Лена(БЛ) Электроник(БЛ)

Начинаем?

начало писанины

старт писанины

Начало тут: http://old.reactor.cc/post/2140579

Глава 3 "Добро пожаловать"

  Нас повели по самого обыкновенного вида лагерю — сначала мимо домиков потрепанного вида, идентифицировать которые помогла лишь информационная доска с заголовком, гласившим: «КЛУБЫ». Окна левой стены были зарешечены. Стало быть, оттуда есть, что выносить. Однако едва ли там найдётся нечто ценнее кучи транзисторов.

  Миновав клубы, мы прошествовали вдоль квартала с жилыми домиками типа «дачу снесли, чердак забыли». Не то чтоб я много ждал от возможно глючащегося мне пионерлагеря, но такое… Ну да фиг с ним, спасибо, что не палаточный городок, впрочем, тогда моему мороку было бы логичнее закосить под Грушинский фестиваль. Вот и цель всего похода. Площадь прямоугольная, одна штука. Памятник советскому деятелю, одна штука. Досадно, что не Ильич. Может, Макаренко? Ни разу не ведаю, как тот выглядит. На пьедестале вроде есть надпись, но не с моим зрением её разглядывать, даже сквозь очки.

  Вытекшую из русла аллеи массу мальчишек и девчонок всех мастей и размеров по-быстрому разбили на отряды по возрастным группам. Я и Анна, само собой угодили в старший отряд, где помимо знакомой нам по автобусу русоволосой Славяны оказалось ещё пять с половиной человек. Почему с половиной? Огненно-рыжий энерджайзер, а по совместительству, Славина обуза на время поездки, в виду перенаселения отряда со сверстниками оказался приписан к нам.

Далее шли новые действующие лица - одно специфичнее другого. Тоже рыжая, но медного оттенка пионерка болтала о чём-то с азиаткой. Какое там имя на перекличке мелькнуло? Катсумэ? Неважно, дальше. Ага, узнаю брата Колю. То есть, Серёжу. Сыроежкин он и в лагере Сыроежкин. Общается с представителем местной ложи общества четырёхглазых. Кого-то мне этот персонаж напоминает… Так, а это кто в сторонке грустит с книжкой в обнимку? Ты! Да, ты, с фиолетовыми волосами, я тебя увидел, запомнил и заставлю улыбаться!

  Итого, с нами в комплекте выходит девять душ. Курировать все наши будущие безобразия — а уж поверьте, они будут, - была поставлена та самая вожатая, что встречала автобус.

 — Здравствуйте, ребята. Как ваша вожатая, приветствую вас в нашем лагере. Меня зовут Ольга Дмитриевна, по всем вопросам можете обращаться лично ко мне, или к моему помощнику… — тут она сверилась со списком отряда, — то есть, помощнице… — спохватилась и указала на Славю. Ни капли бы не удивился, если бы та исполнила в этот момент реверанс.

 — Что же, теперь, надо вас расселить, — продолжила Ольга Дмитриевна, — Двачевская, вы с Ульяной заселяетесь в двадцать третий домик, — она махнула в сторону скопления построек чердачного типа, мимо которого мы шагали на площадь, — и постарайтесь не развалить его хотя бы в первую неделю смены. Так, Лена, тебя и Хацунэ заселим в тринадцатый. Поможешь нашей гостье освоиться в лагере.

  Застенчивая грустилка, всё ещё стоявшая в стороне, только и успела схватить багаж. В следующий момент новая соседка уже метнулась в её сторону и начала оживлённо о чём-то стрекотать.

Тем временем, Ольга Дмитриевна продолжала.

 — Славяна, мы с тобой занимаем домик номер семнадцать.

 Славя кивнула. Всё логично — представители власти в одном домике, союз рыжих террористок, если я правильно понял, на что прямым текстом намекала этому дуэту вожатая — в другом. Дальнейшую расстановку фигур на доске предугадать было нетрудно.

 — Демьяненко и Сыроежкин, в вашем распоряжении третий домик.

  Наконец, внимание вожатой привлекли наши имена в конце списка. Она оглядела нас с ног до головы и задала крайне тупой вопрос.

 — Родственники?

Мне так и захотелось представится темпоральными двойниками, прибывшими из альтернативного будущего, просто ради того, чтоб увидеть реакцию на столь сложный для несведущего человека термин. Но Анна меня опередила.

 — Полуидентичные монозиготные близнецы - заявила она с самым благовоспитанным выражением лица из всех, какие можно представить на её личике. Ольга, видимо, удовлетворившись таким ответом, как ни в чём не бывало продолжила: 

 — дом номер двенадцать.

Честно говоря, странное тут представление о расселении отряда. Вот у нас, масонов, членов одной ложи обычно сажают рядом, для укрепления духа товарищества. Плечом к плечу, так сказать. Впрочем, спишем эту проблему как недостойную внимания гиганта мысли и отца русской демократии.

 — …на всё это сорок минут, потом встречаемся у Генды и идём в столовую, —  закончила вожатая речь, большую часть которой, я пропустил, погрузившись в размышления.

 — Анна, в общих чертах, чего она от нас хотела?

 — Больше в облаках витай, — огрызнулась сестра, — Забрасываем вещи в дом, знакомимся с отрядом. Через сорок минут поведут в столовую, — с этими словами она двинула вслед за Леной и интуристкой.

  Только я собрался направиться следом за Анной, как меня ощутимо ударили по спине — больно, обидно, но не смертельно.

 — Первый раз тут, да? — подал голос обидчик. Точнее — обидчица.

 — Ну, допустим, в первый, — произнёс я и развернулся на пятках, оказавшись лицом к лицу с обладательницей медных хвостиков на заколках, — привет! Алиса, кажется?

 — Ну, допустим, Алиса, — передразнила меня она, тебе-то что с того?

 — Да в общем-то ничего. Слушай, Алис, ты если просто познакомиться хотела, то я пойду, ладно?

 — А ну-ка погоди…

  Принимая во внимание назидание Ольги Дмитриевны относительно домика, любой здравомыслящий человек на моём месте воздержался бы от любого вида наглости в сторону Двачевской. Однако на моём месте был я. И раз уж мне перепал посреди осени глюк с пионерским лагерем и полным карт-бланшем, глупо было не воспользоваться случаем. Я твёрдой походкой подошёл к границе, отделяющей крайнее безрассудство от бескрайнего и, дёрнув Алису за нос, торжественно, с криком «Джеронимо!», перепрыгнул эту самую границу с разбега.

  Дальнейшие события трудно описуемы без привлечения специальной терминологии, популярной возле пивных ларьков, на лестничных клетках и прочих местах культурного и массового отдыха. Если переводить повествование на язык неискушённых в этом вопросе людей, то получится крайне лаконично: «Я бегу потому, что жив, а жив потому, что бегу».

Впрочем, продолжалась погоня не слишком долго — Алиса с лихвой скомпенсировала недостаток скорости бега знанием местности. Что и стало для меня прописной истиной в тот момент, когда кусты, мимо которых я нёсся на первой космической, породили рыжую бестию. Продолжать погоню смысла не было.

«Вот и всё, конец котёнку… — подумал было я. — Сейчас она меня в порошок сотрёт.»

 — Слушай сюда, ботаник… — с этими словами она схватила меня за галстук и, удостоила чести лицезреть крупным планом свой кулак, — ещё раз так сделаешь и больше никогда так делать не сможешь!

 — То есть сейчас мне ничто не грозит? — отделаться настолько легко я не ожидал, хотя и перспектива быть побитым девочкой тоже не льстила, — не подумай, что меня это не устраивает, но что-то не верится.

 — Фингал для убедительности поставить?

 — Ладно-ладно, верю!

 — Живи пока, а после ужина жди гостей, камикадзе.

Алиса разжала хватку и зашагала в сторону площади. Что она имела в виду под этим «жди гостей»? Мордобой в её планы, как я только что убедился, не входил. Чую, жареным пахнет. А впрочем, будь что будет!

***

  Наш с Анной домик  обнаружился на окраине жилого квартала после непродолжительных поисков. Половинка цилиндра с побелённой двустворчатой дверью — предел мечтаний любого пионера. У входа в келью Анна о чём-то беседовала с оставшимися двумя представителями мужского контингента в отряде.

 — …а вот и он как раз, — перевела она внимание на мою персону.

 — Да, вот и я. А в чём, собственно, дело?

 — Ничего, просто наши вещи нашли домик раньше тебя.

До меня дошло, что в пылу погони я совершенно забыл о сумках, которые благополучно остались на площади.

 — М-да, неудобно как-то получилось… — замямлил я.

 — Да не бери в голову, зато ты первый на моей памяти, кто дёргал Алису за нос и ушёл от неё живым, а это дорогого стоит! Я Электроник, меня все так зовут, — он протянул руку, — будем знакомы.

Мы поручкались и я перевёл взгляд на стоявшего рядом компаньона Электроника.

 — Э-э-э, да, я Шурик, — представился мне собрат по ослабленному зрению, поправляя старомодные очки, подобные тем, что носил мой покойный дед, — слушай, Андрей, а ты кружок уже выбрал?

 — Нет, пока не думал об этом.

Глаза парней заблестели.

 — А не хочешь в клуб кибернетики записаться? Мы с Электроником там каждую смену, и лишней паре рук только рады будем…

 Ну конечно, так я и поверил, что вы багаж сюда только из соображений товарищества и взаимопомощи тащили. Впрочем, доступ к электромеханическому конструктору мог бы пригодиться, если бы не одно, но — я не собираюсь целыми днями сидеть взаперти, ковыряясь в напичканном транзисторами пылесосе. Моя стихия — вольный ветер, будь то нежный бриз или чёртов ураган, роняющий на ведьм дома, но никак не полнейший штиль.

 — Саш, я бы с радостью, но в моих руках даже мяч опасен, а ты мне предлагаешь за паяльник взяться.

Ни Шура, ни его правая рука — Электроник даже намёка не показали на расстройство.

 — Ну, как знаешь. В любом случае, если передумаешь — будем только рады.

 — Ладно, ребят, спасибо ещё раз за то, что донесли вещи за моего непутёвого братца, — вмешалась Анна, — но мы хотели успеть заселиться до ужина.

  Мы распрощались с кибернетиками.

 — Ну, и что там был за смертельный номер?

 — В смысле? А, ты об Алисе… да не бери в голову. Установление дружеских контактов с местными старожилами. Кстати, похоже, у нас вечером гости материализуются.

 — Это ещё зачем?

 — Да поди узнай, она не упомянула.

  С этими словами, мы вошли в нашу резиденцию. Внутренний декор, как и следовало ожидать, особым богатством не отличался — шкаф, спроектированный так, чтоб при необходимости производственную линию было можно максимально быстро перевести на постройку танков, пара кроватей с тумбочками в комплекте и столик у окна, из которого просматривалась незастроенная часть сосняка, посреди которого и размещалась жилая зона. Для освещения в тёмное время суток приспособлена была обыкновенная лампа накаливания, свисавшая с потолка и прикрытая для приличия абажуром.

Анна взялась за разбор содержимого олимпийской сумки, я, последовав её примеру, начал изучать свою поклажу. Запасная одежда была моментально отправлена в изгнание на полки шкафа, схожая судьба постигла и предметы гигиены, приговорённые к ссылке в тумбочку до востребования, но на этом лотерея не завершилась. В боковом отделении «аэрофлота» весьма кстати оказалась шпаргалка по повязке пионерского галстука.

 — Андрюш, твоя коллекция? — обратилась ко мне сестра-близнец.

  Из недр олимпийского сувенира Анькой была извлечена стопка книг, на корешках которых красовались наименования: «История СССР с древнейших времён до конца XVIII века», «Вокруг света за 80 дней – Ж. Верн», «В. Маяковский — жизнь и творчество», «Руководство по материальной части и эксплуатации танка Т-62» и, в качестве вишенки на шарик пломбира — «Дж. Родари — приключения Чипполино/ Голубая стрела»

 — Нет, не моя, но подборка интересная, поставь на полку, — я кивнул в сторону висящих над левой кроватью полочек. Метра два над уровнем пола, блеск, — Там ещё осталось что-нибудь?

 — Только туалетная бумага.

 — Очень смешно.

 — А у тебя что-нибудь есть?

 — О, ты удивишься, — я стал выкладывать свои богатства на стол, попутно представляя их публике, — наш первый лот, дамы и господа! Известный всему Союзу, грузинский чай номер тридцать шесть, знаменитый своим неподражаемым вкусом, после которого ни пить, ни есть, ни жить уже не хочется. Но постойте же, что тут у нас ещё? Прошу дантистов и диабетиков выйти из зала, — возле упаковки с чаем возникли две банки той самой сгущёнки со вкусом детства. Это вам не та разбавленная пародия, что продаётся в супермаркетах. С точки зрения путешествий во времени — контрабандный товар, между прочим! Я был готов продолжать концерт, но с улицы прозвучал сигнал, должно быть, призывающий всех к вечернему ритуалу приёма пищи.