пионер (бл)

- Выбирай, Нео. Красное или синие.

Небо в чашечке цветка (часть 2)

Персунов всё так же стоял у входа, не торопясь спасать даму в беде.

В душе заворошилось недовольство.

«Ну чего он там мешкает?» — и немой вопрос тут же сменился озарением. — «Да он же пялится!»

— Эй, чего стоишь как осёл? Не видишь — у меня рука застряла?! Помоги мне!!!

Семён вышел из прострации и, видимо, припомнив все оскорбления, что ему пришлось услышать от вечно недовольной библиотекарши, нахально улыбнулся, щёлкнул дверной задвижкой и расстегнул пряжку на ремне.

По спине пробежали мурашки.

Пионер уверенной, неспешной походкой приближался к ней и, позвякивая бляхой, на ходу вытаскивал ремень из шорт.

Евгения с ужасом осознала, что ещё никогда так сильно не рисковала поплатиться за свою несдержанность. И хорошо, если только седалищем...

Остановившись в паре шагов, он демонстративно сжал и резко выпрямил ремень, а потом хлестнул им по полу. Мерзкий хлопок ударил по барабанным перепонкам.

— Ты чего удумал? — спросила она с дрожью в голосе.

Вместо ответа Семён всё с той же паскудной ухмылкой на лице размахнулся для мощного удара. Женя зажмурилась.

— Ай! — взвизгнула она как ужаленная.

Её филейные части ощутили лишь лёгкий шлепок ладонью вместо ожидавшейся жгучей боли от порки металлической бляхой, но и одного предвкушения хватило, чтобы до смерти перепугаться.

— Ты что творишь, хунта проклятая! — запротестовала она.

— Это тебе за острый язык! — самодовольно заявил пионер.

Он отшвырнул ремень в сторону и внезапным, резким движением задрал ей подол, обнажив белые трусики.

— Помогите! — завопила Женя.

Семён прижался вплотную, норовя ухватить за ягодицы.

Она кое-как вывернулась на спину и поджала голени, прикрывая оставшиеся беззащитными органы.

— А это за то, что игнорируешь меня! — протянул он с упоением, явно не собираясь останавливаться.

Евгения принялась яростно брыкаться, надеясь отбиться. Но это привело к обратному результату — наглый ублюдок оказался в пространстве между её ног.

«Горе мне, я сама облегчила ему задачу!» — сжалось её сердце.

Она попыталась залепить пощёчину свободной рукой, но пионер перехватил удар и крепко сжал запястье — так, что не вырвешься.

Женя поняла, что все её возможности исчерпаны, и, наплевав на свой образ сильной и независимой женщины, разрыдалась.

— Пожалуйста... не надо... не делай это... — только и могла она прореветь.

Семён же приблизил свою гадкую рожу с юношеской, ни разу не бритой порослью к её лицу и сказал как-то твёрдо, добродушно и в то же время грустно и с недоумением:

— Зачем мне тебя насиловать? Я же люблю тебя, дурочка! — и поцеловал в лоб.

Евгения была ошеломлена таким деянием.

Семён быстро встал и приподнял Треклятый шкаф так, что ни одна книга не вывалилась из него.

Женя незамедлительно вытащила свою руку на свободу.

Не вставая, она забилась в угол и принялась тереть затёкшее запястье, совершенно не зная, чего ещё ожидать от полоумного Персунова, даже не заметив, что всё это время продолжала сжимать обретённую ручку.

Семён выпрямился, отошёл к библиотечному столу, повернулся и дружелюбно промолвил:

— Вижу, тебе сейчас не хочется общаться. Что ж, не смею мешать, — и добавил с неловкостью в голосе, — поговорим позднее.