Моника хентай доки доки

Замерзающий мир 7: Знакомые незнакомки (выбран пляж)

Часто бывает так, что сильные люди остаются очень одиноки. И вовсе не потому, что этого хотят. Просто так получается, получается, что… Они же сильные? Вот никому и в голову не приходит, что им тоже бывает больно, страшно, одиноко. Такие люди никогда не подсаживаются на наркотик человеческого сочувствия или жалости. Мало кто способен понять их, понять и быть рядом. Всегда.

***

 Уже светает? Солнце ещё не показалось, но небо на горизонте уже светлеет. Рассвет обещает быть красивым. И правда, я гулял гораздо дольше, чем планировал, да ещё неожиданная встреча в лесу с этими мелкими сорванцами… Ха. Занятно вышло. Но главного я добился: руки больше не дрожали, а в голове — прояснилось. Привычное хладнокровие разума восстановило баланс пошатнувшейся нервной системы. Мы, люди, вообще очень уязвимы в этом плане. Чуть перегрузимся — и всё, баста. Срыв. Однако каждый рано или поздно находит способ отпустить себя. Для одних это алкоголь, или игры, азартные, онлайн — да любые! — важен сам факт эмоционального выброса. Для других — посиделки с друзьями, общение с родней. А мне утешением стал холод и покой. Когда в голове не остается о чем волноваться или сожалеть. Своей отдушиной я обязан тишине и природе. Хотя, в глубине души, я не прочь снова увидеть ту кошку или рыжую мелочь с её хмурой подругой. Дети. Мир ещё не пропитал их своим лицемерием и фальшью. А как резко они пустились наутёк? Смех да и только, словно нашкодившие котята улепетывали.

 Возле входа в лагерь я столкнулся с двумя странными личностями. Почему странными? Ну, во-первых, мало кто приезжает в подобные места в пять часов утра, а во-вторых… Блин! Две гибкие темноволосые девушки, вылезающие из роскошного Лексуса, что-то сильно бросались в глаза. Даже если сбросить со счетов то, что я по умолчанию стараюсь лишний раз мазнуть взглядом по красивым девчонкам. Анализ. Этот навык у меня развился далеко за пределы среднестатистического человека. Вот и сейчас интуиция просто шепнула на ухо два слова: «Они подозрительные». Это как отличить игрока среди серой массы НПС, наметанный взгляд раскусит его мигом.

 Обе особы были чем-то похожи, но и отличия имелись. Одна девушка была довольно высокой (или так кажется из-за длинных ног?), к тому же худая, аристократично бледная, со скромными формами и волосами до середины спины. Одежда темных тонов, юбка, рубашка, туфли — всё черного цвета. Вкуса в этом плане у них явно нет. С собой девушка несла чемодан на колесиках и… футляр от гитары. При этом несла так, будто они ничего не весят, а едва заметные мышцы на её руках наводили на мысли о легкой атлетике. Мельком взглянув на лицо незнакомки, я удивился его ярко выраженным восточным чертам. Раскосые глаза и типично азиатские скулы вместе со славянской статью и светлой кожей. Метиска. Наполовину русская, наполовину азиатка. А неплохо смотрится!

 Что до второй, то она оказалась на голову меньше подруги. Миниатюрная брюнетка с хрупкими кистями, нежной кожей и милым голосом. Она явно недовольна внезапной ночной поездкой и возмущенно костерит какую-то начальницу с её чрезмерной любовью к перестраховке. Ещё одна красотка, они тут как все на подбор. Где страшненькие бабы, я вас спрашиваю? Одета милашка в темные рваные джинсы и майку, даже на вид великоватые для столь изящной особы. Дань моде? Лицо я разглядеть не успел, но вот глаза очень интересные. Кроме того, она несла небольшую сумочку и… куст. Куст! Куст, блин, фикуса! Это вообще нормально?! Ладно взять с собой в лагерь любимую пижаму, гитару, как у подруги, да что угодно, в конце концов, но фикус? Это уже за гранью добра и зла. Так, медленно проходим мимо, бочком, бочком, не связываемся с неадекватными, какими бы они не были симпатичными. Господи, ну и фигурки, обалденные, у меня вообще слабость на спортивных девчонок. Слюни, фу, обратно!

 — Оль, ты хотя бы сюда могла его не тащить? — высокая девушка говорила уставшим голосом, то и дело зевая. Она заперла пикнувшую сигнализацией машину и медленно побрела к воротам, со стороны напоминая зомби. Сексуального такого зомби.
 — Оставить Куст дома?! — возмутилась вторая девушка, а вот у неё голос ещё приятнее — бархатистый такой, нежный. Он пробегает по спине легкими коготками. Забей, Док, а то эта девчонка тебя сейчас очарует, обгоняй быстрее! — Он же зачахнет! Скажи спасибо Виоле, выдернули с заслуженного отдыха для какого-то…

 Она осеклась на половине фразы, когда я проходил мимо. Ой, мне даже не любопытно! Чужие дела пусть остаются чужими, так жить куда спокойнее, чем совать нос в каждое отверстие. По пути я с одинаковым пренебрежением отмахнулся от назойливого комара и сонного охранника, а затем спокойно побрел дальше, старательно выкидывая из головы внимательный взгляд глаз, с темной, почти черной, радужкой. Мало ли что в предрассветных сумерках привидится? Ну, девочки, чтоб вы были здоровы и счастливы, желательно — от меня подальше.

***

 Тем временем, ноги сами принесли меня на пляж. Эх, а хорошо-то как! Просто медленно идти под пение ранних пташек, злостных нарушителей утренней тишины и шелест цветущего кустарника, высаженного по-над дорогой сплошной стеной. Мимо пыльных тропинок и тенистых скамеек, мимо спортивного корпуса и склада я шел, держа руки в карманах и много-много думая. Грешу я этим делом — лишними размышлениями голову забивать. Лена. Эта личность никак не хотела вылетать из головы. Она, мягко говоря, не обычная девушка. Во всех смыслах этого слова.

 Красивая, безумно красивая (!), каждая её черта сквозит мягкостью и женственным очарованием, неглупая, но… что-то в её поведении больно напоминает меня. В том смысле, что у мадам не все дома (да, да, я довольно самокритичен). Она, недолго раздумывая, обрушила камень на голову того бандита и тем самым помогла мне уцелеть. Или, как минимум не заморозить всё нахрен в радиусе километра. Однако этот удар вполне мог убить, нападавший выжил лишь чудом, но по-другому хрупкая девушка помочь не могла. Чаша весов колеблется, но я целиком и полностью на стороне Лены. Может попробовать с ней сблизиться… Черт! Напоминаю себе мотылька, летящего на огонь: и хочется, и колется. Стоит только представить себе её лицо, как сердце замирает, пугливо вспоминая, что оно, вообще-то, может чувствовать. Могло…

 Берег был совершенно пуст. Асфальтовая дорожка пролегала прямо мимо пляжа, несколько пустующих шезлонгов, и песок, песок, песок. Мусор тут убирают на совесть, очень чисто. Спокойно. Ни единого человека в столь раннее время суток, хотя примерно представляю, что тут творится днем. Волны мерно набегали на песок, а рассветное солнце окрашивало их поверхность в теплые тона, пена — так вообще, переливалась, как драгоценность. Я сел прямо на песок, любуясь игрой света на живой воде. Песок сухой и мягкий, без камней или ветоши. Так бы и лег, да потом из одежды не вытрусишь.

 Вокруг не так уж и тихо, если уметь слушать мир. Вот два воробья повздорили возле урны за право обладания хлебной коркой, вот по песку пробегает небольшой краб, которого тут же смывает волной. Жизнь и свет, куда ни глянь. За этим сюда и приезжают. Закрыл глаза. О, хорошо! Оказывается, даже я немного устал за бессонную ночь. Шум прибоя, шелест деревьев за спиной — красота. Душа поёт. Даже крики чаек не портят общее впечатление, а орут они будь здоров. Кто вообще решил, что крик чаек — это романтично? Пернатые твари орут как проклятые, может, заморозить их нафиг? А, ладно, пусть живут. Пахнет здорово. Свежий ветер, с нотками ночной прохлады, ещё не пропитавшейся дневным зноем. Так и сидел бы на песочке, но скоро придут эти, как их… раздражающие такие… ах да - люди.

***

 — Тут здорово с утра пораньше, не так ли, коллега? — сзади раздался томный женский голос. Так расслабился, что не заметил её шагов за шумом прибоя. Да, от сверхвосприятия я бы точно не отказался.
 — Не то слово, — оглянувшись, я увидел разноцветные глаза Виолетты. И кто назвал гетерохромию генетической мутацией? Красиво же, я бы не отказался от таких. И не только глаза, черт побери, это тело… она преступно шикарна. Напоминает гитару своими великолепными изгибами. — Тишина да покой, море, природа. Что ещё надо? Вы, кстати, точно не против того, чтобы отдать мне свой кабинет? Сама виновата, что не рассчитала время, да и в прибрежном корпусе места не хуже, — девушка махнула рукой в сторону многоэтажного здания у самого пирса. Она так и пришла, в халате поверх платья. Выглядит и правда уставшей, особенно эти мешки под глазами. — Вышла прогуляться и подышать свежим воздухом, а тут ты. Доктора мыслят одинаково?

 — Верно. И ещё: я так и не поблагодарил за тот случай в лесу, — поднимаюсь на ноги, отряхивая пятую точку от песка.
 — Разве стоит? — актриса сделала вид, что ничего не понимает. Ага, если ты простая медсестра, то я розовый пони из того мультика! После одного только её звонка от нас отстала полиция, да и тот мужик с армейской выправкой беспрекословно слушался девушку. И поправьте, если ошибаюсь, те две темноволосые незнакомки ранее скрылись именно в этом корпусе.
 — А, не обращай внимания, мысли вслух, — отмахнулся я, собираясь уходить. — Надышался уже, пойду домой.
 — С разряженным горным воздухом не сравнить, да, Док? — голос Виолы вдруг растерял всю томность, а гетерохромные глаза сверкнули глубоко запрятанной хитринкой. — Там, в роще, ты поступил как Человек, надеюсь, и дальше будешь вести себя как мужчина.

***

 Корпус встретил меня тишиной, лагерь только начинал просыпаться, и единственным бодрствующим человеком в коридорах оказалась сонная уборщица. Поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, я не мог выкинуть из головы слова Виолетты. Она интересуется мной? Для чего? Я ведь никак не мог себя выдать в плане необычных способностей. Доктор с гетерохромными глазами совершенно точно не обычная коллега. А если так, то почему она прямым текстом себя выдала? Проблемы… Не люблю проблемы. Жизнь хороша, когда течет равномерно, подобно полноводной реке. Без всяких там стрессов и беготни.

 Надо будет размяться. Утро так и шепчет пробежаться по периметру, тем более я заметил неплохую дорожку в тени деревьев. Тело какое-то тяжелое без зарядки. Последние годы я привык держать себя в тонусе, а в поезде особо не позанимаешься. В кабинет я заглядывал со смешанными чувствами. Так. Спит как ангелочек, тихонько посапывая и трогательно обняв одеяло, которым я её накрыл. Перед тем, как уйти, я даже кондиционер включил, чтобы она тут не страдала от жары. Я подошел вплотную к кушетке, вспоминая свой сон и чувствуя, как сердце бьется чаще. Спящая Лена выглядела точь-в-точь как котенок. Милая, беззащитная. Рука сама дернулась в её сторону, но я вовремя остановился. Хладнокровный мозг вступил в беспощадную борьбу с недобитым романтиком в душе, которого я целенаправленно искоренял вот уже несколько лет.

 «Такая милая, хочу просто погладить. Соблазн слишком велик!»
 «Нельзя. Снотворное уже почти выветрилось, она почувствует и проснется.»
 «Ну хоть этих локонов коснуться, хоть самых кончиков мягких волос с этим таинственным фиолетовым отблеском! На секундочку!»
 «Нет.»
 «Когда ещё будет такой шанс?! Теплая, мягкая девочка! А пахнет как! До дрожи в коленях!»
 «Нет!»
 «Ненавижу себя. И этот лагерь. И весь мир! Всех ненавижу, кроме этой ласковой сони… ну хоть ладонь её трону! Это же не аморально?»
 «Нет. Нет! НЕТ!!!»
 «Погодите-ка… надо же осмотреть ссадину на колене. Точно!»
 «Нашел себе оправдание, да? Подожди хоть, пока она проснется, и уже тогда всё объясни и… эй, алё!»

 Так, аккуратненько отодвигаем одеяло с ног, закатываем штанину. Черт, этот приятный теплый запах просто бьет наповал, переклинивая мозги. У тебя в распоряжении могла быть ЦЕЛАЯ НОЧЬ с этим живым чудом! Я либо святой, либо идиот, но, в любом случае, моей воле в тот миг мог позавидовать весь корпус зеленых фонарей! Вдох-выдох, стиснув зубы и сжав до боли кулаки. С величайшей осторожностью ощупываю колено. Отек почти прошел, да и ссадина выглядит лучше. Обошлось. Машинально я погладил её ногу, но тут же одернулся. Дураком был, дураком и остался. Не могу полностью себя контролировать. Босые ножки Лены, с гладкой кожей и красивыми ноготками, смотрятся просто великолепно. Да ладно, что плохого может случиться? Зато будет такое сокровище. Одна фотка… Достаю телефон, беру в кадр этот великолепный вид, и… «щелк» — тихий звук сработавшей камеры.

 — Док? Ч-что ты делаешь? — раздался сзади тихий, ещё сонный, голос, по спине пробежали мурашки, а в голове сама собой заиграла песня «Еду в Ма-га-да-а-ан». Причем до мельчайших деталей, и, сука, с музыкой! О-бо-жаю своё сознание.
 — Э-э-э… — давай, мозг, выручай! Ты спасал меня на экзаменах, даже вспомнил проклятый цикл Кребса на биохимии, который я, по-моему, даже не учил… неужели сейчас ничего не придумаешь?! — Ну, я это. В общем. Ноги… твои… — Душа ушла в пятки, лицо покраснело от стыда. Оправдания? Да как тут оправдаться-то?!
 — Я, когда… почему я тут спала? — Лена начала заливаться краской и попыталась вскочить с кровати, вот только моя рука легла на плечо девушки, не позволяя резко встать. — Даже не заметила, как уснула.

 — Не торопись, ногу побереги. Да и после лекарства не надо делать резких движений. — Я помог девушке сесть. Ладонь, коснувшаяся девушки, горела теплом. По спине прошла волна холода, отвечая на сильные эмоции. Лёд действовал полуавтономно, и полностью его обуздать не всегда получалось, вчерашний случай в роще — прямое тому доказательство. Вот и сейчас от страха я чуть не превратил комнату в чертов морозильник. — У обезболивающих препаратов есть такой побочный эффект, вызывают сонливость, а ты вчера перенервничала, и сильно. Вот и отключилась, а я не стал тебя будить.
 — Слабость чувствую, и… — живот Лены исполнил песню умирающего кита, чем заставил её покраснеть ещё больше, хотя, казалось бы, куда сильнее — и так помидор напоминает. Это лицо! Черт, я только сильнее привязываюсь!

 — Голод. Бывает. Вполне физиологический процесс. Что естественно, то не безобразно. Пойдем, я помогу пройти в столовую, там и перекусим, — я подал руку девушке, стараясь не слишком откровенно пялиться на её… глаза. Да, глаза! Тело у Лены просто великолепное, но именно эмоции и блеск этих голубых озер, именно они меня гипнотизируют. Она слишком милая. Удивленно приподнятые брови, блестящие губы и этот немой вопрос во взгляде. Она только пришла в себя и ещё не успела надеть ни одну из своих масок, которыми этот нежный ангел закрывает своё ранимое «Я». Во всяком случае, таковы мои предположения, а я привык считать себя весьма умным (и скромным!).
 — А когда слабость пройдет? — Елена нетвердо стояла на ногах, пришлось подать ей руку помощи, на которую она доверчиво облокотилась. Тепло… Девочка, ну что ты со мной делаешь?! Мне то ли от счастья плакать, то ли от грусти, что надо бежать от тебя как от огня!
 — Подышишь свежим воздухом, и всё как рукой снимет, — произнес я вслух, а про себя подумал, что последствия транквилизаторов полностью пройдут через час-другой, но легче ей станет уже скоро.

***

 Какой бы особенной Леночка не была, она, тем не менее, есть и будет девушкой. А именно — первым делом красавица побежала наводить марафет. Идти в столовую прямо с кровати? Не-не-не — умыться, причесаться, переодеться. Любят же эти создания заморачиваться! Стоп. Погодите-ка… Я только что назвал её про себя «Леночка»?! Бррр. Хотя, стоит признать, растрепанная и сонная она смотрится ещё очаровательнее. Коварная баба.

 От предложения проводить её до комнаты жертва несостоявшегося разврата отказалась. Щеки Лены тронул едва заметный румянец, от которого тепло стало и мне. Сходить, что ли, хоть зубы почистить? Один фиг я совсем недавно купался, а благодаря своей хладнокровной особенности не сильно потею даже в самую удушающую жару. На мгновение я представил, каково это — просыпаться рядом с такой девчонкой. Теплой, красивой, чертовски красивой. Внешность. Пока что я вижу лишь поверхность этой книги, обложку, но… Внутри у неё целый мир. Неизведанный, таинственный. Может быть, стоит хотя бы попробовать, узнать её характер полу… Нет, нет, нет! Знаю, чем такое заканчивается, в моём, во всяком случае, случае. Вот такая вот печальная тавтология.

 Так. Долой уныние, и даже не смотреть на плейлист с грустными песенками! Первым делом стоит немного размяться. В поезде не было места потренироваться (габариты не позволяли ничего, кроме статичной гимнастики), а здесь так много возможностей! На то, чтобы переодеться в спортивную форму, ушло пять минут. Львиную долю времени пришлось потратить на поиск нужных вещей в недрах рюкзака, а собирался он по банальному принципу — «накидать и затрамбовать».

 Ранним утром на беговой дорожке было пусто. Все адекватные люди ещё только протирали глаза — подъем тут в восемь, или в девять? Не в курсе, но отдыхающим разрешалось отоспаться от души. Это же не пионерский лагерь Советского Союза, чтобы спозаранку да флаг поднимать. Хотя и в этом, наверное, было своё очарование. Ладно. Надо успеть сделать зарядку, поесть и вернуться к работе. Вдруг кто из начальства проверять придет в первый же день, а так… Сомневаюсь, что столкнусь во время местной практики с чем-то серьезнее ушибов, диареи или откачивания перебравшего алкоголя сосунка. Да и современные наркотики тот ещё геморрой, на «скорой» ещё замучался. Легализовали бы марихуану, как во всех нормальных странах, и жили бы спокойно. А тут обдолбятся всякой ядовитой синтетикой — и иди, вытаскивай их из делирия. Как говорил мой друг, когда нельзя ругаться матом, Изабелла уже всё это!

 А денек обещает быть на редкость безоблачным. Нет, правда, хоть бы одна тучка для приличия проползла по небосводу! Бесконечный голубой океан небес, шелест листвы по-над дорожкой, шум моря и пение птиц. На море климат мягче, чем наш горный трындец. Влажность обычно такая, что летом везде жарко, а зимой, даже при небольшом минусе, мороз буквально пробирает до костей.

 Привычная разминка под ближайшей березой, разогрев суставов и мышц, и… Вперед! Бежать, держать ритм, скорость, дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Как врач, я вот уже пару лет исследую свои возможности. Физиология моего тела нестандартная (стала резко меняться после памятного случая в горах), даже медосмотры приходится проходить задним числом, благо в комиссии сплошь знакомые по работе, подписывают бумажки без проблем. В чем вся соль: я практически не могу перегреться или устать, а температура моего тела редко превышает тридцать пять градусов. Раны заживают быстрее, инфекции не берут. Но есть и обратная сторона: лекарства тоже почти не действуют. Ударился — терпи, пока не пройдет, ибо никакое обезболивающее просто не помогает. Да что далеко ходить? Коктейль из транквилизаторов, беспробудно выключивший бедную Лену на всю ночь, меня бы просто немного расслабил. Ах да, и ещё кое-что — сила. Чистая физическая выносливость и мощь. После двух часов силовых тренировок содержание молочной кислоты в мышцах человека высокое, они устают, им нужна передышка. Им. Не мне.

 Разгоняюсь ещё быстрее, из-под ног летит пыль, но усталости или жжения в груди нет. Набирающее силу солнце не мешает мне, как остальным — наоборот, согревает. Обожаю жару. Этот лагерь — просто великолепное место! Я свернул с основной дорожки на тропинку, петлявшую между деревьев. Спугнул по пути белку, которая рылась в мусорной урне. Она явно что-то там щелкала на своем беличьем матерном. Стал объектом внимания охранников, у них как раз пересменка. Мужики курили возле будки, недоумевая, кому это приятно бегать в такую рань. Каждому своё. Вас бы на ту заснеженную гору, когда жизнь висит на волоске, а у тебя из оружия только руки да ноги — тоже бы тренировали тело, как драгоценный ресурс.

 Уф, хорошо! Круг по периметру сделал, а он тут далеко не маленький. Всего корпусов семь, причем не все они бетонные многоэтажки — на стыке леса и моря стоял городок небольших домиков на сваях, с полукруглыми крышами, примерно на шесть человек каждый. Они тоже считались отдельным корпусом. В лесу раскинулись деревянные коттеджи, а ближе к центру — приземистые здания, начиная от столовой и заканчивая футбольным полем. Вытряхнув из кроссовка камень, попавший туда, нарушая все законы физики, я подумал: «Пробегу, пожалуй, ещё один круг! Ничто меня не остано…» Ох ты ж мать моя женщина!

 Двери спортивного корпуса, многоэтажного здания с большим двором и фонтаном в центре, распахнулись, и наружу вышла Славя собственной персоной. «Вышла» — слишком слабо сказано — выпорхнула навстречу утреннему свету, сияя ничуть не слабее последнего! Как у неё так получается? Блондинка облачилась в черный топ и черные шорты с белой полоской. Спортивные вещи обтягивали подтянутую фигурку так, что на миг даже дыхание перехватило. Красота — она страшная сила. На шее у позитивной девушки висели большие наушники, а в руках она держала полотенце.

 — О, а я думала, никто больше добровольно не встанет в такую рань! — спортсменка очаровательно улыбнулась, склонив голову набок и слегка зажмурившись. Приятно, черт побери, когда тебя так вот приветствуют! — Доброе утро, товарищ Док!
 — Доброе, Славя. А ты подозрительно бодрая с утра пораньше. Усталость и акклиматизация не набросились в первый же день? (Колись, с какой ты планеты!) — Улыбнуться в ответ получилось легко, я даже сам удивился. Девушка тут же начала разминку, выгибая изящную спинку, двигая ногами, шеей, талией. Глаз не оторвать. Ещё и поглядывает так хитро. Знает, какое впечатление производит. Дразни-дразни, мне только в кайф.
 — Да куда там! — отмахнулась валькирия. Локоны девушки, заплетенные в две толстые золотые косы, дернулись, переливаясь на солнце здоровым блеском. — Утром как холодный душ приняла, сразу заряд энергии получила. Хотела соседку растолкать, вместе побегать, но она спит как убитая. И ворчит ещё… А тут такой воздух, чувствуешь?

 — Ага, чувствую, — я невольно отвернулся, сажая на цепь все свои мужские инстинкты. Когда Славяна вдохнула полной грудью, ткань её маечки натянулась так, так… Хорошо, что у меня фотографическая память (хотя идею купить шпионский фотоаппарат для съемки подобных моментов бросать пока рано). А какая она гибкая! Несмотря на то, что я арматуру голыми руками гну, так вот размяться мне не светит. Изгиб спины просто шикарен, да и сама она в целом. Каждая мышца, каждый сустав — картинка. Если есть на небе кузница, где отливают людей, то в основу этой девочки явно вложили избыток солнечного света. — Что тут скажешь, не повезло тебе с соседкой.

 — Не-не-не! — блондинка помахала руками в отрицательном жесте. — Она классная. Красивая, умная, интересная. Вчера мне много про смену нашу рассказала. Ты знал, что скоро тут будет выставка, посвященная здоровому образу жизни? Отдыхающим прочитают лекции гости из Москвы. А что в этом году открыли новый бассейн в прибрежном корпусе? Вот, а она знает. И ещё кучу всего. Побегаем вместе?

Лагерь у моря часть 27. Рут Алисы. Спасибо всем - кто читает мой бред =3

Часть 20

Часть 21

Часть 22 (редакт-но)

Часть 23

Часть 24

Часть 25

Часть 26

Может свалить по тихому? Пока народ возится с аппаратурой, вполне можно сделать отсюда ноги.

-"И тем самым, привлечь к себе внимание. Чувак, а ты не подумал, что они заинтересуются, почему это вы так резко ушли, после того как приборы зашкалили"?

-А чего это там у них запищало? – полюбопытствовала Ульяна – пойдем, посмотрим, там же что-то интересное!
-Может быть, но давайте лучше спокойно покушаем – ответил я мелкой, в этой девочке воистину крылся источник бесконечной энергии, куда там моему бедному шифту.
-Согласна, тем более всё так вкусно пахнет. Да где там носит Славю? – с нетерпением ерзала Алиса. Поглядывая то на работающих людей, то на, то место где скрылась блондинка. То, на сервированный уже, завтрак.

Решив остаться под навесом, и покушать тут, мы минут десять поскучали, дожидаясь Славю. Наконец, она явилась, во всей красе, чистая, румяная, со слегка мокрыми волосами, золотым водопадом свободно ниспадавшими до самого пояса, вместо привычных длинных кос. Успела принять душ? Я улыбнулся, невольно вспомнив нашу первую встречу, когда Славя вышла из душа в чем мать родила, а я, по воле случая, счастливого, не буду лукавить, случая, это узрел. В памяти намертво отпечатался этот образ, даже сейчас я мог вспомнить каждый волнующий изгиб, каждую родинку, этого тренированного тела. Брррр не думать, не думать об этом. Только перевозбудиться сейчас и не хватало.
Славя, присела напротив меня, и ветер, подувший ей в спину, донес до носа запах шампуня и мокрой кожи. Обоняние смотрю, тоже обострилось, что со мной происходит? Нет, мне конечно нравятся апгрейды сенсоров, но беспокоит то, что я не понимаю механизма происходящего. Давняя привычка клинициста, искать основу, этиологию, исток. Любой, даже самый запутанный клубок, можно развязать, надо лишь знать где его начало.

-Как вкусно выглядит – похвалила Славя.
-И правда, весьма недурно – присоединилась Алиса, гладя на свою тарелку.
На четырех тарелках была разложена, поджаренная до золотистой хрустящей корочки, картошка. Надрезанные и румяные сосиски, от которых ещё исходил пар. И всё это приправлено сметанным соусом с зеленью и солью.

Мудрее всех поступила Ульянка, без лишних слов начав уплетать завтрак, с таким аппетитом, что аж за ушами трещало. Смотря на это, мы с девочками тоже решили не отставать. Правда ел я нарочито медленно, сказывалось, давно уже ставшее привычкой, стеснение есть при ком-то. Будь тут только Ульянка, я бы ел в точности, как и она, мелкая, после стольких посещений моего кабинета со ссадинами и прочим, уже воспринималась подсознательно как младшая сестренка, но присутствие Алисы и особенно Слави, меняло дело. Хотя казалось бы все свои. Сколько ещё мне будут аукаться годы морального одиночества?

На пляже тем временем, показалось новое действующее лицо. В сопровождении одного из ученых в халате, с явной неохотой отвечая на вопросы, шла Ольга.

-"Вытащить эту лентяйку в такую рань! Да они герои, им медаль надо дать! Думаю, другой персонал тоже не избежал опросов. Слушай. Обдумай заранее, что будем врать, если спросят и нас о происшествии".

Когда девочки доели, и Славя взялась мыть посуду, пара человек с пляжа приперлись и к нам. Беспардонно, нагло зашли под навес. Один, в камуфляже, тут же прошелся по всем тяжелым взглядом. Давая понять, что они тут хозяева положения. Скормить бы тебя одной знакомой змейке, посмотри на него. Второй, в халате, медленно, и с опаской обходил помещение со странным прибором в руках, судя по тому, с каким трудом он его держал, весила машинка кило под десять. Обоим было около тридцати на вид, может старше, плевать, ушли бы они побыстрее, нервируют.
Увидев на приборе, одному ему известные данные, брови ученого поползли вверх. И недоуменно открыв рот, он выдавил только.
-Гражданские, все без исключения, немедленно покиньте помещение.
-Но – попытавшуюся возразить Алису, пробуравили хмурым взглядом вояка и ученый.
-Пойдем – я решил не строить из себя невесть что. Тем более мы уже закончили трапезу – раз серьезные люди говорят, надо слушаться. У вояки на поясе висела кобура, знакомиться с её содержимым не хотелось совершенно.
Как только девочки и Док удалились, незваные гости продолжили сканировать помещение.

-Ничего не понимаю – сказал, тощий на фоне своего прикрытия, ученый – только что, буквально минуту назад, показатели зашкаливали, а сейчас всё идет на спад. Мы уже много лет изучаем аномалии, но такое. Тут фонило так же, как возле нескольких, найденных нами мощных артефактов.
-Сколько работаю с вами умники, столько вы меня и поражаете, смотрите на свои формулы и цифры, а обстановку не контролируете – проворчал вояка – подумай головой, что изменилось после того как мы пришли?

На минутку ученый затих, а затем резко подскочил.
-Он, наверное, у одного из них! Кто-то нашел артефакт, и мало того, смог воспользоваться его силой, остановив цунами!

Многие годы, по всему миру находили аномальные зоны, предметы, и даже людей, обладающих странными, необъяснимыми наукой свойствами. Например, возле Бермуд, была зона, где нарушался пространственно-временной баланс. Или несколько лет назад, их же отряд, откопал в Антарктиде заледеневшую табличку, одно лишь присутствие которой, заставляло всё живое в радиусе нескольких метров – увядать. Или находили людей, способных чувствовать эмоции других, даже двигать предметы усилием воли. Всё это изучалось, и было обнаружено, что каждое сверхъестественное явление создает излучение, которое вполне можно засечь, так был создан измеритель аномалий.

-И что дальше? – спросил мужик в камуфляже, поглаживая кобуру – задержание для допроса? Или посерьезней?
Человек в форме многозначительно замолчал, да, святыми они далеко не были. Иногда, приходилось действовать даже за гранью широких полномочий. И здесь, они вполне могли устроить похищение нескольких отдыхающих, и допрос с пристрастием. Тем более так много препаратов, от которых, память о прошлых днях,  отшибает напрочь

Но, в этот момент, устройство в руках у ученого пискнуло, завершив анализ, и, глянув на экран, человек в халате замер. На его лице застыло смешанное выражение ужаса, и любопытства. Он посмотрел, на удаляющихся в сторону корпуса, Дока и девушек. Подумал, и...
-Нет – наконец взял он себя в руки – не трогать, не контактировать, ни коим образом не беспокоить. Сворачиваемся и валим.
-Но почему? Кто сказал? Начальник связался? - удивился вояка, обычно за их широкими спинами, умники действовали без малейшего страха.
-Вот кто сказал! – яростно ткнул ученый в экран датчика.
Всмотревшись в экран, военный протер глаза, проморгался, ещё раз посмотрел. Быть того не может.
-Коэффициент аномалии. Девяносто два процента? – не поверил он своим глазам, и отдернул руку от оружия, сейчас, идея применения силы казалась, бойцу страшной, несмотря на обширный боевой опыт и десяток верных солдат за спиной – но…но ведь…на Бермудах было тридцать?! А там была трещина в реальности, засасывающая целые корабли!
-Будем наблюдать, не напрямую. В конце концов, это простые гражданские, у них есть телефоны, интернет. Сейчас, в двадцать первом веке, можно узнать о человеке всё, было-бы время и навыки - глубокомысленно изрек человек в халате.
Спустя десять минут, в лагере не осталось ни одного человека в форме, кроме удивленных охранников.

А четверо людей, даже не подозревающих, о том что происходит, отправились...