Сколько веревочке не виться... но мод писать придется (Док, это тебя прежде всего касается).
Итак, модификация "Дубликат" по одноименному фанфику (точнее -- серии фанфиков) к визуальной новелле Бесконечное, сами понимаете, лето. Пока пишется под нон-Стим версию 1.2 В Стиме запускаете на свой страх и риск.
Ссылка для скачивания, вот она: https://drive.google.com/file/d/1vYsdBNgtrcO0zd5RuYATZRckcv4ANiPq/view?usp=sharing версия 0.2.1.1 Пролог и первая глава первой части.
Группа в мода в ВК: https://vk.com/dublicatum
«Стоит ли задаться вопросом: зачем, зачем же я полюбил эту ненормальную девушку? Неуязвимая ледяная тварь, которую никто и никогда не сможет убить, подпустила к себе мягкую, теплую, беззащитную, такую… необыкновенную — Лену. Опасно. Это как в старых бродилках на компе: сразить сильного босса сложно, нужно бить точно в уязвимое место. Сердце, например. У меня его… не было, до этого самого лета. Тепло пришло в мир, оно пришло и в мою жизнь, в виде хрупкого цветка с поразительными, немного печальными зелеными глазами. Страшно. Страшно понимать, что есть такой вот маленький комочек нежности, который любит тебя и только тебя. Но, как и большинство прекраснейших вещей в этом мире, он уязвим. Страшно осознавать, что стоит этому трепетному сердцу перестать биться, как остановится и твоё. Пострадает не физически, а гораздо хуже. Я был и остаюсь неприкасаемой ледяной крепостью, в которой сам же и растопил брешь. Страшно? Это да, но… Куда ужаснее тот факт, что мы могли и вовсе никогда не встретиться. Вот это по-настоящему страшно! Жить… без любви».
***
***
***
***
***
Евгения попала в безвыходное положение.
«Ну кто так мебель делает?! Наслать бы моровую язву на собиравшего этот шкаф, а того, кто его сконструировал — отправить в Страну без возврата!» — твердила она про себя.
Сегодня у Евгении был очень тяжёлый день. Сегодня пришлось обойти всех должников, чтобы к отъезду вернуть выданную литературу.
«Хорошо, что местные отроки меня боятся и беспрекословно отдают книги!»
Сегодня вожатая потребовала напялить импровизированный «карнавальный костюм» по случаю дурацкого бала, с которого Женя сбежала при первой же возможности, сославшись на обязанности библиотекаря.
Битый час она под изнуряющий шум концерта проверяла карточки и заполняла бланки, дабы сдать всю отчетность Ольге Дмитриевне, каковую (Евгения это прекрасно знала) та даже не станет проверять. Но «если уж делаешь работу — делай её хорошо!»
И в довершение всех злоключений от Жени посмела сбежать ручка, пока та распрямляла затёкшую от сидячей работы спину. И не просто свалилась со стола, а закатилась под Треклятый шкаф!
Этот шкаф, служивший насмешкой над здравым смыслом, являл собою результат вероломного деяния профнепригодного мебельщика, который создавал своё нечестивое творение с одной единственной целью — нести человечеству страдания!
Пространство между днищем Треклятого шкафа и полом сделано крайне малым, не позволяя просунуть в него швабру, но всё же не отсутствующим напрочь, что вызывало необходимость протирать там пыль. Каждый раз во время мытья полов Евгении приходилось садиться на корточки, от чего моментально затекали ноги в казённых туфлях, и вручную заталкивать под него тряпку, а потом стараться распрямить её на максимальную площадь. И так по нескольку раз в неделю.
С превеликим удовольствием Женя опрокинула бы Треклятый шкаф ногой и, admaiorem dei gloriam, разрубила топором, однако же она была назначена ответственной за вверенное ей социалистическое имущество, а потому вынуждена лишь мысленно посылать проклятия создателям сего чудовища.
«Да сократит Энлиль твои дни, да отвернёт Уту свой лик от тебя!» — таково было её пожелание неведомому творцу шкафа, когда округлая советская ручка закатилась под его творение.
За неимением иных исправных писчих инструментов, Евгении не оставалось ничего иного, как попытаться достать её. К несчастию, ручка укатилась далеко. Пришлось встать на карачки. В этой ситуации радовало одно — пол был чистым, благо Женя сама его вчера вымыла. Но даже её миниатюрная девичья рука с трудом протискивалась под Треклятый шкаф. В конце концов, преодолев всё днище, она ухватила ручку и возликовала! Но торжество длилось недолго — едва попытавшись вытащить руку обратно, она почувствовала, как часы на запястье, распрямившиеся после узкого днища, упираются в стенку шкафа...
Она подёргала рукой — бесполезно. Ремешок был крепким, лакированным, с надёжной застёжкой — сама выбирала.
Евгения застряла.
Находится в таком положении было крайне неудобно. А хуже всего, что ей никто не придёт на помощь. Кричать бесполезно — любой её вопль заглушит проклятая музыка. А после концерта все будут отмечать королевскую ночь. Если кто-то и появится возле библиотеки, то с целью совершить пакость, а не освободить из плена необщительную библиотекаршу.
От таких невесёлых дум стало совсем тоскливо. Ещё и рука начинала затекать.
«Плачь! Никто никогда не услышит тебя! Кричи! Никто не утрёт твоих слёз!» — вспомнилась ей цитата из очередного псевдоинтеллектуального паблика.
И у неё непроизвольно навернулись слёзы.
«Ну хоть бы кто-нибудь сюда пришёл!» — в отчаянии взмолилась она.
Сейчас Евгения была бы рада даже придурошному Электронику.
Он посещал библиотеку несколько раз на дню. Начитанный, интеллигентный, целеустремлённый — он выгодно отличался от большинства спермотоксикозных имбецилов. В принципе, Сыроежкин мог ей понравиться, если бы не был столь назойлив! Он докучал Жене всю смену, постоянно требуя искать специализированную литературу, которой a priori не могло быть в маленькой лагерной библиотеке. Он мешал ей спать, он отрывал её от чтения, он пытался вовлечь её в какие-то сомнительные мероприятия. В итоге у неё сложилось убеждение, что Электроник темнит и приходит к ней вовсе не ради знаний, а с какой-то иной целью. Получается, он тревожил её впустую, и это жутко бесило!
Его товарищ Шурик представлялся более серьёзным и ответственным, но, похоже, того интересовали только механические женщины...
Устав пребывать в неудобной позе, девушка легла на живот. Ей оставалось только предаваться размышлениям.
Пожалуй, в «Совёнке» Евгении нравилось. Малолетняя публика вела себя неагрессивно, туземные барышни не казались коварными интригантками. Пионерки из старшего отряда даже зарекомендовали себя приятными и дружелюбными. Но, боги, о чём с ними говорить??? Они же, кроме быта и школьной программы, ничего не знают!..
Ещё Женю напрягало отношение к ней как к ребёнку и прочие ограничения лагеря — более всего, отсутствие тёплой воды и нормального туалета. Зато ей дали работу, позволяющую находиться вдали от орущей мелюзги, читать и спать сколько угодно, наслаждаясь тишиной и прохладой. Восседая за библиотечным столом, Евгения чувствовала себя вавилонским писцом — человеком привилегированным и уважаемым за свою учёность.
Если бы ещё не было Треклятого шкафа!
Казалось, прошла вечность, прежде чем заскрипела библиотечная дверь. Евгения приподнялась на колени и, обернувшись, увидела стоящего в недоумении Семёна Персунова.
Семён появился в лагере в последнюю неделю смены. Однако у Евгении возникло впечатление, что она видит его не первый раз. Но когда и где, а точнее— в каком мире, они могли пересечься?И каким образом познакомиться? Ведь по виду он — типичный оболтус. А каковы увлечения пубертатного оболтуса: отлынивать от учёбы и любой другой ответственности, тусоваться с себе подобными и пересказывать им дебильные шутки, искать алкоголь и сигареты, гонять в очередную игрушку, следуя стадному инстинкту, вести себя так, чтобы выглядеть «крутым» в глазах других унтерменшей, выпрашивать у родителей дорогие безделушки, и, конечно, самый главный интерес — куда пристроить свой распухший от гормонов детородный орган. Если советский разгильдяй чем-то и отличался от столь знакомого российского, то только отсутствием компьютера. В общем, ничего общего у них быть не могло.
И тем не менее, Женю не покидало стойкое ощущение, что их что-то связывает. Наверное, персона Семёна вызывала заинтересованность своей загадочностью, непохожестью на остальных обитателей лагеря, а, возможно, и влекла её чем-то другим.
Поэтому Евгения не сильно разозлилась и не попыталась убить, заметив однажды его физиономию в окне своего домика как раз в момент переодевания, а просто швырнула в него веником. Она не была избалована вниманием особей мужского пола, и ей импонировало даже такое проявление симпатии. Но вскоре Женю посетила мысль, что Семён подглядывал вовсе не за ней, а надеялся увидеть в домике пышные перси её соседки Слави. И Евгения, к собственному изумлению, сильно расстроилась.
Персунов всё так же стоял у входа, не торопясь спасать даму в беде.
В душе заворошилось недовольство.
«Ну чего он там мешкает?» — и немой вопрос тут же сменился озарением. — «Да он же пялится!»
— Эй, чего стоишь как осёл? Не видишь — у меня рука застряла?! Помоги мне!!!
Семён вышел из прострации и, видимо, припомнив все оскорбления, что ему пришлось услышать от вечно недовольной библиотекарши, нахально улыбнулся, щёлкнул дверной задвижкой и расстегнул пряжку на ремне.
По спине пробежали мурашки.
Пионер уверенной, неспешной походкой приближался к ней и, позвякивая бляхой, на ходу вытаскивал ремень из шорт.
Евгения с ужасом осознала, что ещё никогда так сильно не рисковала поплатиться за свою несдержанность. И хорошо, если только седалищем...
Остановившись в паре шагов, он демонстративно сжал и резко выпрямил ремень, а потом хлестнул им по полу. Мерзкий хлопок ударил по барабанным перепонкам.
— Ты чего удумал? — спросила она с дрожью в голосе.
Вместо ответа Семён всё с той же паскудной ухмылкой на лице размахнулся для мощного удара. Женя зажмурилась.
— Ай! — взвизгнула она как ужаленная.
Её филейные части ощутили лишь лёгкий шлепок ладонью вместо ожидавшейся жгучей боли от порки металлической бляхой, но и одного предвкушения хватило, чтобы до смерти перепугаться.
— Ты что творишь, хунта проклятая! — запротестовала она.
— Это тебе за острый язык! — самодовольно заявил пионер.
Он отшвырнул ремень в сторону и внезапным, резким движением задрал ей подол, обнажив белые трусики.
— Помогите! — завопила Женя.
Семён прижался вплотную, норовя ухватить за ягодицы.
Она кое-как вывернулась на спину и поджала голени, прикрывая оставшиеся беззащитными органы.
— А это за то, что игнорируешь меня! — протянул он с упоением, явно не собираясь останавливаться.
Евгения принялась яростно брыкаться, надеясь отбиться. Но это привело к обратному результату — наглый ублюдок оказался в пространстве между её ног.
«Горе мне, я сама облегчила ему задачу!» — сжалось её сердце.
Она попыталась залепить пощёчину свободной рукой, но пионер перехватил удар и крепко сжал запястье — так, что не вырвешься.
Женя поняла, что все её возможности исчерпаны, и, наплевав на свой образ сильной и независимой женщины, разрыдалась.
— Пожалуйста... не надо... не делай это... — только и могла она прореветь.
Семён же приблизил свою гадкую рожу с юношеской, ни разу не бритой порослью к её лицу и сказал как-то твёрдо, добродушно и в то же время грустно и с недоумением:
— Зачем мне тебя насиловать? Я же люблю тебя, дурочка! — и поцеловал в лоб.
Евгения была ошеломлена таким деянием.
Семён быстро встал и приподнял Треклятый шкаф так, что ни одна книга не вывалилась из него.
Женя незамедлительно вытащила свою руку на свободу.
Не вставая, она забилась в угол и принялась тереть затёкшее запястье, совершенно не зная, чего ещё ожидать от полоумного Персунова, даже не заметив, что всё это время продолжала сжимать обретённую ручку.
Семён выпрямился, отошёл к библиотечному столу, повернулся и дружелюбно промолвил:
— Вижу, тебе сейчас не хочется общаться. Что ж, не смею мешать, — и добавил с неловкостью в голосе, — поговорим позднее.
И ушёл, оставив её в шоке и полном недоумении.Евгения и Семён сидели, прижавшись спинами к большому дереву и смотрели на ночное небо.
Слёзы радости давно высохли на щеках.
Его рука крепко, но деликатно держала её ладонь.
Оказывается, у неё теперь есть близкий и понимающий человек. Или Жене очень хотелось, чтобы он был таковым.
После длительного разговора выяснилось, что они с Семёном долгое время знают друг друга: они прожили вместе много циклов, но по прихоти этого необычного места, она потеряла память о произошедшем, и знает только начало последней смены.
При других обстоятельствах Евгения решила бы, что её нагло пытаются одурачить, но после необъяснимого попадания в квази-советскую действительность и чудесным образом потери невинности, такие речи выглядели правдоподобно.
Впервые ей стало так легко и спокойно.
— Как ты узнал, что я — это я, а не очередная «кукла»?
— Из твоей медкарты, — он протянул ей бутылку «Экстра-ситро». — При перезагрузке лагеря все куклы возвращаются к исходному агрегатному состоянию, и только ты остаёшься женщиной. По иронии судьбы, я обнаружил это в следующем же цикле после твоего исчезновения. Ты обратилась к Виоле с жалобами на боль в промежности, и медосмотр показал, что это следствие недавней дефлорации. Но в медпункт я залез уже поздно, когда, к величайшему сожалению, все уехали из лагеря...
После этого в каждом цикле я первым делом читал результаты медосмотра. Обычно мне не везло, и тогда я ходил по другим лагерям в поисках тебя. Как же много этих кукол! Иногда мне удавалось найти заветную запись «возраст начала половой жизни — 16 лет».
— Вообще-то мне двадцать уже! Было... когда я садилась в автобус... Сколько же лет прошло??? — ахнула Женя.
— Вопрос риторический. Я тут несколько жизней точно намотал. Это если не считать «реальную жизнь» после возвращения из лагеря до нового цикла. И что есть «реальность»? Я давно уже не знаю...
Они задумались.
— Так вот, иногда я находил тебя, но ты вела себя так же как эти куклы. До сегодняшней ночи я считал, что ты обиделась. Я ломал голову, чем мог ранить тебя, пытался разговорить, просил прощения, сам не зная за что... Но ты отказывалась признавать меня, смена кончалась, и всё по новой... Наверняка мы встречались чаще, просто ты не всегда сознавалась Виоле, что уже не девственница.
— Неужели я так никогда и не вспомню эту часть жизни?!
— Может быть, вспомнишь со временем. Я тоже далеко не сразу вспомнил сотни циклов, сотни жизней...
«И наверняка, сотни девушек!» — поморщилась Женя, но решила не думать о тех, кто был до неё.
— Смотри, это утренняя звезда! — Семён указал на светлеющий небосвод.
— Красивая...
— Моргенштерн, «утренняя звезда», — протянул он улыбчиво. — Твоя фамилия подходит тебе как нельзя лучше. С одной стороны, ты как звезда, предвещающая скорый рассвет, сияющая и, для большинства, недосягаемая, а с другой — шипастая палица, повергающая любого, кто нарушает твой покой. За это я тебя и полюбил.
— Ты меня смущаешь...
— И за это тоже. — Он погладил её по плечу. — А всё же не стоит смущаться своих достоинств.
— Ты говорил,что сегодня цикл кончается, — вдруг с ужасом вспомнила Евгения. — А это значит... — у неё съёжилось сердце, — это значит, что нас опять раскидает по лагерям!
— Не волнуйся, я всё предусмотрел. — уверенно заявил Семён. — Когда при перезагрузке в лагере оказываются несколько копий одного пионера, происходит сбой, и вместо того, чтобы выкинуть в российскую действительность (если хоть одна из них является действительностью), все остаются в Советском Союзе. Поэтому мы просто дождёмся, пока местный Семён уедет вместе со всеми на автобусе. Это наш с тобой шанс — прожить вместе целую жизнь.
— В СССР? У нас же здесь нет ни дома, ни документов...
— В Союзе с этим легче. Скажем, что родни не осталось, что потеряли документы — в лагере нас знают, вожатая за нас поручится. С жильём тоже не проблема — достаточно куда-нибудь устроится на подработку, и нам дадут комнату в общежитии. Всё за счёт государства! Поступишь в Москве на шумеролога, как всегда мечтала, станешь ездить за границу на раскопки. Если в этой реальности Союз не развалиться —будешь жить припеваючи с зарплатами и возможностями учёного, если не повезёт, и настанут голодные года — переведёшься в иностранный институт, с твоим знанием клинописи тебя везде возьмут! Я тут все эти циклы тоже не баклуши бил —приобрёл несколько скиллов, которые не позволят нам пропасть при обоих вариантах развития событий. Всё будет пучком!
— Но я же давно не готовилась... — заволновалась она.
— Да ладно, ты и так всё знаешь! А после трёх семестров на историческом ты всех медалистов обойдёшь!
Его речи звучали обнадёживающе. Евгения успокоилась и приникла к нему.
— Хорошо...
Светало.
— Меня в сон клонит. — говорила она. — Я обычно в это время спать ложусь.
— Поспи, если хочешь. Торопиться нам некуда. — Он заботливо укутал её припасённым пледом.
— А хорошо бы увидеть, как солнце поднимается над горизонтом. Из-за деревьев этого не видно. Вот если бы залезть на крышу библиотеки...
— Да ты всегда любила там посидеть, — протянул пионер, — но сейчас нельзя. Местный Семён уже мог вернуться из леса. Лучше не появляться в лагере, пока все не уедут.
Опустевшая бутылка «Экстра-ситро» была поставлена на землю.
— Ради такого можно и поголодать... — решила Женя.
— Не волнуйся, у меня полно еды в рюкзаке, и в кустах целый бидон компота. Завтра персонал вернётся, чтобы готовить лагерь к следующей смене — скажем, что мы где-то потеряли паспорта и вернулись сюда поискать. А пока у нас впереди целые сутки!
— Меня ведь хватятся!
— Не хватятся — ты же сдала документы вожатой. После Королевской ночи всем будет не до тебя — им бы оклематься и порядок навести. Здесь не принято ждать опоздавших.
— А Славя? Она точно заметила моё отсутствие! — никак не успокаивалась библиотекарша.
— Славя сама всю ночь отжигала. Она всё поймёт и не выдаст соседку.
— Никогда бы не подумала...
— «В тихом омуте...» — ухмыльнулся Семён. — Примерные девочки тоже хотят мирских радостей, просто не любят этого показывать. Тебе ли не знать, — он как-то лукаво посмотрел на неё, от чего её щеки моментально запылали.
Евгения передвинулась поближе к Семёну.
Вдруг она вспомнила про выходку в библиотеке, и вместе с воспоминаниями проснулась обычная женина ярость.
— А зачем ты меня перепугал?! Ещё и юбку задрал, перверт! — она ткнула его локтём под рёбра.
— Прости, я же не знал, что ты потеряла память. Я думал, что ты сознательно меня избегаешь и общаешься со мной как с полудурком, как... с обычным Семёном! И вдруг —такая возможность отыграться! И как тут было не поддаться искушению?
«Может, ты и есть полудурок?» — подумала Евгения, но решила оставить эту тему, чтобы не разрушать идиллию — первую романтическую идиллию на её памяти.
— А память у меня, оказывается, девичья, — усмехнулась она, укладывая голову на его плечо. — Забыла самое важное!
— Настолько девичья, что не помнит о том, что уже не девичья, — смеялся он, одновременно поправляя на Жене плед.
Глаза начинали слипаться.
— Я засыпаю...
— Спи. Сейчас можно поспать. — он нежно гладил по волосам. — У нас впереди целые сутки в лагере, оставшемся для нас двоих.
Семён рисовал слишком радужные перспективы, чтобы они были правдой.
— А если вдруг всё пойдёт не по плану, и нас раскидает по разным циклам? — Евгения говорила, не открывая глаз.
— Тогда я опять тебя найду! — он снова поцеловал её в лоб, и на этот раз, долго. — Только не стесняйся сообщать Виоле, что уже ведёшь половую жизнь.
— Семён, это как понимать?! — орала на всю площадь вожатая. — Я тебя два часа назад отправила за мукой, а повара говорят: «Муки до сих пор нет»! Будешь у меня мешки сахара таскать!!!
— Нельзя мне, Ольга Дмитриевна, сахар таскать, — нарочито жалобно начал Семён. — У меня освобождение... — он продемонстрировал свои разодранные, перемазанные йодом ладони и добавил про себя: «От психиатра».
Лицо ОД мгновенно приняло удивлённо-извиняющееся выражение:
— Ой, Семён... Ну ты бы предупредил, что поранился... Я бы кого-нибудь другого послала.
«Лишь бы самой не работать!»
— Так, а где ты умудрился пораниться? — она снова напряглась. — И почему у тебя дырка на шортах?!
— Я об корягу запнулся. Шорты, наверное, порвались, когда я упал... — Семён почувствовал, что надо срочно сменить тему. — Ольга Дмитриевна, а кто такой Генда?
Эффект получился прямо противоположный.
— Семён, как ты можешь не знать товарища Генду — великого борца за дело комплементации человечества?!! — нахмурилась она. — Как тебя только в пионеры приняли? Необходимо проверить твою идеологическую подготовку! — и, подумав, что проверка — тоже работа — сразу смягчилась. — Но сейчас нужно срочно принести муку, чтобы повара успели к ужину...
Вожатая побежала, видимо, искать кого-нибудь, кто выполнит работу грузчика.
А Семён остался стоять на площади.
На душе кошки скребли. Он ощущал себя ничтожеством.
«Как скверно... Хотел сделать приятное, а в итоге ни за что, ни про что обидел девушку... До слёз довёл... Какой же я мудак!»
Семён решил найти Женю и, как советовала Славя, попросить у неё прощения. Но её домик и в библиотека были закрыты. Тогда он принялся методично обходить весь лагерь.
Во время своих поисков Семён неоднократно замечал, как при его появлении пионерки начинали хихикать и о чём-то перешёптываться, пару раз он слышал за спиной «Вор поцелуев».
«Не о такой славе я мечтал».
Когда он проходил мимо клубов, к нему подлетел Электроник.
— Это правда, что ты поцеловал Женю? — спросил тот взволнованно.
— Ну. — ответил Семён обречённо.
Электроник побагровел.
— Не смей так больше делать! — неожиданно заявил он, стараясь придать твёрдость своему юношескому голоску.
— Какая муха тебя укусила?
Вместо ответа Сыроежкин схватил Семёна за грудки и принялся трясти, из-за чего от рубашки отлетело несколько пуговиц.
— Не смей целовать Женю! — кричал он в бешенстве. — Слышишь, не смей!
Семён попытался вырваться, но ополоумевший пионер вцепился в него как клещ и продолжал тянуть рубаху.
— Да отвали ты!— не выдержав, он зарядил Электронику по морде.
Семёну во взрослом возрасте никогда не доводилось драться, но, похоже, удар получился приличным. Сыроежкин схватился за глаз и убежал в свой клуб.
«Да уж, самоощущение и так было ни к чёрту, а теперь стало ещё паршивее».
Неизвестно откуда вылезла Ульянка:
— Классно ты ему врезал! — захохотала она восторженно. — Прям как в боевике!
— Ты это, никому только не рассказывай.
— Обижаешь, — заявила она важно, — своих не сдаём!
Но тут же опять начала лыбиться:
— А чего подрались? Из-за Женьки, да? Да ты у нас ещё и хулиган, а не только Вор поцелуев!
— Не называй меня так. Ты лучше скажи: ты Женю не видела?
— На свидание не терпится?
— Не смешно, — вздохнул он устало.
Ульянка посерьёзнела:
— На пристани она. — И добавила. — Сёмыч, ты чего куксишься? Ты девушку у соперника отбил — радоваться надо! Это же круто!
Она радостно запрыгала на одной ноге.
 | Полина (Tiny Bunny)Подписчиков: +1 |
 | Алиса (Tiny Bunny)Подписчиков: +1 |
 | KohakurenПодписчиков: +1 |
 | ATRI My Dear MomentsПодписчиков: +1 |
 | Kamidori Alchemy MeisterПодписчиков: +1 |
 | Yuri(Ero VN)Подписчиков: +1 |
 | NekoparaПодписчиков: +1 |
 | Love Money Rock-n-RollПодписчиков: +1 |
 | Inia SestinaПодписчиков: +1 |
 | Taimanin YukikazeПодписчиков: +1 |
 | VN чернухаРейтинг: 2,895.1 |
 | Новый Год на ВНреактореРейтинг: 1,820.8 |
 | Новости ВНфэндомаРейтинг: 603.8 |
