Бесконечное лето хентай сцены

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751

XI
Здесь записывают в артисты?

Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз, причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то, и, при этом, невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и, в результате, проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, – всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?»
На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне – Костер (пионерская сказка)», – и ниже – «Действующие лица».
Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке значилось: Анфиса – ранимая бунтарка.
Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных.
«Вот значит как!» – подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз – кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца.
То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и прекрасно понимали – кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша – позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.

Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре…
Лариса. Оксана Сергеевна, Мы кого-то ждем? Почему вы всегда просите нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?..

Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен – тоже заинтересовался.
– Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса.
– … – Алиса молча кивнула в ответ.
– А очень даже здорово написано. Все-таки Мику – гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить.
А «гениальнейшая девочка» в это время сидела на Ульянкином месте, то есть, в ближайшем кусте и глупо улыбалась подслушанной похвале.
На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке – запись в библиотеке. Сегодня первая репетиция, завтра вечером – премьера.»
– Пойду с Женей пообщаюсь, – сказал Семен.
– Что? В артисты запишешься?
– Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу – помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться. – Улыбнулся. – На роль Оксаны Сергеевны, а?
Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А Мику осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась из куста и помчалась в библиотеку. Не смотря на бессонную ночь спать ей не хотелось совершенно.

– Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий?
Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу.
– Ты меня к какому решению подвести хочешь?
– К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я?
Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь.
– Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться.
– Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль?
– Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям – провал переживать. Заклюют ведь. В общем так: наберут они труппу до обеда – пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут, значит не судьба. Будем тогда…
– Оля, ну, сыграем в волейбол тогда. Опыт есть.
Вожатая подумав секунду кивнула.
– Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть – что получится.

В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг, кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил». Лена заламывала руки. Женя же только неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще пара-тройка про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен девочки не заметили.
– Здравствуйте, барышни.
Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву (ь вместо б) и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори – зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же, наоборот, странным образом успокоилась.
– Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна.
– Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу.
Мику покраснела от удовольствия.
– Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень.
– Одна-одна. – Женя уже успокоилась и не рычала, а, как обычно, тихо поскрипывала. – Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще – на клавиши давила.
– Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста.
Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №14», – и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год: две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», – произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены.
– Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна – обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо.
Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай.» – взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца…
– Ну, встречайте самых смелых.
Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел.
Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, а потом Катя, пересилив, непонятно откуда взявшееся волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?»

Семен, по дороге в спортзал, завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам-себе. «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не записка: «… не просто так!» – Это текст по убойнее будет.
В тренерской Семен, уже привычно, залег на стопку матов, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Ульяна что-то писала в своей рабочей тетради, тут-же, на столе, лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: одновременно и серьезно-упрямым, и, в то же время, хитровато-озорным, как-будто она только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь.
– Рыжик, как освободишься, свисти.
– Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь – принеси мне обед. Пожалуйста.

Лагерь у моря часть 16. Выбрано "Бежать."

Часть 10

Часть 11

Часть 12
Часть 13
Часть 14

Часть 15

Бежать, мчаться со всех ног. Это единственный выход, единственный шанс спастись от преследующего ужаса. И я мчался, не разбирая куда, просто прорывался сквозь черные заросли леса, перепрыгивая через поваленные деревья, кусты и небольшие овраги. Бежал прочь с такой нереальной скоростью что олимпийские бегуны нервно курят в сторонке. В отличии от них меня на финише ждала не медаль, а спасение от первобытного кошмара.  Вот только где он этот финиш? Не знаю сколько прошло времени, а лесу не было видно ни конца, ни края.

Остановившись возле ствола одного из больших деревьев, не для того чтобы перевести дух, усталости почему то не было, просто чтобы оглядеться. Огромное пространство, бесконечная череда травы, кустов и деревьев, света...его просто нет, ни звезд, ни луны, и тем не менее всё видно,каждый листик, где логика?

ЧТО-ТО наблюдало за мной! Из за леса, скрывшись в призрачном мареве, ОНО искало меня, искало очень внимательно. Бежать! Спасаться. Не знаю сколько я бежал, то-ли несколько минут, то-ли несколько дней, время здесь не ощущалось совершенно.

Наконец я выбежал на опушку, впереди виднелась дорога, и я ломанулся по ней, куда бы она не вела,всё лучше чем здесь. Дорога,петляя между деревьями, вывела меня к странным воротам,очень странным, словно из далекого прошлого, картинка из советских газет. Огромные ворота со статуями детей по краям, и облупившейся краской, над ними была надпись,и вот её почему-то было не разглядеть. Не долго раздумывая я забежал внутрь. И тут тоже самое, всё темное, ни души. Черная статуя какого-то мужика, и лишенная света площадь, вокруг ни души,ладно люди, даже насекомых и тех нет, ничего живого на километры вокруг. Только небольшие разбросанные домики вокруг. Это лагерь? Очень похоже, вот вдалеке сцена, вот это место,с вытяжкой, точь в точь столовая.

Открывая дома, и убеждаясь что я тут совершенно один,настроение мне совершенно не подняло. Попробовал закричать, звуков нет, вообще. Для пробы я разбил стекло в одном из домиков, опять ни малейшего шума. Вот только откуда-то из леса, из которого я только что выбежал, почувствовалось торжество. ОНО нашло!ОНО знает где я! Я помчался сквозь этот странный лагерь, когда в голове раздались странные шипящие звуки. Лучше бы была тишина и дальше!

-Куда бы ты не беш-ш-ш-шал - раздалось вкрадчивое шипение, казалось прямо в голове.

-Куда бы ты не пряталс-с-с-я

-Я уш-ш-ш-е там, и дош-ш-ш-идаюсь тебя - в голосе ни угрозы, ни ещё каких либо эмоций, но от одного его звука, сердце замирало от страха.

Выбравшись к краю лагеря, и ощутив что взгляд, преследовавший меня исчез, исчез и вновь появился прямо рядом со мной. Причал. Я был на причале, из черной воды которого поднималась голова огромной ЗМЕИ,огромной настолько что могла бы проглотить целиком буйвола. Пустые глаза смотрели прямо на меня, с черной, темнее самой ночи чешуи медленно и беззвучно стекала вода. Бежать? Но куда? Как? Как черт побери!? Ноги застыли на месте от ужаса.

-Шифт! В отчаянии попробовал я уйти. Но новоприобретенное умение подвело меня, попросту не сработав.

Яростно зашипев,от чего весь окружающий мир задрожал мелкой рябью, змея бросилась на меня, по пути снеся к чертовой матери весь причал,и несколько лодок. Скорее по наитию, чем осознанно, я отпрыгнул назад, и вместо того чтобы сожрать меня с потрохами, челюсти змеи сомкнулись на моей левой руке. Тут же я перестал её ощущать, боли не было, просто раз, и вместо ощущения одной конечности - ничего. Пустота поползла к плечу, там где она проходила, тело темнело и растворялось в ночи.  А змея просто смотрела, смотрела как я исчезаю, не делая попыток  добить меня,словно зная что всё уже кончено.

-Вот и всё да? - Успел подумать я, закрывая глаза.

Тепло, внезапно по моим губам словно прошелся лучик света, и его тепло обволокло тело, словно спасительный кокон. Пустота отступила, перестав поглощать меня. Теплый поток уносил прочь, прочь от темного призрачного мира, прочь от змеи, молча смотревшей на меня пустыми глазами. Змея явно была удивленна, что её добыча каким-то образом спасается.

.

.

.

Я пришел в себя рывком, шум моря, ветра и дождя, полился как бальзам на душу, после полной тишины, любые звуки казались манной небесной. Лежа с закрытыми глазами, я почувствовал то самое, спасшее меня тепло, ощутил как моих потрескавшихся сухих губ, коснулись теплые, нежные, слегка соленые от слез мягкие губки. Услышал тихие всхлипы, преходящие в сдержанное рыдание. Чьи-то руки надавили мне на грудь несколько раз, потом снова соленый поцелуй, и немного вдыхаемого воздуха.

Я открыл глаза. Мы всё там же, на пляже, мокнем под дождем и ветром. А Алиса, с закрытыми глазами, делает мне искусственное дыхание, при этом периодически прижимаясь ко мне всем своим великолепным, обжигающим теплом телом. Из уголков глаз девочки градом катили слезы, но при этом она не останавливаясь давила мне на грудь, и вдыхала воздух изо рта в рот. Мне вдруг стало так хорошо, почувствовать что кто-то так за тебя волнуется, это непередаваемо.

"-Правда препод которому мы сдавали сердечно-легочную реанимацию, поставил бы ей двояк" - прокомментировала шиза.

С трудом подавив желание просто полежать, и получать удовольствие, я положил правую руку на плечо, останавливая Алису. Да, мне хорошо, но нервы рыжей тоже жалко, она то думает я воды наглотался, и тут последний вдох испускаю.

-Спасибо Алиса, я уже в порядке - хрипло сказал я.

Алиса молча смотрела на меня, прекрасными янтарными глазами, сейчас заплаканными. Девочка была вся мокрая, и в песке, от купальника до рыжей макушки. При этом она постепенно заливалась краской. Ветер проносил мимо кучи песка,различного мусора и воды. А мы смотрели в глаза друг другу, несмотря на шум прибоя. Алиса тяжело и часто дышала, а я морщился от боли во всем теле, кроме левой руки...

-Идем отсюда Алис - не без труда поднялся я, увлекая с собой застывшую Алиску.

-Прости, это всё из за меня, я такая, такая дур...-хотела она сказать, но я прикрыл её рот ладонью.

-Всё обошлось, ты цела кстати? - поспешил я закрыть тему, потом узнаю зачем она пошла заниматься серфингом в шторм.

-Ты, ты спас меня, но как? - всё ещё тихонько плача шептала рыжая, при этом её хвостики обычно задорно торчавшие, поникли.

-Спас, это да - сказал я соглашаясь.

А затем обнял девушку, прижав её к себе, так сильно как только мог, при этом краем глаза отметив что моя левая рука НЕ ДВИГАЛАСЬ.

-Алиса, знаешь, сегодня именно ТЫ меня спасла.

И посмотрев в глаза удивленной рыжей, я нашел в себе силы улыбнуться и ...

Глава I - http://joyreactor.cc/post/2731961

Глава II - http://joyreactor.cc/post/2734911

Глава III - http://joyreactor.cc/post/2740671

Глава IV. Горечь сладкой любви.

Совершенно обыденное утро, Николя встающий раньше будильника, пение птиц за окном, не хватало лишь одного - солнца. Очнувшись ото сна ночного, я побрел к окну - небо затягивалось небольшими тучками, предвещая если не дождь, то точно пасмурную погоду. Это было совершенно не к делу. Я что-то от Николя слышал о шаманах, якобы повелевающих погодой, так вот, сейчас бы они мне очень пригодились.

Покончив с мыслями о погоде, я подошел к своему шкафчику, забрал умывальные принадлежности и направился к умывальникам. Вода была по-прежнему ледяной. Интересно, а работники лагеря что-то об этом знают? Или может у них идеальные условия в их стороне лагеря? Но, тем не менее, я все же умылся. Впрочем, как и всегда. Однако, сегодня почему-то было полным полно пионеров у умывальников. Неужели я проспал? Или до них дошло, что умываться тоже надо?

Домик встретил меня закрытой дверью. Николя уже куда-то ушел. Неплохо, перед завтраком побуду один. Я сел на кровать, и начал думать буквально обо всем. В голове проносились то образы идеального тела Карины, то картины дождя, романтики, вечерних посиделок. Не прошли стороной мою голову и мысли о таблетках. Мать всегда говорила мне, что я тот еще паникер и параноик. Но что-то легче мне от этого не становилось. Не прошла мимо и идея начать профессионально заниматься музыкой. В конце меня накрыло с головой мыслями о совместной жизни с Кариной, о наших маленьких детях, о той заботе и уюте, что будут царить в нашем доме.

Горн призвал всех к завтраку. Мой желудок буквально вторил этой легкой и ненавязчивой мелодии меди. Я не стал сопротивляться.

Что особенного может быть в завтраке? Каша? Нет. Молоко? Нет. Это точно не еда. Тогда может быть атмосфера дружбы? Ха, и это мимо. В завтраке особенно лишь одно - вкус, которой ты испытываешь. И тут он уже подвластен разным факторам: от банального мастерства повара, до твоего настроения. Мне всегда казалось, что чем хуже человеку, тем хуже для него будет любая еда. И наоборот, если человек счастлив - для него и перловка покажется идеальной едой. К чему я это все? Да к тому, что на завтрак нам подали совершенно обычную перловку, а мои вкусовые рецепторы воспринимали её как нечто прекрасное, возвышенное, любимое. Те же самые чувства посещали меня когда я думал или глядел на Карину.

Карина, как и прежде, сидела напротив меня на пару с Мику. Они обсуждали какие-то аккорды и трезвучия, но мне было не до этого. Я лишь сидел и любовался образом любимой. Иногда она поднимала свой взор на меня, а затем смущенно его отводила. Наверное, я бы так и сидел весь день, если бы не общее собрание.

Наше трио дружно шло в сторону общей площади, и когда мы, наконец, пришли, там стояла уже половина наших. Мне пришлось уйти от девочек, чтобы стать в строй. И вот, на сцену выходит неподражаемая звезда нашей, советской эстрады - Ольга Дмитриевна.

- Как вы все знаете, послезавтра у нас отъезд...

Стоп, через два дня? Как? Почему время столь мгновенно? Ведь только вчера Карина приехала... Так, Семен! Не думай о плохом! Быть может, все пойдет куда лучше, чем ты думаешь! Слушай внимательно, там же есть полезная информация, наверное.

-... И потому, я прошу все кружки закрыть сегодня и сдать мне отчеты...

Ну нет, это же Эребор какой-то. Отнять у меня Карину, да еще и музыку? Да как вы смеете! Я ж вас на куски разнесу, черти!.. Впрочем, стоило бы и успокоиться, я подаю слишком много вида.

-... на этом все. Мероприятия на сегодня отменяются.

Ну, в целом последний пункт не так уж и плох. Если мероприятий не будет, может я смогу и с Кариной посидеть подольше? Именно этим я и займусь. Хотя, явно не солнечная погода не способствовала этому. Впрочем, я ведь могу посидеть у Карины в домике? Хм, почему нет. Но моим размышлениям пришел конец, когда сзади голову ударило что-то тяжелое, но мягкое.

- СЕМЕН!

Двачевская. Ну никак она от меня не отвяжется. Не мешало бы её ударить, но моя воспитанность не дает мне это сделать. Сказала бы ей спасибо, Алиса. Впрочем, рыжая была бы достойным врагом.

- Чего тебе?

Лицо бунтарки стало красным от злости. Похоже, она вспомнила наш последний разговор.

- Ты когда-нибудь обещание своего сдержишь?

- Я же сказал тебе, что скоро будет.

- Ты... ты будешь играть прямо сейчас!

От такой наглости я остолбенел. Она взяла меня за руку и повела в сторону сцены.

- Эй, послушай! Мне сейчас не до этого.

- Ничего не знаю.

Мы, точнее она продолжила свой путь, а я все пытался вырваться из её хватки. Все же мысль о том чтобы драться с ней была глупой, если я даже из хватки выбраться не могу.

Но, как всегда и бывает во всяких фильмах, мне пришла подмога. Карина. Её я здесь точно не ожидал увидеть.

- Ты куда его ведешь?

- Не твое дело!

- Дело то как раз мое!

Ого, столько накала. Похоже Алиса переключилась на собеседницу, что ослабило её хватку, и позволило мне выбраться.

- Почему же?

Вопрос бунтарки заставил задуматься Карину. Вот он, итог всей недели. Почему же это её дело?

- Он должен помочь Виоле в мед пункте!

В этот миг я услышал как что-то сломалось. Знаете, такие моменты, когда в фильмах происходит резкий поворот сюжета, причем в плохую сторону, и там такие звуки, будто бы что-то ломается. Так вот, именно это сейчас и произошло. Неужели, все что было, все лишь мимолетность? Хотя, впрочем, на что надеялся такой сыч как я? Да ни на что. Куда мне до нее. Я обычный человек, который то до лагеря из дома не выходил никуда. Да и внешностью явно не одарен.

- А. Но он все равно пойдет со мной. У него должок.

- Тогда я пойду с вами.

- Да пожалуйста

Я взглянул в глаза Карины. Они не испытывали абсолютно никакого сожаления. То есть, все именно так как я и говорил? Но, почему же она тогда так легко отнеслась ко мне вчера, простила все мои проступки?

Вскоре мы подошли к сцене. Алиса дала мне свою гитару и сказала чтобы я играл. На мой вопрос что именно, она ответила что угодно. Ну раз так, то я сыграю то, чему я научился. Это была совершенно простая мелодия, не отличающаяся ничем особенным. Когда я доиграл, Алиса встала со скамьи и подошла ко мне.

- Ну, я ожидала большего! Хотя, и так пойдет. Иди, тебя там ждут.

И она ушла. Оставив нас наедине с Кариной. Я вновь посмотрел в её глаза. Они были все также спокойны, все также красивы. Я хотел с ней заговорить, да во рту все пересохло, и я не смог издать не звука.

Мы просидели так еще пару минут. Вскоре она сама начала разговор.

- Семен. Мне пришлось это сказать, иначе она бы от тебя не отстала.

Оправдывается? Ну я же вижу какое каменное дно у твоего сердца. А ведь я готов был прикрыть его своей рукой!

- Сема, ну не смотри ты на меня так. Я же пыталась спасти тебя от неё.

Во рту все еще пересохло. Я хотел ей возразить, но могу лишь об этом думать. Она встала со скамьи, на которой сидела все это время, и подошла ближе.

- Сема!

Её голос начал ломаться. Ну нет. Похоже она не врала, а я выставил себя таким мудаком! Но все мои мысли сбились, когда она подошла ближе и обняла меня. Она подняла свою голову и посмотрела в мои глаза. Теперь я увидел вместо камня чистую воду, а именно её слезы. Я не смог сдержаться и тоже обнял её. Как мог я думать о ней такое?

Но вскоре мой голос все же вернулся, и я вновь получил возможность с ней общаться.

- Карина. Прости меня... Я... Я не хотел чтобы так вышло.

- Я сама виновата. Виновата в том, что ты влюбился в меня.

Так, сейчас я не понимаю абсолютно ничего. Слезы были из жалости ко мне, а не из-за того, что она извиняется?

- Я... я не могу теперь себя простить. Мы не можем быть вместе.

- Почему? Почему же? Что-то во мне не так?

- Нет... Ты очень замечательный человек. И я бы встречалась с тобой. Но...

Она опустила глаза. А затем и вовсе взяла меня за руку и повела меня куда-то

- Куда мы идем?

- Идем, идем. Ты сам все поймешь.

Мы шли пару минут, пока наконец не показался медпункт. Мы поднялись в него.

- Виолетта Церновна, мы пришли.

- Ага. Хорошо, вот, все на столе.

Медсестра куда-то вышла, оставив нас наедине. Карина отпустила мою руку и направилась в сторону стола как можно быстрее. Она покопалась в оставленных там бумагах, взяла одну из них и подошла ко мне.

- Вот, смотри.

Сама же Карина принялась делать работу, которую ей оставили, пусть и со слезами на глазах. Она раскладывала бумаги по папкам в алфавитном порядке. Ну а я же опустил свой взгляд на листок, который она мне вручила.

" Медицинская справка."

Там было что-то заполнено на её имя, адрес и так далее. Ага, вот, видимо то, что она хотела мне сказать.

"... рак легких..."

Что? Это... это значит, что она скоро умрет? Скоро её не станет?

- Я вижу... Ты уже прочитал.

Она вновь подбежала ко мне. Вновь теплые объятья. Я еще крепче обнял её. Я совсем не хотел отпускать её. Хотя бы сейчас, хотя бы на миг, она должна быть рядом. Я не смогу отпустить её сейчас, не так просто.

- Тогда, на свидании, я поддалась чувствам... Ты мне действительно нравишься, но я не хочу чтобы ты страдал. Тогда я не смогла себя остановить.

Она вышла из объятий и вновь направилась к столу, где лежала стопка бумаг. Карина принялась её разбирать, как ей и сказали. Я же стоял статуей, и просто не понимал, как же такое может быть.

- Может поможешь?

Я машинально кивнул головой и направился к столу.

...

Мы так и просидели молча, разбирая бумаги, без которых дальше не пройти. Мы пропустили обед, но Виола любезно предоставила нам кое-какую еду, и нам вполне этого хватило. За окном все то время стучал мелкий, но громкий дождь. Он не нагонял ничего радостного. К тому времени, когда мы разобрали бумаги, дождь превратился в ливень. Карина сказала, что я могу идти, но я не мог. Вернее, я не хотел.

- Я.. я хочу быть рядом с тобой.

- Нет, тебе лучше уйти. Просто забудь меня. Тебе же легче будет.

Я не смог ей ничего сказать. Моя интуиция подсказала мне, что все же стоит уйти. Стоит немного подождать. Следуя своей интуиции, я вышел из медпункта. Дождь обильно поливал все вокруг. Казалось, будто бы он идет уже день, но это было не так. Не имея ни зонта, ни плаща, я боялся выйти с веранды. Но вскоре понял, что это наименьшая из текущих бед.

...

Хотелось бы, чтобы когда говоришь "я в домике" решались бы все проблемы, как в детстве. Но теперь, это лишь место моего пребывания. Весь мокрый, холодный, зяблый и пришел домой. Но дом ли это? Есть ли вообще теперь где-то дом? В голове все еще кружится и её диагноз в медицинское карте, и её настрой. Тяжесть этих мыслей клонила меня в сон, да и дождь, все еще не утихающий, стучал весьма ритмично, успокаивающе. Мои веки тяжелели, мысли были все тяжелее, и я уснул.

...

Горн, лишь он вернул меня к жестокой реальности. Дождь еще не утих, и, похоже, не собирался. Правда, желания есть у меня совсем нет, да и не скоро появится. Я лишь начал гневно метаться из угла в угол, матеря все на своем пути, особенно горн, который вывел меня из сна. В данный момент я считал, что ничего хорошего произойти не может. Все мои мысли улетучились, осталось место лишь гневу. И так было бы еще долго, если бы не внезапный стук в дверь. Я не сильно хотел его открывать, но понял, что если бы это был Николя, он бы зашел без церемоний. Да и кто из пионеров придет сюда во время ужина? Тем не менее, я все же подошел к двери и отрыл её. Я уже готов был выразить весь свой гнев в этого человека. Но не смог.

Передо мной стояла Карина, и она была то ли в слезах, то ли в каплях дождя. Я мгновенно бросился обнимать её и завел в домик. Закрыв за собой дверь, я присел вместе с ней на кровать. Мне было совершенно плевать на то, что она вся промокшая от дождя. Я лишь хотел видеть её, обнимать, согревать. И если она пришла, видимо она хотела того же.

- Сема... Я подумала... И поняла, что не могу оставить тебя вот так... Ты сможешь простить меня?

Она уткнулась лицом в мою грудь. Ну как такому отказать? Я взглянул в её глаза, они были полны счастья, и я нежно поцеловал её в лоб. Она обхватила мою голову, и поцеловала меня в губы.

- Я так понимаю, да?

Я молча кивнул, и обнял её. Она прижалась ко мне, и потянула меня вниз, лечь на кровать. А мог ли я сопротивляться? Конечно же нет. Мы лежали и глядели друг на друга.

- Сема, знаешь... Так как ты уже видел меня голой...

Не договорив свою фразу, она стянула с себя галстук и начала расстегивать рубашку.

- Так вот... Может, разденемся вместе?..

Её лицо покраснело. Я не стал противиться её воле. Вскоре из одежды на нас осталось лишь нижнее белье.

- Карин, твое тело просто прекрасно.

Из-за страсти и волнения, я кое-как выдавил из себя эти слова и провел рукой по её бедру. Затем моя рука начала гладить её волосы. Они были словно шелковыми.

Она сняла с себя лифчик, и моему взору вновь открылись её груди. Я не смог удержаться и примкнул к ним, как к груди матери. Карина тихо постанывала от удовольствия. Но почему-то вскоре оттолкнула меня.

- Семочка... У меня это первый раз... Поэтому, не хочу вот так... Давай сделаем все как нормальные люди?

Она стянула с себя свои зеленые трусики и сняла мои. Оставшись совсем голыми, я уложил её на спину и принялся за дело, одной рукой сжимая её правую грудь, а второй сжимая её руку. Неспешными движениями я вошел в неё, с каждым движением ускоряя темп. Она стонала после каждого моего движения, а её свободная грудь очень завлекала мой рот. Я не сдержал своего соблазна. И вновь примкнул к её соску.

...

Через пару минут мы уже оба лежали в обнимку на кровати. Мы лежали и отдыхали, любовались друг другом. Но косой взгляд на будильник все же привел меня в чувство.

- Карина, надо уходить на ужин, а то нас опять искать будут.

- К черту ужин, у меня еще есть парочка булок. А Ольге Дмитриевне я сказала, что тебе стало плохо.

Черт, да она все продумала. Это очень замечательно. Значит, мы сможем с ней повторить.

- Помнишь мое предложение о душе?

- Конечно!

- Самое время...

Она встала с кровати, позволив мне полюбоваться её попой. Вблизи она была еще лучше, и мне очень хотелось её потрогать, и из-за чего я смял одну из её булок. Она немного вскочила, но не отошла. Она продолжала одеваться, но надела сначала лифчик и рубашку. Затем, когда пришел черед трусиков, она все же отошла.

- Может, тоже оденешься?

Кстати да, в отличие от неё, я был совсем без одежды. Но это недоразумение исправилось в один момент.

...

Идти с любимым человеком в обнимку все же приятно. Но я все еще не мог мириться с мыслью, что её скоро не будет не только в лагере, но и в мире в целом. И как же мне быть потом, когда её не станет? Но вскоре мы подошли к душевым, и мысли о приятном затмили все зло, что было во мне.

- Знаешь, в тот раз я не закрылась специально. Хотела доставить кому-то удовольствие. И я рада, что это был именно ты.

Она прижалась ко мне, и поцеловала в щеку. Затем она принялась раздеваться, и я не стал отставать.

...

Приятная, теплая вода ласкала тело. Как только мы зашли, Карина сразу же сказала мне намылить её спину. Я не стал даже и думать об отказе. Прикосновение к её нежной коже возбуждали меня, и мне хотелось прикасаться к ней еще больше. Затем она стала делать тоже самое с моей спиной. Её прикосновения были сродни благословению. Мне не хотелось, чтобы это когда-то кончалось. Затем она развернула меня, и продолжила мылить мое тело. Она дала мне кусок мыла, и я тоже начал натирать её тело. Когда мы оба были все в пене и воде, мы обнялись и начали целоваться. Затем моя рука опустилась промеж её ног, и начала свои движения. Карина не могла сдержать своего экстаза, и вскоре уже не могла стоять на ногах. Я прекратил свои ласки, и попытался удержать ее. Она вскоре сама встала на ноги, поцеловала меня, и обхватила моего бойца своей рукой. Её дальнейшие движения теперь заставили меня подкоситься.

- Теперь мы в расчёте.

Она засмеялась и прекратила. Я же не оставил эту наглость в стороне, и чуть наклонил её вперед, чтобы её промежность была видна. И вновь я начал проникать в неё.

...

Через пару минут мы оба уже не могли стоять на ногах, и потому решили присесть. У нас была тяжелая одышка, но при этом мы понимали, что находимся в душе. Найдя силы, мы встали и все же помылись.

Закончив водные процедуры, мы начали одеваться. Её голое тело нравилось мне, оно возбуждало меня. Но еще больший интерес оно вызывало в одежде. Когда она начала одеваться, мне захотелось её раздеть. И все же, я не понимаю своего мозга.

Выйдя из душевой, Карина повернулась ко мне, и я заметил, что на ней вновь печаль.

- А теперь, просто постарайся меня забыть...

- Но ведь...

- Нет, Сема, тебе не стоит меня помнить...

Вот как? Поматросила и бросила? С каких пор так делают девушки? Но я не мог просто так это оставить.

- Пойми, Карина, ты очень важна для меня... Особенного после всего что было. Я хочу провести последние дни твоей жизни рядом, я не могу оставить тебя! Никогда!

- Я не хочу, чтобы ты убивался из-за меня. Ты еще найдешь другую!

- Мне не нужна другая! Лишь ты! Ты одна из всех в этом лагере вызвала мой интерес, а затем и покорила мое сердце!

Она расплакалась, и по традиции уткнулась в мою грудь. Я нежно обнял её, но она все же вырвалась из моих объятий.

- Просто забудь меня. И не только потому, что я умру, а потому, что после завтра отъезд...

Она начала убегать в сторону своего дома. Я же лишь в ступоре стоял на месте. И что теперь? Нам же было приятно вместе? Неужели вот так все и кончится?

Ноги сами понесли меня в сторону домика, но голова продолжала обрабатывать мысли. Я все же не могу поверить в этот день. Как бы я хотел, чтобы его просто не было! Все эти разочарования и ужасы. Зачем мне все это? Зачем? Что же такого в своей жизни я совершил? Нет, такого просто не может быть. Это все всего лишь сон! Определенно! Мне все это просто снится! Вот сейчас я проснусь, и все будет хорошо!

Но, это был не сон. Ноги привели меня в домик, где уже сидел Николя. Он опять читал что-то на французском и, заметив меня, спросил, где я был. Я ничего ответил и молча лег в кровать. И хоть я сегодня уже спал, тяжесть мыслей все же давала о себе знать. Может, если я высплюсь, мне будет легче...