Результаты поиска по запросу «
Имеет парня
»
Tsukihime(VN) Foreign VN Arcueid Brunestud VN Новости Визуальные новеллы фэндомы
Обновлённая Арквейд в полный рост из Type-Moon Ace 11
Пишут, что работа над ремейком визуальной новеллы Tsukihime в самом разгаре. Но объявить дату выхода игры пока не решились.
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) Ульяна(БЛ) Алиса(БЛ) лагерь у моря Виола(БЛ) Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря часть 53. Рут Алисы.
Страница фанфика на Фикбуке
Часть 50
"Ценность человека, это не его деньги, не машина, не связи. Нет. Ценность человека определяют его навыки, решимости их использовать, и развивать. Пока общество не поймет, что человек - нарисовавший картину, ценнее того, кто её просто купил. Пока не поймет, что человек работающий, гораздо важнее недовольного заказчика. Наше общество не сможет двигаться дальше. Мы сделаем шаг в будущее, мы - это будущее..." ( Слова товарища Генды. Из архивов организации. )
Неподалеку от лагеря, в открытом море.
По голубым, в лучах утреннего солнца, морским волнам, медленно дрейфовал современный боевой корабль. На его палубу приземлился вертолет, только-только прилетевший с берега. И, под звук работающих лопастей, с вертушки сошли два человека: Виола, сменившая сегодня привычный халат на темно-синюю рубашку, и Капитан в военной форме.
-Надо же, - сказала Виола, оглядываясь, - нам целый линкор выделили, и как только протащили его по черному морю?
-Официально, он проходит учения, - ответил Кэп, оценивая блеск орудий, и палубы. – А так, организация прислала полноценное боевое подразделение. Вот кстати и оно.
На палубу поднимались солдаты, в одинаковой камуфлированной форме, насколько возможно облегченной ввиду жаркого окружения. Плюс, аналитики организации, мягко намекнули, что тяжелая броня – это не то, что спасет от абсолютной аномалии. Все крепко сбитые, с оружием в руках. Предводителем отряда был мужчина средних лет, с проседью в волосах и суровым взглядом, и идеально выглаженном кителе.
-Ну что, Виола, принимай подкрепление, - отрапортовал он. – У нас тут снарядов столько, что можно прошвырнуться новые территории захватывать. А в двадцати морских милях отсюда, целый авианосец с истребителями. Да и парни на борту, тертые калачи.
-Оно и видно, - скептически хмыкнула медсестра. Отряд держался в разнобой, без намека на построение.
-Это элита, Виолетта Церновна, они у меня не строем ходить обучены, - правильно истолковал косой взгляд глава отряда, - они обучены сражаться. И пока ребята делают свою работу, пусть хоть мангал на палубе раскладывают.
-А что, так можно было?- Донеслось со стороны вояк.
-Разговорчики в строю! – Рявкнул седой. Мигом, сменив милость на гнев. – Тут задание чрезвычайной важности. На нас ползет аномалия с красным кодом опасности, способная вызывать катаклизмы, а древние майя вообще, считали это богом. И намерения у твари, далеко не мирные.
-Ну всё, писец, - тихо сказал товарищу один из отряда, с темно-эбонитовой кожей, - я точно помру. Черные в таких замесах не выживают.
-Отставить черный юмор! Тьфу, - сокрушался капитан корабля, - стар я стал, такую разношерстную кампанию в бой вести. Русские, англичане, узбек, татары, кавказцы, негр, два азиата, украинец… прям университет дружбы народов!
-Организация выбирает лучших, без разницы какого они пола, нации и вероисповедания. – Улыбнулась Виола поправляя волосы, морской ветер нещадно портил укладку, и плевать что там пишут на лаках для волос.
-Ладно, заканчиваем глупости, - Кэп встал под тень, отбрасываемую радаром, - как обстановка в целом?
-Аномалия движется быстро, но хаотично, - начала рассказывать Виола, - Кукулькан летает по всему миру, и поглощает тех культистов, до которых мы пока не добрались. Аналитики считают, что он набирается сил для чего-то грандиозного.
-Погоди Ви, - перебил её Кэп, - организация ищет культистов?
-Всех, кто связан с культом пернатого змея, организация истребляет, - кивнув, сурово ответила она, - жестоко, но лучше так, чем их жизни усилят врага. У нас тут не игрушки, а самая настоящая война между прочим! Аномалия спала сотни лет. И, вернувшись, очень хочет как раньше, жертв и славы. По легендам, Кукулькан управлял стихиями, его способности в точности как описывали древние майя.
-И как нам тогда его прикончить? – задал справедливый вопрос один из бойцов.
-А вот это, хороший вопрос, - Виола подошла к краю палубы, и, глядя, как плавно корабль движется по волнам, продолжила. – Дело даже не только в том, что это многотонная летающая бронированная тварь. Не в том, что он двигается быстрее самолета. Он аномалия, пороговая аномалия в сто процентов, не просто физическое существо. А значит, убить его окончательно, практически невозможно.
-Но есть предположение, что если его хорошенько потрепать, - быстро сказала медсестра, увидев кислые мины, - то он снова может впасть в анабиоз.
-Кстати, Виолетта,- обратился к ней командующий корабля, - мне сказали, что у нас есть такой же козырь.
-Есть, но по возможности мы не будем прибегать к нему, - девушка задумалась, поправив непослушную прядь, и добавила, - наш новый сотрудник, не проходил боевого крещения. Мы не знаем, что от него ждать.
-А где он сейчас? – Спросил один из солдат. – Я в жизни стопроцентную аномалию не видел. Только однажды, слабенькую, объект «тёрка-убийца».
-Что-что? – удивленно переспросил Кэп. – А была такая аномалия?
-Пф, была. Есть! – ответил солдат. – Страшная штука, кстати говоря.
-А вот это вот, - седой прервал дискуссию, - не наше дело. Марш по местам!
-И где Док сейчас? – спросил Кэп у Виолы, когда они остались вдвоем на палубе.
-Да в лагере, пока не будем его мобилизировать, - медсестра посмотрела ему в глаза, - а если честно, я подумала, а аналитики со мной согласились. Что если пернатый сожрет аномалию Дока, то тогда настанет полный пи…в общем ты понял.
Алиса. Корпус лагеря.
Утро добрым не бывает. Эту простую истину, Алиса осознала буквально минуту назад. По ощущениям, стоило её голове лишь коснуться подушки, как девушку самым бесцеремонным образом разбудили. Мелкая террористка, упрямо не желала идти на завтрак одна, и, пользуясь случаем, растолкала свою подругу.
-Ульяна, будь человеком, дай поспааааать, - широко зевнув, пролепетала Двачевская. После вчерашней, весьма насыщенной ночи, девушка натурально вырубилась. И вставать сейчас, ей было ой как неохота. Особенно под звуки дождя за окном. Слушая барабанящие по окну и подоконнику тяжелые капли, порывы ветра и шелест терзаемых им листьев, Алиса завернулась в одеяло - как в кокон.
-Меня нет, я впадаю в спячку, - проворчала она. Из-под одеяла торчал только нос, и пара рыжих прядей. – Если Ольга будет зверствовать, скажи, что я заболела. Док потом мне справку напишет.
-Нет, вы только посмотрите на неё! – Ульяна уперла руки в бока и скорчила недовольную мордашку. – Ты от Дока что, лень подцепила? Давай вставай, вставай!
Мелкая раскачивала завернутую в одеяло подругу, но этим только быстрее её усыпляла.
-Ах, так! Тогда. Тогда я тоже никуда не пойду! Потом умоюсь и поем. – Заявила девочка, и скинув на пол одежду, легла в кровать. К Алисе…
-Ты чего? – Удивилась старшая. Но Ульянка уже проползала в импровизированный кокон, пользуясь своей юркой комплекцией.
-Вот так, - удовлетворенно фыркнула рыжик, устроившись под теплым боком подруги. – Я успела застелить кровать, не убирать же мне её снова?
Из одежды на рыжей братии было только бельё. Под одеялом, Алиса чувствовала, как маленькая мягкая Ульянка прильнула к ней, поворочалась, размещаясь поудобнее, поластились, и… засопела.
- А еще меня будила. - Алиса задумчиво погладила рыжую макушку Ульяны, которая уткнулась прямо ей в грудь, грея влажным дыханием кожу. Затем закинула ногу на мелкую, чтобы было удобнее, приобняла подругу, и прикрыла глаза, серьезно приготовившись проспать, всю первую половину дня. И пусть хоть небо рухнет!
В открытую ещё вчера вечером форточку, приникал запах мокрой травы и земли, вперемешку с дождевой сыростью. Раньше она была безразлична, ко многому что её окружало. Какая разница, что за окном? Ей хватало гитары, и неугомонной термоядерной подруги. Это после знакомства с Доком, она изменилась. Он показал ей, что надо ценить каждый момент жизни. Ей до сих пор не верилось, что они стали так близки. Док спас её, не дав утонуть, когда Алиса по глупости каталась на доске в шторм. Сейчас, рыжая понимала, насколько глупо было так делать. Кататься на доске, она хотела научиться. А идея сделать это так, чтобы не опозориться когда на пляже ни души, казалась такой заманчивой.
Ульянка что-то прошептала во сне, и Алиса поплотнее прикрыла её одеялом. Вспоминая, как однажды Док делал тоже самое, когда они спали вдвоем. Стоило представить сильные, но такие заботливые руки, сердце Алисы пропустило пару ударов. А за окном тем временем, началась настоящая гроза. Пару раз ударили молнии, чье появление вызвало далекие раскаты грома. Постепенно Алиса задремала, убаюканная шумом стихии, и сопением маленького носика Ульяны. Но выспаться им не дали.
Раздался звонок. Телефон Алисы, завибрировал на тумбочке, одновременно транслируя в пространство рок-н-ролл, бывший у него рингтоном. Неохотно Алиса потянулась к трубке, не так уж и часто, кто-то ей звонил. Может Мику? Остатки сна растворились, стоило рыжей увидеть на экране имя контакта.
-Привет Док, - голос Алисы был ещё заспанным.Она сама удивилась, тому как ласково прозвучал её голос.
-Алиса, времени не много, ноги в руки, и в вестибюль, - голос в трубке, был встревожен, - Ульяну возьми с собой, встретимся там. Не медли.
Док. Несколькими минутами ранее.
Утро выдалось тревожным, что-то в бушующей за окном стихии – мне не нравилось. Внутреннее чутьё, много раз мне помогавшее, твердило быть на стороже. Решив хоть как-то прогнать тревогу, я вышел проветрится. Шел под дождем, по пустынным дорожкам, выстланным мокрой плиткой и асфальтом. В некоторых местах, вода уже успела собраться в лужи, а на небе, солнце едва пробивалось сквозь сплошной массив серых облаков. Я поднял голову к небу, и закрыл глаза. Холодные капли падали на лицо, затекали по шее под майку. Вокруг, шумели мокрыми листьями деревья, шелестела трава, в воздухе пахло озоном. Но даже природа, мой лучший друг, не могла унять тревогу. Ощущение, словно стоишь на краю пропасти, и смотришь вниз - никуда не делось... Тем временем, ноги сами привели меня к пляжу.
Корабль, огромный. Нагромождение плавающей стали, ощерившееся здоровенными пушками. На его палубе вращалось несколько радаров. Суровая боевая махина, медленно бороздила прибрежные воды, прямо по стального цвета штормовым волнам. Промокнув до нитки, чем вовсе не подняв себе настроение, я заметил два десятка вооруженных до зубов солдат. Отряд двигался по пляжу, оставляя на мокром песке глубокие следы. Покачивающиеся на волнах надувные лодки, красноречиво намекали на способ, которым они добрались до берега.
-Тут гражданский, - сказал один из них в коммуникатор, - разве эвакуацию не начали?
-Это такой же гражданский, как я – балерина! – Расслышал я бас Кэпа из динамика. Для моих ушей, ни волны, ни ветер, недостаточная помеха. – Это объект «Док»!
"-Как-как они нас обозвали?! – Возмутился Шиза – надо шепнуть пару слов Виоле, пусть будет объект «Док Великолепный»! Ну, на первое время".
После этого, весь без исключения отряд, уставился на меня, как провинциалы на бугатти. Но, быстро взяли себя в руки, и рассредоточились. Отряд разделился, и маленькими группами разбежался по корпусам. Так, пора беспокоится. Добравшись до ближайшего навеса, я достал из кармана телефон, и набрал номер главного информатора.
-Виолетта Церновна, - сказал я, чувствуя, как резкий порыв ветра прилепил мокрую майку к спине. – Что собственно происходит?
-Дела на букву «х» Док, и если ты считаешь, что это значит «хорошо», то вынуждена разочаровать. – Виола была взволнованна. и причину пояснила сразу. – Чертова летающая тварь пропала с радаров, а через час, вокруг лагеря из ниоткуда появился грозовой фронт. Если смотреть со спутников: ровный, круглый, и лагерь – прямо в его центре. Продолжать?
-Твою ж…
-Вот именно! Лагерь эвакуируем, на нашем линкоре места хватит всем . – Сказала медсестра, и добавила, - Ямада тоже участвует. Встречаемся в вестибюле твоего корпуса. Надо подумать о дальнейших действиях.
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Лена(БЛ) Алиса(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Дубликат. Часть 5.
Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2912485
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/2915101
Глава 5
Потерянный рай
Суббота. 16-00. Елена Тихонова. Поселок Шлюз.
Уже все прошло, просто на душе тяжело. Роботы мы и для нас написаны программы, как не надейся на обратное! Смотрю на моего Семена и понимаю это. Ну и что, все равно он мой Семен и другого мне не надо. А еще, я не знаю, как попросить помощи у Алисы, но придется просить обязательно.
До двух часов дня все шло, в общем-то, хорошо. В полдень, наконец, вышли из домика и зашагали по рельсам. Обратный путь, действительно оказался легче. И дело не только в расчищенной насыпи и в том, что по времени путь занял раза в три меньше. Ушла какая-то неловкость в общении с Алисой. Сутки назад мы были из одной компании, но что нас связывало, кроме общей дружбы с Семеном и волейбола по вечерам? Да, я могла посочувствовать Алисе, в какие-то моменты Алиса могла посочувствовать мне, но все это было поверхностно. Если бы мы расстались, никто из нас не стал бы горевать об этом. А сейчас, как будто эти три прочтенные записки, этот поход и общее воспоминание о ручной стрекозе нас объединили. Уверенна, что мы не станем самыми близкими подругами, для этого у нее есть Ульяна, а у меня Саша. Но все равно, что-то изменилось в наших отношениях. Как будто мы, действительно, дружили еще в начальной школе, и встретились снова через десять лет после долгой разлуки. И выражается это хотя бы в том, что внезапно стали находиться общие темы для разговоров.
Начала Алиса. Смущаясь, прерываясь на полуслове, возвращаясь к началу, она рассказала мне историю о стрекозе. Да, все было почти так, как я запомнила.
— А та женщина, которая тебя увела, это твоя мама? Я вот свою совершенно не могу вспомнить.
— Да, мама. Я и твою чуть-чуть помню. Я вообще очень много помню, лет до десяти.
— Расскажешь? О моей маме?
— Совсем немного. Она была похожа на тебя, только волосы темные. И, Алиса, ты не обижайся. Моя мама не одобряла нашу дружбу. Твоя мама всё устраивала свою личную жизнь и тобой она не интересовалась. Ты росла сама по себе и считалась неблагополучным ребенком.
Алиса только пожала плечами.
— Я такой и осталась. Только выросла.
На какое-то время нас окружило молчание, только теперь уже не такое неловкое. Потому что уже через десять минут я спросила мнение Алисы о важном для меня — о воспоминаниях. Чьи они: наших, как там в записке сказано, оригиналов? Или это Система их создала? Про мелькнувшую надежду, что я тоже такой "не инициированный подлинник", как и Ульяна я умолчала, — это просто глупая надежда.
— Знаешь, Ленка. Я не задумывалась даже. У меня-то их почти нет. Вот я и считаю, что начала жизнь с чистого листа. Только, ты расскажешь потом еще обо мне и о нас? Что сможешь вспомнить?
Конечно расскажу, вот прямо сейчас. Кстати, я перестала обращать внимание на «Ленку». Это Алиса не от грубости и вульгарности, это просто так. Как и в нашем детстве. И то, что она вспомнила про стрекозу, это хороший знак. Не смотря ни на что.
Рассказала Алисе о нашем знакомстве, как я пошла в школу в шесть лет. «Домашний» ребенок, не знавший детского садика, и общавшийся до этого только с благонадежными детьми маминых знакомых. И каким шоком для моей мамы оказалась наша дружба с Алисой.
— Ты меня защищала от мальчишек. А я тебе пересказывала книжки, которые прочитала. Ну и еще мы...
— Ленка, ничего не помню. — Алиса перебила меня. — Но я тебе верю. Знаешь, я тебе не правильно сказала, сейчас. Про то, что я не задумывалась: кто я такая? — Задумывалась, но решила, что я самая распоследняя копия, появилась на свет сразу семнадцатилетней, терять мне нечего, зато можно начать с нуля. А тут, ты рассказываешь о нас. Я понимаю, что это память твоего прототипа о моем прототипе, но мне неожиданно хорошо, потому что какая-то его часть, оказывается, живет и во мне. А значит у меня тоже было детство. Пусть я его и не помню.
Так и шли, перебрасываясь иногда короткими диалогами, потому что обе не умеем бесконечно болтать ни о чём. А когда дошли до приметной красной осины, которая здесь тоже, оказывается, есть, я ощутила первое беспокойство. Вроде бы ничего особенного, но эта осина, по сентябрьски красная, посредине буйного лета, она как сигнал, как красная лампочка: «Стой! Дальше нельзя!» И начались мои терзания. Как будто пластинку в голове поставили: «Что-то не так, что-то обязательно пойдет не так…»
Алиса, как «существо грубое и бесчувственное», это ее собственные слова, никаких предупреждающих сигналов не уловила, а вот перемену в моем настроении заметила. Пыталась меня разговорить, потом отстала. Наверное решила, что мне просто страшно к незнакомым людям выходить. А потом, когда мы, свернув на развилке, вышли по тропе к воротам, я уже ничего не соображала и только послушно переставляла ноги, держась за спиной у Алисы. Это я еще помню. Ворота, спорткомплекс и пляж, — все как у нас. Склад, где мы встретили моего Семена, и где я посмотрела ему в глаза — вдруг узнает. И всё. Как будто меня выключили. Пришла я в себя лежа на скамье, Алиса, то била меня по щекам, то поливала водой из фляжки и отчаянно материлась. Меня било крупной дрожью, но дрожь стихала, и все сильнее и сильнее начинала болеть левая сторона головы. И сон, постепенно всплывавший в голове…
Суббота. 16-00. Алиса Двачевская. Поселок Шлюз.
Вот это Ленка учудила. И вот это я учудила.
— Ленка, ты как?
— Плохо.
— Ну прости меня, я не хотела тебя бить. На меня как нашло что-то.
— Н-нет, Алиса. Ты все правильно сделала.
Значит это было правильно. Тогда, получается, что и перетащить начавшую заваливаться Ленку на лавочку, заорав на Второго: «Что встал? Помогай!», — это тоже правильно. Но страшно. И больно. Потому что Ленка пиналась и кусалась, пытаясь вырваться, да при этом еще и выла по звериному. И почти вырвалась. Когда я, уже на лавочке, нечаянно посмотрела ей в глаза и испугалась. В мертвые, ничего не выражающие глаза. Похожие на те, что у здешних Семенов, но не такие. Не знаю, не могу описать. Но я замерла и разжала руки, и стала похожа на кролика перед удавом. Спас меня от наваждения Второй, резко дернувший уже начавшую подниматься с лавочки Ленку за ноги, так, что она опять рухнула назад, стукнувшись о деревяшку затылком. На миг мне показалось, что в ее взгляд вернулись разум и жизнь. Только на миг, но этого хватило, чтобы гипноз прошел, я перехватила Ленкины руки и уселась ей на живот. Ленка, оказывается, может быть очень сильной, но все имеет конец. Постепенно рывки становились все слабее и чаще, переходя в дрожь, а потом я услышала: «Алиса, отпусти меня, пожалуйста». И я отпустила. Отпустила, помогла встать, отряхнула, подхватила Ленку, когда та, охнув, опять начала заваливаться и усадила обратно на скамейку.
Там мы постепенно приходили в себя, а вокруг сновали бесчисленные Семены. Кто-то шел с метлой на площадь, кто-то нес тюки с бельем на склад, кто-то… В общем, обычные хозяйственные дела, если не обращать внимание на замедленный темп движений, чуть расстроенную координацию и неподвижные полуприкрытые глаза. Бедный Сенька, нас тут хотя бы двое, а он целую неделю в такой компании провел. Ну, мы не обращаем внимания на Семенов, Семены не обращают внимания на нас, у нас с ними, наверное, договор. Но Второй же помог мне, причем два раза. Помог перенести Ленку на лавочку и дернул Ленку за ноги во время этого ее странного приступа. А потом опять пошел по своим делам. Интересно, что бы было, если бы Ленка вырвалась?
— Ленка. А вообще, что это было?
Ленка смотрит на меня своими большими зелеными глазами… Хочет ответить, по глазам вижу, что хочет ответить.
— Я обязательно тебе расскажу, Алиса. Чуть попозже, когда все для себя в голове уложу.
Ну, расскажешь, так расскажешь, когда все уложишь. А сейчас неплохо бы пообедать. Здешний обед мы пропустили, но у нас остались пол пачки печения и термос с чаем. Все лучше, чем ничего. Ищу глазами Ленкину сумку: рядом с ней нет (и не было, я же без сумки ее сюда тащила — я помню), там где мы стояли тоже нет, там только куртка ее, на траве валяется, и на нее уже нацеливается один из Семенов с тачкой полной мусора.
— Эй ты! Сенька номер шестнадцатый! Что ты делаешь?! Положи на место!
Разумеется никакой реакции. Вскакиваю с места, подбегаю к Семену, отбираю у него куртку, и вижу Ленкину сумку, которая висит на кустах, на противоположной стороне главной аллеи. Висит довольно высоко, стоя на месте ее за лямку так не подвесить, это ее забрасывать надо было. Отбираю все у того же Сеньки-шестнадцатого грабли и черенком от граблей снимаю сумку с куста.
— Все, свободен.
Страшно мне, на самом деле. Когда вокруг вот такие ходят. И их самих боюсь, и сама боюсь вот такой стать. Поэтому и маскирую свои страхи нахальством. И понимаю, почему Сенька ничего не рассказывает о здешней жизни.
Первое, что делает Ленка, когда я отдаю ей сумку, это проверяет, на месте ли книжка из домика. Вот книжная душа, думаю даже и с нежностью. И, как вспышка-воспоминание, проскакивает мысль: «Ленка всегда любила читать, с первого класса. И меня всегда пыталась к этому занятию приохотить». И у нее почти получилось. По крайней мере от книжек я не бегу.
— Ленка, дашь потом почитать?
— Хайяма? Конечно-же.
Ленка достает из сумки и выкладывает между нами на лавочку печенье и термос, который выдержал все испытания не разбившись. А потом протягивает раскрытую сумку мне и, отворачиваясь в сторону, просит изменившимся голосом.
— Алиса, возьми его, пожалуйста. Пусть пока у тебя побудет. А лучше спрячь.
Я не идиотка, я поняла даже не заглядывая в сумку. Тот самый Ленкин ножик, который она никому не показывает и всегда таскает с собой. Перекладываю нож к себе в сумку.
— Все, Лен, можешь поворачиваться. — А потом осторожно добавляю. — Это часть того…
— Да, Алиса. Подожди, пока не спрашивай. Я еще не готова.
Суббота. 18-30. Елена Тихонова. Поселок Шлюз, провал в бомбоубежище.
Обед, из двух с половиной печенюшек на человека, голод только раздразнил.
— Второй день впроголодь! Надоело! — Алиса решительно встала и протянула мне руку. — Идем грабить Семенов. Должно же у них хоть что-то остаться после обеда.
А я вспомнила историю со стрекозой, вероятно, так же как и Алиса. Потому что она, неожиданно улыбнулась, непривычно, по отношению ко мне, по доброму, и сказала: «Все как в детстве, а Ленка? Опять я тебя куда-то веду».
Да, все как и должно быть. Вот такая она, Алиса, и есть: настороженность и агрессия по отношению к чужим, и теплота и забота, маскируемые при посторонних, опять же, агрессией, по отношению к тем, кто признаны своими. Значит я теперь «своя», как подруга детства. Возможно, воображаемого детства, но уж какое есть.
А я? Для меня Алиса теперь своя или нет? Не знаю, хотелось бы конечно, но я еще не разобралась.
А в столовой, за остатками вермишели, заправленной тушенкой (на голодный желудок показалось, что это даже и вкусно) я и вывалила на бедную подругу детства все, что имела.
— Алиса, мне нужно спуститься в подземелье.
Да, Алиска — своя. Постороннему я бы не стала это рассказывать. И дальше я уже не останавливаюсь.
«Мы почти не помним то, что было с нами до того, как мы здесь проснулись. Просто все циклы слились в один. У меня так; у нашего Семена; уверена, что и у тебя. Наверное так и должно быть. И о той жизни, что, как-будто, у нас проходит до и после нашего приезда в лагерь, мы тоже помним каждый по разному. Ты, сама говоришь, что совсем почти ничего; я, лет до десяти, хорошо, а потом похуже; Семены, оба, и наш и мой, те взрослую жизнь хорошо помнят, а детство почти нет, правда мой, конечно, еще не проснулся. Наверное, это правильно, потому что мы разные, и думаем и помним по разному. А есть еще сны, не обычные, а такие, которые запоминаются. Вещие сны, наверное? Вот у меня раньше был один такой, а сегодня появился еще один.
Первый мне снился, еще когда я была как все, и снится до сих пор. Как в конце цикла я, чтобы обезопасить моего Семена, убиваю всех. Весь лагерь. Вот тем самым ножом. Потом убиваю его, а потом себя.
Второй мне снился, пока я была без памяти. Мне снился большой зал, облицованный плиткой. Металлические шкафы набитые электронными платами и расставленные рядами по всему пространству зала. Это место мне кажется странно знакомым и мне нужно туда и я знаю, что оно где-то у нас под ногами. Там то, что поддерживает нас, но не мешает нам стать настоящими. Там то, что можно назвать нашим подсознанием.
И еще был третий сон, прошедшей ночью. Совсем короткий. Моё отражение в зеркале смотрит мне в глаза и произносит: «Надеюсь, ты все же будешь счастлива», — поворачивается ко мне спиной и уходит в глубину этого самого зала.»
— И вот, Алиса, мне нужно туда. Чтобы разобраться с самой собой. — Вижу вопрос в глазах Алисы. — А сегодняшний обморок. Я, наверное, слишком сильно люблю Семена. Может быть здесь мои личные чувства с программой совпали, я не знаю. И, когда увидела его таким… неживым. Мне просто стало очень плохо. Но, пока я была без сознания, вот такая вещь мне привиделась.
Мои слова энтузиазма у Алисы не вызывают, скорее наоборот, она морщится, как от прикушенного языка и только говорит.
— Ты же никогда внизу не бывала. И, про завтрашний автобус ты не забыла?
Да, я там никогда не бывала. Но и Алиса, на моей памяти, тоже. Вот Ульяна — та ходила как к себе домой. Пару раз спускался Семен. А больше никто.
— Ты тоже, Алиса. Но здесь вообще никто не бывал. Если ты поможешь мне найти фонарик и вход в подземелье, я буду очень тебе благодарна. А автобус — до утра время есть.
Помогла. Мы сейчас стоим в лесу над дырой и смотрим вниз, на кучу земли. Надо прыгать.
— Страшно. — Говорит Алиса.
— Я справлюсь одна. Ты и так мне очень помогла. Если хочешь еще помочь — принеси сюда потом веревку, чтобы я смогла выбраться.
Алиса криво улыбается.
— Ты думаешь, я брошу тебя одну?
Я час назад рассказала Алисе столько, сколько никогда не рассказала бы даже Саше или обоим Семенам. Нет, может быть, моему Семену и рассказала бы. Но вот, рассказала еще и Алисе. И не зря, потому что мне тоже страшно.
— Ну что? Прыгаем? Как я тебя учила в детстве. С гаража на кучу песка, помнишь?
— Еще бы.
И мы, взявшись за руки, летим вниз.
Бесконечное лето Ru VN Фанфики(БЛ) Алиса(БЛ) Ульяна(БЛ) Славя(БЛ) Arclide лагерь у моря Лагерь у моря (БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Лагерь у моря часть 10. Выбрана летняя кухня.
7 часть9 частьСолнышко светит, птички поют. Теплый ветер с моря колышет траву. А ты идешь умытый, свежий, ощущая легкость во всем теле.Кра-со-та. И никаких тебе кошмаров, теней, змей. Лагерь только просыпался, редкие отдыхающие и вожатые - жаворонки, выползали из зданий, и щурясь от яркого света спешили к умывальникам. Повара что то таскали со склада в столовую. Повара в лагере обладали удивительным талантом, из съедобных вроде бы продуктов приготовить такой лютый пи...сец, что печень вешалась, а поджелудочная умоляла добить её, чтоб не мучилась.
Пойду что ли тоже загляну в свой холодильник. Поздоровавшись со снующими туда-сюда поварами, я попал в царство полок и доисторических рефрижераторов. О, а вот и наш, в углу скромно стоял агрегат, в котором хранили нехитрую снедь я и один мой друг - вожатый. Накидав в пакет все необходимое, я отправился к следующему пункту своего маршрута.
На главной площади, под надзором одной из вожатых, дежурный отряд убирал двор, дружно сметая сор в кучи. Две бойкие девчушки с совками и ведрами собирали их, и утилизировали в ближайшие мусорные урны. Там же была вчерашняя атлетка, помогая убирать площадь, хотя и состояла в другом отряде.
"-Альтруизм, неизлечимая стадия"-поставила диагноз шиза.
Славя помахала мне ручкой в знак приветствия. На ней была та же обтягивающая черная спортивная форма, и молодая девушка невольно притягивала восхищенные взгляды всех вокруг. Я конечно мог понять парней и вожатых, но почему и девушки тоже смотрят на нее с таким обожанием?
"-Милая,добрая, красивая, голубоглазая блондинка с обалденной фигурой,тут и не надо думать долго"
А вот и летняя кухня, которая располагалась на отшибе лагеря, недалеко от пляжа. Несколько печек с духовками, мангал, которым правда редко пользовались, разделочные столы и два шкафа с кухонной утварью. Всё это добро располагалось под большим навесом, и стенами было закрыто лишь с двух сторон, так что и пространства было много, и никакой вытяжки не надо. Правда пол был пыльным, за ночь надуло, ну да и фиг с ним, не в футбол сюда играть пришел,просто буду ходить аккуратно, чтоб не поднимать её.
Протерев стол салфеткой из шкафа, я достал необходимый себе инвентарь и приступил к готовке. Продукты из пакета отправились на доску, и были безжалостно и быстро разделаны. Куриная грудка нарезана кубиками, смешана с солью, перцем, ложкой меда и розмарином. Картошка очищена от кожуры, и отправлена в растопленную духовку. Когда жарящийся на сковороде лук покрылся хрустящей корочкой, я высыпал туда же грудку, и хорошо обжарив щедро приправил это дело сметаной. Продукты были свежие, сам покупал большую часть, в ближайших к лагерю торговых пунктах, как делали кроме меня ещё несколько пока не в конец обленившихся вожатых, которые тоже не особо жаловали местную стряпню.
На часах было почти семь утра, когда я груженый посудой, кастрюлькой с завтраком, и добытым в столовой только что привезенным хлебом поднимался к себе. При этом за мной тянулся шлейф из аппетитного запаха, от которого некоторые отдыхающие, мимо которых я проходил, ненадолго застывали, с интересом принюхиваясь.
-Ульян, открывай - постучал я в дверь кабинета.
"-Медведь пришел" - процитировала шиза бессмертный мультфильм.
Открыли мне не сразу, а когда дверь открыла улыбающаяся Ульяна, постель на обоих кушетках была аккуратно заправлена. А Алиса сидела на моем стуле и пялилась в окно.
-Доброе утро док - хором поздоровались рыжие.
-Приветы.
Не знаю почему, но с этими бандитками я постепенно начинал вести себя всё более свободно. Да и они, видимо приняв меня за эти пару дней в свой круг общения, даже не пробовали обращаться ко мне на вы.
Когда я закончил сервировать завтрак.
"-Чувак меньше пафоса" - передразнила шиза - "ты просто еду по тарелкам разложил"
И пригласил девушек позавтракать с собой. То Ульянка без всяких лишних движений села на кушетку, и с аппетитом стала уплетать содержимое своей тарелки, аж за ушами трещало. А вот Алиса попробовала потихоньку смыться, но увидев мой настаивающий взгляд тоже составила нам компанию. При этом пристально и вопросительно на меня взглянув.
"-Между прочим Штирлиц, ты припер три тарелки и вилки"
-И что с того шиза?
"-А то что теперь рыжая задумается не только о том когда она успела укрыться одеялом, но и о том откуда ты знал что тут кроме мелкой заночевал ещё кто-то"
Аккуратно поднеся ложку с едой ко рту, она сняла первую пробу, потом недоверчиво подняла брови, попробовала ещё, и ещё.
-Неужели сам готовил? - спросила она. - это нереально вкусно.
-А ты думаешь наши вивисекторы такое состряпают? - улыбнулся я рыжей, приятно черт побери когда тебя хвалит такая девушка, да и что то я в их кампании за пару дней улыбаюсь больше, чем за последний год.
-А фифисектолы это фто? - пробубнила Ульянка.
-Не разговаривай с набитым ртом - сказала Алиса, вытирая указательным пальцем струйку соуса, которая была у угла губ её младшей подруги.
Я уже хотел было дать ей салфетку, но Алиса одним ловким движением слизнула белую субстанцию с пальца.
"-Вау, но лучше бы язычком прямо со щеки" -мечтательно произнес внутренний голос.
Закончив с завтраком и поблагодарив меня за всё, рыжие отправились по своим делам. Ульянка выглядела бодрой и здоровой, от отравления не осталось и следа.
А я просидел в кабинете до обеда, в принципе лагерь хоть и большой, но торчать тут круглыми сутками в четырех стенах я не обязан. Даже более того многие вожатые удивлялись, видя меня тут с утра до вечера. Если что случиться - мне позвонят, телефон мой есть на двери, прямо под графиком,да и скорую никто не отменял, если будет совсем уж что-то из ряда вон, и я с удивлением заметил что мне хочется куда то сходить, проветриться, прогуляться.
Куда пойти?
| Пойти на пляж. | |
|
|
12 (30.0%) |
| Пойти в спортзал. | |
|
|
3 (7.5%) |
| Подняться на крышу корпуса. | |
|
|
25 (62.5%) |
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Лена(БЛ) Алиса(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Дубликат. Часть 5.
Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2912485
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/2915101
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/2926880
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/2935043
Глава 7
Срыв сопровождения
Суббота. 23-00. Алиса Двачевская. Бывший центр управления.
Заблудились. Я думала здесь будет легче ориентироваться: тут, ярусом ниже бомбоубежища, и лампочек больше уцелело, и указатели на стенах кое-где висят. Но нет мы уже два часа блуждаем по коридорам выложенным плиткой и пытаемся открыть изредка попадающиеся в стенах двери! Иногда они заперты, тогда я их взламываю фомкой, но всегда за дверями оказывается очередной пустой кабинет или лаборатория. Голые стены, распахнутые шкафы, обрывки бумажек на полу, обрезанные телефонные провода, — как будто все в одночасье собрались и уехали, забрав с собой все ценное. В голове всплыло слово: «Эвакуация», — да, похоже на то. Как спустились по ажурной металлической лесенке на этот ярус, так все ходим и ходим. Я только на перекрестках, на стенах стрелки царапаю, в том направлении, куда мы направились. Хорошо хоть лампочек достаточно и можно фонарик погасить, и включать только при необходимости.
А еще я все думаю о своих словах. О том, что мы и сами каждый цикл здесь оказываемся. Представляю себе, как мы, на негнущихся ногах, выходим из автобуса, как обводим окрестности стоянки незрячими глазами, как не издавая ни звука строимся в колонну. Как наши маленькие колонны из разных лагерей сливаются в одну большую. И опять, как вспышка-воспоминание. Я как-будто наблюдаю себя со стороны.
«Я чуть не падаю, но, сделав еще два шага вперед, удерживаюсь на ногах. Постепенно зрение приходит в норму и я обнаруживаю, что стою, уткнувшись в затылок какого-то пионера, то есть пионерки. Ночь, голубоватый свет фонарей, асфальтированная аллея, обсаженная с двух сторон кустарником, и мы стоим построившись в колонну по десять. Впереди видны бетонные параллелепипеды каких-то зданий. Я иду правофланговая в шеренге, а слева от меня шагает Лена. Через равные промежутки времени колонна делает пять шагов вперед и останавливается.
Пять шагов.
Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? В прочем, мне, тогдашней, все равно, а я нынешняя — догадываюсь. Сектор обзора я поменять не могу, поэтому разглядываю детали, те что вижу. Мы с Леной, оказывается, среди своих: вот, впереди, Катька; вот, слева от Катьки, Сашка; вон Ульяна и, рядом с ней, Сыроежкин.
Пять шагов.
Когда колонна поворачивает я могу видеть лица. Глаза у всех открыты, но никто никого не видит. Иногда по лицам пробегают какие-то гримаса, иногда быстро-быстро человек говорит что-то одними губами.
Пять шагов.
Да какого хрена! Пытаюсь вырваться из этого видения, но не получается.
Пять шагов.
Я так и иду рядом с Ленкой. Местность вокруг кажется неуловимо знакомой, но в голову ничего не приходит. Здания впереди все ближе. Я, наконец, узнаю. Это главная аллея «Совенка». То есть не «Совенка», а поселка Шлюз и мы подходим к душевой. Колонна сворачивает и, по двадцать человек, мы заходим в здание.
Склад и санпропускник в одном месте. Пионеры укладывают свои чемоданы на прилавок и сноровисто, даром, что спят, выкидывают из чемоданов и скидывают с себя на пол грязные вещи, а Семены подтаскивают, и аккуратно укладывают в чемоданы, вещи чистые. Нет ни мальчиков не девочек, зомби не знают что такое стыд. Но я то, наблюдатель, знаю. Душевая, опять общая… Как же мне стыдно! После душевой одеваемся. Я опять оказываюсь в черных джинсах и кожаной куртке».
Кажется, от этого чувства стыда, мне наконец удается прийти в себя и оглядеться.
Вот и еще один кабинет, похоже начальник какой сидел: небольшой предбанник для секретаря и два ряда стульев вдоль длинного стола в основном кабинете. Сохранились стулья, этим надо воспользоваться.
— Ленка, давай посидим полчасика, а то с утра на ногах.
— Хорошо.
Ну и перевести дух надо, после увиденного. А ведь все это правда — я понимаю это. Я просто вспомнила то, что не должна была вспомнить. Да, прав Сенька, что никому ничего о здешних порядках не рассказывает. Хорошо, что ни его, ни Второго там не заметила, а то бы со стыда умерла. Надо будет зайти к ним с Ульяной в гости, когда все закончится.
Ленка, похоже, даже не заметила моего состояния. А Ленка мне не нравится. То есть, ее поведение. Такое же безразличие и такая же покорность, как и сегодня утром, перед ее приступом этим непонятным. Борется с собой и на это тратит все силы? Возможно. Завожу Ленку в кабинет, благо в нем лампочка уцелела, усаживаю на стул, сама сажусь на соседний, вытянув гудящие ноги.
— Ленка, ты держишься?
— Ты уже спрашивала меня об этом. Пока держусь.
— Мы далеко?
— Не знаю, где-то рядом. Алиса, — Ленке с трудом даются слова, — я обещаю, что постараюсь предупредить тебя, если мне станет плохо, как утром. Если успею.
«Ну, а я тебя не брошу. Если смогу», — я молчу эти слова, но, кажется, Ленка их улавливает, потому что кивает в ответ. Я достаю из Ленкиной сумки термос с чаем из столовой, достаю два бутерброда, завернутых в бумагу.
— Алиса, ешь одна, мне не хочется.
— Что значит, не хочется? Ешь давай, время ужинать. А то свалишься.
Ленка послушно берет бутерброд, я наливаю ей чай, используя крышку от термоса в качестве стакана.
Через двадцать минут перерыв заканчивается и мы опять выходим в коридор. Справа пришли, значит нам налево. А налево — мы упираемся в развилку. И, что-то Ленка все-таки чувствует, потому-что на развилке поворачивает налево, останавливается и вопросительно смотрит на меня.
— Алиса, завяжи мне, пожалуйста, глаза. Может быть так будет легче.
Воскресенье. 0-30. Елена Тихонова. Бывший центр управления.
Да. С завязанными глазами ориентироваться, действительно, становится легче. Мы подходим к очередной развилке, Алиса завязывает мне глаза и раскручивает меня на месте. Я делаю несколько оборотов вокруг оси, останавливаюсь, жду, когда перестанет кружиться голова. После чего, прислушиваясь к себе, машу рукой в нужном направлении. Так мы прошли уже три развилки и сейчас спускаемся по завитому широкой спиралью коридору. Все ниже и ниже, сердце колотится все сильнее. Коридор делает крутой изгиб влево, поворачивая к оси спирали, пол становится горизонтальным и мы упираемся в двустворчатые металлические ворота. Такие, что в них может пройти небольшой грузовик. Это здесь. Я кладу руки на штурвал, сейчас я начну его крутить и створки ворот поедут в стороны. Моё тело едва подчиняется мне, но у меня получается остановиться.
— Алиса. Дальше я сама.
— Ну уж нет. Столько пройти и остановиться на самом интересном месте.
Ну нет, так нет. Я словно раздваиваюсь. Какая-то часть меня боится за Алису и не хочет, чтобы она шла дальше, а другой мне, той все равно, что будет с этой «подругой детства». И то, что я закавычила эту подругу кажется совершенно нормальным.
— … имей в виду, Ленка. Я тебе что-нибудь этакое сотворить не дам. Я же вижу, что ты сама не своя ходишь. Почти как Семены наверху.
Все как в том сне. Большой зал в котором рядами стоят шкафы набитые электронными блоками. Некоторые из них никогда не включались, некоторые давно умерли, но большинство — живо. Слышно как они тихо гудят. Я иду по проходу между шкафами. На шкафах ни одной надписи, только номер выведенный наверху красным цапон-лаком, но я знаю куда мне идти. Ноги сами ведут. Вот на блоках, на тех есть надписи, и сигнальные лампочки над ними. Одни, их пока большинство, горят успокаивающим зеленым, другие тревожно мигают, третьи буравят красным или желтым глазом: «Синтез», «Рабочий цикл», «Резерв», «Активная фаза», «Потеря контакта», «Срыв сопровождения». Последняя лампочка горит всего на одной плате и я понимаю, что это Семен. Наш общий Семен, он-же Сенька и Сёмка. И еще Сенечка. Это из-за него я здесь, это я должна погасить «Срыв сопровождения» и зажечь любой другой сигнал. «А как же я? — Думаю я про себя. — Я же должна была узнать что-то важное». «Вот и узнала. — Еще одна мысль. — Аварийный эффектор системы». Вокруг все затягивает серым холодным и липким туманом, но я и в тумане знаю куда идти. Слышу, как сзади испуганно кричит Алиса. «Не обращай внимания, ты же ее предупреждала». Но первая часть меня боится за свою подругу детства. Ноги не слушаются ее, но руками она-я еще может управлять. И она-я протягивает руку, куда-то за спину и там перехватывает запястье перепуганной Алисы и чуть его сжимает, успокаивая. Перед мысленным взором появляется мой двойник, пожимающий плечами: «Ну, если тебе так хочется», — я узнаю то своё отражение из сна, которое желало мне счастья. А я понимаю, что нельзя вспоминать о наших разговорах с Алисой, о том, что мы говорили друг-другу, пока шли по коридорам верхнего яруса.
В правильных шеренгах шкафов виден разрыв. Четырех шкафов не хватает, а вместо них стоит подковообразный пульт без единой кнопки, но кнопки здесь и не нужны. Я встаю перед пультом и поднимаю вверх руки, как дирижер. И чувствую под пальцами нити тянущиеся к каждому обитателю каждого лагеря. И все-таки вспоминаю наш разговор с Алисой: «...боюсь, что с теми, кто мне дорог что-то плохое произойдет. Боюсь себя потерять, как здешние Семены. Очень боюсь, что сойду с ума и начну всех убивать».
— Нет! — Мне все-таки удается прокричать это слово.
— Почему? — Молчаливо спрашивает туман вокруг, моим собственным голосом.
— Я не хочу!
— Это не имеет значения.
Мои пальцы начинают шевелиться, поглаживая управляющие нити. Пока разминаясь. Как давно они этого не делали. Я пытаюсь сопротивляться, но сил не хватает. Я сейчас сдамся.
— Ленка, раз уж мы во сне, ты определись с обликом, а не мерцай. — Раздается сзади полузнакомый голос.
Неожиданно становится светло, и туман отступает. Я оглядываюсь на голос и первое, что я вижу, это велосипед. Старая «Украина», много раз падавшая, с, так до конца и не выправленной восьмеркой на переднем колесе. Поднимаю глаза чуть выше и вижу хозяйку. Это девочка лет одиннадцати-двенадцати: ссадины на локтях, ссадины на коленях, сбитые костяшки пальцев, золотисто-рыжие волосы и янтарные глаза; мальчишечьи шорты, стоптанные кеды и оранжевая футболка навыпуск. Девочка смотрит на меня весело и нахально.
— Алиска? А что ты тут делаешь? А мы вот переехали в Ленинград. Я тебе писала, а ты не ответила.
— Ничего не получала. — Говорит Алиска. — Наверное мама твоя письма выбрасывала.
— Да, она может.
— Не обижайся на нее. И опусти уже руки.
Я смотрю на свои руки, на худенькие руки десятилетней девочки. Хочу их опустить и не могу, что-то держит их, что-то прилипло к пальцам и дергает за них, как-будто что-то живое. Как-будто к каждому пальцу приклеено по паутине и эта паутина дергается и дрожит. Я сейчас закричу от страха и проснусь.
— Подожди Ленка, я сейчас! — Кричит Алиса.
Я оглядываюсь и вижу, как она, соскочив с велосипеда, бежит мне на помощь. Велосипед падает, привязанная к багажнику гитара улетает куда-то в сторону, а Алиса вцепляется мне обеими руками в левое плечо. Яркая вспышка на секунду ослепляет нас, а когда зайчики перестают мерцать перед глазами мы обнаруживаем, что оказались на поверхности.
Но лагеря вокруг нет. И леса нет. И реки нет. Вокруг только степь и рассыпающийся на кирпичи постамент в центре этого мира. Он оказывается слева от меня, а, прямо напротив, оказывается моё отражение. Та женщина из моего сна, что желала мне счастья. Мы смотрим друг-другу в глаза, наши руки подняты, как у двух волшебников в магическом поединке, но разница в том, что я хочу опустить свои руки, а моё отражение не дает мне этого сделать. Наши руки словно связаны невидимыми канатами, и что делает одна из нас, тут же повторяет другая. Мне помогает Алиса, но за моим отражением стоит стена непрозрачного тумана и из этого тумана ему, ей, куда-то под лопатки тянутся два серых пульсирующих жгута. Что могут сделать две одиннадцатилетние девочки против Системы?
Воскресенье. 01-00. Алиса Двачевская. Бывший центр управления.
Когда свет погас и отовсюду полез тот самый туман, так что ничего не стало видно, я испугалась. Я кричала не помня себя, пока, в паузе между воплями, не услышала Ленкин голос: «Ну что ты кричишь? Давай сюда руку и не бойся». Мы так и шли, невидимая в тумане Ленка вела меня неизвестно куда, а я уже не кричала а только вздрагивала, успокаиваясь. А потом я отключилась и увидела сон.
«Мне одиннадцать лет и у меня уже два дня, как свой велосипед. Я куда-то ехала, в дом детского творчества, кажется, где учат играть на гитаре, но заехала непонятно куда. Вокруг туман, и только на свободной от тумана площадке, спиной ко мне, стоит моя старая подружка — Ленка. Она уже год, как переехала в Ленинград и ни разу не написала, но я все равно скучаю.
"Какой хороший сон", — думаю я не просыпаясь и зову Ленку. Ленка почему-то во фланелевой пижаме, а за резинку пижамных штанов заткнута какая-то книжка. И, как когда-то давно (Почему давно? Сегодня), или, как когда-то через шесть лет (или двадцать шесть лет) в будущем, я отмечаю с нежностью: "Вот книжная душа". Мы перебрасываемся с Ленкой фразами, а потом я говорю: "Да опусти ты уже руки", — и понимаю, что Ленка не может этого сделать. Напротив Ленки стоит какая-то взрослая, очень похожая на нее женщина и их руки соединены между собой какими-то прозрачными нитями. Ленка пытается опустить руки, а эта женщина не дает. "Ленка, я сейчас!" — Кричу я, и бросив велик бегу Ленке на помощь. Едва я касаюсь ее, как нас переносит куда-то в другое место. Мы оказываемся в голой степи, только слева сложенный из камней и оштукатуренный постамент. А напротив Ленки стоит, по прежнему подняв, нет не подняв, а воздев, руки к небу та женщина. Нас окружает стена тумана и из тумана эта женщина черпает свою силу.
— Алиска, не дай мне сдаться! — Кричит Ленка.
Я смотрю на полосы тумана, касающиеся плеч этой женщины, выглядит это так, как-будто туман положил ей руки на плечи, и встаю позади Ленки сделав так же. Ленка совсем холодная и дрожит. И вытягивает из меня тепло и силы но я стою. Не знаю сколько времени это длится. Час? Два? Сутки? Кажется, о времени здесь говорить неуместно. А потом кто-то говорит мне: "Подвинься, Алиса", — и отодвигает меня влево, а Ленке, на правое плечо, ложится мужская рука. Я бросаю быстрый взгляд — Второй, ему двадцать семь, он в грязной военной форме, в правой руке у него какая-то стреляющая железяка.
— Надо же. Меня с брони сдуло, а я не бросил пока летел. — Второй перехватывает мой взгляд и знакомо виновато улыбается. — Ну, здесь то она точно не нужна! — И железка, я так и не разглядела — что это, летит куда-то в сторону.
После этого действующие лица во сне появляются одно за другим: Сенька, он практически не видим, но он здесь, встает между нами и кладет обе руки на плечи Ленке, поверх наших со Вторым. Две Ульянки, о чем-то беседующие между собой: одна — моя старая подружка, а вторую я не знаю — видимо двойник, они видят нашу группу, прерывают разговор, подбегают и встают позади нас. Две точных моих копии, эти, обе, прежде чем встать в строй, считают своим долгом подойти ко мне и ткнуть меня кулаком в бок: "Привет, сестренка!". Женя, не из нашего лагеря, три Мику, Сашка, наши Электроник и Шурик, незнакомые мне тридцатилетняя женщина и полноватый лысый мужичок лет сорока — этот пристраивается за Вторым и о чем-то с ним перебрасывается фразами. Еще две девочки похожие на Сашку, но не Сашка, очевидно та самая Славя и есть, одна из них кивает нашей Ульяне. Еще какие-то люди встают позади нас, отдавая нам свои силы. Одних людей видно отчетливо, другие почти прозрачны, но они есть. Я чувствую себя проводом, передающим энергию Ленке. Энергии столько, что я сама раскалилась и свечусь, а эти полупрозрачные нити, связывающие руки Ленки и той женщины сияют ярче Солнца. В этом свете видно, что туман неоднороден, в нем мелькают фигуры, лица. Я узнаю себя, Ленку, Семена, Ульяну, кибернетиков. Да, одни здесь, а другие там. В одном месте стена тумана вспучивается на ней формируется волдырь и когда он лопается из него выпадают две фигуры: еще одна Мику и еще одна Славя. Они сотканы из тумана, но они встают в наш строй, за нашими спинами, стараясь протиснуться поближе к Сеньке. Потом в тумане вздувается еще несколько волдырей: Ольги Дмитриевны, трое их, в том числе наша. Нашей — лет девятнадцать, и она кричит через все ряды Сеньке: "Я послушалась тебя и теперь я целая!"
И от этого крика нарушается какой-то баланс, светящиеся жгуты тянущиеся из Ленкиных рук вспыхивают совсем уж нестерпимо и перегорают, как перегорает спираль электрической лампочки. Нам в спину ударяет ветер, я еще успеваю заметить, как этим ветром сдувает туман и всех людей вокруг, кроме нас с Ленкой. И наступает темнота».
Бесконечное лето Soviet Games Ru VN VN Новости Юля(БЛ) Art VN Визуальные новеллы фэндомы
Рейтинг для выхода в "хорошее" для БЛ (то есть в ленту пользователя) повышен до +2. Поэтому не обижайтесь если ваш пост набрал очень мало рейтинга (меньше +2) и его увидело очень мало людей (только те кто заглядывает на вкладку "все"). Годных постов это не касается, олдфаги и модеры БЛ будут плюсовать годноту и выводить в ленту пользователям ваш пост. Такой же порог, может, сделаю с тегом зарубежных вн
Всем удачки:)
