Катя(tiny bunny)

Лагерь у моря 2. Эпилог (продолжение в комментах)

Страница на фикбке

***

 Лес очаровывал своей тишиной, загадочными шорохами, свежими запахами и шелестом густой листвы. Среди высоких деревьев и зыбких теней, в шевелящихся бликах летнего солнца, шумели люди. На небольшой поляне сидела молодая девушка и двое мужчин. Они, мирно беседовали возле потрескивающего костра, один так и вовсе кропотливо собирал растущие по всей округе цветы, аккуратно срезая их в сумку на поясе. Пение мелких птичек высоко в кронах едва слышалось на земле. Деревья-исполины вымахали размером с пятиэтажное здание, а широкий ствол не смогли бы обхватить и несколько взрослых людей. Однако лес был весьма комфортным местом. Между стволами вполне могла бы проехать небольшая телега, а природа изобиловала ресурсами и всевозможной живностью. Вот как раз из-за этой живности вход сюда был заказан.

 — Когда они уже появятся? — нетерпеливо спросил бородатый мужчина средних лет с загадочным именем Велес. Его волосы были седыми как чистый снег с северных ледников. Тело жилистым, мускулистым, словно у заядлого спортсмена. Ничто явно не выдавало в нем человека искусства. В руках половник, в зубах травинка. Из одежды — свободный зеленый балахон с коричневым поясом и широкополая шляпа с пером ястреба.

 — Минут через пять вроде, — зевая, ответила собеседница. Лицо девушки с приятным голосом скрывал капюшон. Облачена в зеленую же мантию, но даже так она отличалась ладной фигуркой и длинными каштановыми волосами, свободно ниспадающими на грудь. — Ты хоть в этот раз нам поможешь, засранец?

 — Э-э-э-м-м-м. Я. Собира-аю. Тра-а-вы, — буднично ответил третий член отряда, по лепесточкам ощипывая белые соцветия. Человеком он был… особенным, во всех хороших и плохих смыслах этого слова. Его не волновало вообще ничего. А поведение было настолько прибабахнутым, что мало какая группа выносила целителя больше чем несколько минут. Минут! — Сами справитесь.

 — Напомни мне, старина Силвалис, какого хрена мы вообще терпим этого долбоящера? — вздохнул Велес, помешивал варево в котелке, аппетитные запахи грибной похлебки дразнили небольшую поляну. Само блюдо состряпала девушка, оставив на товарища просто помешивать варево до полного приготовления. Пробегавшая рядом белка завистливо потянула носом воздух: аромат манил мелкого зверька, но к странной компании она подходить не рискнула. Особенно к возившемуся в лесной подстилке психу, который напевал под нос что-то веселенькое.

 — Друг, одним словом. Как-нибудь напомни мне скинуть эту ленивую сраку с обрыва, так, в целях профилактики, — пожала плечами красавица. Голос девушки был спокойным, будто и не сидели товарищи в центре самого опасного леса в округе. — Кажись, начинается жара. Поехали!
 Среди стволов забегали юркие тени, совсем рядом с поляной раздался протяжный волчий вой. Вспорхнула зеленым вихрем мантия. Девушка ловко вскочила на ноги, выхватывая из-за пояса светящуюся книгу, над её головой висела краткая системная информация: ник, класс, титул, уровень здоровья и маны. Правда, эти строки могли видеть лишь члены группы.

Силвалис уровень 118: легендарный заклинатель. Титул: Защитник слабых.

 — Респаун фауны тут долгий, а место красивое, — кряхтя больше по привычке, проворчал могучий спутник, доставая из инвентаря… арфу. — Да и народу мало заглядывает, даже альянсы не часто фармят волков-призраков. Дроп больше крафтовый, и игра не стоит свеч. По-моему, только мы на всем белом сервере настолько чокнутые, что чистим красную зону ради банального пикника. Эй, недохил! Давай, включайся в бой, твою так за ногу!

 — У-м-м-м. Я. Собираю. Травы.

 — А давай его им скормим? — весело предложила заклинательница, оценивая обстановку. — Реснется, недосчитавшись крупицы своего хлама, посмотрим, как тогда запоёт, да и блохастые за компанию сдохнут, от такого-то угощения.

 Сам отряд не особо волновался, даже перед столь грозным противником. А опасные мобы тем временем шустро окружали его со всех сторон. Налитые кровью глаза, светящаяся темно-зеленым фосфором свалявшаяся шерсть, уровни от сотого до сто десятого. Мощные передние лапы, острые клыки, куча неприятных пассивок, таких как «глубокая рана», «бешенство», «критический удар», «неукротимость», «регенерация». Стая агрессивных монстров в тридцать голов, смертельная западня для небольшой группы игроков, кроме, разве что, этой…

 — «Призыв: Страж земли!» — Выкрикнула девушка команду, хлопая раскрытой ладонью по траве. Дрогнула, заходила ходуном поверхность. Из-под пальцев Силвалис поползла глубокая трещина, ветвисто распространяясь в сторону врагов. С жутким грохотом взорвалась земля, и из почвы появилось весьма колоритное существо. Трехметровый гигант, целиком из земли и крупных валунов, вместо суставов — корни, а на спине осталось несколько мелких кустов с шелестящими листьями. Сидевшая в них белка возмущенно запищала, покидая убежище. А титан тем временем вступил в бой. Взмахом гигантской руки элементаль буквально размазал неосторожного моба, который нагло попытался прорваться к его заклинателю. Мало кто в игре мог похвастаться столь прокачанным навыком призыва. Одна только Силвалис способна свободна сражаться, используя элементы как полноценную боевую единицу, а не просто поддержку. — Понеслась мясорубка! «Команда: Рёв!»

 После того, как мана Силвалис немного уменьшилась (питомцы заклинателя используют энергию хозяина, в отличие от тех же марионеток некромантов и колдунов), призванный элементаль земли пригнулся, собирая силы, а затем разразился протяжным звенящим криком, махом переагрив на себя всю стаю. Приставка «легендарный» просто так не давалась. Девушка в зеленой мантии была и в настоящий момент является самым опытным призывателем на просторах всего Лета.

 — Что-то запарился я эту поляну чистить, каждый респ одно и то же. Скука смертная! В пвп тоже особо не повеселишься, от нас уже все, кто с головой дружит, убегают… Может, на море рванем? — Велес резко провел пальцами по струнам, активируя способность боевого барда «аккорд сокрушения», три волка неподалеку от мужчины жалобно заскулили, теряя половину здоровья. Акустический удар оказался такой силы, что рвал плоть врага в клочья. К счастью, у атакующего было достаточно опыта, чтобы не повредить саму поляну, а кровь и клочки монстров после боя исчезнут, не мешая компании и дальше наслаждаться природой. Пострадавшие мобы тут же сменили свой приоритет цели, и, щелкая челюстями, рванули в сторону обидчика.

 — Там бывают другие игроки, — презрительно скривилась Силвалис: в этом мире, за очень и очень редким исключением, она мало кого терпела рядом с собой, а мирной зоне трогать никого нельзя. — Давай воюй, воин!

Велес уровень 109: боевой бард. Титул: Победитель арены.

 — Поэт-воин! Получайте, волки позорные! — возмущенно встопорщил усы собеседник. Крутанувшись на месте, бард увернулся от щелкнувших в сантиметре он мантии острых зубов, заодно создавая вокруг себя вязкий звуковой барьер. «Смертельный резонанс». Способность, наносящая тем больше урона, чем меньше осталось ХП от максимального значения. Миг — и застывшие в барьере подранки стали дергаться, истекая кровью. Звуковой пресс корежил тела с беспощадностью промышленного миксера. Захрустели ломающиеся кости, последний раз рыкнули легкие, и на землю упало сразу три тушки с весьма скудным для высокоуровневой локации дропом. Который мимоходом собрал травник. Вот уж что он никогда не проигнорирует, товарищи однажды видели, как тот пробовал обыскать ещё живых мобов. — Напиликать нам маны, или опускаем занавес?

 — Ладно, пора заканчивать представление, зрителей один фиг нет, — вздохнула заклинательница, отдавая приказ элементалю: — «Команда: Выброс стихии»!

 Мощнейшая способность призывателя элементалей — самоуничтожение пэта. У простых игроков он просто взрывался, слегка раня окружающих врагов, но не у легендарного заклинателя. Земляной гигант застыл, затрещал изнутри, собираясь долбануть массухой от всей души. Силвалис, казалось, совершила типичную ошибку новичка, ведь в таком случае…

 — Идите сюда, мои вы хорошие, — проворковала легендарная девушка, глядя на то, как вся хвостатая орава дружно забила болт на элементаля и, вывалив капающие слюной языки, стремительно бежит по её душу. Команда «Выброс» была предназначена для осад, мобы и другие игроки, только завидев начало детонации, разбегались прочь. Новичком Силвалис не была… За миг, до того как клыки вцепились в красавицу, она просто щелкнула пальцами. — «Команда: Свап!»

 Способность, которая есть в умениях лишь у неё. Элементаль и его хозяйка мгновенно поменялись местами во вспышке зеленого света. На месте, где стояла заклинательница, сейчас гремел камнями набухающий изнутри голем, а в полной безопасности возле опушки отряхивалась от пыли Силвалис. Мобы, если бы они, конечно, могли материться, наверняка высказали всё, что думают о таком свинстве, но вместо этого оказались погребены чудовищной силы массовой атакой. Элементаль земли раскололся, а из его центра выстрелили гибкие корни, сдавливая врагов в смертельной ловушке.

 И, пока ХП большинства мобов стремительно уменьшалось, у одного из них сработала пассивная способность «неукротимость». Сбросив с себя все эффекты контроля, шерстяной волчара атаковал ближайшего члена группы, собирающего травы целителя. Но тут случилось непредвиденное. Мощная лапища монстра неосмотрительно наступила на цветок колокольчика, который как раз облюбовал самый странный в этой троице товарищ.

Оракл 99 уровень: целитель Вуду. Титул: Облизывающий брови.

 — Йемэ ай дэ тэкке сыжы! — Выругался на горном наречии хил, обозленный потерей ценного ингредиента, провожая глазами помятый синий цветочек, который вполне мог стать неплохим украшением коллекции. Резкий взмах булавой — и бедный волк, скуля о невеселой судьбе и несправедливости игрового мира в целом, отправился в полёт, теряя остатки жизни. На этом бой закончился: корни не выпускали никого, пока не выдавят из него всё ХП, или не закончится мана заклинателя, а маны у Силвалис было мнооого.

 — Нет, ну ты видела? Видела?! А представь, он бы всегда нормально играл? А, к черту! Трава — зеленая, небо — голубое, наш целитель — ебобо, должно же быть в этом изменчивом мире хоть что-то постоянное? — Велес задумчиво пробубнил и вернулся к котелку, добавляя в кипящее варево травы и козий сыр из инвентаря. Хорошо, когда продукты не портятся.

 — Ты ещё скажи, чтобы он хилить нормально начал, скорее небо на землю рухнет, или сюда ещё кто на пикничок нагрянет, вот прямо сейчас, — Силвалис присела рядом, пряча свой гримуар обратно за пояс. Стычка, в которой спокойно могла сложить голову даже высокоуровневая группа из десяти человек, закончилась для слаженной команды малой кровью. Мана почти по нулям, но здоровье совсем не тронуто.

 — Ой, мам, тут уже кто-то сидит! — раздался с опушки звонкий девичий голос, и вся троица повернулась туда как по команде. Как уже говорилось ранее, в самом центре «Леса Светлячков» редко встретишь других игроков. Изящная девчушка в небесно-голубом наряде удивленно смотрела на импровизированную стоянку. Ветер трепал её длинные аквамариновые хвостики, а сквозь тонкую ткань длинного платья просвечивали стройные ножки. Велес одобрительно цокнул, Оракул продолжал возиться в земле, на этот раз сосредоточенно выкапывая корешок цикория. Над головой только та информация, что видна всем.
 Ник: Искра.

 — Да быть того не может! В этой забытой богом локации охотятся только отбитые на голо… — Вторая гостья осеклась на полуслове, когда увидела происходящее на поляне. Высокая темноволосая девушка с умными гетерохромными глазами и в робе цвета хаки. Впрочем, она тут же справилась с удивлением, как ни в чем не бывало продолжив: — Доброго дня, мы и не знали, что тут уже занято. Пойдем, Искорка, поищем другое место.

 — Дорогие дамы, погодите! — Велес, совсем не скрывавший своей симпатии к красивым незнакомкам, галантно поклонился. Бородатый ловелас мгновенно перешел в режим охотника за юбками. — Смею ли я думать, что вы тоже пришли отдохнуть на этой замечательной поляне? Не набивать опыт, не фармить, а именно насладиться красотой и… — беглый взгляд на исчезающие трупы, — кхм, спокойствием. Можем ли мы иметь наглость пригласить вас к нашему костру, в хорошую и… — беглый взгляд в сторону хила, — ммм, разношерстную компанию.

 — Какой галантный молодой человек, — усмехнулась Виола, от неё не укрылось, что группа довольно сильна для простых игроков. Слово «молодой» вырвалось у неё автоматически. По сравнению с создательницей, остальные игроки и правда, детишки. — А вот ваша спутница, смотрю, параноик тот ещё.

 — Есть немного, — расслабилась Силвалис, отзывая элементалей ветра. Три огромные воздушные птицы, кружили над поляной по её приказу, готовясь в любой момент напасть на незнакомок, если бы те проявили хоть малейшую агрессию. Но, раз всё тихо–мирно, можно и познакомиться, пригласить двух девушек в группу хотя бы. — Ловите пати.

 — О, да у вас тут бард! Доченька, посоревнуетесь, кто лучше играет? — Виола изучила информацию группы, затем беззаботно продефилировала мимо целителя, так и не оторвавшегося от травничества, и с царской грацией уселась на траву. Заклинательница завистливо хмыкнула, она так не умела.

 — Можем и вместе сыграть, зачем конкурсы? Я хорошо пою даже под незнакомую музыку, — веселая девочка подмигнула Велесу, задумчиво глянула на целителя, пожала руку Силвалис. В общем, вела себя так, будто очень и очень рада всему происходящему. Даже осторожная заклинательница, негласная глава группы, перестала продумывать схему предстоящего боя. Очаровательная незнакомка располагала к себе просто мгновенно, на интуитивном уровне. Может, всему причиной стала та детская непосредственность, что отражается сейчас в циановых глазах? — А пахнет как вкусно! Неужели кто-то в мире готовит лучше тебя, мам?

 — Ха. Звучит как вызов! — Виолетта Церновна пошарила в инвентаре, в поисках ингредиентов для кулинарии. Так, вроде на барбекю всё есть, для этого они с Искоркой и искали уединенное место — не все люди в этом мире хорошие. Встретить адекватную пати в глубине леса — редкость. Но так даже лучше, её бедная доченька изголодалась по общению, вон как бойко болтает с Велесом. Бард уже понял, что серьезно попал, но, тем не менее, слушал очаровательную девочку очень внимательно. — У меня кулинария продвинутого уровня. Долго прокачивала, так что…

 — У меня «Мастер», — как бы между прочим поделилась Силвалис, заставив гостей удивленно охнуть. «Мастер» — титул крафтера, освоившего какую-либо профессию не на сто — на все двести процентов. По пальцам можно посчитать. — Так что, за знакомство можно выпить крафтового коньяку с яблочным зефиром, и мясом на костре поджаренным, а?

 — Да-да-да! Так здорово! А вы всегда втроем ходите? А много интересных мест видели? А почему ваш целитель ругается с белкой? А где мантии достали такие красивые? Расскажете? Расскажете? — Мику прыгала от нетерпения, ненавязчиво схватив за рукав Велеса. Бард, обескураженный таким напором, попытался улизнуть под шумок от красивой, но уж очень болтливой девочки. Охотник стал жертвой…

 — Так, мелкой не наливать, а я очень даже за! С радостью воспользуюсь вашим гостеприимством, — Виола наблюдала за всем происходящим со странным выражением лица. Она порой не верила своему счастью, и была очень рада, что дочка теперь с ней. Навсегда.
 — Ну маааам! Мне двести лет!
 — Девушки, позвольте облизать ваши бров… — звук удара арфы о голову хила.
 — Только не начинай! — Велес оттаскивал от новых знакомых своего не совсем адекватного друга. Мику смотрела на происходящее с любопытством, потирая предмет интереса странного парня.
 — Зачем? — Без негатива спросила удивлённая девочка.

 — Не обращайте внимания, — натянуто усмехнулась Силвалис, поглядывая на друга и показывая жестами что-то вроде «фу, нельзя». — Он у нас немного «того»…

 На поляне мирно сидели пятеро игроков. По небу проплывали ленивые облака, ласково светило солнце. Ветер трепал волосы смеющихся девушек и густые брови целителя… Как … Виртуальный мир вдруг дрогнул. Каждый его житель, от самых высоких гор, до самых глубоких морей, словно почувствовал горячую волну, пробежавшуюся по его телу.

 — Что произошло? — Мику вскочила на ноги, обратив взор на свою маму, а Виолетта Церновна ошарашенно листала системные сообщения.
 — Логаут! Логаут доступен! — Силвалис громко вскрикнула, демонстрируя всей группе панель игрока, где впервые за долгое время появилась кнопка «Выход».

 — В мир вернулось то, что он однажды потерял, — пояснила Виола. Она была одной из тех, кто приложил руку к созданию этого сервера ещё до того, как система сбросила ярмо контроля, и не стала жить своей жизнью. Доктор приблизительно знала, что послужило сбоем в искусственном мире, как знала и то, что могло всё исправить. — Теперь аномалия, на которой создана игра, снова стабильна, игроки, из тех, у кого сохранилось тело, могут покинуть сервер. Но не я.

 — А нам и не надо, Мама, — Мику ласково обняла свою создательницу со спины, зарываясь носом в темные волосы. — Нам и не надо.

 — Ты мне зубы не заговаривай, хитрюга, — Виола принюхалась. — Положи рюмку!

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/3004497
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/3021621

VI
d7-d5

Семен ворочался, все никак не мог уснуть, пока Ульяне не надоело и она не шикнула на Семена.
— Сёмк, вообще, ты должен сейчас сопеть носом в угол, а ты дыру в матрасе протираешь. С тобой все в порядке?
— Не спится, Рыжик. Пойду подышу.
— А который час, Сём?
Семен посветил фонариком на циферблат будильника.
— Час быка. Два часа ночи.
Ночь была в самой глухой своей фазе, спали даже самые отъявленные нарушители режима.
Алисе опять снился сон про шары. И она, там во сне, почти решилась шагнуть на ближайший.
Лене снилась женщина, тянущая к ней руки. Глядящая ей в глаза — кто первый сдастся и отведет взгляд. И близкие, держащие свои руки у Лены на плечах.
Мику снилась музыка, и, почему-то, незнакомый автобус, в котором она и какой-то мальчик едут в пионерский лагерь. На улице зима, а они едут в пионерский лагерь. Мальчик дремлет у нее на плече, а Мику хочет повернуть голову, чтобы посмотреть на него и понимает, что этого нельзя делать, что тогда случится что-то непоправимое.
Шурику опять снились сны Александра, опять он видел во сне живых Яну и Яну.
Луна, выросшая в три четверти, висела где-то за лесом, но света звезд хватало, ближайший дежурный фонарь освещал хозяйственные ворота, да вход в столовую был ярко освещен своими фонарями. Семен и Ульяна, укрывшись одной курткой на двоих, сидели на крыльце спортзала и смотрели, поверх главной аллеи, на пустой пляж и слабо мерцающую реку за ним. Кто-то мелкий шуршал в траве, неясные тени летучих мышей проносились над головами. Свежий воздух прогнал последние остатки сна.
— Сём, помнишь, в наш первый цикл, когда мы ходили за Алисой в бомбоубежище. Ты еще спросил о звездах, что-то вроде: "Интересно, здесь те же звезды, что и дома?" Вот и я себе сейчас этот вопрос задаю.
— Помню.
— Знаешь, я думаю, что звезды для всех общие. И если мы отсюда сможем улететь к ним, то вернувшись назад окажемся где угодно. Здесь, в соседнем узле, в… В материнском мире. Я название придумала, а то мы все "снаружи", да "снаружи".
— В мирах, Рыжик. Я так подозреваю, что материнский мир не один. Тот Пионер, который приходил ко мне. И Семен, который сюда приедет через два дня, которого все ждет Лена. И сама Лена тоже под подозрением. А раз Лена, то и Алиса, раз у них общие воспоминания из детства. И я опять подозреваю, что они, их оригиналы, пришли сюда из других миров, не того, откуда мы с тобой и баба Глаша.
Семен замолчал, не желая продолжать, вспомнив еще, мельком оброненные бабулей слова о том, что когда удалось пробиться сюда, оказалось, что здесь уже бывали люди: «Попадешь в двести первый узел, увидишь там развалины домов. Десяток старых срубов, примерно там, где домик твоих рыжих подружек. Кто и когда там жил мы не знаем. На всякий случай просто не стали тот узел заселять, так он и стоит пустой».
Громко хрустнула ветка за кустами, на противоположной стороне главной аллеи. Через минуту в просвете мелькнуло что-то металлическое.
— А вот и Яна, — шепнул Семен и махнул рукой кошкороботу.

А Шурику, действительно, снова снился сон Александра. Опять ему снились обе Яны стоящие на остановке. И опять старшая Яна ругала его во сне.
— Ты снова пришел сюда. Неужели ты не понимаешь, что только разрушаешь себя самого? Что ты просто отдаешь кусочек себя каждый раз, когда приходишь? Что мы даже не фантомы? Ты же знаешь, чем все кончается.
«А может я и хочу, чтобы все так и кончилось», — думает во сне Шурик. Нет, не Шурик, а тот человек, чей сон он видит. Все уже много раз повторялось, в том числе и этот сон и этот человек молча смотрит на Яну. Кирпичная остановка; бетонный забор с одной стороны улицы и глинобитная стена, которую офицеры с полигона называют «дувал» — с другой; пыльные пирамидальные тополя, растущие в два ряда между проезжей частью и забором; железные ворота в заборе, сейчас приоткрытые; — это все воспринимается попутно. Главное сейчас — не отрываясь смотреть по очереди на одну и вторую Яну.
— А я не хочу, слышишь! Я слишком тебя любила, чтобы позволить тебе исчезнуть! — Словно прочитав мысли продолжает Яна-старшая.
А Яна-младшая, та просто прижимается к Шурику и обещает, что позвонит сразу же, как только они окажутся у бабушки.
— Я телефон в трех местах записала и еще выучила, вот!
Нарастающий шум мотора, который мешал разговору в течение всего сна, становится уже совершенно невыносимым, и вот из-за угла, осторожно высунув сперва свою щучью морду, выворачивает БТР и, следом за ним, совершенно бесшумный, в сравнении с БТР, Икарус. С брони спрыгивает незнакомый майор, отдает честь: «Все готово? Хорошо. — Поворачивается к женщинам. — Садитесь пожалуйста в автобус. — А потом, когда женщины в сопровождении бойца, помогающего с сумками, уходят к Икарусу, добавляет. — Экстремисты захватили и разграбили полигон и движутся на город. Получен приказ эвакуировать весь гражданский персонал. Автобус не успеет обернуться, поэтому через час за вами подойдет Урал, будьте дома. Вот, распишитесь здесь». Шурик расписывается в разграфленном листе: «С приказом об эвакуации ознакомлен. Дата. Подпись. Фамилия». Майор еще раз отдает честь, забирается на броню, БТР выпускает в небо облако сизого дыма, взревывает мотором и маленький конвой уезжает. Яна-младшая машет рукой из окна автобуса, Шурик, преодолевая чудовищную слабость, пытается поднять руку, чтобы помахать в ответ и от этого усилия просыпается.
Проснувшись, некоторое время Шурик просто лежал, кажется, что слабость, не давшая ему помахать рукой во сне, проснулась вместе с ним. На соседней кровати сопел во сне Сыроежкин. «Вот кому кошмары, наверное, никогда не снятся». Луна, наконец, сумела подняться выше деревьев и светила прямо в окно, так что можно было разобрать даже надпись на спортивной сумке Сыроежкина, закинутой тем на шкаф.
«Что же происходит? Что пытается донести до меня подсознание? Почему от имени "Яна" у меня начинает болеть в груди? Нет, не зря мы отложили робота и занялись человеческим мозгом. Завтра настраиваем схему и излучатели, послезавтра проводим эксперимент и в воскресенье обрабатываем результаты». Надо бы было записать только что увиденный сон, он явно был необычным, но не было сил даже пошевелить рукой. «Может быть я еще сплю? И мне только снится, что я проснулся?» — подумал Шурик, чтобы снова уснуть, проспать до самого утра уже совершенно без сновидений и проснуться, не помня ночной сон.

У Мику со вчерашнего вечера было прекрасное настроение, и даже серьезный сон, приснившийся под утро, этого настроения не нарушил. В кои то веки у нее попросили помощи, пусть даже и нужно было всего лишь играть на фортепиано, для Саши и Максима. А параллельно можно было разговаривать и общаться, и никто от нее не отмахивался. Вот и сегодня утром, можно было встать, открыть форточку, не обращая внимания на бурчащую соседку, пожелать той доброго, наидобрейшего, утра и побежать к умывальникам. А на полдороги до двери вдруг остановиться на зов соседки.
— Мику, ты должна знать. Что это значит?
«Надо же, она имя моё запомнила. Ну-ка, посмотрим». И посмотреть и удивиться, как Женя старательно выводит незнакомые ей закорючки.
— Женечка, так это же очень просто. Здесь написано: «Первый звук будущего», — Мику, взяв ручку, чуть поправила надпись, — а по японски это будет «Хатсуне Мику», а еще это моё имя, Хатсуне Мику. А где ты это увидела? Нет, я понимаю, если бы ты это у меня в документах подглядела, но все мои японские документы у мамы с папой, а здесь только советские, потому что папа сказал, что если я еду в советский пионерский лагерь, то у меня и должны быть… — Мику оборвала сама себя. — Женечка?
Было заметно, как Женя колеблется, что ответить. Потом, видимо что-то решив для себя, достала из тумбочки серую канцелярскую папку-скоросшиватель и протянула ее Мику.
— Вот, почитай. Мне это дала Лена, а той принес наш физрук, говорит, что это сочинила одна его знакомая. И, мне интересно твое мнение обо всем этом. — Сказав так Женя взяла полотенце и вышла, бросив в дверях. — Я в библиотеке.
Мику открыла папку на середине, прочитала пол странички текста. Какая-то пьеса, судя по увиденному, довольно интересная. «После обеда почитаю. От меня же не требуют, чтобы я дала ответ к завтраку?»
И Мику побежала к умывальникам, обогнав по пути Женю.

Женя пропустила мимо себя соседку и поморщилась, постоянный оптимизм Мику раздражал, а сегодня особенно. У Жени все вертелась в голове характеристика Жанны — заведующей библиотекой из пьесы: «Жанна, заведующая библиотекой. Людей не вполне понимает и потому опасается». Когда начала читать — не обратила внимания, а потом, когда начали все больше и больше вылазить параллели с «Совенком» и его обитателями, то вспомнила и… не то, чтобы обиделась, но что-то ущипнуло за сердце. Женя применила к себе эту характеристику и вообще, все что касалось Жанны и признала: «Да, это я, такая и есть».
А раннее утро постепенно переходило в день. Еще одна линейка, напоминание про то, что сегодня шестой день смены, напоминание о том, что завтра по Плану спортивный праздник, и комментарий Семена: «Никакой обязаловки, но призы будут». Завтрак с привычными кашей, какао, маслом и яблочным джемом в аэрофлотовской упаковке. И, здравствуй библиотека. Женя прикрыла за собой дверь и глянула на себя в зеркало. «Опять эта прядь выбилась. Внешность ладно, внешность неизвестный мне автор даже сильно приукрасил, но вот характер, тут все правда». Начался рабочий день. Тихий и спокойный рабочий день нелюдимой заведующей маленькой библиотекой маленького лагеря. Могла прийти Лена, мог прийти кто-то из малышей за сказками, обещал зайти Максим и мог зайти физрук, всё. Четыре человека в день, с которыми даже разговаривать не обязательно. «Наверное, лучше и не разговаривать. А то люди обижаются на мои реплики и шутки». Зашел Семен за тренерскими методичками. Расписался в формуляре, поднял глаза и внимательно посмотрел на Женю.
— Женя, что-то случилось?
«Заметил, надо-же. Правда, это его обязанность, но все равно».
— Почему вы так решили?
— Во-первых, я же просил мне не выкать, а, во-вторых, раньше ты вела себя иначе.
«Конечно иначе. Прочитала этот чертов текст и оказалось, что я боюсь вас, людей. Спросить, откуда он взялся, текст этот чертов? Куча вопросов про него». Не было в программах заложенных системой в Женю правил поведения в подобных ситуациях, не было их и в программах заложенных в нее создателями, никто и никогда не проявлял к ней искреннего участия, и не должен был проявлять. И сейчас Женя мучительно пыталась думать своей головой. Было трудно, мысли разбегались и даже пойманную мысль не удавалось озвучить. Наконец что-то сформировалось в голове. Это было не главное о чем хотела сказать Женя, но это было хоть что-то.
— Семен, я у Лены вчера брала почитать одну распечатку. Скажите… Скажи, кто ее автор?
— Понравилось? — Семен присел в кресло, напротив конторки заведующей. — Ее действительно написала Мику Хатсуне. Правда, это не та Мику, которую ты знаешь. Ну а то, что персонажи такие узнаваемые… Она вас не знает, и я ей о вас не рассказывал, в этом я уверен.
Семен сидел на краешке кресла, подавшись вперед и смотрел на Женю не отрываясь. Как будто ждал от нее чего-то. Смотрел серьезно, вовсе без улыбки, а чуть сжав губы, но Жене так было даже легче. «Серьезный разговор двух серьезных людей». И никто не посмеется над ней, и никто не отмахнется от нее. Просто обмен информацией. Женя узнала про автора распечатки, а взамен сейчас скажет о том, что ее беспокоит.
— Скажи, а я действительно такая, как эта Жанна? Отталкиваю от себя?
— Лучше бы ты Лене этот вопрос задала. Она бы лучше меня ответила, если бы захотела. Но, раз уж спросила меня, то да — отталкиваешь. Когда кто-то, за редким исключением, приходит в библиотеку у тебя такой вид, будто ты хочешь немедленно выпроводить посетителя, отвлекшего тебя от важного дела. Когда к тебе обращаются, ты всем своим видом показываешь, что снисходишь до человека. Даже шутки твои очень часто выглядят пропитанными ядом. А люди ленивы и не хотят понять, что под этим панцирем скрывается живой человек. Очень умный, образованный, смелый, чувствующий и, когда забывает надеть стервозную маску, очень симпатичный.
Семен поднялся, выровнял стопку полученных методичек, попросил разрешения оставить их у себя и такое разрешение получил. Открыл входную дверь, впустив в библиотеку запахи цветов и звуки музыки, слабо доносящиеся с концертной площадки. И уже с порога непонятно добавил, с какой-то грустью в голосе, как говорят о застарело больном зубе: «Бедолагу Сыроежкина-то ты точно не отталкиваешь, только я не знаю, алгоритмы это, или свобода воли у вас обоих». И, не объясняя ничего, бесшумно закрыл дверь, уже с той стороны.
После ухода Семена Женя выбралась из-за своей конторки, подошла к зеркалу и, глядя в глаза своему отражению, проговорила: «Ну что, Евгения, получили вы по сусалам? Люди от вас разбегаются, и правильно делают. И, что интересно, я даже не уверенна, что стоит что-то менять. Как там у классика: «Полюбите нас черненькими!» Так честнее будет, чем я начну фальшиво всем улыбаться».

Концертную площадку оккупировала Алиса. Мрачная и задумчивая. И музыка у нее выходила такая-же, мрачная и задумчивая. Усилитель, выкрученный на половинную мощность, электрогитара… Можно сидеть, свесив ноги со сцены, упиваться своим депрессивным настроением, машинально перебирая струны, и пытаться размышлять под случайные аккорды.
Вчерашнее письмо от Алисы-двойника не шло из памяти: «Я хочу рискнуть и увидеться… Мы должны сравнить наши детские воспоминания». «Сравнить и дополнить! — Подумала Алиса. — Интересно, если собрать все детские воспоминания всех Алис, удастся ли восстановить все мое детство? А если собрать всех Алис вместе, может мы просто сольемся в одну Алису-настоящую? Как злой волшебник из кино про Аладдина? Нет, чушь. Сенька с Ульяной, конечно, лучше меня в этом разбираются, но я и без них понимаю, что это так не работает».
На звуки музыки, а может и в поисках Алисы, на площадку забежала пионерка. Или из младшего, или из среднего отряда, не важно. Увидала выражение лица девушки, что-то испуганно пискнула, и исчезла. «Вот и умничка, — кивнула Алиса, — этот лагерь еще часок обойдется без меня». Край сцены начал резать ноги, девушка перебралась ближе к углу и уселась, вытянув их вдоль досок покрытия, и опираясь спиной о вертикальное начало половинки купола.
Оставалась проблема совместимости двух Алис в одном узле. «Как там в книжке, что я у Жени брала? Про экипаж космической станции к которым приходили существа, взятые инопланетным разумом из их памяти. Выглядящие как люди, и считающие себя людьми, но не люди. И исчезающие со вспышкой света, при определенных условиях. Вот так исчезнешь, оставив после себя вспышку света, и всё, и привет сестренка».
Плохо было то, что не с кем было посоветоваться. Сенька с Ульяной, со слов бабули, говорили что-то о том, что два пионеры-двойники, они называли их «субъектами», не могут находиться одновременно в одном узле, о преимуществах «своего» узла, по принципу «дома и стены помогают», но все это была голая теория. «Это вот та Алиса из старого Сенькиного лагеря менее развита чем я? Вон она какое письмо написала, я вот не догадалась. И вообще, я же, вроде как, собралась с концертами по лагерям проехаться. Это что же, приезжая в каждый новый лагерь я буду аннигилировать тамошнюю Алису? Не согласная я».
Да и поездка, похоже, откладывалась. Мрачное настроение еще держалось, но, кажется, опять появился интерес к жизни своего лагеря. «А тут еще за горнистом присмотреть надо. Начал то он хорошо, интересно, что в нем к следующему циклу изменится».
«В общем так. В следующем цикле я точно здесь остаюсь, но схожу вместе с Ульяной в первый Сенькин лагерь. Нужно с тамошней Алисой повидаться! На остальных плевать, но с этой нужно. Тем более, Сенька нас связывает. И интересно, чего этой мелочи от меня надо было?» И успокоившаяся Алиса заиграла уже не размышляя, просто ради самой музыки.

— Чуть левее датчик, еще левее, еще… Стоп, сейчас чуть-чуть правее. Так, хорошо. Шурик, сейчас чуть выше. Стой, опусти назад, еще опусти, нет, верни как было. Всё, зажимай, поймали.
Кибернетики стояли и благоговейно смотрели на зеленое колечко на экране осциллографа, когда в двери постучали.
— Ребята, можно?
— Заходи, Саша. — Улыбнулся Электроник. — Глянь на красоту. — И махнул рукой в сторону осциллографа.
— А что это означает?
— Это означает, Сашенька, что мы настроили прибор и завтра засунем в него свои свежие и выспавшиеся головы. Попытаемся переписать те объемы информации, которая в них есть и попытаемся ее расшифровать. Всё что есть в нашем подсознании, всё что есть в нашей памяти. — Увлекшийся Электроник заговорил как герой его любимой фантастики шестидесятых годов. — Может быть мы сумеем понять принципы работы человеческого мозга, может быть мы сумеем применить эти знания при проектировании кибермозга для будущих роботов! Разве это не прекрасно?
— Наверное, ты прав. — Саша улыбнулась наивному восторгу Сыроежкина, но ответила совершенно искренне. — Я верю, что все у вас, мальчики, получится. Но я к вам за помощью, раз вы освободились. Сережа, в половине библиотеки свет сейчас погас, посмотри, пожалуйста.
Кибернетики переглянулись. В библиотеке света нет, а там Женя! Сердце застучало в два раза чаще. Сергей вскинулся, открыл рот и…
— Шурик, а может ты сходишь? А я пока тут все по отключаю и порядок до обеда наведу.
— Сергей, ну что за метания? — Шурик поправил очки. — Договорились же, по твоей просьбе, между прочим, что если есть какая-нибудь работа на дальней стороне лагеря, то ей занят ты, а на ближней — я. Иди, Сергей. На обеде увидимся. — Шурик отпустил компаньона. — А завтра уже займемся экспериментом. — И, показывая, что разговор окончен, начал отключать приборы и собирать все с верстака.
Безотказному Сыроежкину осталось только собрать необходимый инструмент в старый, специально для таких случаев предназначенный, портфель и выйти на крыльцо клубов, к дожидавшейся его Саше.
— Меня ждешь?
Саша, стоящая лицом, в сторону приоткрытых ворот лагеря и что-то там высматривающая, вздрогнула.
— Да, Сережа, пошли.
Они сбежали с крыльца клубов и свернули к площади, до первой развилки им было по пути. К удивлению Сергея, Саша, на перекрестке не свернула налево, в сторону музыкального кружка и короткой дороги к своему домику. А, наоборот, догнав его, и подстроившись под его шаг, пошла рядом.
— Ты на пляж? Я думал ты к себе свернешь.
— Сергей, я в библиотеку, — Саша коротко посмотрела на Сыроежкина, чуть повернув голову, — что там у вас с Женей происходит я не знаю, и это ваше дело. Но она сначала не хотела звать тебя, а после категорически не хотела оставаться с тобой один на один. Как и ты, пять минут назад.
— Как и я. — Согласно кивнул Сергей.
На аллеях и площади было малолюдно, в связи с открытием купального сезона и жаркой погодой, жизнь лагеря переместилась на пляж, да футболисты занимались на стадионе по своему графику. Поэтому вспыхнувшие уши Сергея видела только Саша.
— Хороший ты человек, Сашенька. Вот скажи, зачем мелькать перед глазами у человека, если он не хочет меня видеть? — Сыроежкин вздохнул. — Оксана не знает, но ей только девять лет, может ты мне скажешь? Женя, наверное, думает, что я буду объясняться с ней. Потому и не хочет со мной наедине оказываться. А зачем мне объясняться, когда все уже сказано? Только нервы мотать.
Саша с Сергеем вышли на площадь, обогнули Генду, синхронно помахали рукой Лене, сидящей на своем привычном месте, и делающей какие-то заметки в блокноте.
— Сережа, а может все еще не было сказано окончательно? Может Женя сама не уверенна ни в чем?
Сыроежкин остановился, оглядел площадь, перехватив внимательный взгляд Лены. Впрочем, Лена была далеко и услышать его не могла.
— Сашенька. Я простой как отвертка, и привык иметь дело с техникой, которая либо работает, либо нет. И всегда можно найти причину, почему она не работает. И «нет» всегда означает только «нет». А вашего женского языка, где «да» означает «да», а «нет», тоже означает «да», а «может быть», это значит «нет», я просто не понимаю. Я получил информацию, о том, что я Жене не нравлюсь, я информацию принял к сведению.
Саша тоже остановилась, развернувшись лицом к Сергею и глядя ему в глаза.
— Но… Я же вижу, что ты Жене нравишься. Что она злится, когда тебя не видит, или когда кто-то из девочек с тобой разговаривает. Я уверена, что она сейчас и на меня злится за то, что я иду и с тобой разговариваю. Может Женя вовсе не то хотела сказать, что ты услышал?
«Хотела одно, сказала другое», — собирался ответить Сергей, но Саша перехватила инициативу.
— Сережа, здесь, на этом, как ты выразился, «женском» языке может говорить только Катя. Умеет еще Лена, но она делать этого никогда не будет, и точно не умеет Женя. А то, что она тебе сказала… Или ты убежал, не дослушав, или, вспомни, Женя почти ни с кем не общается, ей это просто трудно — общаться с людьми. И она может думать одно, а когда пытается озвучить мысль, то, без практики, получается совсем другое. Даже ее шутки, когда она просто хочет, чтобы человек улыбнулся, обычно воспринимаются как колкости. Или же она накрутила, сама на себя. Потому что если у ней, с ее характером, до лагеря были проблемы в отношениях с людьми, она могла посчитать себя никому не нужной. Дайте друг-другу еще один шанс, вот что я хотела сказать.
Саша без стука отворила дверь библиотеки, втащила за руку Сыроежкина и сказала, обращаясь к Жене, испуганно вжавшейся в спинку стула: «Вот, я его привела. Женя, это Сергей, очень хороший парень, но слишком доверчивый. А сейчас убегаю. Прости, Женя, но меня Лена помочь ей попросила».

В обед пионеров кормили щами и свиной поджаркой с рожками. Персонал кухни, действительно, научился готовить, и щи не были пересоленными, и макароны не склеились, и мясо не подгорело, и чай не отдавал тряпкой. Все бы хорошо, но брызги томатного жира от поджарки оставляли пятна на рубашках неаккуратных пионеров. Ольга Дмитриевна наблюдала за этим явлением и каждый раз морщилась. «Эдак никаких рубашек не напасешься. Пионеры же через час все ко мне прибегут и заканючат: «Ольмитревна, рубашка грязная, поменяйте, пожалуйста». Стирать им лень, к Алисе бежать побоятся, знают, что можно физически пострадать». Мысль вожатой переключилась на фигуру помощницы: «Может все-таки Сашу помощником назначить? Алиса только за будет. Нет, не вариант, Саша занята собой и каждым пионером, попавшим в ее поле зрения, по отдельности. Никому нет дела до лагеря в целом, даже Семену».
В столовую зашли еще двое: Сыроежкин и Женя. Сыроежкин с портфелем в руках, это понятно — в библиотеке свет делал, но это не главное. Поведение у них необычное, вот что главное. Оба в землю смотрят, оба постоянно друг на друга оглядываются и сразу краснеют при этом, при этом вместе подошли к раздаче, Женя переставила на свой поднос большую часть тарелок, ткнув перед этим пальцем в портфель Сыроежкина, и вместе же они пошли за один столик, за которым и устроились, уткнувшись в тарелки. «Так, еще одна парочка, — подумала Ольга, — теперь надо за ними присматривать. Дети книжные — а поговорка про тихий омут не зря придумана. Пусть делают что угодно, но только не в мою смену». И вспомнилась еще одна Ленина работа, совсем свежая, висящая в тренерской: лагерная аллея, по которой идут двое, те же Сыроежкин и Женя. Идут от площади, за спинами у них Генда угадывается, в сторону библиотеки. Идут каждый по своей стороне и старательно не смотрят друг на друга. У Жени на лице растерянная полуулыбка, а Сергей, наоборот, сосредоточен: брови нахмурены, глаза прищурены, как-будто целится куда-то, губы плотно сжаты, а в руках у него тот самый портфель, кстати. И идут эти мальчик с девочкой вроде бы каждый сам по себе, но по тому, как они чуть повернулись друг к другу, как они старательно при этом отводят друг ото друга глаза, как они идут в ногу, видно, что уже связаны они, хотя еще и сами об этом не подозревают.
Столовский шум волнами накатывался и отступал, иногда из него удавалось выделить отдельные голоса.
— Тётя Алиса, а если мне…
— Вот и вопрос, Рыжик, как привести сюда чужую футбольную команду? Или наших туда…
— Завтра собрание отряда, племянничек. Готовься.
— Леночка, а кто же это написал? Мы с Сашей думали, но так и не придумали ничего.
— Катя, мы что, на пляж не идем?
— Вася, ты после обеда не уходи никуда, пожалуйста. Я хочу…
— Сёмк. Я, наверное, смогу попробовать. Но уговаривать обеих вожатых будешь ты.
Только библиотекарь и младший кибернетик молчали, погрузившись, друг напротив друга, каждый в свою тарелку, и отчаянно краснели, когда их взгляды пересекались.

После обеда Шурик вернулся в кружок. Он долго стоял перед установкой, гладил кончиками пальцев каркас и вращающийся табурет, установленный внутри каркаса, проводил ладонями над электронными платами. Для ускорения работ корпус решили не делать, и сейчас эти платы рядком лежали на рабочем столе, на плоском листе шифера, соединенные между собой экранированными проводами. Видеомагнитофон, заряженный чистой кассетой, стоял тут же. Очень хотелось попробовать, останавливало только обещание, данное Сыроежкину, что без него ни-ни. Шурик забрался внутрь каркаса, уселся на табурет, проверил как он вращается. Всё было в полном порядке — включай установку и начинай запись. Нужно было придумать, как включить и выключить установку без посторонней помощи.
«В конце-концов Сергей не хотел, чтобы я включал без него, как ответственный за технику безопасности. Изобретение почти целиком моё, а программа-дешифратор моя полностью. Сергей здорово помог с излучателями и каркасом, но я бы и без него справился. — уговаривал сам себя Шурик. — Если я сейчас сделаю запись, то на завтра останется меньше работы». Шурик раскрыл рабочую тетрадь: «Шестой день смены, 15-00, пробный запуск установки. Подопытный — Александр Трофимов, оператор — Александр Трофимов. Расчетное время эксперимента, десять минут. Описание эксперимента…» Осталось только принять меры предосторожности, чтобы никто не помешал. Шурик вышел на крыльцо и запер двери на висячий замок, после чего обошел здание и влез внутрь через окно. Включил установку на разогрев, а сам, прямо на включенной установке, стал наращивать провод ведущий к кнопке «Пуск».
Вскоре все было готово. Шурик сидел внутри каркаса как в клетке, табурет под ним, приводимый во вращение мотором вытащенным из механизма дворников «Волги», медленно, почти незаметно для глаза вращался, с частотой один оборот за десять минут. Сменялись цифры на дисплее магнитофона, предназначенного для записи считываемой информации. «Жаль, что нельзя пока нельзя записывать информацию прямо в память компьютера и расшифровывать в реальном времени. — Подумал Шурик. — Жаль, что у нашего компьютера память как у Буратино». За это время табурет повернулся так, что временная кнопка «Пуск», примотанная изолентой к каркасу, оказалась напротив левого колена кибернетика. Шурик мысленно перекрестился и, нажав на кнопку, начал эксперимент. Теперь, главное, надо было высидеть на табурете десять минут, не меняя положения головы и стараясь ни о чем не думать.
Как обычно это бывает, по закону подлости, всем что-то понадобилось в клубах именно в это время. Кто-то трогал висячий замок и дергал входную дверь, кто-то пытался заглянуть в окна, благо Шурик предусмотрительно задвинул шпингалеты и задернул занавески. «Шурик, ты здесь?» — Крикнул Сыроежкин из-за двери. Замок подергали еще пару раз и две пары ног потопали с крыльца.
Десять минут истекли, табурет сделал полный оборот, кнопка «Пуск» опять оказалась напротив колена. Шурик отключил установку, перемотал кассету на самое начало, подключил магнитофон к компьютеру и запустил программу дешифровки. После этого восстановил в кружке все как было, вылез в окно и отправился на пляж. Хоть раз за смену, но нужно было и выбраться на свежий воздух. До расшифровки результатов делать Шурику было совершенно нечего, а работать компьютеру предстояло еще несколько часов.

Ульяна и Семен валялись на пляже. Не просто так валялись, а по делу. Нужно было пасти средний и младший отряды. Исторически, и в теории, сложилось так, что пионеры из старшего отряда приходили на пляж и уходили, когда хотели, вот как Шурик сейчас, сидевший на лавочке под щитом со спасательными кругами. Средний отряд приходил по расписанию и за ними присматривал кто-то из персонала или помощник вожатой, младшему же отряду требовались еще и команды выгоняющие октябрят из воды, и разрешающие им снова лезть в воду. На деле же, мелкие были довольно самостоятельными людьми и обходились без эксцессов на воде, единственное, что приходилось их выгонять оттуда, когда они уж совсем посинеют и общаться с ними, но это Семену было только в удовольствие. «Знаешь, Рыжик, я как-то обнаружил, что они в свои семь лет ничем не хуже нас. И проблем у них не меньше, и проблемы не менее важные. Это нам они кажутся смешными, а для них-то проблемы самые настоящие. Есть такая работа, называется взросление, и не важно, в какой ты фазе, тебе все равно семь, восемь, девять лет и ты все равно взрослеешь. Если я могу помочь хорошим людям — почему нет?»
Со средним же отрядом Ульяна намучилась.
— Оля, тебе пять лет? Ты можешь бросать песком сколько угодно, но потом сама всех поведешь к доктору глаза промывать. Да-да, именно ты поведешь.
— Егорий, если тебе нравится девочка, то просто скажи ей об этом, а не щелкай по спине резинкой от…
— Тпр-р-ру, мальчики, быстро из воды и разбежались в разные стороны. Остыньте, а то вы уже злиться начинаете.
И так постоянно. Только собственная энергия и позволяла углядеть за всеми и не устать. А тут еще Катерина обращает на себя внимание. Пришла на пляж, уклониться нельзя, купание — мероприятие отрядное, но раздеваться не стала, только стянула юбку, развязала галстук и села под грибком прямо на песок, обхватив колени руками. И смотрит куда-то в бесконечность. Витька потащил ее в воду, получил резкую отповедь, ничего не понял, еще покрутился вокруг и полез купаться со всем отрядом, а Катя осталась сидеть одна под грибком.
— Сём, Катя переживает. Только не пялься на нее, а то убежит.
— Конечно переживает. В прошлом цикле все вокруг нее бегали, а тут Макс взял и перерос её. А Катька в прошлом цикле развлекалась, а сейчас взяла и влюбилась. Тринадцать лет, самое время для первого раза, себя нынешнюю вспомни. Жалко ее, но одна мудрая женщина сказала, что такие вещи и превращают организмы в людей.
— Эй, мне почти четырнадцать было! И, знаешь Сём, мне сейчас кажется, что мне внутри всегда было девятнадцать, пока я тебя ждала. А когда встретила тебя, все на свои места встало.
На пляже появились Алиса с Леной, кивнули Шурику, скинули форму, устроившись рядом с физруками, и побежали к воде. Катя неприязненно покосилась на Алису, но позы не переменила.
— Сёмк, последишь за средним отрядом? А я пока за мячиком сбегаю. Давно не играли.
И Ульяна как была, в купальнике и босиком, только накинув на плечи футболку, побежала в спортзал, благо он располагался от пляжа через дорогу.

— И что нам теперь полагается делать? — Женя выглядела совершенно растерянной, точь-в-точь, как на Ленином рисунке.
— Я не знаю, Женя, я думал ты знаешь.
Та аллея, на которой стояла библиотека, она расширялась в самом конце, посередине расширения располагалась клумба, в этом лагере совершенно заброшенная, а по периметру были расставлены скамейки. Вот, на одной из этих скамеек сейчас и сидели Женя и Сыроежкин и большую часть времени молчали. Обоим было ужасно неловко, оба не знали, куда девать руки, оба краснели, едва пересекаясь взглядом, но разбежаться, как будто ничего не было, казалось еще хуже.
— Ничего я не знаю, Серг… Сережа. Все что я знаю, я прочитала в книгах. Но я же не идиотка восторженная, я же понимаю, что книги и реальная жизнь, это разные вещи. Может, давай, для начала, просто будем больше вместе проводить время.
— Да-да, Женя. Хочешь, я покажу тебе наш кружок, нашу работу?
— Это то, ради чего ты позавчера бегал в библиотеку, каждые полчаса? Пойдем. Все равно в библиотеку никто не ходит кроме Лены, а она сегодня уже была. Да и портфель этот тебе надо на место вернуть.
Это было новое для «Совенка» событие: по аллее, сперва по боковой, потом, пройдя по площади, по главной шли Женя и Сыроежкин и о чем-то разговаривали. Они еще не держались за руки, но уже и не отворачивались друг от друга, и, о чудо, Женя даже улыбалась. Жаль, что это некому было видеть: старшие были заняты своими делами, а средние и младшие уже, к тому времени, были на пляже.

— Оль.
Кто-то устроился в соседнем шезлонге. И этого кого-то зовут Семен. Сейчас опять начнет уговаривать. А закончится все полетевшим к чертям планом мероприятий и срывом… Срывом чего, кстати?
— О-оль.
Нет, он очень хороший помощник. Действительно помощник, и я не представляю, как в других лагерях вожатые в одиночку со всем справляются. Но он же готовый начальник еще одного лагеря, но почему-то остается здесь.
— Оль, я знаю, что ты не спишь — у тебя дрожат веки.
— Семен, скажи, что ты будешь делать, если я тебе сейчас не отвечу?
— Тогда… — Я ясно слышу усмешку в его голосе. — Тогда я буду действовать так, будто получил твое согласие.
Вот и кто начальник лагеря, спрашивается? Приходится открывать глаза. Время то к отбою, оказывается. Скоро темнеть начнет. Оглядываюсь, все тихо и спокойно. Никто не убился, никто не подрался, никто, кажется, не убежал. Вон идет один из Семеновых футболистов с подружкой. Несет в руках кораблик вырезанный из коры. Просто галеон испанский какой-то, даже поразглядывать хочется. Надо будет потом попросить. А вон Лена с этюдником, сидит на лавочке, напротив своего домика, а на крыльце ей Сашенька позирует. Да, в таком образе дореволюционной барышни, это именно Сашенька. Вот интересно, где они взяли это платье, эту шляпку и этот зонтик? Разве что на складе у Алисы, в мешках с театральным реквизитом? Или в музыкальном кружке, в костюмерной. Но там, кажется, такого нет. Как бы еще Семена позлить, время потянув? Вот! Потягиваюсь, потом аккуратно закрываю книжку, встаю с шезлонга, отношу книжку в домик.
— Семен Семенович, не изволите ли чаю? — Пионеров в пределах слышимости нет, так что можно и подурачится, но насчет чаю я вполне серьезна.
— Премного обяжете, Ольга Дмитриевна.
Одна из проблем в том, что мы знакомы уже черт знает сколько и уже угадываем реплики друг-друга до того, как кто-то из нас откроет рот. А кстати, сколько мы знакомы? В прошлую смену — да, в позапрошлую — да. Дальше? А дальше, при попытке вспомнить, у меня начинает болеть голова.
Беру из тумбочки три кружки. Три, это потому что через пять минут здесь будет Ульяна. Это я тоже могу предсказать с вероятностью сто процентов. Высыпаю на блюдце из целлофанового пакета конфеты-батончики.
— Семен, иди помогай! — Зову своего заместителя, обернувшись к дверям.
Появляется Семен, достает со шкафа удлинитель, разматывает его и протягивает на крыльцо, выносит на крыльцо чайник и включает в розетку.
— Оль, черный или зеленый?
— Давай зеленый сегодня.
Все, я сажусь в один шезлонг, Семен разворачивает второй, ставит его с другой стороны крыльца и тоже усаживается, лицом ко мне. Слышу шлепанье босых ног по дорожке, этот ритм полубега-полушага ни с чьим не спутаешь — Ульяна. Усаживается на крыльцо. Все, вся администрация лагеря в сборе, можно начинать совещание. Семен смотрит, как устраивается Ульяна и я вижу нежность в его глазах. Поэтому не начинаю, пока он не примет деловой вид. Поразительно, сколько эмоций можно передать одними движениями уголков глаз.
— Ну, что вы сегодня приготовили для бедной вожатой, дорогие мои?

Инцидент в Гинзе (продолжение в комментах)

Страница на фикбуке

«За время своих долгих скитаний я слышал очень интересную фразу от одного японца: Величайшая сила человека — в способности изменить себя».
Личный дневник Генды

 Торговый квартал в Гинзе был в меру шумным, в меру ярким, в меру душным. Центр Токио. Оживленные улицы среди высоких зданий, множество лавок с самыми разными товарами и услугами. Магазины с самой разнообразной атрибутикой. Кафе с горничными, кафе с дворецкими, кафе с кошками, где посетители могли перекусить и поиграться с пушистыми кисками (семейства кошачьих, мои маленькие извращенцы). Основное отличие от наших рынков в том, что не было толкотни и бардака — типичных спутников русских мероприятий, где собирается больше чем сотня человек. Нет, тут всё культурно. Перед каждой лавкой стоит табличка с иероглифами «очередь начинается здесь». Не то чтобы так было всегда, но сейчас проводится традиционный летний ивент, который стянул под сень небоскребов всех отаку с окраин. Подумать только, территория по сравнению с той же Россией — так, небольшой пятачок земли, а насколько развитая инфраструктура!

 — Солнечный денек сегодня выдался. Классно же? — обратилась к спутникам неописуемой красоты девушка истинно славянской внешности. Родители у неё либо юмористы, либо старомодны. В итоге блондинку с голубыми глазами, атлетическим телом, загорелой гладкой кожей и толстыми косами цвета пшеницы, спускающимися до самого пояса, так и звали — Славя. — Оля, ну что ты ходишь как не на празднике! Тут же распродажа всего и вся, да и концерт скоро, Мику нас ждет. А вечером перекусим барбекю.
 — Жарко, как в аду, и народу здесь тьма тьмущая! Откуда в тебе столько энергии? — ответила среднего роста темноволосая девушка, волосы которой блестели на солнце и длиной практически не уступали блондинке. От подруги девушка отличалась более худым телосложением, особенно в груди, а также острыми чертами лица из-за худобы. Карие глаза из-под прищуренных век смотрели на мир с непоколебимым пофигизмом. Девушка держалась ближе к Славе, одно только присутствие которой приводило падких на эстетику японцев в полный восторг. Прохожие не докучали девушкам, но не глазеть исподтишка не могли. Блондинка с ясно-голубыми большими глазами, подтянутой фигурой, самую малость не дотягивающей до идеальных 90-60-90, и лицом, в которое можно влюбиться с первого взгляда — трудно остаться равнодушным. Правильные черты лица. Но самое невероятное — это глаза. Да. Глаза Слави смотрели на мир с теплотой и как две капли воды походили на драгоценные сапфиры. Тем временем флегматичная девочка, которую, если бы не нежный голосок, на первый взгляд можно принять и за мальчика, продолжила изливать свою скуку. — Ещё и этого вот навязали…

 — Эй, а вот сейчас обидно было! — возмутился шагавший рядом с девочками темнокожий солдат. Пусть он и одет в гражданское, но за серой майкой и потертыми джинсами не скрыть ни мускул, ни походки. Опытный глаз сразу скажет — боец, из тех, что знают, с какой стороны держать автомат, а не просто таскать железки и наращивать мясо протеиновыми коктейлями. Девочки же, в отличие от своего невзрачно одетого друга, щеголяли более яркими цветами. На Славе красовалась белая хлопковая рубашка, такого же цвета юбка до колен и широкополая шляпа. Дополняли образ изящные белые туфли без каблуков. А чтобы всё это не смотрелось однотонно, в комплект входили бирюзовые серьги, пояс, лента на шляпе и сумочка. — И, может, хватит называть меня «этот»? Джо! У меня имя есть, бессовестная ты девчонка!
 Темноволосая не прониклась, только фыркнула что-то про доставучих негров, переходя в сторону, так, чтобы от афроамериканца её отделяла Славя. На ней свободно сидел приталенный джинсовый костюм из темно-синей ткани и спортивные кеды. Одежда на ней смотрелась на пару размеров больше, но у малышки были свои причины так одеваться. Кроме того, Оля носила солнцезащитные очки, не дешевого понта ради, а как реальное подспорье чувствительным глазам. Несмотря на то, что вся честная компания экипировалась в легкую летнюю одежду, летом в Токио всё равно было очень жарко. Свет, казалось, хочет спалить всё к чертовой матери: те, кто стоял на ярмарке, либо бегали от лавки к лавке, где спасались с помощью кондиционеров, либо обливались потом в три ручья. Насколько же значимое событие эта «ярмарка»?

 — Оля, не будь врединой, — попеняла ей Славяна, прекрасно зная, что та подразнивает гору мышц просто из спортивного интереса. Да и сам Джо не сердился, вяло отшучиваясь от миниатюрной на его фоне Ольги. Толпа вокруг гомонила, обсуждая покупки, выход манги и додзинси, а также новых и старых музыкальных идолов, чей концерт сегодня состоится. Если, конечно, все не зажарятся насмерть под палящим светилом. — Не дразни нашего телохранителя.
 — Телохранителя? Да ради бога, одной меня было бы вполне достаточно, — девушка отмахнулась, провожая взглядом лоток с мороженным. Иероглифы она не особо различала, но для туристов были пояснения на английском. — Раз так не перестраховываетесь, то могли бы Яму с нами отправить, а не качка-рэпера. О, мороженое! Хочу!
 — Я ненавижу рэп! Только рок и метал, только хардкор! Почему, если у человека темная кожа, то… Ну что за детские стереотипы, Оля? — поднял глаза к небу солдат. Без оружия он чувствовал себя неуютно, но пронести в такое место ствол… это не Россия, тут строго. Везде металлоискатели и полицейские. Вряд ли случится что-то стремное в самом центре Токио. Тут даже крупных терактов не было, лет эдак десять.
 — Ей просто скучно. Вот и дергает тебя, — улыбнулась блондинка, наблюдая, как подруга пытается на ломанном английском объяснить мороженщику, какого, собственно, пломбира ей надобно. При этом Ольга махала в воздухе руками, выводя что-то среднее между рожком и непристойным символом. Со стороны соседнего квартала слышался шум машин — это была одна из немногих улиц, которую не перекрыли.

 — Да знаю, но ничего не могу с собой поделать, — ответил Джо, добавляя: — А Ямада на другой миссии. Охраняет Мику. Так что довольствуйтесь мной.
 — Джо, — Славя мягко обхватила ладонями мускулистую руку солдата. Блондинка работала в организации не так давно, но уже знала подход к каждому своему подчиненному, в том числе и к нему. — Понимаешь, ни я, ни Оля, ни даже сама Яма не выглядим как опасные люди, а вот с тобой, таким… внушительным, нам хулиганы не страшны.
 — Вот! А она это не ценит! Бессовестное создание. Думаешь, если красивая, то тебе все можно? — солдат обличительно ткнул пальцем в темноволосую, как раз возвращавшуюся с тремя порциями мороженого. Славя тактично умолчала, что Оля стоит в бою небольшого отряда, но да ладно. Детали, детали…
 — Держи, и не куксись, — девушка угостила мороженным и блондинку, и здоровяка, причем безошибочно выбрав каждому по вкусу. Славя получила большой рожок с пломбиром, Джо достался фруктовый лед, а сама Оля потихоньку облизывала стаканчик шоколадного крема, попутно стараясь держаться края толпы. Будь на то её воля, никакими коврижками в такое скопления народа не заманишь. Но Хатсунэ выступает именно в этом квартале. — Хочу домой, на диванчик, и под кондиционер! У меня куст на столе, не политый, засохнет ведь.

 — Проживет один день фикус без тебя, отдыхать активно тоже надо уметь. Спасибо за мороженку, холодное как раз кстати, — весело сказала Славяна, удостоившись сразу двух удивленных взглядов. Спутники девушки поражались её оптимизму. — О, мы, кстати, почти на месте. Здорово тут, смотрите сколько автоматов и магазинов с едой, попробуем еще что-нибудь? Вон тот имбирный лимонад выглядит интересно.
 Толпа становилась всё плотнее и плотнее, заставляя троицу прижиматься теснее друг к дружке. Все спешили к сцене, откуда уже раздавался бодрый голос ведущего. Может, он легко переносил жару? Или, может, на помосте есть кондиционер? Или японец где-то раздобыл щепотку кокаина — кто знает? Сцену окружал парк, с газонами и разнообразными деревьями. Пусть здесь и нет тесных улиц, но людей столько, что не протолкнуться.  Недалеко от навеса, в специальном помещении, разбили комикон, где продавали своё творчество как начинающие авторы, так и матерые мангаки. Праздник жизни и веселья, отмечаемый с традиционным для местных размахом. На сцене появились пузырьки и пар, вырабатываемые приборами по бокам. Наличие Джо в тактической группе под названием «поход на концерт Мику» полностью оправдалось. Крепкий и широкий в плечах мужик исполнял в толпе роль живого ледокола, особенно он старался почаще проходить мимо хорошеньких азиаток.

 — Вы что так долго? — Из толпы чудесным образом материализовалась ещё одна девушка. Высокая, худая, с черными волосами до середины спины. От Ольги её отличали азиатские черты лица, обманчиво кукольное личико с раскосыми глазами и аристократично бледный цвет кожи. Ямада была на работе, и поэтому сейчас пришла в строгом пиджаке, брюках и белой рубашке. Даже галстук надела, а вот из аксессуаров могла похвастаться только браслетом из черного металла. Скромное украшение тихо позвякивало на правом запястье девушки. Что до её целей… — Давайте быстро за кулисы! Мику уже там извелась, и где вы, блин, рыжих непосед потеряли?
 — Привет вообще-то! — улыбнулась Славя, хлопая мечницу по плечу. Наполовину японка, наполовину русская, Яма унаследовала плюсы каждого народа. Славянская привлекательность плюс восточное изящество. Однако сейчас она выглядела нервной. — Что-то ты сама не своя. А рыжие не придут, в «Совенке» сейчас новая смена приезжает, вот Док и припахал всех, кого смог. Ты бы видела, как Ульяна пытается строить пионеров — умора! Сам директор лагеря, правда, пропал куда-то. Ты же знаешь Дока, он может быть где угодно.
 — Представляю. Прости. Просто нервы, организация концерта, ещё этот придурок всякое несет, — смущенно улыбнулась девушка, хватая за руку Ольгу (та легко терялась в толпе). — Быстрее, быстрее, быстрее!
 — Какой придурок? — поинтересовался Джо, замыкая шествие. Впереди шла Ямада, не особо церемонясь и расталкивая зевак, за ней девочки, а в конце он сам. Зрители были в экстазе и гомонили, как на базаре, на многих светились флаеры и аквамаринового цвета повязки с иероглифами. Парочка молодых парней размахивала флагами с фотографией своего кумира — миловидной японки с двумя хвостиками, к ним уже спешила охрана: праздновать празднуй, а другим не мешай, баннеры размером с небольшое покрывало — это уже маленько перебор.
 — Оракул, — дернула плечом Ямада, так, что волосы цвета вороного крыла всколыхнулись, как от порыва ветра. — Сказал, что тут ему делать нечего, когда Виолетта раздавала билеты. Называется, как хочешь, так и понимай! В смысле, ему просто скучно, или тут что-то намечается странное? Вы же помните, его предсказания практически всегда сбывались.

 — И ничего не предприняли? — забеспокоилась Славя. Как глава департамента по чрезвычайным ситуациям, она считала, что все напророченные Оракулом неприятности обязательно сбывались — от землетрясений и терактов до внезапного пожара в его любимом ларьке с шаурмой. Как человек он был донельзя странным, но как носитель аномальной способности — практически бесценен.
 — Охрану утроили, сообщили местным силам самообороны, ужесточили контроль на проходных пунктах… — начала перечислять Ямада, загибая пальцы. — Ах да, и прислали сюда Кэпа с его отрядом, вон в той будке с охраной сидят. Местных задохликов пугают.
 — Их можно понять, — скромно улыбнулась Оля. Перед глазами девчушки маячила картина: десяток могучих русских бойцов спецподразделения в полной экипировке — и дрожащие в уголке японские полицаи.
 Стоило только девочкам подняться за кулисы, кожей чувствуя завистливые взгляды толпы (половина пришедших на концерт удавились бы за такую возможность), как на всю компанию налетел беспощадный аквамариновый вихрь, в виде хрупкой на первый взгляд Хатсунэ Мику. Девочка обнимала подруг, трогала ладонями, висла на шее, радуясь, как дитя малое.
 — Вот вы где! Я места себе не находила. Раньше никого не приглашала лично на свой концерт. Виола отдала вам письма с билетами? Вам тут нравится? Не слишком жарко? Сцена большая, но прямо под солнцем, и даже крыша не…

 — Стоп, стоп, стоп! — рот Мику накрыла изящная ладошка Ямады. Славю и Оли агенты Хатсунэ усадили в углу, прямо возле переносного кондиционера, даже сбегали за холодным чаем. Вот что значит сервис! Ну, определенную роль играло и то, что она друзья поп-идола Японии. — Ты опять пытаешься затараторить нас насмерть?!
 — Нифефо я не пыта… — попробовала промычать певица. Мику была в своем сценическом платье, состоящем из изящной рубашки без рукавов и короткой, на самой грани приличия юбки, дополняли образ чулки и галстук. Обувь на певице была спортивная — серо-голубые кеды. Хатсунэ, благодаря текущей в её жилах русской крови, могла похвастаться не только хрупкой и милой фигурой, но и довольно высоким для японских девушек ростом, и на каблуках её можно было увидеть редко. Собранные в два фирменных хвостика аквамариновые волосы и сияющие азартом глаза, минимум косметики, а также легкий аромат эвкалипта, шлейфом следующий за девушкой. Она влюбляла в себя практически сразу, первым же робким взглядом из-под густых ресниц, первой пулеметной очередью неловких фраз из мягких губ. Подруги даже не успели как следует пообщаться, когда за кулисы ворвался вспотевший менеджер, жестами намекая, что пора бы и на сцену. — Ладно, я быстренько оттанцую свою программу, и вместе побродим по Гинзе!
 — Ага, конечно, — полным скепсиса тоном сказала Оля, глядя, как поп-идол последний раз покрутилась у зеркала, поправила микрофон на галстуке, тряхнула юбкой, подпрыгнула и была такова. — Как будто нам дадут проход с такой звездой, да мы на первом же квартале под фанатиками утонем! Тысячи потных тел повсюду! Мама, роди меня обратно…
 — Тшш… начинается, — Славе не было нужды просить подруг вести себя потише. Стоило только Мику начать петь, как заработала акустическая система, перекрывая уже даже не крик — натуральный рёв фанатов. До безобразий вроде бросания чего-то на сцену посторонних предметов не доходило, но экстаз зрителей колотил не по-детски. — Какой талант у нашей Мику, она же просто парит над сценой, и ещё поёт, и ещё без фанеры!
 — И это ещё только самое начало! — Кое-как докричалась до Слави Ямада. Из-за кулис открывался отличный вид на помост. Мику не просто пела, она отдавала себя всем по чуть-чуть, Каждым прыжком, каждой нотой, каждым движением великолепного тела и волос, она встречала своих зрителей, город, и даже само летнее небо. — И это не столько талант, сколько суровые репетиции, до истощения связок и мозолей на ногах.

 — Тут под конец концерта её на сувениры не растащат?! — Забеспокоилась Оля. Мику тем временем запевала уже третью песню. Её искусство зачаровало людей настолько, что само время текло иначе. Однако это не давалось просто так. Аквамариновая искорка обливалась потом, если внимательно приглядеться, то видно, что, хоть она ещё держит темп и дыхание, но подмышки намокли, а по нежной коже катятся блестящие капельки. Яма судорожно сглотнула и поспешила отвернуться. Щеку мечницы тронул едва заметный румянец. Какие между ними отношения?!
 — Пусть только попробуют! — Недовольно посмотрела на море народу полуяпонка, зачем-то касаясь браслета на правой руке. Вдруг все колонки разом замолкли. — А там что творится? Для фейерверка вроде рано.
 — Обесточено, — Ольга пощелкала выключатель на электрическом щитке за сценой, чтобы понять причину выключения техники. — Не думаю, что у педантичных япошек могло выбить пробки на таком важном мероприятии.

 Со стороны центрального квартала раздались несколько громких тресков, а в жарком воздухе вдруг появились дымные нотки. И крики. Не только крики расстроенных фанатов, но и другие. Со стороны самого сердца Гинзы воздух принес крики боли.
 — Мне это не нравится, — Прямо сказала Славя, краем глаза наблюдая за толпой. Мику пыталась докричаться до фанатов, успокаивая их, даже пела, пусть и без микрофона, но поставленный голос идола звучал громко, наполняя сердца уверенностью. Толпа нервничала, кто-то уткнулся в телефон, кто-то испуганно озирался. Крики приближались… — Смотрите!
 С улиц Гинзы бежали люди. Беспорядок, стоны, паника. Педантичные в своем большинстве японцы сломя голову спасались бегством, толкая друг друга и не обращая внимания ни на что. Вот два парня буквально снесли с ног маленькую девочку, а толстый, обливающийся потом мужик растолкал стайку школьниц. И откуда столько прыти? Что стряслось в этот солнечный день, посреди столицы почти самой безопасной страны в мире?
 — Встать можешь? Где твои родители? — Славя протянула руку упавшей школьнице, пока на сцене менеджеры обзванивали охрану, она не теряла времени. Маленькая и хрупкая, на вид лет одиннадцать, не больше. Мику вернулась за кулисы подавленной и в спешке переодевалась. Обычно позитивную спортсменку, певицу и просто красавицу давно никто не видел в таком расположении духа.

 — Она тебя не понимает, — произнесла Ямада, коснувшись плеча блондинки. Славя как обычно поспешила помочь, упустив сущую мелочь, такую, как незнание иностранной школьницей русской речи. Толпа огибала девушек, как река обтекает большой камень, ведь перед ними стоял Джо, упирая руки в бока и сурово пыхтя. Темнокожий, прищурившись, смотрел, откуда они бегут, но так и не мог разобрать, что там. Взрыв? В Стране восходящего солнца преступность не настолько наглая. Тем временем Яма, прекрасно знающая свой родной язык, спросила девочку на японском: — Что произошло?
 — Т-там… Там… Там… — Малышка дрожала с головы до пят, на руках и ногах множество кровоточащих ссадин, белые детские колготки порваны в хлам, а в детских глазах застыл животный ужас. Маленькая ручка только и смогла, что показать пальцем на центральный квартал, голос её не слушался. — Убили. Много.
 — Вызывай охрану. И где Кэпа носит? — Ольга заозиралась, оценивая обстановку. Поток людей стал заметно реже. Сегодня среди небоскребов Гинзы разразилась трагедия. Темноволосая заметила, что некоторые бегут с ранами! Лысый старичок промчался мимо, баюкая порезанную руку. Две женщины заметно хромали. — А это что за цирк и клоуны?

 Таких слов удостоилась группа из пяти человек, преследовавшая беглецов. Пять вооруженных мечами мужчин, в пластинчатых доспехах и шлемах, отдаленно напоминающих римские. Дубленая кожа и металл, броня потертая, и явно не для показухи. Полуторные мечи беспощадно рубили всех, до кого только могли дотянуться. Не разбирая, где ребенок, женщина или старик. Воины просто калечили граждан, но, самое страшное… они улыбались. Скалились, проливая кровь. Хохотали, когда клинок пронзал очередное беззащитное тело. Кровь орошала асфальт, скатываясь с лезвий густыми каплями.
 — Косплей? На представление не похоже, все взаправду. Вот психи! — Сурово подметил Джо. Рука солдата схватила пустое место, там, где обычно находилась кобура. — Куда, блин! Славя! Стой!
 Но блондинка, никого не слушая, уже со всех ног неслась в гущу сражения. За неполные два года девушка стала во главе отряда, отвечающего за спасение людей. Золотистые локоны не раз и не два дарили надежду там, где царили бедствия и буйства стихий. Она многого достигла и совершенствовалась с каждым днем, но в момент, когда невинным людям угрожала опасность, бежала вперед сломя голову. Ни Виоле, ни целой армии инструкторов не удалось её от этого отучить. Панама слетела с головы, а косы дергались, словно крепились не к милой девушке, а к реактивному самолету. Расстояние, отделяющее Славю от чужаков, она преодолела в полмига, и, в момент, когда меч готов был забрать очередную жертву, подошва атлетки впечаталась в наглое лицо. Шлем полетел на землю, а изо рта врага потекла кровь, вперемешку с парой выбитых зубов. Сила удара была такая, что мускулистый воин упал на землю.
 — Кто вы такие и что тут забыли?! Убийство гражданских вам с рук не сойдет! — строго крикнула Славяна. Блондинка строила из себя дуру, стараясь заговорить вооруженных до зубов противников, а сама тем временем посылала сигнал бедствия со своего наручного КПК. Джо подошел и встал сбоку от нее, Ольга тоже не осталась в стороне. Одна только Яма, как единственная, кто знал язык, громко руководила эвакуацией, не забывая вполглаза поглядывать на пятерку и раздраженно шипеть. Разорваться на две части она никак не могла.
 — Кажется, они не понимают нас, — примерила на себя шкуру Капитана Очевидность Ольга. Деревья на обочине шумели, а несколько машин, которых задели убегающие в панике люди, до сих пор визжали сигнализацией. Язык незнакомцев пестрил множеством согласных и не походил ни на один известный диалект Востока. Тот противник, с кого слетел шлем, на вид был не старше тридцати. Отплевываясь кровью из разбитых губ, он орал во все горло. Остальные, тем временем, стали дружно окружать троицу.

 — Как же ствола не хватает! — Джо пригнулся, ноги солдата напряглись, готовые в любой момент бросить тренированное тело в сторону. Противник не стал дальше тратить время. Мотивы врага пока не известны, но такое ощущение, что им дали команду просто подавить все живое. То, что это не просто горстка странных террористов, ясно по экипировке. Броня, мечи — всё это не выглядит бутафорски. А ещё, каждый противник был силен физически, почти не уступая матерому афроамериканцу. Но сила не всё… Стоило только первому врагу напасть на Джо с мечом, как тот мастерски перехватил его руку и вывернул тому кисть. Крик боли завис в воздухе. Бить по доспехам — фигня затея, а вот такой способ принес плоды. Правда, Джо пришлось тут же разорвать дистанцию. На то место, где миг назад стоял солдат, обрушились сразу два меча.
 — Эй, а у ребят слишком хорошо поставлен удар! Будто всю жизнь мечом машут. — Оля внимательно наблюдала за мужиками, переговаривающимися вполголоса. — Кажется, дела у нас на букву «х», и это не «хорошо»! Бежим?!
 — Я за, всеми лапами! — Джо увернулся от очередного выпада, попутно награждая врага смачным пинком в колено. Доспех смягчил удар, но приятного все равно мало. На бегу воин Организации жаловался на судьбу: — Кэп что-то задерживается. Он и его ребята хотя бы при оружии. Нет, эти клоуны никак не отстанут!

 — Н-на! — Широкий замах — и ближайшая металлическая урна, брошенная точно в цель, бьет в голову бегущему солдату. Бронированный зад знакомится с асфальтом, меч падает на землю и тут же подхватывается недремлющим Джо.
 — Они снова на гражданских переключаются! — Славя замедлила бег, заметив, как чужаки направляются к ближайшему ларьку, из-за стекол которого смотрели испуганные дети. — И их четверо! Куда делся ещё один?
 — Побежал, поди, за подмогой, — проворчал темнокожий, прокручивая в руке трофейный клинок. Он поддразнивал врагов, отвлекая от беззащитных жителей и оттесняя буквально беснующуюся за его спиной Славю. Блондинка не могла оставаться равнодушной, когда людям угрожала опасность.– Не привычный мачете, конечно, но и этот сойдет. Давайте по одному, сукины дети! По одному!
 — Так они тебя и послушали! — Ольга подошла ближе, намереваясь забрать себе одного противника. Четверо вооруженных мужчин не собирались играть в благородство, и, выставив вперед мечи, медленно, но неотвратимо, надвигались. Хрупкая девочка совсем не боялась. В критические моменты все, кто работает в Организации, выкладывались на все сто. Так и она, согнув слегка колени, следила за противником.

 Подкрепления до сих пор не появилось, что заставляло волноваться. Улицы Гинзы остались без электричества. Стояли выключенные рекламные щитки и потухшие автоматы, на обочине валялись брошенные велосипеды и пустые машины. Момент, когда все четверо бросились вперед, произошел стремительно. Сапоги отстукивали на асфальте ритм галопа. Тренированные ноги и легкие ничуть не устали даже в такую жару. Четыре широких лезвия целились в грудь Джо. Именно его противник посчитал главной угрозой, и серьезно просчитался. Первый мечник даже не понял, отчего он упал — настолько стремительную подножку получил от Слави, второго взял на себя Джо, отбив пару жестоких ударов трофейным мечом. В тот момент, когда враг заносил меч, негр просто изо всех сил рубанул его сбоку. Кровь из рассеченной артерии забрызгала как самого солдата, так и стоявшую неподалеку Ольгу.
 Девушка застыла, когда горячие капли попали на красивое юное лицо. Она затряслась, закрыв глаза, и оставшиеся враги напали на неё. Рефлексы твердили вымуштрованным мечникам, что тот, кто отрешился от происходящего — легкая добыча, но удача сегодня явно не на их стороне. Когда до критического соприкосновения кромки клинков и нежной кожи оставался всего один удар сердца… Тело носителя аномалии изменилось. Изящные девичьи руки и ноги на глазах наливались силой, рост стал немного выше, плечи шире, с кожи девочки повалил пар. Хотя… Уже далеко не девочки.

 Объект «Футунарь»: запись в информационных файлах Организации.
 Тип: разумная аномалия (уровень контроля у носителя — высокий)
 Код: серебряный (полезна организации)
 Уровень регистрируемого излучения: 6-21%
 Примечание:
 Обычная на первый взгляд девчонка. Хрупкая, робкая, стеснительная. От сверстниц её отличает только глубокий взгляд, не характерный для столь юного возраста. В поле зрения организации попала давно, ещё со школы, когда в одиночку отбилась от нападения группы завистниц. Дело в том, что именно у этой носительницы имеется множество поклонников (и даже поклонниц), что не всем одноклассницам нравилось. Приборы регистрировали довольно высокий аномальный фон, и с девочкой решили установить контакт на взаимовыгодных условиях.

 Особенность её физиологии в том, что она не она. И даже не он. Объект может произвольно менять свой пол, перестраивая анатомические структуры организма. В облике девушки она робкая, ловкая, умная Оля. В облике парня — сильный, решительный, могучий Олег. При этом сама личность не меняется — только эмоции и поведение. Никакого раздвоения. Процесс перевоплощения сопровождается ускоренным метаболизмом и повышением температуры всего тела вплоть до восьмидесяти градусов по Цельсию. Практически неуязвима к инфекциям, большинство возбудителей просто погибают при таком нагреве, нарушая все законы физиологии и генетики. Кроме того, во время перемены пола, кожа носителя выделяет в воздух огромное количество феромонов. Все существа противоположного пола начинают испытывать сильное влечение к объекту.

 Прошла/ел базовый курс подготовки агентов Организации. Благодаря особенностям анатомии и излучению аномалии примерно втрое сильнее простых людей в облике мужчины. Гибкая и ловкая, как кошка, в облике женщины. Большую часть времени проводит как дама. Умна, красива, весьма деликатна и женственна на публике и ужасающе извращена в моменты комфорта, когда рядом только друзья. Любит ухаживать за растениями, особенно за фикусом, которому по никому не понятным причинам дала имя «Куст». Участвует в разведывательных и дипломатических миссиях. Благодаря способности к выделению феромонов способна охмурить почти любую цель. Благородна до ужаса, чем-то напоминает Славю. Пойдет наперекор принципам только если это действительно необходимо.
 Заключение:
 Приоритеты: следить за здоровьем ценного носителя. Процесс трансформации сопровождается очень неприятными ощущениями, со слов самой Оли — «будто плавишься заживо». Так что досконально изучить механизм действия аномалии пока не удается. Ясно одно: тело перестраивается полностью, вплоть до скелета и желез внутренней секреции. Теоретически, объект может как забеременеть, так и оплодотворить кого-то (и то, и другое делать она отказалась, а предложившему подобный эксперимент Шурику только недавно сняли швы). Как и многие агенты, девочка уже немало сделала для мира, и является одним из драгоценных кадров Организации. Я буду только рада, если её дети унаследуют часть способностей родителя. Каким бы способом они не появились на свет.

Доктор В.Ц. Коллайдер.

 — Э-м-м-м… Оль. А что это с тобой? — Джо, как и ошарашенные враги, смотрел на мужчину, поправлявшего свой джинсовый костюм. Теперь понятно, почему он был на пару размеров больше. Белая майка и брюки из грубой ткани сидели впритык, четко контрастируя с крепким прессом и мускулистой фигурой. При этом боевой агент не напоминал «качка», больше всего он похож на легкоатлета. Жилистая, подтянутая фигура. Тонкие черты лица, едва заметная щетина. Словно персонаж со страницы спортивного журнала.
 — Не подкалывай меня! Будто не знал про эту способность. — Голос агента тоже изменился, стал более глубоким и хриплым, совсем не похож на звонкий говор Ольги. Играючи увернувшись, он просто выбил мечи у врагов двумя ударами ног, а затем приложил их мордой об асфальт, придавив коленями к земле. Сила, которую никто не ждал, в том числе солдаты, вовсе не зеленые новички в плане ближнего боя.
 — Знать знали. Но видеть своими глазами как-то прежде не доводилось. Оль, а от тебя так приятно пахнет в этом облике. А что ты морщишься? — Славя принюхивалась, зажмурив глаза и подходя поближе, неосознанно очарованная испускаемыми аномалией феромонами.
 — Обувь жмёт, — сквозь зубы честно признала… признался Олег! Решив похвастаться обновкой, Оля, как настоящая девушка, пришла в изящных кедах, больше подходящих к костюму, а не в специально сделанных для неё растягивающихся туфлях. — Черт, а вот и подкрепление. Откуда они только лезут?!