Сакураджими Мая

Тряхну

Интермедия: сновидение второе

По просьбе трудящихся, теперь тут будет публиковаться ссылка на фикбук.

Спешу также сообщить, что с конца месяца на правах эксперимента запущена группа ВК. Там будут публиковаться разные всякости, связанные с фанфом и прочие штуки, появление которых я предсказать не могу.

Предыдущая глава

      Вокруг сплошная стена из колосьев. Это вообще нормально, когда они под два метра вырастают? Нет, уж скорее это я лежу. Да, точно. Уже вечерело и по небу плыли бесформенные облака. Приподнимаюсь — поле уходит куда-то вдаль золотой рекой, горящей в лучах закатного солнца. Дурацкий сон. Пейзаж как будто Репин какой-нибудь нарисовал, чтоб ему икнулось. О, отлично. Я осознаю, что сплю. Ну-с, где мои безграничные возможности? Для начала попробуем что-то простое.
 Я вновь легла на землю и зажмурилась, концентрируясь на идее табуретки. Четыре ножки и сиденье — никаких изысков, ничего сложного. Не работает. Ножка от табурета? Тоже. Что за невразумительная чепуха? Вокруг шумят живые организмы, тем самым не давая сосредоточиться.
    — Заткнитесь все! Я вас выдумала и могу развыдумать обратно, если сейчас же не установится тишина!!!
 Если разберусь в управлении, разумеется.
 Организмы проигнорировали угрозу.

 Ночь наступила как-то внезапно, а на небесный свод выкатились аж две луны. Первая выглядела привычно, только светилась не так ярко. А вот второй спутник сбивал меня с толку — он был раза в три больше первого и имел отчётливо различимый красный оттенок. Повторюсь: дурацкий сон. Так, ладно. Пока чушь не начала множиться в геометрической прогрессии, стоит начать просыпаться, раз до власти всё равно дорваться не удалось. Я ущипнула себя, но это ничего не дало. Повторила попытку — снова без изменений. Следующие десять раз тоже ничего не дали. Возможно, шоковое состояние могло исправить ситуацию, но что может вызвать шок посреди поля? Сама себя напугать я не могу.
Внезапно, откуда-то слева послышался шум голосов:
    —…указывать тут будет, шпингалет. Лучше бы температуру подкрутил, а то что-то прохладно.
    — Не выйдет, смена не моя.
    — Тьфу ты! А значит, когда в июне тыща восемьсот шестнадцатого в Лондоне снег выпал, то всё нормально, а тут для товарищей жалко?
    — Так то вообще не ко мне претензии. Это Ян так постарался…

 Я отряхнулась и встала на ноги. Люди. Тут есть люди. Стоп. Почему именно люди? Во сне говорить может что угодно. К примеру, табурет. Нет, какой ещё табурет?! Остановимся на людях.

    — Ой, привет, а ты кто? — источник звонкого девчачьего голоса находился позади меня. Да что же как все любят подкрадываться сзади?
    — Уже не уверена. Но будет хорошо, если я — всё ещё я, — ответила я, не рискуя поворачиваться. Очень уж не хотелось, чтоб собеседник оказался комодом.
    — А что ты тут делаешь?
    — Нахожусь.
    — А, ну пока.
    — Бывай.
 Пожав плечами, я побрела туда, где разговаривали двое других.

 Там оказалась, за неимением другого слова, поляна. В центре горел костёр, вокруг сидели три человека и о чём-то оживлённо беседовали.
    — А всё-таки зря они кибернетику заклеймили. Ни за что по сути, — ворчал первый. Он сидел спиной ко мне и был огромен, одет в шинель, а рядом под рукой у него лежала винтовка. Этакий образцовый красноармеец на привале.
    — А ты сам посуди, рабочие места из воздуха при массовой автоматизации брать?
 Второй выглядел куда прозаичней — чёрная куртка, картуз на голове, в зубах папироса — гротескный пролетарий в вакууме. Третьим был белобрысый мальчишка в пионерской форме. Он сидел напротив остальных и сразу заметил вылезшую из стены колосьев чувырлу. Меня, то есть.
    — Товарищи, — паренёк обратился к остальным, — у нас гости.
    —  Не стесняйтесь, барышня, — молвила гора в шинели, обернувшись ко мне, — проходите, присаживайтесь.
 Вопреки здравому смыслу, я прошла и присела у костра. Теплее от этого не стало.
    — Вот, другое дело, — пролетарий одобрительно кивнул, — нечего по полю ночью одной шарахаться.
    — Да я в общем-то и не планировала, — хмыкнула я, — всё вышло спонтанно. А вы, собственно говоря, кто?
    — Темнота-а-а… — насмешливо протянул белобрысый пионер. — Куда только Луначарский смотрел?
    — Май, ну-ка ша! — пролетарий одёрнул пионера.
    — А что я? Я ничего… — стал оправдываться паренёк. Кого-то он мне напоминает.
    — Вас как зовут, барышня? — поинтересовался здоровяк с винтовкой.
    — Что-то вы слишком учтивы для красногвардейца…
    — Ну так я и не совсем по этой части, — усмехнулся он. — Так, как говорите, ваше имя?
    — Анна.
    — Так вот, Анна, вам известно, что такое антропоморфная персонификация?
    — Вполне. Я изобразила пальцем в воздухе нечто неопределённое.
    — Ну тогда позвольте представиться, — человек-шкаф поочерёдно указал на себя и остальных, — Мир, Труд, Май.
    — Ага. Сейчас у меня должна отвалиться челюсть, глаза по пять копеек сделаться и вообще я обязана по закону жанра лишиться чувств. Не дождётесь.
    — А мы и не ждём, — буркнул Май, — нам, собственно говоря, вообще безразлично. Всё равно мы вам снимся.
    — Типа, всадники коммунизма? — съязвила я. — Один косит, второй забивает, а третий на шухере?
    — Ты где коней видишь? — перебил пролетарий, обиженно морщась.
    — Да-а вроде нигде…
    — Вот! — погрозил он пальцем в небо. — Начальству даже лошадей жалко выделить лучшим сотрудникам! Сеем тут разумное, доброе, вечное и шиш. А эти, — он махнул рукой, — только пакостить умеют, а уже механизацию проводят — коней на автомобили меняют, морды буржуйские…
    — Кто?
    — Да всадники эти, Квартет Апокалипсиса.
    — Ну хорошо, допустим. Тогда что вы делаете в моём сне?
    — Находимся, — ответил пролетарий.
    — Перефразирую, почему именно вы, а не, скажем, Чебурашка с крокодилом Геной?
    — Сон есть субъективное восприятие образов, — пояснил Мир, — возникающих в сознании спящего человека. Так что это вы у себя спрашивайте.
    — Хорошо-хорошо, — согласилась я, — вы все тут продукты моего подсознания. Строго говоря, вы — моё отражение в его зеркале. Может тогда, хоть у вас есть идеи, почему я не могу ни управлять этим всем, ни проснуться?
    — Теория эксперимента полагает, — Труд, вытащил для разнообразия сигарету изо рта, — что в случае несовпадения результатов, полученных от испытуемого и контрольного объекта или системы, эти самые системы либо неравноценны, либо эксперимент поставлен без должной точности.
    — И что же вы мне посоветуете делать?
    — А чего тебе нужно? — спросил Май.
    — Проснутся, что же ещё?
    — Ну, тогда, у вас один выход, — ответил Мир, — ждать, самостоятельного пробуждения, либо надеяться в этом деле на чью-то помощь.
    — Хорошо, допустим. Чем тогда тут можно заняться?
    — Всем, вообще-то. Кроме, пожалуй, потребления пищи или, скажем, курения. А с какой целью интересуешься, гражданочка?
    — Надо же мне себя как-то занять до пробуждения. Побуду с вами хотя бы. У меня всё ещё есть вопросы для самостоятельной проработки.
    — Как достойный вариант, могу предложить заняться самоанализом, — попытался сменить тему Мир, но проигнорировав его, я продолжила.
    — Да я смотрю, вечера у вас просто пролетают…
    — Вам виднее, — пожал Мир плечами.
    — Хорошо, вопрос такой: с Трудом и Маем всё понятно, одеты подобающе, а вы, Мир, почему в военной форме?
 Мир замялся.
    — А что есть мир, как не битва против войны?
    — Резонно. Добро с кулаками.
    — Вот-вот. А сестрёнка моя, к слову, как раз наоборот — всё в штатском ходит. Стерва.
    — Это не она часом со мной в поле говорила? Через спину.
    — Не, это стажёрка, Электрификация, — буркнул Труд. — Прикрепили к нам, чтоб опыта набиралась, а она всё носится не переставая. Я уже и ловить её бросил. Схвачу, бывало, так она бить начинает…
    — Током?
    — Угу, трёхфазным.

На десятую долю секунды мне показалось, что полянку обнесли синим забором, но во-первых, забор не мог появиться так быстро, а во-вторых, заборы не пытаются вызвать торнадо, кружась вокруг костра. «Забор» прекратил бегать по кругу и оказался девушкой в рабочем комбинезоне цвета электрик (обхохочешься).
    — Ну, что я пропустила? А, снова ты! Привет!
    — Эля, вот ты чего всё мельтешишь? Может, у тебя коза? [КоЗа/К.З. — короткое замыкание]
    — Ну тебя, Труд, — обиделась девушка, — лучше бы с Маем за проблему автоматизации спорили, чем к порядочному воплощению приставать.
    — Элечка, знакомьтесь, это Анна, — представил меня Мир, — мы сегодня ей снимся.
    — Это здорово! — Электрификация метнулась ко мне. — Иначе бы мне пришлось высосать тебе левый глаз. Шучу-шучу!
    — Я осторожно ткнула пальцем ей в плечо. Электрификация качнулась назад, поддаваясь нажиму. Стоило убрать палец, и она, уподобляясь маятнику, подалась чуть вперёд, чтобы затем вернуться в вертикальное положение.
    — Ты мне не нравишься, — заявила я, — тебя я развыдумаю в первую очередь.
    — Не буду мешать, — Эля усмехнулась, — но на твоём месте я бы так не делала. Есть вероятность, что ты застрянешь тут так же, как уже застряла в лагере, а в округе кроме нас никого нет, я проверила.
    — Сон внутри сна, получается… — протянул Труд, — чушь какая-то…
    — Я же вроде отбросила ту теорию про сон…
    — Два дня пробалбесничали, данных не собрали, зато успели в историю влипнуть… — подключился Май.
    — Да что вы всё о…
 Поляна вместе с обитателями завертелась вокруг меня, набирая обороты. Мне едва удавалось вычленять отдельные лица, но они снова и снова ныряли в водоворот, сменяя друг друга и сливаясь в одно.
    — Да как… Как вы вообще смеете?! Вы… Вы всего лишь мои отражения…
    — Это не мешает обвинять тебя в некомпетентности!
 Голоса, искажались, словно их пропускали под паровым катком, и сливались в единую какофонию.
    — ТЫ ДАЛА ВОЛЮ ЭМОЦИЯМ, ТЫ ТЕРПИШЬ ПОРАЖЕНИЕ ЗА ПОРАЖЕ-ЕНИЕ-ЕМ, ТЫ НИКЧЁМНА.
    — Заткнитесьзаткнитесьзаткнитесь!
    — ОБВИНЯЕМ! НЕКОМПЕТИЕ-ЕНТНА-А-А! В БА-А-АСТИЛИ-ИЙУ-У-У-У-У-У-У-У-У!!!
    — Шоковый метод, — мелькнула мысль и я тут же провалилась в бездну.

Кураторы лагеря

Иванова Светлана Викторовна

Рост: 171 см

Вес: 59 кг

Размер груди: D

Группа крови: II (A)

День рождения: 18 июня (Близнецы)

Отряд: биологи

Навыки: клинический психолог-нейролог, медпомощь, обнимашки!

Любимая еда: всё, что приготовленное не ею самой

Любит: красивые закаты, семью

Не любит: неоткровенных людей и когда её советы игнорируются

Уже не первый год Светлана ездит куратором в разные лагеря, однако в СОЛ «Волга» она впервые. Она очень быстро освоилась на новом месте, и к заезду абитуриентов уже знала назубок всё, что было необходимо хорошему куратору. Помимо менторства над Биологическим отрядом, она также занимает пост лагерного врача. Часть изыскателей (почти все из которых мальчики) очень любят проводить время в медпункте по любому поводу, так как профессиональные знания Светланы приятно сочетаются с её приветливым характером и красотой. А небольшая разница в возрасте с изыскателями лишь добавляет изюминку в завоевании её расположения.

Каждый «больной» на себе ощущает чуткость и заботу Светланы. Но несмотря на свою открытость, она предпочитает оставлять некие границы в общении с подопечными, ведь Светлана не только их друг, но в первую очередь наставник и руководитель.
К одному из изыскателей Светлана питает особый интерес, и речь идёт о Максиме. По странному стечению обстоятельств, именно он реже большинства мальчиков бывает в кабинете привлекательной медработницы, будто избегая её общества. Некоторые изыскатели то и дело подмечают довольно фамильярный стиль общения между этими двумя, что успело породить пару интересных слухов.
Однако как и у любого человека, у Светланы есть свои слабости. Она плохо готовит, ужасно нервничая у плиты и всё путая, и предпочитает теорию практике. Впрочем, об этом её недостатке знают лишь те, кому однажды довелось попробовать Светиной стряпни.
Впрочем, чай она готовит хорошо и всегда рада побеседовать с нерадивым изыскателем в своём кабинете.

*** Василиса Игоревна

Рост: 159 см

Вес: 58 кг

Размер груди: F

Группа крови: I (O)

День рождения: 1 мая (Телец)

Отряд: физики

Навыки: манипуляции изыскателями противоположного пола

Любимая еда: кумыс, кефир, ряженка и прочие кисломолочные продукты

Любит: занятия спортом на свежем воздухе, загорать

Не любит: когда кто-то бездельничает, рыжих оболтусов

Неверно поняв название вакансии, Василиса смело подала заявку на кураторство в СОЛ «Волга». По прибытии выяснилось, что Физический отряд — не совсем то, о чём подумала будущий преподаватель физической культуры. Получившийся конфуз, впрочем, был оперативно сглажен: Валерий Иванович, директор лагеря, совместил её кураторство с должностью спортивного руководителя. Благо, сама Василиса пусть и не была научным сотрудником, но хорошо помнила школьную программу.

Как правило, изыскатели стараются не пропускать зарядку, хотя это ежедневное мероприятие сугубо добровольное. Всему виной отличная спортивная форма и впечатляюще внешние данные Василисы, невольно приковывающие к себе взгляды как юношей, так и девушек. Её звонкий голос разносится высоко над лагерем, распугивая местных птиц, а крутой нрав позволяет держать в ежовых рукавицах свой отряд. Впрочем, только ими она не ограничивается, привлекая к общественной деятельности любого попавшегося под руку изыскателя.

Сама по себе Василиса довольно аккуратная девушка, но бурная лагерная жизнь не даёт передохну́ть и заняться уборкой, поэтому её домик представляет собой один сплошной бардак. Она — единственный куратор, живущий не в административном корпусе — Василиса сама попросила поселить её в один из старых домиков, пустующих в изыскательскую смену. Никто не знает причину подобного поступка, однако Василиса, похоже, не испытывает никаких неудобств. Но это неточно — Василису частенько замечают после отбоя, заходящую в административный корпус.

Мороз Ирина Андреевна

Рост: 169 см

Вес: 53 кг

Размер груди: A

Группа крови: IV(AB)

День рождения: 6 ноября (Скорпион)

Отряд: математики

Навыки: психология, массаж

Любимая еда: острые копчёные крылышки с пивом

Любит: йогу

Не любит: бумажную работу и людей без чувства юмора

Ирину Андреевну приняли на должность куратора Математического отряда незадолго до начала смены, заменив ею другого кандидата. Однако в лагере она освоилась довольно быстро, в чём ей помогли другие кураторы. Когда-то давно она училась в одной школе со Светланой и Василисой, так что те быстро ввели её в курс дела.

Ирина очень мягкий человек, однако в нужное время может проявить стойкость и даже настойчивость. Этому учит йога, второе её любимое увлечение — после математики, конечно. Ирине нравится искать некий баланс между эзотерикой и логикой — духовной составляющей и физическими упражнениями. Познание самой себя через некие мистические начала и логические обоснования этим изысканиям — это отличный способ надолго погрузиться в медитацию и отстраниться от остального мира.

Но мало кто может рассказать что-то ещё об увлечениях куратора математиков. Практически незаметными жестами, интонациями голоса и иными действиями Ирина создаёт вокруг себя странную ауру некой уважительной дистанции между собой и изыскателями. Никто в здравом уме не скажет, что она неприветлива или излишне холодна, однако обладая весьма привлекательной внешностью, Ирина не имеет такую очередь поклонников, какие выстраиваются в кабинет к той же Светлане. О противоречивой, но завораживающей привлекательности Ирины изыскатели предпочитают делиться, понизив голос, и подобное положение вещей её полностью устраивает.

*** Валерий Иванович

Рост: 187 см

Вес: 82 кг

Размер груди: больше, чем у Ирины

Группа крови: IV (AB)

День рождения: 22 апреля (Телец)

Отряд: историки

Навыки: рыболов 80-ого уровня

Любимая еда: пельмени

Любит: походы, рыбалку

Не любит: когда молодежь продолжает неправильно закидывать удочку, подпускать, прикармливать, тянуть. Или сматывать удочки.

Мужчина в летах, Валерий Иванович уже долгое время стоит у руля СОЛ «Волга», и по совместительству является куратором Исторического отряда. В прошлом его сложно было встретить где-нибудь кроме очередных раскопок, так как Валерьяныч души не чаял в археологическом деле. Это не могло не отразиться на его внешнем виде — простая, но функциональная одежда со множеством карманов под разную мелочь стала неотъемлемой частью его образа, а крепкое телосложение и грубые мозолистые руки выдают в нём любителя ручного труда.

Валерий Иванович предпочитает общаться с изыскателями в деловом тоне, как коллега с коллегами, подсознательно намекая на то, что они уже не дети, не школьники, а будущие специалисты, и к этому пора бы привыкать.