Хентай доки доки

̒̉ͨ͑҉̛̖̝̭͕͝с̵͕͚̖̟̞͔͇̞́̓ͥ̇̿̊ͮ͊ͥ̕͠н̛̘ͤ͗ӑ̹͍̺̞̳͕͗̋й͔̲̓̔ͫ̌̄͂ͩ̈̅́͘п̛͈̟̺̼̝̘̹̦̉̓̌ͨе̝̩̜̗̉̅ͭ̕͟р͓̉̊͝а̖̻͖̝̎̿̒ͥ]
 Сказать по правде, выстрел был неожиданным, примерно как гром среди ясного неба. Лёд всегда меня защищал, даже от смертельных ран, но пуля попала прямо в сердце… Инстинкт самосохранения никуда не девается, я же человек, а не бездушная машина. Как только пришло понимание происходящего, так сразу и накрыло. Была и боль, и ужас, и осознание того что всё, вот он, пизде…, то есть, конец. Конец моего бренного существования, которое только сегодня можно было бы назвать — Жизнь. Никогда больше не вздохнуть полной грудью, не увидеть солнца, никогда не почувствовать вкуса, запаха, тепла. И, что самое жуткое, никогда не увидеть дорогих людей. Особенно Леночку. Черт! Не собираюсь так просто подыхать! Скоты!..

 Раньше в памяти не откладывалось, что именно творил освобождённый от контроля сознания лёд. Когда тело получало критические повреждения, он просто вырывался наружу, устраивая локальный конец света. В день, когда я по собственной дурости чуть не утонул, то просто очнулся на берегу заледеневшей реки. Сейчас же всё было немножко… нет, даже совершенно иначе. Сначала накатила пустота, на душе стало очень спокойно. Ничего. Совсем. Только остатки мыслей растворялись в ничто. Даже не темнота — забвение. Все эти религиозные учителя могут сколько угодно болтать про рай и ад, рассказывать всему миру древние еврейские сказки, придуманные, чтобы управлять чернью, но смерть — это пустота. Когда человек умирает, происходит то же, что было до его рождения — его просто не становится, нет, и всё тут. Так я искренне полагал до сегодняшнего дня…

 В какой-то миг пустота исчезла! Каламбур, да? Ничто — исчезло! Или, вернее, окончательно трансформировавшийся разум, наконец, смог разглядеть, ЧТО его окружает. Вокруг меня появилось всё. То есть, не так — АБСОЛЮТНО ВСЁ! Всё, что было, всё, что есть, всё, что будет. Бесконечность самой разной информации: чувства, знания, сила, огромное многообразие существующего и несуществующего. Материя, энергия, мысли. Грани между реальным нереальным стирались. Словами это не передать. Ты перестаёшь существовать, но, одновременно, становишься чем-то бОльшим, чем банальное физическое тело (которое, кстати, даже не чувствуешь там). Совсем как тогда на пляже (может, это связано с тем, что и в тот раз наступила, фактически, клиническая смерть?), состояние длилось… может, миг, а может — бесконечность, и за это время мир успел умереть, родился заново в тысячи вариациях и стать таким же, каким и был. А может, это всё было бредом умирающей нервной системы?

 Я вернулся. Просто осознал себя снова куском плоти. Обидненько, знаете ли. Боли не было. Не было и эмоций, только хладнокровный, кристально чистый, работающий, как суперкомпьютер, разум и… Сила. Переполняющая меня древняя мощь, источником которой являлся Абсолют. Мозг хоть и пострадал от неисчислимых терабайт проехавшейся по нему железнодорожным составом информации, но кое-что запасливо ухватил с собой. Пусть и жалкая, ничтожная часть, пусть она лишь песчинка на пляже бесконечного океана звезд — даже этой крупицы, достаточно чтобы стереть в порошок наш мир. Дыхание самой Вечности. Вместе с моим внутренним холодом, получился ужасающий симбиоз!

 Первым делом я прикончил того, кто стоял надо мной с пистолетом и собирался выстрелить. Даже как-то буднично, словно муху прихлопнул. Не из мести, просто не хочу получить ещё одну пулю, на этот раз в лоб, да и количество врагов ограничу. Достаточно было просто коснуться его ноги и выпустить крупицу той силы, которая циркулировала по организму. Теперь организм чувствовал её как никогда. Она изменяла тело, восстанавливала раны, поддерживала существование тогда, когда не билось даже сердце. Оно и сейчас не бьётся, вместо него работает неисчерпаемый поток энергии, заменяя нормальный метаболизм.

 Крики. Не могу ничего разобрать в этой какофонии, ни хрена! И это профессионалы? Что за идиотская ругань? Так. Не хочу, чтобы меня ещё раз подстрелили. Кожа покрывается тонким слоем льда, плотного, пересыщенного силой настолько же противоестественной, насколько ненормален я сам. Непробиваемая, но гибкая броня, текучая, как вода, легкая, как воздух, и прочная, куда прочнее алмаза. Ледяная корона снова сжимает голову (но в этот раз сидит привычно, даже не давит), и появляется это жуткое зрение… Мир просто стал синим, однотонным, и уже в нём, туда-сюда, маячили разноцветные люди. Контуры тел врагов неравномерно светились разными цветами от зеленого до желтого и ярко-красного. Замечательно, я теперь живой тепловизор. Надеюсь, они не станут стрелять, после такого-то? Не идиоты же, в конце концо…

 Ударивший по мне залп из штурмовых винтовок прошелся по коже легкими массирующими тычками. А нет — идиоты. Прозрачная корка гасила убойную силу снарядов практически в ноль, а ведь даже в бронежилете человек вполне может умереть от боли или гематомы. Ха. Всё настолько глупо, настолько странно, что было бы даже смешно, не будь я теперь уязвим как никогда…

 Ещё неделю назад, в таком состоянии, я вырезал бы всех напавших солдат, не особо считаясь с моралью (смертельный выстрел как-то не настраивает, блядь, на дружеский лад!). И имел бы на это полное право! Разве нет? Насрать, что они люди и у каждого своя точка зрения. Они спустили курок, автоматически переводя простой конфликт в смертельное столкновение. Сколько книг читал про осознание ценности жизни, про моральные терзания тех, кому приходилось её отнимать… Одно из двух: либо у меня не всё нормально с головой, либо все эти истории — такая же ложь. Ценить жизнь можно, даже нужно, но далеко не каждую. Например, если бросить на одну чашу весов меня, а на другую — вот этот вот сброд… А, ладно, к черту всё! Сейчас стоит просто показать им, насколько льду начхать на любое оружие. Жалко, сразу не сдержался, надо было и первого пощадить. Что бы он мне сделал? Пистолет?! Не смешите. Ага, задним умом все крепки. Шоу начинается, дамы и господа, занимайте места в зрительном зале!

***

 Демонстрация вышла знатная. Может, я даже перегнул палку. Итог столкновения был более чем предсказуем. В глазах солдат — ненависть, вперемешку со страхом. Ненависти больше. Вы совсем оборзели, да? Мало было?! Ок. Знаю. Прикончу того, кто выстрелил исподтишка, первым пролив кровь, и плевать, что невезучий снайпер — лишь инструмент. Пусть думают головой в следующий раз. Они говорили про какую-то Нахи, отдавшую приказ на моё устранение.

 Что ж, одна цель уже определена, на этом маленьком земном шарике нам двоим теперь будет тесно. Однако так просто к подобной личности не подобраться, но… эх, всему своё время. Это будет как дрессировка кошки струей из пульверизатора. Пусть животное знает, что кусать меня нельзя! Один раз их предупредили, и теперь я действительно убью любого из этих солдат, стоит ему наставить на меня ствол. Не из мстительной жестокости. Просто чтобы знали — Док своим словам хозяин. Урок усвоен?

 Видимо, да. У-умницы. Скрипят зубами, шипят, плюются, но стрелять больше не пробуют. Итак, я потребовал жизнь снайпера в качестве моральной компенсации. Думай, Виолетта Церновна, это и правда небольшая цена за перемирие. Два бойца вместо десятков жизней. От меня никто не скроется, с каждым срывом лёд пропитывает тело всё больше, слушается всё лучше. Пока они с тем мужиком обсуждают дальнейшие действия, солдаты рассасываются среди деревьев. Наивные! В термальном зрении вас будет видно как на ладони.

 Цирк. Удивительно, как весь лагерь на уши не подняли, а если бы сюда детишки забрели, то что? Их тоже устранить?! Ладно, бегите. Ваш главный всё равно здесь. Мне же меньше руки марать при оказии. Н-ненавижу. Испортить такой день! Надеюсь, это будет первое и последнее нападение на мою персону. Во всяком случае, приложу все усилия. Бессмысленность любых атак уже продемонстрирована. Взрывчатка, огонь, пули… Всё равно. О бое напоминает только потрепанная пулями майка. Новая почти, и не зашить столько дырок. Ух, вот не суки, а?! Суки! В следующий раз надо будет покрыть льдом ещё и одежду (надеюсь, этот случай будет нескоро или его не будет вообще!).

 — Я не пойду на это! — Тот, кого доктор называла Кэп, орал так, что с деревьев листья слетали. Он размахивал руками, брызгал слюной и бешено матерился, как последний маргинал. — Своего собственного бойца, молодую девушку, отдать ёбаному монстру?! Издеваешься?!

 — За языком, следи, ссыкло подтишочное. Вышел бы и выстрелил первым, лицом к лицу, тогда только тебя бы и прибил. С-солдат удачи хр-ренов, — спокойно сказал я, выбрав паузу между воплями спорящих агентов спецслужб. Гнева всё ещё не было, только хладнокровный расчёт, но зубки показывать надо. Мне придется убить этого снайпера. Просто чтобы показать серьезность намерений. Они. Должны. Оставить. Меня. В покое! Иначе спокойная жизнь превратится в кошмар. Вдруг попробуют достать меня через Лену? Запросто. Вот. Вот она, опасность привязываться к кому-то! Не утешает даже то, что после того, как они ей навредят, я устрою всем локальный ледниковый период. Могу-у. Теперь могу, дыхание вечности успело показать мне, как. Кэп тем временем положил руку на кобуру. Шутит? — Ну, давай, чучело в камуфляже, возьми меня на мушку. Заодно убедишься в том, что в отличие от вас, трусов, я своё слово держу. Ты даже успеешь нажать на курок, перед тем как стать ледяной скульптурой, наверное, успеешь.

 — Нет, стой. Не вздумай. — Виола осадила горячую голову и тем самым уменьшила мне геморроя. Вот бы всё просто закончилось, а ещё лучше, чтобы этот конфликт даже не начинался. Хочу обнимать Лену, любоваться с ней закатом на море, попивая холодную колу, а не вот это вот всё. — А ты, Док, слушай внимательно. Мы с девочками не знали о засаде. Правда. Это недоразумение, и я решу его в ближайшее время. Это ни в коем случае не оправдание произошедшего! Просто озвучивание факта. Я верну твоё доверие, как бы дорого это не обошлось.

 — Мне без разницы, знали вы или нет. — А хорош-шо я играю роль «злодея», ничего не скажешь. Может, замутить типичный монолог с пафосом и самолюбием? Не-е, нафиг. — Просто хочу, чтобы даже последняя шестеренка, нацепившая на свою жопу камуфляж, понимала одно: приказ, не приказ — я убью любого, кто поднимет на меня руку, а того, кто поднимет руку на дорогих мне людей, — ну, сама понимаешь. Очень легко причинить человеку адскую боль, когда понимаешь, где и как проходят нервные пучки. Знаешь, не можешь не знать. Отдайте мне вашего снайпера — и мы в расчете. Жизнь за жизнь. Так будет справедливо.

 — Но ты не умер! — Вояка обличительно ткнул в мою сторону пальцем, как будто я ещё и виноват! Вот контрацептив недоделанный! — И одного из моих ребят уже убил!

 — Никто не мешает ей тоже… не умереть, — монотонно парирую, сам себе кажусь идиотом… Ладно, а если по словам? — Жизнь — того — кто мне навредил — моя. И это не обсуждается. Забудьте о позиции силы, тут она далеко не на вашей стороне. А тот солдат целился мне в голову, когда её ещё не покрыла защита. Не обольщайся, даже тогда меня не достать.

 — Он прав, логия нарушает все законы физики, её и теоретически невозможно убить. Считай, перед тобой второй образец Неуязвимой Рептилии, — обозвала меня гетерохромная красавица каким-то незнакомым словом. Обе её спутницы так и стояли рядом с доктором Коллайдер. Смешно. Мужики вояки смазали лыжи, а они тут, как ни в чем не бывало. Стоят, ветер развевает черные волосы. Кто-нибудь, сделайте им прививку от пафоса! — Хорошо. Будь по-твоему, Док. Но ты же сам понимаешь, она просто исполняла приказ. Агент секретной службы — это не работа в продуктовом ларьке, захотел — продал пиво школьнику, захотел — не продал. Нет? Пощади девочку, проси любые ресурсы, и ты их получишь. Лю-бы-е.

 — Нет. — Стоило большого труда удержаться потребовать заменить бедолагу стрелка на эту самую Нахи. Пусть наивно думают, что я просто кровожадный и мстительный идиот, пока не станет слишком поздно. Снайпер лишь оружие, верно сказано. Понимаю. Но мне нужно её прикончить. После этого в глазах Организации я буду подобен собаке, которая кусает бьющую её палку, а не руку, которая эту палку, собственно, держит. Это заблуждение будет им дорогого стоить…

 — Ви! Ты правда собираешься это сделать?! — Мужик сдулся, будто из него разом выпустили весь воздух. А затем резко вздохнул, и во всю глотку прокричал в рацию: — БЕГИ, СОНЯ!

 — Ей не скрыться, — тихо сказал я, собирая вокруг энергию. Сила пульсировала внутри, нарастая внутри подобно лавине, всё больше и больше, с каждым ударом сердца. Сейчас я контролирую её, и даже почти не гроблю свой организм перегрузкой. Расту, однако. Так-с, посмотрим. Лес, лес… Лес. О, а вот и наша беглянка. — Вижу.

 Способность чувствовать тепло — просто нечто. Снайпер умело маскировалась среди листвы, довольно шустро покидая несостоявшееся поле боя, но её это не спасло. Лёд слушался даже слишком хорошо. Настораживает этот прирост контроля силы. Он очень вовремя, но так ли просто всё с тем пространством? Не думаю. Лёд. Форма, природа, сама суть этой невероятной мощи (ранее совершенно не управляемой) стала теперь практически полностью подвластна воле. Так что, можно сказать, её выстрел сыграл мне на руку. Желание жить, желание увидеть любимые, чуть грустные зеленые глаза, боль — всё это вылилось в чудовищную эволюцию аномалии (так они вроде меня называли?). Раз — и ледяной вихрь окутывает тело. Два — и под ногами появляется обманчиво тонкий покров изо льда. Три — и он с чудовищной скоростью несется вперед, огибая деревья и промораживая кусты. В воздухе стоит хруст замерзающей материи, а сам он становится сухим. Ну да, логично, надо же откуда-то браться воде.

 У девочки не было шансов. Сверкающая на солнце ледяная тюрьма преградила путь к отступлению. Вокруг снайперши выросла стена из чистейшей замороженной воды. Пара выстрелов из пистолета не оставили на превосходной поверхности ни следа (а винтовку она бросила почти сразу — слишком тяжелая). Вмятины от пуль восстанавливались на глазах. Просто часть стены растекалась, заполняя прореху, и тут же замерзала вновь.

 — Кэп, нет! Я сказала «нет»! Ольга! — Виола дала отмашку, и боевой носитель уложила капитана отряда лицом в пол раньше, чем мужик успел хотя бы вякнуть. Однако, держать его её приходилось с трудом, вояка явно не слабак. Жалко только, что тварь предательская. — Док, ещё раз прошу тебя. Не убивай её.

 — Она выстрелила мне в сердце, Виолетта Церновна. В буквальном смысле! — Мой ответ сопровождался паром изо рта. Воздух вокруг холодел… Хрупкая девочка в камуфляже прижалась спиной к непрошибаемой стене, наставила на меня пистолет. Всё. Это финиш. Я же предупреждал, рация в тот момент стопудово работала. — БРОСЬ!

 Сам не ожидал такого повелительного тона. Короткое слово-приказ сопровождалось нехилым выбросом внутренней силы, от которой и так перенервничавшая девочка окончательно сдалась. Пистолет упал из разжавшихся пальцев, прямо на покрытую инеем траву. Она плакала, как простая девчонка. Виола и все остальные только смотрели, не делая попыток мне помешать. Я ведь действительно её сейчас прикончу. Просто обязан! Пожалуйста, остановите меня! Вон, Кэпа хотя бы отпустите. Чёрт! И ведь сам себя загнал в угол, а теперь вдруг про жалость вспомнил. Убить!

 — Что ты чувствовала, стреляя меня? — спросил я врага, склонившись ближе. Лёд вырывался наружу, бился внутри подобно зверю в клетке, просовывая между прутьев когтистые лапы, он просто умолял порвать её на клочки, сделать статуей, воплощением моей мести, предупреждением для других. Она невысокая, длинные русые волосы, стройное и крепкое тело, зеленые глаза… Красавица, одним словом, хоть и уступает Лене по всем параметрам. Даже жалко, что всё так получилось. Прости, девочка.

 — Что чувствовала? Отдачу! — выплюнула воительница, взяв себя в руки и доставая из кармана гранату. Чека с тихим металлическим звоном упала на заледеневшую землю. Улыбка стрелка, решившего дорого продать свою жизнь. Ха. Не прокатит. Импульс силы превращает смертельную взрывчатку в безобидный кусок ледышки.

 — Вот так, Соня. — Улыбка появилась сама собой. Страшная, наверное, вон, даже Виола отпрянула. Пропадает во мне артист, ой, пропадает. Надо было поступать на театральный факультет, а не в медицинскую академию. Что я творю, а? — Жизнь за жизнь, твоя — отныне принадлежит мне.

 «Отныне?! Я сказал — отныне?! Фу! Но надо, надо и дальше покосить под дурачка, а вдруг выгорит?»

 Между деревьями снова маячат призраки волков. Летний лес шагнул в глубокую зиму, будто так и надо. Живущий внутри лёд перекраивает мир вокруг под себя, не особо считаясь с такой мелочью, как климат или время года. Слишком я увлёкся, раз даже воющие блохастики опять мерещатся. Кэп что-то там орёт про ненормальных докторов. Ольга отвернулась и тяжело вздохнула. Полуяпонка вцепилась в меч так, что у той побелели не только костяшки пальцев, а почти весь кулак.

 — Не вздумай, Яма. — Доктор Коллайдер остановила мечницу, уже наверняка собиравшуюся снести мне голову. Бесполезно, девочки, я же уже доказал вам это! — Он логия. Величайшее воплощение аномалии. С обычным оружием мы просто ничего ему не сделаем.

 — Верно. А вы умны, коллега. Были бы ещё умнее, не стали бы доверять всем подряд. — Материя слушалась как родные руки. Землю уже не видно, под ногами сплошной ковёр чистого льда, через который видно каждую травинку. Он окутал снайпера, примораживая к земле. Девчачьи слёзы. Ненавижу! Причём не только её. Себя тоже. Соня стала разменной монетой в руках Организации, сыграет роль и для моего плана. Руки и ноги скованы так, что ей ничего не остается, кроме как кричать. — Плачешь?! А когда спускала курок, пролила хотя бы слезинку?! Вряд ли. А теперь… уж извини меня. Будет почти не больно.

***

 Виола просто смотрела, и ничего не могла поделать. Ситуация напоминала бред сумасшедшего, она сама до сих пор не верила в происходящее, в то, что Кэп её предал, и логию, и эту… казнь! По другому и не назовешь. Док собирался убить напавшего на него солдата. Соня. Бедная девочка, которая виновата лишь в том, что выполняла приказ. Нахи, сука, дорого поплатится за этот выверт! Доктору надо лишь добраться до терминала связи — и пиздец! Всем! Солдатов — в кутузку, Кэпа — на пенсию, а наглую овцу из кабинета главы — прямо в газовую камеру! Церновну просто раздирали противоречия. Она искренне восхищалась Доком, понимала его мотивы, понимала, что происходящее, скорее всего, вынужденная акция устрашения (надо сказать, весьма действенная!!!), но ненавидела за то, что он собирался сейчас сделать.

 — Умоляю! Всё что хочешь! — Виола прокричала, надрывая горло. Носитель самой могущественной на планете аномалии уже занёс руку для добивающего удара. На его пальцах выросли прозрачные когти, крепкие даже на вид, будто Док нацепил ледяную перчатку. Вот только они стопроцентно не декоративные! Голову носителя окутала дымка, из которой вновь проросла кристальная корона. Красиво. Смертельно красиво… — Прошу, пощади девочку! Деньги! Предметы! Хочешь машину?! Дом на Гавайских островах, а? Да хоть небоскрёб, только не убивай её! Дороги назад больше не будет!

 — Знаю. Её уже давно и нет. Отнимать чью-то жизнь, чтобы обезопасить свою, мне не ново, вы наверняка и до этого докопались, — Док ответил совершенно спокойным голосом, будто не человека собирается убить, а выбирал помидоры за прилавком. — Но, как я и говорил, жизнь её — теперь моя. И умирать она будет долго. Долго и мучительно. Первой почувствует настоящую мою силу. Смотри, коллега!

 То, что случилось на окраине лагеря, будет сниться в кошмарах и доктору Коллайдер, и Кэпу, и даже Яме с Ольгой. Бесстрашные девушки, способные в одиночку заменить боевой отряд спецназа, почувствовали, как по спине ползет противный холодок липкого ужаса, а сердце трепещет в груди. Холод окутывал всё, на много метров вокруг, заставляя содрогаться от соседства с чем-то настолько могущественным. Это как стоять рядом с ядерным реактором. Док озарился ярким синим светом, перебивающим даже лучи солнца.

 Лёд сковывающий Соню, закипел (!)… меняя форму. Виола хоть и находилась на грани нервного срыва, сделала очередную галочку в копилку знаний. Вода оставалась замерзшей, но меняла плотность как угодно. Она превращалась в цепи… Ледяные цепи облепили снайпера, не давая девушке шелохнуться. Она могла только кричать, пока и рот не оказался запечатан слоем прозрачной материи. Выброс! Ветер засвистел, будто они не на равнине, а на заснеженном пике гор. Датчик аномалий верещал как ненормальный, а лед Дока засверкал тысячей огоньков. Сначала их было немного. Один, два, три, десять, сотня! Искорки появлялись на стене тюрьмы, на цепях, на руках самого носителя. Прозрачные кристаллы очень хорошо проводили свет, и выглядело это зрелище просто великолепно, если бы не служило оружием палача. Стоп, а оружием ли…

 — Ты — принадлежишь мне! — Цепи взорвались! Исчезая легким паром так, словно их и не было. Только сейчас, Виола и остальные смогли вздохнуть полной грудью теплый прибрежный воздух. Соня лежала на земле. Живая! А на шее у девушки появилась цепочка. Изящная, словно созданная искуснейшим ювелиром в мире. Прозрачный кулон в форме цветка кувшинки, на тонком кристальном шнурке. — Эта штука будет на твоей шее до конца жизни! Ослушаешься — и она тебя просто заморозит. Мгновенно и насмерть. Её не снять, для этого придется найти кого-то сильнее меня.

 — Тварь! — Уверенность противника очень больно била по самолюбию воительницы. Девушка поднялась на ноги, со злостью глядя на пленившего её врага. Ноги и руки снова слушались её, и просто так терпеть издевательства бойкая засранка не собиралась.

 — Остынь. — Док даже не шелохнулся, получив удар тренированной ногой прямо по лицу. Ему даже понравилась такая прыть. — Сделка была честной. Виолетта Церновна, теперь мы друг к другу без претензий, так?

 — Ты собираешься…

 — Да, это что-то вроде детонируемой бомбы, — не моргнув и глазом, ответил окутанный паром человек. Лёд рассеивался, подчиняясь своему господину. Корона медленно таяла, не оставляя лишней воды на коже, а гетерохромная ученая окончательно уверилась в одном: его сила — это что угодно, но только не холод. Носитель аномалии, тем временем, приказал (!) вконец обескураженной Соне: — Завтра придешь ко мне в кабинет, и не дай бог ослушаешься, я же сказал — будешь умирать долго и мучительно, до конца своих дней отрабатывая сегодняшний расчёт. Работу тебе найдем. О, придумал! Будешь санитаркой, я тебя даже оформлю, смогу. Соцпакет, белая зарплата, ровно по МРОТу, как они обычно получают. Искупишь грехи благородным трудом.

 — Рабство, — тихо прошептала Ямада. — Это же натуральное рабство в двадцать первом веке!

 — Ага, а стрелять в людей прямо пиздец как толерантно, ничего не скажешь, — огрызнулся здоровяк, отряхивая с себя несуществующую пыль. Он всем своим видом показывал, насколько ему пофиг. — И вообще, а ну -ка быстро извинилась перед всеми санитарками страны! Они для людей больше делают, чем вы тут со своими клоунадами. Меч! Господи! А у второй что припрятано, посох? Лук?!

 — Считаешь себя человеком? Монстр! — выплюнул Кэп, с ненавистью глядя на спокойного как удав доктора.

 — О, пошли моральные упрёки. А-баж-жаю, –усмехнулся тот фирменной улыбкой «я Homo sapiens, а ты биомусор». — Чья бы корова мычала, солдатик. Что ТЫ знаешь о человечности? Я могу стереть в порошок небольшую страну, и никто мне не помешает, просто не сможет остановить. Я могу жить, как настоящий тиран, забирая всё, что хочу, но не делаю этого. Просто потому, что в этом не вижу необходимости. Меня просто устраивает спокойная, размеренная жизнь, но если вдруг окажется, что из-за вас, скотов, моим тихим денькам пришел конец, то мало никому не покажется. Понятно? Вот и славно. Я всё сказал, девочки. Не беспокойте меня больше, всё равно максимум, чего добьетесь, это одежду испортите, просто, и оружие, и что бы вы не придумали… бессильно против МЕНЯ. Пошли ВОН!

*Док. Крыша корпуса. Десять минут спустя*

 — Бляяяяяяяяяяяяя! Дыши, Док, дыши. Вот так. Вдох-выдох, вдох-выдох, — успокаивал я сам себя, бесцельно наворачивая круги между труб вентиляции. Крыша. Самая высокая часть корпуса, и самая грязная, но есть и плюсы, сюда никто не ходит. — Тебя всего лишь попытались убить, подумаешь, первый раз что ли?

 Больше всего хотелось запрокинуть голову к безоблачному небу и заорать во всю глотку. Причем заорать нецензурно и от всей души. Аааааааа! Испортить такой день! А я?! Тоже хорош. Устроил, сука, цирк. С этим боем, бронёй, сраным, ёб его душу мать, ожерельем. Какой, нафиг, поводок? Какая детонирующая бомба? Нашли мага! Это просто безделушка. Неразрушимая, даже не холодная, безделушка. Вот только хрен они её снимут, разве что только вместе с головой своего снайпера. А что я там нёс? Позор! Убейте меня! Ах да, не сможете.

 На девочку я зла не держал. Ну выстрелила, да. Вот только мазать тонким слоем на асфальт надо не пешку, а того, кто её двигает. Ветерок сегодня приятный… Палец спокойно пролезает в дырку на майке. Не верится, что я цел. Абсолютно цел! Ни царапины. Впрочем, как и всегда после выброса. Лёд восстанавливает даже волосы. Даже на ногах…

 Подхожу к краю здания, сажусь на бетонную поверхность, свешиваю вниз ноги. Если даже и упаду, пострадает разве что только… асфальт. Думать! Думать! Думать! Давайте, мозги. Помогите телу очередной раз выбраться из передряги. Они не оставят меня в покое, а завтра ещё с этой Соней разбираться. Просто так не отмахнёшься. Вышел на сцену — играй роль до конца. До самого занавеса. Лена. Мы встретились в очень странный период моей жизни. Надо было прогнать девочку ещё утром, чтобы ей ничего не угрожало. Теперь же будет сложно. Очень сложно. Она простой человек (ну, не считая многогранного характера, прекрасных зеленых глаз, чарующего голоса и мягких волос). Её можно пленить, ранить, или ещё чего похуже. Вот тогда всё. Руки мои будут по локоть в крови.

 Леночка. Солнышко. Теплый лучик в этом холодном мире. Думать только о ней. Фух. Отпустило. Стоило только представить образ любимой девушки, как волнение немного улеглось. Любимая, как же нам быть, а? Сегодняшнее утро стало самым прекрасным в моей жизни. Отказаться от этой ненормальной соблазнительницы теперь просто не получится. Она как наркотик — подсаживаешься раз и навсегда. Блин.

 По лагерю снуют толпы людей. Отдыхающие, приезжие… особенно людно у главных ворот. Вот бы ещё на место каждого уезжающего гражданина не прибывало по два новых! Айсберг таял всё быстрее, обрушиваясь вниз огромными кусками. Происходящее напоминало дешевый сериал, или нет, по спецэффектам — даже дорогой сериал, с хорошим сюжетом и графикой. Будто Netflix снимают. Хотя тогда на меня напали бы хоть один негр, лесбуха и трансгендер. Куда. Катится. Этот. Мир!

 Ещё вчера всё было нормально (относительно нормально). Итак, за мной ведется охота. Причем без всяких там «руки вверх, вы имеете право хранить молчание» и прочее, и далее. Нет. Пуля! Сразу! Без разговоров. Пидары? Пидары. Убить мало! А если бы Лена пошла со мной?! Если бы… она… пострадала? В душе появилась пустота. Это чувство — оно ужасно. Ненависть, густо замешанная на страхе.

 Я освоил немалую часть своих сил. Лёд больше не цепная собака. Он мои руки, мои ноги, мои глаза. Черт подери, я же контролировал его природу настолько, что менял даже физические свойства! Ожерелье неразрушимо. Сломать его могу только я. Странное пространство чуть не угробило бедную голову, но очень щедро заплатило за причиненные неудобства. В мыслях всплывают образы знаний, которых ни один человек определенно не видел! Например. Перед глазами на миг появились драконы, самые разные! Огнедышащие, ледяные, черные, белые, бескрылые. Сотни видов и форм чешуйчатых тварей. Пейзажи, которые не выдумает ни один фантаст. Чего стоит только пустынный мир, населенный огромными песчаными червями Шаи-Хулуд. Или планета, полностью покрытая водой, но, тем не менее, населенная разумными формами жизни. Тысячи миров. И каждый отдал мне по кусочку.

 Но самым странным видением, мимолетным образом, был… Я! Только не я. Точнее я, но другой. Запутался! У отражений были точь-в-точь мои лица, но сами они… Ужас. Один их был с крыльями за спиной, представляете?! Огромные, сверкающие, будто собранные из драгоценных камней, крылья! А у другого на руках и спине ползали черная и белая змеи. Рисунок, но такой реалистичный! Фу! Был ещё и третий, и четвертый, и стопятьсотый! Миг — и будто бесконечные воплощения несчастного Дока пронеслись перед глазами, как живые. А может, это просто бред?! Умирающий мозг даёт такой глюк, перед самовосстановлением. Всё может быть. Особенно поразил образ высокой женщины, с моими чертами лица. Кошмааааар!

 — Почему я не в игре, или в фильме, или в книге? — тихо ворчу, говоря сам с собой. Там всегда появляется добрый бородатый волшебник с невероятным артефактом для героя, мудрый тибетский монах, способный помочь советом, или, на худой конец, НПС с квестом, где ПОНЯТНО, что делать дальше. — Свинство.

 Последние слова я сказал вслух, наблюдая, как под окнами корпуса крадутся три девочки. Старая компания — Ульяна, Алиса и Хмуро. Непоседы идеально воспользовались суматохой, с таким изяществом, будто их всех породила сама мать-Анархия. Алиса шмыгнула в опустевший ларёк (продавец схватил кассу, и съеба… то есть, эвакуировался на первом же автобусе). Двачевская стащила пачку сигарет, нет, если приглядеться, то даже три пачки. Всё это время мелкота охраняла главаря банды. Хмуро следила за одной половиной периметра, а рыжий бесёнок, по чистому недоразумению родившийся человеческой девочкой (без хвоста и рожек), за второй. Старшая вышла из магазина, затем что-то пробурчала под нос и бросила внутрь несколько купюр. Робин Гуд в джинсах, блин, и с сиськами.

 — Вот бы кто, и правда, подсказал мне, что делать дальше, — выдохнул я в голубое бездонное небо, щурясь от стоящего в зените летнего солнца и не особо-то и надеясь на ответ.

 — Спуститься и поговорить с Виолой! Она твой друг! — раздался сзади знакомый женский голос (весьма сердитый). Ответ пришел так неожиданно, что я чуть сразу и не «спустился», прямо с края крыши. Блин, а нервишки-то пошаливают! Пусть снаружи Док и ледяная скала, любой ценой сохраняющая хладнокровие, но эта маска дорого обходится. Однажды могу и сорваться, вот тогда всем пиздец!

 — Ю-ля! Ты с ума сошла? Напугала до чертиков. — Нека. Непосредственный ушастик, как всегда, в своём привычном, потрепанном, но чистом платье. Ловлю себя на мысли, что насторожился. А вдруг она тоже с этими ушлёпками? Вдруг встреча у ночного ручья была не случайной, а кошкодевочка не чудо природы, а вполне себе искусственно выведенный терминатор с шерстяным хвостом? Вышеупомянутый пушистый индикатор, торчал трубой со вставшей дыбом шерсткой. — И что значит — «поговори с Виолой»?! Они в меня стреляли, подруга. Среди друзей так не принято.