Кто сказал,что здесь должна быть какая-то ободряющая или мотивирующая надпись?Что значит я?!
Результаты поиска по запросу «
Рыжая веснушки голая
»
Коллективное творчество(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Визуальные новеллы фэндомы
старт писанины
Тема: "новый год в Совёнке"Суббота:
DeaDRaTT 14:00
ОгненныйЛев 16:00
Berkyt_Attack 18:00
Kabanchik(Am2) 21:00
Regret 23:00
Воскресенье:
ОгненныйЛев 16:00
Berkyt_Attack 13:00
Kommunizm
Kabanchik(Am2) 21:00
Вечерний костёр(БЛ) Бесконечное лето Soviet Games Ru VN Визуальные новеллы фэндомы
Соблюдайте приличие и уважайте остальных!
Ru VN Алиса(БЛ) Лена(БЛ) Ульяна(БЛ) Ольга Дмитриевна(БЛ) Шурик(БЛ) Электроник(БЛ) очередной бред и другие действующие лица(БЛ) Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы Фанфики(БЛ) Бесконечное лето
Продолжение
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2344710
4 глава, часть 1 http://vn.reactor.cc/post/2360187
4 глава, часть 2 http://vn.reactor.cc/post/2363608
IV
Очень приятно, Царь. (часть 3)
– Семен, утомили вы старуху с этим праздником. Давайте сегодня сделаем перерыв, а беседу на завтра перенесем.
– Баб Глаш, а я хотел на завтрашний день отпроситься. Завтра же автобус со вторым мной приезжает. Я его встретить собирался, чтобы глупостей не случилось, неспокойно мне что-то. И, как вы думаете, я для него не опасен?
Баба Глаша отвечает, подумав минуту.
– Хорошо, так и сделаем. Сегодня я беру больничный, а завтра в лагере выходной. И, думаю, ничего с вашим собратом не случится – встречайте. А, чтобы вы не расслаблялись, задание на чтение я с вас не снимала. Все, свободны, не надоедайте старухе, ей все-таки голову напекло на вашем пляже.
Прощаемся, я встаю, берусь за дверную ручку, каморка бабы Глаши настолько маленькая, что до входной двери совершенно не надо никуда идти, и, когда я уже собираюсь открыть дверь, баба Глаша чуть насмешливо говорит мне в спину.
– Ваше Величество, вам не кажется, что сегодня вы изменили этот маленький мирок? Ну и я, вместе с вами? Идите-идите, не отвечайте.
Ехидная бабка. Непонятно, шутит он так или всерьез сказала. Выкидываю эту ее фразу из головы и отправляюсь на пляж. Хоть раз честно подменю там вожатую.
На пляже устраиваюсь сначала в тень от грибка, а потом перебираюсь на свое, уже привычное, место – под дерево, на самой границе пляжа. Народа почти нет, народ накупался утром на празднике, а сейчас воздух настолько прогрелся, что народ предпочитает прятаться от жары в тени домиков. Даже просто, дойти до воды пятьдесят метров, когда солнце жарит сверху, а раскаленный песок – снизу, это уже подвиг. Но один раз я такой подвиг могу совершить. Вода в бухте, огражденной от фарватера островами, прогрелась как бульон. И если бы не двухнедельный цикл, и ураган в конце каждого цикла – цвела бы она сейчас зелеными водорослями. Окунаюсь в этот бульон, но легче мне не становится, хотя нет, если обмотать голову футболкой, а самому лечь на мелководье, то так – чуть полегче и даже приятно. Да, так в полудреме можно провести часок, представляя самого себя аллигатором, высматривающим добычу на берегу. Нет, встряхиваю головой, оглядываюсь – ну нет никого на пляже, пойду и я. Добегаю по песчаной сковородке до одежды, быстренько накидываю на плечи рубашку и, не одевая шорты, бегу в спортзал.
Спортзал каменный, и, до сих пор еще, кажется, хранит ночную прохладу, а если тут так хорошо, если желающих заняться физкультурой сейчас нет, то почему бы мне не порадовать, наконец, Глафиру Денисовну? Быстренько переодеваюсь, беру папку с журналами и черновиком доклада, будь он неладен, достаю оттуда «Журнал №1», начатый еще 22 августа 1967 года. Нет, лежа читать, наверное, будет удобнее. Оставляю папку на столе, а сам с журналом заваливаюсь на кровать.
Впервые в поле зрения науки такие как я попали совершенно случайно и в журнале этот случай описывают задним числом. Солдат привез на машине обед для караула… Стоп! Солдат! Привез на машине! Обед для караула! Правильно ли я понял, что в 1967 году, в лагерь можно было вот так, запросто, приехать на машине и привезти продукты из внешнего мира? А в лагере находился караул? Интересно то как. И куда все делось? Так вот, привез обед для караула и для ученых, и, пока машину разгружали, пошел погулять, в нарушение запрета. Пошел погулять и встретил прекрасную пионерку, кстати, оказывается, тогда это назывался не пионерлагерь, а школа вожатых и это правильно, а то семнадцатилетние пионеры, гм, удивляют даже меня и даже сейчас. Я прямо представил себе, как солдатик идет по тропинке... а ведь к старому лагерю он шел, а караул, наверное, был, где-то на месте нынешнего «Совенка». Так вот, идет по тропинке, а навстречу ему тогдашняя Славя.
– Привет, ты, наверное, только что приехал?
Или тогдашняя Лена, испуганно глядит с крыльца. Хотя, вряд-ли тогдашние девочки были копиями нынешних, изменения какие-то в них, то есть в нас, все-же происходят.
В общем, случился у них роман. Да не роман, а нормально влюбились друг в друга. А парень не зная того активировал девчонку. Видимо способностями обладал, потому-что, что природные люди, что такие, как я – репликанты, они далеко не все могут других репликантов активировать. Ездил он каждый день, обед возил и с девушкой встречался. Никто не знает, о чем они говорили, какие планы строили, что между ними вообще было и было ли. А потом парень ногу сломал и приехал снова только через месяц. А месяц это два цикла, да еще с хвостиком. На пять дней бы пораньше приехал… А так, приехал, а девушка его просто не узнает, он к ней целоваться, а она его по морде, крик подняла. Его от доставки продуктов отстранили и с машины сняли, думали, что просто режим нарушил, а он... В общем, повесился тот парень. Трагедия. Рассуждаю об этом с иронией, но трагедия ведь, никуда не деться, жалко их. Потом переворачиваю страницу, чтобы читать дальше и понимаю, что сейчас засну, сказывается то, что три дня до этого спал часа по четыре. Кладу раскрытый журнал корешком вверх себе на грудь, закрываю глаза и засыпаю, если организм просит, значит ему надо.
Снится мне, что это я – тот солдат, что иду я по тропинке и выхожу к старому лагерю, а мне навстречу, с крыльца бежит Ульянка. Старый лагерь еще совсем не старый, в нем еще вовсю бурлит жизнь, еще бегают по площадке дети, еще следит за ними орлиным взором вожатая, и само здание сверкает свежей побелкой на стенах и новым шифером на крыше. Ульянка подбегает ко мне, хватает меня за руку и говорит.
– Ну наконец-то, я уже ждать устала! Пойдем!
Мы идем, точнее Ульянка ведет меня, мимо старого корпуса по тропинке, и, как-то незаметно, тропинка раздается вширь и покрывается асфальтом, и вот мы уже, взявшись за руки, идем по улице, прямо по проезжей части. Сама проезжая часть не очень широкая, только-только разъехаться двум машинам, но от тротуаров, с каждой стороны ее отделяет ряд высоких тополей, а между тротуарами и домами есть еще и палисадники. Ни во время «Совенка», ни в «моё» время так не строили, да и застроена улица двухэтажками, какие строились после войны. Одно- двухподъездные двухэтажки, какие-то из дерева, какие-то оштукатуренные и покрашенные. Сквозь просветы между домами видны огромные, по современным меркам, дворы. Лавочки, горки, перекладины для сушки белья, кое где, даже фонтаны или гипсовые пионеры, наподобие тех, что охраняют ворота «Совенка», сараи в самой глубине дворов. Вспоминаю Алису, как она описала свой дом.
– Мы к Алисе идем?
Почему-то говорить трудно, а Ульянка молчит, только ведет меня дальше. А я замечаю, что это место давно заброшено. Сломанные руки и отбитые носы у пионеров, треснувшие чаши фонтанов, ржавые детские горки, лавочки без сидений. Штукатурка на домах давно уже осыпается, кое-где даже проваленные крыши и разбитые стекла и слой опавшей листвы на крышах, на дороге и тротуарах. Осень, приблизительно сентябрь, по моим меркам. Люди не совсем покинули этот город, кое где замечаю белье на веревках, иногда слышу, как хлопает дверь, или, как где-то за спиной проезжает машина, но ни одного человека нам не попадается.
Постепенно начинает накрапывать дождик, мелкий холодный осенний дождик, а я обнаруживаю, что на мне брезентовый плащ, фасона «почтальон Печкин», плащ велик для меня одного, но если одной полой укрыть Ульянку, то получается в самый раз.
И вот мы идем, вдвоем под одним плащом, я чувствую, как она прижимается ко мне, чувствую тепло ее тела, чувствую ее острый локоть. А улица полого, но довольно заметно поднимается, и заканчивается школьными воротами. Мы проходим сквозь эти ворота во двор, обходим справа школьное здание, оно той же эпохи, что и двухэтажки и столь же заброшено, пересекаем, забирая влево, по диагонали спортплощадку и небольшой садик и попадаем через калитку в сквер. Ну, хотя бы в сквере уже появляются признаки жизни в виде подметенных дорожек и бронзового памятника неизвестно кому. Сквер резко обрывается, ограниченный трамвайной линией, я вижу вполне современного вида остановку с ларьком и впервые вижу людей, лиц вот разглядеть не могу, какие-то серые пятна, над серыми плащами, но это люди. А Ульянка ведет меня дальше, через рельсы, за которыми начинается очень крутой и высокий каменистый обрыв, на обрыв зигзагом забирается металлическая лестница, с решетчатыми ступенями, и нам нужно туда, и я уже догадываюсь, что там увижу.
Как только мы поднимаемся наверх дождь заканчивается. Позади нас он еще идет, надо нами просто пасмурно, а впереди – солнце и лето, да лето. За обрывом местность начинает полого снижаться, и в самом низу котловины я вижу пионерлагерь. Пионерлагерь «Совенок». И я понимаю, что мне нужно назад, под дождь, на трамвай, шум которого уже слышен, а Ульяне – вперед, в лето, в лагерь, но мы оба еще можем выбрать и перерешить, и выбирать за нас двоих должен я.
– Ну же, решайся, – торопит Ульяна.
Она, каким-то образом, выросла под моим плащом и сейчас стоит напротив меня, внезапно повзрослевшая, ей сейчас , где-то лет восемнадцать. Подросла, сейчас она, наверное, даже повыше Лены, появилась грудь, и смотреть там теперь есть на что. Детские черты лица уже, практически исчезли: исчезла припухлость губ; обрисовались высокие скулы и небольшой, но четких очертаний носик; в разрезе глаз едва заметно что-то азиатское, нет не азиатское – азиатское у Мику, а угро-финское. И Ульянка, слегка прищурив эти синие глаза глядит на меня ласково и чуть насмешливо.
Я хочу ответить и не могу сказать ни слова, хочу пошевелиться, чтобы показать рукой и не могу, наконец рука медленно-медленно начинает подниматься, но Ульяна этого еще не замечает.
– Семен, пора.
И, неожиданно, новый взгляд, который я не могу расшифровать, хотя обычно читаю Ульянку, как книгу.
– Семен!
Я просыпаюсь и понимаю, что в тренерской я не один. Поворачиваю голову – за столом, на моем месте, сидит Ульянка и, кажется, смотрит на меня, так-же, как в этом сне.
– Семен, ужин проспишь.
– Уже нет. Давно ты тут?
– Минут двадцать уже, а сигнал три минуты назад был. Прибраться пришла, а тут ужин.
– Ну, пошли тогда.
Надо идти, а я сижу и смотрю на нее, и прикидываю к ней нынешней, виденный мною во сне ее облик.
– И что сидишь?
Нет, ничего. Не говорить же, что мне открылось будущее, которое не настанет.
– Нет, ничего. Не проснулся еще. Идем.
Ульяна какая-то тихая и серьезная, идет и думает о чем-то своем, иногда коротко бросая взгляд в мою сторону. Хочет о чем-то спросить и не решается, я собираюсь ей помочь, но мы уже дошли до столовой, до толпы вечно голодных пионеров, которая разделяет нас. Минуту спустя я уже слышу голос Ульяны из противоположного угла зала, а сам оказываюсь за одним столиком с кибернетиками.
– Спасибо парни, за участие в празднике. За декорации и за актерство.
– Это за то, что нас водой облили?
– Вам обидно? Меня вон, вообще два раза в реку макнули. Один раз Ольга, а один раз свои же.
– Нет, не обидно, но мог бы предупредить, а то вели себя, как идиоты.
– Если бы предупредил – сюрприза бы не было, был бы скучный праздник для галочки. У Ольги полный блокнот таких праздников.
– Ты арбалеты то забери, мы дуги переделали, и спусковые механизмы запасные, тоже забери. А то – вытащил он их для безопасности. Мы бы и сами их вытащили, не дураки все-же.
Вот за это я перед кибернетиками искренне извиняюсь, как-то не ожидал я от них такой ответственности. Беседуем еще минуты две, обсуждаем, где лучше стрельбище устроить, и приходим к выводу, что в небольшом овражке, на полдороги в старый лагерь. Когда прощаемся, не могу удержаться и говорю.
– Шурик, пойдешь в старый лагерь за деталями – меня зови.
И ухожу, оставляя их в недоумении. Похоже, мысль о походе туда Шурика еще не посещала.
На сегодня несделанным осталось еще одно дело, и я отправляюсь искать вожатую. Ну, то есть как, искать. Иду на площадь, сажусь на лавочку и жду. Все равно она здесь окажется.
Мимо пробегают пионеры, одни подсаживаются и перебрасываются со мной парой фраз, другие просто здороваются, наконец подходит и садится рядом Ольга.
– Ничего, что я тебя в воду столкнула?
– А ничего, что тебя облить хотели и пришлось, спасаясь, самой в воду прыгать?
– Ну я тогда уже догадалась, что этим закончится, раз ты остальных начал обливать.
– А я все думал, кто тебе разболтал. Ведь никому же не говорил, своим сказал про тебя, только уже в лодке.
– Невозможно удержаться, чтобы начальника в воду не окунуть. Я просто себя на твое место поставила и сразу это поняла.
– Ольга, во сколько завтра автобус придет?
– А тебе зачем?
– Если я скажу, что сбежать решил – поверишь? Встретить я хочу опоздавшего, если он там будет, конечно.
– В три часа, ну, плюс-минус, сам понимаешь. А почему ты, это же Алисина обязанность?
Спасибо, меня Алиса однажды встретила. В этот раз будет, конечно, мягче, но фингал под глазом моё второе я может и получить.
– Ну ты же знаешь Алису. Еще глаз ему подобьет, а тут я предупрежу сразу, чтоб не звал ее «ДваЧе».
Ольга фыркает.
– Хорошо, как встретишь – направляй ко мне, а я уж разберусь. Ох он у меня и побегает остаток смены, чтобы не опаздывал в следующий раз.
– Оль, ну я то знаю, что ты не такая, но почему ты с подчиненными такой образ выбрала?
Ольга не отвечает, только улыбается, качает головой, встает, прощается и уходит.
Лагерь постепенно затихает, начинает темнеть, на площади и на аллеях зажигаются фонари, как только это происходит, откуда-то сбоку подходит Лена.
– Привет еще раз.
– Привет, а я знала, что ты меня тут ждать будешь. Вот, возьми. От меня и от остальных.
И Лена протягивает мне две акварели. На одной, карандашный набросок которой я уже видел – я, рот до ушей, и повисшие на моей шее рыжие девки, а на другой – тоже я, в костюме морского царя, стою, опираясь на трезубец, на фоне ладьи. И, на обратной стороне текст, совсем детским почерком: «Для самого лучшего царя!» и имена. Вся компания расписалась, от Гришки до бабули.
Разглядываю первую, потом вторую.
– Вы слишком хорошего мнения обо мне, – и, неожиданно для себя, добавляю. Дочка.
Потом спохватываюсь.
– Извини за «дочку», я не хотел тебя обидеть.
– А я и не обиделась, я поняла, что это-же ты от лица Морского царя сейчас говорил. Даже приятно.
А после небольшой паузы, Лена спрашивает.
– Ну как решил свою задачу?
– Нет Лен, во-первых, некогда было, а во-вторых, боюсь эта задача не имеет решения. Верчу вот ее в голове и никак.
– И все равно, у тебя все получится, я знаю. Не может не получиться.
– Может ты знаешь и почему я тебя тут жду?
Лена молчит и смотрит на меня. Глаз не опускает – очень большая степень доверия с ее стороны, я ценю. На мгновение становится так тихо, что я слышу, как мотылек бьется о стекло уличного фонаря.
– Тот, твой двойник, который завтра должен приехать, о котором мы в прошлую смену говорили? Страшно, вдруг он не вспомнит меня? Или все закрутится и закончится не начавшись.
Надо же, помнит, все помнит. Киваю Лене.
– Я его завтра встречу, и к Дмитриевне отправлю, а ты сама ориентируйся, по обстановке.
А Лена, не слыша меня.
– Ты знаешь, иногда мне кажется, что я смотрю один и тот же сон. Все, как в твоей сказке. Про то, что я никуда не уезжаю, а остаюсь в лагере и дом мне только снится. А потом просыпаюсь и смена начинается снова, и настоящая жизнь – здесь.
Отворачиваюсь к памятнику, чтобы не смущать Лену. Леночка-то, вот-вот спросит саму себя: «Где я, кто я и что со мной происходит?». И начнется у ней тогда совсем другая жизнь. Но как же интересно ждать этого момента! Практически, на моих глазах, – как рождение человека. Гм, психоаналитик-акушер-физрук, просто мастер на все руки. Еще цикл? Два? Или уже в этом? Рискнуть и подтолкнуть? Нет, не сейчас – боюсь.
И вот на этом диалоге мой самый длинный день в цикле заканчивается. Я прощаюсь с Леной и иду к себе, а Лена еще остается на лавочке. Сидит и смотрит куда-то в себя. Я дохожу до начала аллеи, потом оборачиваюсь, вижу замершую Лену и оттуда обращаюсь к ней.
– Запамятовал. Помнишь, я тебе говорил, что когда мы встретимся с моим близнецом, мы предъявим друг-другу обрывок пеленки и соску-пустышку, узнаем по ним друг-друга и все вокруг запоют и начнут танцевать? Так вот, я наврал тебе – не все.
Я, таки, заставил Лену улыбнуться. Вот теперь, на сегодня, действительно, все.
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2344710
4 глава, часть 1 http://vn.reactor.cc/post/2360187
4 глава, часть 2 http://vn.reactor.cc/post/2363608
IV
Очень приятно, Царь. (часть 3)
– Семен, утомили вы старуху с этим праздником. Давайте сегодня сделаем перерыв, а беседу на завтра перенесем.
– Баб Глаш, а я хотел на завтрашний день отпроситься. Завтра же автобус со вторым мной приезжает. Я его встретить собирался, чтобы глупостей не случилось, неспокойно мне что-то. И, как вы думаете, я для него не опасен?
Баба Глаша отвечает, подумав минуту.
– Хорошо, так и сделаем. Сегодня я беру больничный, а завтра в лагере выходной. И, думаю, ничего с вашим собратом не случится – встречайте. А, чтобы вы не расслаблялись, задание на чтение я с вас не снимала. Все, свободны, не надоедайте старухе, ей все-таки голову напекло на вашем пляже.
Прощаемся, я встаю, берусь за дверную ручку, каморка бабы Глаши настолько маленькая, что до входной двери совершенно не надо никуда идти, и, когда я уже собираюсь открыть дверь, баба Глаша чуть насмешливо говорит мне в спину.
– Ваше Величество, вам не кажется, что сегодня вы изменили этот маленький мирок? Ну и я, вместе с вами? Идите-идите, не отвечайте.
Ехидная бабка. Непонятно, шутит он так или всерьез сказала. Выкидываю эту ее фразу из головы и отправляюсь на пляж. Хоть раз честно подменю там вожатую.
На пляже устраиваюсь сначала в тень от грибка, а потом перебираюсь на свое, уже привычное, место – под дерево, на самой границе пляжа. Народа почти нет, народ накупался утром на празднике, а сейчас воздух настолько прогрелся, что народ предпочитает прятаться от жары в тени домиков. Даже просто, дойти до воды пятьдесят метров, когда солнце жарит сверху, а раскаленный песок – снизу, это уже подвиг. Но один раз я такой подвиг могу совершить. Вода в бухте, огражденной от фарватера островами, прогрелась как бульон. И если бы не двухнедельный цикл, и ураган в конце каждого цикла – цвела бы она сейчас зелеными водорослями. Окунаюсь в этот бульон, но легче мне не становится, хотя нет, если обмотать голову футболкой, а самому лечь на мелководье, то так – чуть полегче и даже приятно. Да, так в полудреме можно провести часок, представляя самого себя аллигатором, высматривающим добычу на берегу. Нет, встряхиваю головой, оглядываюсь – ну нет никого на пляже, пойду и я. Добегаю по песчаной сковородке до одежды, быстренько накидываю на плечи рубашку и, не одевая шорты, бегу в спортзал.
Спортзал каменный, и, до сих пор еще, кажется, хранит ночную прохладу, а если тут так хорошо, если желающих заняться физкультурой сейчас нет, то почему бы мне не порадовать, наконец, Глафиру Денисовну? Быстренько переодеваюсь, беру папку с журналами и черновиком доклада, будь он неладен, достаю оттуда «Журнал №1», начатый еще 22 августа 1967 года. Нет, лежа читать, наверное, будет удобнее. Оставляю папку на столе, а сам с журналом заваливаюсь на кровать.
Впервые в поле зрения науки такие как я попали совершенно случайно и в журнале этот случай описывают задним числом. Солдат привез на машине обед для караула… Стоп! Солдат! Привез на машине! Обед для караула! Правильно ли я понял, что в 1967 году, в лагерь можно было вот так, запросто, приехать на машине и привезти продукты из внешнего мира? А в лагере находился караул? Интересно то как. И куда все делось? Так вот, привез обед для караула и для ученых, и, пока машину разгружали, пошел погулять, в нарушение запрета. Пошел погулять и встретил прекрасную пионерку, кстати, оказывается, тогда это назывался не пионерлагерь, а школа вожатых и это правильно, а то семнадцатилетние пионеры, гм, удивляют даже меня и даже сейчас. Я прямо представил себе, как солдатик идет по тропинке... а ведь к старому лагерю он шел, а караул, наверное, был, где-то на месте нынешнего «Совенка». Так вот, идет по тропинке, а навстречу ему тогдашняя Славя.
– Привет, ты, наверное, только что приехал?
Или тогдашняя Лена, испуганно глядит с крыльца. Хотя, вряд-ли тогдашние девочки были копиями нынешних, изменения какие-то в них, то есть в нас, все-же происходят.
В общем, случился у них роман. Да не роман, а нормально влюбились друг в друга. А парень не зная того активировал девчонку. Видимо способностями обладал, потому-что, что природные люди, что такие, как я – репликанты, они далеко не все могут других репликантов активировать. Ездил он каждый день, обед возил и с девушкой встречался. Никто не знает, о чем они говорили, какие планы строили, что между ними вообще было и было ли. А потом парень ногу сломал и приехал снова только через месяц. А месяц это два цикла, да еще с хвостиком. На пять дней бы пораньше приехал… А так, приехал, а девушка его просто не узнает, он к ней целоваться, а она его по морде, крик подняла. Его от доставки продуктов отстранили и с машины сняли, думали, что просто режим нарушил, а он... В общем, повесился тот парень. Трагедия. Рассуждаю об этом с иронией, но трагедия ведь, никуда не деться, жалко их. Потом переворачиваю страницу, чтобы читать дальше и понимаю, что сейчас засну, сказывается то, что три дня до этого спал часа по четыре. Кладу раскрытый журнал корешком вверх себе на грудь, закрываю глаза и засыпаю, если организм просит, значит ему надо.
Снится мне, что это я – тот солдат, что иду я по тропинке и выхожу к старому лагерю, а мне навстречу, с крыльца бежит Ульянка. Старый лагерь еще совсем не старый, в нем еще вовсю бурлит жизнь, еще бегают по площадке дети, еще следит за ними орлиным взором вожатая, и само здание сверкает свежей побелкой на стенах и новым шифером на крыше. Ульянка подбегает ко мне, хватает меня за руку и говорит.
– Ну наконец-то, я уже ждать устала! Пойдем!
Мы идем, точнее Ульянка ведет меня, мимо старого корпуса по тропинке, и, как-то незаметно, тропинка раздается вширь и покрывается асфальтом, и вот мы уже, взявшись за руки, идем по улице, прямо по проезжей части. Сама проезжая часть не очень широкая, только-только разъехаться двум машинам, но от тротуаров, с каждой стороны ее отделяет ряд высоких тополей, а между тротуарами и домами есть еще и палисадники. Ни во время «Совенка», ни в «моё» время так не строили, да и застроена улица двухэтажками, какие строились после войны. Одно- двухподъездные двухэтажки, какие-то из дерева, какие-то оштукатуренные и покрашенные. Сквозь просветы между домами видны огромные, по современным меркам, дворы. Лавочки, горки, перекладины для сушки белья, кое где, даже фонтаны или гипсовые пионеры, наподобие тех, что охраняют ворота «Совенка», сараи в самой глубине дворов. Вспоминаю Алису, как она описала свой дом.
– Мы к Алисе идем?
Почему-то говорить трудно, а Ульянка молчит, только ведет меня дальше. А я замечаю, что это место давно заброшено. Сломанные руки и отбитые носы у пионеров, треснувшие чаши фонтанов, ржавые детские горки, лавочки без сидений. Штукатурка на домах давно уже осыпается, кое-где даже проваленные крыши и разбитые стекла и слой опавшей листвы на крышах, на дороге и тротуарах. Осень, приблизительно сентябрь, по моим меркам. Люди не совсем покинули этот город, кое где замечаю белье на веревках, иногда слышу, как хлопает дверь, или, как где-то за спиной проезжает машина, но ни одного человека нам не попадается.
Постепенно начинает накрапывать дождик, мелкий холодный осенний дождик, а я обнаруживаю, что на мне брезентовый плащ, фасона «почтальон Печкин», плащ велик для меня одного, но если одной полой укрыть Ульянку, то получается в самый раз.
И вот мы идем, вдвоем под одним плащом, я чувствую, как она прижимается ко мне, чувствую тепло ее тела, чувствую ее острый локоть. А улица полого, но довольно заметно поднимается, и заканчивается школьными воротами. Мы проходим сквозь эти ворота во двор, обходим справа школьное здание, оно той же эпохи, что и двухэтажки и столь же заброшено, пересекаем, забирая влево, по диагонали спортплощадку и небольшой садик и попадаем через калитку в сквер. Ну, хотя бы в сквере уже появляются признаки жизни в виде подметенных дорожек и бронзового памятника неизвестно кому. Сквер резко обрывается, ограниченный трамвайной линией, я вижу вполне современного вида остановку с ларьком и впервые вижу людей, лиц вот разглядеть не могу, какие-то серые пятна, над серыми плащами, но это люди. А Ульянка ведет меня дальше, через рельсы, за которыми начинается очень крутой и высокий каменистый обрыв, на обрыв зигзагом забирается металлическая лестница, с решетчатыми ступенями, и нам нужно туда, и я уже догадываюсь, что там увижу.
Как только мы поднимаемся наверх дождь заканчивается. Позади нас он еще идет, надо нами просто пасмурно, а впереди – солнце и лето, да лето. За обрывом местность начинает полого снижаться, и в самом низу котловины я вижу пионерлагерь. Пионерлагерь «Совенок». И я понимаю, что мне нужно назад, под дождь, на трамвай, шум которого уже слышен, а Ульяне – вперед, в лето, в лагерь, но мы оба еще можем выбрать и перерешить, и выбирать за нас двоих должен я.
– Ну же, решайся, – торопит Ульяна.
Она, каким-то образом, выросла под моим плащом и сейчас стоит напротив меня, внезапно повзрослевшая, ей сейчас , где-то лет восемнадцать. Подросла, сейчас она, наверное, даже повыше Лены, появилась грудь, и смотреть там теперь есть на что. Детские черты лица уже, практически исчезли: исчезла припухлость губ; обрисовались высокие скулы и небольшой, но четких очертаний носик; в разрезе глаз едва заметно что-то азиатское, нет не азиатское – азиатское у Мику, а угро-финское. И Ульянка, слегка прищурив эти синие глаза глядит на меня ласково и чуть насмешливо.
Я хочу ответить и не могу сказать ни слова, хочу пошевелиться, чтобы показать рукой и не могу, наконец рука медленно-медленно начинает подниматься, но Ульяна этого еще не замечает.
– Семен, пора.
И, неожиданно, новый взгляд, который я не могу расшифровать, хотя обычно читаю Ульянку, как книгу.
– Семен!
Я просыпаюсь и понимаю, что в тренерской я не один. Поворачиваю голову – за столом, на моем месте, сидит Ульянка и, кажется, смотрит на меня, так-же, как в этом сне.
– Семен, ужин проспишь.
– Уже нет. Давно ты тут?
– Минут двадцать уже, а сигнал три минуты назад был. Прибраться пришла, а тут ужин.
– Ну, пошли тогда.
Надо идти, а я сижу и смотрю на нее, и прикидываю к ней нынешней, виденный мною во сне ее облик.
– И что сидишь?
Нет, ничего. Не говорить же, что мне открылось будущее, которое не настанет.
– Нет, ничего. Не проснулся еще. Идем.
Ульяна какая-то тихая и серьезная, идет и думает о чем-то своем, иногда коротко бросая взгляд в мою сторону. Хочет о чем-то спросить и не решается, я собираюсь ей помочь, но мы уже дошли до столовой, до толпы вечно голодных пионеров, которая разделяет нас. Минуту спустя я уже слышу голос Ульяны из противоположного угла зала, а сам оказываюсь за одним столиком с кибернетиками.
– Спасибо парни, за участие в празднике. За декорации и за актерство.
– Это за то, что нас водой облили?
– Вам обидно? Меня вон, вообще два раза в реку макнули. Один раз Ольга, а один раз свои же.
– Нет, не обидно, но мог бы предупредить, а то вели себя, как идиоты.
– Если бы предупредил – сюрприза бы не было, был бы скучный праздник для галочки. У Ольги полный блокнот таких праздников.
– Ты арбалеты то забери, мы дуги переделали, и спусковые механизмы запасные, тоже забери. А то – вытащил он их для безопасности. Мы бы и сами их вытащили, не дураки все-же.
Вот за это я перед кибернетиками искренне извиняюсь, как-то не ожидал я от них такой ответственности. Беседуем еще минуты две, обсуждаем, где лучше стрельбище устроить, и приходим к выводу, что в небольшом овражке, на полдороги в старый лагерь. Когда прощаемся, не могу удержаться и говорю.
– Шурик, пойдешь в старый лагерь за деталями – меня зови.
И ухожу, оставляя их в недоумении. Похоже, мысль о походе туда Шурика еще не посещала.
На сегодня несделанным осталось еще одно дело, и я отправляюсь искать вожатую. Ну, то есть как, искать. Иду на площадь, сажусь на лавочку и жду. Все равно она здесь окажется.
Мимо пробегают пионеры, одни подсаживаются и перебрасываются со мной парой фраз, другие просто здороваются, наконец подходит и садится рядом Ольга.
– Ничего, что я тебя в воду столкнула?
– А ничего, что тебя облить хотели и пришлось, спасаясь, самой в воду прыгать?
– Ну я тогда уже догадалась, что этим закончится, раз ты остальных начал обливать.
– А я все думал, кто тебе разболтал. Ведь никому же не говорил, своим сказал про тебя, только уже в лодке.
– Невозможно удержаться, чтобы начальника в воду не окунуть. Я просто себя на твое место поставила и сразу это поняла.
– Ольга, во сколько завтра автобус придет?
– А тебе зачем?
– Если я скажу, что сбежать решил – поверишь? Встретить я хочу опоздавшего, если он там будет, конечно.
– В три часа, ну, плюс-минус, сам понимаешь. А почему ты, это же Алисина обязанность?
Спасибо, меня Алиса однажды встретила. В этот раз будет, конечно, мягче, но фингал под глазом моё второе я может и получить.
– Ну ты же знаешь Алису. Еще глаз ему подобьет, а тут я предупрежу сразу, чтоб не звал ее «ДваЧе».
Ольга фыркает.
– Хорошо, как встретишь – направляй ко мне, а я уж разберусь. Ох он у меня и побегает остаток смены, чтобы не опаздывал в следующий раз.
– Оль, ну я то знаю, что ты не такая, но почему ты с подчиненными такой образ выбрала?
Ольга не отвечает, только улыбается, качает головой, встает, прощается и уходит.
Лагерь постепенно затихает, начинает темнеть, на площади и на аллеях зажигаются фонари, как только это происходит, откуда-то сбоку подходит Лена.
– Привет еще раз.
– Привет, а я знала, что ты меня тут ждать будешь. Вот, возьми. От меня и от остальных.
И Лена протягивает мне две акварели. На одной, карандашный набросок которой я уже видел – я, рот до ушей, и повисшие на моей шее рыжие девки, а на другой – тоже я, в костюме морского царя, стою, опираясь на трезубец, на фоне ладьи. И, на обратной стороне текст, совсем детским почерком: «Для самого лучшего царя!» и имена. Вся компания расписалась, от Гришки до бабули.
Разглядываю первую, потом вторую.
– Вы слишком хорошего мнения обо мне, – и, неожиданно для себя, добавляю. Дочка.
Потом спохватываюсь.
– Извини за «дочку», я не хотел тебя обидеть.
– А я и не обиделась, я поняла, что это-же ты от лица Морского царя сейчас говорил. Даже приятно.
А после небольшой паузы, Лена спрашивает.
– Ну как решил свою задачу?
– Нет Лен, во-первых, некогда было, а во-вторых, боюсь эта задача не имеет решения. Верчу вот ее в голове и никак.
– И все равно, у тебя все получится, я знаю. Не может не получиться.
– Может ты знаешь и почему я тебя тут жду?
Лена молчит и смотрит на меня. Глаз не опускает – очень большая степень доверия с ее стороны, я ценю. На мгновение становится так тихо, что я слышу, как мотылек бьется о стекло уличного фонаря.
– Тот, твой двойник, который завтра должен приехать, о котором мы в прошлую смену говорили? Страшно, вдруг он не вспомнит меня? Или все закрутится и закончится не начавшись.
Надо же, помнит, все помнит. Киваю Лене.
– Я его завтра встречу, и к Дмитриевне отправлю, а ты сама ориентируйся, по обстановке.
А Лена, не слыша меня.
– Ты знаешь, иногда мне кажется, что я смотрю один и тот же сон. Все, как в твоей сказке. Про то, что я никуда не уезжаю, а остаюсь в лагере и дом мне только снится. А потом просыпаюсь и смена начинается снова, и настоящая жизнь – здесь.
Отворачиваюсь к памятнику, чтобы не смущать Лену. Леночка-то, вот-вот спросит саму себя: «Где я, кто я и что со мной происходит?». И начнется у ней тогда совсем другая жизнь. Но как же интересно ждать этого момента! Практически, на моих глазах, – как рождение человека. Гм, психоаналитик-акушер-физрук, просто мастер на все руки. Еще цикл? Два? Или уже в этом? Рискнуть и подтолкнуть? Нет, не сейчас – боюсь.
И вот на этом диалоге мой самый длинный день в цикле заканчивается. Я прощаюсь с Леной и иду к себе, а Лена еще остается на лавочке. Сидит и смотрит куда-то в себя. Я дохожу до начала аллеи, потом оборачиваюсь, вижу замершую Лену и оттуда обращаюсь к ней.
– Запамятовал. Помнишь, я тебе говорил, что когда мы встретимся с моим близнецом, мы предъявим друг-другу обрывок пеленки и соску-пустышку, узнаем по ним друг-друга и все вокруг запоют и начнут танцевать? Так вот, я наврал тебе – не все.
Я, таки, заставил Лену улыбнуться. Вот теперь, на сегодня, действительно, все.
Бесконечное лето Soviet Games Ru VN Фанфики(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
Объяснительная записка.Привет, пионеры. Я тут очень страдал от того, что вообще нет никакой возможности принимать участие в коллективных приступах графомании по воскресеньям. Но, как водится, в нашей грешной вселенной, энергия не может никуда рассеиваться. Короче говоря, награфоманил пару глав фанфика. Ахтунг! Поклонники семёна могут проходить мимо - вечный хикки и тормоз на скамейке штрафников, произведена замена. На кого - сами увидите, если я вас ещё не отпугнул.
положенного, на кухне, вопреки закону подлости тоже обошлось без катастроф. Даже скрипучий зелёненький ЛиАЗ, на котором, спасибо проездному, я доезжаю до спуска в метро, пришёл на остановку тютелька в тютельку и не рискнул окатить меня бурой водицей из
резервуара, гордо зовущегося дорогой. Зайдя в полупустой вагон метро, я уже начал что-то подозревать – чтобы в час пик, в будний день в метро было пусто? Давно такого не было. Что ж, меньше народа – больше кислорода.Невзирая на упорно посылаемые судьбой, норнами, злым роком или кем там ещё, знаки, я достал книгу, поправил очки и погрузился в строки, на которых люди будущего добывали
Пы.Сы. извините за форматирование, я не мочь в местный редактор с первого раза.
Пролог
В это утро всё шло своим чередом. Будильник решил, что сегодня, как и в любой другой день, не стоит срабатывать позже
положенного, на кухне, вопреки закону подлости тоже обошлось без катастроф. Даже скрипучий зелёненький ЛиАЗ, на котором, спасибо проездному, я доезжаю до спуска в метро, пришёл на остановку тютелька в тютельку и не рискнул окатить меня бурой водицей из
резервуара, гордо зовущегося дорогой. Зайдя в полупустой вагон метро, я уже начал что-то подозревать – чтобы в час пик, в будний день в метро было пусто? Давно такого не было. Что ж, меньше народа – больше кислорода.Невзирая на упорно посылаемые судьбой, норнами, злым роком или кем там ещё, знаки, я достал книгу, поправил очки и погрузился в строки, на которых люди будущего добывали
полезные ископаемые в поясе астероидов.
Хорошо им, персонажам книг. Они не знают толкучки в автобусах, боданий с баранами, забравшимися в кресло начальника или
преподавателя, им неведомы заботы простых смертных о содержимом кошельков и продуктовых магазинов.
Кто из нас не мнил себя в воображении бравым авантюристом, смеющимся опасности в лицо и широко шагающим навстречу
завтрашнему дню размахивая перед собой верным клинком? Кто не хотел стать героем, бороздящим мир, а возможно и не один, не в поисках, но в бесконечном приключении? Кто, не мечтал, что однажды, именно за ним прилетит волшебник в голубом вертолёте, протянет руку в пригласительном жесте и скажет: «Пошли со мной!»? Вот только счётчик отматывает уже третий десяток, а волшебника всё нет.
Приходится обходиться подручными средствами и на собственных руках вносить в серость повседневной жизни толику безумия. Можно считать, что ради этого я и существую – бесконечная, заведомо бессмысленная дуэль со скукой во всём. Встречали когда-нибудь идущего под дождём без зонта и улыбающегося как чеширский кот олуха? А может, доводилось видеть, как кто-то жонглирует сникерсами стоя в
очереди магазина? Тоже нет? Ну, хотя бы пел при вас кто-нибудь на всю маршрутку песни из мультиков?
Да, я ещё тот чудак и не пытайтесь меня перевоспитать! Если что-то не нравится, советую поговорить с Наполеоном и организовать профсоюз. Всего хорошего.
Однажды я слышал фразу: «Жизнь была бы намного легче, если бы нам нравились правильные люди. Но тогда не было бы сказок.».
Так вот вам - снип, снап, снурре. Буррэ базилюрэ.
Тьфу ты,абракадабра…
Глава 1
«Случайная флуктуация пространственно-временного континуума»
До нужной станции оставалось ещё два перегона, когда я отвлёкся от чтива и полез в карман за телефоном, чтобы свериться с часами. Стоп, какой день недели? Я театрально закатил глаза, работая на несуществующего зрителя. Браво, Андрюша! Вот ты и дошёл до
календарной дезориентации, уже суббота! Хотя бы не в университете очухался. Сойдя на следующей станции и, глядя на страницы книги, я направился к скамейке, на которой собирался дождаться обратного поезда.
В жизни всегда следую правилу, гласящему, что планы, состоящие более чем из трёх пунктов на практике редко неосуществимы. В нынешнем плане их было как раз три: сесть на обратную электричку, пересесть на автобус и запереться дома с ноутбуком и полкой научной фантастики на все выходные. Ясно, просто, легко запомнить. И, как бы банально это ни было - ничто ничего не предвещало.
Бац! Столь великолепно составленный лаконичный и идеальный во всех отношениях план был разрушен лобовым в обоих смыслах столкновением, так и не претворившись в жизнь.
Слегка оклемавшись, я обратил свой взгляд на мишень для уже начавшей выплёскиваться ненависти и… мягко говоря, усомнился в собственной нормальности. Стоявшая передо мной девушка выглядела крайне знакомо. В голове звенело, но понемногу мозаика восприятия восстанавливалась. Мгновение спустя пришло осознание, что на ней были мои вещи! Мой длиннющий шарф со всех возможных цветов поперечными полосками, мои очки, с окислившейся и позеленевшей в районе наносника оправой, Анк-Морпорк вместо причёски, моё же пальто - немного укороченное, с выглядывающей из-под него юбкой в шотландскую клетку, но в общих чертах то же
самое. На ногах, вот ведь действительно – дьявол в деталях, мои кеды с распушившимся кончиком шнурка на правой ноге!
Я недоумённо уставился на неё, выпучив глаза, словно увидел приведение. Она сделала то же самое и, не отрывая взгляда, моим же жестом выдернула из уха наушник.
- Что?.. – хором спросили мы и сразу же закрыли рты руками, шокированные такой синхронностью.
-Ты… - она помотала головой, словно пытаясь развеять нечто, привидевшееся из-за удара головой. Разумеется, никуда развеиваться я не собирался. – Что ты…
-Я не что, я из вагона вышел, – заявил я - и попал на конкурс двойников, судя по всему.
-Ах, из вагона… - перешла она на яростное шипение, – устроил тут цирк с конями и переодеванием! - Всё, сейчас будет концерт. Ох, и актриса, какой замечательный дебют наезда! Сам ведь из себя холерика корчу время от времени и назубок такие приёмы знаю, а рыбак рыбака, как говорится…
Я нацепил как можно более благостную мину, и, закрыв книгу, которую до сей поры так и держал открытой, потянулся за сумкой, дабы упрятать фолиант в её недра.
Тут незнакомка, поймала взглядом книгу и ярость на её лице сменилась испугом.
- Ну-ка, дай сюда,- потребовала она, обратив свой огненный взор на обложку, после чего, схватив дряхлый томик, стянула рюкзак со своих плеч. - Любого клоуна из местного ТЮЗа можно шутки ради вырядить в пальто, кеды и замотать в мой шарф, но книга, как ты скопировал даже обложку? - С этими словами она вытащила из своей торбы точно такую же книгу. Пожелтевшие страницы в тон к изначально жёлтой картонной обложке, покрытой признаками популярности у читателей - кое-где рисунок уже затёрся, корешок залеплен слоем липкой ленты. Каждая царапина на её экземпляре была идентична боевым отметинам, красовавшимся на моём.
- Да не копировал я ничего! Она у меня дома на полке так много лет стояла.
Я взглянул на её хмурившуюся в раздумьях физиономию. Физиономию в моих очках, за которыми скрывались мои же карие глаза. Неужели... Нет, не может быть. Абсолютно точно. Наверняка я задремал в вагоне и мне видится какой-то бред! Не встречают
нормальные люди своих двойников! С другой стороны, черты лица, жесты. Одежда, в конце концов… Не из ТЮЗа же она в
самом деле сбежала.
Тем временем,
девушка в моём шарфе закончила производить вычисления, уставившись на книги.
- Кажется, до
меня уже дошло, – просияла она, - ой, до
тебя ведь тоже?
- О, да.
Мы оба подняли
правую руку и изобразили отсчёт. Пять. Четыре. Три. Два. Один.
-Квантовые
близнецы, –произносим мы хором. Занавес.
***
-Ну, чего
заколдобился?
-Не знаю как ты,
а я альтернативную версию себя самого впервые встретил. И сразу в юбке. -
выдавил я, ощущая себя так, словно кто-то инкрустировал железнодорожную рельсу
стразами и как следует огрел меня по затылку.
Моё воплощённое
альтер-эго хихикнуло.
-До чего же у
тебя придурковатый видок, побрился бы.
Вот только
упрёков мне от себя самого не хватало.
-Сразу, как юбку
подлинней нацепишь, – отозвался я. А что? Надо выравнивать счёт.
- Один-один, –
констатировала моя собеседница. – Пошли, пройдёмся, тут одно кафе есть
неподалёку…
-Что, так просто
в кафе? Ни здрасте, ни как поживаете? – Начал было я, но увидев, как мой
двойник устало закатывает глаза, осёкся. – В кафе так в кафе.
- Так тебя,
значит, зовут...
- Андрей. А ты
тогда, Аня, да?
-Анна, – бросила
она из-за плеча, направляясь к эскалатору.
-Тебе не
кажется, что это моветон? Может, ещё по отчеству величать прикажешь?
-Андрейка, в эту
игру могут играть двое. – Игриво проворковала она. Ненавижу, когда меня так
называют. На заметку - не играть с ней в шахматы. Ни при каких обстоятельствах.
Мы поднимались
по эскалатору, а мои мысли, да готов поспорить, что и её, метались по черепной
коробке. Что произошло? Что будет дальше? Не уничтожим ли мы половину вселенной
каким-нибудь парадоксом?
-Ты так и будешь
молчать всё время? – Анна ткнула меня в бок локтем и, улыбнувшись, проворчала,
– Может, уже расскажешь о себе?
- Да чего тут
рассказывать… Раз мы… ну ты понимаешь, в некотором смысле близнецы, то ты и
сама всё прекрасно знаешь…
-Ты так решил из-за
совпадения ряда генов и тряпок? – она возмущённо фыркнула, -А ещё очки надел…
-Ну, в научной
фантастике это в порядке вещей, когда одни и те же люди из разных реальностей
переживают похожие события… - попытался
защититься я.
-А то, что все
фантасты описывают этот парадокс крайне узколобо, тебе никогда не казалось? –
Анна постучала мне по голове, - Алё, есть кто дома? Ты и я – представители
всего двух из бесконечного множества миров! С той же вероятностью встретиться
могли совершенно другие мы, даже не обладающие никакими внешними признаками
сходства. Столкнуться лбами, и, так ничего не поняв, отправиться дальше по
своим делам.
-И всё же, пусть
не во всём, но мы совпадаем, - заметил
я. – Вон, книжки одни и те же читаем.
-Вот только я
над прочитанным хоть сколько-нибудь задумываюсь.
Да уж, ну и
характер у этой… меня. Или она просто выделывается?
Про кафе я уже и
думать забыл. Занятые разговором, мы на автопилоте покинули переход и
продолжали идти по городу в неизвестном мне направлении. Ни она, ни я не
заметили и внезапно нахмурившегося тучами октябрьского неба. Сверху закапало.
-Вот тебе ещё
одно подтверждение, что не такие уж мы и разные! – самодовольно начал я, отведя взгляд от своей спутницы и глядя, как
все вокруг спешно достают зонты. – Не станешь же ты подобно этим серым дуракам…
- Я повернулся на металлический лязг и едва не схлопотал по носу раскрывающимся
зонтом – чёрным, как моя совесть.
- Ты что-то
говорил? Пожалуйста, продолжай, мне очень интересно. – С напускным безразличием
сказала Анна.
- Это ты
нарочно? Чтобы меня позлить, да?
- У вас мания
величия, мсье, - попыталась скрыть ехидную улыбку она. – Смирись уже, лохудра, кроме
ДНК, эрудиции и гардероба общего у нас ничего нет.
Никому и никогда
я не позволял вытирать об себя ноги. Эта же особа за краткое время нашего
знакомства сделала это уже дважды. Один раз ей, так и быть, прощается, но два –
уже перебор. Я остановился посреди лужи и со злости топнул ногой.
Мне-то ничего,
мои джинсы бывали в переделках и похуже, а вот моя спутница уже побагровела и
готовилась высказать всё, что обо мне думает, но я нанёс превентивный удар на
повышенных тонах.
- Мадемуазель,
если вам настолько неприятно моё общество, скажите лишь слово и я сделаю всё,
что в моих силах дабы наши дороги более не пересекались. В противном случае
извольте вести себя как представитель цивилизованной планеты и следить за своим
лексиконом, во! Не посмотрю в следующий раз на хромосомы, да и врежу за хамство, я твой двойник, мне
можно! Не удивлюсь, если у тебя и друзей-то нет с
такой манерой общения….
Вид у Ани сейчас
совсем ошарашенный, испуганный даже. Я уже хотел продолжать её отчитывать, но
тут её глаза заслезились. И вот уже передо мной не вспыльчивая и независимая
интеллектуалка, а беззащитная и одинокая, готовая заплакать девушка, стоящая
посреди лужи. Ого. Видать, попадание в десятку.
- Зачем ты так?-
прошептала она, – Я…
Опять играет?
Нет, так не играют. Кажется, и впрямь выбил у девахи почву из-под ног. Похоже, друзей у неё и впрямь нет, а тут
только забрезжил свет в моём лице и вот, ситуация.
-Извини, -
вздохнул я и отвёл взгляд, - не стоило мне всё это выговаривать, – с этими
словами я повернулся, и, хотел было уйти, но в моё плечо вцепились тонкие
пальчики этого шмыгающего носом чуда в юбке.
***
Игра в молчанку
продолжалась уже полчаса. Дождь закончился, а лабиринт из улиц и дворов всё
продолжался. Странно. Рядом со мной сейчас шла пожалуй, самая невероятная в
моей жизни возможность, а я никак не мог понять – возможность чего? При других
обстоятельствах мы могли бы… могли бы что? При каких обстоятельствах? Алло,
шеф! Тут из дурки звонили, смирительную рубашку просили вернуть.
- Как по-твоему,
- Аня подала голос, - если мы сейчас разойдёмся в разные стороны, скажем, ты
зайдёшь за угол вон того дома, а я пойду в обратном направлении, сможем ли мы
опять пересечься?
-Тебе бы очень
этого хотелось? – Ну ещё бы, после того, как на неё наорало её же
альтернативное воплощение.
- Всего лишь
научная гипотеза, - пожала она плечами, - ты и я – наша встреча сама по себе
уже вызов нескольким поколениям физиков и математиков. Разумеется, если это не случайная
флуктуация пространственно-временного континуума, которая держится только на
зрительном контакте. Тогда во всём этом нет смысла. Мы ничего не докажем…
А и далеко же её
унесло от грустных мыслей. Тем не менее, говорить открыто пока не решается.
- Хочешь
сказать, что прежде чем привязываться друг к другу, стоит увериться, что сможем
встретиться снова?
- Это тоже, -
пробурчала она и поправила чёлку рукой.
Мы не стали
прощаться и начали эксперимент. Типичная хрущоба на пять подъездов, по девять
этажей каждый. Стартовали от угла, таким образом, встретиться мы должны были на
противолежащем углу, если вообще встретимся. Эта мысль вызывала у меня
смешанные чувства. С одной стороны, мы ещё не достаточно близки с этой особой, простой
диалог с которой по диапазону эмоций был подобен американским горкам, да ещё и
с таким исходом. С другой стороны, у меня было впечатление, что знаю Анну всю
жизнь. Да и где я ещё найду собеседника, разделяющего любой мой интерес?
За размышлениями
я успешно миновал торец дома и вышел на стометровую финишную прямую.
Шаг за шагом
мысли пожирал червь сомнения. Не бывает такого в реальности. Может, я,
поддавшись приступу меланхолии поднялся со станции в город и на основе скрытых
черт своего характера, сам того не замечая, создал в воображении некую персону
в юбке и чересчур увлёкся? Да так оно и
есть, конечно! Сейчас дойду до заветного угла и там, никого не будет, и не
должно. Ещё пять секунд и конец иллюзиям. Поворот.
Она уже ждала
меня, прислонившись к кирпичной кладке стены.
-Ну, здравствуй,
добрый молодец.
Я улыбнулся,
словно идиот. Всё-таки я свихнулся.
***
Мы с Анной ещё
долго бродили по городу, строя теории о параллельных мирах, делясь
соображениями на тему морали в обществе, и просто валяли дурака, подкалывая
друг друга. В конце дня мы обменялись контактами для связи и договорились
встретиться завтра на той же станции подземки.
Когда я,
наконец, вернулся домой, настало время
отбоя. Наскоро поужинав, и едва опустившись на диван, я заснул сном праведника.
Глава 2
«Двое в автобусе, не считая прорвы народа»
Всю ночь меня
донимали звуки работающего мотора. Под утро, когда свет начал проникать сквозь
веки, к урчанию двигателя прибавилась тряска и голоса. Это уже стоило того,
чтобы открыть глаза и заставить мозг разогнать остатки ночного морока пинками,
но я не спешил. Впереди весь день, так к чему лишать себя возможности
насладиться продуктами деятельности бредящего подсознания?
Кто-то потряс
меня за плечо.
- Проснись и
пой! – раздался справа от меня голос,
знакомые нотки которого сработали как
заводной ключ. – Только постарайся не закричать.
Закричать было
от чего. Начнём с того, что вместо дивана я находился в кресле, прислонившись к
стеклу, за которым нёсся мимо летний пейзаж. Любой нормальный человек
запаниковал бы, потеряв остатки самообладания. Как хорошо, что нормальным я
себя не считал уже лет пять.
-Автобус, -
проконстатировал я.
-Верно, Холмс, -
снова послышался девичий голос справа.
Я повернулся. По соседству со мной сидела Анна,
но одета была она… ну, скажем так – не как вчера.
-Это что,
пионерский галстук?
-Ага, - хмыкнула
она, - в точности такой же, как и у тебя. Давай сэкономим время, ладно? Нет, я
не знаю, как мы тут оказались и почему выряжены под стать окружению. Также, мне
неизвестно, куда и зачем мы едем, но если заставят сдавать металлолом, железяки
будешь таскать один.
Не успел я
осмыслить даже той части, где говорилось о МОЁМ галстуке, как вновь пришлось переключить внимание на окружающую действительность.
-Какие ещё
железяки? – раздался голос сзади. Над спинками наших сидений возвышалась
рыжеволосая девочка в красной майке с жёлтой аббревиатурой: «Советский Сахар
Стоит Рубль».
– Чего это вы тут? Секретничаете? – хитро
прищурилась она. – А мне расскажете?
Мы
переглянулись. Судя по виду Анны, она и о девочке знала не больше моего.
- Ну расскажите!
До лагеря ещё целый час ехать, со скуки
помереть можно!
-До лагеря? –
отмерла Аня, - В смысле, до пионерского лагеря?
-А до какого
ещё? – протянула девочка в майке. – А что за железяки-то? Меняться будете? Я
только жуков наловлю…
Картина
более-менее прояснилась. Константы типа «кто?» «как?» и «зачем?» оставались
неизвестными, но теперь ясно куда нас везут. Уже неплохо.
-Ульяна, сядь на
место. – мягко скомандовал ещё один звонкий девичий голос. Разумеется, рыжая
никуда садиться кроме чьей-либо шеи не собиралась.
-Эй, отстань! Ты
мне не мама!
Спустя мгновение, над спинками поднялась и уставилась на нас голубыми
глазищами русая, с двумя косами голова.
-Привет! –
улыбнулась синеглазая, - Ульяна не помешала? Никак на месте усидеть не может, в
дороге делать нечего… Ой, что это я, Меня
Славя зовут, полное Славяна.
- Очприятно, -
включился, наконец, и я, - Я Андрей, а эта юная леди… - я кивнул в сторону
соседнего сиденья.
- Анна, – снова
перехватила инициативу соседка. – Даже для друзей. Привет.
- Андрей и Анна?
Так вы брат и сестра?
- Э-э-э… -
замялась Анна, но подачу вовремя подхватил я.
- Ну да, близнецы.
Слушай, а ты уже была в этом лагере?
- Да, я сюда
почти каждое лето приезжаю.
- И как, хорошо
кормят?
- Да, но ведь
это не самое важное. Там и кружки хорошие…
Так, кажется,
сейчас кого-то понесёт. Надо пресекать.
- Да-да-да, на
кружки мы успеем насмотреться. Скажи лучше, правду эта рыжая говорит, - рыжая
моментально встрепенулась, поняв, что говорят о ней, - что через час приедем?
-Вы же сами
слышали, когда шла посадка в райцентре, что ехать будем шесть часов.
Мы с «сестрой»
вновь переглянулись. Нужно было срочно латать дыру. Не заявлять же, в самом
деле, что появились тут уже во время движения автобуса.
-Ну-у, мы,
наверное, проспали объявление. Посадка утром была, спать очень хотелось, вот и
задремали сразу, как сели.
Ответ, по всей
видимости, оказался правильным. Славяна благосклонно кивнула.
- Так вы с самой
погрузки дрыхли? – тут же вмешалась в разговор славина соседка. Вот кто её за
язык тянул? Даже если предположить, что автобус отправился часов в семь утра,
то выходит, что мы спали до полудня. Но тут на помощь снова пришла родная
кровь.
- Ну да, ночью
собираться пришлось в спешке. Мы только вчера вечером из деревни вернулись.
Ай да лгунья!
Медаль «спасибо» тебе, второй степени!
- Ладно девочки,
приятно было познакомиться, но нам с Аней, - тут я получил острым локотком в
бок, - надо кое-что обсудить наедине.
- А как же
железяки? - Ульяна всё не унималась.
- Я тебе целую
коробку приволоку когда в лагере будем, если сейчас мешать не будешь.
А вот это я зря.
Эта зараза ещё на счётчик поставит. Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас
важно другое. Мы остались наедине и могли обсудить то немногое, что узнали и
сопоставить факты.
- Не сходится
тут немного. Обе говорят, что едем в пионерлагерь. Но ты видела Славю? В её, да
и в нашем возрасте в комсомол давно пора, а ан нет, все в рубашечках-галстуках.
- По-твоему это похоже на спектакль?
- По-моему, если
это и реально, то в каком-нибудь абсолютно новом для нас параллельном мире,
братик. – Она так нажала на последнее слово, что я почти почувствовал, как её
пальцы сдавливают моё горло.
- Ладно, возьмём
это как рабочую гипотезу. Что мы имеем?
Пионерия, причём с раздвинутыми возрастными рамками, мы, судя по одёжке, тоже
числимся за «всегда готовых». Раз есть пионеры и говорим мы по-русски, стало
быть, дислоцируемся в местном Эсэсэсэре. Автобус мне ни о чём не говорит, так
что зацепок по временной шкале нет. Этим по прибытию и предлагаю заняться. Дополнения
есть?
- Есть. Нас
омолодили. По мне не очень заметно, но вот щетины на твоих щеках недостаёт.
Я воспринял эту
новость довольно спокойно. Ну сбросил пару лет, не жалко. Зато бриться не
придётся. После всего, что произошло за последние сутки, удивляться подобным
мелочам могло лишь существо с памятью и
впечатлительностью золотой рыбки.
***
Остаток пути
ничем особо запоминающимся отмечен не был. Пионеры, коими было набито наше
транспортное средство, продолжали вести себя как самые обыкновенные пионеры –
галдели, читали, втихаря играли в карты, а на задних сиденьях – зую даю, вовсю
травили байки о своих похождениях пацанята лет двенадцати.
Славя с Ульяной
нас тоже не беспокоили. Должно быть, блондинка всё же нашла, чем занять
собирательницу жуков.
Наконец,
железная коробчонка начала сбавлять скорость, и вскоре к моему окну медленно
подплыли здоровенные гипсовые статуи пионерской наружности, охраняющие ворота,
на арке которых красовалась надпись «Совёнок». Что, простите? Никакого пафоса
навроде «зари коммунизма»? Пусть хотя бы
«Орлёнок» будет! Я требую возврата денег за билеты! Мне обещали высококачественный
бред, со всеми вытекающими!
Автобус снова
начал движение. Эй, вы чего, я же пошутил! Не надо мне денег, меня всё
устраивает! Тьфу, он же разворачивается просто, чтоб выход был не в чисто поле!
И вот он, момент
высадки. Пришлось подождать, пока эта куча мала рассосётся и только когда
основной поток из молодняка сошёл на нет, рискнули выбраться и мы с Анной.
- «Совёнок», -
прочитала она. – Могло быть и хуже.
- Ага, Аушвиц к
примеру, - съязвил я.
- На твоём месте
я бы в присутствии местных подобным юмором не распространялась. Как минимум, не
оценят.
Тем временем,
местные начали потрошить внутренности автобуса, вытаскивая из него багаж. По закону жанра, не обошлось без
неожиданностей и в этот раз – мы с сестрой были уверены, что никакого багажа у
нас с собой уж точно быть не может. Думаю, нет смысла расписывать сцену, в
которой после разбора многочисленных рюкзаков и прочей поклажи, в дальнем углу
багажного отделения была обнаружена сумка на молнии с логотипом аэрофлота и ещё
одна – спортивная, с символикой московской олимпиады, дававшая какую-никакую, а
наводку на временной период. Разумеется, тащить обе, на правах джентльмена предстояло
вашему покорному слуге.
Вытащив свежеобретённый
багаж из брюха автобуса, я обнаружил, что наконец-то из небытия материализовалась
вожатая, которую, кстати говоря, во время поездки засечь в салоне так и не
посчастливилось. «Вожатка» была обыкновенной мадамой лет под двадцать с
хвостом, в панамке и всё той же пионерской форме. Другой спецодежды тут, по
всей видимости, не производили. Так и представляю себе картину – участковые,
расхаживающие по району в алых галстуках и коротких штанишках, пожарные в белых
рубашечках в с шевронами, с криком «Я готов, всегда готов!» грузящиеся в
спецмашину с поливалкой…
Ах да, о чём это
я…
-… Двачевская,
Алиса!
- Тут!
Ах да,
перекличка. Как можно обойтись без этого замечательного атрибута любого
организованного мероприятия…
Анна и я,
откликнувшись на свою фамилию продолжали глазеть по сторонам и оценивать
обстановку на соответствие реалиям восьмидесятых годов.
-…Сыроежкин,
Сергей!
Кажется, мозг
защемило у нас одновременно.
- Кто? – снова
синхронно переспросили мы с сестрой, услышав знакомое по совдеповскому худфильму
имя. Что дальше? Мурзилка? А может некто с фамилией Чебурашкинд?
- Ань, поройся в
сумках, найди на чём можно писать и начинай записывать вопросы к реальности, мы
все их не запомним. Вопрос первый и главный – какого хрена тут происходит?
Далее мы
пристально следили за списком, ожидая новых фигурантов по делу о насилии над
мозгом, но кроме завершавшего список, явно азиатского и тем выделявшегося
Хацунэ Мику, более ничего знакомого не промелькнуло.
По завершению
торжества бюрократии, нам наконец, распахнули во всю ширь ворота и пригласили
ступить на землю обетованную.
Бесконечное лето Ru VN Katawa Shoujo Foreign VN TeachingFeeling VN Новости Визуальные новеллы фэндомы
Фендомачане и мимокракадилы, вайфу и их почитатели, мы объявляем конкурс персонажей! Задача, описать любым удобным для вас способом персонажа придуманного вами же. Его характер, привычки, предыстория, рисунок или даже песня о нем (О_о). Больше подробностей богу подробностей! Может быть именно ваш персонаж станет полюбившимся всем (или хотя бы местным обитателям) маскотом.
Победитель будет определен при помощи голосования и может рассчитывать на скромную награду.
Крайний срок приема работ воскресенье, начало голосования в понедельник.
Удачи, и да пребудет с вами вдохновение!
Победитель будет определен при помощи голосования и может рассчитывать на скромную награду.
Крайний срок приема работ воскресенье, начало голосования в понедельник.
Удачи, и да пребудет с вами вдохновение!
