Виола(БЛ)

Продолжение

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304

II
Комиссия

Девочка еще походила под окнами, но больше ничего не узнала, а потому, услышав: «Бери ложку, бери хлеб...», неохотно пошла в столовую, все опасаясь, что, пока она тратит время на прием пищи, загадочная парочка исчезнет в лесу из которого вышла. А уже в столовой вспомнила, что Виола просила придержать четыре порции, и успокоилась, никуда эти гости от Ульянки не денутся.
А по лагерю уже ползли невнятные слухи: кто-то еще увидел пришельцев, кто-то увидел, как они зашли в медпункт и закрыли за собой дверь, кто-то включил фантазию.
– Слышала, рыжая? Говорят к Виоле какая-то комиссия приехала.
– От рыжей и слышу. Нам то что с того, Алиса?
– А то, что Ольга, скорее всего, тоже сейчас в медпункт пойдет, она же начальник над всеми здесь. Ей по шапке надают, если что. Так что, самое время, пока вожатка в медпункте, сходить и искупаться. Если Славя дежурит на пляже, то за территорией искупаться.
Предложение, конечно, было соблазнительное, но не походили те двое на комиссию, никак не походили. Проверяющие приезжают на «Волгах» или на автобусах, проверяющие носят костюмы и кожаные портфели, но уж никак не выходят из бесконечного леса в зеленых ветровках и с бывалым рюкзаком за плечами. А когда уже обед подходил к концу, когда самые шустрые пионеры уже потянулись к выходу из столовой, в дверях появилась Виола с гостями и Алиса сразу перестала обсуждать планы «на послеобеда», замолкла и только долго смотрела на гостей, и когда вся четверка уже подошла к окну раздачи, пробурчала себе под нос: «И где я его видела? И где я ее видела?». Виола что-то сказала вожатой, та покивала головой и разрешающе махнула рукой в сторону столов – садитесь.
А Ульяна поняла, что просто обязана выяснить что это за люди, даже если придется подглядывать и подслушивать. Дальнейшее было делом техники, всего то и нужно было, что на глазах у вожатой украсть булочку у Шурика и спровоцировать того на погоню. Результат – дежурство в столовой после обеда, вместо того же Шурика, между прочим.
– Ольдмитриевна, а кто это?
Вот, что хорошо в вожатой, так это ее принцип: «Наказан, значит прощен». Поэтому, когда Ульяна поймала ее, с этим вопросом, на выходе из столовой, Ольга Дмитриевна не стала вредничать.
– Это? Экологи районные, образцы собирают: почвы, воды, воздуха. Попросились остановиться у нас до завтра, а завтра дальше пойдут. Виола их хорошо знает и поручилась, а раз так, то и я разрешила.
«Экологи, значит, – думала Ульяна-маленькая подбираясь с тряпкой поближе к столу, где сидела четверка, – образцы собирают, то-то рюкзак почти пустой». Толик опять изображал дурачка, только веры ему теперь не было, Семен и Ульяна-большая слушали, а Виола продолжала рассказ, обращаясь к Семену, жаль, что Ульянка пропустила начало.

…а эти, п-пушистики. Они же себя членами нашей стаи считают, такими же, как мы, и то, что мы на двух ногах, а они на четырех лапах, это такая мелочь с их точки зрения. А управляющие центры здешние считывают сигнал из мозга: «Я человек!», – и начинают работать. Поселок то он экранированный был, но кошка, она же гуляет сама по себе. Вышла за территорию и получила нейтринное кольцо в мозг, еще раз вышла, и на тебе цикловую программу на это кольцо…

Грязные столы кончились, Ульянка сбегала за шваброй и начала елозить тряпкой по полу, оставаясь в пределах слышимости.

…тело выросло, начало резко изменяться на человеческое, и, что печально, проснулся разум. А хозяева, мне неприятно ту историю вспоминать и стыдно за людей, но ученая степень совсем не мешает суевериям. Не доктора наук, а средневековые крестьяне каки-то. Бедное животное, нет, тогда уже не животное, чудом спаслось от погони за «оборотнем», а ведь она их любила и прибежала к ним за защитой, перепуганная. Наверное и сейчас любит, я не знаю. И вот тут кончилась драма и началась трагедия: это существо осознало себя и задало себе вечный вопрос: «Кто я?»…

Пол вокруг стола был вымыт и надо было перемещаться в следующий квадрат, но уходить не хотелось. Ульянка мало что понимала, но слушать было интересно. Она выпрямилась, делая вид, что устала и тут перехватила взгляд своей старшей тезки. Ульяна-большая улыбнулась и подмигнула Ульяне-маленькой, а та поняла, что никого ее маскировка не обманула, и подумала еще, что ее просто не принимают всерьез, и это было обидно. Это было бы обидно, если бы Ульяна-большая вдруг не поднялась с места, опираясь на плечо Семена, и не подошла к младшей.
– Давай помогу, сестренка. Пусть они без нас дальше умничают.
Через двадцать минут обе Ульяны стояли на крыльце столовой и болтали, не забывая при этом таскать из кулька конфеты.
Не смотря на разницу в возрасте Ульяна-большая оказалась очень свойским и понятливым человеком. Порой казалось, что она знала, о чем ее спросят, раньше, чем собеседница формулировала вопрос, порой Ульяна-маленькая угадывала реплики гостьи. Только иногда она замирала, будто вспоминая что-то неприятное, и отвечала так, будто это неприятное в своих ответах обходила.
Да гостье девятнадцать лет, как и думала Ульянка. Да, она замужем за Семеном, уже месяц. (Гостья сначала сказала: «Третий ц…», – но оборвала себя и поправилась: «Месяц») Никакие они не экологи и не комиссия, а просто путешествуют. «Только вожатой не говори, а то расстроится». Сюда завернули Виоле письмо и посылку передать от общей ее знакомой. Тут гостья на мгновение помрачнела, а Ульянка сделала вид, что не заметила. Дальше пойдут завтра после обеда. Ориентируются здесь хорошо? «Ну, я же не забыла, как сама пионеркой была, а этот лагерь очень похож на мой, и постройки, и планировка.» «Семен? Семен здесь отдыхал, именно в этом лагере, тогда же и с Виолой познакомился. Откуда тебя знает? У самого спроси – просто угадал или справки наводил.»
– Слушай, сестренка, а что мы просто так тут стоим? Покажи мне лагерь? А по дороге еще поговорим.
– Пошли. Прямо сейчас. Только после этого мы пойдем купаться. Ты взрослая, с тобой меня за территорию отпустят.
Ульяна-большая улыбнулась, кивая.
– Сейчас, Сёмку предупрежу.
И скрылась, на секунду в столовой.
А когда две Ульянки спустились с крыльца столовой и примерились нырнуть на тропу, выводящую к лодочной станции, из-за угла, прямо на них, вывернула Ольга Дмитриевна.
– Ульяна, ты куда собралась?
– Я, Ольдмитревна, гостье лагерь показываю.
– И, конечно, не бесплатно, – полуутвердительно, полувопросительно изрекла Ольга Дмитриевна, глядя на гостью.
А Ульяна-большая, увидев вожатую, даже зажмурилась. Потом открыла глаза и, Ульяне-маленькой показалось, что пересиливая себя, ответила.
– Конечно не бесплатно, Ольга Дмитриевна. Но лагерь не пострадает, я надеюсь. Мы всего лишь искупаемся.
– Ладно, купайтесь. – Разрешила Ольга. – Вам уже говорили, что вы очень похожи?
– Мы близнецы, – уже освоившись ответила старшая.
И близнецы, не став сворачивать на тропу, пошли по дорожке. От столовой к площади, от площади к домику Ульянки, где младшая переоделась в купальник, от домика – к клубам, и так далее, обходя лагерь по часовой стрелке и по пути знакомясь с обитателями. И почти каждый из обитателей считал своим долгом отметить, что обе Ульянки очень похожи, к концу обхода близнецы, в ответ на замечания о сходстве, только что не рычали. А еще младшая замечала странности в поведении старшей, когда она, встречая кого-то, сначала улыбалась, как старому знакомому, а потом разочарованно вздыхала, когда этот кто-то ведет себя так, будто старшую в первый раз видит. Или, когда старшая, войдя в домик, погладила «Веселого Роджера», как будто домой к себе вернулась, после долгого отсутствия. «Нет, что-то тут не чисто, еще посмотрю и спрошу как есть.», – приняла решение Ульянка.
В медпункте старшая достала из рюкзака купальник и потрогала бухту веревки, висящую снаружи на рюкзаке.
– Сестренка, а ты куда меня вести хочешь?
– Ну, э… – Младшая задумчиво покосилась на Виолу, читавшую какую-то рукопись.
– Я вас не слышу, близнецы, – отреагировала Виола не отрываясь от чтения, – вы, кажется, что-то про ужин говорили?
– Я хочу через хозяйственные ворота выйти и мимо малинника к реке спуститься.
– Понятно все. Пойдем, я лучше тебе другое место покажу. – Ответила старшая. И, уже обращаясь к Виоле, добавила. – Мы на озеро, то что ближе к Старому корпусу. Скажете Сёмке, чтоб не терял.
– Идите, не бойтесь. Твой Сёмка сейчас ностальгирует и до ужина ностальгировать будет. А после ужина приходи – лечить его будем. И… Ульяна, я не хотела тебя обидеть.

Начало.

I
Двое

Вся эта история началась на четвертый день смены, перед обедом.
Ульянка, поднырнув под хозяйственные ворота, выбралась на волю и решала, как ей провести оставшийся до обеда час, так, чтобы потом не было мучительно больно за бездарно потраченное время. Далеко уходить она не хотела – не хотела пропустить горн к обеду, и потому, отойдя в сторону, чтобы ее не было видно от ворот, решала, куда ей податься. Собственно, вариантов было три: попытаться выследить кошкодевочку, вчера вечером Алиса рассказала, что водится тут в лесу такой человекокошачий гибрид; проверить малинник выросший между рекой и дорогой; или, минуя малинник, пройти тропинкой вдоль забора к реке и там искупаться, вдали от бдительного ока и громкого голоса вожатой.
Но жизнь все решила за Ульянку, пока девочка крутила головой вправо-влево, выбирая между реальными и соблазнительными малинником и рекой, и недостоверной, но зато романтично-загадочной кошкодевочкой, слева, со стороны леса, послышались голоса и на засыпанную гравием площадку перед воротами вышли двое.
Первой шла девушка невысокая лет девятнадцати. Зеленая ветровка, красная футболка, точно такая же, как у Ульяны, джинсы, обрезанные до колен, и противогазная сумка через плечо.
Это было настолько неожиданно – увидеть, как из леса, который тянется, говорят, на триста километров, выходит человек, что Ульянка просто остолбенела. А пришелица заметила Ульянку, улыбнулась ей во все тридцать два, подмигнула, а потом показала язык, ну а Ульянка не нашла ничего лучше, чем показать язык в ответ.
– Рыжик, не дразнись.
Ульянка вздрогнула, но потом поняла, что обращаются не к ней, а к гостье.
Вторым на поляну вышел парень, лет двадцати пяти, высокий, худой, с копной каштановых волос, с челкой почти закрывающей глаза, в вожатской форме, но без галстука, только с каким-то черным шнурком на шее, прячущимся под рубашкой, в такой же ветровке, как у девушки, и с выгоревшим на солнце, а когда-то голубым рюкзаком за плечами. «Крестик что ли носит?», – еще подумала Ульяна. Парень же без выражения посмотрел на Ульянку и вдруг, улыбнувшись и мгновенно спрятав улыбку, спросил.
– Привет Ульяна, Виола у себя?
И хорошо, что улыбнулся так коротко, как выстрел, потому что такой улыбкой девочек можно с ног пачками валить. Даже у Ульянки что-то вздрогнуло, где-то между сердцем и диафрагмой, то ли от узнавания, то ли еще от чего, но вздрогнуло и сразу отпустило. Тем более, что Ульянка разглядела у парня с девушкой одинаковые тускло-серые кольца на безымянных пальцах.
– У себя с утра была. Если уже не в столовой.
Парень молча кивнул головой, благодаря, а девушка откинула капюшон ветровки, пустив медно-рыжие волосы волной по плечам, и еще раз улыбнулась Ульяне.
Парочка, обойдя Ульянку, прошла к воротам, а Ульянка смотрела им вслед и думала, где она могла их видеть, особенно парня. Почему-то перед глазами вставала уплывающая ранним утром к острову Ближний лодка, Ульяна потрясла головой, отгоняя наваждение и решила, что уж человека, у которого правый глаз карий, а левый серый она бы точно запомнила. «И откуда он меня знает? И что за съезд разноглазиков? Наша Виола, а теперь вот это еще.»
У ворот парень подергал створки, потрогал, сквозь щель между ними, висячий замок, запирающий ворота, удивленно качнул головой и сказал, обращаясь к спутнице.
– Обошлось. А если бы вы несовместимы в границах узла оказались? Каппа у тебя повыше, конечно, будет, но здешняя-то тут у себя дома и четыре дня уже живет. Ты мне слишком дорога, а, – тут парень глянул на подошедшую поближе Ульяну, – хозяйка достаточно симпатична, чтоб на вас ставки делать. Отлавливай вас потом, в следующем цикле, по всей Сети.
– Зануда. – Коротко ответила девушка и полезла под ворота.
А когда парень, кряхтя и как-то с трудом и неестественно сгибаясь, полез следом, уже с той стороны ворот, добавила.
– Вот влюбилась же в зануду. – И уже другим голосом спросила. – Болит спина, Сёмк?
– Ничего, Виола подлечит.
Запах тайны и приключений был так силен, что Ульянка, едва подождав, пока пришельцы отойдут от ворот, полезла за ними следом и так и сопровождала парочку до самого медпункта, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Мы что, играем в шпионов, Рыжик? Почему, как почетные гости по асфальту не пошли?
Рыжик пожала плечами.
– Так интереснее же. Да и Виоле твоей сюрприз будет.
Загадочные гости очень уверенно и быстро двигались по тропинке, обходя по дуге спорткомплекс и склад, и явно направляясь к медпункту. Ульянке, чтобы не отстать и оставаться в пределах слышимости приходилось бегом перемещаться от куста к кусту.
– Кому интереснее? Тебе прятаться или твоей тезке нас скрадывать?
– Как ты меня учил, Сёмк? Да! А что «Да» – сам догадывайся…
– Сам догадывайся, зануда?
– Вот видишь, ты сам все понимаешь. Но не исправляешься.
– Молодая ты еще, я бы даже сказал – мелкая. Не понимаешь силу ностальгии. Может я хочу на крыльце склада слезу пустить.
– Здесь пускай свою слезу. Сам же говорил, что все тут облазил лучше чем здешняя я. А я не хочу, чтобы меня с ней сравнивали и спрашивали, не родственники ли. Двойняшки мы, в одной колбе родились.
Когда парочка вышла к медпункту, Виола уже запирала дверь и собиралась идти в столовую, тут же приплясывал и Толик, живущий в изоляторе. Как выяснила Ульянка, Толик был чьим то родственником: может вожатой, может поварихи, а может самой Виолы, – которого каждый год привозили в лагерь. Вреда от него не было, а дразнить его было неинтересно, это Ульяна выяснила в первый день – Толик просто не реагировал.
– Здравствуйте Виолетта Церновна, неужели мы не вовремя?
Первым отреагировал Толик, мгновенно оказавшийся между пришельцами и Виолой и сунувший руку куда-то себе за пазуху. Придурковатая улыбка внезапно исчезла, движения его стали вдруг какими-то незаметными глазу: вот он стоит лицом к Виоле, пускает слюну и чуть приплясывает, а вот уже Виола за его спиной, улыбка осталась, но идиотской ее никак не назовешь, скорее радостно-предвкушающей, если бы не выражение глаза, очень опасные глаза, – их выражение, даже Ульянка поняла. Виола же, бросив возиться с ключами, потянула из кармана халата какой-то прибор, тоже разворачиваясь лицом к гостям. Но, похоже, пришельцев тут если не ждали, то сочли не опасными, это точно. Да что там, своими их сочли. Потому что Толик почти сразу как-то расслабился, улыбнулся, на этот раз приветливо и чуть с иронией, и произнес: «Home is the Voyager, home from the Voyage», – а потом неожиданно подкатился к парню для рукопожатия.
– Знаешь, Толь, сразу предупреждаю, я почти ничего не помню, так что, не удивляйся.
Виола же, наконец справившись с карманом халата, достала оттуда непонятную металлическую коробочку с телефонным диском и подкинула ее в руке. Довольно тяжелую коробочку.
– Еще раз «Церновну» услышу, запущу тебе в лоб вот этой штукой.
И, убирая уже эту штуку обратно в карман, обратила внимание на девушку. Подняла бровь в своем стиле, быстро, но цепко оглядела с головы до ног, углядела кольцо на пальце, бросила взгляд на руку парня, подняла бровь еще выше, кажется захотела что-то сказать фирменное, но сказала только.
– Ульяна, я так понимаю?
– Ульяна Сергеевна Персунова. – Пришел девушке на помощь парень.
«Значит, зовут нас одинаково», – подумала засевшая в кустах Ульянка. А парню, кажется, удалось пробить защиту Виолы, потому что она, вернув бровь на место, только качнула головой и скомандовала.
– Ну, заходите, рады вас видеть… Персуновы, – и, уже обращаясь к Ульянкиному кусту, – Ульяна, предупреди на кухне, что мы задержимся, и попроси, пусть четыре порции оставят.
И дверь в медпункт закрылась, в бесполезной попытке отсечь от Ульянки запахи тайн и приключений.

Полная версия в документе в моей группе