Мику (бл),ульяна

Начало:
Глава 1. http://vn.reactor.cc/post/2626275
Глава 2. http://vn.reactor.cc/post/2649697

Продолжение

III
Конверсия.

Утром опять просыпаюсь одновременно с Ольгой. Деликатно отворачиваюсь лицом к стене и, пока она одевается скрипя кроватью, пытаюсь уловить и запомнить увиденный сон. Но, как и большинство снов он не задерживается в памяти. Вроде бы, это повторение или продолжение сна вчерашнего – про катакомбы; вроде бы начинается все в лесу, по дороге в старый лагерь; вроде бы я ищу Шурика и падаю в Алисин провал. И в лесу, и в бомбоубежище, и в шахте я опять гоняюсь за людьми или не за людьми, или за не совсем людьми – не поймешь. Помню еще, что мне очень грустно было и очень жалко кого-то.
– Встаешь?
Ольга замечает, что я не сплю.
– Непременно.
– Тогда, доброе утро.
– Ага, и вам того же.
Хлопает входная дверь, Ольга выходит на улицу, и я выползаю из под одеяла. Шорты, рубашка, сандалеты, полотенце, мыло, зубная щетка, порошок. В голове, пока одеваюсь, формируется список текущих дел: попросить новую форму или постирать старую, договориться о бане, отметиться в библиотеке – личная обязательная программа на сегодня. Есть еще общелагерная программа и вожатая будет потом плохо спать, если не загрузит меня по полной. Повседневные бытовые проблемы, которые съедают девяносто процентов времени, чтоб их. Выхожу на крыльцо – сборная лагеря по утреннему бегу уже в полном составе.
– Привет Славя.
– Доброе утро Семен. После завтрака не исчезай, пожалуйста.
– Гм. А что будет?
– Сюрприз тебе Славя приготовила. – Вмешивается Ольга. Мы бежим или вы тут еще побеседуете?
– Бежим, бежим, бежим… Семен, не забудь.
И уносятся в направлении горизонта, а я отправляюсь умываться. Я не знаю почему, я не собирался, честное слово, оно само получилось, но я опять снимаю рубашку и опять плещу на себя ледяной водой. Я хотел успеть до того, как появятся Ольга со Славей, поэтому торопился, но не успел. Есть у меня подозрение, что бегуньи тоже поторопились с целью проследить за моим утренним стриптизом.
– Физкульт-привет!
Нет, я честно не хотел с ними пересекаться, но опять я стою голый по пояс, только сегодня с полотенцем в руках. Опять девушки, ради меня, прервали пробежку. Опять мокрые пятна на моих шортах провоцируют на вопрос про дождь и ветер, правда, это Ульянкин вопрос. Опять я их стесняюсь. Не надо было ждать, пока они отправятся на пробежку, надо было сразу хватать полотенце и идти умываться. Завтра попробую прийти чуть позже, между бегуньями и остальными девочками из отряда есть несколько минут времени, надо только угадать.
– Девушки, хватит меня разглядывать, вы или присоединяйтесь, или дальше бегите. А то я вас стесняюсь.
– Присоединиться? А мылом поделишься?
Славя задумчиво смотрит на меня, берется за край безрукавки и слегка тянет его вверх. «Славя, мне пощекотать твое пузико?» – надо бы спросить мне, но язык меня не слушается. Все что я могу, это с трудом сохранять ироничное выражение на морде лица, по крайней мере, я считаю, что мне это удается, но, чтобы откровенно не пялиться, приходится расфокусировать взгляд. Когда на свет божий показывается пупок, Славя резко одергивает безрукавку, расправляя ее и оглядывается на вожатую.
– Побежали, Ольга Дмитриевна?
– А я думала, ты Семена попросишь спинку потереть. Побежали, а то к линейке не успеем.
Перед тем, как скрыться за кустами, Славя еще успевает оглянуться и показать мне язык. Вот сейчас оне просто поправляли безрукавку? Или оне меня сейчас дразнили? Или оне меня соблазняли? Или это был элемент естественного поведения и Славя решала, не облиться ли ей ледяной водой? Я уже боюсь думать о том, что меня ждет на складе.
Возвращаюсь в домик, как-будто бодрый и посвежевший, а на самом деле дрожащий от холода, надо прекращать утренние измывательства над организмом. Там же, где и вчера, пересекаюсь с бредущей к умывальникам девчоночей зомби-командой.
– Привет, спящие красавицы.
– Обзывается, – бурчит Ульяна.
– Доброе утро, Сенечка.
Мику находит в себе силы улыбнуться. А я только мысленно вздыхаю, ну хоть не Семечкой обзывают, и то хорошо.
– Спасибо Микуся.
Алиса опять фыркает, Лена, в знак приветствия, только молча кивает и коротко улыбается. Ну, значит я уже перестал быть чужим, раз со мной так по свойски здороваются.
Заношу умывальные принадлежности в домик и устраиваюсь в шезлонге, передвинув его так, чтобы просматривалась вся наша аллейка, чтобы можно было видеть домик Лены и Мику. Возвращается после пробежки Ольга, переодевается в домике.
– Семен, линейка.
– Ольмитриевна, время еще есть. Честное пионерское – я там буду.
– Не засни тут.
Ольга скептически смотрит на меня, потом прослеживает направление моего взгляда.
– Понятно все с тобой. Знаешь, я не могла придумать, куда тебя пристроить на сегодня, но теперь ясно – ты поможешь в уборке музыкального кружка.
Кажется вожатая, только что воспользовалась правилом: «Чтобы сделать процесс управляемым, надо его возглавить». Она вот, в отличии от меня, уверенна в существовании этого процесса. Я, вообще-то, собирался девочек дождаться, чтобы вместе на линейку пойти, не с Ольгой же под ручку мне там появляться. А уборка… Можно и помочь конечно. Правда все тут сами справляются и моя помощь оказывается востребованной только в библиотеке и медпункте, ну хоть рояль отодвину, а потом поставлю на место.
– А как же Славя, она на складе меня ждет.
– Ты там нужен ровно на две секунды, а с уборкой Славя сама справится. Ну все, линейка через пять минут. Опоздаешь – до самого отъезда будешь иметь бледный вид.
Что там дальше? Сегодня нужно опять пинать аборигенов, не смотря на то, что это выматывает. Когда они хоть чуть-чуть, но показываются из-за своих масок: «Вот они мы, живые!», я, как будто сам доказательства получаю, что я тоже живу. Какое-же удовольствие было бы, если бы я однажды увидел, как кто-то из них просыпается и осознает себя. Вспоминаю, как я долго считал, что аборигены все-таки живут по настоящему, а это я попадаю раз за разом в один и тот же недельный отрезок времени, как убедила меня только метка, собственноручно оставленная мной в Шопенгауэре. Как я долго мучился определяясь, кто мы: загипнотизированные люди, попавшие во временную петлю; виртуальные имитации, не существующие в материальном мире; нечто промежуточное, вроде искусственных существ, жизнь которых определяется некими алгоритмами. Так ничего на сто процентов и не решил, нет у меня точки опоры для доказательств. Утешаю себя известным постулатом, что если кто-то выглядит как кошка, ведет себя как кошка и мяукает как кошка, то это и есть кошка.
Лена и Мику выходят из домика, Мику замечает меня и…
– Сенечка! Ты нас ждешь?
Едва сдерживается, чтобы не побежать ко мне. Вот непосредственный ребенок, от Ульянки такое можно ждать, а теперь знаю, что и от Мику, оказывается, тоже. И вот это распахнутое навстречу каждому, кто хоть чуть-чуть проявит к нему интерес, чудо, неизвестный мне сценарист запер в музыкальном кружке, навязав маску мозговыносящей болтушки! А мне почему-то неловко. Правда и приятно, и радостно тоже, но и неловко. А еще – узнали бы аборигены, что я их мысленно ребенками называю – обиделись бы.
Встаю с шезлонга, улыбаюсь Мику, улыбаюсь, через голову Мику, Лене. Вот Лене мне проще улыбаться, тут я никакой неловкости не испытываю.
– Я тут подумал, что плохо знаю лагерь и не дойду до площади без сопровождения.
Подошла Лена, вспомнила вчерашнее.
– Великий следопыт, Коробка на Голове, плохо знает лагерь? Если он так говорит, значит так оно и есть.
У нас складывается тайный язык.
– Идем, Большая Панама не любит, когда опаздывают на собрание племени.
Шестнадцать лет. А мне, вроде как, двадцать семь. А дурачимся, играем в двенадцатилетних, если не в тех кто еще младше. Или не играем? Или играем, но все всерьез?
На линейке, меня, к радости японской красавицы, действительно отправляют ей на помощь, в музыкальный кружок, Лене достается, конечно, медпункт, Алисе – сцена, Ульяне – спортплощадка. Кибернетики идут к себе, Женя к себе, а Славя отвечает за все остальное. Ну и младший и средний отряды нам в помощь.

– Сенечка, это замечательно, что ты будешь мне помогать, потому что в кружке столько работы, что я одна ни за что бы не справилась. И, мы же можем разговаривать, когда будем наводить порядок? Я вот, например, хочу о тебе узнать всё-всё. – Мику задумывается на мгновение. – Ну, конечно, всё, что расскажешь, а то будет не вежливо выспрашивать у тебя про то, о чем ты не хочешь говорить.
А я то надеялся побездельничать, поиграть на гитарке… Мечты-мечты… Кажется Дмитриевна знала что делала, когда отрядила меня в помощь Мику.
Это мы уже позавтракали и стоим на крыльце столовой. Славя проходит мимо нас, слегка задевая меня рукой. Да помню я, помню, сейчас приду.
– Микусь, меня Славя зачем-то на складе после завтрака хотела увидеть. Или, пошли вместе?
– Нет, иди один, только не задерживайся надолго. Иди, я пока посмотрю, как нам быстрее все сделать. Мне, конечно, интересно, но я хочу пораньше с работой разделаться.

– Просил – получи. Вроде твой размер.
Славя выкладывает на прилавок склада пару кед, спортивный костюм и еще пару футболок.
А я просил? Да, я просил выдать мне кроссовки, чтобы не рвать сандалеты. Бойся, конечно, своих желаний, которые сбываются, но это же была всего-лишь вежливая форма отказа, а Славя этого не поняла. Смотрю в глаза Славе и вношу поправку – сделала вид, что не поняла. Надо пресечь, пока не разрослось.
– Ну Семен, ну пожалуйста. И Ольга Дмитриевна тоже просила.
Славя уловив мои намерения жалобно смотрит в глаза.
– Славя. Это было замаскированное «Нет». Я думал, что ты поймешь.
– Да я поняла, поняла. Но могла же я надеяться?
Грустная Славина улыбка. Все-же она милая девчонка и жалко ее огорчать, но увы.
– Ты попробовала и у тебя почти получилось.
– Семен, а можно я буду надеяться, что ты когда-нибудь придешь на склад и заберешь это.
– Как хочешь, Славя.
Грустно. А еще мне теперь просто не удобно Славю о чем-то просить. Придется устроить помывку по методу Электроника, только время выбрать подходящее, хватит с меня одного единственного конфуза из прошлой жизни. А форма, кажется, так и лежит в шкафу – предназначенный для меня еще один комплект. Надо проверить.
С промежуточным заходом в домик (форма есть – хорошо), добираюсь, наконец, до музыкального кружка. По дороге еще думаю о причинах повышенного внимания к своей персоне, в первый день – испуг и агрессия, а на третий – откровенная симпатия и полупризнания, и отношу это на сценарные установки и на то, что количество симпатии к Семену в ходе цикла есть величина постоянная. Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, наверное, придется принимать как данность.
Мику переоделась в футболку и старые спортивные брюки, завязала свои два хвоста в какую-то сложную конструкцию и ждет меня, оглядывая фронт работ.
– Сенечка, ты вовремя, я как раз все спланировала. Во-первых…
Ну, я думал будет хуже. По крайней мере сносить здание музкружка и строить новое на его месте нет необходимости. При музкружке есть кладовая, то есть гардеробная для сценических костюмов. А еще есть костюмы театральные, но они хранятся на складе: «Сенечка, их там просто безжалостно упаковали в мешки. Представляешь, бальное платье девятнадцатого века плотно упакованное в мешок?» В общем, меня отправляют с ведрами за водой, а пока я хожу Мику выносит все имеющиеся костюмы на веранду: «Пусть проветрятся, а то задохнулись.» Мыть окна мне не доверяют: «Я сама, а то разводы останутся, в гардеробной нужно пыль протереть. И на стенах тоже!» «Нет, пол в зале последнюю очередь, ты что!» И так далее, и так далее, и так далее… Несколько раз мне удается применить полученные, в свое время, в кружке кибернетиков навыки: там починить выключатель, сям поправить вешалку в гардеробной, но больше меня используют как водоноса и тряпковыжимальщика. Вообще, работать в паре с Мику оказывается легко и приятно, мы как-то, достаточно быстро, начинаем понимать друг-друга без слов и у нас появляется время на разговоры.
Настоящим шоком для меня оказывается то, что Мику, эта, такая милая девочка-гуманитарий, увлекается математикой на уровне «Ну, школьную программу я давно выкинула – скучно». К математике она пришла через музыку, что даже понятно, но потом полезла еще дополнительно, куда-то в теорию вероятностей. Она и сидела-то в музкружке, в первый мой день, над какой-то задачей. «Но математика это тоже не мое. Интересно, конечно, там такая глубина и она затягивает, но не моё». «Что моё? Знаешь, я бы музыке детей учила. Может быть по выступала бы несколько лет, а потом ушла бы учить, ну и, может, писала бы музыку ещё». Да, у Мику получится, я на себе испытал. Интересно, почему я тогда на нее не обратил внимания, ну, на ее двойника, конечно, но, все равно – почему? Или голова была другим забита, или двойники из разных лагерей хоть чуть-чуть, но отличаются друг от друга, или я сам изменяюсь. «А еще, Сенечка, я же вижу, что тебя что-то беспокоит и из-за этого сама беспокоюсь!»
Ну конечно беспокоит. Начнем с того, что я не знаю, как мне сохранять дистанцию от тебя, болтушка. И чем дольше мы с тобой общаемся, тем мне это труднее и тем меньше мне хочется эту дистанцию сохранять. И ведь понимаю, что потом больно мне будет.
– Микуся, начнем с того, что меня царицей соблазняли, но я не поддался! – И сразу же расшифровываю. – Размахивающая Метлой звала бегать по утрам, с ними в компании, а я отказался. Но теперь мне неудобно просить ее о чем-то, даже о том, чтобы она исполняла свои обязанности: хотел в баню записаться и форму получить новую, а теперь неудобно. Форма чистая есть, но вот в баню хочется. А, во-вторых, еще мне очень нужно попасть в библиотеку, но так, чтобы там никого не было, особенно Жени. Хоть ночью влазь. А, в-третьих…
А, в третьих, чем больше я с тобой, и чем больше ты раскрываешься, тем больше я к тебе привязываюсь и тем больнее мне будет уже через пять дней.
– … в третьих, я, пока не готов тебе рассказать. Ты не против, если как-нибудь в другой раз?
– Не хочешь врать, а правду сказать не получается? Понимаю, со мной тоже так бывает. Ну все, неси еще воды и давай полы мыть.
И мы моем полы с хозяйственным мылом, сначала в помещении, потом ждем, когда они высохнут, потом Мику развешивает в гардеробной костюмы, потом моем полы на веранде, опять же, с мылом, а пока мы моем, я рассказываю историю о своей помывке под краном и конфузе с Алисой, разумеется не называя Алисы и привязав это событие к отдыху в другом лагере, в одной из прошлых смен.
– Сенечка, ты так и бежал в лес голый, прикрываясь ладошкой? Вывалился на девочек из кустов и убежал? Жалко, что я не видела, даже слушать сейчас смешно, а представляю, как это было смешно на самом деле! Нет, я слышала, что есть такие люди, но ты, и вдруг маньяк!
К трем часам дня мы заканчиваем наводить порядок, и, когда Мику, наконец, распрямляется, я оглядываю результат и изрекаю.
– И сказал он, что это хорошо. Но на обед мы безнадежно опоздали.
– Сеня, нас ждут бутерброды, ты любишь бутерброды? Пошли умываться, а потом пообедаем.
В умывальнике Мику прежде всего смотрит на ближайшие кусты, смотрит на краны, смотрит на меня и опять смеется.
– Прости Сенечка, я просто пыталась представить себе, как бы это выглядело здесь. Как я стою вот тут, как ты выпадаешь вон оттуда и бежишь вон туда. Не знаю, почему та девочка на тебя разозлилась, я бы, наверное, хохотала до конца смены.

– Знаешь Мику. Когда я буду писать мемуары, я обязательно упомяну, что мне готовила бутерброды сама Мику Хацуне.
Мику улыбается, делает глоток чая, а потом серьезнеет.
– Сенечка, спасибо.
– Пожалуйста. Надо будет еще пол помыть – зови. Мне понравилось с тобой работать.
– Да, за это тоже спасибо, но я не о том. Спасибо, что не стал мне врать сегодня.
– Микусь, я тебе обещаю и дальше не врать.
– Сенечка, разве такие вещи обещают? Если я тебе и так доверяю, то зачем еще и обещать? Нет, я понимаю, что люди часто врут, и, где-нибудь в суде их предупреждают об ответственности. Но два человека, мне кажется, они должны либо доверять друг-другу, либо нет. И, когда доверяют, получается, что да, да; а нет, нет, а всякие клятвы, они тогда совершенно не нужны.
Вот такое жизненное правило от болтушки Мику, у которой в очаровательно-пустоватой головке, кажется должно быть, только сплошное Ня-ня-ня… Хорошо, что я уже знаю Мику чуть лучше, чем демонстрирует ее маска, а скажи она такое циклов двадцать назад, я бы сел, прямо там где стоял. И, вряд-ли она читала первоисточник – пионерка Мику Хацуне, гражданка Японии. Сама ведь придумала, своим умом.
Еще по одному бутерброду и ясно, что до ужина дотянем.
– Спасибо, Мику.
– Ну что-ты, Сенечка. Ты же мне помог, и еще мне просто приятно о тебе позаботиться.
Встаем, газету, которую использовали вместо скатерти, сворачиваем вместе с крошками – по дороге выбросим в мусорку. Мику о чем-то задумывается на несколько секунд, а потом решительно заявляет.
– Сенечка, пошли со мной, одному твоему горю я попробую помочь! То есть, конечно не горю, а так, неприятности, хотя я не знаю, может это и горе для тебя, я так, толком, про тебя ничего и не знаю…
– Иду, иду уже, Микусь.
Ульянкиной тропой идем, идем, идем… К домику Мику идем. У дверей Мику говорит мне: «Подожди здесь», а сама скрывается внутри. Сажусь на крыльцо, сказали «здесь» ждать, значит жду «здесь», а мог бы и на лавочке посидеть. Слышно, как в домике Мику и Лена что-то обсуждают, слышно, как Мику смеется, слышно, как девочки подходят к двери. Я отодвигаюсь, освобождая проход, дверь открывается и обе хозяйки выходят и выносят свое решение. Ну, то есть, выносит Мику, Лена только подтверждающе кивает.
– Сенечка, я записалась в баню на четыре часа вечера, а Лена на полпятого. Это на двоих получится целый час. Мы решили, что мы управимся вдвоем за сорок минут, а тебя пропустим вперед, если ты пообещаешь уложиться в двадцать минут, экономить горячую воду и навести за собой порядок.
Благодетельницы, обе-две благодетельницы. Так им и заявляю.
– Тогда у тебя есть десять минут, чтобы добежать до своего домика, забрать там, что нужно, и оттуда прибежать в баню.
– А мы пока покараулим, чтобы никто без очереди не проскочил, – добавляет Лена.
Бегом к себе. Ну, не бегом, но очень быстрым шагом, Ольги дома нет – время никто не отнимает. Беру все необходимое, беру форму и таким же быстрым шагом в баню. Двадцати минут мне вполне хватит, чтобы помыться, удовольствия не получу, но грязь смою. С крыльца бани машу рукой сидящим здесь-же на лавочке благодетельницам и вперед, главное – не заплывать за буйки. За буйки не заплываю, укладываюсь в пятнадцать минут и еще пять минут трачу на приборку. Одеваюсь в чистое, естественно новая форма оказывается моего размера. Грязные шорты и рубашка летят в угол, в специальную корзину, к своим собратьям, а я, обновившийся, выхожу на свежий воздух.
– Девочки, можно я не буду вас дожидаться?
– Конечно-конечно, Сенечка, на ужине увидимся.
До ужина еще два часа с хвостиком и я возвращаюсь в домик, чтобы подремать там. По дороге думаю, как быть с библиотекой. Книги протирать со Славей – не вариант, не хочу приумножать неловкости, после сегодняшнего с ней разговора; вечером, вместо дискотеки, идти с Ульяной – это надо было с ней подраться за обедом, можно было бы подраться за ужином, но не хочу, только-только отношения нормализовались, а девочка на меня за что-то всерьез злилась, я так и не понял, правда, за что. Остаются два варианта: или, основной вариант, воспользоваться календарем цикла и все сделать послезавтра, пока Женя достает из погреба муку; или спрошу-ка я совета Алисы. Кажется она неплохо ко мне относится, может быть она что и подскажет.

– Здрасьте, Ольмитревна, с линейки не виделись. Вредно лежа читать, зрение портится.
– Привет, Семен. Я заглянула сейчас в музыкальный кружок, там идеальная чистота и порядок, я довольна.
– Я уже краснею от вашей похвалы.
– Вам с Мику, по одиночке, конечно еще далеко, но вдвоем вы, по части уборки, почти догнали Славю.
Мы лежим, каждый на своей кровати и лениво, без всякой системы, перебрасываемся репликами, Ольга еще и читает, а я просто смотрю в потолок.
– Давай чай пить, Семен.
А я что? Я не против, тем более, что обедал бутербродами. Ольга ставит чайник, достает из тумбочки пакет с булками, две упаковки джема, коробку сахара, достает две железных кружки. «Иногда, когда я была маленькой, дед или дядя брали меня в поле, если была возможность, а в поле только такие кружки. Вот, с тех пор я, если не дома, всегда пью из них. Это как память о них и традиция, раз уж в семье никто теперь в поле не ходит.» Когда чайник закипает, мы выносим все это богатство на крыльцо, завариваем чай прямо в кружках, устраиваемся напротив друг-друга и трапезничаем.
– Семен, я не вмешиваюсь. Но Славю жалко, она сегодня весь день как побитая ходит.
– Ольга Дмитриевна, я был максимально тактичен и деликатен, а теперь мне неловко. Славя придумала себе меня, а мне теперь неловко перед милой девушкой.
– Я знаю. Но вы вместе неплохо бы смотрелись на контрасте. Она – классическая русская красавица, и ты – высокий и жилистый. Она – три пуда синеглазого оптимизма, и ты – прячущий свои чувства за стальными глазами-заслонками…
Оптимистичный синеглазый бульдозер, очень милый, правда, и никому не желающий зла, но бульдозер. А я тощий, а не жилистый, вы мне льстите, Ольга Дмитриевна. А рост скрывается сутулостью.
– … но ты выбрал «Микусю», и вы с ней тоже напридумывали самих себя, какие-то образы, и теперь постоянно ищете глазами друг дружку.
Гм, а я выбрал? Вроде нет еще? Вроде я просто пытаюсь, пытаюсь что? Ничего я не могу придумать, что именно я пытаюсь, поэтому пожимаю плечами, беру опустевшие кружки с целью помыть, беру полиэтиленовую пятилитровую канистру – набрать воды для питья и чая и иду к умывальнику. До появления таких удобных полторашек здесь все еще лет пять, как и один цикл, как и сто циклов назад. Когда возвращаюсь, на ловца и зверь бежит, встречаю Алису.
– Он прекрасно устроился! Я его кормлю, Мику его кормит, Славя его кормит, вожатая его кормит, в столовой его кормят, ему осталось только Лену объесть и найти тайник Ульяны.
– Ты забыла еще про королей отвертки и паяльника. Я же не ругался ни с вожатой, ни со Славей. Правда Славя меня не кормила, хоть и хотела, но я в тот день поужинал с одной рыжей врединой. А сейчас хочу попросить у этой вредины доброго совета.
– Доброго, у меня? Семен, ты перетрудился в музкружке сегодня.
– Ну, можешь дать злобный совет или вредный совет.
– А о чем совет то? Как Мику объясниться?
Так. Стоп.
– Алиса, не заговаривайся. Мне развернуться и уйти?
Да, Алиса тоже умеет краснеть и смущаться. Постоянно об этом забываю и каждый раз удивляюсь.
– Ну ты не обижайся, что-ли. Чего хотел-то?
Объясняю Алисе, что мне нужно в библиотеку, но если она хочет взамен сегодня вечером зазвать меня поиграть на гитаре, то я пас, потому что намерен танцевать Мику. Внутренний маятник Алисы опять качается от смущения к агрессии.
– Сенька! Не вздумай обмануть японку! Видишь какая она – вроде и девчонка не глупая, а всем верит, кто ей чуть нравится. При том она, когда поймет, что ее сознательно обманывают, то для нее мир рухнет. И для тебя тоже – это уж я постараюсь.
Молча смотрю на Алису, «спрятавшись за стальными глазами-заслонками», пока она опять не начинает смущаться. Нет, больше я так смотреть не буду, зря мне Ольга про это сказала.
– Пойми правильно, я на всякий случай предупреждаю. В общем так: одну хорошую песню, которую я не знаю, ты мне будешь должен, хоть сам сочиняй. А еще… Проверю-ка я тебя: отдашь мне то, что считаешь нужным, что, по твоему, стоит моего совета. Сроку тебе до конца смены. Согласен?
Согласен, почему нет? Правда, не представляю, что я Алисе отдам. У меня и нет ничего, не трусы же запасные отдавать.
– Идет. Давай свой совет.
– Вторая от крыльца отдушина в фундаменте библиотеки. Поищи там, а потом не забудь положить ключи на место.
– Алиса, знаешь, ты способна и на добрые советы. Спасибо.
– Спасибо скажешь, когда рассчитаешься.
Расходимся с Алисой, я отношу посуду в домик и иду коротать оставшиеся до ужина полчаса на площади.

***
Продолжение в комментариях.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
14 глава http://vn.reactor.cc/post/2825328


XV
Репетиция

Ольга Дмитриевна проснулась с легким беспокойством. Беспокойством от том, что что-то сегодня обязательно пойдет не так. Пробежала мысленно расписание: три репетиции у театрального кружка и спектакль после ужина; завтра приедет опоздавший пионер и уходят гости, но это завтра; и остальное — повседневная текучка. Кстати, не забыть выяснить — куда пропадает Ульяна-маленькая, и не забыть предложить гостям уехать на автобусе, все-таки неплохие люди.
Встала, натянув спортивный костюм сходила к умывальнику, вернувшись переоделась в вожатскую форму и ворча начала развешивать свою одежду в шкафу.
— Вот жили мы тут жили, никого не трогали. И вот на тебе, получи Оленька, соседа в домик. Пубертатного возраста.
Можно было все развесить и завтра, но что-то, какое-то предчувствие говорило ей, что лучше это сделать сегодня — завтра может не быть времени.
— А он же подглядывать будет. И просто стеснять. А не в спортзал же его селить и не третьим, к этим чудо-изобретателям в домик.
Отметила про себя, что нужно будет еще постель на новенького получить и комплект формы.
Оглядела домик, представила, как за каждой мелочью придется лазить в шкаф и поморщилась. Ладно, ничего не сделаешь. Где-то плавки еще были в шкафу. Вот так приезжает одинокая девушка, заселяется в домик, а в шкафу мужские трусы лежат. «Отдам новенькому, вдруг пригодятся».
Пионеры уже стояли на площади. Славя, увидев вожатую скомандовала: «Лагерь, по отрядам, становись!». Ольга Дмитриевна вышла к пионерам, обвела глазами строй, посмотрела на Славю, стоящую на правом фланге и слова утренней, как ее называл Семен, «молитвы» застряли у вожатой в горле. Захотелось закричать: «Славя! Где твои косы?!» А Славя, с непривычно-маленькой, из-за короткой стрижки, головой, стояла и без улыбки смотрела в глаза вожатой. Лишенное обычного обрамления кос лицо девочки приобрело неожиданно высокомерное выражение. «Задранный подбородок, строгий взгляд. Черт, это просто аристократка какая-то у меня в лагере.» Ольга еще представила реакцию Славиных родителей. «Что это? Подростковый бунт? Надеюсь, что не против вожатой». Захотелось, все же, разобраться и может даже наказать, но повода не было — нынешняя Славина прическа оставалась в допустимых пионерке рамках. А наличие или отсутствие кос у пионерки, это, в конце-концов, не проблема вожатой. «Но, как педагог, я с ней еще побеседую».
Ольга все-таки провела линейку, искренне надеясь, что этот сюрприз от Слави и был тем поводом для беспокойства, что тревожил ее с самого подъема.

— Ты куда-то ходил ночью? Смотри, что это со Славей?
Именно так, без паузы, спросила утром Семена Ульяна-большая, сразу о двух вещах одновременно.
— Это отдача, Уля. Помнишь, я тебе рассказывал про Славяну? Так вот, здешняя Славя, да и не только здешняя, теперь частично Славяна.
— Это как?
— Чужая память. Как у меня.
— Знаешь, Сёмка, у меня, кажется однажды так же было…
— Мне ведь не спалось ночью, Рыжик. Я и вышел подышать. А так получилось, что попрощаться. Нет больше ни Славяны, ни Мику-моей.
Ульяна вздрогнула. Они отстали от толпы пионеров, идущих на завтрак, и стояли друг напротив друга на главной аллее, там где аллея, со стороны столовой, вливалась в площадь.
— Сёмк. Ты никого и никогда не называл раньше своим, своей.
— Кроме тебя, Рыжик. Я, наверное, зря тебе это рассказываю, но кому еще, если не тебе? Помнишь, три дня назад, ты спросила меня про девочек? Так вот, я вспомнил Мику. Весь цикл, от знакомства, до прощания. И тогда, с ней, мне действительно, и взлететь хотелось и сердце болело. А еще, она, единственная, из не готовых проснуться девочек, поверила мне, и понимала, что исчезнет. И вела себя так, что я и сейчас завидую ее мужеству, и тогда завидовал. До сегодняшней ночи не помнил тот цикл, система заблокировала его в моей памяти. А сегодня ночью та Мику и Славяна окончательно простились со мной. Уже окончательно. И приказали беречь тебя.
Ульяна долго молчала, думая о чем-то, и что-то решая для себя.
— Сём. Мне нужно время, чтобы принять это. Про Мику. А потом… Обещай, что ты мне всё-всё про вас расскажешь.
— Конечно, Рыжик. По дороге домой всё расскажу.
Хлопнула дверь в столовой и первые позавтракавшие вышли на крыльцо. Кто-то, не задерживаясь, бежал по своим делам, кто-то еще некоторое время стоял на крыльце, поджидая компанию. Мимо гостей лагеря, в сторону музыкального кружка прошли Катя с Викой, пробежала туда-же Мику. Ульяна-маленькая, обогнув крыльцо, спряталась в кустах, ожидая, когда разойдутся лишние свидетели, и можно будет спокойно совершить налёт на кухню.
— Пошли завтракать, Сёмк. Может там еще не все съели.
И Семен с Ульяной пошли в столовую, навстречу потоку, теперь уже, сытых пионеров.
Столовая уже опустела, только копуша Светка из младшего отряда еще допивала кофе, да оба кибернетика, отгородившись от мира, что-то обсуждали, рисуя непонятные схемы пальцами на столе. Но уже подбиралась к ним со спины, дежурившая в тот день Алиса, из внутренней вредности своей, решившая начать протирать столы именно с этого столика.
Алиса, действительно, решила для начала шугануть засидевшихся кибернетиков, а потом уже разбираться с грязными столами. Но в столовую зашли опоздавшие гости лагеря — те, кого Алиса даже побаивалась, с некоторых пор. Конечно, не их самих побаивалась, а тех перемен, которые, она чувствовала, вот-вот придут в ее жизнь. Как-будто первый раз в первый класс идет. Нет, даже тогда так не волновалась. А тут, стоит остаться одной, как накатывает эта чертова фантазия-видение-воспоминание, с Семеном в главной роли. И сердце колотится часто-часто. Алиса еще держалась, еще сопротивлялась неизбежному изо всех сил. Даже находка на острове ее не убедила. Алиса уверила себя, что все то барахло, которое и сейчас лежит спрятанное под кустом на острове Ближний, она уже находила во время прошлого визита на остров, просто забыла об этом.

… Все вглубь, все настежь.

Алиса обнаружила, что стоит за спинами у кибернетиков, но сама смотрит на Семена с Ульяной. Даже больше на Семена, который как раз закончил читать стихотворение.
— Это и нас с тобой, Рыжик, касается. И вообще всех. — Семен поднял глаза, чуть улыбнулся Алисе, и приглашающе показал глазами на место за столиком. — Ты думаешь, что я морочу тебе голову. — Утвердительно и несколько грустно сказал, обращаясь уже к Алисе.
Можно было задавать вопросы, все, какие придут в голову и получить на них точный, простой и понятный ответ. И Алиса чувствовала, что сможет задать их без всяких для себя последствий, что непонятных этих приступов больше не будет, что вчера вместе с веревкой она выбросила в реку что-то еще, что-то, что не давало ей думать на некоторые темы. Но Алиса обещала Мику свою помощь.
— Семен, можно в другой раз? — Ответила на невысказанное приглашение, и неожиданно для себя, улыбнулась. Как старому доброму знакомому. — Только. Неужели это правда? То, что я провожала тебя на берегу?
— Ага, и еще ругалась при этом. Я уже отплыл далеко, но выражение лица и то, что у тебя губы шевелятся, я разглядел.
Алиса кивнула и вернулась к обязанностям дежурной. Наскоро вытерла столы, вымыла пол и побежала в музыкальный кружок. В голове у нее роились всяческие теории из научной фантастики, вроде путешествий во времени. Но одно было уже ясно — сумасшествие откладывается на неопределенный срок.
В музыкальном кружке репетиция уже началась. Мику крутилась вокруг актеров, пыталась донести до них свои мысли, малолетние актеры капризничали или баловались. Зрителей было поменьше, но, по прежнему, то одна, то две головы всплывали над подоконником окна, на которое не хватило портьеры. Из-за этих же зрителей, отвлекавших труппу, пришлось запереть дверь и закрыть все окна, поэтому в кружке было душно. Работа не шла. Жени не было, Женя узнав, что Алиса записалась в помощницы, с облегчением сказала: «Всё, я в библиотеке, надоело пугалом работать!». Лена тоже категорически отказалась помогать в режиссуре. Поэтому Мику, до появления Алисы, пришлось крутиться в одиночку. А еще Мику сегодня приснился очень странный и тяжелый сон, от которого в памяти остались одни обрывки, но она не чувствовала себя выспавшейся. В общем, к приходу Алисы, Мику опять успела расстроиться, как и вчера. А Алиса пришла сегодня какая-то другая. Веселая и рассеянная, одновременно. Она разогнала зрителей и утихомирила расшалившуюся труппу, одним фактом своего появления. Потом поглядела-послушала, как вяло и деревянно читают свои роли артисты…
— Не верю! Так кажется, да?
— А что же делать, Алисочка? Я просто не знаю даже. Просто руки опускаются. — Мику уже чуть не плакала. — Надо было, наверное, рассказ написать. Но я то хотела пьесу, чтобы на сцене поставить и все ее сразу увидели. Неужели я такая бездарность?
— Знаешь, Мику. Кажется я поняла в чем дело. — Алиса демонстративно не обращалась напрямую к артистам. — Давай, мы сами сейчас прочитаем отрывок и посмотрим, что у нас получится.
Да, так дело пошло. Пионеры — дети же еще, не понимали, когда им Мику пыталась словами объяснить что-то, а, видя перед глазами игру Мику с Алисой, начали втягиваться в процесс и, к середине, репетиции, наконец поняли, что от них хотят, и финальная сцена прошла уже почти без сбоев.
— Музыки в конце не хватает. — подала голос Катя.
Двойник той Кати, что бегала с Сашкой по утрам в лагере бабы Глаши, кокетливая блондинка в жизни, она играла Анфису. Причем очень хорошо играла. Алиса, наблюдая за ней, несколько раз вздрагивала: «Неужели это я? Я не такая!» — но понимала, что именно такая. «Да и черт с ним. Я такая, какая есть!»
— А кто играть будет, Катя?
— Ты, Алиса. Или Мику. Или я, только я никогда не играла со сцены. Или, можно Семена попросить. Я не знаю.
— Катечка, ну поздно уже все переделывать, всего две репетиции осталось. Запутаемся. Если только, действительно, Семена попросить.
— Правильно, Мику. Семен у тебя гитару взял — пусть теперь отрабатывает. Посадим его за ширмой, чтобы зрители не видели. Только голос.
Но неожиданно выяснилось, что и Алисе, и Мику неловко просить Семена о помощи. Обе, оказывается, стеснялись в его присутствии. Обе знали, что Семен им не откажет, но обе стеснялись, причем Мику неожиданно для самой себя. Что-то мешало ей, как будто во вчерашнем сне она сделала что-то такое, чего теперь, перед Семеном стеснялась. И ведь понимала, что это сон, а все равно стеснялась.
— Девочки, если надо, то я могу попросить. — Подала голос молчавшая до сих пор Лена. — Вы пока репетируйте, а я пойду его поищу.
А Семен с Ульяной-большой как раз в это время подходили к медпункту и оба отчаянно волновались. Им предстоял тяжелый разговор с неплохими и уважаемыми ими людьми.

Лагерь у моря часть 51. Рут Алисы.

Страница фанфика на Фикбуке
Часть 50

                                                 Я не стремился к власти, к величию и славе. Но если для того, чтобы защитить мир, чтобы сделать его лучше, нам придется встать в первых рядах... да будет так. Даже если годы спустя меня назовут тираном. "Из личных записей товарища Генды".

Юля очень любила путешествовать между мирами. Она, как непредсказуемый элемент, моталась туда-сюда по параллельным реальностям. Её ушки торчали из многих странных событий. Вот и сейчас, на окраине ночного лагеря, отрывался самый настоящий портал. Из ярко-голубого марева, выпрыгнула миниатюрная фигурка, с кошачьими ушками и в платье, видавшем виды. Изящный носик, внюхивался в воздух, ушки двигались, стараясь уловить малейший шум. Но в лагере было тихо, в лагере…было пусто.

Юля крадучись пошла в сторону корпуса, где жил её друг. По пути разглядывая пустые площадки, свет фонарей горел, да и в окнах, много где было светло. Тогда почему, так тихо? Безмолвие ночи, нарушал лишь, едва различимый, рокот далеких волн. Ни птиц, ни насекомых, не слышно, даже чуткими пушистыми ушками. Нервно дернув хвостом, кошкодевочка пошла дальше. С каждой минутой, ситуация нравилась ей всё меньше. Что тут могло произойти, почему лагерь пуст? Насколько она помнила, в этом мире нет аномалии могущественнее, чем у её друга. По мере приближения к входу в корпус, она почувствовала, как воздух вокруг, теряет тепло.

Холод, он вырывался из центрального здания, стремясь пронзить всё, до чего дотянется. Девочка стояла у входа, размышляя, стоит ли идти дальше? Там, внутри, Юля ещё чувствовала присутствие дорогого ей человека, и просто не могла, не узнать, что происходит. Шаг, ещё шаг, изящные босые ножки шлепают по холодному полу. Она старалась не обращать внимания, на вырывающийся изо рта пар, а ведь лето на дворе! Шерсть на хвосте и ушках стояла дыбом, пару раз, ей даже приходилось отряхивать их от инея. Поднимаясь по лестнице, Юля зябко пожимала плечами.

Девушка видела пустые комнаты, с раскиданными вещами, некоторые валялись прямо в коридоре. Судя по всему, люди в спешке покидали это место. В абсолютной тишине, было слышно, как гудят холодильник и телевизор, в комнате отдыха. В открытых дверях жилых помещений, были видны не застеленные кровати, на паре тумбочек лежали телефоны. Напрасно дожидаясь своих хозяев, они мигали полным зарядом.

Наконец, она добралась до своей цели, мед кабинета, дверь которого была приоткрыта. Из-за проема, по-над самым полом, стелился холодный пар. Юля многое видела, уносила свой пушистый хвостик из сотен передряг, но всё же. Перед тем как зайти в кабинет, ей пришлось собираться с духом. И вот раздается скрип промерзших петель, а она, осторожно заглядывает внутрь.

То, что Юля увидела внутри, заставило маленькое сердечко сжаться, от жалости, сочувствия, и страха… В когда-то ухоженном, убранном до пылинки кабинете, царил хаос. Раскиданные инструменты, перевернутый стол, валяющиеся на полу ампулы, бинты и шовный материал. Из четырех лампочек, горела лишь одна, остальные потрескались, больше не давая света. Хозяин кабинета, был здесь, стоял на коленях, перед одной из кушеток. Помятый халат, опущенные плечи, еле двигавшиеся от слабого дыхания, волосы растрепанны, и покрыты изморозью. Он производил впечатление сломленного человека. Юля пригляделась. На кушетке неподвижно лежала девушка, с фиолетовыми хвостиками. Когда-то живые и блестящие, они печально поникли, кожа их хозяйки, была бледной, а грудь неподвижна. Она не дышала.

-Док, - жалобно мяукнула девушка. И сделала шаг в его сторону, босая ножка наступила на раскрытую книгу, забытую на полу.
Медленно, очень медленно, высокий мужчина повернул голову, и Юля увидела. Потухшие, лишенные былой жизни глаза. Они казались бездонными озерами, полными отчаяния и боли. Там, на самом дне, уже мелькали холодные осколки. Только сейчас, кошкодевочка заметила, что рука лежащей на кушетке, была перебинтована. От локтя, до самой кисти, белоснежный бинт, с вкраплениями красного. Пятна крови…

-Что случилось, пока меня не было? – Юля еле могла говорить, зубы девочки стучали от холода, который пронизывал до самых костей.
-Киса? – голос Дока, походил на механическую запись, никакой интонации, просто набор звуков. – Я дурак, киса. Думая, что заслуживаю счастья. Я потянулся к нему…
Он погладил лицо лежащей девушки, на удивление спокойное, словно она просто спит. Из глаз человека, безмолвно падали слезы, не долетая до пола, они превращались в морозную пыль. Никогда раньше, Юля не видела чтобы он плакал.
-И вот, что получилось, - воздух стал ещё холоднее. Окна затрещали, по стеклам ползли трещины, и ледяные узоры.

-Док, давай выйдем отсюда, поговорим, может я смогу, чем-то помочь тебе? – Юля тщетно взывала, сама осознавая это. В глазах, смотревших на неё, почти не оставалось человеческого тепла, которое она так любила в нем.

-Юля, это ты? Сделай что-нибудь! - Внезапно подал голос телефон, лежащий возле перевернутого стола. Из включенных динамиков, зазвучали слова Виолы. – Док, не глупи, тебе уже присвоили, красный код опасности, твоя аномалия выходит из-под контроля. Мы эвакуировали лагерь, и теперь ничто не связывает организации руки. Если потребуется, тебя устранят, как опасный элемент. Одумайся!

-Уходи киса, - безжизненный голос, внезапно наполнился таким теплом и любовью, что Юля резко перевела взгляд с телефона, на кушетку. Док склонился над девочкой, поглаживая отливающие фиолетовым волосы. – Прожил в холоде, всю жизнь. А когда нежный лучик тепла, приласкал меня. Я не смог, его защитить. И всё, что остается в моих силах, это замуровать нас, во льду, который я ненавижу...

Раздался звон, это лопнула последняя лампочка, и кабинет затопила темнота. Во мраке, светились два холодных ярко-голубых глаза.
-Я не могу, жить без неё, не хочу, возвращаться в бесконечный холод. – Док напоследок поцеловал бледные губы, на которые упали замерзшие слезинки. Обнял неподвижное тело, казавшееся неимоверно хрупким, в таких больших руках. И прошептал, - прощай, киса. Беги. А мы, останемся, и никогда больше, не будем одиноки…

Сам воздух, словно превратился в холодную воду. Человек засветился изнутри, и этот призрачный голубой свет, нес погибель, как всему живому, так и своему хозяину. Юля стремительно развернулась, и пустилась наутек, а холод, преследовал её по пятам. Девушка плакала, в глубине души понимая, что уже ничем не поможет. А за её спиной, беспощадный холодный поток, покрывал всё толстым слоем вечного льда. Его безмолвной мощи, было всё равно, что стоит на пути. Стены и перила, мебель и стекло, бетон и сталь, всё замерзало… Лед, сковывал в своих смертоносных объятиях всё, чтобы сохранить навеки.

Юля бежала вниз, не оглядываясь, она чувствовала, как за спиной трещит замерзающий мир. Гасли лампочки, ломались окна. Казалось, что лед плачет, замораживая всё на своем пути. Последним отчаянным прыжком, девочка вырвалась из обреченного лагеря. Повернувшись, она с тихим стоном рухнула на землю, глядя, как вся территория лагеря, которую Док так любил. Превратилась в большой сверкающий айсберг, в котором ещё угадывались очертания зданий, площадок, фонарей. Изнутри, лед светился призрачным, холодно-голубым сиянием. Постепенно и оно, начало гаснуть, темнота поглощала место, когда-то полное смеха и тепла, и вот уже не видно домов. Дорожки пропадают с глаз, последний свет, покинул лагерь. Оставив в этом мире, лишь холодную, темную, мертвую…толщу льда. С небес медленно кружась, начал падать снег, воздух был сухим, отдав всю влагу аномалии, собравшей её.

Юля не помнила, когда ей последний раз было так плохо. Не видя ничего перед собой, она, шатаясь, брела в сторону леса. Не обращая никакого внимания на подъехавшие машины, на людей в форме, носившихся с аппаратурой. Кто-то ковырял киркой лёд, но от твердого как сталь монолита, не отскакивало ни кусочка. Они не видели её, и сейчас, в глубине души, девушка была этому рада.

-Он утратил контроль, - услышала Юля, когда проходила мимо девушки в халате, - удивительно, что Док смог сдерживать аномалию даже слетев с катушек. Только благодаря этому мы успели эвакуировать всех.
-Он всегда был способным, Ви. - Ответил ей человек в форме, который глядя в бинокль, тщетно пытался разглядеть, что творилось в километровой глыбе замерзшей воды. – Даже жалко, терять такого.
-Кажется, ты был о нем не лучшего мнения, Кэп? – Удивилась его собеседница. – Думала, только рад этому будешь.
-Мы с ним оба, - выделил боец последнее слово, - ошибались. Он боролся с безумием до конца, представь, случись это, когда все дети ещё там?

Не желая слушать окончание разговора, Юля царапнула воздух ладошкой, открывая голубой овал портала. Не в этом мире, так в другом, она больше не позволит своему другу. Страдать… С хвоста, исчезающего в проеме портала, на траву упали несколько белых снежинок, в теплом мире, куда отправилась девушка, им не было места.

Док.
Танцы набирали обороты, казалось на площадке негде яблоку упасть. На площади, по ощущениям, собрался уже весь лагерь. Толпа двигалась, под ритмичные звуки из колонок.

-Ну, где её носит? – пробубнил я под нос. И посмотрел на диджейский пульт, за которым уже стояла Мику. Быстро переодевшись, девочка щеголяла черно-голубым платьем, едва прикрывающим стройные бедра, а на ногах у неё были высокие чулки, под цвет платья. Настолько короткого, что неподалеку от пульта, уже собралась небольшая компания, восхищенно вздыхавшая, каждый раз как оно немного приподнималась. Удивительно то, что там были ещё и девочки, это совпадение, что они в розовом?

"-Девочки, которым нравятся девочки, ммм. – Мечтательно потянул Шиза".

Мику не стояла за пультом, умело подкручивая диски и регуляторы, она весело пританцовывала, покачивая в такт музыке головой. Необычного цвета длинные волосы, словно бирюзовые волны, плыли по воздуху. Сейчас, когда я мог разглядеть её во всей красе, то причина популярности девушки, стала понятной. Метиска, она взяла от родителей всё самое хорошее. Изящество, тонкие черты лица и тела, изгиб губ, от азиатской половинки. Светлая, словно сияющая изнутри кожа, большие аквамариновые глаза, и румяные щеки, от русской. Хотя я мог поклясться, что такого цвета глаз и волос, раньше не видел. На Мику был минимум косметики, небольшие тени, подводка, и всё. С моим зрением, в деталях рассмотреть кого-то даже на таком расстоянии – не проблема. А после многих лет учебы в меде, в компании преимущественно девочек, невольно начинаешь в этом разбираться. Нет, реально, я знал даже как выбирать колготки. Что поделать, если в свободное от учебы время девочки сплетничали о своем, а я был непроизвольным слушателем.

Но самым удивительным был голос, уже вторую песню, Мику пела САМА! И колонки разносили чистое, высокое, завораживающее с придыханием пение, по всему лагерю. Если приглядеться, то к воротнику платья, был прикреплен небольшой микрофон. Девочка пела, прикрыв глаза, отдаваясь музыке целиком, по белой шее стекала одинокая капелька, выступившего от усердия пота. Но тем не менее, она ни разу не сбилась, умело контролируя дыхание. Профессионал, даром, что на вид лет семнадцать. После одного прыжка, ветер немного приподнял подол её платья.

"-Белые, в голубую полоску, или голубые, в белую полоску? Вот в чем вопрос. – Философски начал Шиза. Но, не выдержав, сорвался. – Чувак, это же классика! Давай подловим момент, и рассмотрим в ускорении всё как следует!".

-Успокойся, давление подскочит, - улыбнулся я. Некоторые совершенно не меняются. – Хотя идея привлекательная, не спорю.
Мику успела переодеться, и привести себя в порядок. А вот рыжая задерживалась. Яма вроде приступила к своим обязанностям, да и Алиса, хотела спокойно привести себя в порядок, иначе фиг я бы от неё отошел!

"-Нет. Чувак, ты только посмотри, - вдруг добавил Шиза, - гирлянды на деревьях! Пластинки на пульте, танцы под открытым небом. Прям восьмидесятые, ей богу. Нам осталось найти зауженные джинсы, и розовую рубашку, с высоким воротником, или что там блатные носили. И будет полное погружение в прошлый век".

Шиза мог критиковать сколько угодно, но чувствовалось сто он доволен. На площадке было видно, как танцевала Ольга с физруком, не забывая поглядывать на свой отряд, как бы детишки не увлеклись. Славя плясала сочетая одновременно ритмичность и скорость, с какой-то, плавностью что ли. Ульянка сидела на скамейке, и, переводя дыхание, уплетала стаканчик мороженного. И где только достала? Хотя ещё минуту назад, исполняла странную смесь современного диско, и движения «Меня ударило током, но всё нормально».

Инцидент у ворот, был исчерпан. Смутьянов увезла скорая, а с прибывшими представителями закона, дела уладил лично Кэп. После всего этого, возвращаясь в лагерь, он удивленно смотрел на меня. Неужели реально думал, что я просто всех поубиваю?
Уши потихоньку привыкали к повышенной громкости, а не зря этой девочке поручили музыкальный клуб. Треки она подбирала умело, иногда запуская медляк, иногда что-нибудь поактивнее.

-Док. – Раздался рядом, еле слышный за громкой музыкой голосок. Ульянка подкралась, и теперь тянула меня за рукав рубашки. – Пошли, потанцуем, а то Алиска придет и уже не отдаст тебя.
Рыжик весело улыбалась, глядя на меня снизу вверх. Маленькая ладошка трогательно сжималась на ткани. В глазах веселые искорки.
"-Это тараканы в голове, фейерверк запустили, в честь праздника, - подхохмил внутренний голос".
Как тут отказать? Галантно протянув девочке руку, я принял её маленькую, липкую от пломбира ладошку, и позволил Ульянке увести себя. Мы не спеша танцевали медленный танец, мелкая еле доставала до меня. Приходилось быть очень осторожным, чтобы не наступить случайно на маленькие лапки в блестящих туфельках. Но в целом, мне понравилось. Рыжик не пользовалась косметикой, а вот духи у неё неплохие, не у Алисы ли часом одолжила?
-Спасибо за танец, прекрасная леди, - я галантно поцеловал маленькую ладошку. Стараясь не обращать внимания не легкие смешки окружающих. Если сейчас хоть кто-нибудь вставит неуместный комментарий, я прибавлю скорой работы. Но обошлось, только мелкая покраснела как помидор, и убежала, пролепетав «спасибо». Мягкие пушистые волосы, задели моё лицо, когда Ульянка разворачивалась. Приятное ощущение.
-Тебе спасибо, малышка. – Улыбался я, глядя, как маленькими шажками рыжик бежала к ждущим её подружкам.
"-Ну да, это ей не привычные шортики, - сказал Шиза, - в платье как метеор не полетаешь, пусть и туфельки у неё без каблуков".

Хороший пират - мертвый пират!

3д модели - Веня Хазарский

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846


XIV
Осколки прошлого

Семен проснулся как от толчка. Было самое начало третьего часа ночи и всякая послеотбойная жизнь в лагере уже давно затихла: уже погас свет в медпункте, уже закончилась репетиция в театральном кружке, уже обошла территорию вожатая, уже Рыжие совершили ночной набег на столовую и успели уничтожить улики. Давно уснули самые отъявленные полуночники и страдающие бессонницей. Кузнечики замолкли, а утренние птицы еще не начинали проверять голос. А Семен лежал и пытался понять – что же его разбудило. В тренерской было темно и только под дверью угадывалась сероватая полоска; стояла абсолютная тишина и только на плече уютно сопела Ульяна, что за нарушение тишины не считалось; ни спина ни зубы не болели. Казалось бы – закрывай глаза и досыпай.
А Семену не спалось. Он лежал с открытыми глазами и героически пытался ни о чем не думать, не получалось. Сам собой вспоминался прошедший вечер. Беседа с Виолой и Анатолием, особенно фраза, брошенная Виолой на прощание: «Думаешь, ты один до этого додумался?»; репетиция, на которую их деликатно, насколько это возможно со стороны Алисы, но решительно не пустили; вопросительный, нет не вопросительный, а о чем то просящий взгляд той же Алисы; высунувшася было из домика и тут же спрятавшася назад Славя, что-то было в ней не так, но она так быстро мелькнула, что Семен не понял – что именно.
Отдельно вспомнилась беседа с Артемом за ужином. Они втроем специально сели за один стол и никто, кроме мелких, не понял почему и зачем.
– Я все гадал, куда ты подевался. А ты здесь.
– А я здесь.
– А почему сразу не подошел?
– Я думал ты все забыл и не узнаешь меня, как… – Артем замялся.
– Ой, Артемка, ну я же извинилась перед тобой уже, но я и правда тебя не узнала. – Вмешалась Ульяна.
– Бывает, Рыжик, – успокоил Ульяну Семен, – мне сколько лагерей пришлось пройти, чтобы начать двойников различать.
А в ходе беседы всплыла любопытная вещь. Оказывается, мелкие тоже просыпались и засыпали как старшие, но, в отличие от старших, они верили проснувшимся, не считая их слова бредом или вымыслом. И поэтому те малыши, которые просыпались, у них не было нужды прятаться и скрываться, по крайней мере в пределах своего отряда. И засыпали они легко, потому что знали, что рано или поздно снова проснуться. И всегда, в каждом младшем отряде, в каждом лагере было не меньше двух человек, которые не спали, которые делились информацией с вновь проснувшимися. Поэтому традиция не прерывалась. «Нет, мы тоже не все помним. Смены сливаются в голове в одну, да еще и в пересказах информация теряется», – примерно так, в переводе на взрослый язык, ответил Артем на вопрос Ульяны о прошлом лагеря.
– Ты, Семен, когда сказку начал рассказывать, мы сразу всё поняли. – Артем улыбнулся чему-то своему.
– А почему не сказали?
– Так интересно-же. И потом, ты самый первый из старших, который с нами на эту тему говорил.

«Нет, так я никогда не засну, – подумал Семен, – выйти подышать?»
Он осторожно вытянул плечо из под Ульянкиной головы, Ульяна обиженно засопела, но не проснулась. Семен поцеловал жену в макушку, на мгновение втянув в себя запах ее волос, сел на стопке матов, заменяющей постель, нашарил стул с одеждой, вслепую натянул футболку и спортивные брюки, встал и, стараясь ни во что не врезаться, направился к двери. Приоткрыл дверь и в лунном свете, залившем спортзал, нашел свои кеды, обулся и вышел. Подумал об Ульяниных страхах, и, прикрыв дверь, включил в спортзале свет. Если проснется, то света, пробивающегося под дверь, ей будет достаточно. «Взрослая ведь уже, а так и боится оставаться ночью одна, в темной комнате. Что там было в ее биографии? Мнимой или реальной. Ее самой или ее оригинала.» Подумал еще написать записку, чтоб не волновалась, если проснется одна, но не стал. Это надо было возвращаться в комнату, шариться в темноте по столу и в столе в поисках бумаги и ручки, включать свет. А значит, гарантированно разбудить Ульяну. «Далеко не пойду. Так, постою на крыльце».
На крыльце было прохладно и светло от полной Луны. «Вот интересно. В каждом лагере своя фаза Луны. Всю смену. В этом – всегда полнолуние.»
Сразу, только перейти на ту сторону главной аллеи, начинался пляж, пустой, по случаю глубокой ночи. «Окунуться? Нет. Это надо возвращаться за плавками, а не хочется. Конечно, сейчас можно и без плавок, пока зрители спят, но нет». Семен вдохнул полную грудь ночного воздуха и задержал дыхание. «Все-таки это – мой мир. Не тот, с той стороны теплообменника, или откуда там приходил Пионер, а именно этот. Надо его сохранить, и как мне не жаль, но придется Виолу и Толяныча огорчать и ставить перед выбором. Интересно, что там Рыжик насчитала?» Семен зевнул, кажется можно возвращаться. «Пойти пройтись еще? Я не далеко, спортплощадку обойду по кругу и назад».
Семен, сойдя с крыльца, повернул налево, в сторону хозяйственных ворот, прошел вдоль спортзала и, по тропинке между туалетом и спортзалом вышел на футбольное поле. Прошел вдоль трибун к проходу между скамьями, вышел по нему на беговую дорожку и обошел поле по периметру. У восточных ворот белел забытый пионерами мяч. Семен огляделся – никто не видит? Разбежался и отправил мяч к центру поля.
И тут же, словно от удара по мячу, включилось остальные, дополнительно к зрению, органы чувств. Стало слышно, как ежик фыркает и топает где-то под скамьями; запахло близким лесом, Семен зачем-то вспомнил, что там, за футбольным полем, где в лагерях уже начинается лес, в поселке Шлюз стоят три пакгауза, к которым подходит железнодорожная ветка, и пахнет больше креозотом от шпал, чем грибной сыростью; легкий ветерок со стороны леса приласкал правую щеку. И Семен, больше догадался, чем услышал удары по мячу со стороны волейбольной площадки. «Интересно, кто бы это мог быть? Да еще в это время? Бадминтон это Лена. А волейбол?» Пока не торопясь шел к волейбольной площадке, обходя футбольное поле по периметру и чуть повисев на турнике, игра, видимо, закончилась. Удары по мячу стихли и стали слышны девичьи голоса. Знакомые и незнакомые, одновременно. Калитка в сетчатом ограждении волейбольной площадки открылась, и навстречу Семену вышли…
– Здравствуй, Сёмушка.
– Славя? Славяна?
И следом.
– Здравствуй... Сенечка?
– Мику...ся?
И забытый цикл с отчетливым таким щелчком занял в памяти Семена свое место. Это было… болезненно. Да что там, больно это было, настолько больно, что Семен охнул и схватился за виски. К счастью удалось устоять на ногах. Девушки подбежали к Семену, но тот уже справился с приступом. По крайней мере, руки от головы он убрал и смог посмотреть на девушек еще раз и сказать.
– Вы – не они. – Произнес это даже со злобой, хотя, вообще-то, по настоящему злился очень редко. Просто решил однажды, что его чувства слишком дорогого стоят, чтобы тратить их на бытовые мелочи.
В затылке Семена что-то пульсировало, и мир плыл перед глазами. Очень хотелось сеть, хоть прямо на землю.
– Пойдем, Сенечка, посидим.
Семена взяли под руки с обеих сторон...
– Прости, Сенечка. Я... Мы чувствуем, как тебе сейчас плохо. Но нам очень нужно было с тобой поговорить.
– И мы не они, ты прав Сёмушка. Но мы еще помним…
Славя (Или Славяна?) говорила что-то еще, но Семен ее не слышал. Он проживал тот, потерянный и возвращенный цикл. От дурашливого: «К воротам, рысью, марш-марш!», – до прощального: «Сенечка!».
Наконец острота воспоминаний стала спадать. Вернулось восприятие мира. Семен обнаружил, что сидит на волейбольной площадке, на зрительской скамье, а обе девочки сидят по сторонам от него и чего-то ждут.
– Вот так, Славечка. Говорила ты, говорила, и все зря. Сенечке же плохо и ему не до нас. Сенечка, мы действительно не они. Мы то, что осталось от них в памяти системы.
– Да, Сёмушка, можешь считать нас призраками. Это ближе всего к правде. – Славяна вздохнула, помолчала чуть, и, решившись, продолжила о наболевшем. – Не удержалась я, Семушка. Наверное я должна была умереть тогда, в душевой. Восстановиться с нуля и начать с чистой памятью. Но оказалсь слишком крепкой и выжила, а потом ты меня выдернул из кошмара, но я не смогла одна. Тридцать циклов я держалась, а меня все перекидывало из лагеря в лагерь, это Система искала мне место, но не нашла. И, когда я проснулась в Городе, я сдалась. И рассеялась. И сейчас, в одном из узлов живет просто Славя. Только кос у ней нет, просто волосы до плеч. Но что-то от меня в Системе осталось, вот как и от Мику…
– Сенечка. Мы помогали тебе, как могли. Почти-почти никак. А пришли чтобы сказать, что мы скоро больше не сможем этого делать. То, о чем догадался ты, и то, что вычислила Ульяна, навсегда изменит Систему. Уже изменило, просто, Сенечка, у ней очень большая инерция.
– Сёмушка, мы уже уходим. Нужно, чтобы девочки отдохнули. Если сумеешь, то попроси у них прощения, от нашего имени. И, Сёмушка, береги Мику и Славю. Когда мы… когда нас не… когда мы расеялись... В общем, теперь в каждой из них есть наша частичка.
Семен вымученно улыбнулся и без голоса ответил.
– Так и сказала бы: «Береги всех».
У него и тени сомнений не было, что все это правда. Только всплыли изнутри тоска и чувство вины перед этими девочками. «Не смог. Не удержал. Ни одной». «А как же Ульяна?»
– И Ульяну свою береги, Сенечка. Вы с ней вместе не просто так.
– Пора идти, Мику. Сёмушка, пока мы еще можем, мы с тобой. С вами.
– Да, Сенечка. Может у нас почти и не осталось чувств, но мы о них еще помним.
Славя поцеловала Семена, легко поднялась, подошла к рубильнику и погасила освещение на площадке.
– Пошли, Мику.
Мику встала на ноги. Семен, чуть пошатываясь, поднялся следом, девушка придерживала его под руку, не давая упасть. Подошла Славя и все трое вышли за ограждение площадки.
– Прощай, Сенечка. И, спасибо тебе за всё. За то, что сделал нас живыми.
Мику качнулась к Семену, будто хотела его обнять, но тут же отшатнулась назад и даже отступила на пару шагов. Всхлипнула: «Прощай!» И убежала, закрыв лицо руками.
– Прощай, Сёмушка. – Славя коснулась щеки Семена тыльной стороной ладони. – Девочкам сейчас снится сон о нас троих. Так что завтра не удивляйся. – Повернулась легко и ушла следом за Мику.
Семен постоял еще несколько минут, потом вернулся к себе, поцеловал так и не проснувшуюся Ульяну: «Завтра я тебе все расскажу. Надо». И уснул, как провалился в колодец.

Лагерь у моря 2. Часть 10. Выбран вариант Юля+Славя, звучит-то как ( ͡° ͜ʖ ͡°)

Страничка на фикбуке.

Пролог
Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8 

Часть 9

Док. За пять ми­нут до пор­та­ла.

 Бит­ва с Ку­куль­ка­ном бы­ла прос­то не че­лове­чес­ки из­ма­тыва­ющей. Я ко­неч­но и не на­де­ял­ся на лег­кое спа­сение, но это, прос­то фор­менное из­де­ватель­ство. Он же не­уяз­вим! Пер­вое пря­мое стол­кно­вение с про­тив­ни­ком, не име­ющим пло­ти, ста­ло чер­тов­ски неп­ри­ят­ным сюр­при­зом! Ког­да древ­няя ано­малия об­ру­шила на нас всю свою ярость, приш­лось приз­вать са­мое боль­шое ки­нети­чес­кое по­ле, ко­торое ког­да-ли­бо мог соз­дать Док. Ог­ромный щит, пол­ностью зак­рыл нас от штор­ма, цу­нами, вет­ра и гра­да. К это­му вре­мени с не­бес уже сры­вались на­тураль­ные ле­дяные глы­бы, раз­ме­ром с фут­боль­ный мяч. По­ле спас­ло нас от все­го, кро­ме са­мого Ку­куль­ка­на…

 Бес­плот­ный дух, спо­кой­но про­сочил­ся сквозь не­го, и, при­няв че­лове­чес­кий об­лик, не спе­ша нап­ра­вил­ся ко мне, прек­расно ви­дя, что под­держи­вание ки­ломет­ро­вого щи­та не поз­во­ля­ет да­же ше­лох­нуть­ся. Ку­куль­кан нас­лаждал­ся три­ум­фом, а я смот­рел, как над на­ми про­тека­ют тон­ны во­ды из цу­нами, выс­чи­тывая вре­мя, ког­да враг на­конец вы­дох­нется. Ок, пос­мотрим так ли ты си­лен. Че­шуя ано­малии пок­ры­ва­ет моё те­ло жес­ткой, но гиб­кой бро­ней, как ми­нимум па­ру уда­ров я вы­дер­жу.

 — И что ты бу­дешь де­лать те­перь, смерд? — Пред­вку­шая по­беду, ска­зал Ку­куль­кан. — От­пустишь за­щиту хоть на миг — и вы все ум­ре­те, а не от­пустишь…
 "-Нет, ты толь­ко пос­мотри на не­го! – Вспо­лошил­ся Ши­за, уви­дев ух­мылку вра­га. – Урод кры­латый, мать твою, а ну иди сю­да пе­режи­ток прош­ло­го, ре­шил ко мне лезть? Ты, дух во­нючий, мать твою, а? Ну иди сю­да, поп­ро­буй ме­ня грох­нуть, я те­бя сам грох­ну ско­тина, идол чер­тов, будь ты прок­лят, иди иди­от, грох­ну те­бя и всех тво­их куль­тис­тов, гов­но со­бачье, му­дак во­нючий, не­годяй, гад, пад­ла, ЖО­ПА!"
 -Прос­то ис­черпай свой за­пас и ва­ли, ну! – Од­ним гла­зом я сле­дил за ок­ру­жени­ем, ожи­дая, ког­да мож­но бу­дет снять за­щиту, сде­лать это сей­час, и все пой­дем ко дну. Блин, да­же се­бя не прик­рыть, не то что ата­ковать.

 От­ряд под­дер­жки па­рали­зова­ло стра­хом. Од­но де­ло сра­жать­ся с бан­ди­тами из пло­ти и кро­ви, а сов­сем дру­гое, ког­да на те­бя идет ты­сяче­лет­нее сверхъ­ес­тес­твен­ное су­щес­тво, ко­торо­му пу­ли да­же пят­ки не ще­кочут. Во­ля Ку­куль­ка­на по­дав­ля­ла, од­ни за дру­гим, сол­да­ты в ужа­се убе­гали, и ник­то не мог бы их осуж­дать! Меж­ду на­ми, ос­та­лись толь­ко Ри­чард, Сла­вя и Джо, бед­ня­га, с ра­нен­ной но­гой и убе­жать-то не мог.
 -Нет! – Сла­вя мет­ну­лась на­пере­рез ано­малии, раз­ря­див в не­го плаз­менный залп, из эк­спе­римен­таль­но­го ору­жия, чер­те­жи ко­торо­го бы­ли чес­тно спер…по­за­имс­тво­ваны во вре­мя странс­твий. Впер­вые что-то ра­нило Ку­куль­ка­на, струя рас­ка­лен­ной энер­гии отор­ва­ла ту­ман­ную ру­ку, и боль­ше, та не ре­гене­риро­вала. Знать бы рань­ше! Наш­пи­говал бы га­да плаз­мой по са­мые по­мидо­ры. Ви­димо да­же не­мате­ри­аль­ные сущ­ности, у­яз­ви­мы к оп­ре­делен­ным ата­кам, вспом­нить хо­тя бы как они про­бива­ли ки­нети­чес­кое по­ле. Как ни пе­чаль­но, прог­ресс был не дол­гим, оце­нив от ко­го, ис­хо­дит мак­си­маль­ная уг­ро­за, ано­малия без­жа­лос­тно ата­кова­ла валь­ки­рию.

 - Ты! Как ты сме­ешь ста­новить­ся меж­ду мной и мо­ей до­бычей! – Из уце­лев­шей ру­ки тем­но­го бо­жес­тва, сор­вался ос­ле­питель­ный элек­три­чес­кий раз­ряд, от ко­торо­го де­воч­ка не мог­ла ни увер­нуть­ся, ни за­щитить­ся. Те­ло Сла­ви выг­ну­ло ду­гой, от бо­ли, она да­же крик­нуть не мог­ла, раз­дался лишь ти­хий всхлип, а за­тем бес­по­мощ­но рух­ну­ла на зем­лю, еле ды­ша. Зо­лотис­тые ко­сы упа­ли на мок­рую па­лубу. Сер­дце де­вуш­ки би­лось так сла­бо, что да­же мой ано­маль­ный слух, ко­торый улав­ли­вал ше­веле­ние уси­ков мы­шек в тра­ве, ед­ва чувс­тво­вал его ти­хое тре­пыха­ние. КУ-КУЛЬ-КАН! Те­перь ты по­пал, кость­ми ля­гу, но зас­тавлю очень по­жалеть об этом!
 Все вок­руг на­чала за­ливать крас­ная пе­лена ярос­ти, ещё нес­коль­ко мгно­вений, и мож­но снять по­ле, по­доб­рать плаз­менную вин­товку и ус­тро­ить идо­лу майя про­щаль­ный фей­ер­верк. Ку­куль­кан шел к по­теряв­шей соз­на­ние блон­динке, с оче­вид­ны­ми на­мере­ни­ями, обор­вать чуть теп­лившу­юся жизнь мо­ей до­рогой под­ру­ги. От злос­ти че­люс­ти сжа­лись так силь­но, что пос­лы­шал­ся хруст трес­ка­ющих­ся зу­бов, толь­ко бы ус­петь. Но кое-кто, вме­шал­ся рань­ше. Ри­чард, прос­той че­ловек, пусть да­же очень силь­ный и храб­рый, бро­сил­ся за­щищать Сла­вю.
 -С до­роги, чер­вяк! – Ярос­тный крик Ку­куль­ка­на виб­ри­ровал в воз­ду­хе, си­ла ано­малии ощу­щалась как на­вис­ший над го­ловой меч, зас­тавляя дро­жать ко­лени, но бо­ец не дрог­нул. Ге­ро­изм, и во­ля че­лове­ка, про­тив ты­сяче­лет­ней жаж­ды кро­ви древ­не­го бо­га. Стол­кно­вение ощу­щалось поч­ти на фи­зичес­ком уров­не. Да­вай дру­жище, вы­иг­рай мне хоть ми­нут­ку, про­шу! Воп­ре­ки все­му Рич, прев­зо­шел мыс­ли­мые и не­мыс­ли­мые ожи­дания.
 -Я, это Я! – Ска­зал Ри­чард, не схо­дя с мес­та. Ды­хание пар­ня ста­ло ров­нее, ис­чезла ско­ван­ность и дрожь.
 -Я, это Я! – Прок­ри­чал он, рас­пра­вив пле­чи, и дос­тав из-за по­яса нож. Хищ­но блес­ну­ли гла­за Ри­чар­да, вто­ря им, свер­кну­ло от­по­лиро­ван­ное лез­вие. Ни на мгно­вение, не сво­дя взгля­да с Ку­куль­ка­на, он не бо­ял­ся! Не ус­ту­пал ду­хом, хоть раз­ни­ца в си­ле бы­ла не прос­то боль­шой, а чу­довищ­ной. И что-то в этом взгля­де не пон­ра­вилось древ­не­му бо­гу, Ку­куль­кан, пусть на мгно­вение…от­шатнул­ся. Те­ло вра­га взор­ва­лось ту­ман­ным вспо­лохом, и к за­мер­ше­му сол­да­ту ри­нул­ся сгус­ток энер­гии, ос­тавляя в воз­ду­хе ре­ак­тивный след. Ка­ким-то чу­дом не про­мах­нувшись, Рич вон­зил нож в ано­малию, и ма­ло то­го что смог нав­ре­дить ему, так ещё и обез­дви­жил. Нап­ле­вав на бес­те­лес­ность вра­га, нож глу­боко за­сел в Ку­куль­ка­не, не поз­во­ляя ему выр­вать­ся. В этот мо­мент с ку­пола схлы­нула во­да, и, раз­ве­яв за­щиту, я бро­сил­ся в бой. Мстя за ми­нуты бес­по­мощ­ности, те­ло на­пол­ня­лось энер­ги­ей.

 -Шифт! – И мир дрог­нул, зас­ты­вая. Ред­кие кап­ли за­вис­ли в воз­ду­хе, кри­ки смол­кли. Не те­ряя ни се­кун­ды вре­мени, я ки­нул­ся к Сла­ве. Де­вуш­ка сла­бела, пе­ред тем как ус­ко­рить­ся, я уже поч­ти не слы­шал пуль­са. Но вре­мя ещё есть, да­вай бе­лая змей­ка, часть те­бя, это чувс­тва к это­му чу­ду, мы дол­жны её спас­ти. Ано­малия зас­верка­ла, из­лу­чая своё ис­це­ля­ющее ес­тес­тво, по­ток энер­гии хлы­нул по мо­ей ле­вой ру­ке, пря­мо в грудь блон­динки. Ожив­шая часть ри­сун­ка оку­тала де­вуш­ку, за­лечи­вая ра­ны ор­га­нов и тка­ней, я же ос­матри­вал вин­товку, с грустью гля­дя на встро­ен­ный ин­терфейс.За­ряд на ну­ле… ЧЕРТ! Про­тоти­пы всег­да, всег­да не­совер­шенны! Что де­лать?
 "-Чу­вак, пос­мотри, - ска­зал Ши­за без те­ни эмо­ций, об­ра­щая вни­мание на на­шего со­юз­ни­ка, - пос­мотри на не­го. Это единс­твен­ный вы­ход".
 Ри­чард дер­жался из пос­ледних сил, то ли от при­роды был уп­рям и храбр, то ли Сла­вя так на не­го пов­ли­яла, бе­лоб­ры­сый ка­тали­затор доб­ро­дете­ли. В ус­ко­рении бы­ло вид­но все де­тали, Рич смот­рел не на вра­га, не на Сла­вю. Он смот­рел ту­да, где был я. Во взгля­де не бы­ло ни со­жале­ния, ни да­же те­ни сом­не­ний, толь­ко без­мол­вная, от­ча­ян­ная прось­ба.
 -Это бу­дет не прос­то, черт по­бери. – Про­бор­мо­тал я, со­бирая ос­татки сил. Сла­вя дол­жна ок­ле­мать­ся, свет­лая часть мо­ей ано­малии мо­жет ис­це­лить поч­ти все, ес­ли ус­петь вов­ре­мя.
 "-О нет чу­вак, меж­ми­ровые пор­та­лы это та­бу, за­был? – Ужас­нулся Ши­за, до­гадав­шись, что я за­думал, пер­спек­ти­ва нес­та­биль­но­го ок­на здесь, в ок­ру­жении столь­ких жиз­ней, пу­гала да­же без­ба­шен­ное аль­тер-я"
 -Вы­хода нет, друг. Не ду­маю что вто­рой раз, по­лучит­ся удер­жать Ку­куль­ка­на. – Глу­бокий вздох, боль­ше для то­го что­бы ре­шить­ся, чем дей­стви­тель­но от нех­ватки кис­ло­рода. – Прос­ти. Ри­чард.

 Зак­рыть гла­за. Впер­вые за очень дол­гое вре­мя, ка­са­юсь ма­терии столь слож­ной и опас­ной, си­ла ано­малии лишь ключ, ключ к ми­ру, для ко­торо­го наш – пес­чинка во все­лен­ной. С гром­ким трес­ком, ткань ми­роз­да­ния рвет­ся, под­да­ва­ясь по­току энер­гии ме­жиз­ме­рения. Я пы­тал­ся от­крыть ма­лень­кий про­ход, и вы­кинуть ту­да идо­ла майя, пусть и с по­лови­ной ру­ки удер­жи­ва­юще­го его бой­ца. Но слу­чилось то, че­го я и бо­ял­ся. Аб­со­лют по­вел се­бя неп­ред­ска­зу­емо, соз­дав боль­шой раз­лом под но­гами Ри­чар­да. Ес­ли пос­та­рать­ся, то еще мож­но его спас­ти, от­се­ку ему ру­ку и вы­тащу в ус­ко­рении. В этот мо­мент, из раз­ло­ма хлы­нула энер­гия, бес­ко­неч­ный по­ток си­лы зак­ру­тил пор­тал в звез­дную во­рон­ку. Ужас­ное, и не­веро­ят­но прек­расное зре­лище од­новре­мен­но, вра­ща­юща­яся тем­ная ту­ман­ность с вкрап­ле­ни­ями звезд, буд­то га­лак­ти­ка в ми­ни­атю­ре. Си­ла, для ко­торой прос­транс­тво, вре­мя, и да­же са­ма ре­аль­ность, ни­чего не зна­чат. От­да­чей ме­ня выб­ро­сило из ус­ко­рения.
Ри­чард па­дал, па­дал, ув­ле­кая за со­бой Ку­куль­ка­на в ужас­ный мир, мир, про­ход в ко­торый я так са­мона­де­ян­но от­крыл! Вне­зап­но, сза­ди раз­да­лись быс­трые ша­ги, пе­ребор бо­сых ступ­ней по ме­тал­лу па­лубы. В кра­сивом прыж­ке, Юля скры­лась в пор­та­ле вслед за Ри­чар­дом и Сла­вей. Блон­динка ле­жала слиш­ком близ­ко к раз­раста­ющей­ся во­рон­ке пор­та­ла, и толь­ко на­чала при­ходить в се­бя, как её то­же за­тяну­ло.
 -Что я на­делал. – Во­рон­ка за­вора­жива­ла, а кон­тро­лиро­вать её не по­луча­лось. Все си­лы ухо­дили на то, что­бы не дать пор­та­лу сре­зони­ровать, и ра­зор­вать ку­сочек ре­аль­нос­ти, вмес­те со мной и все­ми пас­са­жира­ми, а мо­жет, чем черт не шу­тит, и всем ми­ром за­од­но. Змеи об­ре­ли объ­ем, и, об­вив мои ру­ки, щед­ро де­лились си­лой, но это­го бы­ло ма­ло. Я буд­то пы­тал­ся удер­жать ль­ющу­юся ре­ку го­лыми ру­ками, ког­да ты стал та­ким аб­со­лют? По­чему на­пада­ешь на ме­ня? Раз­ве не сквозь те­бя, я про­ходил сот­ни раз, в сот­ни ми­ров!
 "-Не вре­мя реф­лекси­ровать, чу­вак. – Вме­шал­ся в раз­мышле­ния внут­ренний го­лос. – Пом­нишь, как го­вори­ла Уль­ян­ка, ког­да ста­ла во­жатой в Со­вен­ке? Ес­ли не по­луча­ет­ся прек­ра­тить бе­зоб­ра­зие, нуж­но его воз­гла­вить!"
 -О да! – Ши­за прав. Не вре­мя рас­ки­сать, слиш­ком мно­го жиз­ней, за­висит от нас. Ре­зонанс! Боль­шая часть зна­ний и уме­ний, под­чер­пну­тых в ме­жиз­ме­рении, сей­час нап­ра­вят­ся на на­ше спа­сение. Ес­ли пор­тал раз­растет­ся пос­те­пен­но, то раз­ру­шит лай­нер, но ес­ли сде­лать пе­реход мгно­вен­ным. Точ­но. Вмес­то по­пыт­ки кон­тро­ля, я за­пущу в не­го им­пульс энер­гии. Это как вмес­то ла­тания бре­ши в пло­тине, от­крыть шлю­зы. Вмес­то прос­то­го па­дения в про­пасть, прыг­нуть ту­да, ве­село ма­терясь и упо­вая на­уда­чу. – По­еха­ли! И пусть хоть не­бо рух­нет!

 Пос­ре­ди мо­ря, с за­тиха­ющим штор­мом, плыл лай­нер. За его хо­дом, нап­ря­жен­но наб­лю­дала ку­ча ана­лити­ков, со спут­ни­ков и ка­мер. И все эти лю­ди по­ряд­ком уди­вились, ког­да ог­ромный, раз­ме­ром с не­бос­креб ко­рабль, ис­чез в мель­кнув­шей вспыш­ке, пог­ло­тив­шей не толь­ко его, но и тон­ны во­ды вок­руг в ров­ном, раз­ме­ром с трех­ки­ломет­ро­вый круг про­вале. Во­да спеш­но за­лива­ла прос­транс­твен­ную ра­ну, а не­боль­шие ос­татки ор­га­низа­ции, не по­пав­шие на кор­по­ратив, пре­быва­ли в сос­то­янии глу­боко­го шо­ка. Толь­ко что, ль­ви­ная до­ля её де­яте­лей, про­пала черт зна­ет ку­да!

Ви­ола. Хра­нили­ще ано­малий.

 В хра­нили­ще, рас­по­ложен­ном в са­мом цен­тре лай­не­ра, бы­ло…люд­но. Бро­ниро­ван­ное со всех сто­рон по­меще­ние хоть и ог­ромно­го раз­ме­ра, но соз­да­валось как склад, а сов­сем не под гос­ти­нич­ный ком­плекс. Сре­ди стел­ла­жей, сей­фов и ре­шеток, го­мони­ла ку­ча на­роду. Не все в ор­га­низа­ции яв­ля­лись бой­ца­ми, боль­шая часть приг­ла­шен­ных это: ана­лити­ки, раз­личные спе­ци­алис­ты, уче­ные всех сор­тов, и их близ­кие. От­ли­чить од­них от дру­гих, бы­ло прос­то. Сол­да­ты мир­но си­дели, не за­быв, од­на­ко, во­ору­жить­ся до зу­бов, раз уж ве­черин­ка от­ме­ня­ет­ся то вин­товка в ру­ках и па­ра гра­нат в кар­ма­не, лиш­ни­ми точ­но не бу­дут. А те из гос­тей, кто не имел бо­ево­го опы­та и дис­ципли­ны, се­яли ха­ос сво­им блуж­да­ни­ем и при­чита­ни­ями. С од­ной сто­роны их ко­неч­но мож­но по­нять, но с дру­гой, бар­дак! На­тураль­ный бар­дак!
Ви­ола ог­ля­делась вок­руг. Особ­ня­ком, пря­мо на по­лу, си­дели Кэп и Яма­да, опе­кая груп­пу де­вушек, в нее вхо­дили: Ми­ку, ры­жая бра­тия, Же­ня, и Ле­на. Бой­цы до сих пор ду­лись на До­ка, ко­торый без вся­кого под­тек­ста, ве­лел им ос­та­вать­ся с гос­тя­ми. «-Я до­веряю вам са­мое до­рогое, по­жалуй­ста по­заботь­тесь о них, а ано­малию ос­тавь­те на ме­ня» - Так он ска­зал.
 -Кссо, - вы­руга­лась впол­го­лоса Яма, нер­вно те­ребя брас­лет на пра­вой ру­ке, - я дол­жна быть на­вер­ху!
 -Ну до­пус­тим, и что, бу­дешь пры­гать за ле­та­ющим Ку­куль­ка­ном с шаш­кой на­голо? – Про­вор­чал Кэп, хо­тя по нах­му­рен­но­му ли­цу бы­вало­го во­ен­но­го, по­нят­но, что и сам он, вов­се не прочь рис­кнуть. Стол­кно­вения с ано­мали­ями ог­ромной си­лы, сде­лали Кэ­па ос­то­рож­ным, да, но не трус­ли­вым.
 -Яма-сан. – Ти­хо про­вор­ко­вала пе­вучим го­лосом на­пуган­ная Ми­ку, роб­ко дер­жа ла­донь под­ру­ги. – Не ос­тавляй нас, мне страш­но.
 Хат­су­нэ вов­се не яв­ля­лась па­никер­шей, на­обо­рот, у по­лу­япон­ки был дей­стви­тель­но креп­кий дух. Вос­точное бла­городс­тво, пом­но­жен­ное на рус­скую храб­рость, да­вали ин­те­рес­ное со­чета­ние. Од­на­ко. Ког­да не­ведо­мая си­ла сна­ружи,ши­ба­ет так, что мно­готон­ная ма­хина ка­ча­ет­ся как щеп­ка на во­де, не­воль­но за­думы­ва­ешь­ся о хруп­кости жиз­ни.
 -Не бо­ись, - от­махну­лась млад­шая Ры­жая. Уль­ян­ка ес­ли и нер­вни­чала, то очень уме­ло это скры­вала. – Там же Док, что мо­жет слу­чить­ся?
 -И прав­да. – Сог­ла­силась с мел­кой Али­са, пог­ла­живая бок элек­тро­гита­ры. Ког­да по гром­ко­гово­рите­лям объ­яви­ли сроч­ную тре­вогу, де­вуш­ка схва­тила са­мое до­рогое, да так и при­бежа­ла к во­ротам хра­нили­ща. В од­ной ру­ке ги­тара, в дру­гой Уль­яна…
 -На­де­юсь.Я слиш­ком мо­лода, что­бы тут по­мирать, сре­ди шу­ма, га­ма и вся­ких стран­ных штук. – Же­ня во­дила взгля­дом ту­да-сю­да, и пос­то­ян­но поп­равля­ла юб­ку. В эту кам­па­нию де­вуш­ку при­вело то, что её ана­лити­ки друж­но рас­се­лись воз­ле кле­ток с жи­выми ано­мали­ями, а Же­ня, хоть и ни­ког­да это­го вслух не приз­на­ет, чер­тов­ски их бо­ит­ся.
 -Тут столь­ко все­го из стра­теги­чес­ких за­пасов, не дай бог что-то сло­ма­ют или соп­рут. – По­луше­потом про­бор­мо­тала Ле­на, она единс­твен­ная из всех, си­дела на по­душ­ке, чес­тно спер­той с крес­ла Ан. – Это хра­нили­ще не пред­назна­чено для мас­со­вого по­сеще­ния, од­ни толь­ко кон­тей­не­ры в даль­нем кры­ле, сто­ят как не­боль­шой го­род.

 По­ка ин­тендант лай­не­ра спра­вед­ли­во пе­режи­вала за сох­ранность цен­ных ре­сур­сов, не­пода­леку от них та­кой же, но бо­лее об­ширной груп­пой, стол­пи­лись де­ти. Не­кото­рые из со­тен гос­тей, при­вели с со­бой от­прыс­ков школь­но­го и дош­коль­но­го воз­растов. Бу­дущие де­яте­ли ор­га­низа­ции, сей­час с ин­те­ресом слу­шали бай­ки ма­теро­го бой­ца, сто­яще­го чуть ли не у её ис­то­ков. Прос­то­вато выг­ля­дев­ший му­жичок с юж­ны­ми кор­ня­ми, яв­лялся ещё с со­вет­ских вре­мен осо­бис­том, сле­дящим за внут­ренним рас­по­ряд­ком в кад­рах.В то вре­мя не бы­ло де­ления на чу­рок, рус­ских и хох­лов, а толь­ко на со­вет­ских граж­дан, и инос­тран­цев.
 -Вот, смат­ры­те, - по­казал он шрам на сво­ем боль­шом паль­це, - это мы зах­ва­тыва­ли объ­ект тер­ка-убый­ца, она чуть нэ отор­ва­ла мне па­лэц, а мо­ему то­вари­щу но­гу, по са­мые я…
 -Эй! – Обор­ва­ла я,не­сом­ненно кра­соч­ный, но не дет­ский рас­сказ. Слу­шать об ано­мали­ях в этой об­ста­нов­ке же­лания не наб­лю­далось, тем бо­лее с та­ким ак­центом. Му­жик го­ворит на пя­ти язы­ках, но на­мерен­но или нет, всег­да ко­вер­кая сло­ва. – Рас­ска­жи луч­ше де­тям сказ­ку, чем ужа­сы!
 -Лад­но Ви­олэт­та Цер­новна, толь­ко нэ ру­гай­ся. – Де­монс­тра­тив­но под­нял он ру­ки. – Слу­шай­те, дэ­тиш­ки. Сказ­ка, про гно­мов. Жи­ли-би­ли три ве­ликих гно­ма. Фи­ли, Ки­ли, и Джу­гаш­ви…
 -Ну серь­ез­но! – Вто­рой раз воз­му­тилась я.
 -Так! А ну, прек­ра­тили бе­зоб­ра­зие! – Ан­на вста­ла из-за сво­его сто­ла, и за­орал вов­сю мочь лег­ких, гу­бы под не­из­менной мар­ле­вой по­вяз­кой на ли­це, за­мет­но ше­вели­лись. Об­ра­щалась она ко всем праз­дно­шата­ющим­ся. – По­лови­на из то­го что здесь хра­нит­ся, опас­на для жиз­ни, по­это­му все се­ли на жо­пы ров­но, и ждем ин­форма­цию сна­ружи!
 Вдруг кач­ка прек­ра­тилась, а за­тем… буд­то из-под на­шего лай­не­ра, на се­кун­ду уб­ра­ли опо­ру. Раз­да­лось мно­жес­тво кри­ков, на­пуган­ные лю­ди под­ня­ли бед­лам. Ре­аль­ность по­мер­кла, с этой тем­но­той, приш­ло чувс­тво па­дения, сме­нив­ше­еся не­ожи­дан­ным по­ко­ем.
 -Ви­ола, я ду­маю, сто­ит пос­мотреть, что там тво­рит­ся на­вер­ху. – Об­ра­тил­ся ко мне Кэп.

Ри­чард.

 По­лёт. Чувс­тво сво­боды, оно зах­ва­тыва­ло, ос­тавляя все проб­ле­мы и вол­не­ния на зем­ле. Крылья нес­ли те­ло впе­ред, лег­ко и неп­ри­нуж­денно, ве­тер не ме­шал, а на­обо­рот под­держи­вал дви­жения. Лег­кий бриз в ли­цо, и бе­зоб­лачное не­бо. Сол­нце. Теп­лое и яр­кое, его свет гре­ет и рас­слаб­ля­ет, по­ка по­до мной про­носят­ся бес­числен­ные де­ревья, ре­ки, го­ры. Ред­кие пти­цы рез­во раз­ле­тались в сто­роны с мо­его пу­ти. Я тот, кто ле­та­ет вы­ше всех. Де­ревья вни­зу, сме­нились боль­шим по­лем, с яр­ко-зе­леной тра­вой. На этом при­род­ном ков­ре, стро­ились в бо­евые ше­рен­ги ту­зем­цы, во­ору­жен­ные копь­ями, дро­тика­ми, то­магав­ка­ми. От­ку­да-то из­нутри, приш­ло по­нима­ние, это вра­ги! А вра­гов, нуж­но унич­то­жать! С не­бес сры­ва­ет­ся по­ток воз­ду­ха, рас­па­хивая зем­лю и всё, че­го он кос­нется. Ку­соч­ки ра­зор­ванных тел, и брыз­ги кро­ви. Нет боль­ше ти­хой и мир­ной по­ляны, толь­ко жес­то­кое по­бо­ище. Про­летая над не­боль­шим озе­ром, ви­жу от­ра­жение сво­их глаз. Два без­мол­вных баг­ро­вых ша­ра, на­пол­ненных пер­воздан­ной яростью и мощью.

 -А-а-а-а-а. – Крик выр­вался неп­ро­из­воль­но, вмес­те с осоз­на­ни­ем ре­аль­нос­ти. Я ле­жу, при­чем на уп­ру­гой и теп­лой по­вер­хнос­ти. Что-то ря­дом гром­ко и воз­му­щен­но фыр­кну­ло, а на лоб лег­ла прох­ладная ла­донь. Мяг­кая ко­жа, и за­пах,лег­кий, при­ят­ный.
От­кры­ваю гла­за, в тус­клом све­те ле­жаще­го ря­дом фо­нари­ка, си­дела на кор­точках Юля, и усер­дно че­сала уши, буб­ня впол­го­лоса про не­нор­маль­ных, ко­торые про­сыпа­ют­ся, и сра­зу орать во всю глот­ку.
 -Ты как, Ри­чи? – Го­лос Сла­ви. С ней всё в по­ряд­ке?! С тру­дом по­вер­нув го­лову, ви­жу ли­цо де­вуш­ки, очень близ­ко. Ока­зыва­ет­ся, я оч­нулся у неё на ко­ленях.
 -В нор­ме, не в ме­ня же мол­ни­ей уда­рило, са­ма-то как? – Го­лос был хрип­лым, а те­ло буд­то ват­ное. – И где ано­малия?
 -Мы зас­тря­ли тут, и впол­не ве­ро­ят­но на­дол­го. – Вме­шалась в раз­го­вор Юля. А за­тем пе­чаль­но до­бави­ла. – От­крыть пор­тал до­мой не вы­ходит! Мои за­пасы, как они там без ме­ня! Про­падут же.
 -Зас­тря­ли тут? – Спро­сил я, пы­та­ясь ог­ля­деть­ся. Мда, мы где-то под зем­лей, при­чем не в пе­щере, а в са­мом, что ни на есть ру­кот­ворном под­зе­мелье. Вок­руг бы­ли лишь сте­ны, вы­ложен­ные об­шарпан­ны­ми вре­менем и сы­ростью кам­нем. Мы на­ходи­лись в од­ном из мест, где про­ход рас­ши­рял­ся, соз­да­вая сво­еоб­разный кар­ман, нас­толь­ко боль­шой, что по­толок те­рял­ся во мра­ке вы­соко на­вер­ху, из по­меще­ния ве­ли два пу­ти. До­воль­но прос­торные про­ходы, в каж­дый мог-бы и по­езд мет­ро за­ехать. Пол то­же ка­мен­ный, вы­ложен боль­ши­ми ба­заль­то­выми пли­тами. Всё это про­нес­лось в го­лове за до­лю се­кун­ды, при­выч­ный к так­ти­чес­ким и стра­теги­чес­ким мыс­лям ра­зум, пер­вым де­лом ощу­пывал об­ста­нов­ку.
 -А нас­чет Ку­куль­ка­на, не знаю где он. – По­жала пле­чами не­ка. – В этот мир мы по­пали уже втро­ем. На­де­юсь его бес­плот­ный дух, сги­нул.
 -Этот мир? – Пе­рес­про­сил я, до пос­ледне­го на­де­ясь, что всё про­ис­хо­дящее прос­то сон или за­тянув­ша­яся шут­ка.
 -Да, это не наш мир, я тут рань­ше не бы­вала. – Юля раз­дра­жен­но дер­ну­ла хвос­том, уш­ки де­вуш­ки сто­яли тор­чком, а са­ма она пе­реми­налась с но­ги на но­гу. – Зак­ры­тая ре­аль­ность, меж­ми­ровые пор­та­лы тут не ра­бота­ют! Знал Док, ку­да выб­ро­сить Ку­куль­ка­на!
 -Лад­но я, но по­чему вы тут? – Проз­ву­чал тер­за­ющий ме­ня воп­рос.
 -Я сле­дом прыг­ну­ла, хо­тела по­мочь. Не так мно­го лю­дей ме­ня ви­дят, что­бы ими раз­бра­сывать­ся. – Ска­зала кош­ко­девоч­ка, под­хо­дя поб­ли­же к нам со Сла­вей. – Да и, ты ме­ня по­кор­мил, по­об­щался со мной. Хо­роший Ри­чард. А Сла­вя слу­чай­но за на­ми упа­ла.
Юля се­ла ря­дом с на­ми, по­ка я под­ни­мал­ся и при­ходил в се­бя. Пол был сы­рым, и сла­ва бо­гу, ина­че от пы­ли пос­тра­дали бы все, осо­бен­но чей-то чут­кий нос и ко­шачьи уш­ки. Из од­но­го про­хода, рас­по­лагав­ше­гося бли­же к нам, ощу­тимо тя­нуло све­жим воз­ду­хом. От­влек­шись, я под­ме­тил ещё од­ну де­таль. Сла­вя, очень вни­матель­но СМОТ­РЕ­ЛА на Юлию.
 -Ты её ви­дишь? – За­дал я ри­тори­чес­кий воп­рос.Ри­тори­чес­кий по­тому, что дви­жения зрач­ков де­вуш­ки и так вы­дава­ли её.
 -Пос­ле то­го как оч­ну­лась тут, то да. Рань­ше толь­ко го­лос слы­шала. – Удив­ленно про­бор­мо­тала блон­динка, не­от­рывно сле­дящая за каж­дым дви­жени­ем пу­шис­тых ушек и хвос­та. – В точ­ности как опи­сывал Док, кра­сивая.
Ру­ка Сла­ви по­тяну­лась к пу­шис­той ма­куш­ке не­ки, но на пол­пу­ти де­вуш­ка одер­ну­лась. Стес­ня­ет­ся? Или прос­то об­ста­нов­ка не­под­хо­дящая, хо­тя же­лание пот­ре­пать эти уш­ки впол­не по­нят­но лю­бому, кто це­нит прек­расное.
 -Зна­чит, от­сю­да не выб­рать­ся? – Об­ра­тил­ся я к Юле.
 -Я это­го не го­вори­ла, ос­та­лось прос­то на­до уз­нать как. – На­ша хвос­та­тая ком­пань­он­ка хмык­ну­ла, вста­ла на но­ги, от­ря­хивая хвост. – Пред­ла­гаю дви­гать­ся, раз уж пор­та­лы не от­крыть, на­до ид­ти на по­вер­хность нож­ка­ми.