Результаты поиска по запросу «
Бесконечно е лето
»Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Лена(БЛ) Алиса(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Дубликат. Часть 5.
Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2912485
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/2915101
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/2926880
Глава 6
Лабиринты сомнений
Суббота. 19-30. Алиса Двачевская. Бомбоубежище — шахта.
Страшно, лучше, чем видеть слепые глаза Семенов, но все равно очень страшно. Мне страшно в этих коридорах. Даже в тех, где еще сохранились отдельные лампочки. А уж там, где не сохранились… кажется, что там, за границей светового пятна от фонарика, начинается невыразимый словами ужас. Я пока храбрюсь, но мне страшно. И коридоры мне иногда снятся, как я блуждаю по ним одна. И туман вокруг. Холодный, липнущий к телу и растворяющий его. Бывают сны, и бывают тоже сны, Ленка правильно сказала. К счастью Ленка делает вид что не замечает моего состояния, за что я ей очень благодарна. Лучше бы я, конечно, осталась наверху, но «нельзя бросать своих». Вот такой вот кодекс поведения нехорошей девочки. Интересно, как Ленка бы себя повела?
Коридор поворачивает и впереди виден свет от лампочки. Тускло-желтая лампочка, разгоняющая темноту, может только, на пару метров вокруг себя. Ну, хоть что-то. Ленка останавливается, и, пропустив меня вперед, пристраивается позади, прикрывая мою спину от темноты. Спасибо, Лен. Нет, кажется, она нормально бы себя повела.
А фонарик, похоже, начинает сдавать. Есть еще два плоских фонарика у меня в сумке и один комплект батареек на этот фонарик в сумке у Ленки. Все, что смогли найти в поселке. И всё, других источников света нет. Не считать же мою зажигалку за такой источник.
Коридор не сильно, но все же заметно забирает то чуть вправо, то чуть влево, так что каждая следующая работающая лампочка теряется где-то за изгибом стены. Ворчу про себя: «Ну кто так строит?» — Это чтобы отогнать страх подальше. Фонарик выхватывает то серый бетон, то кабели висящие на крюках вдоль стены. Все как тогда, в памятный мне цикл моего пробуждения. Я так и не была с тех пор в бомбоубежище — страшно. Но теперь, зная причины Ульянкиного страха, я могу догадываться о причинах страха своего. Может быть что-то такое было в биографии моего прототипа, или, наверное, правильно говорить «оригинала»? А вот Ленке такие вещи, кажется, безразличны.
— Ленка, а ты чего-нибудь боишься?
Я думала, что Ленка скажет что-то вроде: «Кузнечиков боюсь». А та отвечает неожиданно серьезно.
— Многого боюсь. Боюсь, что усну, как только мой Семен проснется. Боюсь, что с теми, кто мне дорог что-то плохое произойдет. Боюсь себя потерять, как здешние Семены. Очень боюсь, что сойду с ума и начну всех убивать.
Завидую Ленке. Её страхам завидую. Куда мне, с моей боязнью темных подземных коридоров. И еще одной вещи завидую.
— Лен, ты знаешь, что я завидую всем вам? Тебе, Ульяне, Сеньке. Вы пытаетесь что-то делать. Вот ты просто тащишь на себе своего Семена. Не знаю, что вы будете вдвоем делать, когда он проснется, но сейчас у тебя есть смысл твоего здесь существования. Ульянка путешествовать рвется, Сеньке помогать и в законах здешнего мира разобраться, и просто, чтобы рядом с Сенькой быть. Сенька, тот вообще многостаночник: он и, как Ульянка, со здешним миром разбирается, только он больше философ, а не физик; он и с мелкими любит возиться; он и в экспедицию эту с Ульянкой отправился. А я, как в записке: "Существую и прозябаю". Зачем я проснулась — непонятно. Простыни на складе я и так смогу выдавать.
— А песни твои? Я знаю, что ты пишешь.
А что песни? Сенька однажды не сумел сдержать эмоции, а я это увидела и догадалась. Догадалась, что песня, которую я считала своей, просочилась сюда из внешнего мира. Сеньке легко, у него на календаре две тысячи седьмой год, на двадцать лет позже, чем у нас. А я теперь писать не могу. То есть могу, они, песни, бывает так меня распирают, что только и думаешь: «Скорей бы до тетрадки и гитары добраться!» Но вот показать кому-то, тут всё, табу. Руки отказываются играть, а голос пропадает, — вдруг украла. А исполнять, выдавая за чужие, тоже не могу. Нет, лучше тему поменять. Интересно, долго еще идти?
— Лен, там, боюсь, моих песен и нету. Все просочились снаружи. А чужое — не хочу исполнять. А у Сеньки спрашивать почему-то стыдно. Может твоему Семену показать? Если они с Сенькой двойники и оба из две тысячи седьмого, и биографии одинаковые, то он тоже должен эти песни помнить.
А вот сейчас я, похоже, нечаянно, задела что-то в Ленке какую-то болевую точку. Потому что Ленка не отвечает и мы идем какое-то время в тишине: только шорох наших шагов и где-то капающая вода. Надо как-то загладить неловкость, вчера бы даже не задумалась об этом, а сегодня понимаю — надо.
— Лен, я что…
— Он не из две тысячи седьмого. — Перебивает меня Лена. — Он из девяносто седьмого. Общего только имя, темперамент и возраст — ему тоже двадцать семь. Даже характеры не во всем совпадают, хотя и похожи.
Это хорошо, что здесь темно. Потому что Ленке надо выговориться, а так ей легче. Чуть притормаживаю, чтобы та шла вровень со мной и иду в ее темпе. А Ленке все равно, Ленка не может остановиться и продолжает деревянным голосом.
— … и он не хочет просыпаться. Говорит: "Я вижу, что здешний мир не нормальный, но боюсь тебе верить Лен. Потому что, вдруг я проснусь, и окажется, что мои семь дней здесь мне привиделись, а сейчас действие наркоза закончится и я окажусь в госпитале, без обеих ног. Или это бред умирающего мозга, а я погиб при взрыве фугаса. Или я попал, по ошибке, в рай и вижу ангелов, которых принимаю за пионерок и, как только проснусь, то меня отправят в ад, где я и должен находиться". А я устала, Алиска. Знала бы ты, как я устала. Я, кажется, изучила своего Семена до последней извилины. Знаю, когда, где и что сказать, чтобы он сделал что-то нужное мне, и все у нас хорошо, каждый цикл. И я каждый цикл надеюсь, что вот он зайдет за ворота, а я брошусь с крыльца клубов ему на шею, как вы тогда нашему Семену. А вижу эти удивленные глаза и понимаю, что придется опять, заново, с нуля его вытягивать. И вот люблю его и не могу от него отвернуться. Потому что вижу, что за человек он… Вот, как Сашку разглядела, так и Семена своего вижу.
Ленка, ну чем я тебе помогу? Да ты и не ждешь моего ответа.
— Ленка, может дать ему своей жизнью жить? Не подталкивая? Все равно он каждый раз тебя выбирает.
— А вдруг не меня? А я ревнивая, оказывается.
Я, за этим своим сочувствием к Ленке, совсем о собственных страхах и заботах позабыла, правда теперь Ленка погрустнела совсем. А мы, неожиданно, выходим к бомбоубежищу. Да, точно такая же дверь, как у нас в лагере, и если за этой дверью бомбоубежище, то, я уверена, что придется возвращаться назад, мимо дыры, через которую мы попали сюда, к провалу в шахту. Ноги гудят. Вчера весь день шли, сегодня тоже, пока до лагеря добрались, пока весь поселок обегали в поисках фонариков, пока добрались до здешнего Старого лагеря, чтобы спуститься в подземный коридор, и убедились, что проход замурован. Пришлось возвращаться. Я уже подумывала, а не взломать ли решетку на Генде, когда вспомнила про провал имени себя, Сенька его так и называет «Провал Двачевской», за что каждый раз от меня кулаком в бок получает. Но, когда спрыгнули в провал с Ленкой, направление засечь не догадались, и в результате, вышли к бомбоубежищу.
— Ленка, что тебе твоя интуиция говорит?
— Ни-че-го. Говорит, что где-то здесь, под землей. А чтобы направление показать — это же не компас.
Значит, проверяем бомбоубежище. Памятное для меня место. Крутим вдвоем штурвал и тянем тяжеленную дверь. Как я в «Совенке» одна справилась, я представления не имею. Бомбоубежище. Все так и не так, как в нашем лагере: та же мебель; те же приборы, только здесь они что-то показывают и перемигиваются лампочками; полка с книгами, совершенно не тронутая: какие-то справочники, руководства и инструкции; и, судя по толстому слою пыли, сюда действительно никто не заглядывал двадцать с лишним лет. Осторожно, носком кроссовки, открываю чуть отошедшую в сторону дверцу шкафа: кучка противогазов, плащи вроде того, что мы видели в домике и фонарь, с лампочкой на длинном проводе, похожий на шахтерский или железнодорожный, в отделении для головных уборов. Сразу пытаюсь включить — бесполезно. Ленка за моей спиной смотрит что-то, интересующее её, шелестит страницами, скрипит ящик стола. Потом затихает. Я оглядываюсь и вижу, как она смотрит на меня с выражением безграничного терпения на лице.
— Ну что? Пошли дальше? — говорю я, а сама пытаюсь открыть вторую дверь. Неудачно, как и в прошлый раз.
Ленка видит мои мучения…
— Подожди-ка. Попробуй сейчас.
Она закрывает, упираясь ногой в косяк, ту дверь, через которую мы зашли и, сразу же, замок на второй двери поддается. Мог бы и не поддаваться, потому что короткий тупичок за дверью заканчивается все той же кирпичной кладкой, которую мы уже видели, только с обратной стороны. Замуровали демоны.
— Стену ломать не будем. Ищем дальше, Ленка? До утра время есть, в автобусе отоспимся.
Суббота. 20-30. Елена Тихонова. Бомбоубежище — шахта.
Сейчас ругаю себя. Зря я на Алису все это вывалила. Получилось так, что я весь наш поход от «Совенка» сюда организовала, чтобы здесь со своими личными проблемами разобраться. А ведь это же не так! Все друг за друга цеплялось и само-собой получилось. Я вчера утром и представления не имела об этом поселке. Только по Семеновым рассказам его знала и не догадывалась, что мы сюда попадем. А сейчас, я же вижу как Алисе страшно. Как она нервно оглядывается в темноту и водит лучом фонарика по сторонам, чтобы хоть что-то в этой темноте разглядеть. Сейчас вот фомку прихватила из бомбоубежища и таскает с собой. Отбиваться ею что-ли будет? Будто есть от кого отбиваться. Кто вот еще решил, что это бомбоубежище?
— Алиса, а ты точно знаешь, что это бомбоубежище?
— А что же еще? Есть другие варианты?
— Ну смотри, там только четыре кровати и две двери — через одну мы зашли, а другая, ведет к Старому лагерю. Непонятные приборы. Я бы сказала, что это была проходная, через которую очень редко ходят. Или еще какой-то пост, где дежурили или охранники, или наблюдатели.
— Гениально, мисс Холмс. А Сенька сказал: «бомбоубежище», — мы за ним и повторяем. — И уже другим, обеспокоенным, голосом спрашивает. — Ленка, ты нормально?
Надо же. Ей страшно. Ей и сейчас страшно, а она обо мне беспокоится, после того моего выплеска. Спасибо.
— Спасибо. Я держусь. А ты? — Этот вопрос мне дается с трудом.
— Спасибо, я тоже держусь.
Удивительно — открывать в собеседнике человека. Удивительно нам обоим, похоже.
Вернулись к тому месту, где мы спускались, наверху еще светло, но солнце уже низко и свет через провал почти не проникает. Его едва-едва хватает, чтобы рассеять мрак и угадать вокруг себя стены и кучу земли, насыпавшейся сверху. Батарейки совсем сели, так что мы меняем их на запасной комплект, а старые оставляем лежать на полу, на стороне Старого лагеря и бомбоубежища (пусть будет «бомбоубежища», раз уж все так привыкли его называть), чтобы знать где мы были, если вдруг еще раз забредем сюда.
Алиса смотрит наверх, в темно-синее небо, где уже видна самая первая, еще одинокая, звезда.
— Мы стояли втроем, вот так же, и вот так же смотрели вверх. Сенька что-то бормотал, про звезды, дом и небо. А я была злая на него, за то, что он наорал на нас в бомбоубежище, открыла рот чтобы уязвить побольнее, и вдруг поняла, что давно уже его простила… Пойдем дальше?
— Пошли.
В этом направлении коридор точно такой же, как и оставшийся за нашей спиной. Серые стены, серые пол и потолок, кабели на крюках вдоль стены и редкие лампочки, большая часть из которых давно перегорела.
— Алиса, а ты знаешь куда идти?
— Не совсем. Я тут была только один раз, и то в нашем лагере. Если все совпадает, то должен быть еще один провал — в шахту, а если в него не спускаться, а его обойти, то, со слов Сеньки, дальше будет выход под гипсовых пионеров у ворот.
Идти, похоже, далеко. Мы молчим, экономим силы, я, про себя, считаю шаги.
— Лена, можно тебя спросить? — Не Ленка, а Лена, вот так. Неожиданно подает голос Алиса. И, не дожидаясь, спрашивает. — Вот ты найдешь эту свою комнату с аппаратурой. Что ты делать будешь?
Хотела бы я знать. Я просто убедиться хочу в правдивости сна. А еще, если я найду, как отключить себя от этого шкафа, то я обязательно это сделаю. В третьих, я хочу помочь моему Семену проснуться и выпасть из того кошмара, в котором он обитает и считает это нормальным.
Примерно так и отвечаю Алисе.
— То есть мы просто спустились вниз, чтобы ты могла кнопки понажимать?
— Не знаю я, Алиса. Чувствую, что важно туда попасть.
И дело не в том, что меня туда тянет. С этим бы я справилась.
— Значит, как наш знакомый физрук говорит: «Анальное обоняние». Тоже хороший повод.
Когда осмысливаю фразу мне становится смешно. Да, вульгарная фраза, уместная для Алисы, какой ее знают окружающие, и неуместная для Семена, но смешная. Ну что-ж, наш Семен, он ведь не только Семен, но еще и Сенька. Даже мне смешно.
Вот еще, напомнила про Семена, и настроение смеяться сразу проходит. У Алисы, похоже, тоже.
— Как думаешь, почему их до сих пор нет?
— Не знаю, Лен. Или в гостях задержались, или Семен со спиной опять свалился. В любом случае, что могли, мы для него сделали. Теперь нам осталось твою проблему решить и уехать завтра утром со Вторым на автобусе и получить втык от Ольги. Ленка, не думай, что я не переживаю, но ведь правда мы сделали все, что могли.
Вот теперь, кажется, темы для разговоров исчерпались. О текущих делах мы поговорили, о наших проблемах поговорили, мыслями обменялись. Приятнее всего было наше детство обсуждать, жаль, что его было так мало. Я помню, что когда мне было десять, мы переехали, и дальше у меня в памяти серая зона. Не знаю, встречались ли мы после. Нет, я понимаю, что это не моя память, но одинаковые воспоминания у двух человек. Да еще с деталями. Да еще, когда эти двое спорят между собой об этих деталях, вроде цвета платья. Если бы воспоминания были придуманными Системой, то все бы совпадало.
— Ленка, спасибо. Если бы не ты, я бы о детстве не вспомнила. — Оказывается Алиса думает о том же самом.
— Пожалуйста.
А еще, Алиса перестала меня раздражать. Ну, нельзя же всерьез злиться на подругу детства. И хорошо, что делить нам нечего.
После очередного зигзага впереди показывается очередная лампочка. Еще двести метров и мы стоим под ней. Фонарь пока можно выключить, все равно, даже от такой тусклой лампочки света больше, чем от фонарика. Я вопросительно смотрю на Алису.
— Вот как тут все выглядит. — Говорит та. — В нашем «Совенке» здесь просто провал в полу, а внизу куча земли и угольная шахта. Или не угольная, я не знаю. А здесь все окультурили, лесенку сделали, — Алиса светит фонариком в дыру, — и пол там плиткой выложен. В общем так: если бы тут было как у нас, то прямо, ползком через завал — выход под пионеров у ворот; а вниз — старая шахта и где-то там выход под Генду. Не знаю что и как здесь, но тебе явно надо туда, вниз. Я права?
— Да. — Быть многословной совсем не хочется. И страшно мне.
— Ленка. — Алиса смотрит мне в глаза. — Я тебя не брошу. — И усмехнувшись добавляет. — Это лучше, чем на Семенов любоваться.
Я делаю вид, что верю про Семенов, а Алиса продолжает.
— Послушай. Мы же сами, каждый цикл, на сутки сюда ездим. Неужели и мы такие же, в это время, как эти Семены? Я не хочу. Если этот порядок и можно поломать, Ленка, то это только здесь, то есть там. — Она машет лучом фонарика вниз. — Так что, вся надежда на твоё… на твою интуицию.
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) лагерь у моря Виола(БЛ) Славя(БЛ) Юля(БЛ) Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря 2. Часть 8.
Пролог
Часть 1Часть 3
Часть 5Часть 7
Явление «Разлома»: Записи в личном дневнике Дока.
Несколько дней назад, я решил записывать и систематизировать то, что узнал и увидел за время своих скитаний. Оглядываясь назад, понимаю две вещи, первая – это то, что сложно сказать, сколько я мотался по мирам. Время в межпространстве довольно растяжимое понятие. И второе, лишь стремление вернуться к любимым, удержало меня от безумия, не позволило сдаться, опустить руки. Как одержимый я искал и искал дом, не зная координат и способа попасть в свой мир, рвал и метался, потеряв счет дням.
Срезонировавший портал, запер меня в межизмерении, кто знает, может на вечность, а может на пару секунд? Потоки энергии и информации проходили сквозь разум, и лишь желание увидеть моих девочек, и воля к жизни, помогли мне тогда не свихнуться. Со временем, пришло частичное понимание природы этого места. Начало начал, вот что он такое. Источник бесконечной энергии, дарующей материальному миру жизнь, первозданная матрица, основа всего и вся во вселенной. Я назвал его «АБСОЛЮТ».
Давление информации росло, и со временем, мой разум смог выхватывать из него крупицы и анализировать их. Научившись открывать порталы, я выбрался в первый, чужой для меня мир. Так и продолжалось, я открывал порталы в материальные и не совсем материальные реальности, и, убеждаясь, что это не мой мир, возвращался в абсолют. Не всегда путешествия проходили гладко, один раз меня чуть не прикончил какой-то психованный беловолосый киборг, за его спиной правда была целая армия, но это не оправдание беспечности. Стоило не тупить, а сразу смыться, как только на меня направили датчики. В том мире аномалии считались уродством, нас называли мутантами и стремились уничтожить, тогда я и узнал, что плазменное оружие вполне себе пробивает кинетическое поле, и корона неуязвимости слетела. Хорошо, что аномальная регенерация не позволила мне отбросить копыта. Было желание вернуться, и начать крошить всё живое, как только раны заживут, но не это было первой целью. Искать дорогу домой, а не мстить. Я стал осторожнее, но всё равно, много где наследил. Не скажу, что всегда делал что-то плохое или хорошее, у меня были свои цели, свои преграды и помехи, в том числе живые. Одни устранялись без жалости, или каких либо других эмоций, просто потому, что надо. В нескольких мирах я даже помогал людям, свел парочку музыкантов, паренька и девушку, которые полюбили друг друга, но не могли быть вместе. Зачерствевшая душа, пусть на миг, улыбнулась, когда Шиза сравнил меня с межмировым Купидоном.
Словами не выразить, что я испытал в мире, где не смог открыть портал, а таких мест потом попадалось немало. Есть реальности, в которых просто невозможно создать брешь в абсолют, закрытые измерения. Вот тут-то я и нашел первый Разлом. Отчаявшись выбраться из чужого мира, я бродил по его просторам, пока не почувствовал знакомую энергию. Провал в реальности находился на высокой горе, в пещере, своды которой обрывались уже знакомым мне дыханием вечности. Отчаявшись, шагнув в провал между измерениями, я с удивлением заметил, что вернулся туда, откуда и началась безумная чехарда, в абсолют. Здесь, порталы снова можно было открыть, отправляясь искать свой мир и своё время. Даже сейчас я не до конца понимаю, почему не постарел за этот период. Может ли так быть, что внутри абсолюта, биологическое старение не наступает? Или же секунда в нем, воспринимается разумом как годы, из-за постоянного давления информации? Кто знает.
Он всегда один, он всегда есть, вот те слова, которые очень точно описывают Разлом. Шиза однажды выдал теорию, что это не Разлом появляется в мире, а мир из разлома. Это стоит обмозговать, думаю, я не зря поделился с Виолой бесспорно уникальными знаниями об этом явлении. Не нужно быть аномалией, чтобы ощутить исходящую из него первозданную, чудовищную мощь, просто находясь рядом с ним. Неокрепший разум, она запросто сведет с ума, заворожив сиянием далеких звезд. Именно так выглядит разлом, как кусочек космоса, по недоразумению ставший порталом. Разломы здорово выручали, в мирах, где порталы не работают. Пока что, моих знаний хватает лишь на то, чтобы утверждать следующее-Разлом, это ни что иное, как естественно возникшая брешь, между абсолютом и материальным миром. К дальнейшему их изучению, со временем приступим вместе с Виолой, когда можно будет с уверенностью сказать, что нашему миру удалось избежать будущего, того, которое видел я…
P.S. Не так давно, мои совершенно безопасные порталы, стали сбоить. В пределах одного мира они работают без сучка и задоринки. Но, стоит открыть межмировой, он быстро дестабилизируется. Думаю дело в абсолюте, такие порталы всегда идут через него, намного глубже, чем обычные.Это пространство стало отторгать меня, стремиться растворить, поглотить. Почему я так считаю? Порталы Юли, позволяют ей как и раньше, спокойно гулять между мирами в поисках ̶г̶р̶и̶б̶о̶ … приключений. Так что да, дело именно во мне. Невелика потеря, в моём мире и так есть всё, что нужно. Два любимых рыжих ангела.
Ричард палуба «Ленина».
Какое может быть удовольствие при патрулировании палубы огромной посудины, да ещё под льющим как из ведра ливнем? Оказывается, вполне себе неплохое, при том условии, что на тебе непромокаемый спец-костюм, теплый, не пропускающий влагу, и чертовски удобный! Плюс, стоило выйти из хранилища, как портативный компьютер на левой руке коротко пискнул, получая связь со спутником, и всеми попутными ништяками, такими как интернет. Бродить с винтовкой наперевес куда веселее, если звучит любимая песня. При любых других условиях, это было бы глупо, за музыкой ничего не слышно, да и демаскирует она, но завывающий ветер и барабанная дробь крупных капель, и так перебивали любой шум.
На выделенной мне территории, было спокойно, единственными людьми на палубе, оказались только поднявшиеся на борт гости, впрочем, тут же спешившие в тепло. Был даже небольшой конфликт, когда я отказался пропускать одного из них, ввиду наличия у последнего оружия. Пусть в какой-то мере и декоративный, но пятизарядный револьвер это не то, с чем я пущу его на борт! Однако в итоге пришлось, ибо аналитики по внутренней связи сказали, что он важная шишка по связям с общественностью. Ну-ну, иди белобрысик, буду за тобой присматривать одним глазом. Бывают люди, у которых на морде буквально написано – «не жди от меня добра», этот как раз такой. Небольшого роста, щуплый блондин, с двумя здоровыми телохранителями и прищуренным бегающим взглядом.
Обойдя свой периметр в третий раз, я ненадолго забрался под бок одной из надстроек палубы, по виду – обычный такой радар, даже вращался без особого энтузиазма. Насколько лично мне известно, такие прибамбасы на простые лайнеры не ставятся. Да и та "цистерна" на средней палубе, выглядит более чем подозрительно.
-Не утонул ещё, Ричи? - Засмотревшись на блестящий бок цистерны, я пропустил момент появления Слави из-за ближайшего угла. Стоило почаще смотреть на карту джоя, там отображались маячки всех патрулирующих… Командир шагала совершенно бесшумно, плюс дождь. Надеюсь, она не подумает что я совсем рассеянный?
На Славе был такой же костюм как у меня, но, учитывая его облегающий тип и стекающие дорожки дождевой воды, то смотрелась она в нем, блин, слов нет, не таращиться Ричард, возьми, себя, в руки! Намокшая под дождем, командир выглядела сногсшибательно, несмотря на хлещущие струи воды и сильный ветер, я не мог не уделить этому внимания. Девушка была безоружна, только портативный компьютер на левом запястье, как и у меня. А в правой руке, она держала небольшую прямоугольную коробку.
-Это тебе, - Славя тряхнула косами, сбивая с них лишнюю влагу, - Мику нас пожалела, и сварганила легкий перекус, а то пока повара раскачаются, мы тут с голоду помрем.
-А я-то думаю, чего же не хватает! Еда как раз кстати. – А ещё твоя очаровательная улыбка, подумал я, но не говорить же это вслух? – Спасибо Славя.
-Мику передашь своё спасибо, завтра утром. А мне не тяжело, даже приятно, тебя покормить. – И блондинка отправилась на свою часть корабля, бдеть в оба глаза. Пусть командир и безоружна, но по первому её сигналу, у ней прибежит целый отряд, вооруженный, мокрый и злой, из-за обломанного отдыха. И я в их числе!
Славя ушла, а душу грели два факта, первый, только что, мне принесли еду с улыбкой, и не абы кто, а настоящая валькирия, и второе…Еда приготовленная Хатсунэ Мику! Да за эту коробочку каждый фанат душу продаст! Даже если внутри банальный рис с яйцом, или что там на востоке сейчас популярно?
Кое-как отыскав место, где можно спокойно подкрепиться (им стала небольшая комнатка под радарной вышкой), я приступил к священнодействию. Кроме меня и кучи размеренно пищащего оборудования, на которое поступают данные с большинства систем лайнера, тут никого не было, вся информация автоматически дублируется в командный пункт и на капитанский мостик. Облюбовав удобный стул, возле монитора эхолота как раз было достаточно места для заветной коробочки, и наконец, открыл крышку.
Ну, с рисом я угадал. Белыми вареными зернами, была наполнена треть коробки, а вот в остальных отсеках, ммм. Мику, выходи за меня! В коробке, красиво сложенными, лежали: жареные креветки в кляре, маринованные грибы, две половинки помидора, разрезанные и посыпанные зеленью с перцем кусочки жареной курицы, немного тушеных овощей, варенное яйцо, с капелькой майонеза на нем. И контрольный удар, маленький кексик с глазурью в форме сердечка. Ну почему у меня нет девушки, чтобы всегда так готовила? Святая Мику, даже палочки с салфеткой предусмотрела, завтра обязательно отблагодарю.
За шумом дождя снаружи, вдруг послышалось размеренное дыхание и тихие, едва уловимые шаги. Но я же только что был здесь один, а сейчас рядом явно кто-то есть. Стараясь не делать резких движений, разворачиваю голову.
-Офигеть! – Невольно вырывается изо рта. И было отчего. За спиной стояла молодая девушка в видавшем виды платье, с торчащими задорно кошачьими ушками и пушистым хвостом. Как она сюда попала? Могу поклясться что не слышал скрип двери.
Кажется, она удивилась не меньше моего. Желтые глаза удивленно расширились, рот приоткрылся, а оба кошачьих ушка, словно живые локаторы, мгновенно повернулись ко мне.
-Ты меня видишь? Правда, правда? – Она помахала руками перед моим носом, а в голове, словно ссылка на справочник открылась. Про неё в информационных файлах организации, объект Юлия.
-Как ни странно, но да, вижу, Юля. – Глаза невольно бегали по фигуре девушки, запоминая все детали, от верхушки каштановых волос и изорванного нижнего края платья, до слегка подрагивающего кончика хвоста.
-Ты меня знаешь, но я тебя впервые вижу. – Голос у неё был очень мягким, а глаза светились любопытством, без малейшего намека на угрозу. Ну и хорошо, медленно разжал пальцы правой руки, которыми схватился за пистолет, лишь только заслышав первый шорох.
-Ну, тебя все в организации знают, и рисунок я видел. – Отметив, как девушка заинтересованно принюхивается к содержимому коробки, скрепив сердце, я протянул готовку Мику своей заочно знакомой визитерше. – Меня зовут Ричард, угощайся, пожалуйста.
-Ммм, пахнет вкусно. – Маленький носик Юли выдавал свою хозяйку, ноздри заинтересованно раздувались, чуя дразнящий запах свежей вкуснятины. Не став строить из себя скромницу, кошкодевочка подцепила кончиками пальцев кусочек курицы, и отправила его в рот. А анатомия у неё не совсем человеческая. Стоило определенных усилий, чтобы сдержать смешок, причиной было то, что пока Юля работала челюстями, ушки синхронно с ними ходили вверх-вниз, дерг-дерг. Это не просто девочка, которой прилепили кошачьи ушки и хвост. Гармоничная изящная фигура, небольшие, но заметные клыки, на руках и босых ногах длинные ногти, совсем не похожие на маникюр, скорее, на острые коготки. Но самыми удивительными, у неё были глаза, с вертикальными звериными зрачками, они слегка фосфоресцировали в полумраке аппаратной. Эти особенности, заметил я краем сознания, которое не было занято рассматриванием соблазнительной ложбинки между Юлиных грудей. Чертово воздержание мне уже аукается, осознание того, что я вижу невидимую для простых людей аномалию, пришло уже после того, как я в деталях рассмотрел стройные бедра неки.
-Ты так пристально смотришь, - она смотрела мне в глаза, склонив голову набок и пару раз дернув пушистыми ушками.
-Прости, - поспешил покаяться я, примирительно протягивая ей ещё кусочек куриного жаркого, - просто ты, удивительная.
-Правда? – Юля слегка нахмурила брови, что-то обдумывая. – А для меня, наоборот, ты, удивительный. Как ты меня видишь? Почти никто этого не может, и твои глаза…
-А что не так с моими глазами? – Тело слегка напряглось, потому, что Юлия приблизилась ко мне вплотную, настолько, что я мог в деталях рассмотреть её блестящие губы и каждый волосок на голове.
-Они пустые. – Огорошила меня странная девушка, рассматривая внимательно мои руки. Она сделала глубокий вдох, обдавая кожу горячим дыханием с запахом жареной курицы… – Я уже долго живу, наблюдаю за людьми, за мирами, когда не можешь нормально общаться, только и оставалось, что смотреть. А ты, ты даже выглядишь сильнее многих, но у силы этой, нет цели.
-Как это понимать? – То, что она говорит, странно, почему я принимаю это настолько близко к сердцу. Сначала этот лысый паренек, со своим «-Я, это я», а теперь Юля, теоретически постоянно невидимая для людей без аномалии. Я что, одаренный, или подхватил что-то лишнее в хранилище Ан? Глупости, я ведь проверял себя детектором, чисто любопытства ради, хоть и помнил, что встречаются аномалии, которые вообще не фонят. Редко, но встречаются, и одна такая была прямо передо мной.
-Ну, - девушка почесала подбородок, обдумывая ответ, а хвост, отвечая на мысли хозяйки, совпадение это или нет, изогнулся, напоминая собой вопросительный знак. – Просто я знаю человека, которому сила нужна для защиты любимых. Знаю и тех, кто использует её для личной выгоды, и тех, кто стал сильным, потому что боится. А ты, как машина, в твоих глазах нет блеска, желания, ты ни к чему не стремишься, просто, живешь, и всё. Так, во всяком случае, думаю я, вот скажи мне, у тебя есть мечта?
-Конечно е… - Стоп. А ушастая права, как я жил? Постоянные тренировки, с холодным оружием, огнестрелом, вообще без оружия, уроки тактики, стратегии, ежедневные подъему до рассвета, ради чего? Чтобы похвалили? Чтобы отстали? Раньше было много увлечений, наука, медицина, музыка, в конце концов! Вот только всё стерлось, за постоянными и усердными занятиями. Только в последние несколько дней, я могу сказать, что мне нравится, как я живу, нравится бороться с преступностью. Понимаю, это неправильно, но что-то глубоко внутри меня, наслаждалось, испытывало, хм, мстительное удовлетворение, каждый раз как моя пуля обрывала жизнь бандита. У меня отличная команда, Славя, Яма, даже засранец Джо, я видел вживую легенду поп музыки. Цели? Да, думаю, теперь они у меня есть, вот то, к чему я готовился.
-О, совсем другое дело, хоть какой-то блеск в глазах. – Юля улыбнулась, ушки задорно поднялись вверх. - А то ходишь как робот, и давай, ешь свой ужин, а то я так и сгрызу всю коробку, надо ограничиваться хоть иногда. Кушаю и сплю, кушаю и сплю, вчера подо мной сломалась ветка! Ужас!
-Ты как настоящая кошка. – Не удержался я от комментария.
-Я, это я. – Ответила хвостатая. И почему у меня чувство дежавю?
Юля выглянула за дверь, недовольно поморщилась от сырости и ветра, и, махнув руками в воздухе, открыла портал. В отличии проходов Дока, её светился ярко-голубым, кошкодевочка махнула на прощание лапкой, и была такова. Ладно, пора и правда, подкрепиться.
«Как же вкусно!» - Думал я, отправляя в рот последнюю, самую большую и сочную креветку в хрустящем кляре, из панировочных сухарей и взбитого яйца. Специально оставил её напоследок, чтобы со смаком схрустеть. Но в этот момент, корабль ощутимо тряхнуло, и моя трапеза упала на пол, прямо на половине пути, между коробкой и зубами. Сцуко! Что должно случиться, чтобы махина с самыми современными противовесами и балансировкой, весящая как небоскреб, так содрогнулась? Рядом на пол грохнулось моё оружие, которое мирно стояло прислоненное к стенке, хорошо хоть на предохранитель поставил его, оружие всегда опасно, эту простую истину мне отец вколотил на уровне инстинкта. За огонь в месте стратегически важного скопления техники, меня по головке не погладят.
Перехватить поудобнее винтовку, и на выход, посмотрим, что там случилось. Выбегая, я не забыл подобрать с пола, благо зеркально чистого, многострадальную креветку, и молниеносно приговорить, а что, не пропадать же добру?
Док. Капитанский мостик.
Сумерки только наступали, а снаружи уже темно как ночью. Что впрочем, неудивительно, небо было наглухо затянуто серыми тучами, и лило как из ведра, из-за иллюминаторов доносились далекие пока раскаты грома и едва заметные вспышки. Пришлось даже включить палубное освещение, чтобы Славя и другие ребята не бродили в полной темноте. Все заметно беспокоились. Виола, сама того не замечая, покусывала нижнюю губу, Седой хмурился сильнее обычного, а Кэп, так вообще, походил на один большой комок нервов. Хорошо хоть Алису удалось уговорить посидеть в каюте, мотивируя тем, что надо приглядывать за Ульяной.
"-Что-то я беспокоюсь за тех, кто патрулирует судно, - высказал свои волнения Шиза, - И куда Юля запропастилась? Кстати, ты правда думаешь что…"
Я выглянул в окно, и задумался, глядя как мимо одного из фонарей, проносятся подсвеченные капли. Анализ, варианты, окружение.
-Да, - произнес я про себя, - уверен, это наш старый знакомый. Слишком всё сходится.
-Док, - обратилась ко мне Виола, - Тут аналитики теорию выдвинули.
-Догадываюсь, - прервал я подругу. Пусть лучше это скажу я. – Почти уверен, это Кукулькан, такой шторм без малейших предпосылок, плюс собранные вами данные о иссушенных животных, и самое главное, это предчувствие, оно меня пока не подводило… это точно тот летающий гад. Нажрался новых жизненных сил, и решил устроить месть.
-Он же сдох! – не выдержал Кэп, было видно, что за громким голосом боец старается скрыть страх. – Мы лично, вытаскивали его размозжённую тушу из-под горы льда!
-Аномалии такого типа не просто уничтожить,- ответила Виолетта, - это не смогли сделать Майя, это не смогли сделать ракеты. О чем говорить, если даже логия не смог его убить, во всяком случае, окончательно.
-О чем Кукулькан думает? – Донесся голос из колонок внутренней связи, они являлись самым простым способом связаться с аналитиками.– Он же не успел восстановиться. Поглотить душу животного он ещё может, простого человека, скорее всего тоже, но Юлю он одолеть не смог. Так почему сейчас направляется сюда?
-Блин, умники, ну не тупите! - воскликнул Кэп. - Откройте глаза, и обратите внимание на что-нибудь дальше своих формул и расчетов. Он был БОГОМ, для своих людей, его почитали, ему поклонялись, он мнил себя практически всесильным, а тут появляются Док с Юлей, и надирают ему хвост. Он хочет сожрать их, вернуть былое могущество, и, я лично считаю, попытается возродить свой культ.
-Месть, простая бездумная месть. – Догадалась Виола. – Видимо в Кукулькане осталось больше человеческого, гораздо больше, чем думает он сам. А насчет культа, да, он привык к почитанию, но теперь уже не нуждается ни в поддержке, ни в вере.
-Вера, это чушь, - пробубнили один из аналитиков по громкой связи, голосом, сильно похожим на голос Шурика.
-Не скажи, вера – это тоже своего рода сила, - высказался Кэп, - был у нас в роте один товарищ, набожный до жути, всегда таскал с собой маленькую книгу с сутрами, прямо вот здесь, в кармане возле сердца. Мы раньше смеялись над ним, но однажды это спасло парню жизнь.
-Да ну? – Недоверчиво пробурчал Шурик.
-Книга остановила пулю, она прошила половину страниц, а до сердца не добралась, - подтвердил капитан, - и будь у него ещё одна такая, возле печени, сейчас он был бы жив.