Amanda I neill

Дубликат, приквел.

Вот такой сложился приквел. Совершенно внезапно. Но, наверное, если не прочитать сам Дубликат, а особенно пятую и вторую части, то ничего не будет понятно.
Вторая часть Дубликата: https://ficbook.net/readfic/4225614
Пятая часть: https://ficbook.net/readfic/4998274

От канона я отошел уже черт знает куда.

***
Вся эта история началась за двадцать лет до известных событий.

Сёмка, Сёмка, Сёмочка...

Глава 1

Аверс

— Привет. Ты Семён? Я — Ульяна.
Чёрт! Какая красивая девушка. Нельзя! Фу, Семеныч! Не думать! Не подпускать и не приближаться!
Добралась все-таки. Ну да, эта доберется, сразу видно. Сейчас бы обматерить и послать обратно, посмотрев предварительно, как жизнерадостная улыбка сменяется гримаской незаслуженной обиды, но нельзя — обещал шефу быть корректным. Я не человек — я не лгу и обещания выполняю. Да и не умею я материть и посылать, в этом тоже моё отличие. Так и не смог научиться. Может сбежать еще дальше? Но дальше — некуда. Дальше только внешний периметр и автоматический синтезаторный узел, куда меня, живого, здешнее мироздание просто не пропустит.
— Ты что, глухой?
И зачем она здесь? Нет, я понимаю что у студентки практика, она всем мешается, вот ее и отправили на «дальние выселки». Но шеф то знает, как я людей «люблю». Решил меня милой мордочкой перевоспитать? Так не поможет, да и какой в этом прок? Сколько там еще Семену Семеновичу жить? Вот то-то. А в конце фазы сам же и выжжет мне мозги. Научной ценности я не представляю, так — экземпляр.
— Эй, ты слышишь меня?
— Здравствуй.
— Ну ты и тормоз! И ты моим руководителем практики будешь!?
Слава богу, нет. Никто не назначит руководителем практики копию человека. Пусть даже и долгоживущую.
— У тебя записано в задании, кто твой руководитель. Вот и занимайся, согласно заданию.
Кажется я достаточно корректен, даже голос не повысил.
— Но… Дурак!
Ну вот, взял и обидел девочку. Отошла, кинула тяжелую сумку на крыльцо бани, достала какие-то бумаги. Полистала их. Смотрит в мою сторону, а у самой, кажется, губы дрожат.
Не хочу я тебя обижать, прости. Но иначе никак.
— Слушай, если не хочешь со мной разговаривать — дело твоё. Но помочь ты мне должен. Я же не просто так сюда прикатила и ты здесь не просто так.
Я хочу тебе помочь. Но жизнь сложилась так, что мы с тобой по разные стороны забора.
Вот как? Я кому-то что-то должен? Я здесь не просто так? Я не просил, чтобы меня в это втягивали, я… Но нет — просил. Шеф, хоть и человек, но заслуживает уважения. Он — единственный, кто не отмахнулся от меня и захотел помочь. Но рыжей Ульяне этого знать не обязательно. Кстати, если она здесь и про меня знает, значит сам шеф ее и прислал. Значит сам шеф и есть ее руководитель практики. Однако дедукция. Понимаю, что ему некогда, но я то тут причем? Или отослал подальше, чтобы она того, чего не нужно не увидела? Моё существование, оно, в общем-то, всего-лишь под грифом ДСП проходит, в отличие от тех же миксов. А я — легально существующая в активном режиме копия. «Контрольный экземпляр НБО — нейтринно-белкового организма». «Нейтринно-белкового», — какой дурак такое название придумал? Но очень высокому начальству понравилось.
Всё, девочка на меня обиделась окончательно. Сидит на крыльце и что-то пишет в тетради. Дневник что-ли ведет? «Здравствуй, дорогой дневник. Сегодня я познакомилась с тормозом, придурком и грубияном в одном лице...»
— Где у тебя оборудование?
— Там. — Машу рукой в направлении сарая.
Встала, пошла к сараю, заглянула внутрь. Решила таки заняться практикой? Интересно, как она потащит, хоть тот же рефрактометр? Никак не потащила. Сердито посмотрела на меня и опять уселась на крыльцо бани, опять что-то пишет.
А вот я сейчас глупость допустил. Из-за которой мне сегодня не придется обедать. Черт, ну не смогу я есть при ней, а ее не пригласить — воспитание, которого не было, не позволяет. А кормить ее не хочу. Совместная трапеза, она сближает, а я не хочу с ней сближаться. О, мотовоз загудел, сейчас это рыжее чудо уедет и больше не вернется, я пообедаю, а после обеда вытащу, кстати, рефрактометр и займусь измерениями.
А ведь красивая девушка. И характер веселый — видно было, пока я не стал ее доводить. И мозги на месте — бабуля тупых не терпит. А я… стыдно, конечно стыдно. Но ведь это ее сородичи выжигали нам мозги выключателями. Чем она лучше? Кто-то из девочек даже успел понять, что происходит. А я вот тогда не понял. Но этот крик: «Сёма, прощай!» — я не забуду — всё, что осталось в моей голове с прошлой активной фазы. И себе не прощу, что так и не смог решиться и отомстить.
Ладно, хватит врать самому себе: две трети этой своей жизни я уже прожил. Так что еще двухнедельных циклов двадцать-тридцать, или примерно год по Ульяниному счету, и прощу, и забуду. Опять Ульяна. Нет, не хочу я с ней общаться. Ни по дружески не хочу, потому что очень боюсь влюбиться, ни так как сегодня, потому что, кажется, уже. Очень хочу, чтобы она больше не приезжала. Интересно, она от природы рыжая? Наверное да: веснушки и белая кожа.
«Привет. Ты Семен? Я — Ульяна». Нет, так я никогда не усну. Спать, Семеныч, и выкинь эту рыжую Ульяну из головы.
Утро. Как всегда меня будут гудок приближающегося поезда. День, от явления Рыжей, второй. Встаю — хочешь не хочешь, а программу надо выполнять. Поезд останавливается, у меня опять гости?
А ведь я рад ее видеть. Только бы сохранить нейтральное выражение лица. Кидает, не здороваясь, мне на скамейку журнал, а сама разворачивается и идет к сараю с приборами. Черт, а я там их оставил вчера вечером не убранными. И рабочую тетрадь. Ладно, не бежать же наперегонки с Рыжей теперь.
Что там мне привезли? Ага, моя статья. За подписью Шефа, понятно, но тут уж ничего не поделаешь. Зовут нас, правда, одинаково, так что, можно сказать, что это моя подпись. А из журнала выпадает записка от Шефа. О! Меня ругают и от меня требуют. И еще обозвали земляным червяком, то есть охамевшим малолеткой. Ну да, с ее точки зрения она уже большая, ей уже ну… лет восемнадцать, а я младше на пару лет и просто выпендривающийся школьник. Перегнул я вчера палку. Нет, действительно, перегнул. Ну что же, придется терпеть компанию человека и вести себя равнодушно-корректно с Ульяной.
Она невозможно красивая, хочется смотреть на нее и не отводить глаз.
И я очень медленно подхожу к сараю, оставив журнал на крыльце — никуда он не денется. Извиняться не буду, черт с ней, я готов извиниться перед ней лично, но она еще и человек. А я не хочу здесь видеть людей. Все проходит, закончится у ней практика и она уедет. НБО Семен успокоится и вернет себе прежнее расположение духа, а через тридцать циклов вообще все забудет, и все вернется на круги своя.
А рыжая Ульяна стоит и внимательно читает мою рабочую тетрадь. Тут же рядом лежат ее дневник практики и задание. Я и так знаю, что там написано, поэтому молча навьючиваюсь приборами, забираю свою тетрадь у рыжей и иду в сторону Периметра выполнять программу.
Рутинные действия: измерения реальной и мнимой части вероятностного потенциала в разных точках вакуоли. Сравнение рассчитанной и измеренной кривизны местного пространства в каждой точке. Ну а когда практика у рыжей закончится и она уедет, я буду сидеть у себя в будке, обрабатывать результаты, и наносить изолинии на карту. Весной выйдет еще одна статья и всё. Только иногда коллеги будут спрашивать у шефа: «Семен Семенович, вы полевую работу совсем забросили? У вас были очень интересные результаты». А Семен Семенович будет врать что-нибудь, не скажет же он, что это совсем другой Семен Семенович таскал два года рефрактометр вдоль Периметра, а сейчас он стоит на линейке и поет «Взвейтесь кострами». А пока мы ходим по лесам и меряем. Рыжая Ульяна оптическими методами, я — гравиметрическими.
— Нет, воду потрогать не получится. Озеро уже за Периметром. Можешь камень кинуть, он долетит.
Кидаю камень, в подтверждение своих слов, и мы долго стоим и смотрим, как круги бегут по абсолютно гладкой поверхности озера, разместившегося на месте брошенного карьера.
Разговариваем коротко и только по делу. Но почему я вожу ее по красивейшим местам периметра?
Обедаем молча, каждый своими продуктами и сам по себе. Неожиданно и непонятно активизировалась живность: несколько раз вылавливал членистоногих из тарелки или находил их в своей постели. Иногда замечаю, как Ульяна порывается что-то сказать и тут же сама себя одергивает. И это правильно, потому что я не знаю: что и как я ей буду отвечать.
Вздрагивает сердце, когда я слышу гудок утреннего поезда.
Приехала. Погоду что ли не глядела? Надо опустить глаза, сделать несколько вдохов, а потом уже сделать объявление.
— Сегодня не работаем. Будет дождь.
И еще сегодня предпоследний день цикла, хотя тебе этого знать не обязательно.
Вот, казалось бы, все сказал. Сиди в домике, жди дневного мотовоза и на нем укатывай. Но мотовоз уехал без нее, а где тогда это чудо? А, вон она, на дальнем краю поляны, малину дегустирует. Смотрю на небо — ох, небо плохое, черт, и уже накрапывает. Плащ в зубы и бегом спасать рыжую, Семеныч!
— Семен! Что ты…?
— Идиотка! Не задавай глупых вопросов. — Накрываю ее плащом и силой заставляю сесть.
Она действительно идиотка. Или ее никто не предупредил о здешних бурях.
— Всего-то мелкий дождик… Мама!
«Бабах!» Без всякого предупреждения, кажется — прямо под ноги, бьет молния.
— А ты думала — насиловать буду? — Бесполезно шучу я, а мне тут же затыкают рот дождевые струи и воздуха хватает только на то, чтобы не задохнуться.
Но, к счастью, Ульяна все равно не слышит этой претупейшей шутки. Я сам-то себя не слышу, потому что первая молния, это было только начало. «Всего-то мелкий дождик». Сами понимаете, я никогда не был в тропиках, но, наверное, именно так тропический ливень и выглядит. Над головой пролетают ветки толщиной с мою ногу, с неба падает «вода с прослойкой воздуха», молнии бьют во всех направлениях сразу. Что-то связанное с выравниванием потенциалов, как сказал один из аспирантов в мой позапрошлый визит в Шлюз, когда я пристал к нему в курилке. Да, тогда я еще приставал с вопросами к людям, тогда мне еще не попался на глаза тот злосчастный приказ о закрытии программы «Активация».
Мы сидим, завернувшись в мой плащ, который хоть и промок насквозь, но не дает струям воды литься за шиворот. Ульяна забыла все обиды и прижимается ко мне, ахая при каждом ударе молнии. Не от страха ахая, а от восхищения. Да еще и хохочет. Чёрт, и я ее понимаю! Я бы сейчас сам вскочил и захохотал, раскинув руки и подставив себя дождю и ветру, отбросив плащ. Удерживают меня две вещи: присутствие свидетеля и то, что ветер такой силы просто смахнет меня как пушинку. Так что мы сидим, вцепившись в землю и друг в друга, чтобы не взлететь, а я ограничиваюсь тем, что позволяю струям воды хлестать мне по лицу.
— Сейчас улетишь в Изумрудный город! — Опять бесполезно кричу — все равно не услышит.
Я бы сам улетел отсюда куда-нибудь, но дальше Периметра не улетишь, а потом, в начале цикла, просто очнешься перед воротами.
Сквозь струи воды я вижу медленно ползущее пятно света, это вечерний поезд, преодолевая стихию, упрямо ползет в Шлюз, прокатившись через все узлы Сети. Поезд там, а Ульянка здесь. И ночевать ей здесь, потому что без бани я ее не отпущу — иначе простынет, а в эту ночь, по всем признакам будет туман, тот самый. А ей в туман никак нельзя, так что пусть думает что хочет, но я ее не отпущу.
Дождь обрывается внезапно. Просто, вот он был, и вот его нет. Ульяна оборачивается ко мне, не отстраняясь, и я понимаю, что она меня только что простила. По улыбке понимаю, по горящим глазам, по словам, которые так и рвутся из нее. Нет сил удержаться и не улыбнуться в ответ.
— Это, это… Это прекрасно. Такая силища! И спасибо тебе, что прибежал за мной.
А сейчас начнет стремительно холодать. Выпавшая дождем вода испаряется и отбирает тепло от земли и воздуха, а поскольку объем вакуоли ограничен, постольку температура в ней падает очень быстро. Поэтому я командую: «Бегом, в домик!» — и мы наперегонки несемся ко мне в логово.
На крыльце, перед дверями Ульяна тормозит, как будто ей неловко, но я подталкиваю ее в спину и заставляю шагнуть внутрь. Чистые полотенце и футболку достаю из шкафа и кидаю на диван.
— Оботрись и переоденься в сухое. Я буду через полчаса. Если умеешь — растопи плиту.
А сам отправляюсь топить баню.
И что мне с Ульяной делать? Сидит напротив, вареную картошку за обе щеки наворачивает. Электричества после бури нет, так что мы сидим и ужинаем при свечах — романтика. Сейчас по идее мы должны друг другу о себе что-нибудь рассказывать. Просто так, для завязки более близких отношений.
— Нет, ты конечно грубиян, но я тебя простила, — Ульяна машет рукой, чтобы я не извинялся, — я за две недели поняла, что ты хороший человек. Не знаю, может у тебя зуб болит или еще чего. Я, когда болею, тоже злая становлюсь.
А я расскажу о себе, для отношений развязки. Я нарушу тем самым закон о государственной тайне, но я не уверен, что он на меня распространяется. Это все равно что бумагу, на которой шпионское донесение написано, обвинить в том же самом. Не хочу потом плеваться перед зеркалом, обвиняя себя в двуличии. И обманывать ее не хочу. Особенно ее.
— Я не хороший человек, и не плохой человек. Видишь ли, я сомневаюсь, что НБО можно считать человеком. Когда люди надолго задерживаются в вакуоли, у них появляются копии — их отражения на границе соприкосновения двух вселенных… Одно из них сейчас тебя кормит картошкой, которую само и вырастило.
Всей правды не говорю, но не лгу ни слова и основную картину обрисовываю, как есть. И про фазы моей жизни, и про тему «Активация», и про закрытие этой темы.
— … И лучше не бросайся к начальству в поисках правды. Ты только подставишь моего шефа — единственного человека, которого я уважаю. Ведь это он сказал, что считает, что я должен знать всё и дал мне много-много документов, о таких как я. И как ты думаешь, насколько я после этого люблю людей? Насколько хочу с вами общаться? Даже с тобой. Обидно только то, что ты мне нравишься.
Я и последнюю фразу вслух произнес, хотя и покраснел, но при свете свечи этого не видно. Ульяна молчит. Не думаю, что она сильно меня испугалась, но картину мира я ей подпортил основательно.
— Сём. А у меня практика закончилась. Завтра в двенадцать автобус.
Все верно: цикл заканчивается, и все люди должны быть либо в Шлюзе, либо на материке. Тем более — всякие посторонние практикантки.
— Не бойся. В восемь утра здесь поезд в Шлюз пойдет, не опоздаешь.
— Сём…
— Что?
— Дурак ты. И тормоз.
Некоторое время жду разъяснений, но, кажется, не дождусь.
— Ночевать будешь здесь, на диване. Ведро в сенях. На улицу ночью не суйся, будет туман и тебе в него нельзя. — Заглушаю грусть от расставания бытовыми мелочами.
Ладно, уедет — мне спокойнее будет. А грусть пройдет. А скоро уже и грустить некому будет.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи… Сём?
— Что тебе?
— А почему ты сказал, что мне в туман нельзя.
— Знаешь, есть такие страшные сказки, как кукла или тень, или портрет постепенно подменяют собой человека, вытягивая из него душу? Все думают, что это прежний человек, а это кукла. А сам человек исчезает. Вот, в тумане всякие тени встречаются. Войдет Ульяна, а выйдет ее тень.
— А ты? Ты можешь в туман зайти?
— Я могу. Потому что я и есть такая тень. Спи.

Десять циклов от приезда Ульяны или четыре месяца по ее счету.
— Подставляй нос, родственник. — Шеф на полном серьезе замахивается конвертом, чтобы шлепнуть меня по носу. — Я почтальоном работать не нанимался. Кстати, будешь отвечать, предупреди рыжую, что служебная переписка просматривается. Не каждое письмо, понятно, но Толяныч бдит. Так что пусть лишнего не пишет.
Опять нету электричества, опять свечи, опять картошка с рыбными консервами. Только сейчас без романтики. Я поворачиваю письмо к пламени свечи.

Привет, Сёмка. Знаешь, с каким удовольствием я вывожу это: «Привет, Сёмка». Представляю твою удивленную физиономию и давлюсь от сдерживаемого смеха — весело мне. А бабуля косит в мою сторону строгим глазом и наверное думает: «Что такого смешного я сейчас сказала?»
Сто раз начинала это письмо и сто раз бросала. Каждый раз боялась, что у тебя уже закончилась что ты стал таким как что ты уже все забыл. Совсем всё — понимаешь меня? И сейчас этого боюсь, но очень хочу думать, что ты меня помнишь, и просто не могу уже себя сдерживать.
Как ты? Беспокоюсь о тебе, хоть ты и пытался меня прогнать, и сделать так, чтобы я забыла тебя, как страшный сон. Так вот, ничего у тебя не вышло, и мой тебе совет: никогда-никогда не улыбайся девушкам.
Завидую тебе и твоему бесконечному лету. У нас уже поздняя осень: холодно, ветрено, дождливо, грязно. Иногда еще и снег пытается идти. Все ходят с сопливыми носами и чихают.
Я теперь на третьем курсе. Гоняют ужасно. Говорят — самый трудный курс и самые звери преподы. А еще нашей группе «повезло»: нам читает лекции и ведет у нас практику лично бабуля. Это кошмарная женщина. Все плачут, без различения на двоечников и отличников, и то, что я у нее в любимчиках означает, что я плачу в два раза громче и в два раза чаще. «У меня есть только две оценки: отлично и неуд, — ее слова, — двоечников я заставляю выучить на пять, о отличникам доказываю, что ничего они не знают».
Очень хочу приехать к вам, очень хочу к тебе туда, в лето. А еще, ты не смейся надо мной, но очень хочу, чтобы ты опять со мной не разговаривал и ходил с мрачной физиономией. А я бы не могла понять — за что, и злилась бы на тебя. И подбрасывала бы тебе кузнечиков в тарелку. Сём, прости, но это была я. Подбросила бы еще какую-нибудь живность, но там были только стрекозы и кузнечики. И плащ твой безразмерный хочу померить и фуражку железнодорожную. Сём, ты и правда стрелочник?
Сёмка, я решила специализироваться на вашей теме. Пускай мне на кафедре и сказали, что вы — бесперспективный материал, побочный эффект и зря потраченные на вас государством ресурсы. Пускай. Сём, я обязательно что-нибудь для вас придумаю, потому что не должны люди пропадать вот так.
Еще раз — как ты там?
Я хочу чтобы ты знал, что здесь есть люди, которым не все равно. Как минимум одному человеку, и ты его знаешь!
Пока!
Твоя рыжая Ульяна.

— Ответ будешь писать?
А я забыл, что шеф здесь и ждет.
— Скажи, «прародитель», зачем, ты со мной возишься? Я ведь никакой ценности не представляю, а ты, укрывая меня, фактически подставляешься сам. Необходимости в «контрольном экземпляре» нет никакой.
Шеф пожимает плечами и отвечает сразу же. Как будто у него давно готов ответ на мой вопрос.
— «И искупи убиваемых, не щади». — Здесь, с подачи бабы Глаши, в ходу цитаты на славянском языке, вот и шеф цитирует. — Нельзя было давать появляться вам на свет. Тут я согласен с Денисовной, правда это от нас не зависело. Но раз уж вы появились, то хотя бы одному я могу дать возможность прожить его жизнь так, как он сам того хочет — вспомни, как ты подошел ко мне больше ста циклов назад, с какой просьбой. А то, что ты моя копия, ничего не меняет, но помогло мне пробить это исключение. Людям казалось, что они понимают мои мотивы и они охотнее шли мне навстречу. Только ты про ответ так ничего и не сказал. Будешь его писать?
Двадцать циклов, не более. Сорок недель.
— Мне осталось что-то около двадцати циклов. Меньше вашего года. Я хочу уйти со спокойной душой, никого не оставив позади себя.
— Ну и дурак. Смотри, до утреннего поезда у тебя время еще есть.
Ага. А еще тормоз и зануда. Правда шефу это знать не обязательно.

Недавно показывал племяшу "Посторонним вход воспрещен, или добро пожаловать". И решил перенести одну сценку на БЛ.

Про Марину

Правильно, неправильно... Если всё делать по правилам, то всё веселье упустишь!

Сидорова Марина

Рост — 161 см

Вес — 46 кг

Размер груди — B

Группа крови — B (III)

День рождения — 1 декабря

Знак зодиака — Стрелец

Комната: Б5

Навыки: Самовнушённая биолокация; Фыр-фыр; Шилопопство

Любимая еда: Бургер по-московски

Любит: Мистику, приключения

Не любит: Когда что-то запрещают

С самого знакомства Марина производит впечатление шаловливой бестии, с шилом в причинном месте и неодолимой тягой к приключениям. Её неиссякаемый оптимизм не даст заскучать ни товарищам, ни случайно оказавшимся рядом прохожим, со всеми вытекающими из её действий последствиями.

Открытая и яркая, Марина щеголяет по лагерю с лисьими ушками на макушке, но на самом деле это не просто украшение, а прибор с хитрым нейронным интерфейсом, который отражает её настроение и имеет множество других скрытых функций. Выбор такого аксессуара не случаен, так как Марина души не чает в братьях наших меньших. Дома девушка привыкла заботиться о собственном питомце — кошке Марисе — так что найти общий язык с представителями местной фауны для неё не проблема. Конечно, она предпринимала попытки обрести пушистых (и не очень) знакомых и в лагерном зооуголке, но строгие ребята из отряда биологов быстро заметили её нелегальный подкорм местных питомцев и раз и навсегда повесили табличку на двери их штаба «Лисодевочкам вход строго с сопровождением!». Впрочем, Марина не стала унывать и уже успела обзавестись парой четверолапых диких друзей таких же рыжих, как и она сама.

Однако Марина — это не только ценный мех странный аксессуар на её голове и любовь к зверям! Дело в том, что, как и любой другой член Исторического отряда, Марина обожает всё неизвестное… Правда, копает при этом совсем не в ту сторону. Редкий день она проводит без спиц-биолокаторов, детектора паранормальной активности и набора юного туриста (последнее — исключительно на случай неожиданного приключения). И пусть Марина без ума от мистики и всего сверхъестественного, ей вовсе не свойственны глупость и безрассудство, что выгодно отличает её от прочих «искателей привидений». Несмотря на общий скепсис окружающих к ее занятиям, её общительность и обаяние располагают к себе любого, а звонкий голосок так и зовёт навстречу тайнам и открытиям.

И хоть порой и кажется, что изыскательница не желает отпускать детство и вступать во взрослую жизнь (о чём частенько ей напоминает куратор ее отряда), на самом деле Марина — надежный товарищ и верный друг.

 

Лагерь у моря часть 33. Рут Алисы.

   

Часть 30

Часть 31

Часть 32

    Ночь. Летняя ночь, на живописном пляже. Лениво плывущие по небу облака, то и дело загораживают полную луну, и, на несколько минут, землю накрывает плавно движущаяся тень. Мягкий песок, в сумерках и лунном свете, казался причудливым ковром, по которому босиком, шла невысокая девушка с кошачьими ушками, одетая в легкое платье, темно-бежевого цвета. Листва, окружающих пляж деревьев, тихо шелестела, ласкаемая порывами ветра. Иногда, один из листиков, отрывало, и он, влекомый потоком, отправлялся в свое последнее путешествие. Один из таких, пролетая мимо, задел ушко девушки, которое тут же рефлекторно дернулось.

     Изо рта кошкодевочки, в такт дыханию, шел пар. Воздух вокруг, был пропитан холодом.
     -Бррр… - по всему телу девочки, прошла зябкая дрожь, - ну и дела.
     Недовольный голос девушки, эхом разнесся по пляжу. А эхо это, создавала огромная, замерзшая волна. Титанической глыбой льда, нависшая над ночным пляжем. Море, замерзло, на много километров вдаль, до самого горизонта, виднелся только искрящийся лед, заканчивающийся у пляжа, и наползающий, на всё еще хранивший остатки тепла песок. Субтропическое море, превратилось в заледеневшую пустошь.

     То и дело, раздавался гулкий треск, когда от ледяного гиганта, отламывалась часть, и с высоты падала на поверхность. Без шума волн, тут было непривычно, но, кошку это не волновало. Она пристально смотрела, на одну из отколовшихся глыб льда. На ней, казалось не обращая никакого внимания на холод, сидел высокий человек, в одних лишь джинсах, и задрав голову наверх, смотрел на звезды.

     -Привет киса, - раздался в темноте голос, без тени эмоций, ну, разве что, немного грустный, - смотри, какая красота, не каждый день такое увидишь.
     -Я же просила, называть меня по имени, - ответила девушка, при этом своевольный хвост, пару раз дернулся, выражая неодобрение хозяйки. – Ю-ля, Ю-ля, так меня зовут!
     Девочка без опаски подошла, и начала с любопытством, и некоторой даже, обеспокоенностью, рассматривать сидящего со всех сторон.
     -Ищешь у меня хвост? Кис.
     -Да ну тебя, я, между прочим, помочь пришла, – скрестив руки на груди, и отвернувшись, надулась Юля, всем видом выражая, насколько она обиделась. Выдавали её только лукавые глаза, и едва заметная улыбка.
     -Ну, как видишь, я и сам справился, - указал её собеседник на замерзшее цунами, - если хочешь помочь кис, научи меня путешествовать между мирами, как ты. Этому, я уже не нужен...
     -Злой ты, Док. Знаешь, там, где я недавно была, - и небольшая девушка, одним ловким прыжком, уселась на колени парня, и, удобно устроившись, продолжила свой рассказ, - ты добрее, и рядом с тобой, не замерзает всё подряд.
     -Там, - продолжила она, - шел дождь, а ты, остановил цунами по-другому. Правда, чуть ласты не склеил, вот я и пришла сюда.
     -Спасибо за беспокойство кис, но, последнее уже перебор, - Док, задумчиво погладил девочку по голове, - я не верю, что кто-то не убежал от меня, после первых минут знакомства.
     -Ты к себе слишком критичен, - Юля, прижав ушки к голове, тихонько мурлыкала от удовольствия, - если не получалось до этого, может просто ты ещё не нашел, ту самую.
     -И когда это ты успела, начитаться любовных романов? Кис.
     -Ты специально меня дразнишь! – хвост девочки распушился, и она, в притворной агрессии, обнажила небольшие клыки. – Укушу!
     -Перестань Юль, - Док снова погладил девочку, в знак примирения, проведя рукой по пушистой голове, изящной спинке, и…
     -Хвост не трогать! – Юля покраснела, и отняла свой хвостик, вытащив его из загребущих больших рук.
     -Прости, прости. – И человек, немного развернувшись, посмотрел на замерзшую волну. – Пора уходить, я, в отличие от кое-кого, не невидимый. Тут скоро половина лагеря будет, а может и ещё кто, на огонек заскочит.
     -Я очень даже видимая! – сказала Юля, и тихо добавила, чтоб никто не слышал – только вот видят меня, не все…

     Налетевший порыв ветра, взметнул с земли песок, и слегка приподнял подол платья девочки. Шум листьев, стал отчетливее, а причудливый айсберг, затрещал с удвоенной силой.
     -Ты так и не помирился с ней? – прервала молчание ушастая.
     -Помирился? – Док поднял с песка свою майку, а вместе с ней, и лежавшую сверху книгу, «Над пропастью во ржи» гласило название. – Я сам во всем виноват, а она, заслуживает большего.
     -Она, - Док выдержал паузу, приводя мысли в порядок, - заслуживает светлого будущего.
     -А я, - он кивнул на ледяную статую, - просто помог ей, а заодно и другим, не упасть с этой дороги, о большем, не мечтаю, и не прошу. Мир - большая мозаика, а я в нем, лишняя деталь.

     Док посмотрел на Юлю, и, впервые за много дней, искренне улыбнулся. А затем, он просто ушел, растаяв в тени деревьев.
     -Научи меня однажды, как покинуть этот мир - прозвучали из темноты, печальные слова.
     -Глупый, - грустно вздохнула девушка, вспоминая теплые руки, - ты только себе, кажешься холодным и ненужным. Люди! Сколько, с вами, возни!

    В темноте ночи, внезапно вспыхнул сияющий свет, это на пляже, появился четко видимый синий круг, внутри которого отражалась другая реальность, другой мир, даже другое время. Легкой тенью, в портал прыгнула небольшая девушка, напоследок взмахнув хвостом. И пляж снова накрыли сумерки, в которых с громким треском, начала рушиться, огромная глыба льда, сверкая осколками в тусклом лунном свете.

                                                                                     Док. Наше время.

     Нужен инструмент. То, что будет козырем, припрятанным в рукаве. Так я думал, когда рылся в сумке, со своими вещами. Вот, наконец, нашел! В маленькой коробочке, лежала россыпь стальных подшипников. Круглые металлические шарики, удобно лежали в ладони, это было одним из моих хобби, собирать такие вот стальные кругляши.
    -"Ага, а помнишь, как таможенников в аэропорту, чуть Кондратий не хватил, когда они увидели на рентгене, твой схрон, с коробкой, начиненной этой шрапнелью" - предался "веселым" воспоминаниям шиза.
     Странная форма клептомании, собирать, и собирать, всё подряд. Коллекционировать мелочи, не всегда полезные. Это преследует меня уже давно. Одно время, я, раз в месяц, даже сохранял на диски, все скачанные за это время, картинки, музыку, книги. Тогда, оптические диски были популярными, но их время прошло, только флешки, только хардкор. Да и привычка, делать запасы, в том числе и цифровые, до конца себя не изжила. Просто, вдруг потом понадобится, вот как сейчас?
     -"А какие картинки то были, ух!"
     -Только без подробностей!
     -"Да ладно тебе, подумаешь, как будто это противоестественно" - молвил карманный философ, и социовед.
 
     В коллекции были шарики разных размеров, от небольших, до парочки, диаметром с перепелиное яйцо, был даже один от КАМАЗа. Зачем они мне? Просто я вспомнил, какой эффект получился, от броска простого камня, в режиме ускорения. И, я прикинул вес пары подшипников на руках, эти штучки могут стать неплохим оружием, которое всегда будет при мне. Летящая со сверхзвуковой скоростью сталь
     -"Неканон! Где меч, посох, лук, в конце концов!" - веселился шиза.
     -Да ну, - конечно было приятно представлять себя, с мечом, не какой-нибудь хлипкой катаной, а хорошим таким клеймором, круто. Но во-первых, где его взять, в во-вторых, ходить на людях с железным дрыном? Пфф. Но, свой складной ножик, я теперь буду носить с собой.
     -"Вы только посмотрите на него, а. Герой, – не унимался внутренний голос, - тебе нужен плащ, крутой костюм, и пару десятков раз, стукнуться башкой о стену!"
     -А это зачем? – усмехнулся я в ответ.
     -"Затем, - пояснила шиза, - чтобы обрести истинно геройский тип мышления".
     -Ты как всегда, радикален, друг. – прозвучал мой ответ.
     -"Друг…да…"
     -Что-то не так?
     -"Да нет, чувак, не обращай внимания".

     Сейчас полдень, в лагере самый пик жизни, отдыхающие оккупируют пляж, клубы, комнаты отдыха. Странно, что-то давно ко мне никто не заглядывал, людей перестали беспокоить мелкие болячки?
     -"Фу, что за слово "болячки", ты же клинический специалист, откуда такие жаргонизмы?"
     Стараясь не обращать внимания на назойливые комментарии, я подумал, куда бы податься, чтоб скоротать время на сегодня. Предварительно нацепив на дверь, недавно сорванную табличку, вдруг, кому-то да понадоблюсь. Теперь я могу добраться до любого угла лагеря, в миг. Полезная всё же способность.