и сильный.
Попозже Света спросила у мужа:
— Миша, тебе не кажется, что она подросла?
— Свет, она же котенок еще, дети всегда растут.
— Нет, это другое… ну ладно.

И опять потянулись цикл за циклом. Может быть только кошечка росла чуть быстрее и становилась чуть крупнее, чем это положено обычной кошке, да стала интересоваться растительной пищей, опять же больше обычного. Но не настолько, чтобы это казалось чем-то из ряда вон. Да Светлана периодически восхищалась кошачьей разумностью: «Такая умница, такая умница! Миш, она шпингалеты открывать научилась! А вчера я пришла раньше тебя, так она меня так встречала и всё-всё мне рассказала. Казалось, что я вот-вот ее пойму! Правда? Кошкодевочка ты моя!» Михаил так и не рассказал Светлане о пропаже и возвращении кошки.
Светлана между циклами каждый раз уезжала на материк, проверить старую квартиру. Михаил оставался, работал над своей темой, зарабатывая себе непрерывный стаж работы в удаленном районе и приближая свою пенсию. «Кошкодевочка» всегда встречала хозяев с работы и больше не заставляла себя искать. Форточку в спальне, через которую кошка убежала, понятливый Михаил завесил сеткой, якобы от ос. Вот только в ночь между циклами, когда Михаил засыпал или, бывало что днем, когда все были на работе, уже в кухонном окне открывалась форточка, темный силуэт выскальзывал наружу и устремлялся за забор, за пределы экранированной территории. Но утром форточка оказывалась запертой, а «кошкодевочка» как обычно караулила в засаде под кроватью, ожидая, когда Михаил спустит ноги и всунет их в шлепанцы, чтобы атаковать его левую лодыжку.

  На скамейке, которая притаилась в тени Генды, ссутулившись, сидел Сыроежкин.
  Мимо пробегали ребятишки из младших отрядов, довольные, что впервые им разрешили побыть на танцах. Более степенно вышагивали пионеры из старших отрядов. То тут, то там, отдельно девочки, отдельно мальчики, собирались небольшие компании, о чём-то шушукались, косясь на проходящих и, время от времени, разражались громким весёлым смехом. Солнце уже наполовину спряталось за лесом, тихий ветер едва шевелил верхушки крон деревьев. Видимо, он сегодня не поможет хоть немного охладить разгорячённых танцами ребят. А она всё не шла.
   Сергей встал и немного прошёлся, чтобы размять затёкшие ноги. Снова сел. Так, чтобы в просвете стволов деревьев было видно окно библиотеки. А в нём по-прежнему горел свет. Мимо него прошли Семён и Мику, тащившие ворох пластинок, следом пронеслась Ульянка. Подошла Славя, что-то несколько раз спросила, но получив каждый раз разные ответы на один и тот же вопрос, вздохнув, ушла на площадь. Вот и солнце совсем спряталось, опустились сумерки, давая команду включать праздничное освещение. Засветились разноцветные фонари, замигала светомузыка. А она всё не шла.
   Сергей вновь встал, чтобы пройтись вдоль скамейки. Несколько раз пнул маленький камешек, попавшийся под ногу. В раздражении дёрнул головой, когда о начале вечера, в микрофон, оглушающе громко объявила Мику, а следом раздались восторженные крики собравшихся пионеров. Испуганно взвились и заголосили птицы, которые уже устроились на ночёвку по своим гнёздам. Медленно поднималась луна. Сергей остановился и заворожённо принялся смотреть, как по тропинке медленно принялось путешествовать маленькое пятнышко лунного света, пробивающееся через листья соседнего дерева. А она всё не шла.
   Гремела музыка, что-то весело вещала Мику в небольших перерывах между композициями. Парочка, выискивая укромное местечко для поцелуев, хотела уже спрятаться за Гендой, но увидев безмолвную фигуру Сергея, стоящего посреди дорожки и неотрывно смотрящего в сторону библиотеки, испуганно зашепталась и аккуратно прокралась мимо. А она всё не шла.
   Полночь. Отыграл последний медленный танец. Мику, пожелав всем спокойной ночи, отключила аппаратуру. Вожатые принялись разгонять по домикам своих подопечных, которые всё никак не хотели расходится, возбуждённо и разгорячённо делясь впечатлениями о вечере. Наконец, на площади стало тихо. Мигнул и погас свет в библиотеке. Сергей быстро поднялся со скамейки, нервно поправил рубашку, пригладил рукой вихры на голове. Но на дорожке тишина. Она не пришла. Засветилось окно её домика, в окне пару раз мелькнула её тень. А затем свет погас.
   Сергей, расстроенно вздохнув, вновь, уже который раз, садится на скамейку. Что-то бормочет себе под нос. Запускает ладонь в шевелюру и яростно чешет голову. Вновь вздыхает и, положив под голову руку, ложится здесь же. Закрывает глаза и опять принимается о чём-то шептаться сам с собой. А спустя четверть часа спасительный сон бережно укрывает его, унося Сергея в вечер, когда она придёт, а он наберётся решимости пригласить её на танец, а потом, танцуя, сказать три таких простых, таких трудных слова "Я тебя люблю".

теперь - в пижамке