видо секс

О — значит Ольга (Дубликат, часть без номера)

Продолжение.
Часть 1 http://vn.reactor.cc/post/3547726
Часть 2 http://vn.reactor.cc/post/3555329
Часть 3 http://vn.reactor.cc/post/3562282
Часть 4 http://vn.reactor.cc/post/3572857
Часть 5 http://vn.reactor.cc/post/3575478
Часть 6 http://vn.reactor.cc/post/3578894

VII

— Ты как, Семен Семеныч?
— Переживу. Бывало и больнее.
— Чтобы между нами было честно: обнулял его лично я. Минимальным импульсом. Так что, есть большой шанс, что он очнется, циклов через пять. И тогда забирай его, как договорился с бабулей. Но это всё, что я могу для тебя сделать.
— Расстрелял, но понарошку. Я не знаю, как к тебе относиться: спасибо сказать или по морде дать. Давай, мы просто на глаза попадаться друг другу не будем.

— Простите, вас Ольга Дмитриевна зовут? — Семен смущенно переминался перед вожатой с ноги на ногу.
«Неужели не забыл ничего? Но они же все забывают. И начальство говорило, и Олеся подтвердила. Да я и сама убедилась: Славя ничего не помнит и встречала меня почти теми же словами, что и в прошлый раз. А может, всё проще?»
— Да, это я. — Осторожно ответила Ольга. — Тебе Славя сказала?
— Славя? Да, Славя сказала. — Семен окончательно смутился, хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой и отошел к отряду.
А вожатая оглядела площадь, убедилась, что почти все пионеры уже собрались, дождалась когда секундная стрелка на часах сольется с минутной, и, уже привычно, скомандовала: «Лагерь, по отрядам. Становись!» Началась новая смена, новое знакомство со старыми знакомыми.
— Здравствуйте, пионеры!
— Здрав… — прозвучал нестройный хор в ответ.
Дальше работали только рефлексы, а рассудок у Ольги Дмитриевны вновь включился лишь на финальной реплике:
— Линейка закончена. Через десять минут завтрак, кто не хочет — может не ходить. Разойтись!
Строй пионеров распался, мальчики и девочки: кто побежал в домик, кто — сразу в столовую, а уже нашедшие друзей не спешили покидать площадь, собираясь в компании. «Почему в детстве достаточно пяти минут знакомства и ровесник уже твой лучший друг? Почему в двадцать лет так не выходит?» — Думала Ольга, обходя одну из таких компаний, но не стала искать ответ, просто принимая жизнь, как она есть.
Мельком глянув на самых голодных пионеров, уже оккупировавших крыльцо столовой, вожатая обошла здание с обратной стороны, постучала в заднюю дверь, спросила у открывшей двери мрачной поварихи: «Всё готово?» — дождалась едва заметного кивка. «Тогда отпирайте через минуту после горна, а я их попробую организованно запустить».
«Я и про персонал теперь знаю. Интересно, что у них в головах творится? Вот эта тетка, если ее разговорить, пожалуется, наверное, на мужа пьяницу, а доктор — на сына-оболтуса, которого армия только и исправит». — Ольга взбежала по ступенькам, отмахнувшись от лишних мыслей.
Большая часть пионеров уже собралась перед столовой окружив крыльцо, кое кого пришлось с этого крыльца сгонять. А громкоговорители уже тихонько гудели, знак того, что Славя уже в радиорубке и усилитель уже включен. Ольга Дмитриевна представила себе, как сейчас, в этот самый момент, в радиорубке Славя нажимает на клавишу воспроизведения, и сразу же над лагерем полетело: «Бери ложку, бери хлеб!» За спиной скрипнула дверь, запертая изнутри на ножку стула. А Ольга Дмитриевна бесстрашно встала на пути у ринувшейся внутрь голодной толпы: «Стой! Справа по одному! Или никто не зайдет!».
Удивительно, но Ольгу послушались. Она пропустила в столовую основную массу пионеров и отошла в сторону, когда опасность затора миновала. Дождалась Славю, прибежавшую из радиорубки, выждала еще пару минут и осторожно, со страхом, заглянула в тамбур, чтобы через зеркало, висящее в нем, посмотреть на пионеров.
«Ура! Олька, неужели у меня получилось?»
Пионеры вели себя как нормальные дети: толкались, разговаривали между собой, воровали друг у друга выпечку, кто-то набычившись сидел в углу. Самое главное, что вели они себя каждый по своему, согласно своему собственному темпераменту, воспитанию и характеру. И не было мертвых лиц, синхронности движений и пустых глаз. Ольга Дмитриевна напустила на себя строгий вид и шагнула в столовую, пресекая и утихомиривая одним только выражением лица.
«Девочки: Алиса, Лена, Мику и Женя почти не изменились, ну может совсем чуть-чуть». — вожатая, стоя в дверях, смотрела на подопечных. Славя перехватила ее взгляд и вопросительно подняла брови. Ольга чуть улыбнулась, отрицательно покачав головой: «Все в порядке».
«Славя стала самостоятельной и действует без команды. Взяла сейчас и усадила всех младших в один угол, чтобы их не затоптали. Правда, она и прошлую смену, не могу говорить «цикл», уже начинала действовать без команды. Самая развитая из них. Но вот эта ее роль — помощник вожатого, она остается. А сама Славя сейчас сидит рядом с Семеном, который ей явно нравится, и пытается за ним ухаживать. Что там про путь к сердцу через желудок? Вот и Славя скармливает Семену свою булочку. Жаль что сидят далеко — подслушать не удастся. А Семен что-то говорит Славе, я бы даже сказала горячо доказывает, горячо для Семена, и оба поглядывают на меня. Нет, жаль что они далеко сидят».
«Сыроежкин — я узнала о его происхождении! Ну и что? Изменилось моё к нему отношение — ничуть. Расскажу ли я ему правду про него — никогда. Но то, что он «умница и туповатый» одновременно — да. Олеся хорошо сказала, может только не туповатый, а простоватый. Но теперь понятно, что он делает в помещении кружков: все эти приборы и инструменты, они для него родные, и, кажется, понятно почему он ничего не делает в помещении кружков — ждет команды. Надо бы этим заняться, но я же ничего не понимаю в технике! Может, хотя бы, мелкий ремонт ему поручить?»
«Я и о происхождении Мику узнала, ведь это о ней Олеся сказала: «Первый удачный микс». Вот только, Мику здесь, а та, о которой говорила Олеся — там. Значит их больше одной? Значит и мой двойник будет не один? Надо будет спросить об этом».
Ольга еще раз обвела глазами столовую, шагнула к раздаче и, взяв свою порцию, принялась за завтрак. Позже, вожатая собиралась пройтись по домикам и переписать всех, кто в каком домике живет, вдруг что-то изменилось с предыдущей смены. Потом надо было как-то организовывать досуг пионеров, разбивая их на отдельные группы и заставляя действовать самостоятельно. Ольга очень боялась, что они опять собьются в одно стадо, не осознающих самих себя организмов, как две недели назад в столовой.
«И План мероприятий. Надо будет сочинить и вывесить на стенд, с прошлой смены собираюсь. Самой же будет легче. Вот с этого и начну: с библиотеки, с Жени и с пишущей машинки из ее хозяйства».
Женя встретила вожатую не ласково. Выгонять не выгоняла, субординацию Женя уважала, но засела за своей конторкой, раскрыла какой-то журнал, делая вид что читает, а сама недобро сверкала на Ольгу стеклами очков, все время, пока вожатая тюкала по клавишам двумя пальцами.
До полудня в библиотеку заглянуло всего два посетителя: Лена, опасливо покосившаяся на вожатую, взявшая книжку и убежавшая, и Электроник, который преувеличенно жизнерадостно поздоровался с Женей, но, обернувшись на стук печатной машинки, увидел Ольгу Дмитриевну, сбился на полуслове и исчез, аккуратно прикрыв за собой дверь. «Олеся, что ты натворила? — подумала в тот момент Ольга. — Я теперь Сережу, иначе чем Электроником называть не могу».
Ольга закончила печатать, зачехлила машинку, попыталась завести разговор с Женей, но та идею не поддержала, отвечала односложно и всем своим видом показывала, что Ольге Дмитриевне здесь по прежнему не рады. Пришлось выцыганить коробку кнопок и уйти, оставляя библиотекаря наедине с ее несомненно злобными замыслами. «Или она на меня злится, что я Сыроежкина спугнула?» — подумала Ольга закрывая за собой двери библиотеки.
Информационные стенды располагались: один — на площади, один — перед столовой и один почему-то около кружков. Вот у третьего стенда Ольгу и нашел Семен. Он подошел к ней со спины, пробежал глазами по пунктам Плана, перевел взгляд на вожатую.
— Но ведь это же неправильно, Ольга Дмитриевна.
— Ну-ка, ну-ка. Что именно неправильно?
— Всё! Вы не должны были вывешивать этот План, вы вообще не должны были его печатать. Мы должны были сегодня утром уехать по домам на автобусах. А вместо этого остались еще на смену! И все, все уверяют меня, что мы только сюда приехали! Даже Славя, ведет себя так, будто только познакомилась со мной! Скажите мне, что это сон, пожалуйста! — пионер размахивал руками, кричал на вожатую, надвигался на её, едва не хватая за галстук.
— Семен, Семен, успокойся. Сейчас во всем разберемся. — Оля пыталась отступать не теряя достоинства. Она помнила инструктаж и помнила обязательное условие: ни в коем случае не рассказывать пионерам о реальном положении вещей, во избежание разбалансировки их психики.
— Нет, Семен, это не сон, поздравляем тебя.
Пионер и вожатая синхронно вздрогнули и оглянулись. Пока Семен скандалил к ним подошли двое: мужчина и женщина. Мужчина хранил строгий вид, а женщина преувеличенно добродушно улыбалась.
— Пойдемте на остановку, а то сейчас сюда толпа сбежится. — Говоривший мужчина явно был за старшего.
— Чувствуют они нас, пока без памяти. — Добавила женщина.
Судя по отсутствию листьев и веток на асфальте, Славя уже побывала на остановке. «Еще плюс мне в копилку. Смена прошла, а она спокойно за ворота выходит». Темно-красный Икарус стоял мордой к воротам, тихо урча на холостом ходу в ожидании пассажиров.
— Чтобы у вас не было сомнений, Ольга Дмитриевна.
Мужчина извлек из портфеля два служебных удостоверения и выписку из приказа: «… Мироновой О. Д. передать… в срок, не позднее…»
— Распишитесь, пожалуйста, что ознакомлены. А Семена вашего мы забираем. Что тут ему делать, раз у него память появилась? Всё, санаторный курс закончен.
— Правда? — В голосе Семена зазвучала надежда. — Значит все так и есть, и я не сумасшедший?
— Правда, правда. Ты разумнее всех нас, вместе взятых.
— А вещи?
— У тебя есть что-то, чего не жалко бросить? — Женщина взяла Семена под руку, увлекая того в автобус.
Что-то, какая-то тревога, не отпускала Ольгу. Она проводила взглядом Семена, посмотрела на мужчину.
— С ним точно всё будет в порядке?
— Абсолютно. Подкормим, проверим, подкорректируем и вернем вам, лучше чем был. С ними бывает такое: старые воспоминания не стираются до конца и наслаиваются на новые. И возможны последствия, вплоть до… неприятных. Да, неприятных для всех. И для него самого, и для вас. Например, он может объявить вас куклами-марионетками, а себя — единственным настоящим человеком и начать уничтожать вас, или может убить себя. Так что, приходится забрать его у вас, временно. Не беспокойтесь, Анатолий Васильевич обещал лично проследить, чтобы вашему подопечному вреда не причинили.
Мужчина забрал у Ольги бумаги, сложил их в портфель и побежал к автобусу, догоняя тех двоих. Вот он запрыгнул в автобус, вот мотор заработал громче, вот автобус начал разворачиваться. В раскрытых дверях автобуса стоял Семен и улыбаясь махал рукой. Вот дверь с шипением и не торопясь поползла, закрывая проем.
— Семен, прощай! — От ворот отчаянно закричала Славя.
Семен дернулся, кажется собираясь спрыгнуть на ходу, но дверь уже закрылась, отсекая Семена от лагеря. Какое-то время его лицо еще мелькало в окне, но вот автобус развернулся и повез пионера навстречу его судьбе, постепенно набирая скорость.
— Зачем! Зачем вы его отпустили? С этими? — Две минуты спустя Славя плакала, уткнувшись в плечо вожатой.
А Ольга не знала, как отвечать.
— Ну что ты, Славя, ведь он же вернется.
— Да, вернется. — Славя всхлипнула возле уха. — Вы знаете, кто это? Эти двое? Это… Это… — Славя растерянно замолчала. — Он точно вернется, Ольга Дмитриевна?
— Да, через несколько дней.
Больше на эту тему Славя не говорила, а пионеры, те вообще, к ужину почти забыли о Семене. Ольге тоже хватало хлопот и, за пару дней, беспокойство сменилось просто галочкой в памяти, что вот он: есть такой пионер, по имени Семен, который подъедет чуть позже.
Тем более, что Ольге Дмитриевне хватало и своих забот. И главной заботой было продолжающееся ощущение постороннего взгляда. Кто-то внимательный и безэмоциональный изучал Ольгу, откладывал в памяти ее поступки и анализировал ее поведение. Днем это чувство исчезало, а ночью, когда Ольга оставалась одна в домике, ей хотелось запереться в шкафу. И заперлась бы, если бы не уверенность, что это не поможет. И каждый раз, когда Ольга подскакивала ночью с бешено колотящимся сердцем, ей казалось, что рядом с кроватью стоит женская фигура: черная, безликая и бесплотная. Из-за этого вожатая не высыпалась ночью, из-за этого, случалось, срывалась на пионерах.

— Что у тебя стряслось, Дима? — Ольга, обходя лагерь, наткнулась на футбольном поле на грустного малька, сидящего над какими-то обломками.
— Вот, тётя Оля. — Пионер показал на обломки. — Змей не летает.
— Ну, со змеем я помочь тебе не смогу, — вожатая попробовала разложить на траве сломанные рейки в том порядке, в котором они были соединены в каркасе воздушного змея, — но я знаю, кто тебе поможет. Пойдем.
Пионер и вожатая пересекли лагерь и оказались перед зданием кружков.
— Видишь — кружки открыты. Дуй к Сыроежкину и попроси его помочь. Только про то что это я тебя привела не говори.
Малёк подхватил обломки и скрылся в здании. А Ольга Дмитриевна уселась на скамью и стала ждать. Через три минуты грустный Дима показался на крыльце.
— Тётя Оля, он говорит, что ему некогда.
— Некогда… А что он делает?
— Я не знаю, тётя Оля. Просто сидит и приборы трогает. Я попросил его змея мне сделать, а он говорит, что некогда.
— Ну, пойдем.
Сыроежкин сидел и трогал приборы, а иногда трогал инструменты. Вид он при этом имел очень задумчивый. Увидев Ольгу Дмитриевну он вскочил и засуетился, не зная куда деть руки, а увидев выглядывающего из-за Ольги Димку скорчил кислую физиономию.
— Сережа, — очень ласково произнесла Ольга Дмитриевна, — я хотела попросить тебя сделать Диме змея. Но вижу, что ты очень занят. Поэтому я тебя попрошу о другом. Научи мальчиков делать воздушных змеев, так чтобы змеи не падали на землю, а мальчики тебя больше не отвлекали от важных дел.
— Но, Ольга Дмитриевна. У меня же занятия, у меня же расписания, у меня же… — Сергей начал отказываться, но его перебила вожатая.
— Собственно, Сережа, у тебя есть выбор. — Ольга Дмитриевна взялась за пуговицу на Сережиной рубашке. — Соглашаешься?
— Я? Ну? Да.
— Или ты учишь мальчиков делать воздушных змеев. Или… — Пауза была исключительно драматической. — Или ты сейчас пойдешь и скажешь Жене, что она тебе очень нравится.
— Но она… Но я не… Давай сюда эти обломки, Димка. Посмотрим, что ты сделал не так.
«Ну и дурак», — только и подумала Ольга, выходя из кружков. Посмотрела налево, направо и замерла. В воротах, привычно сутулясь, стоял и озирался Семен.
— Ну, заходи, что стоишь? — Звонким голосом крикнула с крыльца Ольга.
Семен повернул голову на голос, увидел Ольгу, кивнул и не торопясь пошел к ней, все так же продолжая озираться.
— Здравствуйте, Ольга Дмитриевна.
— Ну, как ты?
— Я не понял. Привезли в какой-то академгородок, побеседовали со мной, извинились, сказали что ошибка вышла и вернули назад. Лучше расскажите, что тут без меня было. Я же столько дней потерял. Как в первый день после приезда уехал с этими, так только сейчас и вернулся. А скоро уже и смена закончится.

И опять потекла смена, перевалив через экватор и неотвратимо двигаясь к своему окончанию. Вот только Семен больше не улыбался своей редкой и странно знакомой Ольге улыбкой. И со Славей у него ничего не вышло. Или это у Слави с ним ничего не вышло? Не известно. Славя плакала, заперевшись на складе, но никому ничего не говорила. А однажды Ольга застала Семена одного, в столовой. Была его очередь дежурить: все столы уже были протерты, пол в зале вымыт и стулья расставлены. Повара на кухне гремели кастрюлями, напарник Семена уже убежал, а Семен стоял перед окном ссутулившись и обхватив себя руками.
— Что-то случилось, Сём? — Необычно мягко для этой смены спросила Ольга, обращаясь к обтянутой белой рубашкой спине.
— Понимаете, Ольга Дмитриевна. Такое чувство, что я потерял или забыл что-то очень важное. И никак не могу вспомнить — что.