Пизда нацуки

И словно безумный,повторяю снова и снова и снова и снова и снова и снова и снова и снова

"А глумливое пророчество
Настоящим заверяется
Все проверено все сходится
Даже сказочка хуевая
Сослужила службу - слушали
И качали головами в такт
И пускали светлый дым в потолок
Только сказочка хуевая
И конец у нее не правильный
Змей-Горыныч всех убил и съел"

…Мику посмотрела на меня. -Что? — -Странно. Но… Я тебя помню. Ты на тусовке был. Точно ведь. Погоняло Седой. Только ты в джинсе был, а не в форме. Помнишь, ты из ментовки нас вытаскивал. Не, блин, это же ты был. -Вряд ли, я у вас в городе никогда не был. Она почесала в затылке. -Точно? — Ну да… — Ну не знаю. Алиска вот думает что ты глюк. Чёрт, может правда по обкурке было… — Стоп-Она ткнула в меня пальцем. -Ты песню пел. Сейчас, подожди. Она длинная была. 

«Нас учили всю жизнь кричи не кричи. 

И мы знаем два слова: Ползи и молчи. 

Нам никогда не увидеть рассвет над водами Ганга. 

А те кто когда-то молился за нас, 

Те давно уже сами живут среди нас…» 

У нас её сейчас всегда поют. Я сама Лиске показывала как играть. Не ну правда ведь. -А… — Ульянка? Она тогда в больнице лежала. Папаша, сука… Мику вздохнула. — Сам-то как считаешь. Ты кто?Я пожал плечами. — Глюк. Мику поморгала… -Не пизди. Глюки не поют. И портвейн не пьют. О, точно. Ты же что-то про контузию говорил. Поэтому и не помнишь. Она хмыкнула. — Глюк, бля… Подумаешь контузия. Вот Петруччо возьми. В позапрошлом году футбол гонял, а сейчас на костылях без ноги. Зато с медалью. -Афган? Мику кивнула. — Он смеяться разучился. Представляешь. А кто ответит-то…

Выйти в путь молодым, а в пути стать седым 

—Никто из нас не уйдет отсюда живым.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Так наливай посошок, и зашей мне мешок,

Вот тебе гвозди, вот тебе молоток,

Вот две доски для креста, вот и Бог, и порог,

И скатертью любая из закрытых дорог!

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга…

Ветер заметал позёмку на крыше. Какие-то мешки, рулоны, треснувшее бетонное покрытие. Обычная заброшенная новостройка… Сквозь хлопья снега видны детские фигуры. Четверо. -Мику, не сиди на бетоне… — Ага- хмыкнула девочка с длинными волосами аквамаринового цвета, сидевшая, поджав ноги на самом краю. — Про радикулит ещё скажи. Сзади дрогнули и приблизились тени. — Сука…- рыжеволосая с глазами, отливающими жёлтым, присела перед такой же рыжей помладше. — Уля, может быть… — Та шмыгнула носом. — А какая разница? ОН меня всё равно убьёт. Я лучше с вами, вот. Лиска…- Они обнялись. — Костя — зеленоволосая встала и повернулась к четвёртому. Волосы цвета вороного крыла, точеные черты лица. — Помоги, волосы подержи. Мику достала из-под куртки нож. Тени отступили. Послышались шипение и треск как от работающей радиостанции. Или ветер… — Боятся — она презрительно фыркнула, чиркнула лезвием по волосам и положила их на крышу. Мальчик стянул с себя свитер, положил рядом. — Ты чего? — -Мамин подарок. Не хочу в крови пачкать. — Костя, я люблю тебя. — Слушай, — рыжая постарше удивлённо посмотрела на Мику — а откуда у тебя… — Седой подарил. Рыжеволосая, прикрыла глаза. — Почему его нет… — Он же погиб, ты же слышала. Пора. Тени сзади всё ближе. Божья коровка улети на небо. Только один вопрос. Что вы будете делать когда убьёте всех нас?Будете счастливы? Наивно наверное.Вот и всё. Оставайтесь. А мы улетим в лето. Не догоните, не найдёте.Бетон ушёл из-под ног и звёзды оказались совсем рядом. Протяни руку и возьми. — Мику!!! — Лиска, глупая, ты вниз не гляди. Ты в свет смотри. — Ладно, не учи… КОСТЯ!!!— ПАПА!!! Я ЖЕ ЛЕЧУ!!! Я ВЗАПРАВДУ ЛЕЧУ!!! ЗДО…Боли уже не было. Только тёплый асфальт под щекой. То ли от крови, растопивший лёд, то ли от летнего зноя…… 

Рыжеволосая девочка в майке и потёртых шортах перевернулась на спину, села. — Алиса, а чего мы тут… разлеглись-то? Рыжая постарше, лежащая рядом, пожала плечами. -А в кайф ведь. — АЙ!!! — - Вы чего там, Мику? — Девочка с длинными волосами цвета морской волны, смеясь, руками и ногами отбивалась от черноволосого мальчика. -Костя!!! Не щекоти меня, а то больно врежу. Ульянка тем временем переключилась на лежащего рядом мужчину с длинными седыми волосами и шрамами на лице. — Ой, а ты как тут… Алиса пихнула седовласого босой ногой. — Слышь, Седой, действительно. Говорили же что тебя убили. Тот приоткрыл левый глаз и ухмыльнулся. -Ага. Я тоже слышал, в курсе… Мику, кое-как отбившись от Кости, села, обхватив руками колени. -Ты чего? — Ничего. Она улыбнулась. — Просто… Каникулы только начались, всё лето впереди. Это же хорошо… Алиса встала, отряхнула джинсы, поправила цепочку на шее с двумя обручальными кольцами, потянулась за кедами. — Пошли тогда на речку. На наше место. Ульянка ойкнула. — А можно? — Можно-можно. Мы же… Пошмыгав, Ульянка подёргала мужчину за рукав военной рубашки. — Тогда… Я мороженку хотю, Вот. Тот сел, зевнул. — Ладно, всем по эскимо. Похлопал себя по нагрудному карману. — И сигарет надо взять… Он встал, надел рюкзак и закинул на плечо гитару. — Пошли.И впереди было целое лето.

 Оказалось небо сирым потолком, 

Повязалась нитка строгим узелком. 

Кто-то плакал — только стены да кресты 

Быстрой спичкой посредине темноты.

 Без рубашки, вдаль, студеною рекой, 

Из всех тяжких, — дремлет ангел-часовой; 

Век, что ль, грязью — глупо, видно, сгоряча 

Убежала непослушная душа.

 Убежала, и погоня не нужна — 

Всем отмерит леденелая вода, 

Всех согреет справедливая вода, 

Поцелует цепко гордые уста.

 А над полем бледной тенью слепнет снег, 

Сладко-сладко убаюкивает снег: 

Спите-спите, тают хлопья по воде; 

Спите-спите — все сбывается во сне. 

 Скрипнет-скрипнет ключ в неведомой двери. 

Боль снаружи. Веселее там, внутри! 

Страшной песней, небывалою весной, 

Интересно не вернувшимся домой.

На открытке мятой — детское лицо. 

Белый саван. Белый — снегу все равно. 

Доски — крылья… Хватит — некуда летать. 

Снилось — были, а приснилось — умирать.

 Оказалось небо сирым потолком, 

Повязалась нитка строгим узелком. 

Кто-то плакал — только стены да кресты

 Быстрой спичкой посредине темноты.