сердце тьмы

Замерзающий мир. Глава 2: Холодная правда.

Страница на фикбуке

Глава 1

                                                                  «И Бог шагнул в пустоту. И Он поглядел вокруг и сказал — Я одинок. Сотворю себе мир».
                                                                                                                                                                           Джонсон Дж. У.

 Дааааааа. Прогулялся, ни во что не ввязываясь. От души так погулял! А хорошо тут в роще. Птички поют, солнышко, ветерок свежий. Вот только наручники немного жмут… Да. Я в наручниках. Peace death! Рядом на траве сидят те две девочки, с поникшими головами, а у дерева неподалеку тихо прижималась к стволу девочка с пожаром рыжих волос на голове. Она и привела охрану с полицией. Лена сидела обняв свои колени, зависнув, с пустующим выражением лица глядя вдаль, будто словила синий экран смерти. Неудивительно, что её перемкнуло, после такого-то. Блондинка смотрела на наших несостоявшихся преступников. Двое из которых до сих пор не пришли в себя. Того, кто получил камнем по башке, я перевязал, благо средства первой помощи я всегда ношу в рюкзаке. Причем она мне даже помогала бинтовать рану, а как только мы закончили, словно потеряла все силы, буквально рухнув на землю.

 — Слушайте его больше! — крикнул я полицейским, записывающим протокол со слов первого выведенного мной из строя противника. Он перемежал льющийся из него поток слов и соплей, со стонами, от чудовищной боли в сломанном коленном суставе. Как он не потерял сознание? Видимо, желание подставить виноватыми нас держало его сильнее чем стремление забыться. Вот ублюдок! — Сейчас он вам скажет, что это я на них первый напал!
 «Ну, в принципе так и было, однако это уже детали!»
 Все вокруг были на взводе. Полицейские нервно переминались с ноги на ногу, поглядывая на меня исподлобья, охранник с кем-то переговаривался по рации, поторапливая скорую помощь, дружно вызванную одновременно Славей и мной. Ещё двое зевак стояли на тропинке, бросая на нас заинтересованные взгляды. Хотя, не очень они и похожи на случайных прохожих — мужик отдаленно напоминает одного моего знакомого омоновца, если судить по манере держаться и физической форме. А вот его спутница — отсюда точно не видно, но уж очень у неё задумчивый взгляд, и пялится постоянно на какой-то прибор в руках. Один только пёс охранника, породы немецкая овчарка, сидел попой на траве, вывалив язык и, прищурив довольные глаза, смотрел на восходящее солнце. Счастливый сукин сын (в прямом смысле этого слова).

 — Всё так и было? — сурово, как ему наверняка кажется, спросил жирдяй в фуражке. Это уже не просто лишний вес. Он реально почти круглый! Интересно, а попавшихся с поличным преступников они что, жрут? По ним с напарником очень даже похоже.
 — Конечно, я был целый один, и их всего трое, вот и напал. Очень похоже на это?! — смотрю прямо в глаза, а они у него мелкие, маслянистые. Фу! Рожа потеет, одышка. Нет, и как он сдал физические нормативы? А? — Мы тут жертвы!
 — Девочки. Потерпевший утверждает, что вы заманили их сюда, к гаражу, где поджидал ваш сообщник, с целью ограбить, — сказал он, зачитывая протокол на бумаге, который один из трех говнюков успел подписать, прихрамывая при этом. Ох, знал бы ты, что сейчас творишь!
 — Ничего подобного! — блондинка аж вскипела от праведной ярости, мгновенно, как вода на раскаленной лаве. — Мы ничего не делали!

 Супер девчонка. А её разгневанным видом даже можно залюбоваться. Я не шучу! Золотистые волосы колышутся на ветру, лицо раскраснелось, грудь вздымается от глубокого дыхания. В глазах — огонь. Думала, что раз сама честная, то все кругом поголовно такие же? Ха, и ещё раз ха! Сними уже свои розовые очки, дурочка! Что за звук сбоку? А, всего лишь собака. Она спокойно подошла ко мне, легонько уткнувшись влажным носом в руку. На автомате погладив её по голове, я замечаю довольно обеспокоенный взгляд охранника. Служебные животные себя так не ведут.

 — Избили троих невиновных граждан, один из которых сын мэра города! Тот, кто ударил парнишку камнем, сядет! Я гарантирую, — перешел на угрожающий тон один полицейский. А, так вот в чем дело. Сраная страна (да-да, пропущенной буквы «т» в этом слове нет), где законы равны далеко не для всех. Смотрю на пустой взгляд фиолетововолосой девушки, даже в таком состоянии очень милой. Боится до чертиков. Выставить НАС виновниками?! Внутри всё вскипает. Черт. Дышать, Док! Хватит на сегодня одного инцидента! Двое наблюдателей засуетились. Мужик двинулся к нам, а его спутница кому-то активно втолковывала ситуацию по телефону, иногда забываясь и жестикулируя. И, судя по жестам, она та ещё дамочка.

 — Так, да? — медленно встаю на ноги, разом оказавшись на две головы выше собеседников, обвожу всех взглядом. Как глупо. Всё. Вся эта ситуация в целом. Эту троицу не первый раз, видимо покрывают, и не последний. Наручники впиваются в запястья при каждом неосторожном движении. От волнения по телу пробегает дрожь, но сейчас всё равно. Будет звучать напыщенно, но меня не напугать. Не каким-то двум продажным рожам. — Значит, я напал? Напал! Я защищал СВОЮ жизнь, и СВОЁ здоровье! И если на меня полезут опять, результат другим не будет! Я останусь цел, а противники будут отбиты в мясо! Да! Это я их избил, и камнем по голове тоже! Допустимая самооборона! На шокере отпечатки пальцев сынка вашего ебаного мэра, но он уже в машине. Спрятали вещдок, это тоже норма?! Каждый, кто тронет меня, пожалеет. Вы, лично, не исключение. Ищете неприятности?!

 Мой голос без намека на крик. Громкий, но спокойный. Холоден, как зимняя стужа. Открывшая было рот Лена удивленно застыла, переводя взгляд с окровавленной повязки и камня, тоже испачканного в алой жидкости, на меня. Брови малышки поползли вверх, а челюсть чуть не упала на пол. И клянусь, я бы многое отдал, чтобы понять те мысли, которые сейчас летают в очаровательной голове. Что-то очень странное у неё выражение лица, а эти два зеленых омута на месте глаз? Ну не должно быть у молодой девочки такого взгляда!

 — Да как ты… — «служитель закона» наивно потянулся к табельному оружию, а заливающийся соловьем мудила, морщась от боли, посмотрел на меня с победным выражением лица. Но оба они оборвались и отпрянули, стоило им разглядеть, что отражается в моих глазах.

 Стук-стук. Стук. Вы, я, все вокруг — всего лишь органические формы жизни. Глупые законы, которые можно обойти. Они ничто, перед древнейшим из них. Закон Силы. Выживает сильнейший. И такой здесь есть. Я могу убить каждого в этой роще, просто захотев. Просто выпустив наружу холод, гложущий меня годами. Проклятие и благословение одновременно. Он с легкостью защитит меня. Но тогда и девочек заденет, основательно так, и к тому же, на мне будет поставлен жирный крест — бегать всю жизнь, или просидеть за решеткой. Подул холодный ветер. Вокруг стало тише и на пару тонов темнее. Если сейчас на меня бросятся, то здесь будет месиво. Женщина неподалеку прокричала в телефон так громко, что даже досюда долетел обрывок разговора — слово «ЖИВО!!!»

 — Сейчас уже давно не девяностые, а вы всё никак не отвыкните, –спокойно говорю я, садясь обратно возле собаки и помахивая включенным телефоном. — Я всё записываю, с самого начала, как только ТЫ, — специально выделил это обращение, обойдутся без уважительного тона, — начал вести протокол. — Шерсть на спине бобика встала дыбом, но он не убегал и не проявлял ко мне агрессии. Непонятное напряжение в воздухе — вот то, что почуял зверь. — Двадцать первый век. Понадобится — и вся сегодняшняя история будет в сети через пять минут. Думаю, мы далеко не первые, кто пострадал от их рук. Дело разберут, и даже если мэр отвертится, и каким-то чудом сохранит свою должность — даже так он однозначно получит хороших люлей сверху: никто не любит, когда под задницей раскачивают кресло. Затем от него получит люлей ваш непосредственный начальник, а потом вы оба. Лично, каждый. Так что советую не нагнетать обстановку ложью. О, а вот и ещё свидетели полицейского произвола!

 По тропинке шли сразу несколько человек в таких родных сердцу белых медицинских халатах. Видимо, сюда прислали сразу две бригады скорой помощи. Логично. Может, по-тихому накинуть такой же камуфляж из своего рюкзака, да тихо свалить? Ха! Крадущийся тихой мышкой по лесу Док. Умора! Что до медиков… Они быстро осмотрели пострадавших, сразу погрузив на носилки раненых, и только потом, когда фельдшера с водителями уносили первых двух, добрались до находящегося в сознании. Тот уже не мог стоять на ногах, рухнув на землю как подкошенный, и подвывал, баюкая колено.

 — Что это с ним? — сказал один из оборотней в погонах, по лицу у него градом катился пот — не понравилось, как я обставил ситуацию. Бывает. Извини, мужик, но ты просто тупой. Вини в этом природу. Да и свидетелей много. Нарвались трое гопарей на этот раз, и нарвались конкретно. Получивший удар по ноге так не факт, что однажды сможет ходить без костыля. И мне его нисколько не жалко. Ни капли. Мир выбил из меня это чувство уже очень давно. Сделав замкнутым циником. И по сей день этот панцирь отчуждения неплохо меня защищал.
 — Сейчас посмотрим, — устало сказал доктор и вместе с коллегой стал осматривать пострадавшего. — Кстати, кто перевязал того с черепно-мозговым ранением, вы? Кровь на руках оттуда, да?
 — Ну да, а ещё возле меня раскиданы пакеты от бинтов. Тоже — чем не улика? Не хватало ещё, чтобы он откинулся тут, вот и оказал первую помощь, — киваю доктору, искренне улыбаясь. Эх, недолгая у меня была практика на скорой, но веселая. Тот здоровый мужик почти дошел до нас по тропинке. И почему у него такой уверенный взгляд, будто он в роще хозяин положения? Бесит. Сейчас бы я уже сидел в автобусе, попивая холодную колу, а через пару часов обустроился в кабинете лагеря, или даже, чем черт не шутит, на берегу моря, если работы не подвалит. Вот почему этих троих дебилов не переехал поезд? Года эдак два назад.

 — Случайно не наш коллега? Классическая крестообразная повязка. Далекому от медицины человеку так аккуратно никогда не её не наложить. Что у вас по десмургии стояло? — спрашивает второй врач, велев пострадавшему закатать джинсы. Он прощупал поврежденный сустав руками, но решил уточнить. Славя бросилась ему помогать, пока менты просто смотрели. Альтруист-девочка. Ужас! Это же настоящий диагноз! Бери пример с меня.
 — Да не помню уже, если честно. Учился как мог, плыл по течению. Последняя практика — перед ординатурой, — соврал я, решив не хвастать в своем положении. Хотя у меня в аттестате только одна четверка была, да и то по кожвену, препод которого, несмотря на седины, оказался тем ещё пидарасом. Не путать с геями. Геи — это мужики, которые любят мужиков, а пидоры — те, кто не ставит нормальные оценки без взяток. Гордиться, в принципе, нечем. Если нет ни друзей, ни личной жизни, то времени на учебу полно. Тут любой бы смог.

 — Для протокола. Раны пострадавших опасны для жизни? — обратился к людям в халатах первый полицейский, косясь на ставшего рядом мужика с тропинки. Видно по выражению потного, что он его раздражает, но незнакомец выглядит слишком мускулистым и внушительным. И эти люди следят за правопорядком! Ну и ссыкуны. Вам только детей с петардами ловить, и то, если угнаться сможете. А как он сказал! «Пострадавших»! Пострадали они ещё в ходе эволюции, как тупиковое звено.

 — Будет видно. С переломом челюсти точно поживет ещё, — говорил медик, вглядываясь и ощупывая колено, под аккомпанемент стонов негодяя. — А вот второй, тот, кому досталось черепно-мозговая, не факт. Дыхание у него ровное, но кто знает насколько пострадал мо… надо же. Это вы их так?!
 — Да. Пришлось. Первые напали на девочек и меня, вот, защищался. И еще нападали с электрошокером, он вон у этих, в машине, — попутно сдав продажных полицейских, отвечаю врачам, уже понимая, куда он клонит. Резко бледнеет лицо доктора в двух случаях: когда разливается медицинский спирт, или когда попадается неожиданное осложнение. Да и какая нафиг черепно-мозговая? Мозга там с рождения кот наплакал.

 — Если вы перевязали рану тому парню, так почему не иммобилизировали сразу колено? Не могли же не знать, что сустав после такого нельзя двигать? Он теперь на всю жизнь калекой остаться может, — второй доктор помогал вернувшимся фельдшерам загрузить последнего пациента, неспособного нормально говорить от боли. Первичный адреналин выветрился, и только теперь он заметил, насколько серьезно пострадал. Если бы я наложил повязку и ему, то парень вполне бы отделался неделей в травматологии и гипсом, а так…
 — Ой! Забыл. Состояние аффекта, все дела, — развожу руками, прекрасно понимая, что актер из меня никакой. Да, я немного злораден. Самую малость. Блондинка, ну не пялься ты на меня с таким осуждением! Они на вас тут вообще-то нападали! А вот вторая девушка посмотрела без негатива, что-то одобрительно хмыкнув под нос.

 — Ну-ну, — обрадовался полицейский. — Значит, этого пакуем, сейчас вызовем на вокзал патруль и…
 — Не вызовете, — спокойно сказал незнакомый мужик, перебивая поток слов свиньи в фуражке. Перед этим он посмотрел на стоящую неподалеку девушку. Она уже успела подойти поближе, и, даже не смотря на далеко не штатную ситуацию, я не мог не отметить, насколько та красива (что-то многовато сегодня милых девушек на квадратный метр, все проблемы от них!). Особенно поражали гетерохромные глаза, настолько умные и внимательные, что даже мне стало немного страшно. Так смотрит ученый, на свою цель.

 — Это почему ещё?! — повернулся второй коп, уже собираясь звонить по телефону. Он начал было быковать, но тут же осекся. — Вы кто вообще такой?
 — Минутку, — мужик просто отмахнулся, с выражением крайнего отвращения, и стал чего-то ждать. И уже спустя пару мгновений у старшего патрульного зазвонил телефон. По мере разговора было видно, как меняются цвет и выражение их лиц, с довольных зажравшихся рож до кислых бледно-розовых. Нет, реально, сейчас в России из десяти только один нормальный полицейский, остальные — просто беспринципная и наглая мразь в патрульной форме. У этих так вообще, скоро своя гравитационная орбита будет.

 — Можете идти, — словно не веря процедил первый коп сквозь зубы, снимая с меня наручники. — Быстро! Вы, все трое!
 Мда. Дело пахнет керосином. Мужик, а откуда у тебя такие связи, а? Смотрю на нашего спасителя, а там только пренебрежение в ответном взгляде. Думаешь, ты МЕНЯ выручил? Жопы полицейских — вот что только что спас ваш звонок сверху! Взять себя в руки. Который уже раз за сегодня! Вдох-выдох. Успокаиваемся-я-я. Кто бы он ни был, только что чувак оказал нам услугу.

 — Спасибо большое, — благодарю я, краем глаза отмечая, что полицейские стоят соляными столпами, слушая указания из телефонов.
 — Да не… — начал было говорить один из них, думая что обращаются к нему. Но я тут же перебил.
 — Не вам, — протягиваю руку незнакомцу. — Вам спасибо.
 — Мелочи. — Рукопожатие у мужика оказалось крепким, даже моя большая ладонь ощутимо хрустнула. — Забирай своих девочек, и шуруйте.
 — Да мы и не знакомы вовсе, — сердце пропустило пару ударов, когда я на один короткий миг представил, будь это действительно МОИ девочки, или хотя бы просто подруги… Нет. Мечтать не вредно, Док.

 — О, так ты вступился за девушек которых даже не знал! Молодец, — к нам подошла та гетерохромная красавица с черными волосами. Остановившись, она проводила рукой по воздуху, будто щупая его пальцами. А взгляд у неё действительно что надо: смотрит прямо в глаза, изучая открыто и спокойно, вот только голос больно томный. Она это специально? Окажись мы наедине — от одного только этого голоса я бы уже перевозбудился. Её спутник только фыркнул. — Меня зовут Виолетта Церновна, а ты, видимо, Док. Новый дежурный медицинского крыла в лагере.
 — Знаете меня? — удивление вырвалось само. ТАКУЮ женщину я бы однозначно запомнил.

 — А то, лично выбирала из списка практикантов себе на замену. Ознакомилась с личным делом, а там и фото прилагалось. Так что вы переезжаете сегодня в мой кабинет, коллега, — она улыбнулась, продемонстрировав идеальный ряд белых зубов и делая особый акцент на слове «коллега». Чего это она так близко подошла? Шаг ко мне, теперь шаг назад, и снова. Глаза ненадолго зажмурились, как у довольной лисы. Затем она томно добавила: — Я бы с удовольствием пообщалась с таким… как вы, как-нибудь за чашечкой кофе с коньяком. А пока вам троим лучше не задерживаться. Автобус скоро уезжает, хотите стоять на солнцепеке лишний час, ожидая следующего?
 — Так. А вы, дамочка, кто такая? Уходите с места преступления немедленно, — полицейский ненадолго отвлекся от разговора, но лишь для того, чтобы удостоиться презрительного взгляда темноволосой женщины. О, у нее на лице появилась такая гримаса отвращения, будто доктор увидела навозного жука!

 Ну, намеки я понимаю, хоть и стал последние годы весьма асоциален, а может, именно поэтому и подмечаю каждую мелочь, так что быстрым шагом побрел прочь. Девочки двинулись следом, но я не притормозил, чтобы они меня не нагнали. Что сейчас хотелось меньше всего, так это с кем-то говорить. Черт! Повезло, что так легко отделались. Опять сорвался! Не всегда будет так гладко, Док. Почему те двое нам помогли? Может, знают девочек? Неужели только из-за того, что я заменю её в кабинете? Блин! Всё прошло бы куда проще, не приведи рыжая мелочь сюда тех говнюков в форме. Хотя… Она ведь помочь хотела. Добрый ребенок. Пусть ещё и мелочь совсем.

***

 — И что думаешь? Не зря мы ему помогли? — задал вопрос Кэп, когда они с Виолой остались одни. Полицейские ушли вместе с прибывшим следователем, который, пожимая им руки, обрадованно заявил вместо приветствия: «Наконец-то они нарвались! Теперь даже папочка не отмажет». Охранник тоже ушел. А вот собака его осталась, заинтересованно обнюхивая то самое место, где ещё не высохла кровь.
 — Могу сказать одно: почти наверняка этот парень — неслабый носитель, — доктор Коллайдер всматривалась в показатели портативного датчика. — Надо будет исследовать это место.
 — Мне не понравился этот тип, — выложил солдат, доставая из кармана сигареты, заодно предлагая и спутнице.
 –Нет, спасибо, — отмахнулась та, не отрывая взгляд от экрана. — Двенадцать процентов остаточного фона, некоторые аномалии даже вблизи такое излучение не дают. И почему он тебе не понравился, если не секрет? Парень башковитый, и неслабый, судя по всему. Да и с трудом верится, что доктор будет бить насмерть. Тем камнем заехал не он.
 — Да про камень понятно, Ви. Ты его телосложение видела? Ударь им именно он — и голова… пуф-ф-ф, — вояка показал руками нечто, напоминающее лопание арбуза. — Тут в другом дело. Глаза.

 — А что — глаза? — Виола отошла от места стычки на несколько шагов и замерла. От жары её нежная кожа начала потеть, и девушка стала обмахиваться, дергая край воротника, на котором уже появлялись мокрые пятна.
 — Это не взгляд простого гражданского, — Кэп сделал первую затяжку, выпуская вверх тонкую струйку дыма. — Я видел ребят, которые побывали в самых разных переделках. Этот холодный прицел, который смотрит на мир, как настоящий зверь. Он бы не задумываясь порешил там всех троих, будь уверен, что никто этого не увидит. Не приведи та школьница сюда полицию, трупы бы уже остывали.

 — Но пошел на это, защищая незнакомых ему девочек, — встала на сторону Дока Виола, возвращаясь на прежнее место. По пути она погладила довольно тявкнувшую овчарку. — Ничто не мешало ему их бросить, а Док поступил очень благородно.
 — Вот как раз поэтому всё очень плохо, — солдат положил окурок в переносную пепельницу с крышкой. — Он на перепутье. И если рухнет в омут с головой… Ви, сколько лет ты меня знаешь? Эй, не злись! Это не шутка про возраст! Слушай, я не то чтобы охренеть какой психолог или ангел во плоти, но, сорвавшись однажды, человек забывает о ценности жизни окружающих. Помнишь того моего стрелка, прошедшего пять горячих точек?

 — Ну да, его же до сих пор лечат. После того, как он перестрелял тех бандитов в клубе, — Виола прислушалась к ощущениям и снова отошла на пять метров.
 — Вот! — мужик назидательно поднял палец вверх. — Он убил не задумываясь, пустил в расход тогда, когда мог просто распугать эту шпану парой выстрелов в воздух, а то и просто побить. Но наградил каждого пулей промеж глаз. Ему и в голову не пришло, что можно поступить иначе! Ви! Что с тобой?

 — Подойди сюда. И скажи, что чувствуешь, — девушка стояла безмолвно. Прибор в её правой руке опущен. Глаза закрыты. Ветер трепал черные волосы. Красиво: солнце отражалось в каждом блестящем локоне, и солдат невольно залюбовался их переливами. Никому не чуждо прекрасное. Те, кто день за днем рисковали жизнью, порой ценят такие вещи гораздо дороже, чем все искусствоведы мира.
 — Ну подошел, и что?
 — Что. Ты. Чувствуешь? — Повторила свой вопрос девушка.
 — Жарко. Воздух душный. Лето на дворе, Ви, это норма… — не успев договорить, солдат дернулся обратно, увлекаемый схватившей его за руку ученой.

 — А сейчас? — спросила она, глядя мужику прямо в глаза, и замечая, как меняется выражение его лица.
 — Прохладно… Черт! Тут прохладно, как весенним утром! Мы же сейчас на солнце, но здесь холоднее, чем там, в тени, — капитан оглядывался, но источник холода найти не мог. Он даже чуть не наступил на хвост собаке, которая тоже пришла в уютную зону.
 — Аномалия, одним своим присутствием способная влиять на окружающую материю, — Виола что-то печатала в телефоне, рассылая сообщения по закрытым каналам. — И, скорее всего, для него это не новость. Док — носитель-самоучка.

 — То есть, знает о своих способностях? — удивился Кэп. Многие люди, являющиеся носителями аномалий, даже не подозревали об их возможностях, а те, что работали на Организацию, годами тренировались под пристальным наблюдением аналитиков, чтобы хоть как-то обуздать эту сверхъестественную мощь. Он лично знал всего несколько таких. Например, одну японскую мечницу, или девушку-перевертыша. Был ещё Оракул, но его большая часть военных обходила за километр.

 — В точку, Кэп, — Виолетта Церновна улыбнулась. — Тащи вещи обратно в машину, мой отъезд отменяется. Я лично понаблюдаю за его поведением, вместе со своей командой. Не будем пока привлекать основные силы. Пусть интенданты оформят мне путевку в лагерь как вожатой. А, и ещё, кибернетикам тоже выбей по билету, пусть отдохнут от своего неработающего робота, заодно и мне подсобят. А то страдают фигней, расходуя бюджет.
 — Хорошо, — солдат ответил, обратив внимание на взволнованную собаку. Овчарка повернулась к кустам, поджав уши и хвост, она к чему-то старательно принюхивалась. — Что, барбос, кошку учуял?

 Роща утопающая в буйной растительности. Ласковый летний бриз. Шелест листьев, сквозь которые пробиваются яркие лучи. В этот момент со стороны кустов раздался ощутимый, постепенно удаляющийся, шорох, по звуку принадлежащий существу намного крупнее кошки. Остальные не могли разглядеть, но пес с большим удовольствием облаял мелькнувшие среди летней зелени мохнатые ушки и длинный пушистый хвост.

Лагерь у моря 2. Часть 46 (продолжение в комментах)

Из старых дневников Виолетты Церновны Коллайдер



Небо над морем.



— Да в порядке всё, правду вам говорю! Посмотрите в мои честные глаза! — удалось выдавить подобие улыбки, с трудом скрывая самочувствие. На душе же были только два слова: «Убе-е-ейте меня». Это как после долгого перерыва, сразу приступить к интенсивной тренировке, поначалу совсем не больно… Утром, первое, что я почувствовал, — это невозможность встать. Спину и ноги сковало судорогами при каждой попытке пошевелиться, мышцы ныли, кости горели, суставы трещали, глаза — и те слезились. Одним словом — кошмар. В таком состоянии меня и застала протирающая сонные глаза Юля. И сейчас они с Хоро стояли над моей душой, пока на соседней койке пускала слюни на подушку Женя. Аналитик работала весь день, пока мы беспечно отсыпались.


— Врет. Однозначно врет. Я десятки лет торговлей занималась, и хитрецов вижу насквозь, — сказала Хоро, задумчиво склонив голову набок. Ушки девушки всё ещё потрепанные, но на шерстке уже появляется здоровый блеск. Поправляется волчица. Она до сих пор ведет себя, как простая девушка, несмотря на то, что ей, вполне возможно, лет эдак под тысячу.

— Ричард! — сердито фыркнула Юля, обследуя мою тушку ловкими лапками на предмет повреждений. При этом хмурая нека по-хозяйски забралась на мою постель, вовсю размахивая пушистым хвостиком. Блин, не будь сейчас так больно, я бы мигом прибалдел! — Вроде нет видимых ран, кроме ожога старого.

— Перенапрягся просто. Я предполагала, что так и будет, — Женя широко зевнула, демонстрируя белые зубы и полный хаос на голове вместо прически. Девушка не спешила вставать с кровати, кутаясь в одеяло и с предвкушением поглядывая на ноутбук. — Отлежится и всё пройдет, в крайнем случае — Док подлечит. Думаю, он специально не стал исцелять твоё тело полностью, чтобы в следующий раз организм был к критической нагрузке готов. Генда всегда смотрит на несколько ходов вперед, извлекая максимальную выгоду. Коварная задница, до сих пор вспоминаю тот случай перед цунами!


— Ну, не всё так плохо, ходить, во всяком случае, могу, — кое-как поднимаюсь. Аналитик смотрит с сочувствием, ушастые с интересом. Эй, совесть есть у вас? В животе урчит, во рту пустыня! Хочется сдохнуть, а если серьезно, то… есть, пить, умыться, но больше всего хочется Юлю! Обнимаю зазевавшуюся девушку, целуя в щеку. Есть стопроцентный способ обрадовать кошку. — Пойдем перекусим, что ли?

— Сидите уж, я принесу вам сухпай и воды, — Женя потянулась, зевнула, заметив поникшие мордочки, и, словно оправдываясь, добавила: — Кроме них, особо ничего нет — мы над морем, да и не та ситуация, чтобы о насыщенности рациона думать. Пусть батончики и безвкусные, но свою питательную функцию выполняют, а ещё будет чай, точно! Хоро, не смотри на этих рыбок в аквариуме голодным взглядом, они несъедобны!

— У нас в сумках есть кое-что вкусное, принеси простой воды и любую посуду, сейчас пообедаем по-царски! — вспомнил я про один из подарков Искры. Управляющая бункера была весьма щедра к нам. Скучаю по этой девочке, по её голосу и длинным аквамариновым волосам, по долгим беседам на любые темы. Программа-имитатор на джое её не заменит, нет того живого блеска в глубине глаз. Искорка научила меня нескольким важным вещам, и последней стало то, что отличает живое существо от имитации, о, это она продемонстрировала просто потрясающе. Вот только какой ценой? Глаза девочки светились абсолютной решимостью при расставании. Искра, Искра…


— Вот, держи. Собираешься размочить СП-1 в воде? Ха. Выйдет та же гадость, только мокрая, — спустя две минуты Евгения вернулась с двухлитровой бутылкой воды и четырьмя большими металлическими чашками, а я тем временем нашел в сумке под кроватью фастфуд будущего. Небольшая продолговатая упаковка, как у растворимых витаминов, да и принцип весьма похож.

— Мда уж, судя по всему, тут сложная цепь экзотермических химических реакций, — аналитик внимательно смотрела, как круглая таблетка растворяется в воде, которая тут же, прямо на наших глазах, начинает кипеть, издавая восхитительный аромат мясного бульона. — Может, всё же поедим наших СП, а это оставим для исследований?

— Не надо, их у нас много. Искра знала, что мы путешествуем по ущелью с чистой рекой, так что в питьевой воде недостатка не имели бы, а при необходимости я могу и вовсе концентрировать влагу прямо из воздуха. — Я постучал по экрану джоя, краем глаза наблюдая, как Хоро и Юля тоже заваривают себе еды. Они заметно приободрились при виде спасения от пресной еды. Волчица весело помахивала хвостом, он у неё вообще намного активнее, чем аналоги у наших кошачьих представителей (в виде последних событий, стоит ли и мне относить к некам себя любимого?). — В памяти этого малыша на моей левой руке все важные данные с бункера сто двенадцать, и исследования Организации будущего чуть ли не за двести лет.


— Жалко, что я сейчас реально занята, иначе бы первой прошерстила всё что есть. И ту программу-помощника, которая у тебя по экрану бегает. Я вижу тебя, не прячься. О, основой визуального образа стала Хатсунэ? Почему человеку надо спать? В сутках так мало часо-ов! — печально вздохнула Женя, отхлебывая из ещё дымящейся чашки. Фокус в том, что таблетка имеет не только питательные и вкусовые вещества, но при растворении минуту кипятит и обеззараживает воду.

— А чем именно ты так занята? — поинтересовалась Хоро, нюхая содержимое своего обеда. — Пахнет рыбой… уха, что ли?

— Меняемся? — живо предложила Юля, из чашки которой поднимался пар с запахом яблочного пюре. Искра просто смешала в пачках всё доступные вкусы, не промаркировав это хаотичное ассорти ни единым символом. Решила, что так будет весело, эдакая рулетка с сюрпризом: пока не заваришь, не узнаешь, что в чашке. Жалко, у нас с ней было так мало времени. Что такое месяцы в обществе доброго и замечательного человека? Так, мимолетное мгновение, но я буду всегда её помнить. Тем более, часть способностей бегунка при мне. В этой аномалии нереальный потенциал, но и использовать её тяжеловато.


— Исследую клетки Ехидны, — просто ответила Женя, и волчица чуть не подавилась своим питьем. Да и я дрогнул, чего уж там.

— З-з-зачем? Она же мертва, разве нет? — память Хоро нескоро очухается от ужасов лап паучихи. Хвост поджат, губы обнажили клыки, шерстка стоит дыбом. Напуганный зверь.

— В том-то и дело, что навряд ли. О, а у меня со вкусом свиного супа. Классно пахнет, и так натурально! — аналитик села за компьютер, открывая снимки с микроскопа. — Смотрите, это клетки той белой твари, дроны подняли несколько кусочков оторвавшейся после кинетического удара плоти. Мы, конечно, спешили, но не подобрать такой материал я не могла. Ничего странного не видишь, Ричард? Мне Виола говорила, что ты далеко не простой боевик.


— Странного? — я всмотрелся в гистологический срез. — Странного? Да тут всё странно. Ядро просто огромное, куча неизвестных органелл, а клеточная стенка, она вообще есть?

— Есть, но очень тонкая, — Женя говорила, а нека и волчица внимательно слушали, хоть по глазам и видно, что они обе ни черта не понимают. — Поэтому она может восстанавливаться и менять структуру тканей быстрее любой другой органической формы жизни. Оборотень на клеточном уровне. Док сказал, что пока цела хоть одна её клетка, Ехидна не умрет.

— Как же победить такого врага? И не опасно хранить тут её части? — мне действительно стало не по себе, даже ноющие мышцы притупили свою пытку. Нет, способов уничтожить врага на клеточном уровне куча, но не тогда, когда он так силен! Док еле покрошил её, использовав удар, который несколько километров скальной породы расколол напополам! К большинству ядов у неё наверняка иммунитет, да и скорость у альбиноса запредельная.


— Хотелось бы мне знать. А ткани я убила при окрашивании для микроскопии, так что не волнуйся, да и подобрала только кусочек хитина с каплей крови, — ответила темноволосая, забирая одну упаковку с едой. — Схожу, обрадую девочек, особенно Ульяну, вот уж кто точно будет плясать от счастья, она батончики СП просто терпеть не может.


***



— Это жалкое тело неплохо послужило мне, — потрепанная, но живая Ехидна стояла на берегу, возле скелета акулы. Владычица плоти добралась до острова в море, и скинула ненужную больше оболочку, не забыв при этом захватить с собой все полезные вещества. Восстановление клеток после ТАКИХ ран раньше занимало куда больше времени, но теперь, после обретения новой силы, всё иначе. Однако тело ещё напоминало о пережитом уроне. Чертов человек! Через осунувшуюся кожу были видны все косточки. Пережившую не одно тысячелетие демоницу сейчас буквально разрывали противоречия. Она в равной мере хотела как прибить этих двух негодяев, так и впиться в их тела жадными губами.


Солнце уже скрылось за горизонтом, а небо было затянуто пасмурной пеленой. Древний, как мир, монстр спокойно шла в сторону леса, без всяких помех вроде света луны или звезд. Из незаметных нор в земле выскакивали всё новые пауки, и ещё, и ещё. Большие, маленькие, огромные. Тысячи членистоногих тварей шуршали в ночи. Жуткое зрелище, от которого зашевелились бы волосы на голове даже самого храброго человека, но оценить его сейчас мог только один живой организм.


— Надо же, вы поймали мне новую игрушку, — обрадовалась девочка-альбинос. Белоснежная кожа, гладкая, будто у статуи, переливалась от налипшей на неё росы. Перед Ехидной лежал дракон. Титанический ящер, с темно-коричневой чешуей и панцирными щитками на спине. Зверя спеленала паутина, крепкая как сталь, и кроме того, периодически два крупных паука всаживали в него жала, в районе брюха кожа дракона была не столь прочна. Яд проникал в хозяина неба, парализуя мышцы и затуманивая разум, мешая ему сопротивляться. — Будет чем восстановить силы. Радуйся, зверушка, ты не станешь инкубатором. Только пищей…


— Лхаг кудз (проклятая тварь), — кое-как прошипел ящер, выплевывая в кровного врага струю пламени. Огонь мог бы и повредить альбиносу, но перед девушкой выросла живая стена из паукообразных тварей. Даже сгорая заживо, пауки не издавали ни единого писка. Зловещая тишина и абсолютная жертвенность марионеток. Когда Ехидна далеко, у её слуг есть хоть какое-то сознание и инстинкты, но когда госпожа рядом, она перехватывает бразды правления чуть больше чем полностью. Смертоносное пламя обуглило больше полусотни тел, в воздухе стоял отвратительный запах горелого, который жадно втягивали ноздри дракона. Ударить второй раз ему не позволили.


Миг — и тело девочки-подростка тает, подобно воску, руки удлиняются, превращаясь в паучьи хелицеры. Лицо искажает полубезумная улыбка, когда острые шипы впиваются в шею жертвы. Дракон судорожно дернулся, попытавшись достать её напоследок когтями, но паутина была слишком прочной. Зверь просто не понимал, откуда у изученного столетиями врага такие силы. Кукловод перестала дергать за нити, а стала сражаться сама, да ещё как! Скоро он затих. Могучие легкие сделали последний вздох, глаза рептилии закрылись, до последней искры жизни пронзая убийцу ненавидящим взглядом. Ехидна не стала ждать, пока и так хладнокровное тело остынет. Мысленный приказ, и один из пауков-колоссов вонзает жвала в брюхо дракона, вспарывая его до самых внутренностей. Через этот разрез Ехидна и забралась внутрь, ассимилируя плоть и поглощая кровь. Пауки бегали вокруг, суетились, рыли новые норы, расширяя и так не маленькую сеть тоннелей, но ни один не посмел коснуться добычи хозяйки. Из полураскрытой пасти дракона доносились хрипы, это остатки воздуха покидали легкие, пока паразитирующая тварь, довольно урча, ворочалась внутри.


Прошел час, кокон лопнул, выпуская наружу молодую девушку. В воздухе кружились обрывки паутины, которую поедали мелкие пауки-рабочие. Безотходное, мать его, производство. Никаких следов истощения не осталось на теле Ехидны. Кожа лоснилась блеском и здоровьем, красные глаза сияли, а длинный язык слизывал с губ остатки крови. Она снова выглядела половозрелой женщиной, а не угловатым подростком. Плоть изменчива, универсальна, всесильна. Царица запрокинула голову, вдыхая ночной воздух полной грудью. Торчащие соски обтекали остатками жидкости, она стекала со всей поверхности тела, впитываясь в истощенную засухой почву. — Как хорошо быть живой! Нам пора, как раз поспеем к главному блюду. Он обратил внимание на мои слова, про паучиху и западню. Сеть сплетена и ждет свою добычу, — она посмотрела на небо, а затем села на самого большого паука, поглаживая ворсистую голову твари. Монстр протер лапками все свои восемь глаз, а затем нырнул в ближайший туннель. Оплетенные паутиной коридоры, позволяли тварям путешествовать между континентами. Быстро. Бесшумно. Неотвратимо.

Ехидна просто дрожала от предвкушения, по подбородку текли густые ядовитые слюни. Люди. Много людей. Она уже загнала их в ловушку, и забрала свою первую дань. Играясь, тварь не стала убивать сразу всех, но теперь она возвращается, ведь так приятно будет встретить его, на корабле, который она лично превратит в кошмар! Мышеловка уже захлопнулась, декорации готовы. Очередной шаг к достижению цели, и в этот раз она не собирается кого-либо отпускать.


***



— Как обстановка, товарищ капитан? — Виола задавала вопрос Седому, сидя в своем любимом кресле на капитанском мостике. Нет, кресло как раз принадлежало бывалому солдату, но согнать пригревшуюся девушку он не мог.

— Материться можно? Тогда мне нечего сказать, — устало выдохнул морской волк, закуривая очередную сигарету. Сейчас в помещении было только два человека, и он позволил себе некоторую слабость. За окном сгущались сумерки, все солдаты готовились к очередной бессонной ночи. — Твари лезут уже третий раз, и их всё больше. Создается впечатление, что они прощупывают оборону лайнера. Каждую ночь одно и то же, одно и то же. Откуда только берутся?

— Откуда-то понятно — из самых глубин тоннелей. Другое дело — как нам выстоять. Боеприпасы не бесконечные, а Оля и Яма всё же живые люди, им надо отдыхать. Все дыры не заткнешь двумя боевыми носителями, — Виоле очень хотелось налакаться чего-нибудь сорокаградусного, но она понимала, что сейчас не время. Корабль в западне, а дела, мягко говоря, не очень. Помощи ждать не от кого, единственная надежда — это Док, но когда он вернется? Связаться с отрядом дирижабля нет возможности. В мире, где один-единственный спутник на орбите и тот запаролен напрочь, как-то не получается свободно общаться. Девушка щелкнула по клавиатуре, соединяясь с отделом аналитиков. — Шурик, что там со спутником?


— Ноль реакции, Виолетта Церновна, — лицо Александра было осунувшимся от усталости, и только огонек в глазах выдавал энтузиазм кибернетика. Он не успокоится, пока не решит поставленную задачу, но время сейчас далеко не на стороне «Ленина», и каждый час — большая роскошь. — Но есть и хорошие новости. Крылов что-то мудрит с системой «свой-чужой» и пытается выйти на связь с управляющим модулем станции, мы почти уверены, что там такой есть. А, и ещё: лаборатория закончила прототип антидота от яда пауков, спасибо, что предоставили нам тела для синтеза.

— Их на берегу предостаточно, — буркнул Седой, подбираясь к кофеварке Виолы. — Весь пляж усеян трупами блядских пауков.

И это не фигура речи. Пауки каждую ночь пытались забраться на лайнер, и каждую ночь основательно получали по щам. Пока что. Из-за того, что весь периметр вокруг остова превратился в сплошной каменный лес, вода перестала быть для них помехой. Между скал тянулись сети паутины, по которым враг пытался пробраться до человеческого мяса. Лишенный мобильности лайнер стал для них лакомой целью. Первый раз на берег выползли несколько сотен мелких пауков, которых, не мудрствуя лукаво, перестреляли из пулеметов (все ещё помнили, что случилось с пропавшей командой, так что следовали правилу американцев «сначала изрешети, а потом думай, кто там, мать его за ногу, вылез»).


К счастью, свет прожекторов с палубы держал их на расстоянии. Шустрые членистоногие бежали от света как от огня. Теории аналитиков оказались точны как никогда. Единственными потерями стали несколько слегших с отравлением солдат, но и то только потому, что выперлись на палубу без противогазов. Спасти ребят от яда удалось, но нагоняй от Виолетты получили все до единого, особенно командование. Морально стереть в порошок провинившегося, и без единого бранного слова — о, в этом Виола могла дать фору кому угодно!


День стал передышкой, под светом солнца враг не мог свободно перемещаться, а вот вторая ночь не прошла так гладко. Вместе с мелочью на свет вылезло около десятка «паучков» покрупнее… размером с ЛОШАДЬ! Солдаты все поголовно записались в арахнофобы, а учитывая, что хитин простые пули не пробивали, пришлось задействовать крупнокалиберные винтовки, плазму, взрывчатку. Особенно хорошо показали себя огнеметы (а вот ядохимикаты паучьё совсем игнорировало), однако одному крупному монстру таки удалось забраться на борт, где он и встретил героический конец от меча злой как тысяча чертей и не менее напуганной Ямы. Наутро не досчитались троих. Жвала у крупных пауков оказались подобны смертоносным капканам и прокусывали бронежилеты как картонку, а движения слишком быстрые для таких туш.


Третья ночь стала кошмаром. Лайнер уцелел только благодаря тому, что берег был заранее заминирован. Подрыв нескольких сотен тонн взрывчатки, поднял на воздух около тысячи пауков, в том числе одного просто гигантского. В этот самый момент вояки с аналитиками сошлись во мнении — «мы в беде», если мягко выразить то, что они сказали двумя словами. Сейчас, на закате четвертой ночи, не скрывая эмоций, молились даже аналитики-атеисты. Гражданских и раненных эвакуировали в хранилище, под крылышко к нервной Ан-тян. Девушка была одной из тех незаменимых людей, способности которых раскрываются во всей красе именно в критической ситуации. Ленивая и немного заторможенная девушка в неизменной маске и очках, когда необходимо, Анна превращалась в четко работающий метроном, которому можно доверить хоть целый город.


Все остальные действующие лица оккупировали укрытия на верхних палубах, вооружившись всем, чем только можно. Периметр постоянно освещался прожекторами, главные и вспомогательные орудия лайнера заряжены, даже крупнокалиберная экспериментальная пушка в самом центре палубы. То, что раньше напоминало металлическую цистерну, сейчас представляло собой футуристический макет. Стальные заслоны автоматически уехали вниз, длинное сдвоенное дуло светилось, обвитое поблескивающими голубыми нитями из сверхпроводимого материала, поднятого со дна Атлантиды. Выстрел этого оружия равняет с землей бронированный дот.


— Солнце садится, — мрачно прошептала Виолетта Церновна, прикрывая уставшие глаза. Внутренняя связь транслировала слова девушки всем солдатам. Нужно сказать что-нибудь воодушевляющее, но без лишнего. — Обманывать не буду. Сегодня нам всем придется очень и очень тяжко. Мы сражаемся за свои жизни и за жизни гражданских на борту. Не пускайте врага на палубу! Корабль скован скалами, и если он превратится в западню, мы все тут погибнем.


— Всё равно ползут, арахниды сраные, — отчитались аналитики, наблюдая движения на тепловизорах и камерах дронов. Небольшие беспилотные машины патрулировали периметр в нескольких километрах от лайнера, и, хоть периодически несли потери из-за натянутой в самых неожиданных местах паутины, свою роль глаз команды выполняли. — Днем мы завалили взрывами все обнаруженные пещеры, но они вырыли новые. И сегодня явно что-то не так… они действуют слишком слаженно.


Стоял полный штиль. Ни единого порыва ветра, ни единого всплеска волн. Каменная западня заперла несколько километров моря в чашу. Смертоносную чашу с тихой водой и хищными членистоногими, целыми армадами, ожидающими своего шанса. Хорошо ещё, что обшивка лайнера конструировалась не по гражданскому типу, и армирована достаточно, чтобы не дать течь от удара скалой. Зловещая тишина, так подумала Виола, осматриваясь вокруг. Слишком тихо, даже сам воздух казался затхлым и душным, как никогда. Аналитики правы, сегодня явно что-то не так, как в предыдущие три ночи. Чаек, вечно орущих во время заката, и тех нет. А на душе словно камень. Руки дрожат, мысли путаются и… страшно… очень страшно. Сердце колотится как бешеное, прошибает кожу холодный пот. Солнце уже скрылось, но свет заката ещё держит позиции, постепенно уступая место мраку.


— Мне кажется, или светить должно ярче? — задала глава организации вопрос механикам. Она точно помнила, что в прошлый раз свет простирался до самого леса, а тут только часть береге захватило.

— Напряжение в норме, и все прожекторы работают как обычно. Ну, это если верить стрелке трансформатора, — отчиталась вместо них Оля. Девушка-носитель дежурила на палубе, с противогазом на лице и огнеметом в хрупких руках. Она первой заподозрила неладное, а именно то, что сегодня прожекторы подозрительно тусклые. — Просто свет почему-то рассеивается, или, будет лучше сказать, на берегу клубится что-то странное.


— Они не нападают, просто выползают из нор и ждут, — Седой слушал доклады солдат и операторов разведывательных беспилотников, в свою очередь, он держал в курсе Виолетту Церновну, кратко пересказывая всё самое важное. Старый моряк сменил китель на боевую форму и вооружился автоматической винтовкой. Даже сейчас он оставался опытным воякой, а не паркетным генералом с набором медалей. Держался, и только досадливо морщил усы, чувствуя, что спина уже не такая гибкая, как раньше, а силы в руках далеки от десятилетней давности. — Артиллерия готова?

— Да, сэр! — дружно ответили орудийные расчеты. — Ждем вашей команды. Накроем всё, что шевелится, фугасом, только прикажите.

— Погоди, — подняла руку Виолетта. Девушка внимательно смотрела на экраны, транслирующие изображения с камер по периметру. Юркие тени бегали по берегу, лазали по деревьям и сновали по нитям паутины между скал. При этом держались строго в тени, только ворсистые лапы периодически показывались на самом краю освещенного поля зрения. Жуть. — Вылезла только мелочь (пауков размером с собаку сейчас называли так, ибо они были самыми миниатюрными среди врагов), подождем, пока на свет покажется кто посерьезнее. Я не Оракул, но что-то мне подсказывает быть начеку. Боеприпасы не бесконечные, и пополнить их негде. Неизвестно, сколько ещё нам тут торчать.


Виола взяла со стола чашку кофе, стараясь не замечать, как трясутся её руки. Любопытство и острый ум — опасное сочетание, но раньше она никогда не бывала в такой опасности. Изучая даже самые страшные аномалии, доктор всегда держала дистанцию и не рисковала собой. Сейчас же, когда жизнь девушки находилась в нешуточной опасности, она вдруг испытала отвратительное чувство, чувство пробирающего до самых костей страха. Древнего, как сам человеческий род. Страха за свою жизнь. И не было рядом всей боевой мощи Организации, надежных укрытий и поддержки со спутника. Только неизвестность и один-единственный лайнер, пойманный в западню, строго ограниченный как в человеческих, так и в материальных ресурсах. Ситуация, мягко говоря, далека от радужной.