серду хочется кричать

Королевская ночь (часть 5)

Он не знал, откуда у костра взялись ещё две девушки в странных нарядах.

— А это кто такие? — недоумевал Семён.

— Не бойся, — произнесла Славя, — это мои подруженьки!

В одной из девушек он узнал давешнюю незнакомку из лагеря. Её капюшон с большими круглыми блямбами сейчас был низко надвинут на глаза и больше напоминал морду совы, чем лягушки.

На второй было короткое рваное платьице и бинт на ноге. И, что это... кошачьи уши? А сзади... хвост???

«Живая нека!» — ахнул он.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Обе девушки также отплясывали простенькие па, только в их движениях было куда больше грации, чем у него. Каждый звук, каждый шаг доставлял им наслаждение.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

— подпевали они незатейливый рефрен.

Отметив, что все остальные девушки с распущенными волосами, они расплели свои короткие косички, а хвостатая девочка ещё и размотала бинт, каковой был ей совершенно не нужен, поскольку на ноге не было и намёка на рану.

 Эй, на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй,на-на!

Славя не отставала от них, очаровывая Семёна своим зажигательным танцем. Если «подружки» брали какой-то природной, телесной привлекательностью, то у Слави был самый настоящий, красивый танец. Семён подпевал:

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Кошкодевочка часто подпрыгивала в пляске. Вторая девушка больше изгибалась и вертелась. Она откинула капюшон, открыв довольное милое личико с короткой стрижкой.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Славя отложила бубен, взяла Семёна за руку и подвела к костру. Тот уже сильно выгорел и уменьшился, представляя собой кочку по сравнению с первоначальной горой.

— Прыгаем! — скомандовала она.

С визгом они перемахнули через огонь.Две другие девушки последовали их примеру. Семён не успел испугаться, как Славя уже тянула его на новый заход. Они разбежались и снова перепрыгнули костёр, вроде бы ничего не опалив. И так несколько раз подряд. И всё это под музыку невидимой свирели и одобрительные оханья «кумушек» за кругом.

Напрыгавшись, все четверо дружноповалились рядом на землю, громко смеясь. Так и лежали, переводя дух.

Первой поднялась Славя:

— Надо подложить дров в костёр, — и отправилась к куче с припасами.

Она говорила и двигалась как обычно, но её глаза были заволочены негой экстаза.

Девушка в странной толстовке понимающе кивнула и поспешила за ней.

Последними встали Семён и кошкодевочка. Пользуясь моментом, он разглядывал её вблизи.

«Действительно, хвост. И уши настоящие.Обалдеть!»

Они взяли сухую траву и дрова в охапку и доложили их в костёр. Ненадолго потемнело, но уже в следующее мгновенье костёр разгорелся с новой силой.

Семён посмотрел на девушку с короткой стрижкой, которая шевелила палкой дрова в костре с видом разбирающегося в этом деле человека.

— Как тебя зовут?

— Сова, — спокойно ответила загадочная девушка.

«Не хочет говорить? Или её так и зовут?»

— А тебя? — он посмотрел на кошкодевочку.

— Ювао, — или сказала, или мяукнула хвостатая.

Вот и весь ответ.

— Семён, чего пристал к девочкам? — с улыбкой пожурила его Славя. — Давай дальше плясать!

Она принялась колотить в бубен и петь с новой силой.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Опять начались безумные пляски. Семён чувствовал, что их телодвижения имеют важность и глубокий смысл.

«Это сама жизнь проявляет себя через нас. Это бал жизни!»

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Девушки то приближались к Семёну,образуя парный танец, то вновь расходились, отплясывая сольно. То он подходил к ним, то они к нему. И несмотря на то, что ещё недавно они не знали друг друга,все были рады ему, а он счастлив быть с ними.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Семён обратил внимание, что от бубна отлетело несколько металлических пластинок, но Славя продолжала неистово лупить, увеличивая темп.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

«Кумушки» за кругом тоже плясали как последний раз в жизни: кружились, извивались, прыгали, приседали, хлопали в ладоши, обнимались и смеялись. И всё в такт музыке.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Хрясь! Бубен с треском разлетелся, не выдержав славиной игры. Но его звук никуда не исчез, продолжая разноситься по поляне.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

«Почему я продолжаю слышать удары бубна?» — недоумевал Семён. — «Или это стук моего сердца?»

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Избавившись от необходимости отбивать ритм, Славяна принялась отжигать ещё интенсивнее. Её освободившиеся руки двигались неимоверно пластично и чарующе. Сама она часто кружилась, делая полный оборот в прыжке.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Семён устал и присел на траву передохнуть. С непривычки долго не протанцуешь, как бы сильно этого ни хотелось.

Он слушал невидимую музыку — и слышал пульсацию мира. Он глядел на экстатические танцы — и видел праздник жизни. Он вдыхал пьянящий воздух — и преисполнялся сил. Каждый звук, каждое дуновение,каждое движение — во всём он замечал предъявление и утверждение жизни.

Эй,на-на-на! Эй, на-на! Эй, на-на-на! Эй, на-на!

Он взирал на траву у своих ног — на то,как переплетаются стебли, на корявые изгибы корней. Всё это напоминало ему соединяющиеся руки танцующих девушек. Он посмотрел на замысловатые движения ноги узнал спутанный орнамент трав. Всё взаимосвязано, всё переплетено.

Семён осознал, что в каждой линии, в каждом предмете — чистая радость бытия! В эту ночь не было ничего, в чём бы жизнь не била ключом. Всё бурлит, всё звучит, всё пульсирует!

Рассказ — мой, картинки — чужие

"Фанфик" по визуальной новелле "Бесконечное лето". Не к фанфикам, не к "Бесконечному лету" отношения не имеет. Все совпадения абсолютно случайны. Школото, любителям попаданцев, ЛИТРПГ(не знаю что это, но не важно) и... как это называется? Эроге? (тоже без понятия). Вот им однозначно лучше не читать. Хотя могут попробовать. Никаких инфантильных хикки-задротов, Семёнов Пескуновых, никаких автобусов, кошкодевочек, пионэров и прочего гавна.
Примите это или идите нахуй. Автору всё равно.

Какая реальность, такие и сказки. Других не будет. Уж извините, пацаны.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. 

 СМЕРТЬ. 

 «Ребёнок не знает смерти 

 И потому он бессмертен. 

Где ты детство моё...» 

 ПРОШЛОЕ. 

 Осень, ранний вечер, провинциальный восточный город. Точнее то что от него осталось. А осталось немного. Где-то американская авиация поработала, где-то смертники, где-то артой подшлифовали... Пыль, дыры в уцелевших стенах, запах разложения и отзвуки далёкой перестрелки. Через развалины домов с трудом пробираются двое. По крайней мере пытаются. Один, припадая на раненную ногу тащит второго. Длинные седые волосы, правая сторона лица залита кровью. Грёбанная мина. Но можно сказать повезло. В руке автомат. Пригодится...: ¬ Брат, оставь. Вдвоём пропадём. ¬ Молчи, береги силы. Я обещал бабушке присмотреть за тобой. Лечь бы прямо на камни и не вставать. Отдохнуть хоть немного. Размечтался. Совсем рядом голоса: ¬ Ищите этих неверных. Один из них русский. ¬ Что тот самый «Ангел Смерти»? Я сам отрежу ему голову. ¬ Они ранены и не могли далеко уйти. Вот и всё. Время жить и время умирать. Хорошо хоть граната есть. Или... В кончиках пальцев знакомое покалывание. Тот, кто во мне. Маг, жрец, волхв. Какая разница. Откуда? А это пацаны уже другая история. Три года назад... Село под Горловкой помню. Про донецкий госпиталь потом рассказали. Несколько суток мёртвым был, да видать отмолил кто-то. Знать бы ещё кто. Батюшка потом сказал, что теперь во мне трое. Тот, кто этот мир знает, воин-зверь и тот кто может и реальность менять, и... Характерник я, да. ¬ Сейчас брат. – хриплю я. Сука, боль такая как будто через тебя электрический разряд пропустили. У всего своя цена есть. Но оно того стоит. Всё заволакивает чёрно-красная пелена, гортанные голоса растворяются в ней как и эта долбаная реальность. На востоке темнеет быстро, а настоящее исчезает ещё быстрее... С трудом приоткрываю левый глаз (правый похоже всё). Надо мной стоит бородатый мужик с СВД. Рядом кто-то удивляется, похоже на арамейском. Слышно только: ¬ Откуда вы, товарищи? ¬ Как вы здесь оказались? Мужик, обернувшись: ¬ Помогите им, быстрее. Говорит вроде на английском. Потом замечаю нашивку на его рубашке «MFS» и татуировку на руке в виде распятия. Свои. Осталось последнее. ¬ Хамид, где Хамид.... Бородатый наклоняется ко мне: ¬ Он здесь. С ним всё в порядке. И в сторону кому-то невидимому: ¬ Несите обезболивающие и сообщите товарищам в штаб. Вот теперь можно и вырубиться. Всё сделал правильно. 

 НАСТОЯЩЕЕ. 

 Опять вечер и город. Только без перестрелок и прочего гавна. Уже хорошо. Что ещё надо? Жильё есть. Пенсия по инвалидности и субсидия. Спасибо мужикам из РСВА. Потребности? Пожрать в холодильнике. Кофе, табак. К алкоголю равнодушен, да и врачи запрещают злоупотреблять. Короче, оторвись от монитора и посмотри, что за окном. А там середина июня, только что дождь прошёл. Тихо, спокойно. Если не считать, конечно, шансона из открытого окна напротив и пьяных криков во дворе. Плевать. Я в домике. Сижу на подоконнике и разговариваю сейчас по телефону. А что ещё делать? ¬ Как ты Хамид? Как наши, все живы? Хорошо. В табуре потерь нет. ¬ Да, я бабушке вчера звонил. У неё все в порядке. Ахмад в отпуск приходил. ¬ А как твой сын, уже ходит? Совсем большой. Время летит, как паровоз под парами. ¬ Как Алия? Больше на меня не сердится? Кстати, я собираюсь возвращаться. Брат, да плевать на врачей, стрелять я ещё могу. ¬ Да через пару месяцев, если всё нормально пойдёт буду в Сулеймании. Конечно позвоню. ¬ Что, тревога? Брат береги себя. Чуть не забыл, Чечек привет передавай. Xwezî. Ну теперь можно выкурить сигарету, закрыть окно и лечь спать. И видеть те же самые сны. Снова, опять... ¬ Братка, уходи, меняй позицию. Уходи. УХОДИ, БЛЯДЬ!!!!!! ¬ Сколько тебе лет, котёнок? ¬ Тринадцать. Они... Они изнасиловали меня, а потом продали на невольничем рынке в Ракке. ¬ Wan bikujin! Вали их нахер! Во имя Бога и Милосердия!!!!!. Что не нравится? Пацаны, а давайте вы три года на Ближнем Востоке повоюете, а потом расскажите, что вам снится. Если честно, я уже привык. Как кино смотришь. Откричался давно, да и поседел ещё раньше. Только уже несколько ночей подряд другое снится. Всё не как обычно. Странно и непонятно... Горящий лес, тропинка по которой меня пытается тащить какая-то рыжеволосая девчонка. В руке у неё автомат. Похоже у меня справа рёбра задеты и на ноге рваная рана. Плохо, далеко не уйдём. Поворачиваю голову... Ещё такая же девочка поменьше, раскинув руки, плача, что-то кричит на непонятном языке. Или понятном? ¬ НЕ СМЕЙ!!!!! ПРОЧЬ!!!!! НЕ ТРОГАЙ ИХ!!!!! Где это, кто они? Развалины, запах гари и огонь с неба. Потом внезапно темнота вокруг и в ней детский плач. Похоже та же девочка плачет. И тот же голос: ¬ Дядя, дядя помоги. Эй, ты где там? Не плачь, погоди... ¬ Дяденька, помоги нам. Просыпаешься и... Ощущение вины утром и пустота внутри днём. Как будто пропустил что-то очень важное. Единственно правильное. Больно. Как рана в сердце. И водка не поможет. Как же больно...

 «Ах, неспетая моя песенка,

Ветpеное кpасное солнышко, 

 Скользкая кpутая в небо лесенка, 

 Розовое кpашеное стеклышко.

 Пpиходили по ночам гости дальние, 

 Мне сулили чудеса несказанные, 

 Только где же их весна долгожданная 

 И как веpить поутpу обещаниям?

 С пауками по углам да с чеpтями по двеpям, 

 Вечно душно и тепло, свечку сажей замело, 

 Свидpигайловская банька от земли до звезд...

 Как могли встречали, славили песнями. 

 Деньги, пряники совали да почести. 

 А лицо у Христа было детское, 

 Но морщинкой по лицу - одиночество. 

 А лицо у Христа было детское, Но морщинкой сквозь лицо - одиночество.

 И полпяди не хватило до мудрости, 

 И полвдоха не хватило до радости, 

 И полчуда не хватило до вечности. 

 Сказки, слезки лишь, и прочие сладости.

 С пауками по углам, да с чертями по дверям, 

 Если пусто - засыпай. Чего хочешь выбирай. 

 Свидригайловская банька от земли до звезд.»

 Вот и опять. Всё, мне это надоело. Я пошёл. Стоп, ты помнишь кто на земле мёртвый лежит? И девушку в испачканой пионерской форме, плачущую над тобой на коленях? Помню. И? ...Слушай я ведь уже давно в долг живу, а долги отдавать надо. Жалко только Хамида обломаю. Не позвоню я ему похоже из Сулеймании.Прости, брат. Да хотя он поймёт, не обидится. Сам же такой. Ладно, работаем. Эй, иду я, иду, только не реви. Я сейчас. Только не спрашивайте: ¬ На хрена это тебе надо? Плач, дети, сны непонятные. Блядь, не люблю бессмысленных вопросов. От них голова болеть начинает. Сказал же, что НАДОЕЛО. Не знаю сколько времени я иду и иду ли. Может стою на месте. К плачу добавляется женский голос: ¬ Пожалуйста, помоги им. Да что же... Но вот впереди загорается свет. Плач и голоса слышатся оттуда. Ала, хоть какая-то определённость. Понятно куда идти. Свет приближается, всё ярче и ближе. А вот сейчас, похоже, будет очень больно. Вашу же мать. Снова таже кроваво-чёрная пелена в глазах... На последнем усилии проваливаюсь в Нечто. И? Да всё собственно говоря...

...Я переобулся, сменил рубашку на майку. Подошёл к шкафчику, открыл дверцу и посмотрел в зеркальце. Кто тама? Я здеся.
Пятьдесят лет, позывной Азад. Под левым глазом синяк, шрамы, татуировки. Всё на месте.... Разложив одежду в шкафчике, я стал решать, что делать дальше. Вариантов два. Либо отдохнуть, либо прогуляться. Ну поспать мы ещё успеем, а осмотреться надо. Короче...
Берет на голову, телефон по привычке в набедренный карман. Я вышел на улицу и закрыл дверь.

https://ficbook.net/readfic/7749664