гань юнь

Лагерь у моря 2. Часть 41 (с голосовалкой)

 Страничка на фикбуке.  

                                             В своё время Искра не прошла тест Тьюринга. Не потому, что не смогла. Она завалила его специально…

                                                                                                                                      Личные записи доктора В.Ц. Коллайдер

Ричард. Лес ущелья.

 Я не успел не то, что отреагировать, а даже как следует выругаться! Пламя дракона окутало меня, полностью скрыв окружающий мир. Оно ревело, наполняя воздух громким гулом. Но боли не было. Вместо этого, золотистый поток превратился в воронку, постепенно втягивающуюся в меня, наполняя силой. На краю сознания мелькнула мысль абсурдности происходящего. Сейчас я проснусь возле Юли и пойму, что всё это простой кошмар, и мои дорогие девочки в безопасности.

 — Крылатый, ты чего, убить меня удумал?! — гул дикого огня полностью поглотил мой крик. Стоп! Вокруг так тепло… Напоминает ощущение, когда я сидел в ванной бункера. Закрываю глаза, переключаясь на зрение аномалии, открываю. Золотой цвет никуда не делся, даже в потерявшем краски мире он сверкал хаотично порхающими искрами. Умирающий дракон отдавал без остатка всё своё «Я». Всё, до последней крохи сил. Мышцы свело судорогой, они напряглись так, что, казалось, тело сейчас разорвет на части.

 Не скажу, в чем тут дело. Может, в том, что эту силу дракон пожертвовал добровольно, а может, в нем изначально было её просто НЕМЕРЕНО! Но, по сравнению с ним, у виверны были лишь жалкие крупицы. Сила буквально кипела внутри. Изо рта вырвалось несколько языков багрового пламени, больно обжигая верхнюю губу. Мощь крылатого ящера, способного рвать на части целые армии!.. Часть его воспоминаний и навыков, в том числе опыт свободного полета. О, теперь я понял, что двигался в воздухе, как пьяная обезьяна! Часть его собственных чувств. Его жгучее желание отомстить за смерть сородичей. Жечь заразу! Беспощадно испепеляя всех, кто служит ЕЙ! Будь то человек или зверь, он должен быть предан огню. На миг перед моими глазами появился образ из самых глубин памяти чешуйчатого: молодое девичье лицо, с волосами цвета снега. Но его тут же сменили восемь белых паучьих лап…

 — Ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох? — Вихрь иссяк. Кряхтя, поднимаюсь на ноги. Напор был настолько сильным, что просто придавил меня к земле, подобно промышленному прессу. Интересно, не обладай я способностью Кукулькана к поглощению, остались бы от меня хотя бы опаленный кратер и парочка дымящихся сапог?

 Поворачиваюсь к дракону, уже представляя, что увижу. Мертв. Когда-то могучее тело сейчас выглядит как скелет, обтянутый кожей. В воздухе пахнет дымом, сырой землей из тоннелей и, БЛЯДЬ, ПОРАЖЕНИЕМ! Твари добрались до Слави и нек! Сердце стучит как бешеное, разгоняя кровь по жилам. Черт! Надо спасти их как можно быстрее от участи страшнее, чем смерть! Я всё могу! Ощущение, во всяком случае, похожее. Ожог на губе затянулся, будто бы его и не было. Как и прошлый хозяин аномалии, я поглощал энергию, восстанавливая плоть. Кукулькан регенерировал смертельные раны, используя жизненные силы. Память дракона что-то подсказывает про «прану». Да, точно, Саша тоже упоминала нечто подобное.

 — Спасибо, — я поклонился своему неожиданному союзнику, отдавая дань уважения. Откуда-то, скорее всего из тех крох знаний дракона, что мне удалось впитать, я знал, что у небесных странников не принято говорить «покойся с миром». Вместо этого… — Мы снова встретимся среди звезд.
 В глазах поплыло. Перед полем зрения вдруг снова появляются разрозненные записи и окна. Что за черт! Мелькающие в воздухе буквы и символы. Совсем как…

 — Твою мать! Да ладно?! — проговариваю вслух, вспоминая слова Искорки: «Ты мимик, Ричард». Я могу копировать и воссоздавать практически любую аномалию, излучение которой меня напрямую коснулось! ЛЮБУЮ! Вспомнить это чувство погружения, когда водоворот информации уносит сознание в виртуальный мир. Пусть и созданный искусственно, он настоящий! Именно память и чувства помогают мне проявить способности аномалии. Искра и её создатели не смогли разгадать и сотой доли той сущности, способности которой я ощутил на себе, а значит, могу повторить! Бегунок!
 Интерфейс становится упорядоченным, а помехи — полностью исчезают. Вместо них я вижу сотни строк информации. Ничем не отличается от того чувства, когда я был в «Элизиуме». Посмотрим на дерево. «Береза: используется для добычи древесины, в настоящий момент обгорело. Прочность 43%». Программа, напрямую обрабатывающая информацию! Ей банально плевать, что здесь не сервера проекта «Лето», а реальный мир! Аномалия просто существует и следует своей природе. Она смогла подсказать мне, как атакует дракон, а значит, вполне может стать просто нереально полезной. Бегунок подсвечивает информацию обо всем, на чем я сосредотачиваюсь. Ну-ка, глянем на прощальный подарок крылатого.

[Совершенный камень душ: создан, чтобы накапливать энтропическую энергию. Заполнен на 79%].

 — А что это за штука? — я тронул пальцами край окна, в котором красовалась информация. Камень исчез. Мгновенно. Испарился в воздухе! А перед глазами выскочило сообщение: «Предмет перемещен в инвентарь». — Офигеть. Нет, не так. О-ФИ-ГЕТЬ! — Достать обратно тоже выходит. Аномалия полностью ассимилировала с реальностью, изменяя и дополняя её. Вот только энергии на это уходит прилично. После стольких тренировок со способностями носителя я уже довольно легко ощущаю, сколько трачу на то или иное действие, а также сами пределы своих возможностей.

 Сосредоточившись, снова перехожу на манипулирование стихиями. Буквы и строки исчезают, заменяясь ощущением каждого камешка под ногами и каждого дуновения ветра вокруг. Всё просто до безобразия. Не время пока разбираться с заимствованными силами. Способности Кукулькана я более-менее освоил (скорее «менее», чем «более», но альтернативы нет). Каждая минута на счету. Дракон, ещё кое за что я должен сказать тебе спасибо… Страх перед огнем, доставшийся как побочный эффект памяти древнего майя, исчез! Подхожу к одному из тоннелей, запечатанному паутинной пленкой. Девочки, я вас не брошу! Черт, это даже не рыцарство или альтруизм. Без вас Я не смогу жить счастливо, так что, считайте, это чистейшей воды эгоизмом!

 Раз! Порыв ветра, щедро разбавленный огненными всполохами, прожигает преграду насквозь. Паутина не просто рвется, она очень даже неплохо горит, совсем как какой-нибудь дешевый пластик. И воняет почти так же! Два! Из кармана извлекается миниатюрная маска. Треугольник, похожий на тот, которым в наше время дают наркоз по время операций. Но в этот встроены фильтры, превращающие его в компактный, но очень надежный противогаз. Хоть «черемухой» дыши, даже не чихнешь. Искра гарантировала. Три! Я прыгаю вниз, открывая за спиной пару невидимых крыльев и подсвечивая дорогу фонариком джоя. Поехали!

 Крылья открываются мгновенно. Пока только два. Тоннели разветвлялись и петляли. Энергия аномалии позволяла чувствовать структуру земли на несколько сотен метров вокруг, а глаза охотника — ориентироваться почти без света. Фонарь нужен только чтобы защититься от пауков, если таковые тут вдруг остались. Спускаясь ещё глубже, я старался не касаться выстланных паутиной стен. Если провести аналогию с земными паукообразными, то нити для этих существ вполне могут служить радаром, и, коснувшись их, я дам сигнал как та микроволновка: «Дзынь! Кушать подано!»

***

 В глубине проходы ощутимо расширялись, превращаясь в самые настоящие пещеры. Проемом они легко переплюнут крупную станцию метро. Тут не то что поезд — небольшой корабль поместится. Сколько лет эти твари существовали под землей, прямо у нас под ногами? Почему на них не наткнулись геологи, или нефтяники, перебурившие полмира? Черт! А куда мне идти-то? Дракон говорил про ледниковый реликт, но какой из туннелей ведет туда? Ничего живого в округе нет. Все членистоногие твари дружно свалили, не оставив ни единой зацепки. Сейчас я был бы даже рад заметить на горизонте их мерзкие волосатые лапки. Даже в зрении аномалии все мертво — ни одной искорки жизненных сил, ни единого червя не копошится в пропитанной паучьим ядом почве.

 В свете фонаря мелькали обрывки колыхающейся от ветра моих крыльев паутины и валяющиеся на полу остатки трапез пауков. Коконы с высушенными обрывками хитина, мумифицированной кожи и костей. В воздухе различалось марево, как искажающие свет горячие потоки воздуха над асфальтом. Ядовитый газ. Пусть и не в очень большой концентрации, но он продержится ещё долго. Может, идти по нему? Свечу фонарем в каждый тоннель. Нет. Он буквально повсюду. Так не сориентироваться.

 — Блин! — противогаз приглушил речь, когда я с криком стукнул ближайшую стену. Рука тут же увязла в паутине, и пришлось отдирать её силой. В этот самый момент я обратил внимание на свой джой. На экране мелькала иконка интерактивного помощника. Точно! Искра же установила мне кучу ПО, в которое я пока не лез. В том числе и карты, собранные ещё Семнадцатым. Кликаем.

 — Приветствую. Чем могу помочь? — На экране появилась проекция Мику Хатсунэ, в стандартном сценическом костюме. Не может быть?
 — Искра? — я чуть не поперхнулся. Дышать в неудобном противогазе непривычно, через сложные фильтры воздух приходится всасывать силой.
 — Нет. Совсем нет. Я — голосовой помощник, разработанный для портативных устройств. Интерфейс проекции индивидуальный и может меняться, но управляющая загрузила меня сюда именно с такими настройками, — Мини-Мику скрестила руки на груди и серьезно кивнула. — Пусть я всего лишь программа, и не обладаю всеми возможностями Искры, но, тем не менее, имею доступ ко всем функциям джоя.
 — Мне нужно отследить аналогичные устройства моих подруг, — я попросил о самом очевидном варианте.
 — Сожалею, — Мику на экране поникла. Заметно, что её мимика уступает живой Искре, но всё же обратной эмоциональной связи она не лишена. — Сигналы не проходят. Я не могу сказать, где они. Даже приблизительно. Мы под землей? — Камера джоя слегка крутнулась. — Да, скорее всего, и ещё довольно глубоко. Сюда и со спутника не пройдет сигнал.

 — А есть работающий спутник? После двухсот лет постапокалипсиса? — сказать, что я удивлен, значит, ничего не сказать.
 — Один есть, и, думаю, его управляющая — Хаку — вполне могла бы нам помочь, — помощница почесала подбородок. — Где угодно, но не под землей, сюда сигнал сверху просто не пробьется.
 — Тогда… — думай, башка! Мы серьезно ограничены в ресурсах, маневре, и, самое неприятное, времени. — Мне нужно в место под названием «ледниковый реликт». Без поддержки со спутника ты можешь указать, в какой он стороне? Джой следил за геодатой ещё на поверхности, так что наше нынешнее местоположение ты знаешь.

 — О! Вечный лёд. Это знаменитое место, — проекция просияла. — Так можно! Сверюсь с данными автономного компаса, сопоставлю с картами и… всё готово! На экране стрелка, прямо возле карт, я её подсветила, чтобы тебе было удобней, хозяин, в той стороне реликт и находится. Однако настоятельно рекомендую продолжить движение по поверхности.
 — Нет, — пришлось отбросить легкий путь сразу. — Если моих спутниц потащили так, то мне волей-неволей придется повторить этот маршрут, чтобы не упустить ничего. Кто знает, можно ли будет пробиться в туннели оттуда.

 Я набирал скорость, лавируя между проходами. Тоннель шел почти прямо, и даже обходные пути искать не пришлось. Да, по небу было бы быстрее, учитывая, сколько у меня сейчас энергии, я могу потягаться в скорости даже с драконом, но вдруг пауки решили перекусить на полпути? Тело свело спазмом страха, когда я представил щелкающие у самого горла Слави паучьи жвала, или испуганные глаза нек. Лишь бы обошлось! Летим! Ещё два крыла. Так быстрее! Спина трещит от напряжения, но это мелочи. Летим, срывая ветром паутину перед собой. Свист ветра в ушах. Ричард спешит на помощь, как бы это наигранно не звучало.

***

 — Славя. Сла-вя. Славя-я-я!.. — тихо звал тонкий девичий голос, в конце сорвавшись на протяжный и жалобный мяв. — Юля, она в себя приходит!
 — А? Что? Моя голова-а… — блондинка терла виски, постепенно осознавая, что лежит на коленях Саши, и ей очень, очень плохо. Тошнота, слабость, головокружение и боль от нескольких царапин по всему телу. — Ой-ой-й… Раскалывается. Саш, мы где? Где Ричард?
 — Хотелось бы знать. Надеюсь, у него дела получше наших. Похоже на клетку, — ответил всё тот же голос. Неки пришли в себя немного раньше. Юля осматривала решетки, подернутые паутиной, а Саша тормошила подругу.

 — Нас сюда пауки принесли и бросили. Вы были без сознания из-за яда, — Юля прохаживалась вдоль прутьев, периодически принюхиваясь к ним. Камера как камера. Две двухъярусные кровати, отсек с уборной, и голые стены. Единственным источником света был небольшой фонарик, который маленькая кошкодевочка заранее достала из сумки.
 — А на тебя он не подействовал? — спросила Славяна, поднимаясь на ноги. Девочку ещё пошатывало, но она нащупала свое ружье, которое так и висело на спине. — Надо же! Вещи целые. И почему тут так холодно? Пар изо рта идет.
 — Не паукам же их забирать, — Саша нервно икнула. Лицо у ушастика было бледнее мела, а глаза бегали туда-сюда в поисках пути к спасению. Пока тщетно. — Странно, что мы ещё вообще живы.

 — Отсюда не сбежать. Я много раз пыталась, — раздался тихий усталый голос из самого угла камеры. Там, прижавшись к стенам, сидел ещё один, незнакомый троице подруг пленник, а точнее, пленница, если верить голосу. Разглядеть что-то подробнее не получалось. Она была в бесформенном балахоне с капюшоном на голове. Из-под рукавов торчали стертые в кровь пальцы. — Меня два дня назад поймали. Столько лет бегала, и закончить жизнь вот так? Ну, я хотя бы порву горло первому из этих гадов, что протянет ко мне лапы. Вопрос покажется странным, но… У вас не найдется немного зерна? Любое сойдет.

 — Не знаю, кто ты, но зерна у нас нет, в рюкзаках сухой паёк, бери сколько хочешь. И ещё, мы будем бежать, давай с нами. Во всяком случае, это будет не просто, но возможно, — Юля, наконец, закончила осматривать непроглядную паутину. Нека села прямо на пол, задрав трубой хвост, и прикусила нижнюю губу. Пушистые ушки навострились, улавливая малейший шум. Изо рта её вырывался пар. Холод давил, вытягивая силы из тел. Долго тут не протянуть. — Там пауки. Очень много. Слышу, как они шелестят, бегают туда-сюда в темноте. Свет прогнал их, и если сорвем паутину, можно попробовать убежать. Постойте… Этот запах! Не думала, что ОНА здесь!

 — И я тоже не представляла, что встречу здесь тебя, маленькая глупая кошечка, — холодный женский голос прозвучал словно серенада, нараспев. От него по спине девочек прошлась ледяная волна. Шерсть на ушках и хвосте нек встала дыбом. Юля откровенно зашипела, а Саша прижалась к блондинке в поисках поддержки и тепла. Девочка мелко дрожала от макушки до кончика хвоста. Незнакомка в углу встала спиной к стене, капюшон на её голове подозрительно зашевелился. Она тоже смотрела за решетку, откуда доносился напев. — Я так давно, мечтала, тебя… УВИДЕТЬ.

 Красивый женский голос, если бы не его страшные нотки. С придыханием, с маниакальным вожделением и откровенной угрозой. Таким голосом говорит сумасшедший, улыбаясь, доставая нож из-за спины. Миг — и паутина «легко» рвется, удерживаемая такой хрупкой на вид девичьей рукой. Шорох тысячи бегущих от света паучьих лап и шелест опадающих в тусклом свете нитей. Девушка. Полностью обнаженная. Хрупкая и худая, на вид лет восемнадцати, не больше. Абсолютно белая кожа и волосы без единого пигмента. Длинная прическа, до самой середины спины, и темно-красные, цвета крови, глаза, без единого намека на белки. Они словно светились в темноте. Этот взгляд буквально пригвоздил к месту и Сашу, и Славю, а незнакомка рыкнула, рефлекторно попытавшись вжаться в угол. Под волосами, там где он закрывали спину, что-то явно двигалось!

 — А, так Док тебя не уби-и-и-л? — только Юля сохранила дар речи и достаточную прыть, чтобы не только нагло ответить, но ещё осмотреть видимое пространство вокруг. Подземка. На стенах выцветшие от сырости и времени таблички, покрытые блестящим инеем. Каменные стены, переходы, бетонные арки — всюду, куда доставал свет, блестела белоснежная паутина. Она украшала зловещим покровом пол, свисала с потолка, запечатывала входы и выходы. Кроме того, то тут, то там можно было заметить коконы размером как раз с человеческое тело и по очертаниям тоже уж больно напоминающие последние! Только два из них были очень большими, напоминая холмы из белой ткани.

 — Док, — лицо девчонки на миг дрогнуло, словно произнося это имя, приходилось сплевывать яд. Она нежно подхватила небольшого черного паука, ползущего по её бедру, и приблизила к лицу, всматриваясь в молочно-белые слепые глаза животного. Сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что он только что выполз из-за спины девушки. Этот подвид специально создан для действий при свете дня. — Он пытался со мной покончить, но не смог.

 — Не смог? А я почему-то думаю… — Юлька нагло усмехнулась, дернув кончиком хвоста и ненавязчиво перемещаясь поближе к подругам. Текучие, хищные движения большой кошки, обманчиво ленивой, но готовой в любой момент сорваться подобно пружине. — Думаю, что он просто раздавил тебя мимоходом, как назойливое насекомое, и пошел себе дальше, даже не проверяя, дышишь ты там, или совсем подохла. Ехидна, ты слишком высокого о себе мнения, мать чудовищ. И как такая бесполезная сущность способна меня видеть, а?

 Хрусть. «Хрупкая» ладошка девчонки-альбиноса раздавила панцирь паука, как перезрелый помидор. Между пальцев сочилась зеленоватая лимфа, капая на пол, а сама Ехидна не смогла справиться с лицом. На нем проступило выражение первозданной ярости, исказив тонкие девичьи черты в жуткую гримасу.

 –Теперь способна. Всё меняется. Я прикончу и его и всех, кто ему дорог! — Она обнажила белоснежные клыки. Сам рот у девочки, язык, щеки, даже десны, тоже оказались абсолютно белыми. — Двести лет подготовки! Двести лет! Я собирала силы, подчиняла животных и людей. Да, в этот раз даже ОН станет моей добычей! Как я рада была узнать, что Док снова в этом мире. Что до вас, просто съесть такой ценный материал — расточительство! Есть кое-что гораздо хуже. Друзья моего врага, вы станете первыми, чьи обезображенные тела он увидит!

 Ехидна запрокинула голову назад и улыбнулась до самых ушей. Детское личико с ухмылкой ополоумевшего безумца. Отвратительное зрелище. Чудовище, воплощенное в теле юной девушки, щелкнуло пальцами, и десятки коконов за её спиной пришли в движение. Воздух прорезали дикие крики бьющихся в агонии людей, разбавляемые её звонким, заливающимся смехом.

 –Просто музыка! — она совсем по-девичьи хихикнула, прикрывая рот ладошкой. — Мои малыши не растут в мертвых телах. Для инкубации жертва должна оставаться живой. Парализующий яд — удобная штука. Посмотрите, как они прекрасны! Мои любимые, мои милые, мои прекрасные детки!

 Коконы извивались, истекая кровью. Крики смешались с хрустом костей и звуком рвущейся плоти. Неки стояли спина к спине перед Славей. Саша дышала так часто и тяжело, что ей стало дурно. Юля бросала взгляд то на бледную тварь, то на незнакомку, забившуюся в угол. Хруст! Первый кокон проткнули изнутри черные шевелящиеся прутья. Нет. Не так.

 — Это л-лапы, — простонала Александра, кончик её хвоста дрожал от ужаса, а лицо покрылось холодной испариной. Девочка пригнулась, её ноги так и рвались наутек, но в этот раз привычный метод спасти свои лапки не поможет.

 Чудища выбирались из коконов, отряхиваясь от остатков крови и внутренностей. Они не походили на прежних монстров. Более мощные лапы, как у австралийских прыгучих пауков, покрытое ворсинками тело, и восемь опалесцирующих в свете фонаря глаз. Свете, которого они больше не боялись…

 –Акромантулы, — беловолосая погладила прильнувшего к её ноге паука размером с теленка. Он шевелил лапками и довольно щелкал окровавленными жвалами, которыми мгновение назад выгрыз путь наружу через человеческое тело. Обезображенные, раздутые от яда и инкубируемых яиц тела постепенно остывали, зияя в полутьме кровавыми кучками. — Древние твари. Пережиток прошлого, попавший на Землю миллионы лет назад. Пришлось попотеть, разводя их заново. А сколько ушло времени создать этот вид! Видите ли, все, кого я подчиняю, начинают бояться света, и приходится их ослеплять, или использовать только в кромешной темноте. Годы селекции, поколения брака — и вот, первая партия идеальных солдат. Они не боятся солнца, яда, холода, да даже драконьего огня! С ними поверхность станет моей окончательно.

 — Люди тебя остановят, — Славя резко выставила вперед дуло оружия и выстрелила без единой секунды промедления. Даже она всеми фибрами души понимала, что перед ней не просто человек, на этот раз рука добродушной блондинки, тысячи раз щадившая преступников, не дрогнула. Снаряд сорвался вперед, пролетая между прутьями, он раскалил металл, и, не теряя даже толики убойной силы, почти достиг головы альбиноса. Лишь в последний момент, сбоку выскочил прыгающий паук. Столь стремительно, что легко перехватил плазменный залп, и умер на месте, буквально выжженный изнутри.

 — СИДЕТЬ! — рявкнула Ехидна. Глаза её на долю секунды вспыхнули красным светом, и приготовившаяся было ко второму выстрелу Славяна упала на колени, как марионетка с подрезанными нитями, упираясь обеими руками в землю и не в силах не то что встать, а хотя бы поднять голову. Оружие из бункера заискрилось, с аккумуляторов повалил едкий дым, винтовка плавилась практически на глазах. Девочка дрожала изо всех сил, упрямо сопротивляясь чужой воле, пока между ней и древним как мир монстром не встала хрупкая нека. Саша, едва живая от страха, закрыла блондинку собой. Ехидна не оставила это без внимания, она очень пристально посмотрела на неку, а затем на Славяну.

 — Любопытно. Знаешь, девочка. Сильнейшие мира сего подчинялись одному лишь моему брошенному слову, но не ты. О, эта воля! Этот свет глубоко в тебе, кажется, я нашла настоящее сокровище. Не только кошка. Надо же. Вы, люди, ещё способны меня удивить. Хочешь маленький секрет? Как же легко было стравить всю вашу свору недалеких политиков, чтобы вы сами, своими собственными руками, разнесли свои города в клочки! Как детишек перессорить! Ха, — она внезапно затихла, и улыбка на безмятежном лице сменилась мимолетным страхом. Ехидна посмотрела наверх, туда, откуда шел мороз, покрывая инеем потолок бомбоубежища. Холодно. У неё изо рта, в отличие от девочек, не вырывалось ни единого клубочка пара.

 — Но попадаются и такие, кого приходится опасаться даже мне. К счастью, люди сами предали его, единственного, кто был страшнее даже этих крылатых ящериц. Здесь, под реликтом, я была в безопасности, все эти годы скрываясь в построенном людьми бункере, под аномалией, которую даже сильнейшие драконы облетают стороной. О, кажется, я слишком много говорю. Бывает. В конце концов, мало с кем удается почесать языком. На чем мы там остановились? Ах да. Живые инкубаторы, — пауки и Ехидна подошли к клетке вплотную. Глаза белой дьяволицы налились красным светом, а цепкие руки легко разогнули толстые прутья, будто те были отлиты не из каленой стали, а сделаны из пластилина. — Кто из вас будет первой? Забавно. Я даже позволю вам выбирать.

 — Отойди, или очень пожалеешь об этом, — Юля оказалась между проходом и монстром. Девочка была на голову ниже Ехидны, но стояла так уверенно, что та даже остановилась.

 — Пожалею? Ахаха. Ты не в тех условиях, кошка драная! — Беловолосое чудовище высунуло абсолютно белый язык, который оказался раздвоенным, словно змеиное жало. Пара капель слюны альбиноса упало на пол, растворяя паутину под ногами. —  Ты не сможешь воспользоваться своими порталами, я знаю. Хочешь скажу, почему? НЕТ! Не скажу! Умри!

 Ехидна бросилась на Юлию, метя когтями в горло кошкодевочки, но в этот самый момент земля затряслась. С потолка посыпалась пыль, вперемешку со льдом и каменным крошевом. Протяжный гул бил по ушам. Пауки заволновались. Они жались к стенам, щелкали своими челюстями и озирались вокруг, пытаясь понять откуда идет шум.

 — Колосс? — Ехидна удивленно смотрела на с трудом протискивающегося внутрь через узкий проход паука-гиганта. В катакомбы было несколько путей. Большая арка, опечатанная железными воротами, и множество туннелей с рельсами. Как раз из одного такого и приполз членистоногий монстр, еле подволакивая брюшко. — Тупое животное, я же поставила тебя охранять вход!

 В этот самый момент Ехидна была слишком занята и не заметила две вещи: как принюхивается Саша к витающему в воздухе запаху дыма, и как на экранах КПК у Саши и Слави появляется проекция с аквамариновыми волосами.

 — Закрываем глазки и ушки, девочки! — прошептала Мику, материализуя на своем цифровом лице темные пиксельные очки. — Сейчас вылетит птичка.

 –Что за… — Белобрысая убийца присмотрелась к подыхающему от ран пауку, по всему панцирю которого были примотаны паутиной странные металлические штуки.

 ВСПЫШКА! Одновременная детонация трех свето-шумовых гранат в закрытом помещении была фееричной. Ужасающая ударная волна оглушила, а всполох ослепил всех пауков в округе. Даже девочки, вовремя успевшие зажать уши и зажмурить глаза, оказались дезориентированы. Славя почувствовала резкий порыв ветра, а Юля услышала, как пола касаются подошвы сапог. Знакомый запах заставил ушки неки радостно дернуться, а сердце непривычно затрепетать.

 — Какая наглость! – Ехидна первой пришла в себя, пусть и стояла ближе всех к эпицентру взрыва. Из её обожженных глаз градом текли кровавые слезы, а кукольное личико исказила гримаса, за которую режиссеры фильмов ужасов продали бы душу дьяволу. — Дракондор?!

 Древний монстр увидел в стоящем возле своей добычи пареньке опасного врага. В нем и вокруг него, клубилась стихийная энергия, а за спиной маячили воздушные крылья, на которых он преодолел расстояние от прохода до сюда, за жалкие пару мгновений.
 –Нет. Не дракондор. Глаза обычные, человеческие. Но эта сила… — Ехидна могла ощущать способности живых существ, и её инстинкты твердили, что перед ней некто очень опасный. Просто ещё один носитель? Девушка улыбнулась, поглаживая рукой своё тело, она подчеркивала тонкую талию, бедра, груди. — Малыш, а ты не хочешь стать моим?

Ричард.

 И что теперь? Когда пещера вдруг оборвалась рукотворным проходом в старое убежище, я не растерялся. Когда помощница с джоя сказала, что это тот самый бункер, в котором проводились исследования порталов, я взял себя в руки. Когда из бокового отнорка на меня бросился паук размером с бульдозер, я выругался и смертельно ранил противника. Когда зрение охотника помогло оценить ситуацию внутри, я привязал к полудохлому пауку свето-шумовые заряды и подпалил ему задницу, чтобы он уполз внутрь. Но сейчас, когда передо мной девочка, чья аура в зрении аномалии выглядит как огромный сгусток белого киселя, я немного растерялся. Её голос и глаза, они завораживают.

 –Просто не сопротивляйся. Опусти руки. Я согрею, я приласкаю тебя. Мои объятия станут твоим домом. У нас будет куча детишек, — уговаривала она, смотря мне в глаза. Красные зрачки девушки наливались светом, от которого тело немело, а мысли путались. Девочки… Юля, Славя, Саша. Я тут не для того, чтобы слушать врага! На мои плечи опустилась мягкая ладошка.

 — Прочь! — горячая волна энергии пробежалась по телу, прогоняя наваждение, а вихри ветра за моей спиной, служившие крыльями, хлестанули страшную гадину так, что её отбросило на несколько метров и впечатало в груду паутины.
 — Ричард! Ты почему так долго! — громко мяукнула Юля, нервно дергая хвостом. Она подставила плечо Славе, помогая той подняться на ноги.
 — Я уж думала — всё, кирдык, — бледная Саша, с прижатыми к голове ушками, поддержала Славю с другой стороны.
 — Не стоит, я в порядке, — блондинка потерла виски, поднимая с пола винтовку. — А вот она — нет, жалко.

 — Это её не задержит, к сожалению, — вдруг подала голос ещё одна девушка, глядя из-под капюшона с решимостью загнанного в угол зверя, вдруг заметившего новую лазейку. Балахон за её спиной странно топорщился, а глаза были почти такие же красные, как и барахтающегося в паутине альбиноса, только с белками, в отличии от сплошных красных озер монстра.

 — И эти тоже приходят в себя, — пробормотал я, наблюдая, как несколько десятков крупных паукообразных протирают лапками глаза, яростно щелкая жвалами. Не понравился им презент из света и звука, чую, сейчас они выскажут своё «фи», причем в самой радикальной манере

 Так, надо спасаться! Что-то мне подсказывает, что драться с этой беловолосой бестией — дохлый номер, тем более — здесь. Катакомбы неудобны в том плане, что они основательно обжиты паучьем, а сверху чувствуется не просто сила, а чудовищная сила. Что-то там, на поверхности, излучает мощную энергию, видимую глазами аномалии как сплошной поток голубого искрящегося тумана. Ледниковый реликт, значит, вот что это такое — аномалия, диаметром несколько километров, и неимоверным потенциалом. Касаюсь земли, дорога каждая секунда. Стихии отвечают охотно, а энергии во мне просто океан.

 — Здесь за стеной ещё один тоннель, он выведет нас в пещеры. Если мои глаза не обманывают, то ничего живого там нет, а значит, и ядовитых паров, — делаю рывок, будто рву перед собой что-то руками, и бетонная стена ломается, открывая зияющий проем. — Быстрее!

  –Бегите, бегите прямо в паутину, глупые маленькие мотыльки, — голос раздался прямо за спиной. Чудовище улыбалось, искренне. Она не только встала, но на голой коже, напоминавшей чистотой свежевыпавший снег, не осталось даже царапинки! И еще кое-что: за её спиной, прямо между лопаток, клубился странный поток тумана, видимый только глазами аномалии. На простое зрение я даже не переходил, прекрасно осознавая, что восприятие сейчас мой основной козырь.

 — Без тебя разберемся! — я запрыгнул в проход последним, хлопая ладонями по земле. Энергия аномалии устремилась в почву широким потоком, пропитывая бетон и камни. Землетрясение. Грохот обрушивающихся стен и перекрытий. Одна из способностей, отточенных Кукульканом до совершенства. Древний бог мог стирать им города, а я хотя бы намертво завалил туннель.

 — Все целы? — девочки были за радиусом поражения, но удостовериться стоит.
 — Более-менее, Ричард, — Славяна откашливалась от пыли, перебрасывая за спину свой рюкзак. Она и Саша успели не только дать деру, но и захватить свои припасы. Александра отряхивала одежду от песка. Роскошный хвост неки был в грязи, а сама она очень бледной и напуганной. Чего стоило малышке встать между чудовищем и Славей, даже представить страшно. Да у неё лапки до сих пор трясутся! И ведь прыгнула, загораживая собой подругу…

 — Мои бедные ушки! Ну и грохот ты устроил, — громко возмутилась Юля, приближаясь вплотную ко мне и тщательно обнюхивая. Затем, без всякого перехода, она поцеловала меня в губы. После любви неки осталось такое знакомое и нежное тепло. — И чтоб в следующий раз даже секунды не думал! Развесил уши при Ехидне. Ишь ты! «Стань моим!» Да как эта дрянь вообще осмелилась позариться на мою добычу!
 — Это всё, конечно, здорово, — подала голос незнакомка в капюшоне. — Но надо бежать, не теряя ни секунды. Такое препятствие им на пять минут.
 А она права. Не знаю, кто эта девушка. Её туман странного оранжевого цвета, как опадающие осенние листья. Ни я, ни даже Кукулькан, если верить его памяти, никогда не встречали подобного цвета у людей. Касаюсь пола. Материя охотно отзывается, позволяя ощущать всю землю на километры, как собственную кожу. Потрясающе. Я могу почувствовать, как переминается с ноги на ногу Саша. Как неподалеку, почву омывает море. Но есть ещё кое что… С той стороны пауки уже раскапывают завал, шустро работая лапами, а за всем этим следят пустые красные глаза без белков.

Продолжаем буйствовать

и я прошу тех, кто как-то следит за ходом графомании отметиться в опросе

Замерзающий мир. Глава 9: Бесстрашный

Пляж. Самый разгар дня. Время, когда солнце палит просто нещадно и, даже несмотря на мягкий прибрежный климат, в воздухе стоит одуряющий летний зной. Отдыхающие не выходили на открытое место без хорошей порции солнцезащитного крема, а большинство так и вовсе предпочитало отлеживаться в тенечке, насаждаясь легким морским бризом и мерным шумом набегающих на песок волн. Ну, разве что неугомонная ребятня плескалась в воде так, будто живут последний день — вот уж кто действительно получал от лета полный заряд позитива.


Прибрежный корпус лагеря был ближе всех расположен к морю. Из всех семи зданий именно один из его атриумов выходил прямо на пирс, который шел на несколько десятков метров над открытой водой. Сейчас на этом причале стояли двое, любуясь кипящей на пляже жизнью и переливами летнего солнца на волнах.


— Что там по последним сводкам? — спросила Виола собеседника, которым оказался не кто иной, как Сергей Сыроежкин. Электроник, так его шутливо называли, называли, называли и называли… а потом прозвище прилипло к кибернетику как банный лист, и стало фактически официальным позывным.


— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил блондин, удобно расположившийся на самом краю пирса с удочкой в руках и свесив ноги. Не каждый день выпадает шанс порыбачить, да и придерживаться образа отдыхающего бездельника необходимо. Так почему бы и не совместить приятное времяпрепровождение с полезным? — Из хороших новостей: мы наконец-то надежно заперли ту рептилию, ваша теория о том, что его регенерацию можно частично подавить переменным током, как минимум гениальна.


— Да, я такая, — улыбнулась девушка, не став отрицать очевидный факт. Морской бриз ласково трепал длинные темные волосы, а расслабленная доктор искренне радовалась таким простым вещам, как крепкая сигарета и теплое солнце. Вместо халата она красовалась свободным купальником черного цвета и уже стала предметом пристального внимания каждого третьего парня на пляже. Зеваки не могли отвести взгляд от прекрасной фигуры и завораживающих, плавных, как у кошки, движений. — А из не очень хороших?


— Количество без вести пропавших уже перевалило за несколько десятков, — Эл пристально следил за поплавком, в ведре рядом с аналитиком уже плавали три морских бычка и одна ставрида, так что, совершенно того не заметив, светловолосый рыбак вошел во вкус. — На месте пропаж есть слабый фон, но сказать наверняка, аномалия Врат это или ещё что другое, невозможно. Закономерности в исчезновениях нет, да и не факт, что мы в курсе всех происшедших похищений. Например, пропала сестра одной из отдыхающих, вон, видите ту хмурую темноволосую девчонку на пляже. Татьяна Громова. У неё исчезла родная сестра. Как сквозь землю провалилась. Перерыли полмира — и ни единого следа! Даже профессиональный шпион так не заляжет, так что наша головная боль — аномалия. Вопрос только в том, какая именно.


— Аномалии иногда пугают, но, может быть, потерпевшие всё ещё живы, — задумчиво пробормотала Виолетта, глядя на Хмуро и наворачивающую вокруг неё круги Ульяну. Делая глубокую затяжку, она невольно закашлялась, ведь достать тут что-то приличное из своих любимых курительных принадлежностей не получалось, а заказ от интендантов придет только завтра. Дым табака расслаблял, и доктор, совершенно точно ведающая, что сигареты — это не самое полезное явление для организма, выбрала меньшее зло. Нервы никотин расслаблял на ура, а сорваться в самый ответственный момент ей очень не хотелось. — Вернулись же те тридцать пассажиров яхты, порталом выброшенной хрен знает куда. Память потеряли, как и половину экипажа, но вернулись. И дернул же их черт поплавать в Бермудском треугольнике! Врата в этом месте больно нестабильные.


— За Таней приглядывать нет смысла, — Сергей кивнул на берег, где расторопная рыжая мелочь уже лепила песочный замок, а её подруга с покерфейсом таскала ракушки для его украшения. — Пока что исчезновения происходили хаотично, и родственники пострадавших иногда даже не в курсе, куда те делись. Мало ли на что спишут без вести провалившегося знакомого. Меня лично больше беспокоит возросшая климатическая нестабильность по всему миру. А вчера в Черном море зафиксировали слабые, но всё же довольно необычные сейсмические толчки. Как будто их источник двигался. Так не бывает, Виолетта Церновна. Это «ж-ж-ж» неспроста.


— Тут удивляться нечему, — Виола потушила окурок в своей карманной пепельнице и посмотрела на небо. Лениво плывущие белые облака периодически закрывали поверхность от зноя, а шум оживленного лагеря действовал на неё скорее умиротворяюще, чем наоборот. Доктор Коллайдер ЛЮБИЛА это место, пусть изначально и прибыла сюда только ради контакта с неведомой ЮВАО, но… Постепенно оно очаровало девушку своей совершенно особой атмосферой, шелестом листьев в кронах деревьев, смехом счастливых детей, далекой музыкой вечерних дискотек. — Наш мир — это не просто шарик воды и грунта. Нет. Это единая биосфера, фактически — макроорганизм, а когда в теле организма заводятся паразиты, он от них избавляется, Серёга. Если мировая политика не изменит отношение к печальной ситуацией с экологией, я попрошу главу Организации вмешаться лично. Думаю, хм, он ко мне прислушается. Кстати, а что сейчас делает Док?


— Как и вы, гробит легкие, — кибернетик поморщился, когда ветер донес до него нотки сигаретного дыма. За теоретически опасным носителем ледяной аномалии следили дистанционно — через камеры системы безопасности лагеря, спутники и геолокацию его собственного мобильника. Во-первых, решили, что так будет эффективнее, во-вторых, в активный, так сказать, контакт, рвался лишь Кэп и его цепные псы. Кибернетики видели датчик, видели цифры излучения, и им оно говорило куда больше, чем солдафонам.– Сидит на скамейке возле обсерватории совсем один, и дымит.


— Даже жалко его. Кругом столько девчонок, а он там в психа-одиночку играется. Может, мне самой за ним приударить, а? Как думаешь, Эл? — Виола весело улыбнулась, вспоминая широкие плечи и внимательный взгляд карих глаз. Её симпатию к неизученному носителю доктор и сама не понимала. Вот нравился он ей, и всё тут. — Ольга, конечно, девочка боевая, но не всё же ей одной отдуваться?


— Шутите всё? Боюсь, смесь получится слишком гремучая, да и нельзя проявлять к нему явный интерес, и так напортачили с той ситуацией в роще. Он определенно насторожился, — Сыроежкин резко подсек поплавок, и добычей рыболова под прикрытием стала ещё одна ставридка. Блестящие на солнце серебристые бока рыбки вызвали дружный вздох восхищения у нескольких плавающих неподалеку ребятишек. — Слишком умный и осторожный человек для простого гражданского обывателя. Хотя, после того, что он пережил, я бы вообще с людьми не общался. Кэп настаивает на силовом решении, но всё же его побаивается, хоть сам себе в этом никогда не признается. Духу не хватит. А его инстинктам я верю. Хочет, кстати, перебазировать свой отряд поближе к лагерю, на всякий случай.


— Вот уж чего нам точно не надо! — Спокойный тон Виолы вдруг сменился холодной сталью. — Эти охламоны последние пару месяцев вообще от рук отбились! Ошалели от вседозволенности и прикрытия сверху. Нападут на Дока, нарушив приказ, и я не стану выгораживать их жизни.


— Я думал, что вы больше будете волноваться за объект своего интереса, чем за них. — Сергей снял рыбу с крючка, раздался тихий всплеск воды, и на одну юркую тень в ведре стало больше. — В конце концов, это элитный отряд обученных бойцов.


— Док? Ха. Он не так прост, как кажется. Далеко-о не так прост. И лёд — только вершина. Есть ещё природный интеллект, поразительная хладнокровность и-и… не знаю, как выразить. Там, в роще, на нас смотрело что-то очень страшное. Я хочу узнать его глубже, — отмахнулась гетерохромная красавица, задумчиво глядя на пляж. Хмурая девчонка уже вольготно расположилась на шезлонге под зонтиком и, судя по всему, даже уснула, а Ульяна тем временем аккуратно складывала на её спине небольшие камешки. Судя по тому, как морщилась девочка, они были горячими. — У нас только одна проблема. Как бы так объяснить, чтобы даже вы с Шуриком поняли… О! Посмотри на тех двоих и скажи мне, что думаешь.


— Обычные дети. Играют, — ответил Электроник первой пришедшей на ум фразой, наблюдая за забавами Ульяны и Тани.


— Нет, дружище, — покачала головой доктор, присаживаясь рядом с протеже. — Одна из них перенесла тяжелую потерю — пропажу родной сестры, но рядом с подругой всё ещё может улыбаться. Пока человека поддерживают те, кто ему дорог, он не скатится в пропасть отчаяния. Не упадет. Как бы тяжело ни было, мы вынесем всё, если есть плечо, на которое можно опереться. А кто есть у Дока? Вы ведь проверили все его социальные связи, верно?


— Ну, мы…


— Вот именно. Я читала ваши доклады, — девушка поправила прическу, и в этот момент купальник очертил точеную фигуру Виолы ещё сильнее. Просто вот до каждой складочки! Проходящий мимо физрук одобрительно присвистнул, за что удостоился лукавого взгляда гетерохромных глаз. — Он один. С семьей контакты особо не поддерживает, да и они не рады, что отпрыск пошел не по стопам династического бизнеса. Девушки нет, единственный близкий друг постоянно занят на работе. За его спиной никого, а такие люди опасны самим фактом своего существования. Если его загонят в угол, то сдерживать аномалию Док не станет. Я, со своими скромными знаниями, считаю, что он УЖЕ освоил немалую часть собственной силы. Против наших отрядов встанет не человек, а самородок, уникум со способностями за гранью понимания, считай, природное бедствие, а не парень из плоти и крови. Сражаться с живой стихией? Не думаю, что ребята такое осилят.


— Ольга уже надумала, как приступать к своей миссии? — живо поинтересовался блондин. Идея открытого столкновения боевого крыла Организации и носителя-самоучки с чудовищным по силе излучением его ой как не прельщала.


— Колеблется наша красавица, да и кто бы не колебался? — Виола помахала сидящей на другом конце пирса Ямаде. Та о чем-то мило беседовала с подругой из музыкального кружка. — Не привыкла агент Футунарь к такому лицедейству. Добрая слишком, молодая ещё, честная. Они друг друга стоят. Ух, уже хочу видеть эту встречу! Благородная шпионка — и одинокий волк. Хоть кино снимай! Аномалии, угроза мировой войны, интриги… Каждый тянет одеяло на себя, а мы вертимся, чтобы успеть и там, и тут. Что творится с этим миром?! А, Эл?


Вместо ответа молодой ученый с радостным гиком выловил из воды довольно крупного бычка, как никогда напоминая просто беспечного отдыхающего паренька, а не часть тандема кибернетиков организации. Рыбка билась на крючке, заражая детишек на берегу энтузиазмом к рыбалке. Солнце скрылось за тучей, на пляж наползла тень. Люди веселились, наслаждаясь летом и теплом, одна только темноволосая девушка на пирсе курила и думала, курила и думала. На душе у неё было неспокойно. Даже здесь, в ожившем раю.


***



Док.


Вот! Вот сейчас хор-рош-шо-о! И никаких тебе людей вокруг! Лепота-а! На вершине холма возле обсерватории было восхитительно пусто. Не самое популярное место в лагере. Высокая башня и разбитый вокруг парк с множеством скамеек и высоких деревьев. Хвойные исполины вымахали метров на двадцать, не меньше. Если учитывать, что само здание строили ещё при советской власти, то сосны тут стояли даже раньше. Большинство стволов покрывал густой мох, а сами кроны, хоть и выглядели неплохо, но всё же роща старая, и рано или поздно её вырубят, чтобы насадить молодые кусты. Но лично я обожаю такие места. Они… как бы объяснить, дышат духом времени. Ты всегда отличишь действительно бывалое место от какого-нибудь наспех построенного ширпотреба. На тяжелых скамейках, там, где поверхность сколота, видны следы прошлых окрасок, плитка с трещинами, но всё ещё не отваливается, металл на куполе потемнел. Сколько смен тут отдыхало? И в скольких находились такие, как я, кто сбегал от суеты в тишину этого прекрасного места? Жалко, что ничто не вечно.


— От всего ненужного принято избавляться. Те, кто это не признает, просто глупы, слепы и наивны. Жестокий мир в красивой обертке, — тихо сказал я в пустоту, прикуривая очередную сигарету. В проектах на сайте лагеря уже висел план реконструкции обсерватории. Вечерело. Сам того не заметив, я просидел тут почти весь день, и, в принципе, ни о чем не жалею. На номер, который я предусмотрительно оставил на двери кабинета, звонил только тот вожатый-симулянт, но был вежливо послан нахер. Клялся, что действительно очень нуждается в сильном слабительном. — Людям верить — только душу травить.


Лена. Славя. Из головы никак не лезли эти две девочки. Их теплое отношение, искренние улыбки… Честно, я ввязался в ту потасовку без рыцарских побуждений, да и угрозы для меня никакой не было. Лёд не даст телу умереть, сколько раз уже спасал, когда оно оказывалось на грани. А они теперь так непринужденно со мной общаются, что в душе ворочается… это, давно уже забытое, чувство… О! Привязанность. Хотелось бы мне сблизиться с ними. Очень хотелось! Но что-то меняется внутри, там, в самой глубине души. Неладное творится последние полгода. Если раньше ненормальная сила вырывалась только при критических повреждениях, то теперь достаточно одной небольшой раны, или, как под тем деревом, сильной эмоции. Значит ли это, что лёд эволюционирует, становится сильнее, опаснее?..


Я много раз думал пойти со своей «маленькой» проблемой к ученым, но перспектива провести остаток жизни в лаборатории как-то поумерила пыл. Может, изучая меня, они извлекли бы пользу медицине, но своя свобода дороже. Да и ради кого стараться? Не много дорогих людей у Дока, и ещё меньше их об этом знает. Отгородившись от семьи, уменьшив общение с друзьями до минимума, я тем самым защищал всех. Всех, кроме себя самого. Так было до тех пор, пока в мою жизнь не ворвались две невероятные особы. Особенно тихоня. Эти фиолетовые хвостики… Как же хочется простого человеческого тепла!.. Но страшно. Страшно подсаживать себя на наркотик под названием «социум». С героина люди слезают, а вот с него — нет. Закрываю глаза, и передо мной, как наяву, снова эти чарующие зеленые глаза. Нежный, тихий, самую малость тронутый грустью голос, как у маленького котенка…


— Сидишь здесь совсем один? Понимаю, — прозвучал рядом теплый шепот. Ха, совсем как по-настояще… Ну-ка стоп!


— Лена?! — удивленно смотрю на девушку за своей спиной. Легкие шаги красавицы совсем не слышно за шумом ветра. И как давно пришла? Она просто обворожительна в этом неброском наряде. Обычная черная майка, обычные джинсы, без всяких разрезов и прочего современного веяния. Но на НЕЙ выглядит просто божественно. Подчеркивает тонкую талию, бедра, грудь, а это лицо?! В руках у гостьи какая-то книга. Черт. Отсюда надо ненавязчиво сбежать. Я просто не могу отвести от девочки взгляд! И это даже не гормоны, а что-то куда серьезнее. Что-то, о чем мне даже думать не хочется.


— Да, я, — просто ответило это чудо, склонив голову на бок и слегка улыбнувшись. Тепло. Стало теплее! Ну почему?! Эта улыбка. Я её просто не заслуживаю! Знала бы Лена, ЧТО вчера чуть не произошло, знала бы, что за человек сидит перед ней!


— Почему ты здесь? Там же субботняя дискотека в самом разгаре, все отряды приглашены.


— Можно задать вопрос иначе, — девушка села на другой конец скамейки и нарочито нахмурилась. Приложила указательный палец к подбородку, задумалась, и выдала… — Почему ТЫ здесь? Моё любимое место, между прочим. Ещё в прошлом году облюбовала, сидела в тенёчке, читала, когда видеть лица отдыхающих и слышать назойливый шум становилось просто невтерпеж. А вечером тут так прохладно, и стрекочут сверчки.


— О, даже не думал, что встречу в тебе единомышленницу. Не рановато ещё — становиться социофобом? — Если честно, то неожиданное появление этого ходячего искушения нехило так ударило по хладнокровию. Сердце вдруг забилось чаще, стоит только вспомнить вчерашнюю ночь… Писец! Я был в шаге от греха! В ша-жоч-ке! Её сонное дыхание до сих пор стоит огнем на коже. Как я сдержался-то, блядь?! Сам в шоке. — Тогда, может, мне пересесть, чтобы не портить юной леди атмосферу мистического одиночества?


— Не нужно. Отсюда вид на море самый красивый. С моей стороны будет свинством прогонять своего спасителя. Тем более… — Она присела чуть-чуть поближе. Буквально на сантиметра два, но по моей коже электрическим разрядом прошлись мурашки. — Можно сидеть рядом с кем-то. Даже касаться, даже встречаться, но всё равно быть одному. Каждый одинок по-своему. А ты… я не буду против, если именно ТЫ рядом со мной.


— Тогда решено. Будем сидеть в одиночестве, только вдвоём, — я хлопнул кулаком по ладони, стараясь скрыть накатившее смущение. Вот не могу поймать её настоящий характер! Не могу и всё тут! Большинство людей — словно открытая книга для Дока. Да взять хотя бы того же вожатого, обман которого я раскусил в два счета. Но Лена… Это просто нечто. Ход мыслей в её симпатичной голове для меня сплошная загадка. И чего она нашла в таком как я? Может, это жалость? Положив руку на сердце, на её месте я бы к себе на пушечный выстрел не подошел.


Тихий, едва различимый за шелестом ветвей смех. Он легкими покалываниями прошелся по спине, заставляя невольно ёрзать. Лена хихикала, как маленькая девочка. И… села ещё чуть ближе! Надеюсь, что сейчас не краснею подобно школьнику. Мысли путаются. Ещё чуть-чуть, и я смогу почувствовать тепло её кожи. Запах. Просто нереальный. Когда ветер подул со стороны девушки, развевая непослушную прическу, я превратился в соляной столб. Застыл. Дышал.


— Да. Хорошая идея, — девочка повернулась в сторону склона, где волны встречались с прибрежным песком. Мягкие волосы трепал ветер, глаза прикрыты, губы блестят в лучах заходящего солнца. Сейчас я бы променял все свои навыки на художественные. Вместо этого придется высечь этот миг в памяти, и вспоминать тогда, когда на душе будет совсем туго. Отсюда было неплохо видно пляж, а закат превращал поверхность моря в нечто невообразимое цвета расплавленного золота. «Молодая красавица возле обсерватории. Холст, масло» — хорошая бы вышла картина…


Я не мог ничего придумать. Не мог найти слов. Просто не мог, и всё тут! Все прочитанные запоем книги, сотни отложившихся в голове фраз, выдающийся (да-да, я далеко не скромник) интеллект, а на ум не идет ничего! Вот вообще ничего! Да и… странная возникла тишина. Назвать её неловкой язык не поворачивался. В словах рядом с этой девушкой просто не было особой нужды. Первый раз в своей жизни я почувствовал, что кто-то рядом просто потому, что ей хочется. Хочется со мной быть.


Лена не ждала от меня откровений или каких-то иных действий. Просто сидела, вдыхая полной грудью свежий морской ветер. Она с интересом смотрела, как он колышет траву, как солнце скрывается за горизонтом, как по небу медленно плывут багровые облака. В глазах молодой девочки отражался закат, а на губах была та самая легкая улыбка, от которой у меня всё внутри сводило сладкой судорогой. Нежная шея, едва заметный, слегка расчесанный комариный укус, свидетельствовавший, что передо мной всё же человек, а не видение или ангел, сошедший с небес. Сошедший с небес, чтобы меня доконать! Серьезно! Накатило эмоций как цунами, аж сердце защемило. Или я как обычно убегаю, или сейчас наделаю глупостей. Определенно наделаю. Сам же потом пожалею!


Ветер становится сильнее, но всё равно остается теплым. Летние ночи — это нечто неуловимое, неподдающееся законам физики остального мира, особенно тут. В летнюю ночь можно гулять до самого рассвета, не чувствуя ни холода, ни усталости. Словно сговорившись, по всему склону застрекотали сверчки, а вокруг загоревшихся на фонарных столбах лампочек заплясали тучи мошкары и ночных мотыльков. Освещение, падая снизу на ветки, превращало рощу в волшебное место с подсвеченными теплым флёром кронами. Так странно. Я не один, но не чувствую ни грамма дискомфорта… Мне… Хорошо! И так тепло! Такого не было вот уже очень давно. В голове творится бардак, но душа довольно мурлычет, наслаждаясь такой компанией. Как приятно, и как… больно.


— Ты вполне бы могла танцевать, там, с остальными, — нарушил я молчание. Лена листала книгу, причем с явным удовольствием. Название на корешке я всё же урвал, оно гласило «Над пропастью во ржи». — Наслаждаться летом в компании подруг, поклонников. У такой красивой девушки дома наверняка и фан-клуб имеется.


— Скажешь тоже, — Лена облизнула кончик указательного пальца, перелистывая страницу. Становилось темнее, но скамья располагалась прямо под фонарем, так что читать она могла спокойно. — Не люблю большие толпы, а поклонники сто лет не сдались. Подругой, так вообще, могу назвать только одного человека, но мы с ней давно уже не общаемся, хоть и попадем в одну смену. Я радуюсь лету и здесь, наверху, с хорошей книгой и… — она обезоруживающе усмехнулась, — в хорошей компании.


— Кто только что говорил про одиночество? Ну, которое у каждого своё, — бросило в жар, как какого-то робкого студента при виде симпатичной девочки. Меня оправдывает то, что Леночка далеко ЗА гранью просто симпатичной. Я неловко достал очередную сигарету. Щелкнула зажигалка. По тому, как отклонилось пламя, понятно, что ветер дует со стороны собеседницы. Что ж, можно спокойно прикурить, не боясь надымить на неё. — Странно это.


— Ну, может быть, — согласилась собеседница, безжалостно прихлопнув севшего ей на шею комара. — Мне много кто говорил, что я странная.

— Да нет, я совсем не это имел ввиду! А то, что такая, как ты, проводит время со мной рядом.

— Какая? — Два зеленых рентгена пригвоздили меня к скамье. Я глубоко вдохнул, чуть не закашлявшись от дыма, а она всё не унималась: — Какой ты меня видишь?


— Интересная, — решив, что банального «красивая» она просто не поймет, слишком умная особа, я всё же попробую выразить мысли словами. — Знаешь, у меня много что в жизни произошло, и годы одиночества научили подмечать характер других людей так же, как ты, например, читаешь эту книгу. Жесты, взгляды, слова. На самом деле, это не так уж и сложно. Несколько минут — и я уже примерно представляю, с кем именно имею дело. А вот с тобой вышел облом, как будто ты не от мира сего… Эй, не смейся! Я тут, может, душу изливаю!


— Извини, — Лена вытерла пальцем выступившую от веселого хихиканья слезу. — Просто это неожиданно. Вот так взял и сказал девушке, что она ненормальная.


— Ненормальная — это не факт, что ХУЖЕ нормальной, тут как раз наоборот. Сказал правду, потому что не хотел тебе врать, — пробубнил я, затягиваясь поглубже. Хорошо иметь нестандартный организм. Сигареты мне не вредят — лично проверялся у всех знакомых пульмонологов, да и отравить практически невозможно. Последнее, что смогло немного пробить мой иммунитет, — это шаверма на вокзале, но ей хоть лошадей трави.


— Вот! А ещё говоришь, чего это я с тобой своё время трачу, — сурово пригрозила она пальцем. Ленка откинулась на спинку скамейки, глядя вверх на темное небо. — Ты честный. Добрый. Там, в роще, протянул руку помощи нам со Славей. Ага, а вот теперь ты сам смеешься!


— Просто ты плохо меня знаешь, — хрипло ответил я, погасив тлеющий бычок двумя пальцами. Легкий ожог тут же затянулся, будто и не бывало. Да. Дело дрянь. В этот раз даже боли почти не было. Исчезают простые человеческие рефлексы. Скоро отращу хвост или ещё чего похуже. — Даже не представляешь, что порой творили эти самые руки.


— Ой, будто сама ангел, — отмахнулась она, кладя книгу рядом и поворачивая корпус ко мне. Ноги Лены в джинсах смотрелись просто потрясающе! Черт, а вот майку могла бы взять и на размер больше! Это же натуральное преступление — вводить в краску одним только видом! — Знаешь, когда я камнем того гада стукнула, то била изо всех сил. Просто испугалась. Испугалась так, что не щадила. Не заботилась о здоровье подонков, а защищала свою жизнь, которая в тот момент перетянула чашу весов.


— А мы с тобой похожи. И рассказы одинаковые любим, — я бросил взгляд в сторону книги. — Но… не знаю.


— Ты сказал, что будешь мне хорошим другом, и я на это с радостью согласилась. — Рука Лены вдруг легла на мою ладонь. Ни пламя костра, ни тепло обогревателя, ни даже жаркое лето — ничто и никогда не грело меня так, как её тепло. Есть вещи, которые не передать словами. Это касание — одна из подобных. — Вот только согласилась не очень искренне. Ведь можно быть и чем-то бОльшим. Верно?


— Ты заслуживаешь кого получше. — Я идиот! Да-да. И-ди-от. Сам боюсь того, чего всем сердцем желаю. Она что, только что призналась?! — Легко найдешь себе ровесника, а не доктора из мелкого городишки. Красавица и чудовище вместе бывают только в сказках. Красавицы, они больше по принцам там, героям, в конце концов.


— Навряд ли найдется ещё один человек, подобный Доку. Что до красавицы, какой ты меня назвал уже пару раз… Ну, да. Я красивая, наверно. Но общаться с людьми, которые ценят только это… — Лена хитро прищурилась, в зеленых глазах плясали бесята. — Я тут вспоминала вчерашний вечер…


— Нога, она, кстати, не болит? — Перевести тему. Надо срочно перевести те…


— Нет, не болит, спасибо. Не юли, Док. Обезболивающее не вырубает начисто! Во всяком случае то, что было в упаковке, которую сам мне и дал, — уверенно сказала девушка. — Голова вдруг стала такой тяжелой, даже моргнуть не успела, как отключилась и наступило утро. Проснувшись в кабинете, я сначала испугалась, пришла к себе в комнату, долго думала, ощупывала с ног до головы. Но… ты ведь меня не тронул.


— Нет, конечно! — Ну, почти. Отрицать нет смысла, она явно догадалась. Хотя, лекарство вроде сильно притупляет память. И как только поняла, от чего именно так крепко уснула? Если под «тронул» Лена имеет ввиду ЭТО, то нет. А вот волю рукам дал, грешен, правда, духу признаться в этом не хватит. — И вообще, я же ясно показал на бутылку с минералкой. В стакане на столе был транквилизатор, и предназначался он не тебе.


— А кому, тебе? Или ещё какой невинной пациентке? — Блин. Эти глаза! Что в них?! Осуждения нет, страха или агрессии — тоже. О, я понял! Она просто психованная! Это всё объясняет.


— Мне он предназначался. Мне лично. Uno, mio. Кошмары мучают. Уже далеко не первый год. — Ладно. Рубим правду-матку! И пусть всё огнем горит нахер, меня ничем не напугать! Ни законом, ни этикой. Достаю очередной сверток никотинового яда. Пачка «капитана» определенно не переживет сегодняшнюю беседу, надо будет купить ещё. — Только так и справляюсь, когда совсем невмоготу.


— Дааа… — протянула она задумчиво. — И что, неужели совсем-совсем соблазна не было?

— Ты всё же издеваешься. — Это был не вопрос — утверждение. — И откуда только наблюдательная такая взялась? Как вообще узнала?

— Отвечу твоими же собственными словами. Ты обо мне слишком хорошего мнения, Док, — Лена потупилась и отвела взгляд, но я успел заметить румянец на её щеках и довольно раскованную улыбку. — Я бы ничего и не узнала, но, перед тем как зайти в кабинет… ммм. Включила диктофон.


— Оу. — Бинго. Угадал. У неё-таки не все дома. Вот э-то по-во-ро-от! Итак, в-р-рр-ращайте барабан! Она отправится в дурку, а я в тюрьму. Или наоборот? Весело, ничего не скажешь. Два сапога — пара. Нашли друг друга.


— Мне так понравился твой голос, — продолжила откровенничать девушка, хотя другая ещё утром бежала бы в полицию, — что захотелось записать его, и потом послушать ещё раз, и ещё, и ещё…


— Итак, диктофон проработал всю ночь. — Губы плохо слушались, а в горле неожиданно пересохло. Нет, страха не было, я давно отучился бояться ЗА СЕБЯ. Лёд отучил. Сделал бесстрашным. Лишь непривычное волнение беспокоило душу. Есть в этой зеленоглазой заразе что-то эдакое, что напрочь рушит мой привычный пофигизм.


— Да, — она отвечала очень тихо, ещё тише, и даже легкий ветерок перекроет голос Лены. Девушка сжалась на скамейке, её коленки дрожали. Вдруг эта невероятная особа, довольно неплохо подражая моему голосу, четко произнесла следующее. — «Почему твоё присутствие прогоняет его? Почему мне не холодно рядом с тобой? Я ведь не знаю тебя, а ты меня. Почему такую прекрасную девушку заинтересовал кто-то вроде Дока?» — выговорила Лена (и ведь слово-в-слово!), а потом, чуть не плача, добавила: — Я слушала эту запись всё утро, весь день. Раз за разом! Слушала твои слова и не могла остановиться. Обед пропустила, да даже не заметила этого. Раз за разом слышала чувства, которые ты никому не хотел показывать. Этот дрожащий голос, и ничего больше. Ты не сделал со мной ничего постыдного, хоть и мог. Справедливо считал, что я не узнаю.


— Не мог, — отмахнулся я, окончательно теряя все тормоза. Даже не подозревал, что мой голос сейчас прозвучит грубо. Диктофон. Попасться на такой мелочи! Идиотизм. Нужно было сразу проверить её телефон, да и языком чесать поменьше! Развесил сопли. — Физически, может быть, и мог, а вот разум и сердце точно не позволят. Не надо меня романтизировать, не будь дурой.


— Дурак тут только ты! После ТАКОГО, после того, что наговорил этой ночью… всё ещё наивно полагаешь, что я останусь равнодушна?! — Лена поднялась на ноги, но не для того, чтобы уйти. Она встала прямо напротив, посмотрела мне глаза в глаза. От удивления даже сигарета изо рта выпала. Её лицо! Такую эмоцию я не видел никогда и ни у кого. Щеки красные, изящный носик раздувается от возбуждения, на лбу испарина, а руки судорожно схватились за края майки, лишь бы унять дрожь в пальцах. Глаза сверкают, как драгоценности, дыхание учащенное, в такт ему вздымается грудь, рот слегка приоткрыт. Зрелище — закачаешься! Однажды на скорой мне удалось увидеть наркомана, наконец дорвавшегося до дозы. Ну, мы сами вкололи ему, чтобы тот не помер от ломки. Так вот, лицо Лены было намного выразительнее! Это лицо человека, который искал. Очень долго искал, и наконец, нашел. — Ты. Именно ты смотришь на меня такими глазами. Всё время пытаешься заглянуть дальше. Узнать то, что на душе, когда остальных устраивает лишь красивая кукла. Док, я…


Договорить фразу она не успела.

Лагерь у моря часть 8. Выбрано "Купаться"

1 часть
2 часть
3 часть
4 часть

5 часть

6 часть

7 часть

По пустому коридору первого этажа я дошел до лагерных душевых, прошел мимо двери с буквой "ж", мимо двери с буквой "м", и вот она родная "Служебное помещение", здесь принимали водные процедуры вожатые и я, была ещё отдельная ванная для прочего персонала, но мне к вожатской было ближе,  потому и раздобыл себе пропуск сюда.. Открыв дверь ключом из моей связки я проскользнул внутрь. Вот только что то не так...

Время снова начало вести себя как вздумается, и практически застыло. Свет в небольшой душевой,состоящей из пяти кабинок и нескольких шкафчиков, горел. А из одной кабинки выходила полностью обнаженная девушка, в замедленном времени я невольно успел разглядеть всё, всё в смысле, АБСОЛЮТНО ВСЁ. От изящных, но весьма фигуристых бедер, стройной талии, груди с задорно торчащими сосками, до довольно широких для девушки, но очень красивых плеч. Видел ямки возле ключиц, милые ножки, девочка была гладко выбрита, кожа и тело просто дышали энергией и здоровьем. На голове у нее было белое полотенце, которым она вытирала свои золотистые волосы. Полотенце закрывало ей глаза, и пока время ещё не вернулось в нормальное русло я попробовал свалить по тихому. Ага щас...

Не прошло и пары мгновений, мир дернулся, и начал двигаться в обычном темпе. Звук стука моего сердца наверное слышали в соседнем корпусе. Девушка стянула полотенце, и удивленно уставилась на меня, и я узнал ту бегунью которую видел недавно.

"-Чувак, помнишь мы смотрели тот немецкий ролик, там тоже все начиналось в душе, и..."

-Цыц шиза, и без тебя влипли.

Что же она сделает? Завизжит? Убежит? Даст мне пощечину? Но куда там, блондиночка меня удивила. Быстро метнулась к ближайшему шкафчику, от чего под её кожей заиграли едва заметные, но мышцы. И открыв дверь,юная атлетка загородила моему обзору все стратегически важные места.

-Извините - поспешил я предотвратить гнев незнакомки.

-Нет нет, это я должна просить прощения - ответили мне из за дверцы.

-Тут было закрыто - вот я зашел не раздумывая.

-Я и закрыла - раздался смешок со стороны шкафа,судя по возне она спешно одевалась.

Фух, походу пронесло, за извращенца меня не приняли.

"-Погоди она узнает тебя получше" - не мог не добавить мой внутренний пессимист.

-После пробежки пришла и решила освежиться - продолжала незнакомка - другие душевые закрыты, а Ольга Дмитриевна дала мне ключи только от этой.

-Ладно ещё раз извиняюсь - потянул я было дверь на выход.

-Подождите, я уже выхожу.

Уже одетая блондинка буквально выплыла из за шкафа, такой ровной была у нее походка. Облаченная во все белое, начиная с носочков и заканчивая белой, свободной хлопковой майкой и шортиками, она держала в руках небольшой пакет.

"-Там походу её спортивная форма и всякий мыльно-рыльный инвентарь" - прокомментировала наблюдательная шиза.

Девочка выглядела лет на 17-18, и на вожатую чисто по возрасту не тянула, хотя держалась уверенно, как будто это не она только что дефилировала тут в чем мать родила.

-Ой, какая я некультурная, меня Славя зовут, а вас? - спросила девушка, и в глаза так заглядывает, ждет что я застесняюсь, или растеряюсь?

Взять себя в руки, глубокий вдох, выыыыдох.

"-Лучше бы взял в руки её, чувак"

-Меня все док зовут - ответил я - а вот с вами я не знаком,хотя доведись увидеть ранее, обязательно бы запомнил, может перейдем на ты?

Ну что я несу, а?

Девушка звонко рассмеялась, при этом совсем не обидно, а так задорно как умеют только яркие и общительные люди,чистый веселый смех, к которому хочется присоединиться.

-Теперь вспоминаю - улыбнулась она, двигаясь мимо меня к выходу - Ольга, наша вожатая, говорила мне, как там было... цитирую:

-А ещё Славя, у нас тут есть свой медик, который может даже не заметить что к нам в середине смены перевели двадцать человек с другого лагеря,в том числе не заметит и тебя вместе с ними, разве что ты ушибешься рядом или закашляешь.

-Приятно было вас встретить док - помахала она ручкой,стоя уже у двери.

-И мне было приятно вас видеть - сказал я, прежде чем понял как это прозвучало.

-То есть нет, я не в этом смысле - начал было я.

Но Славя лишь снова захихикала, и умчалась куда-то к себе.

Ольгой звали вожатую первого отряда. И она периодически притаскивала ко мне некоторых отдыхающих с кишечными коликами (повара часто готовили по принципу "интересно а они и это сожрут?"), ангиной и прочими хворями. Судя по тому что Ольга дала ей свои ключи, к ней у вожатой есть немалый такой лимит доверия и полномочий. Так то тут купались по расписанию, во избежание таких вот казусов. Но видимо Славя не ожидала, что кто-то сунется сюда в такое время.

Взяв из своего шкафчика мыло и щетку я проник в кабинку душа. Именно щетку, жесткую грубую щетинистую, видя которую вожатые приходили в ужас, сами моясь простыми губками. Пффф, неженки.

Спустя некоторое время я, чистый и довольный собой, поднимался на третий этаж. И проходя мимо мед пункта в соседнюю с ним жилую комнату, где обитал собственно я. Мне пришло в голову.

Может проведать как там себя чувствует Ульянка, или ну его, спит уже наверное, пойти сразу отдыхать?