самый сложный

Лагерь у моря часть 56. Рут Алисы. Фанфик закончен, спасибо ^_^ всем кто читал, комментировал, голосовал на опросах, и просто уделял внимание. Вы внесли значительный вклад.

Страница фанфика на Фикбуке

-Мы но­вый мир пос­тро­им, а кто бу­дет ме­шать - ста­нет строй­ма­тери­ала­ми!
Из ре­чи то­вари­ща Ген­ды, на ви­де­окон­фе­рен­ции ми­рово­го пра­витель­ства.

Ви­ола.

 С ис­чезно­вени­ем ле­дяной ано­малии, лю­ди на па­лубе вздох­ну­ли сво­бод­но. И не толь­ко от нер­вно­го об­легче­ния, про­бира­ющий до са­мых кос­тей хо­лод, зас­тавляв­ший су­дорож­но про­тал­ки­вать воз­дух в лег­кие – ис­чез вмес­те со ста­ту­ей. Тис­ки, да­вив­шие всем на грудь, от­пусти­ли цеп­кую хват­ку. Вмес­то них - был лас­ко­вый мор­ской бриз, лишь у са­мой кром­ки ль­да, сме­няв­ший­ся прох­ладным ту­маном. Вот толь­ко вер­нувший­ся Док, выг­ля­дел мяг­ко го­воря…стран­но.

 Вмес­то одеж­ды, в ко­торой он ис­чез, Док кра­совал­ся пот­ре­пан­ным ком­би­незо­ном с дож­де­вым пла­щом, на ли­це бы­ла мно­год­невная ще­тина, а взгляд рас­те­рян­но сколь­зил по ок­рес­тнос­тям. К ла­герю на­чали под­тя­гивать­ся пти­цы, ко­торые бла­гора­зум­но уле­тели ещё до на­чала бу­ри. Воз­ле ра­дар­ной пло­щад­ки усе­лось нес­коль­ко ча­ек, удив­ленно смот­ревших на за­мер­зшую мор­скую во­ду. В птичь­их гла­зах был не­мой воп­рос: - Лю­ди. Ка­кого хре­на?

 -Не­уже­ли, - Док ос­матри­вал­ся, буд­то не ве­рил в то, что ока­зал­ся здесь,- я до­ма. Я до­ма! ДО­МА!
 Лю­ди вок­руг ис­пу­ган­но от­пря­нули, и бы­ло от­че­го. Док воз­вы­шал­ся над все­ми на па­лубе, а ког­да он ски­нул свой дож­де­вик, я за­мети­ла: во­лосы у не­го то­же от­росли, слов­но он про­пал не на нес­коль­ко ми­нут, а как ми­нимум на па­ру ме­сяцев.
 Но са­мая уди­витель­ная ме­тамор­фо­за, про­изош­ла с ним, ког­да он уви­дел ры­жую бра­тию. Без лиш­них слов, он быс­трым ша­гом пре­одо­лел раз­де­ляв­шее их рас­сто­яние, и по­рывис­то об­нял оша­рашен­ных де­вочек. Бой­цы рас­сту­пались, да­вая до­рогу, сне­сет ведь, и не за­метит. Что­бы дос­тать до обе­их, До­ку приш­лось бух­нуть­ся на ко­лени. Боль­шие ру­ки тро­гатель­но дро­жали, при­жима­ли Али­су и Уль­ян­ку к гру­ди, неж­но, как ве­личай­шие дра­гоцен­ности. Ви­ола ви­дела, как у пар­ня пре­датель­ски заб­лесте­ли гла­за.

 -Я так сос­ку­чил­ся! – Де­воч­ки уди­вились, но всё же от­ве­тили на объ­ятия. Уль­ян­ка до­вер­чи­во под­ста­вила го­лову под ру­ку, по­ка Док гла­дил и гла­дил её во­лосы, а Али­са, мол­ча мле­ла. На еще не­дав­но обес­по­ко­ен­ном ли­це, рас­цве­тала до­воль­ная улыб­ка.
 -Ты нас на­пугал, - ска­зала стар­шая, го­лос у неё всё ещё дро­жал, пос­ле пе­режи­того стрес­са.
 -Да, - под­держа­ла её Уль­яна, шмыг­нув крас­ным но­сиком, - от­ку­да у те­бя бо­рода, что во­об­ще про­ис­хо­дит? Я ви­дела дра­кона, я точ­но ви­дела дра­кона!
 Ви­оле бы­ло бы за­бав­но смот­реть на это: зас­тывшие в не­реши­тель­нос­ти сол­да­ты, ко­торые прош­ли огонь и во­ду, и две ры­жие де­воч­ки, сов­сем не ис­пы­тыва­ющие стра­ха. Те­перь, ког­да их друг был ря­дом.

 -ДОК! ТЫ, СА­МЫЙ БОЛЬ­ШОЙ ИДИ­ОТ КО­ТОРО­ГО Я ТОЛЬ­КО ВИ­ДЕЛА! – Раз­дался го­лос с па­лубы, боль­ше по­хожий на рас­сержен­ное ко­шачье ши­пение.
 -Юля, - об­ра­тилась мед­сес­тра к не­видим­ке, - не пу­гай мо­их ре­бят.
 Бой­цы бы­ли не лы­ком ши­ты, но ког­да по па­лубе шле­па­ет но­гами и за­выва­ет бла­гим ма­том не­види­мая ано­малия, обос­но­ван­но нер­вни­чали. Ос­тавши­еся в руб­ке свя­зис­ты, об­ме­нива­лись ин­форма­ци­ей с ана­лити­ками.
 -Он ус­ко­рил­ся! – Об­ви­ня­юще мя­ук­ну­ла пус­то­та спра­ва от До­ка. – В мо­ем пор­та­ле!
 -И ты­сячу раз об этом по­жалел, - пе­чаль­но вы­дох­нул Док. Про­тяги­вая ру­ку и дви­гая её ту­да-сю­да. Ви­ола до­гада­лась, что не­види­мая им Юля, то­же по­луча­ет свою пор­цию лас­ки. – Ме­ня поб­ро­сало по столь­ким ми­рам, ки­са, уже и не ду­мал, что смо­гу вер­нуть­ся. Но, вза­мен я мно­гому на­учил­ся. Ты да­же не пред­став­ля­ешь Юля, что я сей­час мо­гу.

 -Эмм…Док,– роб­ко по­дала го­лос Али­са, - мо­жет, уже от­пустишь нас?
 Ры­жие бы­ли вов­се не про­тив та­ких об­ни­машек, вот толь­ко стар­шую, за­мет­но сму­щало вни­мание ок­ру­жа­ющих. С со­жале­ни­ем, но Док вре­мен­но отс­тра­нил­ся, ос­матри­вая по­лураз­ру­шен­ный ла­герь, и за­леде­нев­шую во­ду, и пок­ры­тый плас­ти­нами не­под­вижный хвост, ко­торый тор­чал из-под ай­сбер­га.
 -Слов­но ми­нуту толь­ко тут не был, - за­дум­чи­во про­бор­мо­тал он под нос, и гля­нул на ча­сы, ви­сев­шие в руб­ке. - Вре­мя, уди­витель­ная шту­ка.
 -Ви­ола, де­воч­ки, на­ше бо­евое прик­ры­тие… - на­чал пе­речис­лять Док гром­ким го­лосом, сей­час стоя в пол­ный рост, кол­ле­га про­из­во­дил силь­ное впе­чат­ле­ние. Пле­чи рас­прав­ле­ны, ка­рие гла­за смот­рят пря­мо, ни на­мека на бы­лую рас­те­рян­ность. – Мо­жете мне не ве­рить, но я ви­дел из­нанку на­шего ми­ра, ви­дел свя­зи, что дер­жат его – со­бирая во­еди­но. Чувс­тво­вал ды­хание, да­ру­ющее все­лен­ной жизнь.
 - Ви­дел мно­жес­тво ми­ров, - он вдруг за­думал­ся, под­би­рая сло­ва. Док был серь­езен, как ни­ког­да,- я ви­дел бу­дущее, и оно мне не пон­ра­вилось. Так что, с это­го мо­мен­та, при­дет­ся при­нять в его ста­нов­ле­нии лич­ное учас­тие.
 -А не слиш­ком у те­бя ам­би­ции заш­ка­лило? – Спро­сил его се­дой. Ры­жики удив­ленно смот­ре­ли на дру­га и лю­бимо­го че­лове­ка в од­ном фла­коне. Где то в сто­роне, от­па­ива­ли го­рячим ча­ем и ук­ры­вали оде­яла­ми Ле­ну, де­воч­ка на­тер­пе­лась стра­ху и ос­но­ватель­но под­мер­зла.

 Вмес­то от­ве­та, Док прос­то раз­вел ру­ками в сто­роны, а за­тем под­нял их к не­бу. Про­изо­шед­шее сле­дом, зас­та­вило ос­толбе­неть всех на па­лубе. Юля, ко­торую я так и не ви­дела, не­доволь­но вор­ча­ла. Ана­лити­ки ис­пы­тыва­ли нас­то­ящий эк­стаз, а бой­цы - прос­то наб­лю­дали. Из-за спи­ны до­ка по­яви­лись две змеи, ри­сунок слов­но ожил и по­кинул те­ло хо­зя­ина, об­ре­тая объ­ем. Чер­ная змея с бе­лыми гла­зами, и бе­лая с чер­ны­ми гла­зами, об­ви­лись вок­руг его рук, од­новре­мен­но от­кры­вая пас­ти навс­тре­чу друг дру­гу. Кэп за­мет­но струх­нул, страх пе­ред реп­ти­ли­ями проч­но уг­нездил­ся в его соз­на­нии.
 По объ­ем­но­му ри­сун­ку, прош­лась лег­кая рябь, и он сме­нил цвет. Слов­но бе­зум­ный ху­дож­ник, от­ре­зал ку­сочек звез­дно­го не­ба, и при­дал ему фор­му двух змей – имен­но та­кого цве­та, ста­ла ано­малия До­ка.
 Меж­ду зме­ями, что-то свер­кну­ло, и во все сто­роны от зас­тывше­го че­лове­ка, хлы­нул гус­той ту­ман. Аб­со­лют­ная чер­но­та, в ко­торой свер­ка­ло мно­жес­тво бли­ков – на­поми­ная кос­ми­чес­кую ту­ман­ность. Па­луба дер­ну­лась и зад­ро­жала, в то вре­мя как за бор­том та­ял на гла­зах лёд, прев­ра­ща­ясь в обыч­ную во­ду. Лин­кор ос­во­бодил­ся от ско­вав­ших его тонн за­мер­зшей во­ды, мо­ре сно­ва ста­ло жид­ким, ка­ким ему и по­ложе­но быть. Ког­да ту­ман дос­тал до ла­геря, Ви­ола не по­вери­ла сво­им гла­зам. Да и дру­гие, наб­лю­дав­шие за этим, бы­ли, мяг­ко го­воря, в шо­ке.

 Буд­то кто-то на­жал на об­ратную пе­ремот­ку пле­ера. Зда­ния, зем­ля, де­ревья: всё воз­вра­щалось к пер­во­началь­но­му ви­ду, слов­но и не бы­ло тут стол­кно­вения ано­малий. На гла­зах, кус­ки бе­тона, би­того стек­ла, и про­чего стро­итель­но­го му­сора, прев­ра­щались об­ратно в до­ма. Прос­то взле­тали в воз­дух, и со­бира­лись во­еди­но, по­пут­но вос­ста­нав­ли­вая бы­лую фор­му. Из­ры­тая и ис­терзан­ная зем­ля, за­тяги­валась тра­вой – буд­то ра­на ко­жей. Че­рез ми­нуту, ни­чего не на­поми­нало о слу­чив­шемся, кро­ме ог­ромно­го не­под­вижно­го те­ла Ку­куль­ка­на. Да­же ле­дяная го­ра, и та бес­след­но ис­па­рилась. За­тем змей­ки вер­ну­ли се­бе из­на­чаль­ный цвет, и ныр­ну­ли об­ратно в те­ло хо­зя­ина.
 -Это, - Ви­ола не мог­ла по­доб­рать сло­ва, она ви­дела мно­го ано­малий, чи­тала про них ещё боль­ше. Но та­кое…Толь­ко что, она ви­дела как из ру­ин вос­ста­нови­ли ла­герь, раз­ме­ром с не­боль­шой го­родок. - Пот­ря­са­юще!
 Ры­жая бра­тия то­же бы­ли впе­чат­ле­ны, а в на­уш­ни­ках вов­сю во­пили ана­лити­ки, со­бирав­ши­еся рас­та­щить ред­кую ано­малию на су­вени­ры.

 -Как же дав­но я не ел нор­маль­ную еду, - вдруг прер­вал за­тянув­ше­еся мол­ча­ние Док, до­воль­но по­тирая ру­ки, - у вас на кам­бу­зе не най­дет­ся фар­ша и спе­ций, бу­ду не прочь, сос­тря­пать нес­коль­ко де­сят­ков кот­лет.
 -У нас бо­евой ко­рабль, а не рес­то­ран, - с на­пус­кной су­ровостью ска­зал се­дой, а за­тем, ус­мехнув­шись, про­дол­жил, - ко­неч­но, у нас есть и то, и дру­гое! Не всё же сух­пай жрать, пой­ду, ска­жу эва­ку­иро­ван­ным по­варам. Пусть при­гото­вят че­го.
 -Нет! – Од­новре­мен­но вык­рикну­ли Али­са, Уль­яна, я, и да­же Ле­на. Пос­ледняя, смот­ре­ла сна­чала на ла­герь, по­том на До­ка, сно­ва на ла­герь. Да уж, при­дет­ся пот­ра­тить мно­го вре­мени на объ­яс­не­ния, под­писки о не­раз­гла­шении и не­вы­ез­де… но это по­том. Не по­нас­лышке знаю о ку­линар­ных "та­лан­тах" мес­тных от­ра­вите­лей, ко­торых по­чему-то на­зыва­ют по­вара­ми. Смеш­но бу­дет ба­наль­но тра­вануть­ся, выб­равшись поч­ти нев­ре­димы­ми из стол­кно­вения с нас­то­ящим чу­дови­щем
 -Этих к кух­не не под­пускать! – До­бавил Кэп. Од­нажды в мо­ем ка­бине­те, он не­ос­мотри­тель­но от­ве­дал ла­гер­ную го­тов­ку, и ре­шил при­нять учас­тие в пре­дот­вра­щении би­оло­гичес­кой ди­вер­сии.

 На па­лубе раз­да­лись смеш­ки, пе­рехо­дящие в на­тураль­ное ржа­ние. Пос­ле все­го пе­режи­того, нас­тро­ение стре­митель­но пол­зло вверх. Боль­ше всех ве­селил­ся Док, сно­ва схва­тив в охап­ку ры­жих, и всем ви­дом на­мекая, что со­бира­ет­ся про­вес­ти так ос­та­ток жиз­ни.

Док.

 "-МЫ ВЕР­НУ­ЛИСЬ ЧУ­ВАК! Й­ЕССС! – Ши­за был вне се­бя от счастья, как собс­твен­но, и я. Нет, из­на­чаль­но он был в вос­торге от пу­тешес­твий, но вско­ре то­же заг­рустил по де­воч­кам".
 Моя ано­малия вош­ла в ре­зонанс с пор­та­лом Юли, и дол­гое вре­мя я блуж­дал черт зна­ет где. Вне вре­мени, вне прос­транс­тва, вне са­мой ре­аль­нос­ти. Мо­жет, про­шел миг, а мо­жет це­лая веч­ность, но я на­учил­ся по­нимать это мес­то. Да­же от­кры­вал пор­та­лы в дру­гие ми­ры, ано­малия по­мога­ла и в этом. Сей­час, вспо­миная все прик­лю­чения, яс­но бы­ло од­но – всё это вре­мя, си­лы мне при­дава­ло же­лание. Же­лание сно­ва уви­деть эти две ры­жие мось­ки. Али­са. Я всё пре­одо­лел, про­шел путь до кон­ца, и вер­нулся к те­бе. Хо­тя нет, это не ко­нец. Это толь­ко на­чало, на­чало дол­гой и счас­тли­вой жиз­ни, с де­вуш­кой, ко­торую я люб­лю!

Эпи­лог.

 -Вста­вай! Вста­вай! – Тол­ка­ли ма­лень­кие, но нас­той­чи­вые руч­ки. Де­лать не­чего, приш­лось от­крыть гла­за. Эх, а я так слад­ко спал.
 На мою кро­вать заб­ра­лась Уль­яна, и це­ленап­равлен­но рас­талки­вала ме­ня, пы­та­ясь вы­тащить из теп­лой пос­те­ли в боль­шой и жес­то­кий мир. Взгляд у неё был сон­ный, а во­лосы рас­тре­пан­ные. По­нят­но. Са­ма толь­ко что прос­ну­лась, и ме­ня сра­зу бу­дить? Сей­час. Вра­гу не сда­ет­ся наш гор­дый «Ва­ряг»! Поп­лотнее за­кутав­шись в сши­тое на за­каз оде­яло (дру­гие ме­ня прос­то не нак­ры­вали), я при­кинул­ся ве­тошью.
 -Я так не иг­раю. – На­дулась мел­кая. Хо­тя, ка­кая она те­перь мел­кая, уже год про­шел, пос­ле встре­чи в ла­гере. Де­воч­ка нем­но­го под­росла, прев­ра­тилась в мо­лодую де­вуш­ку, пос­те­пен­но при­об­ре­тая при­ят­ные ок­руглос­ти, но, ни­чуть не рас­те­ряла свой дет­ский за­дор. Иног­да я всё-та­ки ду­мал, что в неё вжив­лен как ми­нимум ядер­ный ре­ак­тор! Уль­яна при­еха­ла к нам с Али­сой в гос­ти, и вот уже два ме­сяца ле­та не да­вала мне нор­маль­но спать. То на ро­ликах уве­дут ка­тать­ся, то в ак­ва­парк, то прос­то по­гулять.

 Сра­зу пос­ле ла­гер­ных со­бытий, я заб­рал Али­су к се­бе. Ор­га­низа­ция по­мог­ла ут­рясти все до­кумен­ты. Ну, не сов­сем к се­бе. Ста­рую мою квар­ти­ру приш­лось ос­та­вить, пе­реб­равшись бли­же к югу. Здесь ор­га­низа­ция вы­дели­ла нам це­лый особ­няк.
 "-Ещё бы! – Фыр­кнул Ши­за. – Да мы па­шем как ар­мия ра­бов!"
 Ну, тут он был прав. В ор­га­низа­ции, я за­нимал не пос­леднюю роль. Час­тично мы выш­ли из те­ни, и на­чали за­щищать лю­дей не толь­ко от сверхъ­ес­тес­твен­ных опас­ностей. По­топы, цу­нами и тор­на­до: слу­ча­ют­ся не каж­дый день, а вот кри­зисы и спад со­ци­аль­ных ус­ло­вий, увы, пер­ма­нен­тны. Ор­га­низа­ция взя­ла в обо­рот ми­ровую эко­номи­ку, по­лити­ку, на­уку и ме­дици­ну. Пос­ле то­го, как я в ли­цах рас­пи­сал ана­лити­кам, ЧТО ждет наш мир, они друж­но под­держа­ли мои на­чина­ния и…наз­на­чили за это от­ветс­твен­ным. Ини­ци­ати­ва, как го­ворит­ся, на­казу­ема.

 Ра­боты бы­ло мо­ре, Али­са то­же усер­дно за­нима­лась, раз­ви­вая му­зыкаль­ный та­лант, и ви­делись мы толь­ко по ве­черам. Они с Ми­ку да­же гас­тро­лиро­вали, па­ру раз, по ми­ру, в соп­ро­вож­де­нии Яма­ды.
 "-За­то ве­чером…ммм, - меч­та­тель­но про­тянул внут­ренний я".
 Жизнь с Али­сой, в од­ном до­ме – бы­ла вер­хом меч­та­ний. Ког­да те­бя ждет та­кая де­вуш­ка, мож­но стер­петь и раб­ский труд. Осо­бен­но при­ят­но ви­деть, как пос­те­пен­но ме­ня­ет­ся мир. Уто­пия, ко­неч­но, не нас­ту­пила, но жизнь ста­ла нам­но­го луч­ше. Да­же в Рос­сии! Уже по­каза­тель.
Ког­да уме­ешь от­кры­вать пор­тал в лю­бую точ­ку ми­ра, воп­рос о том, как про­вес­ти ве­чер – де­ло вку­са. Мно­го раз мы встре­чали за­кат, си­дя в го­рах у кос­тра, по­ка над пы­ла­ющи­ми уг­ля­ми жа­рил­ся зе­фир или сар­дель­ки. Ещё ча­ще на бе­регу мо­ря или да­же оке­ана, где Али­са очень лю­била иг­рать на ги­таре, удоб­но ус­тро­ив­шись у ме­ня на ко­ленях. Пос­леднее вре­мя, кам­па­нию нам сос­тавля­ли Уль­яна, и ре­же Юля. Ушас­тая про­дол­жа­ла со­вать свой нос во все ин­те­рес­ные ре­аль­нос­ти, и бы­ла на ред­кость за­нятой осо­бой (хо­тя Ши­за по­гова­ривал, что она на­чала вы­ращи­вать стран­ные гри­бы, и по­лови­на ми­ров ей прос­то при­виде­лось…). Я же из на­шего род­но­го – боль­ше ни но­гой, хва­тит с ме­ня прик­лю­чений!
 -Док, ес­ли ты не вста­нешь, я, я… - Уль­яна за­дума­лась, те­ребя край мо­ей май­ки, в ко­торой бы­ла с прош­лой но­чи. Мел­кая прис­трас­ти­лась ис­поль­зо­вать их как ноч­нушки. – О. При­дума­ла. Я поп­ро­шу Али­су при­гото­вить зав­трак. Она как раз за­кон­чи­ла при­нимать душ.
 -Нет, ты это­го не сде­ла­ешь! – В прит­ворном ужа­се вос­клик­нул я. Хо­тя пос­леднее вре­мя моя де­вуш­ка го­тови­ла всё луч­ше. По­нача­лу, ры­жей бы­ло страш­но до­верить да­же ва­рить пель­ме­ни.

 В ак­компа­немент к на­зой­ли­вой Уль­яне, заз­во­нил те­лефон. Уви­дев на эк­ра­не но­мер Ви­олы, приш­лось под­нять труб­ку.
 -Доб­рое ут­ро, Док. – Проз­ву­чал став­ший при­выч­ным том­ный го­лос кол­ле­ги. Сколь­ко раз он вы­рывал ме­ня из мир­но­го су­щес­тво­вания, по­сылая то по­могать с ано­мали­ями, то с ка­тас­тро­фами. – Всё го­тово!
 Сон сме­ло, мгно­вен­но! Се­год­ня же та са­мая да­та, се­год­ня, про­ект над ко­торым я ра­ботал поч­ти год, на­конец за­вер­шен.
 Спус­тя час, мы: я, Уль­яна и Али­са – сто­яли в гос­ти­ной, при пол­ном па­раде. Лег­кий бар­дак, ко­торый при­ехал в гос­ти вмес­те с мел­кой, при­давал сей­час да­же ка­кой-то…у­ют что ли. Раз­бро­сан­ная одеж­да и му­зыкаль­ные инс­тру­мен­ты, ва­лялись вез­де! По­лови­ну я да­же не знал, ког­да толь­ко на­тащи­ли. Уль­яна со­бира­лась стать вос­пи­тате­лем, Уль­яна – вос­пи­татель! Али­са, как уз­на­ла, хо­хота­ла не­делю.
 -Смей­ся, смей­ся, - вор­ча­ла ры­жик, - вот уви­дишь, я ста­ну луч­шей, а ле­том, бу­ду во­жатой в ла­герях.
  "-Зна­ешь чу­вак, - серь­ез­но ска­зал Ши­за, - она бу­дет офи­ген­ной во­жатой!".
 -По­еха­ли? – Спро­сил я, про­тяги­вая ру­ки сво­ей лю­бимой, и на­шей об­щей под­ру­ге. Мои пор­та­лы от­ли­чались от тех, ко­торые от­кры­ва­ет Юля, они бы­ли зо­лотис­то­го цве­та, как сол­нечные зай­чи­ки, и, что са­мое глав­ное, аб­со­лют­но бе­зопас­ны. Пер­вой в пор­тал шаг­ну­ла Али­са, кра­совав­ша­яся лег­кой оран­же­вой коф­точкой, а за ней пош­ли мы с Уль­яной. Как и я, мел­кая от­пра­вилась в джин­сах и май­ке. На фо­не царс­твен­ной Али­сы, мы оба, выг­ля­дели соп­ро­вож­де­ни­ем. Имен­но се­год­ня, им­пуль­сив­ная на­тура Два­чев­ской ре­шила по­быть прин­цессой. Да ра­ди бо­га, я толь­ко рад.

 Мы ока­зались в цен­тре ла­геря, но не то­го, в ко­тором поз­на­коми­лись. Я пос­тро­ил свой, свой ла­герь! Тот, ко­торый ви­дел во сне мно­жес­тво раз, тот – что был мо­ей меч­той. Боль­шую часть не­малень­ко­го ок­ла­да, я вло­жил сю­да, а ор­га­низа­ция, обес­пе­чила луч­ши­ми стро­ите­лями и ре­сур­са­ми. В жи­вопис­ное мес­то, ря­дом с ре­кой и озе­ром, бы­ли ак­ку­рат­но до­бав­ле­ны не­боль­шие до­мики, рас­счи­тан­ные на двух че­ловек. Сто­ловая, му­зыкаль­ный клуб, зда­ния ад­ми­нис­тра­ции, скла­ды, спорт­пло­щад­ка: и ещё ку­ча все­го! И са­мое глав­ное, пос­тро­ено по прин­ци­пу на­имень­ше­го вме­шатель­ства, толь­ко па­ру де­ревь­ев сру­били, и осу­шили не­боль­шое бо­лото. В ос­таль­ном, при­роду не тро­гали. Ни­како­го плас­ти­ка, толь­ко де­рево, стек­ло, ас­фальт и ка­мень. В по­рыве вдох­но­вения, я до­бавил в про­ект да­же не­боль­шую де­ревян­ную ба­ню.
 На пло­щад­ке нас уже жда­ли. В те­ни, на ска­мей­ке, си­дели Ви­ола и Сла­вя. Блон­ди­ноч­ка лег­ко втя­нулась в ра­боту ор­га­низа­ции. Пос­ле то­го, как она по­каза­ла се­бя мо­лод­цом в кри­тичес­кой си­ту­ации, Ви­ола быс­трень­ко заб­ра­ла пер­спек­тивную де­вуш­ку лич­ным по­мощ­ни­ком. Сей­час Сла­вя, став­шая за год ещё кра­ше, воз­глав­ля­ла от­дел по спа­сению лю­дей при чрез­вы­чай­ных си­ту­аци­ях.
 Бли­ки ут­ренне­го сол­нца, про­бивав­ши­еся сквозь кро­ны де­ревь­ев, иг­ра­ли на её во­лосах, от­че­го те ста­ли по­хожи­ми на рас­плав­ленное зо­лото. Свет­лое платье, си­дело на ней ве­лико­леп­но, сво­бод­но оку­тывая фи­гуру спорт­смен­ки, бы­ло по­доз­ре­ние, что одень она хоть ме­шок – он не скро­ет ши­кар­ных форм воп­ло­щен­ной валь­ки­рии.

 -А вот и вы, - Сла­вя про­демонс­три­рова­ла свою бе­лос­нежную улыб­ку, - мы с Ви­олой взя­ли вы­ход­ной, что­бы пос­мотреть на сда­чу про­ек­та.
 -И как ты вы­купил это мес­то? – За­дала воп­рос Ви­ола. Со всей сво­ей ис­сле­дова­тель­ской ра­ботой, она прос­то не ус­пе­вала сле­дить ещё и за мной.
 -О, оли­гарх, ко­торый ког­да-то при­вати­зиро­вал тер­ри­торию, дол­го не хо­тел про­давать ор­га­низа­ции эту зем­лю, - От­ве­тил я, дос­та­вая из во­лос Али­сы, за­путав­ший­ся там лис­тик, - приш­лось убе­дить его лич­но. Кста­ти, тут уже сто­ял ла­герь, там, даль­ше в ле­су. Не хо­чу его сно­сить, зда­ние не вет­хое, и опас­ности не пред­став­ля­ет. Бу­дет од­ной из изю­минок, как ло­доч­ная стан­ция, нап­ри­мер. Я спе­ци­аль­но дос­тал ту­да лод­ки без мо­торов. Толь­ко вес­ла – толь­ко хар­дкор. Не­дале­ко от бе­рега есть ос­тро­ва, очень жи­вопис­ные. Вот ту­да и бу­дут пла­вать от­ды­ха­ющие, и раз­вле­чение, и за­кал­ка!

 -Док, это клас­сно, - Уль­яна ус­пе­ла об­бе­гать по­лови­ну ла­геря, яс­ные гла­за све­тились вос­торгом, - а ты возь­мешь ме­ня во­жатой?
 -Возь­мет, ку­да де­нет­ся, - приг­ро­зила мне ку­лаком её стар­шая под­ру­га, - и что это за ста­туя му­жика в оч­ках?
 Али­са ука­зала на фи­гуру вы­соко­го че­лове­ка, сто­яще­го на пос­та­мен­те пря­мо пос­ре­ди пло­щади. Вни­матель­но наб­лю­дая, за про­ис­хо­дящим сквозь оч­ки, ста­туя смут­но на­поми­нала ме­ня, раз­ве что чер­ты ли­ца – стар­ше, и рост по­ниже.
 -Нра­вит­ся? – За­дал я воп­рос. – Это мой псев­до­ним, офи­ци­аль­но, имен­но он бу­дет ос­но­вате­лем ла­геря, ему при­пишут боль­шую часть мо­их зас­луг, что­бы не све­тить До­ка все­му ми­ру. Ведь у ак­тивных де­яте­лей, есть не толь­ко друзья. Не хо­чу, чтоб ла­герь стал ми­шенью. Прав­да, ещё на­до дать ему имя, а на ум ни­чего не при­ходит.
 -Здо­рово при­дума­но, ма­ло кто из неп­росве­щен­ных зна­ет те­бя в ли­цо, - одоб­ри­ла Ви­ола, - и ты прав, лиш­ний раз луч­ше не прив­ле­кать вни­мания к это­му мес­ту, бу­дет не­хоро­шо, ес­ли тут пос­та­вят ста­тую сов­ре­мен­ной ле­ген­ды. Зря ржешь Док! Ты, прав­да, поч­ти ле­ген­да, ле­ген­да, ле-ген-да. Ген­да! Точ­но, на­зови его Ген­да.

 -Али­са, ты ко­му тут уг­ро­жа­ешь? – По­шутил я. – Вот возь­му, и уй­ду к Сла­ве, лок­ти же ку­сать бу­дешь.
 Все зас­ме­ялись, а мел­ка про­бур­ча­ла что-то вро­де: -Что сра­зу к Сла­ве то, буд­то нет дру­гих ва­ри­ан­тов…
 Хоть кух­ня по­ка и не ра­бота­ла, вви­ду от­сутс­твия по­варов, го­лод­ны­ми я де­вушек не ос­та­вил. При­гото­вив не­хит­рый обед, из имев­шихся в хо­лодиль­ни­ках скла­да кон­сервов и круп. Да­же ки­сель сва­рил, по­дав его со ль­дом. По­коле­ния рес­то­ран­но­го биз­не­са, да­вали о се­бе знать. А бли­же к ве­черу, ког­да всё бы­ло ос­мотре­но, и приз­нанно при­год­ным, Сла­вя и Ви­ола, у­еха­ли по де­лам. Ла­герь пон­ра­вил­ся всем без ис­клю­чения, что-то в нем бы­ло та­кое, ду­шев­ное.

 -Зна­ешь Али­са, - мы с ры­жей вы­ходи­ли к ос­та­нов­ке, где сто­яли во­рота, пол­ностью ско­пиро­ван­ные из сна. Ста­туи пи­оне­ров по бо­кам от вхо­да, же­лез­ные створ­ки, ещё пах­ну­щие све­жей крас­кой, чер­ный, не ус­певший пок­рыть­ся пылью ас­фальт. Бук­вы на во­ротах гла­сили «Со­вёнок».– Мы при­сутс­тву­ем при рож­де­нии чу­да. Этот ла­герь, ста­нет прек­расным мес­том, ког­да его за­пол­нит дет­ский смех. Мно­гие юные пи­оне­ры най­дут тут свою лю­бовь, вер­нут ут­ра­чен­ный азарт к жиз­ни. Во­жатых мы наш­ли, Оль­га и мой ста­рый друг то­же в де­ле, по­вара и про­чий пер­со­нал на­нят, а ох­ра­на…
 "-Кто сю­да с ме­чом при­дет, то­го сра­зу прис­тре­лим! – Ши­за на­мекал на Кэ­па и Се­дого, му­жики ре­шили уй­ти на пен­сию, и моё пред­ло­жение им пон­ра­вилось. Учить но­вое по­коле­ние, чем не смысл жиз­ни? У ла­геря бу­дут са­мые кру­тые ох­ранник и физ­рук!"
 -Точ­но, вы ведь вер­ну­ли пи­онер­ское дви­жение, Аме­рика ещё па­нико­вала, что воз­рожда­ет­ся СССР, - Улыб­ну­лась Али­са. Как же я лю­бил эту улыб­ку! Не удер­жавшись, я по­цело­вал её, нас­лажда­ясь мяг­ки­ми гу­бами и лас­ко­выми ру­ками Али­сы. За­кат дей­стви­тель­но был прек­ра­сен, в воз­ду­хе ви­тали за­пахи ле­та: тра­вы, цве­тов, и ка­кого-то ед­ва уло­вимо­го у­юта. Пти­цы из­да­вали свои пос­ледние тре­ли, го­товясь ко сну, в тра­ве стре­кота­ли свер­чки, а в воз­ду­хе тут и там, но­сились стре­козы. Ря­дом со мной сто­яла са­мая прек­расная де­вуш­ка в ми­ре. Иног­да, про­сыпа­ясь и смот­ря на по­сапы­ва­юще­го ря­дом ан­ге­ла, я не ве­рил сво­ему счастью. Крас­ное сол­нце уже скры­валось за го­ризон­том, ког­да мы с Али­сой ус­лы­шали шум мо­тора.

 На ав­то­мобиль Ви­олы не по­хоже, слиш­ком уж гром­кий звук…Из-за го­ризон­та по­казал­ся боль­шой ав­то­бус, и мед­ленно приб­ли­жал­ся к во­ротам. По за­литой за­кат­ным све­том до­роге, над ко­торой под­ни­малась рябь го­ряче­го воз­ду­ха от не ус­певше­го ос­тыть ас­фаль­та, ко­леса не спе­ша ве­ли его к нам. «Ика­рус», пас­са­жир­ский ав­то­бус экс­тра-клас­са, сво­его ро­да – па­мят­ник, дав­но ми­нув­шей эпо­хи. Он ос­та­новил­ся пря­мо нап­ро­тив вхо­да, пус­той. Во­дите­ля за ру­лем не бы­ло, да и пас­са­жиров - ноль…
 -Ав­то­бус 410? - Али­са ос­матри­вала ма­шину, осо­бое вни­мание, уде­ляя таб­личке. Зна­комая ано­малия сбро­сила мас­ки, и пред­ста­ла во всей сво­ей кра­се. – Это про не­го ты рас­ска­зывал?
 -Имен­но, - от­ве­тил я, пог­ла­живая теп­лый и чис­тый ме­талл ку­зова, ни пы­лин­ки, сра­зу вид­но что не прос­той ме­ханизм. Сей­час раз­дво­ения ре­аль­нос­тей не бы­ло, слиш­ком у на­ших ано­малий раз­ные ве­совые ка­тего­рии. Ему ме­ня не ута­щить, ес­ли ко­неч­но сам не за­хочу. – Ты то­же хо­чешь ко­го-ни­будь сю­да при­вез­ти, да? Ко­го-то оди­ноко­го, ко­му очень не­об­хо­димо теп­ло, об­ще­ние и лю­бовь?
 Ав­то­бус, на ри­тори­чес­кий воп­рос не от­ве­тил, толь­ко миг­нул па­ру раз фа­рами, и заг­лу­шил дви­гатель.
 -Лад­но, ми­лая, по­ра до­мой, вер­немся к при­бытию пер­вой сме­ны. Ло­терея на­чалась, и ко мно­гим, уже от­пра­вились пу­тев­ки в не­боль­шой рай. – На­любо­вать­ся Али­сой, за­дача поч­ти не­выпол­ни­мая. Сей­час, пос­ледние лу­чи сол­нца, прос­ве­чива­ли сквозь лег­кую ткань её одеж­ды, под­черки­вая соб­лазни­тель­ную фи­гур­ку. Об­на­жен­ная шея де­вуш­ки и её за­пах, так и ма­нили. – До­мой… хо­рошо зву­чит.

 Пос­ле то­го, как два че­лове­ка ис­чезли в зо­лотой вспыш­ке, две­ри ав­то­буса от­кры­лись, фа­ры заж­глись, и с во­дитель­ско­го крес­ла, на зем­лю не­ук­лю­же спрыг­нул до­воль­но ко­лорит­ный пер­со­наж. Нес­клад­ные чер­ты ли­ца, ма­лость да­же, от­талки­ва­ющие. Су­тулая спи­на, уз­кие пле­чи и неп­ро­пор­ци­ональ­ное те­ло. Кро­ме то­го, нес­мотря на мо­лодой воз­раст, во­дитель ав­то­буса был поч­ти лы­сым.
 -Не прав­да ли ин­те­рес­ное мес­то, - ска­зал вдруг То­лик, слов­но об­ра­ща­ясь к ко­му-то. – Не удив­ляй­ся так, я с то­бой го­ворю. Наб­лю­датель.
 -Нет, нет, не бой­ся, я не ви­жу те­бя, не знаю да­же па­рень ты, или де­вуш­ка. Ведь те­ло твоё да­леко. Чувс­твую лишь, нап­равлен­ное вни­мание. Лю­бопытс­тво. Удив­ле­ние. – То­лик про­дол­жал раз­го­вари­вать с пус­то­той. – Мо­жешь счи­тать ме­ня чок­ну­тым, но я знаю, что ты наб­лю­да­ешь за этим ми­ром уже дав­но. За­метил. Ещё там, на пло­щад­ке воз­ле об­серва­тории.

 Ве­чере­ло, на не­бе заж­глись звез­ды, иде­аль­но ви­димые в без­лунную ночь на чис­том не­бе. В воз­ду­хе мель­ка­ли мош­ки и мо­тыль­ки, прив­ле­чен­ные све­том фар. По до­роге полз боль­шой жук-но­сорог, спе­ша по сво­им де­лам. Из-за ле­са, там где под сенью де­ревь­ев бы­ло озе­ро, раз­да­вал­ся ля­гуша­чий хор. Уха­ла в кро­нах со­сен оди­нокая со­ва.
 -Ми­ри­ады ог­ней, свер­ка­ют в не­бе, за мил­ли­оны све­товых лет от мо­его ми­ра, до бли­жай­шей де­рев­ни пол дня ез­ды, - ска­зал То­лик, дос­та­вая из-под си­денья «Ика­руса» ба­ноч­ку ко­лы, и де­лая жад­ный гло­ток, - а я си­жу тут, воз­ле пос­тро­ен­но­го До­ком ла­геря, и раз­го­вари­ваю со стран­ни­ком из иной ре­аль­нос­ти. Знаю, ты ду­ма­ешь, она не­нас­то­ящая, что это, лишь строч­ки, соз­да­ющие об­раз в тво­ей го­лове.
 -Но слу­шай, - гла­за То­лика вни­матель­но смот­ре­ли вдаль, - что ес­ли и твой мир, мир – ко­торый ты счи­та­ешь «ре­аль­ным», то­же…Чей-то дол­гий, очень дол­гий и кра­соч­ный сон.
 -Да лад­но, не заг­ру­жай­ся, - То­лик улыб­нулся, сми­ная об ко­лено пус­тую бан­ку. Пос­ле че­го, пох­ло­пал по сво­ему ав­то­бусу 410. – Ес­ли за­хочешь, од­нажды за­еду и за то­бой, на твою до­лю то­же, вы­падет прик­лю­чений. А по­ка, бы­вай.

 До­воль­но хрус­тнув кос­тяшка­ми паль­цев, То­лик зап­рыгнул в ав­то­мобиль. И «Ика­рус», от­пра­вил­ся вмес­те с во­дите­лем да­леко, очень да­леко, рас­тво­рив­шись в воз­ду­хе, сто­ило ему отъ­ехать от во­рот. Ос­та­вив ла­герь в оди­ночес­тве, до­жидать­ся сво­их пи­оне­ров…

 У каж­дой ис­то­рии есть на­чало и ко­нец. У каж­дой ис­то­рии есть своя кан­ва, си­ноп­сис, со­дер­жа­ние, клю­чевые мо­мен­ты, про­логи и эпи­логи. И нет та­кой кни­ги, в ко­торой при каж­дом но­вом проч­те­нии не от­кры­вались бы ве­щи, на ко­торые рань­ше не об­ра­щал вни­мания. У каж­дой ис­то­рии есть на­чало и ко­нец. Поч­ти у каж­дой… (с)

Начало:
Глава 1. http://vn.reactor.cc/post/2626275
Глава 2. http://vn.reactor.cc/post/2649697

Продолжение

III
Конверсия.

Утром опять просыпаюсь одновременно с Ольгой. Деликатно отворачиваюсь лицом к стене и, пока она одевается скрипя кроватью, пытаюсь уловить и запомнить увиденный сон. Но, как и большинство снов он не задерживается в памяти. Вроде бы, это повторение или продолжение сна вчерашнего – про катакомбы; вроде бы начинается все в лесу, по дороге в старый лагерь; вроде бы я ищу Шурика и падаю в Алисин провал. И в лесу, и в бомбоубежище, и в шахте я опять гоняюсь за людьми или не за людьми, или за не совсем людьми – не поймешь. Помню еще, что мне очень грустно было и очень жалко кого-то.
– Встаешь?
Ольга замечает, что я не сплю.
– Непременно.
– Тогда, доброе утро.
– Ага, и вам того же.
Хлопает входная дверь, Ольга выходит на улицу, и я выползаю из под одеяла. Шорты, рубашка, сандалеты, полотенце, мыло, зубная щетка, порошок. В голове, пока одеваюсь, формируется список текущих дел: попросить новую форму или постирать старую, договориться о бане, отметиться в библиотеке – личная обязательная программа на сегодня. Есть еще общелагерная программа и вожатая будет потом плохо спать, если не загрузит меня по полной. Повседневные бытовые проблемы, которые съедают девяносто процентов времени, чтоб их. Выхожу на крыльцо – сборная лагеря по утреннему бегу уже в полном составе.
– Привет Славя.
– Доброе утро Семен. После завтрака не исчезай, пожалуйста.
– Гм. А что будет?
– Сюрприз тебе Славя приготовила. – Вмешивается Ольга. Мы бежим или вы тут еще побеседуете?
– Бежим, бежим, бежим… Семен, не забудь.
И уносятся в направлении горизонта, а я отправляюсь умываться. Я не знаю почему, я не собирался, честное слово, оно само получилось, но я опять снимаю рубашку и опять плещу на себя ледяной водой. Я хотел успеть до того, как появятся Ольга со Славей, поэтому торопился, но не успел. Есть у меня подозрение, что бегуньи тоже поторопились с целью проследить за моим утренним стриптизом.
– Физкульт-привет!
Нет, я честно не хотел с ними пересекаться, но опять я стою голый по пояс, только сегодня с полотенцем в руках. Опять девушки, ради меня, прервали пробежку. Опять мокрые пятна на моих шортах провоцируют на вопрос про дождь и ветер, правда, это Ульянкин вопрос. Опять я их стесняюсь. Не надо было ждать, пока они отправятся на пробежку, надо было сразу хватать полотенце и идти умываться. Завтра попробую прийти чуть позже, между бегуньями и остальными девочками из отряда есть несколько минут времени, надо только угадать.
– Девушки, хватит меня разглядывать, вы или присоединяйтесь, или дальше бегите. А то я вас стесняюсь.
– Присоединиться? А мылом поделишься?
Славя задумчиво смотрит на меня, берется за край безрукавки и слегка тянет его вверх. «Славя, мне пощекотать твое пузико?» – надо бы спросить мне, но язык меня не слушается. Все что я могу, это с трудом сохранять ироничное выражение на морде лица, по крайней мере, я считаю, что мне это удается, но, чтобы откровенно не пялиться, приходится расфокусировать взгляд. Когда на свет божий показывается пупок, Славя резко одергивает безрукавку, расправляя ее и оглядывается на вожатую.
– Побежали, Ольга Дмитриевна?
– А я думала, ты Семена попросишь спинку потереть. Побежали, а то к линейке не успеем.
Перед тем, как скрыться за кустами, Славя еще успевает оглянуться и показать мне язык. Вот сейчас оне просто поправляли безрукавку? Или оне меня сейчас дразнили? Или оне меня соблазняли? Или это был элемент естественного поведения и Славя решала, не облиться ли ей ледяной водой? Я уже боюсь думать о том, что меня ждет на складе.
Возвращаюсь в домик, как-будто бодрый и посвежевший, а на самом деле дрожащий от холода, надо прекращать утренние измывательства над организмом. Там же, где и вчера, пересекаюсь с бредущей к умывальникам девчоночей зомби-командой.
– Привет, спящие красавицы.
– Обзывается, – бурчит Ульяна.
– Доброе утро, Сенечка.
Мику находит в себе силы улыбнуться. А я только мысленно вздыхаю, ну хоть не Семечкой обзывают, и то хорошо.
– Спасибо Микуся.
Алиса опять фыркает, Лена, в знак приветствия, только молча кивает и коротко улыбается. Ну, значит я уже перестал быть чужим, раз со мной так по свойски здороваются.
Заношу умывальные принадлежности в домик и устраиваюсь в шезлонге, передвинув его так, чтобы просматривалась вся наша аллейка, чтобы можно было видеть домик Лены и Мику. Возвращается после пробежки Ольга, переодевается в домике.
– Семен, линейка.
– Ольмитриевна, время еще есть. Честное пионерское – я там буду.
– Не засни тут.
Ольга скептически смотрит на меня, потом прослеживает направление моего взгляда.
– Понятно все с тобой. Знаешь, я не могла придумать, куда тебя пристроить на сегодня, но теперь ясно – ты поможешь в уборке музыкального кружка.
Кажется вожатая, только что воспользовалась правилом: «Чтобы сделать процесс управляемым, надо его возглавить». Она вот, в отличии от меня, уверенна в существовании этого процесса. Я, вообще-то, собирался девочек дождаться, чтобы вместе на линейку пойти, не с Ольгой же под ручку мне там появляться. А уборка… Можно и помочь конечно. Правда все тут сами справляются и моя помощь оказывается востребованной только в библиотеке и медпункте, ну хоть рояль отодвину, а потом поставлю на место.
– А как же Славя, она на складе меня ждет.
– Ты там нужен ровно на две секунды, а с уборкой Славя сама справится. Ну все, линейка через пять минут. Опоздаешь – до самого отъезда будешь иметь бледный вид.
Что там дальше? Сегодня нужно опять пинать аборигенов, не смотря на то, что это выматывает. Когда они хоть чуть-чуть, но показываются из-за своих масок: «Вот они мы, живые!», я, как будто сам доказательства получаю, что я тоже живу. Какое-же удовольствие было бы, если бы я однажды увидел, как кто-то из них просыпается и осознает себя. Вспоминаю, как я долго считал, что аборигены все-таки живут по настоящему, а это я попадаю раз за разом в один и тот же недельный отрезок времени, как убедила меня только метка, собственноручно оставленная мной в Шопенгауэре. Как я долго мучился определяясь, кто мы: загипнотизированные люди, попавшие во временную петлю; виртуальные имитации, не существующие в материальном мире; нечто промежуточное, вроде искусственных существ, жизнь которых определяется некими алгоритмами. Так ничего на сто процентов и не решил, нет у меня точки опоры для доказательств. Утешаю себя известным постулатом, что если кто-то выглядит как кошка, ведет себя как кошка и мяукает как кошка, то это и есть кошка.
Лена и Мику выходят из домика, Мику замечает меня и…
– Сенечка! Ты нас ждешь?
Едва сдерживается, чтобы не побежать ко мне. Вот непосредственный ребенок, от Ульянки такое можно ждать, а теперь знаю, что и от Мику, оказывается, тоже. И вот это распахнутое навстречу каждому, кто хоть чуть-чуть проявит к нему интерес, чудо, неизвестный мне сценарист запер в музыкальном кружке, навязав маску мозговыносящей болтушки! А мне почему-то неловко. Правда и приятно, и радостно тоже, но и неловко. А еще – узнали бы аборигены, что я их мысленно ребенками называю – обиделись бы.
Встаю с шезлонга, улыбаюсь Мику, улыбаюсь, через голову Мику, Лене. Вот Лене мне проще улыбаться, тут я никакой неловкости не испытываю.
– Я тут подумал, что плохо знаю лагерь и не дойду до площади без сопровождения.
Подошла Лена, вспомнила вчерашнее.
– Великий следопыт, Коробка на Голове, плохо знает лагерь? Если он так говорит, значит так оно и есть.
У нас складывается тайный язык.
– Идем, Большая Панама не любит, когда опаздывают на собрание племени.
Шестнадцать лет. А мне, вроде как, двадцать семь. А дурачимся, играем в двенадцатилетних, если не в тех кто еще младше. Или не играем? Или играем, но все всерьез?
На линейке, меня, к радости японской красавицы, действительно отправляют ей на помощь, в музыкальный кружок, Лене достается, конечно, медпункт, Алисе – сцена, Ульяне – спортплощадка. Кибернетики идут к себе, Женя к себе, а Славя отвечает за все остальное. Ну и младший и средний отряды нам в помощь.

– Сенечка, это замечательно, что ты будешь мне помогать, потому что в кружке столько работы, что я одна ни за что бы не справилась. И, мы же можем разговаривать, когда будем наводить порядок? Я вот, например, хочу о тебе узнать всё-всё. – Мику задумывается на мгновение. – Ну, конечно, всё, что расскажешь, а то будет не вежливо выспрашивать у тебя про то, о чем ты не хочешь говорить.
А я то надеялся побездельничать, поиграть на гитарке… Мечты-мечты… Кажется Дмитриевна знала что делала, когда отрядила меня в помощь Мику.
Это мы уже позавтракали и стоим на крыльце столовой. Славя проходит мимо нас, слегка задевая меня рукой. Да помню я, помню, сейчас приду.
– Микусь, меня Славя зачем-то на складе после завтрака хотела увидеть. Или, пошли вместе?
– Нет, иди один, только не задерживайся надолго. Иди, я пока посмотрю, как нам быстрее все сделать. Мне, конечно, интересно, но я хочу пораньше с работой разделаться.

– Просил – получи. Вроде твой размер.
Славя выкладывает на прилавок склада пару кед, спортивный костюм и еще пару футболок.
А я просил? Да, я просил выдать мне кроссовки, чтобы не рвать сандалеты. Бойся, конечно, своих желаний, которые сбываются, но это же была всего-лишь вежливая форма отказа, а Славя этого не поняла. Смотрю в глаза Славе и вношу поправку – сделала вид, что не поняла. Надо пресечь, пока не разрослось.
– Ну Семен, ну пожалуйста. И Ольга Дмитриевна тоже просила.
Славя уловив мои намерения жалобно смотрит в глаза.
– Славя. Это было замаскированное «Нет». Я думал, что ты поймешь.
– Да я поняла, поняла. Но могла же я надеяться?
Грустная Славина улыбка. Все-же она милая девчонка и жалко ее огорчать, но увы.
– Ты попробовала и у тебя почти получилось.
– Семен, а можно я буду надеяться, что ты когда-нибудь придешь на склад и заберешь это.
– Как хочешь, Славя.
Грустно. А еще мне теперь просто не удобно Славю о чем-то просить. Придется устроить помывку по методу Электроника, только время выбрать подходящее, хватит с меня одного единственного конфуза из прошлой жизни. А форма, кажется, так и лежит в шкафу – предназначенный для меня еще один комплект. Надо проверить.
С промежуточным заходом в домик (форма есть – хорошо), добираюсь, наконец, до музыкального кружка. По дороге еще думаю о причинах повышенного внимания к своей персоне, в первый день – испуг и агрессия, а на третий – откровенная симпатия и полупризнания, и отношу это на сценарные установки и на то, что количество симпатии к Семену в ходе цикла есть величина постоянная. Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, наверное, придется принимать как данность.
Мику переоделась в футболку и старые спортивные брюки, завязала свои два хвоста в какую-то сложную конструкцию и ждет меня, оглядывая фронт работ.
– Сенечка, ты вовремя, я как раз все спланировала. Во-первых…
Ну, я думал будет хуже. По крайней мере сносить здание музкружка и строить новое на его месте нет необходимости. При музкружке есть кладовая, то есть гардеробная для сценических костюмов. А еще есть костюмы театральные, но они хранятся на складе: «Сенечка, их там просто безжалостно упаковали в мешки. Представляешь, бальное платье девятнадцатого века плотно упакованное в мешок?» В общем, меня отправляют с ведрами за водой, а пока я хожу Мику выносит все имеющиеся костюмы на веранду: «Пусть проветрятся, а то задохнулись.» Мыть окна мне не доверяют: «Я сама, а то разводы останутся, в гардеробной нужно пыль протереть. И на стенах тоже!» «Нет, пол в зале последнюю очередь, ты что!» И так далее, и так далее, и так далее… Несколько раз мне удается применить полученные, в свое время, в кружке кибернетиков навыки: там починить выключатель, сям поправить вешалку в гардеробной, но больше меня используют как водоноса и тряпковыжимальщика. Вообще, работать в паре с Мику оказывается легко и приятно, мы как-то, достаточно быстро, начинаем понимать друг-друга без слов и у нас появляется время на разговоры.
Настоящим шоком для меня оказывается то, что Мику, эта, такая милая девочка-гуманитарий, увлекается математикой на уровне «Ну, школьную программу я давно выкинула – скучно». К математике она пришла через музыку, что даже понятно, но потом полезла еще дополнительно, куда-то в теорию вероятностей. Она и сидела-то в музкружке, в первый мой день, над какой-то задачей. «Но математика это тоже не мое. Интересно, конечно, там такая глубина и она затягивает, но не моё». «Что моё? Знаешь, я бы музыке детей учила. Может быть по выступала бы несколько лет, а потом ушла бы учить, ну и, может, писала бы музыку ещё». Да, у Мику получится, я на себе испытал. Интересно, почему я тогда на нее не обратил внимания, ну, на ее двойника, конечно, но, все равно – почему? Или голова была другим забита, или двойники из разных лагерей хоть чуть-чуть, но отличаются друг от друга, или я сам изменяюсь. «А еще, Сенечка, я же вижу, что тебя что-то беспокоит и из-за этого сама беспокоюсь!»
Ну конечно беспокоит. Начнем с того, что я не знаю, как мне сохранять дистанцию от тебя, болтушка. И чем дольше мы с тобой общаемся, тем мне это труднее и тем меньше мне хочется эту дистанцию сохранять. И ведь понимаю, что потом больно мне будет.
– Микуся, начнем с того, что меня царицей соблазняли, но я не поддался! – И сразу же расшифровываю. – Размахивающая Метлой звала бегать по утрам, с ними в компании, а я отказался. Но теперь мне неудобно просить ее о чем-то, даже о том, чтобы она исполняла свои обязанности: хотел в баню записаться и форму получить новую, а теперь неудобно. Форма чистая есть, но вот в баню хочется. А, во-вторых, еще мне очень нужно попасть в библиотеку, но так, чтобы там никого не было, особенно Жени. Хоть ночью влазь. А, в-третьих…
А, в третьих, чем больше я с тобой, и чем больше ты раскрываешься, тем больше я к тебе привязываюсь и тем больнее мне будет уже через пять дней.
– … в третьих, я, пока не готов тебе рассказать. Ты не против, если как-нибудь в другой раз?
– Не хочешь врать, а правду сказать не получается? Понимаю, со мной тоже так бывает. Ну все, неси еще воды и давай полы мыть.
И мы моем полы с хозяйственным мылом, сначала в помещении, потом ждем, когда они высохнут, потом Мику развешивает в гардеробной костюмы, потом моем полы на веранде, опять же, с мылом, а пока мы моем, я рассказываю историю о своей помывке под краном и конфузе с Алисой, разумеется не называя Алисы и привязав это событие к отдыху в другом лагере, в одной из прошлых смен.
– Сенечка, ты так и бежал в лес голый, прикрываясь ладошкой? Вывалился на девочек из кустов и убежал? Жалко, что я не видела, даже слушать сейчас смешно, а представляю, как это было смешно на самом деле! Нет, я слышала, что есть такие люди, но ты, и вдруг маньяк!
К трем часам дня мы заканчиваем наводить порядок, и, когда Мику, наконец, распрямляется, я оглядываю результат и изрекаю.
– И сказал он, что это хорошо. Но на обед мы безнадежно опоздали.
– Сеня, нас ждут бутерброды, ты любишь бутерброды? Пошли умываться, а потом пообедаем.
В умывальнике Мику прежде всего смотрит на ближайшие кусты, смотрит на краны, смотрит на меня и опять смеется.
– Прости Сенечка, я просто пыталась представить себе, как бы это выглядело здесь. Как я стою вот тут, как ты выпадаешь вон оттуда и бежишь вон туда. Не знаю, почему та девочка на тебя разозлилась, я бы, наверное, хохотала до конца смены.

– Знаешь Мику. Когда я буду писать мемуары, я обязательно упомяну, что мне готовила бутерброды сама Мику Хацуне.
Мику улыбается, делает глоток чая, а потом серьезнеет.
– Сенечка, спасибо.
– Пожалуйста. Надо будет еще пол помыть – зови. Мне понравилось с тобой работать.
– Да, за это тоже спасибо, но я не о том. Спасибо, что не стал мне врать сегодня.
– Микусь, я тебе обещаю и дальше не врать.
– Сенечка, разве такие вещи обещают? Если я тебе и так доверяю, то зачем еще и обещать? Нет, я понимаю, что люди часто врут, и, где-нибудь в суде их предупреждают об ответственности. Но два человека, мне кажется, они должны либо доверять друг-другу, либо нет. И, когда доверяют, получается, что да, да; а нет, нет, а всякие клятвы, они тогда совершенно не нужны.
Вот такое жизненное правило от болтушки Мику, у которой в очаровательно-пустоватой головке, кажется должно быть, только сплошное Ня-ня-ня… Хорошо, что я уже знаю Мику чуть лучше, чем демонстрирует ее маска, а скажи она такое циклов двадцать назад, я бы сел, прямо там где стоял. И, вряд-ли она читала первоисточник – пионерка Мику Хацуне, гражданка Японии. Сама ведь придумала, своим умом.
Еще по одному бутерброду и ясно, что до ужина дотянем.
– Спасибо, Мику.
– Ну что-ты, Сенечка. Ты же мне помог, и еще мне просто приятно о тебе позаботиться.
Встаем, газету, которую использовали вместо скатерти, сворачиваем вместе с крошками – по дороге выбросим в мусорку. Мику о чем-то задумывается на несколько секунд, а потом решительно заявляет.
– Сенечка, пошли со мной, одному твоему горю я попробую помочь! То есть, конечно не горю, а так, неприятности, хотя я не знаю, может это и горе для тебя, я так, толком, про тебя ничего и не знаю…
– Иду, иду уже, Микусь.
Ульянкиной тропой идем, идем, идем… К домику Мику идем. У дверей Мику говорит мне: «Подожди здесь», а сама скрывается внутри. Сажусь на крыльцо, сказали «здесь» ждать, значит жду «здесь», а мог бы и на лавочке посидеть. Слышно, как в домике Мику и Лена что-то обсуждают, слышно, как Мику смеется, слышно, как девочки подходят к двери. Я отодвигаюсь, освобождая проход, дверь открывается и обе хозяйки выходят и выносят свое решение. Ну, то есть, выносит Мику, Лена только подтверждающе кивает.
– Сенечка, я записалась в баню на четыре часа вечера, а Лена на полпятого. Это на двоих получится целый час. Мы решили, что мы управимся вдвоем за сорок минут, а тебя пропустим вперед, если ты пообещаешь уложиться в двадцать минут, экономить горячую воду и навести за собой порядок.
Благодетельницы, обе-две благодетельницы. Так им и заявляю.
– Тогда у тебя есть десять минут, чтобы добежать до своего домика, забрать там, что нужно, и оттуда прибежать в баню.
– А мы пока покараулим, чтобы никто без очереди не проскочил, – добавляет Лена.
Бегом к себе. Ну, не бегом, но очень быстрым шагом, Ольги дома нет – время никто не отнимает. Беру все необходимое, беру форму и таким же быстрым шагом в баню. Двадцати минут мне вполне хватит, чтобы помыться, удовольствия не получу, но грязь смою. С крыльца бани машу рукой сидящим здесь-же на лавочке благодетельницам и вперед, главное – не заплывать за буйки. За буйки не заплываю, укладываюсь в пятнадцать минут и еще пять минут трачу на приборку. Одеваюсь в чистое, естественно новая форма оказывается моего размера. Грязные шорты и рубашка летят в угол, в специальную корзину, к своим собратьям, а я, обновившийся, выхожу на свежий воздух.
– Девочки, можно я не буду вас дожидаться?
– Конечно-конечно, Сенечка, на ужине увидимся.
До ужина еще два часа с хвостиком и я возвращаюсь в домик, чтобы подремать там. По дороге думаю, как быть с библиотекой. Книги протирать со Славей – не вариант, не хочу приумножать неловкости, после сегодняшнего с ней разговора; вечером, вместо дискотеки, идти с Ульяной – это надо было с ней подраться за обедом, можно было бы подраться за ужином, но не хочу, только-только отношения нормализовались, а девочка на меня за что-то всерьез злилась, я так и не понял, правда, за что. Остаются два варианта: или, основной вариант, воспользоваться календарем цикла и все сделать послезавтра, пока Женя достает из погреба муку; или спрошу-ка я совета Алисы. Кажется она неплохо ко мне относится, может быть она что и подскажет.

– Здрасьте, Ольмитревна, с линейки не виделись. Вредно лежа читать, зрение портится.
– Привет, Семен. Я заглянула сейчас в музыкальный кружок, там идеальная чистота и порядок, я довольна.
– Я уже краснею от вашей похвалы.
– Вам с Мику, по одиночке, конечно еще далеко, но вдвоем вы, по части уборки, почти догнали Славю.
Мы лежим, каждый на своей кровати и лениво, без всякой системы, перебрасываемся репликами, Ольга еще и читает, а я просто смотрю в потолок.
– Давай чай пить, Семен.
А я что? Я не против, тем более, что обедал бутербродами. Ольга ставит чайник, достает из тумбочки пакет с булками, две упаковки джема, коробку сахара, достает две железных кружки. «Иногда, когда я была маленькой, дед или дядя брали меня в поле, если была возможность, а в поле только такие кружки. Вот, с тех пор я, если не дома, всегда пью из них. Это как память о них и традиция, раз уж в семье никто теперь в поле не ходит.» Когда чайник закипает, мы выносим все это богатство на крыльцо, завариваем чай прямо в кружках, устраиваемся напротив друг-друга и трапезничаем.
– Семен, я не вмешиваюсь. Но Славю жалко, она сегодня весь день как побитая ходит.
– Ольга Дмитриевна, я был максимально тактичен и деликатен, а теперь мне неловко. Славя придумала себе меня, а мне теперь неловко перед милой девушкой.
– Я знаю. Но вы вместе неплохо бы смотрелись на контрасте. Она – классическая русская красавица, и ты – высокий и жилистый. Она – три пуда синеглазого оптимизма, и ты – прячущий свои чувства за стальными глазами-заслонками…
Оптимистичный синеглазый бульдозер, очень милый, правда, и никому не желающий зла, но бульдозер. А я тощий, а не жилистый, вы мне льстите, Ольга Дмитриевна. А рост скрывается сутулостью.
– … но ты выбрал «Микусю», и вы с ней тоже напридумывали самих себя, какие-то образы, и теперь постоянно ищете глазами друг дружку.
Гм, а я выбрал? Вроде нет еще? Вроде я просто пытаюсь, пытаюсь что? Ничего я не могу придумать, что именно я пытаюсь, поэтому пожимаю плечами, беру опустевшие кружки с целью помыть, беру полиэтиленовую пятилитровую канистру – набрать воды для питья и чая и иду к умывальнику. До появления таких удобных полторашек здесь все еще лет пять, как и один цикл, как и сто циклов назад. Когда возвращаюсь, на ловца и зверь бежит, встречаю Алису.
– Он прекрасно устроился! Я его кормлю, Мику его кормит, Славя его кормит, вожатая его кормит, в столовой его кормят, ему осталось только Лену объесть и найти тайник Ульяны.
– Ты забыла еще про королей отвертки и паяльника. Я же не ругался ни с вожатой, ни со Славей. Правда Славя меня не кормила, хоть и хотела, но я в тот день поужинал с одной рыжей врединой. А сейчас хочу попросить у этой вредины доброго совета.
– Доброго, у меня? Семен, ты перетрудился в музкружке сегодня.
– Ну, можешь дать злобный совет или вредный совет.
– А о чем совет то? Как Мику объясниться?
Так. Стоп.
– Алиса, не заговаривайся. Мне развернуться и уйти?
Да, Алиса тоже умеет краснеть и смущаться. Постоянно об этом забываю и каждый раз удивляюсь.
– Ну ты не обижайся, что-ли. Чего хотел-то?
Объясняю Алисе, что мне нужно в библиотеку, но если она хочет взамен сегодня вечером зазвать меня поиграть на гитаре, то я пас, потому что намерен танцевать Мику. Внутренний маятник Алисы опять качается от смущения к агрессии.
– Сенька! Не вздумай обмануть японку! Видишь какая она – вроде и девчонка не глупая, а всем верит, кто ей чуть нравится. При том она, когда поймет, что ее сознательно обманывают, то для нее мир рухнет. И для тебя тоже – это уж я постараюсь.
Молча смотрю на Алису, «спрятавшись за стальными глазами-заслонками», пока она опять не начинает смущаться. Нет, больше я так смотреть не буду, зря мне Ольга про это сказала.
– Пойми правильно, я на всякий случай предупреждаю. В общем так: одну хорошую песню, которую я не знаю, ты мне будешь должен, хоть сам сочиняй. А еще… Проверю-ка я тебя: отдашь мне то, что считаешь нужным, что, по твоему, стоит моего совета. Сроку тебе до конца смены. Согласен?
Согласен, почему нет? Правда, не представляю, что я Алисе отдам. У меня и нет ничего, не трусы же запасные отдавать.
– Идет. Давай свой совет.
– Вторая от крыльца отдушина в фундаменте библиотеки. Поищи там, а потом не забудь положить ключи на место.
– Алиса, знаешь, ты способна и на добрые советы. Спасибо.
– Спасибо скажешь, когда рассчитаешься.
Расходимся с Алисой, я отношу посуду в домик и иду коротать оставшиеся до ужина полчаса на площади.

***
Продолжение в комментариях.

Лагерь у моря 2. Часть 34

 

Страничка на фикбуке. 

Паутинный рой: бестиарий Семнадцатого.

 Сегодня мы лишь чудом вырвались из лап рока. Преследуемые по пятам бандитами, мы дошли до самого края ущелья, там, где проход наиболее широк, река глубока, а горы возвышаются на километры вверх. Отсюда мы выбрались в большой мир, и теперь возвращаемся обратно. Бандиты не отстают, наверное, не надо было освобождать рабов и убивать надсмотрщика. Теперь прикончить наш и так небольшой отряд для них дело даже не выгоды, а принципа. Ублюдки! Двадцать первый уже подстелил с десяток рейдеров, но врагов ещё слишком много. Ущелье встретило нас запахом мертвечины и тоннами мошкары, кружащей в воздухе. Следов падали в поле зрения не было. Меня это насторожило, ведь в прошлый раз всё было по-другому. Бояться того, что сильнее тебя — это не глупость, а благоразумие. Ледник намертво вбил в нас этот урок. Ребята называли меня трусом с того самого дня, как мы ступили на поверхность. Однако сейчас я бесспорно глава отряда, не раз и не два сохранив наши шкуры.

 Именно я создал бестиарий нового мира, исследуя тварей, которых другие даже в глаза не видели. Именно я, Семнадцатый, выходец из убежища сто двенадцать, первым разгадал самую смертоносную тайну этого мира. Ночной убийца. На поверхности нельзя спать без источника света. Когда нет луны, сама гибель рыщет по поверхности, и риск не проснуться весьма, весьма велик. Это не призрак, не какая-нибудь потусторонняя или мистическая тварь, и даже не порождение радиации. Всё до ужаса сложно, но банально просто. Такой вот парадокс. Пауки. Реликтовые пауки. Они причина всех загадочных смертей. Страшно подумать — нас спасла простая случайность! В ту ночь, когда мы ночевали на цветущем плато, я спал в противогазе. Мои постоянные спутники — страшная аллергия на пыльцу и очень тонкий слух — в тот день сохранили нам жизнь. Шорох травы разбудил меня. Стоило только взяться за оружие, в глаза бросилась первая странность: мои товарищи, заматеревшие в стычках бойцы, не могли подняться на ноги. Растолкать их не получалось, а шум всё приближался. Мотыльки и прочая живность вокруг лежала неподвижно. Паралич накрыл всех, кроме защищенного противогазом меня.

 Они выползали отовсюду, из подземных нор. Замаскированные землей входы не разглядеть невооруженным взглядом. Нас зажали. Вырваться из западни, со всех сторон окруженной огромными пауками… Если у меня когда-нибудь появится семья, именно эту историю я буду рассказывать детям как страшилку на ночь. Первым делом я нацепил противогазы всем в отряде, а затем истратил практически весь запас нашего стимулятора. Ресурс ценный, но жизни в разы дороже. Более быстрого способа подняться на ноги и вывести из организма друзей отраву не было. Ох и блевали они потом!..

 Поднявшись на ноги, мы чудом прорвали кольцо пауков, всё продолжавших лезть из тоннелей. Нам помогало не столько оружие, сколько свет фонарей. Монстры боялись его как огня. Буквально! Мы подожгли поляну, расчищая путь. Огонь уничтожил ещё и паутину, практически невидимую в темноте. Мы радостно бежали прямо в ловушку, от которой нас спасло пламя. Красиво. Пылающие в небе нити были так красивы, что, даже находясь на грани и рискуя лишиться жизни, я сфотографировал происходящее на свой наручный КПК. Будет что показать Искорке, когда вернемся. Скучает она, наверное, после нападения виверны вход завалило, но мы расчистим. Только бы крылатая тварь убралась оттуда, в бункер всё равно не пролезет, жрать захочет — улетит.

 Итак, из той битвы мы унесли не только ноги, но и главное сокровище — Знание. В том числе и тела нескольких небольших пауков. Первое, и самое главное, наблюдение: все пауки — колония. Они действуют сообща и разделяют роли. Самые мелкие, размером с шакала — это пауки-рабочие. Их тела нам и достались в качестве трофеев. Мощный хитиновый каркас и панцирь, прочностью способный дать фору черепашьему. Также внутри их брюшка происходит постоянная химическая реакция, создающая нейропаралитический газ, выходящий наружу через крупные поры. Любые живые существа с поверхности даже не могли понять, что именно их убило. Газ предшествует появлению роя.

 Вскрывая тварей в противогазе и слушая «ласковые» эпитеты своих спутников, я заметил странность: у них не было паутинных желез, а также сетчатка аномально развита. Твари прекрасно видели в кромешной тьме, как следствие, оказались неспособны адаптироваться, получая сильнейший ожог глаз от любого света. Также, только пауки-рабочие носили пищу в туннели: мелких животных и насекомых — сразу, крупных, скорее всего, забирают потом, делая под трупом подкоп. Поэтому иногда удавалось находить тела павших от их лап людей, которые не успели закопать ночью, и поэтому некоторые искатели приключений так и пропали без вести.
 Вторая каста — огромные пауки, размером со скаковую лошадь — пауки-воины. Мы смогли убить лишь одного такого, и то благодаря моим не совсем обычным навыкам из Элизиума. Воины отличались от мелких тем, что не выделяли ядовитый газ, вместо этого они спокойно могут перекусить человека пополам мощными жвалами. Играют роль кавалерии, если попадается сильная добыча, которую не сразу валит яд.
 Ну и, наконец, третья каста. Её мы не видели, но они же уносят куда-то еду, а не поглощают её на месте. А значит, там, в тоннелях, что-то есть, что-то страшное. Скорее всего, это своеобразная паук-матка, которая откладывает новые яйца, раз уж они так похожи на пчелиный улей.

 Мои теории неполные, но вполне объясняют странность этого феномена, а также причину, по которой драконы ещё не полноправные хозяева поверхности. Катаклизм привел в наш мир этих рептилий, а вот пауки… про исчезновения во тьме слухи появились намного раньше. Пауки нападают из тоннелей и постоянно мигрируют глубоко под землей, расставляя свою ловушку то там, то здесь. На охоту выходят ночью, и, по-видимому, не переносят даже лунный свет. Паутина крепче стали и уязвима лишь к воздействию пламени. Кроме того, пока что это только предположение, они появились из глубин, а не как продукт радиации последней войны. На это указывает сложность строения, а также повадки. Что-то загнало их в недра планеты, а потасовка наверху выпустила наружу. Пауки с большим удовольствием жрут абсолютно всё. Мы так и не видели королеву тварей, но Двадцатый клянется, что пока лежал на земле, слышал, как что-то поистине огромное рвет скальную породу под плато. Скорее всего, это матка роя — именно она плетет ловушку, в которой дохнут даже виверны (убегая, мы заметили два скелета в паутине), и именно в её ненасытную утробу рабочие таскают собранную на поверхности еду.

 Мы выжили лишь чудом, и теперь сладковато-гнилостный запах от пиршества членистоногих я чую на мили. Его ни с чем не спутать. Вход в наше родное ущелье стал новым местом кормежки роя (если, конечно, их не несколько). Столкновение с каждым из врагов по-отдельности стало бы нашим концом, но, как говорится, в битве двух супостатов побеждает третий. Столкнувшись с роем во второй раз, мы были готовы к опасности и завели преследователей в ловушку, подгадав время. Наш отряд покинул паутину в сумерках, выжигая дорогу огнем, а рейдеры… они не могли даже кричать, пока их, парализованных, заживо пожирали монстры. Этот хруст костей и звук рвущейся плоти в ночи до сих пор снится в кошмарах. А ведь на их месте могли быть мы.
 Эти пауки… Реликты дней давно минувших, старше нашей цивилизации, а может, старше самих динозавров. Живучие, сильные, злобные, голодные. Кто знает, сколько они спали в толще земли? Скольких людей они уже погубили? Ещё одна серьезная преграда для возвращения к жизни на поверхности, но ведь однажды наши предки прогнали их во мрак глубин? Человечеству стоит объединиться, иначе нас ждет поистине незавидная участь. Бойтесь темноты.

Дирижабль «Причеши бровь». Ловушка паутинного роя.

 «Есть! Мы достали его!» — скандировал возбужденно Шиза. Этому парню, в отличие от меня, был знаком азарт битвы. Лично я предпочитаю быстро разобраться, и не рисковать лишний раз.
 — Не похоже. Шифт! — Сосредоточиться. Время. Мир замирает, застывает колышущаяся паутина, затихают все звуки, кроме стука моего сердца. Столь долгое оттачивание навыков сейчас приносит плоды. Энергия аномалии — часть меня, абсолютная, неотделимая. Перенаправляя её на какой-то отдельный фокус, можно многократно усилить и так нечеловеческое восприятие. Сейчас рисунок на моей спине переполз на лицо. Черная и белая змеи поднялись по шее, и разрез их глаз совпал с моим. Правый глаз окружает черная, а левый — белая чешуя. Свет становится невыносимо ярким, а ночь за пределами освещенного круга отступает. — Картина, достойная фильма ужасов.
 «И не говори, чувак!»

 Их очень много, лезут отовсюду. Прожекторы держат мелочь на расстоянии, а крупные особи уже поднимаются по нитям вверх. Нет сомнений: если свет погаснет хоть на миг — нам конец. Плюс ко всему, нельзя сбрасывать со счетов газ. Ветер практически стих, а надышавшись его, мы станем легкой добычей. Ускорение расходует очень много энергии, придется выйти из него. Шифт! Копьё. Спрессованная в один мощный залп кинетическая энергия, удар которой насквозь пробивает танковую броню не хуже снаряда артиллерии, оказалась неэффективна. Здоровенный паук, в холке повыше меня будет, держался на нитях с пробитым насквозь брюшком, но падать не спешил. Около тридцати таких же здоровых ползало вокруг, не спеша приближаться. Подпрыгиваю и толчком энергии бросаю тело в сторону дирижабля.
 — Твою мать! — Совсем забыл про паутину! Уделяя всё внимание копошащимся вокруг и внизу гадам, я упустил из виду висящую ловушку и влип. Дергание ничего не дало, только раззадорило больших пауков, чувствующих биение добычи. Добычи? А ВОТ ХРЕН! Группируясь, прижимаю ноги и руки к телу в позе эмбриона. Гул энергии, текущей вокруг меня, нарастает, напоминая работающий трансформатор. Выкусите! Кинетический всплеск. Резкий выброс поля во все стороны, сопровождающийся грохотом больше двухсот децибел. Что-то вроде мини-взрыва. Двойной слой поля покрывает всё тело, а потом наружный просто разлетается в стороны, создавая обширный удар по площади. Не повезет в этот момент всему, что на расстоянии меньше метров пяти от источника. Опутывающую ловушку просто порвало в клочья.

 А паучки-то забегали. Понимают, что поймали проблемы на свою голову? Жалко, двигатели так не освободить — тут нужна тонкая работа, на которую просто нет времени. Запас электричества не бесконечен, а большинство генераторов работают на солнечных батареях. Кто знал, что на военном судне придется устраивать светопреставление посреди ночи? Точно не проектировщики. Вонь вокруг невыносима, скоро воздух даже здесь, наверху, насытится ядом, срочно нужен противогаз, за ним я к дирижаблю и направля…
 — Держи! — В открытое окно иллюминатора высовывается хрупкая ладошка со шлемом. Ульяна дрожит, но двигается вопреки страху. На голове — наспех натянутый шлем с воздушным фильтром, а второй она протягивает мне. — Женя еле говорит, но заставила нас надеть это, и дать один тебе.
 «Определенно, они с Виолой одного поля ягоды, — восхитился альтер-я. — Мгновенно сориентироваться в такой ситуации, да ещё после собственного отравления!»
 — Старайся не высовываться наружу, — кладу руку на плечо Ули. Девочка так и сжимает за спиной копьё — для уверенности, что ли? Как же она дрожит. Страх перед пауками потихоньку меняется на злость к этим насекомым.
 «Грубо говоря, пауки не насекомые, скорее, животные», — включил зануду Шиза. О! Он такое может в любой момент, независимо от ситуации. Кстати, о ситуации.
 — Джо! — обращаюсь к пилоту по внутренней связи.
 — Если ты спрашиваешь про то, полетим мы или нет, то разочарую, — из рубки доносится возня и приглушенный противогазом голос. — Двигатели сдохли. Паутина?
 — Она самая, — подтвердил я, наблюдая, как раненый паук, едва волоча лапы, продолжает раскачиваться на паутине, орошая своих собратьев внизу зеленой кровью. Даже слишком живучие! — Пропеллеры там целый клубок намотали. Если я порву сеть, мы упадем или зависнем?
 — Зависнем, но двигаться не сможем, — обеспокоенно сказал Кэп вместо пилота. Кроме того, где гарантии, что впереди не ждут опасности похлеще?

 Два едва уловимых щелчка — глушитель превращает звук выстрелов крупнокалиберной винтовки в пшик. Раненый паук только покачнулся, пуля выбила сноп искр из его хитинового щита, а вот ползающий намного дальше мелкий черный гад рухнул вниз с лопнувшей головой.
 — Пули больших не берут, даже бронебойные, а вот тех что помельче — вполне, — снайпер успел забраться на каркас судна, устроившись между двумя прожекторами. Таким образом, мужик убивал сразу двух зайцев: свет из-за спины был в глаза паукам, не давая сосредоточить на нем внимание, и получал неплохой обзор округи. — Есть ещё идея бросить пару светошумовых гранат, но их количество ограничено. Отсюда всё видно, как мы избавимся от этого моря врагов?
 «Не считая той скалы под нами, за ней обзора ноль!» — Шиза тоже оценивал обстановку, и расклад его явно не радовал. В этом мире мы слишком ограничены. Я слишком привык, что по щелчку пальца за моей спиной открывается портал со всей мощью Организации.

 — Полетаем! — По телу прошелся импульс энергии, как удар тока. Мышцы напряглись, кровь побежала быстрее, сердце забилось в разы чаще. Резкий разворот вокруг своей оси, сопровождающийся рубящим ударом руки — и сорвавшееся в бой кинетическое лезвие, рассекает подраненного паука пополам. — Такое даже вы не переживете. — Делаю глубокий вдох, живая татуировка двигается, переползая на кожу. Связки и легкие наполняются нечеловеческой силой. — ПРОЧЬ!
 Последняя попытка вырваться без боя. Крик, обращавший, а бегство целые отряды, подобный раскату грома разносится по ущелью, заставляя членистоногих удивленно замереть, а несколько мелких пауков даже сорвались вниз с прочных нитей. Не сработало. Самые крупные особи полезли вперед, клацая хелицерами и протирая лапками глаза.
 «Смотри, они страдают, дохнут, но упорно ползут вперед, — подметил внутренний советчик метания пауков. — Будто их подгоняют. Прислушайся!»
 — И правда, — в ночном воздухе раздавалось странное шептание, глухое, будто бормочет шепелявящий старик, откуда-то снизу, от скалы, перегородившей треть ущелья. Других привычных звуков не было — паучье разогнало всю живность в округе, половина разбежалась, а другую сейчас, скорее всего, уже едят. Я бы тоже сейчас перекусил, аномалия жрет много энергии. — Они уже близко.
 — Док, — раздался приглушенный шепот в наушнике. Голос Жени был очень слаб, как у только что проснувшейся девушки, а не оклемавшийся от паралича язык ощутимо заплетался.
 –Тебе нельзя говорить! Поперхнешься! — я поспешил ответить, попутно отсекая самому ретивому из громадных пауков передние лапы. Тот кубарем свалился вниз, раздавив несколько десятков мелких сородичей, но продолжал упорно трепыхаться. Даже падение с такой высоты не пробило хитин чудища. Вечер перестает быть томным, как любила говорить одна гетерохромная подруга.
 — У них… Кх-а… Черт. Горло. У них должно быть уязвимое место, нервное сплетение под глоткой. Пусть и не обычные, но это пауки, там, где головогрудь переходит в брюшко, есть нервный ганглий, бейте туда, — Женя замолчала, и на фоне послышался голос Ульяны. Рыжая была в легкой панике, и наверняка раскаивалась в том, что пробралась на дирижабль. Голос выдавал, что она вот-вот разрыдается:
 — Женя! Женя, не спи! Ей снова плохо!
 — Ребята, берем самый крупный калибр, что у нас есть, и палим, куда сказала аналитик! — Дал команду Кэп, выходя на мостик с тяжелой винтовкой. Такая пробивает бронежилеты, как дешевый картон. Из-за шлема с противогазом лица командира не разглядеть, но наверняка на нем застыло отвращение.

 Выстрел — и ещё один крупный враг падает вниз, а снайпер отчитывается по внутренней связи:
 — Действительно, если попасть под брюхо и ближе к центру — дохнут. Только надо подгадать момент, когда они задирают лапы, а то сверху хитин слишком прочный, рикошетит почти всё.
 Мда. Почему у нас не как в кино, когда героя окружает толпа монстров, но нападают благородно по одному, по два? Их действительно слишком много, и это только крупные особи, мелочи не сосчитать! На небе, как назло, ни луны, ни даже звезд не видно — всё заволокло густыми тучами. В воздухе едва заметна рябь растворенного газа, парализующая отрава уже добралась наверх. Надеюсь, противогазы помогут. Что-то они чересчур ускорились! Пауки спешили к добыче. Мелочь свет держал на расстоянии, а вот большие членистоногие продолжали приближаться. Настоящие махины для убийства, весят под полтонны, если судить по тому, как под ними прогибается паутина.
 Сила хищников велика, но к вашему несчастью… Я рвал на части тварей и пострашнее! Прикончим всех! И спокойно полетим дальше. Рывок вперед, к ближайшему противнику — паук, несмотря на размеры, отреагировал мгновенно, выставив вперед передние лапы и челюсти. Шифт! И время для меня практически останавливается, а враг замирает соляным столбом.
 «Улыбнись. Сейчас вылетит птичка!»
 Змея с левой руки буквально выстрелила из рукава, появляясь в воздухе в трехмерном виде и засверкав ярче любого прожектора. Я заранее отвернулся и закрыл глаза, а не переносящий яркого света гигант заметался, до крови потирая лапами все свои восемь глаз и корчась от боли. Чем ближе ко мне поле, тем сильнее я могу его зарядить, и лучше контролировать.
 «Давай, чувак! — Подбадривал внутренний голос. — Бей в уязвимое место, как говорил наш очкастый соблазн. Эх, ну что за девушка! Мне б такую…»

 Шифт! Выходу из скоростного режима, но парировать удар враг уже не успеет, да и пусть попробует отбить это! Кинетический бур! Замахиваюсь кулаком. Удар по воздуху, сопровождающийся направленным всплеском силы. Вращающаяся со скоростью дрели атака, разрывающая на части всё, чего коснется. Мощнее, чем копьё — не только пробивает материю, но ещё и сверлит насквозь. Жалко, радиус не такой уж и большой — метров десять, а дальше дестабилизируется. Паука просто растащило на вонючий фарш, будто его закинули в миксер. Ошметки брызнули во все стороны. Хорошо что я защищен полем. Гадость! По полупрозрачной преграде перед моим лицом стекали склизкие внутренности, в которых плавал один из глаз паука. Он будто не верил, что уже мертв.
 «Ну, или так», — поддержал радикальный способ уничтожения альтер-я.

 Им нет числа! Я без остановки изучал врага, с каждой секундой, с каждым вздохом. Взгляд тщательно подмечал слабые места, моторику движений, слепые зоны. Как наиболее эффективное оружие против пауков зарекомендовали себя кинетические лезвия — тонкие, но запредельно мощные сгустки энергии в форме полумесяца отсекали им мерзкие лапы, а даже когда твари удавалось выжить, продолжать сражение она не могла.
 Лезвиями я прикончил ещё троих гигантов, двух, подставивших под огонь брюшко, снял снайпер, подобравшегося близко к дирижаблю паука сжег огнеметом Джо. Модификация огненного девастатора, когда-то использовавшегося против Рептилии. Модель более легкая и компактная, напоминает листодув, если смотреть со стороны. В рюкзаке за спиной — метательный механизм с капсулами размером с теннисный мяч. Пневматический выстрел мечет такой почти на триста метров, а, разбиваясь, капсула покрывает цель липким напалмом, тут же вступающим в реакцию с кислородом и воспламеняющимся. Адовая штука. Пауканы оценили.

 — Он же натурально вопит! — удивился Джо, когда подстреленный им враг стал шипеть, свистеть и дрыгаться в бесполезных попытках сбить с себя пламя. Хитиновый панцирь слишком прочный, и сразу не сгорает, но этого и не нужно. Огонь превращает его в живой котелок, делая из противника агонизирующее фрикасе. А затем пламенный поток перекинулся с него на опору, и паутина весело затрещала, сгорая дотла. Огненной кометой монстр сорвался на землю, оставляя дымный след. Фух, представляю, какой сейчас запах в воздухе! Спасибо противогазам, они не только фильтруют яд, но и спасают от вони.
 «Вот бы ещё выглядели нормально, а то фильтр на нижней половине так и намекает сказать фразу: „Люк, я твой отец!“»
 — Джо, — обратился я к солдату, перекрикивая визг горящих заживо тварей. Пламя перекинулось на сухой кустарник и успело сжечь немало копошащейся там мелочи. Вот только погасло подозрительно быстро, интересно, почему? Навскидку, в яде, который они выделяют в воздух, много углекислого газа, а с ним у огня дружба не очень. Показываю бойцу на полыхающую паутину. — Пропеллеры двигателей ведь металлические?
 — О! Понял! — вспотевшее от перенапряжения лицо Джо просияло, и он побежал в сторону хвоста корабля. Почему-то, пот на темной коже напомнил мне вкусное эскимо, там, на шоколаде тоже капельки когда его развора… тьфу. Мне определенно хочется поесть.
 — Дооооок! — протянул снайпер, даже отсюда видно, как не самый трусливый мужик ощутимо бледнеет. Палец стрелка указывал на скалу под нами, точнее, на то, что казалось скалой. Обрушилась почва. Мощные лапы габаритами с фонарный столб выкапывали огромное тело. По сравнению с этим тарантулом висящие сейчас на паутине — просто жалкие букашки. Он больше дирижабля! Хитин даже на вид непробиваемый.
 — Кошмар арахнофоба, — сглатываю слюну, готовясь выкладывать козыри. А паук тем временем повернул голову к нам. Восемь фасеточных глаз отливали молочной белизной, ему безразличен свет, он слеп! Черное волосатое тело двигалось, ломая тонкие деревья, на спине у паука бледнели участки седых нитей, а сзади волочились обрывки паутины. Он привстал на задних лапах, поворачивая низ брюха в нашу сторо…
 «Атас!»

 — Спасибо, Ши, успел. Фух! — Появившееся между дирижаблем и атакующим кинетическое поле приняло на себя заряд паутины. Прилепившийся трос паук тут же потянул на себя: успей он зацепить каркас судна — и нам не позавидуешь, а так я просто убрал поле, и паутина шелковым каскадом поплыла по воздуху. Как он, сука, видит, куда стрелять? А, понятно! Всё плохо. По громадине бегали крупные пауки, на его фоне казавшиеся паразитами. Они смотрели в нашу сторону, а затем наклонялись к великану и щелкали челюстями. После чего он снова готовился к выстрелу. Они общаются! Это не просто тупые твари, а рой! Женя, ты тысячу раз права! Надо делать решительные ходы. Время играет на нашей стороне, с восходом солнца враг потеряет боеспособность, но до рассвета ещё надо дожить. Жизни тех, кто там наверху, слишком ценны для меня. И даже если придется выложится на полную, даже если я сейчас ограничен как никогда… — Я защищу вас! Кэп! Помнишь, ты однажды спрашивал, какая у меня самая мощная атакующая форма поля? — Ситуация, скажем прямо, не очень. Выхода нет, начинаем козырять. Ох и больно мне будет! От одной мысли передергивает.
 — Было такое, — вспомнил вояка, снимая одного их ползущих к кораблю пауков из плазменной винтовки. Фантастическое оружие пригодилось гораздо раньше, чем мы планировали. Сгусток светящейся плазмы оставил в черепе паука приличную такую дырень. Тем временем Джо поджег огнеметом паутину на двигателях. Багровый огонь яростно накинулся на легковоспламеняемую ткань, испепеляя клубки, сковывающие механизм.
 — Уводи всех внутрь, — солдаты на миг застыли, посмотрев на командира. — Живо!
 — Есть! — Третий раз повторять не пришлось, солдаты быстро нырнули внутрь дирижабля, спрятавшись за обшивкой и пуленепробиваемым стеклом. Что ж, целее будут.

 «У нас тут ещё два здоровяка лезут как бы, — подметил Шиза двух подобравшихся близко пауков. Кроме них были ещё сотни крупных особей, ползали внизу. Если вся эта орава рванет наверх, мало не покажется. — По-видимому, первое время лезли те, что раньше других адаптировались к свету. Скоро поток ядовитых гадов станет неиссякаем, ещё и тот здоровый сейчас снова пальнет паутиной».
 Сила не имеет ценности, если не использовать её в нужное время. Сила не принесет пользы, если разбрасываться ей просто так. Сила не достигнет совершенства, если ей не придать форму и не направить. Змеи обретают форму, на пару мгновений становясь толще древесных стволов. Молниеносный рывок — и черно-белый таран сбивает двух оставшихся наверху врагов. Вокруг разносится треск хитиновых панцирей. Аномалия буквально размазала их, заставив остальных оцепенеть. Она определенно не просто тупые животные.
 — Долгая дорога домой не прошла бесследно, — ослабляю поток, позволяя себе опуститься прямо на кишащую пауками землю, два оставшихся наверху врага замерли на миг и тут же получили по смертоносному удару лезвием. Двигатели корабля снова работают, но паутина, что сковала корпус, ещё держится, её так просто без риска не спалить. Пусть этот прием и не совершенен, пусть он практически разрушает меня изнутри, но сейчас это самый оптимальный выход. Аналитики однажды предположили, что убить меня можно только внезапно, и были правы. Анализ, расчет, оценка ситуации. Враги уже трупы! Самое время им это доказать. Кинетический…КАТАКЛИЗМ!

 Чистая кинетическая мощь раскидывает в стороны землю и камни, поднимает в воздух тонны пыли. Чудовищный поток энергии, многократно превышающий даже ударную волну, вихрится вокруг. Аномалия обретает трехмерную форму, черная змея обвивает ноги, укрепляя стойку. Белая же окутывает кольцами остальное тело, постоянно исцеляя лопающиеся сосуды и погибающие ткани. Сила настолько опасная, что разрушает даже тело носителя. Человеческая физиология просто не выдерживает такой поток. Если бы не способности к регенерации, то лежать мне тут трупом. Опускаюсь на колени, вихри вокруг становится плотнее, образуя вращающееся кольцо кинетической энергии, в которое продолжает поступать сила. Ещё! Ещё! Ещё!
 Гул становится невыносимым, чувствую, как из ушей что-то течет, горячей мокрой дорожкой прямо по шее. Почему что-то? Кровь! Трещат кости, ломаясь и срастаясь вновь, болят и сокращаются мышцы, глаза, кажется, сейчас вылетят из орбит. Боль. Больно! Как же больно! Не люблю боль. Именно поэтому можно по пальцам пересчитать количество раз, когда я использовал это умение. Кольцо вращается уже со скоростью звука, аномалия наполнила его таким количеством силы и разогнала до такой скорости, что оно шипело и сверкало, выбивая из влаги и пыли в воздухе мелкие молнии. Давление становится как на глубине в километр под водой, тело трещит, а рисунок полностью покрыл кожу чешуей, защищая от отдачи.
 Собери! Придай форму! Отпусти! Приходится удерживать поток в форме кольца. Если он ударит хаотично, то от дирижабля останутся рожки да ножки. Поднимаюсь на ноги, стиснув зубы от ужасной боли, будто по всему тело одновременно вонзились сотни раскаленных игл. Шлем лопается на части, разлетаясь десятком осколков. Одежда рвется. На руках появляются и тут же заживают десятки ссадин и глубоких порезов. Сила аномалии пульсирует в теле, наполняя первозданной мощью. Не раз и не два я доказывал самым сильным врагам, что Человек — это существо, с которым придется считаться.

 Пора! Резкий толчок руками в стороны — и бешеный поток энергии бьет по кругу. Выброс такого количества силы страшен. Это даже не волна, что сносит и ломает предметы, это чистое физическое уничтожение. Средоточие аннигиляции. Квинтэссенция разрушения. Кинетическая энергия высвободилась, стирая в пыль ВСЁ на своем пути. Земля будто взорвалась на многие мили вокруг, взмывая в воздух и разлетаясь в порошок. Это не просто силовая атака — энергия постоянно резонирует, уничтожая материю почти на молекулярном уровне. Катаклизму без разницы, что встало у него на пути. Кусты, камни, почва… всё смела беспощадная мощь массовой атаки. Не прошло и полсекунды, как всё кончено. Атака, однажды стершая с лица земли целый город. А я ведь обещал себе больше не использовать её. Но тут альтернативы не было. От пауков остались лишь воспоминания, даже запах и ядовитый газ снесло потоком.
Воронка. На несколько километров вокруг осталась лишь смесь пыли, щепок и каменного крошева, даже русло реки перестало существовать, а вода постепенно заполняла кратер, превращая в грязную топь. Нихрена не видно, взвесь пыли закрывает обзор, лишь сверху едва пробивается свет прожекторов. Хорошо! Значит, корабль в порядке. Связаться нечем, наушник вытек вместе с кровью и валяется где-то в траве. После катаклизма уцелел лишь небольшой участок метр на метр где стоял, собственно, я. Кольцо свои выбросом уничтожило даже самого большого паука.
 — К-ха-х! — откашливаюсь от пыли, замечая на руке кровавые разводы. Дышать трудно, легкие еще восстанавливаются, капилляры по всему телу полопались, где только можно. На руках и ногах синяки, голову рвет на части мигрень. — Да. Здорово мне досталось.
 «Ну нахрен! Вот это накрыло! — Разделял мои ощущения Шиза, и навряд ли ему нравилось текущее состояние! — Нельзя показываться на глаза Ульяне в таком виде!»

 Моё потомство, да кто посме… а, это снова ты, — раздался прямо в голове обманчиво прекрасный женский голос. От одного только его звука по спине пробежали мурашки. — Каждый, кто прольет кровь моих детей, попла…
 Собрав волю в кулак, прогоняю наваждение. Моя ментальная защита практически безупречна, будь тут менее защищенный человек, и ему кранты. Кажется, я знаю, кто прячется в глубинах этого мира. Думал, что убил её в прошлый раз. Это всё усложняет.

 Сажусь на землю, возвращая сбитое дыхание. Он прав. Глаза сейчас наверняка кроваво-красные от полопавшихся сосудов. Напугаю только рыжика. С каждым вздохом тело восстанавливалось. Заживали раны, рассасывались синяки, срастались трещины в костях. Боль отступала, но теперь мне нужно больше суток на восстановление. Рисунок на спине потускнел, а несколько чешуек отвалились. Ничего, отдохну и буду как новенький. Щупаю поверхность рукой, пальцы успели достаточно исцелиться, натыкаюсь наконец на мелкий наушник. Сломан. Ну да ладно, пять минут — и смогу хотя бы на дирижабль взобраться.
 «Не понадобиться, Чувак».
 — Ты прав, дружище, — смотрю наверх, и треснувшие губы сами собой растягиваются в подобии улыбки. Свет приближается. Кольцо если не разрушило сами горы, то метров десять земли с них смахнуло, а значит, распылило и цепляющуюся за них паутину. Ловушки больше нет, и первое, что сделал отряд, снизил корабли для моих поисков. — И это, когда вернемся, напомни мне сделать одну вещь.
 «?»
 — Выкинуть за борт Оракула!

Лагерь у моря 2. Часть 32

Страничка на фикбуке. 

Док. Небо над пустошью.

 — Ну, хоть занятие себе все нашли, — тихо пробормотал я, глядя на идиллическую картину. Сумерки. Солнце село за горизонт, но темнота ещё только готовится занять своё законное время, вдалеке светится багровая полоса света, а воздух уже пахнет свежестью ночи. Отлично. Жара последнее время такая, что не спасает даже климат-контроль на судне. Тем временем на небе появились первые звезды, всего несколько блестящих точек, но скоро их будет тысячи. Люблю ночь. Пейзаж бесконечного моря, раньше однообразным ковром простиравшийся от горизонта до горизонта, сменила суша. И, пусть она и не отличалась обилием интересных мест, по большей части представляя собой сухую саванну и пустыни, следить за поверхностью теперь было интересно, чем, собственно, и занимался практически весь экипаж. Ульяна нагло уселась на правом бортике дирижабля и вместе с Кэпом и одним из солдат смотрела в бинокль. Рыжая непоседа отвлекалась только на то, чтобы сходить в душ или поесть, любопытные глаза постоянно пялились в окуляры, иногда замечая детали, упускаемые сложным оборудованием и профи. Всё, что она находила интересным, будь то сухое дерево, большая ящерица или куст, тут же удостаивалось громких комментариев.
 «А что, устроилась она со всем комфортом, — подчеркнул Шиза. — Вон, постелила себе плед, и лежит, балдеет. Только зачем ещё ту штуку острую с собой таскает, не наигралась, поди, в китайского полководца? Пойдем к ней?»

 Так я только что оттуда, ещё буквально минуту назад Ульяна сидела у меня под боком. С другого борта смотрели на землю Женя и наш снайпер, не выпускавший из рук оружия. Биноклем ему служил оптический прицел. Хороший мужик, пусть многих и обманывает его угрюмое молчание. Аналитик не сидела на месте, хотя нет, она как раз сидела, но при этом записывала в свой ноутбук все поступающие данные — от карты до проб почвы. И как у неё голова не пухнет? Я лично могу похвастаться такой концентрацией только в режиме ускорения. На плечи девушка накинула лабораторный халат, заранее утеплив его камуфлированным жилетом. Все уже привыкли к дебильному климату этого неба, когда днем жара такая, что земля трескается, а ночью — дубак, что аж зубы сводит. Надеюсь, ближе к земле перепады температуры мягче, иначе Ричарду и девочкам придется несладко. То и дело один из её дронов, с которыми темноволосая управлялась с завидной виртуозностью, срывался вниз и возвращался через пару мгновений с горсткой земли или пойманным насекомым. Парочка дроидов так и не вернулась. Камеры напоследок сняли смазанные тени, нападавшие с веток и раздолбавшие ценные механизмы. Но спускаться и разбираться, что да как, времени и желания не было. Одно ясно: в кронах деревьев встречаются довольно крупные хищники. Мстительно сносить всё на своем пути нет и необходимости: мы наверху — они внизу. На Ричарде был прототип персонального компьютера нового поколения, так что даже без спутника мы его запеленгуем, только надо сократить радиус до нескольких километров. Дальше даже его сенсоры не ловят.
 Джо и остальные наблюдали за обстановкой из капитанской рубки, где был расположен перископ и пульт управления самим судном. Темнокожий боец всё время сидел за штурвалом, а когда спал, то включал автопилот себе на замену, благо лететь можно просто прямо, по курсу, который указал Оракул. Провидец-псих не ошибается: если он сказал, что, следуя в этом направлении, мы найдем наших попаданцев, значит, так оно и есть. Надеюсь, они не столкнулись с местным отребьем, Ричард ещё ладно — перебьет врагов не медля, а вот альтруизм и чрезмерная мягкость Слави однажды её погубят. В Гинзе доброта блондинки чуть не стоила ей жизни.

 — Как продвигается сбор анамне… тьфу, привычка… данных? — Мне тоже было нечем заняться, вот я и курсировал от левого борта к правому, на данный момент решив поинтересоваться работой Евгении. Раньше тут стоял раскладной стул, но, беря пример с Ульяны, девушка притащила себе большое теплое одеяло, устроив весьма удобную площадку, на которой и разложила ноутбук с программой управления дронами. Рядом одиноко лежал батончик СП в индивидуальной упаковке, на случай внезапного нападения голода, и колба с водой. Бутылка легко упадет и скатится за борт, а посуда с широким основанием — нет. Женя гораздо предусмотрительнее остальных, её проницательности можно только позавидовать.
 — Радиации нет и следа, но климат слишком влажный, да и температура воздуха больно высокая. В этом мире если и есть зима в умеренных поясах, то она очень мягкая, — Женя сортировала поступающую информацию, одновременно поглядывая на меня. Причем делала это она очень ненавязчиво: глянет, слегка покраснеет, отвернется. Не привыкла, что кто-то, кроме Виолы, интересуется её делами? — Давление воздуха непостоянное, вот погода и шалит. Этот мир ещё исследовать и исследовать.
 «Обычно она всех своим ворчанием на милю отгоняет, а к тебе, смотрю, совсем привыкла. Вон как запросто лялякает, — шепнул в ухо внутренний голос. — А замечательная девочка, как ни посмотри. И сколько таких милашек, что прячутся за масками отчуждения? Определенно, современный социум и общество свернули где-то не туда».
 — И чего нам ждать? — краем глаза смотрю на карту. Женя добросовестно расчертила весь пройденный маршрут. Наверняка работала даже по ночам, о чем красноречиво свидетельствуют мешки под усталыми глазами.
 — Радиоактивного фона я и правда не обнаружила. Нигде. Следов токсинов или прочей химии — тоже, но вот… — Женя замялась, непроизвольно начав крутить пальцем один из своих темных локонов. Сердце девушки стучало быстрее, чем обычно, а дыхание было неровным. Устала она, но долг не позволяет спать. Виола, что ты сказала ей такого, что лентяйка наподобие Жени из кожи вон лезет?
 — Но вот что? — подтолкнул я уставшую девушку к ответу, а то зависла на ходу. Сейчас вытяну всё и потом сразу отправлю её спать: мне тут только полного истощения не хватало для счастья!

 — Местная фауна очень странная, — Женя кивнула на проплывающие внизу кусты. Дирижабль летел невысоко, метрах в пятидесяти над землей. В местах, где было в достатке воды, например, возле рек или озер, жизнь просто кипела. Леса сменялись саванной, болота соседствовали с полями. А вот в остальных района царила засуха. Например, сейчас мы пролетаем над глубоким ущельем. Справа и слева высокие горы, а на земле — широкая река. — Насекомые превосходят размерами все мыслимые и немыслимые пределы. Что тому причина — не знаю, но, скорее всего, изменения климата и позволили им так вырасти. Я сфотографировала муравья размером метра полтора, не меньше, когда мы час назад пролетали над большим холмом, скажу даже больше: подозреваю, что тот холм — это муравейник. Эхолокаторы показывают огромные пустоты под землей, размерами с тоннели метро. Представляешь? А в озере, куда Джо так рвался остановиться на рыбалку? Дроны спустили туда сонар — там рыбины размером с корову! Хотя, кому я рассказываю…
 «Вот-вот, милочка, — согласился Шиза, прокручивая в своей абсолютной памяти самые странные реальности, в которых мы только ни скитались. — Подумаешь, фауна странная. Мы побывали в мире, населенном цветными говорящими пони! Милейшие, кстати, создания».
 — Жизнь удивительна, — я присел рядом с девушкой, которая сразу сделала вид, что поправляет очки. И чего она вдруг застеснялась смотреть в глаза? Краснеет ещё. — Она всегда разная, порой странная, порой пугающая, а порой прекрасна настолько, что от одного только её созерцания невозможно оторваться.
 «Чувак, опять тебя понесло в философию. Лучше бы чаю сварил».
 — Жизнь и смерть, черное и белое, созидание и разрушение. Сочетание противоположностей рождает чудеса, Женя. А любопытство человека не имеет границ. — С легким шелестом аномалия пробуждается. Черная змея переползает на правую кисть, а белая — на левую. Они обретают трехмерную форму, переплетаются, но размерами пока не больше обычных степных змеек. Если надо, моя аномалия превосходит размерами ствол баобаба. Девочка во все глаза смотрела на причудливый танец антрацитовой и светящейся, как свежевыпавший снег, чешуи. Отблески с белой части аномалии играли на коже её лица, отчего оно казалось бледнее обычного. — Ведь именно это тебя толкает к изучению нового и работе аналитика в целом. Я угадал?
 — Д-да, — ответила темноволосая, на этот раз посмотрев мне прямо в глаза. Свет солнца почти полностью пропал, а далеко внизу разносились трели сверчков, которые, если верить Жене, тут должны быть размером с собаку. Солдат, карауливший неподалеку, коротко кивнул и тактично ушел в каюту, не забыв прихватить свою винтовку. — Очень интересно. Знаешь… Я мало кому говорила это, но мне нравится наука, и история, и вообще, почти все исследования и творчество. Нравятся книги, пыльная тишина библиотек, архивы, накопители с самой разной информацией. Подумать только, мне их уже складывать некуда! Поэтому в детстве меня постоянно дразнили. Другие дети бегали и играли на улице, пока я смотрела «В мире животных» и сама себе читала сказки. Мелочь в большинстве своем так жестока, они стараются поддеть всех, кто отличается от привычного им стада. Когда ты непохожа на других, жизнь вовсе не сахар. И портфель рвали, и тетради пачкали, иногда даже били. Однажды выкрали мой личный дневник и зачитывали оттуда стихи прямо в классе. Чуть от стыда в тот день не сгорела! Все смеялись. Как не наложила на себя руки — не знаю. Родителям было наплевать, в жизни дочери их интересовала только отметка в конце четверти. Признаюсь, я всем отомстила. Когда стадо разделяется, оно теряет свою силу.

 — И поэтому ты спряталась за маской злой ворчуньи? Чтобы никто и никогда тебя не больше не задел? — осторожно обнимаю хрупкие плечи. Это дружеская поддержка, Шиза! Не надо пошлостей! — Не бойся. Ты больше не одна. Если кто обидит, за твоей спиной целая армия и я. А это не самая слабая сила в мире.
 — Маска… может быть. — Она улыбнулась! Черт! Я много всего видел, но такую улыбку, пожалуй, вижу впервые. Загадочная, чуть тронувшая уголки губ, одновременно печальная и бесконечно светлая. В глазах девочки отражались далекие звезды, на которые она смотрела. Неожиданно темноволосая макушка ткнулась мне в плечо. Губы тихо прошептали: — Как жалко, что мы познакомились так поздно.Док.
 — Впереди ещё вся жизнь, — пожал я плечами, думая про себя: «Если только Алиса не узнает, что мы тут обнимаемся, и не прибьет нас обоих». — Успеешь. И радоваться, и творить.
 «Гениально! — фыркнул внутренний критик. — Из всех фраз для поддержки ты выбрал самую непонятную».
 — Творить… Было дело. А хочешь, я сочиню стих? Вот прямо сейчас придумаю, талант не пропьешь! — предложила Женя, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что рядом никого нет. — Раньше неплохо получалось, хоть единственным критиком моих произведений была я сама.
 — Спрашиваешь! Момент, — змейки нырнули обратно в тело, и нас накрыло мощное кинетическое поле, свежесть ночи как отрезало, но вместе с ней — и звуки. Плотный щит ничего не впускал и не выпускал. — Теперь хоть петь будем — нас никто не услышит.
 — Это да, — хихикнула в кулак девчонка. — Про твоё пение в организации ходят легенды. Другие аналитики реально предлагали использовать его как оружие, но Виола сказала, что это чересчур жестоко даже против самых отъявленных преступников! Ладно, слушай. Только никому не рассказывай! Даже рыжим. Засмеют! Кха-кхм. — Девушка демонстративно поднялась на ноги, отряхивая халат от несуществующей пыли, откашлялась, и почти пропела:

Однажды ночью на прогулке
Наверх смотрю, нет больше слов.
На небе звезды ярко светят,
Туманным отблеском веков.

Среди незыблемых теней,
Сверкая россыпью алмазов,
Их свет ласкает взор людей
Сквозь необъятное пространство.

Зашла домой, легла в кровать.
Накрылась теплым одеялом.
Сегодня я не буду спать.
Со мной осталась только память.

Когда не вижу их глазами,
Свет звезд почувствую душой.
Он проникает прямо в сердце
Даруя девушке, покой.

 «Рифма самую малость прихрамывает, а так норм», — выдал свой вердикт Шиза.
 — Не то чтобы я большой спец по стихам, но звучит приятно, — прозвучала искренняя похвала Жене. Наверняка я — единственное живое существо, удостоившееся слушать творчество нашего аналитика, пусть и спонтанное.
 — Спасибо, — прошептала она, тут же меняя тембр голоса. Всё-таки смутилась. — Представить не могла, что кому-нибудь покажу такую себя. Только чтобы между нами!
 «Ой, да ради бога! — вставил свои пять копеек Шиза. — Тайна века. Можно подумать, вы тут сексом занимались! Чувак, кстати, про секс. Девушка красивая. Ты только посмотри, какие у неё… ну, эти самые, под халатом. Он же в груди ей жмет, совсем как Виоле! Ух!»
 «Шиза! Тебе не надоело?»
 «Не. Ничуточки, — отмахнулся альтер-Я. — Должен же быть островок стабильности в этой вселенной? Трава зеленая, небо голубое, Шиза — пошляк. Эх! Будь у меня тело, такой гарем бы сколотил!.. Мечты-мечты».

 — Знаешь, чего мне сейчас немного не хватает? — заговорщически прошептала Женя, оглядываясь по сторонам. Романтика! Темнота и звезды, только парочка прожекторов работает на носу дирижабля, нарушая природное спокойствие ночи. Эх, Алиса, почему тебя нет рядом?
 — Хмм. Может… Нет. Не знаю. Удиви меня. — Действительно, что творится в этой вихрастой голове — одному богу известно.
 — Бу-тер-бро-да! — выложила она как на духу. Удивительная девушка: только что обсуждали с ней звезды и стиха, а тут переключились на столь приземленную материю! — Только где хлеба взять в постапокалиптическом мире? Пекарни поблизости что-то не вижу.
 «А может, она просто исчерпала лимит уверенности в себе и резко меняет тему? — предположил Шиза. — В конце концов, за один день полностью характер не перекуёшь. Годы закомплексованности берут своё».
 — Мда. С рационом у нас действительно туго, — согласился я с аналитиком. — СП и воды хватит на месяцы, тем более та, что используется для гигиены, просто циркулирует через фильтры и практически не тратится. А вот с разнообразием еды и воды — проблемы, не насекомыми же питаться. И колы почти не осталось. Вот где боль. Хотяяяя… Некоторые личинки на вкус очень даже ничего, а короеды — так практически деликатес. Не смотри на меня так! Не представляешь, где я только не побывал. Иногда приходилось есть то, что вслух назвать страшно.
 — Док, — тихо хихикнула девушка, прикрывая рот ладонью и зажмуривая глаза. — Удивительно, но мне начинает нравиться говорить с тобой по душам.
 — Чего тут удивительного? Я же классный! Так что всегда пожалуйста! Мне тоже с тобой интересно. Это даже можно отметить. — Шифт. Для Жени прошло мгновение, а я уже стою с двумя флягами колы, протягивая одну ей. Перелить напиток в компактные фляжки-термосы было гениально, как минимум! Какой я молодец!
 «Приехали. Очередной приступ самовосхваления. Можно я сидя похлопаю?»
 «Ши, иди в жопу», — ответил я своему альтер-эго.
 «Да, да, Чувак, я тоже тебя люблю», — он ещё и ржет!

 — Всё ТАК серьезно? — деланно удивилась Евгения, пробуя содержимое фляги и широко раскрывая глаза. Красивые брови медленно, но верно полезли на лоб. — В условиях, где её запас строго ограничен, жадный до сладкой воды Док делится колой? Эй, я тут Алису подменять не буду!
 — Ой, не раздувай из мухи слона. Алису мне никто не заменит. Принимай знаки внимания как подруга. Давай! Твоё здоровье. — Шутит ведь? Блин, что-то тоска вдруг обрушилась. Как там поживает моё рыжее чудо? Женя, блин, взяла и расшатала нервы! Чокаюсь с ней посудой. Бока фляг издают мелодичный металлический звон, тонкий слух привычно улавливает всё вокруг. Вот Ульяна напевает какую-то мелодию из репертуара Мику. Точно, это та, с концерта в Гинзе. Вот приелась! Стыдно признаться, но присутствие Ульяны меня дико радует. Пусть и опасно, но без неё я бы сейчас волком выл. А чем маются остальные? Кэп — хомячит сало на камбузе. Ха! Думает, никто не в курсе, но мои ушки на макушке. Помня свои прошлые похождения при погрузке корабля, я первым делом занес на борт почти мешок соли. Её-то Кэп и использовал. Добытый нами на берегу кабанчик был безжалостно разделан и пущен на всевозможные блюда — от супчика и жаркого до холодца. В капитане же, видимо, проснулись дремлющие гены его отца с Украины. Он аккуратно срезал с тушки жир, весьма неплохо его засолив. Но, как подметила ранее наш аналитик, есть приходилось без гарнира. Ни хлеба, ни круп — да почти ничего нет! Уминать жирное соленое сало всухую могли разве что сам Кэп и Ульяна. Рыжик вообще способна за милую душу умять практически всё, что угодно. Нет конфет? Нет котлет? И сало сойдет!
 Что до других звуков, то далекое стрекотание сверчков и звук работающего двигателя дирижабля стали уже привычны. Опять холодать начинает. И как насекомые не дохнут по ночам? Или, став в разы больше, они могут переносить холод? Помню нечто подобное. Морозные пауки в одном из тех миров, где пришлось искать портал очень долго, спокойно бегали по снегу, наплевав на все законы биологии, жрали оленей, лисиц, людей, медведей и опять людей. Жуткие твари. Кстати, что за шорох там внизу?

 — Жень, а твои механические разведчики ещё не разрядились? — спрашиваю девушку, вглядываясь вниз. Что-то среди кустов шевелится в темноте.
 — Нет, там заряда ещё хватает. А что? — Девушка поправила очки, проверяя данные автоматических разведчиков на экране ноутбука.
 — Пошли одного вниз, пусть посмотрит, что сейчас под нами, — воздух пахнет странно —
сладковато-гнилостный запах. Запах разлагающейся плоти. Пока что его чует только мой нос с обонянием в разы сильнее человеческого. Один из лежащих рядом с аналитиком дронов бесшумно взлетел и камнем рухнул вниз в темноту, только у самой земли переходя из падения в свободный полет. На нем был встроенный прибор ночного видения, тепловизор и ещё куча разнообразной херн… очень нужной аппаратуры, так что нужды включать лампочки пока не наблюдалось.Что-то неспокойно мне от этого запаха. Вдыхаю побольше воздуха, и мой громкий голос разносится по всему кораблю: — Джо! Набираем высоту, и желательно быстрее. Турпоход закончен, всем внутрь! Вооружаемся. Чтобы за пределами бронированного корпуса и иллюминаторов оставались только солдаты с оружием! Я СКАЗАЛ — СОЛДАТЫ, УЛЬЯНА! БЫСТРО В КАЮТУ!
 — Ты тоже дуй внутрь, оттуда сообщишь, что да как, — беру Женю за руку, помогая той подняться на ноги, но девушка завороженно смотрит на ноутбук.
 — Смотри, смотри! Только посмотри на это! — возбужденно махала руками девушка, привлекая к себе внимание.
 — Да уж, такое захочешь — мимо глаз не пропустишь. — На экране ноутбука, транслировавшего запись с камер, кишмя кишели пауки, тысячи черных пауков размером с пекинеса или небольшую кошку! Они сновали среди зарослей, деловито пеленая в паутину неподвижных сверчков и прочую живность. За спинами паукообразных не было видно земли — столько их собралось. Вот с куста падает мышь, прямо в лапы к хищникам, даже я не разглядел, кто её укусил. Молниеносно, бесшумно. Вспомни черта — он и явится. Только эти пауки выглядят иначе. — Ядовитые. Не надо быть детективом, чтобы это понять. Вон какие жвала. Лапками так херак, херак. Бррр!
 — Да ладно? Могучий Док боится пауков? — удивилась темноволосая красавица, поднимаясь вместе с компьютером, но не спеша его закрывать.
 — Док много чего боится, — поделился я с Женей, осматриваясь по сторонам и приготовившись накрыть щитом хоть весь воздушный корабль. — Потому и могучий, чтобы уничтожать то, чего боюсь.
 «От сейчас хорошо сказано, — похвалил Шиза. — По делу и без пафоса. Респект! И вообще, Чувак, тебе не кажется, что с ними что-то не так?»

 — Невероятно! — Женя внимательно смотрела за происходящим, умные желтые глаза подозрительно прищурились. — Это рой! Они работают сообща, как муравьи или пчелы. Обрати внимание: добычу не едят, а утаскивают, причем в одну и ту же сторону.
 — Женя. Внутрь, — подталкиваю девушку в спину, но она ничего не видит, кроме экрана, управляя полетом дрона. А машина тем временем летела над самыми спинами пауков. Всё хитиновое брюшко покрывали какие-то наросты, напоминая бородавки. Длинные лапы и хелицеры животных не были покрыты волосками, как это бывает у тех же тарантулов. Но один фиг смотрелись ужасно стремно.
 — Они всё в пещеру тащат, явно искусственно вырытую, — Евгения провела изящным пальцем по тачпаду, приказывая дрону приближаться к большому отверстию в земле. Свежевырытый провал, диаметром, навскидку, метров десять, в бездну которого спускались и поднимались пауки. Конвейер для добычи пищи. — Ничего не видно даже с прибором ночного видения.
 — Стой, не на… — я хотел остановить девушку, но не успел. Женя включила свет, и дрон ярко вспыхнул в темноте десятком светодиодных фонариков.
 Что тут началось! Первым делом, пауки мгновенно застыли, словно примороженные, а затем медленно повернули головы к чуду шпионской, блядь, техники. Жуть! Восемь глаз каждого гада жутко светились, отражая лучи прожекторов, напоминая рассыпанный по земле жемчуг. Но самое страшное, что из провала светились ещё восемь «глазиков», только размером с бочку! Миг — и все пауки разбежались в стороны, дергаясь, как припадочные, и потирая лапками моргала. А в пещере послышался удаляющийся грохот. Именно оттуда тянуло падалью, да так сильно, что отголоски вони долетали до дирижабля.
 — Боятся света, как огня, значит. Хорошо! — сделал я нехитрый вывод. — ДЖО! Врубай всё, что светится! От прожекторов до подсветки на своих беспонтовых часах!
 — Есть! — отрапортовал темнокожий боец, бурча, что нормальные у него часы, и все прожекторы, что только были на дирижабле, одновременно засияли в ночи. Большие светильники спереди, средние по бокам и сзади, много-много ламп. Привыкшие к темноте глаза даже ослепли на пару мгновений. А когда мы проморгались, то увидели две вещи. Первое — это огромное черное море из пауков, расступающееся в стороны от набирающего высоту дирижабля. И второе… как Женя и сказала: пещера оказалась искусственной, на наших глазах вход закрыл клапан из камней и песка, прочно склеенных паутиной. Причем неведомая тварь работала паутиной изнутри, снаружи же ничего не отличало крышку от поверхности земли. На ней даже кусты и мелкие деревца росли!
 «Ебаный кошмар! — выругался Шиза. Даже обожающее приключения альтер-эго терпеть не могло такую крипоту. — А если бы мы на своих двоих шагали? Ну не пиздец? А? Пизде-е-ец!»
 — Согласен, — от мысли того, как такая ловушка открывается перед нами, да ещё и в кромешной темноте… Бррр.
 — Ты с кем-то говоришь? — дрожа, пробормотала Женя. Девушка так и осталась возле меня, одной рукой вцепившись в майку, а другой продолжая управлять своими механизмами. Виола как-то обмолвилась, что лентяйка даже приноровилась носить дронами себе перекусы.
 — Да так, мысли вслух. Боюсь спросить, а что ты делаешь? — приглядываю за дирижаблем, одновременно наблюдая за пауками. Мерзкие твари разбежались от света, но там, за кромкой сумерек, мои глаза ещё различали шевеление цепких лапок. Фу! Скажите мне, что бойцы захватили хоть один хороший огнемет. Такую пакость надо жечь. ЖЕЧЬ ДОТЛА! — Женя, что там тащит твоя машинка снизу?
 — Образцы, — девушка, посвистывая, пыталась улизнуть, но на хрупкое плечо опустилась большая ладонь.
 — Ну мне же интересно! Я аккуратно его изучу, честно, — Женя сделала попытку имитировать глаза «просительная Ульяна», но повторить подвиг рыжей у неё не вышло, мордочка не такая жалобная.
 — Выкинь его нафиг! — Дрон поднимался наверх, а под ним болтался паук, почти не уступающий механизму размерами, но здорово проигрывающий в весе, а посему тщетно пытающийся вырваться из металлического захвата.
 — Ну пожалуйста! Я его быстро препарирую и выброшу, — продолжала клянчить девушка, прекрасно понимая, что последнее слово будет за мной.
 — Хорошо, но только с одним условием.
 — Каким?
 — Вот таким! — Создаю на левой руке кинетическое поле, маленький, но острый, как бритва, диск, и щелчком пальцев отправляю его прямо между глаз подлетевшего довольно близко паука. На землю фонтаном льется прозрачная кровь. Вокруг и так воняет до одури, не хочу чуять ещё и это.
 Женя философски пожала плечами — надо так надо — и уже хотела заходить внутрь, сопровождаемая дроном с отвратительной ношей (что бы там она не говорила, трогать паука руками девушка не стала), как пошатнулась и чуть было не упала. Очки съехали набок.

 — Эй, товарищ аналитик, что с тобой? — я успел вовремя подхватить одной рукой талию девушки, другой — ноутбук. Лишившись управления, дрон с глухим треском врезался в дверь, выронив тушку паука. Женя молчала, а я прилагал все силы, чтобы понять, что с ней произошло. Говорить и стоять не может, только открытые глаза показывают на пау…
 — Вот гадство! — Взмах руки — и труп накрывает непроницаемый купол, воздух внутри которого тут же покрывается едва уловимыми разводами. Такие видны, когда из труб протекает газ. Бородавки на брюхе паука выделяли отраву в воздух, даже несмотря на то, что он уже издох. Вот как они охотились — пробегали по периметру, собирая надышавшуюся паралитического газа добычу! Та мышь упала именно от этого, а не от быстрого укуса. Как обычно, в экстренной ситуации голова работала подобно вычислительной машине. Пауки обычно хранят запасы пищи живой, им невыгодно убивать мгновенно, достаточно обездвижить и замотать в паутину. В пользу этой теории говорит ещё и легкая слабость в ногах. Я тоже успел вдохнуть газ, но, по сравнению с хрупкой Женей, моя выносливость куда как выше, а метаболизм и сила белой аномалии спасали от ядов в разы страшнее этого. Жалко, что змейка только ускоряла естественные процессы, себя я лечил не задумываясь, а хрупкая девчонка может не перенести.
 «Никогда не забуду яд Василиска, — передернуло внутренний голос. Он-то помнил все наши скитания, в отличии от меня. Человек такое существо, что стремится забыть страшные моменты. Иногда абсолютная память — не самая прекрасная вещь. — Как его клыки в пасти вообще помещались. Ох и больно тогда было!»

 Паук полетел за борт, в свете софитов и со всеми спецэффектами. Я подхватил Женю, которая слабо шевелила губами и покраснела до самых корней волос, а майка задралась, пока она соскальзывала с рук. Девочка парализована, и сама прикрыться не может. Поправил майку. Покраснела ещё сильнее, бешено вращая глазами. Забравшись внутрь, мы застали картину настоящей катавасии. Солдаты спешно вооружились, сосредоточенно наблюдая за экранами камер и видом из иллюминаторов. Джо жал на педали, рычаги, кнопки и вращал штурвал, задавая курс подъема. Снайпер спешно менял магазин с бронебойными патронами на разрывные, более эффективные против фауны. В этом хаосе одна лишь Ульяна тихо сидела в углу, сжимая в потных ладошках гуань-дао. Прямо когнитивный диссонанс какой-то. Вокруг творится бардак, а главный энерджайзер даже не шевелится.
 — Никому не бояться, — успокаиваю солдат тихим голосом, про себя думая: «Достаточно того, что боюсь я…»
 — Что с Женей? — Ульяна уставилась на нас широко раскрытыми глазами. — Там пауки, огромные! Я ловила пауков, но не таких же! Её укусили? Укусили?!
 — Нет. С Женей всё в порядке, — укладываю обмякшую девочку рядом с Ульяной. И правда: пульс и дыхание ровные, скоро придет в себя. С моим обостренным восприятием даже на расстоянии можно наблюдать за её самочувствием. Если что, прибегну к последнему козырю и исцелю её. А пока лучше пусть оклемается сама, без истощения тела от мгновенной регенерации.
 — Как там с обстановкой? — спокойно спрашивает Капитан, щелкая предохранителем плазменной винтовки. Изначально их планировали использовать против другого противника, но и тут лучше полагаться не только на огнестрельное оружие. Тем более, яд паукам не страшен, раз уж они паралитическим газом как воздухом дышат.

 — Fuck! — выругался рулевой, переходя на родной язык, а наш летательный аппарат ощутимо тряхнуло. Подъем значительно замедлился, или, лучше сказать, практически остановился. Интересно из-за чего? — Мы за что-то зацепились!
 — За что можно зацепиться в двухстах метрах над землей? — подал голос один из бойцов. Мужики уже успели полностью экипироваться и были вооружены до зубов. Ульяна щупала лоб Жени, покрывшийся холодным потом, и кутала ноги девушки в плед. Аналитик, не привыкшая к подобной заботе, пыталась ёрзать и отнекиваться, но нормально передвигаться ещё не могла. Отлично, значит, эффект недолгий, либо она просто не успела вдохнуть много яда.
 — Я осмотрюсь, — двигаюсь к выходу, подхватывая небольшой мини-наушник, предусмотрительно брошенный снайпером.
 — А всё будет в порядке? Ты же боишься пауков? — сдала меня Ульяна с потрохами. Кто-кто, а она, проживая с нами в Совёнке, прекрасно знала, какую «любовь» я питаю к паукообразным.
 — Я когда-нибудь лез зря на рожон почем зря? — Все молчат.
 «О! Я могу назвать кучу случае…»
 «Цыц, Шиза».

 Выхожу наружу. Этот запах никуда не делся, только бы он не въелся в обшивку. Небо чистое, под нами кусты и целое море шуршащей живности. Хорошо хоть свет держит их на расстоянии. Шаг. Привычно ставлю под ногами кинетическое поле, твердая дорожка, по которой отхожу на десяток шагов в сторону. Дирижабль висит в воздухе, двигатели работают на полную, но корабль стоит на месте. Шелест цепких лапок действует на нервы. Залить бы тут всё напалмом к ебени матери. Но что это? Ветер гудит, будто колышутся невидимые струны. Закрываю глаза. Я сам слух. Само восприятие. Мужики, ну кто шептуна пускает в такой-то момент?
 — Джо, — тихо говорю под нос, устройство связи передаст даже шепот. В груди холодеет от догадок. — У нас есть ультрафиолетовый источник света?
 — Включаю, Док, — ответил темнокожий вояка. Вот циркач циркачом, а в критической ситуации на него можно положиться. Чем-то напоминает Анн со своей постоянной маской, толстыми очками и чудовищной ленью, которая, как только запахнет керосином, выкладывается на все двести процентов. Уже бы оба давно могли стать главами отделов, но Джо любит работать в поле, а Анн слишком ленива, чтобы добровольно брать на себя большую ответственность.
 — Кажется, у нас проблемы, — как только на борту дирижабля загорелся фиолетовый прожектор, с которым обычно искали обширные утечки топлива, стала видна истинная картина происходящего. Мы увязли в паутине. Тонкие, не толще бельевой веревки, нити опутали корабль. Их и днем не увидишь, пока не попадешь в ловушку. В ультрафиолетовом спектре они проявлялись и начинали светиться. Но мы высоко, очень высоко. Куда она крепится?
 «– К горам, Чувак! Она крепится к горам! На много, сука, километров! Посмотри направо?!»
 Паутина дергалась, раскачивая дирижабль. Из кабины послышался визг Ульяны, а нити так и прыгали. Ритмично, будто по ним кто-то ползет. Почему будто? Паутина для этого и нужна — западня. Весь выход из ущелья перекрыт паутиной.
 — Ладно, иногда надо встречать свой страх лицом к лицу, –окружить нас сейчас куполом защиты значит — оборвать нити. Корабль может пострадать, если резко потеряет опору. Тем более, двигатели почти заглохли, намотав на себя столько паутины, что стали напоминать мотки ниток для шитья. А со стороны гор медленно двигалась огромная тень с восемью длинными лапами и стекающим с хелицер ядом. — Бах!
 В сторону врага бьет огромное, пересыщенное энергией кинетическое копье. Настолько мощное, что оставляет за собой иммерсионный след. Сражаться на износ, падать, вставать, кричать пафосные фразы? Не, это для героев-показушников. Уничтожить. Одним единственным, смертоносным ударом, вот так проблемы устраняю я! Треск лопающейся плоти нарушает тишину. Со всех сторон раздается возмущенное клацанье челюстей. Ход сделан.

Лагерь у моря 2. Часть 15.

 

Страничка на фикбуке. 

Часть 10

часть 11

часть 12

часть 13
часть 14

 «Табель о рангах»: Запись в информационных файлах организации.

 Внутри организации, с самого момента её основания, успела сложиться определенная система. Уровни допуска к информации, и масштаб привилегий, не для всех были одинаковыми. Приходилось доказывать, достоин ли ты, получить закрытые от других знания и ресурсы. Главе организации, подчиняется центральный аналитический отдел, а так же главы подразделений (защита людей, особые операции, контроль аномалий, и.т.д.) Кроме того, большинство деятелей высокого уровня, или те, чья работа связанна с боевыми операциями, берут себе имена -псевдонимы, полностью отказываясь от реальных (Капитан, Седой, Генда, Шурик, Электроник, и прочие). Такой позывной является уникальным, и записывается в личное дело сотрудника. Сотрудникам высокого ранга, предоставляется практически любая информация об аномалиях и артефактах, а так же неограниченное финансирование и поддержка.

***

«Черный туман Кадуцея»: запись в закрытых файлах организации.
 Генерируемая аномалией «Кадуцей» энергия, делится на несколько типов, и «туман», один из них. В отличие от сугубо физического воздействия кинетического поля, эта энергия не совсем материальна. Для изучения тумана недостаточно данных, эта сторона способностей очень редко используется объектом. Сбор данных затруднен ещё и тем, что при непосредственном контакте с туманом, большинство электрических приборов выходят из строя, энергия этого типа подавляет практически любую другую. Однако, кое-какие характеристики вполне удалось изучить.

 «Туман» это только название, на самом деле, эта часть аномалии существует не в виде мелкодисперсной водяной взвеси, как обычный туман, а в форме чистой энергии. Туман «Кадуцея» невосприимчив к препятствиям, его не уносит ветром, он свободно проходит сквозь стены и другие преграды. Основное его воздействие – психическое. Через него, аномалия опосредованно влияет на высшую нервную деятельность живых организмов, тысячекратно обостряя негативные эмоции. Даже животные, бегут от него в ужасе. В одной из стычек, когда объект устранял организованную преступную группировку, черный туман унес жизни нескольких сотен человек, попавшие в него, обречены. Кто-то застрелил товарища, испугавшись его, некоторые из преступников, пустили себе в лоб пулю, хоть как-то пытаясь спастись из кошмара. Но туман не самое страшное, самое страшное, это монстр который в нем обитает. Воплощение аномалии, первое, с чем столкнулась организация, при несогласованном захвате объекта, тогда был потерян элитный отряд бойцов. Неуязвимая змея, размером с железнодорожный состав, без тени сомнений уничтожающая всё, что враждебно объекту.

 Заключение: На данный момент, объект контролирует аномалию полностью, это не просто симбиоз, которого удалось достичь другим носителям, а абсолютное единство, и спонтанное возникновение тумана исключено. Следует помнить, это оружие объект использует редко, и только против тех, кого действительно собирается устранить. Воздействие тумана на союзников, попавших в него, ослаблено, туман – часть объекта, и практически не вредит его друзьям. Тем не менее, даже бойцы, которых носитель прикрывал, чувствовали страх, обреченность, и упадок сил. Не сравнить с седыми трупами преступников, но все же, в туман желательно не соваться, никому.                                                                             Аналитический отдел организации.

Ричард.

 В путь мы отправились только тогда, когда солнце уже садилось за горизонт. Даже сейчас, над ушами назойливо жужжали крылатые твари, а над рекой тучами носилась мошкара, страшно представить, что было бы ночью, включи мы здесь фонари. Насекомых в этом влажном и жарком месте, не просто много, их дохрена! Вот кому здесь хорошо, так это земноводным. Лягушки на берегах были настолько жирными, что прыгая при нашем приближении в воду, поднимали небольшой фонтан брызг. Закат освещал багрово-розовым светом всё вокруг, дневная жара постепенно сменялась прохладой, причем довольно ощутимой. Что за климат! Днем жарко, ночью холодно, гнус, крабы размером с автомобиль, летающие монстры: филиал ада! Хорошо замаскированный, филиал ада, кругом цветы, жизнь и зелень, довольно живописное место.
 -Смотрите, вот это штуковина. – Юля обратила наше внимание на реку. Там, на дне, среди камней и водорослей, двигалось действительно нечто. Прозрачная вода, позволяла рассмотреть во всех деталях огромную рыбу, практически неподвижную, только ритмично колыхались большие жабры. Изначально, я принял её за утонувшее бревно, а вот Юля сразу распознала водную живность.
 -Не советую её ловить. – Славя принялась отговаривать хвостатую, уже вставшую в боевую стойку. Хвост трубой, грудь колесом, в глазах голод, она даже на носочки поднялась от возбуждения.
 -Почему? Я легко с ней справлюсь. – Девочка-аномалия уже записала рыбу в вечернее меню, и смотрела на дно реки с чисто гастрономическим интересом. От неё, как и от нас со Славей, пахло душистыми травами, которые я собрал возле реки. Этот запах неплохо защищал от оводов и прочей кровососущей мелочи. – Не верите?
 -Верим, но съесть эту гору мяса будет не кому, а завтра на жаре оно пропадет. – Ответил я, поудобнее перехватывая плетеную корзинку. В тени нашего укрытия, я нашел целое гнездовье куропаток, и собрал достаточно яиц, чтобы ложиться спать не голодными. А Славя сварганила из веток своеобразную переноску, чтобы не разбить всё в дороге. Сколько у неё ещё талантов припрятано? Юля, однако, была разочарована, несколько дней рыбьей диеты, её только раззадорили. Всем своим видом, она говорила, что рыба на завтрак обед и ужин, это очень даже неплохо. «-Как некому?! Это же рыба! Не съем, так понадкусываю!».
 -Лааадно.- Неохотно согласилась нека, но нет-нет, да поглядывала на движущиеся в воде тени, искренне считая, что чем больше рыбки, тем лучше жизнь.

 -Ты так беззаботно улыбаешься, Рич. – Задумчиво сказала Славя, аккуратно обходя замшелый валун. – Будто совсем не волнуешься. Мы в чужом мире, и неизвестно попадем ли вообще домой.
 -Сказать правду? – Настроение было хорошим, а закат настраивал на романтический лад. Запахи и звуки ночного берега, легкий ветерок, колышущий волосы девушек, лягушачий хор… Мне нравятся эти девочки, очень, так почему ба немного не открыть своих чувств. – Я счастлив!
 -Да? – Славя немного удивилась, и добавила. – А как же дом?
 -Отец и мать не пропадут, мы и так почти не видимся из-за работы. А здесь, здесь я в компании с двумя очаровательными девушками, каждая из которых нравится мне ещё и как личность. Здесь, одиночество меня отпустило. – Я посмотрел на небо, на котором уже появлялась новая луна, и несколько первых звезд. – Или, моё присутствие вам в тягость?
 -Ты мне тоже нравишься Ричард, и пахнешь хорошо. – Наградила меня комплиментом Юля, и в качестве доказательства подарила объятие, ненадолго прижавшись всем телом, и тронув кончиком носа моё ухо. Для этого ей пришлось встать на носочки, а обнимая меня, она зажмурилась, совсем как котенок когда его гладят. Я, правда, ей нравлюсь? Или это мята ещё не успела до конца выветриться?
 -Спасибо Юль. – Я буквально чувствовал, как таю, заливаясь краской, и ничего не мог с собой поделать. Краснею как девственник, которым не являюсь, всё же довелось однажды посетить несколько развязных клубов и саун. Но, положа руку на… на сердце! А не куда-то там ещё! Могу смело сказать, что чувства как к этим девушкам, не испытывал ни разу, никогда. Странная, щемящая в груди радость, радость от простого присутствия рядом с ними.
 -Нет, не в тягость конечно! Ты хороший человек Рич, пусть и немного странный. – Блондинка улыбнулась, и слегка потрепала руками одну из своих прядей. Нервничает? Надо запомнить этот жест. – Дома много людей, которые на нас надеются, которым мы нужны. Семья, друзья, коллеги, в конце концов. Нельзя просто взять, и исчезнуть. Но я рада, действительно рада, что мы вместе.
 -Хорошо. А почему странный? – Улыбка появлялась сама собой, раз уж Славя так откровенно говорит что рада моему обществу. – Обычный боец организации, каких тысячи.
 -Ага, обычный. – Хмыкнула девушка. – Обычный боец, со знанием науки и биологии на уровне ученого, навыками выживания в любых условиях, и продвинутой тактической подготовкой. Я читала записи о тебе в архивах, и сейчас убеждаюсь лично. Того краба, без вреда для себя и хорошего оружия, одолели бы разве что Яма или Док.
 -Мне повезло. – Отмахнулся я, стараясь сменить тему. – Смотрите, там что-то лежит.
 На берегу реки, возвышалась странная преграда. В последних лучах солнца, можно было разглядеть нагромождение камней, вперемешку с металлическим хламом. Металл! Если не это следы деятельности человека, то не знаю что.

 -Наверное, это было частью сооружения. – Задумчиво протянула Славя, вытаскивая из небольшой груды блестящую пластинку. – Канистра или цистерна.
 -Не думаю, это нержавеющая сталь, или сплав поинтересней, дай-ка. – Я забрал у Слави осколок, и разложил их рядом. Немного подумать, представить, что это трехмерный паззл. - Если сложить всё вместе, и убрать хлам, то получится…
 -Обалдеть. – Вырвалось у Слави, после чего девушка удивленно уставилась на то, что получилось. – Это доспехи!?
 -Не просто доспехи, гляди. – Я указал командиру на несколько примечательных мелочей. Юля смотрела без интереса, как будто каждый день такое находит, кто знает, может так оно и есть. – Тут. Тут, и тут, это не просто сочленения, это контакты, а вот здесь возле левой руки, скорее всего, было место для компьютера, как у нас. Не хватает только шлема, и самого компьютера. Это либо экзоскелет, либо что-то очень и очень на него похожее.
 -Шлем наверное забрал тот, кто его убил. – Подала голос Юля, говоря это так спокойно, будто само собой разумеющееся. – Не смотрите так! От этих железок пахнет кровью, и тухлятиной.
 -Если принюхаться, то да. О, а вот тут на груди несколько дырок, и на следы пуль это не похоже. Края не оплавлены, будто отверстия оставили большие когти, или зубы. – Согласился я с аномалией, приблизив одну из частей доспеха к носу. Пахло тиной, вперемешку с чем-то ещё, неприятным, но знакомым. – Хочу нос как у тебя, и ушки, да и от хвоста бы, не отказался. Юля, ты чудо.
 -Знаю. – Согласилась ушастая, и, нагнувшись в кусты неподалеку, достала…ружьё. – Вот, это наверное тоже его, ну, было.
 -Ричард, это оружие, оно… - Славя протянула руку к прикладу, но уже было понятно. Добытое Юлей оружие, брат близнец висящей за спиной валькирии винтовки.
 -Да, почти такое же, как и твоё. – Вынес я вердикт, осматривая механизм. – Только сломано. Затвор разбит, ствол изогнут, заполнен песком, контакты сгорели и оплавились, оптика в хлам. С кем или с чем, воевал этот незнакомец, не знаю, но это нечто жуткое.
 -Ага, особенно если взглянуть на это. – Юля указала пальцем на камни и часть берега, если обратить внимание, они были оплавлены. Часть каменного берега реки, растеклась словно воск, и деревьев поблизости не наблюдалось. – Трава успела вырасти, а следы битвы остались, деревьев и кустов тут тоже нет, им нужно больше времени. Этот человек умер давно, примерно…
 -Примерно тогда же, как и скелет, найденный под крабом. – Перебил я девушку. – Месяца два тут лежит, минимум. Но где тогда кости.
 -Кости. Тут камни плавились, а ты кости ищешь? – Славя внимательно осмотрела валун, половина которого отвалилась и чернела от копоти. Даже дожди и время, не смогли смыть все следы. – Жалко доспех пострадал, притащили бы аналитикам эту штуку целой, так они бы нас расцеловали.
 -Ну, как минимум один трофей у нас есть. Попробуй, это подходит к твоей винтовке? – Из приклада сломанного оружия, я вытащил магазин. В плазменной пушке, им была небольшая круглая батарея, чуть больше обычной бытовой, но раза в два тяжелее. Надписи стерлись вместе с копотью, но сама она выглядела целой. – Оптику тоже прикарманю, будет время – разберу и достану линзы, хоть что-то должно было уцелеть, в солнечную погоду сэкономим спички. Как раз посоревнуемся, кто быстрее добудет огонь без спичек.
 -Три выстрела. – Славя смотрела на индикатор, и не верила своим глазам. Батарея сидела в магазине как влитая, а на дисплее возле приклада, отображался уровень заряда. – Вы понимаете, что это значит?
 -Прототипом твоей винтовки, стало оружие, которое Док принес из другого мира. – Разрозненная информация, потихоньку складывалась воедино. – Если Док побывал тут, и смог вернуться, значит как-то выбраться из мира можно. И неработающие порталы Юли, не единственный способ.
 -Ты прав. Но это не всё. – Славя довольно улыбнулась. – Это значит, что Док точно вернется за нами, будет нас искать, а может, и не один!
 -Давайте двигаться дальше, надо успеть найти место для ночлега, и поесть. – Юля фыркнула, одна из пролетавших мошек решила покончить со свое бренной жизнью неё в носу. – Только немного отойдем от реки, эти насекомые уже надоели!

 Отойти далеко от реки не удалось, там, где кончался каменистый берег, заросли сильно сгущались, и затрудняли передвижения. Когда Славя в третий раз наткнулась на паутину, то приняла решение вернутся на изначальный маршрут. Ночь становилась темнее, тот тусклый свет, который давали звезды и молодой месяц, скрыли набежавшие тучи. Вот бы обошлось без дождя, мокнуть совсем не охота, особенно учитывая наступившую прохладу.
 -Вот это место, подойдет. – Сказала Славя, облюбовав для ночлега небольшую полянку на холме неподалеку от реки. - Располагаемся, если кому-то надо отойти в кустики, то быстрее, пока ещё хоть что-то видно. Костер разводить, думаю, не будем. Перекусим на скорую руку.
 -Спокойной ночи. – Пожелал я девочкам, располагаясь на кучке листьев. Внутренняя паранойя, заставила раскидать в просветах между деревьями дополнительных сухих веток. Пускай на это и ушло лишних десять минут. Собирая мягкие ветки с листиками для девочек, я срывал ещё и сухие, кидая их под ноги, но, теперь если к нам попробует подобраться что-то крупное, я услышу. Юля чуткая, но береженного как говорится…
 -Спокойной. – Согласилась Юля, перетаскивая свой импровизированный матрац ко мне. Заметив мой удивленный вид, она объяснила. – Уже сейчас холодно и сыро, что ночью будет? Зачем мерзнуть одной, если вместе будет теплее.
 -Уверена? – Переспросил я неку, хоть в глубине души и был всеми руками за такое общество. Славя, весь день поддерживавшая наш темп ходьбы, уснула без задних ног стоило только белокурой голове коснуться лежанки.
 -Ты меня не обидишь. – Это был не вопрос, Юля утверждала. – Ещё на корабле, я стала приглядываться к тебе. Ты хороший.
Я лежал на боку и не находил слов, они тут будут лишними, а Юля просто пристроилась рядом. Легла со спины, и обняла меня обеими руками, прижалась плотнее, чтобы сохранить тепло. Мягкий нос девушки уткнулся в основание шеи, её дыхание заставляло мурашки маршировать по спине. В нос ударил приятный аромат трав, смешанный с запахом самой девушки, убийственный коктейль. Уже засыпая, она закинула на меня одну ногу, и мурлыкнула что-то, что можно расценить как спокойной ночи.
 -Уснешь тут, как же. – Едва слышно прошептал я под нос, стараясь отрешиться от ушастого соблазна. Что-то мохнатое коснулось лодыжки, хорошо я быстро понял, что это просто хвост Юли. Перед лицом колыхалась от ночного ветра трава, тучи расходились, так и не пролившись на землю дождем. В свете месяца я заметил колокольчики, маленькие цветы двигались, в такт воздуху. Тепло Юли умиротворяло, так легко, приятно, спокойно… Сознание уплывало. Ночные тени размывались всё сильнее, вдалеке слышалось уханье одинокой совы.

***

 Вспышка света.

 Снова тропический лес, огромные деревья с длинными стволами, чьи кроны возвышаются на много метров над землей. Солнце едва-едва пробивается сквозь густую листву и лиан, под сенью леса царит влажный полумрак. Мир вокруг заполнен множеством звуков, крики обезьян, стрекотание насекомых, шелест листвы под ногами. Я иду, пригибаясь, то же самое смуглое тело, в котором я лишь наблюдатель. Но теперь это уже не ребенок, юноша, лет пятнадцати – шестнадцати. Поджарое тело, пусть и худое, но жилистое и ловкое. Сегодня мой обряд совершеннолетия. Мужчиной в племени можно стать лишь тогда, когда в одиночку убьешь лесного хищника, причем, чем солиднее трофей, тем больше уважения охотнику. Двойственное чувство, я одновременно и я, и он. С ума сойти можно, учитывая то, что какой-то частью сознания, я понимал, что это сон. Своего рода видения, доставшиеся от Кукулькана.

 -Больше никто не сможет насмехаться надо мной. – Едва слышно шепчут сухие губы, на том же самом древнем языке, который я почему-то понимаю. В руках копье с грубым наконечником, и кривой нож за поясом. На лице раскрашенная ритуальная вязь, сложным узором покрывающая лицо.
Парень не терял времени даром, сейчас его движения были плавными, гибкими, и совсем не походили на того ребенка. В лесу возле ручья, двигался хищник, выслеживая другого хищника, древние как сам мир инстинкты, вели его. Но было у юноши то, чем не могли похвастаться другие его соплеменники.

 Вспышка света.

 И зеленый мрак леса теряет цвета, остается лишь черное и белое, а на стыке их призрачно-серое. Миг, и вокруг вспыхивают сгустки мерцающего тумана. Мышки под лесной подстилкой, любопытные макаки в кронах, змея на соседней ветке: всё, в чем теплится искра жизни, сверкает в негативном мире. Среди небольших сгустков, отчетливо видно красный туман, большой сгусток энергии на одной из крупных веток. Если приглядеться внимательнее, то начинаешь различать пятна и желтую шерсть. Ягуар, грозный хозяин джунглей, беспощадный хищник, которого трудно разглядеть. Обычно, охотник замечает его только в прыжке, и это становится последним зрелищем, что он видит в подлунном мире. Усилием воли, заставляю ветер дуть в мою сторону, чтобы хищник не мог учуять запах человека. Смуглый парень чувствовал стихии как часть себя, не приказывал, не колдовал, для него изменить поток ветра было так же естественно, как шевельнуть рукой.
Он даже не стал пытаться подкрасться к зверю, или бездумно атаковать его. Зачем? Вместо этого он затаился, ожидая. Парень был намного умнее своих соплеменников, раз ягуар ждет возле водопоя в засаде…

 Только ближе к вечеру, на водопой пришло несколько тапиров, зверьки и не подозревали, что над ними приготовился к прыжку смертоносный хищник. Под шерстью ягуара перекатывались мускулы, глаза внимательно выбирали цель, бесшумной тенью он спрыгнул на голову одной из своих жертв. Пока остальные бежали в ужасе. Острые клыки вспороли шею тапира, а когти исполосовали тело. В тот самый момент, когда истекающее кровью травоядное животное испускало последний вздох, атаковал самый страшный монстр – Человек. Ветер стал крыльями, толкнувшими тело вперед, его бушующие потоки сносили ветки и листья с пути живого снаряда с копьем в руке. Ягуар не успел отреагировать, когти завязли в добыче, а клыки наслаждались кровью, пока охотник не стал жертвой.
Копье пронзило сердце зверя, и туман медленно клубясь, стал истекать из него, сама жизнь, покидала плоть. Зверь рвался, боролся за жизнь до последнего вздоха, оглашая лес яростным рыком. Но я держал трещащее древко, молясь, чтобы оно не переломилось. Страшным усилием воли, юноша не стал пить эту энергию. Иссушенные тела распадались прахом, стоило поглотить туман, а вождь вряд ли примет такой трофей. Ягуар умирал, хрипел в агонии, но его глаза до последнего смотрели на убийцу. Я не питал иллюзий, охотник может только убить этого зверя, но не сломить или победить, в этом людям до них далеко, очень далеко.

 Вспышка света.

 Костер, рядом лежит шкура зверя, завтра утром юноша уже покажет её вождю, и станет мужчиной. Ему разрешат выбрать женщину, и построить дом, завести семью, он подарит своим детям то, чего никогда не мог познать сам. Неплохо для бывшего сироты. Ночные мотыльки, изредка пролетавшие мимо костра, падали с обугленными крыльями.
 -Вы, без тени сомнения, летите на пламя, погибаете…- Задумчиво проговорил смуглокожий, в глазах которого отражались языки пламени. – Зачем? Это, смысл вашей жизни? Сгореть? А в чем тогда наш…зачем человек рождается?
 Я протянул руку над огнем, ладонью вниз. Странное чувство, тоски и одиночества заполнили душу. У него никогда не было семьи, он просто не помнил её, очень рано оставшись сиротой. У него не было и друзей, племя не слишком трепетно относилось к слабым детям, тем более не родным. Языки пламени медленно и послушно угасали, пока не остались только тлеющие угли. Тишину лунной ночи нарушили.
 -Было ошибкой выслеживать меня в одиночку. – Он первым поприветствовал ночного гостя. Вдруг. Из темноты вылетел небольшой дротик, однако сгустившийся ветер, замедлил его, настолько, что охотник поймал снаряд голыми руками, и пригляделся к острию... – Яд древолаза, подлое оружие, подлого человека. Выйдешь сам? Нет? От меня не спрятаться.
 Я закрыл глаза, и поднял голову к небу. Воздух вокруг завыл, порывы ветра раскидали угли, зашуршали кроны деревьев, ветер был моим телом, продолжением собственного я. Всё чего он касался, чувствовал и человек, единство со стихией. Рывок, и прячущийся за деревом соплеменник падает, придавленный к земле ногой, ставшей вдруг очень тяжелой. Наконечник моего копья утыкается в горло, ещё миг, и он пронзит артерию, отправив нападающего к праотцам. Рядом валяется духовая трубка, с так и не пригодившимися ему отравленными дротиками. Другого оружия нет. Как глупо, вверять свою жизнь одному лишь яду.
 -Не дает покоя, что ритуал я пройду раньше тебя? – В нападавшем человеке, я узнал туземца, того самого который задирал парня ещё с детства. – Где остальные твои друзья?
 -Эти шакалы решили оставить тебя в покое. – Придав ленный к земле человек, сделал попытку подняться на ноги, но я только сильнее прижал его ногой. От бессилия он сплюнул, и зло проворчал. – Я думаю иначе! Такой как ты, не должен пройти ритуал! Все знают, что ты странный.
 -Однако, твои друзья умнее, раз не стали трогать меня. – В моих глазах, враг уже был мертв, отпусти крысу сейчас, и она обязательно вцепится со спины. Мне не нужны живые враги.
 Лезвие копья перерезало артерию, и из шеи толчками полилась кровь. Сердце человека делало удар за ударом, но крови становилось всё меньше. Ягуар умер достойно, а этот, визжал как крыса, скулил и плакал. Шакалы ничего не могут поодиночке, только здохнуть. Минус ещё один враг, осталось не так уж и много, о, все ещё увидят, на что я способен. Уже разворачиваясь, он заметил туман, у человека, пусть и такого убогого, его было больше чем у любого зверя. Искры энергии, растворяющиеся в пространстве, самое желанное, самое манящее естество на свете. Если душа животного способна наполнит тело силой, а разум эйфорией, то, что может человеческая? Просто протянуть руку, и поглотить его, так хочется. Эта жажда превышающая простое желание. Это чувство усталого путника перед чашей с чистой ледниковой водой, это чувство умирающего от голода, перед ароматным куском прожаренного мяса, это чувство молодого юноши, перед обнаженной красавицей. Жажда, желание, нестерпимый, ГОЛОД…

 -Подожди, давай я объясню тебе, почему не стоит этого делать. – Голос раздался из-за спины охотника, который замер над остывающим телом. Спокойный, глубокий, немного отрешенный, и, самое интересное, он говорил на чистом русском. Поэтому часть меня, что была древним охотником, не поняла ни слова, а вот Ричард, я настоящий, был, мягко говоря, в шоке.
 Автобус. Икарус с номером 410 и включенными фарами, на свет которых уже собиралась ночная мошкара. Как он появился посреди тропических джунглей, где нет дорог это одно, а вот как, он оказался во времени, когда ещё автомобиля не существовало как данность, уже другое. Водительская дверь была распахнута, а на земле рядом, стоял Толик. Тот самый полноватый и лысеющий паренек знакомый мне со встречи в хранилище, с глазами настолько глубокими, что казалось он, видел всё в этом мире. Сейчас на нем была пионерская форма, если я правильно распознал эти шорты и галстук, интересно, никого не смущает, что ноги у пионера волосатые как у взрослого мужика?
 -Он меня не понимает. – Пожаловался Толик кому-то в автобусе. – Сёма, ты, совершенно случайно, не знаешь древние языки Майя, или наречия полуострова Юкатан?
 -Откуда. – Ответил скучающий голос из открытого окна икаруса. С одного из сидений, наружу смотрел молодой паренек, с каштановыми волосами, на глаза его падала тень, и разглядеть удавалось только нижнюю часть лица. Выходить из автобуса, он по видимому не собирался. – Ты говорил, что доставишь меня на новый цикл, так почему мы тут? Не верю что ТЫ, мог ошибиться в пространстве и времени.
 -Иногда, важен сам путь, а не его конечная цель. – Толик внимательно смотрел на меня. Охотник замер. Возникшая из ниоткуда железная машина, шокировала туземца. Смуглокожий чувствовал, как внутри этой странной, незнакомой ему вещи, движется огонь. А я, в отличие от необразованного индейца, понимал, что он ощущает работу двигателя внутреннего сгорания.
 Кукулькан перехватил копье, готовясь бросить его в незнакомцев. Толик совсем не нервничал, глядя на острие, только что оборвавшее жизнь второго индейца, а вот незнакомый мне человек, по имени Семен, спрятался за сиденьем, побормотав что-то похожее на -Ну нахер.
 -Дороги назад не будет. – Толик помогал себе жестами, показывая то на труп, то на охотника, а затем на оружие. Под конец, он сделал вид, будто ест что-то. – Поглотишь душу разумного, и больше никогда не сможешь остановиться, станешь ненасытным монстром, который уничтожит твой народ. Довольствуйся животными, прошу, пойми же.
 Я не думаю, что смуглокожий понял хоть слово, но он не стал поглощать туман. Искры растворились в воздухе, отправившись далеко за грань. Толик поднял руки вверх, демонстрируя, что он безоружен, и медленно отступал к автобусу. Ноги уверенно ступали по траве, огибая камни. Когда он запрыгнул за руль, с довольно ловкими для его комплекции движениями, Семен спросил его.
 -И что, думаешь, это поможет? – Голос парня был нервным, не люблю таких. – Он мог и нас, того… Посмотри, он же убил его, убил!
 -В будущем он так и остался монстром, но не попробовать, я не мог. – Печально сказал водитель, надавливая на педаль, с легким шипением пневматического затвора, дверь закрылась, а автобус становился прозрачным. Последними словами, прозвучавшими в ночных джунглях, стали… - Кто знает, может мы только что создали вариант будущего, где он не стал монстром. Миров бесчисленное множество, нам, кстати, пора в один из них. Ты ведь не хочешь заставлять её ждать?
 Я недолго смотрел вслед исчезнувшему металлу. Мановение руки, и земля под погибшим туземцем становится мокрой и рыхлой, пропитываясь из подземных течений, а затем, она осыпается, погребая тело, и смыкаясь над ним. Поднимая шкуру, я не думал больше о бледнолицем человеке, в необычной одежде. Завтра одинокий сирота исчезнет, вместо него в племени появится полноправный мужчина, который больше не будет страдать, и терпеть лишения.

Всем доброго времени суток. Я довольно давно не писал, но тут появился прогресс =). Вот сделал шапку на БЛ и аватарки к персонажам. Это оказалось сложнее, чем мне казалось. Пришлось осваивать в срочном порядке фотошоп. Если мои варианты ну очень противны, прошу кидайте свои, обсудим.

Шапка (По идее будет на теге БЛ и тегах всех персонажей):

Аватарки:
Юля(БЛ):                                                                                              

      

 Славя(БЛ):                                                                                 

Электроник(БЛ):                                                                                      

       

Ольга Дмитриевна(БЛ):                                                                                  

Шурик:(БЛ):                                                                                              

               

Маша(БЛ):   

Ульяна(БЛ):                                                                                            

                  

Виола(БЛ):       

Семен(БЛ):                                                                                               

        

Женя(БЛ):                                   

Лена(БЛ):                                                                                         

                        

Алиса (БЛ):                                

Вот как то так получилось. 

Внимание: 

Нужна помощь фотошоперов, пейнтмастеров, мастеров бумажного промысла и т.д.
Сделайте пожалуйста аватрку (60х60) и шапку (846х179) на "moonworks", "травница". 

Заранее спасибо. 

Лагерь у моря 2. Часть 29 (продолжение в комментах)

Страничка на фикбуке. 

Док. Каюты дирижабля.

 Побережье показалось неожиданно. Иногда даже современная система наблюдения и радары могут подвести и оказаться не такими полезными, как простой солдат с биноклем в руках на мостике. «Причеши бровь» только-только покинул низко летящее облако, как впереди показалась земля. Первым сушу заметил Кэп. Зоркий мужик коротко гаркнул, и уже через мгновение весь личный состав корабля сбежался глянуть, что там на горизонте.
 В лучах закатного солнца перед нами предстал довольно красивый пейзаж — окутанный легким туманом песчаный пляж с нависающими над ним отвесными скалами. Такой вид неплохо смотрелся бы на туристическом путеводителе — смотрится действительно неплохо. На плоских скалах росла невысокая трава и деревья, причем флора не тропическая, не джунгли с пальмами, а приличный такой смешанный лес. Выглядит как черноморское побережье, а может, это оно и есть. Кто знает? Где навигаторы, когда они так нужны? Нет, приборы-то есть на борту, а вот спутников на орбите, к сожалению нет.
 Высокие сосны соседствовали с березами, осинами и большими кустарниками. Расстояние между стволами оставалось приличным, этот лес можно назвать скорее редким, чем густым. По песку с важным видом прохаживались чайки, семеня вперевалочку, а так же бегало немало мелких крабов. Волны накатывались на берег мерно, смывая с него некоторых зазевавшихся членистоногих.

 — Много живности и растений, — вдруг нарушила молчание Женя: девушка осматривала сушу в бинокль, буквально несколько минут назад красовавшийся на шее Кэпа. Отняла! Страшная мадам, хоть и красивая. У солдатов такой фокус не прошел бы. В предвкушении у темноволосой красавицы даже проснулось чувство юмора. Своеобразное: — Это хорошо, раз так много, значит, шансы на то, что материк представляет собой ядерную пустошь, минимальны. У меня аллергия на уран и плутоний.
 — Джо, что видит твой эльфийский взор? — задал вопрос капитан впередсмотрящему, делая вид, что бинокль ему вовсе ни к чему. Все мы находились на мостике и наблюдали за поверхностью, жадно вглядываясь вниз. Один лишь темнокожий солдат сидел в рубке и яро всматривался в подзорный модуль, так крепко прижимаясь к окулярам, что вокруг его глаз появились заметные следы. Черная, блин, панда.
 — Чисто, — коротко отрапортовал Джо, почесывая подбородок, при этом не отрываясь от наблюдения. — Никаких наземных признаков присутствия человека или крупных хищников. Ни-че-го, даже в заповедниках нет-нет да встретишь пару пакетов с мусором или бутылками, а тут пусто. Активность только фауны. Вон по той ёлке даже белки бегают. Одна пытается отнять шишку у другой. Хоть какое-то зрелище после стольких дней однообразного полёта!
 — Белки? Где! Хочу посмотреть! — Ульяна, с восторгом и без видимых усилий, оттерла Джо от окуляров, хотя пару минут назад в этом же начинании не преуспели профессиональные солдаты. Девочка прильнула к окулярам и стала искать заинтересовавших её пушных зверьков.– Док! Смотри, как там здорово! Опушка будто с картинки! Мы сядем, сядем?!
 — Да. Скорее всего. Ненадолго, всё-таки не курорт, но приземлиться на час-другой будет не лишним, — кивнул Кэп, разжившись на складе биноклем, суровый мужик также осматривал местность. — Я вижу небольшую реку и поляну недалеко от берега. Быстрая разведка и возвращение на корабль. Док?
 — Не против. Только ушки на макушке, и дамы спускаются лишь после сигнала, а ещё лучше вообще остаются на борту. Сначала необходимо убедиться, что внизу безопасно. Внешность порой так обманчива, и простой лес вполне может оказаться западнёй, — ответил я, чувствуя себя не в своей тарелке. Официально глава спасательной миссии Кэп, но вести придется мне. Вот чувствую это и всё тут! Большинство моих привычных способностей к геолокации сейчас практически бесполезны. Не первый раз убеждаюсь, что без абсолюта и порталов я как без рук. Странный мир. Он сильно отличается от того, каким был в мой прошлый визит. Пусть и не цветущий рай (с воздуха видно, что буйство зелени и жизни есть только возле русла речушки), но уже не выжженная солнцем и радиацией пустошь.

 — Так не пойдет! — возмутилась Женя, с видимым усилием притаскивая на мостик металлический чемодан, внутри которого едва слышно гудели кулеры. Солдаты разрывались между типично мужским инстинктом помочь девушке с тасканием тяжести и опытом выслушивания ворчания Евгении. Маска девочки никуда не делась, годами формируемое защитное поведение и колючий характер демонстрировался всем, кто лез к ней слишком близко, и без разницы из каких побуждений. Она просто дистанцировалась таким образом, очень напоминая меня когда-то. Боялась? Надо узнать о её прошлом. Кстати, единственной, на ком Женя не точила зубки, оказалась, как ни удивительно, Ульяна. Учитывая, что именно мелкая рыжая зараза постоянно лезла к аналитику, а один раз даже сперла её очки, странно, что Женя так терпелива и тепла с ней. Буквально вчера видел, как она накинула одеяло на уснувшую возле окна непоседу. Может быть, просто воспринимает её как ребенка? В любом случае, добиваться своего темноволосая умела. Поправив очки и задрав подбородок, она стоически отстаивала свою позицию: — У меня задание Виолы. Собрать данные. Все. Какие только возможно. Воздух я проверила, а если на земле есть, пусть и слабый, но радиоактивный фон? Насколько я помню, Док, тебе лично он не навредит, а простым смертным? Хотите светиться радостным зеленым светом и заставлять трещать счетчик Гейгера? Как знаете. Вам же спокойнее будет, если среда не заражена.
 — Я тоже хочу вниз! Мне надоело просто лежать днями напролет. Где может быть безопаснее, чем рядом с вами? — забыв, или сделав вид, что забыла прошлое «приключение», мелкая умело пользовалась лестью — вон как солдаты заулыбались, да и, положа руку на сердце, рациональное зерно в её рассуждениях есть.
 — Ладно, уговорили, — вздохнул я, глядя на девочек. Одну ещё можно было бы переубедить, используя всё красноречие, лесть и подкуп, но не обоих сразу. Может, сами передумают? Фиг там! Рыжая непоседа галопом побежала переодеваться. Тапочки и шорты с майкой — это, конечно, здорово, но для парка или улицы, а не для незнакомой местности. Понимает. Уже хорошо. — Только первым спускаюсь я. Вдруг там медведь из-за кустов выпрыгнет?
 — Да ради бога! Пусть выпрыгивает. Заодно и ужин будет. А то запасы еды иссякают, и скоро снова придется грызть СП, — потер руки Джо. Толпа голодных мужиков — страшная сила. Прибитый не так давно осьминог оказался гастрономическим кладом, но, к сожалению, далеко не бесконечным. Грузоподъемностью дирижабля конструкторы пожертвовали, чтобы увеличить скорость и маневренность. Всё же не туристический пузырь. Что до осьминога, то он остался жив. Уплыл на глубину, правда, не целиком. Мои спутники и раньше видели поле в действии, но в этот раз нехило впечатлились: когда на твоих глазах невидимые лезвия отсекают щупальца толщиной в столб, тут сложно не проникнуться. Этими склизкими штуками мы питались последние несколько дней. Где Яма и Мику? Вот они обрадовались бы экзотическому морепродукту! Однако и мы вкусили даров моря по полной программе. Тушили их, жарили, варили, мариновали. Питались, как могли, тем более, альтернативы не было, за исключением пресного, как бумага, сухпайка. Странная зеленая рыба оказалась совсем несъедобной. Не в плане питательных веществ, нет, там как раз всё было отлично, а по части вкуса. Будто жуешь сырые водоросли. Так что нашего ниг… афроамериканца все молча поддержали. — Говорят, холодец из медвежьих лапок довольно вкусный. Не то что последняя добыча, только место в холодильнике зря переводим. На кой-черт нам вообще эта вонючая зелень?

 — Эти рыбы — уникальный реликт! У-ни-каль-ный! Не на всё надо смотреть с одной единственной мыслью: «могу ли я это сожрать или нет?»! — возмутилась Евгения, грозно поправляя очки. После поимки образцов аналитик целый день провела препарируя пойманные экземпляры, делая соскобы с чешуи для осмотра под микроскопом, замораживая кусочки живой ткани. Отдельно на её тумбочке стоял небольшой баллон с плавающими там самыми мелкими рыбёшками. Пойманная мной зеленая стая, а точнее, косяк, оказалась организмом-симбионтом. На чешуе морских созданий колонизировались микроскопические лишайники и водоросли, окрашивая её в зеленый цвет. Так что рыбок даже не кормили — им хватало падающего на спины солнечного света. А в темноте они начинали сиять не хуже светлячков, фосфоресцируя бледно-зеленым цветом. Женя объяснила это химической реакцией, которую ещё изучает.
 — Ну что, — начал Кэп, обводя взглядом готовый отряд, собираясь расщедриться на инструктаж. Дирижабль завис над берегом, неспешно снижаясь над темно-зеленой травой. Все бойцы вооружены, экипированы и морально готовы. Кроме меня — мне брифинг не нужен, да и спускаться неохота. Полежал бы, посмотрел на плавающие в небе облака. С Ульяной… Эх! На борту останется только один солдат. Так. На всякий случай. — Ну что, господа лентяи (Это он на меня смотрит? Кажется, пора кое-кого снова закинуть его порталом в Таиланд, в назидание), алкоголики (кивок в сторону снайпера, большого любителя прибухнуть после заданий), и, прости Господи, негры. Готовы вступить на землю незнакомого мира?
 «Можно было без лишнего пафоса», — подметил Шиза.
 — Какая гадость этот ваш расистский юмор! — буркнул Джо, закидывая через плечо ленту с патронами и сплевывая в открытый иллюминатор. За это он удостоился взгляда Жени а-ля «что это за животное, и почему я с ним в одной каюте?». Ребята что, собираются с кем-то серьезно воевать? Да тут пусто как не знаю где, и в крайнем случае, я тоже сидеть сложа руки не буду! Хотя, перестраховаться никогда не поздно. Как поговаривал один мудрый человек: «Если есть возможность — перестрахуйся!»
 «Так это ты сам и придумал!» — возмутился Шиза.
 «Мудрый. Человек!»

 — Проведу первичную разведку, — бросил я отряду, делая шаг за борт. Привычное кинетическое поле не дает рухнуть. Шаг, ещё один. Плавно двигаюсь вниз, со стороны это вполне может показаться прыгучей походкой по воздуху. Каждый скачок сопровождается громким хлопком кинетической энергии. Так даже лучше: если на земле есть враг, своими действиями я привлеку всё его внимание. Смотрите, я тут! Нападайте на меня, шумную и беспечную цель, а не на зависший в воздухе экипаж! А может, где-то в глубине души хотелось порисоваться? Есть такой грешок. Когда рядом рыжие, иногда позволяю себе повыпендриваться, в меру, конечно… Сверху смотрят восторженные голубые глаза Ульяны и внимательные — Жени. Согласен, выглядит эффектнее, чем порталы, но блин, порталы реально удобнее! Солдаты, тем временем, проверяют снаряжение в третий раз. Кстати, весьма яркий отличительный признак профи: они всегда следят за своим оружием и припасами и стараются лишний раз перепроверить даже самый последний шнурок.
 Уже коснувшись подошвой земли, я на всякий случай окружил своё тело коконом. Аномалия обостряла все чувства, а моя интуиция уступала разве что только Оракулу, но береженого, как говорится… Хм. Тихо. Не слышно лязгов затвора или хриплого дыхания затаившегося врага. Нос тоже ничего подозрительного не чует, хотя я нахожусь с подветренной стороны. Ха, сколько засад на меня провалилось, только потому, что враги банально не мыли ноги! Только естественные для живой природы запахи и звуки. Шелестят листья на ветру, колышется трава да шумит море, приглушая едва слышное журчание ручья неподалёку. Свежий ветерок приятно обдувает кожу. Хорошо! Понятно теперь, почему Ульяна так рвется вниз.
 Как обычно, я предпочел стандартной экипировке легкую камуфлированную ткань и плащ. В отличие от защищенных боевыми костюмами солдат, мне лишний груз ни к чему. Запах хвои, немного разбавленный разнотравьем и солью. То, что лес не густой, избавило его от типичного для таких мест запаха сырости и мха, да и дождей, видимо, тут давно не проливалось. Глаз то и дело цеплялся за подсыхающие кусты и траву, за полуповаленные, облепленные грибами сухие стволы, соседствующие с ещё живыми деревьями. Так, надо убедиться, что в округе нет неприятных сюрпризов. Интуиция может и промолчать, если угроза для меня несущественная. Ну, так то для меня, а нас тут немало, и не каждый способен похвастаться аномальной регенерацией и защитным полем. Раз пассивные локаторы молчат… Растормошим эту рощу!
 Передергиваю плечами. Вокруг меня собирается кинетическая энергия, окружая тело силовыми потоками, а затем мгновенно рассеивается по округе. Неудержимо, подобно резкому порыву ветра, неоформленный кинетический поток тревожит деревья и кусты, сдвигает камни, ломает ветки. Эдакий мини-взрыв, одна тысячная мощности от ударной волны. И если настоящая волна смела бы берег и лес к чертям собачьим, то эта просто-напросто распугала всю живность. Потревоженные птицы покинули ветки и, резво работая крыльями, умчались от греха подальше. Из куста на опушке выскочил лис, тявкнул что-то явно нецензурное, легкой трусцой убегая в чащу, где напоследок махнул рыжий хвост. Единственным безучастным наблюдателем оказался простой ёжик. Из-под поваленного дерева выглянула недовольная колючая морда и, фыркнув, вернулась в нору. Часть листьев сорвало с крон, и они, кружась в последнем хороводе, оседали вниз, отражая багровые отблески заходящего солнца. Зеленый снегопад! Красота. Если Женя не найдет тут заражения, надо будет не забыть сорвать несколько веток или трав. Кто додумался положить нам тот невкусный чай в пакетиках? Фу! Заваренное в крутом кипятке сено — и то ароматнее!

 Крупных хищников рядом нет, они бы точно среагировали на подобную встряску. Самое грозное животное в радиусе километра — это бухтящий ёж. Ну и хорошо: чем тише наше путешествие, тем лучше. Под моими ногами зиял пятачок чистой земли, диаметром метров пятьдесят. Вблизи даже такое слабое поле срывало поверхность грунта вместе с травой. Сейчас такой побочный эффект даже на пользу. Дирижабль приземлился как раз на этот относительно ровный участок скалы, между лесом и обрывом. Так, чтобы исключить возможность падения, да и Кэп распорядится его зафиксировать — не первый раз летает.
 Первым делом, по периметру рассредоточились солдаты, осматривая каждый кустик и каждое дерево. Уже только после этого дали добро выходить девочкам. Первой на землю снизошла Женя, с чемоданом в одной руке и герметично упакованными лабораторными перчатками в другой. Пока Евгения надевала защитные приспособления для рук, со ступенек задорным бегом спустилась Ульяна. Мелкая решила выйти в летательном костюме, который приглянулся ей ещё тогда. «Летяга» очень даже неплохо смотрелась и на земле, защищая своего хозяина от негативного воздействия окружающей среды плотной тканью и высоким воротником. С убранными очками и перепонками он мало чем отличался от стандартного камуфлированного обмундирования. А ей идет. Но это само собой, рыжик смотрелась мило даже в том моём жутком свитере, пылившемся в шкафу годами, пока его не отыскала эта «перевороши всё» девочка.
 «Разве что размер великоват», — подметил внутренний голос. И действительно, на малогабаритную, юркую Ульяну у нас не имелось готовой экипировки. Никто и подумать не мог, что рыжая диверсантка сможет пробраться на дирижабль. Причем так хитро всё провернув, что до последнего момента осталась незамеченной!

 — Ульяна! Быстро положи туда, откуда взяла, это не игрушка! — окликнул я мелкую, увидев, что она тащит с собой. В руках непоседа держала Гуань-дао, то самое неразрушимое оружие, которое Виола поручила мне, а я благополучно оставил в комнате, так как не привык надеяться на железки. Довелось держать в руках даже Великие Мечи, но любви к холодному оружию так и не появилось. Это не игрушка, а древнее китайское оружие. Я люблю рыжика и готов баловать, но не так! Острое как бритва, и прочное как не знаю что, острие. — А если ты поранишься? Это не перочинный ножик и даже не просто лезвие! Это аномалия.
 — У всех, кроме меня, есть оружие, не ходить же одной с голыми руками? — Ульяна робко заворчала, пряча копьё за спину. Получалось из рук вон плохо. Гуань-дао был как минимум наполовину длиннее. Шило в заднице не давало девчушке ни минуты покоя, а ведь давно на него глаз положила. Всё рассматривала при каждом удобном случае. Подвязанные на древко веревки слегка качнулись. Странно, а ведь он сам по себе довольно тяжелый для маленькой девочки. Бандитка же держала аномалию так, словно древнее оружие являлось куском пластика с алиэкспресса, а не оружием китайского героя.
 — Прямо-таки у всех? — спросил я, недвусмысленно кивая в сторону Жени. Аналитик уже спешила в сторону ближайшего ручья, а один из солдат будто бы случайно пошел в ту же сторону, ненавязчиво охраняя девушку. Солдат насвистывал беззаботную мелодию, озираясь по сторонам и удерживая один палец на предохранителе. Она может ворчать сколько угодно, но как аналитика Женю ценили. И как человека, в принципе, тоже, только старались делать это на расстоянии. Твори добро и беги.
 «Ты видел её чемодан?! Он килограммов пятнадцать весит! — вставил пять копеек Шиза, вспоминая, с каким пыхтением Евгения несла оборудование. — Чем не оружие? Таким размахнись и ка-ак дай по башке! Мало не покажется».
 — Ну, я… — Ульяна замялась. Внутренняя борьба между желанием поиграть с интересной штукой (понять её можно, оружие, бесспорно, было красивым, а благодаря пронизывающей его аномальной энергии выглядело совсем как новое) и обещанием меня слушаться.
 «Ой, да пусть потаскает, — махнул рукой Шиза. — Это же не Фаталис, или ещё какой опасный меч, который сам пырнуть может. Просто неразрушимая железка. Подумаешь…»
 «Острая неразрушимая железка!» — сказав не вслух, а мысленно, я пошел наперекос своему альтер-эго.
 «Ей будет только полезно подержать в руках оружие. Это не граната и не пистолет, опасность минимальна, — без тени эмоций поведал внутренний голос. — Так она лучше поймет тебя. Что ты скажешь ей, когда Ульяна своими глазами увидит, как кинетическое поле рвет врагов на части? Не осьминогов или кусты, а людей! Не завязывать же девочке глаза, когда столкнетесь с противником? Заметь, чувак, я сказал не <i>если. Когда. Ты сам решил не врать рыжей братии — так не ври! И дай ей почувствовать в руках оружие, это будет бесценный опыт для неё как для Человека».</i>
 «Ульяна ещё маленькая. А если она порежется?» — Привел я последний аргумент.
 «Семнадцать лет, чувак, почти восемнадцать. Не такая уж и маленькая. А насчет порезов. Тогда. — Очень серьезным голосом сказал Шиза. — Тогда. Тогда это будет очень важным уроком».

 — Хорошо, забирай, — неожиданно согласилась Ульяна. Пока я был занят внутренними разборками, девчонка уже всё решила и подошла вплотную, протягивала мне древко. Тонкие запястья. Маленькие кисти. Как же я порой забываю, насколько ты хрупка и изящна, маленькая моя! Аккуратно кладу ладони на рукоятку, касаясь рук Ульяны. Где она уже успела поцарапаться?! На указательном пальце левой руки зиял неглубокий, уже переставший кровоточить, разрез. Даже не пришлось использовать белую змею.
 Но стоило Ульяне опустить Гуань-дао, как, оказавшись в моих руках, тот начал едва заметно вибрировать и с каждой секундой ощутимо тяжелеть… Миг — и артефакт, весивший в руках рыжей не больше килограмма, стало тяжело держать даже мне, не самому слабому человеку! Мелкая хлопала своими пушистыми ресницами, явно не замечая ничего странного, пока я по ощущениям держал в руках пару пудовых гирь.
 — Странно, — пробормотал я, упирая копье набойкой в землю. Виоле не предупреждала про такие его свойства. — Ульяна, попробуй поднять его, только осторожно.
 Не веря свалившемуся счастью, рыжая сцапала древко оружия. Я не отпускал, пока не убедился, что аномалия снова весит как перышко. Заодно стряхнул с рыжей шевелюры упавший на девочку березовый листик, который она даже не заметила — так увлечена «игрушкой». Ладно. Пусть носит с собой, но только сейчас!
 — Иди уже, — улыбнулся я мелкой, стойко выдерживая её просительный взгляд, от которого щемило в груди. Как хорошо, что ты здесь, рыжик! Без вас жизнь пуста. Никто не обидит тебя, пока я рядом. Перед дальнейшими действиями я прокричал в спину уже убегающей к Жене девочке: — Только перчатки надень! И не размахивай им так, это не весло! И Женю не донимай! Пусть быстрее закончит.

 Прошел час. Я стоял на краю обрыва, глядя вниз, на волны, размеренно набегающие на пляж. Ничего интересного так и не обнаружили — лес как лес, мало чем отличается от наших. На нас никто так и не напал, к моей вящей радости. Какой-либо травы, годившейся в заварку, я так и не нашел, хоть и подключил к этому делу рыжика. Ульяну необходимо было занять:, я буквально видел, как из ушей аналитика шел пар, пока мелкая засыпала её вопросами: А что это? А зачем? А почему эта коробочка пищит? Отвлекает. Единственное что, Женя собрала несколько образцов коры и грибов, которые ей показались странными. Решив, что на безрыбье и рак сойдет, я нарвал свежей хвои с нескольких растущих поблизости кедров. Заварить, добавить сахарку, и можно пить. Где наша не пропадала! Над морем, из-за самого горизонта, светилась только багровая линия заходящего солнца. Скоро и она скроется. Ночь потихоньку вступает в свои законные права, звуки дневных птиц давно затихли. Редкие белки, которых не успела распугать Ульяна, скрылись в дуплах деревьев. Запах леса менялся, мой чуткий нос особенно подмечал такие детали, да и остальные должны были заметить, как зной и запах опалённой светом хвои сменяется тихой свежестью. Не знаю почему, но я очень люблю тихие летние ночи. Может, дело в том, что именно в это время я познакомился с Алисой?
 — Прохладно становится, — подошла со спины утомившаяся рыжая и устроилась поудобнее, подпирая меня сбоку. Ульяна дорвалась до суши и избегала всё вокруг, заглядывая под каждый камень. Как итог — пойманный живьём жук-олень и полное удовлетворение на наглой мордочке. Вот где она его нашла? Эти насекомые не водятся в подобном климате. Устала. По лицу видно. Глаза чуть прищурены, руки опущены по швам, частая зевота. Оружие девочка прислонила к корпусу дирижабля, вдоволь наигравшись с Гуань-дао. Если инструмент и правда принадлежал китайскому богу, он бы очень удивился, узрев, как его использовали сегодня. При этом Ульяна умудрилась даже не пораниться, а вот поляна пострадала. И весьма. Мелкая опробовала лезвие на пеньке, оставив на трухлявой древесине несколько глубоких борозд, на ближайших кустах и на низко растущих ветках. Срезала пару грибов с растущего возле ручья дуба и презентовала Жене. Напугала до чертиков ежа, который не успел отойти от прошлого шока и, медленно, но верно, начинал седеть. Всюду валялись обрубленные кусочки сухой и не очень ветоши, которую, один из солдат, от нечего делать, стал собирать в кучу: явно планировался вечерний костер.
 — Может, тогда заберешься внутрь? — кивнул я на двери в кабину. Скоро поверхность отдаст весь накопленный за день запас тепла, и станет ещё холоднее. Резковатый перепад температуры для этого пояса. Можно уже сейчас сворачиваться: местность разведали, образцы собрали. Кэп даже подстрелил сдуру выбежавшего из чащи кабанчика. За возможность поесть вечером свежего мяса солдаты готовы были молиться на предводителя, а собиравший ветки в кучу занялся этим с утроенным усердием, пока его товарищ свежевал немалого размера тушку, ну, исключая голову: патроны у нас боевые, а не охотничьи — будущему шашлыку почти всю башку снесло. Хорошо, что ветер теперь дует с моря в лес: запах крови слишком сильно бил по чуткому носу. Воздух с моря становился пронизывающим и зябким. Не знаю, как остальным, а мне лично неохота мокнуть под дождем или в густом тумане. Да и мелкую пора отправлять на боковую. — Примешь горячий душ, пока все остальные ещё внизу, никто не будет тебя торопить.
 «Душ пусть примет обязательно! Откуда в ней столько энергии? — поддакнул Шиза. — Вспотела, пока бегала и лес крушила, а нам её ещё всю ночь нюхать. И лучше бы от неё пахло мылом, а не собственным запахом! Ты, конечно, кремень, чувак, но что не бывает?»

 — Ммм, — задумалась Уля над моими соблазнительными речами. Дело в том, что если благодаря фильтрам и бойлеру нехватки воды не ощущалось, то кабинка и санузел присутствовали в единственном экземпляре. Очередь. Рыжая в какой-то мере беспардонная особа, но спокойно мыться, пока Женя грозно пыхтит под дверью, совесть ей всё же не позволяет. — Нет. Побуду пока тут, тем более, есть и другой способ согреться.
 — Как знаешь, — ответил я, пока мелкая прислонилась ко мне спиной, похлопывая себя по плечам. Намек понял. Я обнял девушку, заодно обхватывая её плащом. Конечно, поле было бы и надежнее, но мешать морскому бризу, трепавшему волосы рыжего ангела, я не стал. Вот если поднимется шквальный ветер — тогда да. В крайнем случае, даже дирижабль придется прикрывать щитом. Оказавшись в тепле, рыжик тут же стала клевать носом. Вот всегда так: побесится полдня, а потом… прислони её к стенке — вырубится. — Ну, хорошая я грелка? Лучшая в мире, да?
 — Почти, — сонно пробормотала Ульяна, подвигав плечами, она устраивалась поудобнее и мечтательно протянула: — Юля лучше. Её когда обнимаешь, можно ещё хвост погладить. Он такой теплый, пушистый.
 «Во облом! — вздохнул Шиза, и тут же предложил: — Давай одну штанину закатаем, пусть гладит ногу. А что? И теплая, и даже в меру пушистая. Всё как просит».
 Со стороны поляны послышался стрекот ночных сверчков, изо рта Ульяны стал заметен вырывающийся с дыханием пар. Да. Что-то тут не в порядке с погодой. Определенно. Погодите, ветер! Ветер сменился, и дует уже не с моря, а со стороны левого берега! Оттуда и нагоняется этот пробирающий до костей холод. Солдаты тоже оценили перемены климата, и по одному стали возвращаться на борт. Больше всех расстроился снайпер, бросая печальные взгляды на несостоявшийся костер и мясо. Кроме меня и уснувшей Ульяны, на берегу остались только Кэп с Женей. Мимо нас протопал сгорбленный грузом Джо. Оставлять почти полсотни килограммов свежего мяса никто не собирался. Я создал под собой небольшой полукруг из кинетического поля и удобно сел, придерживая драгоценную ношу. Ульяна спала так сладко, что я боялся лишний раз дернуться, чтобы не разбудить это чудо со слегка покрасневшим от прохлады носиком. Где-то неподалёку заухал филин, только мой чуткий слух мог уловить едва слышный звук крыльев пернатого охотника. Эти птицы летают практически бесшумно.
 — Кэп, а нам не пора домой? — задал риторический вопрос Джо, четко выговаривая слова во встроенный в костюм микрофон. Темнокожий солдат успел найти место для свалившегося на нас пайка, и теперь посматривал по сторонам, ежась от налетевшего холода. Особо горячие взгляды он бросал в сторону камбуза, откуда веяло жареным осьминогом. Оставшийся на борту боец не терял времени зря и разогрел вчерашнее жаркое, состряпанное лично Женей. Несмотря на показной скверный характер, в этой девочке действительно уживается уйма талантов. Скоро к ароматам стал примешиваться запах жареной свинины.
 «Правда, по большей части, таланты Жени аннигилируются природной прокрастинацией, а так да, — добавил альтер-я. — Девочка с золотыми руками, но больно ленивой жопой. Кстати, насчет попы, она у неё ого-г…»
 «Не сейчас!»
 «Ладно-ладно, — поднял руки вверх Шиза. — Не я тут без Алисы с голодухи волком вою».

 — Наш аналитик нашла что-то интересное в ручье, — пришел ответ из динамиков. Голос Кэпа явно не одобрял проволочек. — Как только она закончит, сразу вернё…
 В этот момент со стороны ручья раздался громкий, истошный девичий визг. Как обычно, в критический момент, сонное и благодушное настроение улетучилось мгновенно, будто его и не было. По нервам прошелся электрический разряд, буквально подбрасывая меня на ноги. Вместе с проснувшейся от такой встряски Ульяной. Которую, я скорее, сам сдохну, но не уроню.
 — Быстро готовится к взлету! — на одном дыхании выкрикнул я, ставя рыжика на ноги. — Засекайте минуту и поднимайтесь. Вперед! Вперед! Вперед!

Лагерь у моря 2. Часть 18.

 

Страничка на фикбуке. 

Часть 16

часть 17

 Белая змея «Кадуцея»: запись в закрытых файлах организации.

 Половина аномалии «Кадуцей», воплощенная в виде белой змеи, вырабатывает уникальную энергию. Единственная в своем роде, она не имеет аналогов. Еще когда объект только начал осознавать природу своей аномалии, эта энергия уже оказывала влияние на организм. Обостряя все чувства и усиливая органы: осязание, обоняние, обмен веществ, иммунную систему, внутренние органы, слух. Объект многократно превосходит стандартные параметры физического развития и восприятия homo sapiens. В отличие от кинетического поля, эта энергия переходит в видимый спектр уже при слабом излучении. Способность белой змеи, проявляется в виде потока чистого света, с вкраплениями сгустков энергии, напоминающих драгоценную пыль. Если носитель вкладывает в это больше сил, то интенсивность и ширина потока возрастают, а свет становиться ослепительным лучом.

 Сила белой аномалии исцеляет раны, причем не только носителя, но и тех, на кого эта энергия будет направлена. Разумеется, я не могла не изучить это явление досконально, настолько насколько это вообще возможно. Исцеление это не чудо, как может показаться на первый взгляд, и у него есть ряд ограничений. Энергия аномалии, не лечит, как какое-нибудь мистическое заклинание, нет, она проникает в ткани, тысячекратно ускоряя клеточную регенерацию. Даже самые глубокие, почти смертельные раны, под воздействием этой аномалии заживают первичным натяжением, не оставляя даже шрамов. Однако материя не берется просто так, регенерация расходует ресурсы самого организма. И, если раненный истощен, или повреждения обширные, то даже аномалия не сможет спасти его. Это же относится к отравлениям и инфекциям. Излучение «Кадуцея», помогает организму быстрее очиститься, но, если бактерии или вирус, или яд, слишком сильные, то даже ускоренный обмен веществ и усиленный иммунитет не спасут. Так же, аномалия бессильна при канцерогенных заболеваниях, человека больного раком, она мгновенно убьёт, вызвав неконтролируемый рост атипичных тканей. К тому же, энергия не способна реанимировать погибшие ткани, направив восстановление аномалии на человека, мозг которого уже необратимо погиб, регенерирует только тело, а сам человек, останется в коме.

 Как и в случае с кинетическим полем, и черным туманом, объект Док научился управлять этой энергией, перешагнув с природных способностей, на уровень оточенных навыков. Он может направить её в один мощный импульс, или в масштабное излучение, способное накрыть область в несколько сотен метров. Эта сила, воздействует на любую органику, ускоряя её рост и регенерацию. Экспериментально (или, как я подозреваю по просьбе ЮВАО) объект использовал это излучения, чтобы вырастить целую плантацию грибов. Мицелий гриба разросся со страшной силой и скоростью, пока не исчерпал все питательные вещества из почвы, не останови объект эксперимент, и всё грибы могли погибнуть.

 Заключение: Белая часть аномалии основательно изучена, но, ввиду невозможности хоть частично воссоздать генерируемую ей энергию, весьма ограниченна в использовании. Ни один из известных накопителей не способен не то, что сохранить эту энергию, но даже просто её засечь. Сам объект тратит на белую способность больше всего сил, она изматывает носителя куда быстрее, чем туман или кинетическое поле. Кроме того, использование объекта в качестве вне боевого целителя – нецелесообразно. С большинством ран вполне может справиться стандартная бригада военных медиков или палата интенсивной терапии и реанимации, различие только в скорости. Разумеется, в бою объект очень виртуозно объединяет все грани своих способностей, потери, при миссиях с участием Дока, всегда минимальны. Непонятным остается одно, каким образом он восстановил тот лагерь, два года назад. Тогда, когда змеи засверкали как портал, энергия «Кадуцея» подняла из руин целый лагерь, восстановив траву, железо, бетон и стекло (воздействуя при этом и на неорганическую материю). Есть теория, что объект способен использовать энергию абсолюта, становясь своего рода проводником между мирами, но последнее время, всё, что так или иначе связанно с межизмерением, объект использовать избегает. Отмечу, что мне лично запомнились следующие его слова «-Эта часть моих способностей, может стать самым страшным оружием. Как кинетическое поле и туман могут спасти, так и эта энергия, при определенных условиях, может убить». Продемонстрировать, как этим излучением можно погубить живой организм, а конкретно лабораторную мышь, Док категорически отказался. Позже, мышь из моей лаборатории пропала. Док утверждает, что Юля делает честные глаза, и говорит что не причем.

Доктор В.Ц. Коллайдер.

Ричард.

 К очередному сновидению я оказался не готов. Совершенно. То, что ко мне постепенно переходят память и сила Кукулькана, я уже осознал, и принял. Не смирился, а именно принял. Могущество и возможности древнего божества уже спасали нам жизнь. Беспокоило другое, я начинал ощущать его чувства, как свои. Это не одержимость или её подобие, просто со временем стиралась грань, сейчас, пусть и осознавая что это сон, я не мог провести четкую черту между нами. Не мог точно сказать, где заканчивается Ричард, и начинается Кукулькан. Пока что, сходства между смуглым парнем из моих снов, и летающим чудовищем не наблюдалось. Но это он, точно он, та же сила, те же ощущения от его присутствия. Погруженное в сон сознание, затягивало в самые глубины я.

 Вспышка света

 В глазах постепенно проясняется. Солнечно, вокруг влажный тропический лес, такой знакомый пейзаж. Молодой охотник стоит у входа в деревню со шкурой ягуара у ног, и копьем в руках. Жители неверяще оборачиваются, это не тот зверь которого можно добыть в одиночку. Каждый протягивает руку, чтобы коснуться плеча, спины или шеи, идущего к вождю человека. На смуглой коже остаются разводы глины и красок, нанесенных на пальцы жителей. Сегодня праздник, юноша исчез, а в племени появился новый мужчина. Вождь лично забирает шкуру, и дает право завести семью. Даже те, кто когда-то дразнил или бил его, смотрят с удивлением. Слова не нужны, в племени не любили зря чесать языком. Вместо пустых оваций, деревня встречает его едой и напитками. Отдельно стоят восемь молодых свободных девушек, каждая из которых готова стать женой охотника, победившего царя джунглей.

 Вспышка света.

 Охотник забрал себе жену. Выбор пал на молодую темноволосую девушку, которая ему давно приглянулась, раньше, она и не посмотрела бы на убогого сироту, но в древности человека делают его поступки и навыки, а не лицемерная замена современной цивилизации. Охотник всем доказал, на что способен. Его мечта исполнилась, он больше не будет одинок. Два тела, сплелись в страстном соитии. Её губы шептали в темноте, а плоть была податливой и гибкой, словно молодая ветка. Охотник засыпал и просыпался в объятиях любимой, у него появилась собственная семья, о которой, будучи ребенком, он мечтал каждый день. Долгими ночами, молодой парень смотрел на звезды, долгими годами тренировал свои природные силы. Ветер, земля, огонь и вода - его плоть и кровь, его щит и меч. Но тепло стихий, меркло перед стуком сердца любимой девушки, и осознанием нового себя.

 Вспышка света.

 Уже повзрослевший охотник, стоит на заросшем лианами и деревьями холме. Не юноша – мужчина, со смуглой кожей и перекатывающимися под ней канатами мышц. Он не один, с ним маленькая девочка, чертами лица очень напоминающая отца. Лет семь навскидку, совсем юная, худая и смуглая, но полная детской энергии и шалостей. Веселая малышка, которая выросла в любящей семье, она собирала цветы для мамы, ждущей их дома с ужином. То, чего сам охотник был всегда лишен, он беззаветно дарил семье, не раздумывая. Каждый миг, каждый вздох, он посвящал любимым. Я чувствовал это, все его мысли и чаяния, все его страхи. Единственное, чего боялся древний носитель, это потерять дорогих людей. Собственная смерть не пугала повелителя стихий, не раз и не два, он смотрел ей в глаза. Она выглядывала из кустов глазами хищного зверя, она нападала, в форме примитивного оружия врагов племени, но каждый раз охотник выходил победителем.
 Девочка держала в руках воздушного змея, из тонких тростинок и ткани, отец лично сделал его для любимой дочки. Кукулькан стал вторым в своём селении, все спорные моменты и сложные ситуации, решал именно он. Именно к нему, приходили в поисках помощи и совета, именно он научил свой народ столь многому, что барельефы с его изображением уже разошлись по другим племенам. Родные туземцы с трепетом произносили его имя, а враги пугали Кукульканом детей. Даже в древности, без стычек не обходилось, и примитивное оружие проливало немало крови. Обнимая пищащую от восторга девочку, с веревкой от парящего в небесах змея в маленькой ладошке, охотник испытывал ни с чем несравнимое счастье. Бывший сирота, стал пользоваться своими способностями и знаниями, он создал календарь, новые принципы земледелия, механизмы и рычаги. Способности он не скрывал, и некоторые соплеменники стали поклоняться ему как живому идолу. Однако, сам он с большим удовольствием направлял потоки ветра в крылья змея, чтобы развлечь дочь, чем использовать дар для боя. Пусть он и поглощал души животных, питаясь их жизненной энергией, Кукулькан не переходил тонкую грань, не позволял своей жажде крови, поглотить человека. Пока…

 Вспышка света.

 Пепелище. Обугленный дом, сгоревший полностью, остались только каменные стены. Вокруг убитого горем охотника, стоят молчавшие соплеменники. Если бы он только был ЗДЕСЬ! Если бы мог спасти свою семью, а не воевал с другими племенами! Ветер выл как дикий зверь, небо полностью заволокло стальными тучами, отвечая на боль и горечь носителя аномалии. Молния ударила совсем рядом, ослепив зевак, следом за ней пришел оглушительный раскат грома, настолько сильный, что люди попадали на колени. Мужественный первобытный охотник, проливавший кровь и разящий врагов, плакал, не в силах заставить себя смотреть на останки жены и дочери.
 -Они напали ночью, пока тебя не было. – Прозвучал рядом печальный голос. Сам вождь пришел. Невысокого роста толстый туземец. Когда-то он был силен и статен, но оседлый образ жизни, праздность и возраст, сделали его таким. – Мы успели отбиться и прогнать поджигателей, но два дома потеряли. В долине больше нет врагов.
 -Кто? – Просто спросил Кукулькан. Слезы аномалии мгновенно высохли, он жаждал мести. Раз вокруг нет трупов врагов, убийцы его семьи живы, на их несчастье. Именно сейчас, я впервые почувствовал в нем отголоски того беспощадного монстра, в которого майя превратился спустя много лет.
 -Племена Ацтеков. – Ответил один из воинов, приближенных вождя. – Я узнал их по рисункам на телах, и вот, это осталось на поле брани.
 Воин протянул Кукулькану копье, которое он сразу узнал. С таким оружием в бой ходили соседние племена, не раз и не два спорившие с ними за территорию. Но напасть на женщин и детей, ни ограбить, ни пленить, уж пленников он бы отбил, а предать жуткой смерти в огне. Вернуть любимых оттуда, он не сможет, никто не сможет. Снова один, без семьи, без смысла жизни. Опустошение Кукульна, я чувствовал как своё. Своими глазами видел его мысли, как девочка уже проявляла любопытство, к исследованиям отца, как жена ласково гладила его волосы, каждый раз как он возвращался из походов. Другие охотники и воины удивлялись, как можно НАСТОЛЬКО любить женщину и ребенка, но только за спиной. В открытую, никто не смел, осуждать живого бога.

 Вспышка света.

 Тайфун, яростный, беспощадный тропический тайфун. Чудовищной силы ветер рушил примитивные дома, сбивал с ног воинов, ломал деревья. Кукулькан уничтожал очередное селение вражеского племени, вдумчиво, жестоко, как это может только человек. Он был один, без воинов, без оружия. Он сам, оружие, стихия обретшая плоть и кровь. Двое воинов выбежали прямо на него, метя наконечниками копий в сердце. Усилие воли, и земля разверзлась под их ногами, погребая заживо. Он был глух к крикам и мольбам, как были глухи они, к плачу маленькой девочки сгорающей в пламени. Торнадо, землетрясения, наводнения, множество природных катаклизмов обрушились на голову Ацтеков. Убивать и убивать, не останавливаясь ни на мгновение. Пусть и ненадолго, но залить потоками крови пустоту в истерзанной душе.
 -Какая беспросветная глупость. – Безжизненным голосом сказал охотник, глядя, как племя приносит в жертву своим богам одного из воинов. – Никто не откликнется на ваши мольбы. Где теперь ваши боги? Где они были, когда вы погубили мою семью?! Просто исчезните!
Взмах руки, и земля обрушилась под алтарем, просто поглотив около сотни человек. Вырвавшаяся из глубокой каверны на поверхность лава, воспламенила лес, но Кукулькан мгновенно потушил его. Он проклинал огонь, прекрасно понимая, что в смерти дорогих ему людей, виновно не пламя, Кукулькан тем не менее ненавидел, эти багровые языки пламени и треск горящего дерева, в котором он слышал детский плачь.

 Вспышка света.

 Он поднимался к вождю, пирамида которого уже достроена. Величественная каменная гробница, фундамент которой охотник помогал закладывать, будучи ребенком, уже при жизни она стала символом процветания правителя. Не став тревожить стражей, Кукулькан приземлился прямо на вершину, где проводил обряды и отдыхал вождь. Он давно умел летать, ветер стал его крыльями, но радости полет не приносил, некому было разделить с ним восторг свободы, как когда-то. Прошел почти год, а боль утраты ещё не утихла в его сердце. Любая девушка его, и не только его племени, готова была покорно раздвинуть перед ним ноги, любую девушку из чужого племени, он мог взять силой. Но разве будет на дне их глаз такая же любовь, разве родится ребенок, способный хоть частично заполнить пустоту, оставшуюся после его родной крови? Непокорные племена, Кукулькан истребил, последнее сопротивление Ацтеков сломлено, даже враги, признали его богом, и называли не иначе как пернатый змей, Кетцалькоатль, повелитель ветров. Сегодня он доложит вождю, что племя теперь правит всеми землями, получилось это даже раньше, чем все предполагали.
 В комнате за стеной, переговариваются тихо два человека. Воздух доносит до уха повелителя каждое слово. Охотник как всегда передвигался бесшумно, давняя привычка, родившаяся под сенью первобытных лесов.
 -Уже скоро, наш бог уничтожит последних врагов. – Послышался голос вождя, сопровождающегося чавканьем. Слово бог, он произносил с издевательской интонацией. Толстяк как всегда ел, ел не переставая. – Завтра прилетит к пирамиде. Великий пернатый змей, так его теперь называют племена. Скоро и править его сподвигнут.
 -Наш вождь вы. – Отозвался второй человек, самый приближенный к патриарху воитель.
 -Но не бог! – Взвизгнул правитель, удивив Кукулькана настолько, что он не стал спешить, и появляться перед ними. Толстая стена отделяла вождя от него, но это не мешало аномалии слышать каждое его слово. – Кукулькан обладает властью, которая не снилась ни мне, ни моему отцу, ни даже отцу моего отца! Презренная чернь, поклоняется ему. Прикажи он, и все головы сложат ради своего божества. Кто сделает так для меня? Но он слеп! Слеп и глуп! Вместо власти, подавай ему открытия, новые земли и знания, семью.
 -Ему не нужна власть, повелитель. – Разумно сказал собеседник вождю. – Кукулькан стремится к совсем другому.
 -Пусть не нужна! Но она, у него, есть! – Перешел почти на крик толстяк. – Кого приветствуют громче и искренней? Кому ставят алтари добровольно, а не возводят за плату? К кому люди идут за советом, и с подношениями чаще и охотнее? К НЕМУУУУ, НЕ КО МНЕ - ВОЖДЮ!
 -Он нам нужен. Кукулькан сделал для народа больше, чем несколько поколений до него, и не сделают ещё несколько поколений после. – Сказал воин, то, как даже самый преданный правителю боец, защищает охотника, взбесило его окончательно.
 -Теперь не нужен! – Торжественно произнес вождь. – Последние племена падут, и мы избавимся от него. Отравим, как когда-то его жену и ребенка, а потом предадим огню. Страшно представить, что могла случиться, унаследуй его отродье хоть крупицу сил отца.
 Внутри Кукулькана что-то сломалось. Ричард чувствовал, как исчезает его гнев, страх, ненависть…не остается ни малейших чувств. В опустошенной и изорванной, преданной своим народом душе, поднималось безумие, оно вырастало как раковая опухоль, на обломках былого сознания. Если и есть переломный момент, который превратил Кукулькана из человека в одержимого монстра, то это именно он.
 -Мой вождь, не стоит поминать наш грех. – Безжизненным голосом ответил воин. – Это было недостойным деянием. Девочка могла вырасти прекрасным человеком племени, а теперь нам не отмыть с рук их кровь.
 -Что достойно, а что нет, решать мне. Я вождь! – Отрезал толстяк, ударив кулаком по столу, на пол упала золотая посуда, и звон металла эхом отразился от стен.
 Он не убьет их сейчас, решил Кукулькан. Зачем? Это не вернет дорогих ему людей, не вернет в мир их улыбки, тепло и смех. Все кто был ему дорог, погибли. Его родители, его жена, его бедная маленькая дочь, которая совсем не успела вкусить жизни. Хрупкие, родные, любимые девушки, их больше нет. Те же, кто остались, просто…Мусор. Убогая, жалкая масса мяса, которая годиться только для того, чтобы стать пищей.

 Вспышка света.

 На вершине пирамиды стоит вождь, десяток его воинов, и Кукулькан. У подножия собралось практически всё племя. Все у кого были хоть какие-то украшения, будь то золото или кости и перья, щеголяли в них. Лица разукрашены по поводу праздника. Кукулькан печально усмехнулся, как недалеко они ушли от обезьян, крикливые, вычурные, как животные стремящиеся показать друг другу свою яркость и значимость, как попугаи украшают свои перья всякой ветошью.
 -Сегодня мы объявим окончательную победу. Да? – Спросил патриарх у Кукулькана, который кутался в свой плащ из перьев. О, если бы вождь умел читать по глазам, то бежал бы, а то и вовсе, покончил с собой. – А вечером будет пир, с лучшим вином и яствами. Может и траур свой сбросишь, выберешь себе новую жену.
 -Разумеется, сегодня всё изменится к лучшему, повелитель. – Ответил он. Воины с тревогой смотрели на лицо аномалии, оно осунулось, будто постарело за ночь, оно теряло человеческие черты, в нем проскальзывало… что- то страшное. На дне глаз плескались багровые искры. Кукулькан взял с собой копьё, и воины удивленно шептались, ведь за последние три года, никто не видел, как он пользовался оружием смертных. Следующие слова, ножом прошлись по окружающим, даже самые храбрые воины, ощутили дыхание страха. – Как изменилось в ночь, когда ты, вождь, убил мою семью.
 Лицо вождя посерело, лоб покрылся капельками холодного пота, глаза в панике забегали вокруг. Мгновение назад ясное небо, заволокло серыми тучами, сам день померк.
 -Прикажешь убить меня? – Безжизненным голосом спросил охотник. – Вот только я не беззащитная женщина и не малое дитя, которому не исполнилось и десяти лет. Посмотри на своих воинов, кто из них посмеет, напасть на меня, на бога?
 Кукулькан был прав, ни одно копье, ни один меч или дротик, не указывали на аномалию, да что там, воины боялись даже посмотреть в сторону разгневанного майя. Взмах руки, и камень под ногами вождя крошится, вздымается наверх, и замуровывает ноги человека, не позволяя ему шевелиться. Лицо вождя озарило понимание, он понял всё, понял, что сегодня, его дни сочтены. В глубине души, ещё жил былой воин, поэтому он не просил пощады, не скулил. Пусть. Он уйдет, как подобает майя.
 -Сегодня, каждый из майя выберет, за кем вы будете идти. – Обратился к замершей в ошеломлении толпе Кукулькан, он не кричал, но в наступившей тишине, ветер донес слова до каждого жителя. Охотник указал мускулистой рукой сначала на вождя, а затем на себя. – За человеком, или, за богом!
 Всего пару мгновений, и на колени опустились первые майя, те, что давно основали культ пернатого змея, и ждали этот час. На лицах аборигенов сияла улыбка, а в глазах фанатическая преданность. Вслед за ними, пали ниц остальные, даже воины из свиты вождя. Кукулькан поднял копье над головой, устремив навершие вверх, со стальных небес сорвалась ветвистая молния, с громовым раскатом поразившее остриё. Очень редко охотник пользовался этой частью своей силы, самой разрушительной, от которой не было защиты, не было спасения. Уже давно, ещё когда он смотрел в окно на грозу, усадив на колени маленькую дочь, буря шептала ему, что ударит куда захочет Кукулькан. Металл наконечника раскалился, принимая разрушительный напор, разряд испепелил древко, и прошелся по коже аномалии, оставляя ветвистые ожоги. Для людей прошла сотая доля секунды, но сам Кукулькан чувствовал, как его кровь и гнев наполняют молнию. Разряд прошел с левой руки, которой он держал копьё, до правой, которой указывал на вождя. На кончиках пальцев аномалии, сверкал и плевался искрами багровый шар, размером с небольшой мячик, но сиявший подобно солнцу. Свет шаровой молнии превратил пирамиду в нечто невероятное, окрасив сами камни в кроваво красный цвет.
 -В долине больше нет врагов. – Безумная улыбка, в лучах багрового света, стала последней картиной которую увидел вождь. Чудовищной силы разряд, сорвался с рук Кукулькана сопровождаемый раскатом грома, настолько мощным, что лопались барабанные перепонки, и превратил человека в полыхающий факел. Толстое тело вождя сгорало изнутри, было видно каждую косточку, крик не успел вырваться из осыпавшихся прахом легких. Испепеление. От врага аномалии, осталась только горстка тлеющего пепла.
 -Ку-куль-кан. Ку-куль-кан. КУ-КУЛЬ-КАН. – Хор голосов становился всё громче. Культисты бились в экстазе, а простые соплеменники тряслись от ужаса. Живой бог смотрел на своих людей, смотрел светящимися багровыми глазами, из уголков которых, сочилась на лицо густая кровь.

***

 -Вашу мать! – Проснулся я с криком, при этом напугав Юлю, Славю, и несколько сидящих на ветках птиц. Кошкодевочка, до этого спокойно лежавшая рядом, отпрыгнула, и прижав ушки к голове испуганно за озиралась. Мелкие пернатые, хлопая крыльями уносились прочь.
 -Кошмар приснился? – Славя отреагировала не в пример спокойнее, но палец на курке держала. Мы вообще уснули очень весело, я в центре, с левого бока Юля, с правого Славя, положившая винтовку возле себя. Думал, глаз не сомкну, но тепло и уютное сопение девочек быстро вырубили усталое сознание.
 -Не то слово. – Ответил я, вспоминая все подробности. Слишком реалистично, слишком. Утро очень раннее, но уже пора начинать собираться, хорошо, что я не проснулся посреди ночи и не испортил девочкам отдых, силы нам понадобятся. Шум жизни вокруг, постепенно забирал ночные тревоги. Щебетали птицы, стрекотали кузнечики, в мокрой от росы траве шуршали ящерицы, выползающие греться на первые лучи солнца, да и воздух, нес в себе неповторимую утреннюю свежесть.
 Впервые, чтобы не терять времени, мы подкрепились СП – 1. Юля при этом скорчила настолько недовольную мордочку, что мы со Славей искренне посмеялись.
 -Ну правда, хоть соли бы добавили! – Мяукнула недовольная нека, возмущенно дернув хвостиком. Кошачьи атрибуты аномалии, здорово показывали её настроение, никакого индикатора не нужно. Однако, Юля всё же сжевала свою порцию, после чего, мы дружным шагом отправились дальше. Дождь так и не пошел, но разрушительное действие ночной бури, просматривалось невооруженным взглядом. Тут и там, на деревьях зияли свежие раны от отвалившихся веток, а река несла в своих водах целую кучу природного мусора и пыли.
 Природа стала ощущаться ещё ближе. С каждым погружением в себя, я перенимал всё больше способностей повелителя стихий. Сосредоточившись на воздушном потоке, я чувствовал всё, чего он касается, от камней, до пушистого хвоста Юли. Земля под ногами уже не чувствовалась как простая твердь, с каждым шагом, я ощущал как по ней проходит сейсмическая волна. Чувствовал большие подземные камни, норы грызунов и прибрежный ил реки, в котором копошились лягушки. Странно, как можно жить, не ощущая всего этого? Объективно говоря, сейчас я понимал Кукулькана. Да, он стал чудовищем, но на его месте, любой бы сошел с ума. Самых страшных демонов, люди создают сами: ядерное оружие, упадок экологии, политических тиранов, беляши на вокзале, в конце концов.

 Внезапно, запищало устройство на моей левой руке. Джой всё же смог подобрать ключик к данным на флешке. На экране высветилась информация о данных на накопителе, а так же то, что десять процентов этих данных, безвозвратно утеряны.
 -Это то, что я думаю? – Славя внимательно разглядывала экран через моё плечо.
 -Именно. – Я быстро пробежался глазами по файлам. Личный дневник, шифры, а так же, коротко и лаконично подписанная папка «бестиарий», и, самое главное, карта! – Это. Просто. Клад.
 Информация с носителя, как раз то, чего нам сейчас не хватало. Со стороны реки доносился шум текущей воды, над ухом начинали жужжать разные насекомые, а я, неотрывно смотрел на экран. думая, что открыть первым.
 -Рич. – Привлекла моё внимание блондинка. Славе даже пришлось потормошить моё плечо, настолько я был увлечен новой информацией. – Давай доберемся до дневного привала, и там спокойно это всё просмотрим.
 -Так точно, но сначала. – Я открыл файл с картой, и приложение в джое, мгновенно интегрировало новую информацию в свои архивы. Без связи со спутником, о точной геопозиции можно было и не мечтать. Но к счастью, предыдущий владелец накопителя, отмечал на карте свой маршрут. – Смотрите девочки, это ущелье, в котором мы сейчас находимся, оно заканчивается у самого моря, а начинается высоко в горах.
 -А это, отметки разных объектов! – Славя указывала пальцем на пометки в карте. – Бункер 112, Ледниковый Реликт, а вот это, судя по всему, подземелье, в котором мы очутились после прыжка.
 -Да, кто бы ни вел этот дневник и карту, он оказал нам огромную услугу. – Снимаю перед ним шляпу. – И ещё, язык интерфейса и файлов, что-то на английском, но большая часть, на нашем, родном. Славя, дата! Посмотри на дату!
 -Боже. – Девушка ахнула, прикрыв рот ладошкой. Последняя дата записи в дневнике 22.05.2238 года. – Май, две тысячи тридцать восьмого года. Мы в будущем.
 -Или, в одном из вариантов будущего. – Добавила Юлия, многозначительно кивнув головой. Она только что заканчивала осматривать косичку, которую спящей неке заплела Славя, и, по виду, осталась очень довольна. – Миров много, и некоторые, живут по совсем другим физическим законам.
 -Теперь, можно двигаться не вслепую. – К большинству зон, тут есть комментарии. А в дневнике аудио файлы.
 -Включим последний? – Предложила Славя.

 Так, не прерывая движения, мы с девочками прослушали последние слова хозяина флешки. Осторожность, тем не менее, я не терял, периодически переходя на зрение охотника, теперь это стало до безобразия просто, одно лишь желание, и мир теряет краски.
 -Конец мая. – Начал говорить мужской голос из динамиков джоя. Немного хриплый и уставший, он явно принадлежал мужчине далеко за тридцать. – Я остался один. Думаю, эта тварь не станет меня преследовать, после того, как Двадцатый прострелил ей крыло. Жаль, что перед этим, гадина буквально смяла его в кашу, нашего товарища не спасли ни огнеупорные щитки, ни плазменное оружие. Да, я убежал. А что может сделать человек с пистолетом? Обычные пули ИХ шкуру не берут.
 -Господи. – Тихо шепнула рядом идущая Славя. Девушка так увлеклась, что чуть не вписалась в большой куст возле дороги, но бдительная Юля потянула её за локоть.
 -Раны ноют всё сильнее. К экспедиции в ущелье, мы оказались совершенно не готовы. – Продолжил свой рассказ неизвестный. – Я, Семнадцатый, последний из выживших обитателей бункера. Как отвратительно умирать, даже не имея собственного имени. Мы родились под землей, и под землей бы и сдохли. Смотритель так и не решился открыть затвор, за столько лет. Потом, пришли ОНИ. Кха, твари вскрыли многотонную стальную дверь, как консервную банку. Пятерым удалось сбежать, но теперь, все кроме одного, уже отправились к праотцам. Как же болит нога, наверное, мне недолго осталось. Я диктую последние слова в свой дневник, в шаге от вершины ущелья. Кто бы ни нашел эти записи, надеюсь, собранные нами данные о внешнем мире, принесут пользу. Отдохну пока вон на том камне, как раз будет время снять все пароли с данных. Дневник, видимо у меня уже горячка, камень что, шевелиться? Так не быва...
 -Да уж, страшные вещи творятся в этом мире. – Покачала головой Славя. Запись окончилась захлебывающимся криком, и звуками выстрелов. – Жалко его, умер в одиночестве, израненный.
 -Но подарил шанс на выживание нам. – Сказал я, и серьезно задумался. Теперь есть карта, и возможность выбрать, куда идти. Редкие тучи на небе, вроде не предвещают бури, какая покатилась вчера. – Если верить карте, то река впадает в черное море, то есть, можно выйти к большой воде. Правда, тут какая-то странная пометка.
 -Ага, и что-то мне кажется, это не обозначение «тут безопасно». – Славя смотрела на карту, где у самого конца ущелья, в месте соединения реки и моря, нарисован красный перечеркнутый круг.
 -Как назло, именно эта часть данных повреждена. – Посетовал я на судьбу. – Хотя, надо быть благодарными, что хоть что-то сохранилось. Итак, товарищи. Куда пойдем?

 «Стая»: запись в бестиарии Семнадцатого.

 Внешний вид: В стае, есть два типа живых существ. Простые волки, и вожак. За время ядерной зимы, это один из немногих видов относительно крупных млекопитающих, не сильно изменившихся внешне. Выглядит стая, как группа крупных волков, разного цвета. Как правило, во встречавшихся нам группах, стая не превышала пяти-семи голов. В каждой стае, есть вожак, наиболее крупная особь, вот здесь уже видны и первые мутации. У вожака более удлиненное тело, крупные челюсти, и дополнительный орган зрения на лбу, выглядящий как третий глаз.
 Повадки: Полностью их изучить не удалось, на большие группы людей стая не нападает, предпочитая избегать. Ведет себя разумно, некоторые особи играют роль разведчиков, двое всегда в арьергарде. Поведение стаи, в корне отличается, от описанного в довоенных энциклопедиях поведения волков. Есть предположение, что вожак каким-то образом контролирует действия остальных животных, превращая стаю в единый макроорганизм. Стоит убить вожака, и стая разбегается, это и спасло в свою время от смерти Пятнадцатого. Для одиночек или ослабленных групп, стая смертельно опасна, человечиной на поверхности вообще, хищники не брезгуют.
 После столетий жизни без участия цивилизации, большая часть мутировавшей флоры и фауны, считает нас просто ещё одним источником белка. Человек больше не вершина эволюции, миром правят мутанты. Убить простого хищника стаи, не сложно, сердце, легкие, мозг: тело волка вполне уязвимо к огнестрельному и холодному оружию. С вожаком сложнее, во первых, сам вожак никогда не приближается к жертве, пока стая не истощит её, предпочитая добивать уже израненную добычу. Так же, у него очень прочный скелет, особенно череп, а сердце мутанта заключено в своеобразную костно-хрящевую сумку, которую не каждая пуля пробьет. Целиться надо в глаза. Вскрыв убитого Пятнадцатым зверя, я отметил серьезные изменения в органах вожака, показывающие, насколько мутировали звери за двухсотлетний период. Мозг хищника большой, с глубокими извилинами, так что тварь практически разумна, мышцы прочнее, и их больше в грудном отделе. Скелет легкий, с большим количеством хрящей, благодаря этому тварь может двигаться даже с перемолотыми костями. Пятнадцатый убил тварь из крупнокалиберной снайперской винтовки, пробив её центральный «третий глаз», тем самым нанеся критический урон.
 При встрече со стаей, стоит немедленно сгруппироваться, если вас много, или бежать, если ты один. Волков одиночек на поверхности больше нет, так или иначе, они прибиваются к вожакам. Если умирает вожак, то остальные особи ищут нового покровителя, это у них теперь на уровне инстинктов. Выяснить, рождаются ли вожаки от простых особей, или как-то иначе, полка не возможно. Товарищи и так считают меня психом, который тратит время на исследования. Но что наша жизнь? Мгновение, а добытые знания, смогут помочь остальным, выжить во враждебном мире.