Лена и Мику из БЛ

Очередной отчёт кружка

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751

XI
Здесь записывают в артисты?

Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз, причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то, и, при этом, невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и, в результате, проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, – всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?»
На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне – Костер (пионерская сказка)», – и ниже – «Действующие лица».
Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке значилось: Анфиса – ранимая бунтарка.
Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных.
«Вот значит как!» – подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз – кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца.
То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и прекрасно понимали – кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша – позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.

Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре…
Лариса. Оксана Сергеевна, Мы кого-то ждем? Почему вы всегда просите нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?..

Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен – тоже заинтересовался.
– Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса.
– … – Алиса молча кивнула в ответ.
– А очень даже здорово написано. Все-таки Мику – гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить.
А «гениальнейшая девочка» в это время сидела на Ульянкином месте, то есть, в ближайшем кусте и глупо улыбалась подслушанной похвале.
На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке – запись в библиотеке. Сегодня первая репетиция, завтра вечером – премьера.»
– Пойду с Женей пообщаюсь, – сказал Семен.
– Что? В артисты запишешься?
– Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу – помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться. – Улыбнулся. – На роль Оксаны Сергеевны, а?
Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А Мику осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась из куста и помчалась в библиотеку. Не смотря на бессонную ночь спать ей не хотелось совершенно.

– Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий?
Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу.
– Ты меня к какому решению подвести хочешь?
– К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я?
Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь.
– Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться.
– Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль?
– Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям – провал переживать. Заклюют ведь. В общем так: наберут они труппу до обеда – пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут, значит не судьба. Будем тогда…
– Оля, ну, сыграем в волейбол тогда. Опыт есть.
Вожатая подумав секунду кивнула.
– Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть – что получится.

В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг, кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил». Лена заламывала руки. Женя же только неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще пара-тройка про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен девочки не заметили.
– Здравствуйте, барышни.
Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву (ь вместо б) и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори – зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же, наоборот, странным образом успокоилась.
– Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна.
– Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу.
Мику покраснела от удовольствия.
– Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень.
– Одна-одна. – Женя уже успокоилась и не рычала, а, как обычно, тихо поскрипывала. – Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще – на клавиши давила.
– Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста.
Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №14», – и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год: две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», – произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены.
– Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна – обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо.
Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай.» – взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца…
– Ну, встречайте самых смелых.
Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел.
Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, а потом Катя, пересилив, непонятно откуда взявшееся волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?»

Семен, по дороге в спортзал, завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам-себе. «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не записка: «… не просто так!» – Это текст по убойнее будет.
В тренерской Семен, уже привычно, залег на стопку матов, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Ульяна что-то писала в своей рабочей тетради, тут-же, на столе, лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: одновременно и серьезно-упрямым, и, в то же время, хитровато-озорным, как-будто она только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь.
– Рыжик, как освободишься, свисти.
– Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь – принеси мне обед. Пожалуйста.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649

VIII
Рутина и быт

Ульяна-большая думала, чем ей заняться после завтрака. Думала напомнить Сёмке про его обещание поводить ее по лагерю, но ее перехватила Славя.
– Здравствуйте. Вы не могли бы мне помочь?
Славю Ульяна-большая увидела вчера впервые в жизни и сейчас невольно сравнивала Славю и девочку, которая оказалась на ее месте, в лагере Ульяны: «Интересно, а ведь Сашка, действительно, на нее очень похожа. Только лицом серьезнее и выглядит сдержанней и строже, что-ли. Застенчивая – от Лены набралась, и командовать она не любит – ее вообще лагерь особо не занимает. Танцы-соло на сцене – ночью, когда никто не видит; повозиться с мелкими, которых она делит с Сёмкой; и тот же Сёмка, через два цикла на третий – вот ее интересы. А здешняя Славя – нет. Славя – хозяйка, ей лагерь как дом, а все пионеры – как младшие братья и сестры. Причем сильно младшие. Которыми нужно командовать и которых нужно опекать. А площадь-то она, сама и лично, подметает, просто потому, что в доме должен быть порядок…»
– Славя, давай на ты. Я тебя всего на два года старше. – И, почти повторяя слова Семена, сказанные им – тогда еще физруком-самозванцем, при появлении в лагере бабы Глаши. – И то, что в нашем лагере я начальник спорткомплекса не делает меня еще старше. Так что ты хотела?
– Хорошо – на ты. Я как раз и хотела, чтобы ты помогла мне в спорткомплексе порядок навести, раз уж вы все-равно там поселились. А четверых мальчиков из среднего отряда, для помощи и переноски тяжестей, я сейчас пришлю.
«…А еще она начальник по характеру, ей командовать нужно. Это не в упрек Славе, потому что хороший администратор – человек нужный. Но где-ж их взять-то, хороших, да еще и с признаками совести? Вот Славя такая подрастает, но все, с Семкиных времен, никак подрасти не может. А, когда подрастет, однажды случится так, что совесть у нее вступит в противоречие с долгом администратора. Так, кажется я начинаю зависать, как Семен. Заразилась. О чем я думаю, вообще, мне же девятнадцать лет, а настоящих воспоминаний и того меньше? Или память с предыдущей активной фазы? Или, как Сёмка говорил, есть еще и чужая память? Других двойников? Оригинала? И вот она просыпается? Бедный, как он с этим живет?»
– Присылай, буду ждать.
Вот так и прошел целый час в привычных уже делах начальника спорткомплекса: в перетаскивании лишних матов в кладовую, в установке на свои места брусьев и перекладины, в подвешивании к потолку колец и каната, в мытье пола и вытирании пыли, и прочая, и прочая, и прочая… Когда, кажется, все было сделано Ульяна отпустила «добровольцев» и пошла в тренерскую разбираться с вещами. Повесить сушиться полотенца, плавки и купальник, разобрать рюкзак, чтобы через три дня сложить его по новой. Когда разбирала – из кармана в клапане выпал Выключатель. Ульяна вздрогнула и, брезгливо поморщившись, засунула его обратно, даже знать о существовании таких приборов было неприятно, не то что брать в руки. А Семён ничего: терпит и таскает с собой. Говорит: «Век бы его не видеть, но оставлять без присмотра боюсь. Вдруг найдет кто». Почему бы не отплыть на лодке подальше и не утопить прибор?
Сёмки все ещё не было, а до обеда оставалась уйма времени. Ульяна достала из своей сумки рабочую тетрадь, ручку, план лагеря и окрестностей, логарифмическую линейку. Надела стеклянный бегунок на древний артефакт, действительно древний – сорок шестого года выпуска: пожелтевший целлулоид; свойства металлов и древесины и физические константы, отпечатанные на обратной стороне линейки; надпись выцарапанная под движком: «Андрейко. Г. Д.»; уже ставшая хрупкой от времени методичка – руководство по использованию, отпечатанная в виде небольшой брошюрки. Вспомнила слова бабы Глаши, сказанные ей при вручении линейки: «Калькулятор – хорошо, но доверять здешним калькуляторам не советую. А вот это – не подведет.» И устроилась за столом, чтобы рассчитать точные место и время обратного перехода. На столе лежал журнал мод. «Советская модница», – не то, чтобы у Ульяны очень болела об этом голова, но она все же была девочка и, отложив в сторону тетрадь, потянулась к журналу. «Спасибо Сёмка, полистаю». Журнал раскрылся, конечно же, на тех страницах, между которыми Семён положил конверт с письмом. Да, тот самый конверт с письмом бабы Глаши.
Очень давно Ульяна, не задумываясь схватилась бы за письмо просто так – от любопытства. А сейчас – повертела конверт в руках, потом, пересилив себя, отложила его в сторону и взялась за расчеты. «Сёмка придет – спрошу. Баба Глаша не чужой мне человек.» Так и провозилась до полудня, когда пришел Семен.
Было слышно, как хлопнула входная дверь, как Семен не торопясь идет через зал, как он останавливается около гимнастического коня и шлепает ладонью по его дерматиновой спине. Наконец зашел, разулся, прошлепал босыми ногами по свежевымытому полу, аккуратно прислонил гитару к стене и, с видимым облегчением, лег на стопку матов. Поймал обеспокоенный взгляд Ульяны, виновато улыбнулся.
– Прости, Рыжик. Виола обещала, что после второго сеанса легче будет. Так что готовься – на тебя вся надежда.
– К Мику ходил?
– К ней, к болтушке нашей японской. Инструмент попросил, а заодно попытался напомнить ей и Алисе наши выкрутасы на сцене. Не знаю, что получилось. Может и вспомнят потом. Попозже.
– А я порядок в спортзале навела, по Славиной просьбе. Так что можно считать участие в жизни лагеря мы приняли.
Ульяна вздохнула, отложила в сторону тетрадь – по расчетам выходило, что если отправляться в обратный путь послезавтра, то выходить нужно после обеда и даже ближе к ужину. Точка перехода еще требовала уточнения, но, похоже, что приходилась на Семенову, то есть на их с Семеном поляну. «Ну хоть топать не далеко. Лишь бы сестренка не начала следить.» – Подумала. А потом взяла в руки конверт.
– Сёмк?
– Да, Уля?
– Ты письмо прочел?
– Прочел, но, если честно, то ничего не понял. Написано много и со смыслом, но уже устарело на двадцать лет. Может быть моему оригиналу это и было бы интересно… Или тому, кем был я, перед тем, как уехать из поселка. А сейчас. Ну узнал я, что баба Глаша – оригинал; наш Шурик, Толик и Виола – подлинники; я – дубликат; ты, скорее всего, копия; а Ольга или Сыроежкин и половина мелочи – миксы. Так! Я зря сейчас про копию сказал, Рыжик?
Ульяна внимательно посмотрела на мужа. Улыбнулась.
– Конечно зря, Сёмк. Теперь тебе придется мне объяснять – кто это такие и чем мы все друг от друга отличаемся. Это и мой мир, и я тоже хочу знать о нем всё. Но ты о письме говорил.
А Семен, сбившись с мысли, молчал еще несколько минут.
– В общем, главная мысль в письме та, что наш мир, в котором мы живем нестабилен. Рано или поздно, все здесь может начать сыпаться и, в конце концов, рухнет. Уже признаки есть. Помнишь совершенно осеннее дерево по дороге попалось? А ведь сейчас июнь. И причина нестабильности, вроде как, в здешних обитателях. А что делать баба Глаша не знает и уже не узнает, и оставляет решение нам троим, ну, а теперь, получается – четверым, с тобой вместе.
Семен вздохнул и, с тоской в голосе, продолжил.
– Может ты, Рыжик мой, что подскажешь. Так что – читай, а вечером нам нужно будет что-то промямлить. Потому что – когда еще все встретимся. Я бы...
Прозвучал сигнал горна, перебив Семена. Тот, несколько театрально кряхтя, поднялся, приняв протянутую руку Ульяны.
– Пойдем, продегустируем здешнее меню.

Ульяна-маленькая возвращалась из Старого лагеря. Не смотря на темперамент и детскую еще нетерпеливость, девочка умела и строить планы и выполнять их. Вот и сейчас, проведя полдня в Старом лагере и избавившись от украденной ватрушки, яблока и половины кулька конфет она шла домой и улыбалась, довольная собой.
Старый лагерь был обследован весь: от чердака, и даже от конька крыши и до бомбоубежища. Ульянка пошла бы и дальше, но не смогла открыть вторую дверь, просто не хватило сил. Но и так: на первом и втором этажах были найдены пригодные для обитания комнаты, с целыми окнами и без потеков на потолке и стенах, с матрацами свернутыми в рулон, одеялами, подушками и комплектами белья, с печью-буржуйкой в одной из комнат; в бомбоубежище обнаружен целый ящик с сигнальными ракетами, несколько картонных коробок с консервами и запаянными в полиэтилен сухарям, несколько противогазов и костюмов химзащиты.
Вырванные из Алисиной тетради с песнями несколько чистых страниц, сейчас все исчирканные записями, схемами и рисунками лежали в кармане, еще несколько страниц было оставлено в Старом лагере. А еще нужно было осмыслить все это найденное богатство.
Спрятав в домике за шкаф остатки конфет и положив под матрас свои записи, Ульяна побежала в столовую. Перспективы на вторую половину смены были увлекательнейшие. Настолько, что даже мысли – в очередной раз напугать Лену не возникло и девочка-ракета проскочила мимо Лены не останавливаясь.

Лена проводила взглядом пробежавшую мимо Ульянку, закрыла книжку, заложив страницу кленовым листом, поднялась с лавочки и пошла к себе.
Не стоило тащить книгу в столовую – Женя бы не перенесла следы от рассольника на переплете. И тогда – до свидания источник хороших книг.
По дороге поздоровалась с Ольгой Дмитриевной, кивнула гостям. Гости шли держась за руки и им пришлось замедлить шаг и потесниться, чтобы разойтись с Леной. А Лена, пока расходились, невольно подслушав фразу Ульяны-большой: «Сёмк, а кто тогда такие дубликаты?» Что такое дубликат Лена более или менее представляла, но вот местоимение «кто», примененное к дубликату ее озадачило. Самое интересное, Лена чувствовала, что она знает ответ на этот вопрос. Точнее, когда-то знала, но успешно забыла. Так, как забывают ненужные в повседневной жизни: алгоритм нахождения корней квадратного уравнения или доказательство теоремы Пифагора, или неправильные английские глаголы – почти сразу после сдачи экзаменов.
– Здравствуй, Леночка. Ты на обед сейчас или у тебя какие-то еще дела? Если на обед, то пойдем вместе?
«Микс, – мелькнуло в голове у Лены, – первый удачный микс. Стоп! О чем это я?» Потом, как не пыталась, так и не смогла вспомнить – каким словом она назвала Мику.
– Да, то есть нет, Мику. Нет никаких дел, зашла только книжку положить.
По дороге увернулись от трех октябрят, несшихся, не разбирая дороги, к умывальникам. «Хорошо, что маленькие, а то затоптали бы». – подумала Лена. Мику рассказывала о визите Семена, о том, что он попросил гитару, о том, что он играет, конечно, средне, но терпеть можно, потом Мику перескочила на больную, для нее, тему, что пионеры вообще никак и ни на чем не играют и не хотят учиться. Потом опять на Семена, что он…
– Мику, – мягко позвала Лена. И, дождавшись молчания подруги, продолжила – У меня такое впечатление, что Семен, как минимум, понравился всем девочкам в лагере. Начиная от Оксаны, – Лена оглянулась вслед пробежавшим октябрятам. – И заканчивая Ольгой Дмитриевной. И мы с тобой тоже в этом списке.
Мику рассмеялась негромким, но мелодичным колокольчиком.
– Жаль, что он так влюблен в свою рыжую. Все время ищет ее глазами. Не знаю, как у тебя, Леночка, а и у меня, и у Алисы, и у нашей Ульянки такое чувство, будто все мы его давно знаем, причем с хорошей стороны. – Потом вспомнила и добавила. – Знаешь, он, пока был у меня в кружке, все время посматривал на то место, где должна висеть пятая портьера, которой не хватает. Мне было так неудобно, будто это я виновата, что их только четыре.

Ольга Дмитриевна стояла на крыльце столовой. Кивнула Виоле с подопечным Толиком, улыбнулась гостям – Семену и Ульяне-большой.
– Ульяна, спасибо за помощь в спортзале.
– Радастартьсятоварщвожатая! – Вытянувшись во фрунт схохмила Ульяна. Потом, продолжая улыбаться, но уже нормальным голосом добавила. – Только ваши мальчики всю работу сделали, я только показывала: что и куда. Особенно, – Ульяна оглядела толпу у крыльца, увидела кого хотела, кивнула. – Особенно Артем. Отметьте его как-нибудь, пожалуйста. А то я только спасибо сказать могу.
Ольга Дмитриевна согласно кивнула, сделав зарубку в памяти. Дождалась, когда последний пионер зайдет в столовую и пошла к раздаче сама. Долг вожатой обязывал убедиться, что все население лагеря накормлено и уже потом обедать самой. Пятый день смены без происшествий был прожит до середины.

Люди объясните пожалуйста,что в Лене такое?

Вижу много картинок,где она"маньячка"
(с) В.Бредихин

Глава I. Завораживающая музыка.

Обычное солнечное утро. Прошло уже 3 дня, как я в этом лагере. И все бы не было так плохо, если бы не скукота. Тут совершенно нечего делать. Дружить не с кем - что ни парень, то механик или шахматист, или того хуже, замкнутый стеснительный ботан. А если дружить с какими-нибудь девочками, то понимаешь - через часа два их разговоры возвращаются в одно и то же русло - о парнях. Нет уж, извините. Есть конечно пара исключений, но они уже слишком странные. Одна вон углем статуи посыпает, другая жуков в котлеты кладет, третья - слишком трудолюбивая. Лучшие варианты конечно - японка, не помню как зовут, и Лена. Хотя, и они какие-то странные. Но впрочем, сейчас это уже не важно. Мне уже совершенно все безразлично.
Громкий хлопок дверью в 8 утра. Без сомнений это был мой сосед по дому.
- Вставай, там новенькая приехала!
Ого! Это уже интересно. Хотя, шансы того, что она не будет такой же скучной как и все здесь - крайне малы, но посмотреть все же стоит.
...
Спустя минут десять мы уже были у ворот. Там собрались все.
Голос нашей вожатой, Ольги Дмитриевны, словно труба пронзал воздух еще на подходе к воротам.
- Все внимание! К нам приехала новенькая - Карина. Она задержалась из-за автобуса. Она из Сургута, поэтому ехала долго. Но я уверена, она вольется в наш отряд.
Хм, а ведь девчонка то ничего. Впрочем, здесь есть и получше. Но, я же ведь не знаю чем она занимается? Стойте, рядом с ней японка? (Надо бы вспомнить как её зовут) Ничем хорошим это не кончится.
...
Обед. Пожалуй, самое лучшее время. Нас сейчас покормят, а потом и на речку поведут. Речка - пожалуй единственное что здесь представляет какой-то интерес.
Как обычно, здесь все пионеры. Впрочем ничего нового. Однако, я не вижу здесь Карины. Это странно. Но, сейчас об этом думать нельзя, а то еще засну, и какая-нибудь Ульянка мне рака в рот закинет. Почему? Да потому что она это уже делала!
Солнце приятно опаляло мое тело. И хотя на небе не было ни облачка, в этот момент мне хотелось быть на улице. Легкий ветер, идущий со стороны реки, приятный гул детей и поезда, едущего где-то вдали, все это создавало успокаивающую атмосферу. Да, здесь природа постаралась на славу. Всю эту идиллию разрушал лишь отдаленный тонкий голос японки. Стоп, значит что она тоже не на берегу? А вот это уже интересней. Новенькая небось с ней там, ерундой страдают. Может, стоит на это посмотреть?
Пока наша Оленька наблюдала за детьми в реке, я быстро выскочил в лагерь. Звуки голоса Мику (все же странное у нее имя)доносились из музыкального кружка. Хм, а ведь вместе с ними звучало и какое-то заглушенное, мягкое и нежное звучание. Не слышал раньше такого. Все ближе я подбирался к зданию. Взглянув в окно я увидел удивительную картину - Мику распевалась (как всегда), а Карина на чем-то играла. Оно отходило от ее губ куда-то в сторону. Но звучала эта странная трубка с кнопками очень нежно и мягко. Завораживает, однако!
Я решился постучаться в дверь, но вспомнил, что я в одних плавках. Неприлично так заходить в единственное культурное здание в лагере. Пришлось бежать домой, переодеваться. Я знаю, что успею, ведь если Мику кого-то запрягла, то это надолго.
Но, удивительно, я впервые не успел. Когда я подошел, там уже никого не было. И куда они могли пойти? Хм. Но мои мысли прервал хлопок по плечу.
- Чего стоишь тут, а? Подглядываешь за кем-то?
Двачевская! Такое можно ожидать только от нее.
- Нравится мне обстановка кружка. Все такое... Музыкальное?
- Ха! Дурень, так тут и должно быть!
- Прости, но мне уже надо идти.
Компания в виде этого рыжеволосого взрывника Алисы мне нравилась меньше всего. Но куда идти? Возвращаться на речку уже не хочется. Да и если Алиса не там, значит там уже и никого нет.
По дороге в свой дом я долго думал. Но так и не вспомнил названия этого инструмента. Впрочем, я его и не знал. Но, надо отдать должное, звучало оно прекрасно. Или Карина на нем так играет? Мои мысли опять обрываются. На этот раз от звука горна, призывающего к ужину.
Поужинав, я отправился домой. Но решил пойти длинным, окольным путем. Вечернее, полу красное, полу черное небо завораживает. И Луна уже показалась. Все же ночь - пожалуй лучшее время! Тишина, покой. Это единство с темнотой, заставляет о многом задуматься. А луна, нет, Луна!, кажется хочет мне о чем-то рассказать. Но увы, она не может. И все те звезды на небе - ее слезы, ведь она одинока, и только звезды - ее подруги. Но молчание угнетает, прекрасно это понимаю.
Почти дойдя до своего дома, я заметил на скамейку силуэт. И видимо, он плакал. Подойдя поближе, я разглядел Карину.
- Привет! Я Семён.
Она кажется притихла, вытерла слезы и посмотрела в мою сторону.
- Привет. Я Карина, но наверное ты это уже знаешь.
- Ну да, тебе ведь представляла Ольга Дмитриевна.
Повисла небольшая пауза. Кажется, я зря все это затеял. Но раз уж начал, то заканчивай!
- Слушай, а ты чего плачешь? Обидел кто?
Она склонила голову, вытерла слезы, и вновь посмотрела на меня.
- Нет нет, ничего такого, просто... Задумалась я. Очень мило с твоей стороны проявлять заботу, но не стоит, меня никто не обижал, просто мысли...
Кажется, я заставил ее улыбнуться. Это успех!
- Так ты не думай о плохом... Я кстати спросить хотел, а как назывался тот инструмент, на котором ты сегодня играла в кружке?
- Ты слушал мою игру? Флейта...
- Ну, вообще я сначала услышал голос Мику. Но потом... Флейта звучала просто прекрасно! Давно на ней играешь?
- Ну, лет пять. Спасибо...
Она засмущалась. Да уж, выдаешь ты, Семён!
- Может дашь когда-нибудь концерт в течении смены?
- Не думаю... Хотя, концерт для кого-то одного, близкого человека я бы дала. Но... Думаю что нет... Ладно, мне пора! До завтра!
- Ага, спокойной ночи!
Кажется, мой последний вопрос был неуместным. Опять все испортил. Как обычно...
Лежа в кровати перед сном я опять задумался. Для кого-то близкого... А мне ведь понравилось как она играла! И я хочу услышать это еще раз! Да и сама она прекрасна. Русые длинные волосы, немного полноватое, но в меру, тело, зеленые глаза... Есть в ней что-то завораживающее... Определено!
...
Утро как обычно началось с голоса моего соседа, но не будильника. Этот гад встает раньше будильника минут на десять, и не дает мне доспать мои заслуженные десять минут! Может из-за этого я и хожу весь такой расстроенный? Хотя, скорее всего нет. Но ведь надо же занять свою голову мыслями! Хоть какими-нибудь. Стоп... Карина! Именно ей и займу, нечего там лишнему находиться!
Поход к умывальникам был обычным. Пару пионеров на пути и вот они - источники обжигающего льда, привезенного будто с самой Арктики! Ну или просто умывальники. Впрочем, по ощущениям одно и тоже. Но бодрит это очень хорошо. Самое оно утром. Тем более когда просыпаешься за десять минут до будильника.
Я уже собирался идти, как вдруг решил оглянуться. Ха, все пионеры такие пугливые, хотя четвертый день здесь умываются. Да, это действительно неприятно, но ведь не настолько же. Хотя, чем я лучше?.. Хотя, Карина держится стойко. Более того, она кажется этим наслаждается. Очень странно. Это ведь может привезти к болезням? Или там в Сибири все такие устойчивые? Развеять этот стереотип поможет лишь сама Карина.
Неуверенной походкой я подошел к ней.
- Я смотрю тебе нравится этот леденящий душу ужас?
- Ну, не то чтобы... Просто, это не самая ужасная вещь которая может здесь быть. Его нечего бояться...
Она заулыбалась. Так, самое время остановится. Главное не испортить все как вчера.
- Ну, на завтраке увидимся!
- Ага.
Она продолжила умываться. Уже половина пионеров ушла. Она еще умывается. Странно...
...
Обед. Еда. Сороконожка в котлете. Ехидная улыбка Ульяны. Впрочем, ничего необычного. Всегда так было, всегда так будет. Мику и Карина сидят вместе. И они о чем-то разговаривают. И ведь флейтистка то не скучает. Мику наконец-то нашла того, кому с ней интересно. Удивительно!
Отложив поднос на место. Я направился в сторону музыкального кружка. Наверное, они опять будут репетировать.
Внезапный толчок в плечо. Двачевская!
- Чего тебе надо?
- Хей, опять подсматриваешь, и не надоело тебе?
- Тебе то какое дело? Я может, на гитаре буду играть, жду пока придет Мику!
- Ты? На гитаре?
Она начала смеяться. Ну, в реальности пару аккордов то я играть умею. Но не так, чтобы совсем. Да и вообще, аккорда два. И то, через долгую постановку пальцев.
- Ну да. Я знаешь ли, достаточно неплохо играю!
- Да? Ну тогда покажешь мастерство.
Надо что-то думать.
- Ну, я давно не играл, надо вспомнить...
- Понятно все с тобой, ничего ты не умеешь!
Она опять засмеялась. А вот это уже выводит из себя.
- Так! Я вспомню как это делается, и покажу тебе!
- Ну ну.
Кто-то окрикнул Алису сзади, и она, слава богу, ушла. Но вместо нее подошла Мику.
- Ты чего-то хотел?
- Понимаешь... Я бы хотел научится играть на гитаре.
И только после фразы до меня дошло. Я убью сразу двух зайцев - научусь играть на гитаре (удивительно), и, самое важное, буду чаще видеть Карину!
- Правда? Так это я завсегда, проходи!..
Ну вот, опять нескончаемый поток слов. Уловить что-то нужное здесь сложно.
Она дала мне в руки какую-то гитару. Сказала зажать ре мажор. Я сначала подумал что она на своем языке заговорила. Но потом она поставила мои пальцы на нужные лады.
- Это ре мажор. Запомни это! Это почти самый распространенный аккорд. Есть еще конечно ля минор...
Опять. Мику надо избавляться от этой привычки.
Наше занятие шло размеренным темпом. Она называла аккорды, я мысленно ругался на нее, но потом она показывала как надо играть его. Получалось вроде неплохо. Мое занятие прервала Карина.
- Семён? Не знала что ты играешь на гитаре.
- На самом деле, я еще только учусь.
- Да да! Он только учится. Но я уже показала ему пару аккордов.
- Да? А перебор он уже играет?
- Ой, совсем забыла. Надо тебя еще перебором научить играть!
Карина расчехлила флейту и начала разыгрываться. Даже в таком простом занятии она умудрялась издавать прекрасные звуки. Я даже на время забыл, что играю на гитаре. Но Мику не дала мне глубоко погрузится в мысли.
- Сема! Ты там спишь что ли?
Карина приостановилась.
- Может я вам мешаю?
- Нет нет, я просто... задумался. На чем мы остановились?
Она улыбнулась. Довольно неплохо. Она улыбается после некоторых моих фраз. Значит, я не так уж и далек. Наверное, я не сильно уверен.
...
Горн призывающий к ужину прервал нас всех. Карина и Мику быстро собрались и уже почти ушли, как вдруг вспомнили про меня. Нежный голос флейтистки пронзил воздух так же сильно, так и ее флейта
- Семен? Ты идешь? Можешь сесть с нами за столик. Мы будем не против.
- Да да, совсем не против!
- Ну хорошо.
И вот наше музыкальное трио "Чудак и чудачки" направилось к столовой. По правде говоря, над названием я пока не думал. Но надо! Но не сейчас.
Рыба. Почти всегда на ужин подают рыбу. Это впрочем не удивительно. Здесь рядом река! Но сейчас у меня совсем нет желания есть. Или мои мысли о Карине подавляют аппетит? Да, пожалуй именно они. И это похоже и называется - пища для размышлений! Пища. Нет, желудок все же дал о себе понять.
Я решил прервать свое молчаливое поедание вопросом.
- А почему все же флейта?
Карина похоже немного задумалась.
- Ну, никогда об этом не задумывалась... Хм, интересный вопрос.
Потом она засмеялась.
- Наверное потому что, так захотели мои родители. А потом она мне привязалась к душе. Уже не вижу себя без нее.
- И что, как сильно ты хочешь связать свою жизнь с ней?
Она немного принахмурилась, а затем и вовсе пропала в лице.
- Ну... Наверное, буду ездить с концертами.
Она попыталась спрятать слезу, буквально вывалившуюся с ее глаз. Но я уже заметил ее.
- Прости, если чем-то задел...
- Нет нет, все нормально... Просто... Все нормально.
Она начала относить свой поднос. Мику вместе с ней. Пожалуй, можно считать что я опять все сломал. Единственное что я делаю на сто процентов успешно - ломаю отношения с людьми. В этом я уж точно мастер. Без этого никуда.
...
Лежа в кровати я много думаю. А чем еще заниматься то? Не спать же. Сон - удел слабых людей. Сильные люди не спят и ведут безмолвный разговор с Луной. Но, я не достаточно сильный для этого, поэтому просто думаю. Думаю о том, как я все испортил. Я был достаточно близко, и вот я все испортил. От этой особенности мне никогда не избавиться.
Тяжелые веки были все же тяжелее моих мучений совести, и поэтому все же сон одолел меня.
...