Горгоны, гидры и химеры — жуткие истории о Келено и гарпиях — могут воспроизводиться в обремененном суевериями мозгу; но они были там и прежде. Они суть образы, типы — архетипы же сидят внутри нас, и они вечны. Иначе как могли бы поражать наши души рассказы о вещах, которые мы привыкли считать пустыми выдумками? Но разве сами эти образы внушают нам ужас и разве мы действительно смертельно боимся, что будем физически поражены ими? Менее всего это так; однако существуют и страхи, невообразимо более древние, нежели человеческая оболочка… Да, они существовали и посейчас могут существовать вне ее, и они не меняют своей сущности… Мы говорим здесь о чисто духовном, спиритуальном страхе: он затмевает собой другие чувства, он переполняет нас в невинном младенчестве — и он не позволяет нам найти хоть какой-то ответ на вопрос о том, что мы увидим, доведись нам заглянуть в древнее внеземное отражение нашего ego, где мы лишь улавливаем краем глаза неясный мир теней предсуществования.
Чарльз Лэм "Ведьмы и другие ночные страхи"
Пока одни варят зелья в избушках в средней полосе России, другие противостоят злу пробудившемуся в курляндских лесах, окружающих родовой замок возведённый Ливонским Орденом.
Чарльз Лэм "Ведьмы и другие ночные страхи"
Пока одни варят зелья в избушках в средней полосе России, другие противостоят злу пробудившемуся в курляндских лесах, окружающих родовой замок возведённый Ливонским Орденом.
