насиловать будете? ульяна (БЛ(

Осенний сезон КТ, день 2

Ок, уговорили

Осенний сезон КТ, начало

Начало - 00:00 7.08.2018 по МСК, вводная появится раньше, всё в силу технических причин.

Итоги

Ну, теперь можно сказать что закрыто не просто событие в разделе Коллективного Творчества, а целый сезон. И, как мне подсказали, было бы неплохо обсудить этот самый сезон. Так что товарищи писатели и читатели - пишите, что понравилось, что нет, какие есть предложения и т.п..

I
Болтовня


– Семен, а чем мы теперь займемся?
– Знаешь Ульяныч, чем-нибудь непристойным, но приятным. Например…
Я срочно пытаюсь придумать, что именно «например», но тут вмешивается Алиса.
– Перевожу с его языка на человеческий, Семен говорит, что и сам еще толком не знает.
Ну, где-то, как-то, в принципе, так оно и есть, поэтому я только молча киваю.
Мы недавно позавтракали и сейчас сидим на лавочке, напротив Генды, в ожидании линейки, до которой еще целый час. Вчера пионеры приехали, но, после встречи, мы с амазонками так толком и не пообщались. Пионерам нужно было заселяться, получать постели и форму, а поскольку Алиса в этом лагере помощница вожатой, то они с Ульяной надолго пропали на складе. Я сунулся было им помочь, на тот самый склад, так прогнали. Единственное, что для них сделал полезного еще на остановке – это прикрыл от гнева вожатой Алису, которая приехала одетая в униформу рокеров 80-х и сбавил накал милитаризма в речи Ольги, сказав, что тревога учебная и просто смена будет с военно-патриотическим уклоном, поэтому убивать никого не нужно, а часовых у ворот можно оставить.
Сидим, делимся информацией, да и просто общаемся. Расстались, по моим меркам, позавчера, а ведь обрадовались при встрече так, будто действительно целый год не виделись. В принципе понятно почему – очень-уж сильно друг за друга переживали.
Девочки о прошедших сутках не помнят практически ничего, ощущения, как от яркого, но, сразу же после пробуждения, забытого сна.
– Ну, так и должно быть наверное , у меня так же было. Сперва домой завозили, потом, вот как у вас – сновидения, а потом – просто выключали и включали в автобусе.
Про себя, я сначала коротко рассказываю девчонкам, что здесь с их отъезда прошли полтора суток и что вожатая теперь меня считает постоянным физруком «Совенка».
Вот, кстати, о вожатой.
– Девчонки, у меня к вам огромная просьба, не третировать Ольгу Дмитриевну. Она, все таки, такая же личность, как и мы с вами. А то вы, от обретенной свободы, еще ошалеете, чего доброго.
Потом выдаю подробности, опуская увиденное мною на площади во время грозы. Рассказываю о двух устойчивых состояниях вожатой, рассказываю о бабе Глаше, о том, что она, как раз и есть одна из создателей этого лагеря, по неизвестной мне причине оставшаяся внутри «Убежища», тут-же говорю и о своем к ней отношении, о том, что мне в общем хочется ей верить и человек она, кажется, неплохой, но ни цели, ни задачи ее мне непонятны, поэтому и сам я не могу относиться к ней с полным доверием, и девочкам это же советую. Передаю Олин рассказ о функционировании здешней системы циклов, вспоминаю еще о предупреждении о недопустимости резких движений. Вот только о выключателе, который сейчас хранится в тренерской, и о словах бабы Глаши, сказанных мне при его вручении, я умалчиваю – не знаю я, что мне с ним делать, потому и умалчиваю.
– И все-таки, чем мы теперь займемся?
– Так, во-первых, эту неделю цикла я не знаю совершенно, плюс, я уже не пионер из вашего отряда, а один из слжащих лагеря поэтому, наверное, я буду просто смотреть, и осваиваться в новом качестве, что и вам рекомендую. Это я вам могу сказать совершенно уверенно.
– А во-вторых?
Кто-же вам доктор, девки, кроме вас самих? Тут со своими планами разобраться бы.
– А во-вторых, я вами руководить не собираюсь, я же вам не командир и не начальник. Попросите помочь, или сам увижу, что нужна помощь – помогу с удовольствием, а указывать, что и как вам делать – увольте. Я и сам, если честно, в раздрае полном. До попадания в ваш лагерь все ясно и понятно казалось, а здесь и сейчас я встрял. Ищите, думайте. Я, конечно, с вами, но за вашу дальнейшую жизнь отвечаете, прежде всего вы.
– Голова опухнет, столько думать.
– Так разве кто-то сказал, что свобода это легко?
Дальше сидим и молчим. Но молчим легко и непринужденно, потому что просто приятно посидеть друг рядом с другом. А через какое-то я начинаю грузиться своим собственным, девчонок, да и всего этого лагеря, что греха таить, будущим. Девчонки что-то тихо обсуждают между собой, а я, как обычно, строю невыполнимые планы. И ведь точно знаю, что в последний момент все эти планы просто похерю и буду действовать, как, на тот момент, захочет моя левая пятка.
Итак, что я имею? Прежде всего, себя любимого – репликанта модели «Семен», инвентарный номер неизвестен. Новоиспеченного физрука объекта «Убежище». Если я правильно понял бабу Глашу, то сейчас я один такой уникальный, а за следующую пару циклов эта вакансия заполнится в остальных лагерях моими безмозглыми функциональными копиями. Примерно, как это происходит с Виолой и с самой бабой Глашей, но, при этом, все мои прежние двойники останутся на своих прежних местах. Вот Пионер-то офигеет через неделю, когда встретит в своем лагере себя самого. Точнее, через неделю и еще пару циклов. Надо будет спросить у бабы Глаши, будут ли двойники дематериализовываться в моем присутствии, или, если я теперь физрук, а не пионер, то с ними не совпадаю и для них безопасен? Что то еще про меня лично? А! Надо помочь освоиться девкам, то есть эти две недели я точно с ними; надо бы, нет, не «надо бы», а необходимо найти Славяну, а то, не дай бог, занесет ее к Пионеру в его империю; а еще – заинтересовала меня география здешнего мира, не плохо бы продолжить путешествия… Кстати, как то я отстранено начал думать о Славяне, нет? Прошла любовь, завяли помидоры? Нехорошо.
Дальше поразмышлять мне не дают, площадь заполняется пионерами, а к нам подбегают мои зайцы. Зайцы, те меня, кстати, сразу узнали, но, в силу, видимо, своего возраста, восприняли все как должное.
– Семен, а футбол будет?
– А вы хотите?
– Конечно-же!
– Ну тогда будет. С завтрашнего дня по утрам, после завтрака. А сегодня – записывайте желающих, назначаю вас ответственными за это дело.
Зайцы убегают довольные, а на соседнюю лавочку усаживается Лена с книжкой.
Что я могу сказать, Лена в своем репертуаре. Сидит и поглядывает в мою сторону. Насколько я понимаю, так выглядит приглашение побеседовать, с ее стороны. Обязательно Лен, но это потом, после линейки, сейчас, при посторонних, беседы явно не получится. Саши рядом с Леной, кстати, не видать. Ага, вон она – Саша, о чем-то с октябрятами разговаривает.
– Алиса, тебе помощник не нужен?
– Это еще зачем?
– Ну что я, не вижу, что тебя повседневные обязанности тяготят. А Александра вон – подрастает, и рано или поздно, в этом лагере, или в другом, но помощницей вожатой будет. Может предложить ей октябрятами заниматься? Тем более, что они ее явно уважают. Я не предлагаю, я просто сейчас посмотрел на них и в голову пришло, а как поступать – дело твое.
Наконец появляется вожатая.
– Семен, можно вас на минутку?
– Ну конечно же Ольга Дмитриевна!
Отходим в тень от памятника. Пионеры все больше по периметру площади рассредоточены, а середина свободная, так что никто нам не мешает.
– Семен, вы план мероприятий подготовили?
Вот так всегда… Только настроишься, наконец, отдохнуть и на тебе: «План мероприятий»! Интересно, что она носится так с этим планом? Или, что вложили создатели, с тем и носится? Эх Оля, Оля, как же тебя жизнь… покромсала. Ну, придется выкручиваться, кажется, в прошлом цикле меня уже чем-то подобным грузили.
– Нет, то есть да, Ольга Дмитриевна.
– Так нет или да, Семен?
– Нет, в смысле, нет на бумаге, а да, в смысле, что всё продумано.
– Семен, вы у нас первую смену работаете, поэтому я не буду делать вам замечание, но, на будущее, план всегда должен быть подготовлен еще до начала смены. Я должна его сейчас утвердить, а не могу же я свою подпись на ваших устных рассказах поставить!
Кому должна, почему должна? Господи, это не только пионерский лагерь, это еще и школа молодых бюрократов! Вспоминаю, кстати, как вчера мои амазонки на складе журналы выдачи имущества добросовестно заполняли.
– Так что я жду от вас готовый план сегодня вечером.
– Хорошо-хорошо, Ольга Дмитриевна. Все будет.
Что там она с моим обходным всегда делала? Скомкав прятала в карман, не читая? Вот и план этот ждет та же участь, так что ничего я писать особо не буду. Напишу вожатой чушь какую, или срисую с ее собственного плана, со спортивного раздела. А может и вообще ничего не напишу, все равно не вспомнит.
– Ольга Дмитриевна, пожелания то будут?
Пожелания есть, целая куча: во-первых меня хвалят за прошлую смену, за секцию футбола, и хотят, чтобы я продолжил (ну, это даже и с удовольствием), во-вторых, оказывается, есть пожелание проводить по утрам зарядку всем лагерем (Это что – я должен проводить? Мама моя дорогая, роди меня, пожалуйста, обратно.), в-третьих нужна какая-то секция для старших (Интересно какая? Бадминтона для Лены? Или, опять зачесалась спина, секция стрельбы по пионерам из арбалета?), в-четвертых, теперь уже без отговорок, дежурство на пляже, по очереди с Ольгой (а может совместно подежурим, а Оль? С буйка поныряем, как вчера?), в-пятых нужно в ближайшую субботу провести спортивный праздник (вспоминаются какие-то кадры из хроники 30-х годов: пирамиды из гимнастов, гиреподнимание, парады физкультурников на Красной площади – ужас), в-шестых у нас поход в следующий четверг и кому, как не физруку его проводить? А еще есть военно-патриотическая часть, в которой вожатая «как человек не военный и девушка, в конце-концов, ничего не понимает», а Семену виднее, что там написать и что проводить. Ага, будто Семен понимает.
– Вы что-то хотите спросить?
А у меня всплывает в голове один только вечный вопрос: кто назначен в этом цикле спасать Шурика и таскать сахар? Озвучить или нет?
– Не сейчас Ольга Дмитриевна, попозже. Уже линейка начинается.
Ну спасибо баба Глаша, удружила. Уж лучше бы я на нелегальном положении оставался. Интересно, если я сейчас отберу у Ольги ее блокнот вожатой, вырву и съем страничку со штатным расписанием «Совенка», то что? Интуиция подсказывает мне, что ничего не изменится. Надо, однако, что-то с этим болотом делать, с ним, или с самим собой, а то так, действительно, во вторую Ольгу Дмитриевну превращусь. Не в Олю, не в Ольгу, а именно в Ольгу Дмитриевну – весьма пугающая перспектива.
Начинается линейка. Все то же подобие команды: «Лагерь, по отрядам становись!», все то же подобие строя, все та же навевающая сон галиматья. Только я уже стою не в строю, а рядом с вожатой и имею возможность наблюдать за пионерами, но и они имеют возможность наблюдать за мной. До передразнивания Ольги Дмитриевны в стиле уличных мимов я не скатываюсь, но... черт, главное, не начать клевать носом. Линейка сегодня особо долгая: Ольга рассказывает о лагере, доводит до пионеров правила внутреннего распорядка, оповещает о необходимости подписать обходные листы – это основная задача на сегодня, оглашает план на сегодняшнюю неделю и план на всю смену. А основная моя задача на сегодня – это не заснуть прямо на линейке под Ольгино гундение. И тут я успеваю вовремя включить слух: «… а о плане спортивных мероприятий и о военно-патриотической программе вам сейчас расскажет наш физрук!» Ну что-ж, в отличии от прошлого знакомства, на этот раз пионеры на меня смотрят довольно приветливо и хотя бы это поддерживает. Но Ольга то хороша, это она мне сейчас отомстила по полной программе, и за мою вчерашнюю военно-патриотическую инициативу отомстила, и за отсутствие священного Плана мероприятий.
Прошлую приветственную речь не повторить – перед девками неудобно. Ольга, та свое еще получит, не посмотрю я на ее милое второе Я, а сейчас надо выкручиваться. Я выступаю перед публикой третий раз в жизни, при том, что первый, еще в школе, закончился жутким конфузом, а второй, здесь же, в прошлый цикл, тоже никого не порадовал. Но сейчас я, до деревянности, спокоен, как будто смотрю на себя со стороны и подбадриваю: «Ну давай пионер, то есть физрук, выкарабкивайся». Начинаю со спортивной части и, конечно, с самого легкого – с футбола, с этим понятно. Дальше Ольгины пожелания касались зарядки – эту часть я пропускаю, тем более Ольга, говоря о распорядке, ничего о ней не упоминала, сказал только, что если есть желающие – спортивная площадка в вашем распоряжении. О спортивном празднике молчу, от похода тоже как-нибудь отболтаюсь, осталось еще две позиции: военно-патриотическая программа и секция для старших, и тут меня осеняет.
– Что касается военно-патриотической части, то руководство лагеря, – киваю на Ольгу Дмитриевну, организует встречу с ветеранами!
Краем глаза злорадно наблюдаю, как Ольга Дмитриевна бледнеет и, кажется, выключается из реальности. Правильно, ибо нефиг. А я озвучиваю свою гениальную мысль и объявляю о стрелковой секции – это и секция для старших, и военный патриотизм одновременно. Но, поскольку оружия в лагере нет, прошу кибернетиков сделать пару-тройку арбалетов. Шурик скептически пожимает плечами, а у Электроника загораются глаза. Ну да, этот может, я знаю.
Я только надеюсь, что, кроме футбола, все так и останется на словах.
– Я закончил, Ольга Дмитриевна. Ольга Дмитриевна-а-а-а! Ау!
Ольга вздрагивает, приходит в себя, и распускает пионеров. Интересно, она что-нибудь запомнила?
Пионеры разбирают обходные листы и убегают выполнять свой сегодняшний квест, вожатая тоже куда-то улетучивается, видимо в медпункт за валерьянкой, а я, наконец-то, присаживаюсь обратно на лавочку. Через сорок минут уже обед, можно никуда не ходить, а просто расслабиться и унять дрожь в коленках. Или убежать вслед за Ольгой в поисках валерьянки? Интересно, а вдруг и правда ветерана найдет? Бабу Глашу разве, по годам то она, с натяжкой небольшой, но проходит.
– А можно мне бегать по утрам на стадионе?
Саша подошла.
– Привет Ляксандра. Конечно можно, и нужно. Ты же не бегала прошлую смену, решила новую жизнь начать?
Саша некоторое время смотрит на меня, потом расцветает в улыбке. То-ли вспомнила меня, то-ли просто – так отреагировала на Ляксандру.
– Да ты угадал.
– Так что, если хочешь, бегай на стадионе, я тебя точно прогонять не буду. Чего нужно – спрашивай. Поняла?
– Да, спасибо. Я побежала?
– Ага.
Мне вот, кстати, помощник необходим, это я прямо сейчас и понял. Предложить Ульяне, чтоли? Соображаю, что можно тогда на Ульяну и утреннюю зарядку свалить, все равно ее энергию нужно куда-то направлять. Ну, это не поздно еще, если, конечно, она согласится.
Однако забот особых нет на сегодня, первая тренировка только завтра, «план мероприятий», будь он неладен, кажется забыт, с Ульяной сегодня переговорю, вроде и все. Нет, еще после обеда до кибернетиков добреду, обсужу с ними свой заказ.
У столовой нет пока никого, все пионеры с обходными бегают. Чертыхаюсь, надо было сказать амазонкам, чтобы не дергались, а сами закорючки вместо подписей поставили, все равно вожатая их не проверяет.
Подходит Лена, я подвигаюсь на лавочке ближе к краю, захочет – присядет. Захотела.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте Елена. Вы собрались в футбольную секцию записаться?
Кажется, что такая перспектива действительно пугает Лену, пугает гораздо сильнее, чем Ульянины кузнечики.
– Леночка, тогда зачем ты мне выкаешь? Прошлую смену нормально-же общались.
– Ну, я не уверена была, ты это, или не ты. И ты, тогда, еще в нашем отряде был, а сейчас – физрук, мы же к вожатой обращаемся Ольга Дмитриевна.
– А тебе хочется и ко мне так обращаться?
– Нет. Но вдруг тебе хочется.
Улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
– Ты мне на площади что-то сказать хотела? Перед линейкой?
– Нет. То есть да. Мы записку у себя в домике нашли, теперь думаем, что она значит. «Вы здесь не просто так!»
– А ты думаешь – я тебе помогу в расшифровке? Может, просто пошутили?
– Не знаю, но там наши подписи стоят: Лена и Саша. И почерк Сашин.
– Так может, это ваша записка?
– Ну, мы так подумали, но не помним – писали мы эту записку или нет, да и не могла же она с прошлой смены сохраниться. И варенье, которое нам оставили, оно совсем свежее.
– Так может, варенье не ваше, а записка – ваша? Просто оставили, потому что подходит по смыслу. Знаешь что, ты детективы читаешь? Когда смена закончится – поедешь из лагеря, так прижми, хоть свой волос, что-ли, дверью, в районе ручки или замочной скважины. Если дверь откроют – волос упадет, тогда ты точно будешь знать – заходил кто в ваш домик или нет, или еще метку какую поставь. Как тебе идея?
Лена кивает.
– Я подумаю. Ты приходи к нам вечером на чай с вареньем. Придешь?
Теперь уже думаю я. Амазонки мои ревновать начнут, ну ладно, это мы переживем. А вообще, Лене такие поступки, как это прямое приглашение, нелегко даются, это надо поддерживать.
– Приду. Во сколько?
– Часам к девяти.
Наконец, двери столовой открываются и мы заходим вовнутрь. Беру порцию, сажусь на свое любимое место за колонной, чтобы спокойно пообедать, пока основная масса не подошла. Что там я о себе любимом думал до начала линейки? Можно продолжить. Итак, с собой, я, вроде как, в ближней перспективе разобрался, кроме главного вопроса – что мне делать дальше? И что мне делать с той железной коробочкой, что сейчас лежит на шифоньере в тренерской? Баба Глаша, та явно хочет, чтобы я остался здесь и занял ее место, и я ее понимаю, судя по всему, этот лагерь занимает особое место в системе лагерей, и пускать сюда, скажем, Пионера мне вовсе не хочется. А Пионер, он ведь теперь сюда дорогу знает, так что, может и не зря я кибернетикам арбалеты заказал. Интересно, паранойя она заразна? А еще у меня, как сейчас оказалось, на сегодня, после обеда назначены занятия с бабой Глашей: «Будьте любезны Семен, как хотите, но с пятнадцати до семнадцати ноль-ноль, вы у меня». Только и успею, что сходить к себе или… А схожу-ка я в музыкальный кружок, поклянчу одну гитару у хозяйки, я положительно не представляю, чем занять себя весь этот цикл, может гитара поможет.
– Здравствуйте, можно с вами пообедать? А то больше мест нет. Ну то есть они есть, но они заняты, ну то есть не заняты, а за ними другие пионеры обедают, ой, но ведь вы же не пионер, но вы же тоже обедаете, значит…
Только подумал о Мику, а она уже здесь, как давно я ее не слышал. Что именно «значит», Мику не успевает сказать.
– Конечно можно, Мику, только обращайся ко мне на ты.
Эта моя просьба вызывает новую пулеметную очередь.
– А я думала, как к тебе обратиться, на ты или на вы? Сначала хотела на вы, а потом подумала, что ты же совсем недавно был пионером и не привык еще, а тогда захотела на ты и подумала, что ты же, как вожатая, к тебе нужно на вы, а потом подумала, что ты еще не взрослый, то есть, я хотела сказать, еще молодой, хотя Ольга Дмитриевна, она тоже молодая, а мы же к ней на вы всегда обращаемся.
У Мику заканчивается запас воздуха в легких, что позволяет мне вставить еще одну фразу.
– У всех пионеров обходные подписала?
– Ой, я не знаю, думала, что у всех, а потом, оказывается, что еще не у всех, а потом еще подписывала, а все приходят с обходными, а никто не хочет ко мне в кружок записываться, вот если бы ты был пионером, то хорошо бы было, если бы ты записался, мы бы с тобой много разных песен разучили.
Нет, кажется, свою дозу общения с Мику я получил, до конца цикла мне вполне хватит, не пойду я к ней за гитарой, по крайней мере сегодня. Желаю девушке приятного аппетита и покидаю столовую, а в дверях уже сталкиваюсь с Ольгой Дмитриевной, но без последствий. Вид у нее, надо сказать, не очень. Мысленно укоряю сам себя: «Ведь просил же амазонок не третировать вожатую, а сам-же ее на линейке в ментальный нокдаун отправил».
Стою на крыльце столовой, облокотившись на перила. До бабы Глаши еще полчаса, всего полчаса, или целых полчаса, это, смотря как оценивать, но куда то еще идти – явно бессмысленно. Рядом пристраиваются девочки.
– Ну что, придумали, чем заниматься будете?
– Семен, а давай всем расскажем правду! Про убежище это дурацкое, про то, как из нас роботов сделали.
– Я пробовал, причем не просто так, с вытаращенными глазами в первый же день: «Алиса, Ульяна, мы все не настоящие!», а уже в конце смены, когда, казалось, что человек вот он – твой лучший друг, тебе верит и готов проснуться, только глаза ему раскрой. Знаешь, какая реакция была? Покрутили пальцем у виска и в медпункт отправили. Либо постепенно человек, как я, сам просыпается, а мы ему только помогаем, либо стрессовая ситуация, вон, как в вашем случае, а мы, опять-же – рядом, чтоб ему было на кого опереться, то есть и личная симпатия очень важна. Так вот, дальше, если будем сильно активничать, то система может отреагировать. Физически-то вряд-ли пострадаем, а вот мозги подправят. Так что, не взрывайте памятники, и не пугайте никого. То есть, взрывайте и пугайте, это в сценарии записано, но если записано в сценарии, значит – не работает.
– Грустно как.
– Ну что делать, уж как есть. Да, и еще, пока не забыл. Пока мы вместе – хорошо, а если вдруг раскидает, то вы, главное, на самотек свою жизнь не пускайте, хоть чуть-чуть, а что-то новое делайте, чтобы здешнее болото расшевелить. А то, или опять из людей в организмы превратитесь, или с ума сойдете.
Я не слишком нудный, девочки? А то бурчу тут, поучаю вас, а вы сами разберетесь – не маленькие. Не люблю лекции читать.
– Спасибо.
– За что?
– Приятно было услышать про личную симпатию.
– Как будто вы не чувствовали. Но мне приятно, что вам приятно. Сам удивляюсь, но даже когда в бункере на вас орал, за вас беспокоился. Было бы все равно – не орал бы.
Амазонки мои побежали по своим делам, а я пошел сдаваться поварихе.
Баба Глаша преобразилась. Где та повариха, или где тот чудаковатый профессор на пенсии? Подтянута, энергична, строга и даже сурова. Хотя юмор тоже присутствует. Сразу предупредила.
– Семен, баба Глаша осталась за дверями, а преподаватель я злобный. Не обижайтесь.
– Все понятно Глафира Денисовна.
– Мы могли бы заниматься в административном корпусе, и, когда нам понадобится грифельная доска, мы будем заниматься там. Но пока будете приходить сюда, каждый день, с трех до пяти.
Мне дают стопку книг и рукописных конспектов.
– Это прочитать в течение недели, что непонятно спрашивайте. В конце недели экзамен по прочитанному. А теперь переходим к лекции, я могла бы просто выдрессировать вас, как обезьяну – на какую кнопку нажимать в какой ситуации, но предпочитаю, чтобы вы понимали – что происходит. Поэтому занятия мы начнем с общих философских тем.
И понеслась. В жизни меня так не загружали информацией. К чести бабы Глаши – преподаватель она оказалась выдающийся, и вышел я от нее через два часа, как будто только что зашел, не заметив проведенного времени и явно не глупее чем был.
Какое там у меня продолжение моего личного сегодняшнего квеста? Зайти к кибернетикам? Вот к ним и пойдем.
Заношу полученную от бабы Глаши литературу к себе и отправляюсь в кружки, кстати, похвастаюсь, я, таки, урвал себе на складе вчера кровать, и теперь сплю, как цивилизованный человек. Надо бы еще мебель переставить – кладовую инвентаря с тренерской местами поменять, а то в кладовой есть окно, пусть и маленькое под самым потолком, а в тренерской нет.
У кибернетиков работа кипит. Меня, как и в прошлый раз, вежливо выгнали, сказали только, что послезавтра заказ можно забрать, а так они и сами знают, что делать. Ну хорошо, мне же легче. Выйдя от кибернетиков глянул за ворота – все тихо, все спокойно, автобуса нет, и пошел-таки в музыкальный кружок за гитарой.
Музыкальный кружок оказался полон народа. Полон народа, применительно к музыкальному кружку, означает, что там, кроме Мику присутствует еще и Алиса.
– Зачем пришел?
– Ой, Семен, ты решил записаться в кружок? Алиса сейчас песню покажет, давай мы ее сразу же и разучим.
Меня начинают терзать смутные сомнения.
– Алис, если стесняешься, я могу уйти. Вот только гитару попрошу у хозяйки.
– Ничего я не стесняюсь. В общем вот, приснилась, сразу и целиком, давно еще.
Алиса начинает играть:

«Большой широкий город, магистрали и дома...»

А я смотрю на нее с грустью, потом соображаю, что неплохо бы отвернуться, но не успеваю. Алиса перехватывает мой взгляд, все понимает, резко обрывает песню, бросает гитару и выбегает из кружка, а мне ничего не остается, как кинуться следом. Выскочив из здания, наугад кидаюсь в сторону бани. Если там Алисы нет, то, значит или в домике, или побежала на склад прятаться. На дверях бани висит замок, каких-то следов Алисы вокруг тоже не видно, я оглядываюсь еще раз и вдруг слышу всхлипывания. Когда, ну когда я перестану доводить до слез хороших девушек? Третья уже в этой жизни? Или четвертая? Ну, придется исправлять то, что натворил.
Осторожно обхожу баню, так и есть – стоит девка, лицом в стену уткнулась и рыдает.
– Уйди!
– Нет.
– Уйди!
– Не могу.
– Ненавижу тебя! Зачем ты меня разбудил? Я всегда думала, что это я сочинила! Эту песню, и другие еще. Стеснялась показывать и гордилась одновременно. А тут на тебя посмотрела и догадалась... Я же теперь ничего придумать не смогу, всегда буду думать, что это ты оттуда притащил!
Вон он, как обернулся, мой давнишний концерт. А я даже не знаю, что мне сказать, как мне поддержать Алису. Обнять ее? Не уверен, позволит ли? Да черт с ним, хуже не будет. Делаю еще пару шагов и очень осторожно обнимаю девушку. Нет, рук не сбрасывает и не прогоняет.
– Алиса, разве ты виновата в этом? Разве я виноват в этом? В том, что нас с тобой занесло в покалеченный мир? Может не все так плохо, может покажешь остальные песни? Те, что я притащил – я знаю. Думаю, большинство песен все же твои окажутся, я в тебя верю. Не может быть, чтобы у тебя действительно своего ничего не было.
Наконец Алиса успокаивается, достает связку ключей.
– Пойду умоюсь. А ты не подглядывай.
И уже с порога бани.
– Я теперь, кажется, понимаю, почему ты в тогда шахте сказал, что может мы тебя еще проклянем сто раз. И все равно – спасибо тебе.
– Алис, я не нарочно. Во всех случаях. Я подожду тебя? Вместе на ужин пойдем?
Алиса кивает и исчезает на десять минут в бане.
Мы идем по аллее к столовой совсем рядом, так что наши руки при ходьбе слегка касаются, сестрица Аленушка и братец Иванушка, нет – сестрица Алисушка и братец Семенушка.
– Алис, не бросай сочинять, слышишь. Эта способность, как раз тебя более человеком делает. Я вот не способен что-то новое придумать. А если хочешь, то давай как-нибудь, разберем, что у тебя есть. Я примерно помню тот свой концерт, с которого все пошло, так что разберемся, где твое творчество, а где чужое.
– Хорошо.
– Нет, не хорошо. Я же вижу, что тебе все еще тяжело. Хочешь — прощения попрошу? А еще, по мне, то что хорошая песня написана не тобой, это не повод ее не исполнять.

«С тобой проводит ночи тридцать первая весна…»

– У тебя это замечательно получается, как минимум не хуже, чем у оригинала.
Алиса, наконец, улыбается и слегка сжимает мою руку.
– Спасибо.
– Так придешь с тетрадкой? Я догадываюсь, что она у тебя есть.
– Приду, как-нибудь, как время будет.
На ужин рыба. Кажется – это минтай. Да хоть форель, я так и не научился есть рыбу, поэтому довольствуюсь пюре и каким-то овощным маринадом. А ко мне за столик подсаживается Ольга Дмитриевна и сейчас начнет спрашивать про план мероприятий.
– Семен, я знаю о ваших особых отношениях с Алисой и Ульяной, и, как вожатая, не вижу в этом повода для опасений, и вообще, я вам и девочкам доверяю, вашей порядочности. Но, пожалуйста, не давайте повода для сплетен в лагере, они мне очень затрудняют работу.
Вот так. Хорошо хоть про план ни слова. Ну, когда со мной по доброму, то и я мил, бел и пушист.
– Я понял вас, Ольга Дмитриевна. Причин для сплетен точно нет, а повод постараемся не давать.
– Вот и хорошо. Приятного аппетита.
Интересно, что она подразумевала, говоря о наших с Алисой и Ульяной «особых» отношениях? И как мы должны «не давать повода для сплетен». Завтра с девчонками обсужу.
Против моих опасений, а я опасался очередного выплеска эмоций, чаепитие у Лены и Саши оказалось просто чаепитием. Девочки решили отметить свой приезд в лагерь, а меня пригласили, как самого близкого к ним в лагере человека. Показали мне и записку, и варенье, я посоветовал Лене лучше повспоминать и подумать. Лена, оказывается, немного рисует, показала набросок – меня вчерашнего с повисшими на мне амазонками.
– Лен, подаришь потом, когда закончишь?
– Да, конечно, все равно рисунки теряются.
Прощаемся, иду к себе, думаю о Лене. Ну ведь славная же барышня. Своеобразная, но славная. Что я могу для нее сделать? Надо будет спросить у бабы Глаши, что будет с моим двойником, который приедет через неделю? Вообще-то он на меня положительное впечатление произвел, но вот не опасен ли я для него? Разбудить их обоих? Лена то на подходе, а вот двойник – неизвестно.
Гм. Разбудить всех обитателей здешнего лагеря? А то скучно.

День святого Валентина!

Всем кто только проснулся посвящается! Небывалое дело!
Ни кто не празднует, или празднует так, что сюда не "дошёл" ?
А как ты? Поздравил свою вайфу?
Давайте в месте покажем, как мы любим наших девочек!

Предлагаю каждому сделать открытку. Или рисунок. Или целую душераздирающую историю о вашей избраннице!
А может кто и тортик испечёт! В общем покажите, как далеко вы готовы зайти в бесконечный цикл!

Да, знаю, редактировать картинки я не умею!
А сам я пожалуй, начну печатать! Присоединяйтесь!