эро фанфики

Личный Ад
Глава 3

Глава 1

Глава 2

...

Какого хрена!?

- Ульяна, постой!

- Мм? - обернулась девочка.

Возникла неловкая пауза, но я быстро сориентировался.

- Меня подожди, кое-что расскажу. 

Первая пришедшая на ум мысль сработала отлично - Ульяна в принципе любила погреть уши, особенно ей нравилось слушать различные страшилки и пересказы историй из книг, которые сама не любила читать. Конечно, от первых она очень сильно пугалась, а от вторых вполне могла заснуть на месте (и куда только вечная энергия пропадает?), но раз за разом просила еще. 

Поэтому к умывальням мы в этот раз дошло вместе и без каких либо происшествий. 

Мысли мои, вопреки спокойному повседневному виду, были весьма мрачными. Чистя зубы, я раз за разом воспроизводил в памяти свои воспоминания. Что это вообще было? В который раз я задаю себе этот вопрос и не могу найти ни одного разумного и реалистичного ответа. Нет, один есть, но больно уж мне не нравится мысль о том, что мне снесло крышу. Да и не рассуждают психи логично. Не осознают, что они могут быть таковыми. Или осознают? 

Я приподнялся на цыпочках и заглянул в соседние ряды. Точно, вот она, лужа, прямо как тогда. Выходит, все же не бзик. Но что тогда? Путешествие во времени, как в "Гостье из будущего"? 
На краю сознания зашевелилась маленькая мысль, зацепка. Я даже замер с полотенцем, пытаясь ухватится за нее. 

Петля... Временная петля. Зацикленный временной отрезок, событие, в ходе которого все будет повторяться снова и снова, пока попавший в нее не сделает нечто, что позволит ее разорвать. И откуда только такие познания? Хоть убейте - не помню. 

Я что, попал в подобную петлю? Но это совершенно не объясняет, что Виола...

- ААА!!! - нечто холодное и мокрое скользнуло от груди до живота, заставив непроизвольно сжаться все, что только может сжаться. 

- Ай яй яй, ты мне сейчас руки раздавишь! - завопила из-за спины Ульяна, когда я свел вместе локти и взял их в подобие захвата. Однако, зараза, все равно начала щекотать холодными пальцами. Нашла время дурачиться!

- Так и заикой можно оставить! Все, все, прекрати, не издевайся над старым больным человеком.  

- Где это ты старый? Где седая лысая голова и длинная борода? 

- Твоими стараниями скоро появятся!


Линейка прошла как обычно, за исключением того, что я старался не пялится на Виолу, которая в преддверии похода как ни в чем не бывало проводила инструктаж по первой медицинской помощи, периодически прерываемая дополнениями от Ольги Дмитриевной. 
Она была ключевым звеном в происходящем, так-как точно знает, что происходит и имеет к этому прямое отношение. То, что она сейчас не подает виду, будто что-то знает, вовсе не значит, что она ничего не знает. Может, делает вид, будто ничего не происходило, уверенная в том, что ее "укольчик" сработал. Но зачем ей это? Есть ли у нее сообщники? И как это вообще все происходит? Вопросы вопросы вопросы... 
Сейчас я понял лишь одно - нужно вызывать как можно меньше подозрений и поменьше попадаться ей на глаза. К Ольге Дмитриевне, наверное, тоже, хотя она под вопросом. Следовало бы вообще сегодня отдохнуть от дел и хорошенько подумать, чтобы не упустить ничего важного. Вот только...

Вот только я пообещал Славе, что после обеда вместе с ней сплаваем на один из островков посреди озера. Вроде как, с ее слов, там растет много малины и прочих ягод, которые можно пособирать, но что-то мне кажется, не только за ягодами она меня туда зовет.

Вопреки этому факту, настроение было хреновым. Славю за завтраком я не застал, а аппетита не было от слова совсем, поэтому решил ограничится тем, что взял про запас пару бутеров и ушел обратно к себе. Вернувшись в домик, в котором уже не было соседа, спрятал нехитрую снедь в шкафчик и просто лег на кровать, уставившись в потолок.

До конца смены осталась неделя. И не факт, что она у меня вообще будет. Может, просто сбежать из лагея? Ну а что, может получится. По дороге добраться... Эм... А куда? Может и нет. Да даже если и выйдет, то как это в итоге объяснить? Да и кому? Что вообще будет, если я...

Так, а ведь это правильный вопрос. Что будет? Я же совершенно не представляю, с чем в действительности столкнулся и верны ли мои выводы. Может, пока что просто стоит... не делать ничего? Пусть все идет своим чередом, не привлекая внимания продолжу свои повседневные занятия в лагере и постараюсь дотянуть до конца смены, а там на автобус и... И там уже ясно будет, что да как, а дров я всегда успею наломать.

После принятого решение стало легче, я даже позволил себе расслабится. Действительно, что от меня сейчас зависит? Я слишком мало знаю. Даже аппетит вернулся, но, взглянув на время, понял, что уже пора обедать. Ну, ничего, возьму тогда бутерброды с собой на остров, перекушу со Славей. Решив не откладывать дело в долгий ящик, я рывком встал с кровати и отправился в столовую, надеясь застать ее там. 


Славю я нашел быстро, точнее, у самого входа в столовую около гомонящей толпы. 

- Привет. Что случилось? - настороженно поинтересовался я.

- Привет. - Славя потянула меня подальше от лишних ушей.

- Только пока молчок, хорошо? Час назад Алису поймали на кухне. Она что-то подливала в пюре, пока повариха отсутствовала, там сейчас с ней Ольга Дмитриевна разбирается. Что она еще успела обработать и чем - неизвестно, но как бы не пришлось все выкидывать.

- Мда. Наверняка слабительное, это ее любимая шутка. Хотя... Кто ее, отмороженную, знает.

Славя лишь хмуро промолчала. Раньше бы она бросилась защищать Алису, чем и занималась в первые дни. Пыталась пойти с ней на контакт, найти подход, что-то объясняла, вот только в итоге ничего хорошего не получилось. У той еще хватало совести за глаза говорить про Славяну всякие гадости. И я знал, что сейчас начнется.

- Так, не бери в голову, это не твоя вина. Нельзя успевать все и быть нянькой каждой неразумной особи, пора бы уже и своими мозгами в таком возрасте обзаводиться.

Славя неуверенно кивнула.

- Вот. Кстати, про остров не забыла? Все в силе? Я как раз пару бутеров успел с утра ухватить.

- Знаешь... Ты извини, но что-то у меня совсем настроения нет. Давай в следующий раз, когда все уляжется, хорошо? 


Облом оказался неожиданно неприятным. То, что я сначала сам подумывал о том, чтобы найти причину для отказа, не особо гасило возникшую досаду. А все потому что одна рыжая сука не дружит с головой.

Разбор полетов с Алисой если и закончился, то едва ли кто-то был в курсе реальных итогов. Вожатая лишь обмолвилась, что пока та сидит под арестом в административном корпусе (скорее уж для ее собственной безопасности и защиты от самосуда доброжелателей). Однако, сложить два и два в данном случае было довольно просто и к вечеру уже весь лагерь обсуждал, как Алиса пыталась всех отравить, а слухи лишь придавали красок в "подробности" и степень опасности вещества.

Дошло уже до того, что рыжая якобы иностранный диверсант, отыскала где-то неподалеку заброшенный военный бункер, а в нем балон с отравляющим веществом "Новичок". Чушь, конечно, несусветная - откуда рядом с пионерским лагерем военный бункер и как она тогда смогла его найти, если никто не мог? А еще память смогла подсказать, что Новичок крайне токсичен и даже небольшого его количества хватит для летального исхода кучи людей, а тут целый балон на канистру с пюрешкой. Алиса к тому времени первая бы и откинула копыта, а в столовую можно было бы войти лишь в изолированном защитном костюме. Вот только скучающих по ярким событиям подростков это мало смущало, придумывались все новые и новые небылицы. В общем, извращения понеслись галопом. 

Больше всех переживала, как ни странно, Ульяна. Алиса была ее подругой (хотя какой толк от таких друзей - не понимаю, умом Алисе, не смотря на обратную разницу в возрасте, до Ульяны еще расти и расти), да еще и все кому не лень принялись допытывать ее дурацкими вопросами, за что и были посланы в задницу. 

Узнал я все это, собственно, от самой Ульяны, которая буквально сбежала ко мне от всего этого нездорового внимания. Скормил ей те самые два бутерброда, выслушал. И разозлился еще больше. 


Сон не шел. Я не знал, будет ли завтра и что случится, если я засну. Сосед уже вовсю храпел, а я лишь ворочался, вспоминая произошедшее за день. 

Алиса... Ну, блять, не живется человеку спокойно! Ладно сама себе могилу копает, хер с этим, так ведь еще надо обязательно всем вокруг жизнь испортить! Тут итак хер знает что творится, а она еще.... Нет, конечно, она про это, как и остальные, наверное, не знает. Но ей что, вообще что ли насрать на последствия?

Минутку... Последствия...

В следующий момент я подскочил на месте от озарившей меня мысли, заставив соседа нервно дернутся во сне. 

Нужно сдерживать подобные позывы хотя бы из опасения последствия. Но зачем сдерживаться, если, предположим, нет никаких последствий? Может, она все... прекрасно знает? Неужели она тоже... И пытается таким образом что-то изменить?

Нет, нельзя спешить. Да и что я сейчас пойду делать? Брать штурмом администрацию? Бред... Бред... 

Бред... И тут сон сморил меня.


Утро ощущалось на редкость знакомым. Я уже практически ничему не удивлялся. Знакомый путь, знакомый топот за спиной. Да, Ульяна. Я снова остановил ее и снова рассказал ту же самую историю. Все снова происходит в точности, как и... в прошлый раз. Но, кажется, я понял, что нужно сделать. 

Надо дождаться Алису и поговорить с ней. 

Продолжение следует...

Личный Ад
Глава 4

Глава 1

Глава 2
Глава 3

...

Надо дождаться Алису и поговорить с ней.

- Ты иди, я пока воздухом подышу, - отослал я Ульяну, после чего начал размышлять, как бы построить разговор и с чего вообще начать. "Хей, Алиса, ты во временную петлю случайно не попадала?". Пожалуй, стоит начать несколько издалека...

Спустя некоторое время она все же объявилась. Ну, поехали.

- Доброе утро, - как можно более добродушно-нейтрально начал я. Презрительное молчание в ответ. Ну ну. - Можно тебя на пару слов? Это важно.

Рыжая все так-же с показательной сосредоточенностью раскладывает полотенце и чистящие принадлежности. Кто сказал, что будет легко...

- Не прикидывайся глухонемой, это невежливо. 

- Чего тебе? - прорычала она в ответ.

- Скажи, а какое сегодня число? 

- А тебя ебет? - у меня дернулся глаз. Спокойствие, только спокойствие, это нужно для дела...

- Раз спросил - значит ебет. Ты странного ничего не замечала? Чувства дежавю не возникало? 

Некоторое время Алиса молча чистила зубы, все так-же делая вид, будто кроме нее тут никакого нет. Быстро закончив и собрав принадлежности, она уже собралась уходить, когда у меня все же лопнуло терпение:

- Слушай, ты можешь нормально...

- Трахай мозги своими тупыми вопросами кому нибудь другому! - прошипела Алиса, после чего, демонстративно топая, свалила. 

Я проводил ее тяжелым взглядом в спину, после чего сделал глубокий вдох и медленный выдох. И еще раз. И еще. Не время терять голову. 

Ну, хотя бы одним вопросом меньше - ничего в принципе нового по сравнению с остальными не услышал. А что до поведения, то, походу, взрываться к пиздени по любому поводу и агрессировать на любое движение рядом - это ее нормальное ежедневное состояние. 

Я хищно оскалился. Ну ладушки. Не хотим по хорошему - будем по плохому. 


- Доброе утро, Ольга Дмитриевна.

- Доооброе. Ты чего в такую рань пришел? Что случилось? - зевнула вожатая, отпивая кофе. 

- Алиса случилась.

- Что опять? - обреченно выдохнула Ольга Дмитриевна, с сожалением отставив напиток. 

- Пока - ничего. Но это пока. Не люблю наушничать, но мне тут птичка напела, что Алиса недавно где-то достала кучу то ли слабительного, то ли еще чего-то, а после с явно нездоровым интересом ошивалась вокруг входа на кухню. Ну а сегодня задумала что-то не очень хорошее. 

- Мда... Спрашивать, что за птичка, я так думаю, смысла нет? Ну хорошо, спасибо за бдительность. 

Сделал гадость - на душе радость. Осталось только надеяться, что ее поймают до того, как она выполнит задуманное. И не придумает что-то другое. В любом случае, все от меня зависящее я сделал и можно ненадолго расслабится. Даже аппетит появился, а тяжелые мысли отошли в сторону.

Так-как уже не было никакого желания сычевать и рефлексировать, позволил Ульяне утащить себя на футбол. Ну а точнее, смотреть, как она гоняет мяч и болеть за ее команду. Вообще, я не большой любитель спорта в том плане, что не развлекаю себя просмотром спортивных мероприятий, однако хочу морально поддержать Ульянку в ее начинаниях, тем более что играет она действительно неплохо. И это с учетом того, что команда смешанная и она там чуть ли не самая младшая. 

На обед я шел, скрестив пальцы. К счастью, в этот раз ничего экстраординарного не произошло - столовая работала как обычно и была полна народу. 

- Привет, - а это Славя, на этот раз довольная и спокойная, - Не забыл про наши планы?
- Привет. Ты еще спрашиваешь, - улыбнулся я. 

Мы болтали ни о чем, шутили и остатки напряжения окончательно покинули меня, словно и не было той жути.


Предупредив вожатую, мы отправились к лодочной станции. Яркое солнце играло отблесками на озерной воде, дул легкий теплый ветерок, а рядом стояла красивая девушка с несколькими большими корзинками с полотенцами в руках. Лепота. 

Я снял рубашку и майку, отдал их слегка смутившейся Славе, снял обувь (что сделала и Славя), закатал штаны выше колена, после чего залез в лодку, кинув обувку под перекладину, помог ей залезть следом за собой. Устроившись поудобней и разложив остальные вещи, отвязал канат и оттолкнулся от пирса, после чего, выбрав направление в сторону нужного острова, налег на весла. 

Воистину, с учетом вышесказанного, вид передо мной открывался действительно завораживающий. Славя безмятежно смотрела вдаль, раскачивая ножками, изредка кидая в мою сторону заинтересованные взгляды. Хотелось, чтобы это длилось подольше, но махание веслами под летним солнцем было делом не таким уж и легким, поэтому до острова мы добрались достаточно быстро. 

Когда лодка дошла до мели возле небольшого песчаного пляжа, я, для уверенности прощупав дно веслом, спрыгнул в воду, чуть позже следом за мной спрыгнула Славя, и вместе мы шустренько затащили лодку на берег. 

- Построили бы тут уже пирс. А то каждый раз затаскивать... - протянул я, зачерпывая озерной воды и отмывая тело от выступившего пота.

- А мне нравится и так, - улыбнулась сидящая на пляже Славя, поправляя светлые волосы, - Место ведь практически нетронутое человеком, есть у него свой шарм, атмосфера... Мне здесь думается и дышится куда легче . Будто обретаешь полную свободу от повседневных условностей. 

- Может ты и права. Что-то в этом есть. 

Окончательно просохнув, одевшись и взяв корзинки, мы отправились в глубь острова и вскоре вышли на небольшую поляну, где росла малина. Ягоды были крупные, как на картинке, а на вкус сладкие, Славяна ничуть не приуменьшила. Стоит ли говорить, что мы сначала больше съедали, чем клали в корзину? После перешли на другое место, где были массивные заросли ежевики. С ней пришлось быть поаккуратнее, больно уж колючая, но ягоды были ничуть не хуже. 

Несколько раз натыкались на землянику, ее набрали меньше всего, но все равно получилась почти половина корзины, тогда как малиной и ежевикой заполнили все остальные. Закончили мы свое занятие уже ближе к вечеру, когда летнее солнце только начинало подумывать о том, чтобы приблизиться к закату, и были полностью довольны собой. Накрыв корзинки полотенцами и сложив их в лодку, мы вновь сели на пляж, просто расслабляясь после плодотворного дня. Даже не хотелось возвращаться, просто сидеть на песке и любоваться водной гладью. Начинаю понимать Славю и ее любовь к природе. 

Наши пальцы встретились и, после робкой заминки, переплелись. Так мы и сидели некоторое время, взявшись за руки и боясь спугнуть возникшее чувство. Вот оно. Не нужно было слов. Когда понимаешь, к чему все идет и сердце начинает биться чаще в ожидании. Судя по раскрасневшемуся лице Славяны, она чувствовала то же самое. 

К друг другу мы повернулись практически одновременно. Неуверенно приблизились, словно преодолевая преграду, практически рывком обняли друг друга и робко поцеловались. И в этот момент преграда исчезла. Поцелуй становились все требовательнее, руки заходили все дальше, а оба наших сердца стучали все сильнее и сильнее, постепенно входя в один ритм, мы словно впали в транс.

Неожиданно захотелось во всем признаться. В случившемся, в своих подозрениях, переживаниях, но... Я не стал. В глубине души пришло понимание, что это совершенно не тот момент. И я просто отдался во власть чувств. 

Лишь когда стало не хватать воздуха, мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Ее грудь вздымалась в такт дыханию, в голубых глазах плескался океан нежности и страсти. Некоторое время мы смотрели друг на друга, а после повалились на песок. Не хотелось ни о чем говорить и думать, хотелось просто лежать, держась за руки и любоваться друг другом вечно. Однако, все хорошее когда-нибудь заканчивается, нам надо возвращаться. Но мы обязательно повторим вновь. И оба понимали, что зайдем куда дальше. Мы хотели этого.

Ну а насколько далеко... Покажет завтра. Которое еще не факт, что наступит. Это напоминание больно кольнуло в сердце. 

Продолжение следует...

***

Здравствуй,“Совёнок”! А ты нисколько не изменился.

Коробка автобуса за моей спиной, железные ворота передо мной и торопливые шаги по аллее, Славя вспомнила, что нужно встретить опоздавшего. Лето, жара, запах скошенной травы, разогретого металла и чуть-чуть дизельного топлива. Вот скрипит створка ворот и…

— Привет,ты только что приехал?

Так, сейчас главное, не назвать её по имени. Незачем смущать девушку.

— Здравствуй.Да, только что, и очень рад тебя видеть.

— Это потому что ты со мной ещё не знаком. — Славя улыбается и, кажется, чуть грустно. —Потом станешь думать: “Опять этой активистке больше всех надо! Сейчас работать заставит.”

— Я? Такое думать? Да никогда в жизни! А что, и правда заставляешь?

Конечно заставляет. Но надо же как-то поддержать игру. Самая тяжелая часть моего летнего отдыха, это первый и второй день —“знакомство” с обитателями лагеря.Главное — не переиграть, а то они почувствуют мою неискренность, и цикл будет безнадёжно испорчен.

— Заставляю,заставляю. Я же помощник вожатой и председатель совета отряда. Только…Не думай, что мне это нравится. Если что-то можно сделать самой, я стараюсь делать это сама.

— Я понял,С… — Я чуть не называю Славю по имении приходится исправляться на ходу. —Слушай, а как тут вообще?

У Слави от восторга загораются глаза.

— Вообще? Вообще тут так здорово! И лагерь отличный,и отряд замечательный, и вожатая! Знаешь,как тебе повезло..?

Славя делает небольшую паузу, в которой я, как и было запланировано Славей, представляюсь.

— Да, прости, меня Семён зовут.

— Очень приятно. — В награду за понимание ситуации я получаю Славину улыбку. — А я Славяна. А лучше просто Славя.

Славя, Славяна, в некоторых циклах — Славка, а в некоторых — Славушка.

Интересно, как потом складываются отношения Слави и здешнего Семёна, того, чьё тело я занимаю. Это после того, как смена заканчивается и меня выкидывает обратно в зиму и в будущее. Да про всех про них интересно.

— Тебе сейчас к вожатой надо, записаться, что ты приехал, потом форму получить, потом в домик вселиться. — Пока я размышлял, Славя закончила рассказывать о здешних красотах и перешла к текущему моменту.— Пойдём, я тебя отведу, так будет быстрее, а то заблудишься с непривычки.

А как же твоё ныряние с пристани, Славя? Что,между прочим, категорически запрещено и чем ты занимаешься каждый раз, когда я приезжаю. Нет, я не против. Я, как раз,за. Это как намёк на то, что Славяна тоже живой человек, а не ходячий свод правил.

— Спасибо,Славя, я и сам доберусь. До памятника, а там налево и дальше к домику с велосипедом.

— Вот и хорошо. Я тогда пойду?..

— Ага, спасибо за то что встретила. Увидимся, Славя.

У Слави что-то ещё крутится на языке, то ли позвать меня с собой на пристань, то ли всё-таки ещё раз предложить проводить по лагерю, но она только кивает головой, соглашаясь, улыбается так, что сердце пропускает удар, и убегает.

А я улыбаюсь ей вслед, подхватываю с травы свою зимнюю куртку и отправляюсь навстречу новому циклу. К вожатой, так к вожатой.

***

Виола решила,что сегодняшняя норма по приёму пионеров выполнена с лихвой и потому, едва я заглянул в медпункт, с радостью свалила на меня обязанности дежурной медсестры,а сама умчалась на пляж. Контролировать температуру воды, очевидно же.

Медпункт, хоть и стоит почти в центре лагеря, но настолько изолирован живой изгородью от окружающего мира, что кажется, будто остального лагеря не существует. И нет никого, кроме меня и ещё одной пионерки, расположившейся на кушетке.

Издалека доносится голос Слави, Славя командует октябрятами — ведёт их купаться.

— Ты знаешь,что ты Славке очень нравишься? — Обладательница голубых глаз внимательно следит за мной. Ждёт моей реакции.

Знаю. И что мне с этого знания.

Не каждый цикл, но бывает, что кто-то из них попадает в медпункт с чем-то серьёзным. Таким,что его нужно везти в больницу. Ещё реже, но всё равно достаточно регулярно, этим “кем-то” оказывается одна из моих девочек. И вот, перед отправкой в больницу, когда я захожу в медпункт, проведать и попрощаться, обязательно следует такая реплика. Слова могут не совпадать, но смысл всегда один: “Ты Славке очень нравишься”. А если читать между строк,то: “Для себя берегла, но раз уж так сложилось — отдам только в надёжные руки”.

— Теперь знаю. И что мне теперь делать?

— Нет, ты всё-таки тормоз. Пригласи её куда-нибудь. Адресами поменяйтесь. К себе в гости её пригласи, пока каникулы идут — ты у нас человек столичный, а Славка когда еще из своей дыры выберется. Вообще, почему я тебя учу? Ты же проявлять инициативу должен, ты же мужчина!

А смысл? Я всё равно усну в автобусе, а проснусь на тридцать лет тому вперёд у себя дома. Бедные мои однокурсники, я так и не попадаю к ним на встречу. Потому что просыпаюсь утром того самого дня. Чтобы провести восемь часов дома, уснуть в автобусе (в электричке, в кинотеатре, в кресле перед монитором, в коридоре травмопункта, в КПЗ, — масса вариантов), а проснуться перед воротами лагеря.

— Ну что ты молчишь! Обязательно её куда-нибудь пригласи, слышишь!

— Думаешь, стоит попробовать?

Я вообще-то пробовал. Мы сходим вечером на пристань,искупаемся в озере, наберем два ведра белых грибов. Меня поцелуют в щечку и разрешат поцеловать себя. При особо удачном раскладе мы, в последний день перед отъездом, поцелуемся у девушки за домиком. Обменяемся адресами и телефонами. Причём я честно дам настоящий,я живу в этой квартире с рождения и телефонный номер тоже не менялся.

Вот только я не помню, чтобы в моём детстве приезжала к нам голубоглазая блондинка. Да никто из них не приезжал. Оно и понятно, в моём мире нету Генды, никогда не было семнадцатилетних пионеров. А в их мире ничего не слышали про перестройку и Горбачева. Остаётся надеяться, что каждый раз везёт хозяину этого моего тела.

— Конечно! Ну что ты за тормоз! Эх! Жаль, что меня увозят!

Рыжая готова вскочить с кушетки и помчаться, со мной на буксире, искать Славю. Удерживает её только загипсованная нога.

— Эх, Сёмка. Я бы подглядела как вы целуетесь. А потом бы у тебя урок взяла!

Она ещё и подмигивает при этом. Вот за что люблю Ульянку, так это за её оптимизм и хорошее настроение, которое она щедро раздаёт окружающим. Но целоваться я, пожалуй,не буду.

Чужой мир, чужие правила, чужие люди. Тело и то не моё, все три шрама присутствуют, но чуть на других местах. А на седьмой день моё пребывание в этом пионерском раю закончится. Славя наверное будет ждать чего-то от настоящего хозяина этого тела, а тот будет судорожно искать в памяти пропавшие семь дней его жизни. Будет паниковать, упадет на спину в проходе автобуса, будет кричать и дрыгать ножками. А для меня закончится и начнётся заново очередной День сурка.

— Рыжая, а зачем тебе брать уроки? Неужели есть с кем целоваться?

— Представь себе, есть. Не все же такие тормоза как ты.

— Дай угадаю. Он носит очки, и обитает в кружке кибернетики? А зовут его на букву Ш…

— А вот это уже совершенно не твоё дело, Сёмочка!

Ну вот, взяла и обиделась. Придётся прощение выпрашивать.

***

День последний. Остался ещё один обед и всё — по автобусам.Все пионеры уже вернули книги в библиотеку, спортинвентарь на склад, сдали постельное бельё, а сейчас собирают чемоданы. А мне делать нечего, поэтому я просто валяюсь на незастеленной кровати и, судя по шевелению на крыльце, буду принимать посетителя.

— Развалился он! Сейчас Оля нагрянет и устроит тебе вечер отдыха.

— Пристраивайся.— Я вжимаюсь спиной в стену, освобождая для рыжей место на матрасе.

А Оля не нагрянет. Как раз в этот момент она,вместе со Славей, пересчитывает на складе сданное бельё, обнаруживает недостачу, матерится одними губами, пересчитывает в сотый раз. А через час она выйдет со склада и, к своей радости, обнаружит недостающую простыню на крыльце. Кто-то из мелких притащил её в последний момент, но побоялся беспокоить грозную вожатую.

— Одноглазый, ты берега не попутал? — Алиса угрожающе нависает надо мной.

Это у неё такое любимое обращение к симпатичному ей человеку: “Одноглазый”. Почему так? Потому что следующим действием она тебе лишний глаз подобьёт. Чтобы привести в соответствие.

— Ну, как хочешь. — Я опять сдвигаюсь к оси кровати.

На самом деле, Алиса очень хороший друг, если конечно не называть её ДваЧе. Хотя, мне можно. Не знаю, чем я заслужил такую привилегию, но на меня она не обижается. Ну и мне приходится соответствовать. Но вообще, у меня такое чувство, что в нашу дружбу я вкладываю меньше, чем получаю. Вот и сейчас, она каким-то своим звериным чутьём почувствовала, что я хандрю и прибежала ко мне, приводить меня в норму.

— Алиса, ты очень хороший друг.

— С чего ты взял?

— Знаю.

— За неделю это определил? Так может ты, Сенька, просто влюбился в меня?

И смотрит с ехидной улыбкой.

Нет конечно, не за неделю. Но, если суммировать циклы, то, где-то через полгода знакомства, я начал считать себя её другом. Рекорд, потому что обычно я только через два года перестаю воспринимать человека как постороннего. Ну, правда, это для меня прошло полгода. Для Алиски-то, всё наше знакомство длилось чуть меньше недели.

— Влюбился… А ты влюблялась, когда-нибудь?

— Как думаешь, что я должна тебе ответить? — Алиса вспыхивает от смущения.

— Не знаю. Правду?

— Правду? А вот не скажу, сам догадайся. — У Алисы меняется настроение, и она уже лукаво улыбается.

— Значит влюблялась. Завидую.

А у меня вот не получается. У людей эйфория и какие-то там “бабочки в животе”, у меня— очень болезненное осознание утраты контроля за собственным психологическим состоянием. Оно моё, это состояние, а я им не управляю. Так нельзя! Это можно назвать гордыней? Не знаю. При том — гормоны работают и влюбляюсь я регулярно. И регулярно же убегаю от источника болезненных ощущений. К счастью, когда мой цикл проходит и начинается заново, влюбленность куда-то испаряется. Тем более, что ничего у меня с той девочкой из прошлого цикла не было, а девочка из этого цикла видит меня впервые, и никаких моральных обязательств мы друг перед другом не несём.

— У-у-у…Сенька, так ты у нас нецелованный! Вот почему ты такой квёлый. — Алиса нашла для себя причину моего плохого настроения и сейчас лихорадочно соображает, что ей с этим делать. — Ну, сам виноват. Прощелкал клювом всю неделю, а теперь лежишь и страдаешь. Тем более, что девкам ты нравился. Не представляю, что они в тебе нашли. Но ты не расстраивайся. Сейчас. Дай подумать.

ДваЧе наконец-то садится. Она оглядывает домик, делает движение — пододвинуть стул, дергается в сторону Ольгиной кровати, потом машет рукой, и, со словами:“Двигайся! Чего разлёгся?”, — устраивается у меня в ногах на матрасе.

— Сенька,ты скажи, которая тебе нравится. Тогда будем решать, как тебе помочь. Смену ты конечно профукал, но половина лета ещё впереди. Девчонки все местные, кроме Слави и Микуськи, да и те у нас задержаться собрались. Так что поживёшь у меня. Так которая? Колись!

***

Ну вот и всё. Скоро кончится лето… Осталось сесть в автобус и подождать, пока сон не свалит меня. На аллеях пусто, пионеры и вожатые уже рассаживаются по автобусам. Запаздываем только я и Ольга. Я развалился в шезлонге и жду вожатую, пока та переоденется. Но вот щёлкает замок и Ольга Дмитриевна оказывается на крыльце. Можно идти.

В легкомысленном платье Ольга выглядит гораздо моложе, чем в вожатской форме. И разговор у нас идёт совсем не официальный.

— Так и не подружился ни с одной девочкой за всю смену, Семён Семёнович.

— За неделю. Но так и вы одна, Ольга Дмитриевна. Так за все ваши двадцать пять лет никого и не нашли.

— А ты нахал, Семён. Обсуждаешь возраст женщины и обсуждаешь личную жизнь своего педагога! Продолжай. И не двадцать пять, а двадцать шесть, имей в виду.

А что тут обсуждать? Дело то её, в конце концов. Сейчас скажу, что часики тикают, и получу словесный подзатыльник. Ну так и мои отношения со здешними девушками — дело моё. И уж не Ольги Дмитриевны и не хозяина этого моего тела.

— Ольга Дмитриевна, через час меня тут не будет. Сяду в автобус, сквозняк из форточки потянет, и унесет того Семёна, которого здесь все знают. Одно расстройство будет для девушки. А Семён улетит к себе, в свою эпоху. Так что вы уж хозяина этой тушки не обижайте, когда в город попадём. Он не отвечает за всё то, что я здесь успел натворить.

Мог бы ещё и папой самому себе случайно стать. Нет, глупость конечно: и мир не тот, и девушки на мою маму не похожи.

А может и стоило здешнему Семёну такой сюрприз подкинуть: сел в автобус, просыпаешься в автобусе с незнакомыми людьми, неделя куда-то пропала, голова болит, а какая-то левая девочка радует: “Семён, ты скоро станешь папой!”. Но зря я разболтался, кажется сейчас начнётся административно-педагогическая истерика с привлечением Виолетты Церновны и, кстати, Славяны. И вот это я напрасно, я не подумал. Бедная моя Славя. Или не начнётся? Смена закончилась и вожатая может расслабиться и приоткрыть своё настоящее лицо.

— Классная отмазка, Семён. Надо бы и мне на вооружение взять. “Это не я, это Ольга Дмитриевна из параллельного мира тут накуролесила!” Вот только, твоё личное дело, я его читала. Ну, пролистывала, конечно, но в руках держала. Ничего там про твой параллельный мир нету. А кстати, далеко твой мир?

Да я и сам его читал: личное дело здешнего Персунова Семёна Семёновича. Паренёк, как паренёк. Среднестатистический. В чем-то совпадает со мной в его возрасте. Адрес тот же, родителей зовут так же. Даже интересно,как сложится его биография к тридцати годам. И, вряд ли это он устроил мне День сурка, так что я его прощаю.

— Тридцать лет от вас в будущее и, где-то на альтернативной вашей ветке истории. И да, это здесь мне семнадцать лет, а там я даже постарше вас буду.

— А как же ты сюда попал, путешественник. И где ты спрятал машину времени?

— Сейчас,на остановку выйдем и увидите. Нет преград, недоступных советскому автобусу. Тридцатилетний Семён сел в автобус в одном мире, чтобы проснуться в другом,семнадцатилетним, перед воротами пионерского лагеря.

— Тридцатилетний, говоришь. Ну тогда скажи что-нибудь по тридцатилетнему.

Что же я тебе скажу? Между нами ведь не только грань между мирами, но и эпоха. Хотя, вон Генда стоит. Гендо. Рассказать Оле глупую шутку про бревно? Но это же не по тридцатилетнему будет. По крайней мере,в массовом сознании.

— Я лучше спрошу по тридцатилетнему. Ольга Дмитриевна, ваши родственники уже перестали вас спрашивать, есть ли у вас молодой человек?

— Я тебе уже сказала, что ты наха-а-ал? Такой лапушка казался. Как я тебя за неделю не раскусила? — Ольга вздыхает. — Да, ты угадал. Уже почти перестали. Но больше я тебя ни о чём спрашивать не буду! А то и правда поверю.

Вот и славно. Я уже устал всем рассказывать и доказывать. Интересно, как там мой, э-э-э… двойник потом выкручивается. Ну так сам виноват, я тут пашу за него, а он отсыпается в течение всей недели, или может наблюдает за всем происходящем и посмеивается надо мной.

Выходим за ворота. Вот и автобус. Все наши здесь, уже сидят в салоне, только мы задержались.

— Всё, садись в свою “машину времени”. Я с вами не поеду — здесь остаюсь, хоть два дня, но отдохну от пионерии. Прощай.

— До свидания,Ольга Дмитриевна, ещё увидимся.

Нет, с ЭТОЙ Ольгой Дмитриевной я не увижусь, это я наврал.

— Семён, ты же в будущее улетаешь, зачем тебе там старая бабка? А скажи, — вожатая заговорщицки оглядывается вокруг, убеждается, что никто не подслушивает, — на Марсе побывали уже?

Не хочу её огорчать…

— Нет ещё Оль, но скоро.

— Не фамильярничай! — Оля улыбается и пребольно тычет меня пальцем в бок. —Всё, удачи тебе, кто бы ты ни был.

***

— Доброе утро, пионЭр. Как самочувствие?

— Голова — болит, тело — болит, шея — затекла. —Не открывая глаз отвечаю на свой же вопрос.

Это закон переноса из мира в мир. Заснуть ты можешь где угодно, но проснёшься всегда в автобусе перед воротами — там, и мордой в клавиатуру — здесь.

Разбуженный моим шевелением, комп начинает трещать вентиляторами и щелкать диском. На монитор можно не смотреть. Все открытые программы выучены наизусть, все сообщения в чатах и мессенджерах — обычный информационный шум.

Тяжело опираясь на подлокотники встаю и, не приходя в сознание, шаркаю в ванну. Здравствуй, будущее. Пока умываюсь,смотрю в зеркало на свою тридцатилетнюю физиономию. Где вы, где вы, мои семнадцать лет? Кожа дряблая, под глазами мешки, взгляд… Взгляд, как взгляд.

Гм, а ведь раньше я бы не попёрся умываться. Сполоснул бы руки после туалета, попил воды из чайника и сел бы обратно за комп. Или перебрался бы на диван досыпать. Спасибо “Совёнку”? Или Ольге Дмитриевне со Славей? Вспоминаю весь свой отряд и прошедший цикл. Что-то цикл следующий мне готовит?

— Что, Семён, ностальгируешь? Обратно в пионеры захотелось?

Нет, бесполезно, отражение не отвечает. Да и для ностальгии ещё рановато — всего через четырнадцать часов уже назад.

Ностальгия ностальгией, а мне надо на улицу. Одеваюсь,шарю по карманам, пятисотка оказывается на привычном месте. Всё, я готов.

И-и-и утро начинается с того, что проезжающий грузовик плюёт мне в лицо смесью снега и грязи из под колёс. Да, а вот тот мир был добр ко мне. Приходиться возвращаться, чтобы почистить одежду и умыться. По дороге киваю головой соседке, этот зимний город кажется мне настолько нереальным, что я даже и не пытаюсь вспомнить, как соседку зовут.

Те же и там же. Выход на улицу, попытка номер два.Мой сегодняшний маршрут: пройти по городу, зайти в пару гипермаркетов, проехать на нескольких автобусах от конечной до конечной. Перекусить парой пирожков, а потом продолжить хаотическое перемещение. И так до самого вечера, до того момента, когда сон безжалостно свалит меня и отправит на тридцать лет назад, в лето.

А пока я делаю то, что должен делать: толкаюсь в транспорте, бью ноги пешком, ныряю в предновогоднюю толпу в гипермаркетах. И всё время внимательно всматриваюсь в лица.

Нет, я не жду, не ищу и не надеюсь. Правда, я встречал неоднократно людей, очень похожих на жителей “Совёнка”, но это были всего лишь очень похожие люди. Наши вселенные не пересекаются. Или же пересекаются, но только в одной точке: во мне. Так вот, я не жду и не надеюсь, но если я увижу странно одетого человека, растерянно озирающегося на автобусной остановке, я обязательно подойду и заговорю с ним: “Привет, ты только что приехал?”

Тот мир всегда добр ко мне, надо как-то попытаться отдать долг.

Личный Ад
Глава 2

Закинув на плечо полотенце и держа в руке кружку с зубной щеткой, я шел по лагерю в сторону умывален, наслаждаясь утренней прохладой, которая продержится буквально пару часов, пока окончательно не пробудится палящее летнее солнце. Где-то позади раздался приближающийся топот и я, отойдя правее, пропустил по дороге маленькое стихийное бедствие, источник вечной энергии, шило, которому не нужна жопа, Уля-Пуля и еще много как титулованная особа, а для друзей просто Ульяна. 

Личный Ад
Глава 1

Часто ли у вас возникает чувство дежавю? То самое короткое мгновение осознания и предвидения, будто бы все происходящее в данный момент уже происходило на ваших глазах и вновь повторяется практически со стопроцентной точностью, оставляя после себя странное ощущение. 

Вот только не припомню за собой такого, чтобы оно преследовало меня целый день. 

Первый "приступ" застал в процессе утренних процедур. 

Как обычно, после небольшой разминки и наведения порядка на кровати, я, закинув на плечо полотенце и держа кружку с зубной щеткой, шел по лагерю в сторону умывален, наслаждаясь утренней прохладой, которая продержится буквально пару часов, пока окончательно не пробудится палящее летнее солнце. Где-то позади раздался приближающийся топот и я, отойдя правее, пропустил по дороге маленькое стихийное бедствие, источник вечной энергии, шило, которому не нужна жопа, Уля-Пуля и еще много как титулованная особа, а для друзей просто Ульяна. 

- Эй, отвернись! - я сам того не заметил, как повернулся и буквально впился взглядом в эту майку, совершенно забыв, что Ульяна стоит в одних трусах. Смутившись и отвернувшись вновь, я постарался выбросить эту мысль из головы. Бывает, чего уж.

За спиной недовольно бубнила под нос немного успокоившаяся Ульяна, лишь периодическими всхлипывая, а я, вопреки недавнему желанию, вновь вернулся к этой теме. А когда бывает? Почему-то этот вопрос не дает мне покоя, будто я забыл нечто важное...

От размышлений меня отвлекло требовательное подергивание. Одетая в влажную и помятую одежду, Ульяна, поджав губы, осматривала постепенно наливающуюся синевой коленку. 

- Все, готова?

- Готова. Дурацкий пол...

- Ну ну, не ругайся. Заживет, а майку, так уж и быть, я тебе помогу зашить.

- А ты умеешь? - подозрительно сощурилась Ульяна. - У меня второй такой нету, а уж если испортишь...

- Не испорчу, будет как новенькая. Ну, давай, загружайся, подвезу. - стараясь не потревожить ушиб, я усадил Ульяну себе за спину, - Только не придуши меня. И за волосы не дергай. Ай, и за уши не держись, оторвешь!

Вместо ответа Ульяна снова демонстративно показала язык и уже окончательно успокоилась, после чего зябко поежилась - в мокрой одежде утренняя прохлада была уже не такой желанной, так-что я, не теряя времени, двинулся в сторону медпункта. Обогнув по тропинке административный корпус, я двинулся по улочке вдоль домиков пионеров, первые из которых только начали просыпаться. Немногочисленные свидетели необычного события были сполна награждены кривляниями почувствовавшей себя защищенной Ульяны, а я, решив не искушать судьбу, прибавил шагу, буквально пролетев мимо входа на главную площадь. 

- Доброе утро! - это я едва не пронесся мимо Слави, натуральной голубоглазой блондинки, которая, вопреки стереотипу, была отнюдь не дурой, а помощницей вожатой и чуть ли не самым ответственным и активным пионером на весь лагерь. Наверное, как-раз из-за спокойного характера и активной жизненной позиции, мы смогли более-менее сдружиться и периодически помогали друг другу по различным мероприятиям лагеря. Да и чего юлить, больно уж Славяна была хороша собой и помимо характера, да еще и тот случай... Нет, не буду говорить, а уж ей вряд ли когда нибудь признаюсь. хот

Ульяна же, завидев Славю, вновь скорчила рожу и показательно отвернулась.

Ну да, ну да, а по той же причине Ульяна Славяну недолюбливает, еще бы, больше половина всего облома по пакостям кроется в ее бдительности, не говоря уже о том, что Ульянка не любит попытки ее опекать, чем Славя активно занималась.

А с самой Ульяной я и сам не пойму, как подружился. Может, все дело в том, что я любого человека воспринимаю всерьез независимо от возраста, то ли ей пришелся по нраву незлобливый и флегматичный характер, в результате которого я не особо парился по поводу попадания в ее шутки, но в один день она стала регулярно таскаться со мной. Ну и как-то привык. 

- Доброе! Вот, коленку расшибла, тащу к Виоле. Как делишки? Что там по... Ай яй! Ладно, позже поговорим! - это Ульяна напомнила о себе, "случайно" боднув в плечо. 

И тут вновь то самое чувство. Это же было! И беседа, и воспоминания, и все... Все! До медпункта я добрался с мрачной задумчивостью.


Разглядывая обитель медсестры, пока сама Виола занималась Ульяной, я не мог отвертеться от нехорошего предчувствия. И дело не в запахах лекарств, от которых у меня по привычке начинают ныть зубы, а в нарастающем чувстве неправильности. 

Да блин, вот чувствуется, что что-то не так, но что!? 

Спина неприятно зазудела от промокшей майки и я уже собрался снять ее и хоть чуток просушить после Ульяны, но замер, наткнувшись взглядом на неприметный календарь. 

- Так, а ты чего оголяться задумал? Хочешь, чтобы я и тебя осмотрела? - провокационно проворковала  вошедшая Виола, но я уже ее не слушал.

Нет года. Нет дат. Нет месяцев.

Продолжение следует...

Глава 20: "Шторм идет за вами следом"

Страничка на фикбуке

***

***

***

Десять минут до этого. Западная часть лагеря, Док.

***

***

Глава 23 «рояль и всё, что вокруг»

предыдущая глава

фикбук

ВК

      По пути к музкружку — весёленькому свежевыкрашенному зданию с верандой, меня не оставлял мой с Шуриком спор. Сам спор, а не его предмет. Вот сидит себе спокойно изобретатель, занимался своим делом, и всё идёт своим чередом. Но на сцену выхожу я со своим авторитетным мнением и что дальше? Если бы он меня послушался и уничтожил свою работу, каковы гарантии, что я сработал не во вред? Возможно ли, что я не вижу картину целиком и должен ли я тогда совать свой нос в ход истории? Прибегнем к аналогии - чем отличается дипломированный врач от знахаря? Оба могут вылечить человека, но знахарю неведомы все тонкости врачебной науки, он полагается на собственное чутьё и традицию. Его чуткие руки убивают гораздо чаще, чем дарят жизнь. Им руководит не понимание. Для роли доктора мне недостаёт знаний, а быть неумелым шаманом — нет, это не вариант. Страшно подумать, что могло произойти, если б я действительно сбежал в столицу и начал выправлять историю без разбора средств, не считаясь с потерями.
 И всё-таки, для чего мы здесь? Любая достаточно развитая технология неотличима от магии — так гласит третий закон Кларка. Я вовсе не религиозен, но давайте взглянем правде в лицо — любая магия также неотличима от достаточно развитой технологии. Что, если неким высшим силам — не обязательно персонализированному божеству — по тем или иным причинам потребовалось нас с Анной запихнуть в тела двух наших копий? Вряд ли мы чем-то эти самые силы прогневали или порадовали, скорее кому-то понадобились новые питомцы в метафизическом зоопарке. Ну, а что? Сцапали полуразумную трёхмерную форму жизни, для прикола — в комплектации «Лютес» и поместили в просторный вольер с трёхразовой кормёжкой. Только бегового колеса для разминки недостаёт. Похоже на загробный мир в авраамических религях — когда тебе выдают лиру, надевают идиотский балахон и отправляют радоваться на все четыре стороны. Проблема есть ровно одна и она древнее чем принцип действия колеса — такую гипотезу в принципе невозможно проверить. Потому Анна её и отбраковала. Она не верит в сверхъестественное. Что же касается лично меня, то по-моему изначально человек не способен к восприятию всех граней бытия, а уж тем более — к постижению всех законов природы, однако, летать мы тоже изначально неспособны, но всё ж таки полетели. Недавно и при помощи машин, но полетели.
 По правде, атеизм — не всегда самое разумное убеждение. Зачастую его источником для человека становится всё та же бездоказательная вера, но уже с отрицательным знаком, что неверно. Корректный атеист полагается на научно достоверные факты и теории, постоянно пересматривая своё отношение к ним, он должен быть готов признать ошибочность своих убеждений в случае, если они окажутся ошибочными.

 Собравшись с духом, я взялся за ручку двери и выдохнул. Мне нужен диктофон и если он у Мику есть, я его достану любой ценой. Хотя нет, не любой. Цена должна быть приемлема — скажем, за полцарства я его не куплю. Вот если сто двадцать пять тысячных царства — ещё можно подумать… Всё, не отвлекаться! Нельзя дать этому японскому демону меня заболтать. Вошёл, завладел инициативой в разговоре, получил необходимое, ретировался. Пошёл!
 В комнату через здоровенное окно лился предвечерний свет. Под ним выгорал стоящий в центре трёхногий рояль, а на пол медленно оседала, кружась в своём нехитром танце, пыль. Мику в кружке не было. Куда она могла сбежать? До ужина ещё далеко. Может, с Ленкой где-нибудь мотаются? Или, возможно, её подрядили с подготовкой к вечерней дискотеке помогать. Подожду интуристку тут и немного осмотрюсь.
 Комната каким-то изысканным декором не отличалась. Вокруг исписанной нотными знаками классной доски висели портреты композиторов. Под ними был выставлен весь располагаемый клубом инструментарий, которого могло бы хватить на вооружение пары ансамблей, или, с натягом — для небольшого оркестра. Я уже хотел приступить к инспектированию книжной полки, но краем глаза зацепился за скрипку… Разумеется, это могла быть и другая скрипка — такие производят крупными сериями в конце концов. Я осторожно, словно гранату без чеки, взял инструмент в руки и стал вертеть перед собой так и сяк в поисках особых примет — царапин, трещин и всего такого, но на лакированных деках не было даже наклейки с информацией о заводе-изготовителе. Вообще никаких зацепок.
 Между прочим, перемещения во времени и пространствеё тоже можно объяснить в рамках божественного вмешательства, заменив зоопарк на лабораторию. Интересно, а вот что если я сейчас вот эту скрипку уроню и она треснет? А если вовсе её разбить? Вот она, стрелка на рельсах истории — переключи её и сюжет пойдёт по другому пути. Или сойдёт с рельс. Не-не-не-не! Я завязал! Я не буду вмешиваться, если не уверен, к чему мои действия приведут!
Всё это очень странно, но, как уже сказала Анна — реальность вообще с тех пор как мы проснулись в автобусе подаёт противоречивые сигналы. Только то, что мы с сестрой существовали в независимых друг от друга отдельных мирах, уже гарантирует нелинейность времени, но при этом Анна-2 уже в первый наш день в лагере продемонстрировала обязательное соблюдение временной петли. Получается, что такие петли оказываются строгими константами во временном потоке и неизбежны, куда бы ты ни рулил? А если создать петлю, длящуюся значительно дольше чем пять минут? Или одну петлю внутри другой? Г-р-р-х, к чёрту всё!

 Раз уж мы вспоминаем законы Кларка, то вот вам закон номер два: «единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное». Время шло ужасно долго и висящая в комнате тишина давила на барабанные перепонки с таким напором, что я стал насвистывать «Караманьолу». Мелодию я едва помнил, так что выходило отвратно. Картину сюрреалистичней надо было поискать — сидит пионер по-турецки под роялем, голову вжал в плечи, а сам каверкает песню времён французской революции. Зачем? Мне нужна эмоциональная разрядка! К тому же, отправив останки скрипки через открытое окно в кусты, я пренебрёг своим собственным свежепринятым правилом. Это, чёрт возьми, нечестно! Я должен был узнать, что из этого выйдет! В конце концов, я же не лягушачью шкурку сжёг. Вселенная не сколлапсировала, не вывернулась наизнанку и много чего ещё «не». Да даже у меня в воспоминаниях эта скрипка осталась при Анне. Так что ничего критичного не произошло. А поскольку ответственности за содеянное удалось избежать, то всё вообще в шоколаде.
 От данного вывода мне полегчало настолько, что опасаясь взлёта и долгосрочного парения под потолком, я не придумал ничего умнее, чем залезть под брюхо музыкального монстра. Полный дзен. К сожалению, упражнения в художественном свисте пришлось прекратить - заболела голова. Ощущение, словно кто-то изнутри черепа процарапывает дыру наружу при помощи иглы. Парадоксально, но когда я смолк, тишина не наступила — где-то тикали настенные часы, хоть я совершенно точно никаких часов и иных тикающих приборов при осмотре не обнаружил… Ладно, такое бывает, тем более предпосылки для диагноза более чем весомые — я немного сошёл с ума. Лёгкое значительное повреждение рассудка, из-за которого я слышу тикание часов. 

 — Эта женщина меня с ума сведёт! — раздался приглушённый, словно из соседней комнаты возглас сестры. Голос её звучал размыто, но радражённо. — Сплошное недовольство! Что бы ни случилось! Аня, ты могла подготовиться лучше! Аня, ты не права! Аня, учись сдерживаться! А не пойти ли тебе далеко и надолго, ведьма?!
 — Вы с мамой обе склонны перегибать палку, — ответил кто-то моим голосом. — Помирись с ней, всё равно придётся рано или поздно.
 — Ты меня вообще не слушаешь? Чёрта с два я…

 Разговор прервался, но часы продолжали тикать. Меня опять, как при Шурике потянуло в сон. Всё тело пронизала такая дикая усталость, словно я весь день только и делал, что таскал на своём горбу мешки с цементом. Поддавшись искушению, я закрыл глаза и снова услышал голоса.

 — Куда ты опять мой справочник по английскому запрятал?
 — А нечего было радиоприёмник мой в окно выбрасывать!
 — Верни мне справочник, клоун!
 — Ага, а радио мне кто тогда починит?! 
 — Кант починит, Иммануил Иоганович! 
 — Между прочим, завтрашняя контрольная всех касается, не хочешь тоже пройденное повторить? 

 Часы замолкли. Их сменили завывающая вдалеке метель и хруст откуда-то взявшегося снега.

 — Напомни, почему я позволила тебе притащить меня сюда?
 — Ну, во-первых, ты мне всё ещё должна за радио. А во-вторых, ты погляди сама — природа, лыжи, чай в термосе…
 — …Свёрнутая на склоне шея. 
 — Ты вечно драматизируешь.
 — А ты вечно ввязываешь меня в авантюры! Могла же сегодня целый день за Брэдбери провести… Нет, с тобой попёрлась кататься…
 — Отступать поздно, товарищ фельдмаршал! Москва сгорела целиком, и вот на площади на Красной монголы с ханом Батыём! Так что-либо вперёд до базы, либо встречаем праздник в чистом поле.
 — Так езжай, лыжник финский. Нечего лясы точить!

 Концерт квазивоспоминаний прекратился. Не смотря на это, голова продолжала отзываться едва заметной болью. Ну и что это сейчас было? Реальные воспоминания тела-донора или нечто вроде ложных образов, созданных участками мозга, отвечающими за сновидения и иные глюки мозга? Чем бы оно ни было, поводов беспокоиться у нас и так слишком много. Параллельные миры, путешествия во времени, те коридоры под лагерем и ночной инцидент, пугающая теория сестры о промывке мозгов, а теперь ещё и голоса в голове. Как же хочется напиться вдребезги… Надеюсь, Алиса как следует Аньку прогуливает — если нас обоих начнёт плющить от невыносимости бытия, то далеко мы так не уедем.

 — Ой, а что ты там делаешь? — раздался сверху нормальный голос без эха. Мику беззаботно встала на четвереньки и озадаченно смотрела на меня. Должно быть, я не заметил её возвращения, пока рассуждал о
 — А ты? — вопросом на вопрос ответил я, глупо блымая глазами и всё ещё отходя от пережитого.
 — Я к танцам готовлюсь, — прощебетала Мику. Её волосы расстилались по пыльному дощатому полу, но кажется, это хозяйку музкружка ничуть не волновало.
 — А я вот. Сижу, — вздохнул я, — и думаю.
 — А о чём?
 — Думаю и всё, — пожал я плечами, — о разном.
 — Медитируешь, да? — спросила она, — Я тоже иногда пытаюсь помедитировать, но долго просидеть не могу. Па говорит, что у меня проблемы с длительной концентрацией, но я бы тогда и музыкой заниматься не могла бы.
 — Вряд ли это можно так называть. — я переменил позу — прижал ноги к груди и упёрся подбородком в колено, — Вот например, можно ли использовать право сильного, чтоб принуждать к миру других? Что, если Германия победила бы в Первой Мировой войне? Или вот, скажи, сколько лет ты хотела бы жить, если б могла сама выбрать, продолжительность жизни?
 — Не знаю, — призналась Мику, — я никогда о таких вещах не думала.
 — А я вот в последнее время всё чаще. Это семейная черта или что-то вроде того… неважно. По правде говоря, я тут сижу и жду тебя, но пока что можешь заниматься своими делами, а я посижу тут и немного отдохну, хорошо?
 — От чего? — недоумённо вопросила девушка.
 — От всего этого, — слабо улыбнулся я, — постараюсь очистить голову и помедитировать.
 — А, понятно, — кивнула Мику, — а тебе тут удобно? — она с опаской осмотрела нависающую надо мной махину.
 — Не очень, — криво улыбнулся я, чем давал понять, что да, вот такой я дурак два метра ростом — по своей воле забрался под рояль, потакая бессмысленному импульсу и мне на это плевать.
 — А можно я тоже с тобой посижу?
 Я подвинулся. Мику тоже забралась под рояль и села рядом, поджав под себя ноги.
 Мы долго сидели под роялем и молчали. Каждый из нас слышал дыхание второго и более никаких звуков в комнате не раздавалось. Я даже не сразу понял тогда что что-то было не так, неправильно, непривычно, а когда, наконец, до меня дошло, желание удивляться почти сошло на нет — Мику молчала. Всё это время она сидела возле меня и молчала. И даже не двигалась.

 Я тут подумал. А что если я и Анна всё-таки застряли тут навсегда? Опять поступать в институт, наблюдать развал Союза и далее по накатанной… Не гарантирую, что удержусь от попыток улучшить своё положение при помощи послезнания, но даже тогда это будут весьма скучные тридцать лет. Пока воздержусь от построения планов, сначала надо выпутаться из этой череды странных событий, а там посмотрим. В крайнем случае, если придётся выбирать между жизнями — я точно последую за Анной.
 — Знаешь, — внезапно сообщила Мику, — мне понравилась ваша газета,
 — М-м? — я вновь вынырнул из забытья. — Спасибо.
 — Особенно рисунки понравились, — добавила она.
 — Лена рисовала, — ответил я.
 — Я знаю, — Мику улыбнулась, — Леночка мне рассказала всё. А вы сами уже что-нибудь в ней написали?
 — Нет, — ответил я угрюмо.
 — Почему?
 Потому что наше будущее не всем понравится. Потому что оно никакое не светлое, а серое. Не уныло-серое, нет. В нём, разумеется, есть хорошие моменты, но и отборного навоза немало. Впрочем, у Японии как раз всё сравнительно неплохо, так что у кое-кого имеются все шансы на свет в конце социалистического лагеря. Да и в конце концов, нечего подкидывать пищу для размышлений любителям всяческих мистификаций и безумных пророчеств.
 — Времени не было, — отмахнулся я, — может завтра напишу. Сегодняшний вечер пережить бы.
 — Да уж, — Мику улыбнулась, — дискотека ещё не началась, а я и Славя уже без ног, — она без предупреждения прислонилась к моему плечу.
 — Так может, вам помощь нужна? — настороженно предложил я. — Колонки там перетащить или ещё чего?
 — Мы уже Сыроежкина нашли, он всё перенёс, — сказала Мику словно ничего странного не произошло, — теперь останется аппаратуру настроить и можно будет начинать. А ты пойдёшь, Андрей? Там все-все будут.
 — Кстати об этом, — не спеша протянул я, — у тебя диктофон есть?
 — Есть, — кивнула Мику, — а зачем тебе?
 — Мы с сестрой эксперимент один ставим и ей надо данные записывать. В общем, нужно что-то, чем звук записать. Одолжишь на вечер?
 — Да, одолжу, — энергично закивала Мику, — только он не здесь, в домике. До него недалеко. Пойдём?
 — Пойдём, — согласился я.

 Расположенный по изначальной задумке вдали от остального лагеря музкружок не должен был никого тревожить, но потом кому-то в голову пришла блестящая мысль внести в план дополнения и вуаля — по соседству уже возводят квартал чуть ли не для половины всего контингента. И после этого мне будут рассказывать что в СССР всё по науке делалось? Ну хорошо, я мог бы понять промашку с криво спланированным лагерем, но когда речь заходит о капитальном строительстве — извините. Вот вы знали, что на стадии проектирования Днепровской ГЭС к рассмотрению были предоставлены несколько проектов и среди прочих был вариант с каскадом из трёх плотин, который был дешевле и по рабочей мощности превосходил одну большую? Сталин, исходя из неких личных соображений продавил одну гигантскую дамбу. Такое вот «нам с гор виднее» и погубило в итоге весь Союз ССР, так что держите последний, первый закон Кларка: «когда уважаемый, но пожилой учёный утверждает, что что-то возможно, то он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно, — он, весьма вероятно, ошибается». Может он и не совсем ко двору, но упомянуть его явно не будет лишним.

 — Так вы придёте на дискотеку? — спросила Мику, когда мы шли по тропинке, ведущей к жилой зоне.
 — Анна точно не пойдёт, а я… я даже не знаю, может смогу. Правда, у меня и костюма нет…
 — Костюм не нужен, ты так приходи! — Мику заискивающе посмотрела на меня, будто от моего появления зависел успех вечеринки. Танцевать я умею, даже пару раз в год выбираюсь куда-нибудь растрясти жирок, но настоящего пристрастия к подобным мероприятиям никогда не испытывал. Насчёт сестры гадать не приходится — она предпочтёт науку любой из радостей жизни и это не обсуждается.
 — Посмотрим. Но я ничего не обещаю, — ответил я.
 — Я буду вас ждать! — объявила девушка, от радости снова повиснув у меня на плече.
 Странная она, эта Мику. Непонятно, для кого странней — для остальных или для меня и сестры. Со своим происхождением Мику — аномалия в квадрате. Особенно в подобном окружении.
 — Мику, — привлёк я её внимание.
 — Что? — она всё ещё излучала радость, чуть ли не светилась изнутри.
 — Тебе нравится в лагере?
 — Конечно. Хотя когда я только ехала, то думала, что будет скучно.
 — Нда. Скучать не приходится, — протянул я. — А сложно вообще было в Союз попасть?
 — Почему — сложно? — удивилась Мику, — как все. Па купил билеты, а потом мы с ним на поезде за неделю до Москвы доехали.
 — На поезде? — переспросил я.
 — Ну да. По мосту, который весной открыли. Так странно было, — девушка усмехнулась, — обычно на скоростном за несколько часов всю страну проезжаешь, а тут сплошные леса и несколько дней пути…

 Когда мы с Мику дошли до её и Лениного жилища, она скрылась за дверью и сначала о чём-то болтала с соседкой, попутно копаясь в своих вещах. Меня же продолжало мучить лёгкое недомогание и всё ещё не давала покоя проклятая скрипка. Вот почему законы природы обязаны считаться с такой неподкупной вещью как математика? От неё всегда сплошные проблемы! По секрету скажу, что среди людей, занятых научной деятельностью, у математиков самая удручающая статистика по психическим расстройствам. Не внушают оптимизма и голоса, которые прислышались мне, пока я дожидался Мику. Всё это, при сложении с ранее полученными результатами наблюдений и выводов, вело к одному — здешняя физика подчиняется математическим законам довольно избирательно.