Продолжение
1 глава
http://vn.reactor.cc/post/2310619 2 глава
http://vn.reactor.cc/post/2336203 3 глава
http://vn.reactor.cc/post/2344710 4 глава, часть 1
http://vn.reactor.cc/post/2360187 4 глава, часть 2
http://vn.reactor.cc/post/2363608 4 глава, часть 3
http://vn.reactor.cc/post/2367158 5 глава
http://vn.reactor.cc/post/2381587 6 глава
http://vn.reactor.cc/post/2397063 7 глава
http://vn.reactor.cc/post/2425682 VIII
Второе начало
Поздно уже. Просидели в клубе у Мику часа два. Как и следовало ожидать, девочки мне не поверили, но, по крайней мере, совесть свою очистил – я им больше не вру и недоговаривать что-либо в их присутствии не намерен. Может задуматься их заставил, может вспомнят мои слова, когда проснуться, не важно.
Проводил девочек по домам, обходя площадь с танцующими и сейчас иду к себе, а надо бы сходить на остановку – Второй выбрал путь одиночки, так наверняка сейчас там автобус облизывает. Но мне неохота, да и не нянька я ему, пусть вожатая за ним бегает. Вообще, кстати, не факт, что Второй сейчас на остановке – четверо самостоятельно действующих обитателей и, минимум трое потенциально готовых проснуться, это я опять про Второго, Мику и Сашу, если что, переворачивают лагерную жизнь вверх дном. А ведь есть еще младшие, те же зайцы или Катя, или Васька, к примеру. Бедный-бедный управляющий компьютер, простите, управляющая ЭВМ. Я, кажется, нашел одну из причин применения людьми выключателя.
В медпункте светятся окна – подхожу поближе, на занавеске тень от головы, вот она повернулась чуть и стало видно прическу, ага, хвостики, которые ни с чем не спутаешь. Лена читает. Интересно, вот прочитает она «Унесенных» и не забудет на следующий цикл, и что она будет читать, когда кончатся все книжки в библиотеке? Стучусь в окно, занавеска отодвигается, Лена всматривается в темноту, потом замечает меня и улыбается. Я машу ей рукой – спокойной ночи, мол, а она кивает головой в сторону входа. Ну, как скажешь, а я с удовольствием – до обеда выспался, спать не хочу.
– Привет, опять у нас свидание? – Спрашиваю в шутку у Лены.
– Ну, я не знаю, а ты хочешь, чтоб было свидание?
– Мне Второй тогда голову оторвет. Ох прости, – замечаю, как Лена вздрагивает. Когда ты прятала его в лесу…
– Я понимаю, – перебивает меня Лена. У него просто выбора не было, но, все равно, обидно.
– А ты, один раз и на всю жизнь?
Лена кивает, а я думаю, что, в данном случае, программа просто совпала с личностью Лены, а еще думаю, что неизвестно, как я сам в следующем цикле к Лене отнесусь, личность то отключится. Зато, если Второй ее выберет – это будет его собственный выбор.
– Лен, не сдавайся и не унывай. И, давай сменим тему.
А тут у Лены соперниц, в общем-то… Алиса в сочинительство песен уходит, Ульяна при мне крутится, Саша и Мику остаются. Нет, хватит, даже мысленно кости перемывать не хочу, пусть сами разбираются.
– Гришка как?
– Спит.
– А ты, тут и заночуешь?
– Нет, доктор обещала сменить меня до полуночи и от линейки меня отпросить.
– Ну, она забудет отпросить – я скажу, что ты здесь была. Я тут с девочками говорил…
И пересказываю Лене разговор с девочками и их скептическую реакцию.
– Это они меня проверяли, – отвечает Лена. Саша меня утром спрашивала о том же и тоже не поверила.
Ну вот, теперь будут заговор искать, или у Алисы с Ульяной спросят.
– … но про то, что лагерей много, я не знала.
– Триста восемьдесят четыре, если верить Глафире Денисовне. Я же и сам пришелец из другого лагеря.
И как раз сейчас, где-то, в каком-то лагере тамошний Семен ведет тамошнюю Лену танцевать на пристань. Романтика, но не для нас – мы продолжаем беседовать.
– Глафира Денисовна это?…
– Доктор наук, бывший зам начальника здешней богадельни по научной части. Из оставшихся здесь людей – самая старшая по рангу и возрасту. Тебе известна, как повариха баба Глаша. – Вываливаю на бедную Лену еще информацию.
– Дальше.
– Лена, ты готова слушать?
Лена готова, и я продолжаю рассказывать все, что знаю, зарабатывая мозоль на языке. И о тайниках, и о бомбоубежище, и о двойниках моих, и о беседах с ГД. Рассказываю и о активной фазе, в коей она сейчас пребывает и о конце этой фазы, приводя в качестве примера себя.
Лена гладит меня по щеке.
– Бедный.
– Не надо, Лен. Я, все-таки, неплохо прожил эти полторы сотни циклов, и если по мне сейчас не долбанут выключателем, то есть еще надежда на новое пробуждение. И, пожалуйста, я же не умирать от рака собираюсь, так-что не нужно меня жалеть. Считай, что я уеду далеко, но может еще и встретимся.
Я, незаметно так, в разговоре с Леной, сформулировал своё собственное отношение к своей судьбе. По обкатывал мысленно – да, так оно и есть.
– Ну, если ты так говоришь… Но смотреть на тебя больно будет.
– А ты не смотри. Видишь лагерь? Мы вчетвером ставим его на уши так, что никакая программа не справляется. Все же обитатели ведут себя самостоятельно, вон, хоть поджигатели эти. Только и разницы, что четверо обитателей течение жизни меряют циклами, а остальные – днями. Так что придется тебе за четверых работать, чтобы среди живых жить.
– А что за выключатель?
– Да, лежит прибор у меня на шифоньере.
Рассказываю Лене еще и про выключатель, про его назначение, про то, что это еще одна забота на мою голову – что с ним делать, потому-что мне уснувшему этот прибор доверять страшно, а выкидывать его нельзя – вдруг кто найдет.
Лена впитывает каждый бит информации, который я на нее вываливаю. Вспоминаю, как амазонки мои, цикл назад, меня вопросами засыпали, и думаю – какая жалость, что мне никто ничего не рассказывал, сколько я времени потерял, доходя до всего сам. И еще…
– Лен, раз уж у нас разговор случился, мне твой совет нужен, а то я голову сломал.
И рассказываю Лене об ответственности, которую, как я считаю, несет баба Глаша за применение выключателя. Косвенной ответственности, конечно, но все-равно.
– Ты знаешь, ты, скорее всего махнешь рукой и отставишь эту проблему, как несущественную, я, все-таки, неплохо тебя изучила. А еще, не в твоем характере не выслушать вторую сторону. Ты, когда остынешь, пойдешь к ней разбираться, а уж потом махнешь рукой.
Тут приходит доктор, подозрительно смотрит на нас, смотрит на топчан – нет, простыня не помята, заглядывает к Гришке в изолятор.
– Лена, я тебя отпускаю, до утра тут сама посижу. И с Ольгой я договорилась – можешь спать до завтрака. Семен, вы что-то хотели?
– Доктор, с Гришкой как?
– Да нормально с ним все будет, я надеюсь. Он больше напугался, когда в дыму в дверь не попал, вовремя вы его вытащили. Завтра утром еще гляну, и перед завтраком выгоню, нечего тут отлеживаться, когда товарищи работают.
Прощаемся с доктором, я, к стыду своему, так и не знаю, как ее зовут – неужели тоже Виолой? Почему я, кстати, так пренебрежительно о ней думал? Нормальная тетка, неприветливая – да, но не злая, и дело, похоже, знает. По крайней мере, при виде Гришки ахать или в ступор впадать не стала, а сразу его в оборот взяла.
Провожаю Лену. Уже и дискотека затихла, только кузнечики трещат. Провожаю и продолжаю разговор.
– Я думал, это я за вами наблюдаю, а, оказывается – это процесс обоюдный. Что я еще не знал?
Лена задумывается.
– Чтобы сказать тебе – что ты не знал, нужно выяснить – что ты знаешь. Хотя… Ты знаешь, что Саша к тебе неровно дышит?
– Саша? Я это про Ульяну думал.
– Ульяна-то? Нет, ты ей нравишься, конечно, но она еще сама не определилась. А когда определится, то будет, наверное, как к старшему брату относиться. А еще она считает, что только она права на тебя имеет, раз она первая с тобой подружилась. Вот и ревнует тебя ко всем и к Саше особенно. А у Саши серьезно все.
– Да уж, сериал наклевывается. Ну, четыре дня можно перетерпеть, а там и цикл закончится. Но ведь ни одним вздохом себя девочка не выдает. Ровное, приветливое и доброжелательное отношение.
– Характер у нее такой. Переживать будет, но внутри, а снаружи сделает вид, что все хорошо, раз ты на нее не смотришь. Так что – не обижай её.
Блин! Ну и что мне делать с этой информацией? Спросил на свою голову. Потом еще скажут, что я не чуткий.
– Только, Семен, Сашке ни слова. Она это даже от меня прячет.
– Не буду. Но кто мог подумать? Еще две недели назад была дитё-дитём. Лет пяти, если не меньше.
– А это талант у тебя такой. Все, с кем ты долго общаешься – начинают меняться.
Угу. Все бы менялись. Вспоминаю свой первый лагерь, уж как я там общался. Большую часть активной фазы прожил, и что?
Дошли до домика, распрощались – можно и к себе. Время, кстати, уже за полночь, а мне еще автобиографию для тайника писать – вдруг еще прочитаю, чем черт не шутит.
От Лены на площадь и мимо столовой к себе. У себя достаю лабораторный журнал, тот, последний, за 1992 год, незаконченный. Открываю первую чистую страницу и пишу заголовок: «Узел ??, Семен. Запись №1. Последний цикл активной фазы». Собственно заголовком все и заканчивается, минут пятнадцать думаю – что написать, потом решаю, что утро вечера мудренее и отправляюсь спать.
Мне снится, что я обгорел, вытаскивая Гришку, и сейчас лежу там в медпункте в маленькой палате, но медпункт этот не здешний, а в моем первом лагере. Лежу в медпункте, а Славя принесла мне обед, и вот я старательно скребу ложкой по нержавеющей миске, а Славя смотрит как я ем, подперев подбородок рукой. Вот она приоткрывает рот чтобы сказать, конечно-же, что я волнуюсь. Но, вместо этого звучит.
– Послушай, у меня такое чувство, что мы уже виделись.
– Конечно виделись, и не один раз. Последний раз, когда мы виделись, ты стояла на пристани и смотрела в бинокль, как я уплываю от вас в темпе двадцать гребков в минуту. Я тебе улыбнулся, а ты опустила бинокль и отвернулась.
Кажется, Славя вот-вот вспомнит, через тридцать с лишним циклов вспомнит. Но я просыпаюсь.
Просыпаюсь и сразу смотрю на часы – пять утра. Черт, с этим позавчерашним чтением и сегодняшним сном до обеда, все ритмы сбились. Подремать бы еще, а то после обеда буду спать на ходу, но понимаю, что это бесполезно. Какие там у меня великие планы на сегодня? Объявить войну Англии? Ладно, чтобы строить планы забьем несколько километровых столбов: линейку, завтрак, обед, ужин, тренировку, утром с Ульяной и Александрой окунуться, в пять – волейбол. Сейчас буду заполнять промежутки… Вспомнил! Сегодня-же это кибернетик очкастый теряется! Хотя, конечно, вся программа цикла к чертям слетела, но пойду к клубам проверю. Если Шурик и отправится на поиски приключений, то только оттуда. Мешать не буду, но прослежу. А потом вернусь, к приходу физкультурниц, кстати, вспомнил, как второго Сашиного сателлита зовут – Вика. Забавная, слегка полноватая, девчонка одиннадцати с половиной лет, которая пытается похудеть бегая по утрам.
Проходя мимо столовой, замечаю на той стороне площади сутулую спину. Ага, значит, все-таки, четырехглазка решился и великий поход в подземелье состоится. Шурик скрывается в здании клубов, а я прижимаюсь к высоким, выше моего роста, кустам около восемнадцатого домика, между прочим – домика Кати и Вики, и жду. Шурик пойдет либо через главные ворота, либо по боковой аллее к калитке в старый лагерь. В любом случае – мимо меня не проскочит, а если не шевелиться, то есть шанс, что меня не заметят.
Ну да, мимо меня Шурик и не проскакивает, он выходит на крыльцо осторожно держа в руках что-то завернутое в одеяло. Больше всего этот сверток напоминает мне грудного ребенка, только атласной ленточки не хватает. Шурик медленно садится на крыльцо, кладет сверток рядом с собой и начинает его осторожно разматывать. А ведь в этом свертке что-то шевелится, да там и вправду младенец что-ли? Вон, кажется, рука мелькнула. Мое воображение рисует картину: ночь, дождь, стук в окно, Шурик открывает дверь, а на крыльце плачущий сверток, бутылочка молочной смеси и записка: «Как хочешь, но это твой!», – и подпись, «Когда-то твоя Кибернетика».
Шутки в сторону, Шурик, наконец, справился с одеялом, поднимает содержимое свертка и сам встает рядом. Рядом с крыльцом, вцепившись в руку Шурика, стоит и крутит головой в разные стороны девочка-кошкоробот. Шурик осторожно высвобождает свою руку, пятясь задом делает пять шагов по направлению к воротам, садится на корточки и обеими руками манит робота к себе. Та поворачивается к Шурику, потом неуверенно делает первый шаг, едва не падая, потом еще один, а потом бежит в объятия создателя, а Шурик ловит ее, прижимает к себе, вставая с корточек подбрасывает к небу, ловит и опять прижимает к себе. Кажется он еще и плачет при этом. А я, я выхожу из кустов, чтобы меня заметили, и стою, замерев, посередине главной аллеи, а когда мы встречаемся глазами с Шуриком, нет, он точно только что плакал, молча показываю ему большой палец, разворачиваюсь и ухожу к себе. Ай да Шурик, ай да сукин сын. Интересно, презентация будет? Наверное нет.
А новый день в лагере начинается. Что-то гремит в столовой, напротив склада меня обгоняет троица бегуний, с которыми я здороваюсь, я, не заходя в спортзал, прохожу на спортплощадку, сажусь на лавочку и смотрю, как другие работают. Ну, не работают – бегают, но все равно. Подходит не выспавшаяся Ульяна и пристраивается рядом. Ага, к моему теплому боку.
– Доброе утро, засоня.
– Не дразнись. Ты почему вчера с танцев сбежал?
– А ты сама то там была? Я вот им, – показываю на Сашу, лекцию читал об устройстве мира. Естественно не поверили, хотя сами же просили. Хорошо хоть в дурку не отправили.
Ульяна кивает, а потом предлагает.
– А давай и мы пару кругов сделаем? А то я чувствую, как мхом зарастаю. Ты то старенький уже, тебе можно, а мне всего четырнадцать, почти.
Девочки, действительно, бегут с видимым удовольствием, и это удовольствие вызывает зависть. Выползаем на дорожку, пропускаем Сашу, пропускаем Вику, пропускаем Катю и пристраиваемся в хвост колонны. Саша на ходу оглядывается на нас и приветливо улыбается. Ну, парой кругов мы не отделались, но все заканчивается и вот мы, как бежали цепочкой, так и сворачиваем на пляж. Ульяна только забегает в спортзал за полотенцами.
Все время наблюдаю за Сашей: или Лена ошиблась, или девочка, действительно, так хорошо маскируется, что ни одним глазом не заметно. Ну ладно, буду делать вид, что я ничего не знаю.
На линейке я ищу глазами Шурика, а мне опять напоминают о завтрашнем походе. Шурика нет, неужели сбежал в подземелье? А с походом я смирился, осталось только придумать: где, что и как. Вопрос о Шурике всплывает на крыльце столовой, но, поскольку, меня пока не трогают, я просачиваюсь мимо вожатой, иду к окну раздачи и сталкиваюсь там с бабой Глашей.
– Я понимаю, что вам некогда, Глафира Денисовна, но ответьте мне на один вопрос. Что мне с вами делать? Я ведь прочел все журналы из той папки, в том числе и за последние пять лет. Вы не ждали от меня такой прыти, а я прочел.
Права Лена, черт побери, не могу я не послушать вторую сторону.
Баба Глаша ставит передо мной поднос с завтраком и говорит: «Садитесь, где-нибудь, я сейчас подойду.» А коли так, то приходится идти и искать место.
Столовая спроектирована с большим талантом. Кажется пока стоишь в очереди, что мест за столами нет и не будет, но, к тому времени, когда ты отходишь с подносом от раздачи, обязательно наличествуют два-три свободных столика, и это даже на обеде, не говоря о завтраке или ужине. Поэтому я занимаю ближайший ко входу на кухню свободный столик, половину кусочка масла намазываю на хлеб, половину отправляю в тарелку с геркулесовой кашей, и жду бабу Глашу, лениво ковыряя ложкой в тарелке и отгоняя от свободного столика пионеров с подносами.
– Нет Лена, у меня здесь разговор с бабой Глашей, как ты и предполагала.
Наконец, со стаканом чая и коржиком, появляется Глафира свет Денисовна, или может Глафира тьма Денисовна, кто ее сейчас разберет?
Баба Глаша молчит, размачивает коржик в чае и по чуть-чуть от него откусывает. Я тоже молчу, доедаю кашу и примеряясь уже к своему коржику. Надо что-то сказать, но разговаривать мне с ней совершенно не хочется. Сейчас съем коржик и попрощаюсь. А баба Глаша, наконец, решается.
– Вот такие мы существа – люди. Всю свою историю мы ищем кого-то, кто посмотрит на нас со стороны: выдумываем богов, шлем сигналы инопланетянам, изобретаем искусственный разум, пытаемся расшифровать язык дельфинов и обучаем обезьян языку глухонемых, а, когда осознаем, что у себя под боком сами создаем новую цивилизацию, почти таких-же как мы – пугаемся ее и уничтожаем. А потом и вовсе взрываем все входы. А я остаюсь тут, расплачиваться за собственное малодушие. Прощайте Семен, библиотеку и выключатель можете не возвращать – книги я знаю наизусть, а прибор я в руки больше не возьму.
Баба Глаша собирается встать, потом вспоминает что-то и снова поворачивается ко мне.
– И еще, если вам будет легче, то лично мне вы… Не знаю, это, смотря как считать, или отомстили, или помогли. Я ведь чертовски не хотела помирать и организм на замену для себя приготовила, но тянула, тянула… А пришли вы и за меня решили. Дали пинка этому организму и запустили процесс, он и осознал себя. Это у вас талант такой – изменять всех, с кем общаетесь. Вот и в эту девочку уже не перепишешься, – Глафира Денисовна кивает куда-то мне за спину. А снова все начинать – я и не успею, и не решусь, слишком уж это похоже… А все благодаря вам.
Глафира Денисовна вздыхает, поднимается, опираясь о стол, и уходит на кухню, а я оглядываюсь назад и натыкаюсь на взгляд Саши.
Поднимаюсь и я, отношу грязную посуду на мойку, нахожу футболиста-Артема, говорю ему, что сбор, как обычно, в половину одиннадцатого на поле и выхожу из столовой. Дался им этот мой талант, и ведь одними и теми-же словами, кстати. Нету у меня никакого таланта, опять вспоминаю первый лагерь, хоть кто-нибудь из тех пионеров изменился?
После завтрака иду к погорельцам, смотреть, как дела. А дела совсем даже не плохо: торцевая стена снаружи уже отмыта от сажи, осколки стекла убраны, закопченные обои наполовину ободраны, новые уже готовятся к поклейке, а в ведре набухает клей. Вся бригада погорельцев обдирает последнее.
– Вась, как самочувствие?
– Хорошо. Доктор сказала вечером ей показаться и завтра утром.
Интересно, если докторица сказала мне, что все нормально, зачем ей Ваську смотреть вечером? И завтра утром? Надо будет спросить.
– Сами то поклеите? – Показываю на рулоны обоев.
– Нам Саша помочь обещала.
Ну да, с мелочью тут водимся только я да Сашка.
– Как поклеите – ищите Электроника и договаривайтесь, чтобы стекло вам порезал и вставил. Скажите, что после обеда я смогу ему помочь, на какое время договоритесь – мне сообщите, чтоб я подошел. Работу сдавать будете или Ольге Дмитриевне, или Алисе.
Ну вот, этих проверил, теперь можно и на тренировку. По дороге перехватываю бегущего в библиотеку Сыроежкина.
– Нет, нету Шурика, до обеда не появится – придется искать.
Тренировка сегодня не клеится, прямо начиная с разминки. Все, начиная с меня, косятся на те места в строю, где обычно стоят зайцы и Гришка, и на ту скамейку, где часто сидит с книгой Вася.
Останавливаю процесс, собираю всех вокруг себя.
– И что делать предлагаете? Я же вижу, что вы заставляете себя. Можно потренироваться, без удовольствия, можно просто разойтись, но тогда это последняя тренировка будет, а можно…
Думаю. У мелких идей нет, мелкие моего решения ждут. Ненавижу, но придется.
– … ладно, слушайте сюда. Сейчас пять кругов по стадиону, а потом – марш погорельцам помогать.
Такое решение мелкие одобряют и орда отправляется крушить, ломать и курочить, а у меня появляется время, чтобы поискать Шурика. Вообще-то это Второго забота поэтому, даже если найду, то если Шурику ничего не угрожает я просто тихо уйду, никого не беспокоя, и, во-вторых, наверное Шурик просто в лес ушел, чтобы со своим электронным детищем без помех пообщаться.
Уже на подходе к старому лагерю вижу, что на крыльце кто-то сидит. Шурик. Сидит и курит. Интересно, сигареты хранятся там-же, где бутылка водки, или где-то в другом месте? И нужны они для проверки герметичности воздуховодов, конечно-же. Подхожу и сажусь рядом, Шурик молча бросает взгляд в мою сторону, но ничего не говорит, а только чуть пододвигается. Наконец, сигарета заканчивается и окурок улетает в кучу осыпавшейся штукатурки.
– Ищут меня?
– Пока еще не активно, ждут, что сам выйдешь. После обеда начнут меры принимать.
– Понятно.
– Если не хочешь, я никому не скажу, что тебя видел. Пусть тебя Второй сам ищет – это его головная боль.
– Да я и не прячусь. Пошли?
– Пошли.
Мы идем по тропинке к «Совенку», а перед калиткой сворачиваем вдоль забора к главным воротам. Я не спрашиваю о роботе, Шурик тоже помалкивает, и только перед воротами сообщает.
– Отпустил я её. Забрать с собой не могу, выключить и здесь в кружке запереть не смогу. А так: электричество в старый лагерь и в бомбоубежище подается, где ключи от клубов она знает, сама себе регламент провести сумеет. Не пропадет.
– Познакомил бы ты меня с ней, что-ли.
– Если она захочет.
– Само-собой.
