Фут фетиш хантер х хантер дрочка ножами

Личный Ад
Глава 8

Фанфик на фикбуке
Глава 1

Глава 2
Глава 3

Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7

...

Когда новая цель была обозначена, мы начали усиленно готовится, в том числе открывая наши новые возможности. В общей сложности, на это ушло с неделю, в том числе и на различные тренировки. Как оказалось, обретенных сил хватало не только на мощную ударную волну, но и на то, чтобы легко создать по желанию некоторые простые предметы. Стулья, кровать, различные запчасти. Эх, несколько лет назад было бы самое то, не пришлось бы устраивать забеги к Шурику с Электроником, чтобы успеть стыбзить нужные инструменты до того, как начнет надвигаться тьма. Таким же методом удалось воссоздать одежду и оружие, но, как показала практика, лишь то, что мы знали и могли сделать самостоятельно. Ножи, биты, кожаные куртки, арбалеты и заново изобрести велосипед - легко, но никаких огнестрелов, автомобилей и моторных лодок. С готовой едой та же штука - только ингредиенты, но даже это практически полностью развязало нам руки.

А самое главное, что мы узнали (сильно при этом рискуя) - стало возможным сопротивляться тьме и расширить функционал и силу пузыря! Не надо было ограничивать вылазки с полной памятью и можно было действовать напрямик. Конечно, неизвестно, как на это отреагирует ОНА, но раз не вмешивалась раньше - то почему бы не попробовать и сейчас? Второе позволяло либо увеличить область действия аж на пару соседних домиков и значительную часть пляжа, либо сделать его самоподдерживающимся, что позволяло нам действовать вместе, не боясь надолго отлучаться из убежища. Вкупе с уже имеющейся информацией, это сильно изменило наш план, значительно сократив его реализацию.

Вообще, информация, которую мы получали, добывалась двумя путями. Первый - это книги из библиотеки. Сделано ли это специально или же это был ЕЕ просчет, но там со временем появлялися новый ассортимент. Единственное место во всем лагере, где происходили изменения, которые не исчезали после временных откатов, самый долгий из которых длился максимум неделю. Было бы так еще со столовой - было бы вообще отлично, а так приходится изгаляться над тем, что было.

Второй путь - это разговоры других сущностей лагеря, в том числе и "серых". Безликих пионеров, которые существуют на фоне и, фактически, редко когда влияют на окружающую действительность. Насколько мы поняли, это были безобидные "чужаки", образы посторонних людей, которые иногда могли сказать нечто новое или весьма важное об окружающем мире или самом "лагере".

Например, те же слухи в недавнем заходе, что Алиса нашла бункер с отравой. Отрава, конечно же, едва ли могла там быть, а вот сам бункер существовал и периодически то появлялся, то исчезал. Входы в него можно было обнаружить в самых разных местах, которые не повторялись два раза подряд, поэтому порою найти его было весьма сложно. За время заходов я бывал там дважды и оба раза натыкался на НЕЕ. В первый раз в - угольных шахтах (и это при том, что в округе не было никакого иного входа в эту самую шахту , как и сопутствующего производства), а второй прямо на входе. То ли у нее там логово, то ли что-то еще, но после второго раза проверять возможное обиталище жуткой кошкодевочки не хотелось и в последствии я делал себе закладку в разуме, чтобы всячески избегать спуска в бункер. 

Но основный из недавнего была информация про остров - до этого Славяна не распространялась о своих любимых местах, а если уж остальные говорили нечто новое, то это было явно не зря. И пускай в обычной ситуации это остров как остров, если знать, за чем идешь, все могло измениться просто до неузнаваемости, породив лишь больше вопросов.

Многое так и осталось для нас загадкой. Возможно, мы бы и смогли получить ответы или, правильнее сказать, задать нужные для себя вопросы, если бы у нас была возможность спокойно подумать куда раньше. Трижды наш мир становился на грани разрушения и каждый раз мы были к этому совершенно не готовы. К этому в принципе невозможно быть готовым сразу и до конца привыкнуть, ведь ты не знаешь, когда это произойдет и произойдет ли с тобой вообще. Ты можешь заниматься обыденными делами, а в это время начинаться нечто плохое. Ты можешь просто спокойно лечь спать, как в любой другой день, а проснутся от шума и криков, не понимания, что делать, в панике метаясь из угла в угол, а после, когда уже все произошло и прошло, годами бояться засыпать и спать беспокойно, подрываясь от малейшего звука на улицу - проверять, все ли в порядке? 

Кто знает, может это и к лучшему, что я забыл это и вспомнил лишь спустя годы, когда впервые воссоединился с Ульяной? Едва ли я смог бы вновь пережить это даже в виде воспоминаний один. 

В любом случае, пора прекратить этот затянувшийся сон, пока он окончательно не превратился в безумный кошмар.

Операцию запланировали на следующее утро. Подготовили комплект одежды с кучей карманов и разгрузкой, надувную лодку с веслами, а так-же арбалет (который решила забрать себе Ульяна), а я взял топор и мачете, не говоря уже о паре скрытых на каждого. А сегодняшний день просто посвятили тому, что бездельничали и дурачились, в коем то веки сумев воссоздать нормальный столик для тенниса. Потом думали, какие новые игры мы откладывали на потом за неимением инвентаря. Возможно, таким образом мы старались поменьше думать о том, кого мы идем устранять. Может, виной скопившееся напряжение и новые впечатления. А может и то и другое.


Сон не шел, несмотря на насыщенный день и усталость. В голове роились мысли, воспоминания, сожаления и вопросы. Вопросы вопросы вопросы... Вся жизнь - сплошные вопросы без легких ответов. 

- Не спишь? - спросила Ульяна, прижимаясь ко мне. 

- Не сплю, - согласился я, - Вот за что нам ВСЁ это? 

- А кто его знает. Просто не повезло, наверное. Но ведь самое главное, что мы все же выкрутились и теперь вместе? - промурлыкала она, водя пальцем по моей груди. 

Некоторое время мы просто молчали, а потом заговорила Ульяна:

- Я тоже много думала об этом. И о Славе сейчас - тоже. Мне тоже не хотелось бы этого делать, но ведь умом понимаешь, что надо. Иначе все. Тупик. Конец. Надо делать порою очень неприятные и тяжелые вещи, чтобы перестать быть пленником в собственном разуме. Мы столько мечтали об этом, столько сделали и уже просто не можем остановится, когда впереди маячит развязка. В любом случае, так будет лучше для нас, а Славя - это просто образ, который существует только в нашем воображении. 

Стало стыдно. Ульяна, сложись у нее такая же ситуация, едва ли бы начала сомневаться, если бы выбор стал между мной и ком либо еще. И то, что она чувствует часть моей боли и сомнений, делает и ей неприятно тоже. От этой мысли я мотнул головой, окончательно выбрасывая внезапную хандру и мысли о Славяне в сторону. Я сделал свой выбор и не пристало в ответственный момент распускать сопли.

Ульяна почувствовала смену моего настроя, после чего облегченно вздохнула. Ее рука опустилась чуть ниже. 

- Хочешь? - игриво спросила она, а я кивнул, позволив ей сесть сверху, скинув с себя трусы и лифчик. 

Закончили мы где-то ближе к полуночи, крепко прижавшись друг к другу обнаженными телами и жадно глотая воздух. Дурацкие мысли будто ветром вынесло из головы, оставив лишь самых важных людей - друг друга. И через какое-то время мы практически одновременно уснули.  


- Готова? 

Ульяна кивнула, поправляя арбалет. Я оттолкнулся от берега и, напоследок взглянув на столь родное убежище, взялся за весла. Пузырь легко пропустил нас наружу и практически сразу появилась тьма. Однако, в десяти метрах от лодки она остановилась, начала кружится и поняв, что не может пройти дальше, принялась кружится вокруг, пока не смазалась в серое марево, сквозь которое просвечивало посеревшее солнце и виднелось мутное окружение. 

Я налег на весла. Тьмаа двигалась следом, с неохотой пропускай вперед. Ульяна приготовила арбалет, но пока ничего не происходило. Мы медленно и планомерно плыли в сторону острова. 

В середине пути Ульяна начала бросать настороженные взгляда в воду, а я заметил, что она стала темнеть. Когда мы начали приближаться к нужному острову, вода окончательно стала черной и вязкой, словно нефть, мне приходилось с трудом махать веслами, чтобы плыть дальше. Когда мы уже подплывали к острову, Ульяна сделала первый выстрел. Нечто протяжно зашипело за моей спиной.

- Давай, поднажми, тут какая-то хрень начала лезть из воды, - сказала она, заряжая арбалет.

На последних метрах мы просто спрыгнули с лодки на берег, стараясь не вступать в воду. Я наконец-то оглянулся - их черной воды тянулись такие черные костлявые руки, которые тут-же схватились за лодку и потащили ее от берега, а затем потопили, утянув за собой на дно.

Лодку мы, в принципе, могли итак создать заново, хоть и потратим на это силы, но как плыть обратно по такой вот воде? Потом узнаем, сейчас главное найти Славяну. 

- Идем, будь начеку. И не разделяемся, - сказал я, на ходу доставая топор и выдвигаясь в лес.

Следом за мной, прижавшись спина к спине, шла Ульяна, выцеливая из арбалета подозрительные кустики.


Что-то явно изменилось за то время, что меня не было. Мы уже должны были выйти на другой берег, а лес все не кончался. Более того, появились непонятные кусты с огромными шипами, не похожие на те, с которых когда-то рвал вкусные ягодки. И чем глубже - тем больше их становилось. Шипастые стебли опутали деревья, стелились под ногами и будто тянулись в нашу сторону. Мы их старательно избегали, пока впереди на появились ворота. Вернее, их подобие из колючих ветвей, переходящих в живую изгородь высотой в несколько метров.

- Приготовься, - кивнул я Ульяне и, замахнувшись, ударил по решетке.

Стебль оказался очень прочным и топор просто отскочил от него, а после началось движение. Жуткая картина извивающихся, словно змей, стеблей, вызвала секундную заминку, после чего я, сменив топор на мачете и вложив в него побольше силы и желания прорубить путь, ударил вновь. На этот раз удалось отрезать одну решетку, от чего оставшиеся стебли угрожающе зашелестели и попытались ударить в ответ. Я увернулся, на ходу обрубая один из них, а сзади раздался щелчок из арбалета.

- Поперли! Ну и уроды же! 

Я быстро оглянулся назад. Странное существо, будто сплетенное из лиан и веток, барахталось на границе с темнотой, пытаясь вытащить буквально сжигающий его болт, а следом уже вышло новое.

- Давай быстрее! - Ульяна бросила арбалет, создавая лук, а я, решив не мелочится и, напрягшись, создал канистру с бензином. Такая поливка пришлась им явно не по душе, поэтому под конец я просто бросил полупустую канистру с остатками топлива в беснующиеся стебли и, отойдя подальше и оттянув за собой Ульяну, которая уже успела настрелять с десяток тварей, призвал и бросил факел. 

Вспыхнуло ярко, почувствовав жар, зашипели и остальные стебли, стараясь отодвинуться подальше от источника жара.

- Давай, сейчас! - крикнул я, видя, что образовался просвет. 

Едва не поджарившись, мы проскочили сквозь ворота. За ними уже столпилось несколько лесных тварей, но близко подходить не решались. Ульяна приготовила лук и в этот момент те просто развернулись и ушли, а проем достаточно быстро протух и вновь затянулся стеблями.

- Фух, что за чертовщина. Никогда ведь раньше такого не было! Артем? Артем, ты чего молчишь? - обернулась Ульяна и замерла вместе со мной.

Мы попали на небольшую поляну, шипами, а в самом центре на своеобразном ложе из колючих стеблей лежал открытый гроб. А в нем... Кукла в человеческий рост, одетая в вечернее платье. И в которой угадывалась никто иная, как Славяна.

Продолжение следует...

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/3004497
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/3021621
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/3051251

VII
Чужие в чужой земле

Оказывается это трудно, по настоящему узнавать другого человека, даже если этот человек тебе нравится. Даже если ты нравишься этому человеку. За шесть часов заместитель руководителя кружка кибернетики и заведующая библиотекой успели три раза поссориться и два раза помириться и сейчас пытались помириться в третий раз.
Началось все с того, что Женя пошутила в своей обычной манере, когда окружающим непонятно, что это: или шутка, или очередная едкость.
— Тебе не поздно еще убежать и сделать вид, что ничего не было.
А Электроник понял все буквально. Ну, почти буквально.
— Если ты так говоришь, значит ты хочешь, чтобы я убежал.
И Женя не нашлась что ответить. Убеждать, что ее не так поняли она не хотела, сказать в ответ: «Ну и скатертью дорога!» — не смогла. Собиралась, но перехватило дыхание.
Были там еще слова, а в результате парочка, собирающаяся распасться не успев сложиться, сидела на лавке. Все там же, в конце библиотечной аллеи, спрятавшись от всех за статуей читающего пионера, каждый на своем конце скамейки, и молчали, отвернувшись друг от друга.
Электроник держался за ручку все того же многострадального портфеля, все искал и не находил в себе силы встать, попрощаться и уйти в кружок. Все таки Жене он не нужен… Женя же, все мучительно пыталась понять, что она сделала не так, что сейчас все рушится. «Сейчас он встанет и уйдет. И всё». Наконец, Сергей решился. Вздохнул, как-то сгорбившись, поднялся на ноги, прихватив портфель левой рукой, повернулся к Жене. «Удачи тебе!» — собирался сказать Электроник, но не успел.
— Спасибо за то, что потратил на меня время. — Женя тоже стояла, наклонив голову так, чтобы в очках отражалось садящееся Солнце, и произносила те слова, которые сумела подобрать, когда поняла, что Сергей сейчас уйдет. Что вот эта мелькнувшая между ними сегодня не любовь, не дружба, не влюбленность, а так, тень взаимной симпатии, это всё, что она получила и получит от жизни. Вообще всё.
— Понимаешь, Женя. — Признается ей Электроник неделей позже, уже в автобусе, когда они сядут рядом и Женя склонит голову на его плечо. — Я вдруг понял, что ты пускаешь солнечные зайчики очками мне в глаза не для того, чтобы дополнительно позлить меня, а чтобы спрятать свои глаза. И тогда увидел тебя. Не умную и симпатичную девочку, которая мне понравилась с первого дня, не стервозную грымзу («Ну спасибо», — подумает Женя), а перепуганную, не знающую что ей делать, девушку, которая прячет свой испуг и растерянность под иронией. Которая еле сдерживается, чтобы не дать себе разреветься в моем присутствии. Которая, действительно, не умеет говорить о каких-то вещах. Я сам не умею, а та девушка — еще хуже. И я нарушил своё правило, рискнул и решил всё про нас самостоятельно.
— А стервозная грымза вдруг увидела твою простоту, Сережа. — Ответит Женя. — Не примитивность, а простоту («Как у отвертки», — пробурчит Электроник), гениальную простоту о которой говорят: «Без страха и упрека». Что бы ты о себе не думал.
А в тот день, портфель упал на скамейку, а Сергей внезапно оказался напротив Жени, взял ее за запястья, и сказал запинаясь, краснея и спотыкаясь через слово: «Тратить время на тебя, Женька, полезно, удивительно легко и приятно. И я собираюсь это так и продолжать». А Женя вдруг уткнулась лицом в Электроника, уронив очки, и, впервые в жизни, заплакала на людях. Парализованный ужасом Сергей только и смог, что обняв Женю дать ей спрятать мокрое лицо у себя на груди, и слушать между всхлипами: «Ты… ты… никто… никогда… никогда не… не называл меня Женькой».

— Ребята, спасибо что пришли. Гораздо приятнее играть для кого-то, даже просто аккомпанировать, чем сидя одной в кружке.
— Тебе спасибо, Мику, — ответила Саша, и продолжила, обращаясь к Максиму, — до дискотечного уровня я тебя подтянула. Еще пару раз позанимаемся, чтобы у тебя все автоматически получалось, и можешь смело приглашать свою «тётю Алису».
Мику смотрела на Сашу с Максимом, стоящих рядом и еще разгоряченных после танца, и любовалась ими. Они так здорово смотрелись вдвоем, оба спортивные, светловолосые, голубоглазые и оба, одновременно, открытые и застенчивые. Жалко даже, что они не вместе. И так не охота их отпускать, потому что они сейчас уйдут и опять сидеть тут в четырех стенах музыкального кружка, в надежде, что кто-то из пионеров вдруг захочет научиться играть на ксилофоне.
— Максим, Саша, а может вы дальше будете заниматься? Ко мне все равно никто не приходит, так что аккомпанемент я вам обеспечу.
Танцоры переглянулись, пожали плечами и: «Мы подумаем», — ответил Максим за обоих.
Все трое вышли на веранду. Уже стемнело и жара отступила, была та самая комфортная температура, когда солнце уже не жарит, а в то же время, прогревшиеся за день, воздух и земля отдают достаточно теплоты, не давая мерзнуть.
— Давайте посидим еще, — попросила Саша, — не хочется расходиться. Только свет не включайте, а то насекомые налетят.
Они присели, вытянув ноги. Мику еще на минутку вернулась в кружок, чтобы поставить там пластинку с музыкой и приоткрыть окно.
— Саш, а ты давно танцуешь? — Спросил Максим.
— Да сколько себя помню, — рассмеялась Саша. — Бальные танцы. Поэтому мне до дискотечного уровня ой как тяжело опускаться, цени. Исключительно ради тебя и Алисы.
— А я, — Максим решился признаться, — подглядывал как ты танцуешь, Саш. Это не бальные. Скажи, почему ты стараешься, чтобы тебя не видели?
— Все подглядывали. — Саша, просто пожала плечами. — Ну, не все, конечно. Видишь ли, Максим, те соло, это просто для души. И как часть души. Вот у Мику — музыка, у той девочки, которая написала сказку и подписалась «Мику Хатсуне», у той слова. А у меня вот такие танцы соло. Я не против если кто-то увидит кусочек моей души, но раскрывать свою душу специально для публики я не готова.
Саша прикрыла глаза и кивнула сама-себе, своим мыслям и замолчала.
Мику, непривычно немногословная, спросила.
— Максимчик, завтра собрание отряда, ты готов?
— Нет, Мику. А как я должен к нему подготовиться? Клятву страшную выучить? Или подойти к каждому из вас и попросить проголосовать за меня?
— Вообще-то, — вмешалась Саша, — все и так проголосуют за тебя. Собрание не для этого, а для того, чтобы ты имел возможность отказаться. Что понять, куда ты попадаешь, ты еще не сможешь. Но, если внутренний голос против, то лучше будет к нему прислушаться. Так мне вчера Лена сказала, только не выдавайте меня.
Они посидели еще немного, обсуждая странности в поведении Лены и Алисы. Вспомнили и про физруков. «Но откуда-то же появилась эта папка. И подписано моим именем и моим почерком, Сашенька, Максимчик. И я чувствую, что могла бы так написать, ну пусть не так хорошо, но похоже. А Леночка и Сенечка отвечают совершенно непонятно». А потом кончилась пластинка
— Пойду я, — Саша вспомнила про время, — спать скоро, а надо еще душ после танцев принять. Максим, я и о тебе договорилась с Ульяной. Пошли, я тебя вперед пропущу, а то тебе еще отбой играть.
Они отправились, каждый к своему домику, за полотенцами, договорившись встретиться у столовой. А Мику смотрела вслед Максиму, уходящему по освещенной аллее, и думала, что пусть эти двое и не влюблены друг в друга, но кажется у Саши появился хороший друг, и это здорово. Потому что Леночка, она замечательная девушка, но иногда ее бывает так трудно понять.

Шурик лежал, глядя в потолок, и ждал, когда угомонится Сыроежкин. Очень хотелось, не дожидаясь утра, пойти и посмотреть на результаты расшифровки. Но, во-первых, было неудобно перед напарником за то, что первое испытание провел без него. А, во-вторых, вдруг там записалось что-то такое, за что потом перед Сергеем будет стыдно.
А сосед по домику все никак не хотел затихать. Ходил по комнате взбудораженный, что-то фальшиво напевая, все порывался рассказать Шурику, какая замечательная девушка работает в библиотеке и выяснял, не припрятан ли у Шурика в чемодане бутылек с одеколоном. А потом, когда уже улегся, все мечтательно вздыхал и ворочался сбоку набок и уснул только ближе к полуночи. Шурик подождал еще минут тридцать, дожидаясь, когда дыхание у соседа успокоится, после чего встал и, не одеваясь, осторожно вышел на крыльцо, прихватив с собой одежду.
Лагерь еще не уснул до конца. Еще горел свет в отдельных домиках, слышно было, как кто-то мелкий, ступая бесшумно, но выдавая себя сосредоточенным сопением, крадется от домика к домику, еще можно было нарваться на вожатую, совершающую вечерний обход. Шурик, не зажигая фонаря над дверью, оделся и, избегая чужого внимания, свернул направо, чтобы обогнуть темное здание административного корпуса с северной стороны и, через полосу молоденьких сосенок выйти на дорожку, соединяющую музыкальный кружок с главной аллеей.
То, что он плохо ориентируется в ночном лесу, Шурик понял почти сразу. Захотел повернуть назад, на свет фонарей освещавших аллею, но, услышав как хлопнула дверь в крайнем домике, передумал: «Еще не хватало, чтобы увидели, как я из кустов выбираюсь». Поэтому оставалось двигаться только вперед, используя для ориентировки исключительно внутренний компас потомственного горожанина, не бывавшего никогда дальше городского пара с аттракционами, куда восьмилетнего Шурика водила мама. Это было… нелегко. Паутина липла к лицу, ноги спотыкались о кочки, ветки норовили сбить очки с лица и приходилось очки придерживать левой рукой, потому что со зрением минус четыре передвигаться без очков в ночном лесу остается только на ощупь. Так что, когда впереди показался свет, Шурик обрадовался и зашагал энергичнее. «Кажется это фонарь и я вышел к поперечной аллее. Сейчас мне налево и я окажусь на перекрестке».
— Ой, Сашенька, а что ты здесь делаешь? Ты ко мне пришел? Но уже поздно. Я вот задержалась у себя в кружке, играла и думала, думала и играла, пересела в кресло и задремала. А проснулась — уже поздно. На часы посмотрела — отбой давно был, а я и не слышала. А жалко, мне так нравится, Максима слушать ведь когда живой человек играет, это гораздо лучше чем запись.
«Вот ведь, как не вовремя!»
— Здравствуй, Мику. Я… гулял. И заблудился в лесу, и к твоему кружку вышел случайно.
«Сейчас пойдут разговоры, — подумал Шурик, — она же не удержится. А попросить не болтать, так еще хуже выйдет. Хотя, попробую. Девочка она добрая, — «Микс!», мелькнуло в сознании, — и понимающая, хоть и болтушка».
— Мику, можно тебя попросить об одной вещи?
— Конечно, Сашечка. — Мику вся подалась вперед.
— Не рассказывай никому, что я заблудился. Неудобно.
— Конечно-конечно, Сашечка. Я — могила! Но, пойдем, я тебя до домика провожу, вот тропинка. А то ты опять куда-нибудь заблудишься. — Приговаривая так Мику убирала хвою, сор, мелкие веточки с одежды Шурика, материализовав откуда-то носовой платок и поплевав на него, стерла паутину и попыталась оттереть следы смолы с лица. — Только… Сашечка, может тебе сначала к умывальникам? Мыло и полотенце у меня в кружке есть. А я подожду.
Вот к умывальникам идти было совершенно незачем. Еле-еле удалось доказать Мику, что до клубов идти ближе и по асфальту, что там есть раковина, что там есть и полотенце, и мыло. Но отделаться от Мику не удалось и Шурику пришлось идти, сопровождаемому японкой, по самой середине ярко освещенной аллеи, под ее бесконечное щебетание, привлекая внимание всех, кто хотел и мог это увидеть. Кажется кто-то увидел, кажется чья-то тень мелькнула от фонаря в кусты: «Ну все, Сашечка, теперь нас точно в парочку запишут», — но Шурику было все равно. Шурик оставив щебетанье Мику, как звуковой фон размышлял, как ему, достаточно вежливо и не обижая, избавиться от общества японки, но так ничего и не успел придумать.
— Вот и пришли, Сашечка. Ой, а там же ваша машина, мне Сережа про нее рассказывал, когда табуретку в кружке просил. А можно на нее посмотреть?
Пришлось сначала показывать. А потом пришлось, выполняя обещание Сыроежкина, усадить Мику на вращающийся табурет и сделать запись.
— Нет-нет, Сашечка, я понимаю, что Сережа будет обижаться, поэтому буду делать вид, будто завтра я в первый раз все это вижу. — Мику посмотрела на Шурика непривычно серьезно, будто решая, можно ли тому доверять. — Понимаешь, для меня это очень важно. А когда можно будет увидеть результаты?
А вот с результатами было не ясно. Потому что пока Мику рассматривала интерьеры кружка кибернетики, пока она хихикала, сидя внутри клетки: «Я обезьянка Мику, умею петь и играть на всех инструментах. Дорогая публика, подходите поближе, не стесняйтесь! — И, внезапно погрустнев. — Сашечка, неужели я и есть всего лишь такая забавная ученая обезьянка?» Пока Мику крутилась, совершая один оборот за десять минут, на своем табурете, непривычно печальными глазами наблюдая за Шуриком. Тот сидел перед монитором и пытался понять, что же выдала ему программа расшифровки.
Теоретически, это должно было быть что-то вроде отдельных кадриков, сменяющих друг-друга как слайды и склеенные в тридцатисекундный ролик. И эти кадрики должны были служить подсказками для самого Шурика, или того, кто там перед этим сидел на вращающемся табурете. Большего, от имеющийся у кибернетиков аппаратуры, и ждать было нельзя. А сейчас, с разрешением 640 х 200, с монитора на Шурика смотрело его собственное лицо, ну, почти его собственное. «Кто-то меня состарил, лет на двадцать, — подумал Шурик, — где-то ошибка в программе. Утешает одно, какой-то результат мы получили».
Шурик запустил программу дешифровки, помог выбраться из клетки Мику, и машинально, совсем не задумываясь и не слыша себя, ответил на ее вопрос, заданный десять минут назад.
— Мику, если даже и так. То, задав себе такой вопрос, ты сделала первый шаг из клетки. — А потом, уже придя в себя, продолжил более впопад. — Результаты будут завтра утром, но где-то я ошибся, поэтому истолковать их правильно, скорее всего, не получится…В общем, завтра после подъема встречаемся здесь.
Они, вдвоем с непривычно притихшей Мику, прибрали все в кружке как было, заперли здание. Шурик проводил девушку до перекрестка, откуда Мику убежала по боковой аллее зацокав каблучками. «Нет-нет, Сашечка, дальше провожать не надо, дальше я сама, короткой дорогой». А Шурик, вернувшись к себе в домик, проспал без сновидений до самого подъема, даже не задумавшись о том, что уверенно добрался до него, тоже через лес, тоже самой короткой дорогой, так, как будто исходил тут все на тысячу рядов.

Утром, однако, никто и ничего не сказал про то, что видел, как Шурик и Мику поздно вечером, вдвоем шли к клубам, а потом возвращались обратно.
Протрубил в горн Максим, убежала Сашка на стадион, пионеры, пользуясь тем, что никто не гоняет на зарядку, начали медленно выползать из домиков и перемещаться в направлении умывальников. Счастливый Сыроежкин с первыми звуками горна подскочил и убежал на пост к домику Жени.
Вожатая, додремывая в шезлонге, наблюдала за постепенным пробуждением лагеря и думала о том, что завтра прибывает опоздавший пионер, что придется селить Алису у себя, а опоздавшего, вместе с Максимом, — в Алисином домике. «Ох и ругаться будет Рыжая». Небо с запада постепенно затягивало тучами, да еще и неприятный такой ветерок потянул с реки. «Кажется, погода все портит, кажется весь день будем сидеть по домикам».
Прозвучал сигнал сбора, пора и на линейку. Нет, горнист в лагере, это, действительно, здорово. Ольга поднялась и пошла на площадь, чтобы там довести до пионеров программу сегодняшнего дня.
— Лагерь, по отрядам, на линейку. Становись!
Семен сзади чуть слышно фыркнул, он всегда фыркает при этой команде, но ничего не объясняет.
Средний отряд подгоняемый Ульяной встал на свое место. Прибежали малыши, построились. Солидно выступили старшие: Мику, Лена, Саша, Алиса на правом фланге. Стоп, а где остальные? Но спрашивать не пришлось, со стороны домиков прибежали Женя с Сергеем Сыроежкиным, а со стороны клубов — Шурик. Все на местах?
— Равняйсь! Смирно! Вольно!
Можно начинать.
— Дорогие пионеры, сегодня седьмой день смены… — Как обычно, в эти минуты, разум у Ольги отключился, а текст пошел на полном автопилоте. — …а программу спортивного праздника до вас доведет мой заместитель.
Семен вышел вперед, оглядел пионеров.
— Вот скажите, товарищи пионеры. А чего вы ждете от сегодняшнего праздника?
«Бега!», «Плавания!», «Футбола!» — раздались выкрики с мест. На слове «Футбол» Семен заинтересованно повернул голову в сторону кричавшего, но промолчал. «Поспать!» — все засмеялись, Ольга поджала губы, а Семен одобрительно кивнул.
«Клоун, — беззлобно подумала Ольга, — сейчас скажет, что...». Ничего Семен не сказал, потому что серые и низкие тучки уже начали сеять дождиком, сперва мелким, но постепенно все более и более сильным и увереным.
— Лагерь. Напра-во! В столовую, бегом, марш! — физрук не стал дожидаться решения вожатой и перехватил инициативу.
А уже под хорошим таким ливнем, оставив Ольгу с Ульяной управляться в столовой с пионерами, побежал с Алисой к складу за плащами: прозрачными накидками из пленки, красными для малышей, желтыми для среднего отряда, синими для старшего и бесцветными для персонала.

Женя в хорошем настроении и Женя в настроении обычном, это два разных человека. Начиная с самого утра, когда поздоровалась с куда-то торопящейся соседкой, и выбежала навстречу Сергею, нет — Сереже.
— Доброе утро, я рада тебя видеть.
— А как я рад, Женя.
И вот это: «как я рад», — еще добавило градус счастья. Даже торчащие у Сергея из кармана шорт полотенце и зубная щетка вызвали только умиление. Что может быть романтичнее совместного утреннего похода к умывальникам и обратно? Зашла Мику, необычно грустная и серьезная, кивнула Сергею.
— Женя, Сережа, не опоздайте на линейку.
Кажется, Мику едва сдерживала слезы, но это парочку сейчас не интересовало, парочка сейчас была самодостаточна. Потом была совместная романтическая пробежка к домику Сергея, чтобы тот оставил там свои умывальные принадлежности, романтическая пробежка на площадь. Романтическая линейка, когда можно стоять рядом и поминутно оглядываться друг на друга, и касаться случайно руки, взяться за руки ни Сергей, ни Женя пока еще не решались. Романтическая пробежка под дождем к столовой, когда Сергей все норовил стащить с себя рубашку, чтобы прикрыть ею Женю.
В столовой Женя перехватила взгляд Шурика.
— На тебя Шурик ворчать не будет? Если будет, ты скажи мне. Я его на место поставлю.
— Не знаю, — Сергей легкомысленно пожал плечами, — сейчас провожу тебя до библиотеки и проверю.
Они забрали у Семена накидки и, стараясь идти по поребрику, чтобы не намочить ноги, побежали под дождем в библиотеку.
И вот, после того как Сергей убежал наконец в свой кружок. «Женя, у меня там сегодня опыт важный, я побежал!». После того, как Женя десять раз поправила на нем капюшон накидки, прежде чем выпустить из помещения библиотеки, после того, как следила за ним в окно и махала рукой, пока Сергей не скрылся за поворотом аллеи. Женя включила настольную лампу и, выбрав книжку, соответствующую настроению, романтическую и теплую, устроилась в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Пролистала пару страниц, подняла глаза на зеркало, но под этим углом отражения своего не увидела. Поэтому произнесла просто, обращаясь в пустоту: «Я хочу сказать, Евгения, что вы, определенно, влюблены. Это замечательно, но, если бы не ваша мнительность, вы бы не потеряли целую неделю так бездарно». Улыбнулась своим мыслям и продолжила чтение под шум дождя. Почти невероятно, что кто-то из пионеров соберется в такой ливень в библиотеку. «И как там Сережа? Не промок ли, пока бежал в кружок? Надо будет, чтобы он телефон сюда провел. Из кружка в библиотеку. Тогда, в следующий раз я буду знать, что с ним все в порядке».

*Продолжение, в комментариях.

Приветствую всех кто еще с нами, и случайнозаглянувшего анона! Поскольку модельки персонажей еще рисуются, и в их внешности доступны поправки, пришла в голову мысль, а не сделать ли одну из героинь полной? В первую очередь, для разнообразия, и чтоб было хоть чуть-чуть похоже на реальность. Ну, а во-вторых, любители должны найтись и на полных) Пожалуйста, отпишитесь(кому интересен проект) в комментариях что вы думаете по этому поводу, а так же если у вас есть другие оригинальные идеи, которые обычно опускают в играх(в частности, в новеллах), которыми вы можете/хотите поделиться.

Ну, и по традиции, очередная девушка из игры для привлечения внимания.