Результаты поиска по запросу «

Жестко в глотку папа

»
Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) лагерь у моря Славя(БЛ) Юля(БЛ) Женя(БЛ) Лагерь у моря (БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы 

Лагерь у моря 2. Часть 20. Выбран путь в бункер.

Страничка на фикбуке. 

Часть 16

часть 17

часть 18

часть 19


Ричард.



 Если верить карте, то путь к бункеру, а именно туда мы и решили направиться, был неблизким. Причем больше всех туда рвались именно наша ушастая спутница, во время голосования она всеми лапами уцепилась за это место. Уже тогда, причина не была для меня секретом, Юля шла за добычей, может, в ней проснулась внутренняя клептоманка? Хотя, о чем я, девочку прекрасно можно понять. Пресная еда надоела аномалии, да и поживиться в месте, где обитали люди точно можно. Иногда, сопя во сне, Юля едва слышно бормотала слово «припасы». Смущало только то, что была вероятность натолкнуться на НИХ, на существ которых упоминал в дневнике Семнадцатый. Тех самых, что уничтожили бункер, и, по видимому, являлись местным бичом всего живого. Ох, недаром даже названия неведомых тварей не произносят, это должно быть что-то реально жуткое. Но, в бункере 112 может быть ценная информация, не говоря уже о многих, так нужных нам вещах, а опасности… Мы из схватки с Кукульканом вышли живыми, у нас плазмомет и способности двух аномалий, так что, шансы неплохие. Мы втроем, тщательно всё обговорили, и лезть наобум совсем не собирались, разведка, оценка обстановки, расстановка приоритетов, но это потом, до цели ещё надо добраться.

 Ущелье ещё больше походило на долину, приходилось залезать на высокое дерево или холм, чтобы искать ориентиры, и, глядя на далекие скалы, лишний раз убедиться, что пути по сторонам нет. Или вперед, или назад, отвесные скалы не преодолеть, без снаряжения во всяком случае. Лично я, очень хочу посетить «реликт», Семнадцатый писал в своем дневнике, что это одно из немногих мест, куда ОНИ не залетают, скорее всего, боятся. Кроме этого, моё внимание привлекла именно формулировка «-ОНИ не подлетают к Леднику, ближе чем на несколько миль. Даже если преследуют добычу». Крылья, у них есть крылья, или что-то другое, что помогает врагу держаться в воздухе, а значит, надо следить за небом одним глазом, ну кроме меня, у меня сейчас совершенно особые рецепторы. Поэтому продвигались мы без особого напряжения, осторожно, но не шарахаясь каждого звука и тени.

 Способности древней аномалии, не знаю пока, как, и навсегда ли, они стали моими. Во время путешествия я выкраивал время потренировать их, причем достиг немалых успехов. Мог бы и больше, но заниматься приходилось втайне от Слави и Юли, в основном на привалах, когда была моя очередь караулить, слуху Юли мы не перестали доверять, но что не бывает? Крабов, например, она так и не учуяла. И в темноте, когда девочки сладко спали, наступало моё время. Я призывал потоки ветра, крутиться маленьким смерчом у меня на ладони. Я прикладывал руки к почве под ногами, и чувствовал, как в её толще возятся черви, зная, что могу раздавить их землей, просто пожелав этого. Пару раз, запустил сгустком воздуха, в пробегавших вдалеке шакалов, судя по визгу, даже попадал. Мохнатые падальщики появились совсем недавно, по какой-то причине, они не забегали в верхние угодья ущелья, а здесь их наблюдалось немало. Близко они не подходили, да даже если и нападут, от пятерки я отобьюсь и без поддержки стихии. К тому же, они весьма боялись нашу хвостатую спутницу. Стоило неке просто сверкнуть на них своими глазами, как шакалы уносились прочь, поскуливая и поджав хвосты. Один раз, уже покидая стоянку, мы видели, как эти хищники съели оставленные нами рыбьи косточки, и даже разворошили кучу веток и листьев, на которых мы ночевали, наверняка там оставался наш запах. Эх, сюда бы матрас надувной, или палатку, а ещё лучше и то, и другое, хотя… и так норм. Буду честен, спать с двумя девушками под боком, это кайф.
 Что же до новых возможностей, в целом, они радовали, пусть и не без нюансов. Каждое использование аномалии, выматывало, забирая часть моих жизненных сил и вызывая физическое утомление. Степень этого, напрямую зависела от количества использования, и затрат силы. Что-то мне подсказывает, что этих побочных эффектов не будет, если использовать сначала поглощение энергии, однако, становиться на путь Кукулькана я не спешил. Не буду врать самому себе, но витающая вокруг жизнь, манила. Не раз и не два, мне стоило огромных усилий сдержать порыв прибить пролетающую мимо птичку или пробегающую ящерицу, и пусть даже и крохами блестящего тумана, утолить этот голод. Это оставим на крайний случай.

 Постепенно, я стал манипулировать стихиями на более тонком уровне. Например, в самый разгар жары, я нагонял поток ветра с края ущелья к нам, и свежий воздух чувствовался постоянно, это стоило определенных усилий и затрат ресурсов собственного организма, что впрочем компенсировалось усиленным пайком. С едой проблем не наблюдалось, вокруг росло немало плодоносящих деревьев и кустов с ягодами, правда, есть незнакомые фрукты мы избегали. Так же, теперь я мог всегда понять, где в реке больше всего рыбы, ощущая токи воды, и вполне неплохо бить добычу острогой, но у неки выходило круче. Рыбачила по большей части Юля, а мы с командиром её охраняли. Река нас кормила и поила и купала, хорошо, что бункер недалеко от неё, так что можно и дальше двигаться по течению.
 -Ну что, сегодня я пойду на охоту один, как и договаривались? – Спросил я Славю. Мы как раз остановились на обеденном привале, облюбовав для этого уютную березовую рощу. Деревья давали приятную тень, а кроны шевелились от ветра, заставляя тени на траве плясать. Юля свернулась калачиком на траве и дремала, как я успел заметить, днем, она спала с большой охотой. Славя же, обеспокоенно смотрела на меня, явно не одобряя такую авантюру. Хоть и был уговор, что сегодня я иду на вылазку без них, уж больно хотелось проверить свои способности, пусть пока и очень далекие от силы идола майя. – А вы пока подготовите хворост для костра.
 -Хорошо Ричард. – Вздохнула Славя, усаживаясь на траву. – Только возьми с собой ружьё, и ради бога, будь осторожен.
 -Нет. – Отказался я от плазменного козыря, всё же нельзя оставлять девочек безоружными. Даже отлучаясь ненадолго, я волновался, душа беспокоилась за девчонок, слишком дороги они мне стали. Годы морального одиночества, прервались таким вот странным приключением в компании двух прекрасных девчонок. – Пусть останется у вас, если что, стреляй, не раздумывая, ваша безопасность – это главное. А у меня вон, лук есть, не пропаду.

 Лук, ха, слишком гордое название для едва гнущейся палки и тетивы из хордовых жил пресноводного ската. За спиной, на веревочке, болтались стрелы из прочных веток, с закаленными над огнем остриями, так, чтобы удобно было доставать из этого «колчана». Убойная сила и прочность вышли неплохими, но из такого лука ими особо не постреляешь. Кстати вкусный был скат, наверное, самое вкусное и нежное мясо, которое я пробовал в жизни, учитывая, что готовилось оно без соли и специй. Жалко, что эти странные обитатели реки, почти всё время проводят на дне, смешавшись и илом, и ловить их не просто даже с моим зрением охотника. «Лук», нужен был только для объяснения удачной охоты, добывать еду я собирался с помощью аномалии. Нет, я и из этого недоразумения что-нибудь да подстрелю, контуженую куропатку, например, или хромого зайца, но зачем мучатся, если я сам по себе огневая батарея? Удалившись от стоянки, я ещё раз прошелся по окружающему пространству глазами аномалии, дабы лишний раз убедиться, что вооон за тем кустиком не прячется большой и клыкастый…кто-нибудь!

 - Так-так-так. Что тут у нас? – Пробормотал я, глядя на небольшой ручей. Поток воды, преградивший мой путь, был настолько прозрачен, что при желании можно сосчитать каждую песчинку на дне, и ни одного живого существа, ни рыбки, ни лягушки. Судя по направлению течения, он впадает в нашу огромную реку. Ручей неглубокий, но шириной метров пять, пить мне пока не особо хочется, но на ту сторону перебраться надо, а, была, не была. Я вошел в поток, и медленно двинулся вперед. Вода доходила мне почти до колен, но костюм надежно защищал от протекания. Я не читал всё досконально про эту разработку, там было что-то про микроскопические клапаны, которые пропускают воздух, но тут же схлопываются при попадании воды именно снаружи. Круто. Уже почти добравшись до противоположного берега, я буквально копчиком почувствовал какую-то тревогу, ощущение опасности.
 - Эй, малыши, вы чего это? – Спросил я у косяка пескарей, который носился вокруг меня по часовой стрелке, образовав кольцо со мной в центре, готов поклясться, раньше их не было. С разных сторон, в этот поток вливались всё больше рыбок, и наконец. Момент, когда вся эта толпа кильки кинулась на меня, я подловил, а так же блеск мелких зубов в пасти каждой из них.
 -А вот хрен вам, сардины драные. – Что делает человек в критической ситуации? Правильно, матерится. А что делает человек в критической ситуации, но с боевой подготовкой? Матерится, попутно спасая свою жопу! То, что костюм им не помеха, я понял сразу, и защитился уже на инстинктивном уровне. Что бы ни произошло в портале, но сила стихий, бурлившая в Кукулькане, теперь защищала меня как родного, она была моими руками и ногами, моим дыханием, плотью и кровью. Раскинув руки в стороны, будто собираясь что-то оттолкнуть, я отбросил воду от себя, образовав абсолютно сухой участок, при этом используя как стихию воды, так и воздуха. Ручей отхлынул, и мелкие хищники последовали за водой.
 -Вот тебе и пескарики, мать вашу! – В центре ручья стоял я, удерживая воду на расстоянии пару метров, а вокруг бурлил живой, клацающий челюстями поток. Рыбы были невероятно ловкими, учитывая, что ни одна не осталась на сухом участке, все они живо отплыли вслед за водой, не стремясь перейти грань и покинуть родную стихию. В воздухе стоял шорох тысяч щелкающих челюстей, пробирающий до жути, было в нем что-то ненормальное. Таааак, надо валить. Медленно, шаг за шагом, я отходил к берегу. Сила аномалии удерживала вокруг меня кольцо без воды, которое двигалось вслед за мной, слава яйцам эти паразиты не могли ходить, я бы не удивился если честно. Первое, что я сделал на берегу, это хорошенько выругался, не громко, но со вкусом, вспомнил всех, начиная от мини-пираний и ила, на котором чуть не поскользнулся, и заканчивая этим миром в целом.

 -А теперь, давай посмотрим, что ты таишь, миленький ручеек. – Пока я шел по дну, то чувствовал, как что-то мешается ногам под песком, почему бы не глянуть что именно? Я указал раскрытой ладонью на такой мирный с виду ручей, направляя энергию на землю, масса песка рассосалась в стороны, открывая вид на…
 -Ха-ха-ха, нет, правда, тут можно ужасы снимать. – Дно ручья было усеяно костями, десятки, сотни белых, и пожелтевших от времени костяков животных, от весьма крупных до мелких, размером с куриное ребрышко. Но это было не самым страшным, самым страшным стало то, что стоило отпустить песок, как мелкие твари, бодренько работая плавниками, закопали каждую косточку обратно. Затем, косяк распался, и уже по одной, рыбы отплывали в стороны и…исчезали. Перед глазами был обычный поток пресной водички, с камышами на берегах и журчащей водой, вот только даже одного жука или водомерки не наблюдалось. Ричард, поздравляю, ты идиот, мог бы и раньше заметить такую не состыковочку. Не может водоем посреди леса быть необитаем, хоть какая-то живность присутствовать должна
 -Самые умные, да? – Я переключился на зрение охотника, и в черно-белом мире, рассмотрел множество красных искорок в реке, как ни в чем не бывало плавающих туда-сюда. Никуда опасность не делась, просто слилась с ландшафтом. Гадом буду, если дойдут руки, флору и фауну этого мира надо изучить, тут столько всего интересного, пусть и опасного. Эти мелкие ребята, каким-то образом мимикрируют, становясь невидимыми в воде, может у них пигменты на чешуе, как у хамелеонов или каракатиц? А может, они по-хитрому преломляют свет? А как меня подпустили к центру ручья, даже не нападая заранее, и как маскировали место охоты. Так и представляю, заходит в ручеек олень, и бац, а ног у него уже нет, весело. Боже, о чем думаю, будто наша цель жить тут, а не вернуться домой! Надо поохотиться и возвращаться к девочкам, пока ещё на что-нибудь подобное не наткнулся, или ещё хуже, такое, натолкнется на меня.

 Углубляясь в чащу, я окружил своё тело восходящими потоками ветра, пусть и слабые, но свою функцию они выполняли, уносили мой запах в небо. Зрение аномалии показывало мне каждую птичку в кронах, каждую мышку в лесном ковре, но я искал что-то покрупнее. Юля, допустим, не против будет поужинать жареными мышками, но Славя не оценит, наверное. Вот уж девушка так девушка, с практически полным отсутствием стеснения, но красотой модели, и фигурой мастера спорта. С одно стороны, она как открытая книга, добрая, отзывчивая, а с другой, кто знает, что творится у нее на душе? Иногда голубые глаза лучатся печалью, я совсем не знаю Славю, да и вряд ли она показывает свои истинные чувства всем подряд. Может и она, скажет, что мыши в принципе, нормальный белковый ужин? Уже когда я собирался разворачиваться, и тупо половить рыбу в реке, ветер донес до меня далекий шорох. Медленно, крадучись, я двинулся вперед, легкими шагами огибая сухие ветки и прячась между деревьев. Меня, конечно, учили бесшумному передвижению, но это… В закоулках памяти, всплывали образы и навыки древнего охотника майя, который в одиночку ходил на ягуара. Вместе с моими курсами выживания получалась гремучая смесь.
 Кабанчик. Молодая самка, и, судя по далеким звукам, она тут не одна. Недалеко пасется целый гурт, возможно даже с секачом во главе. Ну-ка. Метрах в ста от нас, в земле рылось целых семь крупных свиней, скрытых деревьями и травой, от простых глаз, но не от восприятия аномалии. Как же тебя грохнуть, будущий ты наш шашлык? Причем сделать это по возможности бесшумно, думай Ричи, ты не маг из фэнтези, чтобы убивать огненными шарами и каменными копьями, думай. Решение пришло внезапно, но для его исполнения, нужно сосредоточение, и силы, а на ручье их израсходовано немало, и восстановиться времени не было. Аккуратно прислонив руку к земле, я вытягивал из неё энергию. Трава в радиусе двух метров вокруг меня, скукоживалась и сохла, опадая на землю. Намного меньше силы, чем при поглощении животных, но и этого хватит, для точечного удара. Указав на добычу правой рукой, я сжал кулак, воздух, которым дышало млекопитающее, замер в его легких, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже хрюкнуть. Кабаниха забилась, упав на траву, и дергая копытами, тщетно пытаясь вздохнуть. Рука, которую я использовал как проводник аномалии, дергалась от отдачи, но я упорно не давал добыче получить кислород, пока, наконец, она не потеряла сознание. Остановив давление аномалии, я в пару мгновений преодолел разделявшее нас расстояние, надо действовать быстро, пока добыча не оклемалась.
 -Ничего личного. – Я подобрался к лежащей тушке, и нанес удар, заточенная стрела, с просушенным наконечником, пробила сердце, и кабанчик испустил дух. После чего, я перерезал горло, выпуская на землю кровь, так мясо будет вкуснее. Черт, как же хочется впитать улетающую энергию, искры которой исходили из тела, и таяли, отправляясь непонятно куда. Я не вредитель в этом лесу, убиваю только то, что съем. – Так тебя и потащим в лагерь, со стрелой, пусть думают что я Леголас местного разлива.

 Связав передние лапы кабанчика гибкой молодой корой, я перекинул их через себя. Получился своеобразный рюкзак. Надо будет только тщательно отмыться потом, и не забывать поднимать ветер вокруг себя вверх. Если даже мой нос чует эту кровь, то пол леса хищников вместе со мной сбежится к лагерю.
Ручей. Я почти возле стоянки. Убедившись с помощью зрения охотника, что плотоядная мелюзга никуда не делась, я обдумывал способы перебраться на ту сторону. Нет, можно конечно как и раньше, просто заставить воду расступиться, но в голову пришла идея получше. Присев на одно колено, и расставив руки в стороны, я собирал потоки ветра вокруг себя. Перед глазами возникло видение, огромные крылья, что пронзают небеса. Силы утекали, и довольно быстро, но для задуманного должно хватить. Из глубин памяти всплывали навыки древнего монстра, которые должны стать моими, я приложу этого все усилия. Во многих книгах и фильмах, получивший такое человек борется с этим до последнего, как глупо. И будь на моём месте наивный дурак, он бы так и поступил, считая силу аномалии злом, но я не такой. Нет зла, нет и добра, есть лишь сила, а как её использовать, уже совсе-е-е-м другой вопрос. Я приму, всё то что было могуществом древнего бога, позволю этой памяти и чувствам пройти сквозь меня, и будь что будет. Я хочу, крылья!
 Ветер завыл, разбрасывая вокруг траву, пыль, и сухую ветошь. По поверхности ручья пошла рябь, неподалеку затрещали кроны деревьев. Потоки сгустившегося теплого воздуха покрывали тело, словно живая броня, делая его легким, приподнимая и унося за собой. При этом мне они не вредили, разве что приходилось глаза прищуривать, а вот ветку, которая чуть не ударила мне в лицо, отбросило. Стихия защищала меня, оберегала как мать родное дитя. Я планировал перенести себя воздухом на тот берег, но что-то пошло не так. Не рассчитал сил, да и опыта ещё не хватало. Создавалось ощущение, что меня поднял великан, и небрежно швырнул вперед, как какой-нибудь камушек. Приземление было не смертельным, но очень неприятным. Хорошо еще, что я упал на спину, придавив при этом тушку кабанчика, смягчившую падение. Сперва я даже струхнул, услышав, как она хрюкнула, но это были просто остатки воздуха, которые выбило из легких при падении.
-Ладно. Больше так рисковать не будем. – Пробормотал я, направляясь к лагерю. Времени по прикидкам где-то часа два, потом надо выдвигаться, если мы хотим пройти ещё какое-то расстояние до наступления темноты. Из кустов на пути выскочили два шакала, и припустили с такой прытью, что пыль из-под ног летела. Ну не ожидали блохастики что я приближусь так резко, хорошо ещё не напали, будь тут целая стая могли и попробовать.

 Приближаясь к роще, я заметил блики среди деревьев, если приглядеться, то это Славя, стоит с оружием наизготовку и наблюдает за окрестностями. Надо будет подучить её правильно выбирать дислокацию, а то свет от оптики выдаёт девушку.
 -Вот, смотрите что у нас на обед. – Похвастался я, когда добрался до девочек. Тушка кабана была сброшена на траву, следом за ней, грациозно плюхнулся на попу и я. Что ни говори, а ноги ныли после падения, к тому же, использование аномалии не проходит для организма бесследно.
 -Ооо. – Удивленно смотрела на добычу Юлия. Носик девушки дергался, чуя ещё свежую кровь, а ушки возбужденно встопорщились.
 -А с тобой не пропадешь. – Похвалила Славя, выдергивая из тушки стрелу. – Наверное, очень близко смог подобраться, раз даже без оперения попал. Ладно, отдыхай, дальше мы сами, только нож дай, пожалуйста, мой мелковат для такого.
 -Пока тебя не было, мы уже и дрова приготовили, и сложили, осталось только спичкой чиркнуть. – Гордо указала пальцем на шалашик хвороста нека.
 -Это очень хорошо. – Согласился, я, коротко кивнув. – Но спички лучше побережем.
 Пока я разжигал костер, используя для этого свет солнца и линзу из оптики, той самой, которую достал из сломанного оружия, Славяна занималась тем, что свежевала кабана. Делала она это явно в первый раз, и когда искорка из сухой трухи, стала разгораться в пламя, я решил ей помочь. Вдвоём мы быстро выпотрошили трофей, и сняли с него шкуру, а пока нарезали мясо на кусочки, удостоились голодного взгляда Юлю. Девочка уже наломала прутиков, которые станут шампурами, и смотрела на нас, облизывая губы из-под которых едва заметно виднелись небольшие белоснежные клыки. Пушистый хвостик размахивал за спиной девушки с удвоенной силой, намекая, что можно и поторопиться.
 -Наверное, жестковатым выйдет, это всё же не рыба, а дичь. Ни маринада, ни соли. – Размышлял я вслух, глядя, как с нанизанного на прутики мяса капает и шипит на раскаленных углях жир.
 -Ой, брось Ричард. – Славя не просто улыбнулась, а даже хихикнула, прикрывая ладонью рот. – Тебя послушай так мы на курорте, и ты недоволен, что условия не пять звезд, а всего лишь четыре. Сыты будем и ладно, а комфорт, эх, многое бы отдала за зубную щетку и бри… в общем! Всё хорошо. Кушаем и топаем дальше.
Уговаривать нас не пришлось, стоило только мясу подрумяниться, как мы со Славей начали его целенаправленно уничтожать. А Юля держала в руках свой прутик, и нетерпеливо нюхала готовую еду.
 -Не можешь есть слишком горячее, прямо как кошка. – Пробормотал я, откусывая, а вернее отгрызая кусочек от своего пайка, жаркое получилось и правда не самым мягким. Вкусное, ароматное, но пресное, и рвется с трудом. – Помню, ты рыбу тоже не сразу стала есть, а ведь была голодная, как и сейчас. Юль прости, что не ждем тебя, закончим быстрее и приготовим ещё, а ты спокойно поешь.
 -Да ничего. – Ответила нека, пробуя мясо кончиком языка, и резко его отдергивая. Решив бороться с превратностями судьбы, ушастая стала дуть на мясо. При этом мордашка у неё получилась умилительная, и эти выпуклые щёчки. – Эх.

 Пока готовилась вторая партия, я осматривал окрестности глазами аномалии. Славя права, мы не прогулке, что-то я действительно расслабился, получив эту силу. Я не Кукулькан, который мог наплевать на любую опасность, и вызывать цунами с тайфунами, а простой человек. Метрах в трехстах маячили небольшие красные пятна, наверняка шакалы. Ждут, даже не тявкают, просто ожидают своё время подкрепиться тем что мы оставим после себя. Хвостатые менеджеры по уборке, чтоб их, наверняка всё сожрут, и кости и потроха, и даже шкуру. В каком-то смысле они нам помогают, если более опасный хищник вдруг попробует взять наш след, он нехило обломается.
 -Кстати девочки, один ручей по пути, надо будет перейти возле реки, и очень осторожно. – Я рассказал Славе и Юле о том, что водится в неглубокой воде, правда умолчав как выжил. По моим словам, я просто очень быстро убежал обратно. Мне поверили. Чувствую себя свиньей, но правду рассказывать пока боюсь. А мелких тварей просто обойдем, к глубокой воде они не суются, видимо предпочитая небольшие притоки, иначе в реке тоже, было бы пусто.
 -Пораааааа, в путь дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю… - Начала напевать Славя. Да и у меня настроение ползло выше от сытости. В такие моменты, жизнь радует. А что? Солнце хоть и у горизонта, но ещё светло, уже не жарко, но пока не стемнело. И-де-аль-но. Рядом две замечательные спутницы, а в руках листики лопуха с завернутым жареным мясом. Это перекус на вечер. Под ногами мягкая трава, в лицо дует свежий ветер, а где-то возле реки, уже зарождается лягушачий хор, вплетаясь в волшебные. Мир вокруг враждебен, да, но будем откровенны в нем куда больше жизни и гармонии, чем в том, откуда мы пришли.

Док. Небо.



 Путешествие на дирижабле оказалось довольно комфортным. Система очистки и кондиционирования воздуха работала идеально, как и все другие функции жизнеобеспечения, начиная с кулера и заканчивая биотуалетом. На счет энергии можно не беспокоиться, здесь стояли самые современные генераторы, а при казусе имелись солнечные батареи. Единственное что раздражало, это постоянный запах рыбы, вяленной, судя по всему. Этим запахом пропиталось всё вокруг. Найду того кто притащил её сюда, скину за борт!
 "-Да ладно тебе, Чувак. Может в трюме провоняла, что не бывает? Не будем рубить с плеча. – Подал голос внутренний я. – Дожили! Шиза учит меня спокойствию"
 В целом, бойцы вели себя тихо, только вечно шумный Джо, возмущался что пропустит банкет. Кэп, как и предсказывал внутренний голос, делегировал свои обязанности одному из солдат, и со спокойной совестью курил на мостике. Кабинка дирижабля спроектирована весьма удобно, имелся даже бортик, где можно подышать свежим воздухом. На нем как раз и стоял капитан, закуривая очередную сигарету.
 -Помрешь от рака легких, бросай это дело. – Хлопнул я его по плечу, выбираясь наружу. Лучше понюхаю дым, чем эту селедку, от запаха которой не спасают даже кондиционеры.
 -Спасибо Док. – Выдохнул мужик облачко дыма, которое тут же унесло ветром. – Умеешь зарядить позитивом.
 "-Серьезно? – Удивился Шизв. – Кэп знает, что такое сарказм?"
 -Скоро до берега доберемся, как думаешь? – Спросил он, смотря, как под нами проносится сверкающая водная гладь. Мы двигались всего в полумиле над землей, так что было видно даже косяк дельфинов, плывущих в нашей тени.
 "-Ну, допустим не косяк, а стая. – Вставил пять копеек невидимый зануда. – Дельфины же млекопитающие, а не рыба, ай-ай-ай, такое не знать".
 -Без понятия, без способностей абсолюта, я слишком ограничен. – Ответил я солдату, и кивнул на стойку с оружием, где среди современных винтовок и гранат, сиротливо лежал Гуань-дао. – Вон, даже оружие с собой взял, сто лет железками не махал, а видимо придется.
 -Прямо таки сто. – Оценивающе посмотрел он на моё лицо.
 -Не помню, сколько скитался, честно. – Решил поделиться с ним, в конце концов свой человек, даже в Совенке работал. – Может год, а может тысячу лет, междумирье меняет людей. Оно может раскрыть весь потенциал человека, или утопить его в темноте. Я не спятил только потому, что у меня была цель, к которой я двигался, словно одержимый.
 -Мда, невесело. – Кэп сбросил окурок вниз, явно не собираясь следовать идеалам гринписа, либо просто из принципа "-не наш мир, можно и мусорить". – Ладно, пора наконец поговорить о деле, пойдем, побеседуем с составом. Отряд, все кроме впередсмотрящего, в большую рубку!

 Вскоре все собрались в одной комнате, где Кэп осмотрел ещё раз состав команды. Шесть элитных солдат, каждый из который лично выбран Виолой, я, Кэп, и Женя. Пока без специальной боевой экипировки, просто в камуфляже. Перед спуском и вооружимся, и приоденемся, ну, кроме меня. В целом, мы сила, более чем внушительная.
 "-Особенно очкастая. – Фыркнул Шиза, который всё ещё помнил её хамство. – Будет психическим оружием".
 -Итак, ребята. – Начал Кэп. – Времени обсудить всё внизу, как понимаете, не было. Поэтому давайте ещё раз пробежимся по нашей задаче. У нас спасательная операция, но я не знаю половину из вас. Виола собрала самых лучших из разных отрядов. Вот ты япошка, что умеешь?
 "-Вообще-то он казах, если мне не изменяет память. – Вставил пять копеек Шиза. Внутренний голос обладал абсолютной памятью, и знал этого бойца по одной из наших вылазок".
 -Снайпер я. – Ответил боец, просто кивнув. Никто в принципе не становился по стойке смирно, а капитан не требовал, чай не на плацу. – Но могу пользоваться любым оружием. Остальные тоже солдаты универсалы. Не сомневайтесь, вы поставите задачу, а мы, молча выполним, ну, кроме Джо, он любит почесать языком.
 -Я всё слышу! – Возмутился афроамериканец, который остался возле приборов наблюдения. – Кстати всё тихо, и на сонарах и на радаре, и на камерах, вокруг только вода, вода, и… вода.
 -Ладно, тогда можно я уже пойду дальше спать? – Немного грубо сказала Женя, и не дожидаясь ответа пошла в комнату отдыха.
 -Я сам с ней поговорю. – Остановил я Кэпа, собиравшегося что-то сказать, положив руку на его мускулистое плечо. – Не обижайте девочку.
 -Её обидишь. – Фыркнул один из солдат, впрочем, не выказывая к черноволосой ни грамма агрессии, профи, что сказать.

 -Женя, ну что ты, в самом деле, такая колючая? – Устало спросил я девушку, когда догнал её. Почему-то она ушла в грузовой отсек, а не к себе. Запах рыбы был просто невыносим, а понимание того, что я ещё не скоро увижу своих рыжиков, вообще резало как по живому. – Вот зачем ты конфликтуешь.
 -Кому не нравится, я не напрашивалась, Док! – Резко ответила девушка. Её сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым, Женя волновалась. – Я такая, какая есть, и если что-то раздражает, то не буду притворяться что это нормально. Лучше так, чем пустое лицемерие.
 "-А ведь врет. – Резюмировал Шиза, подмечая мелкие детали, такие как выражение глаз, мимику, жесты. – Дрожит она вся, страшно ей. Скорее всего, это поведение, защитная реакция. Совсем как у Алисы, только у неё было напускное нахальство и агрессия, а тут ворчливость и хамство, чтобы никто не трогал её".
 -В любом случае, ты теперь часть отряда, и пожалуйста, веди себя достойно. – Я положил руку на плечо девушке, и посмотрел сквозь стекла очков прямо в её глаза.
 -Достойно. – Она фыркнула, реально фыркнула! Вот ведь… - А кто меня по заднице тогда шлёпнул, ещё в лагере! Я не забыла!
 -Ну, тогда… - Пока я обдумывал как объяснить давешний поступок, но Женя ответила сама.
 -Не забыла. Как не забыла и то, что ты меня на руках унёс после того как я лодыжку вывихнула. Как заткнул насмехавшихся надо мной девочек, пусть я и заслужила это, сама не ангел. Как, уже работая в архивах организации, поняла, что весь лагерь обязан тебе жизнью. Не забыла! – Девушка опустила глаза в пол, и замялась, обхватив себя руками. Плечи Жени поникли, будто она вот-вот расплачется. – Я, правда, хотела сказать тебе спасибо, ха твою доброту, но не набралась храбрости. Ты всегда был в работе, а отдыхал только в своей компании, с Алисой и девочками. А сейчас, мне страшно. Я уже обжилась в архивах, даже место для сна себе там организовала, а тут такое… Язык сам мелит чушь, вперед мозгов!
 -Перестань, мы вернем тебя целой и невредимой. Ты снова окопаешься в библиотеке, и будешь ворчать, и лениться, пойдет? – Решив, что мне позволили, я погладил девушку по голове.
 "-А ничего волосы, мягкие, и пахнет девочка приятно. – Задумался Шиза, которому перепадало моё сверхвосприятие. На таком расстоянии даже запах рыбы, не мог перебить теплую живую девочку, инстинкты, от них никуда не денешься".
 -В общем, хвост трубой аналитик, прорве… - Уже собираясь сказать Жене ещё что-нибудь утешительное, я услышал шорох. Что-то шуршало в куче ящиков и мешков. – Подожди ка.

 Кинетическое поле развернулось уже рефлекторно, при первых признаках странного шума, оно накрыло меня и замершую соляным столбом Женю. Приготовившись в любой момент ускориться, или прошить тут всё копьями, я громко сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.
 -Выходи давай. – И добавил. – Медленно.
 То, что было дальше, стало неожиданностью. Из кучи ящиков и коробок со снаряжением, кряхтя вылезла, а точнее выползла, УЛЬЯНА!!!
 -Так, так, так. Кажется, мой ремень остался на лайнере, а жаль, жаль. – Я осматривал рыжую, которая понимала что сделала глупость. Волосы у неё были растрепанные, майка и шорты мятые, а на коленках красовались ссадины, всё же пол тут был жесткий. – Спрошу одно, КАК!? Как ты пролезла сюда мимо не то, что охраны, мимо меня!
 Всё же я не мог на неё злиться, но теперь придется быть не просто осторожными, а очень и очень осторожными. Если мелкой что-нибудь случится, я этого не переживу. В душе поднимались ответственность и стах, вместе с радостью что она здесь, такой вот коктейль эмоций.
 -А я ещё в трюме залезла, и спряталась. – Тихо ответила Ульяна. – Натерлась рыбой, которую у поваров выпросила, чтобы ты меня не учуял, а в вентиляцию кусок картона впихнула, чтобы шумел. Сам говорил, к тебе трудно подкрасться, а у меня вот, вышло.
 "-Во дает! – Восхитился Шиза. – готовый диверсант, даром то что девочка".
 -Фуууу. – Сморщилась Женя.
 -Ладно, гнать тебя, смысла уже нет. Далеко от корабля отлетели, а время поджимает. Славя, Ричард и Юля там одни. – Я достал из вентиляции кусок картона, который шуршал об лопасти, и заглушал дыхание и сердцебиение спрятавшейся рядом с ним бандитки. Нет, направить эту сообразительност ьв полезное русло определенно стоит. – Но как вернемся, будет тебе атата. Неделю сесть не сможешь.
 -Прости. Просто… - Ульянка состроила просительную грустную мордочку, что для обычно позитивной девочки было весьма непривычно. – Мне без тебя плохо, а Алиса бы не пустила, я от всех убежала, даже от неё.
 -Хорошо, мы ещё об этом поговорим. – Строго сказал я, но тут же смягчился. В груди что-то сжалось, когда я увидел мешки под глазами Ульяны, и услышал урчание пустого живота. – Пойдем, поешь, и приведешь себя в порядок.
-А что там про шлепанье Жени по попе было? – Спросила Ульяна склонив голову на бок…
Развернуть

Бесконечное лето Ru VN Лена(БЛ) Ульяна(БЛ) Семен(БЛ) Ольга Дмитриевна(БЛ) Алиса(БЛ) и другие действующие лица(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы Фанфики(БЛ) 

Продолжение

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2344710
4 глава, часть 1 http://vn.reactor.cc/post/2360187
4 глава, часть 2 http://vn.reactor.cc/post/2363608
4 глава, часть 3 http://vn.reactor.cc/post/2367158
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2381587
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2397063
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2425682
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2452127
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2482636
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2507756

XI
Мое поколение

Пятница, через час обед, я прислушиваюсь к своему настроению и оглядываюсь вокруг: и то, и то соответствуют друг-другу – мерзость. Насколько хороши были вчерашний вечер и сегодняшнее утро, настолько же сейчас – мерзость. А вся причина в том, что передо мной сидит Пионер и что-то мне говорит и говорит. А я даже коснуться его не могу, не то что избить за Сашку, остается только игнорировать – это его бесит. Если просто встану и уйду это будет слишком демонстративно, это будет как знак внимания. Поэтому я сижу за своим столом и читаю инструкцию к выключателю, параллельно вспоминая хорошее, благо Пионер говорит достаточно тихо.
Октябрята мои играли прекрасно, захватило даже меня, да что там меня, даже доктор пришла по болеть. Я бы тоже посидел на трибуне, но приходилось бегать по полю со свистком в зубах, поэтому половины впечатлений я лишился. И все-таки, совершенно другое отношение к игре, когда лично знаешь каждого, отлично знаешь, на что это «каждый» способен и как удивляешься, когда этот «каждый» прилично так перепрыгивает свой потолок. «Золотые», во главе с Серегой проиграли, но я болел не за команды, я тайно болел за двоих: за Гришку, который, кажется, присутствовал во всех местах поля одновременно, как клещ вцепившись в мяч, даром что самый маленький, и за Артема, ворота которого никто так ни разу и не смог пробить.
На трибунах было отдельное представление: Ульянка, комментирующая матч, пару раз даже на поле выскакивающая с радиомикрофоном, эмоции обеих русалок, болеющих, каждая за своих, доктор, персонально болеющая за Гришку и Алиса – за Гришку же и обоих зайцев. Я же говорю, жаль, что мне было не до того – все мое внимание было на поле и если уж мелкие выкладывались по полной, то и мне пришлось так же.
Артем вот еще меня тронул после матча. Когда я возвращал ему монетку, ту – на шнурке, он сказал.
– Возьми себе, пожалуйста. На память.
А ведь это, явно, единственная, по настоящему, личная вещь у парня. Не одежда в которой он приезжает сюда, не пионерская форма, а вот эта двадцатикопеечная монета, которую он таскает на шее на черном капроновом шнурке. Что-то с ней связано у Артема, пусть даже здешний Артем и не помнит ничего. У Алисы – тетрадь с ее песнями, из которых она так и не показала мне ни одной, у Ульяны – медведь, у Лены… А мне и подарить, в ответ, Артему нечего: телефон давно сгинул, будильник, украденный у вожатой, это не то, все не то. А как вообще вещи становятся личными? Связанными с чем-то или с кем-то, подумал я. Подумал и сам себе ответил – наверное так и становятся, и потащил с шеи свисток. Все теперь и свисток перешел в категорию личных вещей, пусть теперь система ему замену ищет.
– Держи! А это тебе.
– ...свойственно болеть, стареть и умирать, в том числе и очень… Уважаемым, что ли. Что делать, человеческое тело несовершенно. – Это Пионер вклинился в мои вспоминашки.
Он еще здесь – хорошо, то есть, конечно, плохо. Ну так я пока повспоминаю дальше.
Утром меня опять разбудила привычная пикировка Сашки и Ульяны. Судя по напору Сашка явно оправилась от стресса, чем меня очень порадовала.
– Девочки, я вам бесконечно благодарен хотя бы за то, что вы не опускаетесь до уровня трамвайного хамства. – Пристыдил.
Пристыдил – замолчали. А потом обе на меня накинулись и чуть не съели. И что никто никому не хамил, и что незачем лезть в чужие дела, и что вообще они, вроде как подруги, поэтому и могут себе позволить друг-другу сказать резкое слово. Ну да, ну да. Я мудрый, как удав, я не отвечал. А потом девушки обнаружили, что в унисон выступают и замолчали, чтобы через полминуты рассмеяться вдвоем. А потом я подумал, что неизвестно – удастся ли мне завтра искупаться и, сделав пару кругов по стадиону, чуть повисел на перекладине и убег на пляж. И сам убег и девиц увел, благо девушки уже знают, чем все обычно заканчивается и купальники одели заранее. Перед душевой вспомнили вчерашний конфуз и засмеялись уже все впятером. А я погрозил пальцем и привычно остался стоять на крыльце.
Линейка. Внешне – ничего особенного, правда, в кои то веки, вожатая говорила на линейке коротко и по делу. Или устала за смену? Про меня только и сказала, что в половину одиннадцатого отчетная игра футбольной секции и приглашаются болельщики. А еще, это последняя линейка за смену и завтра отъезд, ну это все и так знали. Казалось бы, все, но я, вдруг, осознав, что сегодня, действительно, последняя линейка, почувствовал лагерь, весь, как единый организм. Всех и всё: от Гришки и до Глафиры Денисовны, от малышового отряда и до персонала, от Генды и до лодочной пристани. И у этого организма были кости, были различные органы, были отдельные клетки и каждая клетка, при этом оставалась, не смотря на всю свою искалеченную душу, самостоятельной единицей. Как там Сашка воскликнула: «Я хожу, я дышу, я сплю, я мечтаю. Я думаю и чувствую, наконец!». А где-то за горизонтом имелись и другие такие-же организмы, и все они были частью здешнего, все-таки бесконечного мира. Вожатая проводила линейку, а я стоял и уже не подглядывал за отдельными томящимися пионерами, как раньше, а видел весь лагерь целиком: я знал, что надо-бы подкрасить хозяйственные ворота, знал, что завтрак будет готов через семнадцать минут, знал, что Васька прогулялся молотком себе по пальцу и к вечеру у него начнет чернеть ноготь, что у Второго, против Леночки, таки, никаких шансов, но уже не в этом цикле. И занозы, как их назвала Лена: у некоторых уже воспалились, у некоторых вот-вот нарыв лопнет, у кого-то сидит маленькая и жить не мешает. И что-то еще, и многое, что сейчас ушло из доступной мне части памяти. И стали, вдруг понятны и мои приступы интуиции, и сновидения, и общая память с двойниками – система приглашает, она готова принять меня в себя и, кстати, отпустить по первому моему желанию, вот только я, наверное, не готов стать частью системы. Этот приступ всеведения продолжался до конца линейки и закончился с командой вожатой «Разойтись!». Клетки организма, под названием «пионерский лагерь Совенок» или, иначе, «Узел №1», побежали в столовую, а я остался стоять, пытаясь если не сохранить в себе, то хотя-бы запомнить эти ощущения и полученную информацию, но все расплывалось и забывалось, как последний просмотренный сон. И, прощальным подарком, пришло знание, что Икарус завтра опоздает на час, а маршрутного ЛиАЗа вообще не будет. Поняла меня, как ни странно, Ольга, или не Ольга? Я совсем запутался: я знаю Ольгу, я знаю Олю – две ипостаси одного и того-же, все-таки, человека, что бы она о себе не думала, а тут на меня, глазами вожатой, смотрел кто-то третий, смотрел сочувственно и чуть снисходительно.
– Ну что, получил свою порцию откровения?
– Ольга, что это было?
– Я говорю – к игре у тебя все готово?
Вот теперь передо мной точно была Ольга.
Завтрак…
– ...здесь их колоссальный резерв, причем самовозобновляющийся, плюс отсутствие моральных и правовых проблем, плюс есть технология перезаписи, сырая технология конечно, но это же вопрос времени – ее довести.
Опять Пионер пробился. Перелистываю страницу в инструкции, прокручиваю ленту памяти еще чуть назад.
Костер, ну, костер можно считать моей неудачей, так не все же мне всех удивлять. Большинство красоты места просто не заметило, большинство подходило к обрыву просто, чтобы плюнуть, а не будь здесь администрации, то и не только плюнуть, я мальчиков имею в виду, если что. Хотя… пока не село солнце и было достаточно светло, кое-кто из тех, на кого я рассчитывал, плюс Ольга с докторицей, ее, кстати, тоже Виола зовут, отметились на краю обрыва – подойдут посмотреть, и зависают на несколько минут. Да, пейзаж, действительно, того стоит. А так: есть площадка для костра и даже удобная, ветерок с реки гнус отгоняет – спасибо администрации лагеря за это. Попекли картошку, попили чай из котла, поиграли в города (Ольга! Чтоб ее!), традиционных бардовских песен попели и расползлись на узкие компании – все, как всегда. Ну и мы, расползлись: втроем с Алисой и примкнувшей к нам Ульяной отошли подальше и попели. Только интересно, кто и когда принес в этот, практически, мир Полудня «Все идет по плану»? «Свободу» Алиса, оказывается, не знала – я горжусь, этот мир узнал, благодаря мне, еще одну песню, дальше были Цой, еще кто-то. Но афганские песни откуда здесь? «По дорогам крутым, сквозь огонь и туман»? Кто-то из охраны притащил? Ну а закончили все мы опять дуэтом с Алисой про долгую счастливую жизнь. И пока мы так сидели втроем и драли глотки я еще раз подумал, что как бы я не старался ровно относиться к девочкам, эти две мои амазонки – самые близкие мне люди. Так что, не смотря на неудачу с лагерным костром, вечер, лично для меня, прошел замечательно.
И тут замечаю, как изменилась речь Пионера. Вместо яда, вместо презрения к окружающим, вместо заговорщицких интонаций, причем все это приправленное безразличием, там появилось что-то еще, для начала – какая-то страсть. Это настолько удивляет, что я начинаю вслушиваться в слова.
– Юбилей, … твою мать! Год послезавтра, по нормальному счету исполняется! А по вашему – пятнадцать лет. Если бы я убил кого, то меня послезавтра выпустили бы уже. А я год хожу к девяти на службу, там меня колют наркотой, и я просыпаюсь в Имитаторе, в теле этого чмыря, чтобы прожить за него неделю, сесть на автобус и проснуться уже здесь, семнадцатилетним молокососом. Я за день старею на две недели, ты понимаешь это? Потом пишу очередной рапорт, начальство меня имеет очередной раз и всегда без вазелина и домой до завтра. Ладно бы был я профессионалом, те люди привычные, а я, когда-то романтики захотел. А завтра – такой же день, и все без выходных и отпусков: «Зачем тебе выходные, все равно на службе спишь.» А я ночью уснуть не могу, потому что днем выспался, а без сна не отдыхается. Я из-за вас всех в таком же цикле, как и все вы. А каждый переход я боюсь – вдруг сам себя потеряю!
Пионер перегибается через стол и нависает надо мной. Кажется, если бы мог – схватил бы меня за грудки и начал трясти.
– Да я, иногда, не помню своего настоящего имени! «Семен!» Как мне это погоняло надоело! К черту этих психологов: «Разговаривайте отстранено, давая понять, что только вы с объектом принадлежите к касте избранных.» Не работает! Вернее работает только вот с такими…
На мгновение мне кажется, что за спиной пионера возникает ряд полупрозрачных двойников. Возникает и опять исчезает.
– … два года перед эвакуацией выжигали у этого придурка Персунова мозги, каждый цикл. Довели до состояния овоща. Специально, чтобы подсадить сотрудника, чтобы мы знали – что тут происходит, могли им управлять и могли открыть дверь отсюда, когда нужно. И вот я попадаю сюда, но вместо нужного узла – куда-то в середину сети, а все потому, что повариха с медсестрой заняли ближайшие к шлюзу узлы и запустили систему защиты. И я ничего не могу сделать, а те, кого мне присылают на помощь: либо теряют личность, как вот эти, – и опять мелькает полупрозрачный ряд двойников, либо не могут вернуться между циклами назад, в настоящий мир и, без контакта с ним, сходят с ума буйно, и начинают все крушить, либо сходят с ума по тихому – влюбляются в здешних обитателей, или, как ты, начинают думать не по теме и, в итоге, все оказываются в Имитаторе, который внешним миром и считают. А там, снаружи, за готовые к подсадке личности тушки весь мир на коленях готов ползать и кошельки протягивать! От дряхлости ни один сильный мира сего не застрахован! А тут – второй шанс. И что? Повариха меня просто послала, сказала, что норму гадостей в своей жизни она выполнила, а все, кто ей дорог или умерли, или здесь, а медсестра заявила, что неуверенна, что миллиардер или генеральный секретарь стоят дороже пионера. Специально выращенного для этой цели пионера!… И ведь не достать мне их из моего узла никак.
Я, на секунду, опять отключаюсь и вспоминаю окончание своей вчерашней беседы с Глафирой Денисовной.
– Баба Глаша, а ты ведь мудрая женщина, ты же знала мой ответ.
– Семен, мудрость – это интеллект отравленный совестью, это не ко мне, но предложить тебе выбор я посчитала себя обязанной.
Бабуля грустно вздыхает и продолжает разговор.
– Но я еще спрошу, если ты не против. Ты сказал, что остаешься. Можно узнать почему?
– Вот знал бы я, когда убегал, в первый раз, на своей лодке, сразу бы в этот твой шлюз занырнул и не задумывался бы ни разу. А сейчас вдруг оказалось, что я тут дома, ты тут в эмиграции, а я дома, прости за грубость, не хочу тебя обижать. Потому что все мое здесь, все что мне дорого и все кто мне дорог, и кому я дорог, я надеюсь, тоже здесь. И если я что-то и сделал, то это здесь, и если и смогу еще сделать в следующий раз, то только здесь. Может там меня что-то и ждет, но для меня нынешнего существует только здесь и сейчас. Но почему то я думаю, что ты и на этот вопрос ответ знаешь.
Однако слушаю Пионера дальше.
– …почти добрался до этого гения, создавшего Имитатор, но он старательно, каждый первый день цикла, сбрасывает сам себя на нуль и две недели потом, пуская слюни, мастерит роботов – четырехглазка херов, а я не могу этому помешать – я появляюсь на неделю позже.
Пионер делает паузу, чтобы передохнуть, а я беру из ящика стола шарик для пинг-понга и начинаю вертеть его в руках.
– Если ты думаешь, что я пришел сюда, чтобы опять уговаривать тебя, или просто поорать, то ты ошибаешься. – Пионер успокоился и продолжает уже обычным ровным тоном. Можешь считать это ультиматумом, пусть я заработаю еще одно взыскание, но мне плевать. Я уже вижу, что все у меня получится – с физруком повариха навредила сама себе. В общем так: или ты помогаешь мне напрямую, тогда мы с тобой завтра сделаем все, что нужно, или ты помогаешь мне руками этого гения, тогда ты, в ночь с субботы на воскресение пойдешь к нему в кружок и кое-что сделаешь, по моему списку, и можешь, с началом следующего цикла, уходить в пассивное состояние, с очкариком я справлюсь сам, а тебя смогу реактивировать и вернуть наружу – что ты выберешь, мне все равно. И поверь, Родина умеет быть благодарной и ей наплевать – патриот ты, романтик, прагматик или хочешь славы – все у тебя будет и еще чуть-чуть сверху. А хочешь покоя – сможешь остаться здесь, со всем своим гаремом. Ну а в случае отказа – welcome to club.
И в третий раз появляется полупрозрачный ряд двойников, а Пионер мотает головой в его сторону.
– Я попробовал позавчера управлять твоими – у меня получилось, и с тобой получится, а помешать уже некому будет – твоя нынешняя личность будет спать, а твои активированные креатуры мне не помеха. А когда у меня будет физрук, появляющийся в первый день цикла, очкарик будет мой с потрохами. Потеряю еще пару циклов, получу еще пару взысканий, но дело я сделаю. Ну и поверь, когда все закончится, я сделаю все, чтобы эта твоя тушка и тушки твоих баб первыми в очереди на подсадку стояли, а ты – настоящий, чтобы смотрел на все это. До завтра, физрук.
Визави ощутимо расслабляется и собирается исчезнуть. Щелк! Шарик для пинг-понга звонко отскакивает от лба Пионера. Я не вижу глаз, но чувствую, как Пионер моргает.
– Спасибо, что не чернильницей. На прощание – один момент, ты, только что, уменьшил свои шансы на хороший для тебя исход, сильно уменьшил.
Легкое движение воздуха и никого, кроме меня, в тренерской уже нет.
Значит, можно было чернильницей, – думаю я, направляясь в столовую. Вот идиот! На кровать он мою садится, предметы в руки берет, мы только лично коснуться друг-друга не можем. Приложил его пару раз кирпичом по голове, и, до конца цикла, свободен. Почему я раньше не догадался?
– Сем. Ты чего скучный такой? – меня встречает Ульяна. То есть, не скучный, а напряженный.
– Да так, – говорю, незваных гостей выпроваживал.
Ульянка внимательно смотрит на меня – откуда тут гости? Но не переспрашивает, и я тоже не уточняю. Но мысль о знакомстве головы Пионера с кирпичом не дает мне покоя. Поднимаю глаза от тарелки и смотрю на Ульяну с Алисой.
– Девочки, у меня серьезный вопрос, и, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Вы бы смогли сознательно выстрелить в человека?
Пионер, это, прежде всего, моя проблема, но, может статься, что решать ее придется уже не мне.
– Нет! – резко и решительно говорит Алиса. После того случая – нет.
Ульяна думает, какое-то время, что-то прикидывает и пожимает плечами.
– Наверное нет.
– А есть за что? И смотря что за человек.
Я даже вздрогнул. Лена с подносом в руках подошла ко мне из-за спины, намереваясь сесть на свободное место, и с ходу включилась в разговор. Угу, но уж Лену я точно впутывать сюда не намерен. Не намерен, но придется – Лена тоже под ударом. Придется, но позже, в автобусе.
Девочки ждут моих слов, а я пока не готов, из-за Лены, поэтому комкаю ответ.
– А я вот тоже, наверное нет. Может быть, если он будет непосредственно угрожать кому-то из близких. И то…
Стоим на крыльце столовой, Ульянке скучно, она убегает куда-то махнув, на прощание, рукой, Лена и Алиса облокотились о перила справа и слева от меня и мы бездумно смотрим куда-то в сторону Алисиного домика. День жаркий и солнечный, впрочем, как и всегда здесь, и марево поднимающееся от раскаленного на солнце асфальта совершенно не дает что-либо разглядеть дальше ста метров.
– Алиса, Семен. А что за тот случай? – Вдруг спрашивает Лена.
Мы с Алисой только переглядываемся, Лена не разболтает, но девочки так и живут с чувством вины, и теребить его еще раз мне совершенно не хочется. Наконец Алиса пожимает плечами и покраснев отворачивается.
– Понимаешь Лена, мое с девочками знакомство, началось со стрельбы. А девочки теперь переживают, что стреляли в такого красивого парня.
– Ну ведь не попали же! Вот же ты, здесь!
– Вот и я о том же. Я уже забыл, а девочки каждую невинную фразу, как намек воспринимают.
– Попали мы! Я попала! – Алиса резко хлопает ладонью по перилам и поворачивается к нам. И, Семен, я врала тебе и Ульяне, я специально в тебя целилась и выстрелила на секунду раньше, чем меня Ульяна толкнула! Я считала, что поступаю правильно! А Уля мне помешать хотела, а теперь себя считает виноватой. И мы каждый вечер об этом думаем, лежим у себя в домике, молчим и думаем. – И, переходя на шепот. Семен, прости меня, пожалуйста.
А я, что я могу сделать? Только обнять эту рыжую долговязую бестолковушку, наплевав на зрителей. Но удивляет Лена, Лена, обойдя меня, подходит к Алисе и обнимает ее с другой стороны, а Алиса стоит уткнувшись, куда-то в промежуток между нами, и всхлипывая, пока наше единение грубо не прерывается вожатой.
– Какая идиллия! «Физрук утешающий пионерку не сдавшую нормативы ГТО», – картина маслом. Семен, если бы в лагере вас: тебя и девочек не знали, как облупленных, если бы на моем месте был кто-то другой, то ты бы уже собирал чемодан, Алиса сидела бы под домашним арестом, а докладные, в районо и райком, об аморалке уже летели бы почтовыми голубями.
Сразу-же пищит и собирается убежать Лена, но я успеваю поймать ее за руку и развернуть нашу скульптурную композицию так, чтобы оказаться между девочками и Ольгой, а Ольга, на мгновение показав улыбку из под маски гнева, подходит вплотную и спрашивает одними губами.
– Все в порядке?
– Теперь уже да. Одну проблему решили.
– Да, – подтверждает Алиса.
И опять Ольга и снова громко.
– А ну марш отсюда, все трое. И в разные стороны!
Ладно, на волейболе еще встретимся, а я с бабушкой прощаться иду – завтра-то некогда будет. По дороге ко мне пристраивается Ульяна. И надо бы как-то дать ей понять, что нет у ней вины передо мной, но как? Надо подумать, время до завтра есть.
– Уля, ты во вчерашней книжке точно прочитала, что можно пешком из лагеря в лагерь попасть?
– Да! И я хочу путешествовать! А на лодке я так не выгребу, как ты.
Хорошо, Рыжик, значит, тоже не пропадет.
– Только, знаешь что, Ульяныч, ходи куда хочешь, но обязательно возвращайся. А то, вот я уже считаю этот лагерь своим домом, но тот, мой первый, из которого я сбежал. В общем, он висит на моей совести теперь, как брошенный старый пес.
И опять кольнуло – какая жалость, что я не увижу как Ульяна уходит пешком в соседний лагерь и как довольная возвращается оттуда. Я бы гордился ею, а еще лучше – составил бы ей компанию.
И вдруг – чужое воспоминание, не знаю чье: того Семена, который проник сюда первым, того, до которого пытается достучаться Пионер, того, что зашит в Имитаторе – я ведь и знаю о нем только несколько недель его биографии, чье то еще…
Бабье лето, конец сентября, гнус уже убит ночными заморозками, и, по утрам, на лужах уже корочка льда, но днем прогревает градусов до двадцати и, если утром влез в куртку и прикрыл прическу кепкой, то часам к десяти утра уже очень хочется раздеться. Общая цветовая гамма: желто-серо-зеленая на уровне земли, желто-бурая выше человеческого роста и светло-голубое прозрачное небо, с легкими перистыми облаками над головой. Вспугнутая из дренажной канавы пара уток уходит вдоль просеки не поднимаясь выше деревьев. Вокруг осинник с примесью березы и подлеском из калины, рябины и кустов акации. По дороге попадаются заболоченные поляны – места бывших деревень и поселков лесорубов на которых, кое где еще видны остатки каких-то сараев, но, в большинстве случаев, на месте жилищ остались одни ямы. Почему-то, в здешней сырой местности, брошенные дома умирают именно так – проваливаясь внутрь себя. Это южная окраина самого большого в мире болота и я иду по насыпи старой железки, которая уже порядком заросла травой, шиповником и дикой смородиной и приходится смотреть, куда поставить ногу, чтобы не наступить на торчащий острием вверх костыль. Последний житель ушел отсюда пятнадцать лет назад, потом железнодорожники централизованно вывезли рельсы, потом добытчики металла вывезли все, что не было вывезено централизованно. Лес вокруг обрывается и я выхожу на очередную поляну – бывшая станция Медведь, строго посередине этой бывшей ветки. Надо же, сохранились семафоры. Крыло входного семафора в горизонтальном положении – «Закрыто», а на крыло выходного какой-то не ленивый юморист еще и привязал крест-накрест две палки – «Закрыто навсегда». И полный сюр – в полусотне метров от насыпи вижу, посреди пустоши, оранжевое полуяйцо телефонной будки вполне современного вида, между прочим, и с аппаратом внутри, и очень хочется подойти и позвонить куда-нибудь – вдруг он еще и работает, но для этого надо перебираться через полную воды дренажную канаву, а я уже успел сегодня промочить ноги и запасных сухих носков у меня нет. И тут, на чужую память я плавно накладываю свою личную фантазию: выросшая Ульяна из моего сна обгоняет меня, а я кричу в ее спину, обтянутую голубой ветровкой: «Рыжик, поворот в лагерь скоро, не отрывайся далеко!», «Да помню я, зануда», – и оглянувшаяся Рыжик показывает мне язык. А я скидываю со спины рюкзак с почтой, снимаю и прячу в рюкзак куртку, снимаю с плеча и убираю в чехол «Смерть председателя». Скоро будет цивилизация и надо соответствовать и не надо пугать народ.
– Сём, ты чего?
А мы, оказывается, стоим на крыльце у бабы Глаши, я занес руку, чтобы постучаться и замер в таком положении.
– Нет, ничего, задумался просто.
Секунду улыбаемся с Рыжиком друг-другу, а потом я спрашиваю.
– Со мной?
– Не, она ругается, сказала – в следующую смену, значит так и будет. Пока!
И Ульяна убегает, а я, наконец-то, стучусь в дверь и вхожу.
– Баба Глаша, ты так весь кофе на меня изведешь.
– А на кого еще изводить-то? Хочешь, в завещание тебя впишу, по части кофе? Стой, не трогай чашку.
Баба Глаша лезет в тумбочку, достает оттуда две микроскопические рюмочки, достает химическую склянку коричневого стекла и капает ее содержимое в рюмочки...
– А вот это не проси, это – Виоле. Завтра не до тебя будет, мне еще отчет писать. Так только, кивну на прощание. Ну, удачи тебе. Здесь, конечно, стареют медленнее, но я могу и не дожить.
Так и выпиваем: баба Глаша за мою удачу, а я – за то, чтобы еще встретится.
– Все хочу спросить, а кому эти отчеты сдались? Что ты, что Ольга, что доктор все пишете и пишете. А Ольга еще и Планом мероприятий меня достает. Кому это надо вообще?
– Ты кушать хочешь в следующий цикл? Вот я и ввожу информацию в систему: чего и сколько съедено и количество едоков. У Ольги своё, у доктора своё, и ты не отлынивай. Пишешь и сдаешь Ольге, и свои потребности там указываешь. Еще вопросы?
Ну как же, главный вопрос, с самого начала меня мучает.
– А кто такой Генда? Просветите напоследок.
Баба Глаша усмехается.
– Да Ленин там должен был стоять, Ленин! Но, ты вот СССР, почти не помнишь, а там, во-первых, Ленина изобразить не всякий скульптор имел право, а, во-вторых, это же такой выгодный заказ, что весь Союз Художников перегрызся между собой. Вот они грызутся, а нам бронзовая болванка нужна, не меньше двадцати тонн массой, для создания реперной точки узла. Можно было бы там просто слиток бронзы кинуть, но памятник на этом месте уже утвержден, и проще там памятник волку из «Ну погоди» поставить, чем что-то еще, бюрократия – это не искоренимо. Вот мы и заказали этого орла одному молодому скульптору, с тем расчетом, что когда корифеи, наконец, Ильича сваяют, мы истуканов, одних на других, поменяем. Ну а потом не до того стало.
Еще час беседуем о всякой ерунде, а под конец бабушка обнимает меня, а я неловко тычусь ей в щеку.
– Ну вот и все, и не подходи ко мне завтра, а то разревусь еще, а я же строгая. – У бабули и сейчас глаза на мокром месте. И, Семен, возвращайся пораньше, а то не застанешь меня.
– Я Ульяну за себя оставляю. Будете друг-другу рассказывать – какой я хороший.
Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы
Развернуть

Foreign VN Monster Girl Quest Monster Girl (Anime) Anime Tamamo (MGQ) Four Heavenly Knights Anime Unsorted ...Визуальные новеллы фэндомы 

Визуальные новеллы,фэндомы,Foreign VN,Зарубежные VN,Monster Girl Quest,MGQ, Monmusu Quest,,Monster Girl (Anime),Monster Girls (Anime),Anime,Аниме,Tamamo (MGQ),Four Heavenly Knights,Visual Novels,fandoms,Anime VN,Monster Girl Quest,Monster Girl,Anime,tamamo,Four Heavenly Knights,Anime Unsorted,Anime
Развернуть

Бесконечное лето Soviet Games Ru VN Вечерний костёр(БЛ) песочница ...Визуальные новеллы фэндомы 

Внезапно!

Народ, может это... Ну как-то дружнее быть внутри фендома?
Ясное дело, что всегда кто-то кого-то не устраивает, но не повод же?
Бесконечное лето,Soviet Games,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы,Вечерний костёр(БЛ),песочница
Развернуть

Алиса(БЛ) Ольга Дмитриевна(БЛ) Лена(БЛ) Мику(БЛ) Женя(БЛ) Семен(БЛ) Шурик(БЛ) Электроник(БЛ) и другие действующие лица(БЛ) Дубликат(БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN очередной бред 

Начало:
Глава 1. http://vn.reactor.cc/post/2626275

Продолжение.

II
Зажигание

Проснулся чуть позже вожатой, дождался, когда она выйдет из домика и поднялся сам. Полотенце, мыло, зубной порошок, зубная щетка. Можно было бы и поваляться еще, тем более, что во второй день мне положена такая поблажка, но смысла не вижу. Выхожу, и на крыльце сталкиваюсь с Ольгой.
– Доброе утро Семен, ты чего вскочил в такую рань? Мог бы и поспать еще. Даже до подъема еще двадцать минут, а ты вчера приехал, я бы до линейки тебя не будила.
Холодно. Лето, оно, конечно, здесь бесконечное, но по утрам, пока солнце не поднялось, холодно. Еще бы чуть-чуть и начал бы дрожать.
– Доброе утро Ольга Дмитриевна. Да выспался, знаете ли.
А действительно, как осознал сам себя, так и начал высыпаться после приезда в лагерь. Когда встаю рано, как сейчас, когда валяюсь до самой линейки, но просыпаюсь всегда вместе с Ольгой.
– Ну, тогда тебя ждет зарядка!
Ой спасибо, родная. Вчера Славя помянула Устав, сейчас соседка по домику – зарядку.
– Я надеюсь, что вы это серьезно?
Я, как-то, выработал стиль общения с Ольгой и этот стиль вполне допускает и юмор, иногда даже на грани фамильярности.
Ольга вздыхает.
– Ну, почти. Вообще-то, в распорядке она есть, но проводить некому, вот все и спят лишние полчаса. А так как сегодня линейка в одиннадцать, то и, минимум, целый час. Лишь бы к завтраку успеть. Но если ты захочешь, то спорткомплекс в твоем распоряжении. Подумай Семен, одному пионеру – целый спорткомплекс. Очень выгодное предложение.
Вроде, Миронова у ней фамилия, а товар расхваливает… и о подводных камнях, в лице девочки-ракеты, умалчивает.
– Ольга Дмитриевна, у вас в роду купцы первой гильдии были? Уж больно товар нахваливаете хорошо.
– Нет, из военных мы, а после революции все больше с приставкой «гео-»: географы, геодезисты, геофизики, геологи. Одна я педагог, да и то – географию преподаю.
Я так понимаю, что если спрошу – где преподает, то получу ответ, что здесь, в соседнем городе. Или еще вопрос, о вчерашнем ночном разговоре – что со мной не так? Спросить, не спросить? Но у Ольги настроение для бесед закончилось.
– Так, ты со мной бежишь, или умываться идешь?
Гм. Вчера я аборигенов удивлял, а сегодня они меня. Ольге в шезлонге, с книжкой в руках, сейчас дремать положено. А она в спортивной форме и вся прям вот-вот с места сорвется. Локальная особенность? Может быть. Некоторое время думаю, а не подружиться ли мне с вожатой, на почве бега? В общем-то, она тетка неплохая, хоть и взбалмошная и даже с приступами самодурства, но все решают за меня. Кусты в конце аллеи раздвигаются, и на дорожке появляется Славя, как и Ольга она в спортивной форме.
– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, привет Семен! Семен, ты с нами?
А тут, оказывается, компания для бега уже есть. И, похоже, отношения между здешним начальством здесь чуть более дружеские и чуть менее официальные, чем обычно. Ну, в любом случае, я все еще хочу минимизировать общение со Славей, поэтому мой ответ отрицательный.
– Выпишите мне кроссовки со склада. А то от пробежек сандалеты развалятся послезавтра. Так что, кто-куда, а я умываться.
Ольга со Славей, обгоняя меня, уносятся по дорожке вперед и, напротив пятнадцатого домика, сворачивают в сторону площади. Прикидываю их маршрут: через площадь, в сторону домика Рыжих, оттуда – к выходу на старый лагерь и далее, вдоль забора, не важно с какой стороны, до хозяйственных ворот и оттуда к пляжу. По крайней мере я бы побежал именно так. Ладно, если за территорию выбегать не будут, у умывальников пересечемся.
Иду к умывальникам мимо домика Лены и далее по тропинке, а сам пытаюсь вспомнить свой сон, и ничего я не могу вспомнить, кроме того, что снились местные катакомбы, надо было сразу этот сон мысленно пересказать самому себе, тогда бы запомнил, а так: катакомбы и какие-то люди в них. Или не люди? Или не совсем люди? Нет, не помню. У умывальников некоторое время размышляю, насколько радикально я хочу все поменять? В данном случае «радикально» означает, что я сниму рубашку и умоюсь ледяной водой до пояса. Пока рыжие спят, можно каверз, в виде испорченной или пропавшей рубашки не опасаться. Ну, я, хотя бы, попробую. Снимаю рубашку и остаюсь в одних шортах, открываю кран и осторожно подставляю ладонь под струю воды. Б-р-р-р-р… И так холодно, когда снял рубашку стало в два раза холоднее, а сейчас – в три раза. Ну его нафиг, такой радикализм! Сейчас зубы почищу, личину смочу и все будет хорошо.
– Семен, оказывается с тобой еще не все кончено! Из тебя, оказывается можно человека сделать!
Ну, спасибо, что хоть не порядочного пионера. Спортсменки успели добежать до умывальников и сейчас даже прервали бег, ради моей скромной персоны. Была бы мускулатура, я бы сейчас принял красивую позу и поиграл бы ею, а так я дрищ-дрищем: худой, длинный и сутулый. А еще я стесняюсь сейчас этой своей худобы и сутулости, перед ботами стесняюсь. Бот стесняется ботов, да.
– Закаляешься? Не будем тебе мешать. Ну что, Славя, мы отдохнули? Бежим дальше?
Славя, не произнесшая за всю сцену ни одного слова, только улыбается, молча кивает, и администрация «Совенка», полном составе, уносится дальше, в сторону пляжа. И, мне не показалось, бесенята в глазах Ольги так и мелькали. Куда я попал? Или это то, что я вчера заглянул в музыкальный кружок, запустило такие перемены? А мне теперь приходится таки проводить закаливающие водные процедуры – спалился. Поплескав себе на грудь, лицо, шею и спину ледяной воды, почистив зубы и изрядно забрызгав все вокруг, растираюсь полотенцем, натягиваю рубашку и отправляюсь в домик, дремать до завтрака. По дороге к домику, у музыкального клуба, встречаю всю зомби-компанию бредущую к умывальнику: Лена, Мику, Алиса, Ульяна. Я здороваюсь, но они только невнятно бурчат в ответ, им нет до меня сейчас никакого дела, они еще не проснулись, кроме, может быть Ульяны.
– Что новичок, на улице дождь или ветер?
– Да.
Огибаю компанию, и пусть Ульяна дальше сама думает, что значит мое «Да».
Жду завтрака, сначала в домике, через десять минут приходит с пляжа ОД и выгоняет меня, выхожу на улицу и жду завтрака в шезлонге. Совершенно бесцельное времяпрепровождение, лучше бы поспал, тем более, что сегодня можно. А еще, думаю о том, что стоило мне самому, да, мне самому отойти от сценария и собственной маски, как пионеры стали раскрываться с неожиданной стороны. Выходит вожатая и присаживается на крыльцо.
– Я ваше любимое место занял, Ольмитриевна? (Захочет – сама выгонит, но спросить надо).
– Сиди Семен, я, как раз на своем любимом месте сейчас сижу. Жаль только редко получается.
Ну да, больше на пляже, или на кровати с книжкой. Хотя, конечно, в этом и есть талант администратора – все наладить так, чтобы само крутилось, а самому валяться с книжкой на кровати.
– Чему улыбаешься?
– Уютно у вас, я так думаю.
Вспоминаю вчерашнее групповое заступничество передо мной за Ульяну, но спрашивать мне лениво, потом, как-нибудь.
– Придумал уже, чем будешь заниматься?
Да к побегу готовиться. И, в перерывах, за Ульянкой с топором гоняться, так и скажу. А на самом деле буду думать об одной вещи – о своей дальнейшей жизни. Отвечу-ка я правду. Если вожатая запрограммирована, она либо наорет на меня, либо не услышит, а если подумает своей головой, то… Посмотрим, что она скажет.
– Ольмитриевна, чем по вашему можно заняться в течение одной оставшейся недели? Конечно, работать над собой.
Ольга встает, нависает надо мной, и, уперев руки в бока, чтобы казаться побольше, выдает.
– Семен, ты же музыкальным кружком интересовался? Сразу после линейки пойдешь обходной подписывать, и чтобы обязательно куда-нибудь записался! Ты меня понял?!
– Я в медпункт запишусь, Ольмитриевна, или к Двачевской на курсы. – Со смехом отвечаю и бегу спасаться в сторону столовой.
Все верно, задумавшийся пионер, он ведь хуже откровенного лодыря, лодырь понятен и прозрачен, а этот, он до чего угодно может додуматься. Поэтому, пусть будет при деле и, если не хочет делать кошкороботов, то пусть таскает сахар для вожатой. Вряд ли, правда, Ольга такой про меня вывод сделала, она, скорее, решила, что я над ней просто издеваюсь. Ладно, наверняка обойдется без последствий.
В столовой оказываюсь за одним столом с кибернетиками.
– Здравствуйте.
– Доброе утро. Ты новенький, Семен, да? А я Электроник, настоящий.
Далее следует самопрезентация Электроника, которую я вчера сорвал своими выходками, не вписывающимися в сценарий. Шурик в это время кивает мне и жмет руку. Сейчас охмурять начнут.
– Семен, ты не хочешь к нам записаться?
Главный по охмурежу, сейчас и всегда, у нас Шурик. И чего же вам не хватает, скажите мне, пожалуйста?
– Тут такое дело, нам не хватает рук.
О как, ну хорошо хоть рук! Значит негр вам нужен, а я тут причем?
– И где я вам негра найду, ребятушки?
– Нет, ты не обижайся, но нам и правда не хватает рук. У нас проект, который мы никак не успеваем до конца смены. А еще постоянно идут ходоки с просьбами что-то починить: то усилитель дискотечный, то лагерное радио, то еще чего подобное. Лагерь-то на самообслуживании, сам видишь, из персонала тут только вожатая, врач и кухня, вот и занимаемся рутиной. Потому нам и нужен кто-то, на кого можно спихнуть неквалифицированную работу по всем направлениям.
А взамен мне обещаны некоторые послабления режима и более терпимое отношение со стороны вожатой, а так же характеристика и рекомендации для поступления в технический ВУЗ.
На самом деле, я их понимаю. Самого бесило, когда приходилось тратить время на тупую работу, да и приди они ко мне с такими условиями в первой половине моей допобежной жизни, я бы, наверное, подумал. А сегодня…
– Нет ребята. Я здесь всего на неделю, и тратить эту неделю на раскручивание-закручивание винтиков и на продувку плат от пыли я не хочу. Да и просто мне это не интересно.
– Что-то такое и ожидалось. Но спросить мы были обязаны. Bon appétit.
Ну, мы тоже не штиблетом консоме хлебаем, поэтому отвечаю на понятном кибернетикам языке.
– Merci.
На этом мои познания в языке Вольтера и Гюго, в общем-то и заканчиваются, но, кажется, кибернетики тоже выложились по полной программе. А я, наконец-то, приступаю к завтраку, что тут у нас? У нас тут: каша пшенная на молоке, хлеб белый, два куска, кубик сливочного масла на одном из кусков, и маленькая порция яблочного джема в пластиковой ванночке запечатанной фольгой, а на жидкое – какао. Местное какао, оно слишком сладкое, на мой вкус, но придется терпеть. Разделываюсь с кашей, размазываю подтаявшее масло по хлебу, собираюсь проделать тоже самое с джемом и обнаруживаю его отсутствие. Пожимаю плечами, голодные пионеры, они такие, они изо рта кусок вырвут. Попутно вспоминаю, как что-то красное мелькало на периферии поля зрения. Вот не хотел поить ребенка компотом с перцем, но, наверное, придется. Иначе не отвяжется.
В любом случае, завтрак закончен и я пока пускаю события на самотек. До линейки еще час, можно было бы попросить обходной заранее и добежать хоть до доктора, но лень. Поэтому я иду в лесок разделяющий пляж и лодочную станцию и там устраиваюсь так, чтобы не отсвечивать ни с пристани, ни с аллеи, за эти циклы я научился неплохо скрываться, когда мне нужно подумать.
Традиционно задаю сам себе вопрос: «Итак, что мы имеем!» А имеем мы лагерь, в котором я, кажется, запустил нестандартное течение цикла. Запустил двумя ударами: когда пошел знакомиться с Мику и когда, вполне мирно, пообщался с Алисой на сцене, вместо того, чтобы встретить ее на крыльце столовой. В отличие от попыток в предыдущих циклах все получилось достаточно легко, видимо, чем раньше ты вмешиваешься, тем легче расшатать лагерь, и еще, поступки изменяют ситуацию гораздо эффективнее, чем слова. Слова, они вообще никак не изменяют, слова, они просто игнорируются. Интересно, что было бы, если бы я начал импровизировать прямо на остановке? Как? Ну, например, представил себе, как я, прямо на остановке, целую Славю в уста сахарные. Да, у всех губы, а у Слави именно, что уста сахарные. Эх, сарафан бы Славе и кокошник еще, как дополнение к устам. Улыбаюсь. Не стал бы я, по некоторым причинам, ее целовать, так что этот пункт отпадает. Лагерь, правда, сопротивляется, пытается все вернуть к исходному сценарию и история с Ульяной, и попытка меня покормить, со стороны Слави, тому подтверждение. Попробовать дальше по озорничать? Дополнительно к тому, что мне нужно решить – как жить дальше? Ответ даже не обсуждается, иначе можно с тоски умереть, иначе, двенадцать циклов назад, можно было бы и не убегать. То есть, передо мной стоит две задачи: тактическая – разработать план «мелких пакостей» и стратегическая – разработать план собственной жизни. Ох! По второму пункту, конкретно, ох! Может, ну его, второй пункт, да и первый, кстати. Может продолжить импровизировать? Тоже вариант, но то, что, просто так, тупо убегать из лагерей бессмысленно, это, похоже, даже вон тому ёжику, который бегает во внеурочный час – средь бела дня, понятно.
Пора, наверное, и на линейку уже. Хочу встать и слышу, как по мосткам, ведущим на пристань, кто-то идет. Два раза кто-то: один кто-то туда, другой кто-то обратно.
– Привет Лена. Семена не видела?
Славя? Да, она. А Лена, получается, на пристани отсиживалась. Сейчас из кустов выскочу.
– Привет. Нет, не видела.
Сейчас из кустов выскочу со страшным криком.
– Линейка сейчас начнется, а его нету. И в домике нет.
Сейчас из кустов выскочу со страшным криком. В черном плаще.
– Хочешь, чтобы мы поискали?
Сейчас из кустов выскочу со страшным криком. В черном плаще, который распахну. Вот это будет мелкая пакость – все лагеря за один раз, циклов на десять сразу, расшевелю. Лезет же бред в голову! Это что, мне подсознание подсунуло в ответ на мою мысль про «уста сахарные»?
– Даже не знаю. Я видела, как он сюда завернул, вот чувствую, что он где-то здесь же, рядом.
Сейчас, только из кустов выползу, по возможности бесшумно. Отползаю метров на десять, встаю на ноги, отряхиваюсь и выхожу на главную аллею напротив входа в столовую. Так и выходим на площадь все четверо: я, Лена, Славя и, как и я, вынырнувшая откуда-то из кустов Ульяна. Ульяна делает вид, что не замечает меня, я делаю вид, что не замечаю ее, хотя так и подмывает спросить о судьбе джема. А еще я думаю, это что, меня теперь так и будут Славя с Ульяной пасти? В стиле: злой и добрый полицейский? У меня штампик «Склонен к побегу» в личном деле появился? Так бесполезно, я все равно сбегу, когда нужно будет, и места я знаю, где спрятаться можно, так что не найдете. Пожимаю плечами и встаю в строй.
– Ты чего?
– Ты о чем, Славя?
– Плечами пожимаешь. Непонятно что-то?
– Нет, это я о своем думаю. Все хорошо.
– Семен, Славя, прекратите шептаться в строю!
Яволь, фрау вожатая! Она, правда, фрейлен, но фрау – солиднее.
Все хорошее, когда-нибудь заканчивается и почти все плохое, кстати, тоже, это я про линейку, да. Мне дают обходной и отправляют навстречу приключениям. А я что? Я иду в музыкальный кружок самой короткой дорогой, по аллее мимо домика кибернетиков и дальше по тропинке. И, кстати, иду с удовольствием.
Мику в этот раз, наверное в виде исключения, сидит не под роялем, а за ним и, по-моему, ждет меня. По крайней мере, обрадовалась очень искренне.
– Ой, Сенечка, как хорошо, что ты пришел.
– Явился, сейчас будешь должок отрабатывать.
А это уже Алиса. Мог бы и догадаться, что так будет, каждый раз, при обходе с бегунком, на нее натыкаюсь.
– Алисочка, не груби, ты же не такая! А то Семен больше не захочет с нами общаться. Сенечка, Алиса говорила, что ты играешь…
Вопрос и просьба одновременно. Тут же Двачевская протягивает гитару: «Давай, отрабатывай!»
– Алис, если это продолжение вчерашнего спора, то ты понимаешь, что с тебя тогда одно желание?
Алиса слегка краснеет, не знаю, что она там обо мне подумала.
– Что еще за желание?
– Я еще не придумал, но обещаю, ничего неприличного не будет, наверное, я подумаю.
Гляжу на краснеющую Алису, гляжу на ее раздувающиеся ноздри – я удовлетворен.
– Алис, не взрывайся. Ничего мне не надо, я так сыграю.
– Сенечка. – Это Мику. А мы тут с Алисой тоже поспорили. Умеешь ты играть, или нет.
– Ну и какая же ставка? И кто на что поставил?
– Не важно, или играй давай, или отказывайся – Алиса привычно грубит.
– На трех аккордах?
Я вопросительно смотрю на Алису.
– Зубы не заговаривай! Хоть на одном сыграй!
Я, наконец, беру гитару в руки, смотрю на девушек и, перед тем как начать говорю.
– Все отдают себе отчет, что вы играете лучше меня? Так что терпите, сами напросились!

На кухне мышка уронила банку.
Черная фишка, белка в колесе.

Когда заканчиваю, девочки, некоторое время переглядываются, потом кивают друг-дружке, видимо экзамен выдержан. Ну, я особо не боялся, сами они меня однажды учили и тогда же и одобрили. Понятно, что практики не было и я сильно сдал, но не настолько же, чтоб совсем разучиться.
– Хиппи что ли? И хаер у тебя подходящий.
Алиса фамильярнейше запускает руку мне в волосы.
– … подходящий, но слишком чистый.
Я только улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
– Алисочка, а по-моему Сеня не о том пел.
Мику напевает чистым голосом

С силами собравшись, до зари поднявшись, и
С песней северного ветра по шоссе…

– Жаль только, что на концерте не исполнить. Ольга Дмитриевна не поймет. Сенечка, ты точно не хочешь в кружок записаться?
Мы все-таки репликанты. Потому что для девочки, прожившей шестнадцать лет в Японии, Мику поразительно и подозрительно хорошо говорит по русски и ориентируется в советских реалиях.
– Микуся (пусть будет Микуся в этом цикле, Алиса при этом фыркает), я принципиально никуда не записываюсь, но заходить буду так часто, что еще надоем, это я обещаю.
Ставлю гитару на место, а сам протягиваю обходной Мику. Она чиркает там автограф, а Алиса комментирует.
– Мог бы и сам заполнить, все равно Дмитриевна его смотреть не будет.
А то я не знаю. Но отвечаю другое.
– Так интереснее. Сейчас к нашим техническим гениям пойду, послушаю, как они меня вербовать будут.
– Тогда подожди, я с тобой.
Алиса поднимается, мы прощаемся с Мику, и я замечаю, каюсь – впервые за все циклы замечаю, какая у той замечательная открытая улыбка. За такую улыбку я сразу же прощаю ей всю ее болтливость, и прошлую и будущую. А еще мне теперь думать: где кончается управляющий сценарий и начинается импровизация маски, где кончается импровизация маски и начинается свобода воли? Страшно боюсь разочарований, но всегда ловлю вот такие вспышки человечности, это как знак, что не все еще потеряно для бедных нас – репликантов, включая и меня самого, конечно же.
Выходим из музыкального кружка и по дороге Алиса говорит
– Знаешь, иди к ним сам. Не люблю Сыроежкина, боюсь – не сдержусь и в глаз ему засвечу.
– Тут я тебя понимаю Алиса, я сам его в больших дозах с трудом перевариваю. Вроде и ничего плохого, но, как прилипнет, так хочется или убежать, или силу применить.
На перекрестке у как всегда неработающих душевых расстаемся: я направо – к кибернетикам, а Алиса налево – на площадь.
Против ожидания, кибернетики меня почти не домогались. Или мой отказ за завтраком подействовал, или то, что как раз прозвучал сигнал на обед, но Шурик только спросил.
– Не передумал? Жаль. Ну, давай сюда обходной.
В клубе все стандартно: чертежи, верстаки, приборы, кошкоробот, кибернетики… Нет, не мое это. Когда учился у Электроника слесарным и столярным навыкам – даже нравилось, и Электроника терпел в больших количествах, но, как только выучился до необходимого мне уровня – ушел и не жалею.
Кибернетики остаются запирать клуб, а я, через умывальник, отправляюсь в столовую.
Пока делал крюк к умывальникам, пока умывался, основная масса народу уже пообедала, практически, из знакомых в столовой вижу только Лену. Киваем друг-другу, думаю – не составить ли компанию, но, пока думаю, место рядом с Леной успевает занять Женя. Чтобы не мешать девочкам сажусь за отдельный столик и разбираюсь с обедом. Суп с гречкой, сосиска, пюре, компот, два куска хлеба и пирожок, как выяснилось, с капустой. В общем-то даже не плохо. Пока обедаю столовая пустеет, остаюсь только я и двое дежурных – сегодня это девочки из среднего отряда, они уже начали наводить порядок с противоположного угла, не дожидаясь, пока я уберусь. Я сижу за колонной, на своем любимом месте, чтобы не отсвечивать от входа, поэтому только слышу, а не вижу, как в столовую входит Ульяна, здоровается с дежурными и исчезает на кухне – еще одна жесткая привязка сценария. Сейчас она вернется с куском мяса, а я отправлю ее за булочкой и, пока она ходит, насыплю ей перца в компот. Не буду.
Возвращается Ульяна и идет в мой угол, огибает колонну и сталкивается со мной лицом к лицу. Это настолько неожиданно для нее, что она сбивается с шага, но пересиливает себя и садится со мной за один столик. Все это молча, не говоря ни слова. Перед Ульяной поднос, на подносе стакан чая и тарелка с парой булочек. Ну, молчит и молчит, я дожевываю сосиску и уже нацеливаюсь на компот, когда Ульяна лезет в карман и достает оттуда утреннюю порцию джема, которую, все так же молча, и ставит передо мной. И ведь видно, что Ракете чертовски не хочется этого делать, что она пересиливает себя, но делает. Тоже интересно, что стало причиной этому поступку: сценарий, импровизация, свобода воли или накачка, допустим, Алисы? Но, что бы там не думала вожатая и прочие аборигены, но я не могу обидеть Ульяну, просто не могу. Для меня Ульяна это, прежде всего, та девочка, которая бросалась в шахте защищать меня от Шурика, которая спала на моем плече, которая, которая прибегала ночью к моему домику, чтобы поцеловать, и убегала счастливая, которая, одна из всей компании, махала мне руками, морально поддерживая меня, во время моего первого удачного побега, это – настоящая Ульяна, а не здешняя мелкая пакостница. Да и здесь она оказалась лучше, чем пыталась создать о себе мнение, поэтому я молча беру этот несчастный джем и ставлю его на поднос перед Ульяной. Та какое-то время думает, потом вскрывает упаковку, берет одну булочку, ту что побольше естественно, и мажет ее джемом, а тарелка со второй булочкой, и остатки джема оказываются передо мной. Не капризничаю. Все это, повторяю, происходит при полном молчании обеих высоких сторон, только, когда я вымазываю остатки джема на свою булочку, мы смотрим друг-другу в глаза и коротко киваем. Кажется какое-то перемирие между нами установлено, кажется персональных пакостей можно не опасаться, хотя разговаривать со мной по прежнему не хотят.
Обед закончен, относим с Ульяной грязную посуду на мойку, выходим из столовой и разбегаемся, каждый по своим делам. Ульяна, я так думаю, на промысел жуков и саранчи, а я – выполнять последние два пункта сегодняшнего задания: медпункт и библиотеку, причем последний пункт – обязательный, почтовый ящик на странице Шопенгауэра никто не отменял.
Медпункт. Ничего не могу о нем сказать, кроме того, что он полностью повторяет все лагерные медпункты виденные мной до того, включая и самый первый, и отличается от самого первого только одним, в нем нет Виолы. В нем нет Виолы, а та докторша, что имеется в наличии, при всем портретном сходстве, совершенно не похожа характером, а очень напоминает замотанного жизнью участкового терапевта из районной поликлиники.
– Здравствуйте, мне бы обходной подписать.
– Давай сюда. Жалобы на здоровье есть?
– Нет.
– До свидания.
И все это, не поднимая головы от журнала.
В библиотеке вообще все без изменений, даже Женя такая же, как везде и, как и в шести предыдущих лагерях, отметины на нужной мне странице: подчеркнутое ногтем слово и углубление от остро заточенной спички в углу страницы. Кто-то еще продолжает двигаться передо мной, в каждом лагере, в котором я побывал, я вижу эти метки. Может и мне продолжить путешествие? Но, как бы там ни было, завтра мне предстоит наведаться в библиотеку еще раз, чтобы оставить свой автограф. Осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, покидаю библиотеку – я поставлю закорючку в обходном сам, и в дверях сталкиваюсь с Леной. От неожиданности Лена вздрагивает, роняет «Унесенных», я бросаюсь поднимать, Лена тоже бросается поднимать, мы бьемся лбами. И все это под язвительные комментарии свежепроснувшейся Жени, что-то про то, что сотрясения кое у кого точно не будет, в связи с отсутствием мозгов, и про то, что клеить переплет за нас она не намерена и лучше бы этому переплету вообще уцелеть, потому что у Жени бедная фантазия и казнь для нас будет не самая изощренная. К счастью для нас все заканчивается благополучно, меня даже не выгоняют из библиотеки, пока Женя проверяет целостность издания. Выходим, наконец, из библиотеки и на крыльце облегченно улыбаемся друг-другу. Ну, это я улыбаюсь, а у Лена коротко смотрит на меня, чуть поднимает уголки губ и опять опускает взгляд на свои туфли. Неловкость, неловкость, неловкость…

***
Продолжение в комментариях
Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Soviet Games Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

Что не так с этими тэгами? Х)
Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Soviet Games,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы
Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN преждевременный ...Визуальные новеллы фэндомы 

Новое лого.

Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы,преждевременный

Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы,преждевременный


Развернуть

Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Ru VN ...Визуальные новеллы фэндомы 

Вечерний костёр(БЛ),Бесконечное лето,Ru VN,Русскоязычные визуальные новеллы,Отечественные визуальные новеллы,Визуальные новеллы,фэндомы
Развернуть

Бесконечное лето Ru VN Алиса(БЛ) Лена(БЛ) Мику(БЛ) Семен(БЛ) Ульяна(БЛ) и другие действующие лица(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) ...Визуальные новеллы фэндомы Фанфики(БЛ) 

Продолжение
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203

III
Тишина

Футболисты сидят и о чем то шепчутся, Мику с Сашей молча глядят на костер. Амазонки где-то вне круга света, но это не страшно, я их слышу, а с острова они никуда не денутся. Только бабы Глаши нет, но она категорически отказалась идти на репетицию, сказала, что и так роль отыграет, в чем клянется протоном и нейтроном, и вообще, невелика хитрость – позолоченную тумбочку сыграть. Передала только от столовой полведра картошки, пачку чая и кружки, а котелок у нас свой. Могу сказать, что и генеральная репетиция прошла удачно, и посидели мы после нее хорошо. Уже гитара прошла по кругу, уже спела Мику, уже спела Алиса, уже Ульяна в первый раз исполнила в этом мире «Танец на цыпочках» – Ульяна все-таки заставила нас подобрать мелодию, уже я категорически отказался петь, осознавая всю убогость своих талантов. Уже достали из золы и съели картошку, и теперь просто сидим и смотрим на пламя. Кто-то еще допивает чай, но пора давать команду гасить костер, а всех гнать спать, в том числе и самого себя. Завтра до обеда будет сумасшедший день. Хотя, предыдущие три дня были не менее сумасшедшими, пора бы и привыкнуть.
Сейчас, пробегусь еще раз мысленно по всем пунктам и скомандую.

Место действия – пляж, а наша временная база на завтра – пристань.
Время действия – завтра сразу после линейки и до обеда, то есть, где-то с 9-30 и до 12-30.
Зрители – весь средний отряд и половина мальков, те что в футбольной команде не задействованы. Зрители ничего не подозревают, в чем заслуга Ульяны. Когда она, в среду рано утром, прибежала в спортзал я сидел на крыльце и тупо смотрел, как над рекой поднимается Солнце, заснуть я в ту ночь толком так и не смог. Ульяна-же о причинах моей тоски не догадывалась, поэтому сразу взяла меня в оборот. Похвасталась, что сценарий за ночь почти сочинили, пожаловалась, что не выспалась.
– Тут я тебя понимаю, Ульяна.
– А ты-то почему не выспался? Всю ночь с Леной на площади за руки держались?
– А ты откуда знаешь?
– Ты, Семка, сколько живешь, а не знаешь, с какой скоростью тут сплетни распространяются, скучно-же. И про то, что Лена вчера тебя за руку держала уже известно, а про то, что ты с вожатой на Ты теперь, еще вчера обсудили.
– И как же нам три дня секрет хранить?
– Это моя забота. Будем ложные слухи распространять.
Так и распространяли – все, не задействованные в подготовке, и половина задействованных, так, до сих пор, и уверены, что мы готовим программу к фольклорному фестивалю, и что завтра участники уедут на день в райцентр.

– Семен, а расскажи, пожалуйста, сказку.
Мои мысли грубо прерывают. Самый мелкий, как там его зовут? Гришка. Едва-едва семь лет. Очень скучает по маме. Из тех двоих, что записались в этом цикле. Остальные, кстати, смотрят с интересом – как я выкручусь. Сказку им… Ну держите!
– Я так полагаю, что из «Ивана-царевича на сером волке» ты уже вырос?
Кивает головой – вырос. Гм: «А до «Ивана-царевича на Василисе прекрасной» не дорос», – это чуть не вырвалось.
– Ну слушайте тогда.
«В земле была нора, а в норе жил...», – смотрю у некоторых разочарование на лицах появилось, ну да, «Хоббита», кажется, уже перевели. Но вы не угадали, судари и сударыни мои дорогие.
«… а никто в той норе не жил. Это был просто проход в подземное царство. Все в том царстве было, как у нас, хоть оно и подземное: так же светили солнце днем, а луна ночью, так же росли трава и деревья, так же текли реки, так же стояли на берегах рек пионерские лагеря. В каждом лагере, примерно по пятьдесят – сто детей, и по трое – шестеро взрослых. Все как здесь. Только два отличия и было: не было из тех лагерей выхода и дети там не взрослели. Приезжали они в те лагеря, жили там смену, а потом садились в автобусы и уезжали. В автобусах тех они засыпали и снилось пионерам, что приехали они домой, что прожили они целый год и, следующим летом, опять поехали в пионерский лагерь. А пока пионеры спали, автобусы делали круг и опять высаживали пионеров на остановке перед лагерем. Так и жили они, по две недели, от начала смены к концу. А если бы кто захотел пешком уйти из лагеря, то увидел бы, что он идет-идет, а нисколько от ворот не удаляется. И вот однажды...»

Слова льются сами-собой, а я мысленно продолжаю перебирать пункты, чтобы завтра не осрамиться.
Следующий пункт – сценарий в целом. Первый вариант, с Нептуном и чертенятами не прошел. Ольга непременно хотела, чтобы за основу были взяты русские сказки. Тут уже уперся я, не хотелось мне играть роль водяного, категорически. Сошлись, в итоге, на былине «Садко», как основе, благо, там морской царь тоже присутствует и чертенят заменили пиратами. С третьей попытки общий сюжет согласовали: царь морской заинтересовался, что за фигня творится на берегу и со своей матушкой и со свитой приплывает посмотреть. Ольга с пионерами встречает морского царя, демонстрирует таланты своих подчиненных, владчица морская дает благословение, царь морской дает разрешение, все поют и танцуют. Про макание пионеров в воду я сказал пиратам только что, про планы свои на Ольгу скажу, только, когда будем отчаливать.
Детали сценария и роли персонажей. В это я не вникал, то есть вообще. Отдал все на откуп девочкам. Свою роль только прочитал и всё.
Участники вакханалии, береговой отряд: Ольга – хозяйка лагеря, согласилась сразу и с энтузиазмом; Лена и Женя – свита Ольги, этих пришлось уговаривать, интравертки наши были согласны помогать, но, чтобы на публику… Леночку пришлось уговаривать мне лично, Леночка традиционно не ладит с Алисой, а пока уговаривал, Леночка все кидала на меня беспокойные взгляды, ночной разговор запомнила, видимо; кибернетики – стража хозяйки лагеря, тоже хотели отсидеться и изготовлением реквизита ограничиться, объяснил, что вся их роль – стоять на два шага позади Ольги с мужественным видом и с арбалетами в руках; ведущий праздника – Ульяна; артисты представляющие лагерь – остаток октябрят и пионеры из среднего отряда, ничего не знаю, с ними Саша работала, а я не вникал.
Морской отряд: Владычица морская, она же мать морского царя – баба Глаша, прочитала сценарий, прочитала пару своих реплик, презрительно поморщилась, спросила: «И это всё? Тогда до представления не будите»; Царь морской – ну, это понятно, это я – маленький; Пиратский капитан – Алиса, задача – гонять младших пиратов; младшие пираты – мои футболисты, задача – изображать стражу морского царя, макать публику в море, грести на веслах; русалки – Мику и Саша, задача – сидеть на носу у лодок, красиво улыбаться и молчать(!), жалко, но Мику петь не придется, никак не вписывалось.
Реквизит. Кибернетики пахали как лошади, надо будет поблагодарить отдельно. Оружие пиратам, особые весла, чтобы октябрятам не тяжело было, трезубец мне, посох владычице, украшения на лодки, помост для хозяйки лагеря со свитой, отдельное место для ведущей, бонусом – радиомикрофоны. Они похожи на ручные гранаты из фильмов про войну и тяжелые, но это лучше, чем таскать с собой провод. А еще брызгалки – пришлось тайно собирать бутыльки от шампуня и от моющего средства, ну, набрали двенадцать штук подходящих, это моим пиратам, вместо пистолета, правда брызгалки, это мы с Алисой, кибернетики здесь не причем.
Грим и костюмы. Лена, Саша и Ульяна, и я, как критик и тягловая сила: «Сам со склада тащи, если такой умный!».

Продолжаю сказку: «... а если бы кто захотел пешком уйти из лагеря, то увидел бы, что он идет-идет, а нисколько от ворот не удаляется. И вот однажды появился в таком лагере пионер один, может он всегда там жил, может случайно в ту нору забрел – сейчас уже и не знает никто. Но вот начал тот пионер замечать, что каждая смена в лагере, как две капли воды, с предыдущей совпадает.»
Подошли рыжие, Ульянка опять подлезла ко мне под бок. Алиса только молча покачала головой, глядя на это безобразие, а я только брови поднял в ответ, мол, что я могу?
«Одну смену заметил одно, на следующую – другое, потом взял и сам себе записку написал: «Ты здесь не просто так!». Написал и в укромное место спрятал, а на следующую смену там-же, где прятал, там и нашел.»

Вроде все. А, еще личные мои дела. Правда, личные мои дела, за эти три дня, отошли куда-то в подсознание, не до них было. Баба Глаша не совсем понятно проворчала по этому поводу: «Довлеет дневи злоба его».
Ночь на среду почти не спал, забылся часа в три ночи, а в пять утра уже был на ногах, очень уж сильно приложила меня баба Глаша этим докладом. Вышел из спортзала, сел на крыльцо и глядел, как над рекой появляется краешек Солнца, а думать ни о чем не мог. В голове по кругу гуляло: Алиса, Ульяна, Ульяна, Алиса… Со своей судьбой я, на тот момент, примирился, но не мог простить себе, что девкам надежду дал. Ложную. Пообещал и не сделал, и оправдание «Я пытался» не принимается.
Потом прибежала Саша и начала круги нарезать, а я сидел, слушал, как стучат ее кроссовки, слушал как поет какая-то птаха и меня постепенно отпускало. Нет, за амазонок я переживал по-прежнему, но острая боль как-то ушла вглубь, и болело уже просто, как не пролеченный зуб, на который хозяин давно уже махнул рукой. Злая ирония судьбы – вчера еще делал внушение Алисе, что здесь все живые, независимо от того, один цикл им отмерено, или полная жизнь, а вот оказалось, что есть она, разница. Саша отбегалась, заметила меня подошла, поздоровалась, присела рядом.
– Привет, сегодня пораньше прийти решила? Чтобы с «директором» не пересекаться?
– Нет, просто проснулась, выглянула в окно – утро замечательное, нельзя такое утро проспать.
Вместе с Сашей прибежали еще две девочки из среднего отряда. Те, кого я во вторник обозвал фоновыми персонажами и на кого не обращал внимания. Ничего, скоро и я таким же буду. Вот, подумал об этом и, сразу же, опять заболело тогда, где-то в душе. Я аж скривился, к счастью – никто не заметил.

Продолжаю сказку. Ульянка две предыдущие ночи толком не спала, все у меня в спортзале костюмами да текстами занималась, поэтому сейчас прижалась к моему боку и спит.
«И как прочитал тот пионер свою записку, так и начал все вспоминать: день за днем, смену за сменой. И увидел он, что все смены одинаковые, как пуговицы на одной рубашке, и что остальные пионеры этого не замечают, и что делали в прошлую смену, то и в эту делают, о чем говорили, о том и говорят, а когда смена закончится, то почти все забывают, а что помнят, то как-будто сон видят. Он рассказать об этом сначала всем пытался, а ему никто не верил, потом только близким друзьям своим – самым лучшим, а те тоже – кто не верит, кто верит. А даже, когда кто и поверит, то на следующую смену все забывает. Другие то жители лагеря, они же почти как куклы были, хоть и очень похожие на настоящих людей, но куклы. Может они и рады были тому пионеру поверить, но им не позволялось, может они тоже хотели по своему поступать, но программа не давала. А так, жили по две недели, и начинали каждый раз заново, а считали, что живут нормальной жизнью. И всяко бывало, даже если утонет кто, или на дерево полезет и покалечится, то на следующую смену привозят его, как новенького, а он ничего и не помнит. А в том пионере, наверное, сломалось что-то, вот он и стал свободным. И решил, тот пионер, что это лагерь во всем виноват, и решил он из этого лагеря убежать, может к родителям, а может – еще куда. Он ведь не знал, что в подземном царстве ничего, кроме лагерей пионерских нет, и во всех лагерях жизнь одинаково проходит. Он то думал, что лагерь такой единственный...»

Как меня, после линейки в среду, начали всякими оргвопросами засыпать, я не то что к бабе Глаше, я на обед чуть не забыл сходить, и если бы не Алискино: «Ты с поварихой-то думаешь договариваться?», – так бы все и закончилось.
Баба Глаша наш послеобеденный разговор начала не с того доклада, черновик которого она мне подсунула. Бабу Глашу, оказывается, заинтересовали лагерные дела.
– Семен, что вы там такого устроили, что лагерь с самого утра на ушах стоит. Какой фольклорный фестиваль? Какой райцентр?
– Райцентр? Обыкновенный, куда 410 автобус ходит. А фестиваль… Глафира Денисовна, я, конечно, не золотая рыбка, но, хотите стать владычицей морскою?
В общем, за полчаса, я рассказал ей про идею праздника и, кажется, убедил, что без владычицы морской – матери морского царя, все будет выглядеть бледновато и скучно.
А потом пошла совсем другая тема…
– Вы доклад прочли?
– Точно так.
– Что вы поняли?
– Глафира Денисовна, а можно, для начала вопрос? – И, не дожидаясь разрешения. Двадцать пять лет, вы с огромным научным интересом наблюдали, как мы летим, как мошкара на костер, и в этом костре сгораем. Извели тринадцать журналов и сочинили целый доклад. Скажите, какие эксперименты мы должны поставить на вас, людях, чтобы этически уравнять себя с вами?
В общем, «слово за слово – мордой по столу». Поругались друг с другом знатно. Мне было глубоко наплевать в тот момент, что я, молодой здоровый парень, скандалю, с вообще-то слабой и усталой старухой.
Поскандалили, высказали друг-другу все, что думаем. Потом аргументы и эмоции у обоих закончились и мы сидели опустошенные, друг напротив друга. Наконец баба Глаша встала.
– Пойду кофе сварю. И не вздумайте сбежать.
После, уже за кофе, разговор продолжился.
– Семен, если бы вы, кроме доклада, полистали бы и журналы вы бы так не злились. Четыре самоубийства за эти годы. А сколько депрессий и срывов… Первый руководитель сектора наблюдения за вами, кстати, спился. Вы же ничем от нас не отличаетесь, а в чем то – превосходите. Красавцы, умницы, таланты, очень… чистые какие-то. Кстати, происхождение ваше, тоже вполне человеческое, хоть и не от мамы с папой, а… если вы меня поймете, то это в чем то сходно с картиной световых полос при дифракции. А уж когда активируетесь…
– Я предпочитаю – «просыпаетесь».
– Как угодно, пусть будет «просыпаетесь». Наш молодняк, через одного, просто влюблялся в вас. И вот такие ваши срывы раз за разом. А тот доклад, это просто вывод о нашем бессилии. И ничего вам не помогает, от гипноза, до электрошока, вот так. И вообще, как вы сами-то себя сейчас чувствуете?
– Ну как вам сказать. Девочек жалко. А сам я эту ночь выл и орал, а сейчас загрузился этим праздником, и, вроде как, легче стало, и не вспоминаю почти. Но вы же не зря со мной возню затеяли?..

У меня уже начала образовываться мозоль на языке, как я завтра буду царскую речь говорить я не знаю, но продолжаю сказку.
«Долго тот пионер способ убежать искал, наконец – придумал. Долго готовился к побегу, наконец – убежал. Ну правда, его и не ловили почти, так, для виду погнались и отстали. Ни у кого просто в программах не было записано того, что кто-то сможет убежать из лагеря, ну и другое кое-что еще было. Потому что тот пионер, как сбежал из лагеря, весь день шел, а вечером уснул. Только проснулся он опять в том автобусе, что их в лагерь привозит. Смотрит, а автобус на остановке стоит, только остановка эта не такая, как в его лагере, похожа, но не такая.» – Про способ побега я умалчиваю, а то еще начнут массово уплывать, а лодку через заграждение им не перетянуть и парус не соорудить. Вывози их потом с острова. Про Славяну тоже решил не рассказывать, рано им еще. И страшно. «Вышел тот пионер из автобуса – деваться то некуда, не в автобусе же жить и пошел в лагерь. А в лагере том что-то сломалось, поэтому и не жил в нем никто. Только один пионер оставался, за порядком присмотреть, да и того вожатая должна была на днях забрать и в другой лагерь отвезти. В общем, подружились эти пионеры, и наш пионер взял и все и рассказал этому новому, а новый взял и поверил. Он ведь уже сам начинал обо всем догадываться, потому что лагерь то его сломан был и так сильно не мог им управлять. И решили эти пионеры вместе убежать, потому что вдвоем веселее и помочь друг-другу можно. Пять раз они убегали, пять раз они в автобусе просыпались, а на шестой раз они разлучились. Наш пионер в новый лагерь попал, а что с тем, другим, стало, непонятно.»

А баба Глаша после моей той реплики, про возню, задумалась.
– Не знаю Семен. Вы же не думали всерьез, что я смогу вас за, не знаю сколько там мне осталось, научить всему, чему училась сама всю жизнь? Просто хотела как то помочь вам. Дело в том, что те из вас, кто начинали учиться чему-то, те держались дольше. Я так думаю, что дело в том, что ваш мозг, он постоянно взаимодействует с системой. А когда начинает функционировать самостоятельно, без костылей, то не выдерживает, срывается и откатывается назад.
В общем, рассказала она, что считает, что нужно мозг развивать. Хотя Виола, бывший главный биолог проекта с ней и не согласна. Вот так вот и получилось в тот день с бабой Глашей: полчаса на уговоры в празднике поучаствовать, полчаса на скандал, полчаса на кофепитие с извинениями и полчаса на беседу. Не скажу, что надежду она во мне зародила, но хоть какую-то программу действий мы обсудили. Все лучше, чем лежать в тоске и помирать.
А тогда, только вышел от поварихи, прибежала Лена с текстами и с эскизами костюмов. Пришлось разбираться. Хотел возмутиться – почему ко мне? Но вспомнил, что судьба мне – быть изолятором, между Леной с Алисой. Потом прибежала Ульяна, спросила разрешения после отбоя работать в спортзале – делать те же костюмы и декорации, хорошо хоть вникать не пришлось, попросил только себя и никого из помощников не загонять и не калечиться.
Так и пошло, утром и вечером – репетиции. Сухопутные отдельно, морские отдельно и Ульяна с Алисой, как посредники между нами и там, и там. Чувствую, что с той стороны нам тоже сюрпризы приготовили. Днем и после ужина – реквизит, костюмы, уточнение сценария, ну и мои беседы с бабой Глашей. Да формат бесед сменился, баба Глаша выключила режим злобного препода и превратилась в очень умную, даже наверное мудрую, пожилую женщину и вместо лекций были просто беседы.
– Баба Глаша, а этот мой двойник, что империю сколотил, он ведь долго уже существует. И ничего с ним не происходит.
– А это, Семен, еще одна загадка. Он ведь, как со мной один раз пообщался, так, с тех пор меня и избегает. Видимо, во всяком правиле есть исключения. По слухам – в незанятом узле еще один такой живет, но он тихо себя ведет и на люди не показывается.

«… и так мотался тот пионер от лагеря, к лагерю, а в последнем лагере обнаружил, что может сам других пионеров будить. Разбудил он двоих, и еще один пионер сам проснуться собирался, надо ему только помочь. Но вот беда, узнал он про себя, что через пять смен вся его жизнь закончится. Опять он уснет и будет как все, а вместе с ним уснут и все те, кого он разбудил. И встал пионер, остановился и не знает, что ему дальше то делать...»

Смотрю, пираты мои носом клюют. Пихаю легонечко Ульянку локтем – просыпайся.
– А? Я все проспала, Семен, расскажешь еще раз потом? Мне тоже интересно, что там было.
Ничего не отвечаю, да ответа сразу и не требуют.
– Так, на сегодня сказки кончились и началась действительность! Девочкам – к лодкам, мальчикам – костер потушить, чтоб ни уголька не осталось, пожара тут еще не хватало и тоже к лодкам. Потом – марш на веслах к пристани, реквизит спрятать в лодочном сарае, лодки привязать и все бегом по домикам. И не проболтайтесь мне до праздника! Кто проболтается, тот больше ни в чем участвовать не будет!
Все забегали, засуетились, зашуршали. А Гришка подходит ко мне и за штанину дергает
– Семен, а что дальше то было?
– А ничего не было. Стоит тот пионер и думает, как ему быть. Хочешь – дальше сам сочини.
Через четверть часа все разобрали весла, а я использую этот момент, чтобы еще раз прорепетировать подход к берегу.
Причаливаем, выгружаемся, привязываем лодки, помогаю октябрятам спрятать все украшения с лодок, весла, оружие в сарае и командую: «По домикам!» А когда уже идем с пристани, и мостки скрипят под ногами так, что не дают говорить, Алиса сжимает мне локоть и шепчет на ухо.
– Расскажешь эту сказку Ульянке – убью!
Я сплоховал с этой сказкой, надо было мне за языком следить, а то девки мои – умницы. Догадалась вот, догадалась и все поняла.
– Алиса, я виноват перед вами.
– Потом обсудим, после праздника. Все нормально, ни в чем ты не виноват.
На том и расстались. Сейчас иду к себе, а сердце колотится из-за завтрашнего дня так, как будто собрался в первый раз в жизни девочку на свидание пригласить. Так никогда и не решился, кстати. Дошел до спортзала, пока шел заметил – в столовой свет горит. Баба Глаша тоже не спит – волнуется. Интересно, есть ли у бабули коньяк в загашнике, или настойка какая? Стою на крыльце спортзала, смотрю на звезды, на их отражение в реке, на отражение Длинного в той же реке. Нет, спать! Не должно быть у Морского царя мешков под глазами!
Развернуть
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме Жестко в глотку папа (+472 картинки)