Королевская ночь (часть 4)
Девушка взяла его за руку.
— Торжественная часть закончена, — она улыбнулась. — Пошли веселиться!
— А что делать-то? — он улыбнулся в ответ.
— Сам почувствуешь... — сказала она многозначительно и отвела взгляд.
Семён вернулся поближе к центру. Он глубоко вздохнул, и в голову ударил пряный аромат трав.
«Этот запах... он пьянит!»
Славя снова взяла бубен.
Тууууум! Тууууум! Тууууум!
Теперь бубен звучал сильнее и глубже.Как будто звук шёл не из маленького инструмента, а поднимался от земли.
Тууууум! Тууууум! Тууууум!
Семён ощутил, что каждый удар отдаётся в его теле слабой вибрацией. Но постепенно она усиливалась.
Туууууум !Туууууум! Туууууум!
Монотонные звуки бубна что-то пробуждали в нём. Доселе неведомые ему чувства и ощущения. Они разливались по телу приятным теплом.
Туууууум! Туууууум! Туууууум!
Семён не заметил, когда начал притоптывать в такт. А вот Славя уже давно плавно покачивалась.
Туууууум! Туууууум! Туууууум!
Из леса и со стороны пруда начали выходить незнакомые девушки в простых длинных платьях до земли. С зеленоватыми волосами и травяными венками на головах. Странные какие-то. Вышли на поляну и остановились у черты. Было видно, что они хотят сюда, по почему-то не заходят вкруг.
— Славя, кто это? — насторожился Семён.
— Это кумушки, — отвечала она, не нарушая ритма, — пусть погреются. Только не подходи к ним близко!
Туууууум! Туууууум! Туууууум!
«Кумушки»окружили поляну, принялись хлопать в ладоши в такт бубну и пританцовывать. По большей части, это были молодые девушки, некоторые постарше. И все очень красивые.Вероятно, здесь вообще не водилось некрасивых. Их простые белые сорочкина половину просвечивали при свете костра. Семён оценил стройность фигур.
Туууууум! Туууууум! Туууууум!
Славя стала перемещаться, отбивая ритм.Рукоплескания «кумушек» сливались с монотонным бубном, создавая резонанс.
Туууууууууууум! Туууууууууууум! Туууууууууууум!
Звуки раздавались отовсюду и разливались по поляне. Казалось, что мощная пульсация пронизывает всё вокруг.
Туууууууууууум! Туууууууууууум! Туууууууууууум!
Семён закрыл глаза. Он прислушался ксвоим ощущениям и понял, что его сердце тоже бьётся в такт. И с каждым ударом гонит по венам сами эти звуки.
Туууууууууууум! Туууууууууууум! Туууууууууууум!
В какой-то момент Славя сменила ритм.Семён почувствовал, что его тело самопроизвольно двигается от этих звуков.
Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!
Он открыл глаза. Незнакомые девушки взялись за руки и водили хоровод вокруг черты.
Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!
Где-то заиграла свирель, хотя ни у кого в руках не было этого инструмента. Невидимый музыкант импровизировал, и эта мелодия удачно сочеталась с ритмом бубна.
Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!
Славя уже вовсю плясала. Какой-то очень простой, даже примитивный танец, но наблюдать за ней было само удовольствие. Семёну захотелось присоединиться к ней, но он совершенно не умел танцевать.
Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!
Музыка стала более замысловатой. Более зажигательной. Тело Семёна извивалось и дёргалось, то плавно, то резко.Казалось, оно движется само, без участия Семёна. Танец это напоминало очень отдалённо.
Туууууууум! Ту-тууууууум! Туууууууум! Ту-тууууууум!
Славя запела. Что-то народное:
За рекой горят огни.
Погорают мох и пни.
Ой, Купало, ой Купало,
Погорают мох и пни!
И выдавала в качестве припева:
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Семён не вслушивался в слова. Ему просто нравилось звучание её голоса, усиливающее эту пронизывающую насквозь пульсацию. Казалось, то была пульсация самой жизни.
В ночь Купалы не будем спать —
Мы будем петь, цветочки рвать...
Семёну уже было плевать, что он не обучен танцевать — его неуклюжие движения приносили ему кайф.
Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Кумушки тоже плясали как умели, при этом призывно глядя на Семёна, как будто хотели, чтобы он подошёл поближе. Но тому было не до них — он был полностью поглощён музыкой и своим примитивным танцем.Теперь Семён понимал, почему многие люди так любят ходить на дискотеки.
Эй, на-на-на! Эй, на-на!Эй, на-на-на! Эй, на-на!
Рассказ — мой, картина — Ивана Крамского
