Лена, славя,Алиса, Ульяна

Лагерь у моря 2. Часть 48. Финальная глава перед эпилогом (Продолжение в комментах)

«Люди. В каждом из нас скрыта как огромная любовь, так и дьявольская жестокость, божественная сила и критическая слабость, храбрость легендарного героя и страх самого жалкого животного. Многогранные существа, что в равной степени приближены как к сиянию жизни, так и к забвению смерти. За годы скитаний я стал своего рода, — ну, будем называть вещи своими именами, — расистом, и мало кого признавал себе равным, кроме homo sapiens. Почти все старейшие расы называют нас «жалкие смертные»… Ха… идиоты.

Разве что… дракондоры, или, как они себя сами называли, — драконьи жрецы. О, вот эти оказались вполне адекватными, хоть можно было договориться. А что до остальных… Я был поистине счастлив доказывать всем и каждому, насколько сильно они заблуждались, переходя мне дорогу. Когда пылали города надменных эльфов, когда рушились катакомбы уверенных в своей несокрушимости гномов, когда ударная волна стерла в пыль огромную зеленокожую орду, что имела глупость напасть на меня. Стоя выше всех, сминая врагов, защищая друзей, снося преграды и уничтожая опасности, я гордо называл себя тем, кто я есть. Я — это Я. Человек. Ничто так и не смогло остановить простого жалкого смертного… Люди — венец творения. Этот урок они запомнят надолго.»


Личный дневник Генды.



***



Ночь становилась всё темнее и темнее, мрак всегда становится непроглядным, перед тем переломным моментом, когда свет робко вступает в свои права. Время теперь перестало играть на стороне хищного альбиноса, с рассветом её преимущество сойдет на нет. Харди, породившая своим порочным разумом чудовищного монстра, передала ему как свою силу, так и свои слабости. Свет лишал альбиноса львиной доли сил.


Несмотря на это, Ехидна вполне могла отступить в тектонические катакомбы, а затем напасть уже следующей ночью, но… Демоница понимала, что рано или поздно тут будет ещё один враг, враг, с которым лучше сражаться отдельно. День, максимум два — и летающий пузырь доберется до острова. Док плюс вооруженный лайнер вместе взятые — они слишком крепкий орешек даже для неё. Альбинос самонадеянно думала, что ослабленный повелитель порталов, лишенный почти всей своей силы, будет уязвим. И это чуть не стоило ей жизни. В этот раз на одни и те же грабли она не наступит.


С Ехидной творилось что-то поистине странное. Никто не мог увидеть чудовищную мощь, что она излучает, но чувствовали всем нутром, как их окутывает противоестественный ужас. Да ещё сходили с ума детекторы аномалий на лайнере. Пауки, от мала до велика, вдруг разом дрогнули, сменив направление. Целая сотня шелестящих жвалами членистоногих в едином порыве бросилась к своей хозяйке. Они облепили её со всех сторон, образовав шевелящуюся гору из тел. Мгновение — и она поплыла, заколыхалась, превращаясь в кокон кипящей изнутри плоти.


— Это нехорошо, — пробормотала Хаку, поворачивая все камеры лайнера в сторону берега. На лице у красавицы появилось испуганное выражение, она сжала кулачки. — Совсем нехорошо! Никогда раньше она такого не делала!

— Трансформации, белая гадина меняет тело как ей угодно! — догадалась Виолетта Церновна. Она как никто другой следила за боем врага с мечницей, и старалась разработать стратегию по её устранению. Смогла же гетерохромный гений однажды загнать в угол даже Неуязвимую Рептилию! — Зачем ей столько материи?

— Без понятия, — вставил свои пять копеек Шурик. — Но лучше что-нибудь предпринять, пока не стало слишком поздно, не нравится мне происходящее.


— Артиллерия, вы слышали? — произнес Седой, обращаясь к орудийным расчетам. Кокон пугал всех и каждого, кто его видел.

— Да, капитан! — хором ответили солдаты, и грянул гром. Все пушки корабля отвлеклись от истребления ползущей на «Ленин» орды, разом разрядившись по кокону. Атаку поддержали и драконы-близнецы, закружив над врагом смертельный хоровод и поливая пламенем землю не слабее, чем арта. Синхронный удар канонады и раскаленного синего потока — аргумент в бою более чем серьезный. Но…

— Да ладно?! — Взгляд Виолы прикипел к мониторам. Стоило дыму рассеяться, как оказалось, что кокон даже не пострадал, словно его что-то защищает!


— Там какой-то энергетический барьер, — доложили аналитики, чудом собрав информацию с детекторов уцелевших дронов. Механические камикадзе кружили над полем боя, снуя между рвущими их в клочья обломками и плавящим армированный металл голубым огнем. — Мощная физическая преграда. Он совсем как…

— Как кинетическое поле Генды, — Виола, перебившая аналитика на полуслове, пришла в ужас от одной только мысли, что им противостоит сила, хотя бы приблизительно равная Доку. Даже работая на Организацию, этот человек ни разу не показал свою настоящую мощь. Для этого требовалось загнать носителя в угол, а он был умён, хитёр и труслив. Неплохое сочетание для агента. Враг опасен, но он не может быть всесилен, ведь так? А значит, есть шансы. — Поле. Или, во всяком случае, что-то очень на него похожее. Скорость, подобная защита… Кажется, наша гостья подражает Доку, а значит, у нее вполне могут быть схожие недостатки. Плазма!


По команде Виолетты Церновны, все солдаты разрядили прототипы оружия будущего, и несколько десятков плюющихся сгустков одновременно обрушились на колыхавшуюся под коконом плоть. Ещё раз, и ещё. Они легко прожигали первую защиту, но увязали в толстом хитине: для такой крупной цели огневой мощи слишком мало. Сгусток плоти тем временем рос, будто надувался изнутри, и постоянно пульсировал. Ритмично содрогался, так, словно…

— Черт меня побери, если это не сердцебиение… — Заворожено прошептала Виола, зачарованно приподнимаясь в кресле. Звук был слышен даже на палубе. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… — Боюсь представить, ЧТО оттуда вылезет! Седой, быстро в хранилище, собери кого успеешь, и улетайте на оставшихся воздушных средствах эвакуации! Пару дирижаблей и вертолетов найдется! Боюсь, с лайнером покончено, надо спасти хоть кого-то…

— Но я… — попытался было оспорить приказ старый вояка, искренне считая, что долг капитана пойти на дно вместе с кораблем. Не увидит больше сына, ну и ладно, Ричард вырос настоящим мужчиной. — Пусть лучше моё место займет беззащитная девочка, и спасется она, чем пятидесятилетний старик. Я своё пожил, а умереть на таком корабле — чем не мечта?


В один момент кокон просто лопнул со страшным хлюпающим звуком. В воздухе ещё только оседала уносимая ветром невесомая паутина, а окрестности уже сотряс чудовищный по своей силе рёв. Он заставлял тела храбрейших, стоящих под сотней перестрелок бойцов, дрожать. Да что там солдаты — даже могучие драконы резко развернулись, инстинктивно стараясь отдалиться от того, во что превратилась Ехидна.


Оставаясь верна себе, она сражалась, используя подобное против подобного — меч против меча, клык против клыка. Превосходи, развивайся, уничтожай, поглощай. Фиаско в битве с Доком много лет назад вылилось в её эволюцию, как моральную, так и физическую. Форма для сражений с целой армией! Драконоподобный монстр колоссального размера, по габаритам приближающийся к небольшому крейсеру, он намного превосходил кружащих над ним близнецов. А по разрушительной силе приближался вплотную к их далёким прародителям — Логам.


Абсолютно белый дракон, с красными как кровь глазами. Вместо чешуи — прочнейший даже на вид хитин, переливающийся в свете прожекторов всему цветами радуги. По нему ещё стекала густая жидкость после кокона. Вместо кожистых крыльев — голые кости с натянутой на них прозрачной пленкой, как у стрекозы. На морде — паучьи хелицеры вместо клыков, а на кончике хвоста — скорпионье жало (наверняка, нет, даже стопроцентно ядовитое!).


Изо рта Ехидны при дыхании вырывался раскаленный поток жара, от которого плавился пляжный песок — настолько выросла её температура во время трансформации. Скоро она придет в норму, твердо встанет на ноги, адаптируется к этой форме, и тогда мало никому не покажется! Эта мысль одновременно пришла в головы драконов, Виолетты Церновны и доброй половины солдат на корабле. Но враг не собирался отдавать инициативу, не для этого она коснулась источника силы, который вполне мог её убить. Энергия растекалась вокруг демоницы, пропитывая всё, чего только касалась. Эманации Ехидны заставляли траву и деревья увядать, а с трупами пауков по всему острову творилось что-то действительно жуткое.


Умерщвленные ранее членистоногие, павшие от клыков, огня, артиллерии — снова зашевелились. Вроде бы ещё секунду назад не подававшие никаких признаков жизни, разорванные, обугленные тела стали двигаться, и, кто сохранил конечности, вновь поднялись на ноги. Ползущие в сторону лайнера мертвые пауки, пропитанные сутью Ехидны, из каждой раны которых сочился белый ядовитый пар, стали последней каплей. Даже среди обученных солдат поднялась вполне оправданная паника. Драконы в небе заревели от ярости, пытаясь спалить белоснежного «собрата» с остервенеем конченых маньяков. То, что древний враг принял подобную уродливую форму, они посчитали кровным оскорблением, и это затуманило обычно холодный рассудок повелителей неба.


Однако ни драконье пламя, ни артиллерийский обстрел, ни даже прямое попадание главного калибра «Ленина» не достигло врага. Прочнейшая броня, сверху прикрытая тонкой энергетической пленкой, абсорбировала повреждения на раз-два. Плазма — и та оставляла только подпалины, которые прямо на глазах бесследно затягивались. Что до самой твари, то она вовсе не собиралась просто так стоять и смотреть, как её обстреливают все кому не лень. Взмах титанических крыльев — и в вихре песка и пепла Ехидна отряхивается от остатков кокона и поднимается в воздух. Громоподобный рык ярости разносится по округе. Страшный звук. Погребальный реквием существа, что старше иных планет.


— Вы все сегодня умрете! — Монстр не бросал слова не ветер, он резко хлестнул неосторожную близняшку хвостом, да так молниеносно, что даже она не успела увернуться. Ловкость прирожденной летуньи в этот раз подвела сестру. С поразительной для такой туши скоростью скорпионье жало вонзилось в чешуйчатое бедро, сокращением мешка впрыскивая смертельный яд, и тонкий девичий визг услышали даже на корме корабле.

— Но ведь… на нас не действует … — пролепетала крылатая рептилия обиженным голосом. Тело стремительно немело, из последних сил она отлетела от врага, падая на палубу, а Ехидна не стала добивать подранка. Зачем? Губительный для всего живого токсин сделает всё за неё. Черная сестра не могла отправиться следом и защитить собрата, сдерживая Ехидну постоянным огнем и соблюдая четко выверенную дистанцию. Знание того, что нельзя подлетать к альбиносу на расстояние удара хвостом, стоило слишком дорого, чтобы им разбрасываться.


Приземлившись на палубу, ослабевшая близняшка сделала от силы всего пару шагов, после чего, тяжело подволакивая одеревеневшую ногу, свалилась без чувств. Даже палуба ощутимо дрогнула. Крылатую союзницу тут же окружил отряд солдат, подгоняемый Олегом. Отбиваться от мертвых пауков было намного сложнее. Только с размозженными конечностями они и переставали двигаться. Ладно мелочь, а попробуй остановить таким образом колосса?

Крупнокалиберные винтовки работали не смолкая. Картечь и пули рвали хитин слуг в клочья, огнеметы солдаты отбросили за ненадобностью. Для того чтобы остановить тварей теперь, приходилось сжигать их чуть ли не в пепел, а спокойно стоять под струёй пламени они не собирались! Оттого что сдохли, прыть пауков только возросла. Не чувствуя боли, арахниды наступали, пересыщенные эманациями Ехидны. Теперь уже точно не цепные псы — марионетки. Без боли, без даже отголосков эмоций. Зомби.


— Оль, бросай свой сраный героизм, и валите оттуда нахрен! Время прикрытия закончилось, всё стало слишком опасным! Оставьте чертову ящерицу, спасите хотя бы себя! — Виола вцепилась в край стола до обеления кончиков пальцев, даже свой интеллигентный тон отбросила. Хаку на экране согласно закивала, когда Церновна добавила: — Ваши жизни важнее всего! Живо, я кому сказала!

— Простите, Виолетта Церновна, но я не могу. Солдат не держу, а сам останусь. Сердце и так не на месте, — теплым басом ответила «Ольга», жестами показывая бойцам, что те в принципе свободны. Не ушел никто, ни один человек. Всем было страшно, но… Круг военных рассредоточился по периметру и не подпускал пауков к парализованному ядом дракону. Беглый огонь оружия не смолкал ни на секунду, а артиллерия не могла работать на таком расстоянии. Свои пострадают больше.

— Как глупо… — фыркнула драконица, глубоким женским голосом, едва ли в силах приоткрыть хоть один глаз. Вертикальный зрачок с ярко-голубой радужкой расширялся, дыхание стало прерывистым, тяжелым. Какое другое живое существо нейротоксин Ехидны прикончил бы в мгновение ока, слон — и тот пикнуть не успеет, а вот кровь черного дракона боролась. Из последних сил, но боролась. — Меня защищают смертные. Уж лучше умереть, чем умереть с позором.


— Ой, да заткнись ты. Мы не бросим тех, кто нам помогал в трудную минуту. Ну что, парни? Зажжем напоследок?! — Олег вскочил на спину ящера, ловко цепляясь за черную чешую и гребни. Отстреливаться с этой позиции было легче, плюс обзор открывался намного шире. Одна из сильнейших драконов, черный дракон-близнец, потеряла дар речи, и только широко открыла удивленные от шока глаза.

— Помирать, так с музыкой, командир! — отозвался ближайший солдат, удачным выстрелом отправляя за борт только-только сунувшегося наверх паука-гиганта. Стальной сердечник крупнокалиберного снаряда перебил подсвеченный Хаку сустав, оторвав ему лапу к чертовой бабушке. — Тем более, музыка играет очень даже ничего, а?

— Спасибо, старалась! — отозвалась по внутренней связи польщенная Хаку.


***



В небесах тем временем разразилась нешуточная баталия. Падение сестры отрезвило второго дракона, и она зашла к врагу со спины, лавируя между прозрачных крыльев, размах которых превышал сотню метров. Тщательно выбранный момент и место удара. Хищница вцепилась в их основания, пробуя плоть Ехидны на прочность зубами и огнем. Повреди крылья, и тогда противник падет. Беспроигрышная тактика воздушного боя. Безрезультатно. Защитный покров альбиноса, сотканный из заемной энергии, был куда слабее, чем кинетическое поле Дока, но, вместе с прочнейшим хитином, вполне выдержал тысячетонный пресс драконьих зубов.


Белый кошмар перевернулся в воздухе, собираясь упасть на спину и тем самым окончательно похоронить вцепившегося в спину паразита. Но осторожная и ловкая, как ящерица, близняшка вовремя соскочила. Гребни на её спине засветились, а вдогонку монстру отправился поток синего огня. В воздухе стоял невыносимый шум. Смешалась музыка Хаку, играющая из каждого динамика, симфония грохочущих выстрелов, канонада артиллерии, хруст хитина паучья, треск огня, но один звук перекрыл все остальные. Когда Ехидна упала у самого берега, на многие мили вокруг дрогнула земля. Поднявшаяся волна ощутимо тряхнула даже лайнер, а грохот оглушил всех и каждого в округе.


Враг довольно ловко перевернулся на все четыре лапы, будто и не было тяжелого падения. Колоссальные размеры этой формы позволяли Ехидне доставать почти до середины корпуса корабля, а вода на берегу едва покрывала лапы до бронированного брюха. Хоть древняя тварь и копировала своего исконного врага — драконов, но не на все сто процентов. Панцирь на животе альбиноса (место, где чешуя у рептилий тоньше) не пробивали даже бронебойные заряды, в чем лично убедилась команда корабля, когда тварь, встав на задние лапы, дотянулась до палубы. Огромная пасть плавно открылась, выдыхая на борт поток медленного белого пара, как раз в сторону неподвижной близняшки и окруживших её солдат. То, что крылатая не скопытилась от яда, монстр воспринял чуть ли не как личное оскорбление.


— Противогазы же нас спасут? — нервно икнув, поинтересовался один из солдат у Олега, который тем временем внимательно смотрел на ползущую к ним взвесь.

— От яда бы спасли, — голос носителя не дрогнул, а вот по его спине пробежал холодок липкого страха. Каким бы храбрым человек не был, перед лицом гибели все равны, а особо безбашенной Ольга себя никогда не считала. Палуба под текущим паром плавилась, как пломбир под знойным летним солнцем. — А вот от кислоты, навряд ли.

— Уходите, двуногие молокососы, — рыкнула черная рептилия, не в силах не то что крылом взмахнуть, даже самым кончиком хвоста дернуть.


— Да куда?! — воскликнул боец, лихорадочно стреляющий в сторону раскрытой пасти, из которой сочилась сама смерть всему живому. Бесполезно, глотку тоже покрывал хитин, а языка там не было. — Помирать, так вместе, красавицы!

— Приятно было с вами служить, парни, и с тобой особенно, агент Футунарь, — один из бойцов достал гранату, собираясь разменять жуткую участь в кислоте на мгновенный суицид.


***



Выручила солдат драконица, спикировав вниз в потоках собственного пламени прямо на палубу — красивый, отработанный годами боевой прием повелителя небес. Выдохнув синий огонь, она резко рванула вниз, прикрывая себя покровом раскаленного потока — собственный огонь не ранил близнецов. Стремительный удар крыльев по воздуху прозвучал как громкий хлопок. Близняшка приземлилась когтистыми лапами прямо на голову Ехидны, всем своим немалым весом обрушившись на раскрытую пасть, тем самым заставив её захлопнуться и прекратить выдыхать кислоту.


— Наглая мелочь! — Альбинос зарычала от досады и снова попробовала достать врага хвостом, но тем самым только добавила себе головной боли, обрушив многотонный удар на то самое место, где мгновение назад сидела крылатая дева. Прочный хитин выдержал напор, и когти дракона, и выстрелы команды корабля, и собственное жало просто отскакивали от непрошибаемой белоснежной шкуры. Грязь не липла к древней твари, оставляя её обманчиво чистой внешне, но глубоко порочной внутри. — Вы все сегодня умрете!


— Вот заладила. «Умрете, умрете»… Пластинку заело? — Олег собрался с духом, и больше не чувствовал страха, поливая врага огнем из винтовки, он думал только о том, как там пострадавшая Ямада. Что будет с жителями «Ленина», если последняя преграда между ЭТИМ и беззащитными людьми рухнет. — Нам конец, да, союзнички вы наши крылатые?

— Дерзкое дитя. Её сила почти равна Логу, и никто в целом мире не сможет… — Хотела было ответить черная драконица, но прервалась, и, ловко подцепив хвостом одного из солдат, рванула бедолагу на себя. В то место, где стоял уже попрощавшийся с белым светом боец, ударила добрая сотня отравленных шипов. Дракон только что спас человека. Ехидна торжествующе оскалилась, предчувствуя скорую победу, опасности для себя она не видела. Не для этого наращивала личную мощь двести лет, чтобы бояться столь незначительной угрозы. Энергия щедро лилась по жилам альбиноса, изнутри, оттуда, где был сокрыт исток истинной силы, могущественнейшей в материальном и нематериальном мире. Но тут в бой вмешалась третья сила… Высоко в небе раздался оглушительный гул. Реальность будто порвалась, затрещав, распалась на сотни мелких осколков. В ночном небе засиял нестабильный, плюющийся искрами, портал…


***



Ричард.



Этот портал не напоминал красивые переходы Дока, наоборот — он весь дрожал, искрился, и, казалось, вот-вот схлопнется. Из огромного колыхающегося проема медленно выплыл дирижабль с гордым названием «Причеши бровь». Свет прожекторов выловил его корпус из ночной темноты. Ночь становилась непроглядной, и там, куда не доставали лампы, царила глубокая тьма. Ветер нес с собой горький запах горелой плоти и, чем черт не шутит, яда, ощутимые даже высоко над землей. К счастью, в противогазах были почти все, включая Хоро.


— Ты как, Сашка? — обеспокоенно спросила у подруги Славя, заботливо поддерживая лежащую на спине неку. Все сейчас находились на мостике, кроме Ульяны, которую Док самолично запер в каюте шантажом и угрозой расправы ремнем над тощей задницей.

— М-м-ожно я-я н-н-небуду от-в-вечать? — заикаясь, пробормотала кошечка. Всё тело Александры содрогалось: минуту назад через хрупкую девочку протекала вся чудовищная мощь Дока, без неё она подобное чудо и не осилила бы. — Будто поездом переехали. Всё болит, даже шерстка! Чтобы я ещё раз на такое… Да никогда в жизни. Ты что, ядерный реактор?!

— Гораздо хуже, моя маленькая, гораздо хуже, — зло проворчал Док, оглядывая происходящее внизу и сжимая зубы. — Прости, пожалуйста, что мы рисковали тобой.


— Ничего, я куда крепче, чем кажусь на первый взгляд, — мяукнула ушастая прелесть, старательно улыбаясь. Ведь видно же что ей больно, а нет, показывает свои белые зубки! Набралась от Слави всякого героизма! — Там же ваши друзья? А вы мои друзья. Друзьям надо помогать. Славь, атпути, задушишь!

— Ну нет, ты прелесть, Саша! Спасибо. Спасибо. Спасибо! — Блондинка уткнулась в волосы кошечки, старательно наглаживая пушистую макушку, в уголках голубых глаз предательски блестело.

— Это всё, конечно, здорово, но что делать будем? Спускать дирижабль в этот писец — форменное самоубийство. Вы на своих двоих вниз, мальчики? — поинтересовалась Женя у меня и у Дока. Идея совместить энергию сильнейшего носителя и способность Саши открывать порталы в этом мире пришла именно в её светлую вихрастую голову. За это Славяна поглядывала на аналитика с легким осуждением.


— Естественно, — Док оскалился, по его телу струилась энергия, невидимая другим, но мои глаза унаследовали способность Кукулькана, и всё это чудо было как на ладони. За что мне нравились силы этого парня, так за то, что они полностью завязаны на физиологию. Не непонятный «ахалай-махалай», не «суперсила», а четко структурированный поток энергии. Каждый процесс, каждая клетка, каждая искра его тумана — это произведение искусства, ни у одного живого существа я пока не видел ничего даже близко похожего. Кожа Дока исчезала под слоем черно-белой чешуи, формирующей причудливый узор? как у тигрового питона. Радужка поменяла цвет, будто капнули жидкое золото на карие глаза, зрачок — и тот стал вертикальным? как у Юли, когда та зла или возбуждена.


— А там ведь Алиса… — dспомнил Кэп, уж он-то как никто другой знал: злой Док — это бедствие локального масштаба, а вывести его из себя проще всего угрожая тем, кто ему дорог.

— Хоро? — Джо первым заметил, как волчица вся напряглась, медленно пятясь назад, неосознанно увеличивая дистанцию между ней и Гендой, вокруг которого гудел воздух. — Что-то не так?

— Всё не так, — серьезно сказала девушка, исподлобья глядя на переливающуюся энергией чешую, а её вставший дыбом хвост сейчас напоминал ёршик. Напряжение на борту ощущалось невооруженным взглядом. — Он больше не пахнет как человек.


— Да кто бы говорил! — Голос Дока тоже менялся, становился глубже, вкрадчивее. Он уже не походил на тот спокойный, иногда даже менторский, тон, каким любил говорить наш товарищ. — Я Человек, не надо тут вводить в заблуждение, да и время поджимает о всякой фигне болтать! Сашка!

— Да! — ойкнула нека, отзываясь на голос. Кончик кошачьего хвоста затрепетал, а мягкие ушки неосознанно прижались к голове.

— Котенок, ты помогла нам успеть вовремя. Если бы не ты, то… Спасибо. Я (!), никогда этого не забуду. Клянусь именем Стража, — гигант вдруг повернулся к Саше, и все взоры устремились на уставшую неку. Солдаты смотрели с нескрываемым восхищением, Юля и Женя с любопытством, а глаза Слави излучали такую нежность, что под этим теплым взглядом растаял бы даже тот чертов ледник. — Поехали, мужики, у меня сил не так много после портала, и растягивать поле слишком далеко пока не получится. Редко такое говорю, но… В БООООООООООЙ!


— Мои ушки-и! Предупреждать надо, — промяукала Юля, прижав пушистые локаторы к голове, я её еле слышал, почти распрощавшись с дорогими сердцу барабанными перепонками. Рык, громом разнесшийся по округе, оглушил стоящих на мостике бойцов, что уж говорить про чувствительные кошачьи ушки.


Док прыгнул за борт первым, оставляя за собой след из кинетической энергии. Она покрывала всё тело, меняя форму и прорастая поверх одежды шипастой броней. Напряжение поля было настолько сильным, что его сияние предстало перед глазами всех, а не только в зрении охотника. Над костюмом носителя засверкала полупрозрачная защита, напоминая рыцарскую броню и двигаясь вместе с телом. Способность «бегунка» услужливо подсветила его как «Кинетический бастион».

Своим громким появлением он безраздельно привлек внимание врага, перехватив всю инициативу атакующих орд на себя. Внизу, на лайнере, творился сущий пиз… АД! Титанический белый дракон, с до боли знакомыми кровавыми глазами, опирался на борт двумя лапами, конкретно сейчас собираясь отправить к праотцам двух черных драконов, смотревшихся на её фоне мелкими голубями, и отряд солдат. Своими фанфарами Док переключил всё внимание на себя, и белоснежный кошмар, зло оскалившись, отпрыгнул в сторону берега. И, я готов поклясться, досадливо перед этим сплюнув!


— Будьте осторожнее, все вы! — сказал я, прыгая за борт. Что ж, мне тоже нельзя тут ошиваться. Внизу нужна помощь, и причем срочно. Крылья раскрылись почти сразу, в груди клокотал азарт, ощущение, что по жилам тек чистый адреналин, с легкой примесью крови. Интересно, когда-нибудь это чувство, чувство полета, станет для меня обыденным? Надеюсь, никогда! Переворачиваюсь в воздухе, делая мертвую петлю — не только Генда умеет дразнить противника, могу и я! Взмах крыльев, импульс энергии аномалии — и на море поднимается шквальный ветер. Потоки воздуха нужны для перестраховки, в таких условиях медленный газ пауков будет бесполезен. Теперь надо что-то сделать с окружившей лайнер каменной ловушкой, сверху напоминающей ровный круг из скал. Сам «Ленин» заплыть сюда не смог бы…

Что до нашего могучего союзника, он вовсе не терял времени впустую, рухнув на палубу перед отстреливающимся от орды пауков солдатом. Жесткое приземление смягчила полупрозрачная мембрана под его ногами, но все же, удар должен был быть нехилым. Скорее всего, чешуя — это только обертка основных изменений, вон как клубится туман по всему телу. Смутно знакомым, кстати, солдатом. Отсюда не очень хорошо видно, но… Отец! Папа?! Воевать лично в его-то годы?! Док приземлился рядом с ним, и… никто не успел разглядеть его движений.


Трансформация выводила его и так огромную скорость на совершенно недосягаемый уровень восприятия. По палубе будто ударили установкой залпового огня. Разъяренный, как тысяча демонов, Док ускорился, превращая врагов в фарш скупыми атаками кулаков и ног. Покрытый кинетической бронёй, удар оказался настолько мощным, что буквально раздирал плоть. Арахниды лопались, как перезрелые арбузы. Удар — и голова разлетается в клочья. Взмах ноги — и кинетическое поле выбрасывает за борт мешанину из искореженных тел.

I
Болтовня


– Семен, а чем мы теперь займемся?
– Знаешь Ульяныч, чем-нибудь непристойным, но приятным. Например…
Я срочно пытаюсь придумать, что именно «например», но тут вмешивается Алиса.
– Перевожу с его языка на человеческий, Семен говорит, что и сам еще толком не знает.
Ну, где-то, как-то, в принципе, так оно и есть, поэтому я только молча киваю.
Мы недавно позавтракали и сейчас сидим на лавочке, напротив Генды, в ожидании линейки, до которой еще целый час. Вчера пионеры приехали, но, после встречи, мы с амазонками так толком и не пообщались. Пионерам нужно было заселяться, получать постели и форму, а поскольку Алиса в этом лагере помощница вожатой, то они с Ульяной надолго пропали на складе. Я сунулся было им помочь, на тот самый склад, так прогнали. Единственное, что для них сделал полезного еще на остановке – это прикрыл от гнева вожатой Алису, которая приехала одетая в униформу рокеров 80-х и сбавил накал милитаризма в речи Ольги, сказав, что тревога учебная и просто смена будет с военно-патриотическим уклоном, поэтому убивать никого не нужно, а часовых у ворот можно оставить.
Сидим, делимся информацией, да и просто общаемся. Расстались, по моим меркам, позавчера, а ведь обрадовались при встрече так, будто действительно целый год не виделись. В принципе понятно почему – очень-уж сильно друг за друга переживали.
Девочки о прошедших сутках не помнят практически ничего, ощущения, как от яркого, но, сразу же после пробуждения, забытого сна.
– Ну, так и должно быть наверное , у меня так же было. Сперва домой завозили, потом, вот как у вас – сновидения, а потом – просто выключали и включали в автобусе.
Про себя, я сначала коротко рассказываю девчонкам, что здесь с их отъезда прошли полтора суток и что вожатая теперь меня считает постоянным физруком «Совенка».
Вот, кстати, о вожатой.
– Девчонки, у меня к вам огромная просьба, не третировать Ольгу Дмитриевну. Она, все таки, такая же личность, как и мы с вами. А то вы, от обретенной свободы, еще ошалеете, чего доброго.
Потом выдаю подробности, опуская увиденное мною на площади во время грозы. Рассказываю о двух устойчивых состояниях вожатой, рассказываю о бабе Глаше, о том, что она, как раз и есть одна из создателей этого лагеря, по неизвестной мне причине оставшаяся внутри «Убежища», тут-же говорю и о своем к ней отношении, о том, что мне в общем хочется ей верить и человек она, кажется, неплохой, но ни цели, ни задачи ее мне непонятны, поэтому и сам я не могу относиться к ней с полным доверием, и девочкам это же советую. Передаю Олин рассказ о функционировании здешней системы циклов, вспоминаю еще о предупреждении о недопустимости резких движений. Вот только о выключателе, который сейчас хранится в тренерской, и о словах бабы Глаши, сказанных мне при его вручении, я умалчиваю – не знаю я, что мне с ним делать, потому и умалчиваю.
– И все-таки, чем мы теперь займемся?
– Так, во-первых, эту неделю цикла я не знаю совершенно, плюс, я уже не пионер из вашего отряда, а один из слжащих лагеря поэтому, наверное, я буду просто смотреть, и осваиваться в новом качестве, что и вам рекомендую. Это я вам могу сказать совершенно уверенно.
– А во-вторых?
Кто-же вам доктор, девки, кроме вас самих? Тут со своими планами разобраться бы.
– А во-вторых, я вами руководить не собираюсь, я же вам не командир и не начальник. Попросите помочь, или сам увижу, что нужна помощь – помогу с удовольствием, а указывать, что и как вам делать – увольте. Я и сам, если честно, в раздрае полном. До попадания в ваш лагерь все ясно и понятно казалось, а здесь и сейчас я встрял. Ищите, думайте. Я, конечно, с вами, но за вашу дальнейшую жизнь отвечаете, прежде всего вы.
– Голова опухнет, столько думать.
– Так разве кто-то сказал, что свобода это легко?
Дальше сидим и молчим. Но молчим легко и непринужденно, потому что просто приятно посидеть друг рядом с другом. А через какое-то я начинаю грузиться своим собственным, девчонок, да и всего этого лагеря, что греха таить, будущим. Девчонки что-то тихо обсуждают между собой, а я, как обычно, строю невыполнимые планы. И ведь точно знаю, что в последний момент все эти планы просто похерю и буду действовать, как, на тот момент, захочет моя левая пятка.
Итак, что я имею? Прежде всего, себя любимого – репликанта модели «Семен», инвентарный номер неизвестен. Новоиспеченного физрука объекта «Убежище». Если я правильно понял бабу Глашу, то сейчас я один такой уникальный, а за следующую пару циклов эта вакансия заполнится в остальных лагерях моими безмозглыми функциональными копиями. Примерно, как это происходит с Виолой и с самой бабой Глашей, но, при этом, все мои прежние двойники останутся на своих прежних местах. Вот Пионер-то офигеет через неделю, когда встретит в своем лагере себя самого. Точнее, через неделю и еще пару циклов. Надо будет спросить у бабы Глаши, будут ли двойники дематериализовываться в моем присутствии, или, если я теперь физрук, а не пионер, то с ними не совпадаю и для них безопасен? Что то еще про меня лично? А! Надо помочь освоиться девкам, то есть эти две недели я точно с ними; надо бы, нет, не «надо бы», а необходимо найти Славяну, а то, не дай бог, занесет ее к Пионеру в его империю; а еще – заинтересовала меня география здешнего мира, не плохо бы продолжить путешествия… Кстати, как то я отстранено начал думать о Славяне, нет? Прошла любовь, завяли помидоры? Нехорошо.
Дальше поразмышлять мне не дают, площадь заполняется пионерами, а к нам подбегают мои зайцы. Зайцы, те меня, кстати, сразу узнали, но, в силу, видимо, своего возраста, восприняли все как должное.
– Семен, а футбол будет?
– А вы хотите?
– Конечно-же!
– Ну тогда будет. С завтрашнего дня по утрам, после завтрака. А сегодня – записывайте желающих, назначаю вас ответственными за это дело.
Зайцы убегают довольные, а на соседнюю лавочку усаживается Лена с книжкой.
Что я могу сказать, Лена в своем репертуаре. Сидит и поглядывает в мою сторону. Насколько я понимаю, так выглядит приглашение побеседовать, с ее стороны. Обязательно Лен, но это потом, после линейки, сейчас, при посторонних, беседы явно не получится. Саши рядом с Леной, кстати, не видать. Ага, вон она – Саша, о чем-то с октябрятами разговаривает.
– Алиса, тебе помощник не нужен?
– Это еще зачем?
– Ну что я, не вижу, что тебя повседневные обязанности тяготят. А Александра вон – подрастает, и рано или поздно, в этом лагере, или в другом, но помощницей вожатой будет. Может предложить ей октябрятами заниматься? Тем более, что они ее явно уважают. Я не предлагаю, я просто сейчас посмотрел на них и в голову пришло, а как поступать – дело твое.
Наконец появляется вожатая.
– Семен, можно вас на минутку?
– Ну конечно же Ольга Дмитриевна!
Отходим в тень от памятника. Пионеры все больше по периметру площади рассредоточены, а середина свободная, так что никто нам не мешает.
– Семен, вы план мероприятий подготовили?
Вот так всегда… Только настроишься, наконец, отдохнуть и на тебе: «План мероприятий»! Интересно, что она носится так с этим планом? Или, что вложили создатели, с тем и носится? Эх Оля, Оля, как же тебя жизнь… покромсала. Ну, придется выкручиваться, кажется, в прошлом цикле меня уже чем-то подобным грузили.
– Нет, то есть да, Ольга Дмитриевна.
– Так нет или да, Семен?
– Нет, в смысле, нет на бумаге, а да, в смысле, что всё продумано.
– Семен, вы у нас первую смену работаете, поэтому я не буду делать вам замечание, но, на будущее, план всегда должен быть подготовлен еще до начала смены. Я должна его сейчас утвердить, а не могу же я свою подпись на ваших устных рассказах поставить!
Кому должна, почему должна? Господи, это не только пионерский лагерь, это еще и школа молодых бюрократов! Вспоминаю, кстати, как вчера мои амазонки на складе журналы выдачи имущества добросовестно заполняли.
– Так что я жду от вас готовый план сегодня вечером.
– Хорошо-хорошо, Ольга Дмитриевна. Все будет.
Что там она с моим обходным всегда делала? Скомкав прятала в карман, не читая? Вот и план этот ждет та же участь, так что ничего я писать особо не буду. Напишу вожатой чушь какую, или срисую с ее собственного плана, со спортивного раздела. А может и вообще ничего не напишу, все равно не вспомнит.
– Ольга Дмитриевна, пожелания то будут?
Пожелания есть, целая куча: во-первых меня хвалят за прошлую смену, за секцию футбола, и хотят, чтобы я продолжил (ну, это даже и с удовольствием), во-вторых, оказывается, есть пожелание проводить по утрам зарядку всем лагерем (Это что – я должен проводить? Мама моя дорогая, роди меня, пожалуйста, обратно.), в-третьих нужна какая-то секция для старших (Интересно какая? Бадминтона для Лены? Или, опять зачесалась спина, секция стрельбы по пионерам из арбалета?), в-четвертых, теперь уже без отговорок, дежурство на пляже, по очереди с Ольгой (а может совместно подежурим, а Оль? С буйка поныряем, как вчера?), в-пятых нужно в ближайшую субботу провести спортивный праздник (вспоминаются какие-то кадры из хроники 30-х годов: пирамиды из гимнастов, гиреподнимание, парады физкультурников на Красной площади – ужас), в-шестых у нас поход в следующий четверг и кому, как не физруку его проводить? А еще есть военно-патриотическая часть, в которой вожатая «как человек не военный и девушка, в конце-концов, ничего не понимает», а Семену виднее, что там написать и что проводить. Ага, будто Семен понимает.
– Вы что-то хотите спросить?
А у меня всплывает в голове один только вечный вопрос: кто назначен в этом цикле спасать Шурика и таскать сахар? Озвучить или нет?
– Не сейчас Ольга Дмитриевна, попозже. Уже линейка начинается.
Ну спасибо баба Глаша, удружила. Уж лучше бы я на нелегальном положении оставался. Интересно, если я сейчас отберу у Ольги ее блокнот вожатой, вырву и съем страничку со штатным расписанием «Совенка», то что? Интуиция подсказывает мне, что ничего не изменится. Надо, однако, что-то с этим болотом делать, с ним, или с самим собой, а то так, действительно, во вторую Ольгу Дмитриевну превращусь. Не в Олю, не в Ольгу, а именно в Ольгу Дмитриевну – весьма пугающая перспектива.
Начинается линейка. Все то же подобие команды: «Лагерь, по отрядам становись!», все то же подобие строя, все та же навевающая сон галиматья. Только я уже стою не в строю, а рядом с вожатой и имею возможность наблюдать за пионерами, но и они имеют возможность наблюдать за мной. До передразнивания Ольги Дмитриевны в стиле уличных мимов я не скатываюсь, но... черт, главное, не начать клевать носом. Линейка сегодня особо долгая: Ольга рассказывает о лагере, доводит до пионеров правила внутреннего распорядка, оповещает о необходимости подписать обходные листы – это основная задача на сегодня, оглашает план на сегодняшнюю неделю и план на всю смену. А основная моя задача на сегодня – это не заснуть прямо на линейке под Ольгино гундение. И тут я успеваю вовремя включить слух: «… а о плане спортивных мероприятий и о военно-патриотической программе вам сейчас расскажет наш физрук!» Ну что-ж, в отличии от прошлого знакомства, на этот раз пионеры на меня смотрят довольно приветливо и хотя бы это поддерживает. Но Ольга то хороша, это она мне сейчас отомстила по полной программе, и за мою вчерашнюю военно-патриотическую инициативу отомстила, и за отсутствие священного Плана мероприятий.
Прошлую приветственную речь не повторить – перед девками неудобно. Ольга, та свое еще получит, не посмотрю я на ее милое второе Я, а сейчас надо выкручиваться. Я выступаю перед публикой третий раз в жизни, при том, что первый, еще в школе, закончился жутким конфузом, а второй, здесь же, в прошлый цикл, тоже никого не порадовал. Но сейчас я, до деревянности, спокоен, как будто смотрю на себя со стороны и подбадриваю: «Ну давай пионер, то есть физрук, выкарабкивайся». Начинаю со спортивной части и, конечно, с самого легкого – с футбола, с этим понятно. Дальше Ольгины пожелания касались зарядки – эту часть я пропускаю, тем более Ольга, говоря о распорядке, ничего о ней не упоминала, сказал только, что если есть желающие – спортивная площадка в вашем распоряжении. О спортивном празднике молчу, от похода тоже как-нибудь отболтаюсь, осталось еще две позиции: военно-патриотическая программа и секция для старших, и тут меня осеняет.
– Что касается военно-патриотической части, то руководство лагеря, – киваю на Ольгу Дмитриевну, организует встречу с ветеранами!
Краем глаза злорадно наблюдаю, как Ольга Дмитриевна бледнеет и, кажется, выключается из реальности. Правильно, ибо нефиг. А я озвучиваю свою гениальную мысль и объявляю о стрелковой секции – это и секция для старших, и военный патриотизм одновременно. Но, поскольку оружия в лагере нет, прошу кибернетиков сделать пару-тройку арбалетов. Шурик скептически пожимает плечами, а у Электроника загораются глаза. Ну да, этот может, я знаю.
Я только надеюсь, что, кроме футбола, все так и останется на словах.
– Я закончил, Ольга Дмитриевна. Ольга Дмитриевна-а-а-а! Ау!
Ольга вздрагивает, приходит в себя, и распускает пионеров. Интересно, она что-нибудь запомнила?
Пионеры разбирают обходные листы и убегают выполнять свой сегодняшний квест, вожатая тоже куда-то улетучивается, видимо в медпункт за валерьянкой, а я, наконец-то, присаживаюсь обратно на лавочку. Через сорок минут уже обед, можно никуда не ходить, а просто расслабиться и унять дрожь в коленках. Или убежать вслед за Ольгой в поисках валерьянки? Интересно, а вдруг и правда ветерана найдет? Бабу Глашу разве, по годам то она, с натяжкой небольшой, но проходит.
– А можно мне бегать по утрам на стадионе?
Саша подошла.
– Привет Ляксандра. Конечно можно, и нужно. Ты же не бегала прошлую смену, решила новую жизнь начать?
Саша некоторое время смотрит на меня, потом расцветает в улыбке. То-ли вспомнила меня, то-ли просто – так отреагировала на Ляксандру.
– Да ты угадал.
– Так что, если хочешь, бегай на стадионе, я тебя точно прогонять не буду. Чего нужно – спрашивай. Поняла?
– Да, спасибо. Я побежала?
– Ага.
Мне вот, кстати, помощник необходим, это я прямо сейчас и понял. Предложить Ульяне, чтоли? Соображаю, что можно тогда на Ульяну и утреннюю зарядку свалить, все равно ее энергию нужно куда-то направлять. Ну, это не поздно еще, если, конечно, она согласится.
Однако забот особых нет на сегодня, первая тренировка только завтра, «план мероприятий», будь он неладен, кажется забыт, с Ульяной сегодня переговорю, вроде и все. Нет, еще после обеда до кибернетиков добреду, обсужу с ними свой заказ.
У столовой нет пока никого, все пионеры с обходными бегают. Чертыхаюсь, надо было сказать амазонкам, чтобы не дергались, а сами закорючки вместо подписей поставили, все равно вожатая их не проверяет.
Подходит Лена, я подвигаюсь на лавочке ближе к краю, захочет – присядет. Захотела.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте Елена. Вы собрались в футбольную секцию записаться?
Кажется, что такая перспектива действительно пугает Лену, пугает гораздо сильнее, чем Ульянины кузнечики.
– Леночка, тогда зачем ты мне выкаешь? Прошлую смену нормально-же общались.
– Ну, я не уверена была, ты это, или не ты. И ты, тогда, еще в нашем отряде был, а сейчас – физрук, мы же к вожатой обращаемся Ольга Дмитриевна.
– А тебе хочется и ко мне так обращаться?
– Нет. Но вдруг тебе хочется.
Улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
– Ты мне на площади что-то сказать хотела? Перед линейкой?
– Нет. То есть да. Мы записку у себя в домике нашли, теперь думаем, что она значит. «Вы здесь не просто так!»
– А ты думаешь – я тебе помогу в расшифровке? Может, просто пошутили?
– Не знаю, но там наши подписи стоят: Лена и Саша. И почерк Сашин.
– Так может, это ваша записка?
– Ну, мы так подумали, но не помним – писали мы эту записку или нет, да и не могла же она с прошлой смены сохраниться. И варенье, которое нам оставили, оно совсем свежее.
– Так может, варенье не ваше, а записка – ваша? Просто оставили, потому что подходит по смыслу. Знаешь что, ты детективы читаешь? Когда смена закончится – поедешь из лагеря, так прижми, хоть свой волос, что-ли, дверью, в районе ручки или замочной скважины. Если дверь откроют – волос упадет, тогда ты точно будешь знать – заходил кто в ваш домик или нет, или еще метку какую поставь. Как тебе идея?
Лена кивает.
– Я подумаю. Ты приходи к нам вечером на чай с вареньем. Придешь?
Теперь уже думаю я. Амазонки мои ревновать начнут, ну ладно, это мы переживем. А вообще, Лене такие поступки, как это прямое приглашение, нелегко даются, это надо поддерживать.
– Приду. Во сколько?
– Часам к девяти.
Наконец, двери столовой открываются и мы заходим вовнутрь. Беру порцию, сажусь на свое любимое место за колонной, чтобы спокойно пообедать, пока основная масса не подошла. Что там я о себе любимом думал до начала линейки? Можно продолжить. Итак, с собой, я, вроде как, в ближней перспективе разобрался, кроме главного вопроса – что мне делать дальше? И что мне делать с той железной коробочкой, что сейчас лежит на шифоньере в тренерской? Баба Глаша, та явно хочет, чтобы я остался здесь и занял ее место, и я ее понимаю, судя по всему, этот лагерь занимает особое место в системе лагерей, и пускать сюда, скажем, Пионера мне вовсе не хочется. А Пионер, он ведь теперь сюда дорогу знает, так что, может и не зря я кибернетикам арбалеты заказал. Интересно, паранойя она заразна? А еще у меня, как сейчас оказалось, на сегодня, после обеда назначены занятия с бабой Глашей: «Будьте любезны Семен, как хотите, но с пятнадцати до семнадцати ноль-ноль, вы у меня». Только и успею, что сходить к себе или… А схожу-ка я в музыкальный кружок, поклянчу одну гитару у хозяйки, я положительно не представляю, чем занять себя весь этот цикл, может гитара поможет.
– Здравствуйте, можно с вами пообедать? А то больше мест нет. Ну то есть они есть, но они заняты, ну то есть не заняты, а за ними другие пионеры обедают, ой, но ведь вы же не пионер, но вы же тоже обедаете, значит…
Только подумал о Мику, а она уже здесь, как давно я ее не слышал. Что именно «значит», Мику не успевает сказать.
– Конечно можно, Мику, только обращайся ко мне на ты.
Эта моя просьба вызывает новую пулеметную очередь.
– А я думала, как к тебе обратиться, на ты или на вы? Сначала хотела на вы, а потом подумала, что ты же совсем недавно был пионером и не привык еще, а тогда захотела на ты и подумала, что ты же, как вожатая, к тебе нужно на вы, а потом подумала, что ты еще не взрослый, то есть, я хотела сказать, еще молодой, хотя Ольга Дмитриевна, она тоже молодая, а мы же к ней на вы всегда обращаемся.
У Мику заканчивается запас воздуха в легких, что позволяет мне вставить еще одну фразу.
– У всех пионеров обходные подписала?
– Ой, я не знаю, думала, что у всех, а потом, оказывается, что еще не у всех, а потом еще подписывала, а все приходят с обходными, а никто не хочет ко мне в кружок записываться, вот если бы ты был пионером, то хорошо бы было, если бы ты записался, мы бы с тобой много разных песен разучили.
Нет, кажется, свою дозу общения с Мику я получил, до конца цикла мне вполне хватит, не пойду я к ней за гитарой, по крайней мере сегодня. Желаю девушке приятного аппетита и покидаю столовую, а в дверях уже сталкиваюсь с Ольгой Дмитриевной, но без последствий. Вид у нее, надо сказать, не очень. Мысленно укоряю сам себя: «Ведь просил же амазонок не третировать вожатую, а сам-же ее на линейке в ментальный нокдаун отправил».
Стою на крыльце столовой, облокотившись на перила. До бабы Глаши еще полчаса, всего полчаса, или целых полчаса, это, смотря как оценивать, но куда то еще идти – явно бессмысленно. Рядом пристраиваются девочки.
– Ну что, придумали, чем заниматься будете?
– Семен, а давай всем расскажем правду! Про убежище это дурацкое, про то, как из нас роботов сделали.
– Я пробовал, причем не просто так, с вытаращенными глазами в первый же день: «Алиса, Ульяна, мы все не настоящие!», а уже в конце смены, когда, казалось, что человек вот он – твой лучший друг, тебе верит и готов проснуться, только глаза ему раскрой. Знаешь, какая реакция была? Покрутили пальцем у виска и в медпункт отправили. Либо постепенно человек, как я, сам просыпается, а мы ему только помогаем, либо стрессовая ситуация, вон, как в вашем случае, а мы, опять-же – рядом, чтоб ему было на кого опереться, то есть и личная симпатия очень важна. Так вот, дальше, если будем сильно активничать, то система может отреагировать. Физически-то вряд-ли пострадаем, а вот мозги подправят. Так что, не взрывайте памятники, и не пугайте никого. То есть, взрывайте и пугайте, это в сценарии записано, но если записано в сценарии, значит – не работает.
– Грустно как.
– Ну что делать, уж как есть. Да, и еще, пока не забыл. Пока мы вместе – хорошо, а если вдруг раскидает, то вы, главное, на самотек свою жизнь не пускайте, хоть чуть-чуть, а что-то новое делайте, чтобы здешнее болото расшевелить. А то, или опять из людей в организмы превратитесь, или с ума сойдете.
Я не слишком нудный, девочки? А то бурчу тут, поучаю вас, а вы сами разберетесь – не маленькие. Не люблю лекции читать.
– Спасибо.
– За что?
– Приятно было услышать про личную симпатию.
– Как будто вы не чувствовали. Но мне приятно, что вам приятно. Сам удивляюсь, но даже когда в бункере на вас орал, за вас беспокоился. Было бы все равно – не орал бы.
Амазонки мои побежали по своим делам, а я пошел сдаваться поварихе.
Баба Глаша преобразилась. Где та повариха, или где тот чудаковатый профессор на пенсии? Подтянута, энергична, строга и даже сурова. Хотя юмор тоже присутствует. Сразу предупредила.
– Семен, баба Глаша осталась за дверями, а преподаватель я злобный. Не обижайтесь.
– Все понятно Глафира Денисовна.
– Мы могли бы заниматься в административном корпусе, и, когда нам понадобится грифельная доска, мы будем заниматься там. Но пока будете приходить сюда, каждый день, с трех до пяти.
Мне дают стопку книг и рукописных конспектов.
– Это прочитать в течение недели, что непонятно спрашивайте. В конце недели экзамен по прочитанному. А теперь переходим к лекции, я могла бы просто выдрессировать вас, как обезьяну – на какую кнопку нажимать в какой ситуации, но предпочитаю, чтобы вы понимали – что происходит. Поэтому занятия мы начнем с общих философских тем.
И понеслась. В жизни меня так не загружали информацией. К чести бабы Глаши – преподаватель она оказалась выдающийся, и вышел я от нее через два часа, как будто только что зашел, не заметив проведенного времени и явно не глупее чем был.
Какое там у меня продолжение моего личного сегодняшнего квеста? Зайти к кибернетикам? Вот к ним и пойдем.
Заношу полученную от бабы Глаши литературу к себе и отправляюсь в кружки, кстати, похвастаюсь, я, таки, урвал себе на складе вчера кровать, и теперь сплю, как цивилизованный человек. Надо бы еще мебель переставить – кладовую инвентаря с тренерской местами поменять, а то в кладовой есть окно, пусть и маленькое под самым потолком, а в тренерской нет.
У кибернетиков работа кипит. Меня, как и в прошлый раз, вежливо выгнали, сказали только, что послезавтра заказ можно забрать, а так они и сами знают, что делать. Ну хорошо, мне же легче. Выйдя от кибернетиков глянул за ворота – все тихо, все спокойно, автобуса нет, и пошел-таки в музыкальный кружок за гитарой.
Музыкальный кружок оказался полон народа. Полон народа, применительно к музыкальному кружку, означает, что там, кроме Мику присутствует еще и Алиса.
– Зачем пришел?
– Ой, Семен, ты решил записаться в кружок? Алиса сейчас песню покажет, давай мы ее сразу же и разучим.
Меня начинают терзать смутные сомнения.
– Алис, если стесняешься, я могу уйти. Вот только гитару попрошу у хозяйки.
– Ничего я не стесняюсь. В общем вот, приснилась, сразу и целиком, давно еще.
Алиса начинает играть:

«Большой широкий город, магистрали и дома...»

А я смотрю на нее с грустью, потом соображаю, что неплохо бы отвернуться, но не успеваю. Алиса перехватывает мой взгляд, все понимает, резко обрывает песню, бросает гитару и выбегает из кружка, а мне ничего не остается, как кинуться следом. Выскочив из здания, наугад кидаюсь в сторону бани. Если там Алисы нет, то, значит или в домике, или побежала на склад прятаться. На дверях бани висит замок, каких-то следов Алисы вокруг тоже не видно, я оглядываюсь еще раз и вдруг слышу всхлипывания. Когда, ну когда я перестану доводить до слез хороших девушек? Третья уже в этой жизни? Или четвертая? Ну, придется исправлять то, что натворил.
Осторожно обхожу баню, так и есть – стоит девка, лицом в стену уткнулась и рыдает.
– Уйди!
– Нет.
– Уйди!
– Не могу.
– Ненавижу тебя! Зачем ты меня разбудил? Я всегда думала, что это я сочинила! Эту песню, и другие еще. Стеснялась показывать и гордилась одновременно. А тут на тебя посмотрела и догадалась... Я же теперь ничего придумать не смогу, всегда буду думать, что это ты оттуда притащил!
Вон он, как обернулся, мой давнишний концерт. А я даже не знаю, что мне сказать, как мне поддержать Алису. Обнять ее? Не уверен, позволит ли? Да черт с ним, хуже не будет. Делаю еще пару шагов и очень осторожно обнимаю девушку. Нет, рук не сбрасывает и не прогоняет.
– Алиса, разве ты виновата в этом? Разве я виноват в этом? В том, что нас с тобой занесло в покалеченный мир? Может не все так плохо, может покажешь остальные песни? Те, что я притащил – я знаю. Думаю, большинство песен все же твои окажутся, я в тебя верю. Не может быть, чтобы у тебя действительно своего ничего не было.
Наконец Алиса успокаивается, достает связку ключей.
– Пойду умоюсь. А ты не подглядывай.
И уже с порога бани.
– Я теперь, кажется, понимаю, почему ты в тогда шахте сказал, что может мы тебя еще проклянем сто раз. И все равно – спасибо тебе.
– Алис, я не нарочно. Во всех случаях. Я подожду тебя? Вместе на ужин пойдем?
Алиса кивает и исчезает на десять минут в бане.
Мы идем по аллее к столовой совсем рядом, так что наши руки при ходьбе слегка касаются, сестрица Аленушка и братец Иванушка, нет – сестрица Алисушка и братец Семенушка.
– Алис, не бросай сочинять, слышишь. Эта способность, как раз тебя более человеком делает. Я вот не способен что-то новое придумать. А если хочешь, то давай как-нибудь, разберем, что у тебя есть. Я примерно помню тот свой концерт, с которого все пошло, так что разберемся, где твое творчество, а где чужое.
– Хорошо.
– Нет, не хорошо. Я же вижу, что тебе все еще тяжело. Хочешь — прощения попрошу? А еще, по мне, то что хорошая песня написана не тобой, это не повод ее не исполнять.

«С тобой проводит ночи тридцать первая весна…»

– У тебя это замечательно получается, как минимум не хуже, чем у оригинала.
Алиса, наконец, улыбается и слегка сжимает мою руку.
– Спасибо.
– Так придешь с тетрадкой? Я догадываюсь, что она у тебя есть.
– Приду, как-нибудь, как время будет.
На ужин рыба. Кажется – это минтай. Да хоть форель, я так и не научился есть рыбу, поэтому довольствуюсь пюре и каким-то овощным маринадом. А ко мне за столик подсаживается Ольга Дмитриевна и сейчас начнет спрашивать про план мероприятий.
– Семен, я знаю о ваших особых отношениях с Алисой и Ульяной, и, как вожатая, не вижу в этом повода для опасений, и вообще, я вам и девочкам доверяю, вашей порядочности. Но, пожалуйста, не давайте повода для сплетен в лагере, они мне очень затрудняют работу.
Вот так. Хорошо хоть про план ни слова. Ну, когда со мной по доброму, то и я мил, бел и пушист.
– Я понял вас, Ольга Дмитриевна. Причин для сплетен точно нет, а повод постараемся не давать.
– Вот и хорошо. Приятного аппетита.
Интересно, что она подразумевала, говоря о наших с Алисой и Ульяной «особых» отношениях? И как мы должны «не давать повода для сплетен». Завтра с девчонками обсужу.
Против моих опасений, а я опасался очередного выплеска эмоций, чаепитие у Лены и Саши оказалось просто чаепитием. Девочки решили отметить свой приезд в лагерь, а меня пригласили, как самого близкого к ним в лагере человека. Показали мне и записку, и варенье, я посоветовал Лене лучше повспоминать и подумать. Лена, оказывается, немного рисует, показала набросок – меня вчерашнего с повисшими на мне амазонками.
– Лен, подаришь потом, когда закончишь?
– Да, конечно, все равно рисунки теряются.
Прощаемся, иду к себе, думаю о Лене. Ну ведь славная же барышня. Своеобразная, но славная. Что я могу для нее сделать? Надо будет спросить у бабы Глаши, что будет с моим двойником, который приедет через неделю? Вообще-то он на меня положительное впечатление произвел, но вот не опасен ли я для него? Разбудить их обоих? Лена то на подходе, а вот двойник – неизвестно.
Гм. Разбудить всех обитателей здешнего лагеря? А то скучно.

Очередной отчёт кружка

Лагерь у моря 2. Часть 20. Выбран путь в бункер.

Страничка на фикбуке. 

Часть 16

часть 17

часть 18

часть 19

Ричард.

 Если верить карте, то путь к бункеру, а именно туда мы и решили направиться, был неблизким. Причем больше всех туда рвались именно наша ушастая спутница, во время голосования она всеми лапами уцепилась за это место. Уже тогда, причина не была для меня секретом, Юля шла за добычей, может, в ней проснулась внутренняя клептоманка? Хотя, о чем я, девочку прекрасно можно понять. Пресная еда надоела аномалии, да и поживиться в месте, где обитали люди точно можно. Иногда, сопя во сне, Юля едва слышно бормотала слово «припасы». Смущало только то, что была вероятность натолкнуться на НИХ, на существ которых упоминал в дневнике Семнадцатый. Тех самых, что уничтожили бункер, и, по видимому, являлись местным бичом всего живого. Ох, недаром даже названия неведомых тварей не произносят, это должно быть что-то реально жуткое. Но, в бункере 112 может быть ценная информация, не говоря уже о многих, так нужных нам вещах, а опасности… Мы из схватки с Кукульканом вышли живыми, у нас плазмомет и способности двух аномалий, так что, шансы неплохие. Мы втроем, тщательно всё обговорили, и лезть наобум совсем не собирались, разведка, оценка обстановки, расстановка приоритетов, но это потом, до цели ещё надо добраться.

 Ущелье ещё больше походило на долину, приходилось залезать на высокое дерево или холм, чтобы искать ориентиры, и, глядя на далекие скалы, лишний раз убедиться, что пути по сторонам нет. Или вперед, или назад, отвесные скалы не преодолеть, без снаряжения во всяком случае. Лично я, очень хочу посетить «реликт», Семнадцатый писал в своем дневнике, что это одно из немногих мест, куда ОНИ не залетают, скорее всего, боятся. Кроме этого, моё внимание привлекла именно формулировка «-ОНИ не подлетают к Леднику, ближе чем на несколько миль. Даже если преследуют добычу». Крылья, у них есть крылья, или что-то другое, что помогает врагу держаться в воздухе, а значит, надо следить за небом одним глазом, ну кроме меня, у меня сейчас совершенно особые рецепторы. Поэтому продвигались мы без особого напряжения, осторожно, но не шарахаясь каждого звука и тени.

 Способности древней аномалии, не знаю пока, как, и навсегда ли, они стали моими. Во время путешествия я выкраивал время потренировать их, причем достиг немалых успехов. Мог бы и больше, но заниматься приходилось втайне от Слави и Юли, в основном на привалах, когда была моя очередь караулить, слуху Юли мы не перестали доверять, но что не бывает? Крабов, например, она так и не учуяла. И в темноте, когда девочки сладко спали, наступало моё время. Я призывал потоки ветра, крутиться маленьким смерчом у меня на ладони. Я прикладывал руки к почве под ногами, и чувствовал, как в её толще возятся черви, зная, что могу раздавить их землей, просто пожелав этого. Пару раз, запустил сгустком воздуха, в пробегавших вдалеке шакалов, судя по визгу, даже попадал. Мохнатые падальщики появились совсем недавно, по какой-то причине, они не забегали в верхние угодья ущелья, а здесь их наблюдалось немало. Близко они не подходили, да даже если и нападут, от пятерки я отобьюсь и без поддержки стихии. К тому же, они весьма боялись нашу хвостатую спутницу. Стоило неке просто сверкнуть на них своими глазами, как шакалы уносились прочь, поскуливая и поджав хвосты. Один раз, уже покидая стоянку, мы видели, как эти хищники съели оставленные нами рыбьи косточки, и даже разворошили кучу веток и листьев, на которых мы ночевали, наверняка там оставался наш запах. Эх, сюда бы матрас надувной, или палатку, а ещё лучше и то, и другое, хотя… и так норм. Буду честен, спать с двумя девушками под боком, это кайф.
 Что же до новых возможностей, в целом, они радовали, пусть и не без нюансов. Каждое использование аномалии, выматывало, забирая часть моих жизненных сил и вызывая физическое утомление. Степень этого, напрямую зависела от количества использования, и затрат силы. Что-то мне подсказывает, что этих побочных эффектов не будет, если использовать сначала поглощение энергии, однако, становиться на путь Кукулькана я не спешил. Не буду врать самому себе, но витающая вокруг жизнь, манила. Не раз и не два, мне стоило огромных усилий сдержать порыв прибить пролетающую мимо птичку или пробегающую ящерицу, и пусть даже и крохами блестящего тумана, утолить этот голод. Это оставим на крайний случай.

 Постепенно, я стал манипулировать стихиями на более тонком уровне. Например, в самый разгар жары, я нагонял поток ветра с края ущелья к нам, и свежий воздух чувствовался постоянно, это стоило определенных усилий и затрат ресурсов собственного организма, что впрочем компенсировалось усиленным пайком. С едой проблем не наблюдалось, вокруг росло немало плодоносящих деревьев и кустов с ягодами, правда, есть незнакомые фрукты мы избегали. Так же, теперь я мог всегда понять, где в реке больше всего рыбы, ощущая токи воды, и вполне неплохо бить добычу острогой, но у неки выходило круче. Рыбачила по большей части Юля, а мы с командиром её охраняли. Река нас кормила и поила и купала, хорошо, что бункер недалеко от неё, так что можно и дальше двигаться по течению.
 -Ну что, сегодня я пойду на охоту один, как и договаривались? – Спросил я Славю. Мы как раз остановились на обеденном привале, облюбовав для этого уютную березовую рощу. Деревья давали приятную тень, а кроны шевелились от ветра, заставляя тени на траве плясать. Юля свернулась калачиком на траве и дремала, как я успел заметить, днем, она спала с большой охотой. Славя же, обеспокоенно смотрела на меня, явно не одобряя такую авантюру. Хоть и был уговор, что сегодня я иду на вылазку без них, уж больно хотелось проверить свои способности, пусть пока и очень далекие от силы идола майя. – А вы пока подготовите хворост для костра.
 -Хорошо Ричард. – Вздохнула Славя, усаживаясь на траву. – Только возьми с собой ружьё, и ради бога, будь осторожен.
 -Нет. – Отказался я от плазменного козыря, всё же нельзя оставлять девочек безоружными. Даже отлучаясь ненадолго, я волновался, душа беспокоилась за девчонок, слишком дороги они мне стали. Годы морального одиночества, прервались таким вот странным приключением в компании двух прекрасных девчонок. – Пусть останется у вас, если что, стреляй, не раздумывая, ваша безопасность – это главное. А у меня вон, лук есть, не пропаду.

 Лук, ха, слишком гордое название для едва гнущейся палки и тетивы из хордовых жил пресноводного ската. За спиной, на веревочке, болтались стрелы из прочных веток, с закаленными над огнем остриями, так, чтобы удобно было доставать из этого «колчана». Убойная сила и прочность вышли неплохими, но из такого лука ими особо не постреляешь. Кстати вкусный был скат, наверное, самое вкусное и нежное мясо, которое я пробовал в жизни, учитывая, что готовилось оно без соли и специй. Жалко, что эти странные обитатели реки, почти всё время проводят на дне, смешавшись и илом, и ловить их не просто даже с моим зрением охотника. «Лук», нужен был только для объяснения удачной охоты, добывать еду я собирался с помощью аномалии. Нет, я и из этого недоразумения что-нибудь да подстрелю, контуженую куропатку, например, или хромого зайца, но зачем мучатся, если я сам по себе огневая батарея? Удалившись от стоянки, я ещё раз прошелся по окружающему пространству глазами аномалии, дабы лишний раз убедиться, что вооон за тем кустиком не прячется большой и клыкастый…кто-нибудь!

 - Так-так-так. Что тут у нас? – Пробормотал я, глядя на небольшой ручей. Поток воды, преградивший мой путь, был настолько прозрачен, что при желании можно сосчитать каждую песчинку на дне, и ни одного живого существа, ни рыбки, ни лягушки. Судя по направлению течения, он впадает в нашу огромную реку. Ручей неглубокий, но шириной метров пять, пить мне пока не особо хочется, но на ту сторону перебраться надо, а, была, не была. Я вошел в поток, и медленно двинулся вперед. Вода доходила мне почти до колен, но костюм надежно защищал от протекания. Я не читал всё досконально про эту разработку, там было что-то про микроскопические клапаны, которые пропускают воздух, но тут же схлопываются при попадании воды именно снаружи. Круто. Уже почти добравшись до противоположного берега, я буквально копчиком почувствовал какую-то тревогу, ощущение опасности.
 - Эй, малыши, вы чего это? – Спросил я у косяка пескарей, который носился вокруг меня по часовой стрелке, образовав кольцо со мной в центре, готов поклясться, раньше их не было. С разных сторон, в этот поток вливались всё больше рыбок, и наконец. Момент, когда вся эта толпа кильки кинулась на меня, я подловил, а так же блеск мелких зубов в пасти каждой из них.
 -А вот хрен вам, сардины драные. – Что делает человек в критической ситуации? Правильно, матерится. А что делает человек в критической ситуации, но с боевой подготовкой? Матерится, попутно спасая свою жопу! То, что костюм им не помеха, я понял сразу, и защитился уже на инстинктивном уровне. Что бы ни произошло в портале, но сила стихий, бурлившая в Кукулькане, теперь защищала меня как родного, она была моими руками и ногами, моим дыханием, плотью и кровью. Раскинув руки в стороны, будто собираясь что-то оттолкнуть, я отбросил воду от себя, образовав абсолютно сухой участок, при этом используя как стихию воды, так и воздуха. Ручей отхлынул, и мелкие хищники последовали за водой.
 -Вот тебе и пескарики, мать вашу! – В центре ручья стоял я, удерживая воду на расстоянии пару метров, а вокруг бурлил живой, клацающий челюстями поток. Рыбы были невероятно ловкими, учитывая, что ни одна не осталась на сухом участке, все они живо отплыли вслед за водой, не стремясь перейти грань и покинуть родную стихию. В воздухе стоял шорох тысяч щелкающих челюстей, пробирающий до жути, было в нем что-то ненормальное. Таааак, надо валить. Медленно, шаг за шагом, я отходил к берегу. Сила аномалии удерживала вокруг меня кольцо без воды, которое двигалось вслед за мной, слава яйцам эти паразиты не могли ходить, я бы не удивился если честно. Первое, что я сделал на берегу, это хорошенько выругался, не громко, но со вкусом, вспомнил всех, начиная от мини-пираний и ила, на котором чуть не поскользнулся, и заканчивая этим миром в целом.

 -А теперь, давай посмотрим, что ты таишь, миленький ручеек. – Пока я шел по дну, то чувствовал, как что-то мешается ногам под песком, почему бы не глянуть что именно? Я указал раскрытой ладонью на такой мирный с виду ручей, направляя энергию на землю, масса песка рассосалась в стороны, открывая вид на…
 -Ха-ха-ха, нет, правда, тут можно ужасы снимать. – Дно ручья было усеяно костями, десятки, сотни белых, и пожелтевших от времени костяков животных, от весьма крупных до мелких, размером с куриное ребрышко. Но это было не самым страшным, самым страшным стало то, что стоило отпустить песок, как мелкие твари, бодренько работая плавниками, закопали каждую косточку обратно. Затем, косяк распался, и уже по одной, рыбы отплывали в стороны и…исчезали. Перед глазами был обычный поток пресной водички, с камышами на берегах и журчащей водой, вот только даже одного жука или водомерки не наблюдалось. Ричард, поздравляю, ты идиот, мог бы и раньше заметить такую не состыковочку. Не может водоем посреди леса быть необитаем, хоть какая-то живность присутствовать должна
 -Самые умные, да? – Я переключился на зрение охотника, и в черно-белом мире, рассмотрел множество красных искорок в реке, как ни в чем не бывало плавающих туда-сюда. Никуда опасность не делась, просто слилась с ландшафтом. Гадом буду, если дойдут руки, флору и фауну этого мира надо изучить, тут столько всего интересного, пусть и опасного. Эти мелкие ребята, каким-то образом мимикрируют, становясь невидимыми в воде, может у них пигменты на чешуе, как у хамелеонов или каракатиц? А может, они по-хитрому преломляют свет? А как меня подпустили к центру ручья, даже не нападая заранее, и как маскировали место охоты. Так и представляю, заходит в ручеек олень, и бац, а ног у него уже нет, весело. Боже, о чем думаю, будто наша цель жить тут, а не вернуться домой! Надо поохотиться и возвращаться к девочкам, пока ещё на что-нибудь подобное не наткнулся, или ещё хуже, такое, натолкнется на меня.

 Углубляясь в чащу, я окружил своё тело восходящими потоками ветра, пусть и слабые, но свою функцию они выполняли, уносили мой запах в небо. Зрение аномалии показывало мне каждую птичку в кронах, каждую мышку в лесном ковре, но я искал что-то покрупнее. Юля, допустим, не против будет поужинать жареными мышками, но Славя не оценит, наверное. Вот уж девушка так девушка, с практически полным отсутствием стеснения, но красотой модели, и фигурой мастера спорта. С одно стороны, она как открытая книга, добрая, отзывчивая, а с другой, кто знает, что творится у нее на душе? Иногда голубые глаза лучатся печалью, я совсем не знаю Славю, да и вряд ли она показывает свои истинные чувства всем подряд. Может и она, скажет, что мыши в принципе, нормальный белковый ужин? Уже когда я собирался разворачиваться, и тупо половить рыбу в реке, ветер донес до меня далекий шорох. Медленно, крадучись, я двинулся вперед, легкими шагами огибая сухие ветки и прячась между деревьев. Меня, конечно, учили бесшумному передвижению, но это… В закоулках памяти, всплывали образы и навыки древнего охотника майя, который в одиночку ходил на ягуара. Вместе с моими курсами выживания получалась гремучая смесь.
 Кабанчик. Молодая самка, и, судя по далеким звукам, она тут не одна. Недалеко пасется целый гурт, возможно даже с секачом во главе. Ну-ка. Метрах в ста от нас, в земле рылось целых семь крупных свиней, скрытых деревьями и травой, от простых глаз, но не от восприятия аномалии. Как же тебя грохнуть, будущий ты наш шашлык? Причем сделать это по возможности бесшумно, думай Ричи, ты не маг из фэнтези, чтобы убивать огненными шарами и каменными копьями, думай. Решение пришло внезапно, но для его исполнения, нужно сосредоточение, и силы, а на ручье их израсходовано немало, и восстановиться времени не было. Аккуратно прислонив руку к земле, я вытягивал из неё энергию. Трава в радиусе двух метров вокруг меня, скукоживалась и сохла, опадая на землю. Намного меньше силы, чем при поглощении животных, но и этого хватит, для точечного удара. Указав на добычу правой рукой, я сжал кулак, воздух, которым дышало млекопитающее, замер в его легких, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни даже хрюкнуть. Кабаниха забилась, упав на траву, и дергая копытами, тщетно пытаясь вздохнуть. Рука, которую я использовал как проводник аномалии, дергалась от отдачи, но я упорно не давал добыче получить кислород, пока, наконец, она не потеряла сознание. Остановив давление аномалии, я в пару мгновений преодолел разделявшее нас расстояние, надо действовать быстро, пока добыча не оклемалась.
 -Ничего личного. – Я подобрался к лежащей тушке, и нанес удар, заточенная стрела, с просушенным наконечником, пробила сердце, и кабанчик испустил дух. После чего, я перерезал горло, выпуская на землю кровь, так мясо будет вкуснее. Черт, как же хочется впитать улетающую энергию, искры которой исходили из тела, и таяли, отправляясь непонятно куда. Я не вредитель в этом лесу, убиваю только то, что съем. – Так тебя и потащим в лагерь, со стрелой, пусть думают что я Леголас местного разлива.

 Связав передние лапы кабанчика гибкой молодой корой, я перекинул их через себя. Получился своеобразный рюкзак. Надо будет только тщательно отмыться потом, и не забывать поднимать ветер вокруг себя вверх. Если даже мой нос чует эту кровь, то пол леса хищников вместе со мной сбежится к лагерю.
Ручей. Я почти возле стоянки. Убедившись с помощью зрения охотника, что плотоядная мелюзга никуда не делась, я обдумывал способы перебраться на ту сторону. Нет, можно конечно как и раньше, просто заставить воду расступиться, но в голову пришла идея получше. Присев на одно колено, и расставив руки в стороны, я собирал потоки ветра вокруг себя. Перед глазами возникло видение, огромные крылья, что пронзают небеса. Силы утекали, и довольно быстро, но для задуманного должно хватить. Из глубин памяти всплывали навыки древнего монстра, которые должны стать моими, я приложу этого все усилия. Во многих книгах и фильмах, получивший такое человек борется с этим до последнего, как глупо. И будь на моём месте наивный дурак, он бы так и поступил, считая силу аномалии злом, но я не такой. Нет зла, нет и добра, есть лишь сила, а как её использовать, уже совсе-е-е-м другой вопрос. Я приму, всё то что было могуществом древнего бога, позволю этой памяти и чувствам пройти сквозь меня, и будь что будет. Я хочу, крылья!
 Ветер завыл, разбрасывая вокруг траву, пыль, и сухую ветошь. По поверхности ручья пошла рябь, неподалеку затрещали кроны деревьев. Потоки сгустившегося теплого воздуха покрывали тело, словно живая броня, делая его легким, приподнимая и унося за собой. При этом мне они не вредили, разве что приходилось глаза прищуривать, а вот ветку, которая чуть не ударила мне в лицо, отбросило. Стихия защищала меня, оберегала как мать родное дитя. Я планировал перенести себя воздухом на тот берег, но что-то пошло не так. Не рассчитал сил, да и опыта ещё не хватало. Создавалось ощущение, что меня поднял великан, и небрежно швырнул вперед, как какой-нибудь камушек. Приземление было не смертельным, но очень неприятным. Хорошо еще, что я упал на спину, придавив при этом тушку кабанчика, смягчившую падение. Сперва я даже струхнул, услышав, как она хрюкнула, но это были просто остатки воздуха, которые выбило из легких при падении.
-Ладно. Больше так рисковать не будем. – Пробормотал я, направляясь к лагерю. Времени по прикидкам где-то часа два, потом надо выдвигаться, если мы хотим пройти ещё какое-то расстояние до наступления темноты. Из кустов на пути выскочили два шакала, и припустили с такой прытью, что пыль из-под ног летела. Ну не ожидали блохастики что я приближусь так резко, хорошо ещё не напали, будь тут целая стая могли и попробовать.

 Приближаясь к роще, я заметил блики среди деревьев, если приглядеться, то это Славя, стоит с оружием наизготовку и наблюдает за окрестностями. Надо будет подучить её правильно выбирать дислокацию, а то свет от оптики выдаёт девушку.
 -Вот, смотрите что у нас на обед. – Похвастался я, когда добрался до девочек. Тушка кабана была сброшена на траву, следом за ней, грациозно плюхнулся на попу и я. Что ни говори, а ноги ныли после падения, к тому же, использование аномалии не проходит для организма бесследно.
 -Ооо. – Удивленно смотрела на добычу Юлия. Носик девушки дергался, чуя ещё свежую кровь, а ушки возбужденно встопорщились.
 -А с тобой не пропадешь. – Похвалила Славя, выдергивая из тушки стрелу. – Наверное, очень близко смог подобраться, раз даже без оперения попал. Ладно, отдыхай, дальше мы сами, только нож дай, пожалуйста, мой мелковат для такого.
 -Пока тебя не было, мы уже и дрова приготовили, и сложили, осталось только спичкой чиркнуть. – Гордо указала пальцем на шалашик хвороста нека.
 -Это очень хорошо. – Согласился, я, коротко кивнув. – Но спички лучше побережем.
 Пока я разжигал костер, используя для этого свет солнца и линзу из оптики, той самой, которую достал из сломанного оружия, Славяна занималась тем, что свежевала кабана. Делала она это явно в первый раз, и когда искорка из сухой трухи, стала разгораться в пламя, я решил ей помочь. Вдвоём мы быстро выпотрошили трофей, и сняли с него шкуру, а пока нарезали мясо на кусочки, удостоились голодного взгляда Юлю. Девочка уже наломала прутиков, которые станут шампурами, и смотрела на нас, облизывая губы из-под которых едва заметно виднелись небольшие белоснежные клыки. Пушистый хвостик размахивал за спиной девушки с удвоенной силой, намекая, что можно и поторопиться.
 -Наверное, жестковатым выйдет, это всё же не рыба, а дичь. Ни маринада, ни соли. – Размышлял я вслух, глядя, как с нанизанного на прутики мяса капает и шипит на раскаленных углях жир.
 -Ой, брось Ричард. – Славя не просто улыбнулась, а даже хихикнула, прикрывая ладонью рот. – Тебя послушай так мы на курорте, и ты недоволен, что условия не пять звезд, а всего лишь четыре. Сыты будем и ладно, а комфорт, эх, многое бы отдала за зубную щетку и бри… в общем! Всё хорошо. Кушаем и топаем дальше.
Уговаривать нас не пришлось, стоило только мясу подрумяниться, как мы со Славей начали его целенаправленно уничтожать. А Юля держала в руках свой прутик, и нетерпеливо нюхала готовую еду.
 -Не можешь есть слишком горячее, прямо как кошка. – Пробормотал я, откусывая, а вернее отгрызая кусочек от своего пайка, жаркое получилось и правда не самым мягким. Вкусное, ароматное, но пресное, и рвется с трудом. – Помню, ты рыбу тоже не сразу стала есть, а ведь была голодная, как и сейчас. Юль прости, что не ждем тебя, закончим быстрее и приготовим ещё, а ты спокойно поешь.
 -Да ничего. – Ответила нека, пробуя мясо кончиком языка, и резко его отдергивая. Решив бороться с превратностями судьбы, ушастая стала дуть на мясо. При этом мордашка у неё получилась умилительная, и эти выпуклые щёчки. – Эх.

 Пока готовилась вторая партия, я осматривал окрестности глазами аномалии. Славя права, мы не прогулке, что-то я действительно расслабился, получив эту силу. Я не Кукулькан, который мог наплевать на любую опасность, и вызывать цунами с тайфунами, а простой человек. Метрах в трехстах маячили небольшие красные пятна, наверняка шакалы. Ждут, даже не тявкают, просто ожидают своё время подкрепиться тем что мы оставим после себя. Хвостатые менеджеры по уборке, чтоб их, наверняка всё сожрут, и кости и потроха, и даже шкуру. В каком-то смысле они нам помогают, если более опасный хищник вдруг попробует взять наш след, он нехило обломается.
 -Кстати девочки, один ручей по пути, надо будет перейти возле реки, и очень осторожно. – Я рассказал Славе и Юле о том, что водится в неглубокой воде, правда умолчав как выжил. По моим словам, я просто очень быстро убежал обратно. Мне поверили. Чувствую себя свиньей, но правду рассказывать пока боюсь. А мелких тварей просто обойдем, к глубокой воде они не суются, видимо предпочитая небольшие притоки, иначе в реке тоже, было бы пусто.
 -Пораааааа, в путь дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю… - Начала напевать Славя. Да и у меня настроение ползло выше от сытости. В такие моменты, жизнь радует. А что? Солнце хоть и у горизонта, но ещё светло, уже не жарко, но пока не стемнело. И-де-аль-но. Рядом две замечательные спутницы, а в руках листики лопуха с завернутым жареным мясом. Это перекус на вечер. Под ногами мягкая трава, в лицо дует свежий ветер, а где-то возле реки, уже зарождается лягушачий хор, вплетаясь в волшебные. Мир вокруг враждебен, да, но будем откровенны в нем куда больше жизни и гармонии, чем в том, откуда мы пришли.

Док. Небо.

 Путешествие на дирижабле оказалось довольно комфортным. Система очистки и кондиционирования воздуха работала идеально, как и все другие функции жизнеобеспечения, начиная с кулера и заканчивая биотуалетом. На счет энергии можно не беспокоиться, здесь стояли самые современные генераторы, а при казусе имелись солнечные батареи. Единственное что раздражало, это постоянный запах рыбы, вяленной, судя по всему. Этим запахом пропиталось всё вокруг. Найду того кто притащил её сюда, скину за борт!
 "-Да ладно тебе, Чувак. Может в трюме провоняла, что не бывает? Не будем рубить с плеча. – Подал голос внутренний я. – Дожили! Шиза учит меня спокойствию"
 В целом, бойцы вели себя тихо, только вечно шумный Джо, возмущался что пропустит банкет. Кэп, как и предсказывал внутренний голос, делегировал свои обязанности одному из солдат, и со спокойной совестью курил на мостике. Кабинка дирижабля спроектирована весьма удобно, имелся даже бортик, где можно подышать свежим воздухом. На нем как раз и стоял капитан, закуривая очередную сигарету.
 -Помрешь от рака легких, бросай это дело. – Хлопнул я его по плечу, выбираясь наружу. Лучше понюхаю дым, чем эту селедку, от запаха которой не спасают даже кондиционеры.
 -Спасибо Док. – Выдохнул мужик облачко дыма, которое тут же унесло ветром. – Умеешь зарядить позитивом.
 "-Серьезно? – Удивился Шизв. – Кэп знает, что такое сарказм?"
 -Скоро до берега доберемся, как думаешь? – Спросил он, смотря, как под нами проносится сверкающая водная гладь. Мы двигались всего в полумиле над землей, так что было видно даже косяк дельфинов, плывущих в нашей тени.
 "-Ну, допустим не косяк, а стая. – Вставил пять копеек невидимый зануда. – Дельфины же млекопитающие, а не рыба, ай-ай-ай, такое не знать".
 -Без понятия, без способностей абсолюта, я слишком ограничен. – Ответил я солдату, и кивнул на стойку с оружием, где среди современных винтовок и гранат, сиротливо лежал Гуань-дао. – Вон, даже оружие с собой взял, сто лет железками не махал, а видимо придется.
 -Прямо таки сто. – Оценивающе посмотрел он на моё лицо.
 -Не помню, сколько скитался, честно. – Решил поделиться с ним, в конце концов свой человек, даже в Совенке работал. – Может год, а может тысячу лет, междумирье меняет людей. Оно может раскрыть весь потенциал человека, или утопить его в темноте. Я не спятил только потому, что у меня была цель, к которой я двигался, словно одержимый.
 -Мда, невесело. – Кэп сбросил окурок вниз, явно не собираясь следовать идеалам гринписа, либо просто из принципа "-не наш мир, можно и мусорить". – Ладно, пора наконец поговорить о деле, пойдем, побеседуем с составом. Отряд, все кроме впередсмотрящего, в большую рубку!

 Вскоре все собрались в одной комнате, где Кэп осмотрел ещё раз состав команды. Шесть элитных солдат, каждый из который лично выбран Виолой, я, Кэп, и Женя. Пока без специальной боевой экипировки, просто в камуфляже. Перед спуском и вооружимся, и приоденемся, ну, кроме меня. В целом, мы сила, более чем внушительная.
 "-Особенно очкастая. – Фыркнул Шиза, который всё ещё помнил её хамство. – Будет психическим оружием".
 -Итак, ребята. – Начал Кэп. – Времени обсудить всё внизу, как понимаете, не было. Поэтому давайте ещё раз пробежимся по нашей задаче. У нас спасательная операция, но я не знаю половину из вас. Виола собрала самых лучших из разных отрядов. Вот ты япошка, что умеешь?
 "-Вообще-то он казах, если мне не изменяет память. – Вставил пять копеек Шиза. Внутренний голос обладал абсолютной памятью, и знал этого бойца по одной из наших вылазок".
 -Снайпер я. – Ответил боец, просто кивнув. Никто в принципе не становился по стойке смирно, а капитан не требовал, чай не на плацу. – Но могу пользоваться любым оружием. Остальные тоже солдаты универсалы. Не сомневайтесь, вы поставите задачу, а мы, молча выполним, ну, кроме Джо, он любит почесать языком.
 -Я всё слышу! – Возмутился афроамериканец, который остался возле приборов наблюдения. – Кстати всё тихо, и на сонарах и на радаре, и на камерах, вокруг только вода, вода, и… вода.
 -Ладно, тогда можно я уже пойду дальше спать? – Немного грубо сказала Женя, и не дожидаясь ответа пошла в комнату отдыха.
 -Я сам с ней поговорю. – Остановил я Кэпа, собиравшегося что-то сказать, положив руку на его мускулистое плечо. – Не обижайте девочку.
 -Её обидишь. – Фыркнул один из солдат, впрочем, не выказывая к черноволосой ни грамма агрессии, профи, что сказать.

 -Женя, ну что ты, в самом деле, такая колючая? – Устало спросил я девушку, когда догнал её. Почему-то она ушла в грузовой отсек, а не к себе. Запах рыбы был просто невыносим, а понимание того, что я ещё не скоро увижу своих рыжиков, вообще резало как по живому. – Вот зачем ты конфликтуешь.
 -Кому не нравится, я не напрашивалась, Док! – Резко ответила девушка. Её сердце забилось чаще, а дыхание стало прерывистым, Женя волновалась. – Я такая, какая есть, и если что-то раздражает, то не буду притворяться что это нормально. Лучше так, чем пустое лицемерие.
 "-А ведь врет. – Резюмировал Шиза, подмечая мелкие детали, такие как выражение глаз, мимику, жесты. – Дрожит она вся, страшно ей. Скорее всего, это поведение, защитная реакция. Совсем как у Алисы, только у неё было напускное нахальство и агрессия, а тут ворчливость и хамство, чтобы никто не трогал её".
 -В любом случае, ты теперь часть отряда, и пожалуйста, веди себя достойно. – Я положил руку на плечо девушке, и посмотрел сквозь стекла очков прямо в её глаза.
 -Достойно. – Она фыркнула, реально фыркнула! Вот ведь… - А кто меня по заднице тогда шлёпнул, ещё в лагере! Я не забыла!
 -Ну, тогда… - Пока я обдумывал как объяснить давешний поступок, но Женя ответила сама.
 -Не забыла. Как не забыла и то, что ты меня на руках унёс после того как я лодыжку вывихнула. Как заткнул насмехавшихся надо мной девочек, пусть я и заслужила это, сама не ангел. Как, уже работая в архивах организации, поняла, что весь лагерь обязан тебе жизнью. Не забыла! – Девушка опустила глаза в пол, и замялась, обхватив себя руками. Плечи Жени поникли, будто она вот-вот расплачется. – Я, правда, хотела сказать тебе спасибо, ха твою доброту, но не набралась храбрости. Ты всегда был в работе, а отдыхал только в своей компании, с Алисой и девочками. А сейчас, мне страшно. Я уже обжилась в архивах, даже место для сна себе там организовала, а тут такое… Язык сам мелит чушь, вперед мозгов!
 -Перестань, мы вернем тебя целой и невредимой. Ты снова окопаешься в библиотеке, и будешь ворчать, и лениться, пойдет? – Решив, что мне позволили, я погладил девушку по голове.
 "-А ничего волосы, мягкие, и пахнет девочка приятно. – Задумался Шиза, которому перепадало моё сверхвосприятие. На таком расстоянии даже запах рыбы, не мог перебить теплую живую девочку, инстинкты, от них никуда не денешься".
 -В общем, хвост трубой аналитик, прорве… - Уже собираясь сказать Жене ещё что-нибудь утешительное, я услышал шорох. Что-то шуршало в куче ящиков и мешков. – Подожди ка.

 Кинетическое поле развернулось уже рефлекторно, при первых признаках странного шума, оно накрыло меня и замершую соляным столбом Женю. Приготовившись в любой момент ускориться, или прошить тут всё копьями, я громко сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.
 -Выходи давай. – И добавил. – Медленно.
 То, что было дальше, стало неожиданностью. Из кучи ящиков и коробок со снаряжением, кряхтя вылезла, а точнее выползла, УЛЬЯНА!!!
 -Так, так, так. Кажется, мой ремень остался на лайнере, а жаль, жаль. – Я осматривал рыжую, которая понимала что сделала глупость. Волосы у неё были растрепанные, майка и шорты мятые, а на коленках красовались ссадины, всё же пол тут был жесткий. – Спрошу одно, КАК!? Как ты пролезла сюда мимо не то, что охраны, мимо меня!
 Всё же я не мог на неё злиться, но теперь придется быть не просто осторожными, а очень и очень осторожными. Если мелкой что-нибудь случится, я этого не переживу. В душе поднимались ответственность и стах, вместе с радостью что она здесь, такой вот коктейль эмоций.
 -А я ещё в трюме залезла, и спряталась. – Тихо ответила Ульяна. – Натерлась рыбой, которую у поваров выпросила, чтобы ты меня не учуял, а в вентиляцию кусок картона впихнула, чтобы шумел. Сам говорил, к тебе трудно подкрасться, а у меня вот, вышло.
 "-Во дает! – Восхитился Шиза. – готовый диверсант, даром то что девочка".
 -Фуууу. – Сморщилась Женя.
 -Ладно, гнать тебя, смысла уже нет. Далеко от корабля отлетели, а время поджимает. Славя, Ричард и Юля там одни. – Я достал из вентиляции кусок картона, который шуршал об лопасти, и заглушал дыхание и сердцебиение спрятавшейся рядом с ним бандитки. Нет, направить эту сообразительност ьв полезное русло определенно стоит. – Но как вернемся, будет тебе атата. Неделю сесть не сможешь.
 -Прости. Просто… - Ульянка состроила просительную грустную мордочку, что для обычно позитивной девочки было весьма непривычно. – Мне без тебя плохо, а Алиса бы не пустила, я от всех убежала, даже от неё.
 -Хорошо, мы ещё об этом поговорим. – Строго сказал я, но тут же смягчился. В груди что-то сжалось, когда я увидел мешки под глазами Ульяны, и услышал урчание пустого живота. – Пойдем, поешь, и приведешь себя в порядок.
-А что там про шлепанье Жени по попе было? – Спросила Ульяна склонив голову на бок…