сердце тьмы

Начало.

I
Двое

Вся эта история началась на четвертый день смены, перед обедом.
Ульянка, поднырнув под хозяйственные ворота, выбралась на волю и решала, как ей провести оставшийся до обеда час, так, чтобы потом не было мучительно больно за бездарно потраченное время. Далеко уходить она не хотела – не хотела пропустить горн к обеду, и потому, отойдя в сторону, чтобы ее не было видно от ворот, решала, куда ей податься. Собственно, вариантов было три: попытаться выследить кошкодевочку, вчера вечером Алиса рассказала, что водится тут в лесу такой человекокошачий гибрид; проверить малинник выросший между рекой и дорогой; или, минуя малинник, пройти тропинкой вдоль забора к реке и там искупаться, вдали от бдительного ока и громкого голоса вожатой.
Но жизнь все решила за Ульянку, пока девочка крутила головой вправо-влево, выбирая между реальными и соблазнительными малинником и рекой, и недостоверной, но зато романтично-загадочной кошкодевочкой, слева, со стороны леса, послышались голоса и на засыпанную гравием площадку перед воротами вышли двое.
Первой шла девушка невысокая лет девятнадцати. Зеленая ветровка, красная футболка, точно такая же, как у Ульяны, джинсы, обрезанные до колен, и противогазная сумка через плечо.
Это было настолько неожиданно – увидеть, как из леса, который тянется, говорят, на триста километров, выходит человек, что Ульянка просто остолбенела. А пришелица заметила Ульянку, улыбнулась ей во все тридцать два, подмигнула, а потом показала язык, ну а Ульянка не нашла ничего лучше, чем показать язык в ответ.
– Рыжик, не дразнись.
Ульянка вздрогнула, но потом поняла, что обращаются не к ней, а к гостье.
Вторым на поляну вышел парень, лет двадцати пяти, высокий, худой, с копной каштановых волос, с челкой почти закрывающей глаза, в вожатской форме, но без галстука, только с каким-то черным шнурком на шее, прячущимся под рубашкой, в такой же ветровке, как у девушки, и с выгоревшим на солнце, а когда-то голубым рюкзаком за плечами. «Крестик что ли носит?», – еще подумала Ульяна. Парень же без выражения посмотрел на Ульянку и вдруг, улыбнувшись и мгновенно спрятав улыбку, спросил.
– Привет Ульяна, Виола у себя?
И хорошо, что улыбнулся так коротко, как выстрел, потому что такой улыбкой девочек можно с ног пачками валить. Даже у Ульянки что-то вздрогнуло, где-то между сердцем и диафрагмой, то ли от узнавания, то ли еще от чего, но вздрогнуло и сразу отпустило. Тем более, что Ульянка разглядела у парня с девушкой одинаковые тускло-серые кольца на безымянных пальцах.
– У себя с утра была. Если уже не в столовой.
Парень молча кивнул головой, благодаря, а девушка откинула капюшон ветровки, пустив медно-рыжие волосы волной по плечам, и еще раз улыбнулась Ульяне.
Парочка, обойдя Ульянку, прошла к воротам, а Ульянка смотрела им вслед и думала, где она могла их видеть, особенно парня. Почему-то перед глазами вставала уплывающая ранним утром к острову Ближний лодка, Ульяна потрясла головой, отгоняя наваждение и решила, что уж человека, у которого правый глаз карий, а левый серый она бы точно запомнила. «И откуда он меня знает? И что за съезд разноглазиков? Наша Виола, а теперь вот это еще.»
У ворот парень подергал створки, потрогал, сквозь щель между ними, висячий замок, запирающий ворота, удивленно качнул головой и сказал, обращаясь к спутнице.
– Обошлось. А если бы вы несовместимы в границах узла оказались? Каппа у тебя повыше, конечно, будет, но здешняя-то тут у себя дома и четыре дня уже живет. Ты мне слишком дорога, а, – тут парень глянул на подошедшую поближе Ульяну, – хозяйка достаточно симпатична, чтоб на вас ставки делать. Отлавливай вас потом, в следующем цикле, по всей Сети.
– Зануда. – Коротко ответила девушка и полезла под ворота.
А когда парень, кряхтя и как-то с трудом и неестественно сгибаясь, полез следом, уже с той стороны ворот, добавила.
– Вот влюбилась же в зануду. – И уже другим голосом спросила. – Болит спина, Сёмк?
– Ничего, Виола подлечит.
Запах тайны и приключений был так силен, что Ульянка, едва подождав, пока пришельцы отойдут от ворот, полезла за ними следом и так и сопровождала парочку до самого медпункта, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Мы что, играем в шпионов, Рыжик? Почему, как почетные гости по асфальту не пошли?
Рыжик пожала плечами.
– Так интереснее же. Да и Виоле твоей сюрприз будет.
Загадочные гости очень уверенно и быстро двигались по тропинке, обходя по дуге спорткомплекс и склад, и явно направляясь к медпункту. Ульянке, чтобы не отстать и оставаться в пределах слышимости приходилось бегом перемещаться от куста к кусту.
– Кому интереснее? Тебе прятаться или твоей тезке нас скрадывать?
– Как ты меня учил, Сёмк? Да! А что «Да» – сам догадывайся…
– Сам догадывайся, зануда?
– Вот видишь, ты сам все понимаешь. Но не исправляешься.
– Молодая ты еще, я бы даже сказал – мелкая. Не понимаешь силу ностальгии. Может я хочу на крыльце склада слезу пустить.
– Здесь пускай свою слезу. Сам же говорил, что все тут облазил лучше чем здешняя я. А я не хочу, чтобы меня с ней сравнивали и спрашивали, не родственники ли. Двойняшки мы, в одной колбе родились.
Когда парочка вышла к медпункту, Виола уже запирала дверь и собиралась идти в столовую, тут же приплясывал и Толик, живущий в изоляторе. Как выяснила Ульянка, Толик был чьим то родственником: может вожатой, может поварихи, а может самой Виолы, – которого каждый год привозили в лагерь. Вреда от него не было, а дразнить его было неинтересно, это Ульяна выяснила в первый день – Толик просто не реагировал.
– Здравствуйте Виолетта Церновна, неужели мы не вовремя?
Первым отреагировал Толик, мгновенно оказавшийся между пришельцами и Виолой и сунувший руку куда-то себе за пазуху. Придурковатая улыбка внезапно исчезла, движения его стали вдруг какими-то незаметными глазу: вот он стоит лицом к Виоле, пускает слюну и чуть приплясывает, а вот уже Виола за его спиной, улыбка осталась, но идиотской ее никак не назовешь, скорее радостно-предвкушающей, если бы не выражение глаза, очень опасные глаза, – их выражение, даже Ульянка поняла. Виола же, бросив возиться с ключами, потянула из кармана халата какой-то прибор, тоже разворачиваясь лицом к гостям. Но, похоже, пришельцев тут если не ждали, то сочли не опасными, это точно. Да что там, своими их сочли. Потому что Толик почти сразу как-то расслабился, улыбнулся, на этот раз приветливо и чуть с иронией, и произнес: «Home is the Voyager, home from the Voyage», – а потом неожиданно подкатился к парню для рукопожатия.
– Знаешь, Толь, сразу предупреждаю, я почти ничего не помню, так что, не удивляйся.
Виола же, наконец справившись с карманом халата, достала оттуда непонятную металлическую коробочку с телефонным диском и подкинула ее в руке. Довольно тяжелую коробочку.
– Еще раз «Церновну» услышу, запущу тебе в лоб вот этой штукой.
И, убирая уже эту штуку обратно в карман, обратила внимание на девушку. Подняла бровь в своем стиле, быстро, но цепко оглядела с головы до ног, углядела кольцо на пальце, бросила взгляд на руку парня, подняла бровь еще выше, кажется захотела что-то сказать фирменное, но сказала только.
– Ульяна, я так понимаю?
– Ульяна Сергеевна Персунова. – Пришел девушке на помощь парень.
«Значит, зовут нас одинаково», – подумала засевшая в кустах Ульянка. А парню, кажется, удалось пробить защиту Виолы, потому что она, вернув бровь на место, только качнула головой и скомандовала.
– Ну, заходите, рады вас видеть… Персуновы, – и, уже обращаясь к Ульянкиному кусту, – Ульяна, предупреди на кухне, что мы задержимся, и попроси, пусть четыре порции оставят.
И дверь в медпункт закрылась, в бесполезной попытке отсечь от Ульянки запахи тайн и приключений.

Лагерь у моря 2. Часть 14. Выбран вариант с Доком в рейде.

 

Страничка на фикбуке. 

Часть 10

часть 11

часть 12

часть 13

 Объект «Атлантида»: Запись в информационных файлах организации.
 Тип:аномалия местности.
 Код: зеленый (практически безопасна)
 Уровень регистрируемого излучения: 3%
 Примечания:

 Атлантида – мифический остров, воспетый античными деятелями искусств и философами. В своих трудах, её упоминали Платон, Геродот, Сократ, и не только они. Многие годы, этот материк оставался просто красивой сказкой. До тех самых пор, пока организация не нашла её.
 Разрушенный город, ушедший под воду, от которого остались лишь затопленные руины. Находится по координатам [Доступ запрещен] на дне Атлантического океана. Обнаружить Атлантиду, а вернее, то немногое, что от неё осталось, удалось лишь с помощью измерителя аномалий. Город покоится в нескольких километрах под толщей морской воды, там, где не прокладывали подводные коммуникации, и не исследовали детально ландшафт.

 Руины дают слабое, но стабильное излучение в 3%, на много миль вокруг, именно благодаря остаточному фону, Атлантида и была найдена среди подводных скал. Исследования с помощью глубинных дронов дали интересные результаты. Пусть Атлантида и покоилась на дне моря многими столетиями, кое-что из её наследия сохранилось. Первое, и самое важное. В Атлантиде было электричество, или что-то наподобие него. Об этом говорят металлические механизмы, сплав которого обладает повышенной проводимостью энергии (лучшей, чем у самых современных сверхпроводников!), а так же остатки чего-то служившего изоляцией. Второе, сохранилось много металлических статуй, посуды, и прочих выплавленных из металла предметов быта. Это говорит о высоком развитии промышленности. Слишком высоком для того времени.

 Источником аномального излучения, является разрушенный собор, расположенный в самом центре руин. На стенах сохранились барельефы, письмена расшифровываются, пока безрезультатно. Среди развалин здания, валяются обломки статуи. Человекообразная скульптура, если верить аналитикам, была почти 30 метров в высоту, до того как её разрушили, и состоит из того же сплава сверхпроводников.
 Дополнение: Примерный перевод с барельефов собора, который удалось получить недавно. «Нас погубила не природа, не катаклизмы, а собственное тщеславие»
 Заключение: Место нахождения руин, держать в строжайшей тайне. Территорию надводного и подводного периметра, закрыть для всех судов, приравняв к военному объекту. Статую и остальные части металла поднять со дна, и доставить в [Доступ запрещен], для дальнейшего исследования. Отдел аналитиков: «Шурик»

Ричард.

 Вспышка света.
 Город. Странный город, погруженный в тень тропического леса. Деревья окружают его со всех сторон, лианы ползут прямо по зданиям, редкие лучи света пробиваются сквозь густую листву, и играют бликами на стенах. Каменные дома, с пустыми провалами вместо окон, чей проем задрапирован занавесями из грубой ткани, вписаны в окружающий мир, не нарушая гармонию деревьев. Видимо, строители не вырубили ни одно из них, из крыш некоторых зданий, торчали громоздкие кроны, чьи стволы служили основой дома. Множество смуглых людей, занятых повседневной работой. Расхаживающих в минимуме одежды, а так же с необычными украшениями из костей и перьев. Рядом какая-то грандиозная стройка, к которой тащат большие камни.

 Смотрю на свои руки, почему они такие худые, меленькие, и, черт побери, смуглые! Пыльные, грязные пальцы, все в ссадинах и порезах. Антисанитария, жуть!
 -Что за чертовщина! – Хочется кричать во весь голос, но губы не могут разомкнуться, тело не слушает меня.
 -Держи, заслужил. – Одна из девушек в набедренной повязке и письменами на лице, протянула мне глиняный кувшин, не знаю что в нем, но пахнет вкусно. Она говорила на незнакомом мне языке, с множеством согласных звуков, однако я понимал, понимал смысл каждого её слова. – Завтра приходи ещё, вождь награждает всех, кто помогает строить его усыпальницу.

 Вспышка.

 Ноги сами шли, я был словно сторонним наблюдателем, в собственном теле. Или, не собственном? Пыльная дорога, ничем не вымощенная и с множеством ям, горячий, влажный воздух, дышать которым весьма сомнительное удовольствие. Но этот город - мой дом, приходит понимание из глубин «Я».
 -Какая встреча! – В одном из переулков меня окружила толпа подростков. Самый высокий и самый уродливый парень, глава местной шайки, эти пятеро зазнавшихся гадов, постоянно меня достают. Почему я смотрю на них снизу вверх? Мои ноги, такие короткие, я что, ребенок?!
 -Дайте пройти. – Пытаюсь обойти, но все пути к отступлению перекрыты. До чего же писклявый у меня голос!
 -Отдавай кувшин, и иди на здоровье. – Мерзкая ухмылочка главного, посмотрел бы я, окажись он тут один, без своей стаи шакалов.
 -Я его заработал! Пока вы лежали в тени, как стая ленивых макак! – Пусть ростом и не вышел, это не значит что я слабак, и просто так сдамся.

 Вспышка.

 Кое-как встаю на ноги, в голове шумит, ударили сзади, когда я отвлекся. Как подло! Рядом валяется один из нападавших, возле которого лежит мой разбитый кувшин с маслом. Прощай ужин, снова спать голодным. Ещё чуть подальше, глава банды, с рассеченной бровью. Пусть меня и побили, невредимым не остался никто, чем не повод гордиться собой?
 -Ты пожалеешь, наглый сирота! – Двое схватили меня, вывернув руки за спину. Почему я так слаб? Почему это тело, такое хрупкое и тщедушное? Побить пятерку невооруженных людей, это не самое тяжелое для бойца моего уровня. Пока я пытаюсь вырваться, заводила берет с земли осколок кувшина, и с явными намерениями порезать меня, приближает острый край к моему горлу. – Никто не будет по тебе плакать. Держите его крепче, он же дергается! Подожди, сейчас заскулишь как девчонка.
 -Уроды, здохните. Здохните все. – Я мог только бессильно кричать, в надежде, что хоть кто-нибудь услышит. Убить не убьют, но унизят, будет больно. Сколько можно? Почему надо издеваться над тем, кто слабее, над тем, у кого нет семьи и его некому защитить. НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ВСЕХ ВАС! Воля и гнев, превратились в энергию, окружающие камни и воздух, стали частью меня. Они ощущались, так же как и руки, как ноги, стихии стали моей плотью и кровью, отвечая на стремления души. Дрогнула земля, налетел сильный порыв ветра. С легким треском, от крыши над переулком, отвалился большой камень, и полетел вниз.

 Вспышка.

 Тело главаря остывает, из разбитой, лопнувшей как спелый арбуз головы, течет густая алая кровь. Тягучая жидкость смешивается с дорожной пылью, а в теле угасает мерцающий туман. Остальные четверо бегут, орут во всё горло. А я… Мне не жалко этого человека, нет ни страха, ни огорчения, только радость что одной проблемой стало меньше. Получи что заслужил! Лишь безумный смех вырывается из горла, собаке – собачья смерть. Жалкие, слабые, убогие, я вас…Ненавижу.

***

 Вспышка света. Это солнечный луч, пробившись сквозь колыхающуюся от ветра листву, ударил сквозь веки прямо в глаз. Я возле родника, там же, где вчера уснул.
-Машу вать! – Постепенно прихожу в себя. Я лежу, глаза закрыты. Руки-ноги на месте, о мои мускулы, как я по ним соскучился. Привычное ощущение собственной силы, к которой я привык, когда каждая связка готова к нагрузке. Фух, это был сон. Но какой, с-сука, реалистичный! Аж до костей пробирает. Как там говорил китайский философ? «-Снилось ли ему, что он бабочка, или бабочке снилось, что она человек?». И как звали этого китайца? А впрочем, пофиг. Важнее, что это за приятная тяжесть под боком?

 Медленно смотрю направо. Вот это поворот! Славя лежала на охапке листьев, там же, где уснула вчера, а вот Юля. Ушастая перебазировалась на мою лежанку, и использовала бренное тело Ричарда как подушку-обнимашку. При этом спящая девушка вела себя довольно странно. Ресницы подрагивают, кончик хвоста выписывает в воздухе пируэты, и вцепилась она довольно крепко. Не скажу, что чувство неприятное, наоборот, невероятно возбуждающее. Молодая, мягкая, и приятно пахнущая девушка, прильнувшая под утро к мужчине. Посапывает, как пригревшая кошка, едва ли не мурлычет. Ляпотаааа. И странный лимонно-мятный запа… Точно! Я же весь в кошачьей мяте! Ну, наркоманка хвостатая.
 -Юля, просыпайся, уже утро. – Легонько потряс я неку, стараясь не смотреть на открывшиеся виды, и отрешиться от упругих холмиков, так призывно давящих на плечо. Вчера, убедившись что запах травы защищает от кровососов, я позволил себе раздеться до трусов, и в данный момент между мной и Юлией, пролегала только тонкая ткань её потрепанного платья. Я целомудренный, я спокойный. О-о-о. Не удержавшись, потрепал пушистое ушко. Так приятно! – Юль, вставай, или я за себя не отвечаю.
 -Мрр. Ричарррд, а как ты оказался на моем дереве? – Девушка протирала тыльной стороной ладони заспанные глаза, и только сейчас огляделась. – Что я тут делаю? И чем так приятно пахнет?
 -Ну, это… - Я не успел объясниться. Юля принюхалась, зрачки глаз девочки-аномалии расширились. Ничего не смущаясь, она легла мне на грудь и уткнулась носом в шею, делая глубокие вдохи-выдохи. Начав урчать и тереться о кожу. Пальцы девушки рефлекторно сжались, оставляя на моих плечах царапины, не до крови, но немного неприятно, или, приятно. О, я ещё и мазохистом становлюсь, просто замечательно.

 -Доброе утро, отряд. О, для кого-то даже слишком доброе я смотрю. – Славя проснулась, и сейчас внимательно наблюдала за открывшейся её взору «порнографией». Улыбаясь, блондинка спокойно спросила. – Может мне погулять часик?
 -Ты знала, что у Юли такая реакция на кошачью мяту? – Спросил я у валькирии, хотя на язык просилось комическое «-Это не я, она сама пришла».
 -Вот значит как? – Славя задумалась. – Если честно нет, не знала. Прыгай в воду, глядишь отпустит. Или, наоборот, сорвать вам ещё пучок?
 -Проще сказать, чем сделать. – Пробурчал я, мысленно утихомиривая либидо. А ведь будь мы тут вдвоем с ушастой, может и обломилось бы. Нет, Юля наш друг, пользоваться таким её состоянием, стало бы натуральным свинством с моей стороны!
 Кое-как поднявшись на ноги, я прыгнул в холодную родниковую воду, прямо с Юлей на руках. Отцепить её от себя, получилось бы разве что с потерей части тела. В момент погружения, девочка наверняка пожалела, что не отпустила меня.
 -Ай, холодно! – Взвизгнула от неожиданности Юля, мгновенно приходя в себя, и выпрыгивая на берег. Глаза отряхивающейся девушки говори о том, какая я сволочь, и садист.
 -Прости, это был единственный способ. – Говорил я, тщательно обмывая кожу чистой водой. Ещё бы бритву сюда, небольшая щетина на подбородке начинает раздражать, но, мечты, мечты. Главное, смыть запах. – Ты не реагировала на внешние раздражители, точнее реагировала, но только на один. На аромат мяты
 -Тут ничего не поделаешь, природа. Кошачья мята бьет мне в голову, и валерьянка тоже. Почти как вам алкоголь с афродизиаками. – Юля чихнула, распушив мокрый хвост, ушки прижались к голове. Солнце только встало, воздух ещё не прогрелся до привычной дневной жары, и был довольно холодным. – Ладно, в качестве извинений, пожаришь мне рыбку. Раз уж я и так мокрая…
 С этим словами, она побежала в сторону реки. «Рыбачить». Раздавшийся оттуда громкий всплеск, стал ознаменованием очередного истребления речной живности. Ну да ладно, гринписа тут нет, вегетарианцев тоже не наблюдается. Как говорится, ешь, чтобы жить, и мы не виноваты что рыбка единственный источник белка в этом ущелье. Употреблять в пищу растущие на стволах странные грибы, со свисающими нитями, никто не спешил. Как и некоторые виды, незнакомых даже мне, ягод. А птиц, в изобилии прыгающих в кронах деревьев, подстрелить было нечем. Ну, с голоду не помрем, отец учил меня добывать пищу в дикой природе. По принципу жри всё что двигается, а если не двигается, двигай, и жри!
 -Тебе помочь, гроза семейства кошачьих? – Поинтересовалась ехидно Славя из воды. Выспавшаяся и бодрая, она, фыркая от холода, умывалась в роднике. Не став терять время, пока я был занят тем, что собирал ветки и разводил костер.
 -Я не специально! – Смущенно ответил я капитану, ну не знал я, не знал.
 -Верю. Но согласись, забавно получилось. – Кончик носа Слави, покраснел от прохладной воды, девушка даже шмыгнула пару раз носом. Как бы ни заболела, хотя, в джоях вроде есть инъекторы с антибиотиками, надо будет посмотреть.
 -Это, да. Меня чуть удар не хватил, проснулся, а тебя сжимают, как добычу. – Правда, сжимают очень нежно, прикасаясь прекрасным девичьим телом, и удар был бы скорее от удовольствия, но вслух я этого не скажу…

 Костер разгорелся моментально. Сухая кора для розжига, и ветки покрупнее сверху. Яркое пламя прогнало утреннюю зябкость, на несколько метров вокруг создав зону тепла и комфорта. Славя присела рядом, с кожи девушки на траву стекала вода. Свои белокурые волосы, Славя перекинула через плечо, себе на грудь, чтобы те быстрее высохли. Что удивительно, они не утратили свой лоск за эти дни, вот что значит натуральная красота. Сомневаюсь, что капитан прячет в кармане шампунь. Она, так и не облачилась в костюм, и, как собственно и я, щеголяла черным бельишком. Картина маслом «Лагерь эксгибиционистов», сейчас ещё Юля придет платье сушить, предварительно его сняв, и можно фотографироваться.
 -Эх, ещё бы рюкзак с туристическими принадлежностями, и можно сказать, у нас полноценный отпуск. – Расслабленно проворковала девушка, сгруппировавшись и обхватив руками колени. – Палатка, котелок, чашки, соль, пакетик чая.
 -Ага, турфирма Док и КО, путешествия в иные миры, новые знакомства и возможности. Порталы на любой вкус. – Я усмехнулся, повторяя позу Слави и группируясь, о, так действительно теплее. – Хорошая компания в заказ не входит.
 -Кстати насчет компании. Ричард. – Славя вдруг стала серьезнее. – Как думаешь, куда подевался Кукулькан?
 -Без понятия, сгинул, наверное, в портале. Тут мы появились уже втроем. – Соврал я. Славя потеряла сознание раньше, чем нас затянуло в портал, и наверняка не видела развязки. Не хочу говорить о моих подозрениях, но и голову в песок тоже прятать не буду. Если я одержим аномалией, то просто покину их. Убегу одной ночью, и постараюсь выжить, забрав опасность с собой. А пока есть возможность, попробую держать себя в руках.
 -Погоди, эти не жги. – Я остановил Славю, уже занесшую над костром очередную порцию дров, вот только эти она собирала сама. – Видишь, ветки не совсем сухие.
 -Хорошо. – Девушка не стала строить из себя супер умного начальника, и отложила топливо в сторону. – А почему? Не подумай что это праздное любопытство, но ведь вчера кидала вечером, да и эти уже спокойно сгорят, пламя поднялось неслабое.
 -Я собрал только самые сухие дрова, они почти не дают дыма, который днем видно за много километров. – Пояснил я ситуацию. Эх, нравятся мне спокойные люди, которые воспринимают, что им говорят, и не спорят по пустякам. – А твои ветки, хоть и сгорят, но надымят на всю округу, а мы не знаем где находимся.
 -А ты молодец Ричард. Нет, правда, не смейся. – Славя надулась, глядя на мою улыбку до самых ушей.
 -Без обид, я не над тобой смеюсь. Просто рад, что мы вместе, я, ты… - Начал я, но нас прервал шелест кустов.
 -И я! – Произнесла Юля, крайне довольная собой. В этот раз наша добытчица вернулась со щукой, причем немаленькой, размером с половину её роста. Надеюсь, не вся фауна тут настолько гипертрофирована, встреча с огромным волком или медведем меня не прельщает.
 -И как она тебя не цапнула? – Задал я вопрос ныряльщице.
 -Я ловкая. А когда ещё и голодная, мне вообще никто не страшен, давай готовь, нечего прохлаждаться! – Юля сгрузила добычу мне, и уселась возле огня, рядом со Славей. Снимать платье в этот раз не стала, а жаль. Судя по тому, что добыча не подавала признаков жизни, нека отправила её в щучий рай ещё возле реки. Действительно, одно дело тащить живого сома и совсем другое хищную рыбу.
 -Как скажете, госпожа. – Поклонился я девочке. – Обождите минутку, и кушать будет подано.
 -Ричард, хватит играться, давай готовь. Я приказываю как глава нашего отряда. – Славя пригрозила мне пальчиком, обе девушки не сводили голодных глаз с будущего завтрака. – Спасай нас от голодной смерти.

 За минуту управиться не удалось. Войдя в раж, я не только выпотрошил и почистил рыбу, но и дождался догорания костра, на углях будет намного вкуснее, чем жарить на открытом пламени. Мне бы фольгу, щепотку соли и лимончик и лук…такое бы сварганил, но нету. К тому времени как завтрак был готов, и ароматы рыбьего барбекю наполнили воздух, солнце уже основательно прогрело пространство, и отслужившие свое угли пришлось закидать землей. Около двадцати минут, все молча наслаждались свежим нежным мясом, которое ещё час назад плавало и жрало карасей. Мы прямо как древние люди, без соли и столовых приборов, едим с палочек предварительно обструганных ножом. Осталось найти пещеру и разрисовать там стены, например, изобразить на камне Юлю, вот удивятся археологи этого мира лет через двести-триста.
 -Как думаете, куда выведет ущелье? – Начала разговор Славя. Рядом с блондинкой валялась небольшая горка косточек, как и возле нас с Юлей. – Там данных нет ещё с флешки?
 -Если бы! – Ответил я, посмотрев на экран. – Чертов носитель уперся, джой до сих пор расшифровывает.
 -Можно оставаться здесь, какое-то время. – Подала идею ушастая. Юля задумчиво догрызала рыбий хвост, с подкопченными плавниками, и, по виду, была вполне довольна жизнью. – Мне тут нравится, много рыбы, и целых два друга, которые меня видят. Сюда бы ещё Дока для полного счастья.
 -Ладно. Посидели, а теперь надо двигаться. Здесь неплохо, но надо разведать местность. – Славя вытерла руки об траву и первой поднялась на ноги, подавая нам пример. На сытый желудок двигаться немного лень, но что поделать? Рыбу бросать было жалко, на солнцепеке она быстро испортится, вот и набили животы. – В крайнем случае, всегда можно вернуться назад. И советую всем напиться, как следует, вода в реке тоже питьевая, но родниковая чище, а фильтры надо беречь, неизвестно насколько мы тут застряли.
 Опять дорога, опять жара, причем жара невыносимая, сильнее, чем вчерашняя. Над камнями возле реки поднималось марево искаженного воздуха, настолько их припекло. Даже двигаясь под деревьями, в тени, дышать было почти нечем. Такое ощущение, что в нос дует раскаленный воздух из фена. Гомон птиц начинал действовать на нервы, сейчас бы хоть рогатку! И душу отвести, и мясом запастись. Вон те пернатые похожи на соек, орут во всяком случае так же громко, а насколько я помню, они съедобные. Одно утешение, по пути удалось собрать несколько пучков душистых трав, старательно игнорируя при этом кошачью мяту. А значит ночь без комарья нам обеспечена, вон, Славя тоже чешет плечи, её неслабо покусали.
 -Нет, стоп, я так больше не могу! – Славя остановилась, прислонившись спиной к стволу дерева. – Упасть от теплового удара не хочется. Давайте обождем до вечера.
 -Я за, обеими лапами. – Тут же согласилась Юля, и юркнула в тень ближайшего дерева. – Поспим днем, а ночью пойдем дальше?
 -Не получится. – Ответил я, и объяснил девушкам. – Ночью придется включать фонари или диоды на джое, единственный источник света в темном ущелье. Это не прогулка по вечерней набережной. Даже если нас не заметят опасные ночные хищники или враги, то мошкара со всей реки слетится точно, а идти и отплевываться от тучи гнуса то ещё удовольствие, и выматывает страшно. Днем адское пекло, думаю, здесь такое изобилие жизни только благодаря реке, а там где нет пресной воды, будет настоящая, выжженная солнцем пустошь. Я предлагаю двигаться с рассветом, пока не сильно жарко, и вечером, пока не стемнело. Остальное время - отдыхать. Это, самый оптимальный вариант.
 -Согласна. – Кивнула Славя. – Тогда давайте отойдем ближе к склону, там прохладнее, а вечером, как духовка остынет, продолжим движение.
 У самого подножия скал, росла густая темно-зеленая трава. На ней мы и расположились, сырость после такой жары, была как раз. Тень от нависающих над головой скал, приятно охлаждала. Кстати, если не считать нескольких пауков, то, вполне, неплохое место. Я сел прямо на один из валунов, предварительно потыкав его палкой со всех сторон и пару раз пнув ногой, встреча с плотоядным крабом до сих пор не выходила из головы. Юля со Славей расположились в траве, убедившись предварительно, что там нет опасной живности. Ветер качал кроны деревьев, и приносил с собой жар с центра ущелья, неплохо. Прохладное место с теплым контрастным обдувом, не хватает только гамака.
 -Слышите? – Юля внезапно застыла, как статуя, только дергающийся кончик носа, да стоявшие торчком уши, говорили, что перед нами живое существо. Хвост девушки встопорщился, глаза забегали по сторонам, она двумя прыжками преодолела разделявшее нас расстояние, увлекая за собой Славю. – Быстро к скале!
 -Что случилось, Юль? – Славя шепотом пыталась спросить аномалию, пока мы прятались непонятно от чего, прижавшись к самому основанию скалы.
 -Тшшшш! – Зашипела девушка, поднося указательный палец ко рту, она велела нам молчать.
 Вдруг, над ущельем пронеслась огромная тень. Пронеслась, и тут же скрылась, сопровождаемая порывом ветра. Довольно резкого, раз даже деревья трещали, а со скал сорвалось несколько камней. Что-то больше пролетело над нами…и, похоже, я слышал хлопанье крыльев.
 -Ушел. – Выдохнула Юля. – Без понятия что это, но инстинкты велели не попадаться ему на глаза. Чуете?
 -Нет, Юля, наши носы не такие классные как у тебя. – Созналась Славя.
 -Пахнет серой, и ещё чем-то, неприятным, похожим на… - Девушку передернуло, было видно, что ей неприятно это чувствовать. – Кровью пахнет. Человеческой кровью.

Док. Комната Виолы.

 -Я всё же думаю, что тебе лучше остаться на судне. – Вечерело. Битый час, мне не удается отговорить Виолу лично участвовать в вылазке. Стоило только красавице выспаться, она включила себя в состав рейда. – Если так хочешь собрать данные этого мира, мы возьмем парочку аналитиков. Информацию с приборов и образцы, ты получишь в полном объеме.
 -Док, я давно не маленькая девочка. – Виолетта продолжала гнуть свою линию. – Твоё присутствие в отряде разведки, делает его безопаснее всех других мест. Удивляюсь, что Алиса и Ульяна не отправятся с нами.
 -Виола, я не часто тебя о чем-то прошу, останься здесь. – Я посмотрел подруге прямо в глаза, и она не отвела взгляд, твердо настаивая на своем. Одна из самых умных особ в организации.
 "-К сожалению ещё и одна из самых упертых и любопытных. – Добавил Ши"

 В воздухе стоял запах кофе, и дыма сигарет. Сразу видно, она готовилась к этому разговору и нервничала, ведь давно старается бросить, и дымит очень редко. Виола повернулась ко мне спиной, обхватив плечи руками, она смотрела в иллюминатор, туда, где за стеклом плескалось море. Наконец, она вздохнула, и очень неохотно спросила.
 -Назовешь причину? – Задав вопрос, она шагнула ближе, почти касаясь меня. Легкий шлейф её духов, приятно сочетался с собственным тонким ароматом молодой девушки. – Знаю, ты ничего не делаешь просто так. Ценю твою заботу, если есть в этом мире человек, которому я могу доверить свою жизнь, то это ты. Скажи почему, и я останусь, обещаю Док.
 -Хорошо, будь по-твоему. – Пришлось согласиться, она хочет объяснений, пожалуйста. – Во-первых, я хочу, чтобы именно ты присмотрела за кораблем. Седой вояка, а Лена пока слишком неопытна, они могут прозевать момент, когда пассажиры устроят бунт. Да Ви, не все в организации белые и пушистые, если они решат, что домой нам не вернуться, могут натворить дел. Здесь остаются все кто мне дорог, защити их. Во-вторых, раз уж сегодня день откровенностей… есть те, кого нельзя заменить, ты-одна из них.
 -В каком смысле? – На мгновение, она дрогнула, и вопросительно уставилась на меня.
 "-Эмм. Чувак. Может не надо? – Подал голос Шиза – Кто знает, как она отреагирует?".
 -У тебя же нет тут прослушки? – Дождавшись утвердительного кивка со стороны Виолы, я продолжил. Пусть, пора показать своё доверие, и, проверить её. – Я знаю, что глава организации, который общается с остальными только через зашифрованную связь и меняя голос программой, это ты. Не хотелось бы потерять основу нашего дела.
 -Дурацкие у тебя шутки. Док. – Сказала она, но побледневшее лицо выдавало девушку. Минута молчания, и она серьезно уточнила. – Кто ещё знает? И как? Как ты узнал!? Я перестраховывалась каждый раз, просто не могла проколоться.
 -Знаю только я.
 "-И я. – Добавил внутренний голос".
 -Что до твоего второго вопроса. – Решил расставить я все точки над и. – То в одном из параллельных миров где мне довелось побывать, организация вышла из тени, и управляла всеми странами, а на вершине её, стояла ты.
 -Думала. Ты начнешь рассказывать про свою наблюдательность, или ещё чего подобного, а ты взял, и выложил всё как есть. Дурак. – Виола улыбнулась, и посмотрела на меня так, этот взгляд…таким на меня смотрела Алиса. – Ты правда мой друг, и очень мне дорог, сам наверное не понимаешь насколько. Но рассказывать такие секреты, Док, надо беречь и себя.
 -Мне лично, мало что угрожает. – Отмахнулся я. - Скажи, вы ведь с аналитиками прогнозировали, ну так, чисто теоретически, какие, против меня нынешнего, шансы, у всех наших вооруженных сил?
 -С вероятностью 17%, пусть и с огромными потерями, тебя удастся устранить. – Ответила Виола, тоном голоса намекая, что это всё глупости, и организация мой союзник. – Если использовать все ресурсы и подконтрольные аномалии.
 -Вы мне льстите, 19%, будет точнее. – Душевный порыв, велел приобнять девушку. Виола не дернулась, и не отстранилась, а я решил поставить в этом разговоре точку, тихо добавив ей на ушко. – Но, в этом случае, погибну только я. Тебе, Виола, я верю безоговорочно, знаю, что ты не предашь меня и девочек, а вот остальным главам организации, не очень. Саманта, добрая искренняя девушка, она вдохновила вас создать действительно прекрасное сообщество, с благородными целями, но время идет, кадры меняются, рано или поздно, кто-нибудь может предать.
 -Все кто возглавляет отделы, следуют своим целям. С самого основания организации, наша внутренняя безопасность на высоте. – Заверила Виола. – Аналитики говорят, что шанс такого, нулевой.
 -Я, фиолетовый единорог. – Сказал, и с удовольствием наблюдал расширенные от удивления глаза Виолы, красивые они у неё, а гетерохромия придает изюминку. – Видишь? Сказать можно что угодно, но правдой, слова от этого не станут.
 -Поняла. – Виола что-то решила для себя. – Раз так, то останусь, и буду смотреть за всеми в оба, а вернемся домой, организую ещё один слой внутренней защиты. И можно вопрос, что ты имел ввиду, говоря «погибну только я»?
 -Направь на меня датчик аномалий. – Попросил я доктора, раз уж пришло время открывать карты.

 Как только Виола включила один из своих приборов, я позволил своей аномалии выпустить пар, на мгновение, она явила миру свою истинную сущность. Абсолют изменил меня, человек может в него попасть, может его покинуть, но отголосок дыхания вечности, навсегда останется в самой глубине его души, на самом дне глаз. Меняя, усиливая, совершенствуя. Надеюсь Ричарда и Славю не особо изменило. Юля гораздо дольше меня путешествует по межизмерению с ней всё будет хорошо, а на Кукулькана срать, пусть вообще сгинет. Черный туман заполнил комнату, но не причинял Виоле вреда, он не опасен для друзей.
 -Это, это невозможно. – Виола как завороженная, смотрела на датчик. Он высветил 101%, перед тем как погаснуть, туман вытягивал энергию из техники. – Ты логия! Всё это время, у нас под носом была логия! Черт, я должна была догадаться, ещё увидев ледяную статую. Раз твоё воплощение в одном мире такое, то и в другом не слабее.
 -Да, в нашем мире я не рискую настолько выпускать её, слишком опасно, но здесь и на чуть-чуть… - За моей спиной, клубы тумана сформировались в голову черной змеи, заполнившей почти всю, отнюдь не маленькую комнату.
 "-Жалко места маловато, не развернуться. – Радостно проговорил Шиза, ненадолго обретая физическую форму. Длинный раздвоенный язык прошелся по щеке Виолы. – Давно хотел это сделать".
 -Донеси ненавязчиво до всех. Если мне навредить, он…-я показал большим пальцем на аномалию за своей спиной. – Убьет того, кто это сделает. Если навредить девочкам и тебе в том числе, то он, разорвет виновного. Логия превосходит физическое существование материи, даже если уничтожить меня, она не исчезнет сразу.
 -Почему, ты не использовал ЭТО против Кукулькана? – Виола совсем не боялась воплощения аномалии, похвально.Осознание того, что она мне доверяет наполнило сердце теплом.
 -Говорю же, опасно. Одно дело ненадолго перейти грань, и совсем другое, сражаться в таком состоянии. – Туман втянулся обратно, и приборы вокруг снова запищали, тот же датчик, показывал всего 23%. – Да и не был уверен, можно ли вообще ранить призрака. Пойдем отдыхать Виола, у меня сегодня последняя ночь перед разлукой с Алисой.

Дубликат. Часть 6

II
Переходы

Электроник проснулся, когда мимо их домика, в сторону стадиона пробежала Саша, полежал еще, прислушиваясь к удаляющимся шагам, покосился на спокойно спящего соседа. «Хорошо, что вчера Шурик в кружке ночевать не остался. Надо будет все же над ним шефство взять, а то он легко может загнать сам себя. Такие гении нужны человечеству». Мысли перескочили на Сашу, а с той — на Женю: «Эта девочка, Александра, она бегать побежала. Наверное, на стадион. Хорошая девочка, сразу видно. Почему я их вчера с этой японкой Мику так испугался? Конечно! Мику же с Женей живет, теперь расскажет Жене, как я вчера на крыльце библиотеки топтался, что Женя обо мне подумает? Может уже рассказала. Стыдно. А мне сегодня обходной подписывать. Может Шурика попросить сразу два обходных подать? А Женя спросит: "Что, стыдно ему после автобуса на глаза показываться?" И что Шурик ответит? Нет, не хорошо Шурика подставлять. Пойду сам. Если Женя спросит про вчерашний вечер — скажу, что извиниться хотел, если не спросит, то сам извинюсь, может она лучше ко мне относиться будет». Электроник улыбнулся, вспоминая тяжесть Жениной головы у себя на плече и запах ее волос.
Зазвенел будильник и тут же со стороны площади зазвучал сигнал горна.
Электроник взглянул на Шурика, укрывшегося с головой одеялом, и задумался: будить или нет. Поколебался пару минут и решил все таки разбудить. Все таки первый день смены, после завтрака будет первая линейка, важные объявления и прочее. Не стоит пропускать.

А Шурику снился странный сон. Снилось, что он где-то в пустыне на полигоне. Желто-бурый песок, серо-желтые редкие кустики, какое-то белесое небо и неожиданно холодный и резкий, продувающий пальто насквозь, ветер. Шурик, в компании нескольких военных, стоит под навесом и смотрит на север, в сторону цепочки холмов, ограничивающих расстояние до горизонта парой километров. Что-то дымится на земле, между холмами и наблюдателями. За спиной заводится мотор Уазика, кто-то негромко переговаривается. Место известно: полигон Иткуль. «Собачье озеро, — переводит мысленно во сне Шурик, — двойной обман. Ни собак, ни озера», — озеро высохло еще лет пятьсот назад, а собакам здесь взяться неоткуда.
— Сейчас наша очередь. — Обращается к Шурику единственный, кроме него самого, гражданский в этой компании. — Вы готовы, Александр Александрович?
— … — Шурик только утвердительно кивает.
И, словно повинуясь этому кивку, откуда-то из-за спины, со стороны тарахтящего мотором Уазика, в степь, в сторону холмов, выходит Сыроежкин. Он в обычной пионерской форме, не смотря на холодный ветер. За спиной у Сыроежкина висит, как рюкзак на лямках, большой ящик, обтянутый зеленой тканью. «Откуда здесь миксы?» — думает Шурик, и просыпается.

— Доброе утро.
— Доброе. — Шурик огляделся вокруг, нашарил на стуле очки и огляделся еще раз.
Небольшой домик на две кровати и прихожую, отделенную от спальной зоны двумя шкафами. На кровати напротив сидит Сыроежкин и пытается сидя заправить рубашку. «Что за странный сон, — подумал Шурик, — там все выглядело так, будто и те люди, и то место мне давно знакомы. Может сон о будущем? Теоретически, какая-то информация из будущего может просачиваться в наше время. А Сергей был в пионерской форме, потому что я еще не представляю, каким он будет. И что за странное слово: Микс?»

Женя проснулась от голоса Мику.
— Женечка, ты слышишь, слышишь? Горн. Настоящий, а не запись! Вчера ко мне подошел один мальчик и попросил послушать его, как он играет. Ну вот… А потом мы пошли к Ольге Дмитриевне и, в общем, у нас теперь в лагере есть свой горнист. Лучше бы он, конечно, играл на трубе или на саксофоне, мы тогда смогли бы с ним что-нибудь…
Женя только вздохнула. Силы рычать и ругаться закончились еще вчера. Правда, и не хотелось ни рычать, ни ругаться на безобидного руководителя музыкального кружка. Хотелось убежать. «Надеюсь, она не станет записываться в библиотеку?»
— … а здесь играет только Алиса, я видела у нее гитару. И еще в кружке, в журнале выдачи, записано, что одна гитара на руках у физрука. Как ты думаешь, Женечка, может физрук тоже играет? Он славный дядька, было бы здорово, если бы он играл…
«Я завидую Мику. Вчера только мельком познакомилась с человеком и уже говорит, что тот славный дядька. А тут… Вот тот, Сыроежкин его фамилия, он какой? Он ведь действительно, наверное, не хотел меня будить. Эх, а он придет, а я буду стесняться и мне будет стыдно того, что я стесняюсь и я опять начну на него орать. Хоть бы помог кто. Подвел бы его ко мне и сказал: "Женя, познакомься, это… Сергей". Тогда я бы, может, так не стеснялась».
— … а еще этот, Сыроежкин Сережа. Он ведь тоже играть умеет, на ксилофоне. У меня в кружке даже ксилофон есть, но Сережа отказался, почему то, даже показалось, что убежал от меня. Неужели я такая страшная?..
«А мне вот убежать некуда. Вот должна была Саша со мной жить, А Мику — с Леной, но Лена наверное в автобусе еще с Сашей договорилась, и они с Мику поменялись. А я согласилась, я еще не знала что меня ждет».
— Мику, я умываться.
— … Женечка, подожди, я тоже еще не умывалась. А тут двое октябрят подходили, спрашивали про кружок, но я совсем не знаю, как с маленькими обходиться. Может быть у тебя в библиотеке есть какие-нибудь методички? Я бы записалась…
«Господи! Нет!»

В столовой Электроник не решился подсесть к Жене, которая так и позавтракала в одиночестве. Мику убежала за стол к Лене, Алисе и Саше. Ульяна с Семеном и Ольгой сидели за столом для персонала, средний и младший отряды пока, в начале смены, не смешивались со старшими и тоже завтракали в своей компании.
— И вот так каждый цикл, — грустно сказала Ольга, глядя в зал, — а потом они знакомятся и компании начинают перемешиваться, а потом разъезжаются. Хоть вы то меня, надеюсь, поймете.
— Ты, на этот раз, осталась монитором, Оль?
— Это временно, Семен. К линейке пройдет. А пока нас никто не слышит у меня получается. Надо кого-то в домик к Алисе подселять, ты то, Ульяна, уже вряд ли назад вернешься.
— А давайте Максима подселим. — хихикнула Ульяна. — Нет, на самом деле, из всего среднего отряда его первого можно в старший переводить. Одна эта его идея с горном чего стоит.
— Смешно, Ульяна. И про Максима ты правильно говоришь. Но не могу же я мальчика к девочке селить. В общем, вы подумайте. И я подумаю. И даже ментор, который сейчас проснется тоже подумает.
Ольга кивнула сама себе и словно бы прозрачное забрало при этом движении на лицо опустила. Вроде бы вот она, ничего не изменилось, а какие-то черты перестали различаться, но где-то блик на забрале мешает детали разглядеть, а где-то царапины на прозрачном пластике. И не видно ни тонкой игры разума, ни проблеска эмоций, ни глубины чувств. Так, обычная вожатка.
— Внимание, пионеры! — Рявкнула на всю столовую. — В одиннадцать ноль-ноль линейка, сбор на площади! Кто опоздает, тот первый в очереди на дежурство в столовой! — И уже нормальным голосом обратилась к соседям по столику. — Семен, Ульяна, особенно Семен. Надеюсь, смена обойдется без ваших импровизаций. А то я не могу ни одну смену согласно Плана мероприятий провести.
— Вот ведь, ментор-ментором, а помнит. А я, когда-то, в первый раз сымпровизировал — всего лишь сбежал из лагеря на лодке, — тихо сказал Семен, проводив вожатую глазами, — чтобы вырваться из этого бесконечного лета. И с тех пор только и делаю, что импровизирую, чтобы не провалиться в это лето обратно. Надоело до чертиков, я же ленивый. Знал бы, что так будет, может и не побежал бы никуда. Но тогда тебя бы не встретил. Хотя нет. Тебя бы встретил. Наш мирок слишком маленький для того чтобы мы проскочили мимо друг-друга. Пойдем, Рыжик, на площадь.

— Шурик, нам нужен, для начала, план. Чем мы будем заниматься в кружке! — Электроник, на этот раз, решил составить компанию соседу по домику, вместо того чтобы бродить вокруг библиотеки.
— План. Да-да. А чем же мы будем заниматься? — Как и положено карикатурному гению Шурик, уйдя в свои мысли, полностью отключался от собеседника, был исключительно рассеянный и забывал про режим.
Электроник задумался. Вообще-то сейчас Шурик должен был предложить построить робота, но, после создания Яны, роботостроительство в этом лагере постепенно сошло на нет. И, с каждым циклом, начатый вместо убежавшей Яны и частично даже функционирующий робот становился все менее и менее близок к завершению. Шурик проверял на нем какие-то свои идеи, часть деталей перекочевывали, с подачи Алисы, из робота в музыкальную аппаратуру или дискотечный усилитель и сейчас от робота оставалось безголовое туловище об одной руке и двух ногах, которое, при подаче питания начинало хаотически шевелить конечностями. Вот и сейчас кибернетики так толком ни до чего и не договорились. В результате Электроник пришел на площадь один, без компаньона. Шурик, сославшись на то, что у него родилась идея, которую нужно срочно обдумать, остался в кружке, предоставив соседу по домику право объясняться с вожатой. Электроник нисколько не удивился и не обиделся, как же еще быть, если тебя посетила Идея? Конечно же, надо спрятаться ото всех, чтобы тебе никто не мешал и все обдумать. И еще, на линейке будет Женя. Из-за неё то Электроник и пришел на площадь сильно заранее, когда там еще никого не было, кроме обоих физруков (Ульяна хоть и числилась начальником спорткомплекса, но все ее в лагере звали либо по имени, либо физруком, как и Семена), и девочек из старшего отряда, всех, кроме Жени. «Ну правильно, Женя девушка серьезная, что ей в этой хохочущей компании делать?»
— В общем так, — до Электроника долетел обрывок разговора, — ты теперь первый кандидат в старший отряд. Лет тебе не меньше, чем было Ульяне, так что все нормально. Мы тебя еще пронаблюдаем, а в субботу, на сборе отряда решим положительно. С Женей и кибернетиками, я думаю, проблем не будет, заместитель вожатой — за, вожатую убедим. Если отряд будет за, то в понедельник объявим на линейке о переводе. А где жить тебе, это будем думать. Наверное, можешь и, по прежнему, с Витькой в домике. Хотя и положено старших со старшими селить, но…
— Сам понимаешь, соседство с Алисой тебя до добра не доведет. — Перебил Алису Семен.
— Сенька, придушу! — Алиса потянулась руками к Семеновой шее. Потом опустила руки и, повернувшись к Максиму, произнесла. — Имей в виду, Сенька он только для меня. И еще три человека могут так его назвать без риска для здоровья и жизни. Когда будешь с ним знаком столько же, сколько мы, тогда и ты сможешь рискнуть.
«Максим будет с нами в отряде. — Понял Электроник. — Это хорошо, а то перекос в сторону девочек большой. Может удастся его кибернетикой заинтересовать?»

Площадь постепенно заполнялась пионерами. Величественно вплыла вожатая, царственно скомандовала: «Лагерь, на линейку, становись!». Младший кибернетик поколебался несколько секунд, решая где ему встать: так чтобы ему было удобнее рассматривать Женю, или чтобы Жене было удобнее видеть его, — и встал в первой шеренге, рассудив, что сейчас важнее самому понравиться девушке. А Женя всю линейку поглядывала в сторону нестриженого затылка Электроника и злилась: на себя за то, что так и не решилась извиниться за скандал в автобусе, а на Электроника за то, что тот сам до сих пор не подошел к ней. «Да хоть бы просто поговорить подошел. Хоть спросил бы о том, когда библиотека открывается?» Но все когда-то заканчивается. Закончилась и сверхдлинная первая официальная линейка смены. Пионеры получили обходные листы и были отправлены за автографами, отсутствие Шурика на линейке прошло без последствий, Ольга Дмитриевна только кивнула, когда Электроник попросил у нее два бланка обходных, и вручила требуемое.
Электроник просмотрел обходные, поискал глазами на площади — может еще не ушли те, чьи автографы он должен собрать. «Ага, Семен здесь, Мику здесь, за Шурика я и сам распишусь, осталось только в библиотеку и к доктору зайти». Вообще-то так делать не полагалось, пионер должен был сам дойти до каждого кружка и уже на месте решить: нравится ему там или нет, записываться ему в кружок или нет. Но пока Электроник решал что лучше: действовать рационально, или действовать по правилам, — все нужные ему люди разошлись по своим рабочим местам. Он еще услышал, как Мику воскликнула: «Отлично, значит в восемь вечера у меня в кружке!» — и пошел собирать автографы за себя и за Шурика.

Женя сидела в библиотеке и рычала на пионеров. Собственно, записываться никто не спешил, записались только Лена, Вася из младшего отряда, и пара человек из среднего. Физрук сказал, что зайдет попозже, когда всё успокоится, но ему нужны были спортивные методички присланные из райцентра. Но сегодня был день особенный.
Вообще-то в библиотеке должно быть тихо, а в библиотеке небольшого пионерского лагеря еще и безлюдно. Именно ради того, чтобы поменьше общаться с другими людьми Женя и попросилась, в день приезда, заведовать библиотекой. Но сегодня всему лагерю нужны были подписи в обходных листах. Всем шестидесяти с лишним пионерам. И все они решили собрать эти подписи еще до обеда, чтобы после обеда бездельничать с чистой совестью. Пионеры толкались перед столом, шумели, разбредались по залу, их нужно было контролировать, чтобы кто-то не опрокинул стенд, кто-то не утащил понравившийся журнал, не перепутал книги на стеллажах. И еще нужно был ставить эти чертовы подписи.
Женя, из-за этой суматохи, даже о Сыроежкине почти не вспоминала, пока тот не пришел, уже перед самым обедом. Она как раз закончила поправлять книги на стендах, когда услышала, как кто-то приоткрыл дверь, предварительно постучав.
— Ну кого еще с-силы небесные принесли?!
Никто не ответил, но кто-то все же зашел. Кто-то стоял за спиной, сопел и перетоптывался с половицы на половицу. Женя приготовила на лице неприязненное выражение (само приготовилось, чего уж там, не владела Женя актерским мастерством), набрала воздуха, чтобы высказать пришельцу все что думает («Говори четко! Проси мало! Уходи быстро!») и замерла, не зная как реагировать. У дверей, на расстеленной и безжалостно затоптанной сегодняшней толпой пионеров половой тряпке, робко переминался Сыроежкин. И Жене стало стыдно за эту грязную затоптанную тряпку, за своё выражение лица «Всех ненавижу!», за то, что лохматая (Опять это проклятый вихор торчит!), за то что вся она такая непривлекательная… Женя кинула быстрый взгляд на зеркало висящее у входа: точно, вихор торчит над макушкой вопросительным знаком, совершенно немодные очки и те сбились на нос, лицо раскраснелось, рубашка выбилась из под ремня, один гольф сполз до половины и, о позорище, перекрученная юбка! На кого другого было бы наплевать, но Женя чувствовала себя виноватой перед Сыроежкиным за вчерашнее. Поэтому она быстро-быстро юркнула за свой стол-конторку и села как можно сильнее прижавшись животом к столу, чтобы спрятать недостатки костюма.
— Я… вот. — Сыроежкин протянул два обходных.
— Записываться будешь? — «Господи, ну почему он пришел сейчас? Я же не хочу его выгонять, но… Эх».
— Д-да.
— Заполняй! Фамилия, имя, возраст, отряд. Внизу распишись…
На барьер конторки шлепнулись ручка и формуляр.
— … сейчас брать книги будешь?
— Д-да. Мне ч-что-нибудь по те-телемеханнике.
— Здесь нет такого, это не университет, а пионерский лагерь!
— Т-тогда я п-пойду?
Бедный Сыроежкин совсем стушевался. С одной стороны — его явно выгоняли, а с другой — Женя сняла очки, положив их на конторку и неумело поправляла прическу левой рукой. И желтые глаза смотрели на Электроника совершенно без злобы. С досадой — да, смущенно — да, но без злобы, а даже и с интересом. Противоречивые сигналы совершенно запутали бедного кибернетика и, чтобы разобраться с собой, Электроник сейчас больше всего хотел убежать. Спас Электроника горнист, подавший сигнал к обеду. Он начал пятиться назад, нащупывая за спиной дверную ручку.
— Подожди. Спроси своего друга, он будет записываться? И приходи после обеда.
Вроде бы выгнанный из библиотеки Электроник бежал к умывальнику и радостно улыбался: его пригласили прийти после обеда. «Женя очень умная и образованная девушка, даже не переспросила, что такое телемеханика! А еще она симпатичная». А Женя сидела за своей конторкой и чуть не плакала: «Ну почему! Почему я такая дура? Почему я даже нормально поговорить с человеком не могу? Сразу начинаю ругаться». Потом мысли ее переключились на Электроника: «Но этот то тоже хорош. Стоял и пялился. На что?» Женя встала из-за конторки и подошла к зеркалу. Заперла дверь, поправила злополучную юбку, натянула сползшие гольфы, заправила рубашку и завязала по новой галстук. Некоторое время боролась с торчащим вихром, потом обреченно махнула на него рукой. Расправила плечи, и распрямилась, посмотрела на своё отражение. Встала в профиль и крутнулась на пятках. Несколько раз прошла туда-сюда по комнате, оглядываясь на зеркало. Потом представила, как все это проделывает та же Мику, представила себя рядом с ней — замухрышка. «Поздравляю вас, Евгения, вы замухрышка, никому не интересная и не нужная. И сидеть вам в библиотеке до самой старости, потому что никому вы не нужны. Ну, значит и вам никто не нужен. Значит мы с вами обойдемся!» Показалось, что в конце этого монолога кто-то хихикнул под самым окном. Женя бросилась к окну и выглянула наружу — никого. Кусты, через дорогу, подозрительно качались, но добежать туда «шпион» не успел бы. Женя вернулась к столу, повертела в руках обходные листы и формуляр Электроника и убрала их в ящик. «Придет — отдам». Потом взгляд ее упал на половую тряпку. «Придется мыть пол, вместо обеда. А то после обеда Сергей придет, а у меня грязно как в подземном переходе. Если придет».

Ольга Дмитриевна и Семен обедали за одним столиком. Ульяна подсела к Алисе, доктор, сняв пробу, сказала, что есть можно и удалилась к себе.
— Семен, что ты думаешь о Максиме? О том, чтобы перевести его в старший отряд? — Размешивая ложкой сметану в борще, спросила Ольга Дмитриевна, будто и не было утреннего разговора. Впрочем, с точки зрения ментора, разговора действительно не было. — Алиса предложила его кандидатуру и я склонна согласиться.
— Я за. — Семен утвердительно кивнул, попробовал борщ и поморщился. Все-таки после ухода бабы Глаши качество блюд в лагерной столовой упало на одну ступень. — Осталось два вопроса: где селить Максима и кого из малышей переводить в средний отряд.
Ольга тоже поморщилась, попробовав борщ.
— С Максимом я что-нибудь придумаю, а вот кандидатуру из малышей ищи сам. Ты с ними больше моего общаешься. И, вот еще что… Хотя нет, это я сама. — И, взяв стакан чая, подсела за столик к кибернетикам.
А Семен отнес посуду на мойку, покрутил головой и, не обнаружив Ульяны, пошел к себе. Действительно, нужно было решить, кого из мелких перевести в средний отряд на освобождающееся место Максима, а для этого нужно было посоветоваться с теми мелкими, которые не спят. В отличие от старшего и младшего отрядов, средний, пионеры в котором не просыпались никогда, права голоса здесь не имел.
В итоге, когда пятеро мелких: Вася, Гриша, Оксана и Сергей Зайцевы и Геля, устроившись на футбольной трибуне, через час выбрали Васю, Семен огорчился. Он ждал этого результата, но все равно огорчился. Через неделю вожатая объявит о переводе, еще неделю ребята отгуляют в своих отрядах, а на следующий цикл уже приедут в новом качестве. И не спящий сейчас Васька будет неизвестно сколько жить двухнедельными циклами. Семен мысленно поздравил Максима, у которого появились шансы, и грустно посмотрел на Ваську. И на Оксану тоже. «Их обоих бы передвинуть, нет — троих, еще и брата ее». Но место в среднем отряде освобождалось только одно. «Я всегда только уходил. А вот теперь провожаю. И не знаю, когда увидимся. То есть знаю что никогда. Потому что, когда Васька проснется снова, это будет уже другой человек».
— У меня еще две недели здесь. — Васька подсел к Семену на лавку. — Я пока буду прощаться, а потом, Семен, до конца смены, поможешь мне с лодкой? Я сам не успею, а очень хочу попробовать пройти под парусом.
— Обязательно. Как Второй приедет и все устаканится, так и сделаем.


Шурик сидел за столом, перед горкой радиодеталей, высыпанных из фанерного ящика и выбирал необходимые, сверяясь с наскоро нарисованной схемой. Плата, прорисованная нитрокраской, на фольгированном гетинаксе уже лежала в фоткювете, залитая раствором. Простая и понятная работа нравилась, хотя бы потому, что отвлекала от ненужных мыслей и непонятных, всплывающих перед глазами, образов незнакомых людей. Монолог Сыроежкина о перспективах робототехники работал бы не хуже, но Сергея пришлось отпустить. Шурик пожал плечами, но, в конце-концов любой человек имеет право на личную жизнь. «Даже лаборант-микс?» — мелькнуло в голове. «Любой», — мысленно повторил Шурик, а потом спохватился: «Эй, ты кто такой?». Тишина. «Плохо. Сам с собой разговариваю. Не мысленно комментирую свои действия, а именно разговариваю. Очень плохо». Шурик даже вздрогнул и бросил найденный транзистор обратно в горку деталей, вместо того, чтобы присоединить его к уже отобранным. Наконец, все что требовалось было найдено и отложено. Невостребованные детали перекочевали обратно в ящик, который занял свое прежнее место под одним из верстаков. Шурик еще раз сверился со схемой, кивнул сам себе, посмотрел как травится плата, посмотрел на часы. «Плохо, что нет ни азотки, ни хлорного железа. В медном купоросе плата травиться будет еще часа три-четыре».
В обед к ним за столик подсела Ольга Дмитриевна.
— Ну как вам наш горнист? Нигде в лагерях уже не осталось, все пленки или пластинки крутят, а мы вот взяли и возродили традицию! Правда молодцы?
— Горнист? — Шурик пожал плечами. — Извините, Ольга Дмитриевна, не расслышал.
— Да и правда. Зачем сейчас, в эпоху электроники нужны горнисты? — Сыроежкин подключился к разговору. — Вот он подает сигнал с площади, а уже у клубов его плохо слышно, а на концертной площадке или на стадионе не слышно вовсе. Ведь пленка и пластинка хорошо слышны изо всех динамиков, а горнист только на площади.
— Вот об этом я и хотела с вами поговорить. Ваш кружок, он называется «Кружок кибернетики и радиоэлектроники», я правильно помню?
Шурик кивнул. Он уже понял, к чему клонит вожатая.
— … В общем, задание вашему кружку. Сделать так, чтобы, начиная с завтрашнего утра, сигналы горниста были слышны изо всех динамиков по всему лагерю. Усилитель вы знаете где, что еще нужно спаять — разберетесь.
— Но, Ольга Дмитриевна… У нас же программа, у нас же робот… — Сыроежкин совершенно искренне огорчился.
— Вот наладите трансляцию, и занимайтесь вашим роботом, сколько душе угодно. — Вожатая встала из-за стола, поставив точку в разговоре.
— Ну что, пойдем, посмотрим, что сделать сможем.
Кибернетики отнесли грязную посуду и покинули столовую.
По дороге в кружок Сыроежкин то и дело останавливался и оглядывался куда-то через правое плечо.
— Тебя что-то беспокоит?
— Да, понимаешь, я в библиотеке не успел подписать наши обходные, как раз на обед просигналили. И заведующая библиотекой сказала, что будет ждать после обеда. А Женя, она такая строгая, я не хочу, чтобы она ругалась потом, если я не приду. И вожатой обходные без ее подписи не отдашь.
— Ладно уж, иди. Со схемой я сам управлюсь. После ужина корпус делать будем, тогда приходи.

Максим шагал рядом с Алисой и слушал, иногда посматривая на помощника вожатой. Перед самым обедом та поймала его в дверях столовой и, не терпящим возражений тоном, скомандовала.
— Слушай сюда, Макс. После обеда не убегай, инструктировать тебя буду.
И вот «после обеда» наступило, Максим дождался Алису, сидя на лавочке у крыльца столовой и отклоняя приглашения пойти на пляж, на стадион, погулять, поиграть в карты… Катя вышла из столовой и присела рядом. У Максима вздрогнуло сердце, правда, почему то не так сильно, как это было вчера, когда Катя оглянулась в автобусе на Витькину реплику про «тухлый помидор» и мазнула глазами по сидящему рядом с Витькой Максиму.
— У тебя здорово получается. Ты долго учился?
— Нет, мне только Мику показала чуть-чуть, а дальше само получилось.
— Это значит, что у тебя талант. А я вот сколько на гитаре не учусь — не получается. Как ты думаешь, может у меня на горне получится?
Следующей репликой должна была быть: «Ты же мне покажешь?» — Но помешала появившаяся на крыльце Алиса. Смерила взглядом Катерину, вопросительно посмотрела на нее и сказала, как задним числом уже поняла, некоторую двусмысленность.
— Катерина, это место занято! — И Катька, конечно, именно так и поняла.
Та поднялась, долго посмотрела на Максима, словно ждала от него какой-то реакции — не дождалась, гордо вскинула голову, развернулась на каблуках и так, с гордо вскинутой головой, и удалилась. «Вот черт, я не хотела», — только и подумала Алиса. А Максим, он просто ничего не понял.
До домика Алисы шли молча, только зашли к Максиму за горном, благо он жил по соседству. Алиса отперла дверь, скомандовала топтавшемуся на пороге горнисту: «Заходи, можешь не разуваться», подтолкнула его, все равно не решающегося зайти, в спину и зашла следом сама. Вздохнула, глянув на пустующую кровать, махнула на нее рукой, садись мол. А сама полезла искать что-то, по шкафам и тумбочкам. Максим разглядывал домик «страшной» помощницы вожатой и волновался. Никогда раньше он здесь не был, вообще, весь средний отряд с самого первого дня знал, что с Рыжими связываться опасно и потому избегал их внимания. Наконец, Алиса нашла, что хотела: тетрадный листок с расписанием сигналов и кассету с записью горна. Села на свою кровать, напротив.
— Вот, держи. Будешь играть по этому расписанию. Часы есть?
— Есть.
— Хорошо, тогда первый пункт закрыли. Если проспишь — накажу.
— Сейчас пойдешь в музыкальный кружок, там прослушаете с Мику запись, потом ты ей сыграешь. Если что, она подскажет, что и как. А то к духовым инструментам, кроме нее здесь никто и никак. В общем, сделаешь так, как она скажет. И, третье, вожатая согласна на твой перевод в старший отряд. Через неделю на линейке объявит, если ничего не изменится. Но не думай, что у тебя какие-то права появятся после этого. Обязанности уже появились, а права еще нет. Следующую неделю будешь еще числиться в среднем отряде, а в старшем — только кандидатом. Жить будешь на старом месте, а на линейке и в столовой, со следующей недели, будешь со старшим отрядом. В общем, прав будет как у маленьких, а бить будем как взрослого. А уж в следующую смену, добро пожаловать. Вопросы есть?
Алиса ждала, глядя насмешливо и надменно, а Макс обвел глазами интерьер домика Алисы, потрогал пальцем шину на велосипедном колесе и спросил, глядя ей в глаза: «А когда ты начнешь меня учить плохому?» Вскочил и, увернувшись от подзатыльника, со смехом выбежал из домика.
Алиса откинулась на спину, на подушку, и беззвучно расхохоталась. Кажется, жизнь намечалась не такая уж и серая.

— Не заперто! — Женя подняла голову на стук в дверь.
— З-з-з-дравствуй, это оп-пять я. За об-бходным.
— Ну заходи. Стой! Ноги вытирай! Забирай обходные.
— Спасибо. Я пойду? — Электроник чуть успокоился и перестал заикаться.
— А книги будешь брать?
— Я завтра, можно?
Электроник тропинкой шел от библиотеки, почему-то в сторону стадиона и ругал сам себя: «Ну вот, опять не решился заговорить с девушкой. Не удивительно, что она на меня рычит. Она думает, что я в автобусе к ней специально приставал, может думает, что я и хожу в библиотеку, чтобы издеваться над ней? Может над ней все смеются?» Что-то толкнулось в ноги. Электроник опустил глаза — мячик. Незаметно для себя он вышел к западному краю футбольного поля. Команда уже закончила тренировку и ушла, а сейчас четверо малознакомых пионеров из среднего отряда играли в одни ворота.
— Сыроежкин! Пни мячик!
— Сыроежкин, давай с нами!
«А почему нет? Женя выгнала, Шурик ждет меня только вечером, и, пионер должен развивать не только мозг, но и тело». Сыроежкин махнул рукой, подошел к игрокам, снял галстук, снял рубашку чтобы не испачкать, аккуратно сложил их на ближайшую лавочку, и, как и остальные, оставшись в одних шортах включился в игру.
Игра помогла отодвинуть назад грустные мысли. После первого же розыгрыша пионеры уже звали друг-друга по имени. Через час разгоряченные присели передохнуть. Один из пионеров достал бутылку воды и пустил ее по кругу.
— Серега, ты же хорошо играешь. Охота тебе в своем кружке лето просиживать?
Прежде чем ответить Электроник оглянулся и уперся взглядом в Женю. Та сидела на противоположном конце трибуны и сверлила взглядом Сыроежкина. Настроение играть мгновенно пропало, Сыроежкин накинул рубашку и, ничего не объясняя новым товарищам, убежал к умывальникам.

Семен подошел к тренерской и задержал руку на дверной ручке, услышав из-за двери голоса. Ульяна и кто? Кто-то был у них в гостях. Интересно… Он потянул ручку и чуть не упал от внезапной тяжести повисшей на плечах Ульянки. Четырнадцатилетней Ульянки из его родного лагеря.
— Я соскучилась, братишка! — Бесцеремонно и одновременно чуть смущенно заявила через минуту отстранившаяся Ульянка.
Ульяна-большая валялась на кровати, закинув ноги на спинку, и с улыбкой наблюдала за этой картиной.
— Представляешь, прохожу мимо кустов, а меня за руку хватают и в кусты тянут. А в кустах эта мелкая. Соскучилась, говорит, и пришла проведать.
— Ага, пришла. Вам привет от Алисы и Слави, и Мику! А вы же придете в среду? А то они тоже соскучились.
— Ульянка, а назад как-же? Мы-то только в среду собираемся. — Семен глянул на жену, та утвердительно кивнула. — Тебя в вашем лагере не хватятся?
— А я теперь могу в любое время приходить туда и назад, вот. Я, мне… Я научилась. Только у других девочек не получается. Жалко. — Ульянка-младшая грустно поморщилась.
— Она и меня пыталась научить. Какая-то трава должна расти на поляне, какие-то жуки особые должны водиться, а потом просто захотеть, представить того, к кому хочешь попасть, закрыть глаза и шагнуть. Всего-то.
— Да, всего-то! А ты, сестренка, не грусти. Все у тебя получится. А я еще погуляю у вас по лагерю, посмотрю, как вы живете, а потом назад, к себе. Чтобы к ужину успеть. Всё, пока! В среду увидимся, буду ждать!
И Ульянка-младшая чмокнув в щеку обоих Персуновых убежала из тренерской.

Шурик закончил паять микрофонный усилитель, отодвинул паяльник, посмотрел еще раз на схему, чуть качнул головой, подумал, что если бы сначала рассортировал имеющиеся детали, то можно было бы сделать и поизящнее. Зато сейчас получилось просто и надежно. Тем более, что задача стояла усиливать всего-лишь звуки горна и транслировать их на развешанные на фонарных столбах динамики. Подключил микрофон, подключил к выходу наушники, постучал пальцем по микрофону, потом свистнул в него. Удовлетворенно кивнул, видя как дернулось зеленое пятнышко на экране осциллографа. Осталось только согнуть корпус из листа алюминия, но это уже работа для Сыроежкина. Сам Шурик так аккуратно и точно ни за что не сделал бы. Шурик глянул на часы, через полчаса Сергей подойдет и большая часть работы будет закончена. После ужина, нужно будет закрепить коробочку с усилителем на одном из флагштоков, отдать горнисту микрофон со шнуром и протянуть провод от усилителя к радиорубке. Почему-то вожатая настаивала на том, что горнист должен подавать сигналы обязательно с площади.
Шурик выволок из кладовки лист алюминия, положил его на верстак, достал со шкафа годовую подшивку журнала «Радио» и устроился ждать Сыроежкина. В здании клубов было тихо, шум лагеря сюда не долетал, а ближайший автобус должен был подъехать только в среду. Чуть слышно потрескивал паяльник, остывая, гудел трансформатор, выдавая положенные тридцать шесть вольт, за окном чирикали воробьи и хлопали чьи-то крылья покрупнее воробьиных. Незаметно для себя Шурик начал задремывать. Показалось, что прямо над головой, по чердаку, пробежал кто-то легкий. Шурик вскинулся, покрутил головой, прислушался — тишина. Отложил журналы в сторону и, заинтересовавшись, вышел на улицу. У противоположного, пустующего здания стоял Сыроежкин и тоже внимательно смотрел на крышу.
— Понимаешь. Иду и показалось, что кто-то мелкий по крыше бегает. Я подумал на октябрят, но им лестницу не поднять.
Кибернетики переглянулись, обогнули здание клубов, посмотрели на лежащую там лестницу, длинную и тяжелую. Такую, что младший отряд в полном составе поднять не сможет. Еще раз переглянулись и синхронно пожали плечами.

Ульянка-младшая все-таки не успела уйти до ужина, и все-таки попалась на глаза вожатой. Пришлось врать вожатой и выручать, пришлось выдавать ее за сестренку, прибежавшую погостить. Пришлось сказать, что родители тут недалеко, ниже по течению, стоят с палаткой. Пришлось кормить ужином («Это, конечно, нарушение режима, но не могу же я оставить гостей голодными!» — Вот такая Ольга Дмитриевна тоже бывала). Пришлось обещать, что родители тоже придут. Пришлось знакомить со всем лагерем, объясняя одним — одно, а другим — другое. Пришлось вести вечером в музыкальный кружок к Мику на чаепитие. Надо было видеть потеплевшие глаза Алисы, Ульяна-большая даже заревновала чуть-чуть. В заключение Ульянка-младшая вынесла вердикт: «А вы неплохо устроились! Я еще немного побегаю сама по себе, и тоже пойду в физруки! Будем матчи футбольные проводить! И чаепития эти ваши, тоже понравились!»
Уже стемнело, когда дверь в спортзал открылась и на пороге показалось два силуэта. Они не торопясь прошли по главной аллее мимо столовой, на площади свернули направо, в сторону домика вожатой. Где-то со стороны клубов слышались голоса кибернетиков, тянущих последние метры кабеля к радиорубке. И еще слышалась музыка.
— Там музыка, на сцене.
— Да, Саша танцует. Хочешь посмотреть?
— Хочу.
— Только прячься, а то она стесняется жутко.
Они постояли, подглядывая из кустов на танцующую Сашу. Это завораживало настолько, что обеим захотелось выйти и присоединиться, если бы они умели еще при этом. «Очень красиво», — прошептала младшая.
Потом обе Ульянки вернулись на аллею, прокрались мимо домиков вожатой и Лены, по тропе вышли к музыкальному кружку и остановились.
— Это здесь. Видишь, вот трава, а вон жучки эти ползают. Они всегда в местах перехода обитают. Жалко, что я провести вас не смогу, это вам самим научиться нужно.
Света, падающего из окон музыкального кружка, хватало чтобы рассмотреть и траву, и жучков. В кружке Мику, сидя за роялем, объясняла что-то Максиму держащему в руках горн? Нет, не горн, а другой инструмент. Похожий на трубу, но покороче и с более широким раструбом. «Пропал Макс», — подумала старшая.
— Ну, пока сестренка, до послезавтра. Все вас очень ждут.
— Пока.
— Значит, смотри, показываю. Вот трава, вот жучки эти. Это значит место перехода здесь. Потом ты закрываешь глаза и представляешь себе человека, к которому хочешь попасть. И всё. Нужно только очень сильно хотеть. Делаешь шаг вперед и ты на месте.
Ульянка-младшая прыгнула вперед, делая кувырок через руки, и пропала в высшей точке кувырка.
Ульяна-большая представила себе «сестренку» и, не задумываясь о последствиях, закрыла глаза и шагнула следом. Открыла глаза. Ничего не изменилось. Оглянулась на музыкальный кружок: Максим стоял прижав инструмент к губам и пытался что-то играть. Мику страдальчески морщилась, отвернувшись, чтобы не обидеть Макса. Никуда она не переместилась. «Видимо, это не всем дано. Видимо, придется, как в прошлый раз, ногами топать». Вспомнила еще, как показалось на секунду, что, в момент кувырка младшей, на нее из кустов, с противоположной стороны поляны, глянули как-будто два желто-зеленых глаза, принадлежащих очень большой кошке. «Всё, сестренку проводила, пора спать. Или может посидим еще с Сёмкой. Посмотрим». И пошла в сторону музыкального кружка, где Мику уже запирала дверь, а Максим терпеливо ждал, засунув руки в карманы и зажав горн под мышкой.