Голая Алиса бл

Замерзающий мир. Глава 5 (с разветвлением): Ночь, сигареты, и...

Страница на фикбуке

«Потому что любовь — источник самой сладкой разновидности силы, и одновременно — мост, соединяющий нас с жизнью, смертью, иными Мирами и временами, со всем не сбывшимся. И, в конечном итоге, с самими собой».

Макс Фрай

***

 — Просто ушиб. Так что без паники. Обработаем мазью, выпьешь обезболивающее, а завтра… завтра — посмотрим. — Пациента главное успокоить, даже если он делает вид, что вовсе не волнуется, а особенно — если он и сам думает, что не волнуется. Нервная система человека несовершенна, и сама может угробить организм не хуже всяких болезней. Я внимательно осматривал ссадину на колене девушки, стараясь даже дышать через раз и ещё — пореже касаться её гладкой кожи. Упала она неприятно, да так, что основательно поранила колено. Крови нет, но покраснение и припухлость могут в равной степени как пройти через два дня, так и маскировать повреждение самого сустава. Я работаю по одному простому принципу — «Перестрахуйся!». Даже если уверен, что там просто царапина. На всякий пожарный антисептиком тоже пройдусь. Даже через ватку она такая мягкая. Не думать! Не думать об этом, Док! Девчонка ещё и вздрогнула, когда почувствовала на коже холод лекарства.

 Лена явно не любила загорать, сравнивая её с той же Славей и Ульяной, можно смело сказать, что она довольно бледная. Мне всегда нравились спортивные, поджарые девушки, и нравились гораздо больше «домашних» неженок. Вот такая вот черта характера. Однако от этой тихой девушки исходило какое-то ненормальное очарование. Лена буквально зациклила все мысли только на себе. Всего лишь легкого касания пальцев по бархатной коже вполне хватило, чтобы вогнать меня в краску. Ещё и смотрит прямо в лицо! Своими огромными зелеными глазами. Обычно пациенты отводят взгляд, либо концентрируют внимание на своих ранах. Лена же смотрела на меня, явно пытаясь встретиться взглядами, и от этого заставляя ещё больше чувствовать себя не в своей тарелке. Прости, девочка, этот человек уже давно никому не верит и ничего не ждет. Оставь своё внимание и время тем, кто этого действительно заслуживает. Ты слишком хороша для меня. Я не придумывал. Как и говорилось ранее, люди для меня открытая книга. Лена, хоть и полна загадок, тоже немного читается. Сейчас я ей интересен, и это плохо.

 — Я и не паниковала, не из-за этого пришла, — девочка встряхнула свои волосы. Насыщенного цвета локоны рассыпались по плечам, а сама она облокотилась на кушетку, расслабляя спину и облегченно вздыхая. — В первый же день заставили бегать, а я спорт хоть и люблю, но это не меняет того, что жутко неуклюжая. Присесть почитать в тенечке, или на пляж сходить вечером… так хотелось, а вот оно как вышло. Сперва, конечно, расстроилась, а потом вспомнила, что познакомилась с тобой. И рану показала, и с тобой увиделась. Как ни смотри, кругом одни плюсы.

 Полцарства за то, чтобы понять эту её улыбку! «Джоконда» Леонардо да Винчи нервно курит в сторонке. Невероятная особа! А характером, если так посмотреть, напоминает меня когда-то, лет, наверное, пять назад, только откровенная слишком. Было время, когда я считал спорт дуростью, нет, показную мишуру вроде фитнеса и прочей хрени я до сих пор считаю лишней тратой времени и ресурсов, но… Однажды руки спасли мне жизнь, с тех пор развитие тела поднялось в планке моих приоритетов наверх. Заняв место где-то посередине между работой и учебой. Девушка снова изменилась в лице. Сейчас Лена не улыбается, а просто заинтересованно наблюдает за мной. Думает, за оказанную тогда в роще помощь, можно считать меня хорошим? Зря. Она быстро поймет, насколько неинтересно находиться рядом с подобным человеком. И чем быстрее отстанет, тем лучше. За показной добротой девушки может скрываться что угодно, меня не обмануть красивыми глазками. Что бы я тут не думал, очарование девушки, тем не менее, действовало на нервы.

 — Тогда стоит сказать физруку, чтобы тебя освободили от занятий, — я поднялся на ноги. Чтобы осмотреть колено сидящей девочки, пришлось присесть на корточки. Жалко, высота кушетки регулируется только с головного края. С моим ростом тут будет не очень удобно работать. — Справка о серьезном повреждении колена, с моей печатью в комплекте. Думаю, этого хватит, чтобы вместо физкультуры ты уделила время чтению и отдыху.
 — Но ты же сам сказал, что ушиб несерьезный, — заволновалась Лена, спуская штанину спортивок обратно и при этом почему-то поглядывая на меня. Стоило больших усилий отвести взгляд от её изящной ножки.
 — Но физрук-то этого не знает. Главное, прихрамывай поубедительнее, когда будешь возле спортивной площадки, — порывшись в шкафчике с лекарствами, я нашел пару блистеров с легким обезболивающим. Пусть лучше выпьет и выспится, чем будет каждые пару часов просыпаться от ноющей боли, а завтра, если отек уменьшится, то хорошо, если нет, то девочка отправится в больницу, и летний отдых для неё накроется медным тазом. В глубине души я искренне надеюсь, что всё обойдется. Хотя… Какое мне дело? Не стоит лезть в чужую жизнь. Да и дружить с такой красивой девочкой опасно для моей спокойной жизни. — Вот. Выпей, выспись, и завтра утром покажешься.
 — Спасибо, — Лена приняла из моих рук две таблетки, я показал пальцем на стол, где лежала бутылка минеральной воды, а сам выглянул в окно. Что-то едва слышно шумело снаружи, вклиниваясь в монотонный шелест листьев на ветру, и тем самым пробудило моё любопытство.

 Так, что там у нас внизу происходит в столь поздний час? Прямо возле стен корпуса сидели три девочки. Опять же, знакомые все лица. Ха, прямо чувствую себя социально адаптированным человеком, раз узнаю кого-то кроме близких родственников. Алиса, Ульяна и та умная не по годам хмурая девчонка дружно сидели прямо под окнами медицинского крыла. От остального лагеря их закрывали высаженные по-над дорожкой кустарники и стволы деревьев, тем более, уже далеко не вечер, и темнота вносила свою лепту в маскировку. Свет фонарей не доставал туда, и затаившихся в сумерках у самой стены девчушек никто бы и не заметил, не шушукайся они так громко, что в ночной тишине звуки долетали аж до третьего этажа.

 — Ну что, достали? — требовательно спросила рыжая девочка, на вид самая старшая из всех. В темноте включился телефон этой особы, подсвечивая и её, и сидящих рядом детишек. Именно она чуть не протаранила меня возле корпуса. Довольно колоритная. Два задорно торчавших хвостика волос, рваные джинсы и оранжевая майка-топ с открытой талией создавали образ подростка хулиганки. Вот только теплая улыбка, играющая на лице, когда она в окружении подруг, напрочь рушила весь напускной образ.

 — Пытались, Алиса, но никто в лагере не продаст двум школьницам сигареты, — развела руками Ульяна. Мелкая рыжая молния была в коротких шортиках, красной футболке и кедах. Даже сейчас, сидя на траве, она умудрялась ёрзать из стороны в сторону. В заднице у неё не просто шило, а, как минимум, штык. Вот ведь гиперактивный ребенок! Значит, старшую Алиса звать…, а она очень даже ничего.
 — До приезда купить не получилось, я вот её ждала, мелкая в историю попала, — девочка, которую рыжая называла не иначе как Хмуро, без тени сомнения ткнула в подругу пальцем. — Точнее, не попала, а добровольно туда влезла. Потом пусть расскажет сама. Так что осталась ты без сигарет, и вообще, завязывай с курением. Никотин — не самая полезная штука в мире.

 — Опять она за своё! Откуда только взялась такая умная? Я тоже думала попробовать разок! — шутливо фыркнула Ульяна, удерживая двумя пальцами несуществующую сигарету, и высовываясь из укрытия, чтобы проверить, нет ли кого рядом. Убедившись, что лишних глаз вокруг не имеется, она легла на бок, на ещё хранившую тепло прошедшего дня траву, беспардонно устраивая голову на коленях Хмуро. Та, на удивление, была совсем не против. Постоянно напряженные брови темноволосой девочки на миг расслабились, она краешком губ улыбнулась. Благодушное настроение вовсе не помешало ей ущипнуть подругу за ухо. Наверх посмотреть не догадался никто из троицы, а мне было слишком любопытно и, откровенно говоря, больше нечем заняться. Вот я и наблюдал. Завидовал и наблюдал. Лена выпила лекарство и сейчас отправится к себе, так что отчего бы и не посмотреть за тем, чего у меня никогда уже не будет? На мгновение по коже прошелся легкий холодок, напоминая, что он тут, и полностью уходить вовсе не собирается.

 — Книжки умные надо читать, а не только мяч по траве мурыжить, — веско сказала Алиса, охотно присоединяясь к народной забаве «погладь Ульяну». А потом строго добавила: — Я тебе дам — «попробовать»! Нельзя детям курить, и точка!
 — Сама-то, — с укором, хмуро, посмотрела на неё Хмуро. Ха. Как звучит! Интересно, а кроме прозвища какое у мелкой имя?
 — А мне уже восемнадцать в этом году, — Алиса уперла руки в бока и гордо задрала нос, так, будто совершеннолетие — это очень сложное и важное достижение. Глупая ещё совсем, не понимает, что лучшие годы позади.
 — Только курить ты начала уже давн… Ай! Ай, прекрати! Ладно-ладно, сдаюсь, хватит! — Мелкая хихикала, оказавшись под атакой рыжей подруги. Алиса ловко щекотала Ульяну, пользуясь тем, что девочка беспечно подставила бок под растопыренные пальцы. А они у неё довольно ловкие, либо музыкой занимается, либо легкой атлетикой. Строение тела как раз в моём вкусе. Сфотографировать бы её вблизи…

 — Осталась я без сигарет. Могла бы тут купить, вас не пришлось бы просить, — печально вздохнула старшая, выключая телефон. Без света три девочки мигом растворились в полумраке, только голоса ещё слышны. — В лагере с этим строго, увидят, что продали отдыхающим, и баста.
 — Да ладно! Ещё достанешь, у вожатых, например, попроси. Не поделятся, так дай деньги, может, купят. Взрослым же продадут. Сигареты разве так тяжело раздобыть? — подала идею Ульяна. Жалко, не разглядеть, что она делает, само зрелище настолько близких друг другу людей всколыхнуло давно забытые чувства. Доверие. Тепло. Дружба. Хорошо так жить…
 — Или в отряде у кого заваляется, — предположила Хмуро, скрестив руки на груди. — Вас таких много, добровольно коптящих свои легкие.
 — Ага, — ехидно поддакнула Алиса, снова засвечивая стратегические позиции телефоном, а «позиции» на траве были о-го-го. Девочка пожала плечами и скептически фыркнула. — Ещё скажи, что они мне с неба упадут.

 С неба, говоришь… А почему бы и нет? Трио сидит как раз под моим окном, да и Алиса сама сказала, что не даст дымить эту отраву подругам. Достаю из кармана почти целую пачку и аккуратно разжимаю ладонь прямо над центром импровизированного штаба мелких сорванцов. Краем глаза я успел заметить, как коробка приземлилась прямо на смартфон Алисы, а потом быстро спрятался внутрь. Чуть не сбив по пути Лену. Пришлось подхватить пошатнувшуюся девчонку, снова контактируя слишком близко!

 — Ты чего? — полушепотом спросил я у любопытной девушки. Даже не заметил, как она прямо за спиной стояла. — Таблетки выпила?
 — Ага. Горькие такие, — Лена мило поморщилась, высунув кончик языка. Говорила девочка вполголоса, подхватив мой заговорщический шепот. И ничего не горькие, она ещё левомицетин не пробовала на язык. Вот где жесть в чистом виде! — Просто подумала, вдруг тебе скучно. Сидеть тут одному, когда все вокруг веселятся, да и голоса снизу такие знакомые. Алису я уже давно знаю, зря ты ей сигареты скинул. Врач вроде как заботиться о здоровье отдыхающих должен, а не губить его.
 — Захочет достать — достанет, — отмахнулся я, присаживаясь на кушетку. Можно было и за стол сесть, но в шаге от моего кресла сейчас стоит вот эта вот… личность, которую никак не получается прочитать или хотя бы спровадить. Почему она не ушла? Стоит тут, зевает, вместо того, чтобы высыпаться, находится в обществе сомнительного типа. — Пусть лучше от меня, чем просить у этих… вожатых. Ребятки отбитые почти поголовно. Да и порядок поддерживается только пока проверка с области тут, узнал сегодня в администрации. Через день-другой ревизоры уедут восвояси, дисциплина в лагере ослабнет, тогда каждый вшивый ларек снова начнет торговать чем попало. От сигарет до ещё чего похлеще.

 Лена не стала развивать тему дальше. Просто. Села. Рядом. Со мной… Спасите! Моё сердцебиение набирало скорость. Дышим ровно, Док, вот так. Подумаешь, красивая, как никто другой, девушка на расстоянии меньше пяти сантиметров от тебя. Нельзя терять голову! Абстрагироваться от сидящей настолько близко Лены не получалось, ну никак! Я невольно отодвинулся. Противоречия рвали разум на части. Половина меня желала обнять её, а вторая забиться под одеяло и не высовываться пока она не покинет кабинет. Как итог, я просто замер на месте.
 — Док. Я навязываюсь? — в лоб спросила прекрасная юная девушка, делая вид, что ей ну очень интересно рассматривать кафель на стенах и полу. Любой психически здоровый мужчина сразу крикнул бы громкое «НЕТ!». Я же хотел согласиться с её предположением. Лена меня жгла, заставляя постоянно напрягаться, но обижать её тоже не собираюсь. Девчонка никаким боком не виновата в моём прошлом, равно как и в цивилизации тараканов, населяющих черепную коробку одного доктора.
 — Просто давно не общался с девушками, — выкрутился-таки. — Не обращай особого внимания на моё поведение. Тебе будет лучше отдохнуть с подругами, чем общаться со мной.

 — Шутишь? — Я видел Лену разной. Улыбающейся, застенчивой, но такой серьезной, и даже немного злой — никогда. Брови нахмурены, глаза сверкают, а кулачки сжаты. Блин, что творится в этой голове?! — Ты спас нас, был добр там, где многие просто прошли бы мимо. Я младше тебя, но далеко не первый день живу. Там, в роще, был поступок, а не показное участие, от которого уже тошнит. Сотни лиц и фальшивых улыбок на людях, и пинок в спину за школой, когда никто этого не видит, от завистниц и лицемеров. Коварство и двуличие людей — вот с чем меня познакомила жизнь. Так что давай не надо! Я легко отличу хорошего человека от плохого. А теперь, после того как сказал, что мы попробуем стать друзьями, ты пытаешься показать себя с не лучшей стороны. Я так противна? Не обманывай! Хочешь выгнать — так давай, но не становись как остальные!

 — Вовсе нет! — поспешил я успокоить зарождающуюся бурю. В уголках прекрасных глаз застыли влажные капли. Логика, ау! Ты где? Вернись быстрей в её черепушку. С чего она вообще делает такие выводы? Моя рука через силу коснулась дрожащего плеча. Тонкая ткань хлопковой футболки — это не то, что мешает почувствовать тепло и мягкость девушки. Лена дрожит… — Я не хотел тебя как-то обидеть, и выгонять тоже. Просто… просто… — «Да черт, как сказать-то?! Просто твоё присутствие меня опаляет? Просто я боюсь привыкнуть к тебе, а потом снова оказаться один? Просто вали отсюда нафиг, соблазн ходячий?! Смена не бесконечная, и лето тоже. За теплом всегда наступает холод, а к своему я уже давно привык. Настолько, что твоё тепло меня ранит». — Просто ты меня смущаешь. Слишком красивая, и добр… (роща-нападающие-камень-башка-тук-тук), а ведь я тебя совсем не знаю, Лена.

 — Что? Вот в чем дело. А я тут уже напридумывала всего! — Слёзы девушки мгновенно испарились, а сама она тихо захихикала. Не знаю, то ли радоваться, то ли звонить в дурку, чтобы забрали и её, и меня заодно. Характер у красавицы не просто нестабильный и даже не импульсивный — с ней определенно что-то не то в психическом плане. Наконец, Лена успокоилась, зевнула, галантно прикрывая рот ладонью, и выдала: — Так давай знакомиться поближе, пусть даже прямо сейчас. Я в порядке. Обезболивающее такое хорошее, нога уже совсем не ноет, вот только спать очень хочется…

 Приятная тяжесть навалилась на моё плечо, окутывая теплом намного жарче, чем любые обогреватели или даже свет полуденного летнего солнца. Через белый хлопок халата чувствовалась мягкое тело девушки. Чего это она? Я застыл подобно изваянию. Каждая мышца в теле напряглась, непривычная к такому вниманию. Дыхание Лены становилось глубоким, мне стоило нереальных усилий не скосить глаза в её сторону. Боюсь, что попаду под гипноз этих её глаз, и натворю то, о чем потом мы оба пожалеем. Эта импульсивная особа вообще думает? Мы знакомы меньше суток! Какое… странное чувство. Так приятно, так приятно чувствовать её прикосновение. Нет! Нельзя к такому привыкать! Потом будет только холоднее. Пауза уже затягивается. Надо срочно что-нибудь сказать.

 — Спать? Да не должно, там нет таких побочных эффектов как сонливо… — «блядь». Последнее слово я добавил уже про себя, медленно поворачивая голову к столу и обреченно пробормотав: — Горчило, говоришь?

 — Ну да, вкус неприятный, но зато ничего не болит. Спаа-а-а… ах… спасибо. — Лена захлопала ресницами, снова широко зевая. Глаза девушки потихоньку слипались. Она клевала носом, прикрывая глаза в полудрёме, а потом вздрагивала, распахивая ресницы, только чтобы снова медленно их закрыть. На поверхности моего рабочего пространства стояла полная бутылка минералки, и… пустой стакан, в котором я растворил две ампулы сильного транквилизатора. При-плы-ли. Отдохнуть захотел, поспать спокойно! Учитывая мои особенности и устойчивость ко всякой химии, я использовал дозу, которая простого человека вырубит часов на десять. Что легкое успокоительное для меня, то тяжелый нокаут для хрупкой девочки.

 — Лен. Ты в какой комнате поселилась? Корпус хоть этот? Ле-на! Ну не спи! — Я потряс её за плечи. Ноль реакции. Сонно пожевав губами, она окончательно засопела. Погружаясь в глубокий медикаментозный сон. — Да что сегодня за день-то такой!

 Хотелось что-нибудь сломать, можно даже ногами. Сердце настойчиво долбило в грудную клетку, не помню, когда последний раз так нервничал. Даже хуже, чем было в душевых! Как ни посмотри со стороны, а ведь это натуральное нападение! Напоил девочку снотворным, наедине в кабинете. Когда она очухается, а это будет как минимум завтрашним утром, что Лена спросит первым делом? Так. Для начала — аккуратно укладываю тихо посапывающую девочку на спину. Кушетка у нас не самая удобная, но лучше, чем ничего. Даже если бы я и знал, где именно она поселилась, то риск нарваться в коридоре на кого-то слишком велик. Плюс ко всему, отдыхающие не живут по одному. Как я объясню её соседкам, что произошло?

 — Вот. Теперь хотя бы есть время спокойно подумать. — Тук-тук. Спокойно, как же. Сердце ненавязчиво напоминает, что оно из плоти и крови, а не просто мимо пробегало. Лязгнул замок, отгораживая кабинет от остального мира. Тук-тук. Нервы стягиваются в канаты. Щелкнул выключатель, погружая помещение в полумрак. Единственным источником света в кабинете оставался экран монитора. Кулер компьютера работал очень тихо, ни он, ни легкий гул холодильника с лекарствами, ни ритмичный счет висящих на стене часов, не могли, не перекрывали звуки за окном. Летняя ночь, полная энергии жизни и юных надежд. Сколько молодых отдыхающий сейчас не спят, а гуляют под руки, или играют, или травят байки у костра? Сотни? Тысячи? Сколько из них никогда не испытали тот холод, что меня чуть не убил?

 Ночь. Время, когда свет солнца исчезает, сменяясь россыпью мерцающих звезд и призрачным ликом полной луны, в бледном свете которой стены корпуса кажутся ненастоящими. Лунный свет делает всё вокруг загадочным, не позволяя реальности как утонуть в темноте, так и показаться полностью на глаза. Зыбкие тени шевелящихся за окном крон деревьев, трели сверчков, далекий шум прибоя, и легкий шелест листьев на ветру. Я ущипнул себя, сгоняя наваждение. Это точно не сон? Мне не холодно. Совсем. Сковывающий душу лёд отступил. Так странно.

 — Почему? — Я опустился на колени перед кушеткой (хотел просто присесть на корточки, но в последний момент ноги подвели меня), вглядываясь в спящее лицо Лены. Сейчас оно казалось таким умиротворенным. Мимика разгладилась, и черты девушки преобразились, став из просто красивых прекрасными. Совершенство. Будто сорвали маску простой человеческой девушки, под которой пряталось лицо ангела. Ни единого изъяна. Только крохотная царапинка на щеке, напоминала, что передо мной живое существо, и не шедевр скульптурного искусства.– Почему твоё присутствие прогоняет его? Почему мне не холодно рядом с тобой? Я ведь не знаю тебя, а ты меня. Почему такую прекрасную девушку заинтересовал кто-то вроде меня?

 Я коснулся лица Лены поверхность ладони тут же ощутила заманчивое тепло её щеки. Мягкое, нежное, живое. Подняться на ноги не получалось, оторвать взгляд от её пухлых, слегка приоткрытых губ — тоже. Большой палец моей руки, слегка прошелся по уголку аккуратного рта, обнажая белые зубки. Губы девушки такие влажные и мягкие безо всякой помады, а её ровное дыхание не просто греет — натурально обжигает руку. Я склонился над ней, чувствуя легкий флёр приятных духов, смешивающийся с натуральным ароматом кожи. Сам не заметил, как стал дышать полной грудью, не желая отдавать остальному миру ни капли этого великолепного запаха. Хочу всегда дышать только тобой. — Если я её сейчас поцелую, это будет конец моей жизни…

 Дело даже не в том, что ОНА что-то узнает. Две ампулы такого сильно транквилизатора — это не то, после чего можно вспомнить хоть какие-то детали на утро. Дело в том, что Я не забуду. Тепло и нежность, пусть и украденной, но любви. Любовь. Я не верю в неё, и уже очень, очень давно. Жизнь отучила, преподав жестокий урок. От прошлого Дока осталось мало чего. Я привык жить без оглядки на нормы морали и человеческого социума. В каждом незнакомце вокруг я видел только очередную угрозу спокойной жизни. И, по всем своим отсутствующим принципам, ничто не должно меня сейчас сдерживать от столь изысканного удовольствия.

 Но тогда почему? Что останавливает меня? Ведь слова «совесть», «правда», да даже «гордость», уже давно стали не более пустым звуком, пережитком прошлого, глупого сознания. Лекарство надежно усыпило её до завтрашнего утра. Что мешает мне просто снять с неё одежду и с головой окунуться в тепло этого совершенного, желанного тела, один только запах и вид которого, рвут душу на части? Рот наполнился слюной. Чувствую себя голодным зверем перед беспомощной добычей… Почему? Почему?! Сколько ещё раз я буду задавать себе этот дурацкий вопрос?! Кулак ударил, обрушился на пол со всей силы. В тишине ночи звук ломающегося кафеля прозвучал словно выстрел. Вокруг треснувшей плитки стелился холодный пар, а в местах, где поверхность надломилась, блестел в лунном свете лёд.

 Я не сделаю то, на что толкают инстинкты. Даже если ничего за это не будет. Даже если сознательно отказываюсь от возможно самого большого удовольствия в своей жизни! Если сейчас опорочу беспомощную девушку, то проживу остаток дней в презрении к самому себе. Да, всё так. Но, если не сделаю хотя бы этого, то, наверное, умру! — Лена… — Я зарылся носом в мягкие волосы, делая глубокий вдох. Вдох-выдох. Ещё и ещё. Казалось, легкие увеличились в объеме минимум в три раза. Я дышал и не мог насытиться. Я касался локонов и не мог остановиться. Ладони убрали с её лица непослушную прядь и поправили задравшуюся майку. Пальцы на миг коснулись кожи её живота, а глаза мазнули по вздымающейся от дыхания груди. Губы едва ощутимо, сомкнулись на мочке нежного уха. Язык прошелся по шее… СТОП! Оторвался я через силу, в голове творился бардак. Тело бросало то в жар, то в холод.

 Лена тихонько застонала во сне. Грудь девочки, большая, но, тем не менее, упругая даже на вид, двигалась в такт размеренному дыханию. Коснуться бы её. Просто раздену и буду трогать каждый сантиметр её нежной кожи. Не переступая черту. Хочу просто обнять её обнаженное тело и прижать к себе так сильно, как только смогу. Позволить теплу девушки забрать с собой холод одиночества. Прижать и никогда не отпускать. Слиться воедино, навсегда. Не могу… сдержаться… Правая рука потянулась к спящей девушке, но на полпути её перехватила левая. В воздухе послышался треск льда. Застывающая на глазах корка медленно покрывала левую ладонь, пока не потрескалась, осыпаясь на пол ледяным крошевом. Кожу обморозило до посинения. Больно. Одно хорошо, я смог остановиться, а раны — они заживут. Всегда заживают. Во всяком случае, те, что на теле.

 — Вот зачем мы с тобой встретились, — тихо пробормотал я Лене сквозь комок в горле, убирая что-то, что ненавязчиво ползло из уголков моих глаз, прямо по щеке. Посмотрев на свою ладонь, я с удивлением заметил, что она мокрая… — Ха. Надо же. Конденсат, наверное, от холода. Определенно. Что ещё это может быть?

***

 Объект «Часы М»: Запись в засекреченных информационных файлах организации.
 Класс объекта: аномалия-артефакт.
 Код: красный (смертельно опасна)
 Уровень регистрируемого излучения: 29-87%
 Примечания:

 Объект представляет собой песочные часы, сделанные в классическом древнеримском стиле. Найдены в 1876 году, при раскопках развалин в [Засекречено]. Они простояли в музее несколько десятков лет, пока организация не вышла на след с помощью измерителя излучения. Выглядит как классические песочные часы со стеклянным корпусом без единой царапины, обрамленным металлической медной ковкой, стилизованной под змей. Искусно выплавленные рептилии будто обнимают колбу с зеленым песком (предположительно — изумрудная пыль, вскрыть колбу, не повреждая артефакт, невозможно), а на основании часов выгравирована римская цифра «M».

 По самым скромным предположениям, артефакт был создан ещё до Рождества Христова. Об этом говорит как место раскопок, так и радиоуглеродный анализ найденных вместе с ним объектов. За долгие годы на корпусе не осталось и царапины, а медные змеи не подверглись коррозии. На них видно каждую чешуйку. Мы полагаем, что излучение аномалии каким-то образом предотвращает распад материи артефакта.

 Итак, свойства аномалии. Она практически неразрушима. За всё время исследования с помощью алмазного бура нам удалось отколоть лишь небольшой кусочек с основания подставки. Да, это всё же медь, пропитанная излучением и не вступающая ни в одну химическую реакцию медь. Оптический анализ содержимого часов указывает на драгоценное происхождение, с этим также согласились все независимые ювелиры. Основное свойство часов заключается в следующем. Стоит только живому человеку коснуться их кровавой раной, как он практически бесследно исчезает. Вместе с одеждой и всеми имеющимися на теле предметами. Мы провели сотни опытов, и можем с уверенностью сказать несколько вещей.

 Первое. Чтобы аномалия сработала, поверхность контакта должна быть повреждена. Можно спокойно брать их голыми руками, но не дай бог на них есть хоть малейшая царапина. Второе. Отдельно пролитая кровь, которая уже покинула организм, аномалией полностью игнорируется, и её донор остается жив. Но были и казусы. Так, например, при эксперименте с одним из пожизненно заключенных преступников аномалия стерла его в пыль, оставив в лаборатории только парочку золотых зубов. При контакте с неуязвимой рептилией результат был нулевым. Часы не оказали на неё абсолютно никакого разрушительного воздействия, за исключением того, что сильно разозлили. Кроме того, рептилия произнесла странную фразу. «Опять вы?! Жалкие люди». Также часы не уничтожают стойкие к коррозии материалы (алмазы, драгоценные и полудрагоценные металлы), которые мы давали в руки испытуемым, прежде чем растворить.

 Заключение:

 Необходимо выяснить тип воздействия аномалии на ткани. Неорганические материалы, отдельно от тел, не затрагиваются, а только как побочный эффект, на это тоже стоит обратить внимание. Больше не используйте артефакт для уничтожения рептилии. Регенерация последней тоже нуждается в изучении, и терять её нельзя (хотя мы лично сомневаемся, что тварь вообще можно убить). Объект держать в изолированном хранилище, на случай столкновения с органическим врагом, которого другими способами не уничтожить (будем надеяться, что безумная ящерица была просто исключением).
Первый аналитический отдел.

Дубликат. Часть 5.

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357

Глава 3

Пятница. 19-00. Алиса Двачевская. Где-то.

И все-таки: нам сейчас направо — в ту сторону, где должен оставаться лагерь; или налево, куда ушел поезд и где, на дальнем краю поляны, виднеются какие-то сараи?
Поглазев вслед поезду, мы сначала вернулись к месту нашего отдыха, собрали вещи, а сейчас опять стоим на рельсах и крутим головами. Направо? Налево? Открываю рот, чтобы предложить идти направо — к лагерю, или что здесь находится на его месте, но Ленка меня опережает.
— Алиса. Скоро стемнеет.
— Я не боюсь. И по рельсам-то мы не заблудимся.
— Я тоже не боюсь. Но фонарика нет и можно сломать ногу. — Ленка поднимает на меня глаза. — Здесь даже днем можно сломать ногу.
Да, здесь даже днем можно легко сломать ногу. Я согласна. Сенька говорил, что мы очень быстро восстанавливаемся и перелом срастается часа за полтора. Даже после моей стрелы Сенька… Черт, не  надо об этом. «Сенька, я знаю, что ты меня давно простил, но все равно...»  — мысленно обращаюсь к нему. И еще, я не хочу на себе проверять скорость заживления ран и сращивания костей. Я смотрю налево, в сторону сараев.
— Ленка. У нас пол пачки печенья, четыре куска хлеба, фляжка воды и половина кружка колбасы. Мы проживем без ужина, чтобы съесть это на завтрак? — И сама же и отвечаю. — Надеюсь, что проживем.
Эти пятьсот метров мы преодолеваем часа два, из них час уходит на последние пятьдесят. Очень обидно, глядя под ноги, видеть как следующая шпала сменяет, при каждом шаге, предыдущую, а потом поднять голову и обнаружить, что ты нисколько не приблизилась к домику. Ну, почти не приблизилась. А еще обиднее смотреть, как всякие мелкие птички летают над тобой туда-сюда и их ничто не задерживает. Но все когда-нибудь заканчивается и мы устало перешагиваем через поваленную ограду. Не знаю кто здесь жил. Может быть стрелочник. За серым от времени дощатым сараем оказывается спрятан маленький домик из силикатного кирпича.
— Алиса. — Ленка смотрит на меня и, кажется, смотрит виновато. — Я подумала сейчас. Что обратно в лагерь мы бы могли дойти быстрее, чем шли сюда.
А Ленка права. Хочется съязвить, но это позже. Сейчас, когда мы неизвестно где, не стоит ругаться.
— Ленка, еще неизвестно, может ты и правильно нас сюда привела. Еще неизвестно, что там на месте нашего лагеря. — И мысленно добавляю: "Но напомни мне, пожалуйста, что я собираюсь поругаться с тобой, когда мы вернемся".

Пятница. 23-30. Елена Тихонова. Домик стрелочника.

Когда пришли к домику уже темнело. Странно подумать, что когда-то здесь, в этом месте, жили люди, но домик — вот он. Домик из белого кирпича под шиферной крышей, заброшенный огород, колодец, закрытый крышкой, дощатый туалет, сарай и баня, которую мы издалека приняли за второй сарай… Сразу за огородом проходит насыпь с рельсами и единственной ручной стрелкой.
Сначала я предложила переночевать в сарае, но Алиса возмущенно фыркнула, подергала дверь домика, потом внимательно осмотрела крыльцо и дверь, и достала откуда-то сверху ключ. Замок с трудом, но поддался и мы оказались внутри.
— Добро пожаловать, дорогая подруга Алиса!
— Ну и ты тоже… заходи. — Иногда мы с Алисой случайно ухитряемся быть на одной волне.
Домик встретил нас густыми сумерками, поэтому первое, что сделала Алиса, это щелкнула выключателем. Потом щелкнула им еще несколько раз, но лампочка от этого не загораелась.
— Для начала предлагаю поискать свечи.
— Алис. А удобно? Без спросу, в чужом доме?
— Ленка, ты же следопыт! Ну-ка, скажи, когда здесь последний раз были хозяева?
Вот такое у нас сложилось разделение ролей: в лесу лидирую я, а там, где живут или жили люди — Алиса. Ну и пусть так и будет. Наш дуэт, он, все равно, временный. Слишком уж мы разные.
Домик совсем маленький.
Крошечные сени, (Или это лучше назвать прихожей?) где рядом с входной дверью висит на стене умывальник, а на умывальнике пристроен окаменевший кусок мыла. Напротив умывальника, на гвозде висят брезентовый плащ и железнодорожная фуражка поверх плаща, а на полу, под плащом, стоят резиновые сапоги. Здесь свечей нет. Открываем вторую дверь и заходим в сам домик.
Единственная комната, разделенная пополам кирпичной печью. В кухонной половине, куда ведет дверь из прихожей: стол, две табуретки, шкафчик в углу, старинный холодильник (шнур  с вилкой на конце висит на дверной ручке) и несколько поленьев около печки. В жилой части комнаты: кровать без матраца и диван, шифоньер, стол и тумбочка с радиолой.
— Ленка, не стой, ищи свечки. А то скоро совсем темно будет, а у меня только зажигалка.
Алиса проходит в спальню и начинает шарить по шифоньеру, а я начинаю искать на кухне. На этот раз нам везет: мне попадаются в ящике стола два небольших огарка, а Алиса достает из шифоньера нераспечатанную коробку со свечами. Вовремя — в домике уже совсем темно.
Зажигаем один огарок и, при его свете, находим в шкафчике подходящее блюдце, на котором этот огарок и устанавливаем.
— Ну вот, а ты хотела в пыльном сарае ночевать!
Алиса победоносно смотрит на меня, потом, внезапно, морщит нос и чихает, смазывая эффект. Мне весело и я смеюсь. Алиса еще пытается злиться, но не выдерживает и начинает смеяться вместе со мной.
— Может. Осмотримся снаружи? Пока не стемнело?
Алиса, продолжая улыбаться, кивает. Я задуваю свечку и мы отправляемся на экскурсию.
Солнце уже наполовину спряталось за лесом и скоро спрячется совсем. Поэтому осмотреться особо не получается. Я, в первую очередь, бросаюсь к колодцу, с трудом откидываю тяжелую крышку и заглядываю внутрь. Из колодца тянет холодом и сыростью, и виднеется отражение неба. Трос намотан на ворот, перевернутое ведро находится тут-же, около колодца.
В-ж-ж-ж… Смотрю, как сматывается трос с ворота. Плюх! Заглядываю в колодец, но уже слишком темно и ничего не видно. Начинаю крутить ворот. Тяжело — я все-таки девочка. Но кручу рукоятку, натирая ладони и слушая как скрипит ось. Вышла из бани Алиса, подбежала ко мне, встала с другой стороны, тоже взялась за ручку и начала помогать.
— Это ты правильно про колодец вспомнила. — Говорит Алиса. Оглядывается на баню, смотрит на меня и жалобно продолжает. — Очень хочется помыться. Без ужина я потерплю, а помыться — хочется.
Я хочу ответить вслух, но мы уже подняли ведро, поэтому только киваю — Алиса права. Ставим ведро на землю и, первое, что делаем, это пробуем воду на вкус, зачерпывая ее в пригоршни. Прежде всего она холодная, но, во-вторых, и удивительно вкусная. Считаем потребность в воде, оказывается, что нужно ведер пять.
— А мыло?
— Все там есть. И мыло и мочалка, и полотенца, и тазики, даже шампунь. Только веников нет.
— А дрова?
— Полный сарай!
И вот, где-то к полуночи, мы заканчиваем мытье и стирку и развешиваем наши вещи на  найденной тут же в бане бельевой веревке, которую протягиваем от бани до крыльца домика. Алиса еще фыркает: «Жаль — некому подглядывать!» И еще и подначивает меня: «Ленка, ты же художница. Нарисуй, как мы тут голые ночью белье развешиваем». Не надо меня подначивать! Делаю полшага назад и внимательно рассматриваю Алису с головы до ног, а потом — в обратном порядке: одно полотенце на голове, второе, то что Алиса обмотала себе вокруг бедер, свалилось. Света поднявшейся Луны вполне хватает чтобы рассмотреть все детали. А Алиса ожидаемо смущается: «Ленка, не вздумай! Я же пошутила!» Я киваю, примирительно улыбаясь, но какая-то зарубка в голове остается. Не сейчас, не завтра, но может когда-нибудь…

Суббота. 01-00. Алиса Двачевская. Домик стрелочника.

Наконец-то улеглись. Пока нашли в шифоньере чистые и целые простыни, пока разложили и застелили диван… Пока десять раз перепроверили, что в бане, в печке, все прогорело. Пока переделали еще кучу всяких внезапно возникших, но неотложных дел.
Ленка легла к стене, завернулась с головой в простыню, и сразу уснула. А я лежу на своей половинке дивана, вдыхаю затхлый запах давно покинутого домика, и мне не спится, и мысли в голову лезут. Это Ленка сейчас должна копаться в себе и переживать, а я, как натура грубая и бесчувственная, должна спать без сновидений. Но вот, оказывается, бывает и наоборот.
Начинаю с перечисления событий сегодняшнего дня: линейка, завтрак с Ленкой, короткий разговор с Санькой… Ох, бедная Санька. Я-то одна в домике, а она с Ленкой. Безответная любовь — Сенька пропал, а теперь и Ленка. Не спит ведь Санька, наверняка не спит. Отвлеклась я, что там дальше? Начало экспедиции, ручная стрекоза… Стрекозы, приручать которых я, оказывается, научила Ленку, когда мне было восемь, а ей семь. Получается, что мы, действительно, были подругами, потому что чужую девочку я бы учить такому точно не стала. Весь день хотела еще расспросить Ленку о нас, но так и не решилась — боюсь, не знаю чего, но боюсь. Дальше: отдых этот и сон, во время которого нас и закинуло непонятно куда, вспоминаю, как Сенька рассказывал про поселок Шлюз и железную дорогу. Может быть. Сенька скупо и нехотя о нем рассказывал, как будто о чем-то неприятном. Завтра про Шлюз с Ленкой поговорю, все равно туда идти — больше некуда. Домик этот, кто и когда его построил, кто и когда в нем жил? Дядька какой-то, худой и длинный, это если судить по футболкам и рубашкам найденным в шкафу. Где-то Сенькиных габаритов…
Интересно, что мы совсем не испугались, когда нас перекинуло сюда во время сна. Ни сразу, ни чуть попозже. Как будто это обычное дело — такой переход.
Ну хорошо. А что завтра-то делать? Не знаю. Это Сенькино дело — думать и планировать — он у нас стратЭг и голова у него большая. А я всего-лишь неплохая гитаристка-любитель и плохая помощник вожатой.
Не спится. Осторожно, чтобы не разбудить Ленку, встаю и, как была голяком, иду на крыльцо, прихватив по пути табуретку. Сплошной разврат. Видела бы Ольга, как две пионерки, на одной кровати (простите — диване), в костюмах Евы. А куда деваться, если все наше белье пропотело и пришлось стирать, не одевать же его на себя после бани? А чужие затхлые футболки одевать противно. А может Ольга и не такое видела, за двадцать с лишним-то лет.
Мысли перескакивают. Двадцать с лишним лет. Это мне, получается, сколько? Тридцать семь — самое малое. А может и больше. Накину еще лет пять, ну и еще года три, для круглого счета. Девочка Алиса, ты хорошо сохранилась в твои сорок пять годиков. Да ну, что за бред? Ну, не совсем бред, но… Это этому телу — сорок пять. А выглядит как новое, а всё дело курсе омолаживания каждые две недели. Кому бы продать рецепт? Я тогда себе новую гитару куплю, много новых гитар... Вагон, не меньше.
Что же там мне снилось между циклами? Нет, совершенно не помню. Обрывки есть, а цельной картины не складывается. А вот про стрекозу я сейчас вспомнила.

Мы с Ленкой на пляже, Ленка в одних трусиках, а я уже большая, мне целых восемь лет, и мне нужно носить купальник. Мы уже поплескались на мелководье, мы уже построили башню из песка, мы уже позакапывали друг-дружку в этот песок и опять поплескались на мелководье. Я попыталась научить Ленку плавать, у меня ничего не получилось, я за это на Ленку обиделась и накричала на нее. Кажется Ленка вот-вот заплачет и убежит, и я, чтобы загладить вину, беру ее за руку и веду к границе песка и травы.
— Знаешь, у меня есть ручная стрекоза. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?..
А потом Ленку зовет женщина, удивительно похожая на неё. Ленка улыбается мне так, как здесь она улыбается только Саньке и Сеньке, говорит: «Пока!» — и убегает.

Да, это ценное воспоминание. И, я считаю его своим воспоминанием, чьим бы оно не было на самом деле. Ленка, оглядываюсь на закрытую дверь домика и улыбаюсь, все же она неплохая девушка, хоть часто и любит делать все исподтишка. И то, как она тащит на себе Второго из цикла в цикл, как надеется, что он завтра проснется, вызывает восхищение и сочувствие.
Вдруг кажется, что по огороду, от железной дороги к домику, кто-то идет — стрелочник. Причем не старый, а такой, как парни в нашем отряде — семнадцатилетний. Даже испугалась на секунду: стрелочник здесь, а я тут, в чем мама родила! Нет, это просто показалось, это всего-навсего игра лунных теней и света на стене сарая, это вовсе не стрелочник.
Посидела на крыльце, голову освежила, теперь пора и спать. Вторая попытка. Опять, опасаясь разбудить Ленку, ложусь на диван…
Что там у нас завтра?.. Нет, так я никогда не усну. Давай-ка, Алиса, посчитаем баранов. Раз, два, три… тридцать семь.

Лагерь у моря 2. Часть 16.

Страничка на фикбуке. 

Часть 10

часть 11

часть 12

часть 13
часть 14

часть 15

 Объект «Трасса – 60»: запись в информационных файлах организации.
 Тип объекта: Аномалия врат.
 Код:Оранжевый (опасен)
 Уровень излучения: невозможно измерить.
 Примечания:

 Аномалии врат довольно частое явление, вот только, обычно их находят уже не функционирующими. Порталы в Антарктиде и найденные в карстовых пещерах [Доступ закрыт], излучают остаточный фон, но перенести материю уже не в состоянии. Арка врат Антарктиды повреждена, левая часть портала визуально оплавлена. Но есть и до сих пор функционирующие, врата, что открываются в случайных точках, хаотично и непредсказуемо. Такими являются «Бермудский треугольник» и «Трасса – 60». Подробнее о последнем.

 Объект «Трасса – 60», не существует. Да, именно так, у этой аномалии нет воплощения в реальном мире, но, есть хранитель. Существо гораздо более древнее и непонятное, чем большинство современных цивилизаций. Именно эта сущность является проводником в аномальную зону. Людей, контактировавших с хранителем, было немало, кто-то называл его джинном, кто-то дьяволом. Последний зафиксированный контакт, когда человек смог выбраться из аномалии, произошел в Америке в штате [Доступ запрещен]. Некто [Удалено], встретил странного человека, который курил табачную трубку, вырезанную в виде обезьяньей головы. Он называл себя O.W. Grant, и обещал исполнить одно желание, взамен на маленькую услугу. Так пострадавший и попал в аномальную зону.

 Есть одна теория. Если объединить в одно все данные, собранные об этой аномалии, то внутри, она оказывается для всех разной. Для [Удалено], аномалия превратилась в трассу, несуществующую на карте, и с множеством странных мест и людей. Выбравшись из аномалии, контактировавший с ней полностью поменял взгляды на жизнь.

 Аномалия опасна, и таит немало секретов, не каждый может выбраться из неё живым. Уступи своим желаниям, порокам, и страстям, и навсегда останешься заперт в ином измерении. Хранитель не контактирует с внешним миром уже много лет, либо, просто никто так и не выбрался из аномалии, чтобы об этом рассказать. За последнее десятилетие, загадочных исчезновений людей произошло больше тысячи (причины которых так и не выявлены).

 Заключение: Необходим дополнительный сбор данных, либо контакт с хранителем аномалии. Проявлять осторожность, и ни в коем случае, не загадывать желание.

Доктор В.Ц. Коллайдер.

Каюта Алисы и Дока.

 За стеклом иллюминатора блестели звезды, и робко светила луна. Шум моря едва слышался, ведь наша каюта располагалась на одном из самых верхних уровней лайнера, звук волн сюда просто не добирался. В углу стояла так и не понадобившаяся гитара, на тумбочке пылились медиаторы, подаренные Ульяной к концерту. Свет я не включала, настроение стремилось к нулю. Предстоящее расставание камнем лежало на душе. Как быстро человек привыкает к хорошему, к любящим рукам, глазам, теплу и заботе. Умом я понимала, что присутствие Дока в рейде многократно увеличивает успех миссии, но сердце велело вцепиться завтра в него, и не отпускать никуда! Ульяна наверняка разделяла мои чувства, пусть пробует казаться спокойной, но кого это обманет?

 У Ульяны была своя комната, но периодически она оставалась с ночевкой, то у нас, то у Мику с Ямой. Сегодня Ульяна решила спать одна, и за весь день не устроила ни одной шалости, что было довольно странно. Как бы не выкинула чего... Подругу не пугало ни то, что мы находимся черт знает где, ни то что на корабле простых людей раз два и обчелся, сплошь солдаты, агенты, и прочие сотрудники организации. Ульяну терпели, и даже любили, вон повар ей всегда вкусностей накладывает, больше других. Один раз правда молодой агент накричал на нее, за безобидную проказу в столовой, но тут же был бит морально Кэпом, морально и физически Ямой, и половником повара (который наверняка раньше служил, удар у него был что надо), хорошо ещё Доку не рассказали.

 Сейчас, лежа на большой кровати, и накрывшись одеялом, я слушала музыку. На любимом плеере хранилось много композиций. Кожу лица, приятно покалывал прохладный поток из кондиционера. Корабль обладал такими удобствами, какие не в каждом отеле встретишь, попрошу Дока поставить такую же систему в нашем Совенке. На часах уже было далеко за полночь, а сна ни в одном глазу. Интересно сколько их не будет, неделю, две, год? И найдут ли разведчики Славю целой и невредимой. Пусть и не всегда мы полностью ладили, сказывались особенности характера, но она наша дорогая подруга. Как-то уже вошло в привычку, присутствие этого блондинистого воплощения порядка, без неё, наши посиделки лишатся чего-то очень важного.

 В полумраке комнаты, единственными звуками оставались включенный кондиционер и холодильник. Плеер пришлось выключить, музыка впервые не дарила спокойствия. Отогнав соблазн достать из последнего бутылочку мартини и напиться, я повернулась на бок, заматываясь в одеяло наподобие кокона. Уже собиралась закрыть глаза, как почувствовала теплую ладонь на щеке. Кроме Дока, свободно сюда могли войти только девочки, Док и Виола. Ладони у них поменьше будут.
 -Сколько можно где-то шататься! – Возмутилась я, откидывая одеяло сторону и бросаясь в объятия любимого. – Ты знаешь, как я нервничаю!?
 -Был серьезный разговор с Виолой. – Спокойно ответил Док, снимая рубашку, и метким броском отправляя на стул к моему белью. Дни, когда я смущалась находиться рядом с ним голой, давно минули. За относительно короткое время, мы успели стать роднее всех в этом мире, а как можно стесняться своей второй половинки? – Но, в итоге, удалось отговорить её от участия в авантюре.
 -Представляю, как она сопротивлялась. – Вот, теперь моё сердце спокойно, когда я уселась на его колени, и прижалась к широкой груди. Как хорошо. Мой. Не отдам, ни-ко-му. – А она, почти-почти выпросила у меня разрешение, ночевать под твоим теплым боком…
 -Да ладно? – Док обнял меня, отвечая лаской на каждое движение. Вот его руки обхватили бедра, чтобы мне было удобнее сидеть, теплая кожа и запах любимого расслабляли. – Наша рыжая ревнивица, да готова была меня уступить?
 -Не в таком смысле конечно. – Задумалась я, подбирая слова. Наконец, отыскав самое удобное положение, я расслабилась, буквально легла на него. Разместив свою голову прямо под подбородком парня. – Ульяна же тоже спала с нами, тогда в палатке, и в Совенке.
 -Знаешь же, как сильно тебя люблю, кроме тебя, мне никто не нужен. Кстати, почему ты полностью голая? – Задал он вопрос, а глаза просто неотрывно смотрели, любуясь. Именно этот взгляд, больше всего заставлял таять, искренне восхищение, желание, чувства, которых мне никогда не хватало, до знакомства с ним.
 -Чтобы не терять времени! Вы же рано утром выдвигаетесь. – Слегка приподнявшись, я нашла губами его шею, и страстно поцеловала, оставляя засос, пусть на нем они и исчезают мгновенно.

 -Алиса. – Просто произнес он имя, а по низу живота уже пробежали мурашки, и разливалось тепло. Он ни одно слово не произносил с такой интонацией, только моё имя. Алиса, с губ Дока, звучало как музыка. – Значит, не стала надевать даже трусиков, чтобы не терять ни секунды? Иди сюда, игривая лисичка.
 -Лисичка? Вчера вроде была котён…ах. – Стон вырвался сам собой, когда меня прижали к телу, и куснули мочку уха. Начиналась игра, кто быстрее возбудит партнера, в которой мы оба, всегда старались проиграть…
 Ладони Дока опустились ниже, лаская талию, заставляя тело трепетать. Пальцы аккуратно и нежно сжали бедра, а губами, он поцеловал чувствительную кожу возле ключицы.
 -Ай, нечестно… - Прошептала я. Дыхание перехватывало. Он слишком хорошо знает мои эрогенные зоны, и умело этим пользуется. От ключицы по телу пробегали волны удовольствия, когда я ощутила горячее дыхание и влажный поцелуй.
 -Разве. – Голос любимого становился вкрадчивей, руки настойчивее. Полностью превращая моё тело в податливый пластилин. – А, по-моему, вполне честно. В любви и на войне, как говорится.
 Не давая ему полностью перехватить инициативу, я опрокинула Дока на спину. Не то чтобы он сопротивлялся…
 -Вот так, теперь ты мой, пол-нос-тью. – Голова кружилась от возбуждения, дыхание учащалось, а стук сердца стоял в ушах набатом. Мы были именно той парой, отношения которой не теряют ни капли яркости со временем, наоборот мы хотели друг друга, хотели всё больше, с каждым прожитым вместе днем. Жадно впитывая тепло, любовь и заботу, которых были лишены до встречи друг с другом.
 Первым делом, я жадно впилась в его губы, а Док с охотой ответил на это. Два дыхания и сердца, существовали в унисон, вдох-выдох, удар за ударом, всё кроме этого сейчас не важно.

 -Ты сегодня очень напориста, любимая. – Проговорил Док, тяжело дыша от возбуждения. Джинсовая ткань его штанов, готова была разорваться, показывая самый честный для девушки комплимент.
 -Молчи, и продолжай. – Велела я, дрожащими от нетерпения руками стягивая с парня ремень.
 -Слушаюсь, и повинуюсь. – Улыбнулся Док, присасываясь к моей груди.
 Он обхватил меня руками, лишая пространства для маневра, и целовал беззащитные соски, иногда покусывая их. Стон за стоном, вырывался из моего рта, я даже прикусила губу от удовольствия, когда Док прошелся ладонями по внутренней стороне бедер. Он знал, где моя кожа нежнее и чувствительнее, этот бессовестный искуситель, который проявлялся только наедине со мной.
 -Не волнуйся милая. – Прошептал он мне на ушко, когда повалил на спину и раздвинул ноги. – Я вернусь к тебе, даже если придется разобрать этот мир по кусочкам.

 И тут случилось то, чем он раньше никогда не баловался в постели. Его аномалия, рисунок обрел плотность, постепенно обретая объем, змеи поднялись со спины, а затем, без предупреждения, обвили мои руки и ноги. Змеи принимали одну и ту же черно-белую форму, но размер их мог меняться. Сейчас они были толщиной в руку, и обивали меня полностью, превращая в куклу, и двигая, как угодно.
 -Это то, что я думаю да? – Игриво проговорила я, чувствуя, как змейки слегка сдавливают ноги и руки, приподнимая меня. В отличие от настоящих хладнокровных, аномалия Дока источала тепло, а мелкие чешуйки приятно щекотали кожу. – Так и знала, что та папка "тентакли", у тебя на диске не просто так. Да-да, я её нашла, и не только её.
 Вместо ответа, змеи притянули меня к нему, Док взял рукой мой подбородок... Глубокий, искрений и ненасытный поцелуй, с языком самозабвенно ласкающим меня. Вкус, запах, теплота любимого, смешивались в бурлящий коктейль. Чувствовалось, что тело оплетают большие теплые шланги, с текущей по ним водой, именно так ощущалось касание аномалии. Белая часть объемного рисунка, слегка подсвечивала комнату, отчего двое обнаженных людей казались скульптурами.
 -Тебе не слишком больно? – Спросил Док, кусая шею. Пусть довольно ощутимо, но черт, ещё! Ещё!
 Пошевелиться я не могла, но посмотрела на него ТАКИМ взглядом, что слова не требовались. Совсем. Змеи перевернули меня, уткнув лицом в подушку, одно из мягких черных колец обвило рот, лишая возможности говорить, а второе белое, закрыло глаза. Сквозь веки всё ещё было заметно свечение светлой части аномалии. Это что-то, с одной стороны странно, но с другой. Чувствовать себя скованной и беспомощной, в руках человека, который скорее сам умрет, чем мне навредит, было нереально возбуждающе.

 Кольца становились толще, и сильнее. В какой-то момент, я оказалась в весьма пикантной позе, попка кверху, спинка выгнута, а грудь прижата к постели. Змеи обвивали меня почти полностью, талию, плечи, лодыжки, шею. По аномалии струилась энергия, проникая в тело, опьяняя разум и расслабляя мышцы. Я чувствовала себя как тогда, когда мы с Мику перебрали шампанского после концерта. Расслабленная, беспомощная, но довольная. Некоторые части тела, оставались открытыми, чем не преминул воспользоваться мой любимый извращенец. На плечо легла тяжелая рука, с силой разминая суставы, что-то хрустнуло, и я поплыла еще сильнее. Другая рука поглаживала меня между ног, предательски намокшая киска сдавала меня с потрохами. Ещё вопрос, кто из нас двоих более раскрепощен, когда мы наедине. И применимо ли понятие извращение, к двум любящим друг друга людям, когда каждая клетка партнера, ощущается как своя. Когда стираются все границы, и чувства берут верх. Ладони и ловкие пальцы продолжали возбуждать меня, трогая абсолютно везде. Кольца то сдавливали, то расслаблялись, а губы соблазнителя исцеловали шею, лопатки, бедра...

 Когда горячая плоть вошла в меня, я замычала сквозь своеобразный кляп. Не закрывай чешуйчатое кольцо мой рот, наверняка перебудила бы стонами весь корабль. Это было как удар током, сильный, мощный, пробирающий до костей. Обхватив руками мои бедра, больше для контакта, ведь аномалия и так держала крепче канатов, Док ритмично входил в меня. По комнате разносилось шумное дыхание великана. Спустя минуту, когда я уже готова была капитулировать, а покрывало под моими бедрами можно было смело выжимать. Он остановился, растягивая удовольствие и переводя дыхание. Мою шею аккуратно поцеловали, за теплыми влажными губами, пришли твердые клыки. Укус Дока заставил меня извиваться от удовольствия. Отпусти он меня сейчас, и я натурально наброшусь на него, и изнасилую в позе наездницы. И плевать там на весовые категории, трахну! Но он держал крепко.

 Вот путы приподняли меня, позволяя открыть глаза, но не рот. Вау, а он разошелся, причем не на шутку. Глаза Дока светились желтым, а зрачки приняли хищную вертикальную форму. Взгляд этих глаз гипнотизировал, сердце таяло, даже если бы не змеи, вряд ли я смогу пошевелиться по таким жадным напором. Он смотрел, как на величайшее сокровище, и на самую желанную добычу. Зверь. Ласковый зверь. Ноздри Дока трепетали, он глубоко вдыхал мой запах, и не мог им насытиться. С тихим рыком, вырвавшимся изо рта Дока, аномалия раздвинула мне ноги, и опустила прямо на него. Второй раз он решил не сдерживаться, превратившись в настоящий отбойный молоток. С меня уже струями стекал пот, лицо горело, и наверняка было залито румянцем до самых корней волос. А он не останавливался, поддерживая темп.
Крепкое объятие, присоединилось к удерживающим меня кольцам. Он сидел на кровати, прижимая меня связанную меня к себе, и двигал бедрами, входя в меня раз за разом, раз за разом. Теперь уже не сдерживался, и я кончила мгновенно, миг спустя, присоединился и он. В тех местах, где кольца аномалии касались кожи, стало покалывать, сознание уплывало, в голове поселилась пустота, а в теле удовлетворенность. Глаза сами собой закрывались, пока кольца аккуратно отпускали меня на руки любимого. Поцелуй перед сном, уже легкий, успокаивающий, и легкое поглаживание ладонями по взмокшим бедрам.
 -Сладких снов, любимая. – Эти слова я уже еле слышала, через сонную пелену, и не могла даже пальцем пошевелить, но перед тем как отключиться, я успела почувствовать, что меня заботливо накрыли одеялом. В этом весь Док.

Ричард.

 Утро после сна, встретило меня пением птиц, ясным рассветным небом, а так же уютным сопением Юли, свернувшейся прямо под боком. Разбитость ощущалась во всем теле, будто вообще не отдыхал, сказывались эти чертовы сны. Как бы ни хотелось лежать дольше, но надо подниматься, добыть поесть, и, обязательно, размяться. Не порядок, что только Юля занимается добычей провианта, я мужик или где? Есть ещё сухпайки СП-1, но это на крайний случай. Голод конечно утоляют, но на вкус как бумага, и выглядят как бумага, и по консистенции, если честно недалеко от неё ушли.
 Теплая нека, так близко, что я ощущаю её дыхание, чувствую как двигается её грудь при каждом вздохе. Как не хочется прерывать такой момент, но, надеюсь это не последняя такая ночь. Одной рукой, я с слегка коснулся самого кончика пушистого ушка. В ответ на эти действия, Юля приоткрыла один глаз, и вопросительно посмотрела на меня.
 -Сегодня, за завтраком схожу я. – Тихо шепнул ушастой, аккуратно вставая с теплой лежанки, стараясь при этом не разбудить лишним шумом Славю. Листья слегка зашуршали, но блондинка так и не проснулась. Умаялась, сразу видно. Да и рано ещё, небо уже светлое, но солнце только-только поднималось из-за горизонта.

 Обходя расставленные вчера сухие ветки, так и не понадобившиеся в качестве сигналок, я тщательно выбирал, из чего сделать инструмент. Сорвав, с одной из в изобилии растущих вокруг ив, ветку покрепче и ровнее, я соорудил себе примитивную острогу. Это Юля может голыми руками ловить рыбу, мне проще так. Заострив верным ножом один угол палки, и осмотревшись, я направился к берегу. Отдалившись от стоянки на приличное расстояние, я, тем не менее, передвигался издавая минимум шума. Природа в ущелье, жила своей жизнью, не стоит лишний раз её тревожить. Спускаясь ниже по течению, туда, где сегодня днем будет идти наш маршрут, я начал чувствовать, как утренняя слабость отступает. Тело наливалось бодростью и силой, а свежий воздух хотелось вдыхать и вдыхать полной грудью.
 Едва слышно шумела река, шелестели листья на кронах деревьев, там же, иногда раздавался шорох мелких птичек. Воды реки буквально сияли в утреннем свете, что ни говори, а это мир, прекрасен. Чистый широкий поток, несущий тонный воды, и кишащий жизнью, чем ниже мы спускались по ущелью, тем больше и глубже становилась река. В неё впадали ручьи, и вода из источников, щедро разбросанных в горах. То, что ущелье окружено горами, это факт, вон на самом краю обрыва, видны торчащие далеко заснеженные вершины. При моем приближении к берегу, в воду нырнуло сразу несколько лягушек, распугав мелкую рыбу, а из травы неподалеку взлетела белая цапля, и плавно махая крыльями, перенеслась на противоположный край. Подальше от странного двуногого, и его острой палки.
 Прохлада и влага, переносились намного легче дневной жары. Не последнюю роль в этом играл спец костюм, черная ткань которого очень хорошо защищала от воды, и обувь. Несмотря на то, что вся трава была в капельках утренней росы, ноги оставались сухими. Вот и место, которое подходит для первобытного добытчика. Одно из больших деревьев, рухнуло прямо в воду, но корни его всё ещё цеплялись за берег. Двигаясь по стволу, я добрался до того места, где уже было достаточно глубоко, и приготовился к охоте, или всё же, рыбалке? Под водой двигались крупные тени, поднимая со дна муть, а я замер, с занесенной острогой в руках. Вдох-выдох, в душе легкость и предвкушение, может это чувство, наследие далеких предков. Времен, когда человек так и жил, охотой и собирательством, без всяких государств и лишней социальной шелухи. Вот, одна неосторожная рыбка всплыла слишком высоко.

 Удар! Острая палка (назвать это самопальное орудие копьем, язык не поворачивается) протыкает рыбу насквозь, тут же начиная дрожать в руках. Довольно крупная добыча, килограмм под десять минимум, отчаянно трепыхается, борясь за жизнь. Острога проткнула её почти посередине, из раны в боку вытекала кровь, окрашивая прозрачную воду в алый цвет. Азарт взял верх, настолько, что выкинув на берег пистолет, а больше ничего боящегося воды у меня нет (джой непромокаем, а остальное защитит костюм), я нырнул за рыбой. Острога, не гарпун, там нет зазубрин. Проткнуть, проткнула, но удержать не сможет. Барахтаясь в воде, и распугав всё плавающее неподалеку рыбное изобилие, я схватил наш завтрак, и уже собирался вынырнуть, как произошло сразу две вещи. Первое, цвета мира мгновенно исчезли, а в реке замигало множество сверкающих пятен. Зрение охотника из сна, я видел всё, в чем теплится хоть капля жизни. И мать его за ногу, одно огромное красное пятно, двигалось с центра реки прямо на меня!
 Бросив уже еле двигающую плавниками рыбу, я начал грести к берегу, но подводная тварь оказалась быстрее. Чует кровь? У самого дна, неслось огромное илистое облако, которое поднимало торпедообразное тело хищника. Невероятная скорость. Щука, по сравнению с этим гигантом, неповоротливый инвалид. Мда, лезть в воду, не зная броду, не слишком ли я самонадеян? Искрящийся туман, который покидал пробитую острогой рыбу, навел на идею. Если есть возможность, почему бы не воспользоваться ей? Усилием воли, я потянулся к нему, к туману, наполненному энергией, и пусть крохи, но они послужили катализатором. Тело рыбы растаяло в воде, просто распавшись на кусочки, которые тут же унесло. Вода вокруг, стала частью меня, я чувствовал движение её потоков, чувствовал, как шевелятся плавники пятиметровой рыбы рядом со мной, как дышат её жабры. Я, суть стихий.

 Ощущения, как тогда во сне. Происходящее казалось не совсем реальным. Вот прямо подо мной открывается усеянная частоколом зубов пасть, но поток воды, резким выбросом, подхватывает меня, и относит в сторону. На том месте, где я стоял, сомкнулись челюсти, переломив несколько крупных веток на затопленном стволе дерева, с которого я нырял. Взмах руками, и ещё один поток, куда как мощнее, обрушивается на врага. Видимость почти нулевая, рыбина подняла очень много ила и песка со дна, если бы не зрение аномалии, то быть мне кормом. Если хищник и получил урон, то точно не критический, отплыв и раздраженно дернув плавниками, он со скоростью торпеды пошел на второй заход в увлекательной игре «сожри человека». Что делать, тут, в реке, он царь и бог. Стоп, в реке!
 Когда нас разделяли всего десять метров, поток воды, повинуясь моей воле, утянул меня вниз. Хотя, это не совсем управление. Вода. Она ощущалась как продолжение рук и ног, единство. Запас воздуха почти заканчивался, когда я ощутил прилив сил. Кожа засверкала синими искрами, а в голове прояснилось. Река отдавала растворенный в ней кислород мне, я дышал под водой!
 -Получай! – Хотел прокричать я, но вместо этого просто булькнул. Резкое движение рукой, и под брюхо рыбины бьет поток воды, настолько мощный, что становится похож на подводный взрыв. Ударная волна оказалась нереально сильной, и ненадолго оглушила даже меня, но, тем не менее, я добрался до поверхности целым. Не приходилось даже грести, потоки сами несли туда, куда надо, словно полёт. А на берегу, подпрыгивала, тщетно пытаясь вернуться в воду, огромная тварь. Больше всего, она походила на форель-переростка. Переливающаяся на солнце чешуя, играла всеми цветами радуги, от плавников и хвоста, во все стороны летели брызги. Тело её было настолько тяжелым, что при каждом его трепыхании, земля ощутимо вздрагивала. Длина тоже, порядком превышала все земные стандарты, акула по сравнению с ним, так, малёк.
 -Мда уж. И как тебя прикончить, а? – Пробормотал я, выбираясь на берег, и отряхиваясь. Попутно поднимая с земли свой пистолет. Мысль стрельнуть в неё транквилизатором, отпала сразу, слишком уж она большая. Зрение постепенно обретало цвета, а клочки тумана, снова виделись как птицы, рыба, и прочая живность. Наконец, приняв решение, я вонзил нож, в самое основание черепа, безрезультатно, слишком глубоко находятся нервные сплетения у такого гиганта. Пришлось отпрыгивать, чтобы забившаяся рыба меня не раздавила. Раз за разом, я бил в одну и ту же точку, пока не добрался до мозга. Только тогда она утихомирилась. Стоило огромных усилий, не впитывать её туман. Энергии в пресноводной добыче было столько, что я боялся за свою адекватность.

 -Фух, сходил порыбачить называется. – Сказал я, утирая пот со лба, и многозначительно, от самых глубин русской души добавил. – Блядь.
 Только сейчас, пришло понимание, что меня вполне могли сожрать! Нельзя тут расслабляться, это не наш мир, он опаснее, намного опаснее. Надо будет предупредить Юлю рыбачить осторожнее, хотя, подозреваю, что ей не составит труда удрать от такого, уж больно ловкая. Смыть бы с себя ещё рыбью кровь, щедро пролившуюся, пока я орудовал ножом. Пахну, как рыбный отдел в супермаркете. Лезть в воду, или не лезть? Вот в чем вопрос.
 В итоге, сделав ставку на то, что такие крупные водные хищники, как правило, не живут большими косяками, я быстро ополоснулся, затем отрезал от тушки форели несколько самых аппетитных кусков. Нести их пришлось, проткнув тонкими ветками, предварительно обмотав листьями лопуха, чтобы защитить от мух и прочих насекомых. К стоянке я добрался быстрее, двигаясь уже без лишней осторожности. Времени мало, надо поесть, и покрыть как можно большее расстояние, пока солнце не превратит землю в чертову духовку.
 По пути, я наткнулся на несколько диких груш, растущих небольшой рощицей, и набрал немало мелких, но вкусных плодов. Нести всю добычу, было неудобно. Полцарства за самый простой туристический набор! Бритву, рюкзак, да хоть фляжку! Жизнь – боль, когда удобств – ноль. Хоть голова по пути высохла, и то хорошо. И эта способность, проявившаяся не первый раз. Тогда, во время ещё битвы с крабом, земля под ним осыпалась не просто так. Я, это сделал! Что же происходит? Наследие падшего Кукулькана? Или не падшего… Одно ясно точно, этой силой надо пользоваться очень осторожно. Датчики аномалий, вмонтированные в джой, молчат. По возможности, включу их в момент, когда снова стану дальтоником. Может тогда они что-нибудь засекут.

 Уже возле холма, я стал свидетелем умилительной картины. Возле сложенной кучки хвороста, сидели обнявшись Славя и Юля, спасаясь от зябкого воздуха. Хвост ушастой обхватывал талию Слави, и девушка поглаживала шерстку, самыми кончиками пальцев. Разжигать огонь они его не стали, дожидаясь моего возвращения, или нет, спички-то остались у меня…
 -Ричард. Как прошла охота? – Спросила Юля, поднявшись и принюхиваясь, видимо рыбий запах, смылся не до конца. – О тебя тааак вкусно пахнет.
 -Да вот, рыба, груши. Будем готовить, или так поедим? – Спросил я девочек, раскладывая добычу на траве.
 -Потратим полчаса, так уж и быть. – Славя взяла у меня спичку, и запалила костер. Как девушка отыскала более-менее сухие ветки в такую сырость, остается загадкой, но костер почти не дымил. Быстро схватывает наша валькирия, к тому времени как вернемся домой, она вполне сможет выживать в лесах не хуже моего.
 Рыбная диета полезна, но не каждый же раз. Несколько дней, рыба, рыба, рыба. Вон Юля таким рационом вполне довольна, а мне бы хлебушка, пару булок. Мясо речного монстра, подкопченное на углях, оказалось на удивление мягким и вкусным, без мелких костей. Да и откуда взяться мелким костям у огромной речной дуры!
 -Надо же, такую даже я не ловила. – Юля облизнула пальчики от удовольствия, и взяла ещё один кусочек. – Вкусно. По размеру кусков, вижу что трофей не маленький.
 -Ага, будем идти, покажу вам саму рыбку. – Сказа я, поднимаясь на ноги. Славя с Юлей, повторили мой маневр, тем самым заканчивая утренний привал.

 Жажду утоляли возле одного из ключей по дороге, там же быстро освежились и помыли груши. Источников в ущелье было немало. Груши хоть и кисловатые, с жесткой мякотью, оказались очень вкусными и душистыми, их мы ели уже на ходу. Дикие фрукты, выращенные вне теплиц и ферм, пусть и были мельче своих окультуренных собратьев, но куда как вкуснее. Это я вам как практик говорю, который выживал в жопе мира. Если вернемся домой, смогу внести в список достижений ещё одну ачивку «Выжил в альтернативном мире, с ножом и палкой».
 -Надо бы соли раздобыть, и приправ. – На ходу, задумчиво заговорила Юля, нарушая молчание. – Я помню, как до встречи с Доком, даже мышей порой ела, и сырые грибы, и ничего. А сейчас хочется вкусненького.
 -Да, он нас разбаловал. – Согласилась Славя, и мечтательно зажмурилась. – Помню, в Совенка такие штуки готовил, пальчики оближешь. Яблоки в карамели, жаркое, коктейли из мороженого и фруктов. Они даже поспорили однажды с Ульяной. Док утверждал, что всё можно приготовить так, чтобы было вкусно. Ульяна же, говорила что это чушь, приводя в пример перловку.
 -Ульяна, это та, маленькая рыжая девушка? – Спросил я, вспоминая встречу возле джакузи. Там была Мику, Яма, и две рыжие девочки. Красивые, с озорными искорками в глазах. Правда, тогда всё моё внимание поглотила Хатсунэ, целиком и полностью.
 -Да, она самая. – Славя улыбнулась, и продолжила. – Так вот, Док, приготовил перловку с мясом и специями, всё это потушил в горшочках. В общем, получилось, пальчики оближешь, и, формально, это всё ещё была перловка. В общем, спор был такой, если Ульяне понравится, то она неделю, не поднимает лагерь на уши, и ведет себя как образцовая вожатая, а если нет, то Док исполняет один её каприз.
 -И чем всё закончилось? – Действительно интересно, такие веселые воспоминания. Может и меня однажды, пригласят в этот лагерь?
 -Мелкая слопала три порции, даже тарелку хлебом вычистила. – Славя усмехнулась, показав свою очаровательную улыбку. – И сказала что не вкусно.
 -А она прикольная. – Представил я эту ситуацию, и лицо Дока.
 -Более чем. – Согласилась Юля. – Вернемся, познакомлю вас поближе.

 К тому времени, как мы дошли до места экстремальной рыбалки, воздух уже прогрелся. Дышать становилось всё тяжелее, а макушку припекало лучами как в солярии. Последовав примеру Слави, я накрыл голову листом лопуха, о, а реально хорошо, только придерживать надо, чтоб не слетал.
 -Ох, ёлки. – Вырвалось у Слави, когда мы добрались до трофея. Речной монстр ещё не успел протухнуть, но рыбий запах разносился далеко. На боку зияли прорехи, откуда собственно я и вырезал мясо. – Даже спрашивать не буду, как ты это завалил.
 Когда мы обходили тушку, я оттяпал ещё немного мяса, как раз на дневной привал. Юля внимательно осмотрела голову гиганта, даже под жабры заглянула, но этим и ограничилась, так как была сыта. Запасаться впрок не выйдет, засолить мясо нечем, а на такой жаре оно протухнет уже к вечеру. Сюрприз ждал, когда девочки посмотрели на другой бок рыбы.
 -Знаете, хорошо, что мы батарею нашли к винтовке. – Славя заметно побледнела, в голубых глазах промелькнул страх, и было отчего. Второй бок рыбины, перестал существовать, что-то сожрало под сотню килограмм мяса, оставив после себя кровавое месиво и крошево костей.
 -Следы. – Указала Юля на землю, но я и сам уже заметил. Когда монстра вынесло на берег, вместе с волной, землю хорошо промочило. На грязи четко отпечатались пятипалые ноги, заканчивающиеся глубокими бороздами от когтей. Существо позавтракавшее моим несостоявшимся убийцей, ходило на четырех лапах, но следы были разными, задние лапы намного больше передних. Что-что, а следы я читать умел, и, судя по глубине и размеру с канализационный люк, это точно не крошка-енот.
 -Держи оружие наготове, ладно? – Попросил я девушку, но блондинка и так уже сняла винтовку со спины, и положила палец на курок, внимательно оглядывая окружающие заросли.
 Сосредоточиться, вызвать старое ощущение, и… Будто нажали снижение насыщенности на телевизоре, цвета блекли, а вокруг загорались сгустки искрящегося тумана. Крупных сгустков в поле зрения не наблюдалось, кроме золотистого облака Слави и зеленых искр Юли. Как я понял, у всего живого свои цвета, у простых организмов серо-белый, у крупных хищников красный, с людьми сложнее. Чтобы тут не питалось, оно быстро убралось прочь. Но как? Весит немало, а значит не спринтер, чтобы отдалиться настолько. Кусты вокруг места трапезы обломаны, а вот дальше, всё стоит целым, ни травинки не примято. Так не бывает, если только оно не летает. Не летает же, да?