Лена, славя,Алиса, Ульяна

Глава I. Завораживающая музыка.

Дубликат, часть 6

Предыдущая глава

Глава 13: «реанимация саранчи»

      На лагерь по всем фронтам надвигалась ночь – лучший друг студента, инженера и вообще любого человека, которому светлого времени суток недостаточно для всех запланированных своих свершений. Опять посиделки на ночь глядя. Опять карты. Правда, на этот раз по моему настоянию вместо дурака будет покер.

      Ввиду отсутствия дензнаков – ни у одного из нас родители ещё не сошли с ума, чтобы догадаться на прощанье сунуть в ладонь любимому чаду трёшку – Анна предложила альтернативу в виде запаса сахарных кубиков. Я и моргнуть не успел, как Ульянка в ответ вытянула из кармана шорт свой драгоценный кулёк.

      — Да там конфет-то небось не осталось, — буркнула Алиса, — фантики одни. Всё выжрала уже, саранча?

      — А вот и не фантики! И вообще, — надулась саранча, — болтун – находка для шпиона.

      Двигать столик от окна, чтоб за ним могли разместиться четыре человека всем было лень и мы расположились прямо на полу.

      — Ну, два на два? — осведомилась Анна, — я требую реванша.

      — Чур все карты с сердечками мои! — Ульянка тут же схватила колоду и стала выуживать из неё избранную масть.

      — Так, давайте уже правила, — встряла Алиса, — как там буржуи в это извращение играют?

      — Руками играют, — сестра отобрала у Ульяны карты и принялась вновь перемешивать их. — Ты, шпингалет-десять-лет! Не мельтеши, иначе вместо карт будем в русскую мафию играть.

       — Давай объясню, — вызвался я, — сейчас всем раздают по две карты…

      — Короче, Склифосовский. По существу давай.

      Ульяна вновь потянулась к колоде, но я успел пресечь новую попытку картокрадства.

      — Улька, — всем сейчас раздадут, куда лезешь?

      — А если Анна не те мне даст? — возмутилась та.

      — Она и не выбирает, всё решает рандом.

      — Кто решает? — сестра, не отвлекаясь от колоды в очередной раз пихнула меня в бок.

      — Случайность, — поправился я. — Так вот, надо из того, что сдали и того, что выложат в центре собрать самую сильную руку.

      — Руку? — поглядев на свой бицепс, точнее – на его отсутствие, мелкая грустно вздохнула, — Ну так нечестно…

      — Не эту руку. Алис, будь ласка, подай карандаш с листком? Вон, на столе.

      — А чё я? — запротестовала рыжая, — самому встать ноги отвалятся?

      — Ты бы уже всё достала, если б не возмущалась.

      — Ты тем более.

      — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

      Двачевская сдалась и вслепую стала шарить по поверхности столика.

      — На, подавись.

      — Вот, значит, — я продолжил, попутно изображая на листе условные значки, — смотрите, если получается собрать две карты одного достоинства…

***

      — Вскрываемся?

      — Ещё два куска, умник, — Алиса небрежно швырнула в кучу к другим пару рафинированных гексаэдров.

      — Алис, пожалей, — взмолился я, — у меня же там всё слипнется!

      — Либо отвечай, либо пасуй, клоун, — взмолилась сестра.

      — Отвечаю, — на блюдце отправляются ещё два кубика из нашей с Анной казны.

      — Стрит, — на стол опустились двойка пик и четвёрка крести, — карты на стол.

      — Во-первых, на пол. А во-вторых, — Я ликовал. Сахара у рыжих теперь будет только на один укус. — умойся, Двачевская, флэш! Всем чаю за мой счёт!

      — Во-первых, счёт у нас общий и если бы не я, ты бы давно вылетел, братик. — Добавила ложку дёгтя Анна. — А во-вторых, ты где-нибудь видишь кипятильник?

      — Не придирайся к словам, — я усмехнулся, — вон, Алису ещё немного подзадорить и она тебе стакан с водой в руке вскипятит.

      — Алиска продула! Алиска продула! — Ульяна, дожевавшая остаток своих конфет сбила градус напряжённости.

      — Ша, мелюзга! Ещё не вечер, и между прочим, ты тоже не в плюс вышла, — рыжая приструнила младшую, — блайнд на тебе? Сдавай.

      — Алис, не трать время и сахар, если тебе так не хочется проигрывать, можем просто объявить ничью, как и в лесу.

      Алиса перевела взгляд на меня, на её лице отчётливо читался скепсис.

      — Та-ак! Это когда я на ничью за лес соглашалась?

      — Ну, даже не знаю, может, когда начала ныть про то, что тебе там не по себе? — предположила, встряв в разговор Анна.

      — А вот не надо, вы первые к себе позвали!

      — Сама решай, какой счёт тебя устраивает, — пожал я плечами, — Либо сомнительные два-два по итогам двух дней соревнований, либо всё равно побеждает бензопила, но уже без подсчёта очков и взаимных претензий на реванш по отдельным дисциплинам.

      — Где ты там два-два насчитал? Три-два было! — она стала загибать пальцы, — ведро, «дурак» и посиделки в лесу против сливы и покера вашего буржуйского. И радуйся, что…

      — Да целуйтесь уже! — не выдержала Анна, прыснув в кулак.

      Мы с Алисой переглянулись.

      — Давай её завтра с утра из ведра окатим?

      — Ледяной водой? Идёт.

      — Вы только посмотрите, — Анна всё не унималась, — они уже первую совместную пакость планируют, какая идиллия!

      Алиса не нашлась, что ответить на новую подколку, что определённо было не в её стиле. Двачевская которую я знаю, за словом в карман лезть не будет. Алису словно подменили — она беззвучно глотала воздух, покраснев не то от смущения, не то от гнева.

      — Чего? Да я… да чтоб я… вот с ним?.. — прорвало её. Впрочем, ещё сильнее залившая щёки краска всё объясняла без слов.

      — О, нет! Нет! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! Я лучше с тарантулом… того… — лучшей стратегией поведения, не знаю, почему, я счёл поддержку позиции Двачевской по данному вопросу.

      — Тили-тесто! — Ульянка занялась организацией свадьбы. — Тили-тили-тесто! Жених и невеста!

      Через пять секунд они с Анной улюлюкали уже дуэтом. В поисках чего-то, на что можно было отвлечь их внимание, я зацепился взглядом за Алису: краснее прежнего, хоть я и не представлял, что такое возможно, она в бессильной злобе сверлила меня взглядом из-под рыжей чёлки, а через четыре секунды, сорвавшись с места, в два прыжка покрыла расстояние до двери и обиженно ею хлопнула, оказавшись по другую сторону.

     В комнате повисло молчание. Первой подала голос Ульяна:

      — Ребята, а что это было?

      — А это ты у неё спрашивай, раз ещё не догнала, — я кивнул на сестру, — Ань, вот тебе завтрашнего расстрела мало, да?

      — А что я такого сделала? — Анна удивлённо выпучила глаза.

      — То есть, как это — что? А поженить нас кто собирался?

      — Подумаешь, — фыркнула Ульнка, — шуток не понимает…

      — Вот именно.

      — Пошутили? Теперь пошли извиняться.

      — Зачем? — общую позицию они озвучили одновременно.

     Я что, с роботами разговариваю? Да потому, что так надо. Так делают нормальные люди, когда обижают близких. Да, Алиса лично мне не близкий человек, мы вообще до этого вечера пребывали с ней в состоянии холодной войны и даже после оттепели в наших отношениях никакой теплоты не наблюдалось — чего только стоила вся эта сцена пять минут назад. Но всё же!

      — Так. Я сказал, вы обе сейчас выходите и мы идём мириться с Двачевской!

      — Да ладно тебе, кто на такую чушь обижаться будет?

      — Я знаю как минимум одного… одну.

      — Щас сделаем! — младшая тут же вскочила на стол, распахнула окно, сквозь которое сразу пахнуло ночной свежестью леса, и растворилась в темноте, выскочив через него наружу. Я даже по поводу ног на столе вякнуть не успел, так и остался смотреть в ночную темень с разинутым ртом.

      — Ну, чего встал? Беги ловить. А я пока, пожалуй…

      — Ну уж нет! — Процедил я сквозь зубы. — На этот раз я тебя точно заставлю это сделать, даже если придётся пинками гнать!

      Анна оценивающе осмотрела меня с ног до головы, и, вычислив серьёзность моих намерений и возможности в деле пинания, видимо сделала неутешительный для себя вывод.

      — Вот неймётся тебе меня выставить на посмешище… Хорошо, как прикажете, товарищ главный начальник, — закатив глаза, она выпрямилась во весь рост и взяла курс на дверь.

      — Ань, вот для кого ты прикидываешься? Ты не из того сорта людей, для которых дружба – пустой звук. У тебя ведь есть совесть, что бы ты ни говорила, я ведь помню, как кто-то в городе чуть не разрыдался после моего демарша.

       — Отвянь, а? Снова со своими нравоучениями…

       — Нет уж! Финита! Пора говорящему сверчку возвращаться на работу, я не собираюсь и дальше за него пахать, и уж тем более не собираюсь трепать свои нервы с тобой, раз ты ничему не учишься…

      Обернувшись, сестра тяжко вздохнула, вперившись взглядом в пол. — Знаешь, — она обхватила себя руками за плечи и я заметил, как у неё побелели от напряжения пальцы, — иногда люди совершают нечто, от чего их внутренний голос тут же принимается кричать нечто в духе «остановись» и «что ты делаешь?», — она подняла взгляд куда-то в район моего галстука. — Такие ошибки… чем их набирается больше, тем они кажутся менее страшными, — Анна попыталась пригладить рукой непослушную шевелюру, — в конце концов, ты привыкаешь к ним и допускаешь новые уже не обращая внимания, не задумываясь… А тем временем проклятый сверчок в голове продолжает изо всех сил срывать голос в надежде быть услышанным…

      Анна была сама не своя – в точности такая же, как позавчера в будущем. Вновь выбралась из ящика Пандоры.

 — Порой он всё же докрикивается, но слишком поздно… Скажи, почему ты не ушёл тогда? Почему ты остался, раз я такая сволочь?

      — Просто… — я сглотнул подступивший к горлу комок, — знаешь, я точно не скажу… Просто решил, что так правильно. Ты выглядела очень одинокой…

      Сестра, не мигая уставилась на меня карими глазами. Она смотрела не умоляюще, но вопросительно. По спине у меня поползли мурашки.

      Каково это – быть на её месте? Существовать лишь на правах живого пугала – отвергающего всякого, кто посмеет с ним заговорить и тем зарабатывая ещё более дурную славу. Она ведь, в сущности, ничего плохого никому не желает. Просто череда событий где-то в прошлом…

      Слова и ещё не обретшие вербальную форму мысли внутри черепа рвались наружу. Выпусти я их сейчас – ничего кроме невнятной каши не вышло бы. Оставался единственный способ, которым хоть как-то было можно изъясниться, не выставив себя идиотом. Я резко подался вперёд и заключил Анну в объятия.

      Вокруг и всюду переругивались сверчки, мешавшие друг другу спать, на безоблачном небе ярко сияла Луна в компании россыпи звёзд, а под ними на крыльце дома-призмы стояли мы – дети двадцатого века, отправленные к нему на каникулы, словно к бабушке в деревню. Два психа, оказавшиеся там, где им, определённо не место и не время. И как ни странно, и то, и другое для нас всё-таки оказалось зарезервировано.

      Время скисло, вновь став тягучим и липким, почему-то желтоватого оттенка. Пробовать его на вкус и запах я не решился. Мгновения были похожи на часы, только короче. Сестра держалась молодцом – даже не пискнула. Хм… будет ужасно неловко, если окажется, что я не рассчитал силу и случайно сломал ей пару рёбер. Шучу, вряд ли мне удалось бы в нынешней форме даже помять её как следует.

       — Может уже хватит? , — осведомилась Анна, аккуратно похлопав меня по спине, — или ты решил мне таким экзотичным методом рёбра переломать?

***

       — Может, до завтра потерпим?

       — Давай – давай, — настаивал я, — для закрепления самое то.

      Сестра дёрнула ручку – закрыто. Я постучал в дверь с «Роджером». Как ни странно, вместо отклика в домике тут же погас свет, а также оттуда донёсся жалобный скрип койки, на которую изо всей дури плюхнулось тело.

       — Чего это она? — удивился я.

       — За вожатую нас приняла. — пояснила Анна полушёпотом, — Отбой для кого трубили, а мы всё бродим… Пошли лучше, по добру…

       — Алис, это мы, открой, поговорить надо.

       — А, хахаль. Свататься пришёл? — Донеслось из-за двери. Интонация была… не слишком радостной.

       — Двачевская, открывай, — подключилась сестра.

       — Мелкую попроси, вы с ней вон как спелись…

       — Ну раз ты так настаиваешь… Ульян, встань, открой, а?

      Послышались быстрые тяжёлые шаги, замок щёлкнул и на нас уставилась удивлённая физиономия Алисы:

       — Стоп, она разве не с вами?

Хорошая и плохая концовка Лены. ВНИМАНИЕ СПОЙЛЕРЫ!!!

начало писанины

 Предыдущая часть: http://vn.reactor.cc/post/2189966

 - Чтоб я ещё раз позволила так  глумиться над моим чувством собственного достоинства! – заявила Анна. 

 - Расслабься, сестрёнка, не всё же так плохо – нас могли заставить идти за ручку. Подумаешь, построили в колону по двое, да в ознакомительных целях проводили до рукомойника и далее в кафетерий…

В разговор встряла Славя, невесть как оказавшаяся в конце колонны.

 - Ольга Дмитриевна  просто выполняла должностную инструкцию. Таковы правила  - в начале смены надо показать дорогу до всех важных объектов в лагере… - тут она осеклась,  обнаружив на себе Анькин тяжёлый взгляд,  и  вернулась на своё законное место в начале колонны.

 - Старший отряд, в конце-то концов! Сами бы нашли, - недовольно прорычала сестра, - клянусь, если со мной и дальше будут обращаться как с пятилетней, я всем напомню о бессмысленном и беспощадном русском бунте! 

***

   Внутри столовая представляла собой, в общем-то, столовую. Кафель, очень много кафеля, его не было разве что на потолке. Больше мне об этом помещении сказать нечего, если ты видел одну лагерную столовую – то видел все. Я уже было собирался усесться за ближайший свободный стол, как Анна дёрнула меня за ухо.

 - Что?

 - Придержи лошадей, наши явно не за столики торопятся, - она кивнула в сторону образовавшейся возле раздатка очереди, - не знаешь правил игры – делай, как все.

   Мы встали в конец. Оказывается, несмотря на то, что водят нас всё ещё строем, первый отряд имеет привилегию питаться со шведского стола – ещё одна несуразность для сложившегося в моей голове стереотипа пионерлагеря.

 - Ты слишком серьёзно относишься к ситуации. Мы всё-таки не к дикарям на Новую Гвинею попали, тут за малейшую ошибку не съедают.

 - За одну ошибку – возможно, - понизила она тон, - а если косяки пойдут, извини за каламбур, косяком – многие станут задавать ненужные вопросы. И что мы тогда скажем? Снова придётся врать и до добра это не доведёт. Малейшая ошибка в поведении, фактах или слетевший с языка анахронизм – и привет Лубянка.

 - Ты чёртова…  параноичка? Как там это будет в женском роде? 

 - Параноик, - поправила она, забирая на поднос стакан компота и плюшку, - по родам не склоняется. Спасибо за комплимент.

 - Это не комплимент, Ань. Ты ещё на ночь забаррикадируйся и до утра свет не выключай.  Это место ещё никак не проявило враждебности, а ты Штирлица врубила.

 На лице Анны  читалось непонимание.

 - Ты-то с чего такой беспечный? Не думала, что твою бдительность способна усыпить стайка пионерок.  

 - Ты просто невозможна… - начал было я, положив набранные  яства – пирамидку с кефиром и пару яблок на стол, за которым к тому моменту оставались последние два свободных места и тут же обнаружил  по соседству от нас две пары чужих  ушей: рядом сидели  Лена, о которой я всё ещё мог сказать лишь то, что она определённо есть и её снова о чём-то стрекочущая соседка.

- Вы снова ссоритесь, да? – перевела на нас внимание азиатка, имя которой я снова успел забыть, - но вы ведь и миритесь быстро, ведь так? А у меня вот братьев и сестёр нет, только…

 - Эй-эй-эй! Притормози, будь любезна, - невежливо было перебивать, но я видел, на что способна эта помесь девочки, проигрывателя и пулемёта, - давай-ка начнём сначала. Привет, я – Андрей, это  Анна, а ты… Деваху явно переклинило – похоже, не слишком часто у неё перехватывали инициативу в разговоре, но мгновение спустя она уже вернулась в свою колею.

 - А! Меня зовут Мику! – радостно сообщила она новость дня, - а про вас нам с Леной уже Славя рассказала, а ещё мы видели как ты от Алисы убегал. Ну и быстро же ты бегаешь!

Лена, ковырявшаяся всё это время в булке  и не подававшая признаков заинтересованности беседой, хихикнула.

 - Ой, опять я отвлеклась, - оборвала описание моих спортивных заслуг Мику, - мы с Леной вместе живём, то есть будем, ой, то есть нас поселили вместе, чтоб она мне в лагере всё-всё показала, я тут в первый раз…

 Похоже, проще было подождать, пока поток слов иссякнет и уже тогда пытаться осторожно направлять беседу в нужное русло. 

 - … а ещё на пианино немного, я когда-то пробовала всерьёз научиться, но стало некогда…

Какое ещё пианино? Только что вроде про лагерь было… 

   Спустя пять минут и пару мегабайт отрывочных сведений о жизни и творчестве дочери советского инженера и японки, я уже перестал верить в хоть какие-нибудь шансы на то, что Мику однажды замолкнет.  Ну хоть  подумать можно спокойно… а о чём собственно говоря, думать?  Глобальные вопросы проще прорабатывать на пару с клоном в юбке – две больные головы в таких ситуациях лучше, нежели одна здоровая. Остаются вопросы «местные», или скажем так, мелкособственнические, такие как: «что задумала Двачевская?», «что будет на ужин?» и «почему всё ещё молчит грустилка-Лена?».

Итак, дано: Алиса со сливой – один экземпляр, свободное время до и после ужина, намерение рассчитаться со мной вечером на моём же поле, а также куча неизученных констант и переменных. Задача: предугадать действия рыжей, по возможности – выжить.  

Воспользовавшись паузой Мику – та набирала воздух для новой тирады, я обратился к Лене.

 - Лен, раз ты за экскурсовода, значит уже не первую смену тут. Может и с Алисой давно знакома?

 - Я… - сразу запнулась она, - да… знакома, – и продолжила препарировать слоёное тесто. Может, боится, что Алиса услышит и в глаз даст?

 - А что бы ты на её месте сделала со мной за столь еретический подвиг? – Продолжил допрос я.

Грустилка мгновенно вышла из полупассивного состояния.

 - Что, вечером грозилась экзекутировать?

 - Экзекутировать… Эк-зе-ку-ти-ро-вать. – попробовал я глагол на зуб, - такое взрослое слово! Да, именно это Алиса и собиралась со мной сделать. Наверное.  Вот я и решил навести справки. Так что мне грозит?

 - Понятия не имею, – улыбнувшись, призналась Ленка, - Я всего лишь знаю её с детства, никто не говорил, что хоть раз довелось участвовать в её проделках.

Вот примерно так и улыбалась бы злодейка-фортуна, кладоискателю, выкопавшему пустой сундук: извини милок, но тебя никто не обманывал. Тебе дали карту с указаниями, где Флинт закопал сундук, о золоте не было ни слова.

 - Логично… А кто-нибудь ещё может мне с этим помочь?

 - Ульяна может что-нибудь знать, только они с Алисой неразлей вода, так что тебе она точно ничего не расскажет.

Я прошёлся взглядом по доступной к обзору из моего положения части столовой и выцепил два рыжих пятна, одно из которых показало мне язык, после чего выскочило из-за стола и бегом направилось к выходу. Остаток трапезы проходил под бодрый стрёкот Мику. Куда постепенно пропадал выделенный на неё паёк, если рот был занят исключительно болтовнёй, так никем и не было обнаружено.

***

   На крыльце пищеблока нас поджидала вожатая, возле которой сидела на перилах и болтала ногами Ульяна. 

 - Близнецы, стоять. 

Ну как же мне не ходить к неприятностям? Они же ждут! Ольга Дмитриевна, как и подобает настоящей вожатой, была вооружена строгим взглядом, от которого в теории у детворы должны бегать по спине мурашки, но реальность вносила свои коррективы: по моей спине им как-то не бегалось.

 - Андрей,  это правда, что ты Двачевской сливу поставил?

 - Если честно, я ожидал этого вопроса на полчаса раньше.

 - Значит, правда?

 - Полагаю, нет смысла отрицать то, что видела добрая половина лагеря.

 - Не желаешь объяснить своё поведение?

Закатив глаза, я мысленно произнёс: «триста тридцать пять». Если бы мне платили по рублю за каждый раз, как отчитывают и заставляют «объяснить своё поведение», то на этом я заработал бы уже триста тридцать пять рублей. 

  - Значит так, - начал я, - пропускаем ту часть, где я раскаиваюсь и обещаю, что больше не буду, держа за спиной скрещенные пальцы, уж не серчайте, но кому как не вожатой знать о бесполезности подобных воспитательных бесед. Да, я поступил неправильно, и уверяю, скоро расплачусь за это сполна. Готов принять наказание в виде исправительно-трудовых работ. Итак?

   Заявление было ставкой ва-банк. Всё или ничего. Теперь меня либо оставят в покое, подкинув непыльный квест на восстановление кармы, либо сгноят на сибирских рудниках. 

Ольга Дмитриевна ещё секунд пять осмысляла услышанное и… улыбнулась. Какие-то тут все чересчур улыбчивые для "клятого совка", особенно эпохи его загнивания.

  - Хорошо, для первого раза будем считать, что ты осознал всю глупость содеянного, а что касается исправительных работ… 

  - Будешь вешать волейбольные сетки весь вечер! - радостно ляпнула Ульяна, встряв в разговор и едва не чебурахнулась с перил, но  успела в последний момент ухватиться за них руками.

  - Ты всё слышал, – подтвердила вожатая, - сетка в подсобке спортзала, повесишь и свободен, а Ульяна тебе дорогу покажет.

 С этими словами, Ольга выдала мне два ключа. О времена, о нравы – свежеамнистированному возмутителю спокойствия доверяют казённый спортинвентарь, и пяти минут не прошло. И это не говоря о факте, что вожатой рулит малолетняя нарушительница спокойствия.

 - Ты с нами? – бросил я Анне.

 - Вот ещё, - фыркнула та, - я лучше вещи продолжу разбирать, веселись на пару с малявкой.

Ну ещё бы, тем более, что большая часть сумок была разложена ещё до полдника. Наверняка раскидает остатки в шкаф и завалится на кушетку листать матчасть Т-62 - чтиво как раз ей под стать.

***

   В народных сказках Иванов-царевичей к цели квеста всегда направляет какой-нибудь волшебный клубочек или сучок-путевичок, и всё у отроков царских кровей впоследствии идёт как по маслу. Так вот, вместо клубка мне досталась Ульяна и этим всё сказано. 

   Сразу, как Ольга Дмитриевна исчезла за углом столовой, этой гиперактивной морковкой была предпринята вероломная попытка сделать из меня ездовую лошадь, попросту перепрыгнув с крыльца прямо на мой загривок. Сюрприз вышел на славу – из-за внезапно принятого веса колени мои изрядно подогнулись, но я всё же выстоял.

 - Но! Чего встал? – Ульянка огрела меня по макушке.

 - Во-первых, я не знаю дороги, если бы знал - справился один, а во-вторых слезь с меня и шуруй ножками, ты, растущий организм.

 - Сам ты организьм! – передразнила  морковка, спрыгнув с меня, - Я его тут спасаю, и вот благодарность…

 - Не понял, это где это ты меня спасти успела? – воззрился я на неё, прощёлкивая шейные суставы.

 - А кто вожатой про сетку идею подал? 

Тут Улька устремилась в противоположную от площади сторону, прыгая на одной ноге:

 - Щас бы по сто-ловке де-жу-рить бы за-ста-ви-ли!

 - По крайней мере, там мне никто не попытался бы сломать позвоночник, тем более с изяществом бронепоезда!

   Площадка бадминтонная, площадка волейбольная, футбольное поле опять же. И, разумеется, турник, как первое средство поднимания страны с колен. 

 - Ну, где ты там плетёшься? – донёсся голос моей провожатой,  уже висящей на ручке двери крытого зала.

 - Ты извини, что не вприпрыжку, -я степенно подошёл ко входу и начал ковыряться в замке, - с радостью побегал бы, но хватит уже на сегодня.

   Крытый.  Внутренняя  его обстановка разительно отличалась от картинки в моей голове. Спортинвентаря  было СЛИШКОМ много. Как я это установил? Элементарно, Холмс! Он был тут повсюду, слегка разбавленный шведскими стенками, припечатанными к собственно, стенам сваленными в неровную стопку матами, которые в свою очередь были в окружении стада козлов и прочих обитателей спортзалов этих достопамятных времён.

 - Эх ты, дылда! – попеняла мелкая, - кто ж от Алисы убегает? Всё равно побьёт, устанешь только.

 - А она меня и не побила вовсе!

 - Да ты ещё своё получишь…  Ой!  - она осеклась. Я же осознал себя дураком, которому вопреки теории вероятности фартит везде и всегда. Вот шляпа ведь! Такой шанс подвернулся всё выведать, а мозг уже и думать забыл.

 - Вот тебе сетки! – пнула Уля валяющийся на полу свёрток. - Всё, обратно и сам дотопаешь!

Не успел я начать вытягивать из морковки разведданные, как та вылетела на улицу и, стремительно набирая скорость, умчалась восвояси.

   Раз уж допросу состояться суждено не было, я выволок верёвочные сети на поле и, принялся было закреплять первую из них, как моё гордое одиночество было вновь нарушено. 

 - Что ты делаешь?

Славя.  Интересно, а она что тут забыла? Ах да, помощница вожатой. А я-то по наивности думал, что проштрафившегося пионера без контроля оставят.

 - В смысле – что? Сетку вешаю. 

 - Так ведь это же гамак! – она рассмеялась, звонко, как, должно быть в моём времени смеются только дети, ещё не испорченные вечерними выпусками новостей и интернетом.

Слона-то я и не приметил, осёл разэтакий.

Какого вообще гамак делает в спортивном зале?

Что ж, если кто-нибудь смеётся, значит, всё было не зря. Сматывая несостоявшуюся сетку обратно, я буркнул себе под нос:

 - Ну, Ульянка! Поймаю – уши оторву.

Судя по посерьёзневшему симпатичному Славиному личику, она явно была не в восторге от моего заявления.

 - Андрей, я хочу чтоб ты накрепко запомнил, что отряд – это почти семья. И как в любой семье, мы за своих горой.

 - Та-а-а-к! Только не говори, что за Алису вы всем отрядом объявляете мне вендетту.

 - Чего объявляем? 

 - Ну,акцию мщения по-русски говоря.

 - А-а. Нет, Алиса сама может за себя постоять, а вот твои угрозы в отношении Ульяны…

У меня отлегло от сердца. Нетушки, пора умерить чувство безнаказанности, а то такими темпами я обзаведусь такой репутацией, что на моём фоне Двачевская будет просто матерью Терезой.

 - Тьфу, ты, Славь, не обращай внимания, это я метафорически. Нет, выпороть бы егозу конечно надо…

 - Это не наши методы, - отрезала  она, - давай лучше, повесим сетки.

Что? Вот так просто? Никаких танцев с бубном или катаний верхом? Пристрелите меня.  В любое другое время, в любом другом месте я бы опять что-нибудь отчебучил просто потому, что могу. Однако после перемещения во времени, пространстве и непонятно чём ещё, побегушек  по лагерю на выживание, и сеанса одностороннего общения с Мику, я был чуть живее Ленина, который, согласно последней инструкции ЦК жил, жив и будет жить.

   Славя, несмотря на полное отсутствие источников света, уже через пятнадцать секунд выволокла из подсобки уже настоящую сетку.

 - Вот, будь в следующий раз внимательнее, - она вновь улыбалась.

 - Спасибо.

Я принялся цеплять не-гамак к одной из металлических стоек, расположившихся по бокам площадки.

 - Андрей, - снова окликнула меня активистка арийской наружности.

 - Ась?

 - Твоя сестра… Я даже не знаю, как сказать… - она начала что-то бормотать под нос, но всё это благополучно прошло мимо ушей

 - Да говори как есть, её тут нет.

 - Она всегда такая? Вы с ней очень разные. Я догнала её, прежде чем придти сюда, думала контакты наладить, а она пробубнила под нос что-то непонятное и ушла.

 - Анька тяжело сходится с людьми и не любит резких перемен. Представь себе, каково ей теперь, когда на ближайшие сто километров у неё кроме меня никого нет. Вот увидишь, через пару дней пообвыкнется  и кто знает, что нас ждёт тогда.

 - Я поняла, она как ёж - колючая снаружи, мягкая внутри.

 - Я бы скорее сравнил Анну с ящиком Пандоры, сколоченнымиз танковой брони: неизвестно, что именно защищает броня - то, что внутри или то, что снаружи.

Мы перебрались ко второму столбу.

 - Каково это – быть близнецами? - перевела она тему разговора, - Здорово, должно быть, когда есть кто-то, с кем ты можешь поделиться переживаниями, кто-то твоего возраста. И вы, наверное, всегда вместе?

 - Не ведаю, какое у тебя сложилось в голове представление о жизни нам подобных, скажу лишь то, что знаю – мы изо всех сил пытаемся заставить людей воспринимать нас как самостоятельные личности, а не как двуликого Януса.

 - Наверное, ты прав, - робко сказала Славяна, и, помолчав немного, добавила - я пойду, наверное. Надо за Ульяной проследить, а то будет как тогда…

   Активистка ушла и что было тогда, я так и не узнал. Пару минут спустя с сетками было покончено, я запер спротзал и отправился к себе - вожатой ключи завтра отдам. Планы Алисы Бинладеновны я так и не выведал, а диапазон способов возмездия был достаточно широк, чтобы даже не пытаться угадать, которым именно воспользуется рыжая. Всё, что я мог - сохранять хорошую мину при плохой игре и признать факт поражения, когда тот станет очевиден.