Ульяна(БЛ) Виола(БЛ)

***

Здравствуй,“Совёнок”! А ты нисколько не изменился.

Коробка автобуса за моей спиной, железные ворота передо мной и торопливые шаги по аллее, Славя вспомнила, что нужно встретить опоздавшего. Лето, жара, запах скошенной травы, разогретого металла и чуть-чуть дизельного топлива. Вот скрипит створка ворот и…

— Привет,ты только что приехал?

Так, сейчас главное, не назвать её по имени. Незачем смущать девушку.

— Здравствуй.Да, только что, и очень рад тебя видеть.

— Это потому что ты со мной ещё не знаком. — Славя улыбается и, кажется, чуть грустно. —Потом станешь думать: “Опять этой активистке больше всех надо! Сейчас работать заставит.”

— Я? Такое думать? Да никогда в жизни! А что, и правда заставляешь?

Конечно заставляет. Но надо же как-то поддержать игру. Самая тяжелая часть моего летнего отдыха, это первый и второй день —“знакомство” с обитателями лагеря.Главное — не переиграть, а то они почувствуют мою неискренность, и цикл будет безнадёжно испорчен.

— Заставляю,заставляю. Я же помощник вожатой и председатель совета отряда. Только…Не думай, что мне это нравится. Если что-то можно сделать самой, я стараюсь делать это сама.

— Я понял,С… — Я чуть не называю Славю по имении приходится исправляться на ходу. —Слушай, а как тут вообще?

У Слави от восторга загораются глаза.

— Вообще? Вообще тут так здорово! И лагерь отличный,и отряд замечательный, и вожатая! Знаешь,как тебе повезло..?

Славя делает небольшую паузу, в которой я, как и было запланировано Славей, представляюсь.

— Да, прости, меня Семён зовут.

— Очень приятно. — В награду за понимание ситуации я получаю Славину улыбку. — А я Славяна. А лучше просто Славя.

Славя, Славяна, в некоторых циклах — Славка, а в некоторых — Славушка.

Интересно, как потом складываются отношения Слави и здешнего Семёна, того, чьё тело я занимаю. Это после того, как смена заканчивается и меня выкидывает обратно в зиму и в будущее. Да про всех про них интересно.

— Тебе сейчас к вожатой надо, записаться, что ты приехал, потом форму получить, потом в домик вселиться. — Пока я размышлял, Славя закончила рассказывать о здешних красотах и перешла к текущему моменту.— Пойдём, я тебя отведу, так будет быстрее, а то заблудишься с непривычки.

А как же твоё ныряние с пристани, Славя? Что,между прочим, категорически запрещено и чем ты занимаешься каждый раз, когда я приезжаю. Нет, я не против. Я, как раз,за. Это как намёк на то, что Славяна тоже живой человек, а не ходячий свод правил.

— Спасибо,Славя, я и сам доберусь. До памятника, а там налево и дальше к домику с велосипедом.

— Вот и хорошо. Я тогда пойду?..

— Ага, спасибо за то что встретила. Увидимся, Славя.

У Слави что-то ещё крутится на языке, то ли позвать меня с собой на пристань, то ли всё-таки ещё раз предложить проводить по лагерю, но она только кивает головой, соглашаясь, улыбается так, что сердце пропускает удар, и убегает.

А я улыбаюсь ей вслед, подхватываю с травы свою зимнюю куртку и отправляюсь навстречу новому циклу. К вожатой, так к вожатой.

***

Виола решила,что сегодняшняя норма по приёму пионеров выполнена с лихвой и потому, едва я заглянул в медпункт, с радостью свалила на меня обязанности дежурной медсестры,а сама умчалась на пляж. Контролировать температуру воды, очевидно же.

Медпункт, хоть и стоит почти в центре лагеря, но настолько изолирован живой изгородью от окружающего мира, что кажется, будто остального лагеря не существует. И нет никого, кроме меня и ещё одной пионерки, расположившейся на кушетке.

Издалека доносится голос Слави, Славя командует октябрятами — ведёт их купаться.

— Ты знаешь,что ты Славке очень нравишься? — Обладательница голубых глаз внимательно следит за мной. Ждёт моей реакции.

Знаю. И что мне с этого знания.

Не каждый цикл, но бывает, что кто-то из них попадает в медпункт с чем-то серьёзным. Таким,что его нужно везти в больницу. Ещё реже, но всё равно достаточно регулярно, этим “кем-то” оказывается одна из моих девочек. И вот, перед отправкой в больницу, когда я захожу в медпункт, проведать и попрощаться, обязательно следует такая реплика. Слова могут не совпадать, но смысл всегда один: “Ты Славке очень нравишься”. А если читать между строк,то: “Для себя берегла, но раз уж так сложилось — отдам только в надёжные руки”.

— Теперь знаю. И что мне теперь делать?

— Нет, ты всё-таки тормоз. Пригласи её куда-нибудь. Адресами поменяйтесь. К себе в гости её пригласи, пока каникулы идут — ты у нас человек столичный, а Славка когда еще из своей дыры выберется. Вообще, почему я тебя учу? Ты же проявлять инициативу должен, ты же мужчина!

А смысл? Я всё равно усну в автобусе, а проснусь на тридцать лет тому вперёд у себя дома. Бедные мои однокурсники, я так и не попадаю к ним на встречу. Потому что просыпаюсь утром того самого дня. Чтобы провести восемь часов дома, уснуть в автобусе (в электричке, в кинотеатре, в кресле перед монитором, в коридоре травмопункта, в КПЗ, — масса вариантов), а проснуться перед воротами лагеря.

— Ну что ты молчишь! Обязательно её куда-нибудь пригласи, слышишь!

— Думаешь, стоит попробовать?

Я вообще-то пробовал. Мы сходим вечером на пристань,искупаемся в озере, наберем два ведра белых грибов. Меня поцелуют в щечку и разрешат поцеловать себя. При особо удачном раскладе мы, в последний день перед отъездом, поцелуемся у девушки за домиком. Обменяемся адресами и телефонами. Причём я честно дам настоящий,я живу в этой квартире с рождения и телефонный номер тоже не менялся.

Вот только я не помню, чтобы в моём детстве приезжала к нам голубоглазая блондинка. Да никто из них не приезжал. Оно и понятно, в моём мире нету Генды, никогда не было семнадцатилетних пионеров. А в их мире ничего не слышали про перестройку и Горбачева. Остаётся надеяться, что каждый раз везёт хозяину этого моего тела.

— Конечно! Ну что ты за тормоз! Эх! Жаль, что меня увозят!

Рыжая готова вскочить с кушетки и помчаться, со мной на буксире, искать Славю. Удерживает её только загипсованная нога.

— Эх, Сёмка. Я бы подглядела как вы целуетесь. А потом бы у тебя урок взяла!

Она ещё и подмигивает при этом. Вот за что люблю Ульянку, так это за её оптимизм и хорошее настроение, которое она щедро раздаёт окружающим. Но целоваться я, пожалуй,не буду.

Чужой мир, чужие правила, чужие люди. Тело и то не моё, все три шрама присутствуют, но чуть на других местах. А на седьмой день моё пребывание в этом пионерском раю закончится. Славя наверное будет ждать чего-то от настоящего хозяина этого тела, а тот будет судорожно искать в памяти пропавшие семь дней его жизни. Будет паниковать, упадет на спину в проходе автобуса, будет кричать и дрыгать ножками. А для меня закончится и начнётся заново очередной День сурка.

— Рыжая, а зачем тебе брать уроки? Неужели есть с кем целоваться?

— Представь себе, есть. Не все же такие тормоза как ты.

— Дай угадаю. Он носит очки, и обитает в кружке кибернетики? А зовут его на букву Ш…

— А вот это уже совершенно не твоё дело, Сёмочка!

Ну вот, взяла и обиделась. Придётся прощение выпрашивать.

***

День последний. Остался ещё один обед и всё — по автобусам.Все пионеры уже вернули книги в библиотеку, спортинвентарь на склад, сдали постельное бельё, а сейчас собирают чемоданы. А мне делать нечего, поэтому я просто валяюсь на незастеленной кровати и, судя по шевелению на крыльце, буду принимать посетителя.

— Развалился он! Сейчас Оля нагрянет и устроит тебе вечер отдыха.

— Пристраивайся.— Я вжимаюсь спиной в стену, освобождая для рыжей место на матрасе.

А Оля не нагрянет. Как раз в этот момент она,вместе со Славей, пересчитывает на складе сданное бельё, обнаруживает недостачу, матерится одними губами, пересчитывает в сотый раз. А через час она выйдет со склада и, к своей радости, обнаружит недостающую простыню на крыльце. Кто-то из мелких притащил её в последний момент, но побоялся беспокоить грозную вожатую.

— Одноглазый, ты берега не попутал? — Алиса угрожающе нависает надо мной.

Это у неё такое любимое обращение к симпатичному ей человеку: “Одноглазый”. Почему так? Потому что следующим действием она тебе лишний глаз подобьёт. Чтобы привести в соответствие.

— Ну, как хочешь. — Я опять сдвигаюсь к оси кровати.

На самом деле, Алиса очень хороший друг, если конечно не называть её ДваЧе. Хотя, мне можно. Не знаю, чем я заслужил такую привилегию, но на меня она не обижается. Ну и мне приходится соответствовать. Но вообще, у меня такое чувство, что в нашу дружбу я вкладываю меньше, чем получаю. Вот и сейчас, она каким-то своим звериным чутьём почувствовала, что я хандрю и прибежала ко мне, приводить меня в норму.

— Алиса, ты очень хороший друг.

— С чего ты взял?

— Знаю.

— За неделю это определил? Так может ты, Сенька, просто влюбился в меня?

И смотрит с ехидной улыбкой.

Нет конечно, не за неделю. Но, если суммировать циклы, то, где-то через полгода знакомства, я начал считать себя её другом. Рекорд, потому что обычно я только через два года перестаю воспринимать человека как постороннего. Ну, правда, это для меня прошло полгода. Для Алиски-то, всё наше знакомство длилось чуть меньше недели.

— Влюбился… А ты влюблялась, когда-нибудь?

— Как думаешь, что я должна тебе ответить? — Алиса вспыхивает от смущения.

— Не знаю. Правду?

— Правду? А вот не скажу, сам догадайся. — У Алисы меняется настроение, и она уже лукаво улыбается.

— Значит влюблялась. Завидую.

А у меня вот не получается. У людей эйфория и какие-то там “бабочки в животе”, у меня— очень болезненное осознание утраты контроля за собственным психологическим состоянием. Оно моё, это состояние, а я им не управляю. Так нельзя! Это можно назвать гордыней? Не знаю. При том — гормоны работают и влюбляюсь я регулярно. И регулярно же убегаю от источника болезненных ощущений. К счастью, когда мой цикл проходит и начинается заново, влюбленность куда-то испаряется. Тем более, что ничего у меня с той девочкой из прошлого цикла не было, а девочка из этого цикла видит меня впервые, и никаких моральных обязательств мы друг перед другом не несём.

— У-у-у…Сенька, так ты у нас нецелованный! Вот почему ты такой квёлый. — Алиса нашла для себя причину моего плохого настроения и сейчас лихорадочно соображает, что ей с этим делать. — Ну, сам виноват. Прощелкал клювом всю неделю, а теперь лежишь и страдаешь. Тем более, что девкам ты нравился. Не представляю, что они в тебе нашли. Но ты не расстраивайся. Сейчас. Дай подумать.

ДваЧе наконец-то садится. Она оглядывает домик, делает движение — пододвинуть стул, дергается в сторону Ольгиной кровати, потом машет рукой, и, со словами:“Двигайся! Чего разлёгся?”, — устраивается у меня в ногах на матрасе.

— Сенька,ты скажи, которая тебе нравится. Тогда будем решать, как тебе помочь. Смену ты конечно профукал, но половина лета ещё впереди. Девчонки все местные, кроме Слави и Микуськи, да и те у нас задержаться собрались. Так что поживёшь у меня. Так которая? Колись!

***

Ну вот и всё. Скоро кончится лето… Осталось сесть в автобус и подождать, пока сон не свалит меня. На аллеях пусто, пионеры и вожатые уже рассаживаются по автобусам. Запаздываем только я и Ольга. Я развалился в шезлонге и жду вожатую, пока та переоденется. Но вот щёлкает замок и Ольга Дмитриевна оказывается на крыльце. Можно идти.

В легкомысленном платье Ольга выглядит гораздо моложе, чем в вожатской форме. И разговор у нас идёт совсем не официальный.

— Так и не подружился ни с одной девочкой за всю смену, Семён Семёнович.

— За неделю. Но так и вы одна, Ольга Дмитриевна. Так за все ваши двадцать пять лет никого и не нашли.

— А ты нахал, Семён. Обсуждаешь возраст женщины и обсуждаешь личную жизнь своего педагога! Продолжай. И не двадцать пять, а двадцать шесть, имей в виду.

А что тут обсуждать? Дело то её, в конце концов. Сейчас скажу, что часики тикают, и получу словесный подзатыльник. Ну так и мои отношения со здешними девушками — дело моё. И уж не Ольги Дмитриевны и не хозяина этого моего тела.

— Ольга Дмитриевна, через час меня тут не будет. Сяду в автобус, сквозняк из форточки потянет, и унесет того Семёна, которого здесь все знают. Одно расстройство будет для девушки. А Семён улетит к себе, в свою эпоху. Так что вы уж хозяина этой тушки не обижайте, когда в город попадём. Он не отвечает за всё то, что я здесь успел натворить.

Мог бы ещё и папой самому себе случайно стать. Нет, глупость конечно: и мир не тот, и девушки на мою маму не похожи.

А может и стоило здешнему Семёну такой сюрприз подкинуть: сел в автобус, просыпаешься в автобусе с незнакомыми людьми, неделя куда-то пропала, голова болит, а какая-то левая девочка радует: “Семён, ты скоро станешь папой!”. Но зря я разболтался, кажется сейчас начнётся административно-педагогическая истерика с привлечением Виолетты Церновны и, кстати, Славяны. И вот это я напрасно, я не подумал. Бедная моя Славя. Или не начнётся? Смена закончилась и вожатая может расслабиться и приоткрыть своё настоящее лицо.

— Классная отмазка, Семён. Надо бы и мне на вооружение взять. “Это не я, это Ольга Дмитриевна из параллельного мира тут накуролесила!” Вот только, твоё личное дело, я его читала. Ну, пролистывала, конечно, но в руках держала. Ничего там про твой параллельный мир нету. А кстати, далеко твой мир?

Да я и сам его читал: личное дело здешнего Персунова Семёна Семёновича. Паренёк, как паренёк. Среднестатистический. В чем-то совпадает со мной в его возрасте. Адрес тот же, родителей зовут так же. Даже интересно,как сложится его биография к тридцати годам. И, вряд ли это он устроил мне День сурка, так что я его прощаю.

— Тридцать лет от вас в будущее и, где-то на альтернативной вашей ветке истории. И да, это здесь мне семнадцать лет, а там я даже постарше вас буду.

— А как же ты сюда попал, путешественник. И где ты спрятал машину времени?

— Сейчас,на остановку выйдем и увидите. Нет преград, недоступных советскому автобусу. Тридцатилетний Семён сел в автобус в одном мире, чтобы проснуться в другом,семнадцатилетним, перед воротами пионерского лагеря.

— Тридцатилетний, говоришь. Ну тогда скажи что-нибудь по тридцатилетнему.

Что же я тебе скажу? Между нами ведь не только грань между мирами, но и эпоха. Хотя, вон Генда стоит. Гендо. Рассказать Оле глупую шутку про бревно? Но это же не по тридцатилетнему будет. По крайней мере,в массовом сознании.

— Я лучше спрошу по тридцатилетнему. Ольга Дмитриевна, ваши родственники уже перестали вас спрашивать, есть ли у вас молодой человек?

— Я тебе уже сказала, что ты наха-а-ал? Такой лапушка казался. Как я тебя за неделю не раскусила? — Ольга вздыхает. — Да, ты угадал. Уже почти перестали. Но больше я тебя ни о чём спрашивать не буду! А то и правда поверю.

Вот и славно. Я уже устал всем рассказывать и доказывать. Интересно, как там мой, э-э-э… двойник потом выкручивается. Ну так сам виноват, я тут пашу за него, а он отсыпается в течение всей недели, или может наблюдает за всем происходящем и посмеивается надо мной.

Выходим за ворота. Вот и автобус. Все наши здесь, уже сидят в салоне, только мы задержались.

— Всё, садись в свою “машину времени”. Я с вами не поеду — здесь остаюсь, хоть два дня, но отдохну от пионерии. Прощай.

— До свидания,Ольга Дмитриевна, ещё увидимся.

Нет, с ЭТОЙ Ольгой Дмитриевной я не увижусь, это я наврал.

— Семён, ты же в будущее улетаешь, зачем тебе там старая бабка? А скажи, — вожатая заговорщицки оглядывается вокруг, убеждается, что никто не подслушивает, — на Марсе побывали уже?

Не хочу её огорчать…

— Нет ещё Оль, но скоро.

— Не фамильярничай! — Оля улыбается и пребольно тычет меня пальцем в бок. —Всё, удачи тебе, кто бы ты ни был.

***

— Доброе утро, пионЭр. Как самочувствие?

— Голова — болит, тело — болит, шея — затекла. —Не открывая глаз отвечаю на свой же вопрос.

Это закон переноса из мира в мир. Заснуть ты можешь где угодно, но проснёшься всегда в автобусе перед воротами — там, и мордой в клавиатуру — здесь.

Разбуженный моим шевелением, комп начинает трещать вентиляторами и щелкать диском. На монитор можно не смотреть. Все открытые программы выучены наизусть, все сообщения в чатах и мессенджерах — обычный информационный шум.

Тяжело опираясь на подлокотники встаю и, не приходя в сознание, шаркаю в ванну. Здравствуй, будущее. Пока умываюсь,смотрю в зеркало на свою тридцатилетнюю физиономию. Где вы, где вы, мои семнадцать лет? Кожа дряблая, под глазами мешки, взгляд… Взгляд, как взгляд.

Гм, а ведь раньше я бы не попёрся умываться. Сполоснул бы руки после туалета, попил воды из чайника и сел бы обратно за комп. Или перебрался бы на диван досыпать. Спасибо “Совёнку”? Или Ольге Дмитриевне со Славей? Вспоминаю весь свой отряд и прошедший цикл. Что-то цикл следующий мне готовит?

— Что, Семён, ностальгируешь? Обратно в пионеры захотелось?

Нет, бесполезно, отражение не отвечает. Да и для ностальгии ещё рановато — всего через четырнадцать часов уже назад.

Ностальгия ностальгией, а мне надо на улицу. Одеваюсь,шарю по карманам, пятисотка оказывается на привычном месте. Всё, я готов.

И-и-и утро начинается с того, что проезжающий грузовик плюёт мне в лицо смесью снега и грязи из под колёс. Да, а вот тот мир был добр ко мне. Приходиться возвращаться, чтобы почистить одежду и умыться. По дороге киваю головой соседке, этот зимний город кажется мне настолько нереальным, что я даже и не пытаюсь вспомнить, как соседку зовут.

Те же и там же. Выход на улицу, попытка номер два.Мой сегодняшний маршрут: пройти по городу, зайти в пару гипермаркетов, проехать на нескольких автобусах от конечной до конечной. Перекусить парой пирожков, а потом продолжить хаотическое перемещение. И так до самого вечера, до того момента, когда сон безжалостно свалит меня и отправит на тридцать лет назад, в лето.

А пока я делаю то, что должен делать: толкаюсь в транспорте, бью ноги пешком, ныряю в предновогоднюю толпу в гипермаркетах. И всё время внимательно всматриваюсь в лица.

Нет, я не жду, не ищу и не надеюсь. Правда, я встречал неоднократно людей, очень похожих на жителей “Совёнка”, но это были всего лишь очень похожие люди. Наши вселенные не пересекаются. Или же пересекаются, но только в одной точке: во мне. Так вот, я не жду и не надеюсь, но если я увижу странно одетого человека, растерянно озирающегося на автобусной остановке, я обязательно подойду и заговорю с ним: “Привет, ты только что приехал?”

Тот мир всегда добр ко мне, надо как-то попытаться отдать долг.

Лагерь у моря часть 53. Рут Алисы.

Страница фанфика на Фикбуке
Часть 50

Часть 51

                                                                                        "Ценность человека, это не его деньги, не машина, не связи. Нет. Ценность человека определяют его навыки, решимости их использовать, и развивать. Пока общество не поймет, что человек - нарисовавший картину, ценнее того, кто её просто купил. Пока не поймет, что человек работающий, гораздо важнее недовольного заказчика. Наше общество не сможет двигаться дальше. Мы сделаем шаг в будущее, мы - это будущее..."  ( Слова товарища Генды. Из архивов организации. )

Неподалеку от лагеря, в открытом море.

По голубым, в лучах утреннего солнца, морским волнам, медленно дрейфовал современный боевой корабль. На его палубу приземлился вертолет, только-только прилетевший с берега. И, под звук работающих лопастей, с вертушки сошли два человека: Виола, сменившая сегодня привычный халат на темно-синюю рубашку, и Капитан в военной форме.

-Надо же, - сказала Виола, оглядываясь, - нам целый линкор выделили, и как только протащили его по черному морю?
-Официально, он проходит учения, - ответил Кэп, оценивая блеск орудий, и палубы. – А так, организация прислала полноценное боевое подразделение. Вот кстати и оно.

На палубу поднимались солдаты, в одинаковой камуфлированной форме, насколько возможно облегченной ввиду жаркого окружения. Плюс, аналитики организации, мягко намекнули, что тяжелая броня – это не то, что спасет от абсолютной аномалии. Все крепко сбитые, с оружием в руках. Предводителем отряда был мужчина средних лет, с проседью в волосах и суровым взглядом, и идеально выглаженном кителе.

-Ну что, Виола, принимай подкрепление, - отрапортовал он. – У нас тут снарядов столько, что можно прошвырнуться новые территории захватывать. А в двадцати морских милях отсюда, целый авианосец с истребителями. Да и парни на борту, тертые калачи.
-Оно и видно, - скептически хмыкнула медсестра. Отряд держался в разнобой, без намека на построение.
-Это элита, Виолетта Церновна, они у меня не строем ходить обучены, - правильно истолковал косой взгляд глава отряда, - они обучены сражаться. И пока ребята делают свою работу, пусть хоть мангал на палубе раскладывают.
-А что, так можно было?- Донеслось со стороны вояк.
-Разговорчики в строю! – Рявкнул седой. Мигом, сменив милость на гнев. – Тут задание чрезвычайной важности. На нас ползет аномалия с красным кодом опасности, способная вызывать катаклизмы, а древние майя вообще, считали это богом. И намерения у твари, далеко не мирные.

-Ну всё, писец, - тихо сказал товарищу один из отряда, с темно-эбонитовой кожей, - я точно помру. Черные в таких замесах не выживают.
-Отставить черный юмор! Тьфу, - сокрушался капитан корабля, - стар я стал, такую разношерстную кампанию в бой вести. Русские, англичане, узбек, татары, кавказцы, негр, два азиата, украинец… прям университет дружбы народов!
-Организация выбирает лучших, без разницы какого они пола, нации и вероисповедания. – Улыбнулась Виола поправляя волосы, морской ветер нещадно портил укладку, и плевать что там пишут на лаках для волос.

-Ладно, заканчиваем глупости, - Кэп встал под тень, отбрасываемую радаром, - как обстановка в целом?
-Аномалия движется быстро, но хаотично, - начала рассказывать Виола, - Кукулькан летает по всему миру, и поглощает тех культистов, до которых мы пока не добрались. Аналитики считают, что он набирается сил для чего-то грандиозного.
-Погоди Ви, - перебил её Кэп, - организация ищет культистов?
-Всех, кто связан с культом пернатого змея, организация истребляет, - кивнув, сурово ответила она, - жестоко, но лучше так, чем их жизни усилят врага. У нас тут не игрушки, а самая настоящая война между прочим! Аномалия спала сотни лет. И, вернувшись, очень хочет как раньше, жертв и славы. По легендам, Кукулькан управлял стихиями, его способности в точности как описывали древние майя.

-И как нам тогда его прикончить? – задал справедливый вопрос один из бойцов.
-А вот это, хороший вопрос, - Виола подошла к краю палубы, и, глядя, как плавно корабль движется по волнам, продолжила. – Дело даже не только в том, что это многотонная летающая бронированная тварь. Не в том, что он двигается быстрее самолета. Он аномалия, пороговая аномалия в сто процентов, не просто физическое существо. А значит, убить его окончательно, практически невозможно.
-Но есть предположение, что если его хорошенько потрепать, - быстро сказала медсестра, увидев кислые мины, - то он снова может впасть в анабиоз.

-Кстати, Виолетта,- обратился к ней командующий корабля, - мне сказали, что у нас есть такой же козырь.
-Есть, но по возможности мы не будем прибегать к нему, - девушка задумалась, поправив непослушную прядь, и добавила, - наш новый сотрудник, не проходил боевого крещения. Мы не знаем, что от него ждать.
-А где он сейчас? – Спросил один из солдат. – Я в жизни стопроцентную аномалию не видел. Только однажды, слабенькую, объект «тёрка-убийца».
-Что-что? – удивленно переспросил Кэп. – А была такая аномалия?
-Пф, была. Есть! – ответил солдат. – Страшная штука, кстати говоря.
-А вот это вот, - седой прервал дискуссию, - не наше дело. Марш по местам!

-И где Док сейчас? – спросил Кэп у Виолы, когда они остались вдвоем на палубе.
-Да в лагере, пока не будем его мобилизировать, - медсестра посмотрела ему в глаза, - а если честно, я подумала, а аналитики со мной согласились. Что если пернатый сожрет аномалию Дока, то тогда настанет полный пи…в общем ты понял.

Алиса. Корпус лагеря.

Утро добрым не бывает. Эту простую истину, Алиса осознала буквально минуту назад. По ощущениям, стоило её голове лишь коснуться подушки, как девушку самым бесцеремонным образом разбудили. Мелкая террористка, упрямо не желала идти на завтрак одна, и, пользуясь случаем, растолкала свою подругу.

-Ульяна, будь человеком, дай поспааааать, - широко зевнув, пролепетала Двачевская. После вчерашней, весьма насыщенной ночи, девушка натурально вырубилась. И вставать сейчас, ей было ой как неохота. Особенно под звуки дождя за окном. Слушая барабанящие по окну и подоконнику тяжелые капли, порывы ветра и шелест терзаемых им листьев, Алиса завернулась в одеяло - как в кокон.

-Меня нет, я впадаю в спячку, - проворчала она. Из-под одеяла торчал только нос, и пара рыжих прядей. – Если Ольга будет зверствовать, скажи, что я заболела. Док потом мне справку напишет.
-Нет, вы только посмотрите на неё! – Ульяна уперла руки в бока и скорчила недовольную мордашку. – Ты от Дока что, лень подцепила? Давай вставай, вставай!

Мелкая раскачивала завернутую в одеяло подругу, но этим только быстрее её усыпляла.
-Ах, так! Тогда. Тогда я тоже никуда не пойду! Потом умоюсь и поем. – Заявила девочка, и скинув на пол одежду, легла в кровать. К Алисе…
-Ты чего? – Удивилась старшая. Но Ульянка уже проползала в импровизированный кокон, пользуясь своей юркой комплекцией.
-Вот так, - удовлетворенно фыркнула рыжик, устроившись под теплым боком подруги. – Я успела застелить кровать, не убирать же мне её снова?

Из одежды на рыжей братии было только бельё. Под одеялом, Алиса чувствовала, как маленькая мягкая Ульянка прильнула к ней, поворочалась, размещаясь поудобнее, поластились, и… засопела.
- А еще меня будила. - Алиса задумчиво погладила рыжую макушку Ульяны, которая уткнулась прямо ей в грудь, грея влажным дыханием кожу. Затем закинула ногу на мелкую, чтобы было удобнее, приобняла подругу, и прикрыла глаза, серьезно приготовившись проспать, всю первую половину дня. И пусть хоть небо рухнет!

В открытую ещё вчера вечером форточку, приникал запах мокрой травы и земли, вперемешку с дождевой сыростью. Раньше она была безразлична, ко многому что её окружало. Какая разница, что за окном? Ей хватало гитары, и неугомонной термоядерной подруги. Это после знакомства с Доком, она изменилась. Он показал ей, что надо ценить каждый момент жизни. Ей до сих пор не верилось, что они стали так близки. Док спас её, не дав утонуть, когда Алиса по глупости каталась на доске в шторм. Сейчас, рыжая понимала, насколько глупо было так делать. Кататься на доске, она хотела научиться. А идея сделать это так, чтобы не опозориться когда на пляже ни души, казалась такой заманчивой.

Ульянка что-то прошептала во сне, и Алиса поплотнее прикрыла её одеялом. Вспоминая, как однажды Док делал тоже самое, когда они спали вдвоем. Стоило представить сильные, но такие заботливые руки, сердце Алисы пропустило пару ударов. А за окном тем временем, началась настоящая гроза. Пару раз ударили молнии, чье появление вызвало далекие раскаты грома. Постепенно Алиса задремала, убаюканная шумом стихии, и сопением маленького носика Ульяны. Но выспаться им не дали.

Раздался звонок. Телефон Алисы, завибрировал на тумбочке, одновременно транслируя в пространство рок-н-ролл, бывший у него рингтоном. Неохотно Алиса потянулась к трубке, не так уж и часто, кто-то ей звонил. Может Мику? Остатки сна растворились, стоило рыжей увидеть на экране имя контакта.
-Привет Док, - голос Алисы был ещё заспанным.Она сама удивилась, тому как ласково прозвучал её голос.
-Алиса, времени не много, ноги в руки, и в вестибюль, - голос в трубке, был встревожен, - Ульяну возьми с собой, встретимся там. Не медли.

Док. Несколькими минутами ранее.
Утро выдалось тревожным, что-то в бушующей за окном стихии – мне не нравилось. Внутреннее чутьё, много раз мне помогавшее, твердило быть на стороже. Решив хоть как-то прогнать тревогу, я вышел проветрится. Шел под дождем, по пустынным дорожкам, выстланным мокрой плиткой и асфальтом. В некоторых местах, вода уже успела собраться в лужи, а на небе, солнце едва пробивалось сквозь сплошной массив серых облаков. Я поднял голову к небу, и закрыл глаза. Холодные капли падали на лицо, затекали по шее под майку. Вокруг, шумели мокрыми листьями деревья, шелестела трава, в воздухе пахло озоном. Но даже природа, мой лучший друг, не могла унять тревогу. Ощущение, словно стоишь на краю пропасти, и смотришь вниз - никуда не делось... Тем временем, ноги сами привели меня к пляжу.

Корабль, огромный. Нагромождение плавающей стали, ощерившееся здоровенными пушками. На его палубе вращалось несколько радаров. Суровая боевая махина, медленно бороздила прибрежные воды, прямо по стального цвета штормовым волнам. Промокнув до нитки, чем вовсе не подняв себе настроение, я заметил два десятка вооруженных до зубов солдат. Отряд двигался по пляжу, оставляя на мокром песке глубокие следы. Покачивающиеся на волнах надувные лодки, красноречиво намекали на способ, которым они добрались до берега.

-Тут гражданский, - сказал один из них в коммуникатор, - разве эвакуацию не начали?
-Это такой же гражданский, как я – балерина! – Расслышал я бас Кэпа из динамика. Для моих ушей, ни волны, ни ветер, недостаточная помеха. – Это объект «Док»!
"-Как-как они нас обозвали?! – Возмутился Шиза – надо шепнуть пару слов Виоле, пусть будет объект «Док Великолепный»! Ну, на первое время".

После этого, весь без исключения отряд, уставился на меня, как провинциалы на бугатти. Но, быстро взяли себя в руки, и рассредоточились. Отряд разделился, и маленькими группами разбежался по корпусам. Так, пора беспокоится. Добравшись до ближайшего навеса, я достал из кармана телефон, и набрал номер главного информатора.
-Виолетта Церновна, - сказал я, чувствуя, как резкий порыв ветра прилепил мокрую майку к спине. – Что собственно происходит?
-Дела на букву «х» Док, и если ты считаешь, что это значит «хорошо», то вынуждена разочаровать. – Виола была взволнованна. и причину пояснила сразу. – Чертова летающая тварь пропала с радаров, а через час, вокруг лагеря из ниоткуда появился грозовой фронт. Если смотреть со спутников: ровный, круглый, и лагерь – прямо в его центре. Продолжать?
-Твою ж…
-Вот именно! Лагерь эвакуируем, на нашем линкоре места хватит всем . – Сказала медсестра, и добавила, - Ямада тоже участвует. Встречаемся в вестибюле твоего корпуса. Надо подумать о дальнейших действиях.

Лагерь у моря часть 43. Рут Алисы.

Страница фанфика на Фикбуке

Часть 40

Лагерь у моря 2. Часть 12.

Страничка на фикбуке. 

Часть 10

Ви­ола.

Ри­чард.