Результаты поиска по запросу «
мику(бл), карты
»
Ru VN Everlasting Summer VN Новости Стенгазета лагеря Вечерний костёр(БЛ) Художественный кружок (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Вечера, романтики!
Я просто не могу сидеть сложа руки!
Да мои навыки минимальны, Да я рукожоп!
Прошу посоветовать программы которыми пользуетесь сами.
Или лучше всего фотошоп? Если да, какой версией пользуетесь?
Могу попробовать от руки, для начала.
Прошу помогать мне советами, ведь я стал на путь примерного пионера !
Я просто не могу сидеть сложа руки!
Да мои навыки минимальны, Да я рукожоп!
Прошу посоветовать программы которыми пользуетесь сами.
Или лучше всего фотошоп? Если да, какой версией пользуетесь?
Могу попробовать от руки, для начала.
Прошу помогать мне советами, ведь я стал на путь примерного пионера !
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Глава 7: «вечер трудного дня, часть 4»
Последние пятнадцать минут прошли в тишине, нарушаемой лишь хрустом кубика сахара. Или это был рафинад? Или сахар и рафинад — вообще одно и то же?
Дважды промокший за вечер комплект формы был выжат и вывешен сушиться. Признаюсь, я скучал по сухой одежде. ПО ней и по сгущёнке, однако, ввиду отсутствия консервного ножа, последнюю пришлось заменить. Я сидел за столом и пытался прожечь взглядом записку.
«Да, издеваемся. А теперь возьми себя в руки, истеричка, и вали в двадцать третий домик. P.S. Уже дошло? »
Послушавшись совета и взяв себя в руки, я решил, что она содержит помимо очевидного руководства скрытый намёк, но та была составлена максимально прямолинейно — от меня требовалось явиться по адресу и только. На расселении я не запоминал, кто где, но даю голову на отсечение — в двадцать третьем обитает рыжее зло. Ладно, со злом я погорячился — сам спровоцировал, но уж всяко не добро в розовой пижамке с котятами.
Какие пижамки с котятами? Не отвлекаться! До меня так ничего и не доходило. По-прежнему в силе остаётся теория рекурсии многоуровневого мышления, которая тем больше бесит, чем больше времени ты ей уделяешь. Нет, не то. Машина времени? Не по два раза на дню же континуум проламывать!
Строго говоря, проблемы с цельным восприятием картины начались с предпоследней записки, переданной через Лену… А если предположить, что она истолкована неверно?
Я со всей силы ударился головой об стол, да так, что в ушах зазвенело — нефиг тупить. Каким идиотом надо быть, чтобы решить, будто в лагере музыка может звучать только в голове повёрнутой на ней девчонки? Мику говорила, что тут есть музыкальный клуб, сцена и я ещё молчу про развешанные повсюду матюкальники, посредством которых из радиорубки передают опять же музыку. Ладно, репродукторы отметаем. Музкружок? Закрыт, как и остальные кружки, в число которых входит и радио. Несостыковочка…
В рот отправился ещё один сладкий параллелепипед. Я подпёр голову рукой и уставился в окно — там был всё тот же сосняк, за которым — я пригляделся, что было в условиях сумерек не самым простым занятием — проглядывались очертания скоса-козырька, такими ещё эстрады в парках культур накрывают. Всё-таки по вечерам я дико тупею.
Вот теперь всё встаёт на свои места — мне заготовили обманку на двери дома для случая, если захочется выйти из игры - ты, мол, всё прошёл, умница, пошли чай пить. И вот я такой распахиваю дверь, а мне на голову снова поток воды. Смешно, а из-за глупости чуть было не вляпался. Но зачем тогда подбрасывать комплект формы девчонкам? Например, чтоб глаза не мозолила? Гипотеза дурацкая, если чуток поразмышлять, найдётся более логичное объяснение, но погоды данная деталь не делала. С этими мыслями. Ругая себя за невнимательность, я вышел наружу, остановившись лишь на миг для выбора направления, после чего двинул налево, в сторону сцены.
***
Натерпевшись за сегодняшний вечер, я держался исключительно на трёх кусках сахара и вере в здравый смысл, но продолжал упорно идти к эстраде. Алисы видно не было, зато на краю сцены сидела свесив ноги моя сволочь-сеструха и вы только представьте себе — непринуждённо пилила скрипку, вымучивая из неё жуткие звуки.
— А, вот и ты, — поприветствовала она меня, оторвавшись от игры, —, а я вот, практикуюсь.
— Не понял, а Алиса где?
Анна соскочила со сцены и продемонстрировала несчастное струнное, — Зацени инструмент, с подачи Мику научиться решила. Добротная вещь по сравнению с замком на двери музкружка…
— Да фиг с ним, с кружком, — прервал я её, — ты про записки ничего не хочешь объяснить?
— Зачем? — потупилась она, глядя на меня, — Я же тебе уже всё растолковала… Та-ак, а ну-ка, стоять, сколько дней мы в лагере? — задала вопрос Анька, ткнув пространство в моём направлении смычком.
— Ты что курила?
— Просто ответь, — сестра похлопала меня по щеке инструментом и положила его на половицы сцены.
— Первый заканчивается…
— Тьфу ты ёжик, этот позёр тебя прокараулил… Ну, себя, если корректно подходить к вопросу. Дилетант!
— Чего? — переспросил я, зная уже, что сейчас услышу.
— Чего-чего, — передразнила Анна, не тормози! Ты из будущего обещал за тобой следить, и, само собой — облажался.
Значит, всё-таки без темпоральных парадоксов не обошлось. Это не та Анна, которую вы ищете. Два раза «ха».
— Так эти записки твоих рук дело? — задал я самый тупой вопрос, —
— И да, и нет. В известном смысле - да, — формулировала мысль Анна, — это действительно моих рук дело, но путешествия во времени тут ни при чём.
Охренеть. Значит, не путешествия во времени. Тогда получается…
Не сейчас! Тут первый на моей памяти хроноциклист со мной же общается, некогда о дурацком розыгрыше думать!
— Неважно. Играешь на скрипке, да? — у меня были бы все основания полагать, что сестра просто морочит мне голову веселья для, но скрипка ну совсем не вписывалась. Никогда не пытался даже притрагиваться к музыкальным инструментам, и, бьюсь об заклад, Анна тем более. До энного момента в грядущем.
Сестра утвердительно кивнула.
— У вас там конец света?
— Да с чего бы?
— Ты её используешь как психотропное оружие.
— Высказался? — спросила Анна-2, — дать бы тебе по совету Двачевской для усмирения промеж глаз…
— Шучу-шучу! Ну, а если серьёзно, как вы оказались в сейчас? И где твой я?
— Как — не скажу, сами разберётесь. А тебя я смычком отлуплю, когда вернёшься, потому как понятия не имею, где шаришься.
И да взорвётся ваш тоталитарный мозг! Подразнила тайм-тревелом и заявила - мол, изобретайте, у вас всё получилось! Ещё и битым быть…
— Ну, я не знаю, предупреди тогда о чём-нибудь грядущем.
— Оглох? Повторяю специально для тугоплавких — разбирайтесь самостоятельно.
— Отлично. Информацией ты делиться не желаешь. Никаких предметов-артефактов, спорю на что угодно, от тебя также не дождаться? — Анна снова кивает, сдабривая подтверждение издевательской ухмылкой, — Я из будущего говорил тебе, что ты сволочь?
— Постоянно твердит.
Я призадумался. Какого тогда рожна ей надо? Поддержки от неё никакой, ясности тоже…
— По-твоему, я не знаю, о чём ты молчишь? — напомнила Анна о себе, — Ни помощи, ни объяснений. Знаешь, зачем я тут?
Подсознание тихонько ухнуло и загудев, запустило фоновый процесс размышлений, но сознанию было не до того.
— Ну валяй, — хмыкнул я.
— Про ловушку судьбы читал?
— Ты о парадоксе временной петли? Спрашиваешь ещё! Да на этой теме добрая куча фантастов средней и не очень руки паразитирует, и я ещё молчу об армии любителей-фанфикописцев!
Анна подняла лежащий возле скрипки синий блокнот и раскрыв почти в самом начале, протянула мне. На странице блокнота размашистым крючковатым почерком был записан наш с ней диалог — слово в слово. Я не удержался и выхватил глазами конец диалога.
«…попробуй-ка подыскать на танцы одёжку получше. Чао! »
— Догадаешься, кто это написал? Прозрачный намёк — мне это нафиг не сдалось.
— А мне, значит, сдалось?
— Результат налицо, как видишь.
— И что теперь?
— А ничего, — Анна пожала плечами, — сейчас вот текст дочитаю — и к себе.
— Да какого чёрта…
— Ловушка судьбы, — она ещё раз дёрнула плечевым поясом и подобрала скрипку со смычком, — я же говорила.
— Может хоть какой-то информацией поделишься?
— Извини, у меня закончились реплики, — безразлично произнесла она, отобрала у меня блокнот и направилась мимо рядов скамеек обратно в лагерь, — Впрочем, знаешь, что? Попробуй-ка подыскать на танцы одёжку получше. Чао!
Я проводил её взглядом до тех пор, пока та не исчезла из зоны видимости.
***
Двадцать третий домик по улице вязов оберегался от случайных вторжений неострожных пионеров скалящимся во все тридцать два зуба «весёлым Роджером» — даже табличка «не влезай-убьёт» смотрелась бы менее красноречиво.
Изнутри доносились гитарные переборы, насколько я мог судить — не профессиональные, но уже не психодел уровня Анны-2.
Отказываясь до конца верить в отсутствие сюрприза над дверью, я вытянулся, подражая спецназу, вдоль стенки, и, не стучась отворил дверь. Плеска воды не последовало, можно было появляться.
— А, вот и ты, — поприветствовала меня второй раз за вечер подобным образом Анна, — что-то припозднился…
— Лопух потому что, — задумчиво протянула Ульянка, с которой Анна, усевшись по-турецки на одной из кроватей, резалась в карты. Алиса тем временем, устроившись напротив продолжала усердно щипать струны.
— Лопух, не спорю, — отозвался я. А ещё я слабый пол не бью — воспитание не позволяет.
— Смотрите, как мы запели — не отрываясь от карт пробурчала Анна, — когда это ты джемпельменем заделался? …держи вальта! С утра ты на него не особо походил.
— С утра я не в себе был после… кхм… дороги!
Гитара смолкла, зато заговорила Алиса:
— И снова — добро пожаловать. — весьма прохладно приветствовала она меня, — Как водичка?
— Отличная. Надеюсь, акт мести завершился?
— Да надо бы отлупить тебя для профилактики, до звёзд в глазах, чтоб руки при себе держал, — Двачевская сердито поддула чёлку, —, но что-то лень сегодня продолжать… Ты вот что, погуляй ещё денёк, поозирайся по сторонам, а там поглядим.
Видимо, замирения и дружбы народов сегодня не предвидится, ну да и я за другим пришёл.
— Ага, щас, это кто ещё озираться будет!
— Знаешь, ты не производишь впечатления специалиста по саботажу.
— Не веришь — твои проблемы, Двачевская. Скажу лишь, что весь предыдущий отрезок жизни до сего момента я прожил рядом с ней, — я указал на сестру, — и как видишь, всё ещё жив.
— Хотя рассудком тронулся изрядно, — Анна вставила свои пять копеек в наш диспут.
— Победа! — морковка, чрезвычайно собой довольная, отправила в рот конфету из припасённого рядом кулька, после чего в поле её внимания вновь попала Анна, — Раздевайся! — тут же потребовала она у оппонентки.
— Эй, — возмутилась сестра, — мы на раздевание не играли!
— А у меня свидетель есть, — Ульяна подмигнула Алисе, — что играли.
— Не-не-не, — влезла Двачевская, — меня в эту вашу муть не втягивай! На вас со стороны глядеть прикольнее.
Анька повернулась ко мне.
— Джентельмен, чего молчишь?
— А что тут говорить? — подыграл я Ульянке, — Карточный долг — дело святое.
— Дурак, — она отвернулась обратно.
— Зато я малолетке в карты не продул.
— От малолетки слышу! — надулась Уля.
— Без обид, малая, но тебе пока даже паспорта иметь не положено.
Ульяна показала мне язык и принялась собирать колоду, разлетевшуюся по помещению.
— Кончай балаболить, — Алиса переменила настрой, хлопнув меня по плечу, — есть мысль. Как насчёт партии два на два?
— Толку с тобой играть, опять подлость какую удумала. Я за Анной пришёл, так что мы уходим.
— А теперь повтори то же самое, только мне, — скомандовала сестра, — я как-нибудь сама решу, когда мне и куда уходить.
— И отлично, — устало ответил я. Всё это мне уже порядком осто… надоело, так что над остальными качествами возобладал здоровый пофигизм, — тогда я один уйду. Спокойной ночи и чтоб вам пусто было!
Я развернулся и думал уже выйти вон, хлопнув дверью, но Алиса опять заговорила.
— Ну если тебе остальные шмотки не нужны…
— Так это уже другой разговор! — завёлся я, и тут же развернулся, потирая руки, — На что играем?
— А на зелёнку, — рыжая, уже устроилась на стуле, возле кровати и запустила руку в соседкин кулёк со сладостями.
— В смысле — на зелёнку? — опять обратился я к Алисе. Та с готовностью пояснила:
— Традиция местная, долго рассказывать. Продуете — с вас пузырь.
— Идёт, — ответил я, —, а если победим, то с вас.
— А шмотки? — потупилась Алиса.
— И их тоже. Вообще не обсуждается.
— Ещё чего! Губу закатай.
— Алис, да отдай ты ему барахло, зачем оно тебе? — Анна устала ждать, пока стороны условятся о ставках.
Двачевская, поколебавшись, пошла на попятную, — Не очень-то и хотелось, — буркнула она. Я бы тоже был не слишком доволен, если б у меня пульт от машинки на радиоуправлении отняли.
***
Правильно говорят люди: «не умеешь — не берись». Должно быть, неумение обращаться с картами у нас с Анной было одним из общих качеств. Мы продули всухую, и теперь, выпросив ввиду позднего времени суток отсрочку по выплате долга до завтрашнего дня, направлялись к своей обители. Однако, я всё же отстоял право забрать свои сменные рейтузы обратно.
— Дело дрянь, братец, — прокомментировала ситуацию Анька, — где зелёнку искать будем?
— Знать не желаю ни о какой зелёнке, пока не высплюсь. Меня другое интересует…
— Записки? — ухватила она самую суть. Нет, рассказать про её временной скачок всё равно однажды придётся, но полагая, что огласка инцидента может подождать, я просто кивнул.
— Итак, какие выводы? — сестра с нескрываемым любопытством задала встречный вопрос.
Я пожал плечами, — перебрал пару вариантов, но все они не подтвердились, теперь вот думаю обвинить тебя в колдовстве.
Анна фыркнула, — пожалуйста, скажи, что ты хотя бы о телепатии думал!
— Ну думал, вариант для простых смертных сродни колдовству.
— Вот тут ты всё и прошляпил, — Анна разочарованно вздохнула и постучала себе по лбу, — Смотри, вот компьютер — всё как положено, софт и железо. Итак, сравнении с человеком — железо это тело, туша, под управлением пятисот грамм серой массы из нейронов, выполняющая его, вещества сиречь, команды. Как именно управлять телом решает сознание — софт. А теперь, внимание, вопрос! Что будет, если мы возьмём, скопируем это самое сознание и установим в новое железо, обладающее равными, либо схожими возможностями в, скажем, выполнении некой программы?
— Они выполнят её одинаково.
— Вот и здесь тот же принцип. Ну разве я не умница?
Всё сходилось. Я ощущал себя так же, как когда раскрыл фишку старых стереокартинок, глядя на которые надо было по-особому скосить глаза, чтоб вместо бессмысленного переплетения линий получить изображение.
Между нами с Анной и до этого проявлялось подобное дублирование — в словах, в жестах, например, сразу после нашего столкновения, но я не придавал этому особого значения, а эта умница вон как — и гипотезу построила, и эксперимент провела, и развлеклась некисло. Очко в свою пользу она сегодня точно заслужила.
Я моргнул. Меня посетила мысль, что учитывая всё вышеприведённое Анной, синхронизация мышления не просто имеет право, она ОБЯЗАНА работать в обе стороны, так что если сконцентрироваться, то раз-два-три…
— Съешь ещё немного этих мягких французских булок, да выпей чаю! — хором выпаливаем мы, это было легко, а теперь посложнее, — Шла-Саша-по-шоссе-уронила-в-речку-шляпу! — Мы произносим слово за словом в одинаковом темпе. Ни я, ни Анна не сбились с текста и не подумали отстать или забежать вперёд. Мы звучали жутко и величественно, словно органная музыка.
— Ух ты, получается! — я расслабился и вновь переключился на вещание одним голосом.
— Только не злоупотребляй, есть у меня опасения кое-какие.
— Брось, да что может случиться? — спросил я.
— К примеру, мы можем застрять в этом состоянии, — для пущей убедительности, эта реплика опять дублируется, хоть я и не думал ни о чём таком. Пожалуй, стоит прислушаться к её предупреждению.
— Ну всё-всё, убедила. Слушай, а где мне теперь подушку сыскать?
— А вот с этим, — Анна поправила очки, — сам разбирайся, не маленький.
Кажется, мне предстояла тяжёлая ночь.
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Предыдущая часть: http://vn.reactor.cc/post/2189966
- Чтоб я ещё раз позволила так глумиться над моим чувством собственного достоинства! – заявила Анна.
- Расслабься, сестрёнка, не всё же так плохо – нас могли заставить идти за ручку. Подумаешь, построили в колону по двое, да в ознакомительных целях проводили до рукомойника и далее в кафетерий…
В разговор встряла Славя, невесть как оказавшаяся в конце колонны.
- Ольга Дмитриевна просто выполняла должностную инструкцию. Таковы правила - в начале смены надо показать дорогу до всех важных объектов в лагере… - тут она осеклась, обнаружив на себе Анькин тяжёлый взгляд, и вернулась на своё законное место в начале колонны.
- Старший отряд, в конце-то концов! Сами бы нашли, - недовольно прорычала сестра, - клянусь, если со мной и дальше будут обращаться как с пятилетней, я всем напомню о бессмысленном и беспощадном русском бунте!
***
Внутри столовая представляла собой, в общем-то, столовую. Кафель, очень много кафеля, его не было разве что на потолке. Больше мне об этом помещении сказать нечего, если ты видел одну лагерную столовую – то видел все. Я уже было собирался усесться за ближайший свободный стол, как Анна дёрнула меня за ухо.
- Что?
- Придержи лошадей, наши явно не за столики торопятся, - она кивнула в сторону образовавшейся возле раздатка очереди, - не знаешь правил игры – делай, как все.
Мы встали в конец. Оказывается, несмотря на то, что водят нас всё ещё строем, первый отряд имеет привилегию питаться со шведского стола – ещё одна несуразность для сложившегося в моей голове стереотипа пионерлагеря.
- Ты слишком серьёзно относишься к ситуации. Мы всё-таки не к дикарям на Новую Гвинею попали, тут за малейшую ошибку не съедают.
- За одну ошибку – возможно, - понизила она тон, - а если косяки пойдут, извини за каламбур, косяком – многие станут задавать ненужные вопросы. И что мы тогда скажем? Снова придётся врать и до добра это не доведёт. Малейшая ошибка в поведении, фактах или слетевший с языка анахронизм – и привет Лубянка.
- Ты чёртова… параноичка? Как там это будет в женском роде?
- Параноик, - поправила она, забирая на поднос стакан компота и плюшку, - по родам не склоняется. Спасибо за комплимент.
- Это не комплимент, Ань. Ты ещё на ночь забаррикадируйся и до утра свет не выключай. Это место ещё никак не проявило враждебности, а ты Штирлица врубила.
На лице Анны читалось непонимание.
- Ты-то с чего такой беспечный? Не думала, что твою бдительность способна усыпить стайка пионерок.
- Ты просто невозможна… - начал было я, положив набранные яства – пирамидку с кефиром и пару яблок на стол, за которым к тому моменту оставались последние два свободных места и тут же обнаружил по соседству от нас две пары чужих ушей: рядом сидели Лена, о которой я всё ещё мог сказать лишь то, что она определённо есть и её снова о чём-то стрекочущая соседка.
- Вы снова ссоритесь, да? – перевела на нас внимание азиатка, имя которой я снова успел забыть, - но вы ведь и миритесь быстро, ведь так? А у меня вот братьев и сестёр нет, только…
- Эй-эй-эй! Притормози, будь любезна, - невежливо было перебивать, но я видел, на что способна эта помесь девочки, проигрывателя и пулемёта, - давай-ка начнём сначала. Привет, я – Андрей, это Анна, а ты… Деваху явно переклинило – похоже, не слишком часто у неё перехватывали инициативу в разговоре, но мгновение спустя она уже вернулась в свою колею.
- А! Меня зовут Мику! – радостно сообщила она новость дня, - а про вас нам с Леной уже Славя рассказала, а ещё мы видели как ты от Алисы убегал. Ну и быстро же ты бегаешь!
Лена, ковырявшаяся всё это время в булке и не подававшая признаков заинтересованности беседой, хихикнула.
- Ой, опять я отвлеклась, - оборвала описание моих спортивных заслуг Мику, - мы с Леной вместе живём, то есть будем, ой, то есть нас поселили вместе, чтоб она мне в лагере всё-всё показала, я тут в первый раз…
Похоже, проще было подождать, пока поток слов иссякнет и уже тогда пытаться осторожно направлять беседу в нужное русло.
- … а ещё на пианино немного, я когда-то пробовала всерьёз научиться, но стало некогда…
Какое ещё пианино? Только что вроде про лагерь было…
Спустя пять минут и пару мегабайт отрывочных сведений о жизни и творчестве дочери советского инженера и японки, я уже перестал верить в хоть какие-нибудь шансы на то, что Мику однажды замолкнет. Ну хоть подумать можно спокойно… а о чём собственно говоря, думать? Глобальные вопросы проще прорабатывать на пару с клоном в юбке – две больные головы в таких ситуациях лучше, нежели одна здоровая. Остаются вопросы «местные», или скажем так, мелкособственнические, такие как: «что задумала Двачевская?», «что будет на ужин?» и «почему всё ещё молчит грустилка-Лена?».
Итак, дано: Алиса со сливой – один экземпляр, свободное время до и после ужина, намерение рассчитаться со мной вечером на моём же поле, а также куча неизученных констант и переменных. Задача: предугадать действия рыжей, по возможности – выжить.
Воспользовавшись паузой Мику – та набирала воздух для новой тирады, я обратился к Лене.
- Лен, раз ты за экскурсовода, значит уже не первую смену тут. Может и с Алисой давно знакома?
- Я… - сразу запнулась она, - да… знакома, – и продолжила препарировать слоёное тесто. Может, боится, что Алиса услышит и в глаз даст?
- А что бы ты на её месте сделала со мной за столь еретический подвиг? – Продолжил допрос я.
Грустилка мгновенно вышла из полупассивного состояния.
- Что, вечером грозилась экзекутировать?
- Экзекутировать… Эк-зе-ку-ти-ро-вать. – попробовал я глагол на зуб, - такое взрослое слово! Да, именно это Алиса и собиралась со мной сделать. Наверное. Вот я и решил навести справки. Так что мне грозит?
- Понятия не имею, – улыбнувшись, призналась Ленка, - Я всего лишь знаю её с детства, никто не говорил, что хоть раз довелось участвовать в её проделках.
Вот примерно так и улыбалась бы злодейка-фортуна, кладоискателю, выкопавшему пустой сундук: извини милок, но тебя никто не обманывал. Тебе дали карту с указаниями, где Флинт закопал сундук, о золоте не было ни слова.
- Логично… А кто-нибудь ещё может мне с этим помочь?
- Ульяна может что-нибудь знать, только они с Алисой неразлей вода, так что тебе она точно ничего не расскажет.
Я прошёлся взглядом по доступной к обзору из моего положения части столовой и выцепил два рыжих пятна, одно из которых показало мне язык, после чего выскочило из-за стола и бегом направилось к выходу. Остаток трапезы проходил под бодрый стрёкот Мику. Куда постепенно пропадал выделенный на неё паёк, если рот был занят исключительно болтовнёй, так никем и не было обнаружено.
***
На крыльце пищеблока нас поджидала вожатая, возле которой сидела на перилах и болтала ногами Ульяна.
- Близнецы, стоять.
Ну как же мне не ходить к неприятностям? Они же ждут! Ольга Дмитриевна, как и подобает настоящей вожатой, была вооружена строгим взглядом, от которого в теории у детворы должны бегать по спине мурашки, но реальность вносила свои коррективы: по моей спине им как-то не бегалось.
- Андрей, это правда, что ты Двачевской сливу поставил?
- Если честно, я ожидал этого вопроса на полчаса раньше.
- Значит, правда?
- Полагаю, нет смысла отрицать то, что видела добрая половина лагеря.
- Не желаешь объяснить своё поведение?
Закатив глаза, я мысленно произнёс: «триста тридцать пять». Если бы мне платили по рублю за каждый раз, как отчитывают и заставляют «объяснить своё поведение», то на этом я заработал бы уже триста тридцать пять рублей.
- Значит так, - начал я, - пропускаем ту часть, где я раскаиваюсь и обещаю, что больше не буду, держа за спиной скрещенные пальцы, уж не серчайте, но кому как не вожатой знать о бесполезности подобных воспитательных бесед. Да, я поступил неправильно, и уверяю, скоро расплачусь за это сполна. Готов принять наказание в виде исправительно-трудовых работ. Итак?
Заявление было ставкой ва-банк. Всё или ничего. Теперь меня либо оставят в покое, подкинув непыльный квест на восстановление кармы, либо сгноят на сибирских рудниках.
Ольга Дмитриевна ещё секунд пять осмысляла услышанное и… улыбнулась. Какие-то тут все чересчур улыбчивые для "клятого совка", особенно эпохи его загнивания.
- Хорошо, для первого раза будем считать, что ты осознал всю глупость содеянного, а что касается исправительных работ…
- Будешь вешать волейбольные сетки весь вечер! - радостно ляпнула Ульяна, встряв в разговор и едва не чебурахнулась с перил, но успела в последний момент ухватиться за них руками.
- Ты всё слышал, – подтвердила вожатая, - сетка в подсобке спортзала, повесишь и свободен, а Ульяна тебе дорогу покажет.
С этими словами, Ольга выдала мне два ключа. О времена, о нравы – свежеамнистированному возмутителю спокойствия доверяют казённый спортинвентарь, и пяти минут не прошло. И это не говоря о факте, что вожатой рулит малолетняя нарушительница спокойствия.
- Ты с нами? – бросил я Анне.
- Вот ещё, - фыркнула та, - я лучше вещи продолжу разбирать, веселись на пару с малявкой.
Ну ещё бы, тем более, что большая часть сумок была разложена ещё до полдника. Наверняка раскидает остатки в шкаф и завалится на кушетку листать матчасть Т-62 - чтиво как раз ей под стать.
***
В народных сказках Иванов-царевичей к цели квеста всегда направляет какой-нибудь волшебный клубочек или сучок-путевичок, и всё у отроков царских кровей впоследствии идёт как по маслу. Так вот, вместо клубка мне досталась Ульяна и этим всё сказано.
Сразу, как Ольга Дмитриевна исчезла за углом столовой, этой гиперактивной морковкой была предпринята вероломная попытка сделать из меня ездовую лошадь, попросту перепрыгнув с крыльца прямо на мой загривок. Сюрприз вышел на славу – из-за внезапно принятого веса колени мои изрядно подогнулись, но я всё же выстоял.
- Но! Чего встал? – Ульянка огрела меня по макушке.
- Во-первых, я не знаю дороги, если бы знал - справился один, а во-вторых слезь с меня и шуруй ножками, ты, растущий организм.
- Сам ты организьм! – передразнила морковка, спрыгнув с меня, - Я его тут спасаю, и вот благодарность…
- Не понял, это где это ты меня спасти успела? – воззрился я на неё, прощёлкивая шейные суставы.
- А кто вожатой про сетку идею подал?
Тут Улька устремилась в противоположную от площади сторону, прыгая на одной ноге:
- Щас бы по сто-ловке де-жу-рить бы за-ста-ви-ли!
- По крайней мере, там мне никто не попытался бы сломать позвоночник, тем более с изяществом бронепоезда!
Площадка бадминтонная, площадка волейбольная, футбольное поле опять же. И, разумеется, турник, как первое средство поднимания страны с колен.
- Ну, где ты там плетёшься? – донёсся голос моей провожатой, уже висящей на ручке двери крытого зала.
- Ты извини, что не вприпрыжку, -я степенно подошёл ко входу и начал ковыряться в замке, - с радостью побегал бы, но хватит уже на сегодня.
Крытый. Внутренняя его обстановка разительно отличалась от картинки в моей голове. Спортинвентаря было СЛИШКОМ много. Как я это установил? Элементарно, Холмс! Он был тут повсюду, слегка разбавленный шведскими стенками, припечатанными к собственно, стенам сваленными в неровную стопку матами, которые в свою очередь были в окружении стада козлов и прочих обитателей спортзалов этих достопамятных времён.
- Эх ты, дылда! – попеняла мелкая, - кто ж от Алисы убегает? Всё равно побьёт, устанешь только.
- А она меня и не побила вовсе!
- Да ты ещё своё получишь… Ой! - она осеклась. Я же осознал себя дураком, которому вопреки теории вероятности фартит везде и всегда. Вот шляпа ведь! Такой шанс подвернулся всё выведать, а мозг уже и думать забыл.
- Вот тебе сетки! – пнула Уля валяющийся на полу свёрток. - Всё, обратно и сам дотопаешь!
Не успел я начать вытягивать из морковки разведданные, как та вылетела на улицу и, стремительно набирая скорость, умчалась восвояси.
Раз уж допросу состояться суждено не было, я выволок верёвочные сети на поле и, принялся было закреплять первую из них, как моё гордое одиночество было вновь нарушено.
- Что ты делаешь?
Славя. Интересно, а она что тут забыла? Ах да, помощница вожатой. А я-то по наивности думал, что проштрафившегося пионера без контроля оставят.
- В смысле – что? Сетку вешаю.
- Так ведь это же гамак! – она рассмеялась, звонко, как, должно быть в моём времени смеются только дети, ещё не испорченные вечерними выпусками новостей и интернетом.
Слона-то я и не приметил, осёл разэтакий.
Какого вообще гамак делает в спортивном зале?
Что ж, если кто-нибудь смеётся, значит, всё было не зря. Сматывая несостоявшуюся сетку обратно, я буркнул себе под нос:
- Ну, Ульянка! Поймаю – уши оторву.
Судя по посерьёзневшему симпатичному Славиному личику, она явно была не в восторге от моего заявления.
- Андрей, я хочу чтоб ты накрепко запомнил, что отряд – это почти семья. И как в любой семье, мы за своих горой.
- Та-а-а-к! Только не говори, что за Алису вы всем отрядом объявляете мне вендетту.
- Чего объявляем?
- Ну,акцию мщения по-русски говоря.
- А-а. Нет, Алиса сама может за себя постоять, а вот твои угрозы в отношении Ульяны…
У меня отлегло от сердца. Нетушки, пора умерить чувство безнаказанности, а то такими темпами я обзаведусь такой репутацией, что на моём фоне Двачевская будет просто матерью Терезой.
- Тьфу, ты, Славь, не обращай внимания, это я метафорически. Нет, выпороть бы егозу конечно надо…
- Это не наши методы, - отрезала она, - давай лучше, повесим сетки.
Что? Вот так просто? Никаких танцев с бубном или катаний верхом? Пристрелите меня. В любое другое время, в любом другом месте я бы опять что-нибудь отчебучил просто потому, что могу. Однако после перемещения во времени, пространстве и непонятно чём ещё, побегушек по лагерю на выживание, и сеанса одностороннего общения с Мику, я был чуть живее Ленина, который, согласно последней инструкции ЦК жил, жив и будет жить.
Славя, несмотря на полное отсутствие источников света, уже через пятнадцать секунд выволокла из подсобки уже настоящую сетку.
- Вот, будь в следующий раз внимательнее, - она вновь улыбалась.
- Спасибо.
Я принялся цеплять не-гамак к одной из металлических стоек, расположившихся по бокам площадки.
- Андрей, - снова окликнула меня активистка арийской наружности.
- Ась?
- Твоя сестра… Я даже не знаю, как сказать… - она начала что-то бормотать под нос, но всё это благополучно прошло мимо ушей
- Да говори как есть, её тут нет.
- Она всегда такая? Вы с ней очень разные. Я догнала её, прежде чем придти сюда, думала контакты наладить, а она пробубнила под нос что-то непонятное и ушла.
- Анька тяжело сходится с людьми и не любит резких перемен. Представь себе, каково ей теперь, когда на ближайшие сто километров у неё кроме меня никого нет. Вот увидишь, через пару дней пообвыкнется и кто знает, что нас ждёт тогда.
- Я поняла, она как ёж - колючая снаружи, мягкая внутри.
- Я бы скорее сравнил Анну с ящиком Пандоры, сколоченнымиз танковой брони: неизвестно, что именно защищает броня - то, что внутри или то, что снаружи.
Мы перебрались ко второму столбу.
- Каково это – быть близнецами? - перевела она тему разговора, - Здорово, должно быть, когда есть кто-то, с кем ты можешь поделиться переживаниями, кто-то твоего возраста. И вы, наверное, всегда вместе?
- Не ведаю, какое у тебя сложилось в голове представление о жизни нам подобных, скажу лишь то, что знаю – мы изо всех сил пытаемся заставить людей воспринимать нас как самостоятельные личности, а не как двуликого Януса.
- Наверное, ты прав, - робко сказала Славяна, и, помолчав немного, добавила - я пойду, наверное. Надо за Ульяной проследить, а то будет как тогда…
Активистка ушла и что было тогда, я так и не узнал. Пару минут спустя с сетками было покончено, я запер спротзал и отправился к себе - вожатой ключи завтра отдам. Планы Алисы Бинладеновны я так и не выведал, а диапазон способов возмездия был достаточно широк, чтобы даже не пытаться угадать, которым именно воспользуется рыжая. Всё, что я мог - сохранять хорошую мину при плохой игре и признать факт поражения, когда тот станет очевиден.
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN множество персонажей Бесконечного Лета Визуальные новеллы фэндомы
Глава I - http://joyreactor.cc/post/2731961
Глава II - http://joyreactor.cc/post/2734911
Глава III - http://joyreactor.cc/post/2740671
Глава IV. Горечь сладкой любви.
Совершенно обыденное утро, Николя встающий раньше будильника, пение птиц за окном, не хватало лишь одного - солнца. Очнувшись ото сна ночного, я побрел к окну - небо затягивалось небольшими тучками, предвещая если не дождь, то точно пасмурную погоду. Это было совершенно не к делу. Я что-то от Николя слышал о шаманах, якобы повелевающих погодой, так вот, сейчас бы они мне очень пригодились.Покончив с мыслями о погоде, я подошел к своему шкафчику, забрал умывальные принадлежности и направился к умывальникам. Вода была по-прежнему ледяной. Интересно, а работники лагеря что-то об этом знают? Или может у них идеальные условия в их стороне лагеря? Но, тем не менее, я все же умылся. Впрочем, как и всегда. Однако, сегодня почему-то было полным полно пионеров у умывальников. Неужели я проспал? Или до них дошло, что умываться тоже надо?
Домик встретил меня закрытой дверью. Николя уже куда-то ушел. Неплохо, перед завтраком побуду один. Я сел на кровать, и начал думать буквально обо всем. В голове проносились то образы идеального тела Карины, то картины дождя, романтики, вечерних посиделок. Не прошли стороной мою голову и мысли о таблетках. Мать всегда говорила мне, что я тот еще паникер и параноик. Но что-то легче мне от этого не становилось. Не прошла мимо и идея начать профессионально заниматься музыкой. В конце меня накрыло с головой мыслями о совместной жизни с Кариной, о наших маленьких детях, о той заботе и уюте, что будут царить в нашем доме.
Горн призвал всех к завтраку. Мой желудок буквально вторил этой легкой и ненавязчивой мелодии меди. Я не стал сопротивляться.
Что особенного может быть в завтраке? Каша? Нет. Молоко? Нет. Это точно не еда. Тогда может быть атмосфера дружбы? Ха, и это мимо. В завтраке особенно лишь одно - вкус, которой ты испытываешь. И тут он уже подвластен разным факторам: от банального мастерства повара, до твоего настроения. Мне всегда казалось, что чем хуже человеку, тем хуже для него будет любая еда. И наоборот, если человек счастлив - для него и перловка покажется идеальной едой. К чему я это все? Да к тому, что на завтрак нам подали совершенно обычную перловку, а мои вкусовые рецепторы воспринимали её как нечто прекрасное, возвышенное, любимое. Те же самые чувства посещали меня когда я думал или глядел на Карину.
Карина, как и прежде, сидела напротив меня на пару с Мику. Они обсуждали какие-то аккорды и трезвучия, но мне было не до этого. Я лишь сидел и любовался образом любимой. Иногда она поднимала свой взор на меня, а затем смущенно его отводила. Наверное, я бы так и сидел весь день, если бы не общее собрание.
Наше трио дружно шло в сторону общей площади, и когда мы, наконец, пришли, там стояла уже половина наших. Мне пришлось уйти от девочек, чтобы стать в строй. И вот, на сцену выходит неподражаемая звезда нашей, советской эстрады - Ольга Дмитриевна.
- Как вы все знаете, послезавтра у нас отъезд...
Стоп, через два дня? Как? Почему время столь мгновенно? Ведь только вчера Карина приехала... Так, Семен! Не думай о плохом! Быть может, все пойдет куда лучше, чем ты думаешь! Слушай внимательно, там же есть полезная информация, наверное.
-... И потому, я прошу все кружки закрыть сегодня и сдать мне отчеты...
Ну нет, это же Эребор какой-то. Отнять у меня Карину, да еще и музыку? Да как вы смеете! Я ж вас на куски разнесу, черти!.. Впрочем, стоило бы и успокоиться, я подаю слишком много вида.
-... на этом все. Мероприятия на сегодня отменяются.
Ну, в целом последний пункт не так уж и плох. Если мероприятий не будет, может я смогу и с Кариной посидеть подольше? Именно этим я и займусь. Хотя, явно не солнечная погода не способствовала этому. Впрочем, я ведь могу посидеть у Карины в домике? Хм, почему нет. Но моим размышлениям пришел конец, когда сзади голову ударило что-то тяжелое, но мягкое.
- СЕМЕН!
Двачевская. Ну никак она от меня не отвяжется. Не мешало бы её ударить, но моя воспитанность не дает мне это сделать. Сказала бы ей спасибо, Алиса. Впрочем, рыжая была бы достойным врагом.
- Чего тебе?
Лицо бунтарки стало красным от злости. Похоже, она вспомнила наш последний разговор.
- Ты когда-нибудь обещание своего сдержишь?
- Я же сказал тебе, что скоро будет.
- Ты... ты будешь играть прямо сейчас!
От такой наглости я остолбенел. Она взяла меня за руку и повела в сторону сцены.
- Эй, послушай! Мне сейчас не до этого.
- Ничего не знаю.
Мы, точнее она продолжила свой путь, а я все пытался вырваться из её хватки. Все же мысль о том чтобы драться с ней была глупой, если я даже из хватки выбраться не могу.
Но, как всегда и бывает во всяких фильмах, мне пришла подмога. Карина. Её я здесь точно не ожидал увидеть.
- Ты куда его ведешь?
- Не твое дело!
- Дело то как раз мое!
Ого, столько накала. Похоже Алиса переключилась на собеседницу, что ослабило её хватку, и позволило мне выбраться.
- Почему же?
Вопрос бунтарки заставил задуматься Карину. Вот он, итог всей недели. Почему же это её дело?
- Он должен помочь Виоле в мед пункте!
В этот миг я услышал как что-то сломалось. Знаете, такие моменты, когда в фильмах происходит резкий поворот сюжета, причем в плохую сторону, и там такие звуки, будто бы что-то ломается. Так вот, именно это сейчас и произошло. Неужели, все что было, все лишь мимолетность? Хотя, впрочем, на что надеялся такой сыч как я? Да ни на что. Куда мне до нее. Я обычный человек, который то до лагеря из дома не выходил никуда. Да и внешностью явно не одарен.
- А. Но он все равно пойдет со мной. У него должок.
- Тогда я пойду с вами.
- Да пожалуйста
Я взглянул в глаза Карины. Они не испытывали абсолютно никакого сожаления. То есть, все именно так как я и говорил? Но, почему же она тогда так легко отнеслась ко мне вчера, простила все мои проступки?
Вскоре мы подошли к сцене. Алиса дала мне свою гитару и сказала чтобы я играл. На мой вопрос что именно, она ответила что угодно. Ну раз так, то я сыграю то, чему я научился. Это была совершенно простая мелодия, не отличающаяся ничем особенным. Когда я доиграл, Алиса встала со скамьи и подошла ко мне.
- Ну, я ожидала большего! Хотя, и так пойдет. Иди, тебя там ждут.
И она ушла. Оставив нас наедине с Кариной. Я вновь посмотрел в её глаза. Они были все также спокойны, все также красивы. Я хотел с ней заговорить, да во рту все пересохло, и я не смог издать не звука.
Мы просидели так еще пару минут. Вскоре она сама начала разговор.
- Семен. Мне пришлось это сказать, иначе она бы от тебя не отстала.
Оправдывается? Ну я же вижу какое каменное дно у твоего сердца. А ведь я готов был прикрыть его своей рукой!
- Сема, ну не смотри ты на меня так. Я же пыталась спасти тебя от неё.
Во рту все еще пересохло. Я хотел ей возразить, но могу лишь об этом думать. Она встала со скамьи, на которой сидела все это время, и подошла ближе.
- Сема!
Её голос начал ломаться. Ну нет. Похоже она не врала, а я выставил себя таким мудаком! Но все мои мысли сбились, когда она подошла ближе и обняла меня. Она подняла свою голову и посмотрела в мои глаза. Теперь я увидел вместо камня чистую воду, а именно её слезы. Я не смог сдержаться и тоже обнял её. Как мог я думать о ней такое?
Но вскоре мой голос все же вернулся, и я вновь получил возможность с ней общаться.
- Карина. Прости меня... Я... Я не хотел чтобы так вышло.
- Я сама виновата. Виновата в том, что ты влюбился в меня.
Так, сейчас я не понимаю абсолютно ничего. Слезы были из жалости ко мне, а не из-за того, что она извиняется?
- Я... я не могу теперь себя простить. Мы не можем быть вместе.
- Почему? Почему же? Что-то во мне не так?
- Нет... Ты очень замечательный человек. И я бы встречалась с тобой. Но...
Она опустила глаза. А затем и вовсе взяла меня за руку и повела меня куда-то
- Куда мы идем?
- Идем, идем. Ты сам все поймешь.
Мы шли пару минут, пока наконец не показался медпункт. Мы поднялись в него.
- Виолетта Церновна, мы пришли.
- Ага. Хорошо, вот, все на столе.
Медсестра куда-то вышла, оставив нас наедине. Карина отпустила мою руку и направилась в сторону стола как можно быстрее. Она покопалась в оставленных там бумагах, взяла одну из них и подошла ко мне.
- Вот, смотри.
Сама же Карина принялась делать работу, которую ей оставили, пусть и со слезами на глазах. Она раскладывала бумаги по папкам в алфавитном порядке. Ну а я же опустил свой взгляд на листок, который она мне вручила.
" Медицинская справка."
Там было что-то заполнено на её имя, адрес и так далее. Ага, вот, видимо то, что она хотела мне сказать.
"... рак легких..."
Что? Это... это значит, что она скоро умрет? Скоро её не станет?
- Я вижу... Ты уже прочитал.
Она вновь подбежала ко мне. Вновь теплые объятья. Я еще крепче обнял её. Я совсем не хотел отпускать её. Хотя бы сейчас, хотя бы на миг, она должна быть рядом. Я не смогу отпустить её сейчас, не так просто.
- Тогда, на свидании, я поддалась чувствам... Ты мне действительно нравишься, но я не хочу чтобы ты страдал. Тогда я не смогла себя остановить.
Она вышла из объятий и вновь направилась к столу, где лежала стопка бумаг. Карина принялась её разбирать, как ей и сказали. Я же стоял статуей, и просто не понимал, как же такое может быть.
- Может поможешь?
Я машинально кивнул головой и направился к столу.
...
Мы так и просидели молча, разбирая бумаги, без которых дальше не пройти. Мы пропустили обед, но Виола любезно предоставила нам кое-какую еду, и нам вполне этого хватило. За окном все то время стучал мелкий, но громкий дождь. Он не нагонял ничего радостного. К тому времени, когда мы разобрали бумаги, дождь превратился в ливень. Карина сказала, что я могу идти, но я не мог. Вернее, я не хотел.
- Я.. я хочу быть рядом с тобой.
- Нет, тебе лучше уйти. Просто забудь меня. Тебе же легче будет.
Я не смог ей ничего сказать. Моя интуиция подсказала мне, что все же стоит уйти. Стоит немного подождать. Следуя своей интуиции, я вышел из медпункта. Дождь обильно поливал все вокруг. Казалось, будто бы он идет уже день, но это было не так. Не имея ни зонта, ни плаща, я боялся выйти с веранды. Но вскоре понял, что это наименьшая из текущих бед.
...
Хотелось бы, чтобы когда говоришь "я в домике" решались бы все проблемы, как в детстве. Но теперь, это лишь место моего пребывания. Весь мокрый, холодный, зяблый и пришел домой. Но дом ли это? Есть ли вообще теперь где-то дом? В голове все еще кружится и её диагноз в медицинское карте, и её настрой. Тяжесть этих мыслей клонила меня в сон, да и дождь, все еще не утихающий, стучал весьма ритмично, успокаивающе. Мои веки тяжелели, мысли были все тяжелее, и я уснул.
...
Горн, лишь он вернул меня к жестокой реальности. Дождь еще не утих, и, похоже, не собирался. Правда, желания есть у меня совсем нет, да и не скоро появится. Я лишь начал гневно метаться из угла в угол, матеря все на своем пути, особенно горн, который вывел меня из сна. В данный момент я считал, что ничего хорошего произойти не может. Все мои мысли улетучились, осталось место лишь гневу. И так было бы еще долго, если бы не внезапный стук в дверь. Я не сильно хотел его открывать, но понял, что если бы это был Николя, он бы зашел без церемоний. Да и кто из пионеров придет сюда во время ужина? Тем не менее, я все же подошел к двери и отрыл её. Я уже готов был выразить весь свой гнев в этого человека. Но не смог.
Передо мной стояла Карина, и она была то ли в слезах, то ли в каплях дождя. Я мгновенно бросился обнимать её и завел в домик. Закрыв за собой дверь, я присел вместе с ней на кровать. Мне было совершенно плевать на то, что она вся промокшая от дождя. Я лишь хотел видеть её, обнимать, согревать. И если она пришла, видимо она хотела того же.
- Сема... Я подумала... И поняла, что не могу оставить тебя вот так... Ты сможешь простить меня?
Она уткнулась лицом в мою грудь. Ну как такому отказать? Я взглянул в её глаза, они были полны счастья, и я нежно поцеловал её в лоб. Она обхватила мою голову, и поцеловала меня в губы.
- Я так понимаю, да?
Я молча кивнул, и обнял её. Она прижалась ко мне, и потянула меня вниз, лечь на кровать. А мог ли я сопротивляться? Конечно же нет. Мы лежали и глядели друг на друга.
- Сема, знаешь... Так как ты уже видел меня голой...
Не договорив свою фразу, она стянула с себя галстук и начала расстегивать рубашку.
- Так вот... Может, разденемся вместе?..
Её лицо покраснело. Я не стал противиться её воле. Вскоре из одежды на нас осталось лишь нижнее белье.
- Карин, твое тело просто прекрасно.
Из-за страсти и волнения, я кое-как выдавил из себя эти слова и провел рукой по её бедру. Затем моя рука начала гладить её волосы. Они были словно шелковыми.
Она сняла с себя лифчик, и моему взору вновь открылись её груди. Я не смог удержаться и примкнул к ним, как к груди матери. Карина тихо постанывала от удовольствия. Но почему-то вскоре оттолкнула меня.
- Семочка... У меня это первый раз... Поэтому, не хочу вот так... Давай сделаем все как нормальные люди?
Она стянула с себя свои зеленые трусики и сняла мои. Оставшись совсем голыми, я уложил её на спину и принялся за дело, одной рукой сжимая её правую грудь, а второй сжимая её руку. Неспешными движениями я вошел в неё, с каждым движением ускоряя темп. Она стонала после каждого моего движения, а её свободная грудь очень завлекала мой рот. Я не сдержал своего соблазна. И вновь примкнул к её соску.
...
Через пару минут мы уже оба лежали в обнимку на кровати. Мы лежали и отдыхали, любовались друг другом. Но косой взгляд на будильник все же привел меня в чувство.
- Карина, надо уходить на ужин, а то нас опять искать будут.
- К черту ужин, у меня еще есть парочка булок. А Ольге Дмитриевне я сказала, что тебе стало плохо.
Черт, да она все продумала. Это очень замечательно. Значит, мы сможем с ней повторить.
- Помнишь мое предложение о душе?
- Конечно!
- Самое время...
Она встала с кровати, позволив мне полюбоваться её попой. Вблизи она была еще лучше, и мне очень хотелось её потрогать, и из-за чего я смял одну из её булок. Она немного вскочила, но не отошла. Она продолжала одеваться, но надела сначала лифчик и рубашку. Затем, когда пришел черед трусиков, она все же отошла.
- Может, тоже оденешься?
Кстати да, в отличие от неё, я был совсем без одежды. Но это недоразумение исправилось в один момент.
...
Идти с любимым человеком в обнимку все же приятно. Но я все еще не мог мириться с мыслью, что её скоро не будет не только в лагере, но и в мире в целом. И как же мне быть потом, когда её не станет? Но вскоре мы подошли к душевым, и мысли о приятном затмили все зло, что было во мне.
- Знаешь, в тот раз я не закрылась специально. Хотела доставить кому-то удовольствие. И я рада, что это был именно ты.
Она прижалась ко мне, и поцеловала в щеку. Затем она принялась раздеваться, и я не стал отставать.
...
Приятная, теплая вода ласкала тело. Как только мы зашли, Карина сразу же сказала мне намылить её спину. Я не стал даже и думать об отказе. Прикосновение к её нежной коже возбуждали меня, и мне хотелось прикасаться к ней еще больше. Затем она стала делать тоже самое с моей спиной. Её прикосновения были сродни благословению. Мне не хотелось, чтобы это когда-то кончалось. Затем она развернула меня, и продолжила мылить мое тело. Она дала мне кусок мыла, и я тоже начал натирать её тело. Когда мы оба были все в пене и воде, мы обнялись и начали целоваться. Затем моя рука опустилась промеж её ног, и начала свои движения. Карина не могла сдержать своего экстаза, и вскоре уже не могла стоять на ногах. Я прекратил свои ласки, и попытался удержать ее. Она вскоре сама встала на ноги, поцеловала меня, и обхватила моего бойца своей рукой. Её дальнейшие движения теперь заставили меня подкоситься.
- Теперь мы в расчёте.
Она засмеялась и прекратила. Я же не оставил эту наглость в стороне, и чуть наклонил её вперед, чтобы её промежность была видна. И вновь я начал проникать в неё.
...
Через пару минут мы оба уже не могли стоять на ногах, и потому решили присесть. У нас была тяжелая одышка, но при этом мы понимали, что находимся в душе. Найдя силы, мы встали и все же помылись.
Закончив водные процедуры, мы начали одеваться. Её голое тело нравилось мне, оно возбуждало меня. Но еще больший интерес оно вызывало в одежде. Когда она начала одеваться, мне захотелось её раздеть. И все же, я не понимаю своего мозга.
Выйдя из душевой, Карина повернулась ко мне, и я заметил, что на ней вновь печаль.
- А теперь, просто постарайся меня забыть...
- Но ведь...
- Нет, Сема, тебе не стоит меня помнить...
Вот как? Поматросила и бросила? С каких пор так делают девушки? Но я не мог просто так это оставить.
- Пойми, Карина, ты очень важна для меня... Особенного после всего что было. Я хочу провести последние дни твоей жизни рядом, я не могу оставить тебя! Никогда!
- Я не хочу, чтобы ты убивался из-за меня. Ты еще найдешь другую!
- Мне не нужна другая! Лишь ты! Ты одна из всех в этом лагере вызвала мой интерес, а затем и покорила мое сердце!
Она расплакалась, и по традиции уткнулась в мою грудь. Я нежно обнял её, но она все же вырвалась из моих объятий.
- Просто забудь меня. И не только потому, что я умру, а потому, что после завтра отъезд...
Она начала убегать в сторону своего дома. Я же лишь в ступоре стоял на месте. И что теперь? Нам же было приятно вместе? Неужели вот так все и кончится?
Ноги сами понесли меня в сторону домика, но голова продолжала обрабатывать мысли. Я все же не могу поверить в этот день. Как бы я хотел, чтобы его просто не было! Все эти разочарования и ужасы. Зачем мне все это? Зачем? Что же такого в своей жизни я совершил? Нет, такого просто не может быть. Это все всего лишь сон! Определенно! Мне все это просто снится! Вот сейчас я проснусь, и все будет хорошо!
Но, это был не сон. Ноги привели меня в домик, где уже сидел Николя. Он опять читал что-то на французском и, заметив меня, спросил, где я был. Я ничего ответил и молча лег в кровать. И хоть я сегодня уже спал, тяжесть мыслей все же давала о себе знать. Может, если я высплюсь, мне будет легче...
