Пляж. Самый разгар дня. Время, когда солнце палит просто нещадно и, даже несмотря на мягкий прибрежный климат, в воздухе стоит одуряющий летний зной. Отдыхающие не выходили на открытое место без хорошей порции солнцезащитного крема, а большинство так и вовсе предпочитало отлеживаться в тенечке, насаждаясь легким морским бризом и мерным шумом набегающих на песок волн. Ну, разве что неугомонная ребятня плескалась в воде так, будто живут последний день — вот уж кто действительно получал от лета полный заряд позитива.
Прибрежный корпус лагеря был ближе всех расположен к морю. Из всех семи зданий именно один из его атриумов выходил прямо на пирс, который шел на несколько десятков метров над открытой водой. Сейчас на этом причале стояли двое, любуясь кипящей на пляже жизнью и переливами летнего солнца на волнах.
— Что там по последним сводкам? — спросила Виола собеседника, которым оказался не кто иной, как Сергей Сыроежкин. Электроник, так его шутливо называли, называли, называли и называли… а потом прозвище прилипло к кибернетику как банный лист, и стало фактически официальным позывным.
— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил блондин, удобно расположившийся на самом краю пирса с удочкой в руках и свесив ноги. Не каждый день выпадает шанс порыбачить, да и придерживаться образа отдыхающего бездельника необходимо. Так почему бы и не совместить приятное времяпрепровождение с полезным? — Из хороших новостей: мы наконец-то надежно заперли ту рептилию, ваша теория о том, что его регенерацию можно частично подавить переменным током, как минимум гениальна.
— Да, я такая, — улыбнулась девушка, не став отрицать очевидный факт. Морской бриз ласково трепал длинные темные волосы, а расслабленная доктор искренне радовалась таким простым вещам, как крепкая сигарета и теплое солнце. Вместо халата она красовалась свободным купальником черного цвета и уже стала предметом пристального внимания каждого третьего парня на пляже. Зеваки не могли отвести взгляд от прекрасной фигуры и завораживающих, плавных, как у кошки, движений. — А из не очень хороших?
— Количество без вести пропавших уже перевалило за несколько десятков, — Эл пристально следил за поплавком, в ведре рядом с аналитиком уже плавали три морских бычка и одна ставрида, так что, совершенно того не заметив, светловолосый рыбак вошел во вкус. — На месте пропаж есть слабый фон, но сказать наверняка, аномалия Врат это или ещё что другое, невозможно. Закономерности в исчезновениях нет, да и не факт, что мы в курсе всех происшедших похищений. Например, пропала сестра одной из отдыхающих, вон, видите ту хмурую темноволосую девчонку на пляже. Татьяна Громова. У неё исчезла родная сестра. Как сквозь землю провалилась. Перерыли полмира — и ни единого следа! Даже профессиональный шпион так не заляжет, так что наша головная боль — аномалия. Вопрос только в том, какая именно.
— Аномалии иногда пугают, но, может быть, потерпевшие всё ещё живы, — задумчиво пробормотала Виолетта, глядя на Хмуро и наворачивающую вокруг неё круги Ульяну. Делая глубокую затяжку, она невольно закашлялась, ведь достать тут что-то приличное из своих любимых курительных принадлежностей не получалось, а заказ от интендантов придет только завтра. Дым табака расслаблял, и доктор, совершенно точно ведающая, что сигареты — это не самое полезное явление для организма, выбрала меньшее зло. Нервы никотин расслаблял на ура, а сорваться в самый ответственный момент ей очень не хотелось. — Вернулись же те тридцать пассажиров яхты, порталом выброшенной хрен знает куда. Память потеряли, как и половину экипажа, но вернулись. И дернул же их черт поплавать в Бермудском треугольнике! Врата в этом месте больно нестабильные.
— За Таней приглядывать нет смысла, — Сергей кивнул на берег, где расторопная рыжая мелочь уже лепила песочный замок, а её подруга с покерфейсом таскала ракушки для его украшения. — Пока что исчезновения происходили хаотично, и родственники пострадавших иногда даже не в курсе, куда те делись. Мало ли на что спишут без вести провалившегося знакомого. Меня лично больше беспокоит возросшая климатическая нестабильность по всему миру. А вчера в Черном море зафиксировали слабые, но всё же довольно необычные сейсмические толчки. Как будто их источник двигался. Так не бывает, Виолетта Церновна. Это «ж-ж-ж» неспроста.
— Тут удивляться нечему, — Виола потушила окурок в своей карманной пепельнице и посмотрела на небо. Лениво плывущие белые облака периодически закрывали поверхность от зноя, а шум оживленного лагеря действовал на неё скорее умиротворяюще, чем наоборот. Доктор Коллайдер ЛЮБИЛА это место, пусть изначально и прибыла сюда только ради контакта с неведомой ЮВАО, но… Постепенно оно очаровало девушку своей совершенно особой атмосферой, шелестом листьев в кронах деревьев, смехом счастливых детей, далекой музыкой вечерних дискотек. — Наш мир — это не просто шарик воды и грунта. Нет. Это единая биосфера, фактически — макроорганизм, а когда в теле организма заводятся паразиты, он от них избавляется, Серёга. Если мировая политика не изменит отношение к печальной ситуацией с экологией, я попрошу главу Организации вмешаться лично. Думаю, хм, он ко мне прислушается. Кстати, а что сейчас делает Док?
— Как и вы, гробит легкие, — кибернетик поморщился, когда ветер донес до него нотки сигаретного дыма. За теоретически опасным носителем ледяной аномалии следили дистанционно — через камеры системы безопасности лагеря, спутники и геолокацию его собственного мобильника. Во-первых, решили, что так будет эффективнее, во-вторых, в активный, так сказать, контакт, рвался лишь Кэп и его цепные псы. Кибернетики видели датчик, видели цифры излучения, и им оно говорило куда больше, чем солдафонам.– Сидит на скамейке возле обсерватории совсем один, и дымит.
— Даже жалко его. Кругом столько девчонок, а он там в психа-одиночку играется. Может, мне самой за ним приударить, а? Как думаешь, Эл? — Виола весело улыбнулась, вспоминая широкие плечи и внимательный взгляд карих глаз. Её симпатию к неизученному носителю доктор и сама не понимала. Вот нравился он ей, и всё тут. — Ольга, конечно, девочка боевая, но не всё же ей одной отдуваться?
— Шутите всё? Боюсь, смесь получится слишком гремучая, да и нельзя проявлять к нему явный интерес, и так напортачили с той ситуацией в роще. Он определенно насторожился, — Сыроежкин резко подсек поплавок, и добычей рыболова под прикрытием стала ещё одна ставридка. Блестящие на солнце серебристые бока рыбки вызвали дружный вздох восхищения у нескольких плавающих неподалеку ребятишек. — Слишком умный и осторожный человек для простого гражданского обывателя. Хотя, после того, что он пережил, я бы вообще с людьми не общался. Кэп настаивает на силовом решении, но всё же его побаивается, хоть сам себе в этом никогда не признается. Духу не хватит. А его инстинктам я верю. Хочет, кстати, перебазировать свой отряд поближе к лагерю, на всякий случай.
— Вот уж чего нам точно не надо! — Спокойный тон Виолы вдруг сменился холодной сталью. — Эти охламоны последние пару месяцев вообще от рук отбились! Ошалели от вседозволенности и прикрытия сверху. Нападут на Дока, нарушив приказ, и я не стану выгораживать их жизни.
— Я думал, что вы больше будете волноваться за объект своего интереса, чем за них. — Сергей снял рыбу с крючка, раздался тихий всплеск воды, и на одну юркую тень в ведре стало больше. — В конце концов, это элитный отряд обученных бойцов.
— Док? Ха. Он не так прост, как кажется. Далеко-о не так прост. И лёд — только вершина. Есть ещё природный интеллект, поразительная хладнокровность и-и… не знаю, как выразить. Там, в роще, на нас смотрело что-то очень страшное. Я хочу узнать его глубже, — отмахнулась гетерохромная красавица, задумчиво глядя на пляж. Хмурая девчонка уже вольготно расположилась на шезлонге под зонтиком и, судя по всему, даже уснула, а Ульяна тем временем аккуратно складывала на её спине небольшие камешки. Судя по тому, как морщилась девочка, они были горячими. — У нас только одна проблема. Как бы так объяснить, чтобы даже вы с Шуриком поняли… О! Посмотри на тех двоих и скажи мне, что думаешь.
— Обычные дети. Играют, — ответил Электроник первой пришедшей на ум фразой, наблюдая за забавами Ульяны и Тани.
— Нет, дружище, — покачала головой доктор, присаживаясь рядом с протеже. — Одна из них перенесла тяжелую потерю — пропажу родной сестры, но рядом с подругой всё ещё может улыбаться. Пока человека поддерживают те, кто ему дорог, он не скатится в пропасть отчаяния. Не упадет. Как бы тяжело ни было, мы вынесем всё, если есть плечо, на которое можно опереться. А кто есть у Дока? Вы ведь проверили все его социальные связи, верно?
— Ну, мы…
— Вот именно. Я читала ваши доклады, — девушка поправила прическу, и в этот момент купальник очертил точеную фигуру Виолы ещё сильнее. Просто вот до каждой складочки! Проходящий мимо физрук одобрительно присвистнул, за что удостоился лукавого взгляда гетерохромных глаз. — Он один. С семьей контакты особо не поддерживает, да и они не рады, что отпрыск пошел не по стопам династического бизнеса. Девушки нет, единственный близкий друг постоянно занят на работе. За его спиной никого, а такие люди опасны самим фактом своего существования. Если его загонят в угол, то сдерживать аномалию Док не станет. Я, со своими скромными знаниями, считаю, что он УЖЕ освоил немалую часть собственной силы. Против наших отрядов встанет не человек, а самородок, уникум со способностями за гранью понимания, считай, природное бедствие, а не парень из плоти и крови. Сражаться с живой стихией? Не думаю, что ребята такое осилят.
— Ольга уже надумала, как приступать к своей миссии? — живо поинтересовался блондин. Идея открытого столкновения боевого крыла Организации и носителя-самоучки с чудовищным по силе излучением его ой как не прельщала.
— Колеблется наша красавица, да и кто бы не колебался? — Виола помахала сидящей на другом конце пирса Ямаде. Та о чем-то мило беседовала с подругой из музыкального кружка. — Не привыкла агент Футунарь к такому лицедейству. Добрая слишком, молодая ещё, честная. Они друг друга стоят. Ух, уже хочу видеть эту встречу! Благородная шпионка — и одинокий волк. Хоть кино снимай! Аномалии, угроза мировой войны, интриги… Каждый тянет одеяло на себя, а мы вертимся, чтобы успеть и там, и тут. Что творится с этим миром?! А, Эл?
Вместо ответа молодой ученый с радостным гиком выловил из воды довольно крупного бычка, как никогда напоминая просто беспечного отдыхающего паренька, а не часть тандема кибернетиков организации. Рыбка билась на крючке, заражая детишек на берегу энтузиазмом к рыбалке. Солнце скрылось за тучей, на пляж наползла тень. Люди веселились, наслаждаясь летом и теплом, одна только темноволосая девушка на пирсе курила и думала, курила и думала. На душе у неё было неспокойно. Даже здесь, в ожившем раю.
***
Док.
Вот! Вот сейчас хор-рош-шо-о! И никаких тебе людей вокруг! Лепота-а! На вершине холма возле обсерватории было восхитительно пусто. Не самое популярное место в лагере. Высокая башня и разбитый вокруг парк с множеством скамеек и высоких деревьев. Хвойные исполины вымахали метров на двадцать, не меньше. Если учитывать, что само здание строили ещё при советской власти, то сосны тут стояли даже раньше. Большинство стволов покрывал густой мох, а сами кроны, хоть и выглядели неплохо, но всё же роща старая, и рано или поздно её вырубят, чтобы насадить молодые кусты. Но лично я обожаю такие места. Они… как бы объяснить, дышат духом времени. Ты всегда отличишь действительно бывалое место от какого-нибудь наспех построенного ширпотреба. На тяжелых скамейках, там, где поверхность сколота, видны следы прошлых окрасок, плитка с трещинами, но всё ещё не отваливается, металл на куполе потемнел. Сколько смен тут отдыхало? И в скольких находились такие, как я, кто сбегал от суеты в тишину этого прекрасного места? Жалко, что ничто не вечно.
— От всего ненужного принято избавляться. Те, кто это не признает, просто глупы, слепы и наивны. Жестокий мир в красивой обертке, — тихо сказал я в пустоту, прикуривая очередную сигарету. В проектах на сайте лагеря уже висел план реконструкции обсерватории. Вечерело. Сам того не заметив, я просидел тут почти весь день, и, в принципе, ни о чем не жалею. На номер, который я предусмотрительно оставил на двери кабинета, звонил только тот вожатый-симулянт, но был вежливо послан нахер. Клялся, что действительно очень нуждается в сильном слабительном. — Людям верить — только душу травить.
Лена. Славя. Из головы никак не лезли эти две девочки. Их теплое отношение, искренние улыбки… Честно, я ввязался в ту потасовку без рыцарских побуждений, да и угрозы для меня никакой не было. Лёд не даст телу умереть, сколько раз уже спасал, когда оно оказывалось на грани. А они теперь так непринужденно со мной общаются, что в душе ворочается… это, давно уже забытое, чувство… О! Привязанность. Хотелось бы мне сблизиться с ними. Очень хотелось! Но что-то меняется внутри, там, в самой глубине души. Неладное творится последние полгода. Если раньше ненормальная сила вырывалась только при критических повреждениях, то теперь достаточно одной небольшой раны, или, как под тем деревом, сильной эмоции. Значит ли это, что лёд эволюционирует, становится сильнее, опаснее?..
Я много раз думал пойти со своей «маленькой» проблемой к ученым, но перспектива провести остаток жизни в лаборатории как-то поумерила пыл. Может, изучая меня, они извлекли бы пользу медицине, но своя свобода дороже. Да и ради кого стараться? Не много дорогих людей у Дока, и ещё меньше их об этом знает. Отгородившись от семьи, уменьшив общение с друзьями до минимума, я тем самым защищал всех. Всех, кроме себя самого. Так было до тех пор, пока в мою жизнь не ворвались две невероятные особы. Особенно тихоня. Эти фиолетовые хвостики… Как же хочется простого человеческого тепла!.. Но страшно. Страшно подсаживать себя на наркотик под названием «социум». С героина люди слезают, а вот с него — нет. Закрываю глаза, и передо мной, как наяву, снова эти чарующие зеленые глаза. Нежный, тихий, самую малость тронутый грустью голос, как у маленького котенка…
— Сидишь здесь совсем один? Понимаю, — прозвучал рядом теплый шепот. Ха, совсем как по-настояще… Ну-ка стоп!
— Лена?! — удивленно смотрю на девушку за своей спиной. Легкие шаги красавицы совсем не слышно за шумом ветра. И как давно пришла? Она просто обворожительна в этом неброском наряде. Обычная черная майка, обычные джинсы, без всяких разрезов и прочего современного веяния. Но на НЕЙ выглядит просто божественно. Подчеркивает тонкую талию, бедра, грудь, а это лицо?! В руках у гостьи какая-то книга. Черт. Отсюда надо ненавязчиво сбежать. Я просто не могу отвести от девочки взгляд! И это даже не гормоны, а что-то куда серьезнее. Что-то, о чем мне даже думать не хочется.
— Да, я, — просто ответило это чудо, склонив голову на бок и слегка улыбнувшись. Тепло. Стало теплее! Ну почему?! Эта улыбка. Я её просто не заслуживаю! Знала бы Лена, ЧТО вчера чуть не произошло, знала бы, что за человек сидит перед ней!
— Почему ты здесь? Там же субботняя дискотека в самом разгаре, все отряды приглашены.
— Можно задать вопрос иначе, — девушка села на другой конец скамейки и нарочито нахмурилась. Приложила указательный палец к подбородку, задумалась, и выдала… — Почему ТЫ здесь? Моё любимое место, между прочим. Ещё в прошлом году облюбовала, сидела в тенёчке, читала, когда видеть лица отдыхающих и слышать назойливый шум становилось просто невтерпеж. А вечером тут так прохладно, и стрекочут сверчки.
— О, даже не думал, что встречу в тебе единомышленницу. Не рановато ещё — становиться социофобом? — Если честно, то неожиданное появление этого ходячего искушения нехило так ударило по хладнокровию. Сердце вдруг забилось чаще, стоит только вспомнить вчерашнюю ночь… Писец! Я был в шаге от греха! В ша-жоч-ке! Её сонное дыхание до сих пор стоит огнем на коже. Как я сдержался-то, блядь?! Сам в шоке. — Тогда, может, мне пересесть, чтобы не портить юной леди атмосферу мистического одиночества?
— Не нужно. Отсюда вид на море самый красивый. С моей стороны будет свинством прогонять своего спасителя. Тем более… — Она присела чуть-чуть поближе. Буквально на сантиметра два, но по моей коже электрическим разрядом прошлись мурашки. — Можно сидеть рядом с кем-то. Даже касаться, даже встречаться, но всё равно быть одному. Каждый одинок по-своему. А ты… я не буду против, если именно ТЫ рядом со мной.
— Тогда решено. Будем сидеть в одиночестве, только вдвоём, — я хлопнул кулаком по ладони, стараясь скрыть накатившее смущение. Вот не могу поймать её настоящий характер! Не могу и всё тут! Большинство людей — словно открытая книга для Дока. Да взять хотя бы того же вожатого, обман которого я раскусил в два счета. Но Лена… Это просто нечто. Ход мыслей в её симпатичной голове для меня сплошная загадка. И чего она нашла в таком как я? Может, это жалость? Положив руку на сердце, на её месте я бы к себе на пушечный выстрел не подошел.
Тихий, едва различимый за шелестом ветвей смех. Он легкими покалываниями прошелся по спине, заставляя невольно ёрзать. Лена хихикала, как маленькая девочка. И… села ещё чуть ближе! Надеюсь, что сейчас не краснею подобно школьнику. Мысли путаются. Ещё чуть-чуть, и я смогу почувствовать тепло её кожи. Запах. Просто нереальный. Когда ветер подул со стороны девушки, развевая непослушную прическу, я превратился в соляной столб. Застыл. Дышал.
— Да. Хорошая идея, — девочка повернулась в сторону склона, где волны встречались с прибрежным песком. Мягкие волосы трепал ветер, глаза прикрыты, губы блестят в лучах заходящего солнца. Сейчас я бы променял все свои навыки на художественные. Вместо этого придется высечь этот миг в памяти, и вспоминать тогда, когда на душе будет совсем туго. Отсюда было неплохо видно пляж, а закат превращал поверхность моря в нечто невообразимое цвета расплавленного золота. «Молодая красавица возле обсерватории. Холст, масло» — хорошая бы вышла картина…
Я не мог ничего придумать. Не мог найти слов. Просто не мог, и всё тут! Все прочитанные запоем книги, сотни отложившихся в голове фраз, выдающийся (да-да, я далеко не скромник) интеллект, а на ум не идет ничего! Вот вообще ничего! Да и… странная возникла тишина. Назвать её неловкой язык не поворачивался. В словах рядом с этой девушкой просто не было особой нужды. Первый раз в своей жизни я почувствовал, что кто-то рядом просто потому, что ей хочется. Хочется со мной быть.
Лена не ждала от меня откровений или каких-то иных действий. Просто сидела, вдыхая полной грудью свежий морской ветер. Она с интересом смотрела, как он колышет траву, как солнце скрывается за горизонтом, как по небу медленно плывут багровые облака. В глазах молодой девочки отражался закат, а на губах была та самая легкая улыбка, от которой у меня всё внутри сводило сладкой судорогой. Нежная шея, едва заметный, слегка расчесанный комариный укус, свидетельствовавший, что передо мной всё же человек, а не видение или ангел, сошедший с небес. Сошедший с небес, чтобы меня доконать! Серьезно! Накатило эмоций как цунами, аж сердце защемило. Или я как обычно убегаю, или сейчас наделаю глупостей. Определенно наделаю. Сам же потом пожалею!
Ветер становится сильнее, но всё равно остается теплым. Летние ночи — это нечто неуловимое, неподдающееся законам физики остального мира, особенно тут. В летнюю ночь можно гулять до самого рассвета, не чувствуя ни холода, ни усталости. Словно сговорившись, по всему склону застрекотали сверчки, а вокруг загоревшихся на фонарных столбах лампочек заплясали тучи мошкары и ночных мотыльков. Освещение, падая снизу на ветки, превращало рощу в волшебное место с подсвеченными теплым флёром кронами. Так странно. Я не один, но не чувствую ни грамма дискомфорта… Мне… Хорошо! И так тепло! Такого не было вот уже очень давно. В голове творится бардак, но душа довольно мурлычет, наслаждаясь такой компанией. Как приятно, и как… больно.
— Ты вполне бы могла танцевать, там, с остальными, — нарушил я молчание. Лена листала книгу, причем с явным удовольствием. Название на корешке я всё же урвал, оно гласило «Над пропастью во ржи». — Наслаждаться летом в компании подруг, поклонников. У такой красивой девушки дома наверняка и фан-клуб имеется.
— Скажешь тоже, — Лена облизнула кончик указательного пальца, перелистывая страницу. Становилось темнее, но скамья располагалась прямо под фонарем, так что читать она могла спокойно. — Не люблю большие толпы, а поклонники сто лет не сдались. Подругой, так вообще, могу назвать только одного человека, но мы с ней давно уже не общаемся, хоть и попадем в одну смену. Я радуюсь лету и здесь, наверху, с хорошей книгой и… — она обезоруживающе усмехнулась, — в хорошей компании.
— Кто только что говорил про одиночество? Ну, которое у каждого своё, — бросило в жар, как какого-то робкого студента при виде симпатичной девочки. Меня оправдывает то, что Леночка далеко ЗА гранью просто симпатичной. Я неловко достал очередную сигарету. Щелкнула зажигалка. По тому, как отклонилось пламя, понятно, что ветер дует со стороны собеседницы. Что ж, можно спокойно прикурить, не боясь надымить на неё. — Странно это.
— Ну, может быть, — согласилась собеседница, безжалостно прихлопнув севшего ей на шею комара. — Мне много кто говорил, что я странная.
— Да нет, я совсем не это имел ввиду! А то, что такая, как ты, проводит время со мной рядом.
— Какая? — Два зеленых рентгена пригвоздили меня к скамье. Я глубоко вдохнул, чуть не закашлявшись от дыма, а она всё не унималась: — Какой ты меня видишь?
— Интересная, — решив, что банального «красивая» она просто не поймет, слишком умная особа, я всё же попробую выразить мысли словами. — Знаешь, у меня много что в жизни произошло, и годы одиночества научили подмечать характер других людей так же, как ты, например, читаешь эту книгу. Жесты, взгляды, слова. На самом деле, это не так уж и сложно. Несколько минут — и я уже примерно представляю, с кем именно имею дело. А вот с тобой вышел облом, как будто ты не от мира сего… Эй, не смейся! Я тут, может, душу изливаю!
— Извини, — Лена вытерла пальцем выступившую от веселого хихиканья слезу. — Просто это неожиданно. Вот так взял и сказал девушке, что она ненормальная.
— Ненормальная — это не факт, что ХУЖЕ нормальной, тут как раз наоборот. Сказал правду, потому что не хотел тебе врать, — пробубнил я, затягиваясь поглубже. Хорошо иметь нестандартный организм. Сигареты мне не вредят — лично проверялся у всех знакомых пульмонологов, да и отравить практически невозможно. Последнее, что смогло немного пробить мой иммунитет, — это шаверма на вокзале, но ей хоть лошадей трави.
— Вот! А ещё говоришь, чего это я с тобой своё время трачу, — сурово пригрозила она пальцем. Ленка откинулась на спинку скамейки, глядя вверх на темное небо. — Ты честный. Добрый. Там, в роще, протянул руку помощи нам со Славей. Ага, а вот теперь ты сам смеешься!
— Просто ты плохо меня знаешь, — хрипло ответил я, погасив тлеющий бычок двумя пальцами. Легкий ожог тут же затянулся, будто и не бывало. Да. Дело дрянь. В этот раз даже боли почти не было. Исчезают простые человеческие рефлексы. Скоро отращу хвост или ещё чего похуже. — Даже не представляешь, что порой творили эти самые руки.
— Ой, будто сама ангел, — отмахнулась она, кладя книгу рядом и поворачивая корпус ко мне. Ноги Лены в джинсах смотрелись просто потрясающе! Черт, а вот майку могла бы взять и на размер больше! Это же натуральное преступление — вводить в краску одним только видом! — Знаешь, когда я камнем того гада стукнула, то била изо всех сил. Просто испугалась. Испугалась так, что не щадила. Не заботилась о здоровье подонков, а защищала свою жизнь, которая в тот момент перетянула чашу весов.
— А мы с тобой похожи. И рассказы одинаковые любим, — я бросил взгляд в сторону книги. — Но… не знаю.
— Ты сказал, что будешь мне хорошим другом, и я на это с радостью согласилась. — Рука Лены вдруг легла на мою ладонь. Ни пламя костра, ни тепло обогревателя, ни даже жаркое лето — ничто и никогда не грело меня так, как её тепло. Есть вещи, которые не передать словами. Это касание — одна из подобных. — Вот только согласилась не очень искренне. Ведь можно быть и чем-то бОльшим. Верно?
— Ты заслуживаешь кого получше. — Я идиот! Да-да. И-ди-от. Сам боюсь того, чего всем сердцем желаю. Она что, только что призналась?! — Легко найдешь себе ровесника, а не доктора из мелкого городишки. Красавица и чудовище вместе бывают только в сказках. Красавицы, они больше по принцам там, героям, в конце концов.
— Навряд ли найдется ещё один человек, подобный Доку. Что до красавицы, какой ты меня назвал уже пару раз… Ну, да. Я красивая, наверно. Но общаться с людьми, которые ценят только это… — Лена хитро прищурилась, в зеленых глазах плясали бесята. — Я тут вспоминала вчерашний вечер…
— Нога, она, кстати, не болит? — Перевести тему. Надо срочно перевести те…
— Нет, не болит, спасибо. Не юли, Док. Обезболивающее не вырубает начисто! Во всяком случае то, что было в упаковке, которую сам мне и дал, — уверенно сказала девушка. — Голова вдруг стала такой тяжелой, даже моргнуть не успела, как отключилась и наступило утро. Проснувшись в кабинете, я сначала испугалась, пришла к себе в комнату, долго думала, ощупывала с ног до головы. Но… ты ведь меня не тронул.
— Нет, конечно! — Ну, почти. Отрицать нет смысла, она явно догадалась. Хотя, лекарство вроде сильно притупляет память. И как только поняла, от чего именно так крепко уснула? Если под «тронул» Лена имеет ввиду ЭТО, то нет. А вот волю рукам дал, грешен, правда, духу признаться в этом не хватит. — И вообще, я же ясно показал на бутылку с минералкой. В стакане на столе был транквилизатор, и предназначался он не тебе.
— А кому, тебе? Или ещё какой невинной пациентке? — Блин. Эти глаза! Что в них?! Осуждения нет, страха или агрессии — тоже. О, я понял! Она просто психованная! Это всё объясняет.
— Мне он предназначался. Мне лично. Uno, mio. Кошмары мучают. Уже далеко не первый год. — Ладно. Рубим правду-матку! И пусть всё огнем горит нахер, меня ничем не напугать! Ни законом, ни этикой. Достаю очередной сверток никотинового яда. Пачка «капитана» определенно не переживет сегодняшнюю беседу, надо будет купить ещё. — Только так и справляюсь, когда совсем невмоготу.
— Дааа… — протянула она задумчиво. — И что, неужели совсем-совсем соблазна не было?
— Ты всё же издеваешься. — Это был не вопрос — утверждение. — И откуда только наблюдательная такая взялась? Как вообще узнала?
— Отвечу твоими же собственными словами. Ты обо мне слишком хорошего мнения, Док, — Лена потупилась и отвела взгляд, но я успел заметить румянец на её щеках и довольно раскованную улыбку. — Я бы ничего и не узнала, но, перед тем как зайти в кабинет… ммм. Включила диктофон.
— Оу. — Бинго. Угадал. У неё-таки не все дома. Вот э-то по-во-ро-от! Итак, в-р-рр-ращайте барабан! Она отправится в дурку, а я в тюрьму. Или наоборот? Весело, ничего не скажешь. Два сапога — пара. Нашли друг друга.
— Мне так понравился твой голос, — продолжила откровенничать девушка, хотя другая ещё утром бежала бы в полицию, — что захотелось записать его, и потом послушать ещё раз, и ещё, и ещё…
— Итак, диктофон проработал всю ночь. — Губы плохо слушались, а в горле неожиданно пересохло. Нет, страха не было, я давно отучился бояться ЗА СЕБЯ. Лёд отучил. Сделал бесстрашным. Лишь непривычное волнение беспокоило душу. Есть в этой зеленоглазой заразе что-то эдакое, что напрочь рушит мой привычный пофигизм.
— Да, — она отвечала очень тихо, ещё тише, и даже легкий ветерок перекроет голос Лены. Девушка сжалась на скамейке, её коленки дрожали. Вдруг эта невероятная особа, довольно неплохо подражая моему голосу, четко произнесла следующее. — «Почему твоё присутствие прогоняет его? Почему мне не холодно рядом с тобой? Я ведь не знаю тебя, а ты меня. Почему такую прекрасную девушку заинтересовал кто-то вроде Дока?» — выговорила Лена (и ведь слово-в-слово!), а потом, чуть не плача, добавила: — Я слушала эту запись всё утро, весь день. Раз за разом! Слушала твои слова и не могла остановиться. Обед пропустила, да даже не заметила этого. Раз за разом слышала чувства, которые ты никому не хотел показывать. Этот дрожащий голос, и ничего больше. Ты не сделал со мной ничего постыдного, хоть и мог. Справедливо считал, что я не узнаю.
— Не мог, — отмахнулся я, окончательно теряя все тормоза. Даже не подозревал, что мой голос сейчас прозвучит грубо. Диктофон. Попасться на такой мелочи! Идиотизм. Нужно было сразу проверить её телефон, да и языком чесать поменьше! Развесил сопли. — Физически, может быть, и мог, а вот разум и сердце точно не позволят. Не надо меня романтизировать, не будь дурой.
— Дурак тут только ты! После ТАКОГО, после того, что наговорил этой ночью… всё ещё наивно полагаешь, что я останусь равнодушна?! — Лена поднялась на ноги, но не для того, чтобы уйти. Она встала прямо напротив, посмотрела мне глаза в глаза. От удивления даже сигарета изо рта выпала. Её лицо! Такую эмоцию я не видел никогда и ни у кого. Щеки красные, изящный носик раздувается от возбуждения, на лбу испарина, а руки судорожно схватились за края майки, лишь бы унять дрожь в пальцах. Глаза сверкают, как драгоценности, дыхание учащенное, в такт ему вздымается грудь, рот слегка приоткрыт. Зрелище — закачаешься! Однажды на скорой мне удалось увидеть наркомана, наконец дорвавшегося до дозы. Ну, мы сами вкололи ему, чтобы тот не помер от ломки. Так вот, лицо Лены было намного выразительнее! Это лицо человека, который искал. Очень долго искал, и наконец, нашел. — Ты. Именно ты смотришь на меня такими глазами. Всё время пытаешься заглянуть дальше. Узнать то, что на душе, когда остальных устраивает лишь красивая кукла. Док, я…
Договорить фразу она не успела.
![
in] f /v Л
\ I
hi i i \ 4 2
Я JT-fl i f u % Ц
щ H,VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы](http://img10.reactor.cc/pics/post/full/VN-%D0%94%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82-%D0%A1%D1%82%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0-%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D1%80%D1%8F-%D0%92%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%B9-%D0%BA%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%91%D1%80%28%D0%91%D0%9B%29-%D0%91%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D1%87%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%BE-4472349.png "VN Дайджест,Стенгазета лагеря,Вечерний костёр (разное),Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы")
