Everlasting Summer рабочий стол

Глава 23 «рояль и всё, что вокруг»

предыдущая глава

фикбук

ВК

      По пути к музкружку — весёленькому свежевыкрашенному зданию с верандой, меня не оставлял мой с Шуриком спор. Сам спор, а не его предмет. Вот сидит себе спокойно изобретатель, занимался своим делом, и всё идёт своим чередом. Но на сцену выхожу я со своим авторитетным мнением и что дальше? Если бы он меня послушался и уничтожил свою работу, каковы гарантии, что я сработал не во вред? Возможно ли, что я не вижу картину целиком и должен ли я тогда совать свой нос в ход истории? Прибегнем к аналогии - чем отличается дипломированный врач от знахаря? Оба могут вылечить человека, но знахарю неведомы все тонкости врачебной науки, он полагается на собственное чутьё и традицию. Его чуткие руки убивают гораздо чаще, чем дарят жизнь. Им руководит не понимание. Для роли доктора мне недостаёт знаний, а быть неумелым шаманом — нет, это не вариант. Страшно подумать, что могло произойти, если б я действительно сбежал в столицу и начал выправлять историю без разбора средств, не считаясь с потерями.
 И всё-таки, для чего мы здесь? Любая достаточно развитая технология неотличима от магии — так гласит третий закон Кларка. Я вовсе не религиозен, но давайте взглянем правде в лицо — любая магия также неотличима от достаточно развитой технологии. Что, если неким высшим силам — не обязательно персонализированному божеству — по тем или иным причинам потребовалось нас с Анной запихнуть в тела двух наших копий? Вряд ли мы чем-то эти самые силы прогневали или порадовали, скорее кому-то понадобились новые питомцы в метафизическом зоопарке. Ну, а что? Сцапали полуразумную трёхмерную форму жизни, для прикола — в комплектации «Лютес» и поместили в просторный вольер с трёхразовой кормёжкой. Только бегового колеса для разминки недостаёт. Похоже на загробный мир в авраамических религях — когда тебе выдают лиру, надевают идиотский балахон и отправляют радоваться на все четыре стороны. Проблема есть ровно одна и она древнее чем принцип действия колеса — такую гипотезу в принципе невозможно проверить. Потому Анна её и отбраковала. Она не верит в сверхъестественное. Что же касается лично меня, то по-моему изначально человек не способен к восприятию всех граней бытия, а уж тем более — к постижению всех законов природы, однако, летать мы тоже изначально неспособны, но всё ж таки полетели. Недавно и при помощи машин, но полетели.
 По правде, атеизм — не всегда самое разумное убеждение. Зачастую его источником для человека становится всё та же бездоказательная вера, но уже с отрицательным знаком, что неверно. Корректный атеист полагается на научно достоверные факты и теории, постоянно пересматривая своё отношение к ним, он должен быть готов признать ошибочность своих убеждений в случае, если они окажутся ошибочными.

 Собравшись с духом, я взялся за ручку двери и выдохнул. Мне нужен диктофон и если он у Мику есть, я его достану любой ценой. Хотя нет, не любой. Цена должна быть приемлема — скажем, за полцарства я его не куплю. Вот если сто двадцать пять тысячных царства — ещё можно подумать… Всё, не отвлекаться! Нельзя дать этому японскому демону меня заболтать. Вошёл, завладел инициативой в разговоре, получил необходимое, ретировался. Пошёл!
 В комнату через здоровенное окно лился предвечерний свет. Под ним выгорал стоящий в центре трёхногий рояль, а на пол медленно оседала, кружась в своём нехитром танце, пыль. Мику в кружке не было. Куда она могла сбежать? До ужина ещё далеко. Может, с Ленкой где-нибудь мотаются? Или, возможно, её подрядили с подготовкой к вечерней дискотеке помогать. Подожду интуристку тут и немного осмотрюсь.
 Комната каким-то изысканным декором не отличалась. Вокруг исписанной нотными знаками классной доски висели портреты композиторов. Под ними был выставлен весь располагаемый клубом инструментарий, которого могло бы хватить на вооружение пары ансамблей, или, с натягом — для небольшого оркестра. Я уже хотел приступить к инспектированию книжной полки, но краем глаза зацепился за скрипку… Разумеется, это могла быть и другая скрипка — такие производят крупными сериями в конце концов. Я осторожно, словно гранату без чеки, взял инструмент в руки и стал вертеть перед собой так и сяк в поисках особых примет — царапин, трещин и всего такого, но на лакированных деках не было даже наклейки с информацией о заводе-изготовителе. Вообще никаких зацепок.
 Между прочим, перемещения во времени и пространствеё тоже можно объяснить в рамках божественного вмешательства, заменив зоопарк на лабораторию. Интересно, а вот что если я сейчас вот эту скрипку уроню и она треснет? А если вовсе её разбить? Вот она, стрелка на рельсах истории — переключи её и сюжет пойдёт по другому пути. Или сойдёт с рельс. Не-не-не-не! Я завязал! Я не буду вмешиваться, если не уверен, к чему мои действия приведут!
Всё это очень странно, но, как уже сказала Анна — реальность вообще с тех пор как мы проснулись в автобусе подаёт противоречивые сигналы. Только то, что мы с сестрой существовали в независимых друг от друга отдельных мирах, уже гарантирует нелинейность времени, но при этом Анна-2 уже в первый наш день в лагере продемонстрировала обязательное соблюдение временной петли. Получается, что такие петли оказываются строгими константами во временном потоке и неизбежны, куда бы ты ни рулил? А если создать петлю, длящуюся значительно дольше чем пять минут? Или одну петлю внутри другой? Г-р-р-х, к чёрту всё!

 Раз уж мы вспоминаем законы Кларка, то вот вам закон номер два: «единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное». Время шло ужасно долго и висящая в комнате тишина давила на барабанные перепонки с таким напором, что я стал насвистывать «Караманьолу». Мелодию я едва помнил, так что выходило отвратно. Картину сюрреалистичней надо было поискать — сидит пионер по-турецки под роялем, голову вжал в плечи, а сам каверкает песню времён французской революции. Зачем? Мне нужна эмоциональная разрядка! К тому же, отправив останки скрипки через открытое окно в кусты, я пренебрёг своим собственным свежепринятым правилом. Это, чёрт возьми, нечестно! Я должен был узнать, что из этого выйдет! В конце концов, я же не лягушачью шкурку сжёг. Вселенная не сколлапсировала, не вывернулась наизнанку и много чего ещё «не». Да даже у меня в воспоминаниях эта скрипка осталась при Анне. Так что ничего критичного не произошло. А поскольку ответственности за содеянное удалось избежать, то всё вообще в шоколаде.
 От данного вывода мне полегчало настолько, что опасаясь взлёта и долгосрочного парения под потолком, я не придумал ничего умнее, чем залезть под брюхо музыкального монстра. Полный дзен. К сожалению, упражнения в художественном свисте пришлось прекратить - заболела голова. Ощущение, словно кто-то изнутри черепа процарапывает дыру наружу при помощи иглы. Парадоксально, но когда я смолк, тишина не наступила — где-то тикали настенные часы, хоть я совершенно точно никаких часов и иных тикающих приборов при осмотре не обнаружил… Ладно, такое бывает, тем более предпосылки для диагноза более чем весомые — я немного сошёл с ума. Лёгкое значительное повреждение рассудка, из-за которого я слышу тикание часов. 

 — Эта женщина меня с ума сведёт! — раздался приглушённый, словно из соседней комнаты возглас сестры. Голос её звучал размыто, но радражённо. — Сплошное недовольство! Что бы ни случилось! Аня, ты могла подготовиться лучше! Аня, ты не права! Аня, учись сдерживаться! А не пойти ли тебе далеко и надолго, ведьма?!
 — Вы с мамой обе склонны перегибать палку, — ответил кто-то моим голосом. — Помирись с ней, всё равно придётся рано или поздно.
 — Ты меня вообще не слушаешь? Чёрта с два я…

 Разговор прервался, но часы продолжали тикать. Меня опять, как при Шурике потянуло в сон. Всё тело пронизала такая дикая усталость, словно я весь день только и делал, что таскал на своём горбу мешки с цементом. Поддавшись искушению, я закрыл глаза и снова услышал голоса.

 — Куда ты опять мой справочник по английскому запрятал?
 — А нечего было радиоприёмник мой в окно выбрасывать!
 — Верни мне справочник, клоун!
 — Ага, а радио мне кто тогда починит?! 
 — Кант починит, Иммануил Иоганович! 
 — Между прочим, завтрашняя контрольная всех касается, не хочешь тоже пройденное повторить? 

 Часы замолкли. Их сменили завывающая вдалеке метель и хруст откуда-то взявшегося снега.

 — Напомни, почему я позволила тебе притащить меня сюда?
 — Ну, во-первых, ты мне всё ещё должна за радио. А во-вторых, ты погляди сама — природа, лыжи, чай в термосе…
 — …Свёрнутая на склоне шея. 
 — Ты вечно драматизируешь.
 — А ты вечно ввязываешь меня в авантюры! Могла же сегодня целый день за Брэдбери провести… Нет, с тобой попёрлась кататься…
 — Отступать поздно, товарищ фельдмаршал! Москва сгорела целиком, и вот на площади на Красной монголы с ханом Батыём! Так что-либо вперёд до базы, либо встречаем праздник в чистом поле.
 — Так езжай, лыжник финский. Нечего лясы точить!

 Концерт квазивоспоминаний прекратился. Не смотря на это, голова продолжала отзываться едва заметной болью. Ну и что это сейчас было? Реальные воспоминания тела-донора или нечто вроде ложных образов, созданных участками мозга, отвечающими за сновидения и иные глюки мозга? Чем бы оно ни было, поводов беспокоиться у нас и так слишком много. Параллельные миры, путешествия во времени, те коридоры под лагерем и ночной инцидент, пугающая теория сестры о промывке мозгов, а теперь ещё и голоса в голове. Как же хочется напиться вдребезги… Надеюсь, Алиса как следует Аньку прогуливает — если нас обоих начнёт плющить от невыносимости бытия, то далеко мы так не уедем.

 — Ой, а что ты там делаешь? — раздался сверху нормальный голос без эха. Мику беззаботно встала на четвереньки и озадаченно смотрела на меня. Должно быть, я не заметил её возвращения, пока рассуждал о
 — А ты? — вопросом на вопрос ответил я, глупо блымая глазами и всё ещё отходя от пережитого.
 — Я к танцам готовлюсь, — прощебетала Мику. Её волосы расстилались по пыльному дощатому полу, но кажется, это хозяйку музкружка ничуть не волновало.
 — А я вот. Сижу, — вздохнул я, — и думаю.
 — А о чём?
 — Думаю и всё, — пожал я плечами, — о разном.
 — Медитируешь, да? — спросила она, — Я тоже иногда пытаюсь помедитировать, но долго просидеть не могу. Па говорит, что у меня проблемы с длительной концентрацией, но я бы тогда и музыкой заниматься не могла бы.
 — Вряд ли это можно так называть. — я переменил позу — прижал ноги к груди и упёрся подбородком в колено, — Вот например, можно ли использовать право сильного, чтоб принуждать к миру других? Что, если Германия победила бы в Первой Мировой войне? Или вот, скажи, сколько лет ты хотела бы жить, если б могла сама выбрать, продолжительность жизни?
 — Не знаю, — призналась Мику, — я никогда о таких вещах не думала.
 — А я вот в последнее время всё чаще. Это семейная черта или что-то вроде того… неважно. По правде говоря, я тут сижу и жду тебя, но пока что можешь заниматься своими делами, а я посижу тут и немного отдохну, хорошо?
 — От чего? — недоумённо вопросила девушка.
 — От всего этого, — слабо улыбнулся я, — постараюсь очистить голову и помедитировать.
 — А, понятно, — кивнула Мику, — а тебе тут удобно? — она с опаской осмотрела нависающую надо мной махину.
 — Не очень, — криво улыбнулся я, чем давал понять, что да, вот такой я дурак два метра ростом — по своей воле забрался под рояль, потакая бессмысленному импульсу и мне на это плевать.
 — А можно я тоже с тобой посижу?
 Я подвинулся. Мику тоже забралась под рояль и села рядом, поджав под себя ноги.
 Мы долго сидели под роялем и молчали. Каждый из нас слышал дыхание второго и более никаких звуков в комнате не раздавалось. Я даже не сразу понял тогда что что-то было не так, неправильно, непривычно, а когда, наконец, до меня дошло, желание удивляться почти сошло на нет — Мику молчала. Всё это время она сидела возле меня и молчала. И даже не двигалась.

 Я тут подумал. А что если я и Анна всё-таки застряли тут навсегда? Опять поступать в институт, наблюдать развал Союза и далее по накатанной… Не гарантирую, что удержусь от попыток улучшить своё положение при помощи послезнания, но даже тогда это будут весьма скучные тридцать лет. Пока воздержусь от построения планов, сначала надо выпутаться из этой череды странных событий, а там посмотрим. В крайнем случае, если придётся выбирать между жизнями — я точно последую за Анной.
 — Знаешь, — внезапно сообщила Мику, — мне понравилась ваша газета,
 — М-м? — я вновь вынырнул из забытья. — Спасибо.
 — Особенно рисунки понравились, — добавила она.
 — Лена рисовала, — ответил я.
 — Я знаю, — Мику улыбнулась, — Леночка мне рассказала всё. А вы сами уже что-нибудь в ней написали?
 — Нет, — ответил я угрюмо.
 — Почему?
 Потому что наше будущее не всем понравится. Потому что оно никакое не светлое, а серое. Не уныло-серое, нет. В нём, разумеется, есть хорошие моменты, но и отборного навоза немало. Впрочем, у Японии как раз всё сравнительно неплохо, так что у кое-кого имеются все шансы на свет в конце социалистического лагеря. Да и в конце концов, нечего подкидывать пищу для размышлений любителям всяческих мистификаций и безумных пророчеств.
 — Времени не было, — отмахнулся я, — может завтра напишу. Сегодняшний вечер пережить бы.
 — Да уж, — Мику улыбнулась, — дискотека ещё не началась, а я и Славя уже без ног, — она без предупреждения прислонилась к моему плечу.
 — Так может, вам помощь нужна? — настороженно предложил я. — Колонки там перетащить или ещё чего?
 — Мы уже Сыроежкина нашли, он всё перенёс, — сказала Мику словно ничего странного не произошло, — теперь останется аппаратуру настроить и можно будет начинать. А ты пойдёшь, Андрей? Там все-все будут.
 — Кстати об этом, — не спеша протянул я, — у тебя диктофон есть?
 — Есть, — кивнула Мику, — а зачем тебе?
 — Мы с сестрой эксперимент один ставим и ей надо данные записывать. В общем, нужно что-то, чем звук записать. Одолжишь на вечер?
 — Да, одолжу, — энергично закивала Мику, — только он не здесь, в домике. До него недалеко. Пойдём?
 — Пойдём, — согласился я.

 Расположенный по изначальной задумке вдали от остального лагеря музкружок не должен был никого тревожить, но потом кому-то в голову пришла блестящая мысль внести в план дополнения и вуаля — по соседству уже возводят квартал чуть ли не для половины всего контингента. И после этого мне будут рассказывать что в СССР всё по науке делалось? Ну хорошо, я мог бы понять промашку с криво спланированным лагерем, но когда речь заходит о капитальном строительстве — извините. Вот вы знали, что на стадии проектирования Днепровской ГЭС к рассмотрению были предоставлены несколько проектов и среди прочих был вариант с каскадом из трёх плотин, который был дешевле и по рабочей мощности превосходил одну большую? Сталин, исходя из неких личных соображений продавил одну гигантскую дамбу. Такое вот «нам с гор виднее» и погубило в итоге весь Союз ССР, так что держите последний, первый закон Кларка: «когда уважаемый, но пожилой учёный утверждает, что что-то возможно, то он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно, — он, весьма вероятно, ошибается». Может он и не совсем ко двору, но упомянуть его явно не будет лишним.

 — Так вы придёте на дискотеку? — спросила Мику, когда мы шли по тропинке, ведущей к жилой зоне.
 — Анна точно не пойдёт, а я… я даже не знаю, может смогу. Правда, у меня и костюма нет…
 — Костюм не нужен, ты так приходи! — Мику заискивающе посмотрела на меня, будто от моего появления зависел успех вечеринки. Танцевать я умею, даже пару раз в год выбираюсь куда-нибудь растрясти жирок, но настоящего пристрастия к подобным мероприятиям никогда не испытывал. Насчёт сестры гадать не приходится — она предпочтёт науку любой из радостей жизни и это не обсуждается.
 — Посмотрим. Но я ничего не обещаю, — ответил я.
 — Я буду вас ждать! — объявила девушка, от радости снова повиснув у меня на плече.
 Странная она, эта Мику. Непонятно, для кого странней — для остальных или для меня и сестры. Со своим происхождением Мику — аномалия в квадрате. Особенно в подобном окружении.
 — Мику, — привлёк я её внимание.
 — Что? — она всё ещё излучала радость, чуть ли не светилась изнутри.
 — Тебе нравится в лагере?
 — Конечно. Хотя когда я только ехала, то думала, что будет скучно.
 — Нда. Скучать не приходится, — протянул я. — А сложно вообще было в Союз попасть?
 — Почему — сложно? — удивилась Мику, — как все. Па купил билеты, а потом мы с ним на поезде за неделю до Москвы доехали.
 — На поезде? — переспросил я.
 — Ну да. По мосту, который весной открыли. Так странно было, — девушка усмехнулась, — обычно на скоростном за несколько часов всю страну проезжаешь, а тут сплошные леса и несколько дней пути…

 Когда мы с Мику дошли до её и Лениного жилища, она скрылась за дверью и сначала о чём-то болтала с соседкой, попутно копаясь в своих вещах. Меня же продолжало мучить лёгкое недомогание и всё ещё не давала покоя проклятая скрипка. Вот почему законы природы обязаны считаться с такой неподкупной вещью как математика? От неё всегда сплошные проблемы! По секрету скажу, что среди людей, занятых научной деятельностью, у математиков самая удручающая статистика по психическим расстройствам. Не внушают оптимизма и голоса, которые прислышались мне, пока я дожидался Мику. Всё это, при сложении с ранее полученными результатами наблюдений и выводов, вело к одному — здешняя физика подчиняется математическим законам довольно избирательно.

Глава 26 «игра Белла, часть 2»

Справка для вновь присоединившихся и просто участников лит-клуба:

Несмотря на то, что все предыдущие части работы были опубликованы на Реакторе, советую всё же читать с фикбука, поскольку Реактор не заточен под исправление ошибок, а некоторые из них я порой вылавливаю лишь через несколько месяцев. 

предыдущая глава

фикбук

 Попытка уйти на комфортное от динамиков расстояние привела меня в место из которого брали начало две аллеи, очерчивающие квартал, что оказался с попустительства Ольги Дмитриевны во власти Алисы с Ульяной. Сегодня тут было сравнительно спокойно —все, кто мог уже сбежались на площадь. Я бухнулся на ближайшую скамейку,запрокинул голову вверх и, пялясь на гирлянды, предался раздумьям.

  Тысячу лет уговаривали мужика быть третьим… Уговорили. Ну и что теперь прикажете делать?Нет, Славяна, конечно, замечательный человек — умная, добрая, внешними данными тоже не обделена. Словом — хватай за ручку и бегом в ЗАГС, чего ещё для счастья недостаёт? Сказка, а не жизнь. Но нет же, попался в сказку вместо Ивашки-дурака Андрюшка-идиот и ломает, понимаешь, каноны! Я эту странную девчонку не знаю почти что, в конце концов! Какой у неё любимый фильм? Где живёт? На кого учиться собирается? Ну нельзя влюбляться в человека на третий день знакомства!Не бывает так. К тому же, даже если плюнуть на всё и втрескаться, то что я ей могу предложить? О материальном и социальном положении моего носителя я почти ничего не знаю. А ну как после смены мы с сестрой бомжами окажемся? Это что ж,ещё и Славе в землянку переселяться? Не говоря уже о том, что нас тут может просто не стать. Нет уж.

  — О, привет! —маленькая рыжая нахалка в коротком платьице, обнажавшем ободранные коленки,пробегая мимо, заметив незанятого делом меня, резко затормозила.

  Вместо ответа,я просто кивнул, но Ульяна уже взгромоздилась на спинку скамейки. Вот же счастья привалило — страшный сон педофила расположился над левым ухом. Сейчас вещать будет.

  — Чего физиономия какая кислая? — хмыкнула она.

  — Кирпича ждёт,— вяло отозвался я, возвращаясь к наблюдению иллюминации. Надеясь что, Ульянка подумает, что я скучный и отправится выискивать себе жертву поинтересней.

  — Из-за Славьки хандришь? — фирменная Ульянкина ухмылка пропала, её сменил взгляд,предназначенный для методичного сверления черепа собеседника.

  Я молча пожал плечами. Ну, а что тут ответить? А главное — что она может мне сказать?Дежурную глупость про то, что надо своё счастье хватать обеими руками и не отпускать? Ха-ха три раза.

  — Понятно, не отвечает пятёрошница взаимностью, — она толкнула меня коленом в плечо, — не боись, дразниться не буду.

  — Хуже, —посетовал я, — на танцы меня вытащила. Не то, чтоб я был против… но…

  — Так и в чём дело? Боишься? — участливо перебила она.

  — Ульян, иди уже, куда шла, а? — предложил я, — на грубость сейчас нарвёшься.

  — А чего тут бояться-то? — Ульяна деловито шмыгнула носом. — Ольдмитревны что ли? Так от неё запрятаться можно, я тут одно место нашла…

  — Да не выйдет из этого ничего и будут слёзы-сопли-охи-вздохи, — ответил я, глядя в пустоту. —фиг бы со мной, переживу. А вот Славя как?

 Тут случилось что-то непредсказуемое. Мимо прошествовали манимые звуками музыки Лена с Мику. Вернее, прошествовала Мику, а вот её соседка в необъяснимом порыве энтузиазма подгоняла интуристку и тащила оную за собой, не обращая на нас ни малейшего внимания. Ладно, бывали на нашем веку и более странные сюжеты.

  — Знаешь что, —заговорила Ульяна, которую Ленкино поведение никак не удивило, — у Слави своя голова есть. Она сама за себя решит, а ты за себя решай.

  Я не стал отвечать, а только зажмурился. Почему-то внезапно захотелось покурить. Вообще,я уже всё давно для себя решил, так чего сейчас сопли на кулак наматываю?

  — Ну что, мне тебя за ручку вести? — потеряв терпение, Ульяна опять слегка пнула меня в плечо.

  Я снова издал страдальческий вздох. Почему у меня складывается ощущение, что все насильно вписывают меня в амплуа героя-любовника? Что Славя вообще во мне нашла? Или вот ещё дикая мысль — что если Славяна действительно просто потанцевать позвала? С парнями тут вполне очевидная напряжёнка. Так может я зря себя накручиваю?Мечась от одной идеи к другой, я соблазнился отсрочить принятие окончательного решения по сердечному вопросу и промежуточно постановил избавиться прямо сейчас от источника раздражения.

  — Вот что,мелкая, иди нафиг, я дважды не повторяю.

  — Дурак ты, —хмыкнула Ульяна.

  — Был бы как ты умным — сам бы с советами к другим лез, — беззлобно проворчал я.

  — Ну и сиди тут,как старый дед, — обиделась она, соскакивая на асфальт.

  — Скатертью дорога, молодёжь, — пожелал я в ответ.

  Ульяна демонстративно прошагала до следующей скамейки и снова повернулась ко мне,уперев руки в боки.

  — А на свадьбу-то пригласишь? — ехидно ухмыльнулась она.

  — Тамадой, — я кивнул и девочка скрылась за углом.

  Вокруг снова стало чрезвычайно спокойно и я уже почти поверил, что мне дадут побыть одному,когда из-за шпалеры, обрамлявшей угол у площади и аллеи, выглянула и сразу скрылась вожатая в своей вечной панаме. Ну вот, меня уже ищут. Публика ждёт героя вечера — поднимайте занавес, а я пока подниму с лавки свою пятую точку.

  — Андрей! —раздался из темноты аллеи знакомый голос. Это определённо была Славя, но ей-то что тут делать? Её с Ольгой домик стоит в совсем другой стороне и ни одной причины для того, чтоб идти на площадь от него такими огородами я придумать не смог. И всё же, вот Славя. В красивом голубом сарафане. И, на минуточку, босая?

  — Вот и я, —как всегда дружелюбно сообщила она, поравнявшись со мной.

  Славя и раньше производила впечатление, как говорится, что ни в сказке, ни пером. Но сейчас,это самое впечатление отчаянно ломилось в голову при помощи кувалды, вытесняя оттуда последнюю надежду сохранить затишье на любовном фронте. Ну в концеконцов, я ведь не железный, чтоб передо мной подобные демонстрации вооружений устраивать!

  — Что с тобой? —заботливо спросила Славя. — Ты что, опять…

  — Опять задумался, — я слегка встряхнул головой, скорее демонстративно, чем по необходимости, — что-то мне подсказывает, что я болван и зря не попытался найти хотя бы приличные брюки. Впрочем, я всегда могу разуться.

  Славя нахмурилась, пропустив шутку мимо ушей.

  — Не пугай меня так. Очень жутко выглядит, когда ты или Анна…

  — Извини, не хотел, — я привычным жестом поправил очки и случайно поймал не себе её взгляд.Славя изучала меня, смотрела с любопытством, выжидала, чтоб узнать, что будет дальше. Как неловко. Мы стоим друг напротив друга и переминаемся с ноги наногу. Чувствую себя откровенным дураком — подросток под моим управлением испытывает прямо сейчас на себе весь положенный спектр ощущений от лёгкой паники до стеснения перед отсутствующей публикой, а я пытаюсь его успокоить,напоминая себе, что это всего лишь девчонка и что глупо сейчас краснеть и заикаться, как минимум потому, что мы с ней уже и от привидений бегали, и в яме сидели, и в библиотеке уже её кормил…

  — Ты так и будешь босиком? — произнёс я, собравшись.

  — Что? Ой, нет.Это я просто… — только сейчас я заметил пару простецких туфель, которые Славя несла с собой, — я сейчас…

  Опёршись о скамейку, она сноровисто обулась.

  — Ну что, —спросила она, поднимаясь, — пойдём?

  Уши, несмотря на все усилия, всё-таки уже начинали гореть. Я пнул своего внешнего школьника за бестолковость и захватил управление обратно.

  — Пошли, —согласился я.

  Музыка играла тёплая, трескучая. Словом, чего-то такого и надо ожидать, когда тебе говорят,что-де завтра будет дискотека в стиле глубокого ретро. Что было приятно — на нас со Славей никто не обращал внимания. Вдвойне приятно это было потому как выяснилось, что для восьмидесятых я двигался несколько чудно. Но Славя-то этоо днозначно заметила. Не могла не заметить и стопроцентно отложила в копилку с другими моими и сестры странностями. Интересно, кем мы, да что уж там — я — ей представляюсь? Уж точно не принцем на коне, принцы не врут. А она знает, когда я вру, хоть и виду не подаёт. Странный чудак, сочиняющий небылицы… а потом при нём одна из таких небылиц случается и с тобой. И что ей от меня в таком случае надо? Ещё сказок послушать?

  — Всё ещё жалеешь, — спросила Славя, без труда перекрывая громкость динамика, — что согласился прийти?

  — Не очень, —ответил я, — честно говоря, я сто лет на танцах не был.

  — Тем более здорово! — обрадовалась отличница, — я вот тоже всё никак дома на что-то такое выбраться не могла. А теперь я словно лечу…

  Поддавшись порыву, Славя попыталась изобразить что-то вроде фуэте — вытянула вверх руки,вытянулась сама и, встав на носки, крутанулась вокруг своей оси, но то ли её кто-то удачно толкнул, то ли она сама не удержала равновесия… словом, я её поймал перед самым приземлением. Вот сейчас кто другой и целоваться бы полез,но вместо этого я испуганно вытаращил глаза.

  — Ты чего? —спросил я, помогая ей подняться.

  — Хулиганю, —хитро прищурилась она, — надо ведь когда-то душу отводить? Не всё же время мне порядок всюду наводить.

  — И как тебя только на всё хватает, ума не приложу, — поддержал я, — должно быть и впрямь отдыхать некогда.

  — А ты помогай мне, — предложила она. — Тогда мне легче будет.

  Очень вовремя врубили медляк. Клянусь, если кто сейчас за пультом — шею сверну. Или нет,лучше напишу от его или её имени открытку для Аньки.

  Славя безо всякого стеснения глядела на меня с призывом сделать, как это и приличествует,первый шаг, а я стоял с озадаченным видом и искал хотя бы один довод, почему я не должен броситься наутёк.

  — Мы всё ещё просто друзья, — напомнил я вслух скорее себе, чем Славе, приближаясь к ней и кладя руки на что положено.

  — Всё ещё да, —ласково подтвердила девушка. Как мне показалось, она издала короткий смешок.Знаете, как тяжело держаться, когда с тобой танцует такая красота? Как сильно хочется послать всё к чёрту и просто дать себе волю, забив на неопределённости и последствия.

  Мы кружились под лёгкую гитарную мелодию безо всякой новомодной электронщины, и не позволяли себе ни единого слова, а над нами сияло украшенное звёздной гирляндой, чёрное небо.

  — Значит,босиком любишь ходить? — я честно искал тему для разговора получше, но не нашёл.

  — Очень люблю, —охотно ответила она. — Правда, удаётся редко. В городе негде, а здесь зачастую дурака валять некогда.

  — Ты ведь не обязана помогать всем и всюду? — предположил я, — надо же и для себя пожить.

  — Не обязана, —согласилась Славя, — но кто тогда вам с Анной ещё помог бы?

  — Незаменимых людей не существует, — ввернул я фразу, ошибочно приписываемую Сталину, — Ну правда, тебе никогда не хотелось побездельничать? Просто… не знаю, плюнуть на всё и пусть горит синим пламенем?

  — Нет, — мягко и коротко отрезала девушка с русыми косами, одетая в голубой сарафан. Для неё другого ответа просто не существовало. Та часть моего мозга, которая с наибольшей вероятностью отвечает у сестры за издёвки, настаивала на том, чтобы задать Славе задачу с несущейся на полной скорости вагонеткой, стрелкой и лежащими на рельсах людьми. Ещё один аргумент в пользу записи на добровольную лоботомию.

  — Кто я, как ты думаешь? — неожиданно задала вопрос Славя.

  — Что? — осёкся я.

  — Какой ты меня видишь, только честно? Качества человека ведь определяет не собственное мнение,а другие люди. Это как с зеркалом.

  — На комплименты нарываешься.

  — Правда? — она растрепала рукой чёлку и призывно заулыбалась.

  Чёрт с ним,побуду простым смертным! Хотя бы этой ночью! Хотя бы до полуночи! Мне тоже счастья хочется.

   — Если честно, — улыбнулся я осторожно, — ты очень хорошая. Я никого добрее тебя не встречал и больше никаких слов я не подберу. Да и не нужны они.

  — Не так и сложно, правда? — спустя прошедшие в танце столетия проговорила Славя. —Хочешь, теперь я про тебя расскажу?

  — Хочу, —согласился я, — только не здесь. Когда выйдем от Аньки.

  — Тогда ещё один танец, ладно? — безмятежно предложила она.

  — Хорошо, — я кивнул, заразившись от Слави спокойствием.

  И были звёзды. И была ночь. И были два подростка, кружащиеся в ритме вальса посреди толпы. Один на один.

  К нашему с сестрой домику мы со Славей пришли уже заполночь и вусмерть накружившись. Ноги мои отказывались даже болеть. Когда мы вошли, Анна с Алисой яростно резались в карты. В последний момент всё мероприятие чуть не сорвалось из-за оставшейся нерешённой проблемы одновременности замеров — часы у нас были ровно в единственном экземпляре, да и то, Алиса, как их владелица, отказывалась отдавать их на руки кому бы то ни было. Положение спасла Славя. Она снова убежала куда-то, а через минуту вернулась с будильником в руках.

  На инструктаж со всеми подробностями ушло минут десять. Анна не стала по очевидным причинам,рассказывать правду о том, что именно мы исследуем, отделавшись общими фразами о теории статистики. Условились, что каждые тридцать секунд обе группы будут называть и записывать по паре из единиц и нулей — первые числа называют Славя и Алиса, после чего мы с Анной заканчиваем пары. Перед началом давалась пятиминутная фора для того, чтоб уйти на достаточное расстояние от дома. Записываем пятьдесят пар чисел, после чего обе группы опять встречаются в доме для сопоставления и анализа результатов. На том порешив, мы сверили часы. Дежурную подколку от Анны я и так хотел проигнорировать, но Славя развернула меня, обняв за плечо и увела за собой. Уйдя от домика от силы на десяток шагов, мы услышали, как из него раздался дружный смех.

  Так уж вышло,что безо всякого сговора мы вместе со Славей вырулили к эстраде. Желания возвращаться к до сих пор гремящей, хоть и поредевшей толпе ни у Слави, ни тем более, у меня, не возникло. Воистину место космической мощи, даже безо всякой звукотехники. Едва мы расположились друг напротив дружки на скамейках возле сцены, ранее заведённый будильник затрезвонил, обозначая тридцатисекундную готовность.

  — Знаешь, —молвила Славя, — я давно так не выматывалась.

  — А я вообще никогда, — блаженно ответил я. — После такого отдыха отдохнуть бы не помешало.Ну что, готова?

  Славя ответила кивком.

  — Начали.

  — Ноль! —сказала Славя.

  — Один, —отчеканил я, не задумываясь и тут же занёс первую пару в Анькину тетрадь,которую она любезно выдала мне перед выходом.

  — Они друг друга стоят, так? — проговорила девушка, взявшись перебирать одну из своих кос. — Ну,в хорошем смысле.

  — Кто? —смутился я.

  — Алиса с Анной,конечно… Ноль. Уравновешивают друг дружку. Им обеим был нужен друг.

  — Ноль, — я снова записал результат. — Так говоришь, словно мы с Ульянкой уже не в счёт.

  — Ульяна маленькая ещё, — посетовала Славя, — и Алиса на неё влияет… не лучшим образом,хотя и в обиду не даёт. А ты Анне всё-таки подругу не заменишь. Ноль.

  — Один, —ответил я. — Ты так и будешь одни нули ставить?

  — Пока не решу,что хватит, — снова хитрая улыбка. — Ноль!

  — Один. Так… ты предлагала про меня рассказать?

  — Ты очень интересный, — подумав с десять секунд, заговорила девушка — находчивый,стараешься сохранять позитивный настрой, а ещё ты выдумывать любишь, хотя скрытничаешь и слегка склонен к рефлексии. Ноль.

  — Один, —ответил я на автопилоте и под ним же сделал запись. Сказать что-то ещё членораздельное не выходило — поезд мысли прямо сейчас летел, сойдя с рельсов,под откос. У меня точно полная характеристика на лбу не написана?

  — А ещё у тебя голова нечёсаная! — хохотнула Славя и взъерошила мне волосы. — Один!

  — Ноль. Это ты меня таким видишь?

  — Ага, — кивнула она довольно.

  — Ну ты расписала, — находчивый, позитивный, врун несчастный… Прямо барон Мюнхгаузен воплоти.

  — Выдумщик, —поправила Славя. Ноль. А что же, ты и на Луне как он бывал? — она игриво улыбнулась.

  — Ноль. Не был,конечно, — скромно признался я, — на Луне скучно. Ну что там одному делать?Ночь же всё время.

  — А может, —мечтательно предложила Славя, — меня тогда с собой возьмёшь? Мы бы там танцевали… всегда мечтала потанцевать на Луне! Ноль.

  — Один, — я посерьёзнел и собрал в кучку наиболее важные обломки, пережившие крушение поезда, — Славь, не надо. Не выйдет из этого ничего хорошего.

  — Почему? —отличница положила мне на плечо свою руку, — почему не выйдет?

  Силы небесные или кто там ответственный за то, что я здесь в пионерлагерь играю, ну втолкуйте неразумной, что от меня у неё будут только лишние проблемы! Ну не могу я ей бесконечно сопротивляться!

  — Во-первых,смена однажды закончится и мы поедем по домам.

  — Письма писать будем, — сразу же нашлась Славя. — Ноль.

  — Один. Ну хорошо, допустим, что будем. И что дальше? Сколько такие отношения по переписке продержатся?

  — Мы ещё не начали отношения, а ты их уже хоронишь, — надулась она.

  — Славь, ты очень классная, — не выдержал я, — но послушай, что я тебе говорю, это очень серьёзно!Есть ряд обстоятельств, из-за которых, просто поверь мне, общего будущего у нас с тобой не будет. Сто процентов.

  — То есть, я тебе всё-таки нравлюсь? — Славя незамедлительно сделала вывод из моих слов. К сожалению, не тот, на который я рассчитывал. — Один.

  — Один, — я проглотил комок в горле. — Если я отвечу «да» — твоя жизнь станет гораздо более странной.

  — Я готова, —улыбнулась она.

  — Я не шучу,есть кое-что, о чём мы с Анной можем рассказать только по обоюдному…

  — Мы будем вместе столько, сколько сможем, — перебила Славя. — В конце концов, это всего лишь лето… Ноль.

  Как-то нетрадиционно.Девушка меня тут обхаживает, уговаривает по-всякому… А я… Нет. Нет-нет-нет! Ещё тысячу раз — НЕТ! Я не могу! Не имею права! Это же глупейшая идея! Ай, да знаете что? Катись оно ко всем чертям! Должно быть, это самое неромантичное начало отношений за всю историю попаданчества, но мне наплевать, смейтесь сколько хотите.

  — Ноль… Ладно, —сдался я, — мы можем попробовать, но предупреждаю — ты со мной ещё наплачешься!

  — Вот и посмотрим, — пообещала блондинка, — кто заплачет первым. Между прочим, я теперь к тебе буду первому за помощью ходить — кавалер как-никак, - Славя расплылась в улыбке, - один.

  Анна убьёт меня.Хотя нет. Сначала она будет очень долго смеяться. А потом убьёт меня.

  — Один… —проговорил я и уже снова собрался дать сознанию полетать над дальними странами и поразмышлять над ранее сказанным, услышанным и увиденным. Например, над тем,что позавчерашний Андрей говорил о гипотетическом романе с «гибридом пионерки и мультяшной принцессы». Однако, когда Славя резко подалась вперёд и поцеловала меня в щёку, вылет был сразу отменён.

  — Это аванс, —пояснила она в ответ на моё недоумение, — за то, что поможешь завтра с уборкой на площади.

  Вид у меня сразу после аванса, должно быть, был как у побитой собаки. Сердце уже вовсю передавало морзянкой сигнал бедствия вперемешку с матом, а в подростковых мозгах химия делала своё грязное дело.

  Вторые двенадцать минут пребывания в шоке и трепете, а также в процессе записи чисел,прошли без разговоров. Из-за смеси ужаса и месячной дозы излучаемого Славей солнечного света, в голове моей всё это время крутилась напеваемая Полищук песенка о танцах на Луне с незабвенным Карлом Фридрихом Иеронимом фон Мюнхгаузеном. А потом настало время возвращаться и подводить итоги эксперимента.

  За время нашего отсутствия Анна с Алисой словно и не сдвинулись с места — они всё так же невозмутимо сидели за столом. Какое-то время никто ничего не говорил.

  — Ну? — спросила Анна.

  Я раскрыл её тетрадь на нужной странице и подал сестре.

  Анна, бледнея,посмотрела на меня, сначала озадаченно, а затем всё более испуганно.

  — Это что, ещё одна дебильная шутка?! — размеренным голосом произнесла она. — Пожалуйста,скажи, что это ещё одна шутка.

  — Что-то не так?— переспросила Славя.

  — Всё не так, — отсутствующе проговорила Анна.

  — Ну-ка, дай сюда! — Проявив инициативу, Алиса попыталась вырвать из рук сестры хотя бы заполненный вместе с нею листок, но Анька вовремя спохватилась спасла документ от перехвата. При этом она попыталась, скорее всего, отчитать Алису, но только открывала и закрывала рот, шевеля губами.

  — Эй! —воскликнула Алиса.

  — Вон отсюда,обе, — распорядилась сестра уже вновь обретя власть над своим голосом. Она говорила так, словно хотела прошипеть эти слова, но в них на удачу не оказалось шипящих звуков, — НА ВЫХОД! БЕЗ ОБСУЖДЕНИЙ!

  Первой подчинилась Алиса — она, хмыкнув, вытащила из-за тумбочки уже слегка осушенную бутылку без этикетки, и, с достоинством пройдя мимо нас со Славей, захлопнула за собой дверь. Славя, которую я всё это время держал за руку, взглядом дала понять, что не обижается, после чего я отпустил её и проводил до выхода.

  — Ань, что случилось? — спросил я.

  — Данные полностью совпадают! — с потерянным видом воскликнула Анна.

  — То есть...гипотеза подтверждена? — осторожно уточнил я.

  — Ты не понял.Данные ПОЛНОСТЬЮ СОВПАДАЮТ! Все числа! Они полностью идентичны!

  С этими словами,Анна бахнула тетрадь об стол, а сама приземлившись со всего размаху на койку,стала глядеть в потолок. Я раскрыл тетрадь и сравнил столбики наших со Славей чисел и те, что выписывала сестра. На меня смотрели два полностью идентичных столбца.

  — Что…