Сцены секса бесконечное лето

— …а если с ней что-нибудь случится?

 — Если с ней что-нибудь и случится, то я этому чему-нибудь не завидую. А жрать захочет — сама вылезет.

      Начнём с хороших новостей. Я нашёл часы. Футуристичного вида медальон без ремешков попался на глаза ещё во время визита к кибернетикам. Заметил я их случайно — среди куч остального барахла, равномерно покрывавшего все горизонтальные поверхности за исключением пола и сначала решил, что аппарат не абонент. А потом Шурик продемонстрировал кнопочку, по нажатию на которую оживали светодиоды циферблата. Модель, носящая название «Электроника-1» не тратила энергию на отображение времени, пока у владельца не было на это нужды, сберегая её по тому же принципу, что и смартфоны в оставленном мной мире. Именно эта хитрость и позволяла им, как успел разрекламировать Шурик, работать на батарейке-таблетке годами. Находка сразу же отправилась в карман — к ключу от спортзала, сдать который обратно я всё никак не удосуживался.

 Теперь о… нет, не о плохом. Об Анне. Пропала между обедом и тремя пополудни. С целью воспитательной выволочки, Ольга обошла все места, где та могла бы находиться, но усилия были тщетны. Так что спокойного ужина у меня не выдалось.

 — Андрей, я поражаюсь твоей безынициативности! Ты больше других обязан беспокоиться за Анну, не только как пионер, но и как брат!

 — Вот именно, Ольга Дмитриевна, я её брат. И как ближайший родственник, единоутробный, прошу заметить, имею право воздержаться от дачи каких-либо показаний.

 — Ну, знаешь, это уже наглость! Да ты понимаешь, что пока вы здесь я за вас отвечаю?! Уход реб… пионера за пределы лагеря это ЧП и по правилам я милицию вызвать должна!

 — Ну так вызывайте, — пожал я плечами, — не меня же потом отчитывать будут. Не подумайте ничего такого, но вам же мороки меньше, если Анна насовсем сгинет…

 — Андрей! — прикрикнула Ольга Дмитриевна, — думай что говоришь! Ещё раз подобное услышу и… — она погрозила мне кулаком, — затем уже спокойным тоном продолжила, — завтра на линейке чтоб оба как штык, иначе я принимаю меры. Мы друг друга поняли?

 — Поняли.

 — Вот и замечательно, — она вновь перешла на стандартную тональность, — и только попробуйте снова проспать.

      Значит, всё-таки заметила. Блин. Придётся искать Анну, если не хочу влипнуть по уши, но сначала надо выполнить одно обязательство, привилегию на которое я испросил у Лены при повторении нашей сегодняшней встречи на крыльце столовой.

***

      Кое-как, открыв ногой дверь, я, с подносом в руках пробрался внутрь. Не очень-то уважительно — входить в библиотеку задом наперёд — в конце концов, что ещё достойно в нашем мире наименования волшебных лесов, как не библиотеки? Место, где стройными рядами стоят видоизменённые чудесным образом, деревья, глядя на которые часами, люди испытывают визуальные и слуховые галлюцинации, заслуживает особого почитания. Увы, культ книг в этом мире не настолько всеобъемлющ.

 — Славя, ты тут? … — начал я с порога, ещё не успев поднять взгляд на фигуру, старающуюся слиться со стойкой приёма-выдачи книг.

 — Да-да? — донеслось из-за стойки.

    Подойдя ближе, я обнаружил её прячущейся за стопками книг — должно быть, ревизия.

 — Ты вот что, не кисни, у меня тут ужин для тебя, давай маленько пространство расчистим, а то и поставить некуда…

 — Я не буду, спасибо, тут дел невпроворот. Надо перебрать ещё несколько…

 — Ответ неверный, — уже не глядя на беспорядок, я водрузил на стол поднос с вечерним пайком — варёная картошка, какао и набор для конструирования бутерброда с маслом, — выбирать тебе, разумеется, но как по мне — приятнее получать питательные вещества так, чем через капельницу.

      Этим заявлением я, наконец, привлёк её внимание. На наполовину испуганный, наполовину вопросительный взгляд и попытки отодвинуть поднос ответом был понимающий кивок, мол, надо, родная.

 — Ты уж извини, что так вышло. Не стоило мне вас оставлять тет-а-тет, так что пожалуйста, не усугубляй мои душевные терзания ещё и голодовкой.

      Сдавшись, Славя кивнула и принялась неспешно распиливать котлету. Вилка и нож в её руках заметно дрожали.

 — Приятного аппетита.

 — А? Д-да, спасибо… — она отвечает мне тихо-тихо, едва преодолевая порог слышимости.

 — Ну чего ты? Из-за Анны так расстроилась?

      Славя лишь шмыгнула носом.

 — В жи… жизни ни с кем не ссорилась… — произносит она надломленным голосом. Амплуа «некогда на ерунду отвлекаться, работать надо» тут же развеялось.

 — Всё когда-то бывает впервые.

 — Я же только помочь ей хо… хотела…, а она…

 — А она не привыкла, что ей помогать могут. Самостоятельная…

      Славя всхлипнула.

 — Ну, чего ты? Подумаешь, на психа напоролась, люди разные бывают. Так что ж теперь от всяких неадекватов в бункере прятаться?

      Молчание вновь было мне ответом. Решил, называется, в психолога поиграть.

 — Слушай, хочешь я сюда Анну приведу…

 — Нет! — резко отрезала Славя, прерывая меня. Ясно слышалась паническая нотка. — Не надо…

 —…чтоб она прощенья попросила?

 — Не надо… — повторила она, — я её боюсь…

      До этого момента я метался от одной мысли к другой в поисках слов, способных хоть как-то сгладить ситуацию, но сейчас мне в голову пришла нужная идея.

 — Знаешь, не ты одна. Её в школе пугалом не за красивые глаза прозвали, — Я выдумывал на ходу. Сестра бы самодеятельность не одобрила, но в данной ситуации она была лишена права голоса, — даже хулиганы при встрече улицу переходят — боятся.

 — Почему? — Славя немного ожила, отвлёкшись от разглядывания гарнира.

 — Слухи разные ходят — я хмыкнул, — например, что Анна из неугодных котлеты делает, а потом кормит ими духов Хаоса в ближайший седьмой вторник месяца на празднике новолуния. Разумеется, пущены они были ею же, но никто об этом не знает.

 — Но так не бывает… нельзя же запугать целую школу! — запротестовала Славя.

 — Бери выше, — посоветовал я, — даже у меня от пересказа некоторых историй волосы на затылке шевелились.

 — А взрослые как же?

 — А что они сделают? На костре сестру уже не сожгут, а скорость, с которой расползаются такие вот страшилки просто бешеная, так что пресечь тоже не выйдет.

      Я посмотрел ей в глаза. Расширенные, не то от удивления, не то от страха, зрачки её голубых глазищ подсказывали, что надо подводить итог этого балагана, а заодно сделать полезную прививку на будущее…

 — Пойми вот какую штуку — Анна воздействует на умы людей и то, как она с ними управляется пугает даже меня. Однако, — я перехожу на доверительный шёпот, подманив собеседницу поближе, — она ни разу и пальцем никого не тронула, — вновь возвращаюсь в обычный режим вещания, отстранившись от её уха. — Бывает, что отвесит подзатыльник своему брату-акробату в воспитательных целях, но не более. Только т-с-с! — Улыбнувшись, я подмигнул ей. Наградой за старания мне стала робкая улыбка.

     Похоже, сказка оказалась достаточно правдоподобной для девочки, которой не повезло перейти дорогу одной съехавшей с катушек, офонаревшей от наглости личности с завышенным самомнением. Не представляю, на какой стадии эмбрионального развития я мог бы свернуть не туда и в итоге выродиться вот в это пугало. Ну почему мне попалась помесь Гингемы и…

 — Почему Анна такая злая? — Славя прервала мои размышления. Она снова говорила достаточно ровно и уверенно.

 — В смысле?

 — Ну, вот ты, например…

 — Я тоже не подарок, уверяю.

 — Ты? — Она удивилась, — Но, ты же хороший…

      В этот момент мне остро захотелось покидать всю посуду с подноса в окно.

 — Да ничуть.

 — Зачем же ты тогда… ну, почему ты тут, со мной?

 — Во-первых, потому что Хаос. А во-вторых, я не особо вникал в ситуацию. Это называется непредвзятость. Просто я знаю, что после сестры обычно даже монголам сжигать нечего, вот и стараюсь баланс поддерживать. И нет, мы с ней не всегда по разные стороны баррикад, как ты могла только что подумать.

      Славя отвела от меня взгляд.

 — И всё-таки ты добрее Анны, — возразила она.

— Слушай, может сменим тему?

 — Почему?

 — Вот смотри, ты знаешь нас два дня, меньше даже. Однако в результате ряда событий для тебя, да и ещё для многих мы уже «хороший и плохой близнецы». Как думаешь, сильно это сопоставимо с тем, кто мы на самом деле?

 — В какой-то мере, вам это действительно подходит. Напиши кто про наш лагерь книжку, вас именно так и охарактеризовали бы.

 — Но мы-то не в книге?

 — Да. Не в книге… — Она снова улыбнулась. Светло так. Можно даже сказать, солнечно. Других людей, способных таким вот незатейливым методом излучать добро я не знал ни раньше, до переноса сюда, ни тут, в лагере. В чём-то Анна относительно права — Славя будет аномалией даже в сумеречной зоне.

 — Ну вот, сама же понимаешь. Книжные законы действуют только в книгах. Тут всё работает по-другому. Я и Анна — не чёрное и белое. Мы это мы.

Позади задребезжало стекло. Кто-то усердно продолжал стучать в окно. Обернувшись, оказалось, что это была незабвенная Двачевская, которая, поняв, что привлекла внимание, стала жестами призывать выйти к ней. Могла бы и сама зайти, кроме неё и Анны двери минировать больше некому.

 — Я сейчас, — ответил я на немой вопрос блондинки и зашагал к двери.

 — Чего тебе, рыжая?

 — От очкастого слышу, дело есть, — отозвалась Алиса и замолчала, зыркнув мне за спину. Должно быть, Славяна тоже выглянула наружу.

 — Ну так и?

 — Баранки гни! — огрызнулась она, — пошли, чего встал? — она энергичным кивком указала куда-то в сторону.

 — Куда? — я продолжал стоять в дверях с невозмутимым выражением лица.

      Алисе вопрос пришёлся не по нраву. Она что-то прорычала себе под нос и вновь продемонстрировала мне кулак.

 — Склероз, да? Или струсил?

      До меня наконец, дошло, о чём идёт речь. Со всей этой суетой вокруг Слави я напрочь забыл о нашем споре. Теперь ясно, чего рыжая темнит — палиться при начальстве это ни разу не комильфо.

 — Склероз, — честно признался я, — пошли.

 — Вы куда? — вмешалась Славя.

 — Э… мда… — я замялся, — видишь ли, Славь, врать не стану, но тебе лучше этого не знать. Бывают такие загадки, ответы на которые порождают новые вопросы, а возможно, ещё и запускают необратимую цепь катастрофических исходов, ведущих к тепловой смерти Вселенной. Давай побережём Вселенную, хорошо?

 — Только постарайся не попасть в неприятности и… спасибо… за всё.

      Кивнув в ответ, я поспешил за Алисой, которая успела за то время, пока мы тут расшаркивались домахать до развилки.

 — Намиловались? — поддела она меня.

 — Ревнуешь?

 — Пошёл ты, очкарик.

 — Аналогично.

      Мы шли по площади, мимо злополучного памятника, в кустах перед которым Алиса с Анной оставили вчера одну из своих нелепых записок.

 — Ну ты, артист, с Анной мириться не надумал?

 — Пока она перед Славей не извинится и речи быть не может.

 — Дурила ты, — бросила Алиса.

 — Не понял?

 — Ты реально ждёшь, что она с Феоктистовой помирится?

 — Ну, я…

 — Ну-у, я-я, — передразнила меня она, — головка от голубя!

 — Я просто пытаюсь отучить её от привычки мешать остальных людей с говном.

 — И уравниваешь её с ними же.

 — Чего?

 — Вот же тупик. Ты вот, перед ней за сцену в столовке извинишься?

 — А с чего бы? Она же неправа.

      Алиса остановилась.

 — Развивай.

 — Блин. — я впал в ступор. Время вновь стало вязким, как сгущёнка, только вынутая из холодильника. Появилась возможность подумать, поставив мир на паузу. Анька наорала на Славю, как ей кажется, совершенно заслуженно. А потом сестру прилюдно отчитал я, примерно в той же форме. Тем самым, снизойдя до её уровня, а не подтягивая её на свой. Вот и выходит, что я ничем не лучше.

 — Э-эй! При чём тут блины? [*]

 — Эвфемизм. Не важно. Спасибо, Двачевская.

 — За что?

 — За взгляд на проблему под другим углом. Можно сказать, помогла осознать себя идиотом…

      Алиса на момент приобрела удивлённое выражение лица, но тут же вернула себе управление мимикой.

 — А. Обращайся.

 — Нет, серьёзно, я бы тебя сейчас расцеловал.

 — Только попробуй! Тоже мне, телячьи нежности… — она со всего размаха пнула сандалией гальку, неясно кем оставленную посреди дороги. Камень на полной скорости влетел в кусты, непременно окаймляющие дорожку с обеих сторон.

 — Эй, полегче! — из зарослей, шелестя ветками высунулась Ульянка, — вот на столько рядом пролетело!

 — А нефиг тут сидеть, подслушивать!

 — Я, может, тоже с вами в лес хочу…

 — И что ты там забыла?

 — А вы?

 — Улька, брысь! Будешь приставать — вожатой сдам!

 — А я ей расскажу, что вы в лесу целуетесь!

      Это заявление вогнало Алису в краску.

 — Да я… да ты… только попробуй!

      Я? Вот с ней? ЦЕЛУЮСЬ? Ну, Уля, жжёшь! 

 — Алис, давай мелкую с собой возьмём, жалко чтоль? — выдавил я из себя, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

      Тут Алиса взвилась уже на меня.

— Жалко у пчёлки. Присматривать ты за ней будешь?

      Мелкая же, почуяв за собой силу, начала канючить с удвоенным напором.

 — Ладно, ладно! Только не ори… связалась на свою голову…

 — Ур-р-ра! Пошли скорее целоваться!

 — Ну, счастлив? — обратилась она ко мне, когда довольная собой Улька попыталась с разбегу вновь запрыгнуть мне на шею.

      А что я? Я ничего не ответил. Хотел приключений — получил. Сбылась мечта идиота.

***

      Алиса отлучилась на поимку Ульянки, которая вновь удрала, пользуясь моментом. Похоже эта игра им надоест ещё нескоро. Мы же стояли, глядя друг на друга и молчали. Напряжение росло.

 — Так и будем молчать?

 — Нет.

 — Так что ж?

 — Ань, мы оба хороши.

 — Да что ты?

 — Боюсь, инцидент в столовой тождественен библиотечному. Извини меня за тупость. Хотел как лучше, а получилось…

 — Фиг с тобой, живи, — вздохнула Анна.

 — А ты ничего сказать не хочешь?

 — Ну… нет?

 — Опять за своё?

 — Шучу я. — она хихикнула. — Если тебе это так важно, завтра с блондинкой поговорю, тем паче, она и правда напрямую не виновата, что бесит.

 — Так-то лучше.

 — Но душевных мук я всё одно не испытываю.

 — А тебе их Ольга Дмитриевна завтра на линейке обеспечит. Если не придём — вышлет розыскной отряд с собакой по следу.

 — Блин.

 — Вот-вот.

     На этом темы для дальнейшего развития диалога иссякли. Мы стояли и смотрели на то, как суетится Союз рыжих.

 — Что-то темновато…

 — Ну так солнце село.

 — Чем теперь займёмся?

 — И ты ещё спрашиваешь?

      Мы улыбаемся друг другу, и киваем в подтверждение того, что думаем об одном и том же.

 — Девчонки, айда! Сегодня сидим у нас!