i у jf

Лагерь у моря 2. Часть 34

 

Страничка на фикбуке. 

Паутинный рой: бестиарий Семнадцатого.

 Сегодня мы лишь чудом вырвались из лап рока. Преследуемые по пятам бандитами, мы дошли до самого края ущелья, там, где проход наиболее широк, река глубока, а горы возвышаются на километры вверх. Отсюда мы выбрались в большой мир, и теперь возвращаемся обратно. Бандиты не отстают, наверное, не надо было освобождать рабов и убивать надсмотрщика. Теперь прикончить наш и так небольшой отряд для них дело даже не выгоды, а принципа. Ублюдки! Двадцать первый уже подстелил с десяток рейдеров, но врагов ещё слишком много. Ущелье встретило нас запахом мертвечины и тоннами мошкары, кружащей в воздухе. Следов падали в поле зрения не было. Меня это насторожило, ведь в прошлый раз всё было по-другому. Бояться того, что сильнее тебя — это не глупость, а благоразумие. Ледник намертво вбил в нас этот урок. Ребята называли меня трусом с того самого дня, как мы ступили на поверхность. Однако сейчас я бесспорно глава отряда, не раз и не два сохранив наши шкуры.

 Именно я создал бестиарий нового мира, исследуя тварей, которых другие даже в глаза не видели. Именно я, Семнадцатый, выходец из убежища сто двенадцать, первым разгадал самую смертоносную тайну этого мира. Ночной убийца. На поверхности нельзя спать без источника света. Когда нет луны, сама гибель рыщет по поверхности, и риск не проснуться весьма, весьма велик. Это не призрак, не какая-нибудь потусторонняя или мистическая тварь, и даже не порождение радиации. Всё до ужаса сложно, но банально просто. Такой вот парадокс. Пауки. Реликтовые пауки. Они причина всех загадочных смертей. Страшно подумать — нас спасла простая случайность! В ту ночь, когда мы ночевали на цветущем плато, я спал в противогазе. Мои постоянные спутники — страшная аллергия на пыльцу и очень тонкий слух — в тот день сохранили нам жизнь. Шорох травы разбудил меня. Стоило только взяться за оружие, в глаза бросилась первая странность: мои товарищи, заматеревшие в стычках бойцы, не могли подняться на ноги. Растолкать их не получалось, а шум всё приближался. Мотыльки и прочая живность вокруг лежала неподвижно. Паралич накрыл всех, кроме защищенного противогазом меня.

 Они выползали отовсюду, из подземных нор. Замаскированные землей входы не разглядеть невооруженным взглядом. Нас зажали. Вырваться из западни, со всех сторон окруженной огромными пауками… Если у меня когда-нибудь появится семья, именно эту историю я буду рассказывать детям как страшилку на ночь. Первым делом я нацепил противогазы всем в отряде, а затем истратил практически весь запас нашего стимулятора. Ресурс ценный, но жизни в разы дороже. Более быстрого способа подняться на ноги и вывести из организма друзей отраву не было. Ох и блевали они потом!..

 Поднявшись на ноги, мы чудом прорвали кольцо пауков, всё продолжавших лезть из тоннелей. Нам помогало не столько оружие, сколько свет фонарей. Монстры боялись его как огня. Буквально! Мы подожгли поляну, расчищая путь. Огонь уничтожил ещё и паутину, практически невидимую в темноте. Мы радостно бежали прямо в ловушку, от которой нас спасло пламя. Красиво. Пылающие в небе нити были так красивы, что, даже находясь на грани и рискуя лишиться жизни, я сфотографировал происходящее на свой наручный КПК. Будет что показать Искорке, когда вернемся. Скучает она, наверное, после нападения виверны вход завалило, но мы расчистим. Только бы крылатая тварь убралась оттуда, в бункер всё равно не пролезет, жрать захочет — улетит.

 Итак, из той битвы мы унесли не только ноги, но и главное сокровище — Знание. В том числе и тела нескольких небольших пауков. Первое, и самое главное, наблюдение: все пауки — колония. Они действуют сообща и разделяют роли. Самые мелкие, размером с шакала — это пауки-рабочие. Их тела нам и достались в качестве трофеев. Мощный хитиновый каркас и панцирь, прочностью способный дать фору черепашьему. Также внутри их брюшка происходит постоянная химическая реакция, создающая нейропаралитический газ, выходящий наружу через крупные поры. Любые живые существа с поверхности даже не могли понять, что именно их убило. Газ предшествует появлению роя.

 Вскрывая тварей в противогазе и слушая «ласковые» эпитеты своих спутников, я заметил странность: у них не было паутинных желез, а также сетчатка аномально развита. Твари прекрасно видели в кромешной тьме, как следствие, оказались неспособны адаптироваться, получая сильнейший ожог глаз от любого света. Также, только пауки-рабочие носили пищу в туннели: мелких животных и насекомых — сразу, крупных, скорее всего, забирают потом, делая под трупом подкоп. Поэтому иногда удавалось находить тела павших от их лап людей, которые не успели закопать ночью, и поэтому некоторые искатели приключений так и пропали без вести.
 Вторая каста — огромные пауки, размером со скаковую лошадь — пауки-воины. Мы смогли убить лишь одного такого, и то благодаря моим не совсем обычным навыкам из Элизиума. Воины отличались от мелких тем, что не выделяли ядовитый газ, вместо этого они спокойно могут перекусить человека пополам мощными жвалами. Играют роль кавалерии, если попадается сильная добыча, которую не сразу валит яд.
 Ну и, наконец, третья каста. Её мы не видели, но они же уносят куда-то еду, а не поглощают её на месте. А значит, там, в тоннелях, что-то есть, что-то страшное. Скорее всего, это своеобразная паук-матка, которая откладывает новые яйца, раз уж они так похожи на пчелиный улей.

 Мои теории неполные, но вполне объясняют странность этого феномена, а также причину, по которой драконы ещё не полноправные хозяева поверхности. Катаклизм привел в наш мир этих рептилий, а вот пауки… про исчезновения во тьме слухи появились намного раньше. Пауки нападают из тоннелей и постоянно мигрируют глубоко под землей, расставляя свою ловушку то там, то здесь. На охоту выходят ночью, и, по-видимому, не переносят даже лунный свет. Паутина крепче стали и уязвима лишь к воздействию пламени. Кроме того, пока что это только предположение, они появились из глубин, а не как продукт радиации последней войны. На это указывает сложность строения, а также повадки. Что-то загнало их в недра планеты, а потасовка наверху выпустила наружу. Пауки с большим удовольствием жрут абсолютно всё. Мы так и не видели королеву тварей, но Двадцатый клянется, что пока лежал на земле, слышал, как что-то поистине огромное рвет скальную породу под плато. Скорее всего, это матка роя — именно она плетет ловушку, в которой дохнут даже виверны (убегая, мы заметили два скелета в паутине), и именно в её ненасытную утробу рабочие таскают собранную на поверхности еду.

 Мы выжили лишь чудом, и теперь сладковато-гнилостный запах от пиршества членистоногих я чую на мили. Его ни с чем не спутать. Вход в наше родное ущелье стал новым местом кормежки роя (если, конечно, их не несколько). Столкновение с каждым из врагов по-отдельности стало бы нашим концом, но, как говорится, в битве двух супостатов побеждает третий. Столкнувшись с роем во второй раз, мы были готовы к опасности и завели преследователей в ловушку, подгадав время. Наш отряд покинул паутину в сумерках, выжигая дорогу огнем, а рейдеры… они не могли даже кричать, пока их, парализованных, заживо пожирали монстры. Этот хруст костей и звук рвущейся плоти в ночи до сих пор снится в кошмарах. А ведь на их месте могли быть мы.
 Эти пауки… Реликты дней давно минувших, старше нашей цивилизации, а может, старше самих динозавров. Живучие, сильные, злобные, голодные. Кто знает, сколько они спали в толще земли? Скольких людей они уже погубили? Ещё одна серьезная преграда для возвращения к жизни на поверхности, но ведь однажды наши предки прогнали их во мрак глубин? Человечеству стоит объединиться, иначе нас ждет поистине незавидная участь. Бойтесь темноты.

Дирижабль «Причеши бровь». Ловушка паутинного роя.

 «Есть! Мы достали его!» — скандировал возбужденно Шиза. Этому парню, в отличие от меня, был знаком азарт битвы. Лично я предпочитаю быстро разобраться, и не рисковать лишний раз.
 — Не похоже. Шифт! — Сосредоточиться. Время. Мир замирает, застывает колышущаяся паутина, затихают все звуки, кроме стука моего сердца. Столь долгое оттачивание навыков сейчас приносит плоды. Энергия аномалии — часть меня, абсолютная, неотделимая. Перенаправляя её на какой-то отдельный фокус, можно многократно усилить и так нечеловеческое восприятие. Сейчас рисунок на моей спине переполз на лицо. Черная и белая змеи поднялись по шее, и разрез их глаз совпал с моим. Правый глаз окружает черная, а левый — белая чешуя. Свет становится невыносимо ярким, а ночь за пределами освещенного круга отступает. — Картина, достойная фильма ужасов.
 «И не говори, чувак!»

 Их очень много, лезут отовсюду. Прожекторы держат мелочь на расстоянии, а крупные особи уже поднимаются по нитям вверх. Нет сомнений: если свет погаснет хоть на миг — нам конец. Плюс ко всему, нельзя сбрасывать со счетов газ. Ветер практически стих, а надышавшись его, мы станем легкой добычей. Ускорение расходует очень много энергии, придется выйти из него. Шифт! Копьё. Спрессованная в один мощный залп кинетическая энергия, удар которой насквозь пробивает танковую броню не хуже снаряда артиллерии, оказалась неэффективна. Здоровенный паук, в холке повыше меня будет, держался на нитях с пробитым насквозь брюшком, но падать не спешил. Около тридцати таких же здоровых ползало вокруг, не спеша приближаться. Подпрыгиваю и толчком энергии бросаю тело в сторону дирижабля.
 — Твою мать! — Совсем забыл про паутину! Уделяя всё внимание копошащимся вокруг и внизу гадам, я упустил из виду висящую ловушку и влип. Дергание ничего не дало, только раззадорило больших пауков, чувствующих биение добычи. Добычи? А ВОТ ХРЕН! Группируясь, прижимаю ноги и руки к телу в позе эмбриона. Гул энергии, текущей вокруг меня, нарастает, напоминая работающий трансформатор. Выкусите! Кинетический всплеск. Резкий выброс поля во все стороны, сопровождающийся грохотом больше двухсот децибел. Что-то вроде мини-взрыва. Двойной слой поля покрывает всё тело, а потом наружный просто разлетается в стороны, создавая обширный удар по площади. Не повезет в этот момент всему, что на расстоянии меньше метров пяти от источника. Опутывающую ловушку просто порвало в клочья.

 А паучки-то забегали. Понимают, что поймали проблемы на свою голову? Жалко, двигатели так не освободить — тут нужна тонкая работа, на которую просто нет времени. Запас электричества не бесконечен, а большинство генераторов работают на солнечных батареях. Кто знал, что на военном судне придется устраивать светопреставление посреди ночи? Точно не проектировщики. Вонь вокруг невыносима, скоро воздух даже здесь, наверху, насытится ядом, срочно нужен противогаз, за ним я к дирижаблю и направля…
 — Держи! — В открытое окно иллюминатора высовывается хрупкая ладошка со шлемом. Ульяна дрожит, но двигается вопреки страху. На голове — наспех натянутый шлем с воздушным фильтром, а второй она протягивает мне. — Женя еле говорит, но заставила нас надеть это, и дать один тебе.
 «Определенно, они с Виолой одного поля ягоды, — восхитился альтер-я. — Мгновенно сориентироваться в такой ситуации, да ещё после собственного отравления!»
 — Старайся не высовываться наружу, — кладу руку на плечо Ули. Девочка так и сжимает за спиной копьё — для уверенности, что ли? Как же она дрожит. Страх перед пауками потихоньку меняется на злость к этим насекомым.
 «Грубо говоря, пауки не насекомые, скорее, животные», — включил зануду Шиза. О! Он такое может в любой момент, независимо от ситуации. Кстати, о ситуации.
 — Джо! — обращаюсь к пилоту по внутренней связи.
 — Если ты спрашиваешь про то, полетим мы или нет, то разочарую, — из рубки доносится возня и приглушенный противогазом голос. — Двигатели сдохли. Паутина?
 — Она самая, — подтвердил я, наблюдая, как раненый паук, едва волоча лапы, продолжает раскачиваться на паутине, орошая своих собратьев внизу зеленой кровью. Даже слишком живучие! — Пропеллеры там целый клубок намотали. Если я порву сеть, мы упадем или зависнем?
 — Зависнем, но двигаться не сможем, — обеспокоенно сказал Кэп вместо пилота. Кроме того, где гарантии, что впереди не ждут опасности похлеще?

 Два едва уловимых щелчка — глушитель превращает звук выстрелов крупнокалиберной винтовки в пшик. Раненый паук только покачнулся, пуля выбила сноп искр из его хитинового щита, а вот ползающий намного дальше мелкий черный гад рухнул вниз с лопнувшей головой.
 — Пули больших не берут, даже бронебойные, а вот тех что помельче — вполне, — снайпер успел забраться на каркас судна, устроившись между двумя прожекторами. Таким образом, мужик убивал сразу двух зайцев: свет из-за спины был в глаза паукам, не давая сосредоточить на нем внимание, и получал неплохой обзор округи. — Есть ещё идея бросить пару светошумовых гранат, но их количество ограничено. Отсюда всё видно, как мы избавимся от этого моря врагов?
 «Не считая той скалы под нами, за ней обзора ноль!» — Шиза тоже оценивал обстановку, и расклад его явно не радовал. В этом мире мы слишком ограничены. Я слишком привык, что по щелчку пальца за моей спиной открывается портал со всей мощью Организации.

 — Полетаем! — По телу прошелся импульс энергии, как удар тока. Мышцы напряглись, кровь побежала быстрее, сердце забилось в разы чаще. Резкий разворот вокруг своей оси, сопровождающийся рубящим ударом руки — и сорвавшееся в бой кинетическое лезвие, рассекает подраненного паука пополам. — Такое даже вы не переживете. — Делаю глубокий вдох, живая татуировка двигается, переползая на кожу. Связки и легкие наполняются нечеловеческой силой. — ПРОЧЬ!
 Последняя попытка вырваться без боя. Крик, обращавший, а бегство целые отряды, подобный раскату грома разносится по ущелью, заставляя членистоногих удивленно замереть, а несколько мелких пауков даже сорвались вниз с прочных нитей. Не сработало. Самые крупные особи полезли вперед, клацая хелицерами и протирая лапками глаза.
 «Смотри, они страдают, дохнут, но упорно ползут вперед, — подметил внутренний советчик метания пауков. — Будто их подгоняют. Прислушайся!»
 — И правда, — в ночном воздухе раздавалось странное шептание, глухое, будто бормочет шепелявящий старик, откуда-то снизу, от скалы, перегородившей треть ущелья. Других привычных звуков не было — паучье разогнало всю живность в округе, половина разбежалась, а другую сейчас, скорее всего, уже едят. Я бы тоже сейчас перекусил, аномалия жрет много энергии. — Они уже близко.
 — Док, — раздался приглушенный шепот в наушнике. Голос Жени был очень слаб, как у только что проснувшейся девушки, а не оклемавшийся от паралича язык ощутимо заплетался.
 –Тебе нельзя говорить! Поперхнешься! — я поспешил ответить, попутно отсекая самому ретивому из громадных пауков передние лапы. Тот кубарем свалился вниз, раздавив несколько десятков мелких сородичей, но продолжал упорно трепыхаться. Даже падение с такой высоты не пробило хитин чудища. Вечер перестает быть томным, как любила говорить одна гетерохромная подруга.
 — У них… Кх-а… Черт. Горло. У них должно быть уязвимое место, нервное сплетение под глоткой. Пусть и не обычные, но это пауки, там, где головогрудь переходит в брюшко, есть нервный ганглий, бейте туда, — Женя замолчала, и на фоне послышался голос Ульяны. Рыжая была в легкой панике, и наверняка раскаивалась в том, что пробралась на дирижабль. Голос выдавал, что она вот-вот разрыдается:
 — Женя! Женя, не спи! Ей снова плохо!
 — Ребята, берем самый крупный калибр, что у нас есть, и палим, куда сказала аналитик! — Дал команду Кэп, выходя на мостик с тяжелой винтовкой. Такая пробивает бронежилеты, как дешевый картон. Из-за шлема с противогазом лица командира не разглядеть, но наверняка на нем застыло отвращение.

 Выстрел — и ещё один крупный враг падает вниз, а снайпер отчитывается по внутренней связи:
 — Действительно, если попасть под брюхо и ближе к центру — дохнут. Только надо подгадать момент, когда они задирают лапы, а то сверху хитин слишком прочный, рикошетит почти всё.
 Мда. Почему у нас не как в кино, когда героя окружает толпа монстров, но нападают благородно по одному, по два? Их действительно слишком много, и это только крупные особи, мелочи не сосчитать! На небе, как назло, ни луны, ни даже звезд не видно — всё заволокло густыми тучами. В воздухе едва заметна рябь растворенного газа, парализующая отрава уже добралась наверх. Надеюсь, противогазы помогут. Что-то они чересчур ускорились! Пауки спешили к добыче. Мелочь свет держал на расстоянии, а вот большие членистоногие продолжали приближаться. Настоящие махины для убийства, весят под полтонны, если судить по тому, как под ними прогибается паутина.
 Сила хищников велика, но к вашему несчастью… Я рвал на части тварей и пострашнее! Прикончим всех! И спокойно полетим дальше. Рывок вперед, к ближайшему противнику — паук, несмотря на размеры, отреагировал мгновенно, выставив вперед передние лапы и челюсти. Шифт! И время для меня практически останавливается, а враг замирает соляным столбом.
 «Улыбнись. Сейчас вылетит птичка!»
 Змея с левой руки буквально выстрелила из рукава, появляясь в воздухе в трехмерном виде и засверкав ярче любого прожектора. Я заранее отвернулся и закрыл глаза, а не переносящий яркого света гигант заметался, до крови потирая лапами все свои восемь глаз и корчась от боли. Чем ближе ко мне поле, тем сильнее я могу его зарядить, и лучше контролировать.
 «Давай, чувак! — Подбадривал внутренний голос. — Бей в уязвимое место, как говорил наш очкастый соблазн. Эх, ну что за девушка! Мне б такую…»

 Шифт! Выходу из скоростного режима, но парировать удар враг уже не успеет, да и пусть попробует отбить это! Кинетический бур! Замахиваюсь кулаком. Удар по воздуху, сопровождающийся направленным всплеском силы. Вращающаяся со скоростью дрели атака, разрывающая на части всё, чего коснется. Мощнее, чем копьё — не только пробивает материю, но ещё и сверлит насквозь. Жалко, радиус не такой уж и большой — метров десять, а дальше дестабилизируется. Паука просто растащило на вонючий фарш, будто его закинули в миксер. Ошметки брызнули во все стороны. Хорошо что я защищен полем. Гадость! По полупрозрачной преграде перед моим лицом стекали склизкие внутренности, в которых плавал один из глаз паука. Он будто не верил, что уже мертв.
 «Ну, или так», — поддержал радикальный способ уничтожения альтер-я.

 Им нет числа! Я без остановки изучал врага, с каждой секундой, с каждым вздохом. Взгляд тщательно подмечал слабые места, моторику движений, слепые зоны. Как наиболее эффективное оружие против пауков зарекомендовали себя кинетические лезвия — тонкие, но запредельно мощные сгустки энергии в форме полумесяца отсекали им мерзкие лапы, а даже когда твари удавалось выжить, продолжать сражение она не могла.
 Лезвиями я прикончил ещё троих гигантов, двух, подставивших под огонь брюшко, снял снайпер, подобравшегося близко к дирижаблю паука сжег огнеметом Джо. Модификация огненного девастатора, когда-то использовавшегося против Рептилии. Модель более легкая и компактная, напоминает листодув, если смотреть со стороны. В рюкзаке за спиной — метательный механизм с капсулами размером с теннисный мяч. Пневматический выстрел мечет такой почти на триста метров, а, разбиваясь, капсула покрывает цель липким напалмом, тут же вступающим в реакцию с кислородом и воспламеняющимся. Адовая штука. Пауканы оценили.

 — Он же натурально вопит! — удивился Джо, когда подстреленный им враг стал шипеть, свистеть и дрыгаться в бесполезных попытках сбить с себя пламя. Хитиновый панцирь слишком прочный, и сразу не сгорает, но этого и не нужно. Огонь превращает его в живой котелок, делая из противника агонизирующее фрикасе. А затем пламенный поток перекинулся с него на опору, и паутина весело затрещала, сгорая дотла. Огненной кометой монстр сорвался на землю, оставляя дымный след. Фух, представляю, какой сейчас запах в воздухе! Спасибо противогазам, они не только фильтруют яд, но и спасают от вони.
 «Вот бы ещё выглядели нормально, а то фильтр на нижней половине так и намекает сказать фразу: „Люк, я твой отец!“»
 — Джо, — обратился я к солдату, перекрикивая визг горящих заживо тварей. Пламя перекинулось на сухой кустарник и успело сжечь немало копошащейся там мелочи. Вот только погасло подозрительно быстро, интересно, почему? Навскидку, в яде, который они выделяют в воздух, много углекислого газа, а с ним у огня дружба не очень. Показываю бойцу на полыхающую паутину. — Пропеллеры двигателей ведь металлические?
 — О! Понял! — вспотевшее от перенапряжения лицо Джо просияло, и он побежал в сторону хвоста корабля. Почему-то, пот на темной коже напомнил мне вкусное эскимо, там, на шоколаде тоже капельки когда его развора… тьфу. Мне определенно хочется поесть.
 — Дооооок! — протянул снайпер, даже отсюда видно, как не самый трусливый мужик ощутимо бледнеет. Палец стрелка указывал на скалу под нами, точнее, на то, что казалось скалой. Обрушилась почва. Мощные лапы габаритами с фонарный столб выкапывали огромное тело. По сравнению с этим тарантулом висящие сейчас на паутине — просто жалкие букашки. Он больше дирижабля! Хитин даже на вид непробиваемый.
 — Кошмар арахнофоба, — сглатываю слюну, готовясь выкладывать козыри. А паук тем временем повернул голову к нам. Восемь фасеточных глаз отливали молочной белизной, ему безразличен свет, он слеп! Черное волосатое тело двигалось, ломая тонкие деревья, на спине у паука бледнели участки седых нитей, а сзади волочились обрывки паутины. Он привстал на задних лапах, поворачивая низ брюха в нашу сторо…
 «Атас!»

 — Спасибо, Ши, успел. Фух! — Появившееся между дирижаблем и атакующим кинетическое поле приняло на себя заряд паутины. Прилепившийся трос паук тут же потянул на себя: успей он зацепить каркас судна — и нам не позавидуешь, а так я просто убрал поле, и паутина шелковым каскадом поплыла по воздуху. Как он, сука, видит, куда стрелять? А, понятно! Всё плохо. По громадине бегали крупные пауки, на его фоне казавшиеся паразитами. Они смотрели в нашу сторону, а затем наклонялись к великану и щелкали челюстями. После чего он снова готовился к выстрелу. Они общаются! Это не просто тупые твари, а рой! Женя, ты тысячу раз права! Надо делать решительные ходы. Время играет на нашей стороне, с восходом солнца враг потеряет боеспособность, но до рассвета ещё надо дожить. Жизни тех, кто там наверху, слишком ценны для меня. И даже если придется выложится на полную, даже если я сейчас ограничен как никогда… — Я защищу вас! Кэп! Помнишь, ты однажды спрашивал, какая у меня самая мощная атакующая форма поля? — Ситуация, скажем прямо, не очень. Выхода нет, начинаем козырять. Ох и больно мне будет! От одной мысли передергивает.
 — Было такое, — вспомнил вояка, снимая одного их ползущих к кораблю пауков из плазменной винтовки. Фантастическое оружие пригодилось гораздо раньше, чем мы планировали. Сгусток светящейся плазмы оставил в черепе паука приличную такую дырень. Тем временем Джо поджег огнеметом паутину на двигателях. Багровый огонь яростно накинулся на легковоспламеняемую ткань, испепеляя клубки, сковывающие механизм.
 — Уводи всех внутрь, — солдаты на миг застыли, посмотрев на командира. — Живо!
 — Есть! — Третий раз повторять не пришлось, солдаты быстро нырнули внутрь дирижабля, спрятавшись за обшивкой и пуленепробиваемым стеклом. Что ж, целее будут.

 «У нас тут ещё два здоровяка лезут как бы, — подметил Шиза двух подобравшихся близко пауков. Кроме них были ещё сотни крупных особей, ползали внизу. Если вся эта орава рванет наверх, мало не покажется. — По-видимому, первое время лезли те, что раньше других адаптировались к свету. Скоро поток ядовитых гадов станет неиссякаем, ещё и тот здоровый сейчас снова пальнет паутиной».
 Сила не имеет ценности, если не использовать её в нужное время. Сила не принесет пользы, если разбрасываться ей просто так. Сила не достигнет совершенства, если ей не придать форму и не направить. Змеи обретают форму, на пару мгновений становясь толще древесных стволов. Молниеносный рывок — и черно-белый таран сбивает двух оставшихся наверху врагов. Вокруг разносится треск хитиновых панцирей. Аномалия буквально размазала их, заставив остальных оцепенеть. Она определенно не просто тупые животные.
 — Долгая дорога домой не прошла бесследно, — ослабляю поток, позволяя себе опуститься прямо на кишащую пауками землю, два оставшихся наверху врага замерли на миг и тут же получили по смертоносному удару лезвием. Двигатели корабля снова работают, но паутина, что сковала корпус, ещё держится, её так просто без риска не спалить. Пусть этот прием и не совершенен, пусть он практически разрушает меня изнутри, но сейчас это самый оптимальный выход. Аналитики однажды предположили, что убить меня можно только внезапно, и были правы. Анализ, расчет, оценка ситуации. Враги уже трупы! Самое время им это доказать. Кинетический…КАТАКЛИЗМ!

 Чистая кинетическая мощь раскидывает в стороны землю и камни, поднимает в воздух тонны пыли. Чудовищный поток энергии, многократно превышающий даже ударную волну, вихрится вокруг. Аномалия обретает трехмерную форму, черная змея обвивает ноги, укрепляя стойку. Белая же окутывает кольцами остальное тело, постоянно исцеляя лопающиеся сосуды и погибающие ткани. Сила настолько опасная, что разрушает даже тело носителя. Человеческая физиология просто не выдерживает такой поток. Если бы не способности к регенерации, то лежать мне тут трупом. Опускаюсь на колени, вихри вокруг становится плотнее, образуя вращающееся кольцо кинетической энергии, в которое продолжает поступать сила. Ещё! Ещё! Ещё!
 Гул становится невыносимым, чувствую, как из ушей что-то течет, горячей мокрой дорожкой прямо по шее. Почему что-то? Кровь! Трещат кости, ломаясь и срастаясь вновь, болят и сокращаются мышцы, глаза, кажется, сейчас вылетят из орбит. Боль. Больно! Как же больно! Не люблю боль. Именно поэтому можно по пальцам пересчитать количество раз, когда я использовал это умение. Кольцо вращается уже со скоростью звука, аномалия наполнила его таким количеством силы и разогнала до такой скорости, что оно шипело и сверкало, выбивая из влаги и пыли в воздухе мелкие молнии. Давление становится как на глубине в километр под водой, тело трещит, а рисунок полностью покрыл кожу чешуей, защищая от отдачи.
 Собери! Придай форму! Отпусти! Приходится удерживать поток в форме кольца. Если он ударит хаотично, то от дирижабля останутся рожки да ножки. Поднимаюсь на ноги, стиснув зубы от ужасной боли, будто по всему тело одновременно вонзились сотни раскаленных игл. Шлем лопается на части, разлетаясь десятком осколков. Одежда рвется. На руках появляются и тут же заживают десятки ссадин и глубоких порезов. Сила аномалии пульсирует в теле, наполняя первозданной мощью. Не раз и не два я доказывал самым сильным врагам, что Человек — это существо, с которым придется считаться.

 Пора! Резкий толчок руками в стороны — и бешеный поток энергии бьет по кругу. Выброс такого количества силы страшен. Это даже не волна, что сносит и ломает предметы, это чистое физическое уничтожение. Средоточие аннигиляции. Квинтэссенция разрушения. Кинетическая энергия высвободилась, стирая в пыль ВСЁ на своем пути. Земля будто взорвалась на многие мили вокруг, взмывая в воздух и разлетаясь в порошок. Это не просто силовая атака — энергия постоянно резонирует, уничтожая материю почти на молекулярном уровне. Катаклизму без разницы, что встало у него на пути. Кусты, камни, почва… всё смела беспощадная мощь массовой атаки. Не прошло и полсекунды, как всё кончено. Атака, однажды стершая с лица земли целый город. А я ведь обещал себе больше не использовать её. Но тут альтернативы не было. От пауков остались лишь воспоминания, даже запах и ядовитый газ снесло потоком.
Воронка. На несколько километров вокруг осталась лишь смесь пыли, щепок и каменного крошева, даже русло реки перестало существовать, а вода постепенно заполняла кратер, превращая в грязную топь. Нихрена не видно, взвесь пыли закрывает обзор, лишь сверху едва пробивается свет прожекторов. Хорошо! Значит, корабль в порядке. Связаться нечем, наушник вытек вместе с кровью и валяется где-то в траве. После катаклизма уцелел лишь небольшой участок метр на метр где стоял, собственно, я. Кольцо свои выбросом уничтожило даже самого большого паука.
 — К-ха-х! — откашливаюсь от пыли, замечая на руке кровавые разводы. Дышать трудно, легкие еще восстанавливаются, капилляры по всему телу полопались, где только можно. На руках и ногах синяки, голову рвет на части мигрень. — Да. Здорово мне досталось.
 «Ну нахрен! Вот это накрыло! — Разделял мои ощущения Шиза, и навряд ли ему нравилось текущее состояние! — Нельзя показываться на глаза Ульяне в таком виде!»

 Моё потомство, да кто посме… а, это снова ты, — раздался прямо в голове обманчиво прекрасный женский голос. От одного только его звука по спине пробежали мурашки. — Каждый, кто прольет кровь моих детей, попла…
 Собрав волю в кулак, прогоняю наваждение. Моя ментальная защита практически безупречна, будь тут менее защищенный человек, и ему кранты. Кажется, я знаю, кто прячется в глубинах этого мира. Думал, что убил её в прошлый раз. Это всё усложняет.

 Сажусь на землю, возвращая сбитое дыхание. Он прав. Глаза сейчас наверняка кроваво-красные от полопавшихся сосудов. Напугаю только рыжика. С каждым вздохом тело восстанавливалось. Заживали раны, рассасывались синяки, срастались трещины в костях. Боль отступала, но теперь мне нужно больше суток на восстановление. Рисунок на спине потускнел, а несколько чешуек отвалились. Ничего, отдохну и буду как новенький. Щупаю поверхность рукой, пальцы успели достаточно исцелиться, натыкаюсь наконец на мелкий наушник. Сломан. Ну да ладно, пять минут — и смогу хотя бы на дирижабль взобраться.
 «Не понадобиться, Чувак».
 — Ты прав, дружище, — смотрю наверх, и треснувшие губы сами собой растягиваются в подобии улыбки. Свет приближается. Кольцо если не разрушило сами горы, то метров десять земли с них смахнуло, а значит, распылило и цепляющуюся за них паутину. Ловушки больше нет, и первое, что сделал отряд, снизил корабли для моих поисков. — И это, когда вернемся, напомни мне сделать одну вещь.
 «?»
 — Выкинуть за борт Оракула!

Оулвартс: глава 6

Страничка на фикбуке

***

 — Что ж, вот мы на месте, — сказал Док так, будто путешествие до пункта назначения было ну очень опасным и захватывающим. На самом же деле, «дорога», заняла от силы минут десять, да и то большая её часть ушла на распихивание дневных покупок по всем углам квартиры. — Сумерки. Приятное время в этой части мира, скажи?

 — Тут прохладно, — зябко пожала плечами Алиса. Девочка ещё не до конца отошла от культурного шока после посещения Косого Переулка, и такие резкие переходы порталами сначала домой, а затем в незнакомый туманный лес, ощущались как нечто из ряда вон выходящее. Когнитивный диссонанс, так сказать.

 На самом деле, впечатлений последних дней ей с лихвой хватило, дабы перекрыть серые будни жизни в детском доме. Но лавина новых эмоций и не думала сбавлять обороты. Врата приемного отца вывели их прямиком в густую чащу. Среди гигантских стволов деревьев, кроны которых не разглядеть из-за тумана, и густых кустарников, блестящих от осевшей на листве влаги, любой шорох, любой звук или слово неуловимо приглушались. Не тронутая человеком природа, ни намека на дорогу или хотя бы более-менее вытоптанную тропинку — только бесконечная — темно-серо-зеленая — картина.

 — А где это мы? — В голосе школьницы не было явного страха, присутствие такого надежного спутника, души не чающего в рыжей непоседе, успокаивало её как никогда. Однако от холода Алиса всё одно дрожала. Заметив это, Док дал малышке заранее прихваченную теплую куртку.

 — Высокогорное плато в Монголии, изолированное от остального мира непроходимыми скалами. Здесь, наверху, деревья поддерживают нормальный уровень кислорода, но воздух на склонах для дыхания человека просто-напросто непригоден, — ответил он, принюхиваясь к окружающему пространству. Мимо аномально развитого восприятия этого парня не проскользнет и мышка, разве что он сам ей позволит. Однако в конкретный момент ничего опасного Док не учуял. — Тут не бывает никого и никогда. Людей, имею в виду. С воздуха сесть негде, да и альпинисты при подъеме столкнутся не только с природными преградами, но и с, кхм… трудностями, можно так сказать. Облачность над нами почти постоянная, так что спутники нормальный снимок не сделают. Затерянный мир, на котором не сказалась индустриальная революция. Теплее в куртке?

 — Да, спасибо. — Алиса зарылась в меховой воротник и накинула капюшон. Бывшая сирота никак не могла привыкнуть к неожиданно свалившейся на голову заботе, и порой это буквально ставило её в тупик. Чтобы кто-либо когда-либо так пекся о никому не нужном бесенке? Последний раз это делали родители. — Ты говорил, у нас всего одно дело на сегодня.

 — Ну, вещи для школы мы купили, — он стал загибать пальцы. — Погулять утром — погуляли. Осталось разжиться зверьком и… ещё кое-что сделать, не суть важно. Это уже будет происходить без твоего присутствия. Пошли. Здесь недалеко.

 Чаща оказалась настолько густой, что Двачевской приходилось идти след в след за своим опекуном, осторожно. Колючий кустарник и бурелом, перед которым спасовало бы даже острое мачете, с легкостью раздвигало кинетическое поле, образовав что-то на манер невидимого волнореза. Защита двигалась вместе с путешественниками, оберегая от колючек и ветвей. Тишина давила на нервы, если тут и обитает какая-никакая живность, она явно очень хорошо скрывается. Единственным местным существом, замеченным озиравшейся без остановки Алисой, стал недовольно ухающий в дупле секвойи филин.

 Туман безмолвно стелился между стволами, так что не только неба не разглядеть, но и всё, что находилось дальше пяти метров, терялось из виду. Однако сам Док шел прямиком к цели, руководствуясь непонятными спутнице ориентирами. Влажный воздух пах хвоей и ещё чем-то неуловимым, Алиса никогда ничего подобного не чувствовала. Казалось, вся округа представляет собой нечто мистическое, нечто, может, даже намного волшебнее, чем полный чудес Косой Переулок. Прекрасное и опасное одновременно, загадочное, но такое притягательное. Неужели папа ведет её к драконам, или ещё чего похлеще? Последний вопрос рыжая высказала вслух.

 — Не. Драконы этого мира — просто наглые жирные крылатые ящерицы, незачем иметь с ними дел. Здесь живет одна моя… — Док на секунду замялся, отодвигая полем папоротник почти с него высотой. — Подругой её не назову. Врагом? Хмм, когда-то была. Сейчас она, скорее, знакомая. Готов поспорить, гостей не ждет. Внимательнее под ноги!

 — С-спасибо. — Алиса слегка зарумянилась, когда её, поскользнувшуюся на влажном от тумана и мха валуне, подхватили сильные руки, не давая не то что упасть, но хотя бы просто пошатнуться. Быстро, однако так деликатно, что больно не было нисколько. Маленькое сердечко забилось чаще, но рыжик строго обругала себя за это. Она помнила, насколько тонко слышат уши приемного папы, и стеснялась столь бурных проявлений чувств. К сожалению, предательское тело считало совсем иначе… Ну, когда тебя подмышки хватают ладони размером с тарелку, сложно оставаться спокойной. Да, спишем это на неожиданность.

 — Тут так тихо. — Двачевская — барышня не то что изнеженная, но ходить по сырому подлеску в кроссовках-сеточках ей не понравилось. — Лес будто пустой. Нас экскурсиями в детдоме не особо баловали, но разве так должно быть?

 — Не скажи, он полон жизни. — Док поднял с земли упавший дубовый лист: среди подавляющего большинства вечнозеленых деревьев встречались и лиственные, а свежесть у подлеска не могла испортить даже превышающая все климатические нормы влажность. Одежда липла к телу, туман, казалось, отыскивал малейшую брешь даже в самых теплых вещах, и от этого становилось ещё холоднее. Он повертел находку в руках, обнюхал, а затем просто выбросил. — Просто именно сюда, ближе к пункту нашего назначения, мало кто забредает. Звери чувствуют.
 Подтверждая его слова, неподалёку раздался неожиданно громкий звук. Алиса не успела увидеть, что именно там было, да и обзор ограничивался уже через несколько метров, но кусты явно потревожила довольно крупная живность.

 — Не пугайся, маленькая, это просто волчица. — Парень успокаивающе погладил подопечную по подмокшей шевелюре, стараясь не слишком глубоко дышать. Руку он убрал с неохотой…
 — Даже мельком не увидела, — расстроилась Алиска. Живого волка она могла наблюдать разве что на экране телевизора. Ведьмочка как никогда позавидовала острому восприятию собеседника. — А кто-то даже знает, что там волчиЦА, а не волк…

 «О, нет-нет-нет, — затараторил Шиза в притворном ужасе. — Код красный, повторяю, код красный! Активировано чувство плоского юмора Дока, спасайся кто может!»

 — Ну, это просто. Вот смотри, если пробежала — то это волчица, если пробежал — значит, волк, — усмехнулся тот, взмахом руки рассеивая туман на много километров вокруг. Кинетическая энергия, не собранная в плотную стену, подобно порыву ветра или течению реки, в этой форме она не разрушительна. Поток всё же сломал несколько веток и ощутимо проредил кроны от иголок с листвой. Холод великану не страшен, но если ставить на одну чашу весов нетронутую магией природу, а на вторую — комфорт ребенка, то последнее перевешивает со значительным отрывом. Можно было сделать кокон кинетического поля закрытым, но тогда пропадет всё очарование природы, а Док очень хотел приобщить дочку к прекрасным вещам. — Шучу. А, на самом деле, просто по запаху определил.

 «Чувак, радуйся, что она ещё совсем зелёная, я бы, например, задумался про твой навык отличать запахи по половому признаку, — проворчал внутренний голос носителя аномалии, — и связал бы с тем, как кое-кто ненавязчиво старается находиться поближе, когда Алиса сушит волосы феном».

 — Вот, здесь она и живёт. К счастью, нам не на вершину. Портал сюда напрямую делать не стал, пусть она обнаружит нас заранее. — Док ткнул пальцем в возвышающуюся до самого неба скалу. Вокруг неё раскинулся небольшой, свободный от деревьев, пролесок, а неподалёку бил прямо из-под земли холодный родник. — Да-да, это гора на высокогорном пике. Из серии, чтобы мы могли забираться на гору, когда заберемся на горы.

 Алиса весело улыбнулась такой простой фразе. Без тумана округа выглядела едва ли не более загадочной, чем ранее. На скале росли небольшие кустарники, в небе медленно парили орлы, цвета округи напрочь убивали впечатление яркого ковра из передач про Альпы. Здесь, наверху, луговое разнотравье банально не выживало. Мох, грубые кусты, некоторые горные деревья и лишайники. Всё вокруг было темно-зеленым, настолько пропитано чем-то древним и глубоким, что сформировать это ощущение словами мог разве что Док, а никак не захваченная зрелищем школьница. Рыжий бесенок просто открыла рот и молчала.

 — К-как здорово! Такого даже по телевизору не увидишь, — наконец воскликнула малышка, даже подпрыгнув на месте от возбуждения. Её спутник, стоявший с подветренной стороны, поёжился. От запаха вспотевшей Алисы у него мурашки по спине маршировали, сотнями покалывающих разрядов, а в груди опять сцепились насмерть десятки противоречивых чувств. А тем временем Двачевская резко взвизгнула: — ЧТО ЭТО?!
 В самом сердце горы располагалась внушительных размеров пещера, даже не так, не пещера, а настоящий раскол, будто высеченная специально брешь, разделяющая горный монолит на две одинаковые части. Из непроглядной темноты на незваных гостей взирали красные глаза. Большие, как футбольный мяч. Ровно восемь…

 — Мне за спину, кажется, нам не рады. — Кинетическое поле Дока мгновенно преобразовалось в непробиваемый барьер, отрезавший пару от окружающего мира. Утихли звуки, погасли запахи. Могущественное оборонительное умение и основной инструмент носителя аномалии изолировал практически любую опасность. — Приехали…

 Первыми на свет заходящего солнца показались покрытые белоснежным хитином лапы, затем капающие ядом жвала, и лишь потом само тело титанического паука. Огромное, размером с ангар, и словно высеченное из белого мрамора. Чистой и смертоносной красоты создание, без единого изъяна. Полностью монохромное, до последнего шипа на панцире, лишь глаза, словно кровавые озера, пригвоздили людей к земле.

 — Вот теперь страшно! — Алиса прижалась к широкой спине отца, вцепившись в майку своими маленькими ладошками.

 — Не волнуйся, против любого врага есть свой приём. Подумаешь, безобидный паучок. — Хитро усмехнувшись, Док поднял руку к небу. Девочка была слишком напугана, чтобы заметить, как носитель реагирует, а точнее — НЕ реагирует на угрозу. Глаза оставались нормальными, не трансформируя радужку в хищный режим, а голос мастера порталов всё так же спокоен, как и вчера когда они обсуждали предстоящие покупки. — Лови!

 Прямо в небе, в паре метров над ладонью, появился хоровод огоньков, всё ускоряясь и ускоряясь, энергия аномалии увеличивалась, пока не пробила брешь в пространстве. Портал. Даже будучи лишен львиной доли арсенала умений, Док всё равно оставался страшным противником. Тактик. Хладнокровный и не гнушающийся любыми приемами — Тактик. Способности этого парня заставляли врагов дрожать в ужасе, пусть он и не бросается на них с мечом наголо. Каждому, кто хоть раз видел его способности в деле, известно… Если змееносец появляется на поле боя — это конец!

 Из разъема портала появилось не страшное оружие, не полчища лютых монстров или потоки раскаленной лавы. Нет. Из овала вылетела приличных размеров простая дубовая бочка и прямо в полёте застыла, окутанная кинетическим полем. В голове девочки бешено носились мысли. Что там? Яд? Взрывчатка? Напалм? Или…

 Снаряд, метко брошенный в «маленького и безобидного» паучка, описал красивую дугу в воздухе и врезался было супостату прямо в морду, окажись монстр недостаточно ловок. Одна из белоснежных лап мелькнула подобно молнии, перехватывая подарочек. Бочка уцелела, самообладание Двачевской — нет.

 — Виски. Шотландский? – Голос, теперь понятно, что не паука, а паучихи, заставил Алиску вздрогнуть от неожиданности. Он оказался неожиданно… красивым? Глубоким, грудным, будто говорила приятной наружности девушка. Милым, обволакивающим сознание. Рыжик мгновенно успокоилась, её тело вдруг стало таким слабым, очень захотелось спа-ать…

 — Шотландский, конечно. А какой ещё? Считай, это дань, лишь бы с тобой не возиться. — Док хлопнул рыжика по плечу, и наваждение развеялось, как не бывало. Голос монстра продолжал казаться красивым, но в голову больше не лез. Только сейчас молодая ведьма поняла, что альбинос не двигала ни ртом, ни жвалами. Слова звучали только и только в восприятии мозга. Сам же приемный отец Алисы, стоял, как изваяние, не дрогнув. Монолит, недвижимый, пофигисти… то есть, величественный. Спина отца прямая, ладони слегка напряжены. Почему-то Алиса верила, что за этой спиной она в полной безопасности и паук сейчас не самый страшный монстр на плато… — То место. Надеюсь, кое-кто не пытался трогать обелиски?

 — Сдались они мне. — Белоснежная гора хитина фыркнула так, что с окружающих елей посыпались иголки, а затем… Алиса верила в чудеса, видела Косой Переулок и порталы своими собственными глазами, но ТАКОЕ было впервые.

 Монстр задрожал мелкой дрожью, казавшийся непробиваемым прочный хитин потёк, будто воск под палящим летним солнцем. Плоть чудища закипела, уменьшаясь на глазах с жутким, леденящим душу звуком. Кинетическое поле Док убрал, так что его дочка могла сполна «насладиться» зрелищем. Булькающая плоть уменьшалась и уменьшалась, пока… Спустя миг на земле не остался лишь колыхающийся на ветру кокон из паутины.
 Алиса ожидала чего угодно — взрыва яда, появления монстра ещё страшнее, чем многотонный арахнид, да хоть одновременного прибытия всех всадников Апокалипсиса. Однако, из кокона появились сначала человеческие руки, затем ноги и… лицо. Бывшая сиротка не раз и не два тырила выброшенные на мусорку журналы, в том числе и со всякими глупыми конкурсами вроде «Мисс Мира», «Мисс Вселенная» и прочие, и прочие. Пафосные титулы в прессе не сосчитать. Но все они, холёные и накрашенные по самое не хочу, безусловно меркли перед изяществом появившегося сейчас создания.

 Молодая. Выглядит лет на семнадцать, не больше. Чистая, как свежевыпавший снег кожа, ни одной лишней складки, только атлетичное, поджарое до последней мышцы и сухожилия тело. Паутина кокона превратилась в подобие невесомого платья, облегающего точеную фигурку. Оно немного разорвалось (специально, скорее всего) в районе живота и бедер, обнажая тонкую талию и пупок, не скрывал шёлк и гладких ножек, а грудь облегал настолько плотно, что лучше бы она была голой. Белая. Вся! Губы, волосы, ногти. Только глаза остались завораживающе красного цвета. Ни радужки, ни зрачка. Алые. Алиса поймала себя на том, что беспардонно пялится на незнакомку, не в силах отвести глаз от плывущих по воздуху длинных локонов. Они тоже, словно паутина… Такие тонкие… Прищур внимательных глаз пленял её.

 — А ну-ка прекрати. — Впервые за долгое время Док разозлился. Огромная ладонь его левой руки на этот раз коснулась рыжей шевелюры, а белая змея быстро обвила кисть, выпуская легкий импульс энергии прямо в тело очарованной девчушки. — Не надо тут гипнотизировать мою дочь.

 — ДОЧЬ?! — Она аж отшатнулась, растеряв всю свою невозмутимость. Куда делись плавные, стелющиеся по земле шаги босых ног и легкая улыбка? Альбинос ужаснулась, волосы на голове оборотня встали дыбом. Пропали всё очарование и грация, или это просто Алиса избавилась от ментального внушения древнего как мир монстра? — То есть, теперь здесь ДВА таких, как ты?! Миру конец.

 — Расслабь булки, Ехидна. Приемная дочь. — Док, наконец, назвал её по имени, и Алиса вспомнила учебник древней мифологии, однажды попавший в лапки скучающей сироты. Ехидна — мать всех чудовищ… — Но, это не меняет того факта, что она неприкосновенна, понимаешь? Во-всех-смыслах-этого-слова. Ясно?!

 — Да хорошо, хорошо. — Девушка вернула самоконтроль, выставив руки в сдающемся жесте, и приблизилась ещё на пару шагов, по пути не забыв захватить МНОГОЛИТРОВУЮ, БЛИН, БОЧКУ, голыми руками! Вроде выглядит хрупкой, а тащит несколько сотен килограмм, даже не напрягаясь. — У нас вроде как перемирие?

 «Просто прибить тебя сейчас будет проблематично, — проворчал Шиза, как всегда обращаясь к одному единственному слушателю. — Да и на мир этот было начхать».

 — Скорее, вооруженный нейтралитет. — Док приобнял Алису, бережно прижимая малышку поближе. Парень лишний раз продемонстрировал альбиносу — «это моё». — Повторюсь, строение цело?

 — Да кому оно сдалось, управлять контуром не в моих силах, а пещера удобная, никто без спросу не лезет, — развела руками оборотень, при этом не сводя глаз с заинтересовавшей её рыжей школьницы. — Ты собираешься использовать круг ради неё?

 — Глупый вопрос. Вон, пей виски, а мы займемся делом. — Парень кивнул на зияющий в скале разлом, откуда ощутимо веяло холодом. Чем темнее становилось, тем неуютнее чувствовала себя Двачевская, а вот белая демоница, очень даже удачно маскирующаяся под ангела во плоти (красивая, зар-раза!), наоборот, с наступлением ночи заново вздохнула.

 — И пропустить такое зрелище? Нет уж, да и детишек надо прогнать, твоя вряд ли им обрадуется. — Мать чудовищ тепло улыбнулась (ну прямо сама доброта, а кто тут пять минут назад жвалами пугал?!) и послала мысленный сигнал детищам. Сотни и сотни пауков, прятавшихся в разломе, висящих на паутине и засевших на склонах, расползлись по норам, скрываясь в глубине скал. В тихом ночном лесу звук множества шевелящихся лап пробирал Алису до дрожи. — Давно уже в большом мире не была, как там внизу?

***

 — Увязалась-таки… — тихо сказал Док, вместе с подопечной приближаясь к «дому» паучихи. Белая змея аномалии вылезла из-под воротника, обретая трехмерную форму, и засветилась, разгоняя мрак. Один из не успевших вовремя смыться паучков попал в поле зрения и сжался в судорогах, тихо пища. Хитин на его панцире дымился под отблесками света. Дети Ехидны боялись его, он обжигал их, мог даже убить. Док остановился, позволяя мелкоте скрыться, и сказал: — В большом мире она не была, как же, а новости о загадочных пропажах людей из ближайших селений?

 — Зависть. Банальная зависть, — тихо засмеялся прекрасный монстр, от этого хихиканья шея Алисы покрылась липким потом, а её папа исполнил свой фирменный фейспалм. — А что? Я никогда не обижаю… гостей. Даже сама зову. Они проведут остаток своей недолгой жизни, объятые теплом и лаской. Люди — обожаю, но они такие недолговечные! — Последнюю фразу девушка произнесла с нескрываемым сожалением, облизнув влажным языком губы. — До ста лет мало кто доживает, а я за это время только-только успеваю разогре…

 — Расскажешь про свои похождения кому другому, и это… хотя бы совершеннолетнему! — оборвав тем самым монолог Ехидны, Док щелкнул пальцами левой руки. — [Lumos multa] — Собственноручно измененное заклинание, проводником которого стала белая часть аномалии, выпустило не меньше десятка светящихся шариков, разлетевшихся во все стороны. Напоминая живых светлячков, они облепили стены огромной расщелины. Лучи фонариков выхватили из темноты сооружение, очень похожее на знаменитый Стоунхендж, но только не такое обветшалое.
 Семь толстых колонн, соединенных каменными кольцами сверху и снизу, вся поверхность странного комплекса испещрена неразборчивыми письменами. А в самом его центре, на полу, располагался каменный круг, разделенный на сегменты. Наводит на мысли о годовых кольцах деревьев.

 — Круг призыва. — Док обвел руками всё это безобразие, он вел себя немного театрально, будто красуясь перед Алисой. Хотя, почему будто? — У него, правда, другое название, но там язык сломаешь. Пусть будет просто круг призыва. Одна древняя раса, уже много лет в этом мире не живущая, использовала его для поиска фамильяров.

 «Если бы у этой самой расы получилось создать нормально работающие межмировые врата, нас бы тут лет как десять уже не было», — протянул Шиза. Артефакт для призыва работал в один конец, сюда — можно, отсюда — ни-ни. Да и, судя по многочисленным экспериментам самого Дока, что-то намеренно закрывало мир, делая его клапаном-ловушкой.

 — Ничего не поняла, это сюда мы шли? А что надо будет делать? — Алиса струхнула, да и белая девушка почти дышала ей в затылок. Чем не повод для нервного срыва? Вид огромного паука размером с дом всё ещё стоял перед глазами. Пусть сейчас она и выглядит как куколка, но рыжика не обману…

 — Тебе — почти ничего, — шепнула Ехидна, усаживаясь прямо на каменный пол. Алиса невольно залюбовалась её плавными, хищными движениями, а сама альбинос только подливала масла в огонь, продолжая тепло смотреть на ребенка. Ох, не будь тут повелителя порталов, она бы разошлаааась. Мастер плоти и крови, древняя тварь как никто другой ценила человеческое тепло, а искорки на дне этих янтарных глаз живо пробуждали её охотничьи инстинкты. О, из девочки выйдет отличная игрушка, искренне считала мать чудищ. Однако трогать подопечную Дока — не самый лучший способ самоубийства. Вместо этого, оборотень решила получше узнать чадо, пообщаться с ним. — Никто в этом мире не может использовать артефакты дракондоров, да и сами они обычно пользовались другими методами для создания спутников. Хорошо, что все чешуйчатые давно выродились, терпеть их не могла.

 «Просто у вас слишком разный взгляд на жизнь, понимаешь, дамочка? — вставил свои пять копеек Шиза. — Чувак, скажи ей».

 — Дракондоры. Не то чтобы я хорошо их знал, но довелось пересечься. — Док размял спину и развел руками, обе змеи выскользнули, обвивая колонны. В тех местах, где чешуя касалась камня, знаки вспыхивали ярким, белым и черным цветом. С каждым разом, воздух всё тяжелел, от переполнявшей его мощи. Алиса сделала заметку в памяти: черный цвет может светиться! О-фи-геть! — Товарищи с принципами, и порой замороченные, а как головоломки любят! Простой и понятный путь? Не, это не про их магию. Чего стоит одна только эта печать призыва: ошибешься в последовательности знаков — никогда не сработает. Но есть и плюсы.

 — Какие могут быть у этих сволочей плюсы?! — прошипела Ехидна, она ой как не любила вспоминать это племя. В старые времена потомки истинных драконов попортили матери чудищ немало крови. На них практически не действовали её способности.

 — Дракондор, который обнажил за тебя меч, скорее сам помрет, чем предаст союзника. Верность, сила и честь — чем не хорошая характеристика? — Док продолжал активацию артефакта, земля под ногами несколько раз вздрогнула, но потом успокоилась. Энергии в каменный инструмент вливалось море, обрати в заклинание — и её вполне хватит снести небольшой городок. — Когда скажу, встань в центр круга и вытяни руку вперед. Без понятия, кто ответит на призыв, но драконьи жрецы верили, что этот способ находит фамильяра, предначертанного тебе судьбой. Говорю же, замороченные были.

 — Фамильяр в таком возрасте… магия… — задумчиво пожевала губами Ехидна. — Только не говори, что отдаёшь дочь в банальную школу колдунишек? Ты?! Зачем?! Магия куда глубже, чем размахивание палочками.

 … — Сосредоточенный на механизме, Док промолчал, а беловолосая не унималась, она подошла к Алисе, и вкрадчиво спросила:
 — А хочешь, я пойду с ней? Тут таааак скучно! Могу быть кем угодно, превратиться в любого зверька, оберегать малышку до конца учёбы.

 «Ни за что! Только не это, Чувак! — Шиза одновременно ужаснулся, но хотел бы глянуть на Ехидну в Хогвартсе. — Похотливая бестия! Она же там со всеми… ну, это самое! С мальчиками, с девочками… да даже с Дамблдором не постесняется! Разницы между пятнадцать и сто пятнадцать лет для таких не существует!»

 Подтверждая свои слова, игривое чудище превратилось сначала в белую сову, затем в крысу, жабу, кошку, лису… Она легко меняла форму, прыгая вокруг Алисы, демонстрировала себя во всей красе, но цвета… оставались всё те же. Белое тело, и сверкающие красные глаза.