голый косплей

Первое мая?

Хулиганим...

Кошкин дом (Дубликат, часть без номера) Продолжение

Часть 1 http://vn.reactor.cc/post/3449322

2

Уснул? Да уснул. Жаль, с ним не скучно. Всегда что-то говорит, о чем-то рассказывает. И колени у него теплые. Может залезть к нему под… «одеяло» это называется — я вчера новое слово узнала. Залезть к нему под одеяло? Нет, он проснется, будет недоволен. Не хочу его огорчать, он забавный.
Вот так всегда. Почему они спят в это время? Столько всего интересного. Я пыталась рассказать им, звала с собой, а они не понимают. Сами виноваты. Пойду гулять.
Кошка бесшумно спрыгнула со стола и прошла на кухню. Постояла в дверях несколько секунд, потом осторожно толкнула лапой дверь, отделяющую кухню от спальни. Когда дверь закрылась кошка запрыгнула на подоконник, с подоконника — вертикально вверх к форточке, а там, зацепившись тремя лапами за переплет, ухватилась четвертой за форточную завертку. Неожиданно длинные пальцы обхватили металл, повернули и потянули. Путь на улицу был свободен.

Довольно крупная кошка каштановой масти бежала, держась по ту сторону кустов, растущих вдоль аллеи, в сторону калитки к Старому корпусу. Можно было не опасаться что ее обнаружат: давно уже стемнело, а люди, в последние ночи циклов, предпочитали отсиживаться по домам. Очередной дневальный, спешащий на смену, или со смены у ворот? Но те не особо вглядывались по сторонам, им бы добежать быстрее до будки или обратно — до казармы, под защиту двойной экранировки. Тем более что дневальные туман у ворот видели отчетливо и он, мягко говоря, их беспокоил. Но все равно кошка старалась избегать открытых пространств, перемещаясь от тени к тени, а когда ей надо было эти пространства пересечь, она всегда осторожно перед этим выглядывала откуда-то из тени, сканируя взглядом и слухом окрестности.
Но вот наконец и калитка. Кошка обежала будку дневального сзади, прокралась вдоль забора, пролезла под калиткой и побежала прямо в туман, вся дрожа от радостного возбуждения. И когда язык тумана прикоснулся к ее голове, она не упала в обморок, а только замерла, подавшись чуть вперед и тихо, незаметно для себя, мурлыкая. Так продолжалось с половину минуты, а потом кошка пришла в себя, встряхнулась, умылась, отойдя с тропинки, и побежала в старый лагерь, по пути устраивая засады на мышей. Какое-то время ее скрадывала старая знакомая лиса, но, оценив размеры кошки, решила не связываться, а поискать добычу попроще, благо мышей, кузнечиков и лягушек хватало на всех. А кошка, закусив по пути неосторожной мышкой, добежала до Старого корпуса, забралась там на чердак, где и проспала большую часть ночи. Проснувшись незадолго до рассвета кошка тем же путем вернулась домой, прихватив по пути еще одну мышку, которую и положила на подушку, перед лицом Михаила. Не забыв закрыть за собой форточку она свернулась клубком на спинке кресла и уснула, довольная собой. Она даже не поняла, что, пока она спала в Старом корпусе, ее пропорции слегка изменились: задние ноги чуть вытянулись, передние укоротились, голова тоже стала чуть больше обычной и с более плоской мордой. Да и размеры и вес уже начали выходить за рамки кошачьих норм.

— Ты решила со мной едой поделиться?
— М-ня! — Кошка явно ожидала благодарности.
— И за мышкой на улицу бегала, потому что дома у нас нет мышей.
— Ня-дя
— Ты понимаешь, что нельзя так делать?
— Няу?
— Вот тебе и «Няу». Попадешься, рано или поздно, скандал будет.
— Ня!
Невнимательный к мелочам, как и большинство мужчин, Михаил совсем не обратил внимание на произошедшие с кошкой перемены.
А вот хозяйка…
— Ня-ня-ня-ня-ня!
— Ах ты моя кошечка, ну ка иди сюда, мам сейчас посмотрит, что с тобой такое.
— Ня-ня!
— Ми-и-иш! Кажется наша девочка заболела.
Светлана продемонстрировала Михаилу клок каштановой шерсти, оставшейся у ней в руках.
— Видишь? Я ее только погладила, а тут вот. И смотри как голова у нее опухла. Может ее ветеринару показать? У тебя есть знакомые?
— Мои знакомые все на материке. И те коров и лошадей пользуют. А здесь… В виварий отнести, как то же они своих крыс и макак лечат. Только это прямой путь вылететь отсюда в двадцать четыре часа.
— Мя.
— Доча, помолчи! Видишь, от тебя одни проблемы!
Больше, в течение дня, к этому разговору не возвращались, только уже в постели Света сказала:
— Миш, как думаешь, может она мутацию какую подцепила? Может и мы такие же станем? Вдруг она нас укусит?
— Ага, с нами живет оборотень. Но мы такими же не станем. Кусать нужно в полнолуние, а здесь Луна всегда в три четверти. Не говори глупостей, Свет. Давай понаблюдаем за ней, а там видно будет.
Так слово «оборотень» было произнесено в первый раз.

Однако понаблюдать не удалось. В воскресенье ничего нового не произошло, а в понедельник Михаил ушел на работу с твердым намерением договориться с ветеринаром вивария. Светлана же, которой на работу надо было на час позже, осталась с кошкой наедине.
«Чем же ты болеешь, киса? Нет, ничем ты не болеешь, вон какая веселая. А может ты уже и не киса вовсе? Знаешь что, давай-ка я тебя колбаской угощу. Любишь ведь колбаску?» Мать (пусть не сейчас, но в будущем), жена и хозяйка дома защищала свой дом от непонятной ей опасности, пока мужчина добывал где-то своего мамонта. То, что неведомая опасность была когда-то частью этого дома и этой семьи ничего не меняло. Кошка, изменившись, потеряла право быть частью дома.
Ловко перехваченная под живот кошка отправилась в старую спортивную сумку, с которой Михаил иногда ходил на рыбалку. Кошка не возражала, она доверяла своим хозяевам и помнила, как приехала сюда в этой самой сумке. Светлана позвонила на работу, сказав, что плохо себя чувствует и придет только к обеду. А сама, подождав, пока не хлопнет дверь за последним обитателем корпуса, подхватила сумку и отправилась в лес, начинающийся сразу за забором.
Да, Светлана страдала топографическим кретинизмом, да, она не бывала в здешнем лесу вообще никогда. Но река служила достаточно хорошим ориентиром, чтобы, держась вдоль берега, двигаться в общем направлении к старой аллее, ведшей от Старого корпуса к берегу. Самое трудное было, это пролезть через дырку в заборе, чтобы не привлекать лишнего внимания дневальных, но дальше все прошло как по маслу. Час по натоптанной тропинке вдоль берега, постепенно поднимающегося обрывом над рекой. Пришлось перебираться, правда, через овраг, промытый ручьем, впадающим в реку, но и это не составило трудностей. Постояла на верхней площадке лестницы, спускающейся с обрыва к реке, взвесила в руке сумку, прикинула: добросит до воды или нет, но пожалела животинку, все-таки много хороших воспоминаний с ней было связано, и пошла дальше. Наконец, удалившись от поселка километров на пять, и почти упершись здесь в Периметр, Светлана остановилась. Она где-то читала, что кошки не отходят, в своих странствиях от дома дальше, чем на два километра, поэтому посчитала расстояние достаточным. Она скинула с плеча сумку и чуть ослабила молнию.
— Ну всё, киса. Будь счастлива.
И пошла домой, плача на ходу и стараясь не слышать жалобное «Мяу», несущееся вслед.

— Миша, доча убежала. Я выходить, а она вперед меня и на улицу. А я еще не обутая была, пока обувалась, а дочи уже нету нигде. — Светлана плакала вполне искренне. Она и сейчас любила эту кошечку.
— Может, вернется еще? Не переживай. — Михаил сам огорчился, но надеялся, что к утру та сама, неведомым путем, окажется дома.
А доча смогла, наконец, раздвинуть половинки молнии, выползти наружу и убежать перепуганная, сама не зная куда. При этом она не замечала, что бежит на двух ногах, лишь изредка опускаясь на четвереньки, для нее все было естественно.

Так начался третий этап кошачьей жизни. В общем-то это была обычная жизнь дикой кошки: утром и вечером поймать по паре мышей, днем и ночью поспать. А то, что шерсть с боков вылазит, оставляя голую кожу, это же, наверное, так и должно быть. И тело подрастало раз в две недели, так что мышей на пропитание скоро перестало хватать. Бывшая кошка открыла для себя грибы, орехи и ягоды. Холодно ей в бесконечном лете не было, а в те дни, когда налетали местные, короткие и мощные, бури, всегда можно было укрыться в Старом корпусе или в подземелье. Изменилось зрение, казалось, что все пространство наполнено легкой светящейся дымкой, разреженной в некоторых местах. И если сделать определенное усилие, она бы не смогла объяснить какое, то можно, шагнув туда, в это место и сквозь это место, оказаться совсем в другом лесу. Очень похожем на привычной, но все же в другом. Шагнуть, поохотиться, но потом обязательно вернуться обратно. О своих хозяевах и старом доме она почти не вспоминала. Так, две большие фигуры, весьма расплывчатые. И место, где не нужно было ловить мышей, и где можно было спать на теплых коленях. Что такое колени бывшая кошка помнила и понимала, потому что у нее самой теперь были почти такие же.
Кошки, даже бывшие, на самом деле не любят отходить далеко. Вот и эта только и освоила, что пятно радиусом два километра по горизонтали, и еще такие же пятна в остальных узлах сети, до которых могла дотянуться. Вот только центр этого промыслового участка постепенно смещался на восток, в сторону поселка, пока не совпал со Старым корпусом.

Рядовой Неделин сидел в будке дневального и скучал. Журнал «Юность», присланный из дома, был прочитан на пятый раз, письмо домой написано и отправлено еще два дня назад, журналы «Советский воин», в изобилии имевшиеся в Ленинской комнате, рядовой — призванный со второго курса Политеха студент, откровенно презирал за пропагандистский характер и низкий интеллектуальный уровень. Можно было позвонить в казарму и по телефону потрепаться с дежурным по роте, но с сегодняшним дежурным у рядового были натянутые отношения. Можно было еще раз проверить замок на воротах и завалиться спать, но старшина и замполит имели обыкновение обходить посты в два часа ночи. Приходилось сидеть и страдать, вставив в глаза спички. Рядовой уже скурил ночной запас сигарет и обежал несколько кругов вокруг будки, когда коротко брякнул телефон. Один звонок и тишина. Можно было не отвечать, дневальный, дежуривший у калитки к Старому корпусу, сообщал таким образом, что проверяющий пошел к Неделину. Через десять минут кусты, росшие вдоль аллеи зашевелились, и на асфальт шагнула знакомая фигура — замполит. Неделин подождал, пока проверяющий дойдет до середины аллеи, чтобы тот не подумал, что его тут ждали, предупрежденные, после чего включил фонарь висящий на будке, включил внутреннее освещение в будке и вышел на улицу, навстречу замполиту.
— Товарищ старший лейтенант. За время моего дежурства происшествий не случилось, ворота заперты, электрическое освещение, связь, сигнализация и система экранирования исправны. Лиц покинувших территорию поселка и лиц прибывших в поселок нет. Дневальный по западным воротам, рядовой Неделин. Угостите сигаретой, пожалуйста.
Замполит поделился сигаретой, вставил пистон за затоптанный пол в будке и незаполненный журнал смены дежурств, и отбыл по центральной аллее в сторону площади. Рядовой же дождался, когда проверяющий, пройдя вдоль мастерских, свернет налево, в направлении бильярдной, и набрав номер будки дневального, стоящей у калитки, той, что была за умывальниками, на тропе ведущей к озеру, положил трубку после первого же гудка. Если дневальный в той будке не спит, то он все понял, если же спит, то он сам виноват. Можно было расслабиться до смены, которая будет через три часа. Рядовой снял ремень со штык-ножом и повесил его на спинку стула, погасил фонарь на будке и лампочку в будке. И уснул, лежа на столе, положив под голову журналы смены дежурств, прибытия-убытия и накрыв их пилоткой для мягкости. Уснул, чтобы проснуться через сорок минут от ощущения постороннего взгляда. Ведомый звериным инстинктом рядовой скатился со стола и, первое, что проверил — заперта ли дверь в будку. После этого опоясался штык-ножом и осторожно приподнявшись над подоконником выглянул в окно. Прямо на него через стекло смотрело оно: горящие оранжевым светом глаза, хищные клыки видимые в распахнутой пасти, звериные уши, торчашие над копной спутанных волос, лицо — смесь звериного и человеческого, тело покрытое росшей клочками шерстью. Существо протянуло руку, выпустив когти из тонких, но видимо сильных пальцев и провело со скрежетом ими по стеклу, издав одновременно то ли крик, то ли вой. Так рядового и нашли утром: лежащего в позе эмбриона на полу запертой изнутри будки (пришлось вынимать стекло), поседевшего, и повторявшего все время: «Докладывает дневальный по западным воротам: на поселок напал оборотень». Заместитель директора филиала по режиму долго разглядывал царапину на оконном переплете, потом позвонил из будки Виоле, дождался ее и они разглядывали царапину уже вдвоем, после чего ушли, что-то обсуждая между собой.

— Родственник, в поселке пока не показывайся.
— А что такое?
— Охота на ведьм там развернулась. Все ловят «оборотня». Не хочу, чтобы ты под горячую руку попал. Ну и я вместе с тобой.
— Поймали?
— Нет, но двоих в двадцать четыре часа на материк выслали.
— А оборотень?
— А оборотень, это уже забота Толяныча.

— Толя, что-то надо делать с этим «оборотнем». — Виола подняла взгляд от чашки кофе.
Анатолий стоял отвернувшись к окну и наблюдал, как рабочие пытаются восстановить клумбу, растоптанную толпой во время вчерашней погони.
— Согласно инструкции, чужеродные биологические объекты, попавшие в вакуоль, должны быть ликвидированы. Я то смогу ее выследить и поймать, а ты вернешь ее такую на материк? Будет еще один экспонат, еще одно чучело в спецхранилище? И, Вилка, ты представляешь, что будет, если она впишется в Систему? Инстинкты зверя и интеллект человека? Хищного зверя, между прочим. После вчерашней погони ни разу не доверяющего людям. — Анатолий отвернулся от окна, подошел к столу и потрогал лежащую на нем спортивную сумку, всю облепленную изнутри каштановой шерстью. — К бойцу тому она поласкаться приходила, я уверен. А теперь мы для нее кто? А если Система ее размножит, как пионеров? Я уже молчу о том, что будет, если она проникнет на нижний уровень Системы. Сегодня же и начну. Тебе что-нибудь надо?
— Тушку? Ты про спецхранилище сам всё сказал — обойдутся. Действуй, только постарайся, чтобы она не мучилась.
Час спустя Анатолий, переодевшись в старую форму-афганку, с бывалым походным рюкзаком за плечами, вышел из западных ворот лагеря, предупредив дневального, что вернется после ужина. Свернув с шоссе на ближайшую тропинку он достал из рюкзака разделенное на две части ружье, собрал его, и уже вооруженный зашагал по тропе, внимательно вглядываясь себе то под ноги, то вдоль тропы и оглядываясь, каждые пятнадцать — двадцать шагов.

Лагерь у моря 2. Часть 41 (с голосовалкой)

 Страничка на фикбуке.  

                                             В своё время Искра не прошла тест Тьюринга. Не потому, что не смогла. Она завалила его специально…

                                                                                                                                      Личные записи доктора В.Ц. Коллайдер

Ричард. Лес ущелья.

 Я не успел не то, что отреагировать, а даже как следует выругаться! Пламя дракона окутало меня, полностью скрыв окружающий мир. Оно ревело, наполняя воздух громким гулом. Но боли не было. Вместо этого, золотистый поток превратился в воронку, постепенно втягивающуюся в меня, наполняя силой. На краю сознания мелькнула мысль абсурдности происходящего. Сейчас я проснусь возле Юли и пойму, что всё это простой кошмар, и мои дорогие девочки в безопасности.

 — Крылатый, ты чего, убить меня удумал?! — гул дикого огня полностью поглотил мой крик. Стоп! Вокруг так тепло… Напоминает ощущение, когда я сидел в ванной бункера. Закрываю глаза, переключаясь на зрение аномалии, открываю. Золотой цвет никуда не делся, даже в потерявшем краски мире он сверкал хаотично порхающими искрами. Умирающий дракон отдавал без остатка всё своё «Я». Всё, до последней крохи сил. Мышцы свело судорогой, они напряглись так, что, казалось, тело сейчас разорвет на части.

 Не скажу, в чем тут дело. Может, в том, что эту силу дракон пожертвовал добровольно, а может, в нем изначально было её просто НЕМЕРЕНО! Но, по сравнению с ним, у виверны были лишь жалкие крупицы. Сила буквально кипела внутри. Изо рта вырвалось несколько языков багрового пламени, больно обжигая верхнюю губу. Мощь крылатого ящера, способного рвать на части целые армии!.. Часть его воспоминаний и навыков, в том числе опыт свободного полета. О, теперь я понял, что двигался в воздухе, как пьяная обезьяна! Часть его собственных чувств. Его жгучее желание отомстить за смерть сородичей. Жечь заразу! Беспощадно испепеляя всех, кто служит ЕЙ! Будь то человек или зверь, он должен быть предан огню. На миг перед моими глазами появился образ из самых глубин памяти чешуйчатого: молодое девичье лицо, с волосами цвета снега. Но его тут же сменили восемь белых паучьих лап…

 — Ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох? — Вихрь иссяк. Кряхтя, поднимаюсь на ноги. Напор был настолько сильным, что просто придавил меня к земле, подобно промышленному прессу. Интересно, не обладай я способностью Кукулькана к поглощению, остались бы от меня хотя бы опаленный кратер и парочка дымящихся сапог?

 Поворачиваюсь к дракону, уже представляя, что увижу. Мертв. Когда-то могучее тело сейчас выглядит как скелет, обтянутый кожей. В воздухе пахнет дымом, сырой землей из тоннелей и, БЛЯДЬ, ПОРАЖЕНИЕМ! Твари добрались до Слави и нек! Сердце стучит как бешеное, разгоняя кровь по жилам. Черт! Надо спасти их как можно быстрее от участи страшнее, чем смерть! Я всё могу! Ощущение, во всяком случае, похожее. Ожог на губе затянулся, будто бы его и не было. Как и прошлый хозяин аномалии, я поглощал энергию, восстанавливая плоть. Кукулькан регенерировал смертельные раны, используя жизненные силы. Память дракона что-то подсказывает про «прану». Да, точно, Саша тоже упоминала нечто подобное.

 — Спасибо, — я поклонился своему неожиданному союзнику, отдавая дань уважения. Откуда-то, скорее всего из тех крох знаний дракона, что мне удалось впитать, я знал, что у небесных странников не принято говорить «покойся с миром». Вместо этого… — Мы снова встретимся среди звезд.
 В глазах поплыло. Перед полем зрения вдруг снова появляются разрозненные записи и окна. Что за черт! Мелькающие в воздухе буквы и символы. Совсем как…

 — Твою мать! Да ладно?! — проговариваю вслух, вспоминая слова Искорки: «Ты мимик, Ричард». Я могу копировать и воссоздавать практически любую аномалию, излучение которой меня напрямую коснулось! ЛЮБУЮ! Вспомнить это чувство погружения, когда водоворот информации уносит сознание в виртуальный мир. Пусть и созданный искусственно, он настоящий! Именно память и чувства помогают мне проявить способности аномалии. Искра и её создатели не смогли разгадать и сотой доли той сущности, способности которой я ощутил на себе, а значит, могу повторить! Бегунок!
 Интерфейс становится упорядоченным, а помехи — полностью исчезают. Вместо них я вижу сотни строк информации. Ничем не отличается от того чувства, когда я был в «Элизиуме». Посмотрим на дерево. «Береза: используется для добычи древесины, в настоящий момент обгорело. Прочность 43%». Программа, напрямую обрабатывающая информацию! Ей банально плевать, что здесь не сервера проекта «Лето», а реальный мир! Аномалия просто существует и следует своей природе. Она смогла подсказать мне, как атакует дракон, а значит, вполне может стать просто нереально полезной. Бегунок подсвечивает информацию обо всем, на чем я сосредотачиваюсь. Ну-ка, глянем на прощальный подарок крылатого.

[Совершенный камень душ: создан, чтобы накапливать энтропическую энергию. Заполнен на 79%].

 — А что это за штука? — я тронул пальцами край окна, в котором красовалась информация. Камень исчез. Мгновенно. Испарился в воздухе! А перед глазами выскочило сообщение: «Предмет перемещен в инвентарь». — Офигеть. Нет, не так. О-ФИ-ГЕТЬ! — Достать обратно тоже выходит. Аномалия полностью ассимилировала с реальностью, изменяя и дополняя её. Вот только энергии на это уходит прилично. После стольких тренировок со способностями носителя я уже довольно легко ощущаю, сколько трачу на то или иное действие, а также сами пределы своих возможностей.

 Сосредоточившись, снова перехожу на манипулирование стихиями. Буквы и строки исчезают, заменяясь ощущением каждого камешка под ногами и каждого дуновения ветра вокруг. Всё просто до безобразия. Не время пока разбираться с заимствованными силами. Способности Кукулькана я более-менее освоил (скорее «менее», чем «более», но альтернативы нет). Каждая минута на счету. Дракон, ещё кое за что я должен сказать тебе спасибо… Страх перед огнем, доставшийся как побочный эффект памяти древнего майя, исчез! Подхожу к одному из тоннелей, запечатанному паутинной пленкой. Девочки, я вас не брошу! Черт, это даже не рыцарство или альтруизм. Без вас Я не смогу жить счастливо, так что, считайте, это чистейшей воды эгоизмом!

 Раз! Порыв ветра, щедро разбавленный огненными всполохами, прожигает преграду насквозь. Паутина не просто рвется, она очень даже неплохо горит, совсем как какой-нибудь дешевый пластик. И воняет почти так же! Два! Из кармана извлекается миниатюрная маска. Треугольник, похожий на тот, которым в наше время дают наркоз по время операций. Но в этот встроены фильтры, превращающие его в компактный, но очень надежный противогаз. Хоть «черемухой» дыши, даже не чихнешь. Искра гарантировала. Три! Я прыгаю вниз, открывая за спиной пару невидимых крыльев и подсвечивая дорогу фонариком джоя. Поехали!

 Крылья открываются мгновенно. Пока только два. Тоннели разветвлялись и петляли. Энергия аномалии позволяла чувствовать структуру земли на несколько сотен метров вокруг, а глаза охотника — ориентироваться почти без света. Фонарь нужен только чтобы защититься от пауков, если таковые тут вдруг остались. Спускаясь ещё глубже, я старался не касаться выстланных паутиной стен. Если провести аналогию с земными паукообразными, то нити для этих существ вполне могут служить радаром, и, коснувшись их, я дам сигнал как та микроволновка: «Дзынь! Кушать подано!»

***

 В глубине проходы ощутимо расширялись, превращаясь в самые настоящие пещеры. Проемом они легко переплюнут крупную станцию метро. Тут не то что поезд — небольшой корабль поместится. Сколько лет эти твари существовали под землей, прямо у нас под ногами? Почему на них не наткнулись геологи, или нефтяники, перебурившие полмира? Черт! А куда мне идти-то? Дракон говорил про ледниковый реликт, но какой из туннелей ведет туда? Ничего живого в округе нет. Все членистоногие твари дружно свалили, не оставив ни единой зацепки. Сейчас я был бы даже рад заметить на горизонте их мерзкие волосатые лапки. Даже в зрении аномалии все мертво — ни одной искорки жизненных сил, ни единого червя не копошится в пропитанной паучьим ядом почве.

 В свете фонаря мелькали обрывки колыхающейся от ветра моих крыльев паутины и валяющиеся на полу остатки трапез пауков. Коконы с высушенными обрывками хитина, мумифицированной кожи и костей. В воздухе различалось марево, как искажающие свет горячие потоки воздуха над асфальтом. Ядовитый газ. Пусть и не в очень большой концентрации, но он продержится ещё долго. Может, идти по нему? Свечу фонарем в каждый тоннель. Нет. Он буквально повсюду. Так не сориентироваться.

 — Блин! — противогаз приглушил речь, когда я с криком стукнул ближайшую стену. Рука тут же увязла в паутине, и пришлось отдирать её силой. В этот самый момент я обратил внимание на свой джой. На экране мелькала иконка интерактивного помощника. Точно! Искра же установила мне кучу ПО, в которое я пока не лез. В том числе и карты, собранные ещё Семнадцатым. Кликаем.

 — Приветствую. Чем могу помочь? — На экране появилась проекция Мику Хатсунэ, в стандартном сценическом костюме. Не может быть?
 — Искра? — я чуть не поперхнулся. Дышать в неудобном противогазе непривычно, через сложные фильтры воздух приходится всасывать силой.
 — Нет. Совсем нет. Я — голосовой помощник, разработанный для портативных устройств. Интерфейс проекции индивидуальный и может меняться, но управляющая загрузила меня сюда именно с такими настройками, — Мини-Мику скрестила руки на груди и серьезно кивнула. — Пусть я всего лишь программа, и не обладаю всеми возможностями Искры, но, тем не менее, имею доступ ко всем функциям джоя.
 — Мне нужно отследить аналогичные устройства моих подруг, — я попросил о самом очевидном варианте.
 — Сожалею, — Мику на экране поникла. Заметно, что её мимика уступает живой Искре, но всё же обратной эмоциональной связи она не лишена. — Сигналы не проходят. Я не могу сказать, где они. Даже приблизительно. Мы под землей? — Камера джоя слегка крутнулась. — Да, скорее всего, и ещё довольно глубоко. Сюда и со спутника не пройдет сигнал.

 — А есть работающий спутник? После двухсот лет постапокалипсиса? — сказать, что я удивлен, значит, ничего не сказать.
 — Один есть, и, думаю, его управляющая — Хаку — вполне могла бы нам помочь, — помощница почесала подбородок. — Где угодно, но не под землей, сюда сигнал сверху просто не пробьется.
 — Тогда… — думай, башка! Мы серьезно ограничены в ресурсах, маневре, и, самое неприятное, времени. — Мне нужно в место под названием «ледниковый реликт». Без поддержки со спутника ты можешь указать, в какой он стороне? Джой следил за геодатой ещё на поверхности, так что наше нынешнее местоположение ты знаешь.

 — О! Вечный лёд. Это знаменитое место, — проекция просияла. — Так можно! Сверюсь с данными автономного компаса, сопоставлю с картами и… всё готово! На экране стрелка, прямо возле карт, я её подсветила, чтобы тебе было удобней, хозяин, в той стороне реликт и находится. Однако настоятельно рекомендую продолжить движение по поверхности.
 — Нет, — пришлось отбросить легкий путь сразу. — Если моих спутниц потащили так, то мне волей-неволей придется повторить этот маршрут, чтобы не упустить ничего. Кто знает, можно ли будет пробиться в туннели оттуда.

 Я набирал скорость, лавируя между проходами. Тоннель шел почти прямо, и даже обходные пути искать не пришлось. Да, по небу было бы быстрее, учитывая, сколько у меня сейчас энергии, я могу потягаться в скорости даже с драконом, но вдруг пауки решили перекусить на полпути? Тело свело спазмом страха, когда я представил щелкающие у самого горла Слави паучьи жвала, или испуганные глаза нек. Лишь бы обошлось! Летим! Ещё два крыла. Так быстрее! Спина трещит от напряжения, но это мелочи. Летим, срывая ветром паутину перед собой. Свист ветра в ушах. Ричард спешит на помощь, как бы это наигранно не звучало.

***

 — Славя. Сла-вя. Славя-я-я!.. — тихо звал тонкий девичий голос, в конце сорвавшись на протяжный и жалобный мяв. — Юля, она в себя приходит!
 — А? Что? Моя голова-а… — блондинка терла виски, постепенно осознавая, что лежит на коленях Саши, и ей очень, очень плохо. Тошнота, слабость, головокружение и боль от нескольких царапин по всему телу. — Ой-ой-й… Раскалывается. Саш, мы где? Где Ричард?
 — Хотелось бы знать. Надеюсь, у него дела получше наших. Похоже на клетку, — ответил всё тот же голос. Неки пришли в себя немного раньше. Юля осматривала решетки, подернутые паутиной, а Саша тормошила подругу.

 — Нас сюда пауки принесли и бросили. Вы были без сознания из-за яда, — Юля прохаживалась вдоль прутьев, периодически принюхиваясь к ним. Камера как камера. Две двухъярусные кровати, отсек с уборной, и голые стены. Единственным источником света был небольшой фонарик, который маленькая кошкодевочка заранее достала из сумки.
 — А на тебя он не подействовал? — спросила Славяна, поднимаясь на ноги. Девочку ещё пошатывало, но она нащупала свое ружье, которое так и висело на спине. — Надо же! Вещи целые. И почему тут так холодно? Пар изо рта идет.
 — Не паукам же их забирать, — Саша нервно икнула. Лицо у ушастика было бледнее мела, а глаза бегали туда-сюда в поисках пути к спасению. Пока тщетно. — Странно, что мы ещё вообще живы.

 — Отсюда не сбежать. Я много раз пыталась, — раздался тихий усталый голос из самого угла камеры. Там, прижавшись к стенам, сидел ещё один, незнакомый троице подруг пленник, а точнее, пленница, если верить голосу. Разглядеть что-то подробнее не получалось. Она была в бесформенном балахоне с капюшоном на голове. Из-под рукавов торчали стертые в кровь пальцы. — Меня два дня назад поймали. Столько лет бегала, и закончить жизнь вот так? Ну, я хотя бы порву горло первому из этих гадов, что протянет ко мне лапы. Вопрос покажется странным, но… У вас не найдется немного зерна? Любое сойдет.

 — Не знаю, кто ты, но зерна у нас нет, в рюкзаках сухой паёк, бери сколько хочешь. И ещё, мы будем бежать, давай с нами. Во всяком случае, это будет не просто, но возможно, — Юля, наконец, закончила осматривать непроглядную паутину. Нека села прямо на пол, задрав трубой хвост, и прикусила нижнюю губу. Пушистые ушки навострились, улавливая малейший шум. Изо рта её вырывался пар. Холод давил, вытягивая силы из тел. Долго тут не протянуть. — Там пауки. Очень много. Слышу, как они шелестят, бегают туда-сюда в темноте. Свет прогнал их, и если сорвем паутину, можно попробовать убежать. Постойте… Этот запах! Не думала, что ОНА здесь!

 — И я тоже не представляла, что встречу здесь тебя, маленькая глупая кошечка, — холодный женский голос прозвучал словно серенада, нараспев. От него по спине девочек прошлась ледяная волна. Шерсть на ушках и хвосте нек встала дыбом. Юля откровенно зашипела, а Саша прижалась к блондинке в поисках поддержки и тепла. Девочка мелко дрожала от макушки до кончика хвоста. Незнакомка в углу встала спиной к стене, капюшон на её голове подозрительно зашевелился. Она тоже смотрела за решетку, откуда доносился напев. — Я так давно, мечтала, тебя… УВИДЕТЬ.

 Красивый женский голос, если бы не его страшные нотки. С придыханием, с маниакальным вожделением и откровенной угрозой. Таким голосом говорит сумасшедший, улыбаясь, доставая нож из-за спины. Миг — и паутина «легко» рвется, удерживаемая такой хрупкой на вид девичьей рукой. Шорох тысячи бегущих от света паучьих лап и шелест опадающих в тусклом свете нитей. Девушка. Полностью обнаженная. Хрупкая и худая, на вид лет восемнадцати, не больше. Абсолютно белая кожа и волосы без единого пигмента. Длинная прическа, до самой середины спины, и темно-красные, цвета крови, глаза, без единого намека на белки. Они словно светились в темноте. Этот взгляд буквально пригвоздил к месту и Сашу, и Славю, а незнакомка рыкнула, рефлекторно попытавшись вжаться в угол. Под волосами, там где он закрывали спину, что-то явно двигалось!

 — А, так Док тебя не уби-и-и-л? — только Юля сохранила дар речи и достаточную прыть, чтобы не только нагло ответить, но ещё осмотреть видимое пространство вокруг. Подземка. На стенах выцветшие от сырости и времени таблички, покрытые блестящим инеем. Каменные стены, переходы, бетонные арки — всюду, куда доставал свет, блестела белоснежная паутина. Она украшала зловещим покровом пол, свисала с потолка, запечатывала входы и выходы. Кроме того, то тут, то там можно было заметить коконы размером как раз с человеческое тело и по очертаниям тоже уж больно напоминающие последние! Только два из них были очень большими, напоминая холмы из белой ткани.

 — Док, — лицо девчонки на миг дрогнуло, словно произнося это имя, приходилось сплевывать яд. Она нежно подхватила небольшого черного паука, ползущего по её бедру, и приблизила к лицу, всматриваясь в молочно-белые слепые глаза животного. Сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что он только что выполз из-за спины девушки. Этот подвид специально создан для действий при свете дня. — Он пытался со мной покончить, но не смог.

 — Не смог? А я почему-то думаю… — Юлька нагло усмехнулась, дернув кончиком хвоста и ненавязчиво перемещаясь поближе к подругам. Текучие, хищные движения большой кошки, обманчиво ленивой, но готовой в любой момент сорваться подобно пружине. — Думаю, что он просто раздавил тебя мимоходом, как назойливое насекомое, и пошел себе дальше, даже не проверяя, дышишь ты там, или совсем подохла. Ехидна, ты слишком высокого о себе мнения, мать чудовищ. И как такая бесполезная сущность способна меня видеть, а?

 Хрусть. «Хрупкая» ладошка девчонки-альбиноса раздавила панцирь паука, как перезрелый помидор. Между пальцев сочилась зеленоватая лимфа, капая на пол, а сама Ехидна не смогла справиться с лицом. На нем проступило выражение первозданной ярости, исказив тонкие девичьи черты в жуткую гримасу.

 –Теперь способна. Всё меняется. Я прикончу и его и всех, кто ему дорог! — Она обнажила белоснежные клыки. Сам рот у девочки, язык, щеки, даже десны, тоже оказались абсолютно белыми. — Двести лет подготовки! Двести лет! Я собирала силы, подчиняла животных и людей. Да, в этот раз даже ОН станет моей добычей! Как я рада была узнать, что Док снова в этом мире. Что до вас, просто съесть такой ценный материал — расточительство! Есть кое-что гораздо хуже. Друзья моего врага, вы станете первыми, чьи обезображенные тела он увидит!

 Ехидна запрокинула голову назад и улыбнулась до самых ушей. Детское личико с ухмылкой ополоумевшего безумца. Отвратительное зрелище. Чудовище, воплощенное в теле юной девушки, щелкнуло пальцами, и десятки коконов за её спиной пришли в движение. Воздух прорезали дикие крики бьющихся в агонии людей, разбавляемые её звонким, заливающимся смехом.

 –Просто музыка! — она совсем по-девичьи хихикнула, прикрывая рот ладошкой. — Мои малыши не растут в мертвых телах. Для инкубации жертва должна оставаться живой. Парализующий яд — удобная штука. Посмотрите, как они прекрасны! Мои любимые, мои милые, мои прекрасные детки!

 Коконы извивались, истекая кровью. Крики смешались с хрустом костей и звуком рвущейся плоти. Неки стояли спина к спине перед Славей. Саша дышала так часто и тяжело, что ей стало дурно. Юля бросала взгляд то на бледную тварь, то на незнакомку, забившуюся в угол. Хруст! Первый кокон проткнули изнутри черные шевелящиеся прутья. Нет. Не так.

 — Это л-лапы, — простонала Александра, кончик её хвоста дрожал от ужаса, а лицо покрылось холодной испариной. Девочка пригнулась, её ноги так и рвались наутек, но в этот раз привычный метод спасти свои лапки не поможет.

 Чудища выбирались из коконов, отряхиваясь от остатков крови и внутренностей. Они не походили на прежних монстров. Более мощные лапы, как у австралийских прыгучих пауков, покрытое ворсинками тело, и восемь опалесцирующих в свете фонаря глаз. Свете, которого они больше не боялись…

 –Акромантулы, — беловолосая погладила прильнувшего к её ноге паука размером с теленка. Он шевелил лапками и довольно щелкал окровавленными жвалами, которыми мгновение назад выгрыз путь наружу через человеческое тело. Обезображенные, раздутые от яда и инкубируемых яиц тела постепенно остывали, зияя в полутьме кровавыми кучками. — Древние твари. Пережиток прошлого, попавший на Землю миллионы лет назад. Пришлось попотеть, разводя их заново. А сколько ушло времени создать этот вид! Видите ли, все, кого я подчиняю, начинают бояться света, и приходится их ослеплять, или использовать только в кромешной темноте. Годы селекции, поколения брака — и вот, первая партия идеальных солдат. Они не боятся солнца, яда, холода, да даже драконьего огня! С ними поверхность станет моей окончательно.

 — Люди тебя остановят, — Славя резко выставила вперед дуло оружия и выстрелила без единой секунды промедления. Даже она всеми фибрами души понимала, что перед ней не просто человек, на этот раз рука добродушной блондинки, тысячи раз щадившая преступников, не дрогнула. Снаряд сорвался вперед, пролетая между прутьями, он раскалил металл, и, не теряя даже толики убойной силы, почти достиг головы альбиноса. Лишь в последний момент, сбоку выскочил прыгающий паук. Столь стремительно, что легко перехватил плазменный залп, и умер на месте, буквально выжженный изнутри.

 — СИДЕТЬ! — рявкнула Ехидна. Глаза её на долю секунды вспыхнули красным светом, и приготовившаяся было ко второму выстрелу Славяна упала на колени, как марионетка с подрезанными нитями, упираясь обеими руками в землю и не в силах не то что встать, а хотя бы поднять голову. Оружие из бункера заискрилось, с аккумуляторов повалил едкий дым, винтовка плавилась практически на глазах. Девочка дрожала изо всех сил, упрямо сопротивляясь чужой воле, пока между ней и древним как мир монстром не встала хрупкая нека. Саша, едва живая от страха, закрыла блондинку собой. Ехидна не оставила это без внимания, она очень пристально посмотрела на неку, а затем на Славяну.

 — Любопытно. Знаешь, девочка. Сильнейшие мира сего подчинялись одному лишь моему брошенному слову, но не ты. О, эта воля! Этот свет глубоко в тебе, кажется, я нашла настоящее сокровище. Не только кошка. Надо же. Вы, люди, ещё способны меня удивить. Хочешь маленький секрет? Как же легко было стравить всю вашу свору недалеких политиков, чтобы вы сами, своими собственными руками, разнесли свои города в клочки! Как детишек перессорить! Ха, — она внезапно затихла, и улыбка на безмятежном лице сменилась мимолетным страхом. Ехидна посмотрела наверх, туда, откуда шел мороз, покрывая инеем потолок бомбоубежища. Холодно. У неё изо рта, в отличие от девочек, не вырывалось ни единого клубочка пара.

 — Но попадаются и такие, кого приходится опасаться даже мне. К счастью, люди сами предали его, единственного, кто был страшнее даже этих крылатых ящериц. Здесь, под реликтом, я была в безопасности, все эти годы скрываясь в построенном людьми бункере, под аномалией, которую даже сильнейшие драконы облетают стороной. О, кажется, я слишком много говорю. Бывает. В конце концов, мало с кем удается почесать языком. На чем мы там остановились? Ах да. Живые инкубаторы, — пауки и Ехидна подошли к клетке вплотную. Глаза белой дьяволицы налились красным светом, а цепкие руки легко разогнули толстые прутья, будто те были отлиты не из каленой стали, а сделаны из пластилина. — Кто из вас будет первой? Забавно. Я даже позволю вам выбирать.

 — Отойди, или очень пожалеешь об этом, — Юля оказалась между проходом и монстром. Девочка была на голову ниже Ехидны, но стояла так уверенно, что та даже остановилась.

 — Пожалею? Ахаха. Ты не в тех условиях, кошка драная! — Беловолосое чудовище высунуло абсолютно белый язык, который оказался раздвоенным, словно змеиное жало. Пара капель слюны альбиноса упало на пол, растворяя паутину под ногами. —  Ты не сможешь воспользоваться своими порталами, я знаю. Хочешь скажу, почему? НЕТ! Не скажу! Умри!

 Ехидна бросилась на Юлию, метя когтями в горло кошкодевочки, но в этот самый момент земля затряслась. С потолка посыпалась пыль, вперемешку со льдом и каменным крошевом. Протяжный гул бил по ушам. Пауки заволновались. Они жались к стенам, щелкали своими челюстями и озирались вокруг, пытаясь понять откуда идет шум.

 — Колосс? — Ехидна удивленно смотрела на с трудом протискивающегося внутрь через узкий проход паука-гиганта. В катакомбы было несколько путей. Большая арка, опечатанная железными воротами, и множество туннелей с рельсами. Как раз из одного такого и приполз членистоногий монстр, еле подволакивая брюшко. — Тупое животное, я же поставила тебя охранять вход!

 В этот самый момент Ехидна была слишком занята и не заметила две вещи: как принюхивается Саша к витающему в воздухе запаху дыма, и как на экранах КПК у Саши и Слави появляется проекция с аквамариновыми волосами.

 — Закрываем глазки и ушки, девочки! — прошептала Мику, материализуя на своем цифровом лице темные пиксельные очки. — Сейчас вылетит птичка.

 –Что за… — Белобрысая убийца присмотрелась к подыхающему от ран пауку, по всему панцирю которого были примотаны паутиной странные металлические штуки.

 ВСПЫШКА! Одновременная детонация трех свето-шумовых гранат в закрытом помещении была фееричной. Ужасающая ударная волна оглушила, а всполох ослепил всех пауков в округе. Даже девочки, вовремя успевшие зажать уши и зажмурить глаза, оказались дезориентированы. Славя почувствовала резкий порыв ветра, а Юля услышала, как пола касаются подошвы сапог. Знакомый запах заставил ушки неки радостно дернуться, а сердце непривычно затрепетать.

 — Какая наглость! – Ехидна первой пришла в себя, пусть и стояла ближе всех к эпицентру взрыва. Из её обожженных глаз градом текли кровавые слезы, а кукольное личико исказила гримаса, за которую режиссеры фильмов ужасов продали бы душу дьяволу. — Дракондор?!

 Древний монстр увидел в стоящем возле своей добычи пареньке опасного врага. В нем и вокруг него, клубилась стихийная энергия, а за спиной маячили воздушные крылья, на которых он преодолел расстояние от прохода до сюда, за жалкие пару мгновений.
 –Нет. Не дракондор. Глаза обычные, человеческие. Но эта сила… — Ехидна могла ощущать способности живых существ, и её инстинкты твердили, что перед ней некто очень опасный. Просто ещё один носитель? Девушка улыбнулась, поглаживая рукой своё тело, она подчеркивала тонкую талию, бедра, груди. — Малыш, а ты не хочешь стать моим?

Ричард.

 И что теперь? Когда пещера вдруг оборвалась рукотворным проходом в старое убежище, я не растерялся. Когда помощница с джоя сказала, что это тот самый бункер, в котором проводились исследования порталов, я взял себя в руки. Когда из бокового отнорка на меня бросился паук размером с бульдозер, я выругался и смертельно ранил противника. Когда зрение охотника помогло оценить ситуацию внутри, я привязал к полудохлому пауку свето-шумовые заряды и подпалил ему задницу, чтобы он уполз внутрь. Но сейчас, когда передо мной девочка, чья аура в зрении аномалии выглядит как огромный сгусток белого киселя, я немного растерялся. Её голос и глаза, они завораживают.

 –Просто не сопротивляйся. Опусти руки. Я согрею, я приласкаю тебя. Мои объятия станут твоим домом. У нас будет куча детишек, — уговаривала она, смотря мне в глаза. Красные зрачки девушки наливались светом, от которого тело немело, а мысли путались. Девочки… Юля, Славя, Саша. Я тут не для того, чтобы слушать врага! На мои плечи опустилась мягкая ладошка.

 — Прочь! — горячая волна энергии пробежалась по телу, прогоняя наваждение, а вихри ветра за моей спиной, служившие крыльями, хлестанули страшную гадину так, что её отбросило на несколько метров и впечатало в груду паутины.
 — Ричард! Ты почему так долго! — громко мяукнула Юля, нервно дергая хвостом. Она подставила плечо Славе, помогая той подняться на ноги.
 — Я уж думала — всё, кирдык, — бледная Саша, с прижатыми к голове ушками, поддержала Славю с другой стороны.
 — Не стоит, я в порядке, — блондинка потерла виски, поднимая с пола винтовку. — А вот она — нет, жалко.

 — Это её не задержит, к сожалению, — вдруг подала голос ещё одна девушка, глядя из-под капюшона с решимостью загнанного в угол зверя, вдруг заметившего новую лазейку. Балахон за её спиной странно топорщился, а глаза были почти такие же красные, как и барахтающегося в паутине альбиноса, только с белками, в отличии от сплошных красных озер монстра.

 — И эти тоже приходят в себя, — пробормотал я, наблюдая, как несколько десятков крупных паукообразных протирают лапками глаза, яростно щелкая жвалами. Не понравился им презент из света и звука, чую, сейчас они выскажут своё «фи», причем в самой радикальной манере

 Так, надо спасаться! Что-то мне подсказывает, что драться с этой беловолосой бестией — дохлый номер, тем более — здесь. Катакомбы неудобны в том плане, что они основательно обжиты паучьем, а сверху чувствуется не просто сила, а чудовищная сила. Что-то там, на поверхности, излучает мощную энергию, видимую глазами аномалии как сплошной поток голубого искрящегося тумана. Ледниковый реликт, значит, вот что это такое — аномалия, диаметром несколько километров, и неимоверным потенциалом. Касаюсь земли, дорога каждая секунда. Стихии отвечают охотно, а энергии во мне просто океан.

 — Здесь за стеной ещё один тоннель, он выведет нас в пещеры. Если мои глаза не обманывают, то ничего живого там нет, а значит, и ядовитых паров, — делаю рывок, будто рву перед собой что-то руками, и бетонная стена ломается, открывая зияющий проем. — Быстрее!

  –Бегите, бегите прямо в паутину, глупые маленькие мотыльки, — голос раздался прямо за спиной. Чудовище улыбалось, искренне. Она не только встала, но на голой коже, напоминавшей чистотой свежевыпавший снег, не осталось даже царапинки! И еще кое-что: за её спиной, прямо между лопаток, клубился странный поток тумана, видимый только глазами аномалии. На простое зрение я даже не переходил, прекрасно осознавая, что восприятие сейчас мой основной козырь.

 — Без тебя разберемся! — я запрыгнул в проход последним, хлопая ладонями по земле. Энергия аномалии устремилась в почву широким потоком, пропитывая бетон и камни. Землетрясение. Грохот обрушивающихся стен и перекрытий. Одна из способностей, отточенных Кукульканом до совершенства. Древний бог мог стирать им города, а я хотя бы намертво завалил туннель.

 — Все целы? — девочки были за радиусом поражения, но удостовериться стоит.
 — Более-менее, Ричард, — Славяна откашливалась от пыли, перебрасывая за спину свой рюкзак. Она и Саша успели не только дать деру, но и захватить свои припасы. Александра отряхивала одежду от песка. Роскошный хвост неки был в грязи, а сама она очень бледной и напуганной. Чего стоило малышке встать между чудовищем и Славей, даже представить страшно. Да у неё лапки до сих пор трясутся! И ведь прыгнула, загораживая собой подругу…

 — Мои бедные ушки! Ну и грохот ты устроил, — громко возмутилась Юля, приближаясь вплотную ко мне и тщательно обнюхивая. Затем, без всякого перехода, она поцеловала меня в губы. После любви неки осталось такое знакомое и нежное тепло. — И чтоб в следующий раз даже секунды не думал! Развесил уши при Ехидне. Ишь ты! «Стань моим!» Да как эта дрянь вообще осмелилась позариться на мою добычу!
 — Это всё, конечно, здорово, — подала голос незнакомка в капюшоне. — Но надо бежать, не теряя ни секунды. Такое препятствие им на пять минут.
 А она права. Не знаю, кто эта девушка. Её туман странного оранжевого цвета, как опадающие осенние листья. Ни я, ни даже Кукулькан, если верить его памяти, никогда не встречали подобного цвета у людей. Касаюсь пола. Материя охотно отзывается, позволяя ощущать всю землю на километры, как собственную кожу. Потрясающе. Я могу почувствовать, как переминается с ноги на ногу Саша. Как неподалеку, почву омывает море. Но есть ещё кое что… С той стороны пауки уже раскапывают завал, шустро работая лапами, а за всем этим следят пустые красные глаза без белков.

Батя и моя вайфу

Недавно мне пришла моя дакимакуру , с Леной из игры "Бесконечное лето" , распаковал осмотрел всё было в порядке и качество радовало и руки и глаза 

. Одел на неё наволочку с одетой версией , и просто положил на свою кровать а сам пошёл заниматься своими делами .Тут в комнату заходит мой батя , я особо на него внимания не обратил ,и продолжал делать то что делал . Здесь мой Батя замечает Лену , тихо подходит к ней , и просто смотрит на неё на расстоянии около минуты . Я немного обернулся посмотреть него . Лицо у него было как будто он увидел голую незнакомую девушку у себя в постели . Посмеясь про себя отвернулся назад . батя стоял ещё с минуту , а затем ушёл с таким же лицом .