дом савь

Молодая девушка Итиго, страстная любительница сладостей, мечтает открыть свою пекарню. Однако её родители пытаются подтолкнуть дочь на другой путь, из-за чего девушка сбегает из дома, чтобы осуществить свою мечту. Так она оказывается в пекарне Шоко, молодой девушки, страстно увлечённой своим делом, которая устраивает её на работу и поселяет в своём доме. Через некоторое время Итиго начинает испытывать к своей наставнице тёплые чувства, выходящие далеко за рамки служебных обязанностей, и однажды признаётся ей в любви. С тех пор девушки живут дружно и счастливо, теперь они не только вместе готовят сладости, но и... используют их. 

В игре присутствуют пасхалки! 

Скачать:http://anivisual.net/stuff/0-0-1-192-20

Александра Кеплер, прекрасная тетя Яны. Работает в медицинском центре и имеет высокое воинское звание. Снимает квартиру в доме, в котором живет Рома. Любит кофе.

Метиска - наполовину азиатка. Хитрая и рассудительная.

Своя игра как путь к самоопределению

Всем привет, меня зовут Серёга. На данный момент, уже почти являюсь магистром экономики. Сейчас у вас должен был возникнуть вопрос: почему я решил написать что-то про разработку игр, если моя специальность так далека от этого.
Уже больше месяца я занимаюсь разработкой своей визуальной новеллы.

Ника Старцева

Рост — 159см

Вес — 48 кг

Размер груди — D

Группа крови — AB (IV)

День рождения — 3 марта (Рыбы)

Отряд: химический

Комната: Б6

Навыки: безумный ученый, появляется в ненужное время в нужном месте

Любимая еда: пончики и кофе

Любит: путешествовать, исследовать и ставить эксперименты

Не любит: насекомых, неопределенность

Говоря о Нике, нельзя не упомянуть, что она редкий гость на общественных мероприятиях. Сама девушка никак это не комментирует, предпочитая загадочно отмалчиваться и переводить разговор на другие темы. О своих интересах она не очень-то распространяется, по большому счету все, что можно о Нике сказать — она увлекается химией. И то это суждение основано лишь на принадлежности к соответствующему отряду. Любит ли она спорт? Или, быть может, коллекционирует что-нибудь? Играет на музыкальном инструменте? Поёт? Танцует? Наверное, никто в лагере не сможет ответить на эти вопросы.

Но несмотря на эту странную «скрытность», Ника сама по себе весёлая и отзывчивая девушка. Она остра на язык, а о таком понятии как «смущение», кажется, и вовсе не слышала. По крайней мере, так может показаться на первый взгляд. Складывается впечатление, будто у неё всегда боевое настроение, и это выглядит довольно подозрительно.

В лагере себя Ника чувствует как у себя дома. Она знает где что находится и как быстрее всего пройти к любой постройке на всей немаленькой территории «Волги», будто уже бывала здесь и не раз (или, как вариант, имеет врожденное чувство направления). Вот только при всем при этом, Нику редко заметишь в кругу других изыскателей, а уж за пределами химлаборатории — тем более. В своей среде обитания изыскательница работает над проектом, который также покрыт тайной, хотя, возможно, о нём в курсе её куратор?..

Поймать Нику в лагере не так-то просто, но каждая встреча с ней запомнится надолго… Ведь чаще всего не вы находите Нику, а Ника находит вас.

Перекрестки наших дорог

Ночь.Лето. Улица. Фонарь мерцает тусклым светом. Пусто. На улице неожиданно пусто,даже машин нет. Саманта бы сказала, что это всего лишь дурацкое стечениеобстоятельств. Не знаю... Я чувствую себя таким одиноким сейчас. В Совенке мнебыло весело, ребята приняли меня, хоть я и был до мозга костей асоциален.Больше того, там была Саманта... Была ли? Несомненно! Счастливое время. Япросто радовался моменту и не думал о будущем.

Возвращатьсяоказалось тяжелее, чем я думал. Возможно, будь я чуть сильнее, прояви я хоть накапельку больше напора, тогда перед отъездом, и его бы не было. Но нет, менявышвырнуло в мой мир, точно также как до этого забросило в лагерь — резко, безобъяснений, без особых причин. Или, быть может, я просто не мог их понять. Мнене хотелось об этом думать. Проезжая теперь на автобусе по пустым улочкамсвоего городка я думал о том лишь, как бы быстрее попасть домой, закутаться водеяло и проспать, по меньшей мере, вечность.

* * *

«Совенок»…Я почти забыла о нем. Воспоминания о тех днях почти полностью стерлись из моейпамяти. Остались обрывки-фотокарточки — самые яркие моменты. Не сохранились иобразы обитателей, их место заняла пустота. Только одно лицо я помнила всовершенстве. Семен. Его образ словно вырезали на моих веках. Он засел у меня вмозгу намертво. И я знала, что и через десять лет он будет столь же четок иточен.

Смомента моего возвращения в мой мир прошло полгода — двадцать шесть недель.Срок крохотный, даже в рамках человеческой жизни. Достаточный, однако, чтобыизменить ее кардинально. В первые недели по возвращении я испытала настоящийводоворот чувств. Апатия сменялась гневом, а ему на смену приходилоисступление.

* * *

Впрочем,неважно... Что-то изменилось внутри меня. Это я понимал ясно. Мой прежний образжизни теперь был мне противен — девяносто процентов своего времени я проводилдома за компьютером, а те редкие моменты, когда все же возвращался в реальныймир, теперь казались обрывочными, бессвязными декорациями к чьим-то чужимспектаклям. Кажется, стоило мне задержаться в объятьях одиночества чутьподольше, и меня списали бы, словно старый, никому не нужный манекен.

* * *

Ивот я решилась приехать в Россию. Не знаю, на что я надеялась — мне ведь даженеизвестен его адрес. И есть ли Он вообще? Все эти вопросы крутились у меня вголове, пока я стояла в очереди на посадку.

Самолет.Облака. Лента реки. Мне всегда нравилось летать вот так — сидя возле окна иглядя на проплывающие внизу земли. Семен наверно сказал бы: «Этот миг слишкомпрекрасен, чтобы портить его, поэтому просто давай насладимся им». Да толькогде он сейчас?

* * *

Моторзатих, автобус замер, услужливо открывая двери — остальные два квартала яобязан пройти пешком. Я мог бы ездить на метро, благо оно в ста метрах от дома,но такая вот обязательная прогулка до остановки и обратно, это своего родаритуал, который ни к чему не обязывает, но позволяет хоть на чуть-чуть продлитьмое слияние с людским потоком.

* * *

Какнайти одного единственного человека среди ста сорока шести миллионов других?Кто-то из русских утверждал что «лиха беда — начало». Еще кто-то, возможно,тоже русский, сказал, что для того чтобы найти иголку в стоге сена, тебе нужналишь спичка, чтобы зажечь, и магнит, чтобы притянуть. Но что, если сено слишкомсырое, магнит давно уже потерян, а спички рассыпались прахом? Как мне быть?

Вто лето все казалось таким простым, я знала, что вот оно, мое счастье. Дажепосле того, как покинула СССР, мне хотелось верить, что это лишь на время. Таконо и было... Почти... Он писал мне, а я ему. И вот, спустя каких-то два годамне позволили вернуться. На этом все и кончилось, мой Сем пропал. Просто исчез,не оставив ни письма, ни даже вшивой весточки.

* * *

Я вновьшагаю по старым, изломленным плитам. В руке тлеет сигарета. Мысли тяжелые,неприятные... Настроение паршивое. Впрочем, во мне уже нет той гнетущей тоски,того едкого исступления. Все это уже исчезло, уступив место пустоте. Язатягиваюсь горьким дымом.

Прошлоровно полгода с тех пор, как я проснулся в старом ЛиАЗе посреди зимы. За этовремя мне не удалось найти Ее. Придя домой, я снова буду искать — исступленнопрочесывать интернет в надежде найти хоть малейшие зацепки.

* * *

Шереметьевовстречает меня оживленной толпой из улетающих и их провожающих, прилетевших иих встречающих. Если даже его и нет в Москве, все равно ведь нужно откуда-тоначинать?

Автобуседет в ночи, разрезая чернильный мрак светом фар. Городские огни с другойстороны вторят ему. В миниатюрном наушнике-бусинке играет «drive», группы «Thecars», простая, и одновременно красиваяпесня. «...Who's gonna pick you up Whenyou fall?...» Впрочем, я не успеваю дослушать ее — автобус встает, едвапреодолев городскую черту. Немолодой и не бритый водитель просит прощения наломанном русском. Почти на таком же, но с американским акцентом, русском яспрашиваю его, как мне добраться до центра. Он не вполне уверенно отвечаетчто-то про попутки.

Дома.Дома. Дома. Дома. Я иду мимо них почти уже час. Одни остаются позади, но ихсменяют сотни новых. Кажется, я просто иду по кругу, или наоборот, вокруг менядвижется лишь десяток декораций. Еще чуть-чуть, и я упаду без сил.

* * *

Дома.Дома. Дома. Дома. Все ближе и ближе мой дом. Но черт, как же не хочется возвращаться.Хочется просто сесть и сидеть где-нибудь. К примеру, вот на этой скамейке.

* * *

—Все. Больше не могу! Я должна присесть.

Буквальнов сотне метров я вижу скамейку. Почти такую же, как в «Совенке». Буквально замиг до меня на нее садится какой-то парень. На вид — лет двадцать пять,тридцать. Почти недельная щетина покрывает его щеки и подбородок. Он чем-тонеуловимо мне знаком, однако я не в состоянии вспомнить, когда он мог мневстретиться.

* * *

Кскамейке подходит девушка. Лица не разглядеть — слишком темно, но во всем,движениях, в силуэте, да даже в молчании угадывается нечто до боли знакомое.

Охрипшимот волнения голосом я произношу:

—Семми?

* * *

—Семми?

Голосу него хриплый, почти не узнаваемый, но я уже уверенно подхожу к нему. Я знаю,что это мой Семен, постаревший, побитый жизнью, отчаявшийся, но мой. Слезытекут по щекам, но я не могу и не хочу их сдерживать. Мы просто стоимобнявшись, как в ту ночь, и никто нас уже не потревожит.

-быстрее, Семен!!! ...все хорошо, Ульяна... 

сейчас мы тебя вытащим.... подожди чуть-чуть... 

-х..хорошо...