Королевская ночь (часть 5)
Он не знал, откуда у костра взялись ещё две девушки в странных нарядах.
— А это кто такие? — недоумевал Семён.
— Не бойся, — произнесла Славя, — это мои подруженьки!
В одной из девушек он узнал давешнюю незнакомку из лагеря. Её капюшон с большими круглыми блямбами сейчас был низко надвинут на глаза и больше напоминал морду совы, чем лягушки.
На второй было короткое рваное платьице и бинт на ноге. И, что это... кошачьи уши? А сзади... хвост???
«Живая нека!» — ахнул он.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Обе девушки также отплясывали простенькие па, только в их движениях было куда больше грации, чем у него. Каждый звук, каждый шаг доставлял им наслаждение.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
— подпевали они незатейливый рефрен.
Отметив, что все остальные девушки с распущенными волосами, они расплели свои короткие косички, а хвостатая девочка ещё и размотала бинт, каковой был ей совершенно не нужен, поскольку на ноге не было и намёка на рану.
Эй, на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй,на-на!
Славя не отставала от них, очаровывая Семёна своим зажигательным танцем. Если «подружки» брали какой-то природной, телесной привлекательностью, то у Слави был самый настоящий, красивый танец. Семён подпевал:
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Кошкодевочка часто подпрыгивала в пляске. Вторая девушка больше изгибалась и вертелась. Она откинула капюшон, открыв довольное милое личико с короткой стрижкой.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Славя отложила бубен, взяла Семёна за руку и подвела к костру. Тот уже сильно выгорел и уменьшился, представляя собой кочку по сравнению с первоначальной горой.
— Прыгаем! — скомандовала она.
С визгом они перемахнули через огонь.Две другие девушки последовали их примеру. Семён не успел испугаться, как Славя уже тянула его на новый заход. Они разбежались и снова перепрыгнули костёр, вроде бы ничего не опалив. И так несколько раз подряд. И всё это под музыку невидимой свирели и одобрительные оханья «кумушек» за кругом.
Напрыгавшись, все четверо дружноповалились рядом на землю, громко смеясь. Так и лежали, переводя дух.
Первой поднялась Славя:
— Надо подложить дров в костёр, — и отправилась к куче с припасами.
Она говорила и двигалась как обычно, но её глаза были заволочены негой экстаза.
Девушка в странной толстовке понимающе кивнула и поспешила за ней.
Последними встали Семён и кошкодевочка. Пользуясь моментом, он разглядывал её вблизи.
«Действительно, хвост. И уши настоящие.Обалдеть!»
Они взяли сухую траву и дрова в охапку и доложили их в костёр. Ненадолго потемнело, но уже в следующее мгновенье костёр разгорелся с новой силой.
Семён посмотрел на девушку с короткой стрижкой, которая шевелила палкой дрова в костре с видом разбирающегося в этом деле человека.
— Как тебя зовут?
— Сова, — спокойно ответила загадочная девушка.
«Не хочет говорить? Или её так и зовут?»
— А тебя? — он посмотрел на кошкодевочку.
— Ювао, — или сказала, или мяукнула хвостатая.
Вот и весь ответ.
— Семён, чего пристал к девочкам? — с улыбкой пожурила его Славя. — Давай дальше плясать!
Она принялась колотить в бубен и петь с новой силой.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Опять начались безумные пляски. Семён чувствовал, что их телодвижения имеют важность и глубокий смысл.
«Это сама жизнь проявляет себя через нас. Это бал жизни!»
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Девушки то приближались к Семёну,образуя парный танец, то вновь расходились, отплясывая сольно. То он подходил к ним, то они к нему. И несмотря на то, что ещё недавно они не знали друг друга,все были рады ему, а он счастлив быть с ними.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Семён обратил внимание, что от бубна отлетело несколько металлических пластинок, но Славя продолжала неистово лупить, увеличивая темп.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
«Кумушки» за кругом тоже плясали как последний раз в жизни: кружились, извивались, прыгали, приседали, хлопали в ладоши, обнимались и смеялись. И всё в такт музыке.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Хрясь! Бубен с треском разлетелся, не выдержав славиной игры. Но его звук никуда не исчез, продолжая разноситься по поляне.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
«Почему я продолжаю слышать удары бубна?» — недоумевал Семён. — «Или это стук моего сердца?»
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Избавившись от необходимости отбивать ритм, Славяна принялась отжигать ещё интенсивнее. Её освободившиеся руки двигались неимоверно пластично и чарующе. Сама она часто кружилась, делая полный оборот в прыжке.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Семён устал и присел на траву передохнуть. С непривычки долго не протанцуешь, как бы сильно этого ни хотелось.
Он слушал невидимую музыку — и слышал пульсацию мира. Он глядел на экстатические танцы — и видел праздник жизни. Он вдыхал пьянящий воздух — и преисполнялся сил. Каждый звук, каждое дуновение,каждое движение — во всём он замечал предъявление и утверждение жизни.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Он взирал на траву у своих ног — на то,как переплетаются стебли, на корявые изгибы корней. Всё это напоминало ему соединяющиеся руки танцующих девушек. Он посмотрел на замысловатые движения ноги узнал спутанный орнамент трав. Всё взаимосвязано, всё переплетено.
Семён осознал, что в каждой линии, в каждом предмете — чистая радость бытия! В эту ночь не было ничего, в чём бы жизнь не била ключом. Всё бурлит, всё звучит, всё пульсирует!
Рассказ — мой, картинки — чужие
